Аннотация: Арда, внезапно перенесенная в начало 20 века... Нолофинвэ, отставной глава Государственной Думы, в виду надвигающейся революции... К реальным событиям нашего мира рассказ никакого отношения не имеет.
- Отец, все честные граждане сейчас на площади!
Мой честный гражданин смотрит на меня укоризненно из-под красного шарфа, укутывающего его по глаза. Холодно. После того, как светоносные деревья погибли, в Тирионе стало темно и холодно одновременно.
А мы от холода отвыкли. Вернее и не привыкали.
- Аракано, дитя мое, тебе еще рано митинговать...
Взгляд младшенького становится еще более укоризненным.
- Вот еще... Артанис тоже идет. И Амбаруссар... Вся наша гимназия...
Вся гимназия, а также Тирионский университет и военная академия. Я вздыхаю.
- Ты соглашатель, папа, - глаза над шарфом переполняются благородным негодованием, - я еще понимаю, что ты был против перемен при жизни деда. Но теперь, когда правительство бессильно, злодеи разгуливают на свободе, а...
- А мой братец-демагог наконец-то получил полную волю болтать языком! - взрываюсь я, - ты никуда не идешь сегодня,сын мой. Сиди дома и учи уроки.
Глаза над шарфом выражают протест.
- Еще чего! Мы купили вскладчину флаг. Красный, со звездой Феанаро. Питьо говорит, что это символ революции.
- Скорее - символ безрассудства, - бурчу я. Мне немного смешно, и в то же время неприятно. Пылкие речи моего братца-оппозиционера совратили не только моих детей, но практически весь Тирион.
- Ну, я пошел!
Младшенький исчезает. Под окном - радостный визг, очевидно, совладельцев флага.
- Ты его все таки отпустил, - в голосе жены неодобрение и укоризна.
Я уже привык, что всегда и во всем виноват. Для Феанаро я недостаточно радикален, для супруги недостаточно консервативен...
- А если там будут стрелять? - вопрошает Анайрэ трагическим голосом.
- Кто? - вздыхаю я, - злодеи давно уже на том берегу...
- А я слышала, что Мелькора видели возле Альквалондэ, - говорит жена со слезою в голосе, - а твой братец собрался вести народ в порт и переправляться на тот берег. Я против того, чтобы наши дети участвовали в этом.
Я тоже против. Но моего мнения никто не спрашивает - революция ведь...
- Иди за ними, - велит супруга, - и проследи, чтобы никто никуда не уплыл. Вот, возьми рукавички - Арэльдэ забыла их на столе.
Я выхожу из дома и сразу же попадаю в размахивающую красными флагами толпу.
- Ой, дядюшка!
В меня врезается светловолосый красавец, который в одной руке несет алый стяг, а другой тащит за собой хрупкую девушку, явно перепуганную всем происходящим.
- Дядюшка, это Амариэ, она из столицы, погостить приехала. Я хочу ей революцию показать.
- У нас в Валмаре, - щебечет девушка, прижавшись к плечу моего родича-революционера, - народ лоялен к правительству Манвэ. А вы тут хотите его в отставку...
- Это потому, - солидно разъясняет племянник, - что правительство закрывает глаза на безобразие, которое творит банда Мелькора. Не бойся, милая, у нас мирная демонстрация.
Площадь перед Миндон Эльдаливэ заполнена так что яблоку негде упасть. Над толпой я вижу братца - бедняга скоро охрипнет от речей и лозунгов. Он клянется - ну надо же - отобрать похищенное имущество у банды Мелькора. Остальное - довесок к главной мысли. Всех, мол, убью - один останусь.
- Мои сыновья! - доносит до меня ветер обрывки фраз, - клянутся вместе со мной! Мы вырвемся! На свободу! Стяг, который мы... Вражьей кровью!
Сыновья, конечно же, при папе - обступили самодельную трибуну. Собственно говоря, это даже не трибуна, а ящики из-под валмарских яблок. Братец топает ногой, кажется, что пирамида вот-вот рухнет... Нет. пронесло.
- Привет, дядюшка!
Мне улыбается Артанис. Племянница смотрит на трибуну неодобрительно.
- Болтун, - говорит она рассудительно, - вначале нужно было выслушать представителя властных структур. Господин Эонвэ выступил с предложениями...
Я вздыхаю. Слышать эти ужасные словесные построения от красавицы-гимназистки, которой если и говорить, то о любви и цветах.
- А вы как всегда недовольны, дядюшка, - смеется Артанис, - да, наш Феанаро не особо умен, но его речи зажигательны.
