Семена католицизма, щедро зароненные в детстве на воскресных проповедях, имеют два пути - загнить еще в зародыше или же прорости. Но и растут они по-всякому. Могут пустить корни, длинными сетями плюща опутать тело и разум. А могут вылезти шипами атеизма. Долгое время я думал, что разглагольствования священника за трибуной прошли мимо моих детских ушей, и его раскрасневшееся лицо и настырные руки матери, которая водила в церковь, совсем не подействовали. Но теперь, когда половина жизни за плечами, понимаю, что они, наконец, принесли плоды. Плоды, что заставили бы мою набожную маменьку скривиться почище лимона.
Где был господь, когда меня отправили на войну, ушла жена, выгнали с завода? Может, ему нравится подтрунивать над лысеющими и полнеющими мужчинами? Судя по политической обстановке, он, если все-таки существует, тот еще шутник. Может кто-то и верит, что Холодная война перешла на холостые обороты и вскоре остановится, но не я. Пока стоит Красная Империя, можно ожидать чего угодно. Мир балансирует на грани. Апокалипсис - подходящее слово для ситуации, хоть и библейское. Вот она польза от проповедей. Целое слово!
Еще и имечко - Аарон. Какая ирония, у человека, который осознал атеизм как единственное возможное восприятие мира, имя главного помощника Моисея. Никаких чудес, уважаемые, добывания воды из камня или воспламенения кустов. Только валяться перед телевизором. Пора уже купить цветной, но денег нет. Да и откуда им взяться?
Одинокая квартира одинокого человека в большом городе. Сиротливая бутылка пива. Совсем скверно. Недавно у нее было две подруги, но теперь почивают под столиком. Опять надо идти в центр трудоустройства продлевать пособие. Удивительно, однако, если у тебя есть рекомендация от Американской федерации труда, эту игру можно продлевать бесконечно.
Шарманка с голубым экраном мигнула, почувствовав нажатую кнопку. Кресло принимало форму тела, бока расплывались, продавливали ткань. Невероятно как считанные месяцы безделья превращают плоский живот в округлую сферу. Изображение разгоралось, словно выплывало из океанских глубин, пришло в нормальный черно-белый контраст. Каналы перепрыгивали друг на друга в поисках вразумительных новостей или фильма с Фрэнком Лавджоем. Вот пример настоящего мужчины, он бы без работы точно не остался. Странно, значки всех местных каналов обзавелись окаемкой в виде глаза. Обычный такой овал, но с большим зрачком, сливается с веками вверху и внизу. Новый владелец?
Стук в двери заставил набросить поверх майки измятую рубашку, натянуть штаны. Дверь открылась, чтобы пропустить Джона.
- Привет, отец, давно не виделись.
Я поначалу хотел сказать, что занят, и продолжить горестное одиночество, но потом увидел упитанные свертки из супермаркета. Краюхи багетов, ребра жестяных банок и горлышки бутылок так и ломились наружу. В одном пакете слоились листы свежей газеты.
- Заходи, раз уж пришел, - сказал я и выудил пачку белых листов. - Будь добр, разложи в холодильнике, а я пока почитаю, что в мире творится... Черт возьми! Неделю ничего не читал. Надеюсь, они как-то объяснят перебой.
Страницы шуршали под натиском пальцев. Что-то изменилось. Бумага и печать стали более качественными, что не может не радовать. Газета потолстела, но вот количество рекламы осталось неизменным.
- Бьюсь об заклад, русские за это время еще чего-нибудь отчебучили.
Появился Джон и завалился на диван с бутылкой пива, еще одну поставил на столик, открыл с шипящим хлопком.
С очередной страницы взглянул глаз и сразу проник в сознание. Появилось ощущение, что тебя полупьяного остановил посреди ночи полицейский и теперь светит фонариком в лицо. Я начал читать.
