Раньше на этом земельном участке располагался детсад. Одноэтажное деревянное здание, постройки шестидесятых годов, две веранды, игровая площадка, домик-теремок, избушка Бабы-Яги, качели, карусель "вертушка", песочница, деревья, растущие по периметру участка и весёлый разноцветный забор, отделяющий детсад от шумной улицы. Но время шло, деревья росли и старели, детсад и веранды ветшали, исчезла избушка Бабы-Яги, развалился домик-теремок, порвались верёвки качелей, "вертушка" скособочилась, песочница вросла в землю, а игровая площадка была неоднократно разрыта коммунальщиками, искавшими прорывы в трубах центрального отопления. Всё так и происходило, однако причиной окончательного упадка стал новый двухэтажный детский комбинат, строительство которого сделало бессмысленным и затратным содержание старых маломестных детских учреждений.
Детский сад "Ёлочка" закрылся.
Несколько лет здание стояло заброшенным, но потом в него повадились лазать дети. Сначала незаметно и осторожно, а затем, обнаглев от безнаказанности, громко и не прячась. Громко потому что распоясавшиеся детишки принялись бить стёкла и выламывать оконные рамы. Правда, это были уже заключительные аккорды их разрушительной деятельности. Стены и полы в детсаде они ободрали и взломали ещё тогда, когда проникали в оставленные помещения тайно.
Закончился этот детско-юношеский "штурм и натиск" вполне закономерно. Местная власть встрепенулась и навела на покинутый объект муниципальной собственности свой чиновный взгляд. Решение по зданию было принято незамедлительно. Сначала бригада разнорабочих сняла с крыши покрытие из железных листов, затем в дело вступил экскаватор и пара "КАМАЗов"-самосвалов. Экскаватор молодецки разломал постройку, самосвалы живо вывезли образовавшийся мусор на свалку. Завершив работу, техника уехала, оставив после себя ровную площадку и грустные воспоминания старожилов о прежних (лучших) временах. Старожилы вообще чаще вспоминали с ностальгией о прошлом и с нескрываемым раздражением думали о настоящем.
Два года на площадке росла трава и деревья. Старожилы проходили мимо, мысленно гадая, что же будет на ней построено вместо детского сада. Конечно, им хотелось, чтобы на этом месте снова появился детсад, пусть современный, каменный, но обязательно детсад. Так старожилам было привычно. Они не желали никаких перемен.
Однако изменения не заставили себя долго ждать. В один замечательный солнечный августовский день у площадки остановились машины энергетической компании в количестве четырёх механических единиц: фургон, из которого вылезло пять человек рабочих, колёсный трактор "Беларус", производства Минского тракторного завода с буром, грузовой автомобиль "КАМАЗ" (удлинённая версия с телескопическим крюковым погрузчиком), притащивший бетонный столб и грузовой автомобиль "ГАЗ" с телескопическим автогидроподъёмником.
Энергетики дружно взялись за работу. "Беларус" пробурил шурф, "КАМАЗ" подтащил, поднял и опустил в пробуренную скважину столб, рабочие споро закидали основание столба землёй и принялись раскручивать бухту экранированного кабеля. Они трудились быстро, слаженно, без перекуров и вскоре площадка была качественно электрифицирована.
"Решение принято", -- догадались старожилы и решение это точно не в пользу детского дошкольного учреждения. Они оказались правы -- в местной газете напечатали интервью с руководителем районной администрации, где он сообщил жителям райцентра, что по такой-то улице будет простроен пятидесятиквартирный жилой дом.
"Пропал калабуховский дом", -- вслед за классиком могли бы сказать старожилы, но они промолчали. Тихой, патриархальной улице и неторопливой жизни приходил конец.
За энергетиками возникла бригада бомжеватого вида мужиков, вооруженных бензопилами. Мужики безжалостно спилили все окружавшие площадку деревья, разделали на чурки и в несколько приёмов куда-то вывезли на старом советском грузовом "ЗИЛе". Скорее всего, продали как дрова какому-нибудь частнику.
