Электричка пронзительно загудела и Пашка проснулся, не понимая где он, зачем и почему. За стеклом медленно тянулся пейзаж из покрытых разлагающимся весенним снегом полей, сутулых пятиэтажек с черными окнами и редких островов леса.
Страшная усталость сковала руки, ноги и мыслительный процесс. Накатило ощущение, что весь вчерашний день он разгружал мешки с цементом, или создавал вселенную, тут уж на выбор.
Напротив сидел Гришка и бубнил какую-то бессмысленную историю.
... а я ей и говорю, пойдем ко мне. У меня там портвейна бутылочка и репа. Посидим, туда-сюда. Ну, зашли, музычку включил, сел рядом, руку ей на коленку положил, туда-сюда...
Пашка невпопад кивал и отчетливо вспомнил все. Они вдвоем едут пиздить медный трансформатор. Место им указал Змей - барыга, колдун и опасный человек. Их задача взломать устройство, вынуть медный сердечник, а потом передать его Змею. Типа, он не при делах, бесхозное нашел и карму не испортил. Сука, одно слово.
Гришка умолк на полуслове. То ли обиделся, что его не слушают, а может незатейливая история просто закончилась ничем.
- А ты чего с деньгами делать будешь? - зло спросил Гришка.
Пашка не ответил. Во-первых, это был дурной знак, делить деньги до завершения дела. И Гришку следовало послать с такими базарами. Во-вторых, кроме как пробухать вариантов все равно не было. Все люди во вселенной делились на собирателей материи, вроде Гришки и Пашки, и жителей пятиэтажек, сидящих в темноте своих квартир и ждущих прихода лета. Летом они выходили из дремы и шли сажать репу.
Конечно, веселее быть собирателем материи. Колдуны, вроде Змея, давали взамен материи водку и позитивный жизненный настрой.
- Мне нужна книга, - внезапно для себя ответил Пашка, хотя сроду никаких книжек не видел. - Я хочу книгу. Буквы слова смыслы будущее прошлое. В ней есть все.
- Ты чего, Пашка? - испугался Гришка. - Это все от репы, точно тебе говорю.
Гришка насупился и сделал вид что заснул. Так они и промолчали, до самого пункта назначения.
***
На станции они пересели в автоматический автобус и вылезли в чистом поле, около останков предыдущей цивилизации. Заброшенная мышиная ферма, обрушенная то ли водонапорная башня, то ли церковь.
Здесь, по указаниям Змея, начиналась заветная дорога к деревне и трансформатору.
Дорога едва угадывалась под снегом. Они побрели, утопая в снегу и таща за собой санки. Через полчаса дорога круто пошла в горку, с которой открылся вид на деревню. Пара десятков домов чернели в начинающихся сумерках. Только в одном окне ярко горел свет. Трансформатор возвышался черной громадой, и как назло недалеко от этого дома.
- Змей говорил, заброшенная она, деревня, - озадаченно сказал Гришка.
Пашка промолчал, обдумывая ситуацию. Возвращаться без добычи не было никакой возможности. За такое Змей в лучшем случае отмудохает до полусмерти, как вышедшим из доверия, а в худшем... Лучше и не думать.
- Может, там и нет никого, - убеждая себя, сказал Пашка. - Горит свет и горит. Сам включился.
- Как он сам включился? Не может такого быть ...- уперся Гришка. - Вдруг хозяин из ружья нас пальнет.
Пашка не ответил. Такое бывало, в собирателей материи стреляли без долгих раздумий. Ведь они лишали света и надежды, а такое люди не прощали. Это в колдуна стремно пальнуть, а собирателей никто не боялся.
В прошлом году Мишке пальнули дробью прям в лицо жители одной пятиэтажки. И ведь было бы за что. Смотал человек два метра кабеля, даже и не из медной материи, из насквозь окисленного алюминия. Говорят, Змей закопал его в лесу, по-тихому, чтобы не поднимать шума. А потом раскопал и превратил в зомбу. Страшные существа, работали на волшебном порошке из красной ртути год-два, пока не разлагались в органическую пыль. Был человек и нет человека, только и выпили за упокой души.
- Ладно, стой здесь, - сказал Пашка. - Посмотрю, чего и как.
Он скоро побежал вниз по пригорку и оказался на единственной улице. Собаки не лаяли, тропинки не проглядывали под толстым снегом, крыши у домов провалились. Словом, типичная картина заброшенной деревни средней полосы. Может, кто и спит в подвале, посасывая репу, да и черт с ними.
