Аннотация: Приквел к истории Горлима Злосчастного, одного из воинов отряда Барахира. Горлим был отважным воином. Но ради любви он забыл о воинском долге, и судьба жестоко покарала его...
Наконец-то они увидели лес…
Счет дням был потерян еще тогда, когда они лежали в небольшой расщелине меж скал – эльф и человек – спасаясь от огня и надеясь выжить вопреки всему. Они не были друзьями: Горлим, как и все родичи Беорингов, служил под началом командира-адана, а Эльдарон, вестовой лорда Ангрода, неотлучно находился при своем командире, пока не получил приказ отправляться с донесением в Нарготронд.
В кровавой бойне, уничтожившей дортонионскую Стражу, оба выжили чудом и наткнулись друг на друга случайно. Человек был ранен, и эльф опекал его, как мог, во время их вынужденной стоянки. Без еды и воды они продержались несколько дней, разделив по-братски несколько глотков вина из фляги Эльдарона и остатки воды из кожаного меха Горлима. Теперь им уже, по крайней мере, не грозила смерть на голых камнях от жажды или голода – в лесу они надеялись найти озерцо или хотя бы росу на траве…
- И что-нибудь поесть, - мечтал вслух Горлим, молодой еще адан. – Я согласен даже на горсть кислых ягод.
Эльдарон улыбнулся потрескавшимися губами. Он не так страдал от жажды и голода, как человек, но постоянное напряжение измотало его. Вдобавок в голове кузнечным молотом стучали последние слова лорда, который отсылал его к королю с предупреждением, что большая часть орочьего войска двинулась на юг в обход Дортониона и может перехватить идущих на помощь нарготрондцев возле Серехских болот, в месте совсем неподходящем для успешной битвы.
Пожухлая трава вместо раскаленных камней под ногами приносила успокоение. Эльдарон постарался расслабиться и открыл фэа лесу. Лес был испуган, лес чувствовал Тьму с Севера и видел с плоскогорья безжалостный огонь, испепелявший Ард-Гален, но укрыться не мог.
Лес узнал одного из своих защитников, и разума Эльдарона коснулась приятная мягкая волна, похожая на дуновение ветерка в знойный день. Эльф глянул на своего спутника – Горлим не чувствовал леса, хотя среди аданов подобная связь с силами Арды вовсе не была редкостью. Но разум молодого адана был замутнен сильной тревогой и страхом. Не за собственную жизнь – Горлим недавно женился и вернулся в ряды Стражи сразу после медового месяца.
Служить на порубежье было для беорингов почетной обязанностью, а Горлим к тому же принадлежал к людям знатным, которых лорды-аданы наделяли земельными владениями за военную службу. За эту привилегию мужчины из знатного рода проводили на Ард-Галене всю свою юность и женились поздно, чтобы наслаждаться мирной жизнью в собственном доме, в окружении детей и внуков. Но Горлим рано познал любовь – Эльдарон уже знал всё о красавице Эйлинель, очаровавшей юношу на празднике Солнцестояния. Если послушать адана, то его возлюбленная была красивее эллет и могла сравниться только лишь с самой Вардой Элентари.
Жена Эльдарона сейчас находилась в Нарготронде, и эльф мысленно хвалил себя за то, что не поддался соблазну взять Нимиэль в пограничную крепость, хотя она его очень об этом просила. Эйлинель же, по словам Горлима, оставалась в их родовом поместье, которое могло оказаться на пути орочьих орд. Влюбленный воин только и говорил о своей жене, и Эльдарон грустно улыбался, воспринимая эту слабость, как должное.
- В юго-восточной стороне, - сказал он Горлиму, - где-то в пятистах шагах отсюда есть озерцо. Дойдешь?
- Попробую, - просипел Горлим, - если не будет сил, так хоть ползком…
Эльф молча перекинул его руку себе на плечо. Рана Горлима уже заживала, благодаря целительским способностям товарища по несчастью, но юношу сжигала лихорадка – состояние эльфам незнакомое. Тяжелораненый эльда чувствовал боль, слабость от кровопотери и только. Однако Эльдарон служил на Ард-Галене достаточно долго, чтобы знать, как помочь человеку.
До озерца Эльдарон дотащил юношу на себе. Напоил водой, приложил к ране немного плесени, которую соскреб с древесного ствола. Теперь оставалось полагаться только на целебную силу леса, так как свои силы эльда уже исчерпал. На счастье тут была вода, холодная и прозрачная. Эльдарон долго пил ее маленькими глотками, потом склонился над озером, и его прохладная гладь отразила исхудавшее лицо, черное от копоти, с покрасневшими от дыма глазами.
Эльф стал умываться, раздумывая, что делать дальше. С раненым спутником добираться до Нарготронда было слишком долго, и воинство Финрода, предупрежденного о войне предыдущим гонцом, могло выступить как раз той дорогой, которой опасался лорд Ангарато. Это означало разгром основного войска, а может быть, и смерть самого Арана. И тогда героическая оборона и гибель дортонионской Стражи в огненном кольце была бы бесполезной.
К тому времени, когда Эльдарон ушел с донесением на юг, лорд Айканаро, второй кано, был уже тяжело ранен, а лорд Ангарато отдавал себе отчет в том, что его воины обречены.
«И надо же мне было встретиться с этим фири, - мелькнуло в голове у Эльдарона, - идти быстро он не может и, наверное, не скоро сможет, а бросить нельзя, пропадет. Впрочем, если по дороге попадется хутор или селение – оставлю его там».
