Часы показывали начало первого ночи. Не спалось. И хотя накануне проснулся рано, и весь день был до предела насыщен делами, спать совсем не хотелось. Пощелкав пультом по телеканалам и поняв, что ничего интересного нет, выключил телевизор. Положил пульт на стоящий возле дивана стул и по стуку понял, что в темноте промахнулся и тот упал на пол. Нехотя встал и зажег свет. Яркий свет ослепил меня, и я не сразу увидел, что он лежит возле тапочка. Положил на стол возле компьютера, бросив взгляд на стопку исписанных листов с очередным рассказом. Компьютер был третий день в ремонте, и приходилось писать от руки, это было непривычно, и оттого работа продвигалась крайне медленно.
- Надо завтра обязательно позвонить и узнать, когда починят, - подумал я и, взяв написанное накануне, лег в постель. Пробежав взглядом исписанные корявым почерком листы, остался неудовлетворенный написанным. Нет, сюжет, манера письма, все не вызывало особо больших нареканий. Просто чего-то не хватало. Какой-то изюминки, что позволяет сказать после прочтения, что рассказ получился удачным.
- Странно. Вроде все на месте, а мне не нравится?
Прервав размышления, встал, положил написанное обратно на стол и, погасив свет, лег обратно в постель. Мысли роились в мозгу, наползая одна на другую. Так всегда, когда сна нет, начинаешь о чем-то думать и мысли в виде отдельных выхваченных строк, сюжетов, реплик героев, наслаиваются друг на друга и создают хаотичную картину. В этот момент хочется схватить диктофон, чтобы успеть надиктовать пришедшие в голову мысли. Но потом понимаешь, что все это ерунда и, как правило, вскоре засыпаешь.
Блики света от проезжающих под окном автомобилей, отвлекли от размышлений, и я повернулся на бок, закрыв глаза, попытался заснуть. И снова хоровод мыслей запрыгал в моей голове, и я подумал:
- Хорошо было бы сейчас поговорить с кем-то, кто тебя понимает.
Я произнес эти слова, и мне показалось, что кресло, стоящее возле стола, слегка скрипнуло. Я высунул руку из-под одеяла и почти автоматически нащупал выключатель торшера. Спинка кресла была повернута ко мне. Я прищурился, и мне вдруг показалось, что в кресле кто-то сидит.
Мгновенно волна страха пробежала по телу, но я не успел ничего сказать, так как тот, кто сидел в кресле, первым обратился ко мне:
- Тебе страшно, я знаю. Это понятно и сейчас пройдет, как только мы начнем разговор.
- Кто вы? - в ужасе произнес я, вжимаясь спиной в спинку дивана и лихорадочно размышляя как быть в такой ситуации.
- Я тот, с кем ты хотел поговорить.
- Я? Я ни с кем не хотел, - пытаясь успокоиться, произнес я.
- Разве? Ты только что думал иначе. Я услышал твои мысли и пришел. Разве ты не рад?
- Нет, то есть да, я не знаю. Час ночи, возможно, я сплю.
- Это вопрос?
- Какой?
- По поводу сна.
- Да.
- Нет, ты не спишь, можешь ущипнуть себя для большей убедительности.
Я последовал его совету, и почему-то согнув указательный палец, с силой прикусил его. Почувствовав, что мне больно, отпустил и увидел на пальце следы от зубов. Пытаясь рассмотреть сидящего в кресле, я слегка приподнял голову и спросил:
- Так кто вы, и что вам от меня нужно?
- Мне ничего. Это ты звал меня, и я пришел.
- Да кто вы, в конце концов? - немного осмелев, произнес я.
- Разве это имеет значение, впрочем, ты и сам знаешь.
- Ничего я не знаю.
- Разве? Странно.
- Что странно?
- То и странно, ты думаешь одно, а говоришь другое.
