Николаев Данила : другие произведения.

Пять дней лета. Документальный экшн

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Я ждал это время, и вот это время пришло,
  Те, кто молчал, перестали молчать,
  Те, кому нечего ждать, садятся в седло,
  Их не догнать, уже не догнать.
  
  А тем, кто ложится спать -
  Спокойного сна, спокойная ночь.
  
  В. Цой, 'Спокойная ночь'.
  
  
  
  
  
  ПЯТЬ ДНЕЙ ЛЕТА
  Документальный экшн
  
  
  
  
  
  Данное повествование представляет собой описание реальных событий, произошедших со мной и двумя моими друзьями в июне 2003 года. Эти события по ходу их свершения кратко фиксировались в своеобразном 'дневнике', также были сделаны фото и получасовая видеозапись.
  
  Литературным языком описать произошедшее у меня вряд ли получится, в связи с отсутствием опыта, но саркастическое настроение, которое имеется в рассказе, действительно было присуще всем событиям. Имена всех участников указаны настоящие, отчасти потому, что не могу себе представить кого-то из нас с другим именем.
  
  Итак, началом всей истории явилась моя идея поехать на юг.
  
  Примерно в конце апреля 2003 года мне стало известно, что праздничный день 12 июня попадает на четверг, и пятница 13 июня будет выходным днем. Таким образом, отпросившись с работы на среду, которая была коротким предпраздничным днём, можно устроить себе пятидневный мини-отпуск.
  
  Сразу после этого я предложил 'запутешествовать' куда-либо своему другу Антону, с которым мы на тот момент работали вместе в телевизионном агентстве со звучным названием, куда я устроился на должность менеджера по рекламе при помощи Антона, месяца за четыре до нашего путешествия.
  Знакомы мы с Антоном были на тот момент более пяти лет, а изначально вместе служили два года в армии, в Люберцах, обычными рядовыми солдатами.
  
  В ответ на моё предложение, долго не раздумывая, Антон в шутку согласился, потом мы ещё несколько раз с ним периодически поверхностно обсуждали эту тему, и в итоге всерьез пришли к мнению, что надо куда-нибудь ехать, и самый подходящий вариант - российское черноморское побережье.
  Потом ещё пришла идея, что ехать на море следует на машине. Просто потому, что на машине на юг это круто, мы никогда раньше на машине на юг не ездили, и если платить за дорогу в складчину, то будет дешевле, чем на самолете. Поездка на поезде по понятным причинам не рассматривалась, поскольку в этом случае половину 'отпуска' мы бы провели под стук колес.
  
  По истечении ещё какого-то времени мы поняли, что вдвоём ехать на юг на машине будет не так весело, как втроём. Конечно, втроём не так весело, как вчетвером, но если ехать вчетвером, то спать в машине в дороге придется сидя, поэтому нам нужен ещё один, третий путешественник.
  
  И тогда я озвучил идею поездки своему другу Саше, любителю куда-нибудь выбраться, с которым мы были соседями по двору с самого детства. Саша был не против выдвинуться в начале июня к Черному морю, и с этого момента появилось ощущение, что мы реально поедем.
  Саша и Антон знакомы не были, но, для них это проблемой не являлось.
  
  Сначала вся поездка состояла из набора непонятных предположений, куда именно и на чём именно ехать, сколько займет дорога - мы не знали ровным счётом ничего.
  
  Однако, систематически обсуждая этот вопрос и получая необходимую информацию от друзей и из Интернета, картина желаемого прорисовалась.
  
  Наш общий с Сашей друг - Вова, примерно в то же время собирался с супругой в поселок Сукко, недалеко от Анапы, и он утверждал, что 'в тех краях везде хорошо' и Сукко не исключение, о чём ему известно. Я и сам когда-то в 1996 году бывал в Анапе и мне тогда там понравилось. Таким образом, мы определились, что поедем в сторону Анапы.
  
  Время в пути со стандартной скоростью, без существенных отклонений от графика, в теории не должно было превысить 22 - 23 часа, а судя по описаниям поездок, размещаемым в Интернете, были умельцы, которые долетали часов за 16. Но у нас, даже для поддержания стандартной скорости было несколько существенных проблем.
  
  Первая проблема была не столь серьёзная, как вторая, но ерундой не назовешь - у нас не было машины, ни у кого и никогда.
  Но, здесь мы решили взять машину напрокат, да собственно, других вариантов просто не было. Правда, с прокатом машин никто из нас дела раньше не имел, и мы не знали, дадут ли нам машину в принципе, и что для этого нужно.
  
  Если вопрос с прокатом машины можно было считать техническим, то вторая проблема была по-настоящему серьезной. Несмотря на то, что нам было уже по 24 года (либо почти исполнилось) и у всех были водительские удостоверения, никто из нас никогда не водил машину, за исключением случаев, когда предоставлялась возможность на машине кого-либо из друзей прокатиться немножко по двору или по каким-нибудь дачным участкам.
  
  Саша ездил с инструктором в автошколе года за три до этого, каким-то непонятным образом сдал все экзамены и после этого больше не ездил совсем. Совсем не ездил, т.е. ни одного раза.
  
  Антон получил водительское удостоверение прямо перед призывом в армию и не мог определенно вспомнить, ездил ли он после этого или нет. Вроде было на его памяти пару каких-то микро-моментов, но, ездой это назвать было никак нельзя.
  
  Я тоже сначала ездил в автошколе, после обучения в которой так и не нашел в себе силы доехать до места сдачи экзаменов на Варшавке, вот случись же незадача, что за день до экзамена встретился с друзьями, Димой и ещё одним Антоном, мы решили что-то такое несущественное отметить, выпили водки в разумных пределах, но не расходились при этом до самой глубокой ночи, и сдача экзаменов и праздник получения водительского удостоверения так и не состоялся. Экзамены я элементарно проспал и потом так и не собрался доехать до сдачи, хотя порывался сделать это ещё долго. На память о тех событиях осталась лишь квитанция об оплате госпошлины.
  
  А через год, спасибо Антону, с которым тогда что-то и отметили, мне представилась возможность 'сдать' эти нелёгкие экзамены в Назрани, столице Ингушетии. По итогам получил две красивые бумаги, с оценками, печатями и моей фотографией, и настоящее водительское удостоверение. И в Назрань даже ехать не пришлось, спасибо Почте России, права просто прислали.
  
  Зачем написал об этом факте? Во-первых, надеюсь, что им никто особо не заинтересуется, во-вторых, на сегодняшний день уже пересдал оба экзамена и получил московское водительское удостоверение, в том числе и потому, что устал отвечать на разного рода вопросы сотрудников Госавтоинспекции.
  
  Вернёмся. За руль последний раз до нашего путешествия я садился летом 2002 года, покатался совсем немного на Селигере на Уазике одного друга, и потом всё, больше машиной не управлял ни разу.
  По городу, кроме как с инструктором, из нас вообще никто никогда не ездил.
  
  Стараясь не обращать внимания на эти мелочи, при использовании рабочего Интернета мы стали с Антоном искать подходящую машину. Сначала нашли 'Шевроле-Транспорт', минивэн, что очень нас устраивало для путешествия, но при детальном обсуждении вопроса по телефону сотрудник проката настойчиво хотел узнать, куда именно мы поедем и по каким дорогам. Чтобы его не шокировать, мы сообщили, что собираемся ехать под Воронеж на рыбалку. Тогда он сказал, что на такое расстояние 'Шевроле' они не отпускают, машина только для езды по городу, потому все экземпляры уже достаточно поезженные, и предложил нам взять Фольксваген, древнейший, но большой фургон, с кроватью, столом и всякой другой ерундой, т.е. идеальный вариант, по его словам, для поездки на рыбалку.
  
  От фургона мы отказались сразу, поскольку смущал не только размер машины, на которой, учитывая опыт вождения, мы бы доехали до первого туннеля, чтобы об стены там потереться, но и уровень комфорта, всё же на каком-то древнем фургоне, несмотря на наличие кровати, было бы не слишком удобно ехать на такое расстояние.
  
  Через какое время мы нашли и забронировали 'Hyundai Accent' в прокате в районе метро 'Октябрьская'. Стоила машина тогда 55 долларов в сутки, с залогом в 150 долларов, который возвращался при сдаче машины, и на троих на пять дней это было совсем немного.
  
  Когда Антон звонил в этот прокат в первый раз и консультировался по стоимости и процедуре оформления, у него также поинтересовались, куда именно мы собираемся поехать. Он ответил, что до Ростова-на-Дону и сумма увеличилась от заявленной на сайте на 140 долларов. Нам показалось, что это многовато и на следующий день им позвонил я, и сказал, что мне нужна машина, чтобы доехать опять же до Воронежа. Сумма за это расстояние поднялась на 50 долларов и это была не столь существенная переплата.
  
  Пробег и страховка были без ограничений, катайся, сколько хочешь и кто хочешь, и нигде не было указано, что машина прокатная, т.е. никаких наклеек на ней или указаний в документах на прокат автомобилей не было, она была зарегистрирована на физическое лицо. Из основных условий - требовалось вернуть чистую машину, без каких-либо повреждений, с полным баком бензина, т.е. в таком же состоянии, в котором ты её и получаешь.
  
  Далее, учитывая, что в машине была механическая коробка передач, что несколько усложняло процесс вождения, встал ещё один насущный вопрос - как выезжать из Москвы в конце рабочего дня в самый час пик, выруливать с ходу на Ленинский проспект и потом ехать на Каширское шоссе?
  
  Саша с Антоном делать это своими руками, точнее, руками и ногами, отказались наотрез. Они просто поочередно сказали, что за руль сядут только тогда, когда мы будем на трассе, далеко за МКАД и когда не будет большого потока машин. Их неприкрытый намёк заключался в том, что 'кто придумал путешествие, тот и должен решать подобные вопросы как угодно'.
  
  Перебрав в голове возможные варианты, я позвонил Антону, который помог мне с получением водительского удостоверения и попросил его помочь нам выехать из Москвы. Антон, хоть тогда и не работал, но вполне себе зарабатывал - ездил на шикарном 'Крайслер-Гранд-Вояджер' в максимальной комплектации и был единственным из наших друзей, кто мог быть свободен для того, чтобы на машине в конце рабочего дня приехать на Ленинский проспект.
  
  Идея заключалась в том, чтобы он ехал впереди нас, не быстро и без резких перестроений, чтобы не потеряться в потоке, и, таким образом, планомерно попасть на нужную трассу за МКАД.
  
  Выезд был намечен на вечер вторника. Следуя плану, на среду мы все заранее отпросились с работы.
  Далее, во вторник с утра взяли на работу собранные сумки и договорились встретиться в метро, на Октябрьской кольцевой в центре зала, около 6 часов вечера.
  
  Получилось это сделать с некоторым опозданием, прямо у выхода из метро купили карту автодорог России, и пошли по Ленинскому проспекту до Горного института, в правом крыле которого на 5-м этаже располагался прокат автомобилей.
  
  Поднялись наверх, подписали договор и оплатили аренду, никаких сложностей не было, все заняло минут двадцать, не больше. Машину оформили на меня.
  
  При этом сотрудник проката предупредил, что до Воронежа и обратно мы едем официально по страховке, а если попробуем выехать за Воронежскую область и что-то там случится, за все возможные неприятности будем платить самостоятельно, страховка действовать не будет. Видимо, наш внешний вид указывал на то, что возможны какие-то махинации.
  Несмотря на то, что нигде в документах ничего не было отмечено про Воронежскую область, мысль о предстоящем нарушении установленных 'границ' в очередной раз напрягла. Однако, ещё на этапе обсуждения вопроса с экономией 90 долларов, была сформирована следующая политика путешествия - до Воронежа мы должны научиться ездить и если в этот период что-то пойдет не так, то у нас всё официально, а дальше мы будем 'с опытом' и предельно аккуратны.
  
  Без какой-либо торжественной процедуры в офисе проката мне вручили ключи от машины, после чего вместе с менеджером мы спустились к нашему чуду техники.
  
  Машина была новенькая, всего 14000 километров пробега и выглядела очень приятно. По комплектации: электростеклоподьемники, гидроусилитель руля, кондиционер, кассетная магнитола с 4-мя динамиками, двигатель 1,5 литра, 102 лошади, механическая коробка передач, корректор фар по высоте, багажник и лючок бензобака открываются из салона, вот, пожалуй, и всё, что можно сказать. Но, этого было вполне достаточно для того, чтобы получать истинное удовольствие.
  
  Комплектация была нам известна заранее, и мы подготовились - музыку, которая у нас была в электронном виде, записали на несколько аудиокассет, другого варианта не было.
  
