Лахтиков Николай Александрович : другие произведения.

На грани полураспада, глава 12 Раскол

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Каждый день в нашей жизни случается множество событий, и каждый день вносит свои коррективы в наш характер. Всю жизнь мы мечтаем стать другими, пытаемся изменить себя и достигнуть какой-либо определённой ступени саморазвития. Однако, существует немало тяжёлых грузов и балластов, являющихся порой непосильной ношей, что лихо тянут нас вниз. Они состоят из наших пороков и слабостей: страха и лени, ненависти и злобы, тщеславия и гордыни. Все эти чёрные качества одного из полюсов нашей души во множестве случаев портят и рушат человеческую жизнь. Жизнь ставит перед нами интересный вопрос: Можно ли превозмочь и превзойти данные пороки, побороть и сокрушить их в себе? Возможно ли человеку оставаться человеком? Смогут ли герои, под напором жутких и сложных окружающих условий апокалипсиса сохранить за собой это звание? Или же они так и будут прозябать на дне, в оковах сомнений и страхов? P.S. - Миллионы об этом мечтали, тысячи рискнули, но удалось лишь одному. А до Москвы осталось всего пара сотен метров!
   Однажды, вернувшись после долгой вылазки, где удалось продвинуться в мерцающих застенках на несколько десятков метров вперёд, уставший Николай стал свидетелем неприятного зрелища. По всему двору разносился громкий треск разбитого стекла, эхом отдаваясь на соседних улицах. Напуганный искатель без раздумий бросился к источнику звука и достал пистолет. Его сознание будоражили самые худшие мысли: "Вдруг, стая голодных собак, или, что ещё хуже, толпа мутантов. Может не все они тут передохли!? А может бандиты шли по следам? Кто знает!?" Однако, поток сомнений оказался прерван мощным броском Ивана Макаровича. Ярко коричневый осколок кирпича разнёс вдребезги окно ближайшей стоматологии. Точное попадание в цель повергло метателя в дикий восторг и тот взял в руки булыжник побольше.
  - Стой, - в недоумении крикнул Николай. - Вань, ты что творишь?
  - Да там..., - Иван Макарович запнулся, словно его застали врасплох. - Призрак чёртов. Задолбала уже эта дрянь.
  - Там же аномалии вроде нет, - внимательно осмотрелся юноша. - Я никого не вижу.
  - Ты привыкший, а у меня уже нервный тик. Ладно, пойдём обратно...
  - Постой, а откуда такая куча камней? Неужто для борьбы с призраком? - Николай заострил внимание на трёх кирпичах и шести больших камнях, лежащих грудой на бордюре. - Сколько здесь хожу, не видел их.
  - Ну... Эм... Мне-то откуда знать, а? Короче, пойдём в нашу "палату" номер 14, - съязвил под конец Иван Макарович.
  - Слишком много удобств для "палаты". И рыбалка, и воздушка, и мяч, и спортзал. Кстати, а где остальные?
  - Серёга пошёл в книжный магазин, а Лёха на рыбалке, - раздражённо ответил Иван Макарович и направился к школе.
   Вернувшись в убежище, товарищи разожгли костёр и поставили чайник. Между ними остро ощущалась взаимная неприязнь, что отражалась в напряжённом молчании. Некоторое время их взгляды настойчиво глядели в сторону. Удручённый юноша никак не мог смириться с грубой и равнодушной порчей чужого имущества. Причину подобного безобразия он видел в нескончаемой скуке, что серьёзно поглотила Иван Макарович. Ведь ему не приходилось каждый день рисковать жизнью, терпеть дикую головную боль, постоянно превозмогать усталость, стараться сохранить здравый рассудок под сверлящим давлением "барьера". После очередной вылазки тело Николая больше походило на изрешечённый и опустевший надувной круг, готовый в любой момент пойти на дно, к унынию. Однако, его позитивный настрой опирался на теплую дружескую поддержку и чувство локтя. Ведь остальные части коллектива, как представлялось молодому первопроходцу, никого не бросят в беде и у них свои задачи. Кто-то вместе с ним совершает рейды вглубь аномальной зоны, кому-то приходится заниматься поиском пищи, стеречь убежище и готовить еду. Ещё ни разу за всё время путешествия его не покидало чувство всеобщего равенства и справедливого распределения обязанностей. Пока что не представилось того случая, когда Николая считал себя выше других.
   Тем не менее неприятное поведение Ивана Макаровича вызывало жгучее недовольство. Всё больше становилось понятно: дальнейший поход к Москве его больше не интересует. Растущие пораженческие взгляды представляли собой угрозу сплочённости отряда и могли подтолкнуть остальных так же опустить руки. И всё же Николай наивно верил в совесть своего компаньона, надеялся на его понимание и содействие. Ведь иногда человеку хочется надеяться, что люди гораздо лучше, чем есть на самом деле.
  - Как там с едой? - спросил Николай. - Что сегодня на ужин?
  - Ой, - наигранно заволновался Иван Макарович. - Совсем забыл...
  - Который раз уже? А? Позавчера, и до этого тоже. Ты же сам вызвался охранять убежище, следить за провизией, готовить...
  - А я поваром вообще-то не нанимался... Сейчас сготовим. Не истери и так тошно. Эти мёртвые улицы покоя не дают.
  - Вань, успокойся. Всем трудно. Я почти каждый день в поисках прохода в Москву. Голова раскалывается иногда. Такое чувство, что скоро взорвётся. Давай не будем негативные эмоции срывать друг на друге. Мы всё-таки команда.
  - Согласен, но мне тяжко глядеть на эти бесполезные потуги. Как будто башкой о стену долбимся, как заговорённые. Нет никакой дороги в город. Закрыт надёжно и у нас нет отмычки. Мы свихнёмся здесь совсем или просто сдохнем. Даже не знаю, что лучше.
  - Ты хочешь всё и сразу. Так не получится. Сколько ещё времени уйдёт на изучение местности? Я не знаю. Но я уверен, что победа уже близко. Осталось ещё поднажать...
  - Этот принцип отложенного успеха заведёт в могилу. Ты просто не хочешь принять очевидное...
