Перед нами - один год из жизни алкоголика, причем алкоголика идейного. Он осознает, что болен, что когда-нибудь (довольно скоро) водка его убьет - но продолжает пить. Причем даже свой запой он обставляет по заранее подготовленному плану и с невероятной предусмотрительностью - учитывая даже градус и примерное время потребления горячительных напитков.
В рецензиях, попавшихся мне в Интернете, неоднократно встретилось мнение: мол, таким образом автор предупреждает о разрушительности пьянства. Должен возразить - ничего подобного! Автор буквально смакует свои страдания, испытывая от этого определенное наслаждение и ничуть не собираясь прервать этот порочный круг. Наоборот, он сознательно в него входит - поскольку, видите ли, "душа просит". С учетом объемов закупленного спиртного, упомянутых уже в первой главе, "Мезенцефалон" скорее станет индульгенцией на пьянство, нежели манифестом антиалкогольной кампании.
Примерно к середине сюжета автор скатывается на любимую тему всех пьяниц - отчего мы, [национальность поставить по вкусу], так плохо живем? В тот момент ему еще хватает самокритичности, чтобы признать, что "отчасти" (!) виноваты в этом и мы сами - но далее исчезает и эта нотка. Пьянство окончательно оформляется как наивысшая добродетель, как единственная защита от внешнего зла.
Само же произведение написано неряшливым, дубовым языком. То, что в "Дневнике тестировшика" смотрелось "фишкой", придающей реализма повествованию, смотрится просто убого и с головой выдает тотальную беспомощность Бригадира как писателя. Конечно, поэтому же сразу понимаешь, что "Мезенцефалон" - произведение донельзя автобиографичное, но всему есть предел...