- Мы присмотрим за каждым. Грит-Ай создан вами и специально для вас. Наша цель - объединить все масс-медиа от газет и телевидения до торговых агентов и сарафанного радио. Чтобы всегда держать вас в курсе. Это еще кто такие?
- Одна компания, недавно появилась на рынке, но уже достигла немалых результатов, - ответил Джон, не отрываясь от экрана.
- В телевизоре тоже их символ? - я указал на ярлык канала.
- Да, они начинали с местных СМИ, скупают акции прессы и кабельных операторов. Их мнение доминирует в трех соседних штатах. На очереди Кентукки и Айова. Потом и центральное телевидение.
- Откуда знаешь?
- Я теперь у них работаю, - гордо ответил Джон. - По секрету скажу, условия отличные. Хорошо, что я ушел из "Чикаго Трибьюн".
Неплохие новости. Какой отец не порадуется за сына? Джон способный журналист и заслуживает многого. Как минимум должности главного редактора.
- Как там с карьерой, можно подняться?
- Еще как! Два года на побегушках в Трибьюне едва не отбили у меня всю тягу к журналистике. И здоровье тоже. Редакция ежедневной газеты - сущий ад. Но здесь совсем другое дело. Вот увидишь, скоро мои сюжеты появятся на первых страницах.
- Было бы неплохо, - я потянулся за бутылкой. - Кстати, это из-за них в городе неделю не выходило ни одной газеты, даже захудалой брошюрки?
- Просто бумагу не завезли, - туманно произнес Джон.
- Разве такое возможно? У них что, своих запасов не было?
- Не знаю. Что-то произошло на верхах, вдруг все поставки застопорились. Но потом появились ребята из Грит-Ай и быстро утрясли. Да, звучит подозрительно, но поверь, они тут ни при чем.
- Странно. Без свежей прессы чувствуешь себя изгоем. Может, это из-за дождя? Когда он нужен, его нет даже с шаманом индейцев, а сейчас льет не переставая.
Я вновь уткнулся в газету, содержимое бутылки полилось в желудок. Одну сторону занимала реклама новоиспеченной кампании: "Мы принесем единство" и прочий треп. Другую украшал жирный заголовок: "Нуждается ли планета в мировом правительстве?"
- Ну-ка почитаем... "Вся история человечества показывает что ни цари, ни императоры, ни президенты не могли обеспечить благополучия и безопасность индивидуальности. Государства оставались разобщенными, и каждый хватался за кусок земли соседа. Это будет продолжаться, пока мы не станем едины. Под началом одного правительства, единого органа, силы, что отражает чаяния каждого отдельно и всех вместе. Глобальный предиктор - наш ответ сепарации"... М-да. Как этот бред вообще пустили в печать? Императоры нужны только узкоглазым. Лучшим всегда был и останется Кеннеди. Хотел рассказать народу правду, за что и поплатился. А эта галиматья больше похожа на адвентистов седьмого дня. Ты читал газету?
- Да, и знаю, о чем ты хочешь спросить. Здесь нет никаких мистических совпадений. Это даже не наша газета.
- Очень подозрительно, - в подтверждение слов я с сомнением покачал головой и многотиражкой. - Как ты говоришь, эта компания объединяет СМИ, а тут сразу и объединенное правительство. Такие совпадения дурно пахнут.
- Тебе везде мерещатся происки шпионов. И русские за каждым углом, - хмыкнул отпрыск.
- Я же не говорю, что это русские! Ясно, что никакое мировое правительство с ними не справится.
- Ладно, мне надо бежать. Только еще одно, - Джон вскочил и развернулся на каблуке. - Ты сейчас без работы, так почему бы тебе не устроиться у нас? Знаю, что сразу не согласишься, но подумай, условия отличные и справедливые. Я позвоню... Пока.
*
- Возьму еще две карты, - произнес Хант и потянулся к центру стола.