Когда исчезли лесорубы, трейлером (многоосным полуприцепом особой конструкции, предназначенным для перевозки по дорогам тяжёлых и крупногабаритных неделимых грузов) к очищенной от зелёных насаждений площадке доставили экскаватор. Не тот, который разрушал детсад, а новый, превосходящий давешний размерами ковша и поворотной платформы. Если прежний экскаватор был Давидом, то нынешний определенно числился в разряде Голиафов.
С этого-то Голиафа землеройной техники для выемки и отвала грунта началась та странная и невероятная история, свидетелями (торжествующими, чего уж там) которой стали исконные обитатели Н-ской улицы, Н-ского райцентра.
А наутро экскаватор исчез, будто его и не было вовсе. Обнаружил пропажу экскаваторщик и баба Оля, жившая в восьмиквартирном деревянном доме постройки одна тысяча пятьдесят восьмого года, наискосок от строительной площадки. Экскаваторщик пришёл раньше, чтобы проверить вверенную ему технику, а баба Оля вышла, чтобы покормить голубей. Птиц баба Оля кормила регулярно, круглый год: летом всегда в семь часов утра, осенью, зимой, весной -- с восходом солнца. Бабу Олю мучила старческая бессонница и ревматизм. Ревматизм баба Оля лечила мазью с пчелиным ядом, от бессонницы лекарства не находилось, поэтому, едва солнечные лучи проникали в спальню, баба Оля кряхтя поднималась с кровати и отправлялась на кухню -- крошить хлеб для голубей в специально выделенную для кормления птиц глубокую тарелку.
Выйдя, и разбросав крошки так, чтобы налетевшие голуби не сбивались в плотное, дерущееся за каждую хлебную крошку сонмище, баба Оля заметила одновременно присутствие на обочине экскаваторщика и отсутствие его основного средства труда -- экскаватора. Заинтересовавшись таким вопиющим несоответствием, баба Оля, прихрамывая направилась к экскаваторщику.
- Случилось, что, милок? - участливо поинтересовалась у рабочего баба Оля.
- Мать, ты экскаватор не видела? - спросил ошеломлённый пролетарий.
- Вчерась туточки был, - ответила баба Оля и показала рукой, где вчера стояла несчастная машина.
- Как это, украли? - не согласилась с трудягой баба Оля. - Ежели бы эту дуру спереть задумали, то на что бы её погрузили? На другую такую же дуру! Как её...
- Трейлер, - подсказал экскаваторщик.
- Вот-вот, - подтвердила баба Оля. - Я бы услышала!
- Могли и с тыльной стороны подъехать.
- Её ж тоже завести надо, - напомнила экскаваторщику баба Оля. - А слух у меня хороший и сплю я чутко.
- А и вызывай, милок, - баба Оля участливо вздохнула и неспешно похромала восвоясие.
После звонка экскаваторщика начался форменный кавардак и цирк с конями. Прибывшая полиция оцепила место преступления разноцветными лентами. Строительные начальники экспрессивно выясняли отношения друг с другом и экскаваторщиком, то есть активно искали крайнего. Всё склонялось к тому, что виновником утраты движимого имущества предприятия в конечном счёте будет назначен именно экскаваторщик. Руководитель следственно-оперативной группы, следователь в звании капитана отвлёк строительных начальников от увлекательного занятия -- грядущего наказания невиновных и забрал изрядно обалдевшего от несправедливых обвинений экскаваторщика для дачи показаний. Оперуполномоченные в это время проводили поквартирный обход в ближайших к месту преступления домах. На площадке трудился криминалист, кинолог с собакой скромно примостился в сторонке, собака, увы, оказалась бесполезна.
Ближе к одиннадцати часам дня к месту происшествия подъехало районное руководство: глава администрации, главный архитектор, начальник отдела полиции и парочка респектабельных мужчин в одинаковых серых костюмах и белых строительных касках на головах. Мужчины были из головного офиса строительной компании.
