За нами следят с тех пор, как все началось. Не всех приютила Лета и взял Аид,
 У Большого Брата мокрый холодный нос, миллиарды глаз, и он никогда не спит.
 Звездный титан чешет ухо и ловит блох, опускает огромную голову между лап,
 Здесь не бывает весело и тепло, здесь космический мусор и звездная пыль в углах.
 Он видит каждый всполох и каждый след, неусыпно следит за миром из тьмы небес,
 Город пытается спрятаться в дымной мгле, но он под надзором титана бесстыдно весь.
 Аргус Панопт, будто в поисках конуры, сканирует взглядом жилое его нутро,
 Скелет его зданий, поджарую кожу крыш, капилляры, аорты и вены его дорог,
 И нас, разбросанных в сотах его домов, темное время, наш грубый подлунный мир,
 Не хочу зарекаться, но точно знаю одно: он смотрит на нас - только голову подними.
 Конечно, нам легче поверить во все, когда за глазами во тьме есть платы и провода,
 Когда разум - компьютер, а череп - системный блок, камеры, пластик, техника и стекло. 
 Когда у Большого Брата есть сисадмин, сортирующий эти потоки на смысл и бред.
 Хозяин Аргуса, в сущности, мог быть им, но давным-давно он не ходит на этот свет.
 И можно дразнить Селену, махать хвостом, наблюдать движение северных диких льдин.
 Аргус лениво щурится на восток, откуда встает сияюще-жгучий диск,
 И мир подставляет спину его глазам, Аргус послушно смотрит, он верный пёс,
 Но если бы кто-то свыше ему сказал, что он свободен и может оставить пост...
 Он знает, что смежив свои миллионы век, как огромный сервер, питание отключив,
 Он увидит стаю, добычу, безумный бег, и загрызет посмевшего приручить...
 Его тревожит, что такой он всего один... и гудение вместо стука в своей груди.

 Миллионы камер смотрят прохожим вслед, мощных, стеклянных, зорких, беспроводных.
 Их спутник "Аргус" мечтает поспать в тепле, он знает - собакам видятся волчьи сны.