Густой сигарный дым укутывал люстру, заставляя свет изгибаться. Виски покоилось в стаканах, чтобы время от времени смачивать пересохшие от споров глотки. Хант взглянул на карты, но ничем не выдал эмоций. Старый вояка знает, как держать себя в руках. Если бы мы служили вместе с лейтенантом, от нас не ушел бы ни один кореец. Генри затолкал в рот тако. Он умудрялся сочетать упитанный живот, длинные волосы и должность журналиста. Его больше интересуют разговоры, чем игра. Билли потянулся следом, ирландские веснушки с возрастом не исчезли, а наоборот сильнее въелись в лицо.
Каждый пятничный вечер моя гостиная превращается в долину покерных битв. К сожалению, чаще всего карточный вечер оставляет меня с пустыми карманами. Что ж, за удовольствие надо платить, особенно в моем возрасте, когда удовольствий осталось так мало. Но и в этот раз моя карта была бита: с фулл хаусом разделалась четверка королей.
Я отошел в ванную, плеснул в лицо холодной воды. Как же так, я уже почувствовал на губах вкус победы. Вот она моя пташка, синяя птица удачи. Но тяжелая артиллерия Ханта превратила ее еще на подлете в шашлык. Ладно, в следующий раз обязательно повезет.
Когда я вернулся, Хантер довольно подсчитывал барыш. Журналист уставился на карты, словно там выступал Джеральд Форд собственной персоной.
- Четыре короля... - протянул Генри. - А вы знаете, что по одной из легенд Египет основали четыре белых человека, четыре царя? Они обучили аборигенов основам технологий и их почитали подобно богам.
- Ох, я прошу, давай сегодня без твоих россказней, - простонал Билл. - Есть только один Бог - Иисус Христос. А твои мыслишки ни к чему хорошему не приведут. Такие идеи больше подходят дикарю.
- Ладно, чего ты? - обиделся Генри. - Я же не хотел никого оскорбить. Не хочешь расширять горизонты своего разума, так сказать, дело твое... Но ты же не будешь протестовать против последних новостей? Слышали про исчезновения?
Мы разом стихли, в головах завертелись обрывки фраз, слухи и сплетни. Что-то явно происходило, но на официальном уровне, на телевидении и в многотиражках молчали. Даже на улице подобный разговор казался притянутым за уши, некомфортным. Только на домашних посиделках, в тесном кругу и можно было отвести душу.
- Это все выдумки, - заявил Билл. - Люди всегда пропадали, и будут пропадать. Особенно бездомные. Так даже лучше, если ненужные элементы общества исчезают. Проблема решается сама собой.
- Если бы бездомные, - Хант сдавил сигару зубами. - Но сын моего друга не бездомный. И мои соседи, целая семья, по-твоему, они тоже бродяги? Взяли и исчезли. Мы с ними в хороших отношениях, и очень странно, что они уехали, ничего не сказав.
- Это не случайность, - подал голос Генри. - Могу заявить с полной уверенностью. У меня связи в полиции, не говоря уже о коллегах, поэтому я знаю, что говорю. Подобные загадки моя специальность, не забывайте. Так вот, в полицейские участки приходит уйма заявлений, счет идет на сотни или даже тысячи. И это не считая одиноких или бездомных, о которых некому справиться.
- Что за чушь? - выкрикнул Билл. - Разве правительство не сообщило бы нам? По крайней мере, вечерние новости должны были затронуть этот вопрос.
- Может быть, и рассказали бы, но шишки в верхах замалчивают эти события.
Такой масштаб, замешано правительство, тут может быть только одно.
- Так и знал, это происки коммунистов, - заявил я.
- Чтобы русские хозяйничали на нашей земле? Не говори глупостей, Аарон, - Хант ухмыльнулся и долил в опустевшие стаканы.
- Не говорят, потому что это вопрос национальной безопасности. Чтобы не сеять панику. Да и кто признает, что допустил врага на свою территорию?