  - Что очевидное? Сегодняшняя неудача или вчерашняя. Вот так просто опустить руки? Закапризничать, как маленькая девочка? "А вот не получается с первого, второго раза. Всё, больше не буду этим заниматься." Так что ли надо думать? Никто не говорил, что будет легко. Не для того пройден такой длинный путь, пережито столько испытаний. Нам с Лёхой говорили, что труд Романа Назарова очевидно ложный. Оказалось, что не совсем. А по поводу могилы... Мы же не руки себе ломаем, не сквозь пламя идём, не километры под водой плывём. Максимально аккуратно и осторожно.
  - А, если мы угодим в какую-нибудь новую дьявольскую ловушку? Ты не думал, что своим упрямством подвергаешь жизнь товарищей риску? Помереть из-за амбиций...
  - Каких амбиций? - негодовал Николай. - Мне это одному что ли надо!? Вообще-то у Лёхи там семья. А ты и Серёга понимали зачем шли. Я вам говорил ещё до похода сюда, что никого насильно мы с собой не тащим. Напомнил всем, кстати, куда мы путь держим. Ты согласился. Вроде бы ни долг отрабатываешь, ни клятву.
  - Ладно. Вижу тебя не переубедить. Может со временем сам всё поймёшь.
   Чем дольше желанная тропа в Москву оставалась сокрытой, тем больше становилось причин для подобных разговоров. Случалось, что они вспыхивали из-за незначительной мелочи. Например, удручённый Иван Макарович всё чаще исполнял не самые бодрящие композиции. В день изречения пораженческих мыслей, перед сном, из его уст прозвучала песня от группы "Гражданская оборона": "Мы идём в тишине, по убитой весне, по разбитым домам, по седым головам, по зелёной земле, почерневшей траве, по упавшим телам, по великим делам, по разбитым очкам, комсомольским значкам, по кровавым словам, по голодным годам. Мы идём в тишине, по убитой весне, по распятым во сне и забытым совсем. Ворох писем-не скучай. Похоронка-липкий чай." Через пару суток печальный солист эмоционально исполнял кое-что из репертуара Виктора Цоя: "Я выключаю телевизор. Я пишу тебе письмо про то, что больше не могу смотреть на дерьмо, про то что больше нет сил, про то что я почти запил, но не забыл тебя. Про то что телефон звонил, хотел, чтобы я встал, оделся и пошел, а точнее побежал. Но только я его послал, сказал, что болен и устал, и эту ночь не спал. Я жду ответа. Больше надежд нету. Скоро кончится лето. Это." И все эти вечерние оды безысходности сопровождались изрядными попойками и дебошами. Пьяный Иван Макарович становился буйным, кидал книги, рвал бумагу, залезал на парты, рисовал на доске, изображал то строгого учителя, то дерзкого ученика. Общими усилиями бешенного пьяницу удавалось каждый раз усмирять и отправлять в постель. Появление таких выходок вселяло недовольство не только в Николая, но и в остальных членов группы. Как только неугомонный дебошир заснул, взволнованные товарищи собрались на совет.
  - Кажется у нас потери в строю, - с иронией произнёс Сергей.
  - Это всё от одиночества и чертовых аномалий, - строго заключил Алексей.
  - Не только, - добавил Николай. - Леность произрастает от безделья. Предлагаю: двигаться только парами. Не думаю, что нашу берлогу кто-то будет грабить. Мы тут одни...
  - А если нет? Вдруг, кто забредёт, - засомневался Священник.
  - Тогда возьмём ключи на охране, у входа. Будем класс закрывать. Рации есть, батареек хватает. Не пропадём, я думаю. Главное не бродить в одиночку и не отвлекаться от главной задачи.
  - Лишь бы это помогло, - скептически молвил Алексей. - А то он совсем отчаялся. Насильно тащить его за собой будет тяжело.
  - Особенно, когда угасла надежда, - с грустью вставил Сергей.
  - Только личным примером мы можем не дать ему отчаяться. Как говорится: меньше слов, больше дела. Если мы сейчас дадим слабину, то эта тоска поглотит нас, как зараза. От МКАДа нас отделяет расстояние чуть больше километра.
  - А, если предположить, что он прав, - задумался Алексей. - Сколько уже времени мы тут? Мы прошагали половину Подмосковья, а здесь не можем пройти километр...
  - Только по причине неудачи в этот раз!? - недовольно перебил Николай. - Вспомни Дубки. Как нам пришлось бегать по округе, искать ингредиенты для "коктейлей Молотова". Не сразу же добрались до Кубинки. Так и тут. Вон, недавно нас от Москвы отделяли пять километров. Благодаря погибшему Роману Семёновичу мы смогли так быстро сократить отрыв. Если он справился один, то мы не сдюжим вчетвером?
  - Тоже верно, - согласился Алексей. - Просто всё так навалилось. Смерть Назарова. Этот аномальный дурдом. Разочарование Вани. Поиски затянулись... Иногда кажется, что они могут стоить нам жизни.
  - Возможно, но только в том случае, если мы будем лезть на рожон или бухать. И по пьяне сгинем в "зазеркалье", - твёрдо сказал Николай. - Желание, давление, терпение. Всему своё время.
  - Ты прав, - поддержал Сергей. - Сорок лет вёл Моисей евреев в землю обетованную. У нас ситуации, кстати, получше.
  - Мы управимся быстрее, - несгибаемо продолжал юноша. - Да и потом, там же твоя семья. Как же ты будешь на себя в зеркало смотреть, если струсишь?
  - Да, - и Алексей ещё раз принял позицию товарища. - Верно. Тогда, вперёд.
   На следующее утро Ивана Макаровича поставили в известность относительно смены плана действий. Поначалу ему это не понравилось, но логичных объяснений он принял позицию большинства и вместе с Сергеем отправился на поиски в сторону Путилсковского шоссе. Другая половина отряда двинулась дальше, в сторону станции метро "Волоколамская". Алексея не покидала мысль о возможном доступе в город через подземные коммуникации. "Вдруг удастся перехитрить этот "барьер"? Все идут по верху, а мы попробуем снизу," - искренне надеялся он. Хотя абсурдность таких рассуждений всё более крепла под воздействием полученного опыта. Если стенки зеркал пронзали на сквозь здания, деревья и воду, то наверняка поглотили и землю. Тем не менее, даже один процент вероятности даёт порой человеку надежду на успех. Раз никто не пробовал и сами не увидели, то нужно было рискнуть.
