Аннотация: Все началось с новой ученицы. Алина Чернова попала в девятый "А" по ошибке. По правде говоря, находиться рядом с этими детьми - значит плясать под их жестокую дудку.
Дети - особый слой человечества. Иногда кажется, что они и не люди вовсе.
На испещренном царапинами и непристойными надписями столе лежала газета. Заголовок кричал на всю учительскую: "Беспрецедентный случай в школе номер восемь". Лидия Петровна старалась не смотреть в сторону печатных букв, но не получалось. Глаза будто магнитом притягивало к злосчастной газете.
Женщине хотелось закрыть лицо руками и воскликнуть: "Как же так могло получиться?". Но такой вопрос был бы ханжеством и отрицанием очевидного. Все они, включая директора, закрывали глаза и прикрывались занятостью, перекладывали ответственность на родительский комитет.
Раздался звонок на перемену, и Лидия Петровна тяжело поднялась со стула и отправилась на пост дежурного учителя. По пути ей встретилась толпа десятиклассников, скандирующая на манер футбольной кричалки довольно странные слова. Месть мертвеца. Сколько ни пытались учителя прекратить эту странную забаву, но начавшийся в социальной сети флешмоб перекочевал в школьные коридоры и прочно укоренился в неокрепших мозгах. Хотя... современных подростков неокрепшими точно не назовешь. Жестокими, шальными, циничными - да. Но уж точно не неокрепшими или не ведающими, что творят. Лидия Петровна снова вспомнила о событиях в девятом "А" и повела плечами, словно от холода.
Все началось с перевода нового ученика, а точнее, ученицы. Тихая и ничем не выдающаяся девочка из какого-то мелкого городка, названия которого никто из учителей и не думал запоминать. К ней сразу почему-то стали относиться свысока, причем не только ученики, но и педагоги. Лидия Петровна, сама только два года назад закончившая педагогическую практику и решившая остаться учительницей географии, не раз спорила на педсовете с коллегами, пытаясь доказать, что сельская школа - не приговор. Но тщетно. Алина Чернова действительно стала черной овечкой. Так иногда случается.
Алевтина Григорьевна, классный руководитель девятого "А", женщина во всех смыслах выдающаяся, волновалась за рейтинг своих учеников так же сильно, как и о новой норковой шубе. Еще бы - класс, гордо носящий букву "А", должен быть тем, на кого нужно равняться! Фотографии лучших учеников никогда не покидали доску почета в холле. Успеваемость, поведение (никто, даже мальчишки, ни разу не был замечен с сигаретой за школой), участие во всевозможных олимпиадах, и в довершение всего - нерушимое правило дресс-кода. Молодежь испокон веков старается избавиться от навязанных обществом стандартов, и неприязнь школьников к форме вполне объяснима. Но ученики из девятого "А", казалось, не подпадали под общее правило. Любой другой подросток начал бы бунтовать, но не воспитанники Алевтины Григорьевны. Смешки по углам, только зародившиеся - еще бы, от обязательной формы в 2018 году осталась только зыбкая тень - сразу же поутихли, как только зубоскалы поняли, что девятый "А" не пронять. Форму они носили, как знак отличия. Гордо, как медаль. И более того - через месяц после введения Алевтиной Григорьевной униформы никто, кроме ее класса, не смел показаться в школе в вещах зеленого или даже салатового оттенка. Бирюзовые жакеты и сарафаны стали своего рода символом. Все учителя, включая классного руководителя девятого "А", понимали, что происходит. Но естественно, никто ничего не говорил. Претензий не было, да их и не могло быть. А ведь это было первым звоночком. История с Алиной Черновой стала простым и логичным продолжением.
Лидия Петровна отвлеклась от воспоминаний и посмотрела в широкое окно, за которым падал легкий снег. Молодой женщине вдруг стало зябко, хотя помещение школы отапливалось на совесть.
Ей вспомнился тот день, когда она решила посвятить один из своих сдвоенных уроков памятной дате освобождения Киева от фашистских захватчиков. Лидия Петровна включила ребятам фильм немецкого производства "Эксперимент 2. Волна" . Женщине казалось, что тема этого фильма, пусть и не касающаяся событий Великой Отечественной Войны, но раскрывающая суть любой автократии, должна затронуть сердца ребятишек. В ленте рассказывалось, как однажды учитель спросил школьников - а возможно ли повторение страшных событий войны? Дети ответили, что нет, так как современное общество слишком образовано для того, чтобы это допустить. В течении пяти дней экранного времени учитель вводил новые правила для своего урока, и под конец получил то, чего сам не ожидал - безобидный на первый взгляд эксперимент разросся до масштабов субкультуры, и почти треть города приветствовала друг друга волнообразным движением руки.