Следователь бросился к ним докладывать о предварительных результатах дознания, за ним подтянулись к руководству строительные начальники. Результаты были безрадостными: следы кражи не обнаружились, казалось, экскаватор попросту испарился в воздухе.
- Быть такого не может! - нервно отрезал начальник отдела полиции, - следы всегда остаются. Ищите!
Респектабельные мужчины внимательно слушали, глава администрации и главный архитектор заметно маялись -- они чувствовали себя немного лишними в этой компании -- не могли ни помочь, ни возглавить, а только представляли собой местную исполнительную власть.
В обед на обочине дороги начали собираться старожилы из соседних домов. Группа руководителей в сопровождении следователя бродила по площадке -- загадка исчезновения промышленной машины терзала чиновные умы.
Старожилы негромко переговаривались, иронично комментируя происходящее. Единственный, кто не принимал участие в разговоре был студент первого курса исторического факультета С-кого университета Гриша. Он пристально вглядывался в густую траву напротив.
- Эй! - внезапно крикнул Гриша. - Вот же! Вот же он! В траве! Маленький!
Гриша бросился вперёд, перепрыгнул через канаву, углубился в травяные заросли, нагнулся и, резко выпрямившись, вскинул вверх руку, показывая всем жёлтый игрушечный экскаватор.
Руководство повернуло головы на крик, старожилы замолкли и уставились на зажатую в ладони молодого человека игрушку.
- Молодой человек, - громко сказал начальник полиции, - покиньте место преступления.
- Я не обманываю! - продолжал кричать Гриша. - Не верите?! Идите, смотрите сами! Здесь и номер на капоте есть! Сейчас! Я принесу!
С поднятой над головой "игрушкой" Гриша пошёл к дороге и в этот момент произошло необычайное явление -- с каждым шагом экскаватор в гришиной руке становился больше и больше, тяжелее и тяжелее -- да так, что через шагов пять Гриша резко поставил увеличившуюся в размерах машину на землю.
- Е.... ..ою ..ть! - непроизвольно вырвалось из гришиных уст.
Его клич изумления был услышан. Старожилы дружно охнули, руководство прекратило поиск несуществующих следов похитителей и, увлекая за собой подчинённых, решительно двинулось к студенту.
- Что тут у вас? - властным голосом спросил начальник полиции.
Руководители и подчинённые окружили Гришу, стоящего рядом с подросшим экскаватором.
- У нас тут вот! - ответил потрясённый творящимся на его глазах чудом Гриша. Указательный палец студента нацелился в попирающий законы природы артефакт.
- Ух, ты! - воскликнул бесцеремонно пробравшийся сквозь начальство экскаваторщик. Присев на корточки, он принялся сосредоточенно рассматривать таинственным образом ужавшийся агрегат.
- Вы ничего не путаете? - ласково спросил экскаваторщика следователь.
- Да чего тут.., - экскаваторщик едва сдержался, чтобы не выругаться матом, - номер, название и жилет светоотражающий на спинке сиденья!
- Да, - в замешательстве признал следователь, наклоняясь и заглядывая в кабину, - жилет имеется.
- А я что говорю?! - экскаваторщик хлопнул себя по колену.
- Каким образом? - спросил следователь, обращаясь к начальнику отдела полиции.
- Чёрт его знает, - сказал начальник полиции и в свою очередь посмотрел на главу администрации.
Глава администрации, побледнев лицом, молчал. Окружающим почудилось, что он готов упасть в обморок.
- Кхм, - прочистил горло глава. Лицо его постепенно обретало осмысленное выражение. - Прежде всего необходимо выставить охрану. Потом сообщить наверх. И в научный центр. Вызвать учёных. Пусть научники разбираются с данным феноменом. И зевак отсюда уберите.
Начальник полиции достал мобильник. Спустя три минуты наряд ППС вежливо, но настойчиво оттеснял старожилов к противоположной обочине.