После этих слов, мне действительно стало не по себе. Я не понимал, что происходит. То ли это было реальностью, то ли я спал и мне просто снился сон. Я попытался сосредоточиться, но ничего не получалось, мысли лихорадочно перескакивали с одного на другое в поисках ответа на поставленный вопрос и не находили его. Страх и любопытство боролись во мне, и было трудно определить, чего было больше. Впрочем, поскольку сидящий в кресле не проявлял никакой агрессии, вверх брало любопытство, кто он и что ему надо.
- Чего ты боишься? - раздался спокойный голос незнакомца.
- Непонимания того, что происходит, - ответил я первое, что пришло мне на ум, и это было правдой.
- Напрасно. Однако если ты хочешь, я могу уйти.
- Нет, постойте, - вдруг произнес я. Любопытство постепенно стало возобладать над страхом, и потому добавил, - Вы, правда, можете ответить на все мои вопросы?
- А с чего ты решил, что я буду отвечать на твои вопросы? Ты просто хотел поговорить.
- Да, но... - я смутился и одновременно не знал, с чего начать, и он снова пришел мне на помощь.
- Начни с простого, представь, что мы на литературном диспуте. Прочли твой очередной роман и в процессе возникшей дискуссии, само собой началось обсуждение иных вопросов, которые ты в какой-то степени затронул в романе. Ведь так часто бывает, не так ли?
- В принципе да, и все же, я в затруднении.
Гость неожиданно рассмеялся, и произнес:
- Какие вы странные. Можете четко и ясно мыслить, и тут же теряетесь в элементарно простом.
- А мы разговариваем в реальности или нет?
- А что ты называешь реальностью?
- Как что? Мир, в котором живу, работаю, существую.
- Смотря как на это смотреть.
- Что значит смотреть?
- То и значит.
- Я не понимаю. Либо он реален, либо нет.
- Не надо быть столь категоричным. Любая реальность в принципе относительна. Вот, к примеру, ты сидишь, точнее, лежишь на диване и разговариваешь со мной. Это реальность?
- Это вопрос или утверждение?
- Вопрос.
- Если вопрос, то да, это реальность, потому что я действительно лежу на диване.
- Согласен, но, это верно только в том случае, если ты не спишь. Если ты утверждаешь, что ты спишь, то вполне возможно, что это вовсе не реальность. А если допустить, что наш разговор происходит в реальности, но я сижу к тебе спиной и не вижу тебя, то, утверждение, что ты лежишь на диване, становится реальностью лишь с точки зрения твоего утверждения об этом. В действительности, ты можешь в этот момент стоять, сидеть, делать что угодно. Следовательно, реальность твоего местонахождения может одновременно быть и как реальность и как представление реальности, не имеющая с действительностью ничего общего.
- Мне кажется, что это не совсем удачный пример.
- Почему?
- Потому что, если сто человек будут смотреть на меня и видеть, что я лежу на диване, а один отвернется и станет утверждать, что я сижу, реальность от этого не измениться.
- А если наоборот.
- Что наоборот?
- Один будет смотреть, а сто человек отвернутся. Выходит, что в этом случае степень реальности измениться?
- Ну..., - я хотел возразить, но не нашел аргументов.
- Вот видишь. Тебе нечем возразить. Мир, это, по сути, то же самое. Реальность и нереальность идут бок о бок и настолько тесно переплелись между собой, что порой их очень трудно отличить. И это везде и повсюду в повседневной жизни, ты просто не обращаешь на это внимание, поскольку не акцентируешься на этом.
- Можно пояснить?
- Пожалуйста. Совершено преступление. Убит человек. Преступник пойман и изобличен. Через некоторое время выясняется, что он не виноват и его оправдывают и освобождают. Реальность преступления была скрыта, что повлекло за собой цепь событий, приведших к тому, что нереальные вещи, факты, доказательства возобладали и стали своего рода реальностью, которая на самом деле не существовала. Она была лишь вымыслом, плодом ошибочных действий, своего рода фантазией, созданной человеком. Что скажешь?
- Трудно возразить.
- Вот видишь, а говоришь, я не прав. Прав, дорогой мой. Так что, мир, в котором ты живешь, реален, но в то же время, эта реальность весьма условна.
