Аннотация: Эксперимента ради - здесь буду выкладывать проды к толстомясым произведениям. В соответствии с просьбами читателей. Оценки прошу ставить в соответствующих разделах. Хусария прода 18.03.2025
- А расскажи мне, как тебе удалось заработать? - спросил старший Лаховский - указывая приглашающе на сиденье.
Ежи не стал ломаться и устроившись поудобнее, принялся описывать в красках свою авантюру. Странно, но от тяжело лежащего в руках старого револьвера словно аура какая-то шла, подогревая рассказчика.
- Еще я с корреспондентом договор заключил, так что за показ видеоматериалов тоже деньги должны капать! - закончил он свой рассказ.
- Ты молодчина! - искренне признал отец.
Ежи от похвалы зардел щеками.
- Гномы, значит... Нет золота в Серых горах - почему-то печально сказал родитель номер один.
- Это ты о чем? - насторожился рейнджер.
- А, не обращай внимания, ерунда это все...
- Может быть ты посмотришь сам - что за игра эта? - осторожно спросил рейнджер.
- Нет, не стоит.
- Почему? Дел на пять минут! - уверенно заявил матерый игрок.
- Я слишком азартен. В молодости пару раз проигрался вдрызг, обещал клятвенно твоей матери больше не играть вообще. Потому не могу, хотя интересно, конечно, но - обещал. Наш ксендз и сам в картишки мог перекинуться, любил это дело, а вот про компьютерные игры говорил, что это грех греховный и скрежет зубовный! А что там за игра? Я ведь с компами-только по работе занимаюсь, да и там не игры.
- Представь себе, что ты попал в другой мир! - взмахнул руками сын.
- Ну, я не настолько черномазый негр на пальме сидящий - я видал и разные стрелялки и бродилки и выживалки. И девок голых - немного смущенно признался старший мужчина в семье.
- Тогда понять проще... Хотя и сложнее - на минутку запнулся Ежи, попытавшийся сравнить полнокровный виртуальный мир, окружающий сейчас игрока - не только картинкой, но и запахами, теплом солнца на коже, вкусом изысканной еды, которой в Друмире даже простая яичница становится и совсем живыми неписями. Даже на ощупь - живыми. Поживее многих в реале.
Ежи открыл было рот, чтобы ответить живо, красочно и полноценно...
И вдруг понял, что не может сейчас - как сделал бы раньше - спеть восторженный дифирамб Друмиру. Все же общение с мудрой гоблинкой сказалось - да и сам Ежи дураком не был, даром, что сам шляхтич наследственный.
- Понимаешь - там такая же реальность, что и тут. Да, они отличаются - но и то и то целый мир... Нет, не так начал - остановил себя рейнджер.
Отец сидел, внимательно глядя на сына.
Ежи замялся. Как описать прекрасную сказку, в которой ты можешь все и сам при том - сказочный персонаж, но одновременно за роскошным фасадом самая мрачная сущность спрятана.
- Это отличный бизнес-проект. И сделали его так - что заглядение и объедение получилось. Можно найти все, что душеньке угодно - на любой вкус. И красиво и внушает. Все подобрано специалистами - все девушки - прекрасны...
Тут рейнджер запнулся, вспомнив фемок противных, да и гоблинки были не красавицы...
Встряхнулся и продолжил:
- Там так же ветер дует. И на солнце печет, а в теньке - прохладно. Листья шумят, птицы поют в лесу - а заберешься в 'зимние' районы - так и мерзнуть будешь по колено в снегу. И дождь мочит. Но так - комфортно в общем, в городе может вонять отходами, если идешь мимо помойки - а из кабака будет вкусный дух жареных колбасок, тушеной капусты - и пива! И такой дух, что прямо видишь эти колбаски и запотевшую кружку!
- И когда пиво пьешь - пузырьки небо щекочут? - усмехнулся отец.
- Да, и вкус ощущаешь. Всего-то пластинка в рот вкладывается на оптоволокне - а все как в реале. И мало того - побегаешь если - так во рту пересыхает, а попьешь воду из источника - она холодная и вкусная! И пальцы ощущают шелковистость травы или шершавость камня. И одежда - если без белья надеть доспех - натирать будет...