- Расходитесь, граждане, - зычно командовал начальник полиции, - вы мешаете работе полиции. - Немедленно покиньте место происшествия! В целях вашей безопасности! В случае неисполнения законных требований служащих правопорядка вас могут подвергнуть административному наказанию! Товарищи! То-вари-щи!!! Прошу вас, разойдитесь по домам! Здесь может быть опасно!
- Ладно пугать-то! - пробормотала баба Оля, - Гришка за дрындулет брался и не помер.
- Товарищи, расходитесь! - надрывался начальник отдела полиции.
- Идёмте, баба Оля, - сказал подошедший Гриша.
- Рука как, не отсохла? - ехидно хмыкнув, спросила у студента баба Оля.
- Да вроде двигается, - весело ответил Гриша, энергично сжимая ладонь в кулак.
- Тогда пошли, - милостиво разрешила баба Оля.
Со следующего дня жизнь обывателей, проживающих на Н-ской улице серьёзным образом изменилась и далеко не в лучшую сторону. Улицу закрыли стационарными постами охраны: въезд, выезд и две боковые улочки перегородили шлагбаумами, установили караульные будки, турникеты и биотуалеты. Всем жителям Н-ской улицы, за исключением новорождённых, грудничков и дошкольников, выдали электронные карточки-пропуска, благодаря которым они могли спокойно выходить из зоны охранения и возвращаться обратно в свои дома и квартиры, к своим родным и близким, если таковые у них имелись, или в свои пустые холостяцкие жилища. Для получения карточек-пропусков им пришлось подписывать обязательства о неразглашении сведений, составляющих государственную тайну -- за граждан младшего школьного возраста расписывались их родители как лица, ответственные за несовершеннолетних детей, четырнадцатилетние (и старше) подростки подписывались самостоятельно. Делалось это в целях недопущения распространения нежелательных слухов, однако слухи уже просочились за оцепление и вольно циркулировали среди широких слоёв населения райцентра и района. Утверждали разное: что в окрестностях упала летающая тарелка с трёхметровыми пришельцами, что из земли выкопали доисторическую тварь, вроде бы динозавра, который ожил, сожрал палеонтолога и улетел на северо-восток, что началась эпидемия неизвестной вирусной инфекции, что мутировавшие бабочки больше не пьют нектар, а питаются исключительно кровью животных и людей, что на стройке непонятным образом уменьшился экскаватор вместе с сидящим в кабине экскаваторщиком, что там-то и там-то произошло то-то и то-то... Слухи множились, расползались и бороться с ними было совершенно невозможно, поэтому отвечающие за поддержание режима секретности органы приняли волевое решение не препятствовать, а совсем даже наоборот, всемерно содействовать их распространению, чтобы начисто утопить истину в этом мутном валу домыслов и лживых измышлений.
На бывшей строительной площадке выросли белые купола мобильной лаборатории, соединённые закрытыми переходами. По периметру место необъяснимой аномалии огородили рогатками, за ограждением круглые сутки ходили часовые, менявшиеся каждые два часа. Иногда из куполов выходили люди в белых, наглухо закрытых комбинезонах, лица у них были скрыты за массивными респираторами и прозрачными, плотно прилегающими к коже очками. Особо выделялись на белом фоне комбинезонов жёлтые бахилы, из-за чего этих людей местные прозвали "курицами". Жили люди-"курицы" в длинном высоком прицепе, выкрашенном серо-зелёной защитной краской. Крыша прицепа была густо усеяна антеннами различных видов и размеров. Местные заметили, что ровно в семь утра и одиннадцать часов вечера из недр прицепа выдвигалась и разворачивалась круглая антенна спутниковой связи, ориентированная строго на запад и в эти часы прерывалось вещание цифровых и спутниковых телевизионных каналов аккурат на полторы минуты. Чем занимались "курицы" в своих шатрах обыватели не знали, но, в принципе, догадывались, потому что на площадку регулярно доставляли разнообразные машины, которые там бесследно и исчезали. Соответственно, у экспериментаторов должен был скопиться солидный парк миниатюрной техники различного назначения. Впрочем, изредка исследователи вытаскивали тросами некоторые экземпляры, доводя самоходный механизм до его обычных размеров. Восстановленную таким образом машину загоняли на трал и увозили в неизвестном направлении.