Я снова задумался и неожиданно мне вспомнился фильм "Матрица". В нем мир представлялся в виде реальности, созданной компьютером, а в реальности жизнь была совершенно другой. Люди использовались лишь для выработки энергии для поддержания работы компьютерной сети.
- Нет, это ты чересчур сгустил краски реальности мира.
- Правда?
- Да. Ваш мир все же более реален, чем тот, о котором ты думаешь.
- И то хорошо, а то как-то не хотелось бы оказаться в роли батарейки, а реальность мира лишь компьютерным воплощением, передаваемым тебе в мозги.
- Почему?
- Что почему?
- Почему, может быть наоборот, лучше, если бы реальность была всего лишь иллюзорным построением мира. Ведь такой мир гораздо проще исправить, чем тот, в котором ты живешь?
- Возможно, но иллюзия, какой бы она ни была прекрасной, все же иллюзия и никогда не заменит реальность мира.
- Даже если эта реальность ужасна?
- Что вы имеете в виду?
- Ты сам прекрасно знаешь, что я имею виду. Войны, болезни, стихийные бедствия, катастрофы. Если бы мир был иллюзией, как было бы легко исправить все эти негативы.
- Трудно судить о мире, о котором не знаешь. Возможно, что в мире, в котором ничего этого нет, жить было бы не так уж и хорошо и комфортно, как кажется, да и сам человек был бы в этом мире совсем другим. Хотя, возможно я и ошибаюсь.
- Скорее всего.
- Что?
- Ошибаешься. Впрочем, человеку свойственно ошибаться. Это одна из самых больших бед.
- Но ошибки учат.
- Чему?
- Всему. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. И если не ошибаться, то нельзя двигаться вперед. Разве я не прав?
- Отчасти.
- Опять отчасти, почему?
- Потому что вы слишком часто ошибаетесь, точнее, повторяете из поколения в поколение одни и те же ошибки. Это говорит о том, что вы слишком плохие ученики, если вам, прежде чем, что-то понять, нужно совершить сто раз одну и ту же ошибку.
- Какие есть, как говорят, такими нас создал Бог, - я сказал это, и вдруг пожалел, что произнес эту фразу, словно она имела какое-то опосредованное отношение к собеседнику и могла его обидеть. Не понимая, почему мне так показалось или подумалось, но я замолчал. Однако слово не воробей, впрочем, достаточно было об этом подумать, ведь собеседник читал мои мысли, а стало быть, он все равно их прочел бы.
- Вы искренне верите, что вас создал Бог? - неожиданно произнес он.
- Я не знаю, хотелось бы так думать, по крайней мере, так считает довольно много людей.
- Я понимаю, так легче свалить вину за свое несовершенство или совершенные ошибки на кого-то, чем отвечать за них самому.
- Нет, я не это имел в виду.
- Думаю, именно это. Хотя, ты пытался иначе сформулировать свои мысли, но её суть все же означало именно это. Вы слишком много говорите о Боге, по сути, не понимая, кто он. Вы ничего не знаете о нем и создаете для себя собирательный образ, созданный, по существу, на основе ваших фантазий. Это удивительно и непонятно.
- Так было и будет всегда. Если не будет Бога, людям не во что будет верить. Не дьяволу же ему поклоняться?
- Дьявол тоже Бог, в какой-то степени. Он своего рода полная противоположность Бога. Вы стараетесь противопоставить одного другому, выбрав для себя хорошего, но что из этого следует?
- Как что, я не понимаю сути вопроса?
- Ну, как же. Вообразив себе Бога, как творца всего сущего на Земле и на небесах, вы пытаетесь всеми силами заслужить его расположение, чтобы после смерти попасть в рай, вымышленное место, где ваша душа обретет вечный покой и блаженство. И при этом, ни о Боге, ни о дьяволе, ни о рае и аде, вы, собственно говоря, толком ничего не знаете. Вы создали для себя из ничего некую аксиому, которую возвели в ранг абсолютной истины, а если вы ошибаетесь?