   Около часа путники искали лазейку на пересечении Царикова переулка и Новотушинского проезда. Им приходилось не раз заходить в тупики, буквально отмечать каждый метр дороги краской. Иногда в глазах всё расплывалось, кружилась голова, изредка стучала боль в мышцах. Силуэты ничейных машин, брошенных высоток, пыльных тротуаров, столбов, проводов, рекламных щитов и деревьев мерцали вокруг, подобно пузырькам в бурлящей воде. Физическая усталость вынуждала отказаться от глупой затеи и перед лицом возникал скептический образ Ивана Макаровича. Вездесущие трудности вторили его пораженческим взглядам, пытаясь склонить остальных к его точке зрения. Однако, новые метры безопасной тропинки ломали все эти сомнения и, как будто, открывали второе дыхание.
   Выйдя по ту сторону дьявольской преграды, подуставшие Николай и Алексей оказались между магазином "Пятёрочка" и автобусной остановкой. Все полосы шоссе были забиты забытыми автомобилями, грузовиками, которые вереницами уходили в сторону Москвы. Некоторые из них покоились на пешеходных дорожках, надеясь обойти затор, другие промяты упавшим столбом, несколько такси являлись сгоревшими. В основном это были иномарки и двери у них торчали открытыми. Иногда на пути возникали сгнившие человеческие останки, то по одиночке, то по несколько единиц. Судя по наличию ржавых гильз, пары пистолетов и автоматов, становилось ясной причина смерти усопших.
   Попытка пройти вдоль трассы не удалась, но зато подход к метро оставался открыт. Стеклянные двери вестибюля были разбиты, окна разворочены, вокруг валялись чемоданы и сумки. Обстановка внутри практически не имела отличий. Лишь окна полицейского участка выделялись десятком пулевых отверстий, а на полу догнивало девять трупов. Нынешними посетителями входного зала стал большой рой мух, скрежет которого эхом отдавался вокруг. Спуск на станцию уходил дальше в непроглядную темень, словно в жуткое царство забвения. Путники включили фонари и медленно двинулись по эскалатору, заполненным брошенной поклажей и парой мёртвых тел. Тёмная неизвестность заставляла держать оружие наготове, ибо в этих катакомбах наверняка мог остаться какой-то сюрприз. Лучи света доставали из мрака пыльные полы, поцарапанные своды, обесточенные провода и лампы, открытые вагоны покинутого поезда. Где-то посреди станции снова встречались погибшие, некоторые оказались жестоко растерзаны. Глядя на столь мрачное поле битвы, сложно было представить эти платформы в привычном виде. Когда сотни людей в рабочей суматохе спешили на службу или домой, когда станция являлась освящённой, а каждые пять минут мимо проносились поезда.
  - М-да, насколько же быстро распространялась инфекция, - с грустью рассуждал Николай. - Особенно из-за метро.
  - Да, ведь этих тварей развозили поезда или они и так шли по туннелям. Странно, почему не заблокировали, не запечатали, не взорвали туннели, не затопили? Ведь можно же было, - негодовал Алексей.
  - А зачем? Потом восстанавливать долго. Не выгодно. Видно надеялись, что смогут остановить дубинками, газом каким-нибудь слезоточивым, пулями. Тем более, как отследить распространение? Настолько всё быстро происходило. Не знаешь даже где друг, где враг. Людей только жалко... Не уберегли.
  - Просто противник оказался слишком новым. Это не на войне, когда чётко понятно, где свой, чужой. Все одеты в разную форму, находятся по другую сторону окопов. А здесь ещё распознай попробуй... Весь твой полк может перейти на сторону врага. И при этом надо гражданских как-то спасти...
  - Да и враг свирепый, голодный, бесстрашный. А для нас убийство, смерть, жестокость, страх смерти: все эти понятия далёкие. Для нас это жутко, страшно. Поэтому, люди были деморализованы. Обезоружены заранее.
  - Так, - И Алексей навёл луч фонаря на указатель. - Мякинино, Строгино, Крылатское... Нам туда. Судя по карте, мы должны будем выйти на метромост.
  - Думаешь там удастся пройти? - со скепсисом спросил Николай. - Защитное поле идёт же пол центру реки. Павшинский же мост перекрыт.
  - Давай проверим, - Алексей спрыгнул на рельсы. - Лазейка может быть где угодно.
  - Верно. Тогда вперёд.
   Две яркие линии света пронзали мрак, словно острые ножи листок бумаги. Весь суровый хаос разрушений, что творился на станции, совершенно не коснулся железнодорожных путей. Ни поломок, ни трупов, ни гильз, ни трещин, только холодные рельсы и пыльные шпалы уходили дальше во тьму. Иногда встречались стаи диких мышей, а по бетонной кишке гулял лёгкий сквозняк. Не смотря на отсутствие кровожадных тварей вокруг, всё равно друзей не покидало чувство тревоги. Иногда человеку сложно представить себя одиноким и никому не нужным. Ему часто мерещится какой-то подвох, даже если вокруг ни души и сплошная тишина.
   Впереди показался граница темноты и открылся вид на огромные стальные перекладины. Выбравшись из гнетущего подземелья, путники двинулись вдоль железных опор, балок и слегка заросшей железной дороги. На миг они ощутили себя запертыми в большой клетке, подобно людской душе. Ведь человек часто скован прочными рамками стереотипов, предрассудков и личных интересов. Ржавые рельсы напомнили про линейность человеческой жизни, где итак же имеется конец и начало. И постоянно остаётся неясным, что ждёт нас на следующей станции.
   Интуиция не обманула Николая: посередине моста проходил очередной виток силового барьера. Ещё один потайной путь оказался очередным тупиком. Надежды Алексея не оправдались. Отчего его настрой сильно пошатнулся. По его лицу было видно, как нескончаемое пребывание в зловещих застенках "барьера" уже надоело, как погружали в уныние новые неудачи, как с каждым разом меркли всякие перспективы на успех.