Через месяц, в первых числах сентября, относительную тишину Н-ской улицы разогнали крякалки, бикалки, гукалки, брякалки кортежа и сирены "фордов" эскорта ГИБДД. Небольшая колонна вместительных чёрных джипов "Шевроле Тахо" и "Кадиллак Эскалейд" затормозила у жилого прицепа людей-"куриц". С десяток исследователей аномальной активности выстроились вдоль дороги, встречая важных гостей. Важным гостем был генерал, свита которого состояла из полковников и товарищей в цивильных костюмах. Старший экспериментатор, приложив ладонь к виску, бодро отрапортовал, после чего генерала и свиту завели в прицеп. Когда они вновь появились на улице, их было уже не отличить от встречающих. Белые комбинезоны, массивные респираторы, прозрачные очки и неизменные жёлтые бахилы. К прицепу подтащили кишку перехода и комиссия (надо думать, что это были проверяющие из центра, или из Центра) гуськом отправилась на встречу с неведомым.
Что там не заладилось? Ответ на этот злободневный вопрос навсегда останется тайной за семью печатями, тёмной областью, полной зыбких гипотез, мрачных фантазий и зубодробительных спекуляций. Видимо, некий эксперимент, подготовленный для высокопоставленных контролёров, завершился самым непредсказуемым образом. Снаружи вроде бы ничего экстраординарного не произошло, только сильно громыхнуло, потом как-то пронзительно и бесшабашно засвистело, разлилось многоступенчатой трелью, сыграло обрывком бравурного марша, актуальной новости, вкрадчивого рекламного предложения и затихло. Затишье наступило тревожное, какое бывает перед землетрясением, извержением вулкана, ураганом, штормом, приходом мужа, ушедшего выносить мусор и пропавшего на всю ночь. А дальше будто плотина разрушилась. Первой бежала комиссия, за комиссией -- исследователи, за исследователями -- часовые. Тоскливо и страшно выла сирена, но недолго, оборвалась как захлебнулась. Проверяющие, тесня и отталкивая друг друга, в чём были, не снимая защитных костюмов, забрались в джипы и колонна, набрав скорость, умчалась, сломав по пути шлагбаум. "Форды" ГИБДД, забытые в спешке, рванули вслед за кортежем. Экспериментаторы суматошно грузились в прицеп. Взревел двигатель тягача, выхлопные трубы выбросили чёрные струи дыма и автопоезд, медленно разгоняясь, уполз, мигнув на прощание красными сигнальными огнями. Улица полностью опустела.
Позже часовых вернули, но ходили они теперь не внутри периметра, обозначенного рогатками, а снаружи. Рогатки немного погодя заменили двухметровым сплошным забором, собранный из гофрированных листов профнастила. Уж очень нервировало часовых творившееся по ту сторону заграждения.
А творилось за забором чёрт знает что.
Сперва разверзлись хляби земные и поглотили брошенные купола, переходы, приборы, инструменты, механизмы, а следом наступил черед разверзнуться хлябям небесным: небо заволокли тёмные грозовые тучи, сверкнула ослепительно-белая молния, оглушительными раскатами прогрохотал гром и ударили по земле хлёсткие струи дождя, столь частые и тугие, что каждому, видевшему этот ливень, показалось, будто в мгновение ока выросла несокрушимая белая стена.
Дождь лил безостановочно три дня и три ночи. На четвёртые сутки тучи рассеялись, солнце высушило залитую водой землю и к небу, пробивая плотную корку высохшей грязи устремились упругие зелёные ростки.