- В чем, в том, что ни Бога, ни дьявола нет?
- Хотя бы. Или, например, ад и рай попросту отсутствуют или наоборот, существуют, но совершенно не в том виде в каком вы их себе представляете.
- Для людей, на мой взгляд, это имеет весьма относительное значение.
- Оригинально. Как же вас понимать? С одной стороны вы стремитесь понять мир, его строение, возникновение. Изучаете космос и живую жизнь, а на столь важный для всех вопрос, как бы наложили табу и для изучения и для обсуждения?
- Очень просто. Религия сама по себе вещь достаточно спорная, точнее сложная по своей сути. Она существует тысячи лет, и за эти годы претерпела определенную эволюцию. Так же как и общество, она сложна и противоречива, более того, находится в крайне сложных внутренних противоречиях, но это не меняет её сути. Она пытается дать людям веру.
- Веру? Веру во что?
- Веру жить. Жизнь без веры невозможна. Она теряет всяческий смысл.
- Да, вера во что-то сама по себе понятна, если исходить из самого определения. Но совсем другое, когда одно понятие подменяется другим. Ведь если исходить из постулатов веры, то сами они верны, но постоянно нарушаются людьми, и в то же время, сохраняется надежда, что Господь простит все человеческие прегрешения и примет души умерших в свой мир, а не пошлет их в чистилище ада. Я правильно изложил вашу идею?
- В принципе да.
- В таком случае, уместно одно существенно замечание. Какова степень реальности существования объектов веры?
- Это не имеет значения.
- Вот это да. Как же так? Империи, которые существовали и канули в лету, тоже строились на основе веры. Вера в светлое будущее, в превосходство одной расы или нации над другой и так далее. В основе этих идей, а стало быть, веры, лежала, по крайней мере, реалия, гораздо большая, чем та, в которую верите Вы.
- Интересно, в чем же там реалия?
- Как в чем, в самих идеях, взглядах, в которые предлагалось верить.
- Вот потому, все они и канули в лету, что людям нужна не конкретика, а мифы, легенды, да что угодно, что нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Религия в этом плане идеальное средство для веры.
- Но это же абсурдно?
- И все же люди верят, сотни, тысячи лет верят и живут с этой верой. Иначе нельзя. Иначе...
- Что иначе?
- Иначе, ничего. Точнее, нет, наоборот, мир потеряет ту единственную опору, которая помогает людям жить в этом мире. Так было, есть и так будет, до тех пор, пока кто-то не скажет, что все это не так. Но для этого нужны слишком веские доказательства, но если это произойдет, то, скорее всего мир просто сойдет с ума и прекратит свое существование.
- Да, единственное, в чем я могу с тобой согласиться, так это с последней фразой. Вы действительно не в состоянии жить без веры. Вы слишком привыкли к тому, что мир без грез не существует, а стало быть, вы просто не в состоянии изменить свое мышление и осознать реалии мира.
- Вы хотите сказать, что наша вера построена на пустом месте?
- Почему, нет. Хотя в сущности скорее да, чем нет.
- Выходит, после смерти, моя душа не обретет покоя, и рай, всего лишь иллюзия, созданная в качестве декораций, для поддержания этой веры?
- Если откровенно, то что-то близкое к этому. Извини, если огорчил столь откровенным ответом.
- Тогда, что же со мной станет, когда я умру?
- Ты умрешь.
- А душа?
- Ничего, душа останется жить.
- Как же так. Душа есть один из основных атрибутов веры. Если исходить из того, что вы сказали, относительно того, что мы верим в то, чего нет, то выходит, и души никакой не должно быть. Или я чего-то не понимаю?
- Да, понять это не так просто. Когда веришь в одно, сложно сразу поверить во что-то другое, да еще просто так на слово. И потом, я вовсе не говорил, что души нет. Вера и душа совершенно разные понятия. Можно иметь душу, но жить без веры. В вашем обществе достаточно много людей, которые живут, совершенно не акцентируя на вере свое внимание. Разве не так?
- Да так.