Тут Ежи задумался - дамские бронелифчики носились на голое тело - а ведь не терли. Ни разу жалоб не слыхал. А сам попытался в кольчуге походить на манер эльфиек - бррр... вспоминать неохота.
- То есть все как здесь? - понимающе кивнул старший Лахновский.
- Почти. Но красивее и завлекательнее. И самое главное - ты там Победитель! Все время! Даже если лоулевел - то все равно - то квест выполнил успешно, то в драке победил моба. Ну в смысле задание и зверя - пояснил специально для неграмотного в компах родича.
- Понимаю. Здесь-то все время норовят макнуть рожей в дерьмо. И чувствуешь себя погано после этого. Не по-мужски. А там получается - сплошная цепочка успехов и побед, а если что и не вышло - можно переиграть. И в итоге все равно - оказаться молодцом! Потому чувствуешь себя отлично и хочешь, чтоб все так и шло дальше - кивнул отец.
- Вот ты толково схватил суть - похвалил его сын, искренне удивленный точности сказанного. И порадовался, что сидящий с забинтованной головой мужчина - определенно не глуп. Как ни крути - а даже денег заработать получилось в Друмире, в реале беспросветность полная. И ощущения - да, точно папа заметил. Там - воодушевление и гордость, а тут никто и звать никак. Потому продолжил:
- И представь - города, замки, леса, таинственные пещеры, мрачные подземелья, гномьи города и эльфские поселения! И хотя все выглядит сказочно - но руками потрогать можно и в двери зайти и в окна поглядеть и пообщаться со всеми.
- Практически рай - хмыкнул раненый.
- Да. Внешне. А потом, когда присмотришься - понимаешь с чего так легко власти смотрят на перепрошитые капсулы и почему полиция рейды не устраивают и откуда трансплантологи органов имеют свежих и молодых массу.
- Сообразил, значит?
- Да, еще и этот сраный капитан Ромуальд, будь он неладен. Вместе со всей своей паскудной семейкой. Хотя если бы не этот курвин сын - я бы так бы и корячился, делая грошовые лекарства. В одиночку там не подняться, хоть как крутись, обязательно поддержка нужна.
Отец глянул на часы и встал:
- Мамы сейчас два часа не будет. Думаю, стоит отлить пули, пока есть возможность. Еще и проветрить успеем. Заодно и поговорим, хотя тут сидеть уютно... -смущенно признался старший мужчина в семье.
Набрал из ящика какие-то невзрачные темно серые куски, бросил их в грохотнувшую от тяжести жестяную банку, явно сильно обожженую с патиной и потеками странных цветов. Вынул потемневшие от времени плоскогубцы и спустился из романтического чердака на прозаическую кухоньку. Банка встала на конфорку - разогреваться, старший Лахновский разложил аккуратно инструменты, налил воду в таз.
- Готова литейня! Странно, подумал о свинце - вспомнил про золото...
- Ты о чем, пап? - не понял Ежи.
- Ковальский было дело хвастался - его прадед хорошо нажился на золоте...
- Мыл? - удивился начитанный сын, перед глазами которого встали виды ледяного Клондайка, жаркой Калифорнии и уж совсем горячей Австралии, где были живописные шайки золотоискателей.
- Не знаю... Но наверное - мыл. Как не помыть - задумался почему-то усмехнувшийся папа.
- Неужели на Аляске? - спросил сын.
- С чего это? Зачем? - искренне удивился старший Лахновский.
- Ну там же золото мыли?
- Нет, тут у нас в Польше.
- Но у нас месторождений же нету вроде? - судорожно припомнил все что знал о родной стране Ежи.
- Ну как сказать... Злоты-Сток слыхал? Нет? Там давненько золото рыли. И мышьяк добывали. Даже когда гуситские войны и Тридцатилетняя гремели. Резня резней, а работы не прекращались. Судеты, Золотые горы. Там потом даже, когда золотишко кончилось, сделали Горный поселок - это единственный такой парк развлечений в Польше и даже в Европе. Воссоздана точная копия средневекового поселка добытчиков, их дома и оборудование в масштабе 1:1. И шахты. Не все правда - та, в которой завалило полсотни шахтеров так и не тронута. А в остальных - добротная реставрация. Кто был - хвалили. Но Ковальский добывал ценности сильно иначе. Свинец расплавился?