Отметим, что всё это совершалось в пределах ограниченного забором пространства, вокруг же никакого ливня, болота, ссохшейся почвы и, тем более, молниеносного роста растительности не было -- погоды стояли чудесные -- вёдро, то есть тёплая ясная солнечная погода.
Ростки тянулись ввысь, наливались силой и скоро над забором поднялся густой смешанный лес: сосны, ели, кедры, пихты, лиственницы, берёзы, осины, тополя, ивы. Свидетелями очередного чуда были часовые и местные жители -- стаи различных птиц слетались и пропадали в чаще выросшего за сутки леса. Опытный глаз орнитолога мог бы заметить кречетов, беркутов, сапсанов, скоп, орланов-белохвостов, ястребов-тетеревятников и ястребов-перепелятников, рябчиков, куропаток, тетеревов, уток, гусей, синиц, воробьёв, ворон, галок, сорок, малиновок, соловьев, ласточек, стрижей, скворцов, грачей и множество других птиц. За птицами в лес полетели бабочки всех цветов и расцветок, жуки, стрекозы, жужелицы, пауки на паутинках. За бабочками... За бабочками не было никого, потому что мешал забор и часовые. Поэтому... Но об этом позже.
Учёные могли поразиться разнообразию животного мира, решившего кардинально разом поменять среду обитания, да вот беда, учёные после локального катаклизма в зоне действующей аномалии не появлялись.
Жители, незаметно для себя, свыклись с выбивающимися из привычной реальности явлениями, забор превратился в деталь окружающего мира, он основательно вписался в обстановку и никто из сельчан уже не вспоминал, что было здесь до него (и дремучего леса за ним).
Всякая активность вокруг участка затихла. Наверху, видимо, мучительно долго размышляли, что предпринять в сложившихся обстоятельствах, и не, придумав ничего дельного, решили попросту о флюктуации забыть. Часовых убрали, КПП демонтировали, на забор повесили щиты с угрожающими надписями: "Зона повышенной опасности. Не подходить!", смонтировали по периметру видеокамеры кругового обзора, сигнальные лампы и громкоговорители на столбах. Оптоволоконный кабель, протянутый по воздуху, соединял построенный защитный кордон с центром управления, оборудованном в старом Доме пионеров, где, кроме трёх операторов дежурил на постоянной основе наряд полиции, состоящий трёх полицейских, кинолога и служебной овчарки. Днём и ночью, каждые два часа, охранный рубеж облетал патрульный дрон-квадрокоптер, вооружённый чувствительной оптикой с функцией ночного видения, светошумовыми бомбочками и гранатами со слезоточивым газом. Но никто не лез за периметр, разве что собачки достаточно часто проверяли сигнализацию на работоспособность, вызывая законное недовольство граждан, уставших от внезапного отчаянного трезвона и вспышек сигнальных проблесковых маяков. Проблему удалось решить установкой дополнительной защитной сетки.
Казалось бы, на этом можно было поставить жирную точку, однако наверху считали иначе. Заключительный аккорд ещё не отыграл, нелюбопытных вероятно сменили любознательные, которые организовали разведывательную миссию вглубь загадочно трансформировавшейся местности. Финальная часть эпопеи была отыграна впечатляюще и завершающая точка получилась не только жирной, но и запомнившейся надолго.
Отряд тренированных бойцов, общей численностью семь человек, прибыл к исходной точке в шесть тридцать утра на бронированном автомобиле в серо-чёрной камуфляжной раскраске. Отряд был отлично экипирован и вооружён до зубов. Вырезав в заборе прямоугольную секцию (защитный периметр был предусмотрительно отключён операторами), бойцы углубились в лесные дебри. Через сорок восемь минут и тридцать девять секунд обратно вернулись три человека, неся четвёртого. У троих диагностированы лёгкие травмы: ушибы, порезы, четвёртый доставлен в госпиталь с переломами обеих ног. Через шестнадцать минут и двадцать три секунды после возвращения первой группы из аномальной зоны вернулся пятый боец: диагностирован перелом двух ребёр с правой стороны грудной клетки, перелом запястья левой руки, многочисленные порезы и ушибы. Двое бойцов пропали без вести.
