Утро только-только начиналось, но Сак Бессонов уже встал и пил кофе - тихо матерясь, глядя сквозь пуленепробиваемое стекло форта в предрассветную темень. Вчера аборигены опять не пришли - как и позавчера и всю неделю до этого. Хорошо хоть зеркала и бусы не относятся к скоропортящимся товарам. Он бы с радостью отправился на разведку, но нельзя - договоренность с населением сдвига запрещает. И не исключено, что задержка - "проверка на вшивость". Нарушишь границу, они уничтожат и тебя, и маяк. Такое уже бывало - если местные не желают тебя видеть, ты растворяешься в ткани их сдвига со всем своим барахлом.
Почему? Этого не знали даже ученые, а уж Сак и подавно. О методике сдвига ему было известно не больше, чем домохозяйке об устройстве микроволновки. Заходишь в переноску, жмешь на кнопку и ты уже в одном из тысяч миров, которые находятся "где-то": может быть в промежутках между атомами, может быть в альтернативной вселенной, а может, в соседней комнате.
Поле Сдвига разносило по этим мирам все, что в него попадало. Чтобы не сбиться с пути, цеплялся маячок, настроенный на сигнал точно такого же в точке прибытия. Вот и все. Новые миры назвали Сдвигами, а их обитателей - сдвинутыми. Возможно, потому что предмет перед исчезновением в поле выглядел так, будто его размазали в пространстве.
Сак допил кофе и стал смотреть, как выглядывает из-за горизонта солнце. Светило, цветом походившее на воду в не чищеном аквариуме, высунуло краешек неровного диска, оглядело прогнивший сырой мир и снова исчезло - похоже, передумало здесь появляться. Но нет - его лик старика-утопленника снова вернулся и медленно пополз вверх по небосклону. До чего тоскливые здесь рассветы!
Сак отвернулся. Он пятнадцать раз приобретал право на пеленгатор новых миров, истратив на это почти все наследство бабули. Но все миры, куда заносило его маяки, были безжизненны. Позже он узнал, что так было в 999 из тысячи случаев. И лишь с этим сдвигом ему повезло. Поначалу из-за царившей здесь тоски он посчитал его бесперспективным. Уж курорт в этом болоте точно не устроить. Но через неделю объявились гоблины и предложили люп. И за пять лет торговли, не выходя из форта, он сделал себе состояние. И притом никакой конкуренции! Никто не может появиться здесь без его ведома - код сигнала для маяка знает лишь Сак. Он единоличный владелец сдвига, до тех пор, пока тот не перейдет государству, но до этого еще шесть лет.
Только бы эти чертовы аборигены поскорее явились... Если с этой сделкой выгорит, он уже точно отойдет от дел, поручит их сыну, а сам навсегда обоснуется в своем особняке на Амударье.
Сак вздрогнул от неожиданности: в окне стояли, колеблясь под секущими струями, две худые рослые фигуры с хоботами вокруг грибообразных голов - местные. В руках у одного был небольшой мешочек - значит, пришли с люпом.
Сак натягивал защитный костюм судорожно, не попадая в рукава и путаясь в массе хоботов. Хорошо хоть у них две конечности - не нужно вживлять в тело сенсоры управления второй парой, как приходилось делать некоторым его коллегам. Ведь никто не знает, как туземцы отнесутся к твоей настоящей внешности, лучше походить на тех, с кем торгуешь. С костюмом готово! Теперь переходник, откачка воздуха, бусы и зеркала (два неприподъемных мешка, хорошо еще, что костюм снабжен мышечными усилителями), переговорное устройство.
Он вышел наружу и уперся в грудь одному из аборигенов. Ну, натуральный гоблин - наросты, черные пульсирующие вены поверх липкой кожи, стрекозиные глаза... А хоботы эти - мама родная! - они же постоянно забираются друг в друга. Весна у них, что ли?
- Привет, - переводчик передал Саку слова гоблина ласковым женским голоском, - была водяная буря, и мы задержались.
- Дороги залило? - как можно более вежливо поинтересовался Сак.
- Нет, в водяной буре легко поймать водяную крысу. Они очень вкусные, только нужно есть сразу, пока между пальцев не просочились. Торговать будем?
Сак героически подавил рвоту и покачал головой. Как и у некоторых африканских народов, у аборигенов этот жест означал согласие.
- Отличные бусы, великолепные зеркала, меняем как обычно? Мешок на мешок?
Первый абориген кивнул.
- Почему нет?
- Ты нас обманываешь, чужестранец, - проворковал переводчик, едва стихли свистящие звуки, которые издавал один из незанятых самокопанием хоботов, - в твоем мире люп ценится намного больше, чем то, что ты даешь нам взамен. Два мешка за один. Или конец торговле.
Эти требования его зеленые друзья выдвигали вот уже два года кряду. И с тех пор он не увеличил цену даже на пару бусинок. Сак вздохнул, и стал перечислять сложности, с которыми он сталкивается. Что товар его редкий и контрабандный, что сотни рабов трудятся, день и ночь не покладая конечностей, чтобы наполировать мешок зеркал и напились столько же драгоценных бус. За один кристалл люпа - по своим свойствам не уступающий чистейшим алмазам, он мог дать и сто мешков зеркал. Но, во-первых, переброска грузов на сдвиг стоила немалых денег, а во вторы, плох торговец, который не торгуется. Да и что, если в следующий раз они опять потребуют больше?