- Ну, не знаю. Звучит неубедительно. Я скорее поверю, что люди бегут от проклятого городского смога. Видит бог, порой невозможно дышать. Или от этого дождя. Осенью авеню превращаются в настоящее болото. Я бы тоже уехал на Гавайи, если бы не семья. Детей доучить надо.
- Ни одну версию нельзя отрицать, - заметил Генри. - Как профессионалы, мы должны расследовать любую зацепку.
- Я скорее поверю в зеленых человечков и Розуэлл, чем в это, - фыркнул старый лейтенант.
- Лучше пришельцы, чем коммуняки, - проворчал я.
- Хорошо, но пока что нет никаких доказательств, чтобы подтвердить или отринуть любой из вариантов. По собственным наблюдениям, могу сказать, что исчезновения начали происходить, примерно с того времени, как в городе развернула полномасштабную деятельность некая компания Грит-Ай.
- Мой сын там работает! - воскликнул я. - Кто они вообще такие?
Не хватало ему вляпаться в сомнительное предприятие. Может, я и не самый лучший отец, но беспокоюсь за чадо всем сердцем.
- Ни на что не намекаю, просто наблюдение. Компания активно продвигает телеиндустрию, скупает каналы. Параллельно занимаются прессой и маркетингом. Есть информация, что они заполучили патент какой-то новой навороченной технологии, с которой сигнал можно передавать без проводов. А значит, их обещание принести телевидение в каждый дом, от пустынь Аризоны до лесов Аляски не пустая болтовня.
- И что же в этом плохого? - поинтересовался Билл. - Я сам люблю посмотреть интересную передачу. Особенно Библейский маяк.
- Может быть, ничего. Но подумай, какой это мощный инструмент, чтобы освещать только свою точку зрения. Например, показывать только своего кандидата в президенты.
- Ясно! - отрезал Хантер и поднялся. - Дальше пойдет лекция о заговоре в правительстве. Но знаете, уже поздно, меня ждет жена. Вынужден откланяться. Генри, по доброте душевной могу тебя подбросить, только если будешь молчать.
- Спасибо, но я на машине.
- Как скажешь. Билл, тебя подбрасывать не нужно, разве что на лифте. Аарон, спасибо за вечер.
*
Даже такой старый и слабеющий мужчина начинает чувствовать себя уверенней в свежем выглаженном костюме, с дозой туалетной воды на щеках, не слишком много, чтобы не резало нюх, и, зная, что на собеседование идешь с хорошей рекомендацией. Также немаловажная деталь в чашу удовлетворения - разгромная победа Чикагских медведей.
В моих ладонях хрустела утренняя газета, спортивные сводки радовали победами, а новости биржи поднятием акций в цене. Пока на глаза не попался, извините за каламбур, глаз. Это око все чаще маячит в разделе рекламы к месту и нет. Словно они хотят раструбить о своем пришествии целому миру. Хуже нарисованного глаза может быть только глаз, выполненный в камне. Это я понял, когда поднял голову на громаду здания, что заслонила собой солнце. Безликая башня стали и бетона подпирала небеса, которые вдруг показались не ярко-голубым символом бесконечности и свободы, а угрожающе нависшим осколком скалы. Зря я согласился, подтяжками чую.
- Мистер Амберсон, приветствую вас от имени всей команды Грит-Ай. Вскоре мы войдем в каждый дом.
- А, это ты Джон. Можно не так официально.
Он поджидал меня за дверью холла в безукоризненно сидящем костюме и фетровой шляпе.
- Просто шутка. Идем, я все тебе покажу. Вот увидишь, ты сам захочешь остаться и влиться в коллектив.
С легкой руки Джона я оказался в просторном фойе с чистыми, даже вылизанными мраморными полами. Но вот глаз портит все впечатление. Пялится с каждой стены, выглядывает из-за угла. "Присмотрим за каждым". Ну-ну.