Все вернувшиеся не говорили об обстоятельствах, при которых ими были получены травмы. Более того, они вообще молчали, в связи с чем было принято решение о переводе их в закрытый реабилитационный санаторий.
Нынче трудно с полной ясностью выяснить, кто первым из местных жителей проник за ограждение. И почему система защиты не сработала именно на том отрезке забора, где спецами был вырезан кусок железного листа. Неизвестный герой ночью робко прокрался на ту сторону, пугливо огляделся и сразу бросился обратно. Закрыв проём фрагментом вырезанного железа и для надёжности подперев его палкой, смельчак тишком удалился домой. Следующей ночью он продолжил обследование "той стороны". С каждым разом он заходил всё дальше и дальше, пока однажды не исчез вовсе, но не бесследно -- он протоптал дорожку, по которой пошли другие.
Причём этих других стало много, очень много. За короткий промежуток времени наладился своеобразный бизнес -- ходить "в ту сторону". "Там" ими была открыта целая страна, а может быть -- целый континент, или целый безграничный мир, или целое параллельное измерение. Путешествующих за пределы обыденного континуума назвали бегунками.
Что удивительно -- дыру в заборе не закрыли (неведомые умельцы из прорезанного куска сделали дверь, которая, словно бы в насмешку запиралась на щеколду обструганной деревянной палочкой), бегунков не задерживали, квадрокоптер летал как ни в чём не бывало, не замечая людей у импровизированной двери, полицейские и собака не выскакивали на улицу под заполошный треск сигнализации. Отсюда можно было сделать вывод, что наверху любопытствующих сменили умные. Умные предоставили свободу творческой пытливости ума народной массы. Теперь бегунки на собственной шкуре учились законам по-ту-стороннего мира, а умные, сидя в удобных кабинетах наблюдали за их нелегальной деятельностью. Бегунки делали ошибки, гибли, терялись, становились инвалидами, но приобретали бесценный опыт, который, в свою очередь, оценивался, изучался и обобщался людьми наверху. Натурный эксперимент имел грандиозный успех. Отчёт, представленный руководящим лицам, был встречен ими с неподдельным энтузиазмом. Должностные лица, очарованные блестящими, но туманными возможностями, единогласно одобрили расширенную программу дальнейших научных исследований, предусматривающую активное внедрение в сообщество бегунков под видом любителей острых ощущений, туристов, адептов нетрадиционной медицины, выживальщиков, учёных своих штатных тайных агентов и внештатных секретных сотрудников. Один из высоких начальников настолько воодушевился, что отдал распоряжение допускать невобранно "туда" любого желающего при условии подписания им официального отказа от претензий в случае причинения вреда здоровью. Высокому начальнику скромно напомнили, что посещение запретной территории чревато уголовным преследованием, однако сановный администратор непреклонно отстаивал свое решение. Ему нехотя повиновались, потому что он был первым заместителем Директора и вообще... Никто не торопился это распоряжение выполнять. По разным причинам, в том числе и личным.
А за стеной всегда было лето и девственная природа -- леса, поля, холмы, равнины, ручьи, озёра, родники, широкая полноводная река. Чистейший воздух и чистейшая вода. Звери, птицы, насекомые, рыбы, цветы, грибы, ягоды и величественные горы в голубой дымке на горизонте. Только приходи без оружия и не сори. Если ты с добром, то и к тебе с добром. Лови рыбу, собирай дары леса, но без жадности, деревья без цели не пили, зря ветки не ломай, уходя, потуши костер и забери с собой мусор. Правила несложные, но суровые. Нарушителю -- смерть. Как заметил эксперт, возвратившийся с той стороны: "Стругацковщина какая-то лютая".