Аннотация: Как развлекаются австралийские акушерки или как рожал лизин хазбенд
Схватки у Лизаветы начались часа в три дня. Свекровь как раз собиралась идти встречать Альку из школы.
'Лизонька, я тебя оставлю? - как бы извиняясь спросила она. - Мы быстро придем. Что-то ты бледная. Ничего не делай! Пойди посиди во дворе на солнышке.'
'Идите, мама, опоздаете, Аленька будет волноваться.' - сказала Лизавета, улыбаясь изо всех сил.
К телефону бросилась как только хлопнула дверь. Набрала три нуля, продиктовала адрес. Позвонила Игорю в мастерскую, просила передать, чтобы ехал в госпиталь.
'Лиза не волнуйся, - гудел в трубку Карлос, - я его сам отвезу, какой из него сейчас водитель!'- он загоготал. 'Уже выезжаем.' - и дал отбой.
Лиза Доре Борисовне быстренько записку нацарапала, сумку подхватила и к дверям.
Тут и амбуланс подъехал, скорая помощь, значит. Выпрыгнули из кабины с двух сторон мальчик молоденький и девочка чуть постарше. Лизавета двери заперла, девочка, что-то приговаривая, подхватила ее сумку и помогла залезть в машину. Паренек тут же взял с места, включил мигалку, но сирену включать не стал.
'Гуд, вери гуд!' - всю дорогу уверяла девочка Лизавету. В госпиталь приехали быстро, зарулили к самой двери. Повезли ее по коридору и сдали с рук на руки молодой беловолосой акушерке. Та первым делом сообщила, что зовут ее Кэрри и что детей у нее пока еще нет, так что если Лиза ей не доверяет, то есть еще одна акушерка у которой есть дети и она, Лизавета, может попросить замену. Пока она это все объясняла, успела померить давление, температуру, послушала ребеночка, присоединяла какие-то провода, заносила данные в таблицу. Одела Лизавете браслет на ногу : 'А то еще потеряю тебя!' - пошутила она. Поманила Лизавету за собой в туалет: 'Лиза дорогая, - не унималась она, - ты можешь для меня пописать?' Внутри унитаза Керри пристроила маленький красный горшочек. 'Сюда, дорогая, пожалуйста, а я тебя за дверью подожду.'
Повела Керри Лизавету в палату. Палата на четверых, одна кровать занята - женщина молодая лежит, а около нее еще две сидят, по виду сестры. Вокруг каждой кровати занавески - закрываешь - как комната отдельная. Керри сумку занесла, Лизавету на кровать положила, опять что-то меряла, слушала, записывала. Потом неожиданно предложила: 'А хочешь в душ или в ванну? Схватки легче переносятся в воде.'
Керри отвела ее в душ, отладила воду, помогла раздеться.
'Лиза хочешь принесу тебе рубашку или в своем будешь? А хочешь чаю? Тебе не холодно? Голова не кружиться?' - акушерка не отходила от нее, стояла за занавеской.
'А хазбенд (муж) у тебя есть? Придет он?'
Узнав, что хазбенд уже в пути Керри очень обрадовалась.
'Девочки, - закричала она кому-то в коридор, - у меня на родах будет хазбенд!' Ей что-то крикнули в ответ, кто-то рассмеялся, а Керри опять вернулась к Лизавете.
'Лиза, как ты? Давай выйдем ненадолго, я хочу тебя посмотреть.'
Она отодвинула занавеску и набросила на Лизавету большое полотенце, вторым полотенцем большим вытерла живот, а маленькое бросила под ноги - вытирай. Опять повела Лизавету за руку в палату, опять слушала-мерила. Схватки после душа стали такими сильными, что Лизавета уже не могла сдержать стон.
'Керри, - крикнул кто-то из коридора, - к тебе хазбенда ведут!'
Игоря действительно тащили под руки Карлос и его зять Ари. Был лизаветин хазбенд бледный как смерть, очки перекошены, и ноги переставлял с трудом. Карлос, довольный собой, громко что-то втолковывал Ари и смеялся. Так вот все и ввалились в палату. Игорь хоть переоделся, а Ари был в комбинезоне с масляными пятнами и в рабочих ботинках. При виде этой процессии Лизавету так скрутило, что она закричала, чем вызвала абсолютный восторг Карлоса:
'Мальчик, сто процентов мальчик, мой сын так же жену мучил!' - заорал он.
Это уже было для Игоря черезчур и он грохнулся в обморок.
'Хазбенд в обмороке!' - радостно закричала Керри, отсоединяя Лизавету от проводов. - Девочки, помогите хазбенду.'
На лифте ехали все вместе: Лиза, все время приседавшая и охающая от боли, Керри, ни на секунду не отпускавшая ее руки, словно Лиза хотела убежать, еще одна акушерка, Шелли, которая везла Игоря в кресле на колесиках и сам хазбенд. Карлоса и Ари, как они не рвались помогать, отправили домой. Игорь от обморока очнулся, но был еще не в себе и на лизины приседания все время повторял: 'Боже, что я наделал, она умрет!' Лизавете, не смотря на боль, стало смешно.
'Игорь, прекрати! - сказала она, - рано ты обрадовался, я еще жива.'