  Стоя у машины, я находился в приподнятом настроении, было волнительно, но очень приятно.
  Ребята курили чуть поодаль, разговаривали, а сотрудник проката давал мне необходимые разъяснения - вот эта лампочка показывает то-то, здесь уровень того-то, заливать, если что, вот это, сигнализацией пользоваться следующим образом, вот здесь лежит запаска в багажнике 'под полом', там же домкрат и т.д. и т.п.
  
  Потом он закончил инструктаж и ушёл, и мы остались на улице одни. Я позвонил Антону, он сказал, что уже выехал к нам, но пробки серьёзные и приедет не раньше, чем через час.
  
  Делать всё равно было нечего, мы сложили в машину вещи, уселись, завели двигатель и съехали под горочку за здание Горного института, потренироваться. Там была длинная дорога вдоль всего здания, и в конце неё разворот прямо на крыше ещё какого-то невысокого здания. Так мы и катались туда-сюда, садясь за руль по очереди. Получалось плохо, тронуться порой не могли даже и со второго - третьего раза, машина тряслась в конвульсиях и глохла.
  
  Потом приехал Антон вместе с ещё одним нашим другом Серёгой, который на тот момент, как и мы, машину не водил. Поздоровались, постояли на улице около машин, немного поболтали о жизни и решили сфотографироваться.
  
  Поставили машины рядышком, встали так, сфотографировались, встали эдак, ещё раз сфотографировались, потом посмотрели в окошко фотоаппарата, сколько кадров потрачено и сколько осталось (на тот момент и фотоаппарат был не цифровой, а плёночный), и оказалось, что при позировании можно было моргать, чихать, зевать, и вообще делать всё что угодно, поскольку плёнки в фотоаппарате не было.
  
  Саша, который нас фотографировал и чей был фотоаппарат, а также видеокамера, заявил, что 'про плёнку вы у меня ничего не спрашивали', и такая аргументация вполне была в его духе. Для видеокамеры плёнки у нас тоже не было, но об этом мы хотя бы знали изначально. Плёнку всех сортов мы решили купить где-нибудь в удобном месте по дороге, и надо было уже выезжать, поскольку на часах было почти восемь вечера.
  
  Перед выездом я несколько раз попросил Антона ехать помедленнее, чтобы мы от него не отстали и первые пару километров мы проехали именно так, без эксцессов. Потом на площади Гагарина, на развороте под мостом, наша машина прямо в потоке неожиданно заглохла. Я кое-как завёл прямо на ходу, но, с этого момента она ещё несколько раз так глохла, всё время дергалась, тарахтела как трактор и совсем не тянула. Как мы поняли, когда её до нас предыдущий владелец-умник сдал в прокат, в целях экономии он заправил в бак более дешевого 80-го бензина, поскольку позже, когда мы дозаправили машину 95-м, эта проблема благополучно разрешилась.
  
  На Каширском шоссе, на каком-то большом перекрестке с кучей светофоров, когда для нас уже загорелся красный, но опаздывающие машины при этом всё ещё ехали вперед, Антон по своей старой и неискоренимой привычке поехал за ними. Боясь остаться на перекрестке в одиночестве навсегда, я тоже поехал за Антоном, но для нашей машины пространства на перекрестке уже совсем не было.
  
  Всё было как в кино - на нас справа, сначала издалека, а потом всё ближе и ближе с приличным ускорением пошёл поток машин, причём, поскольку я ехал слишком робко, одна даже успела проехать перед нашей 'мордой', и мне пришлось остановиться, после чего большой белый джип, включив дальний свет и пронзительно сигналя, специально пугая нас, и ведь было за что, остановился около нашего правого бока. Но, после этого всё же нам дали проехать.
  
  Несмотря на то, что я в тот момент сидел за рулем, было ощущение, будто наблюдаю за ситуацией со стороны. Мысли были далеки от моря, нервы и впечатления подпорчены, ладони реально вспотели. В машине на тот момент мы были вдвоем с Сашей, который сидел на пассажирском сиденье справа от меня, Антон ехал с ребятами в Крайслере. Посмотрев на Сашу, для себя я отметил, что после 'сближения' джипа с передней пассажирской дверью, Саша имел не только погрустневший, а даже несколько... постаревший вид.
  
  Потом остановились на Каширке у большого торгового центра 'Рамстор'. Зашли, купили там три плёнки для фотоаппарата и кассету для видеокамеры. Там же сделали первое короткое видео и несколько фотокадров. Когда вышли из магазина, почти стемнело. Доехали по старой Каширке через г. Видное до новой, там заехали на мост и прямо на этом мосту Антон остановился, чтобы потом снова съехать на МКАД и вернуться домой. Над нашей головой был указательный щит 'Ростов. Новороссийск'.
  
  Стало ясно, что разворотов теперь до самого моря не предвидится, и пришло время прощаться. Было несколько тревожно, по-моему, нам всем.
  
  Прощались, как перед отправкой в серьезную и далекую экспедицию. После тёплых пожеланий в адрес друг друга и напутствий в наш адрес, мы ещё пару раз вместе сфотографировались, обнялись, расселись по машинам, посигналили друг другу и разъехались в разные стороны.
  
  Между собой мы определили, что будем ехать, меняясь один раз в три часа и останавливаясь при пересменках на 15 минут, чтобы машина немного остыла, и мы бы могли размяться. За рулем всё ещё оставался я, т.к. мои законные три часа на тот момент ещё не истекли.
  
  Лично мои ощущения были незабываемые, наверное, это было счастье.
  Июнь, тепло, наконец-то управляю машиной, новенькой машиной, которая мне нравится, мы едем на юг, едем к морю, негромко играет любимая музыка, дорога отличная, просто плывешь по ней, правда, больше 110 километров я всё равно пока не разгонялся.
  
  Километров через 50 от Москвы случилось небольшое происшествие. На шоссе, на большом пологом повороте налево, в нашем левом ряду лежала большая сбитая машиной мертвая собака. Большая собака, типа кавказской овчарки. Появилась она перед нами как-то неожиданно, из-за поворота её сразу не было видно, и я, хоть и успел крутануть рулем немного вправо, по ногам ей мы проехали. Машину немножко встряхнуло, естественно, ощущения от ситуации были неприятные, тишину прорезали непечатные выражения, выражающие чувства досады.
  
  Дальше закончились освещенные участки шоссе, на дорогу спустилась тьма и за руль сел Саша. Ездил он тогда совсем плохо, но был очень аккуратен, явно старался, и нужно сразу отметить, что с ним за рулем эксцессов не было ни разу. Он не спешил, и с нашими подсказками всё получалось хорошо. Через какое-то время Саша просто встал как влитой за каким-то грузовиком и так и пролетело почти всё его положенное время как 'жёсткой сцепке'.
  
  Потом, уже ночью, за руль сел Антон. Он ездил несколько лучше Саши, но похуже, чем когда-то в автошколе, при этом с каждой минутой его амбиции как водителя росли, пилотирование становилось всё более быстрым и рискованным, обгоны тихоходного транспорта всё красивее, а пассажиры, соответственно, всё бледнее. Мы с Сашей открыто переживали и вежливо отговаривали Антона от подобной спешки. Однако Антон повода для полной паники нам не давал и его 'смена' прошла также без проблем.
  
  Где-то в этот период, на заправке около Ельца (сейчас я не помню всей дороги, периодами она была довольно монотонна, но, этот момент мы сняли на видеокамеру), мы вышли у обочины передохнуть.
  Небо уже светлело, на дороге не было ни одной машины.
  
  Впереди от нас метров через триста светилась огнями заправочная станция. Саша достал камеру и снимал машину и нас. Я, видя это, сел за руль, глупость взяла верх над здравым смыслом, вдавил педаль газа в пол и с пробуксовкой, летящими из-под колес камнями с обочины и громким свистом резины на асфальте унесся вперед. Молчание друзей длилось недолго.
  
  - Придурок, - крикнул Саша, продолжая съемку. И, через несколько секунд, приближая зумом удаляющуюся в ночь машину, крикнул еще громче, - Данила, придурок!
  
  Конечно, не лучшая возможность указать впервые в рассказе свое имя, но тут уж слов не выкинешь, именно так и было.
  
  Когда от машины на экране видеокамеры остались только огоньки стоп-сигналов, Саша повернул камеру к Антону. Тот стоял у обочины, курил и молчал, наслаждаясь предрассветной тишиной.
  
  - Ну что, Антоха, пойдем домой?
  
  - Домой? Пойдем, конечно. Я чувствовал, что ему нельзя доверять и всё именно так и кончится.
  
  При этом в интонации прослеживались нотки надежды, что всё это так не кончится. Интуиция не подвела, через несколько секунд, не разворачивая машину, я полным задним ходом по пустому шоссе уже ехал обратно.
  
  Когда я подъехал и вышел из машины, Антон с расстановкой, чеканя слова, театрально сказал:
  
  - Ну, ты молодчина, нашел себе игрушку за пятнадцать штук зелени.
  
  Я им в ответ дружелюбно улыбался, мол, друзья, ну что вы, расслабьтесь и давайте веселиться. Хотя они и не расстраивались. Тогда ещё не расстраивались.
  
  Мы расселись по местам и поехали дальше. Через часок совсем рассвело, и мы решили позавтракать у какой-нибудь реки, а может быть, даже и искупаться. Ехали-ехали, всё ждали какую-нибудь подходящую речушку и приехали на Дон, который пересекала трасса. В том месте, где проходила дорога, река была совсем небольшая, метров десять шириной. Мы съехали после моста в первом же возможном месте вправо, и через ухабистое поле дотряслись до воды. Весь берег реки зарос травой, дно в местах подхода к воде было совершенное никакое - полуметровый слой ила, и мысль о купании отпала в тот же момент, как только мы это увидели.
  
  Саша сладко спал на заднем сидении.
  
  Мы с Антоном переоделись, и стали что-то раскладывать из съестных припасов. Я включил видеокамеру, открыл в машине заднюю дверь, и, снимая Сашу на видео, стал его будить. А разбудить Сашу, скажу я вам, задача не из легких. Он просто чемпион в отношении поспать, и не вставать. Да простит меня Саша за использование издевательских методов, я хватал его за ухо, за нос, за волосы и тянул их в разные стороны, а он поочередно, не открывая глаз, вырывал эти части тела из моих рук, закрывал их своими руками и безуспешно пытался зарыться в щель между сиденьями, чтобы продолжить спать дальше. При этом я непрерывно и монотонно приговаривал:
  
  - Саша, вставай. Проснись, вставай, давай, вставай. Саша, Санек, проснись, Санек, пора просыпаться. Просыпайся, пора уже, проснись, Саша...
  
  Он также монотонно мне отвечал:
  
  - Отстань от меня, подожди. Отстань, я к тебе не лезу, когда ты спишь, дай поспать. Не нужно мне ничего, отстань ты. Только ляг поспать у меня, отстань, я тебе сказал, отвяжись от меня...
  
  Постепенно речь Саша стала приправляться лёгкими матерными выражениями, а в голосе появились нотки злобы. Но, я не отставал.
  
  - Вставай, Санёк, посмотри по сторонам, тут море уже. Давай прыгай в плавки. Пересохло оно немного конечно, но купаться можно. Ты глянь, какой мы с Антохой дикий пляж нашли, ни одного человека нет, айда купаться, поднимайся скорее, - я окончательно переключился на Сашино ухо, вытягивая за него потихоньку Сашу из машины.
  
  - Вот ты скотина, какая же ты скотина, русского языка не понимаешь, что же ты за человек такой, дай мне поспать, не нужно мне твоё море. Привязался, иди отсюда, да иди ты отсюда, иди рули, спи, купайся, ко мне не лезь я сказал, - несмотря на долгий диалог, Саша ещё ни разу не открыл глаза. При этом он уже окончательно проснулся и понимал, что я все равно не отстану, и последние слова перешли почти на крик, - Да отвяжись от меня, сказал тебе, не понимаешь что ли?
  
  После этого он наконец-то поднял голову и увидел, что я снимаю всё происходящее на камеру. Изменившись в лице, хитро прищурившись и потягиваясь одновременно, он сказал:
  
  - Вот... что ты... снимаешь меня, когда я ругаюсь?
  
  - Хватит дрыхнуть, друг мой, солнце в зените.
  
  - Я запомнил, ты не думай, - предупредил меня Саша, отодвинув от себя камеру и выкарабкиваясь из машины.
  
  - О-о-о, ну в этом я ничуть не сомневаюсь.
  
  Может быть, с моей стороны такая побудка была и правда жестоким приёмом, но, поверьте на слово, если Сашу таким вот образом не поднимать, то бодрствующим в путешествии его можно вообще не увидеть.
  