Джон повел меня по кишкам коридоров, зачем-то показал спортивный зал, сауну и бар. Хочет произвести впечатление. Это все неплохо, но к производственным мощностям никакого отношения не имеет. По мне лучше меньше показухи, но больше дела. Форма на всех одинаковая, одинаковый цвет болота. Нет, мы на заводе тоже особо не отличались, но у каждого был свой особенный узор из пятен машинного масла и потертостей. Индивидуальность была.
В цехе печати сновали рабочие, занимались своим газетопроизводственным делом. Значит, они не только покупают, но и выпускают собственный продукт. Только сейчас, благодаря флуоресцентным лампам, я заметил одну особенность, весьма странную. У всех на затылке светился оттиск глаза.
- Это еще что такое?
- А, ты про печати? - тут же догадался Джон и выдал готовый ответ: - Что-то вроде пропускного, только более удобный. Это не татуировка, если несколько дней не обновлять, краска сходит. Ничего страшного.
- Не хотелось бы иметь такое на шее. Как тавро на скотобойне.
Джон замер и уставился на меня.
- Страшные вещи ты говоришь. Это устаревший, архаичный взгляд. Оттиск наносится для удобства работников. Можешь поставить на руку.
- У тебя тоже она есть?
- Нет, у менеджеров и консультантов спецпропуска.
Вот значит как.
- Что ж, надеюсь, тебе понравилась экскурсия, отец. Дальше сам. Собеседование оно на то и собеседование, чтобы проходить лично. Вечером отзвонюсь.
- Иди, не позорь меня бездельем.
Я открыл дверь и по многозначительной улыбке секретарши понял, что приключения мои только начинаются. Так смотрят на болтающуюся на крючке рыбу.
*
Никогда бы не подумал, что молодежь может быть такой настырной и беспардонной. Никакого уважения к старшим. Хиппи и цветное телевидение не дадут ничего хорошего стране. Странные вопросы, они называют это тестами, а по мне настоящая пытка. Могу понять интерес к личной жизни и вероисповеданию, но зачем им знать какого цвета я предпочитаю носить белье? Это место высосало из меня все силы.
Остаток дня я провел просматривая игры Национальной лиги, обильно поливая сомнения пивом. Пенная жидкость не помогала, сомнения всплывали на поверхность. И я решил с кем-то поделиться. Кто может дать дельный совет, как ни старый друг? Благо Билл живет несколькими метрами ниже в сторону поверхности земли.
И как же бывает досадно, когда никто не отвечает. Постучал еще раз. От вибрации косяков дверь открылась. Тишина, только едва различимое шипение помех. В комнате пусто. На кухне стакан виски, на газете несколько рыжих волосков, словно он только что сидел здесь и наслаждался отличной шотландской выпивкой.
Мой первый порыв начать обыск разбился о непреодолимую преграду, хотя толщиной она не превышала и пальца. Стало не по себе. На столе покоилась газета, а на ней, вы, наверное, уже догадались. На странице зиял знакомый глаз. Символ откровенно насмехался, но если попробовать высказать ему свою точку зрения, не раздумывая, забросит в самые глубокие дали пекла. Наверняка Уильям вышел за сигаретами, потом зайду.
Закрыв дверь на два оборота, остаток вечера проводил перед телевизором. Пытался не смотреть в угол экрана, где ярлыки каналов окольцевало зловещее око.
Вскоре раздался звонок от сына.
- Надеюсь, ты обдумал ответ.
- Спасибо за заботу, Джон, но это не для меня. Пусть в вашей молодой и амбициозной компании работает свежая кровь. Я найду что-нибудь попроще.
- Возраст не имеет значения. Ты же сам видел, у нас много людей старой закалки. Мы объединяем под своей крышей все возраста и мировоззрения. Подумай, я предлагаю отличные условия. Немного усилий и у тебя все будет.
- Прости, Джон, я не могу.