- Вот видишь. Вера это одно, а душа, это совсем другое. А хочешь, я покажу тебе кое-что? - неожиданно сказал мой собеседник.
- Конечно, - смело произнес я, в ожидании, что именно сейчас я прикоснусь к чему-то сокровенному, возвышенному и очень таинственному.
- Тогда смотри, только не надо бояться, помни, что все это только иллюзия, вроде голограммы, хорошо?
- Хорошо.
- Тогда смотри.
В этот момент комната стала наполняться темнотой. Как в кинотеатре, перед началом сеанса, сначала гаснет верхний свет, потом боковое освещение на стенах, затем подсветка в проходах и на выходе из зала, и ты оказываешь в полной темноте. И вдруг на экране появляется пятно света и начинается демонстрация кинофильма. Так и здесь, пятно света появилось прямо подо мной и стало быстро расширяться во все стороны. Я стал видеть себя, собеседника и в этот момент вокруг разлилось море красок, и со всех сторон предстала огромная панорама невиданного зрелища. Я приподнялся с дивана, чтобы лучше рассмотреть картину происходящего. Вокруг меня происходило нечто фантастическое. Потоки лавы, по которой плыли, корчась в муках люди, стены с прикованными к ним мужчинами и женщинами, покрытые ужасными ранами, поскольку их непрерывно избивали и поливали кипящей смолой, но они не умирали, а только испытывали нечеловеческие мучения. Тут же раскинулись бескрайние пески пустыни, сплошь покрытые человеческими головами. Реки огня, крови, мучений и ужасов окружили меня.
Я закрыл глаза, настолько сильно потрясла меня картина увиденного, а когда открыл, то увидел совсем иную картину. Поля с нежной травой, покрытой цветами, среди которых люди в простых одеждах играют с детьми. Поют, смеются, улыбаются и радуются жизни. Моему удивлению не было предела, и я воскликнул:
- Что это?
- Это так ты представляешь себе рай и ад. Тебе ничего это не напоминает?
- Напоминает.
- Вот видишь, я так и думал. Это ассоциативное мышление рисует тебе картины того, чего нет в реальности, и основано на твоих воспоминаниях увиденного в кино, на картинах, прочитанного в книгах. Твой мозг спроецировал всю эту информацию и попытался ответить тебе на твой же вопрос. Вот почему все так хаотично нагромоздилось друг на друга. Ведь нельзя выделить главное, отделить вымысел от действительно существующего, а стало быть, однозначно ответить на то, на что нет прямого ответа.
- Так что же там?
- Где?
- Там, - и я показал рукой на застывшую картину перемешанных фрагментов ада и рая, напоминавших в этот момент неправильно собранный пазл, - где кончается одна жизнь и начинается другая? Где правда, а где вымысел? Есть ли душа или нет, и куда попадает человек, покидая этот мир?
- Как много вопросов. Сразу и не ответишь, - собеседник неожиданно поднялся с кресла и повернулся в мою сторону. Удивительно, но я не смог разглядеть его лица. Он был словно призрак, человек-невидимка, надевший пальто и шляпу.
- Ты действительно очень хотел бы это знать?
- Да, очень! - уверенно произнес я.
- Хорошо, смотри, - и он, подобно волшебнику, сделал жест рукой, и окружающая меня картина исчезла, а вместо неё вокруг рассыпались звезды. Я крутил головой, но кругом меня были светящиеся точки. Я понимал, что это звездное небо и в центре я и мой собеседник. Неожиданно мы начали стремительно двигаться. Нет, конечно же, мы оставались на месте, но ощущение было такое, словно мы неслись с немыслимой скоростью среди мириада звезд. Я хотел, было спросить, что происходит, но собеседник опередил меня и произнес:
- Смотри, ты сам все увидишь и поймешь.