  Потом мы легко позавтракали, наблюдая, как недалеко от нас в траве прыгали-игрались три зайца. Это было завораживающее зрелище, они высоко выпрыгивали из травы друг за другом и мы это также запечатлели. Потом, при выезде по полю, въехали вроде бы в небольшую лужицу, но забуксовали в ней, и машину пришлось выталкивать, что было не быстро и не просто, и после чего она стала снизу и с правой стороны покрыта сантиметровым слоем грязи.
  
  Дальше был уже Воронеж, и настало время рассказать про наши сборы.
  
  Ещё в Москве мы составили список всех вещей, которые нам могут понадобиться в пути и на отдыхе. При этом разделили на троих все предметы, которые нам нужны были в единичном экземпляре, чтобы не набирать лишнего. Таким образом, у каждого из нас получился свой личный список.
  
  Собираясь, я ходил по квартире со своим этим списком и набирал разные указанные в нём вещи: открывалка, штопор, зубная щётка, нож, лекарства, и так далее.
  
  Был и ещё один список на маленькой офисной бумажке, в котором были указаны всякие важные траты - машина, бензин, жильё, и т.д.
  Также в этом общем списке присутствовал пункт под названием... 'два коробка' (спичечных). Их растительное содержимое - дело не благородное и для нас не повседневное, а сейчас вообще и не приветствуемое, но, опять же, из песни слов не выкинешь.
  Короче, мы их тоже предварительно купили и конечно не пустыми. Несмотря на то, что никто из нас не являлся ярым поклонником этого баловства, все были ближе к спортивному образу жизни, тем не менее, каждый из нас мог по особым случаям позволить себе покурить, а тут речь шла пусть о маленьком, но особом отпуске, вот и решили его таким образом разнообразить. Купленное дело мы собирались куда-нибудь хорошенько припрятать, но в Москве подходящего момента не представилось, и эти мероприятия остались потом.
  
  Так вот в Воронеже под это лихое дело нам надо было приобрести папиросы. Остановились ранним утром на какой-то площади, где на электронных зеленых часах светилось время 7.04, и в обычной торговой палатке у автобусной остановки приобрели 'Беломорканал'.
  
  Потом была небольшая сквозная экскурсия по городу, в Воронеже есть на что посмотреть, сфотографировались у памятника Петру, у каких-то красивых зданий, на разных площадях и даже немного прогулялись в каком-то сквере, после чего поехали дальше к морю.
  
  Потом от Воронежа до Ростова-на-Дону всё было почти без происшествий. Лишь один раз, когда я спал сзади, а Антон был за рулем, я вдруг проснулся от сильной тряски и шума колес, даже не шума, от реального грохота, было похоже на то, что мы взлетаем на самолете, когда он перед самым взлетом бьет колесами по полосе.
  
  Я поднял голову, осмотрелся и понял, что мы едем слева от встречной полосы, и цепляем колесами ухабистую обочину, на скорости в добрую сотню километров.
  Это Антоха, оттачивая... 'двойной обгон' какой-то отечественной легковушки с прицепом, которая и так уже обгоняла какой медленный большегрузный транспорт, выехал на полной скорости левой стороной машины на встречную обочину. Потом, конечно, подобные 'обгоны' я видел на дороге, и в Интернете, но единственный раз с собственным участием был именно тогда. Саша молча сидел на переднем пассажирском кресле и лицо его было цвета асфальта. Я попросил Антона так больше не делать, не без применения лёгких матерных выражений, не несущих в себе ничего личного.
  
  Антон в ответ сообщил, что больше не будет так делать, если некие 'они' на дороге так тоже делать не будут, используя в своей речи такие же выражения.
  Время обгона почти точно совпало со временем смены водителя, и через несколько минут я попросил Антона остановиться, поскольку наступила моя очередь вести машину. Машина немного остыла, нервы тоже, я окончательно проснулся и сел за руль. Антон сменил меня на заднем сидении - лег спать, мы тронулись дальше.
  
  Через полчаса, когда я обгонял с превышением скорости какой-то еле плетущийся грузовик, со встречной полосы мне предупредительно поморгали фарами. Стало ясно, что впереди гаишники, и обгонять мне следовало помедленнее.
  
  Действительно, метров через триста произошла первая остановка нашей машины жезлом инспектора, который оказался на редкость приятным в общении человеком, лет около сорока.
  С первых слов, широко улыбаясь и откровенно подтрунивая над нами, он сказал что-то вроде:
  
  - Добрый Вам день! Не затруднит ли Вас, товарищ водитель, присесть с комплектом документов в нашу машину?
  - Да, конечно, иду.
  
  Я взял всё, что в данном случае могло потребоваться, т.е. документы и кошелек, подошёл к их девятке и сел на пассажирское сиденье. Второй гаишник остался рыбачить на дороге дальше. У этого же на коленях лежал автомат, дуло которого смотрело прямо мне в живот. Через несколько секунд пристального внимания к данному факту я сказал:
  - А не могли бы Вы автомат в другую сторону направить?
  Он оторвался от изучения документов.
  - А что Вас так смущает?
  - Да вот смущает, как он лежит, мало ли что, а я ведь ничего плохого не сделал. Как -то несправедливо получается.
  - Наверное, пока ещё не успели ничего плохого сделать, - сказал он с улыбкой, - Шучу, автомат у меня послушный, сам не стреляет, но, если беспокоитесь, - и он перевернул его в другую сторону.
  
  Потом поинтересовался, куда мы едем и на какое время, сколько бензина потратили, отчего спешу, и посетовал на то, что всё же придется меня оштрафовать.
  Я в шутку сказал, что почти от самой Москвы тащился за этим грузовиком, он достал нас до невозможности, но при этом понимаю, что нарушил и по возможности заплатил бы штраф на месте. Гаишник даже и не начинал заполнять до этого протокол, и сказал, скорее даже пошутил:
  - Ну и прекрасно, какую сумму вас бы не затруднило заплатить на месте, сто рублей или триста?
  Я некоторое время подумал над постановкой вопроса.
  - Не затруднило бы заплатить сто рублей.
  - Чудесно, тогда кладите туда, - он показал на панель приборов, и когда я положил туда сотню, пожелал нам приятного отдыха и хорошей дороги, а также посоветовал не торопиться и больше не попадаться.
  Честно говоря, я думал, что меньше чем в триста рублей мы не разойдемся. Но, он сам обозначил столь небольшую сумму. На самом деле вежливый гаишник попался, с чувством юмора и деньги в такой ситуации было отдавать не так неприятно, как это могло быть в другой ситуации.
  
  Теперь, наверное, настало время сказать пару слов непосредственно о нас, основных действующих лицах этого рассказа.
  Сделать это не просто, поскольку непонятно, что требуется описать, чтобы было кратко и по делу. Наверное, антропометрические данные, особенности характера, ну и по маленькой жизненной истории о каждом. Постараюсь не затягивать и во избежание претензий друзей, которые в любом случае неминуемы, начну с себя.
  
  Мне кажется, что внешне я обычный среднестатистический человек, средний рост - чуть больше 180-ти, средний вес, где-то около 80, на тот момент ещё среднее образование и средний доход. Со слов окружающих - характер вредный, иногда бываю занудой, и где-то делаю это специально. Какую-то часть времени бываю веселым и покладистым, и вроде даже с чувством юмора. Когда я в настроении, плохие качества прощаются мне авансом. Люблю авантюры, и, как уже стало ясно, могу участвовать в их создании.
  
  В жизни со мной и до этой поездки, и после неё, случались различные необыкновенные события, но, сейчас их обсуждать не в тему, поэтому выберу парочку достаточно нейтральных. Для начала могу сказать пару слов о том, как я устроился к Антону на работу.
  
  На каком-то этапе жизни мне внезапно понадобились деньги, чтобы отдать свою часть общего коллективного долга в три тысячи долларов. Коллектив задолжавших состоял из меня, Антона, который провожал нас в путешествие, Вовы, который собирался в Сукко, и ещё одного нашего друга Паши, не задействованного в настоящей истории.
  
  Деньги мы заняли для того, чтобы рассчитаться с какими-то высокопоставленными представителями МВД РФ за то, чтобы они... под другим углом посмотрели на произошедшую абсолютно случайно обоюдную драку. Она случилась в нашем же дворе с другой компанией ребят, и драку эту 'на время' расценили как хулиганские действия именно с нашей стороны. Правда, расценили её так потому, что мы менее, чем наши противники, пострадали в драке, т.е. победили, а также потому, что среди противников оказались двое ребят - сотрудников МВД РФ, о чём мы, собственно, изначально не знали.
  Эту драку после вмешательства влиятельных людей, получивших вышеуказанную сумму, расценили уже не как хулиганские действия с нашей стороны, а как обоюдную драку, коей она и являлась, и претензии были исчерпаны, после чего взятые в долг деньги, соответственно, мне надо было отдавать тем, у кого я их занял.
  Отмечу, что мне и самому не очень приятно, что в рассказе фигурируют сплошные взятки, но это всё тогда было, реально было, что теперь поделать.
  
  Так вот на тот момент я учился в институте и никогда до этого официально работал, т.е. устроиться сразу и на нормальную работу было не так просто.
  
  Антон был в курсе моих проблем, и как настоящий друг предложил мне очередную авантюру - попытаться при его содействии устроиться к нему на работу, ни много ни мало, в известное телевизионное агентство. При этом никаких вакантных должностей, кроме менеджера по рекламе, у него на работе не было, а требовался, между прочим, специалист с опытом работы.
  
  Если бы не сложившаяся ситуация, то пытаться устраиваться на работу подобным образом мне бы даже не пришло и в голову.
  
  Договорились мы следующим образом - по предварительной рекомендации Антона я прихожу к директору телевизионного агентства и говорю, что работал до этого в одной компании, занимающейся оптовой продажей косметики, у своих родственников, без трудовой книжки и с серой заработной платой. Вариант с оптовой торговлей косметики был выбран потому, что у меня в такой компании работал один хороший друг и я по опыту услышанной от него информации, мог хоть пару правдоподобных фраз про такую деятельность выдумать.
  
  Несмотря на то, что вся задумка представляла собой полный бред, директор, Елена Александровна, очень приятная женщина, после пяти минут беседы, не расспрашивая меня особо о конкретике предыдущей работы и полностью доверяя рекомендации Антона, который всегда имел репутацию человека слова, предложила мне выйти через несколько дней на работу с зарплатой на испытательный срок в двести пятьдесят долларов в месяц. Да, были тогда такие зарплаты, и платили именно в долларах, две бумажки по сто, и один полтинник, и это было вполне нормально, а в моем случае даже очень хорошо.
  
  Я умолчал о том, что учусь в институте на четвертом курсе, на дневном отделении юридического факультета и что к лету, когда у меня будет сессия, постоянное нахождение на работе будет абсолютно невозможным, а также о том, что я не знаю, как пользоваться компьютером, поскольку своего компьютера у меня тогда не было.
  Отмечу, что мои знания компьютера на тот момент были таковы, что при сдаче на втором курсе зачёта по информатике, куда я почти не ходил, преподаватель, обычно добродушный мужик, хотел меня убить, что означает физически уничтожить. Поскольку, когда он замученный мне уже сказал 'всё, завершаем работу и выключаем компьютер', я даже не смог сразу найти, где это вообще можно сделать.
  
  А далее я вышел на работу.
  Основная функция менеджера по рекламе заключалась в сопровождении имеющихся в агентстве не шуточных проектов, крупнейшие спортивные мероприятия, например, хоккейные турниры, чемпионат по гольфу, а также известные передачи, причем не где-то там, а на Первом канале, а также несколько сериалов на Первом и других каналах.
  Помимо сопровождения проектов требовался и поиск новых клиентов для участия в таких проектах.
  
  И в этой связи, в числе прочих обязанностей, я должен был... ёлки-палки... обзванивать клиентов. Не слишком много, не ежедневно, но даже и малое количество такой работы очень напрягает.
  
  Честно говоря, мне такая работа всегда казалась ненормальной, и тогда было проще умереть, чем звонить с навязчивыми вопросами неизвестным людям. Первые мои звонки я не забуду никогда, и Антон так же не раз вспоминал о них с улыбкой, неизменно переходящей к смеху.
  
  Подготовился я следующим образом. Сначала написал на бумажке что-то вроде бизнес-предложения, и позвонил в какую-то крутую компанию, поскольку не крутые компании на телевидении, как правило, не размещаются. Сказал 'Здравствуйте', дождался ответного приветствия и в состоянии глубокой комы, не останавливаясь, проговорил в трубку всё, что у меня было написано на бумажке. Просто прочитал. Нет, скорее просипел.
  