Ежи пошевелил банку, покрытый радужной пленкой металл упруго перекатился, сверкая как ртуть. Странный волнующий запах - нагретого железа и еще чего-то, словно давно забытого, но вот сейчас оживающего.
- Да, папа, готово!
- Эх, давненько так не делал, но руки-то помнят! Держи пулелейку над тазом! Так, теперь тонкой струйкой в дырочку - опа!
Сияющий свинец мигом заполнил формочку.
- Так, сейчас мы эту пулю долой и следующую сюда же!
Щелчок раздвинутых половинок старинного приспособления. Шипение воды, в которую вывалилась из пулелейки заготовка.
Она была словно серебряная. Даже не блестела, а - сверкала как драгоценность. Отец дал ей остыть, потом обрезал ножом хвостик - литник, оставшийся от заливки хода, ведшего собственно к форме пули, снял аккуратно ножом облой. Конусная здоровенная свинцовая маслина выглядела внушительно.
Убойно выглядела штучка.
- Теперь высушим, я добуду завтра порох и капсуля, вставим все в гильзу - и потом надо будет опробовать. Льем следующую!
Хватило свинца на 15 крупных пуль. Стояли блистяшки тяжелые рядком, внушали уважение.
- Так, теперь сына заметаем следы и обратно на чердак! - приказал отец.
До прихода строгой жены и матери еще оставалось время. Сели, как раньше, перевели дух, переглянулись и рассмеялись. Заговорщики!
- Что ты про золото толковал? - спросил с любопытством Ежи.
- А! Не хотел говорить, но раз пошла такая пьянка - режь последний огурец. Я было подумал, не слишком ли сгущаю краски и паничествую, револьвер вон к бою готовлю, а это серьезное оружие, для боя, не для пугалок. Пока работали - прикинул, что нет - не зря. Опасность - уровень красный!
- Куда краснее. По голове-то тебе серьезно прилетело! - согласился рейнджер. Его уже чуть раньше пробрал холодок, когда он понял, что отцу повезло сильно - камень, пущенный сильно и точно - все же прошел выше и потому - вскользь, только сорвав кожу лоскутом с темени. Чуток ниже - и вся инерция булыжника пришлась бы в хрупкие кости черепа, очень может быть - в лицо. С хрустом костей, с размозженными мышцами, порванной кожей и перебитыми нервами, и разорванными сосудами. А дури в летящем каменном снаряде было много. Чудом жив остался и не покалечен.
И ведь не ограничится этим Ковальский, кровь он уже пустил, почуял победу, теперь пойдет до конца. Он за грош удавился бы, а за 300 евро... Да он всех Лахновских похоронит, еще и посчитает, что не окупилась потеря. Черт, как неосторожно поступил, не подумал, какого лютого оборотня на свободу выпустил. Добрые соседи, как же! Стоило только заклинание произнести в 300 евро - вылетели демоны наружу. И не сисястые полногубые тиффлинги или соблазнительные суккубы из игр... Настоящие демоны - из глубин Инферно! Встряхнулся, отгоняя наваждение.
Отец, внимательно глядя на сына сказал негромко:
- Да, теперь я буду осторожнее. Так просто он меня теперь не застигнет. Но за тебя я сильно волнуюсь. Я все же в школе еще Ковальскому наглядно показал, что в драке сильнее намного. Ты - в его глазах главный обидчик. И в рукопашке не справишься с этим боровом, он драчливый и вдвое тебя тяжелее. Но просто так револьвером не свети. Оружие хорошо, когда оно неожиданно. Но если сочтешь, что опасность реальна - не теряй время на раздумья, тут уже на секунды счет пойдет. А про золото тебе лучше знать - думаю, что зря тебе раньше не рассказал, может ты бы к этому полудохлому отпрыску Ромуальду аккуратнее б относился. Все же паскудная у них семейка сыздавна...