С этими не совсем благими мыслями эльда привел в порядок волосы и растормошил своего спутника. Горлим уже чувствовал себя намного лучше, горячка поутихла, жажда тоже, вот только есть хотелось по-прежнему.
Эльдарон развел небольшой костерок, побродил между деревьями и выкопал ножом несколько съедобных клубней, которые только и годились в пищу в зимнем лесу. Он положил их печься на угли, и Горлим сказал уважительно:
- Всегда удивлялся, как это у вас получается. Вы словно знаете, где искать.
- Деревья подсказали, - улыбнулся Эльдарон. - Вот что, воин, нам надо идти быстрее. Я ведь гонец. Сейчас поедим – и вперед.
Горлим наклонился и ловко выхватил из огня уже готовый клубень.
- М-м, - сказал с набитым ртом, - как хорошо-то. Быстрее? Смогу, наверное. Грудь почти не болит – благодаря вашим заботам. Я уж думал, что и душа моя вылетит через эту дырку от орочьей сабли.
- Если вдруг по дороге встретим людей, - молвил Эльдарон, - я тебя с ними оставлю. Мне нужно как можно быстрее в Нарготронд, предупредить короля.
На третий день изматывающего пути по непроходимым буреломам оба воина выбрались на лесной тракт, который должен был привести их к селению. Горлим нуждался в отдыхе, но Эльдарон шел, не останавливаясь, плавным ровным шагом. Его сотоварищ, измученный вконец, потихоньку ругал эльфийскую выносливость. Кольчуги они оставили еще там, на камнях, но эльф кроме меча нес еще лук и стрелы, а также запас съедобных клубней. А посмотришь – идет, будто летит.
- Стой!
Горлим резко остановился. Воинская выучка моментально победила слабость.
- Там орки, - резко сказал эльда, - селения нет.
Теперь и Горлим почуял запах дыма. Не того дыма, который поднимается из труб человеческого жилья, но запах пожарища и смерти.
- Уходим…
Их уже заметили. Эльда и человек свернули в лес и побежали, перепрыгивая через завалы, пытаясь укрыться между деревьями. Через небольшой овражек Горлим перемахнул, забыв про свою полузажившую рану. Эльдарон замедлил бег, потом остановился.
- Что?..
Горлим уже увидел стрелу, черную орочью стрелу, попавшую эльда в спину и вышедшую из груди.
- Помоги…
Горлим стал пытаться вытащить стрелу, всё время поглядывая на полянку за овражком, откуда вот-вот должны были появиться орки. В конце концов ему это удалось. Эльдарон во время этих манипуляций не издал ни звука. Горлим с ужасом смотрел на пропитавшуюся кровью одежду товарища и, наконец, решился.
- Кано, - сказал он, - нам вдвоем не уйти. Если бы не Эйлинель, я остался бы с вами, но… Она там одна.
- Я знаю, - сказал эльда ровно, и Горлим, ожидавший упреков в неблагодарности, задрожал, - но прошу тебя, человек, не к своей подруге иди сначала, но в Нарготронд. Расскажи Финроду о засаде в топях Сереха, тогда и Эйлинель твоя будет жива.
Эльдарон поднялся и выпрямился. Аккуратно прислонил к дереву колчан и взялся за лук. Он приказал себе сейчас не чувствовать боли, но знал, что очень скоро она вернется с утроенной силой.
- Поклянись, человек… Поклянись самым дорогим тебе, что ты сейчас отправишься в Нарготронд. Орки близко, но я задержу их так долго, сколько смогу.
- Клянусь моей Эйлинель, - прошептал Горлим.
- Это хорошая клятва, - сказал Эльдарон, - Когда будешь в Нарготронде, скажи эллет по имени Нимиэль, что я погиб, ничем не посрамив наш род. А теперь выслушай, какого направления тебе следует держаться, и беги. Не оглядывайся, друг.
Горлим так ни разу и не оглянулся. Выслушав эльфа, он бросился бежать и бежал до тех пор, пока полузажившая рана не дала о себе знать. Слова Эльдарона о том, как и куда ему идти, он запомнил хорошо, но ноги сами несли его на юго-запад.
«Скажу, что заблудился и не дошел, - успокаивал он свою воспаленную совесть, - да и кому говорить-то… Свидетелей не было».
«Клятва», - шевельнулось в разуме.
«Я вначале найду Эйлинель, - прошептало благоразумие, - отправлю ее в безопасное место, а тогда уже…»
Он смог бы еще перехватить нарготрондцев, несмотря на то, что шел значительно медленнее эльфа. Но Горлим отправился домой.
Знакомой лесной дорогой дортонионец почти бежал. И остановился в ужасе, увидев разграбленный дом.
Орки почему-то не подожгли поместье – видно, мародеров кто-то спугнул. Дом был невредим, только окна из цветных стеклышек выбиты, да двери сорваны с петель.
На полу, в их супружеской спальне, среди обломков мебели лежал шарф Эйлинель…
Горлим уткнул в него лицо и заплакал.
***
Несколько лет спустя Горлим, который успешно партизанил в отряде лорда-адана Барахира, был отправлен с посланием в Бретиль.
Он уже забыл об Эльдароне и о данной ему клятве – ведь человеческая память так счастливо устроена, что может забывать то, что терзает совесть и разум.
«Я только загляну домой на минуту, - думал он, когда увидел знакомые, разоренные войной места, - вдруг Эйлинель вернулась…»
Черная тень, скользнувшая над поместьем Горлима, мерзко захихикала.