  - Чёрт! - в гневе бросил Алексей и сел на отключённый контактный рельс. - Тот, кто это придумал, надёжно, блин, всё запер. Повсюду эта канитель. Может нам разбежаться, что есть сил, и прорваться?
  - Не надо, а то нам конец. Нужно проверять...
  - И сколько? Такое ощущение, что Роман Семёнович как в воду глядел. На один козырь находит три... Иногда даже кажется, что с нами кто-то играет.
  - Интересно, кто же это? Кто любит играть краплёными картами?
  - Подонок какой-то. Не иначе.
  - Может просто мы ещё до не до конца вычислили её сущность!? Иногда мне кажется, что это штука проверяет в нас терпение, силу воли... Не знаю. Так, вон она, - Николай указал рукой в сторону моста, где проходил МКАД. - Она рядом. Я думаю, здесь расстояние даже меньше километра.
  - Да, вижу, - обернулся Алексей. - Надеюсь, что скоро там окажемся.
   После изучения тоннелей метро отряд продолжил поиски вдоль Пятницкого шоссе. Было найдено несколько лазеек и тупиков. И так происходило последующие три дня. Каждый из них всё больше походил на предыдущий, как будто время ходило по кругу. Уставшему от неудач отряду стало казаться, что очередное утро является лишь перезагрузкой вчерашнего. Однако, Сергею и Алексею удалось найти длинные проходы в окрестностях Митинского радиорынка, а Иван Макарович даже ободрился. Он больше не забывал готовить еду, искать запасы и активно рыбачить. Канули в прошлое мерзкие попойки и пораженческие мысли. В нём словно открылось второе дыхание: нередко его храбрая натура отправлялась в опасные рейды вместе с остальными. Все искренне полагали, что так мощно вдохновил его на подвиги светлый пример негласного лидера группы. Неиссякаемое упорство и целеустремлённость Николая, по мнению большинства, не давали погаснуть надежде. Так же считал и ведущий, думая, что все распри и сомнения позади.
   Отныне все помыслы первопроходцев были прикованы к новым тропам, что обнаружили Сергей и Алексей. Каждая из них проходила через извилистые помещения Митинского радиорынка. Снаружи он больше походил на громадную крепость, собранную из белого и красного кирпича. В передней части располагалась главная башня, от которой длинной лесенкой спускались несколько бастионов. Вместо рва с водой его опоясывала асфальтная дорога, а внутренний двор был оборудован под широкую автостоянку. В глубоких и тёмных чертогах мёртвого замка путники неистово стремились отыскать сокровенный путь к мечте.
   Незваные гости осторожно ступали по мрачным коридорам, состоящим из разграбленных торговых павильонов. Вокруг были разбросаны телефоны, планшеты и аксессуары к ним. Неподалёку лежали ноутбуки, компьютерные запчасти и портативная акустика. Где-то во тьме помещений томились смуглые ряды холодильников, посудомоечных машин, кухонных плит и многое другое. В отличие от первых товаров недавно царившая здесь анархия их спокойно обошла стороной. Стоило только прибраться и можно было бы вновь открывать магазин. Глядя на такое обилие электроники и бытовой техники невольно всплыли воспоминания из истории личного быта. Резко захлестнула ностальгия по тому приятному комфорту, когда тот уклад жизни казался таким привычным. Стоило только захотеть, как по нажатию кнопки еда становилось горячей, чайник кипел, монитор показывал желанное изображение, а из колонок звучала любимая мелодия. Иногда возникало странное ощущение: в кармане нет смартфона, в ушах наушников, на руке смарт-часов. Как будто тело на время отключилось от мирового жизненного цикла. От этого на душе воцарилась чарующая безмятежность, ибо старые привычки и программы поведения оказались более не актуальны.
   Во время одной из вылазок группа разбилась на пары и аккуратно продолжала осматривать коридоры радиорынка. Из-за темноты являлось слишком трудно разгадать местоположение смертельных ловушек. Бывало, что сатанинский капкан скрывался сразу за углом или дверным проёмом. Самое неприятное заключалось так же в том, что свет от фонаря никак не выделял зловещий объект. Приходилось тщательно вглядываться вперёд. Некоторые проходы были надёжно запечатаны прозрачной изгородью, но размер сего комплекса оставлял шанс на обходной путь. Из-за высокой плотности аномалий снова возникали унылые тени. Их могильный шёпот давил на мозг и сбивал с толку. Снова доносились мольбы о помощи, которые сливались в один тоскливый хор. Иногда в глазах всё меркло: стены разлетались бумажными самолётиками; провода, лампы, рекламные панели и витрины с товарами уносились осенним листопадом; полы сворачивались в большие ковры. И как всегда на сцену выходили ненавистные двойники, продолжавшие сеять смятение.
   Все эти трудности внезапно перестали казаться какими-то жуткими. Души товарищей резко поразил леденящий ужас. Алексей пропал из поля зрения и перестал выходить на связь.
  - Лёха, что случилось? - испуганно спрашивал Николай. - Вань, вы же вместе шли, где он?
  - Хрен его знает, - взволнованно ответил Иван Макарович. - Шли по коридору. Я осматривал слева. Он справа. Ищу...
  - Мы идём! Будь аккуратней там.
  - Постараюсь. Вы тоже там смотрите по сторонам.
   Сердце юноши с каждым ударом всё больше сжималось от страха. Дыхание стало тяжёлым, медленным и горячим. Мысли вихрем разносились по сознанию и толкали в липкие объятья паники. Одно предположение по степени отчаянья сильно опережало другое. "Почему молчит? Может рация села!? Сколько уже прошло времени? Настолько он глубоко зашёл в эту дыру? А если...," - и так острые колья невыносимых раздумий царапали его рассудок. На горизонте бушующего внутреннего мира грозным заревом пылали возможные последствия. С потерей друга встревоженный Николай смирить никак не мог. Ему скорее хотелось сгинуть вместе с ним, но не остаться одному. Жгучее чувство вины схватило за горло. В объятый трепетом мозг ворвались осуждающие суждения: "Я своим упрямством завёл его сюда. Один раз уже чуть не погиб. Лучше бы я один искал путь и никого не подставлял. Я должен был быть рядом. Зачем я всех торопил?" Яростное порицание самого себя быстро ушло в небытие. Ведь сейчас нужно было действовать хладнокровно и без сантиментов. Всем своим естеством Николай приготовился снова броситься в жерло страданий. Он поклялся сделать это в одиночку, чтобы больше никто не угодил в беду.
