Старушка взбиралась на виадук долго. Гололедица выстеклила дорогу и, хотя песком посыпали тротуар слева, двигалась почему-то по правой стороне. Согнутая от старости сер-пом, в длиннополом пальто она волочила за собой мешок, доверху набитый пустыми бутыл-ками. Ноги по льду скользили, и только ботинки "прощай молодость", да палка, на которую она опиралась, делая шажки, помогали ей устоять. Подъем был труден, но старушка упрямо шла и бурчала под нос:
- Зачем только поставили этот железный мост. Старый переход через пути порушили. Вытащили там меж рельсами бруски, и хочешь идти, задирай ноги. А ноги мои сами, как рельсы; чего доброго, будешь через пути перелезать, под поезд угодишь.
По мере того, как кончался подъем, теплели мысли старушки. Увидела она с высоты проходящую электричку, вспомнила лето и то, как проезжала по виадуку в машине с зятем на дачу.
Осилила старушка виадук и неторопливо добрела до городской проходной. Распахну-ла дверь; возле солдата замешкалась:
- Сынок, ты меня пропусти. Я из Заречного. Один, два, три!
Часовой все понял, достал из ячейки пропуск под номером 123. Улыбнулся старень-кой горожанке и пропустил в город. Глядя вслед, удивился, куда она несет столько разных пустых бутылок.
От проходной старушка повернула направо. Заспешила к кафе у Дома Молодежи. Пустые бутылки в мешке зазвенели. У дверей кафе потопталась, постучала палкой. На зна-комый стук вышел сам хозяин. Поздоровался. Напевая, - а, бабушки-бабушки, ушки на ма-кушке... проходи, гостьей будешь, - повел в зал, усадил к столику. Потом принес бутербро-ды, чай.
Не в первый раз пришла сюда старушка и, как всегда, от вкусной еды разомлела. Ос-мотрев зал, запричитала лукаво:
- Сынок, спасибо, накормил. Голодная была - страсть. Не знаю, чем отплачу. Денег-то у меня нет, не работаю.
- Ладно, бабулька, - отозвался владелец кафе на привычные слова, - посиди немного, отдохни, да и спой-ка нам свою задушевную.
Старушка не заставила себя уговаривать. Пристроила поудобнее меж колен палку, оперлась на нее руками и дребезжащим голоском старательно запела:
- Детский садик, что пчелиный рой,
Дети бегают гурьбой...
Две девочки подсели к старушке, и она, довольная вниманием, продолжала:
- У фонтана, где большой каштан,
Чернобровый мальчуган
Возле девочки стоит,
Шепеляво говорит...
Пела старушка, покачивалась в такт мелодии. Посетители кафе умилялись, похвали-вали ее, и она, в который раз начинала и заканчивала:
- Куда делася моя краса,
Поседели мои волоса,
Что прошло, того уж не вернешь.
Посмотри на эту молодежь...
Наконец, "солистка" устала. "Перерыв", - сказала она тихо, распрощалась и поспеши-ла к выходу, а девочки-школьницы предложили понести ее увесистый мешок. Вскоре они вышли на Проспект 30-летия Победы.
- Спасибо, спасибо, спасибо, дочки. Дай Бог вам здоровьица, женихов хороших, - бубнила престарелая горожанка, стараясь не отставать от помощниц, - до "Дружбы" доведе-те и ладно.
У клуба "Дружба", а ныне детского театра старушка придержала девочек. Села на ступеньки, прислонила к мешку палку, завела с девчатами разговор:
- Прежь того, дочки, давным-давно в город наш заезжали певуньи-сестры Федоровы. В этой "Дружбе" концерт давали. Я была. Вышли они, помню, как сейчас, в цветастых сара-фанах, платочках. Сложили ручки на груди и в пояс поклонились. Пели чисто, что по радио, на голоса разные с подпевками:
Два знакомые крылечка
В памяти осталися.
На одном крыльце влюблялись,
На другом рассталися...
- напела старушка и широко улыбнулась.
-Чего это я сегодня распелась? Идти бы надо. Спасибо, дочки. Еще увидимся.
Она неспешно поднялась со ступенек, взяла ношу и палку, двинулась дальше.