- Хорошо, - прервал его, наконец, гоблин, - но в другой раз мы снова потребуем больше.
"Давай, - подумал Сак, - интересно, сюда каждый раз приходят новые идиоты, или просто эти двое ни черта не смыслят в торговле?"
- Я дам еще... четверть мешка, если вы возьмете меня к себе в селение, - вслух сказал он, - и еще по пять зеркал и бус для ваших женщин - в подарок.
- Ха! Какая женщина решится одеть зеркало? - подал голос второй гоблин. - Это занятие для храбрых. Для мужчин.
Первый абориген просто печально покивал головой:
- Мы не можем. У меня шесть зеркал, у него пять - мы самые храбрые в селении. И то мы боимся, когда встречаемся с вами.
"Ага, значит, идиоты все время одни и те же!" - ухмыльнулся про себя Сак.
- А остальные страх как боятся! - продолжал гоблин. - Если вы выйдете за пределы отметок, - хоботы перестали резвиться друг с другом и указали на желтые валуны, окружавшие бункер в радиусе пятидесяти метров, - они решат, что вы им угрожаете, и будут воевать.
- А нельзя ли с ними договориться? Ведь у нас много общего, - не сдавался Сак.
- Нет. Между нами мало общего. Ваша верхняя кожа не обманывает нас - мы видим, какие вы под ней, мы изучили ваш настоящий язык. Вы нам не нравитесь, но нам нравятся бусы и зеркала. Если вы выйдете за пределы отметок, будет война.
Саку потребовалось все его мужество, чтобы сохранить видимость спокойствия. Оказывается, они способны видеть сквозь костюм-имитацию! И сумели изучить речь. А узнать, что происходит в бункере, они могут? "Вернусь, выброшу все диски с порнухой к чертовой матери!"
Гоблины синхронно повернулись, вскинули на плечи мешки с зеркалами и, неуклюже переваливаясь, пошли восвояси. Они никогда не прощались.
- Приятно было работать! - как обычно вдогонку крикнул Сак. - Значит, через неделю!
Второй гоблин, не оборачиваясь, неожиданно поднял вверх руку-ласту. Второй дернул в его сторону головой, и конечность тут же опустилась.
"Точно, - решил Сак, - ко мне все время ходили два гоблина. Главный и еще один. А теперь со вторым что-то произошло, и первый взял с собой новичка. Значит, им знакомы хорошие манеры. Просто у первого дурной характер. Ну, еще бы - он ведь у них самый храбрый. С шестью-то зеркалами... Как бы поговорить со вторым наедине? Может, тогда наметились бы какие-то подвижки...".
Финита ля комедиа!
Первый гоблин зашел за самый большой валун на границе резервации Сака Бессонова, потрогал нарост на лице, и его хоботы прекратили безумную оргию. Он обернулся к спутнику и уставился на него стрекозиными глазами:
- Я говорил, чтобы ты помалкивал и не лез в разговор? - начал он ровным голосом. - Лучше бы я дождался, когда выздоровеет твой брат! Никуда бы этот Сак не делся - подождал бы еще неделю. И мы бы без зеркал обошлись - отнесли бы из прошлых запасов, у меня там еще два мешка осталось. А что теперь он подумает? Неизвестно еще, что он может подумать. На водяных крыс он охотился!
- Но Ига! Это была импровизация! - запротестовал второй гоблин.
- Еще одна такая импровизация, и ты погубишь все дело. Импровизируй в своем театре! Здесь я хозяин! Если бы мой маяк залетел сюда на неделю раньше, мне не пришлось бы ломать эту комедию. Но до тех пор, пока этот болван сидит в бункере и таскает товар, оплачивая накладные расходы, я не хочу, чтобы понял, что его водят за нос. Что если он заподозрит подвох и решит попутешествовать? Отсюда до Розовых на машине всего три дня пути.
Гоблин по имени Ига вздохнул и оглядел путь, который им предстояло пройти - километров десять по пересеченной местности до подножия серо-зеленых холмов на востоке. Там его блокпост, благоустроенный куда лучше, чем бункер Сака. Туда поле забросило его маяк через пять дней после того, как Бессонов зарегистрировал свое право на этот сдвиг. По закону Иге - а если правильно, Игорю, находиться здесь было нельзя. Но Сак не знал, что он здесь. И до тех пор, пока он считает себя самым удачливым дельцом на сдвигах, его бояться нечего. Риск развязать "войну" с гоблинами и потерять все, слишком велик, чтобы Сак решился на разведку...
Игорь поправил на спине тяжелый мешок. Хорошо, что в этих костюмах есть мускульные усилители. Иначе "тачку" пришлось бы прятать где-то неподалеку, а это лишний риск.
- Пойдем, - бросил он спутнику. - На базе попьем кофе, возьмем сухпай и в дорогу. Времени немного, итак опоздали сильно. В трех днях к востоку за эти два мешка нам дадут килограмм двадцать отличного люпа!