   Прибежав к месту пропажи, взволнованный юноша бесстрашно нырнул в кошмарные застенки. Все предостережения рассудка об острой боли, помутнении сознания и возможной гибели померкли перед главной опасностью. Время уже не имело значения: отважный Николай поставил на поиски свою жизнь. С каждой секундой тело всё больше изнывало под ментальными ударами, словно мириады насекомых кусали его. Ноги сгибались под напором дурмана, руки наполнялись слабостью, лёгкие сжимались, а сердце учащало биение. Напряжение нестерпимо вибрировало по коже.
   Вокруг снова вырисовывался знакомый пейзаж: реальное таяло, а иллюзии выстраивались для спектакля. Уже изрядно надоевшие стоны погибших, детские крики о помощи и отдалённый злобный смех не давали сосредоточиться. Приходилось как никогда держаться за силу воли. Только её могучая длань могла сокрушить все эти помехи. Однако, при всех усилиях Алексея найти так и не удавалось. Увядающий Николай метался из угла в угол, то и дело куда-то врезаясь. "Лёха!" - кричал он в отчаянье, но никто не отзывался.
  - Какой бесславный конец, - из-за плеча ехидный голос двойника. - Вот, что бывает, когда идиоты, вроде твоего дружка, гонятся за химерой.
  - Уйди, скотина.
  - Хочешь последовать за ним? Ну, конечно. Нет бы включить голову. Тебе давно и так ясно, что вся ваша затея побег от реальности. - и призрак сменил оболочку, превратившись в Михаила Антоновича. - Не можете признать очевидное. Все мертвы. Москва закрыта. А ваш поход лишь оттягивает минуту разочарования и признания поражения. Неужели лучше сдохнуть фанатиком, чем жить как человек?
  - Лёх держись...
  - Кричи громче. Может и услышит, - с ядовитой иронией произнёс дух.
  - Ах ты сволочь, - и в приступе ярости Николай ударил прикладом источник звука.
   Такой необдуманный поступок имел собой ожидаемые последствия. "Если ты выстрелишь в призрака, двойника, то значит и в себя," - всплыло в памяти предостережение Сергея. Гигантская невидимая волна резко отшвырнула юношу в сторону, как будто теннисный мячик. Во время недолгого полёта его изнурённая плоть разбила стекло, ударилась о что-то твёрдое и перекатилась за преграду.
   Пытаясь встать на ноги, Николай нащупал оцарапанными руками какое-то тело. Поначалу ему показалось, что это чей-то сгнивший труп, и тут же захотелось отскочить подальше. Однако, он немедленно отбросил поспешные мысли, ибо бездыханном теле сразу распознал товарища. В тот момент сил оставалось уже не так много, чтобы вернуться обратно. Отчего разум был охвачен лютым страхом скорой смерти. Так просто сдаться и сгинуть совсем не входило в планы юноши. Собрав остатки сил, несгибаемый боец схватил друга и потащил прочь. Пусть сложно было вспомнить нужное направление, тело по наитию следовало дальше. К сожалению, наступил миг, когда организм полностью истратил все свои резервы. В глазах всё померкло, ноги подкосились, и спаситель рухнул на пол.
   Раздавленное сознание оказалось крепко захвачено могильным покоем. Никаких мыслей, воспоминаний и эмоций. Только тьма и бессилие. Всё изнурённое естество уже не испытывало сомнений в наступившей смерти. И последнее, что эхом пронеслось во мраке ума, был чувство леденящего страха. Ещё никогда он так не боялся сойти с заветной дистанции, сорваться у вершины мечты, потерять верность слову и одновременно лишиться друга. Это могло бы оказаться финальным аккордом в его жизни, но воля случая или фортуна распорядились несколько иначе.
   Николай открыл глаза и снова увидел знакомые школьные стены. Полки шкафов с учебниками, учительский стол, меловая доска и запах варёной гречки ясно дали понять, что погибель откладывается на неопределённое время.
   Не успел юноша перевести дыхание, как рассудок сковала мысль о судьбе Алексея. Его взволнованное естество не могло больше думать ни о чём. Ни о Москве, ни о "барьере", ни о еде, ни о воде. Телесная боль оказалась заглушена испугом за жизнь товарища. Не успел боец вспомнить о случившемся, как тут же осмотрелся вокруг. Недалеко на матрасе лежало в бесчувственном состоянии тело друга. Сейчас Николаю хотелось узнать только одно: жив или нет. Однако, жуткие предположения рождались раньше, чем появлялся ответ. "Насколько долго он там находился? Ранен или нет? Если да, то насколько? Дышит или нет? Возможно ли помочь?" - эти вопросы бурей пронеслись по его сознанию. Вслед за ними подошло жгучее чувство вины. Ответственность за жизнь напарника тяжёлой громадиной легла на душе. Напуганному Николаю страшно было смириться с тем, что кровь товарища на его руках. А понимание того, что эту ошибку исправить уже невозможно, ввергало в пучину забвения.
   Тем временем Алексей пребывал без сознания, но основные процессы дыхания и сердцебиения продолжали функционировать. Ни следов крови, ни порезов или ссадин обнаружить не удалось. Данный факт, словно целебный эликсир, избавил разум от невыносимых душевных терзаний. Горечь возможной потери сгинула так же резко, как и возникла. "Держись, дружище," - с облегчением произнёс Николай и пожал напарнику руку. Больше не проронив не слова, парень выпил воды и решил подышать воздухом. Не успел он дойти до выхода из школы, как услышал разговор.
  - Я думаю, пора заканчивать это дело, - с уверенность говорил Иван Макарович. - Они себя погубят...
  - Это не нам решать, - с сомнением ответил Сергей. - Лёха пытается найти своих родных... Ничего зазорного в том не вижу. А Коля молодец. Настоящий друг.