На той стороне провода замолчали, и я начал думать, не оскорбил ли его. Но веселый смех сына успокоил.
- Нет, так нет! Ладно, извини, что отвлекал.
Спалось плохо, грезилось, что крепкие руки, вероятно из железа, хватают меня и тянут в широкую пасть. На лице ничего нет кроме тонких линий губ и немигающего ока. Заметив проблески рассвета, я заснул, но тут же был вырван из сладких объятий перины. Пальцы потянулись к заключенному в пластик устройству звукопередачи.
- Лучше бы вам иметь вескую причину будить человека в такую рань.
- Что?! Мой сын должен был сказать, что нам не по пути.
- Да, мы знаем. Дело в другом. Ваш сын, он...
Сонливость мгновенно слетела с меня.
- Что с ним?!
- Произошел несчастный случай, много людей пострадало.
- Он жив? - спросил я, чувствуя, что следующая фраза может означать для меня инфаркт.
- Конечно, только поранился. Он очень хочет вас видеть. Мы уже выслали машину, с минуты на минуту будет.
Когда я служил в Корее, моя интуиция славилась на весь полк. Что помогало нам избегать засад и посылать меня в первом ряду. Так вот, сейчас она отчетливо заявила о себе. Я достал со шкафа свою особую коробку. На старых фотографиях покоился револьвер. Доброе слово и "Смит-Вессон" всегда лучше, чем просто доброе слово. За дуло зацепились четки, красивый крест из сандалового дерева выпал из коробки. Нет, я с этим завязал. Впрочем, хуже не будет. Навесил розарий на манер кулона и помчался спасать чадо.
Я ворвался в серую башню с такой скоростью, словно за мной гнался леопард, взбежал по ступеням в офис. Джон сидел в другом конце длинного стола совершенно один. Рука в гипсе, на шее неопрятная шина. Жив! С трудом направляя ботинки, я подошел. Внезапно резким движением больной руки Джон сорвал с шеи медицинские оковы и громко расхохотался.
- Что ты делаешь?! - воскликнул я и попятился. - Это место свело тебя с ума!
- Отец, соглашайся работать у нас.
- Я же сказал тебе... Погоди. Все это, чтобы еще раз попробовать меня убедить?
Я с трудом сам верил в свою догадку.
- Один психолог по фамилии Скиннер утверждает, что человеческое существо полностью зависимо от своих внутренних бессознательных реакций, как животные. Прости, что попытался надавить на твой отцовский инстинкт, но пойми, я очень хочу, чтобы ты стал нашей частью.
- Не хочу я становиться ничьей частью. Я и так уже республиканец. Если тебе здесь нравится, то пожалуйста. Но не заставляй меня.
Джон взобрался на стол и прытко полез ко мне, лицо налилось багрянцем, брови опустились.
- Присоединяйся, пока у тебя есть выбор. Пока его у тебя не отняли.
- Я рад, что с тобой все хорошо, Джон, но не забывай, что я твой отец и ты обязан слушать меня. Думаешь, мне сложно отстегнуть ремень и поучить тебя уму-разуму, как в детстве?
Он перехватил мои запястья, горячее дыхание било в лицо.
- Твой ремень ничего не сделает новому порядку. Вливайся в нас, мы откроем тебе единый, равный мир.
- Ты не в себе!
Показав Джону его место в семейной иерархии ударом кулака, я бросился вон из проклятого офиса. За спиной послышался грохот перевернутого стола, падающего молодого тела и истошные вопли.
Снова я оказался под высокими сводами главного цеха. Несчастные продолжали наносить краску на страницы, головы не поднимали, словно ременная передача конвейеров цепляла их за подбородки, тянула к полу. Они не обращали никакого внимания на тяжело ступающего и сопящего мужчину. Даже когда я цеплял локтем одного из бедолаг, ритм работы не сбивался. И у всех зловещие печати, клейма. Хмурые тучи за окном и темнота заставляли их сиять ярко.