Полтора часа подростки сидели тихо, не отрываясь от проектора. Затем, не говоря ни слова, собрались и вышли из кабинета. Лидия Петровна радовалась от того, что сумела достучаться до учеников. Однако уже на последующем педсовете она осознала свою ошибку. Кто-то из учеников наябедничал классной руководительнице, и Алевтина Григорьевна рвала и метала - как посмела бывшая практикантка сравнить ее дисциплину с нацистским режимом?! Робких объяснений Лидии она и слушать не пожелала, а от предложения самой посмотреть фильм отмахнулась, как корова от назойливого насекомого.
На следующий день после педсовета Лидия Петровна, дежурная по школе, пришла раньше обычного. В холле на диванчиках уже сидели хорошисты в бирюзовой форме. Заметив Лидию, они переглянулись, и один из них - тихий и неприметный очкарик, лучший по области в алгебре и физике, правой рукой изобразил перед грудью волну. Лидию прошиб холодный пот. А мальчик легко и светло улыбнулся, сразу же отворачиваясь и даже думать переставая о смешной училке. Эта сцена осталась с ней навсегда, словно выжженная изнутри на сетчатке глаз. Дети ясно дали ей понять, кто здесь правит балом. Девятый "А" не привык к вольностям, ни со стороны учителей, ни со стороны однолеток. Пусть со стороны казалось, что Алевтина Григорьевна держит их в ежовых рукавицах, но это было не так. Слабую попытку Лидии Петровны сказать им о недопустимости их поведения, пусть и невербальную, они расценили, как угрозу. И начали действовать. Лидия Петровна не могла поручиться за то, насколько просчитана была в этом плане каждая мелочь, но, к ее ужасу, в глазах девятиклассников читался холодный разум.
Неприметная и милая Алина Чернова попала в девятый "А" по ошибке, не иначе. Бирюзовый ей не шел, и алгебра давалась с трудом, как и химия с физикой. Девочка звезд с неба не хватала, и в другой школе стала бы простой хорошисткой. Но зачем-то ее родителям вздумать отдать ребенка в лучшую школу города. Оно и понятно - переехали в город, так надо же утереть нос не таким удачливым друзьям. Лидия Петровна видела однажды чету Черновых на родительском собрании - типично крестьянские лица работяг, смущенные шумом большого города и непомерным количеством косметических уколов на лицах остальных мам и даже некоторых пап. Черновым тогда сообщили, что их дочь должна равняться на однокашников. Бедные родители закивали и поспешили удалиться, а на следующий день Алину посадили рядом с Матвеем Беловым, той самой звездой алгебры и светилом физики. Классная руководительница свято верила в еще советский принцип "посади двоечника с отличником, он его подтянет".
Девятый "А" принял Алину не сразу. Просто в какой-то момент одинокая фигурка в бирюзовом перестала быть одинокой. Бледное лицо Алины, обрамленное выкрашенными дешевой краской в жгучий черный цвет, все чаще замечали в дорогом кафе вместе с загорелыми на тропических островах лицами ее одноклассниц. Девочка стала заметно лучше учиться, но интенсивная учеба здоровья ей явно не прибавляла. День ото дня она худела. Возможно, это было не столь результатом напряженной учебы, а скорее новомодной диетой, но Лидия Петровна никогда не лезла в душу ученикам. Она и сама по малолетству красила челку в розовый и колола язык у подруги дома. Вырастет - перебесится, думала молодая женщина и не придавала значения изменениям во внешнем виде Алины. Подумаешь, еще одна ученица, их у нее десятки. А дома - счета за газ и больной отец.
А Алина тем временем стала в классе, что называется, своей в доску. Ее стали называть "сестренка", а почему, Лидия Петровна как-то не задумывалась. Алина поднялась практически до одних пятерок, похудела до стандартов "героинового шика" девяностых и не без помощи своих новых подруг превратила иссиня-черные волосы до плеч в модное бронзовое каре. Ее было не узнать. От милой и невзрачной Черновой не осталось ни молекулы.
А потом произошло странное. Видимо, к Черновым приехали то ли родственники, то ли друзья с детьми примерно Алининого возраста - видимо, там, откуда они приехали, начали раньше каникулы, или же школу закрыли из-за морозов. Алина пришла в школу с двумя девочками, представив их как подруг, и попросила разрешения поприсутствовать на уроке. "Они тихонько", - заискивающе улыбалась она. Конечно, Лидия Петровна разрешила. Странно было видеть два темных пятна теплых свитеров на фоне идеального бирюзового штиля. Странно было и девочкам, потому что больше они не появлялись.
В тот день Алевтина Григорьевна учуяла от Алины запах сигаретного дыма - то ли она и вправду курила, то ли просто стояла рядом с курящими подругами. Но суть налицо - наутро об этом знала вся школа, что одна из "зеленых" попалась на горячем. "Вопиющему" случаю посвятили внеплановый классный час.
А после того отношение к Алине кардинально изменилось. Перестало быть слышно отовсюду нежное "сестренка". Все чаще место рядом с ней пустовало. Никто не делился с Черновой учебником, никто не звал с собой на перемене.