Помотал забинтованной головой сокрушенно. Потом сказал:
- А ведь действительно мыл ведь, иначе-то никак. Определенно.
- Да где же?
- Его предок служил в 'Гранатовой полисии'. При немцах. Синие шинели, закон и порядок! А там как раз был здоровенный КЦ. Концлагерь. Везли туда публику эшелонами на газацию и санацию...
- Ты имеешь в виду...
- Да, поголовную ликвидацию. Ну а как сам понимаешь, если всей семьей увозят куда-то навсегда - то все ценности с собой берутся. Семьи там разные были - от забубенных нищебродов, до очень приличных людей. И вот привозят их - не жравших, не пивших уже несколько дней, тут же набегают местные жители - бимбер тащат и воду с жратвой, ведрами. Бимбер - для охранников эшелона, чтоб дали подойти к вагонам, окошки в товарных вагонах малые, надо совсем рядом быть, чтоб дотянуться, а воду и хлеб продавали тем, кто в вагонах заперт. По 100 злотых за кружку.
- Это много?
- Тогда как слышал столько стоили часы модные наручные. Ну, а когда вода кончалась - в эшелоне-то приезжало куда больше голодных, чем здешних местных - на несколько тысяч явно - то просто брали деньги и ценности, а взамен ничего не давали - все равно все эти в вагонах уже умерли, только еще не знали об этом. Ну а потом - слыхал, наверное, всех сепарируют, баб с детьми отдельно, мужчин отдельно, раздели, постригли - и в баню, на газацию.
- Читал, да. Циклон Б?
- Да ну, глупство какое. С ним возни много, ядовитый же. Просто старые списанные двигатели от танков - там угарного газа получается прорва. Десять минут - и все готовы. Мертвячину в рвы, одежду, обувь отсортировать и на склады, ну а ценности - золото, бриллианты и прочие цацки - особе. Рассказывали мне про те дела - так даже и не верилось вначале. А все правда. Представь, ручные часы продавались в то время дюжинами, так что местные крестьяне носили их в кошелках для яиц. А тогда это ценностью было - как последней марки айфоны сейчас. В село для местных хлопов приехали шикарные проститутки и из ближнего города, даже из Варшавы, требовали за свои услуги только золотых монет, и им платили - этого добра было очень много, а столичных штучек местное быдло раньше никогда не драло и оказалось охочим до городских изысков в постели!
Опять же село - потому водка и закуска были во всех даже хижинах. Но местные сами были не промах - городских шлюх не пускали в самое жирное и вкусное, деревенское население не собиралось приезжих пускать, чтобы доставлять развлечение лагерным стражникам, потому как там награда за перепихон была астрономичной.
- В лагере были эсэсманы? - вспомнил Ежи гордые молнии Тора на щитах и наплечниках эстонских паладинов у взятого замка.
- Только несколько офицеров. На все лагеря немцев не напасешься! Только начальство, а остальная охрана - травники. Украинцы из советских, добровольцы, которые Фрицам сами в плен сдались охотно. Не эсэс, а при эсэс. Большая разница! Вот они платили за еду и водку, не считая денег, и лишь под конец - когда КЦ уже готовили к ликвидации...
- Русские походили уже? - спросил Ежи.
- Ну без русских не обошлось, но - там было восстание и после него лагерь во избежание мировой шумихи убрали, так вот они, травники значит, только в это время продавали бриллианты на караты, а не на штуки. До того - поштучно. Хозяева из села посылали своих жен и дочерей к травникам, работавшим в лагере, и злились, если эти бабы и девки приносили слишком мало колечек и других ценностей, оставшихся после санированных и полученных в уплату за сладкие услуги. Понятно, что такой бизнес был очень выгоден. А еще и хвастовство и зависть деревенская едучая!
Ну а капрал Ковальский с двумя подчиненными как раз посреди всего этого буйства жизни. Глаза завидущие, руки загребущие! Но на окраине счастья стоит. А столько всего мимо пролетает - ни водой ни поторговать, ни бабу подстелить. К эшелонам не подпускают, с травниками не пообщаться - дать им нечего, а деревенские уже сами себе паны, носы позадирали, поди их тронь.