- Хантер?
Он стоял с опущенной головой и копошился на столе. Не обращая внимания на окрики и тряску, он все-таки принял во внимание увесистую оплеуху.
- Аарон? Где мы?
- Ты ничего не помнишь? Грит-Ай и тебе промыли мозги?
- Я только помню, как читал газету, а потом... Сволочи! Я убью их! - в глазах Ханта запылал огонь.
- Нет, их слишком много. Сейчас надо делать ноги.
- Ладно, но сначала вытащим Генри.
- Они и до него добрались? - я был несказанно удивлен. - Он же скользкий, как червяк.
- Я точно видел его, с таким же лицом идиота, как и у остальных. Неужели и у меня такое было?
- Ну, немного получше, - ободрил я. - Потом им займемся. Нужно скорее выбираться и обратиться в полицию.
- А лучше в ФБР. Промывают людям мозги, фашисты.
- Здешняя чистота мне сразу не понравилось. Стерильно как в концлагере. Не по-мужски. Настоящий мужчина должен быть немного неопрятен и небрит, мы же не бабы.
Раздался топот не одной пары ног, мы побежали вон из цеха и спрятались в мужском туалете.
- Идем к их главному и прижимаем говнюка к стенке, - зло прошипел Хант. - Сейчас я вспомнил. Недалеко есть лестница, наверняка ведет в кабинеты руководства. Но сначала... Это все их печать, тут какой-то наркотик.
Он выхватил лезвие для бритья и протянул мне.
- Как ты умудрился спрятать его?
- Рефлексы работают без помощи головы. А теперь режь.
- Кожу? Ты с ума сошел, я не буду этого делать.
- Поверь мне, Аарон, я едва сдерживаюсь. Еще немного и я стану такой же тупой марионеткой, как и остальные.
Нервно сглотнув, я сжал деревянное древко. Рука держала уверенно, в Корее у нас были намного более сложные операции, но все же это мой друг.
- Как свинью, - прошептал я.
- Точно. Дьявол! Как же больно. Они ответят за это.
Хант сорвал с предусмотрительно оборудованного в туалете пожарного щита топор. Я остался с бритвой в одной руке и взведенным револьвером в другой.
- За Америку, - произнес я, не найдя более подходящего лозунга. Можно было бы совершить подвиг духа во имя бога, но с ним мои отношения теперь оставляют желать лучшего.
Сапоги за дверью простучали в сторону фойе, и мы осторожно вышли.
- Лестница там, - прошептал соратник.
Мы поднялись на последний этаж, в глаза тут же бросилась богатая отделка. Красный ковер, гобелены с шестиконечными звездами, противоположный конец коридора охраняла статуя сидящего в человеческой позе козла. Где-то я уже это видел.
Бывший лейтенант перебегал от двери к двери и прикладывался ухом, вслушивался. Я пробирался следом, чувствуя себя Лью Арчером. Наконец, возле двери с табличкой "зал совещаний" под начертанным циркулем дал добро.
Мы вошли. С разложенным лезвием и пистолетом я выглядел как налетчик, да и Хант, никогда не отличавшийся изяществом в чертах, сейчас сопел как буйвол. За длинным столом собрались главные злодеи, охочие до мнений простых обывателей. Все в костюмах, выбриты, воодушевленные лица устремлены в одну сторону. Словно штампованные болванчики, даже кивают в такт. Так увлечены, что никто не заметил нашего прихода. По сторонам замерли охранники, смотрят туда же. Вопиющая безалаберность на посту, в армии за такое они бы уже целовали пол в карцере.
Вспомнился заговор про инопланетян. Очень уж странно выглядел главарь стола, которому все так отчаянно пытались угодить. Даже не походил на человека. Несуразный плащ и шляпа прикрывали громоздкое тело, кожа более черная, чем у любого негра. И глаз. У него был всего один глаз! Кажется, символ Грит-Ай рисовали с этого лица.