Вот только дом с окошком стоял как заколдованный. Целые пластиковые окна, свежие перила, блестящие от краски. Пашка подобрался к окошку, привстал на санки и осторожно заглянул. Большая пустая комната, за столом сидит человек и что-то пишет в большую книгу. Аж язык высунул от усердия, так вот старается.
Такого не могло быть, но Пашка начал различать буквы, слова и смыслы, которые появлялись на бумаге. Бегущая строка затягивала, он падал в этот текст-скороговорку как в черную яму.
"... он привстал на санки и осторожно заглянул. Большая пустая комната, за столом сидит человек и что-то пишет в большую книгу. Аж язык высунул от усердия, так старается. За окном стоит он и смотрит на меня. Он не знает, что не случайно оказался здесь, посланный злой волей колдуна, чтобы погасить огонь надежды в этом окне, как и во многие другие до этого. И тогда чернота поглотит эту вселенную. Ирония в том, что сам Змей не может погасить огонь. Только человек это может сделать, только он обладает силой созидать и разрушать. Я могу только писать книгу, я должен это записать для таких вот человеков, которые приходят, чтобы сломать Трансформатор. Могу ли я остановить его? Если он хочет, то пусть ломает, ибо в этом и есть его выбор.
Я вижу, как он подойдет к трансформатору и начнет ломать корпус. С каждым ударом нарушаются связи во вселенной, сюда спешат охранители, но слишком поздно... Вселенная гаснет, это конец".
Пашка не удержался и упал в снег. Морок пропал и текст отпустил его. Захотелось перекрестится, но он забыл, как это делать и зачем. Трогать этот трансформатор было страшно. Но еще страшнее потом держать ответ перед Змеем.
Пашка подошел к трансформатору. Тот успокаивающе гудел, от него исходило тепло и спокойствие. При этом никаких проводов из него и в него не входило, типичный источник медной материи и гравитации. Первый раз он занимался таким делом. Это же не бухта кабеля, а целый силовой агрегат.
Он взял лом и ударил по корпусу. Вполсилы, для пробы. Вселенная дрогнула, солнце моргнуло, но в целом конец света не наступил. Он вдарил еще раз, уже сильнее. Корпус дал трещину, полетели куски краски и потоки нейтрино. Пашка размахнулся и начал щедро лупить, не обращая внимания на окружающие странности. Ну и пусть, что кто-то пишет книгу. Ну и пусть, что конец вселенной. Для него лично все давно осталось в прошлом. Да и было ли оно, это прошлое? Репа, мыши, какие-то обрывки мыслей и воспоминаний. Они все заколдованы еще с рожденья, и нет никому спасенья.
Трансформатор сдался и лопнул как орех. Свет в окошке погас.
Пашка свистнул, давая знак Гришке и устало повалился в снег. Захотелось испить "Журавлей", прям из горлышка. Потом, все потом...
Вначале положить добычу и отвезти для Змея.
Их ждали на пригорке. Полицейский "уазик" возник словно ниоткуда, без следов на дороге. Вылезли два капитана, распахнули белые крылья за спиной и достали сияющие золотом мечи. Пашка понял, что это и есть те самые охранители, о которых писалось в книге.
Гришка кинулся бежать, но не успел сделать и двух шагов, как один из капитанов, плечистый и с глазами навыкат, охуячил его по башке мечом. Брызнули мозги и Гришка кулем рухнул в снег. Второй капитан, шуплый и жизнерадостный, не спеша подошел к оцепеневшему Пашке.
- Ты в курсе, чего сотворил-то, мудила? - спросил он и с оттягом, снизу вверх, ударил мечом плашмя по яйцам.
Стало больно, очень больно. Пашка привалился к "уазику" и прижал лоб к холодному железу.
- Это же не просто трансформатор был. Он питал вечный огонь любви, который освещал вашу сранную вселенную. А ты его погасил. И теперь ни у кого никакой надежды нет. Все, как и предсказывал Писавший Книгу.
Пашка подумал, что если этот огонь такой важный, то почему эти мордовороты не замочили их раньше? До того, как он трансформатор сломал.
- Да потому, чудило, - ответил на мысли Пашке, который с глазами навыкат. - Что свобода воли. Нам и бить тебя не положено, да уж никаких сил нет терпеть. Каждый раз одно и тоже...
Может водка вчера паленая была, или правда репа порченная, подумал Пашка. Дичь какая-то.
- А ты как думал, конечно, дичь, - печально сказал щуплый. - Ладно, мы чего появились-то, собственно. Извещаем, что теперь ты и есть хозяин своей жизни. Никакой ответственности за дальнейшие приключения твоей духовной сучности мы не несем. Понятно?
Да пошли вы на хер, подумал Пашка.