Зато винтовка выдана и власть с аусвайсом. И в подчинении двое вахманов. Причем капрал и впрямь из них самый умный. И брюхо печет и крутит от огорчения, что весь этот праздник как на карусели - мимо да мимо! А хочется же и баб и сладко жрать и веселья пьяного.
И тут как раз - восстание смертников! Лагерь горит, травники перепугались, да частью и сдохли, а куча заключенных по окрестностям рассыпалась в побег. Всех, кого можно послали беглых ловить.
Тут Ковальский и понял - час пробил! Его глупые подчиненные рвались подвиги совершать, а он-то - умный. Осадил их жестко, аж прикладом пришлось по спинам долбить дуракам гранатовым, чтоб вколотить разумение.
Первыми-то с лагеря бежали мужчины, да еще и с оружием - зачем с такими махаться, Фрицы вон даже авиацию на подавление мятежа прислали, броневики на перекрестках дорог поставили - вот пусть сами и дерутся. А полиция - она не для боев. Она - для закона и порядка!
Послали Ковальского и его дуболомов и тут неудачно - в том направлении, куда вроде как беглые не драпали. И лесок жидкий и место корявое - не хрен тут делать.
И повезло тогда капралу - в лесу нашли они таки спрятавшихся пять баб и их мужчин - сопляка да старика. Хитрованы, да, прикинули, что тут искать будут в последнюю очередь. И седая борода стал тут же откупаться - дескать, у них есть много чего хорошего, только пройди мимо, не заметь! Опять пришлось Ковальскому своих подчиненных охолаживать кулаком исподтишка в бока, чтоб не суетились - хотели уже дурни вести задержанных к начальству, чтоб устную благодарность получить.
Дурни, да. Служаки.
Много проку от устной-то, ее в карман не положишь и в чарку не нальешь.
Отчего ж не вступить в переговоры? Цивилизованные же люди, европейское воспитание! У беглецов и драгоценности нашлись и золотишко. Считай полная жменя.
Но ушлый Ковальский за одно золотишко отпускать не хотел - больно уж ему глянулась молодая девка - да и жить приходилось последнее время как монаху, потому как хоть и шлюх вокруг понаехало много, а цены на себя они назначали такие зубодробительные, что служивому не по карману - тут старший Лахновский тонко усмехнулся и сказал неожиданно сыну - вот как нынешние молодые девки, что считают, будто их писечки дороже золота!
Ежи в ответ пригорюнился и печально улыбнулся, отец сказал все верно. Девки в реале совсем с глузду съехали, словно они в коронах родились.
А капрал поторговался еще - но беглые на коленях упрашивали молоденькую пощадить, ее мамашка - тоже еще не старая совсем, вполне себе красивая курва сама предложила и взялась всех троих собой утешить, как им только захочется. Ну, капрал и согласился. А потом и двое его придурней бабу вспахали. И еще по кругу прошли, изголодались на казарменном житье. Получил Ковальски от старика горсть всякого тяжелого и ценного, аккуратно в карман упрятал.
Кивнул на прощание, оглядел обстановку.
Отошел на десяток шагов, винтовку с плеча сбросил и первой же пулей сопляка пристрелил - самый опасный тот показался, затвором клац-клац - старика к земле пришил, гильзу вон и бабу пулей в брюхо остановил, что на него кинулась с какой-то железякой в руке. Промазать-то на такой дистанции невозможно. И еще две пули стратил. Оставил в живых ту бабу, что еще одеться не успела и приглянувшуюся девчонку, обе так ошалели от развития событий, что сидели с открытыми ртами и не верили своим глазам.
А подчиненные полицаи стояли, раскрыв рты и даже за винтовки не схватились, остолопы.
Рявкнул на своих вахманов капрал Ковальский, в разумение вернул. Велел за бабой и девкой присмотреть, а сам к той сучке, что с железякой кидалась, подошел аккуратненько, встал в безопасности, поодаль. Присмотрелся.
А прострелянная из последних сил что-то себе в рот пихает, торопится. Мешочек кожаный на лесной мох из трясущихся пальцев выпал.