Несколько минут мы продолжали свой стремительный путь во вселенной и, наконец, движение замедлилось, и я увидел огромный голубой шар. По мере нашего приближения он увеличивался в размерах, но сказать каковы его истинные размеры, я не мог. К нему со всех сторон, так же как и мы двигались люди. Я смотрел на все это и удивлялся. Они были все разные, мужчины и женщины, взрослые и дети, многие были совсем не похожи на земных людей, но это были люди, я был абсолютно уверен, видимо они были с других миров. Казалось, что они спят и медленно плывут к голубому шару, а затем исчезают в его глубинах. Мы остановились и замерли.
- Где мы? - не выдержав, произнес я.
- Мы во вселенной. Это место, куда прилетают все души живых существ, закончивших свой материальный цикл существования на своих планетах. Здесь они оставят информацию, накопленную за время нахождения в материальном мире, произведут очистку и снова улетят в один из миров, где обретут жизнь во вновь родившемся человеке. И так каждый раз.
- А что там внутри? - и я показал на шар.
- Это и есть мировой разум. Место, где собирается информация со всех миров, где каждая прожитая жизнь, это частичка жизни мироздания.
- Значит, это и есть Бог?
- Можешь называть это как угодно. Ты видишь то, куда твоей душе рано или поздно предстоит попасть. Так что когда-нибудь, ты снова увидишь это.
- Да, но если душа несет в себе информацию, отдает её и потом очищается, значит, каждый следующий живущий, может считать её своей и в таком случае...
Ты все правильно понял. Душа, это то, что служит средством для сбора информации, всего того, что происходит с человеком с момента его рождения и до самой смерти. Она хранит мельчайшие подробности прожитой жизни, событий, всего, что происходит с самим человеком и окружающим его миром. И эта информация сохраняется до тех пор, пока не перейдет в хранилище данных, а дальше, подобно сосуду, она очищается и снова наполняется новыми данными. Так устроена жизнь во вселенной.
- Значит моя душа, это всего лишь ячейка памяти, своего рода винчестер компьютера для записи, потом его инсталлируют и пересаживают другому человеку? - с горечью произнес я.
Он прочел не только то, что я произнес, но и не досказанные слова и мысли и потому произнес:
- Твои переживания напрасны. Все что ты пережил в жизни, становится достоянием мирового разума, иначе говоря, частью одного общего, а не только тебя одного. Ты был один из мириадов, а стал единым в общем разуме мироздания. Разве это не прекрасно?
- Может быть, пока мне трудно это осознать и оценить.
- Извини, ты сам этого хотел.
В этот момент все мгновенно изменилось, и мы снова оказались в комнате. Я стоял возле дивана, а мой собеседник сидел в кресле.
- Еще вопросы есть? - спросил он меня.
- Есть, но...
- Понятно, они не столь важны. В таком случае, мне пора. Он приподнялся с кресла и добавил, - помни, у тебя есть время, чтобы помочь самому себе.
- В каком смысле?
- В прямом. Наполни свою душу такой информацией, чтобы она была полезна и нужна не только тебе, но многим. Ведь по сути дела, поступки людей и определяют смысл информации, её полезность для мира в целом. Прощай.
И в ту же секунду он исчез, так же внезапно, как и появился. Я стоял посреди пустой комнаты, потом лег на диван, и натянул на себя одеяло, укрывшись под ним с головой, словно хотел спрятаться под ним. Картина увиденного стояла у меня перед глазами, и я подумал, - а ведь он прав. Даже если это не совсем чистилище, в том понимании, каким мы привыкли о нем думать. Мировой разум, тоже, каким-то образом, оценивает полученную информацию, которая приходит ему с душой человека, и кто его знает, чем он руководствуется, когда отправляет ту или иную душу в очередной мир.
Я лежал и думал, и вопросы, которые я хотел бы задать собеседнику, один за другим рождались в моей голове. Их становилось все больше и больше. Наконец я повернулся на другой бок, закрыл глаза и вскоре заснул, и, засыпая, подумал, что получился очередной сюжет для нового рассказа. Не забыть бы его только до утра. А перед глазами стоял голубой шар, к которому со всех сторон неслись нескончаемым души людей, чтобы передать крупицы информации, которая называется жизнь человека.