Проблемой было не то, что она курила. Алина Чернова подставила класс, выставила "зеленых" на посмешище. О них шептались. Возможно, этот случай даже приободрил обычных забитых двоечников с задней парты - еще бы, "зеленые" никакая не элита, носить бирюзовый жакет еще ничего не значит!
Алина не жаловалась и не бегала за одноклассниками хвостиком. Она все время что-то читала, повторяла, писала в бирюзовую тетрадку, как будто отдавала все силы учебе, пытаясь что-то доказать. Но бесполезно. Девятый "А" стер ее из своего поля зрения, иначе и не скажешь. У Лидии Петровны сжималось сердце при взгляде на нее, но она боялась пошатнуть ту хрупкую грань, что отделяла ее и "зеленых" от объявления холодной войны. Да, она боялась этого класса, и не стыдилась признаться в этом. Остальные учителя поражали выборочной слепотой.
Пренебрежение новых подруг сказалось и на внешности Алины. После зимних каникул стали видны отросшие корни - никто уже не приглашал ее в дорогой салон родителей-стилистов, ни одна девочка не делилась украшениями или одеждой. Все чаще можно было увидеть Чернову в старых джинсах и футболке, и только на спинке стула висел фирменный жакет, пошитый на заказ за счет средств школы.
Никто из параллельных классов не спешил с ней дружить. Наверное, дело было в "зеленых", но Лидия Петровна не поручилась бы. Опять же - официально никакой дедовщины и особой иерархии в школе номер восемь не существовало. Может быть, Алине что-то писали в соцсетях. Хотя смартфона в ее руках никто не видел. Но все же, какой подросток в двадцать первом веке без электронной копии себя в сети?
Сеть. Сетка. Сеть. Никакая сеть не поймала Алину, когда на большой перемене она поднялась на пятый этаж, открыла окно и прыгнула. Сеть поймала только посмертное фото. Сколько ни кричала истошно Алевтина Григорьевна "Удалить!", снимок моментально разошелся по сети. Первое, что сделал директор после этого - установил блок на самые популярные социальные сети. Сделал, по его же словам, все возможное в данной ситуации.
На похороны Алины пришли не все. Только Лидия Петровна, Алевтина Григорьевна и двенадцать одноклассников покойной. Они стояли над закрытым гробом, и тем снежным утром напоминали апостолов. Или же двенадцать братьев, хоронящих свою Эльзу. Такими они остались в памяти взрослых, которые трогательно утирали платками подступавшие слезы - ребята, как настоящие родственники, пришли отдать последнюю честь. Может быть, Лидия Петровна и поверила бы спектаклю, но отличник Матвей Белов слишком уж явно улыбался, бросая выкрашенную в ядовитый бирюзовый цвет белую розу на блестящую крышку гроба. И слишком уж ровно, чуть ли не чеканя шаг, выходили "зеленые" из ворот кладбища, как будто участвовали в параде.
Лидия не могла смотреть в глаза Черновых, как будто она была виновата в случившемся лично. Нет, по официальной версии виноватых не было, простой несчастный случай.
Но почему-то можно встретить Чернову-старшую по утрам в троллейбусе. Она носит с собой тонкую бирюзовую тетрадку. Говорит, что это дневник Алины. И плачет, потому что у ее дочери не оказалось друзей.
А потом этот дурацкий флешмоб. Месть мертвеца. Кто придумал такое название? Может, это своего рода протест? Мысль о том, что история Алины наделала шуму? Нет, вряд ли. Алина как отдельный человек, а не часть "зеленых" стала известна только после смерти. Но каждая девчонка от второго до одиннадцатого класса посчитала своим долгом надеть что-то бирюзовое, повязать на руку черную ленту, сфотографироваться и написать "она с нами". Как будто это что-то изменит. Как будто до Алины Черновой кому-то было дело.
Резкий звонок на урок отвлек Лидию Петровну от воспоминаний. Она поспешила на урок к злосчастному девятому "А". Молодая женщина иногда даже подумывала о том, чтобы уволиться, перевестись в другую школу - словом, все, что угодно, но не оставаться с этими хищными зверьками. Они словно играли с ней.
В холле, чуть в стороне от доски почета в маленькой коричневой рамке висела фотография Алины. Ее должны снять, когда пройдет сорок дней. Возле фотографии, зажав черные ленточки в руках, фотографировались какие-то шестиклашки.
- Да... сейчас, - ее подруга от усердия высунула кончил языка. - Хэштег... "месть мертвеца", хэштег "она с нами"... есть!
- Пойдем! - Маша настойчиво тянула девочку за рукав.
- Иду! Ого, сразу три лайка!
Лидия Петровна хотела было поторопить их на урок, но, услышав разговор, прошла мимо. Она боялась опоздать на урок. Боялась девятого "А" и не хотела, чтобы внимание "зеленых" сконцентрировалось на ней.