'Боже, Боже, что я наделал, - опять запричитал ее хазбенд, - она умрет, я умру, мама умрет, Аленька останется..'
'Что он говорит?' - спросила Лизавету Керри, терпеливо возле двери в родильную пережидавшая очередную схватку. Лиза, отдышавшись, перевела.
'Умрет она, хазбенд, обязательно умрет, - заверила Керри, увлекая за собой Лизавету, - но не сегодня. А умрет обязательно, все умрем, я, ты...'
Тут у Лизаветы отошли воды.
'Хазбенд, - скомандовала Керри, - сейчас же встань и помогай. Обними ее и покачай, как будто вальс танцуешь, помоги ребенку родиться!'
Игорь, к Лизиному удивлению, резво вскочил с каталки, схватил ее за плечи, прижал к себе и стал вместе с ней раскачиваться. 'Танцор недоделаный!' - хотела обозвать его Лиза, но от боли только зашипела ему в ухо.
Следующие два часа Лизавета помнила смутно. Игорь ее подымал и снова укладывал, он давал ей кислород, обтирал лицо холодным полотенцем. Ему все время давали подержать какие-то приборы, провода, трубки. В момент просветления ей показалось, что Игорь держит на весу прозрачную трубку от пустой капельницы, в другой раз она видела, что Шелли, улыбаясь, вручает ему манжетку от аппарата измерения давления с наставлением держать крепко, чтобы не разбилось.
'Пуш! - сказала, наконец, Керри, - Пуш!'
'Лиза, - закричал Игорь, - Она говорит 'Тужься'! Скорей тужься, а то я больше не могу!'
Смог как миленький! Под керриным руководством приподнял ее, подхватил под руки, командовал 'Тужься!' и 'Стоп!' и еще добавляля от себя 'Давай!', 'Еще!' и 'Не умирай!'. Вместе получалось 'Давай - еще - не умирай!'. Старался, аж очки запотели!
'Убъю потом гада!' - подумала Лизавета, но была она слишком занята, чтобы думать еще что-то.
Игорь как очнулся: 'Нет! - закричал он. - Нет-нет-нет!' И задом выскочил из родовой!
'Хазбенда держите! И дверь нам закройте. - крикнула Керри в коридор, перерезая пуповину. - Лиза еще чуть-чуть мне помоги и я тебе сэндвич дам! Гуд гэл, никаких разрывов, чисто.'
Лиза закрыла глаза и провалилась. Спала она, видать, всего несколько минут, проснулась - кто-то смеялся. Оказывается, привели Игоря, бледного, спотыкающегося на ходу, опять посадили в кресло на колесиках.
'Неужели тебе, папуля, не интересно, кто у тебя родился?' - поддразнивала Керри.
'Уже родился? Кто?' - он так быстро вскочил, что кресло ударилось об стенку и откатившись назад толкнуло его прямо к Лизавете.
'Лиза, кто?' - заорал он, хватая ее за руку.
'Бой, дэдди! - рассмеялась Керри. - У тебя, папочка, родился мальчик!'
'Кто это так орет?' - подумала Лизавета и поняла, что орет ее хазбенд. Игорь вопил по-сумасшедшему: 'Сын! У меня сын!!!', а руки уже вытаскивали из кармана мобильник. 'Мама, мальчик, сын, мама...' - тут лицо его по-детски скривилось и слезы полились из-под очков, а он вытирал их руками, хлюпая носом. 'Сын!'
Лизавета ела бутерброды, пила суп из чашки. Шелли еще принесла чай и печенье. И опять измеряла ей давление, опять цепляла провода. Заходил доктор, молодой, улыбчивый. Поздравил их, что-то спросил у Керри и, улыбнувшись, вышел. А Шелли уже несла малюсенькую ванночку с мыльной водой. Ванночку поставили прямо у Лизаветы между ног. Маленького положили в воду и он опять замяукал свое 'ле'. Потом его обтирали, надевали браслеты с фамилией на ручку и на ножку. Шелли прикатила прозрачную кроватку-коробочку на колесиках. Мальчика положили в кроватку, тепло укрыли.
'Ну, с одним пациентом справились. - сказала Керри. - Ты, Лиза пойдешь в душ или тебя здесь помыть? В душе тебя хазбенд помоет, он у тебя молодец, помогал. Другие хазбенды как упадут в обморок, так и не встают до самого конца. Наш хазбенд молодец!'
Лизавета вспомнила, как после Аленьки она мылась по частям холодной водой из рукомойника в туалете, и решила пойти в душ. На Игоря напялили пластиковый фартук и отправили ее мыть. Он и правда ее мыл, потом вытирал, потом помог надеть рубашку и халат. А потом прижал ее к себе и шепотом в самое ухо сказал:
'Ты лучшее, что у меня есть в этой жизни! Ты, Алька и Дэвид.'
'Дэвид?' - удивилась Лизавета.
'Дэвид! - подтвердил Игорь. - В память Дуси, твоей мамы - такой у нас обычай.'
Шли они из душа взявшись за руки и не было в жизни лизаветиной счастливее дня чем этот, наполненый болью. Устала она смертельно. Засыпая, подумала Лиза, что жизнь ее уже никогда лучше не станет, потому что лучше уже невозможно...