К собаке Сергея Андреевича Кочеткова присосался большой и мерзкий клещ. Сначала Сергей Андреевич не обратил на него никакого внимания, но в один прекрасный день клещ увеличился до размера пятирублевой монеты, разжирел до невероятного состояния, и не замечать его стало просто невозможно.
Собака Кочеткова стала вялой, отказывалась от еды, и, заподозрив неладное, Сергей Андреевич внимательно её осмотрел.
-Ах! - сказал Сергей Андреевич, наконец заметив огромного клеща в густой шерсти, - какое безобразие!
Клещ, услышав голос Кочеткова, открыл глаза, разомкнул мощ-ные челюсти и довольным, сытым голосом убийцы произнес:
-Сударь, а вы, простите, что, не кушаете?
Сергей Андреевич обомлел и от удивления шлепнулся на потер-тый деревянный пол, широко распахнув бесцветные глаза. Обняв руками колени, он засунул пальцы в рот и, замерев в такой позе, начал тихо поскуливать.
"Надо бы пинцетиком его, и в банку, скорее" - мельком подумал Сергей Андреевич, но тут услышал густой бас с бархатными, глубокими нотками.
-Сергей Андреевич, я к вам обращаюсь, - вновь завел клещ, - зачем же вы меня от трапезы отвлекаете? Оторвать пытаетесь, в водке утопить думаете, сжечь? Разве же я вас когда-нибудь отвлекал от поедания говядины или свинины?
-Да при чем тут это! Что за вздор! - рассердился Сергей Андрее-вич, - Вы, товарищ Клещ, поедаете мою собаку! Кто вам на это право дал? Я её растил, поил, кормил, а вы её так запросто убить решили? Не позволю!
Клещ вздохнул, пошевелил черными лапками с мельчайшими ворсинками, поболтал набитым чужой кровью брюшком и рассмеялся.
-Да вы дурачок же, Сергей Андреевич. Посмотрите на то, что вы едите. Кто кого кормит еще!
Каждый день поутру, вы идете в местный магазинчик и покупаете там продукты для скорейшего и питательного набивания желудка. Любите же, Сергей Андреевич, любите селедочку с картошечкой? А кто вам дал право селедочку жрать? У селедочки вы разве позволения спрашиваете? А у рыбаков, которые её поймали, которые её любили, которые ради неё старались? Не спрашиваете же и даже не задумываетесь!
И о коровке молодой не беспокоитесь. А может, она хотела жить, такая молодая, деток бы родила, молоко бы тоннами давала. А вы нагло раз за разом пожираете несчастное животное, которое кто-то поил, растил, кормил. Что, разве не так, Сергей Андреевич, разве же не так? Молчите, не знаете что ответить? Страшно стало?
Надкусывая сочный помидорчик, вы, Сергей Андреевич даже не задумываетесь о том, что ему, может быть, больно и неприятно, а жидкость, из него вытекающая - это его слезы или кровь.
А свининку любите? Поросеночка молодого в загончике вы разве упрашиваете стать вашим ужином? Свинка-свинка, а не против ли ты оказаться в моем желудке? Нет же, не спрашиваете, и мысли не имеете! Что, неужели отрицать станете? А, Сергей Андреевич?
Кочетков, полный благородного гнева, покрасневший и разо-зленный, возмущенно воскликнул:
-Но, увольте, я плачу за них деньги, заработанные честным тру-дом, потом и кровью, если угодно!
Клещ снова засмеялся, и его коричневатое брюшко, казалось, вот-вот лопнет.
-Кому деньги платите? Пострадавшему от вашей жадности и обжорства семейству Suidae, может, искренне переживающему из-за потери сына семейства или продавщице Нине Ивановне, которая, в свою очередь, на эти деньги купит мужу куриные окорочка, да и сама с удовольствием поест?
Разве бы вы, Сергей Андреевич согласились стать почетным гостем на чьем-нибудь обеденном столе, заплати вам энную сумму? Качаете головой? То-то же. А почему поросенок или молоденький бычок должны за деньги, которые им вовсе не достанутся, становиться вашим ужином?
Какого черта вы мне указываете, что кушать? Бог создал меня таким, и я буду вопреки вашей ненависти кусать людей и животных, пить вашу кровь так же, как вы едите мясо или рыбу, не задумываясь и не отягощая себя угрызениями совести.
Сергей Андреевич икнул от удивления и, пожевав немного кулак для полноты эмоций, свалился в обморок. Клещ удовлетворенно посмотрел на поверженного Сергея Андреевича и вновь присосался к собаке.