  - Их бы талант да в нужное русло. Если бы нас не было рядом, то хана бы им. На что ребята тратят свою жизнь!? Ведь у них вся жизнь впереди. Девок обхаживать. По бабам шляться. Семью потом заводить. Своё жильё. Тачка. Рыбалка. Путешествия. Сколько всего можно попробовать. Лучшие годы тратят понапрасну.
  - Думаю за свои почти тридцать лет они нагулялись немало. Жильё в ипотеку что ли брать? Или тачку в кредит? Такая себе альтернатива. Рыбалки и тут хватает вдоволь. А нашему путешествию ещё можно позавидовать. Я надеюсь, что мы всё сможем.
  - Серёг, ну ты-то что? Сколько мы уже тут торчим, а бродим по кругу. Пытаемся сову на глобус натянуть. В Москву не пройти. Да и скорее всего там никто не выжил. Адекватный человек понял бы уже весь бред этой затеи и пошёл бы домой.
  - Зря ты так. Каждый из нас по-своему неадекватен.
  - А тебя что так туда манит? С ними-то ясно.
  - Есть причина. Это долгая история. Как ребята проснуться, расскажу. Пришло время разбавить наше мрачное пребывание здесь.
   Очередные пораженческие высказывания Ивана Макаровича ещё сильнее могли расстроить Николая, если бы не поддержка Сергея. Однако, упоминание о возможном летальном исходе не дали ему перевести дыхание. Острое чувство вины пронзило совесть и повергло в уныние. Юноша ясно понимал, что его задача помочь другу добраться до семьи, а не подставить под смертельный удар. В этот момент ему искренне захотелось продолжить поиски самому. Однако, в одиночку найти желанную тропинку оказалось бы намного дольше. Поэтому, как ему казалось, только командная работа могла привести отряд к успеху.
  - Здорова, мужики, - и Николай вышел к товарищам. - Благодарю за спасение.
  - Да без проблем, - вздохнул Иван Макарович. - Ты аккуратней в следующий раз.
  - Постараюсь. Как вы нас нашли?
  - Вы прямо из-за силового поля вывалились, и мы вас подхватили, - ответил Сергей. - Прям чуть-чуть недотянули...
  - Ладно, пойдём, - перебил Иван Макарович. - Надо бы подкрепиться.
   Товарищи вернулись обратно. Сварили большой котелок гречки. Нажарили карасей. Открыли новую банку рисового салата и налили по кружке чая.
   К началу долгожданной трапезы измотанный Алексей освободился от мрачных сетей всепоглощающей комы. Осколки воспоминаний пытались выстроится в трагическую панораму прошедшего. Надорванный рассудок возвращался в привычный ритм, а вместе с ним и адекватное восприятие окружающего мира. Потрёпанное тело уже отошло от лютого напряжения и сердце, не сжатое железным кулаком страданий, могло биться свободно.
  - Такими темпами я так точно склею ласты, - произнёс очнувшийся. - Привет, ребята. Спасибо вам большое.
  - Мы-то в последний момент подоспели, - отозвался Священник. - Это Коляна благодари. Он ринулся за тобой в бездну.
  - Да и он под конец почти спёкся. Вы так ребят точно сорвётесь, - с большой долей сомнения молвил Иван Макарович. - Так, давай присаживайся. Надо восполнить силы.
  - Что там стряслось? - спросил Николай.
  - Да я не заметил в темноте этот занавес, - с голодной спешкой закусывал Алексей. - А как туда попал, то такое началось. Вспомнить страшно... Возникла жена и сын. Стали звать к себе. Я-то сначала понимал, что это всё иллюзия. Но потом, как за мозги хвать меня. Не устоял. Хотелось быстрее к ним. Обнять и прижать. Как только добежал до них, то они лопнули. Как мыльные пузыри... А ещё перед этим их лица скукожились и треснули. Просто жуть. Ну, а потом темнота.
  - М-да, знает стерва на что давить, - доедал Иван Макарович. - Чтобы всё это значило!?
  - Мне иногда начинает казаться, что я гонюсь за миражом, - с долей отчаянья сказал Алексей. - Уже дважды чуть не погиб. Вас подставляю... Опускаются руки.
  - Рано, Лёх, сдаваться, - Николай решительно выступил против уныния друга. - Просто так получилось. Каждый может оступиться. Главное мы живы. Осталось ведь совсем чуть-чуть... Эта гадина будет пытаться нас сбить с толку ещё не раз. Гони прочь эти мысли...
  - Колямба, - перебил Иван Макарович, попивая чай. - Ты, конечно, славный малый. Склоняюсь перед твоим упорством. Вот только слова остаются словами. Сколько бы пафоса ты не нагонял: Москва по-прежнему закрыта.
   Эти слова излучали гнусную иронию над целеустремлённостью и верностью Николая. Его сентиментальная натура моментально почуяла тлетворную желчь. Чувство свирепого гнева мгновенно охватило сознание. Глаза налились яростью. Дыхание резко стало тяжёлым. После колкой издёвки дружественный образ Ивана Макаровича резко покрылся тёмными тонами. Особенно на фоне его недавней поддержки, участии в опасных походах и вдохновляющих фраз. Обиженному юноше это представлялось ни чем иным, как грязным предательством. Фигура бывшего товарища приобрела очертания злейшего врага, пострашнее любой аномалии. На волне негатива расстроенному Николаю как никогда хотелось высказать оппоненту всё прямо и без прикрас. Однако, здравый смысл ещё успевал гасить опрометчивые домыслы.
  - Если ты снова выдохся, то можешь с нами больше не ходить, - постарался спокойно ответить Николай.
  - Не заводись, - грубо сказал Иван Макарович. - Нужно чётко видеть происходящее, а не витать в облаках... За это дорого придётся заплатить.
  - Мне тоже страшно. Вот только страх и существует для того, чтобы его преодолеть. А ты думал, что: пройдём парадным маршем!? Странно, что ты этого момента так не ныл, как сейчас. Когда в Ромашково угодили тоже в эту дрянь, когда я чуть не помер. Спасибо Серёге - спас. Когда в Рублёво прыгали на волнах. Что-то ты ни слова не говорил...