Тут даже не поняв, что происходит, но видя неправильность какую-то, капрал к плечу вскинул карабин и влепил чертовой бабе в лоб пулю, аж башку всю перековеркало, с близкого-то расстояния. А оставшиеся в живых подскочили и бросились - голая мать на остолопов, а пока еще одетая девка со всех ног прочь. Зря только. Не такие уж и придурни были в подчинении у Ковальского и драться умели и ловить. Баба получила с размаху кулаком в челюсть и кувыркнулась, обеспамятев, а девчонку догнали в три прыжка и завалили в мох.
Пришлось Ковальскому вмешиваться и притормозить разыгравшихся вахманов - девка уже дрыгала голыми ногами, а рваные тряпки с нее так и полетели птицами. Но, хоть и разгорячились полицаи, а старшему по чину - уступили со всем респектом. Подождали, пока подойдет - и первым пропустили без возражений. Отвел душу за все прошедшие годы. Да и мать девчонки без ласки не оставили. Долго веселились и по-всякому, пока местные не приперлись, помешали. Пришлось их шугануть, чтоб не лезли. Еще и ругались, хлопы чертовы!
А Ковальскому пришлось еще повозиться. У бабы с раскроенным черепом между перекошенных чудовищным ударом пули в разные стороны зубов торчали посверкивающие штуковинки. Серьги, колечко еще что-то. Вот ведь сука! Проглотить пыталась - и не все ценности отдал старик жадный. Ну, поделом обоим! Полез пальцами аккуратно, стал вытаскивать драгоценности одну за другой. И понял, что припоздал со стрельбой - заглотила баба многое, как щука блесну. Придется копаться в требухе. Хорошо еще, что дальше желудка улететь не могло.
Отвлекся на какой-то странный хруст - голая баба царапаться надумала, ей пальцы по одному и ломали в наказание. Девчонка попыталась уползти, не позволили, притащили за ноги обратно, надавали по башке, чтоб не отвлекала.
Капрал еще подумал, что может еще как с недобитками позабавиться, а грязную возню с требухой поручить кому из своих придурней вахманов, но подпускать их, чертей вороватых, к ценностям не хотелось. Пришлось самому, не без зависти поглядывая на развлечения подчиненных. Набралось еще всяких блестяшек с пригоршню, только мыть надо всерьез, хоть и пустой желудок был у пристреленной, а все одно - понабилось всякого в изящную ювелирку по дырочкам и узорам.
Обтер кое-как об мох.
Аккурат, когда закончил ссыпать грязные ценности в мешочек - и подчиненные выдохлись. Спросили командира, как кончать этих шлюх? Пристрелить? Приколоть штыком?
- Вот еще, потом штык чистить утомишься, кровища везде забивается. Вот гляди, как башку свернуть!
Мать подхвалили под руки, поставили на подгибающиеся ноги и капрал лихим кулаком выбил из бабы сознание, а потом взялся за патлатую голову, крутанул резко - и только хрупнуло, свернул шею, как куренку. Девчонка ухитрилась и выплюнула тем временем засунутый в рот кляп, завизжала из последних сил, попыталась уползти. Куда там! Затоптал ее сапогами, да и не очень-то и трудно оказалось. Вахманы оценили - крут их начальник! Льстиво и угодливо улыбались. Пожалуй - и с боязливым уважением.
Но про блестяшки спросили.
Понятно, делиться не хотелось, но пришлось. Две четверти себе забрал, по четвертушке каждому вахману. И посоветовал - не спешить все тратить, надо быть разумными, а не как эти полоумные травники! С этим вахманы согласились. Спустить-то все просто - а вот поди потом наживи снова!
Они же не придурковатые травники, а вполне себе разумные паны.
Вскоре немцы дожгли то, что от разгромленного лагеря оставалось, разобрали железнодорожные пути, утащив и рельсы и шпалы, так же смотали и увезли колючую проволоку в другое место, засеяли всю площадь люцином и стало тут тихо. Но Ковальский не пальцем делан - сразу увидел, что местные сукины дети, хлопы поганые повадились туда шляться, хотя вроде как пустырь - пустырем и только жуткий смрад трупный из рвов, наспех зарытых с уже с просевшей над ямами землей.
