Кулиев Роман : другие произведения.

Доктор Гринаце

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ о любви, достигшей уровень совершенного безумия. Вступление к будущему роману вполне может существовать в форме отдельного произведения, и даже должно существовать, поскольку оно скопило, несмотря на краткость, достаточно литературной энергии, чтобы прийти к читателю.
   По улице слонялся ветер, переступая нечетные худые и прозрачные, до ядовитого желтые тела. Было пасмурно и тот самый ветер с несвойственным ему остервенением срывал шляпы, разносил по гнусной округе сор, трепал жиденькие волосы на головах, шевелил воду в лужах, искажая тем самым отраженное в них серое затянутое небо.
   Шел чумной доктор. Шел прямо и быстро, со всем присущим ему спокойствием и отчужденностью от всего земного и человеческого, от всего людского. Словно из иного пространства он спустился сюда, чтобы пройтись - богоподобный и невероятный. Это был доктор Гринаце, лекарь средних лет, врач исключительного мастерства под опекой которого поправлялся прокурор, священник, и даже младший брат Пьера Лоренцетти - Амброджо. Доктор шел по узенькой улице, оставляя за собой запечатленные глубокие следы во плоти сырой почвы; следы эти петляли из стороны в сторону, огибая и обходя разбросанные зловонные трупы. Внезапно доктор остановился. Кажется, труп перед ним издал стон. Гринаце наклонился над коротким телом юноши, присмотрелся в бездушные, но испуганные до сердцевины нерва черты, обуянные кошмаром и ужасом, сожалением о том, что они удосужились вообще когда-то в энном виде появиться на свет. Наблюдать сквозь толстые линзы, зафиксированные во врачебной маске с вытянутым, обработанным чесноком носом, было гораздо спокойнее. Юноша лежал возле лужи; в ней отражалось небо и сам доктор. Он ясно увидел себя сквозь слегка запачканное стекло - увидел высокого, грозного, жутко склоняющегося, отчего спина в плаще, кажется, переросла в подобие некой горы. Увидел нечто по-вороньи человекоподобное, и, не в состоянии смириться с тем, что это он, доктор рванул дальше. Рванул вдоль по улице, где больше никого не было. Никого. Только он. Он и трупы. Он и ничто. Он и он.
   И вот, идя по гнилой и мерзостной улице, нашептывая в чесночный клюв ADRAKADABRAADRAKADABRAADRAKARABRA, - как написано не талисмане, - он обрывисто думал. Достаточно обрывисто, чтобы не суметь спаять эти мысли в нечто цельное, да и не нужно...
  
   "Скоро... скоро приду... надо было подобрать его! Вдруг он живой... а! Не сейчас! Меня дома ждет "мой ангел", в любой другой день поднял бы его, но не сейчас! И какова вероятность, что он жив? Нет ее! Был бы жив, я бы это сразу увидел, я это всегда замечаю и обратил бы свое внимание. Но я и обратил! Нет! ... Любовь меня ждет, моя любовь! Моя драгоценная любовь, моя настоящая любовь, моя неискупимая любовь! Если бы не она, не выдержал бы я всего этого, не справился! Она основа моя, смысл мой! Богом сброшенная мне, как честь Его. Бог - это любовь! И как я могу отложить ее, отвлечься на какое то там тело, когда меня ждет Бог? (Перекрестился) нет, нельзя мне... только обиделась на меня она, за то что я утром с ней сделал, обиделась! А сколько я мог бы ждать, сколько? Нельзя! Как обиделась, так и разобидеться, ничего, главное, что я люблю ее, и теперь она со мной будет навсегда, и я с ней навсегда буду тоже, навечно, как с собою, как с Богом... "
  
   Он оказался у своего дома; с балкона на него глядели пустые черные вороньи глаза, раздалось карканье... хлюпанье крыльев. Он вошел, по ступенькам поднялся на второй этаж, постучался в дверь, после открыл ее. В просторной комнате было темно. На кровате лежала, прислонившись спиною к стене, миниатюрная девушка в дорогом платье, она мило подогнула под себя ножку. Она смотрела на Гринаце. Он смотрел на нее. Сбросив с себя маску, шляпу, перчатки, он ринулся к ней, сжал ее поцелуем, сорвал, начиная со спины, ее роскошное платье. Целуя и имея ее, он нашептывал слова любви, просил прощение... она отводила от него взгляд, отворачивая голову, и это для него было страшнее любой пытки, любой черной смерти, страшнее всего на свете! Поворачивая к себе ее лицо, он смотрел в ее большие и ясные карие глаза, все быстрее и быстрее... все крепче сжимая ее грудь, все болезненней кусая губы. Закончив, он отошел.
  
   "Ладно, я помоюсь, помоюсь, а потом вернусь к тебе", сказал он и отошел за ширму в углу. Там была ванна, приготовленная им с утра.
   "Ванна с красным вином, раз в жизни такое случается... после этого мы с тобой будем вместе, навсегда вместе! Помнишь, дорогая, как еще в детстве я лечил тебя и твоего папашу герцога от простуды, ты еще тогда была очень славной, очень и очень славной. Я с тех пор жадно думал о тебе в самых развратных образах... но это Божье испытание, ангел мой! ", после этих слов он погрузился в ванну с вином, сложил ладони лодочкой и, сделал из них несколько крупных глотков. Снова перекрестившись, он три раза нырнул, нашептывая в вино молитву. Сердце его сжалось от ожидания. Послышался громкий топот... дверь с визгом раскрылась... вошли трое солдат и следователь с суxим лицом.
   -Она? - Спросил один солдат.
   -Да, она. - Ответил следователь, кивнув, - ее тело было украдено из похоронного дома... это дочь Герцога... - с трудом вязал слова он. -Стойте, - прошептал черноусый кавалерист, подойдя к застывшей на боку девушке, - но она обескровлена. Трое солдат и следователь перекрестились. Вороньи глаза блеснули в окне. По улице слонялся ветер, переступая нечетные худые и прозрачные, до ядовитого желтые тела. Xлынул дождь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"