  - Потому что тогда ещё была надежда, а теперь пусто. Мы ходим по кругу. Его нужно разорвать.
  - Ага, - перебил рассерженный Николай. - Просто мы шли по протоптанной дорожке. Это заслуга Назарова. А теперь, когда пришёл наш черёд поднапрячься, то ты сразу раскис. Правильно, приходить на всё готовое может любой. Однако, наша цель требует ещё больше сил. Если есть трудности, значит мы поднимаемся к вершине...
  - Блин, опять ты со своей болтовнёй. Неужели тебе не ясно: что Москва надёжно закрыта!? Очень надёжно. И не нам суждено открыть эти ворота. Нужно быть гибким. Уметь перестраиваться. Надо направить свои силы в нужное русло. Я думаю, что мы заслуживаем большего. С таким рвением, там на гражданке, нам любые преграды по зубам...
  - Заднюю дать значит, - накалялся Николай. - Перестроиться говоришь? Скажи теперь Лёхе: почему ему нужно забить на свою семью?
  - Потому что нет никаких доказательств. Живы или нет. Вы не заметили парни: с той стороны ни каких звуков. Я может сейчас скажу неприятное, но можно завести новую семью. Вспомни, сколько людей во время Великой Отечественной войны потеряло родных, но не отчаялись. Я, конечно, извиняюсь. Лёху-то ещё можно понять. Но тебя, Колямба, что туда тянет?
  - Ты знаешь. Я обещал помочь другу. И слово своё сдержу.
  - Угу. Только, что это за помощь такая, если товарищ помрёт? А? Не сходится.
  - Как видишь не погиб...
  - Кто тебя спас в Ромашково? Кто вас спас сейчас? - не отступал Иван Макарович.
  - Вань, ты не прав. Мы помогали друг другу не для того, чтобы потом этим тыкать, - вступился Сергей.
  - Ладно, надоело. Как будто со стеной говорю, - Иван Макарович захватил свой рюкзак, но из него выпала груда ювелирных украшений.
  - Откуда это у тебя? - строго спросил раздосадованный Николай.
  - Колямба, не парься, - и Иван Макарович с ухмылкой подмигнул. - Это компенсация за моральный и материальный ущерб. Мои нервы не дешёвые... Думаю заслужил, - после сказанного он подобрал драгоценности и стал уходить.
  - Слышь, - встал Николай и схватил автомат. - А ты не охренел?
  - Послушай мальчик. Не надо мне читать нотации. Ещё не хватало, чтобы какой-то повёрнутый чудак меня жизни учил.
  - А мы ведь тут жизнью рискуем не ради твоей жадности, кусок ты дерьма, - и Николай резко ударил обидчика прикладом по челюсти.
   Глаза юноши налились яростью, ненависть поглотила сознание и шквал эмоций вырвался наружу. Ушли в прошлое недавние дружеские посиделки, разговоры, песни и совместные подвиги. Все тёплые воспоминания оказались навсегда разорваны в клочья. На оппонента обрушилась вся мощь человеческого гнева: удары кулаков сыпались по лицу, не переставая, и становились всё тяжелее. Их направляла гигантская жажда возмездия за совершённое предательство. Давно уже Николаю не был настолько равнодушно за чужое самочувствие. Он желал причинить самую страшную боль, не взирая на последствия. Даже если бы понадобилось вырвать противнику волосы, расцарапать глаза, оторвать уши, сломать рёбра, то это бы доставило ему только чувство удовлетворения.
   Однако, упавший Иван Макарович оказался гораздо сильнее. Пропустив серию хуков, он нанёс сокрушительный удар точно по лицу неприятеля и скинул его с себя, словно назойливого таракана. Теперь ему уже не хотелось пытаться словесно разубедить Николая. Стало понятно, что тот понимает только один язык. С помощью грубой силы разъярённый Иван Макарович надеялся выбить из "глупой" головы дурные мысли. Но не успел он подняться на ноги и встать в стойку, как его встретило автоматное дуло. Отброшенный юноша среагировал быстро и взял недруга на прицел.
  - Ну, давай, - с насмешкой молвил Иван Макарович и сплюнул кровь. - Стреляй, пацан.
  - Колян, не надо, - предостерёг Алексей.
  - Ха-ха. Будь мужчиной.
   Оружие было снято с предохранителя. Палец лежал на спусковом крючке. Оставалось только нажать. В это опасный момент оживился поникший рассудок. Он в красках описал ему все последствия такого поступка. Ведь несколько дней назад из его уст звучали упрёки об ожесточении души и разрушительном влиянии зоны на психику. В тумане сознания пронеслась отрезвляющая мысль: окружающая действительность очерствила молодое нутро и вот-вот превратит в убийцу. Чувствовать себя сломленной личностью или идти на поводу у эмоций ему совсем не хотелось. Однако, желание покарать за совершённое злодеяние не отступило. Оставлять Ивана Макаровича безнаказанным тоже не входило в его планы. Поэтому, ствол мгновенно опустился. "Но не таким, как ты!" - грозно крикнул юноша и дал несколько выстрелов по "мешку с сокровищами".
   Взбешённый Иван Макарович уже хотел вцепиться в недоброжелателя, как его резко остановил клинок Сергея. Алексей выбил автомат из рук разгневанного Николая и оттащил его подальше.
  - Сволочь ты, - ругался Иван Макарович. - Ни себе, ни людям.
  - Ни то, что ты. Мерзавец. На чужом горбу в рай въезжаешь, - грозно ответил Николай. - Люди рискуют жизнью, а ты грабишь под шумок...
  - Включи ты уже голову свою, дурень. Сопоставь факты. Мы стоим на месте. Москва закрыта. Уже который раз чуть померли. Даже Ромка Назаров не выдержал. А вы молодые ребята. У вас ещё вся жизнь впереди. Неужели вам так охота сдохнуть? За что? За идею без доказательств. Пора вернуться обратно.