- ...таким образом мы воплотим Ваш план, господин Бафомет, - закончил один из накрахмаленных воротничков.
- Бафомет? Какого черта здесь творится?! - завопил Хант.
Наконец присутствующие соизволили обратить на нас внимание. Последним повернулся единственный ужасный глаз, застыл на мне. Показалось, что со спины сняли лоскут кожи. Среагировала охрана. Пуля оказалась быстрее мысли, револьвер рявкнул, потом еще и еще. Со стороны лейтенанта молодчики оказались расторопнее. Я успел еще раз убедиться в пробивной способности топора, перед которой пасует любая лобная кость, но другой охранник и несколько бумагомарак повалили друга на пол.
- Разделайся с ним! - приказал Хантер, и я сразу понял, кого он имеет в виду.
Не знаю, откуда взялись силы в моем дряхлеющем теле, но я как полоумный вскочил на стол, размахивая лезвием и отбиваясь ногами. Мигом добравшись до Бафомета, налетел всем весом. Хоть где-то пригодился мой растущий живот. Увалень ударился головой о стену и получил в брюхо свинца. К сожалению, после первого же выстрела патроны закончились, но у меня осталась бритва. Лезвие вязло в черном теле, казалось, что я дерусь не с человеком, а пытаюсь вилкой вскрыть касатку.
Дальше произошло ожидаемое. Бафомет одной рукой поднял меня к потолку и шмякнул о стол. Сорвал с меня рубашку и потянулся черной рукой внутренностям. Меня затрясло, четки на шее запрыгали, крест выкатился на грудь. Увидев символ Христа, монстр на миг замер, я уже приготовился поверить в чудо, но потом холодная рука вдавила мой живот.
Чудо все же произошло. Внезапно крестик раскалился, стало больнее, чем от касания чудовища. Он впервые издал звук, и это был утробный стон. Яркий свет затопил зал, менеджеры вскрикивали один за другим и падали на пол. Я потерял сознание...
Запах свежей травы проникал в ноздри, влажные травинки облепили лицо. Наверняка недавно прошел дождь. Я развалился в чьем-то дворе. Дальше возвышались небоскребы города. Каким-то чудом меня вытащило из той проклятой фабрики.
- Славься Дева Мария.
Теперь нужно обратиться в полицию и вызволить друзей. Я попробовал подняться, но в голову ударила резиновая дубинка пониженного давления. Грудь отзывалась болью, в желудке бурчало. Проверил четки, но они исчезли, как и оружие. Кое-как переставляя ноги, вытолкнул себя за калитку. Может, меня стукнули в подворотне грабители и все это приключение мне пригрезилось?
Навстречу показалась девушка с пакетом продуктов в руках.
- Помогите, умоляю. Мне нужно позвонить. Мои друзья...
- Помочь? Я знаю, кто вам может помочь, кто может помочь всем, - ответила она с улыбкой. - Они спасут и присмотрят за всеми. Большой глаз знает каждого.
- Что? Нет...
Я попятился, а потом бросился бежать. Где таксофон? Я должен позвонить в национальную службу спасения. Да, это государственная структура, никакие частные конторы не могут захватить ее. Бафомет мог заполучить этот город, но ему никогда не покорить страну.
На углу авеню показался таксофон. Я захлопнул дверь, бросил четвертак и набрал заветное девять-один-один. Гудки.
- Служба спасения слушает и призывает не паниковать. Мы присмотрим за каждым.
Трубка выскользнула из пальцев. Я вывалился на тротуар. Только сейчас заметил, что с транспарантов на меня смотрит символ Грит-Ай. Мимо проехал крытый фургон, с боков пристально глядел глаз. Юноша в джинсах, не скрывая любопытства, обошел меня, хмыкнул и удалился. На затылке мерцала печать.
Он победил.
Я упал на колени и закричал. Небо ответило дождем.