Наглость свою местные хлопы поумерили, с полицией связываться теперь слишком дорого вставало, да и Фрицы нынче злые стали, русские надавали им по роже и теперь арийцы уже отступали и отступали, а это настроение не улучшает. Даже солдатня немецкая как-то с виду помельчала и потеряла свой бравый вид. Видно, что вместо матерых набирают всякую шваль. И это тоже опытному глазу говорит многое - повыбили коммуняки матерых зольдатов.
Полиции все чаще приходилось приезжать к мирным селянам, творилась у них лютая дичь нынче и Ковальскому лично пришлось сопровождать местного чина для следствия - донесли родичи, что их тетку - вдовую бабу соседушки всю ночь пытали, жгли ей угольями пятки и утром замучили до смерти.
Вот для безопасности со следователем и поехало трое гранатовых красавцев. И так все и оказалось, правда местные в один голос толковали, что дескать это красные партизаны напали, безбожники проклятые, но полиция точно знала - нету здесь никаких партизан и близко, а вот местные, судя по всему, друг друга уже принялись потрошить. О чем следователь на обратном пути капралу и рассказал.
Не без грусти вспомнив блаженные времена, пока тут КаЦет работал во всю мощь. И по его мечтательному лицу Ковальский сообразил, что золотой ручеек не только к хлопам плыл, но и тому же следователю капало в кармашек. А теперь, как разумно и совершенно точно доложил своему коллеге следователь - золотишко больше сюда не везут, вот селяне, мирные сеятели и хранители традиций взялись разбираться - у кого охраны накопленных ранее сокровищ поменьше. У бабы этой несчастной все и забрали. Без мужика жила, защитить некому. Теперь понесется дележ с грабежом!
А сметливый Ковальский только соглашался в ответ, головой кивал, не стал говорить, что его чуткий нос некурящего человека унюхал в комнате - хоть и стояла халупа с раскрытыми настежь дверьми и окнами - вполне внятный трупный смрад. Баба не могла успеть завонять, значит какая-то дохлятина в избе была. Походил, поискал - нашел в запечьи человеческий зуб, странной формы - сообразил, что была тут раньше коронка, видать золотая - а смердело от зуба с ошметками гнилого мяса люто. Прикинул что к чему, пока следователь писал бумаги, походил по участку. Зашел в будочку сортира - деревня богатая, не на огород гадить бегают, а культурно, как городские - в выгребную яму. Вот и капрала словно ноги сами туда понесли. Оказалось - не зря. Потому как у мертвой бабы в нужнике плавало две характерные круглые штуковины и запах от них был такой, что дерьмо уже и не воняло на таком-то фоне.
Следователю о том, что в яме парочка человеческих черепов торчит Ковальский говорить по врожденной скромности не стал. И к удивлению своих вахманов, напросился на следующий день патрулировать как раз по окрестностям сожженого КаЦета, у деревни. Уже к вечеру получился улов, смысл и значение которого простоватые вахманы не оценили, зато Ковальский понял - он на правильном пути.
Пара хлопов тащили тяжелый мешок, набитый чем-то круглым. Вот их и остановили для досмотра. Селяне пытались протестовать, но под дулами винтовок такое бунтарство проходит мигом. Да и рассказывать ухмыляющимся полицаям, что дескать капусту несут - было глупо. Вонь выдавала с головой.
- Вот-вот, панове, у немцев как раз мешок капусты украли - мы ее и ищем! - глумливо улыбаясь, порадовал капрал злых, но уже испуганных мужиков.
- И как это вы их опознаете, немецкие или наши? - сдуру спросил его тот, что поглупее с виду был.
- А у немцев каждый кочан проштемпелеван печатью! Орднунг! Что переглядываетесь? Давайте, из мешка все вываливайте!
Понятно, что не капуста посыпалась.
Из вахманов самый глупый шарахнулся в сторону, как конь испуганный.
Хотя чего пугаться? Ну бошки и бошки. Ну гнилые, понятно.
- Понятно, капуста, говорите... Капустняк наваристый получается? - вежливо, но очень иронично спросил капрал.