- Мы-то пойдем, - ответил щуплый. А потом внезапно прижал к себе Пашку и жарко зашептал в ухо.
- Ты первый коснулся медной материи и теперь многое можешь. Отдашь Змею и все пропало. Не отдавай, понятно? Беги на юг, там море, портвейн и дешевые фрукты. А материю эту закопай темной ночью на перекрестке, потом убей черную кошку и окропи ее кровью то место. Веруешь ли ты? Или просто живешь? Не отдавай медь, заклинаю тебя репой и всем святым, что есть в твоей убогой заколдованной жизни.
Пашка ошалело мотал головой, пытаясь вырваться из цепких лап капитана. Но все без толку, тот цепко вцепился и все продолжал повторять " не отдавай". Потом резко отпустил, весело подмигнул и отошел к своему коллеге. Чего-то они там недолго обсуждали и перемигивались, весельчаки.
Потом капитаны сложили крылья, сели в "уазик", включили мигалку и улетели в другую вселенную. Только инверсионный след белел в небе, да белые перья кружили в наступающей гносеологической темноте.
Пашка положил руки на моток медной проволоки. Вполне обычная на вид, ничего примечательного. Уж сколько такой материи насобирали, сдали и пропили, а вселенная вполне себе существует. Ничего ей не сделается, стервозе.
Вот Гришку было жалко. Он, конечно, был придурок, но в целом вполне приличный собутыльник. И чего они ему башку сходу отрубили? Хотя охранителям виднее, может и по делам его.
Привязав медь, Пашка потащил санки по дороге. Но не прошел и пяти минут, как из темноты показался Змей. Пашка даже не стал удивляться, после всего происходящего.
- А ты молодец, - сказал Змей, принимая санки. - Смог одолеть материю. На этом трансформаторе уже тридцать три сборщика сгинуло за прошедшие два миллиона лет. Держи деньги. И на вот, для сугрева.
Пашка принял мятую пачку денег и бутылку "Журавлей". Сорвал колпачок и сделал большой глоток. Полегчало. Отпустило. Помогло.
- До станции доберёшься? - спросил Змей.
- У меня тут еще дела, - ответил Пашка.
- Удумал чего? - спросил Змей. - Учти, теперь мое царство начнется. Во веки веков, до полного сжатия этой Вселенной. Я ведь тебя и в репу могу обратить.
- Да и похеру, - пожал плечами Пашка. Странное равнодушие овладело им, после разговора с охранителями, гибели трансформатора и подглядывания в книгу.
Змей прошептал заклинание трансформации, осыпал Пашку волшебным порошком из магния и воздел руки к небу.
Но ничего не произошло. Медная материя дала Пашке иммунитет от колдовства, как и туманно намекал охранитель.
- Вот блять... - только и успел сказать Змей.
Пашка коротко замахнулся и вдарил по колдуну. В этом ударе была справедливая злость за гибель Гришки, за поруганную вселенную, и за все прочее, чего он не помнил, но подозревал.
На месте, где стоял Змей, образовалась стая из сотен мышей. Они кинулись на санки с медью и потащили их с писком прочь. Догонять их Пашка не стал, только свистнул вслед.
Он вернулся в деревню, к тому самому дому. Дверь была открыта, хозяин лежал на полу и удивленными мертвыми глазами смотрел в потолок. Вокруг валялась надкусанная репа.
Сев за стол, Пашка открыл книгу и продолжил писать. Он никогда не делал это раньше, но умение пришло само. И мысли на бумаге тоже шли сами откуда-то из окружающей вселенной.
" Дело не в меди, колдун и капитаны ошибаются. Медная Материя только разблокирует приемный канал в спинном мозге и временно нейтрализует колдовство. Важна энергия, а она генерируется книгой. Нужно продолжать писать книгу, даже в полной темноте, несмотря на царящее вокруг зло.
Когда-нибудь эти мудаки перестанут ломать трансформаторы и гасить огонь. Надо просто ждать, и они трансформируются. В какой-нибудь вселенной пронзительно загудит электричка и кто-то проснется, не понимая где он, зачем и почему все это. И за стеклом медленно потянется пейзаж из покрытых разлагающимся весенним снегом полей, сутулых пятиэтажек с черными окнами и редких острововлеса. И этот кто-то обязательно вспомнит, что он едет писать книгу, а не ломать трансформатор".
Он писал и писал, пока не прошло еще два миллиона лет. Охранители притащили новый трансформатор и запустили его, чтобы соблюсти равновесие добра и зла. Еще через три миллиона лет появилась репа, мыши, колдуны и собиратели материи, и это тоже для баланса зла и добра. Потом Пашка устал и подошел к окну. Смеркалось.