  - Вернуться? Куда? Туда, где миром правят деньги, корысть и выгода. Где человек человеку волк. Где твой ум, мораль, авторитет и статус измеряются кошельком. Где всё превращается в товар. Где правительство "заботится" о народе, но при этом поднимает пенсионный возраст, собирает на лечение больным детям смсками, закрывает школы и больницы. Где орут о повышении рождаемости, но при этом смертность превышает рождаемость. Где не нужны люди, способные к критическому мышлению. Там требуются только покорные работники и смиренные прихожане. Где тебе говорят: "Славься Отечество наше свободное." Только почему-то в "нашем" отечестве все полезные ископаемые принадлежат частным лицам. Они их продают за границу и прибыль кладут себе в карман. Где орут о здоровом образе жизни, но алкоголь продают рекой. В каждом магазине по четыре полки в пять метров длинной. И ещё приговаривают: "Без алкоголя праздник не праздник. Или пить надо в меру." Скажи, возможно ли употреблять яд в меру? Где говорят про любовь, семью и верность. Но в фильмах или в интернете показывают разврат. Семья представляют обузой. Детей тоже. Для женщин мужчина важен лишь как "кошелёк на ножках". А для мужиков женщина лишь как объект для секса. Послушай, популярную музыку нашу. Молодёжную особенно. Там мужик обязательно чего-то должен женщине и наоборот. Ты там всем, кстати, должен. Особенно, если ты не при деньгах. Богатый хоть откупиться может. Да и мы знаем. У них, у богатых, дети в армии особо не служат, шахтёрами не работают, не воюют, даже за преступления порой не отвечают. Кому-то можно, а кому-то нельзя...
  - Опять это нытьё. Если уж кто и виноват в твоих бедах, то это только ты сам. Денег можно заработать. И не все богатые такие. По поводу волков - у тебя родные тоже волки друг другу?
  - Представь себе, когда у отца родные братья делили квартиру, то сразу превратились в волков. Даже друг с другом после того раза особо не разговаривают.
  - А уж про женщин зря ты так. Правильно говорят, что все русские мужики почти выродились. Ни поступков, ничего. Поэтому их и имеют гости с юга. Потому что есть член, брутальность и харизма. А наши тряпки. Вместо того, чтобы брать и делать, они хнычат. "Все бабы меркантильные твари". Разумеется, им нужен обеспеченный молодой человек. Они будущие мамы. Им же надо ребёнка кормить и самой с голоду не сдохнуть...
  - Да нафиг они нужны тогда, если готовы лечь под любого приезжего!? Мамы будущие говоришь... Да ты спроси у них честно. Зачем деньги? Держу пари, мало кто скажет о семье. Хотят потреблять, кайфовать, хвастаться и ничего не делать. Согласен, мужики разные есть. Но хочется быть рядом именно с девушкой. Женственной, доброй, нежной. А не наглой, глупой, хитрой, жадной стервой.
  - М-да, чокнутое поколение какое-то пошло. Сами не знаете чего хотите. Совсем мужскую силу растеряли. Такие девки хитрые были всю жизнь. А все остальные ждут поступков, силы, упорства и куда же без денег. Вообще так тебе скажу... По женщине судят о её мужчине. Насколько она счастлива. Как одета... К этому нужно относиться спокойно. Сразу видно, что ещё зелёный в этом деле.
  - Возможно, но мне это не очень интересно. Я верю в искренность и взаимность...
  - Ой, сними ты уже розовые очки. Пора посмотреть на жизнь реальными глазами. Все стремятся к удовольствию и комфорту. Здесь ничего такого нет. И ты, уверен, был бы не против. Каждому просто нужно своё жильё, машина, стабильный заработок, денег на нужды. И мы можем всё это получить. За наши подвиги и лишения вполне заслужили. А ещё сможем свой бизнес открыть. И представь будем рассекать на крутой тачке с открытым верхом, рыбачить в лучших местах. У нас будет просторное жильё. Вон девок будешь водить... Столько всего. Красота же, а!? Так что нечего пыжиться и строить из себя бессребреников.
  - Красиво говоришь, - остывал Николай. - Может мне вообще ничего не видеть!? Только жизнь человеческая не состоит целиком из тачек, жвачек, квартир и девок. При всём "кайфе" от них - жизнь не становится полноценной...
  - Вам как будто тесно стало на земле, - не выдержал Сергей. - Что? Уже готовы друг другу глотки перегрызть? Уймитесь! Вам мало страданий? Мало того ужаса, через который мы прошли? Мало смерти Назарова? Мало того, что Лёха семью потерял? И не только он. Хочешь, Вань, уйти? Иди. Хочешь, Коль, дерзать? Дерзай. И думаю пришло время вам кое-что рассказать.
  - Что? - успокоился Иван Макарович. - Очередная проповедь, падре?
  - Божиться божусь, а в попы не гожусь. Нет. Поинтересней. Думаю, каждый из вас, задавался вопросами: "Почему случилась эта катастрофа два года назад? Что за монстры? Откуда аномалии и зачем они нужны?"
  - Теория очередная? - заинтересовался Алексей и отряд сел за стол. - Выкладывай.
  - Не теория, а быль. Я один из создателей всех этих аномалий, "барьера" и мутантов...
  - А-ха-ха, - рассмеялся Иван Макарович. - Тебе на РЕН-ТВ вещать таким темпом придётся. Я понимаю - Господь творил чудеса и пророков посылал. А то, Серёг, сразу фраза вспомнилась: "Если ты говоришь с богом, то это молитва. А если он с тобой, то это шизофрения."
  - Взгляните, - и Сергей достал несколько документов.
   Среди них оказался пропуск высшего уровня в некую "Московскую Лабораторию Генетических исследований", где была обозначена должность "Заместитель директора по инновационным технологиям". Так же удостоверение сотрудника организации с личным номером, инициалами и фотографией. Копия трудового договора, паспорт и бейджик. Последней интересной вещью оказались фотографии с коллегами на фоне аббревиатуры учреждения и тех самых аномалий в стеклянных колбах.
  - Ух ты, - удивился Иван Макарович. - М-да, становится всё интересней и интересней.
  - Невероятно, - разделял его эмоции Николай. - Как ты здесь оказался?
  - Такой ценный человек, - отметил с иронией Алексей. - И сюда зачем-то попёрся!?
  - Устраивайтесь поудобнее. Сейчас вам всё расскажу с самого начала. Так что заваривайте чай.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"