- Нельзя так отзываться о старших родственниках, - говорю я, - это ведь тоже твой дядя.
- Полудядя! - фыркает несносная девица, - а вы слишком уж рассудительны, милый родич. Я бы, во время того скандала в городской думе, вызвала наряд полицейских из Валмара. По осанвэ.
Толпа тем временем поворачивает к Альквалондскому спуску.
- Половина разойдется по домам, обедать, - голос сзади.
Это Арафинвэ. С красным бантиком в петлице теплого пальто.
- Покричат и успокоятся, - говорит он.
- Кажется, наш брат собрался переправляться на тот берег? - закидываю я удочку, - Самолично бороться с террористами? А что на это скажет твой тесть?
Арафинвэ избран в думу Альквалондэ с совещательным правом голоса. А потому настроения докеров ему известны очень хорошо.
- Разве что вплавь, - смеется он, - никто ему кораблей не даст. На всякий случай Ольвэ оставил в порту охрану - в основном старших, умеющих владеть оружием. Надежно, как в таникветильском банке.
- Я надеюсь, они не будут применять... оружие? - говорю с тревогой в голосе.
- Да что ты? - брат недоумевающе смотрит на меня, - нет, конечно. Ольвэ сам такого решения не примет, а Таникветиль молчит.
Вот это мне и не нравится - молчание из Таникветиль. Пара объяснений на тему "чего ждать дальше, накажут ли злодеев, виновных в похищении и убийствах, а так же когда будет свет и тепло" успокоила бы толпу намного эффектнее, чем пустопорожние речи господина Эонвэ.
Обедать мои революционеры действительно явились. Но не в полном составе.
- Финдекано ушел с дядей и кузенами в порт, - сообщает Арэльдэ, зачерпывая ложкой суп, - дядя сказал, что будет и там говорить речь. Аракано увязался за ним.
- Мальчишка, - говорит Турукано всепрощающим голосом, при чем я не знаю, кого он имеет в виду: старшего или младшего из братьев, - ничего, померзнут на морском ветру, поумнеют.
Турукано единственный из моих сыновей не увлечен революцией. Думаю, что он обижен за меня - все таки я был наместником Тириона и главой Думы в отсутствие отца. А теперь обо мне все забыли.
- Я тебя уважаю, папа, за то, что у тебя есть собственное мнение, - говорит Турукано, словно услышав мои мысли, - и за то, что ты не с толпой, ты выше этого. Аристократизм и ваниарская кровь....
Арэдель прыскает в чашку с чаем. Я улыбаюсь.
- Мы тоже пойдем, - говорит Турукано, - может успеем к концу речи. Они у дяди Феанаро все такие скучные и однообразные. Мне просто интересно, как Ольвэ его отбреет.
Мы выходим. Спуск, увешанный красными флагами и лампами, которые носят имя моего братца, пуст. Обеденное время еще не закончилось.
Шагаем молча. Честно говоря, я жалею, что пошел. К Арэльдэ присоединяются еще две подружки-студентки с красными бантиками в косах.
- Что это? - спрашивает Турукано.
Из-за поворота появляется группа студентов. Арэльдэ и ее подруги с криком бросаются к ним.
Светлые пальто ребят в темных полосах... Я фокусирую зрение.
Кровь... У одного из мальчишек разбита голова.
- Там бойня, - говорит он еле слышно, - не ходите.
Я уже бегу... Детям скомандовал вернуться. Навряд ли они послушались.
Кто? Кого? За что?
Когда я добежал до порта, все уже закончилось... От двух всхлипывающих девушек узнаю, что докеры применили оружие. По дороге из обрывков фраз я понял, что наши тирионские революционеры тоже были вооружены.
Мой братец жив - я слышу его голос. Кажется, он готовится к переправе...
Неужели все это было запланировано заранее? Я недооценивал Феанаро - он не просто демагог, он преступник. Использовать мальчишек ради своих амбиций...
Кто первый начал драку - не разобрать. Да я сейчас и не хочу это делать. Я опускаюсь на колени возле мертвого мальчика-гимназиста. Кто-то уже накрыл его флагом, тем самым, купленным вскладчину.
- Отец! Прости! Отец!
Финьо, мой старший... Он захлебывается рыданиями.
- Не уберег... Тут такое... Они с дубинками.... А у наших оказались ножи... Майтимо говорит - это провокация. Все подстроено правительством. Дядя знал, что на нас нападут. Поэтому мы вооружились... Отец...
Я тупо смотрю в залитое кровью лицо младшего сына и словно жду, что мой мальчик откроет глаза и скажет: