- Так вот, стоит этот фриц на посту, весь заледеневший, лицо синее, сосульки с носа свисают, а тут из леса выходит наш партизан. Такой весь бодренький краснощекий, в толстом тулупе, ушанке на меху. Идет в больших таких теплых валенках, широко шагая по скрипящему январскому снегу, и подходит, он значится, к немчуге, достает самокрутку, мол "прикурить есть?". Ну, немец достает спички, и, стуча зубами от холода, дает прикурить нашему. Партизан затягивается и спрашивает немца "дас ист кольтен?", а немец в ответ "да, холодно просто п...здец!"...
Солдаты, сидевшие у костра, захохотали. Капитан Андрей Берестов недовольно погрозил кулаком самым громким. До немцев еще далеко, только завтра к вечеру отряд выйдет на нужное место, но в ночном лесу все равно не стоило так шуметь. Смех утих, а дед Макар продолжал рассказывать, но уже не смешные байки, а про август сорок второго, когда он ушел из родной деревни на фронт.
Берестов решил проверить дежурных, он встал и пошел прочь от костра. Глаза не сразу привыкли к темноте, но как только капитан вышел за пределы огороженного еловым лапником лагеря, свет от костра перестал мешать и он стал различать в темноте стволы деревьев и ветви кустарника.
Капитан ощутил запах табака, увидел в кустах справа красный огонек сигареты, и негромко свистнул.
Огонек упал на землю, рассыпался десятком искр, от кустов отделилась человеческая тень.
- Товарищ капитан?
- Да, - ответил Андрей, - Максим, разведчики еще не возвращались?
- Миши еще не было, а Петро появлялся минут десять тому назад. Просил передать, что там, где вы сказали ему проверить - чисто. Говорил, что нашел рядом какую-то тропинку и хотел посмотреть, нет ли там каких следов, вот ушел еще раз, - быстро доложил дежурный.
- Понятно, когда вернется, пусть сразу же найдет меня. Если спать буду - пускай разбудит. Передай.
- Есть, товарищ капитан! Разрешите вернуться на пост?
- Давай, - махнул рукой Андрей и добавил, - Когда куришь солдат, прячь окурок в ладони - не так сильно заметен будешь. И вообще, еще раз увижу, что куришь на посту - накажу.
- Извините, товарищ капитан, больше не повторится, - виновато пробормотала тень и, негромко потрескивая ветками, исчезла внутри кустов.
- Верится с трудом... - произнес капитан и пошел в обратном направлении, к своей палатке, стоящей за пределами лагеря и тщательно замаскированной.
Забравшись в палатку, он зажег маленькую керосиновую лампочку и достал планшет с картами и планами предстоящей операции. Снаружи палатка была завалена большим количеством лапника, таким же, как и тот, что окружал плотной стеной лагерь, поэтому наружу не проникал ни один лучик света.
Андрей перед сном еще раз решил прокрутить в уме все возможные варианты завтрашнего сражения. Конечно, многое зависело от той информации, которую завтра соберут разведчики. Но и без этой информации командиру стоило подумать, как с наименьшими потерями выполнить задание.
Вот она Лысая гора, вот река, вот станция возле деревни. На станции и в самой деревне порядка тридцати немцев, еще два десятка - охрана моста, который надо взорвать, чтобы перекрыть врагам доставку тяжелых танков и артиллерии. А река тут большая и неспокойная, понтонный мост немцам положить не удастся.
Как же решить эту задачу, думал капитан, стоит ли разделять отряд на две части по десять человек в каждой и отдельно ударить по деревне и по станции, а потом всем вместе идти к мосту и добить охрану? Или же начать затяжную перестрелку у горы, между станцией и мостом, на два фронта сразу. Немцы отвлекутся от охраны моста, чтобы помочь своим на станции, а в это время разведчики подберутся по берегу к мосту и заложат взрывчатку. Эти два варианта уже неоднократно обсуждались среди бойцов и имели свои недостатки, Берестов должен был придумать третий.
Думалось плохо, и капитан решил почистить свой именной нейтронный бластер, за этим занятием глядишь - и мысли какие придут.
Он расстегнул кобуру, достал тупорылое оружие, повернул зажим на рукоятке и начал отстегивать основную батарею.
И внезапно ощутил сильное головокружение, казалось, мир раздвоился в его голове. Андрей вдруг осознал, что он неправильно разбирает оружие, да и вообще нет никакого такого оружия на всем белом свете, и что единственное правильное оружие это его верный ТТ калибра семь-шестьдесят два, который стреляет не пучками нейтронов, а свинцовыми пулями. В голове капитана роились неестественные воспоминания, и мир вокруг него уже не просто двоился, а представлялся гигантским калейдоскопом, из которого собирались такие невероятные картины, что хотелось выть и биться головой о землю.
...Максим стоит на коленях, с плазмометом наперевес и поливает залегших в окопах немцев короткими очередями синего огня...
...Немцы развернули тяжелый дизентегратор, установленный на башенке у моста одним выстрелом уничтожили большую часть отряда. Гудит генератор, сейчас последует второй выстрел и все будет кончено, но кто-то из разведчиков, зашедших с тыла, кажется Петро, достает термоядерную гранату и, прихлопнув активатор, отправляет ее внутрь башенки...
...Дед Макар заряжает свой двуствольный обрез цилиндрами с антиматерией: "Смотри капитан, как сейчас жахнет!"...
...Мост взорван...
...Мост уцелел. Остатки отряда немцы ведут на допрос в деревню...
...Всюду кровь, куски мертвых тел, едкий дым, разноцветные вспышки неведомого оружия и невидимые лучи смерти...
Берестов выронил бластер, закрыл глаза руками и застонал.
Нет! Что за бред! Даже слова, что крутятся в моей голове чужие, незнакомые. Может быть, я умер? Или сошел с ума?
Капитан опрокинул керосинку и быстро выполз наружу из палатки. Он часто дышал, кровь билась резкими толчками в каждой точке его тела.
- Чушь собачья, - произнес он срывающимся голосом и нервно рассмеялся, - Я капитан Красной Армии Андрей Иванович Берестов. Я командую специальным диверсионным отрядом. Я должен выполнить задание. Я здоров!..
Убеждая себя, таким образом, Андрей сумел отогнать пугающие воспоминания и немного успокоился.
Он вернулся к палатке, нащупал в темноте бластер, закрепил батарею и вылез с ним обратно.
Тяжелое оружие лежало в руке как влитое, луна посеребрила ствол с дарственной надписью "Капитану А.Берестову за заслуги перед Отчеством".
Эта же надпись, услужливо откликнулись воспоминания, была на стволе ТТ, на молниевом пистолете, на нейродеструкторе, на всем именном оружие, которое принадлежало Андрею в сотне, непонятно каким образом прожитых, вероятностей.
- Нет, - прошептал Берестов, - Так не пойдет. Это все неправильно.
Он снял предохранитель и стал медленно поднимать бластер к виску.
- Не смей капитан, - раздался голос деда Макара.
Андрей обернулся. В темноте он увидел множество теней, похоже, что вокруг его палатки собралась большая часть отряда.
- Нет, - сказал он твердо и больно упер дуло в висок, - Не подходите. Не мешайте. Похоже, я сошел с ума. Сумасшедший не имеет право быть командиром. Я не смогу так жить. Я не выдержу. Лучше уж я сейчас, сразу...
- Сынок, - мягко прервал его дед Макар, - Ты не единственный, кто прошел через это. Все в отряде, по очередке, получили свою порцию воспоминаний. Я был первый. Ты самый последний.
- Что? - Андрей опустил руку с оружием, - Вы тоже? Какого чорта! Почему меня никто не предупредил?
Солдаты стояли и молчали, кто-то негромко хмыкнул.
- Капитан, а вы бы поверили? - неожиданно спросил девятнадцатилетний Антон, самый молодой в отряде боец.
Берестов тяжело вздохнул:
- Нет. Я бы не поверил.
- Вот видишь, - сказал дед Макар, и обратился к остальным, - А ну-ка марш к костру, мне тут надо поговорить с капитаном, с глазу на глаз!
Силуэты солдат почти бесшумно растворились в ночных тенях среди деревьев.
Дед Макар что-то поискал в темноте на поясе, звякнул металл, заскрипела крышка, и он протянул капитану открытую фляжку.
- Самогон, - зачем-то прокомментировал дед Макар, но капитан понял это чуть раньше - по запаху.
- Завтра в бой, - Берестов неуверенно попытался отказаться, хотя спиртное бы сейчас не помешало.
- Сто грамм, капитан, - старый партизан все-таки вручил ему фляжку, - Самогон отличнейший - на березовых почках, голова с утра будет ясной. Поверь.
Андрей запрокинул голову и сделал хороший глоток.
- Да, - он громко вздохнул, - Отличный самогон.
Дед Макар уже совал ему прикуренную папироску:
- Давай закуривай, и начнем разговор.
Берестов глубоко затянулся крепким дымом самосада, его собеседник тоже сделал пару затяжек и начал говорить.
- Веришь, капитан, когда меня накрыло - я смеяться начал, да так, что остановится, не мог. Лежу я на горке палю по немцам антиматерией из обреза и вдруг вспоминаю, как ходил на медведя до войны с такой же двустволкой, и понять не могу как так, ведь помню, что медведя я не смог завалить с первого выстрела! Да, как так, думаю, получается тут бахнул - в земле воронка в три сажени, а я его только со второго положил. Ну, думаю, если б фрицы знали какая у потапыча шкура прочная, то точно бы начали в евоных одежках ходить. И лежу веселюся. Бой идет, а мне смешно, как представлю немцев переодетых медведями. Кстати в том бою тебя убили в первый раз.
- Как? - у Андрея предательски задрожала рука с папироской, - Так это все было на самом деле?
- Ну да.
- И сколько всего было боев?
- Ой, не помню, - отмахнулся старик, - Ну больше тридцати, это точно. И в каждом тебя убивали. А потом как будто сворачивалось все за ночь, проснулись - и уже опять на этом самом месте готовимся к бою. Я сначала тоже спужался, но молчал, а потом смотрю вроде не один я такой. Тех, кто не понимал в чем дело, и вел себя странно, я сразу замечал, отводил в сторону, разговаривал по душам. Вот так весь отряд, постепенно и стал помнить, что вчера и позавчера, и вообще последнее время, воюем мы один и тот же бой. Только оружие каждый раз новое и все какое-то диковинное.
Андрей сделал еще глоток из фляжки.
- И что будем делать? Что происходит? Кто в ответе за это?
Тут Дед Макар удивил его еще больше:
- А ты, капитан, это у звезд спроси. Это они все это придумали.
- Чего?
- Чего слышал! Я ведь так же в непонятках был, лежал после очередного боя, смотрел на ночное небо и думал "почему это с нами происходит". И тут словно услышал, как звезды шепчут. Ну, только не словами, а как будто картинками. Увидел я себя в белом большом здании, мимо люди какие-то ходят, здороваются со мной, повели меня куда-то осмотрели - как в больнице, давление померили, пульс. Я спрашиваю "Где я? Что со мной?", а мне в ответ "Все в порядке. Вы были больны, а сейчас Вы практически здоровы, еще немного потерпите и все закончится". И тут все исчезло. Потом я еще слушал звезды, и пытался спрашивать их, но в ответ мне только слышалось, или виделось, чорт, не знаю, как сказать, вообщем смысл был такой - "Потерпите еще немного". Вот так вот.
Они глотнули еще самогона, и некоторое время сидели молча.
Наконец Андрей нарушил молчание:
- Наверное, пора идти спать, завтра рано вставать, готовится к бою...
- Да ты сдурел, капитан! - удивился дед Макар, - к какому бою?
И тут до Берестова дошло. Он медленно поднял голову к звездному небу и произнес:
- Да, ты прав. Знаешь, мы завтра все равно пойдем к тому мосту. Но мы не будем стрелять. И я думаю, что немцы тоже не будут.