У памятника Ленину остановилась. Вождь на постаменте без привычных у подножия цветов показался ей серым, одиноким. Сугробики на плечах вызвали жалость. Пристроила старушка рядом мешок, и, глядя на могучую руку, поклонилась. Потом заговорила громко, как с живым:
- Мой покойный муж Володя был, прямо, с тебя списанный. Лицо тоже широкое, один глаз с прищуром, походка точь-в-точь. Володя был очень умный. Работал всю жизнь. Сорок лет назад привез он нас сюда. Кругом болота, лес. А в лесу-то рыскали кабаны, волки. Лоси с лосятами к домам подходили. Сказать по правде, к баракам. Мы в них жили. Это, как бе-тонку проложили, город расширился. Понастроили, - страсть, как много. Дома все этажные, дворцы всякие. Магазинов? Каких только нет! В городе и баня с купальнями, и базар под крышей. Сто детсадов, школ. Учись не ленись... Ой, и заговорилась я с тобой, Володя Ленин. Прощай, не поминай лихом... Вона к тебе какие-то молодожены с товарищами бегут из ЗАГСа фотографироваться. Смеются. Расписались, наверное. А машины-то их свадебные все в лентах. Разгуделись, как пожарные. Зовут кататься. " Совет вам да любовь", - напутствовала она, молча, молодых и направилась в город-ской парк. Каждый уголок и кустик знала она в парке. Здесь летом нередко занималась, как ей казалось, нужным делом - подбирала с земли осколки битых бутылок и осторожно кидала их в урны - боялась, дети ноги порежут.
Однако сегодня было холодно. Шел снег. Снежинки липли к щекам старушки, таяли. Она только отмахивалась:
- Какой мне парк? Ничего не вижу. Пойду-ка домой.
На улице Ленина она увидела рядом с кинотеатром "Россия" многоэтажный дом, в котором прожила с мужем много лет. Напрямик, через газон устремилась к дому. Постовой милиционер остановил ее, пожурил:
- Куда спешишь, бабуся? Переходи улицу только по переходу.
- Вот и сделайте переход, где хожу, - с хитрецой отговорилась старушка.
У дорогого сердцу дома старушка сложила на груди руки, постояла. Подумала о жиз-ни с мужем в былые годы. Побрела наугад. Вместо улицы Зеленой, где жила теперь с доче-рью, оказалась на Светлой. Увидела лес и поняла, зашла не туда. Беспомощно заметалась. Незнакомая женщина подошла к горбатенькой старушке, участливо спросила:
- Вы что-то потеряли?
- Да, дом. Темно уж делается.
- Адрес, какой?
- Не помню.
- Придется вести Вас в милицию. Там выяснят Ваш адрес.
- В милицию? Не пойду ни за что. Погоди-ка, вспомню...
- Успокойся, бабушка, - вмешался в разговор, проходящий мимо мужчина:
- Я тебя знаю. Ты живешь в соседнем доме на Зеленой.
- Ага! - обрадовалась старушка.
- Пошли!
- Ага!
Мужчина взял старушку под руку, повел. И так полегчало у нее на душе, что она раз-говорилась:
- Хорошие люди живут в Заречном. Завсегда дом покажут. Летом, бывало, сколько раз меня угощали семечками и даже мороженым. Захочу пить, подойду к какой продавщице, спрошу у нее стаканчик воды, а она в ответ:
- Бабушка, жарко сегодня. Я тебе лучше "Пепси" налью. Иногда чужие люди предла-гали на помин упокоенных деньги. Говорили: - Ты старенькая, не откажи, возьми, помяни мою маму иль еще кого.
Опираясь на руку провожатого, старушка шутила и не заметила, как очутилась у две-рей своей квартиры. На звонок выскочила в коридор ее маленькая правнучка и строго упрек-нула:
- И где ты так долго ходила, бабулечка? Вечер. На улице холодно. К обеду ждали, ждали, - не пришла. Ужин на столе. Мама купила тебе интересный подарок, чтоб ты делом занималась и от дома далеко не уходила. Посмотри.
Не успела старушка снять пальто, как правнучка позвала ее в гостиную. Там по ка-бельному телевидению показывали хронику дня города. Неожиданно на экране старушка уз-нала себя. Запрокинув голову, она глядела на памятник Ленину. У постамента лежал запо-рошенный снегом ее мешок с бутылками.
- Никак я! - всплеснула руками старушка, - Батюшки, где мешок-то забыла! А я еще подумала, чего это после него мне легко стало? Надо скорее пойти взять.