  Далее услышал что-то вроде 'Мы вам перезвоним', что подразумевало 'Да идите на фиг, и забудьте этот номер телефона', повесил трубку, откинулся на кресле и вытер со лба испарину.
  После первого же телефонного звонка мне нужен был валокордин и валериана, и отпуск, но это был не конец мучений, а их начало. Воистину действенный способ доказать человеку, что драться во дворе это плохо.
  
  Также, в один из первых дней меня подозвала начальник отдела, чтобы показать, что мне сейчас нужно будет сделать в Excel.
  Возможно, я раньше слышал слово Excel, но явно не знал в полной мере, что оно означает.
  
  Антон сидел в десяти метрах от меня и с любопытством наблюдал, чем всё это закончится.
  При этом, если бы Антон не связывал меня с этой работой, то в тот момент я бы точно отпросился в туалет на минутку и незаметно для всех покинул бы офис. А потом попросил бы кого-нибудь позвонить туда и сообщить, что искать меня больше не надо, потому что я отправился спасать других людей, и спас их, но не смог уберечь себя. Чтобы если потом обо мне в этом офисе и вспоминали, то только хорошее.
  
  - Данила, как формулы сюда забивать, знаешь? - откуда-то из тумана звучал голос начальника отдела.
  - Эээ... я видел, т.е. делал, но лучше конечно показать.
  
  Да уж, реально тяжелые в моей жизни были минуты.
  Однако конфуза не случилось, начальник отдела все самое основное мне достаточно доходчиво объяснила, причем на той работе я и постиг основные азы Excel. Антон потом показал мне ещё более подробно, не так всё сложно всё оказалось, и пошло-поехало, ежедневно скрипя мозгами, втянулся в работу.
  
  Забегая вперед, скажу, что проработал я в агентстве немного, уволился через несколько месяцев, когда рассчитался с долгами и решил, что с меня рекламной деятельности достаточно.
  
  Следующая занятная ситуация была связана с армией, и с тем, как я там учился маршировать. Натуральное было позорище. Сослуживцы, которые меня учили, эту походку, наверное, могут представить себе в трудные времена, чтобы улыбнуться.
  
  Для меня так и остается загадкой, почему же я не научился нормально маршировать? Вроде человек с головой, телосложение нормальное, достаточно спортивный, увлекающийся бегом, со школы занимающийся в спортзале.
  
  Наверное, кто-то из учителей неправильно всё изначально объяснил, а потом я уже не смог перестроиться. По крайней мере, именно в это хочется верить. Задача была вроде конкретная, одновременно поднимается левая нога и правая рука, а потом также одновременно правая нога и левая рука. И пошёл, пошёл, пошёл...
  
  Но, кто-то, может быть, и пошёл, только не я, который ходил как робот с заржавевшими шарнирами. В принципе, у нас и остальные очень смешно 'передвигались', и, глядя на них, я ухохатывался, но и сам при этом являлся основным претендентом на звание чемпиона.
  
  Когда выходил принимать присягу, вояки-начальники улыбались. А самое главное, что мне в принципе хотелось нормально ходить строевым шагом, не хотелось выглядеть посмешищем, но, невозможно это было, что ли...
  
  Теперь про Антона. Рост примерно 192, вес около 90, в общем, молодой человек не маленький. Характер в чём-то 'военный', всё по правилам, въедливо до мелочей, голос низкий, басистый. По настрою всегда серьезный, а вот по характеру почти добрый. Нет, на самом деле очень отзывчивый и безотказный человек.
  
  Помню ещё по армии, когда мы с ним только полгода отслужили, его назначили командиром карантина. Это такая должность, точнее обязанности - надо за молодыми солдатами (по-армейски 'духами') смотреть, учить их всему, в том числе и маршировать, в общем, всячески готовить к принятию присяги.
  
  Так вот когда молодых солдат у нас было шестеро и отслужили они всего две-три недели, в какой-то из выходных дней, когда многие из старослужащих были в увольнении, а у нас на тот момент ещё в казарме временно не было горячей воды, Антон отпрашивается сам, и отпрашивает всю эту подчиненную ему молодую команду у 'дедов' и у нашего начальства, чтобы отвезти их из Люберец, где мы служили, на маршрутке к себе домой в Кузьминки... помыться.
  
  Я как узнал, обалдел от такой доброты. И обалдел от того, что и начальство, и 'деды' наши вообще на это согласились.
  Подумал ещё, надо же, молодые только служить пришли, четверо из Воронежа, один из Тулы и один москвич, на тот момент вообще незнакомые Антону люди, а он отпрашивается с ними к себе домой, для того, чтобы они у него в домашней ванной там поплавали. Причем жил он не один, в квартире и мама, и папа, ещё и младший брат.
  
  Я ещё тогда поинтересовался у Антона, зачем ему это нужно? Но он так кратко и человечно мне объяснил, как же так, воды нет, люди нормально помыться не могут, какие могут быть вопросы?!
  
  Мне даже несколько стыдно стало, что я вообще спросил об этом. Действительно, разве нормальному человеку может быть непонятно? Люди не мылись, как здесь можно в стороне остаться? В общем, отнесся я к данному поступку с удивлением и с глубоким уважением.
  
  А дальше, где-то через год, болтали мы вечером с Антоном в казарме о разных разностях, и в разговоре мне вспомнилась та ситуация. Сказал я что-то вроде:
  
  - Ну, ты конечно даёшь, Антоха, не ожидал я тогда, что ты наших всех скопом к себе домой повезёшь... А у тебя был тогда кто-нибудь из домашних?
  
  - Когда, про что ты говоришь? - Антон даже не сразу понял, о чём я.
  
  - Как про что? Когда ты сослуживцев наших всех к себе домой купаться повез, Вадюшу, Митяя, Гончара. Спинку им в там ванной тёр.
  
  Он посмотрел на меня в высшей мере удивленно. Видимо, не подозревал, что я могу быть столь наивен, и ответил:
  
  - Да ты что? Домой к себе повёз купаться? - Антон, похоже, не предполагал, что я про реалии этой истории совсем ничего не знаю, - Мы из казармы вышли и разъехались кто куда. Я домой и по делам, они уж и не знаю куда там. Потом к вечеру в Кузьминках встретились и вместе обратно.
  
  Я молчал, для осознания услышанного требовалось время. Антон расплывался в улыбке:
  - Домой к себе везти шесть человек. Я же не сумасшедший. Спинку им там... потёр...
  
  А я ведь реально поверил, и начальство поверило, и 'деды' наши поверили. Не исключаю, что даже и 'духи' в это верили, пока Антон с ними в Кузьминках не попрощался. Представляю, как они висели на нём со всех сторон, цеплялись за ноги, подбирали выпадающие из пакетов шампуни и мочалки, и просили не бросать их в незнакомом месте, сдержать обещание и пустить в ванную, или, на крайний случай, хотя бы просто отвезти обратно.
  
  Тем не менее, эта история является исключением из правил, и Антон был и остается очень отзывчивым и добрым человеком, какие встречаются редко.
  Да и вообще-то, если бы история с помывкой оказалась правдой, то это реально был бы перегиб. А когда я узнал, что не было такого, всё сразу встало на места.
  Но поступок однозначно смелый и небезопасный, если бы кто-нибудь не вернулся тогда или даже просто 'деды' и начальство узнали бы про аферу, головы Антону не сносить.
  
  Теперь про Сашу. Говорю о нём в последнюю очередь, потому что про Сашу надо рассказывать на десерт, из нас троих он явно самый интересный и неординарный человек, тип которых редко встречается в природе.
  
  Если начать рассказывать про Сашу как следует, обстоятельно, во-первых, рискуешь уже не остановиться, да и рассказ тогда должен называться как минимум 'Александр Неповторимый', или что-то в этом роде. Лично я бы мог рассказывать про него сутками, но, несмотря на то, что Саша по характеру относится к категории людей, про которых принято говорить 'мухи не обидит', всё же опасаюсь, что возмездие меня настигнет, вследствие чего буду краток, и аккуратен с историями и высказываниями.
  
  Основная черта характера Саши заключается в том, что он может, совершенно не стараясь, как развеселить, так и взбесить кого угодно. Причем Саша никогда ничего для этого не делает, у него всё получается само собой, очень жизненно и натурально.
  
  Рост Саши где-то 177, вес около 70-ти, иногда носит очки, и хотя зрение у него не такое и плохое, при этом без очков он никого на улице в упор не видит, ну а в них никого не узнает.
  
  Характер анализу не поддается.
  Саша точно не злой, хотя по части разозлить на ровном месте, это без проблем. Возможно потому, что он по образованию психолог. Звонишь иной раз Саше по телефону:
  - Привет Санек.
  - Алло?!
  - Санек, привет.
  - Алло?! Аллооо?
  В этот момент голосовые связки любого звонящего вынужденно переходят на следующий, повышенный уровень.
  - Саня, привет. Не слышишь что ли?
  - Ааа... это ты? Да, привет.
  - Что будешь делать?
  - Алло?! Чего? Я дома...
  - Саня, ты не слышишь? Что делать будешь? - приходится кричать в трубку.
  Причем Сашу слышно хорошо, и звонить можно с любого телефона, и звонить может кто угодно из нас, и на любой его телефон, хоть на мобильный, хоть на домашний, но эффект при этом всегда одинаковый. И со слухом у Саши проблем нет, с дикцией у всех тоже порядок. Издевается? Возможно. Лично у меня ответа на этот вопрос нет, но так происходит почти всегда.
  - Алло, я не слышу, давай говори громче. Кто это?
  - Что кто это? Ты уже поздоровался со мной, какие вопросы ещё.
  - Ааа... да, узнал тебя, узнал. Что ты там бормочешь?
  - Кто бормочет? Да ты трубку к уху поднеси поближе, я что, орать должен? Пойдешь куда, говорю? - примерно на этом месте даже флегматики звереют.
  - Что ты орёшь? Я тебе сказал уже, что никуда не пойду.
  - Когда ты такое сказал? Ты только 'алло' говорил, и ещё то, что тебе не слышно ничего.
  - Вот, значит, сейчас тебе говорю.
  - Да ты что, издеваешься? - в этот момент уже хочется срочно с ним встретиться и не по доброму поводу.
  - Что? Я не слышу, что ты там бормочешь, перезвони... - дальше в трубке уже могут быть гудки. Я не раз был свидетелем сцен с участием каждого из наших многочисленных друзей, когда звонящий Саше человек стоит, и либо в 'безжизненный', т.е. уже после прекращения разговора телефон, или в котором Саша 'всё равно ничего не слышит', кричит:
  - Как тебе не позвонишь, что ни спросишь, сказать ничего нормально не можешь сразу, не слышно ему ничего... выкинь свой телефон уже на хрен...
  
  Или, нервно улыбаясь, тихонько говорит - 'Я убью его, убью! Точно вам говорю'.
  Но, несмотря на эти нервы, мы все Сашу по-дружески любим, а он изредка отвечает нам взаимностью, когда то ли забывает притворяться, то ли из жалости к нам всё слышит.
  
  Другой случай, поехали мы как-то с Сашей в Грецию. Путешествие было не из лёгких, мы умудрились в Афинах так качественно заблудиться, что я был готов обратиться куда угодно, хоть в Генассамблею ООН, лишь бы нас только 'вывели' наконец-то, потому что мы протопали под дождем порядка... девяти часов, только представить, что это за цифра, а из всех координат гостиницы у нас был лишь ключ от номера, на котором были выбиты только цифры, и больше, кроме денег, с собой ничего. Конечно, тут и я тоже 'отличился' сообразительностью. Мы просто решили с Сашей проехать несколько остановок от гостиницы на метро, один раз сделали пересадку, и дальше все получилось сложно, поскольку не было никакой ясности, откуда выехали, и куда должны вернуться, а та станция, откуда нам казалось, что мы выехали, оказалась не нашей, и соседние с ней тоже. При этом, и мы с английским языком на 'Вы', и греки с ним вообще не дружат. Нашлись в итоге сами, методом проб и катаний, но к глубокой ночи. Хотя, речь сейчас не об этом, касаемо Греции упомяну только об одной мелочи.
  
  Приехали мы в Шереметьево с Белорусского вокзала на Аэроэкспрессе, когда до взлета осталось часа полтора, и времени у нас было уже немного, но, на тот момент мы вроде всё успевали. Нашли нужную нам стойку регистрации, отстояли в очереди, зарегистрировалась на рейс, Саша сдал свою сумку в багаж, я взял свою в самолет в качестве ручной клади, получили посадочные талоны.
  
  Здесь следует отметить, что Саше вообще никогда ничего не нужно. Если, например, я стою на месте и думаю о чём-то, когда возникает неразрешенный вопрос, то он тоже стоит на месте, только не думает об этом же, а ждет, когда я, или кто-то, кто рядом с ним, что-то придумает, или спросит у кого-то. Т.е. Саша стоит и никого ничем в этот момент не отвлекает, он просто ждёт. Я бы назвал это состоянием 'перманентного умиротворения'.
  
  Т.е. если я, например, прямо из аэропорта вместо Греции вдруг поеду домой, Саша просто задаст вопрос, куда я еду, спокойно вернется к себе домой и также спокойно разберет собранные недавно вещи.
  
  Можно тут отметить, что есть единственное блюдо, которое умеет готовить Саша, и все друзья знают, что оно единственное - это пельмени. Потому что их не надо готовить. Т.е. если бы Саша жил один, то ему вообще была бы нужна в повседневном использовании только одна кастрюля, одна тарелка, ну и комплект приборов.
  
  Так вот после регистрации на рейс нам предстояло пройти первый пропускной пункт, который проходят ещё до просвечивания сумок и личного досмотра, где предъявляют паспорт и посадочный талон. И там почему-то стояла очень большая очередь, метров в тридцать длинной и человека по четыре в ряд. И, хотя очередь и двигалась, простоять можно было минут двадцать минимум.
  
  Мы встали в хвост, и через пару минут стало ясно, что если честно отстоим, то на самолет можем и опоздать. Я говорю Саше 'доставай паспорт, пойдем в начало, попробуем попроситься без очереди'. Это ещё хорошо, что я сразу Саше об этом сказал и мы не стали тянуть время. Саша что-то поразмыслил и отвечает:
  - Ой, а паспорт у меня в сумке...
  
  Я умилился, 'ой, а паспорт в сумке'. Это просто 'ой' называется?! Мы опаздываем, а Сашина сумка с паспортом была сдана в багаж и уехала в самолет. На мой взгляд, Саша должен был сказать не 'ой', а как минимум 'ой-йо-ойй-ойй-оооой'. Повезло ещё, что паспорт в сумке, которая где-то тут, в аэропорту, а не у Саши дома.
  
  Подходим к той же девушке, которой 10 минут назад сдавали багаж и говорим, т.е. я говорю, что произошла у нас такая вот неприятность. Девушка нам отвечает что-то вроде 'а я даже не знаю, что вам теперь и делать то'...
  
  Потом сказала, что если всё получится, то мы будем должны ей большую шоколадку, позвонила какому-то грузчику, описала сумку и продиктовала наклеенный на нее багажный номер, и минут через пятнадцать он пришел с Сашиной сумкой, которую назад у нас уже не приняли.
  За это время мы купили девушке в автомате обещанную ранее шоколадку, правда не большую, а стандартную, и побежали снова к гигантской очереди.
  
  Здесь уже не церемонясь, а с видом людей, страдающих психическими заболеваниями, злобно оскалившись и с нервными тиками, прошли к самому началу очереди, заявив по ходу, что наш самолет почти взлетел, в общем, благоразумные граждане предпочли не связываться.
  Потом всё было на предельной скорости, мы реально со всех ног бежали до нужного 'гейта', а он оказался почти с самого края, и когда чудом попали в самолет, куда мы заходили по телетрапу-рукаву самыми последними, я еще минут десять не мог отдышаться. Саша тоже очень тяжело дышал, но был доволен, он случайно поставил очередную задачу и мы её успешно выполнили. Надеюсь, что мой рассказ о таких мелочах его не заденет, поскольку выбрал я реально безобидные мелочи, и сейчас уже достаточно об этом, разговор ведь совсем о другом путешествии.
  
  Итак - снова шоссе М-4 'Ростов'.
  
  После первого, как я уже сказал, позитивного общения с сотрудником автоинспекции, мы проехали ещё сколько-то времени и решили сделать остановку на обед.
  
  Не могу сказать, где это было, но думаю, немного не доезжая Ростова-на-Дону.
  
  Мы углубились по накатанной дороге метров на сто в чистое поле, у дороги стояла бензоколонка, как из фильма 60-х годов, очень маленькая, округлые заправочные колонки, похожие на старый холодильник 'ЗиЛ', она была убогая, но действующая. И всего метрах в двадцати от неё горел небольшой костерок. Да, именно костерок, именно горел, и именно рядом с работающей бензоколонкой, я специально сходил поближе, правда, не для того, чтобы потушить, а только, чтобы сфотографировать.
  
  Там, где мы расположились, был маленький прудик, и мирно паслись коровы. Мы достали продукты, и поскольку у нас было только два ножа, Антон с Сашей стали что-то резать к обеду, а я решил использовать свободную минутку для того, чтобы припрятать наше запрещенное добро, точнее 'зло'.
  
  Пересыпал всё в газету, оставил чуточку на употребление, и получился почти плоский сверток, размером с паспорт, но немного толще. Я не знаю, зачем мы взяли так много, использовать за время поездки это было не реально, мы всё же не частые профессионалы, а редкие любители.
  
  Стал искать потайное место. Сначала походил вокруг машины, потом поискал подходящее место в салоне, открыл капот, и даже вроде куда-то собирался там припрятать, но двигатель был такой горячий, что мы рисковали покурить прямо на ходу через печку, причем всё и сразу.
  
  В общем, несколько минут ходил вокруг да около, и потом всё же нашел подходящее место - открутил передний автомобильный номер, он был в рамке, положил сверток между номером и рамкой, так и оставив всё в газете, без пакета и пр., и закрутил всё обратно. Номер не прижался к рамке так, как это было изначально, остался маленький зазор и под определенным углом сверху всё равно был виден внутри краешек газеты, но, заметить это было весьма непросто, зазор был крошечный.
  
  Далее приготовили всё к обеду, покушали и вскрыли папиросы. Использовали одну штуку, но и вторая куда-то подевалась, может, порвалась и выкинули, не знаю.
  Антон курил самую малость, поскольку он должен был ехать за рулем. Мы с Сашей побольше. Через некоторое время настроение поднялось. Саша показал на проходящую мимо корову:
  - Вы только посмотрите, ребята, какая грудь?!
  - Да уж, реально эталон любой телки, - поддержал Антон, - в смысле коровы.
  - Эталон? Не знаю, чуточку уже, конечно, подвисает, - сказал я. Вымя у коровы было почти до самой земли.
  - Да ладно, не загоняй. Вполне нормально, бывает и хуже, - парировал Саша.
  - Ого, смотрите какой специалист по груди. Это явно мнение из личного опыта. Так ведь?
  Саша заподозрил подвох, но отвечать что-то было надо.
  - Нет, не из личного, рассказывали.
  - Конечно, рассказывали. Ладно, Саня, мы друзья или где? Давай историю про... ну... про такую красоту, не жмись.
  - Отстань. В своем опыте поройся лучше.
  - Санек, дружище, давай? Мы никому-никому, это только между нами. Антон, так?
  - Несомненно, такое никому. Во мне можно не сомневаться.
  - Ну вот, видишь, никому. Расскажешь? - я действительно частенько так занудствую, друзья правы.
  - Всё я сказал, - Саше явно это надоело, - Прицепился с какой-то фигней, как обычно.
  - Ладно, проехали, не хочешь вспоминать, оно и понятно, проигрывать такое перед глазами не просто, - я поднял с земли толстый сук и протянул его Саше, - Вон, кинь дубину корове лучше, пусть погоняет за ней по полю...
  
  В итоге, через какое-то время, бегая по полю и размахивая руками, мы разогнали коров, которые были рядом, и, когда выезжали к дороге, я боялся, как бы они на нашей машине не выместили затаенные обиды. Обошлось.
  
  Что было дальше? Конечно, опять была дорога, но ничего особенного не запомнилось. До того момента, пока не появился пост.
  
  Сейчас мне известно, что он называется 'Цукерова балка' и является самым массивным на нашей 'морской' трассе. Без сомнения, автомобилисты Краснодарского края тоже с ним знакомы. Но, тогда нам про этот пост ровным счетом ничего известно не было.
  
  Появился он очень просто, мы ехали по длинной, прямой и солнечной дороге, и вдруг раз, впереди стоит пост.
  
  Видно его издалека, он чем-то похож на пограничный пропускной пункт, три полосы с каждой стороны объединены крышей и шлагбаумами, посередине всей этой конструкции находится пост, округлой формы, достаточно большой, над каждой полосой висит светофор, но зеленым светом тогда светился только один из трех въездов.
  
  В связи с тем, что номера у нас были '77', что означает Москва, проехать пост без остановки шансов у нас практически не было. Доблестный работник автоинспекции указанием жезла направил нас влево, к центральному разделительному ограждению, и мы остановились.
  
  Подошли двое гаишников, мы с Антоном вышли из машины, и я передал документы для проверки.
  Один из проверяющих внимательно изучил документы, задал несколько вопросов, о чём именно, я уже не помню, но тон его разговора с самого начала был какой-то нагловатый, неприятный. Саша, следуя старой и доброй традиции, просто спал в машине сзади. Причем мы с Антоном уже давно переоделись в шорты, майки и тапки, а Саша всё ещё был в спортивном костюме, застегнутом по горло, и в кроссовках.
  
  Жара была около 30 градусов, время примерно два часа дня. Один из инспекторов открыл заднюю дверь и стал слегка трясти Сашу за плечо.
  Занятие было бесполезное, Саша не реагировал, спал просто убийственным сном, как он всегда и делает, и был больше похож на восковую фигуру, чем на живого человека. Инспектор повернулся и недоумением посмотрел на нас.
  Опять ещё немного потормошил Сашу из стороны в сторону, уже особо не церемонясь, но эффект был нулевой.
  
  - Почему он не просыпается? - как-то даже с претензией спросил гаишник. Я и сам был удивлен.
  - Откуда я знаю?
  Инспектор снова потряс Сашу и снова безрезультатно, тот только немного пошевелился, но не проснулся. Дальше продолжать гаишник не стал и переложил задачу на нас.
  - Разбудите его.
  
  Не без труда я разбудил Сашу, на этот раз без использования своих любимых методов. Саша заспанный, помятый, с красными опухшими глазами, неуклюже вылез из машины, его слегка пошатывало из стороны в сторону. Наверное, в таком же состоянии просыпаются медведи, если это происходит внеурочно в середине спячки, после чего, как известно, они становятся опасны.
  Но гаишники Сашу не испугались и сразу стали приставать к нему с вопросами.
  
  - А ты чего в костюме, тебе холодно? - то, что Саша был в костюме, действительно выглядело противоестественно, сами инспекторы были в летней форме, белые рубашки с коротким рукавом, а некоторые водители ехали в машинах вообще только лишь в шортах с голым торсом.
  - Застегнулся ещё, ты чего застегнулся, северянин что ли?
  - А? - Саша в тот момент был 'плохо понимать по-русски'.
  - Замерз, говорю? Ты чего застегнутый, с севера что ли?
  - Чего?
  - Ты северянин?
  - Я? Нет, - ответы Саша давал не сразу, выдерживая после каждого вопроса существенные паузы.
  - А чего проснуться не можешь, пьяный что ли?
  - Кто пьяный?
  - Я тебя спрашиваю, ты пьяный?
  - Я не пьяный, я нормальный.
  - А чего в костюме спишь, не заболел случаем?
  - А... в чём надо спать? - Саша посмотрел на гаишника с подозрением, как на человека ненормального, который к нему с чего-то вдруг привязался и аккуратно отошёл в сторонку, - В трусах, что ли?
  - А дома ты тоже в костюме спишь?
  - Дома я сплю... - это Саша уже говорил негромко, больше нам с Антоном, - в чём все дома спят. А здесь я вот так сплю.
  
  Было очевидно, что несмотря на то, что Саша разговаривал, по сути, он ещё продолжал спать, и гаишники оставили затею вести с ним беседу.
  Подошел главный, старший лейтенант, очень, очень толстый гаишник, с огромнейшим животом, лет немного за сорок, ну толсто-толстенный.
  Первым делом он спросил:
  
  - Оружие, колюще-режущие предметы, наркотики, что-то запрещенное есть с собой?
  - Нет, ничего нет.
  
  Вот интересно, а кто вообще отвечает на этот вопрос - 'да'?
  
  Один из гаишников пошёл на пост с документами что-то проверять, двое других начали обыск салона автомобиля. Не сказать, что смотрели тщательно, пошарили в бардачке, под сиденьями руками поводили, на задней полке вещи перетряхнули и на этом всё.
  
  Потом открыли багажник. Там было три большие сумки и всякие пакеты с различной чепухой, которые в процессе поездки вынимались из сумок.
  
  Проверили Сашину сумку, пошарив внутри рукой и вынимая то, что казалось подозрительным, потом Толстый попросил, чтобы я открыл большое отделение своей сумки, заглянул туда, что-то из одежды вынул, и сумка имела ещё среднее отделение и маленькое.
  
  Реально чувствовалось, что осмотр подошел к концу и Толстый, видимо по инерции, чтобы на этом поставить точку, показал на среднее отделение моей сумки и несколько уже благодушно сказал:
  - Открой.
  
  Я без задней мысли расстегнул молнию среднего отделения сумки, предвкушая секундный осмотр и какие-нибудь напутственные слова типа 'Как добропорядочные граждане и законопослушные водители Вы можете продолжить путь, и простите нас великодушно, что отняли у Вас драгоценное время'.
  А я бы, наверное, ответил 'Да полно Вам, товарищ старший лейтенант, понимаем, что работа не из легких, ловите бандитов и с этой целью просто вынуждены досматривать все проезжающие автомобили, в том числе и честных граждан'.
  
  Но, получилось иначе, и он не сказал, и я не ответил.
  
  Я открыл среднее отделение сумки и там лежал нож, тот самый, которым до этого мы резали продукты.
  
  Я не стал ранее упоминать о нём как о чём-то особенном, потому что до того момента и сам об этом ноже ничего особенного не думал.
  Не могу пояснить, чем была забита моя голова, когда я собирался дома и укладывал вещи в сумку, но, трезво мой мозг заработал ровно в тот момент, когда я расстегнул среднее отделение своей сумки и вместе с Толстым увидел нож.
  
  Конечно, если бы это был обычный нож, не было бы вопросов. Но, на беду, это был советский охотничий номерной нож, который валялся у меня дома лет 10, может даже и больше, и я был ещё маленький, когда он откуда-то появился у меня дома.
  Не имею и малейшего представления, откуда он вообще изначально взялся, охотников в семье нет, но я помню, что ещё в детстве я выносил этот нож за дверь своей квартиры и показывал друзьям, так сказать, хвастался оружием, поскольку даже тогда, когда был ребёнком, я знал, что на ноже есть номер, и что это значит, что нож особенный.
  
  Внешне это был самый обычный охотничий нож, ничего особенно красивого, не складной, на пластиковой толстой черной ручке, с небольшим металлическим упором у основания лезвия, чтобы не съезжала рука и номером на самом основании. Он был, конечно, весьма не маленький, всегда лежал на кухне в выдвижном ящике со всякой другой всячиной, и когда я подрос, то изредка брал его с собой 'на шашлыки'.
  
  Толстый тоже легко мог отличить такой нож от обычного ножа, и, как только он его достал и увидел номер, последовал вопрос:
  - Разрешение есть? - судя по интонации, он был уверен, что оно у меня имеется.
  - ... Нет.
  
  Он посмотрел на меня как на странного человека, положил нож обратно в сумку и сказал несколько изменившимся тоном:
  - А говоришь ничего запрещенного нет. Я же тебя спрашивал, оружие, колюще-режущие предметы есть? - и, повернувшись к посту, окрикнул стоявших около него гаишников:
  - Понятых позовите сюда.
  
  При слове 'понятые' мне стало не по себе, и даже течение времени как-то замедлилось.
  Прошло секунд тридцать, а казалось, что минут пять, никаких понятых не было, уж и не знаю, он так просто сказал про них, чтобы страху на нас нагнать или действительно хотел, чтобы они присутствовали.
  
  - Бери сумку и иди за мной, - сказал он мне, и потом он повернулся к Антону и к Саше, - Стойте здесь.
  
  Мы поднялись по уличной лестнице на пост.
  Я не помню в деталях, о чём там был разговор, а может, мне даже никто ничего не говорил, но итог был следующий - минут через пять, уже без сумки, я из их 'стеклянной' постовой комнаты, где они сидят и смотрят на дорогу, перекочевал вниз по внутренней лестнице в цокольное помещение.
  
  Внизу, перед лестницей и справа по коридору были две или три камеры, а слева была 'переговорная' комната, которая использовалась, видимо, для разговоров с такими как я склеротиками, а также всеми прочими, у кого выпал неудачный день.
  
  В комнате никого не было, видимо, дураки попадались не каждую минуту.
  
  Провожатый открыл дверь, пропустил меня вперед, сказал 'сидеть тут', закрыл дверь и ушел.
  
  Внутри комнаты был стол, штук пять стульев, она была вся белая, под потолком было четырехугольное зарешеченное окно, которого хватало для наполнения комнаты ярким светом. Я посидел минут пять один, потом пожаловали сразу два гаишника. С собой они прихватили уголовный и уголовно-процессуальный кодексы. Зашли, поглядели на меня, вкратце обозначили устно, что я 'попал', открыли уголовный кодекс на 'оружейной' статье, сказали 'ну читай пока' и оба ушли.
  
  Мне было совершенно не до чтения и не потому, что на тот момент я заканчивал четвертый курс юридического факультета. Юристом я, само собой, никаким и близко не был, но здесь было всё предельно ясно, хотя мельком я всё же просмотрел информацию о неприятной уголовной ответственности в виде лишения свободы на срок до двух лет с солидным штрафом одновременно.
  
  Минут через пять те же двое вернулись. Им обоим было около сорока лет и оба были достаточно мощного телосложения, сели напротив меня, один положил перед собой мои документы, и снова под нос сунул кодекс:
  - Читай.
  Я постарался сделать максимально спокойный и сосредоточенный вид, и ответил:
  - А что тут читать, и так все понятно.
  - Нет, ты читай, давай.
  - Да я уже прочитал.
  - Ещё почитай. Влетел ты по полной программе. Может, думаешь, это шутки? Проблемы тебя ждут реальные. Кстати, ты не убил ли случаем этим ножом никого?
  - Рассказывай, слушаем внимательно, - деловито сообщил второй.
  - Да о чём вы? Этот нож валялся у меня дома лет 15, я и не знал, что на него документы нужны, взял с собой автоматически, да и поехал. Видели же все, что он лежал в сумке в открытую, не спрятан даже.
  - Слушай, у нас здесь федеральная трасса на Чечню, ты в курсе? А ты едешь с оружием. Башка совсем не варит? Не строй из себя дурака, мы не такие сказки здесь слушаем.
  
  Я понимал, что как-то надо вопрос решать, других вариантов не было. Ну, именно так и стал говорить, а что было делать.
  
  - Давайте как-то решим этот вопрос по-человечески, сами ведь понимаете, что это просто ошибка.
  
  Несмотря на то, что по смыслу общения я их упрашивал, всё было на спокойных тонах. Я прекрасно понимал, что слабину давать нельзя, иначе кончится тем, что заберут всё, что есть, ещё и дополнительно что-то искать придется.
  
  - Договоримся? Ты о чём? Тут статья уголовная, сейчас с такими разговорами помимо того, что имеешь, ещё и за взятку загремишь. Никаких договоров быть не может, срок получишь, выйдешь и будешь знать, с чем можно ездить, с чем нет.
  
  При этом как-то прослеживалось, что если бы возможности договориться не было, то гаишники не пришли бы вдвоем и не стали бы запугивать, а просто приступили к процедуре оформления. Поэтому ничего не оставалось, как двигаться в том же направлении.
  
  - Вы же сами понимаете, что это случайность? Старый нож, лежал открыто, он у нас для того, чтобы продукты резать, ну глупость сделал. Я ничего конкретно не предлагаю, просто спрашиваю, может быть, как-то можно решить вопрос без последствий?
  - Да какая нам разница для чего ты с собой этот нож везёшь? Продукты резать или еще для чего, ты закон нарушил, ясно? А за нарушение закона нужно отвечать, согласен?
  - Да, согласен, я не спорю, - я в принципе был согласен со всеми их утверждениями и нравоучениями.
  - Сказать тебе, что будет дальше?
  - Что?
  - Мы тебя закрываем тут до понедельника, потому что сейчас выходные и судья будет только в девять утра в понедельник, до этого времени посидишь пока в камере. Поэтому, сам сейчас решай, как поступишь? Пусть твои друзья купят тебе продуктов, и дальше или на машине едут, куда им там вздумается, или машину можем оставить пока здесь, а они пусть сами решают, куда и на чем им дальше ехать.
  
  Звучало пугающе.
  
  Несмотря на то, что я чувствовал, что они специально накручивают обстановку, всё равно было непонятно, чем всё это в итоге кончится. В процессе разговора один из них спросил:
  - На родину едешь?
  - Куда? - я не понял, что он имеет в виду.
  - Где живешь?
  - В Москве, - и сразу после этого ответа я понял, что он обратил внимание на город Назрань, который был указан в качестве места выдачи водительского удостоверения.
  - Где родился?
  - В Москве.
  - Зарегистрирован где?
  - В Москве.
  - Не пойму, родился в Москве, живешь в Москве, почему водительское удостоверение в Ингушетии получал?
  - Я жил там, у родственников, - в принципе, у меня с собой были документы на это водительское удостоверение и я даже знал адрес, где я 'жил у родственников', поскольку место регистрации в этих документах было указано. Но, уверенности в том, что мое водительское удостоверение не вызовет никаких вопросов, я всё равно не имел.
  
  Потом мы говорили о пустом ещё минут 10, гаишников интересовали разные детали нашего путешествия - на какой период времени мы едем отдыхать, точнее, по их словам, не едем, а ехали, к кому мы ехали и чья это машина. О том, что машина из проката, я им не сказал, у нас была обычная доверенность на пять дней, правда, был еще договор о прокате транспортного средства у кого-то в сумке, но они не удосужились 'читать бумажки' и я на свой страх и риск соврал, что машину нам дали мои родственники, чтобы было меньше вопросов.
  
  Физической расправой мне не угрожали, разговаривали более-менее нормально и постоянно твердили, что я попал и проблема не шуточная.
  Я, естественно, старался говорить обо всем так, чтобы ситуация как-то сглаживалась и когда приходилось что-то придумывать, старался делать это так, чтобы правда не выплыла наружу. Дошла очередь и до рода деятельности:
  - Чем занимаешься?
  - Работаю.
  - Где?
  - На телевидении, на Первом канале, - как я уже говорил, мы с Антоном имели к Первому каналу отношение, но весьма косвенное, и непосредственно на Первом канале я конечно не работал.
  
  По внешней реакции гаишников было заметно, что они немного озадачены такой новостью. Но, на разговоре в тот момент это не отразилось.
  
  - Кем работаешь?
  - Юристом, - очередное вранье насчёт занимаемой должности показалось мне во благо, в сравнении с менеджером по рекламе.
  - Юристом? А ты в курсе, что ты юристом работать после этого больше не будешь? - другого утверждения я и не ждал, но факт того, что о происшествии могут сообщить мне на работу, меня конечно особо не беспокоил. Что нельзя было сказать об институте.
  - Так если ты юрист, чего нам тут голову морочишь? Ты юрист и не знал, что с таким ножом ездить нельзя?
  - Да я только с договорами работаю и совсем ещё недавно, - на деле, никакого договора в работе кроме агентского, который у нас заключался с заказчиками услуг, на тот момент я в глаза не видел.
  - Только с договорами? Так я тебе скажу, юрист, что тебе ещё больше неприятностей светит, придется, глядишь, и профессию потом поменять.
  - Да я и сам об этом думаю, из-за такой ошибки дурацкой сколько проблем будет теперь.
  - Ну, здесь уж знаешь, кроме тебя никто не виноват.
  - Никто, конечно, я понимаю.
  
  И снова говорили-говорили, одно и то же, я уже утомился повторять, что это случайность, что нож древний и им это должно быть ясно из ситуации, и предлагал договориться.
  Наконец, неожиданно для меня один из них произнес долгожданную фразу:
  - Твои предложения?
  Я мысленно вдался в размышления, отвечая при этом на автомате.
  - В смысле?
  - Как ты представляешь себе, что мы договоримся, твои предложения?
  - Я не знаю, надо подумать.
  - Так ты ещё, не подумал что ли? Думай быстро и говори.
  
  Я подумал быстро и сказал как можно спокойнее:
  - Две с половиной тысячи рублей.
  Они искренне смеялись, реально от души. И потом сквозь смех кто-то из них сказал, что я просто приколист и о такой сумме не может быть и речи.
  Я, в свою очередь, спросил:
  - А сколько нужно?
  
  Над ответом они долго не раздумывали, видимо сумму, которую желали получить, между собой обсудили наверху ещё заранее.
  
  - Двадцать тысяч. Это минимум и ты ещё должен будешь считать, что тебе крупно повезло, мы просто идём навстречу.
  
  Это были очень приличные деньги, которых у нас собой не было.
  
  Для сравнения можно сказать, что в Москве размер 'откупного' за пьяную езду, т.е. за одно из самых жестких нарушений, правда, который из нас лично никто не платил, да просто потому, что мы и за рулём то никогда не ездили, но который был общеизвестен, составлял всего 100 долларов, т.е. около трех тысяч рублей.
  
  Я ответил:
  - У нас даже на всех нет сейчас столько денег, мы едем всего на 5 дней, к родственникам, за жилье там платить не надо, взяли с собой только на продукты и бензин. На что было брать такие деньги?!
  - Это не наши проблемы, решай, как хочешь. Ты что, ещё торговаться вздумал?
  - Я не торгуюсь, но где деньги брать? Я же их не рисую и машину чужую не продам, что мне, вещами отдавать? - и я тут же подумал, что может зря это сказал, ведь могли ещё видеокамеру Сашину 'попросить', получилось бы некрасиво. Но, эти сомнения они развеяли сразу.
  - Вещи твои нас не интересуют, хватит голову морочить, как ты вообще собирался договариваться, если у тебя денег нет?!
  - Просто таких денег нет, мы едем на юг на пять дней, а на море будем вообще три дня, зачем нам двадцать тысяч. Понятно, что я виноват, что Вы идете навстречу, но я и так отдаю по максимуму, себе оставляю лишь на продукты, по минимуму, и на бензин на обратную дорогу.
  
  Они некоторое время помолчали, потом один спросил:
  - А сколько ты себе денег оставляешь?
  - Три тысячи, - немножко подумав, ответил я.
  
  После этого ответа получилось, что нам денег остаётся даже больше, чем я предлагаю им.
  Честно говоря, я и сам точно не знал, сколько у нас денег, было сколько-то долларов (как уже указывал, зарплату нам с Антоном на работе платили именно в долларах, поэтому и с собой брали доллары), сколько-то рублей, но, сколько именно всего, я понятия не имел. При этом было ясно, что обыскав вещи, сумма наличности может быть им уже известна. И при таком раскладе говорить в тот момент, что я ничего себе не оставляю, означало бы только портить установившиеся 'хорошие отношения'.
  
  Гаишники молчали, что означало, что на озвученной сумме мы, скорее всего, не остановимся.
  
  Несомненно, я был готов отдать всё до копейки и дальше побираться в километре от поста на дороге все предстоящие праздничные дни, или толкать машину без бензина обратно до Москвы, лишь бы только не сидеть здесь. Но, всё равно начинать торг надо было с малого, ведь понятно, что меньше скажешь сразу, меньше сумма будет в итоге.
  
  После небольших раздумий гаишник сказал:
  - Ладно, пойдем наверх, со старшим обсудишь. Если согласится, поедешь дальше, если нет, значит, нет.
  
  Я был очень рад фразе о том, что возможно я покину это злополучное место.
  
  Мы поднялись на пост, там было три-четыре гаишника и Антон, который невозмутимо стоял у стены, сбоку от входа. Видимо, его только что пригласили на пост для досмотра вещей, он был в шортах, шлепанцах и с голым торсом. Доселе мне неизвестный, накачанный и выбритый под машинку гаишник-бычара в белой рубашке с лычками на плечах, копался в рюкзаке Антона, выуживая оттуда вещь за вещью.
  
  Один их тех, с кем я разговаривал только что, пошел на улицу поговорить со старшим, второй начал обсуждать что-то отвлечённое от нашей темы с одним из гаишников, находящихся в помещении.
  
  Я уже показал Антону глазами - мол, сейчас, может, всё обойдется. И через несколько секунд этот 'копатель' выудил из рюкзака Антона... пачку Беломора. Достал прямо на моих глазах, причём, пачка имела дефект неестественного происхождения в виде надрыва сверху, и было видно, что в ней не хватает двух папирос.
  
  Мне было непонятно, чем гаишники занимались всё то время, пока я был внизу и почему я должен был потратить немногочисленные оставшиеся нервы, присутствуя ещё и при обыске рюкзака Антона.
  
  Я просто не мог поверить своим глазам, как, собственно, получилось и с ножом.
  
  Я не мог поверить, что вместо того, чтобы вот-вот наладиться, ситуация стала ещё хуже, чем была.
  Я не мог понять, как мы готовились к обыску на посту, и зачем была нужна эта постепенная нервотрепка? Почему мы с самого начала не положили всё в бардачок или не передали Толстому вместе с документами?
  'Вот, пожалуйста, документы, вот охотничий нож, он у нас, само собой, без разрешения, а ещё у нас есть Беломор, догадайтесь зачем, да ладно, чтобы Вы время зря не тратили, трава у нас хранится под передним номером'.
  
  Я не мог поверить в то, что мы оказались такими непрошибаемыми балбесами, но это было так. Мне хотелось сказать 'это нечестно', или 'мы так больше не играем', сесть в машину и уехать.
  
  Но, противный 'квест' продолжался, или, скорее, только начинался.
  - О-о-о... да вы наркоманы? - протяжно сказал бычара, крутя в руках пачку папирос.
  - Какие ещё наркоманы? - негромко отвечать что-то приходилось.
  - Что там, покажи?! - оживились остальные, кто был на посту.
  - Да что там, вот что там, наркоманы. Смотри, Беломор, и двух штук не хватает, видишь?
  - Покурили, видать, недавно, - подключился ещё один, - Ну, и где то, что в папиросы забивали?
  - Ничего мы туда не забивали, это мои папиросы, я Беломор курю, - спокойно и очень, очень серьезно сказал Антон. У него ещё такой бас, что я бы на его месте лучше пошутил, или вообще бы ничего не говорил, учитывая, что на столе лежало много всякой всячины из его рюкзака, в том числе и пачка 'Золотой Явы'.
  - Ты что, и Яву куришь, и Беломор одновременно? - смакуя вопрос, раскручивал тему кто-то из гаишников.
  - Люблю крепкие сигареты, Явой иногда не накуриваюсь, и Беломор тогда выручает, - это уже вообще был просто запредельный ответ.
  
  Я удивлялся, как Антон спокойно всё это говорил. Конечно, он молодец, но особого смысла продолжать разговор в этой плоскости, наверное, не было.
  
  Естественно, гаишникам настойчивость и позиция Антона не понравилась:
  - Выручает? Ты что гонишь? Не быкуй, а то быстро рога обломаем, слышишь?
  - Я говорю как есть, спросили, я ответил, какие проблемы? Могу вообще молчать, - Антон показывал твердость характера, но это ситуацию не спасало.
  
  Гаишник, вытряхнувший вещи из рюкзака Антона, теперь искал в них траву, но, вопреки его ожиданиям, её там не было. Это его раздосадовало, он стал уже как-то автоматически перекидывать вещи туда-сюда, в какой-то момент остановился, повернулся, посмотрел несколько секунд по сторонам и остановил взгляд на мне:
  - А ты, что так стоишь?
  - Как так?
  - Что так руки держишь, а?
  Я бы не удивился такому вопросу, если бы я держал руки в боксерской стойке или поднял бы их наверх и свёл над головой. Но я при этом стоял совершенно обычно, руки, как и было изначально, росли из плечей и висели вдоль туловища. Я их, можно сказать, не держал, они сами собой держались.
  - Как руки держу, не понимаю?
  - Встань нормально, говорю, сейчас по башке получишь. Где трава?
  - Нет у нас никакой травы.
  
  После этого я вдруг подумал, что если они заберут Сашу с улицы и поговорят с ним тет-а-тет в своём стиле, как бы не наплели ему в своей обычной манере, что мы уже всё рассказали, и не узнали в принципе о том факте, что у нас есть с собой трава. Где она лежит Саша и сам в тот момент не знал, он не обратил внимания на то, куда я её спрятал, я тоже не заострял на этом внимания, какая была тогда разница, куда положил, но легче бы нам от этого не стало.
  
  На пост вернулся Толстый и бычара показал ему пачку папирос.
  - Смотри, дела какие, наркоманы.
  
  Толстый мило улыбнулся:
  - Ох, ребята, а я с вами как с нормальными людьми разговаривал.
  - Да какие наркоманы, я даже сигареты не курю, - ответил я. Сигареты то я и правда не курил, но отмазка эта никуда не годилась, а другая в тот момент не придумалась.
  - Короче, где то, что через Беломор курили, два раза спрашивать не буду.
  - Нет у нас ничего, видели же сами, всю машину обыскали уже, ничего нет.
  
  - А это означает только одно, что плохо обыскали, - сказал Толстый и был, наверное, прав, учитывая, что они только что нашли опять же открыто лежащий Беломор, а мою сумку ещё вообще детально не осматривали.
  
  После этого Толстый поручил двоим находящимся в комнате взять себе в помощники третьего с улицы и проверить 'каждый сантиметр машины'. Дальше повернулся к нам, и смотря больше на Антона, рюкзак то с Беломором был его, медленно и расстановкой сказал фразу, которую я хорошо запомнил:
  - Я последний раз вас спрашиваю, куда вы спрятали траву? Если прямо сейчас мне говорите, то маленький шанс у вас останется. Я повторяю, маленький шанс, потому что даже если вы и не скажете, мы все равно её найдем. Предупреждаю сразу, что, скорее всего, вы отсюда никаким образом уже не уедете, но, если вы сейчас скажете где трава, то может быть, я повторяю, может быть, ещё будет какой-то шанс на диалог, - он ждал от нас ответа.
  
  Звучало достойно, Толстый по всем законам жанра закручивал сюжет.
  
  - Нет у нас ничего, - конкретно и незамысловато ответил Антон.
  
  Я следовал традиции 'молчание, знак согласия с Антоном'.
  
  Толстый выдержал небольшую паузу.
  - Да вы оба без мозгов. Думаете, что я ничего не найду и у вас получится отмолчаться? Даже если они не найдут сейчас, - он кивнул головой в сторону машины, - мы вызовем собаку с Краснодара, это совсем не сложно, и никаких вопросов больше не будет. А у вас потом жизнь пойдет по-новому. Последний раз спрашиваю, где трава?
  
  - Что можно ещё ответить, если у нас ничего нет? - Антон был непреклонен.
  
  Повисла тишина.
  
  - Я сигареты даже не курю, - негромко, даже не зная зачем, опять сказал я свою дежурную фразу.
  
  - Ни хрена не понимают, - констатировал Толстый, открыл дверь и вышел на улицу.
  
  И до этого было не весело, а слова про собаку из Краснодара, как-то особенно расстроили. Под автомобильным номером, в обычной газете, в безветренную погоду, по запаху можно было и без собаки найти, а у неё, наверное, вообще от такой концентрации нюх бы отнялся.
  
  - Сейчас найдем траву, - подлил масла в огонь бычара, смотря в мою сторону, - и ты первый по башке за свой гон как следует схватишь, понял меня? Сигареты он не курит.
  
  Ну, чем-то я ему не понравился, не знаю.
  Прошло ещё минут двадцать, мы так и стояли сбоку от входа, около стены, вернулся Толстый. Похоже, ему сказали, что пока ничего не найдено и его терпение иссякло. Он подошел к Антону, вплотную, с таким видом, как будто сейчас будет бить.
  
  - В последний раз спрашиваю конкретно тебя, где спрятана трава?
  - Нет у нас ничего.
  - Нигде ничего нет? - и он слегка оттянул поясную резинку шортов Антона и сверху заглянул туда. Кроме шортов в тот момент, ничего на моем друге не было.
  
  Я стоял в метре, у Антона лицо стало злое, и он инстинктивно отдернул от себя руку Толстого.
  
  - Нигде и ничего, сколько надо повторить? - жёстко ответил Антон.
  - Ты чё, так решил разговаривать? Значит, так и поговорим, иди за мной.
  
  Толстый открыл дверь вниз, откуда я пришел недавно, и пропустил Антона вперёд на лестницу.
  
  Мне было очень неприятно, оттого, что изначально виноват во всем я, а побьют сейчас Антона, который ничего плохого не сделал. Хотя я уже чувствовал, что и мой час не за горами. В голове крутилась мысль о том - а может ли эта ситуация вообще закончиться хорошо? Или возможный переломный момент уже прошел, неудачно прошел, не сложился, и теперь всё будет только хуже и хуже?
  
  Я сделал шаг к окошку и посмотрел на улицу. Сбоку от поста продолжался обыск. Неподалеку от машины стоял Саша, уже в шортах и с голым торсом, отвернувшись от происходящего, спиной к машине и копающимся там инспекторам, подняв голову и подставив открытые части тела солнышку, получая витамин D.
  
  Непонятно, он был в шапке-невидимке что ли? Только шезлонга и холодного коктейля с трубочкой-зонтиком не хватало.
  
  Никто ни одного слова у него не спросил, после того как его разбудили, и вообще ничем его не потревожил. Судя по Сашиной умиротворенной позе, которую я наблюдал через окно, его не просто не беспокоило, что рядом обыскивают нашу машину, а мы с Антоном находимся на посту и имеем большие проблемы, он выглядел так, как будто у него здесь свои, не касающиеся нас дела, даже не дела, а как будто он уже на отдыхе.
  Хотя, надо отдать ему должное, он оставался на нашей стороне - хотя бы искать гаишникам не помогал и ничего не подсказывал.
  
  На меня внутри поста никто не обращал внимания, заходили какие-то люди, которых тоже остановили, гаишники ходили туда-сюда, движение было достаточно интенсивное, а я просто стоял на одном месте, делать больше было нечего.
  
  Прошло минут пять. Открылась дверь, вышел Толстый, и за ним Антон. При этом ощущения, что произошло что-то плохое, у меня не возникло.
  Толстый снова пошел по каким-то своим делам на улицу, а я подошел к Антону поближе, и почти шепотом спросил:
  - Ну что, как дела?! - естественно, в голову в тот момент лезли только умные вопросы.
  - Нормально. У тебя как?
  - Что-то не очень.
  - А у меня, похоже, очень?
  - Что внизу?
  - Да ничего, спросил, где работаю, я сказал, что на телевидении, и он тогда попроще стал разговаривать. Ты им говорил про работу? - при всем видимом спокойствии, по тону было понятно, что настроение у Антона совсем испорчено.
  - Да, я вообще сказал про Первый канал, и у меня было то же самое, они немного притормозили. Ну не бил, ничего такого не было?
  - Да нет, всё нормально.
  
  Теперь мы вдвоем ждали неизвестно чего, и так прошло ещё минут десять-пятнадцать. Потом Толстый открыл дверь с улицы и сказал:
  - Идите сюда.
  
  Мы с Антоном вышли к машине.
  Солнце палило шикарно, погода была отличная, но общая картина выглядела удручающе - все наши вещи были вынуты из сумок и пакетов, и лежали на асфальте метров на пять вправо от машины. При этом каждую большую вещь, а также все проверенные пакеты с вещами, положили отдельно, фактически нашими вещами на асфальте была выложена целая картина.
  
  Вытянутые от удивления лица тех, кто проезжал мимо, можно было фотографировать и потом эти фото продавать им как шаржи, выражения лиц были незабываемые. Кто-то дерзкий с местными 23-ми номерами притормозил и выкрикнул из окна:
  - Вот и правильно, шмонайте московских, а то местных достаёте.
  
  Три человека заканчивали обыск, я стоял и смотрел, как они потрошат оставшиеся вещи, ходят туда-сюда, пытаются залезть в любую щель, и каждый раз, когда кто-то из них был у капота машины, нервы вытягивались в струну. Сам капот был открыт, и они там уже всё просмотрели.
  
  Один из проверяющих попытался открыть видеокамеру, но аккумулятор сел и отделение, где стояла кассета, открыть было нельзя. Он тянул пальцами крышку на себя, хотя через 'окошко' было видно, что там просто кассета. Мы стояли рядом и наблюдали за его действиями, но у него ничего не получалось.
  - Нужна отвертка, поддеть.
  - Не ломайте, пожалуйста, ничего там нет, кассета только, видно же, - попросил Саша.
  
  Гаишник покрутил камеру в руках и отложил в сторону. Другой взял мою небольшую кожаную сумку-барсетку, в которой у нас лежали документы и деньги, из неё всё было вынуто ещё в самом начале, но, тем не менее, гаишник стал проверять её снова.
  
  В этой сумке сбоку было продолговатое отделение, куда можно было только одним пальцем залезть, и то до конца не дотянешься. Я уж не знаю, для чего оно было предусмотрено, возможно, для авторучки, хотя если и так, то по размеру отделение было для неё всё же великовато. Гаишник туда как-то слишком настойчиво лез, что-то пытался выудить, и стало ясно, что он нащупал внутри какую-то цель. Я в экстренном порядке пытался вспомнить, что у меня там могло быть.
  
  Через несколько секунд он выудил оттуда скомканный прозрачный продолговатый пакетик, и было заметно, что внутри пакетика что-то находится.
  
  Чтобы содержимое не унес ветер, гаишник подошел к открытому багажнику и опустил руки под его крышку. Второй гаишник и мы подошли поближе и ожидали развязки, по виду гаишников чувствовалась их уверенность, что вот наконец-таки они нашли то, что искали.
  
  Я думал о том, как бы выхватить у ближайшего ко мне гаишника пистолет из кобуры и без промедления застрелиться, если в пакетике вдруг будет обнаружено когда-то забытое, что-то запрещенное.
  Чего случиться всё же не должно было, потому что ничего запрещенного, тем более, сверх того, чтобы было у нас под номером, в руках я не держал.
  
  Лично я видел этот пакетик в первый раз, хотя, возможно, сам и засунул его туда несколько лет назад, потому что эту сумку я использовал, как правило, для документов в путешествиях, что случалось не так уж и часто. А уж этим боковым отделением не пользовался и вовсе.
  
  Лица Саши и Антона выражали стопроцентную готовность убить меня на месте, если в пакетике будет найден какой-либо новый сюрприз.
  Гаишник аккуратно вытряхнул содержимое пакетика прямо себе на ладонь.
  
  - Что это? - первый вопрос был больше к коллеге.
  Но, никаких версий не оказалось. Они вдвоем просто стояли, смотрели и молчали.
  
  - Что это? - второй вопрос был уже к нам.
  Я и сам не мог понять сразу, что это было, но что-то очень похожее на обычный лежалый табак.
  Других версий у меня не было. Да и конечно это был просто табак, и по внешнему виду, и потому, что ничего более сложного, но выглядящего именно как табак, в сумке быть не могло.
  - Табак.
  - А что он тут делает?
  - Не знаю, лежит.
  - А для чего он тут лежит?
  - Да просто тут лежит, не знаю.
  
  Гаишник ещё раз внимательно рассмотрел табак, понюхал его, потер пальцами, и после этой экспертизы, с разочарованным видом высыпал табак обратно в пакетик и засунул пакетик обратно в то же отделение сумки, после чего отложил её в сторону.
  
  Я взял уже проверенную сумку, вытащил пакетик, пошел к урне у входа на пост и выкинул его, избавляясь от ненужного и неизвестно откуда появившегося хлама и лишних мыслей одновременно.
  
  В очередном обыске оставались ещё некоторые нюансы, гаишники тщательно прощупали маленькую подушку, которую Саша брал из дома, чтобы спать в машине сзади, повытаскивали из машины коврики, подняли заднее сиденье, прощупали передние снизу, посмотрели, что в сигаретных пачках и в самих сигаретах, поснимали колпачки с зубных паст и посмотрели, что внутри, и на этом, на счастье, их фантазия закончилась.
  Хотя, на тот момент, они действительно посмотрели почти всё, что можно было посмотреть, не разбирая машину, и за исключением тайника под передним номером.
  
  Подошел Толстый и один из проверяющих ему сказал:
  - Мы посмотрели всё, ничего нет.
  
  Толстый был явно раздосадован:
  - Этого не может быть.
  И он не сдался, ушёл на пост и через минуту вернулся с двумя гаишниками, молодыми парнями, примерно нашего возраста, может, чуть старше.
  Поручение им он поставил крайне властным тоном:
  - Обыскать здесь всё, обыскать ещё раз. Смотрите внимательно, смотрите везде, где-то здесь спрятана трава, это абсолютно точно и её надо найти. Найти обязательно, просмотреть каждую вещь и машину в целом. Задача ясна?
  - Ясна, - глухо ответили 'двое из ларца'.
  
  И всё пошло заново. Это был уже третий обыск подряд, они брали каждую вещь, выворачивали её наизнанку, прощупывали швы на одежде, искали тайные кармашки. Нам деться было некуда, мы просто стояли недалеко от машины и негромко переговаривались. И надо было что-то срочно предпринимать, пока дело и правда не дошло до собаки.
  
  Я не мог понять, сколько у нас денег и ребята тоже точно не знали.
  У каждого был какой-то запас сверх установленной суммы, но мы уже отдали с Антоном часть денег за аренду машины, потом обедали по дороге, заправлялись, и кто из нас, и сколько потратил, чёткого понимания не было. По приблизительным подсчетам у нас должно было быть в наличии около восьми тысяч рублей, из них часть в долларах, но, из этой суммы нужно было исключить жилье, продукты, обратную дорогу и оставшийся отрезок дороги до моря.
  
  Толстый вышел на улицу и ходил туда-сюда, то разговаривал с остановленными водителями, то с поста с кем-нибудь, и я, улучив минутку, когда он заходил на пост в одиночестве, находясь на улице у входа на пост, вполголоса обратился к нему с предложением.
  
  - Товарищ старший лейтенант, может, мы решим как-то этот вопрос?
  - Нет, не решим, - он поднялся по лестнице, открыл дверь и зашёл на пост.
  
  Я дождался, когда он опять выйдет.
  - Товарищ старший лейтенант, давайте договоримся, видно же, что у нас ничего нет, третий раз обыскивают, а насчет ножа я же разговаривал с сотрудниками, всё объяснил, мы вроде как решили вопрос.
  
  Потом я некоторое время бродил за ним следом как тень по улице туда-сюда, он даже одну машину при мне проверил, а я стоял и ждал в сторонке, и потом опять вместе к посту, где около входа он вдруг не стал подниматься на пост, а повернул от лестницы налево, подошел к углу здания и повернулся ко мне:
  - Что ты хочешь предложить?
  
  Я заранее прикинул сумму, которую можно озвучить с тем, чтобы потом мы могли добраться до дома и сказал:
  - 150 долларов, больше нет, отдаём всё.
  - Да у тебя всё время больше ничего нет, и ты отдаешь всё, что есть. Только суммы почему-то увеличиваются и увеличиваются. Совсем без денег в этот раз остаёшься? Сколько ты себе оставляешь?
  - 500 рублей, только на бензин до Анапы, у нас там родственники, что-нибудь придумаем, - я уже не задумывался, кому и что говорил раньше, какие суммы называл, нужно было просто как-то уехать отсюда.
  - 150 долларов, это сколько в рублях? - Толстый спрашивал, как будто сам не знал при курсе в 30 рублей.
  - 4500.
  
  Он стоял и думал. Видимо, мы ему порядком надоели, но и 4500 было в разы меньше, чем они хотели получить.
  - У нас нет денег больше, 150 долларов и пятьсот рублей, - сказал я, как бы в очередной раз отговаривая его от мысли получить много денег.
  
  Еще немного подумав, Толстый с неохотой сказал:
  - Ладно, неси деньги и позови мне его, - он показал на одного из 'молодых' сыщиков, которые всё еще обыскивали машину.
  Я чуть не побежал к машине, пульс был на пределе. Я боялся, что Толстый передумает или что-то ещё произойдет за это время. Подошел к машине, сначала сказал гаишнику, что его вызывает руководство и двинулся к своим друзьям:
  - Парни, быстро, где у нас деньги, давайте скорее.
  - На сколько договорился?
  - На 150 долларов, а где доллары у нас?
  
  Мы нашли доллары, у Антона лежали сто, у меня пятьдесят, а больше валюты и не было. Я взял деньги, подошел к Толстому и отдал их ему. Он убрал две несчастные бумажки себе в карман и сказал:
  - Собирайте свой хлам с дороги валите отсюда, реально от вас голова уже болит.
  - Только документы отдайте, пожалуйста.
  
  Он окликнул 'молодого', который к нему подходил только что:
  - Отдай им документы.
  - Всё в машине, положил на сиденье.
  - Тогда всё, мы поехали? - сказал я, делая первый шаг в сторону машины.
  - Подожди,- сказал Толстый.
  - Что?
  Было видно, что хочет что-то у меня спросить, но колеблется, нужно ли это делать.
  - Ну, подойди сюда то.
  Я подошел поближе.
  - Я так понял, вас ведь на дороге тормознули и всё нашли, так? Вы ведь уже попадали по дороге, и траву нашли у вас, и поэтому и денег нет, так?
  
  Придумывать что-то в ответ уже не было сил, и я сказал:
  - Я сигареты даже не курю, какая там трава.
  
  Чувствовалось, что в этот момент Толстый мечтал дать мне как минимум хорошего пинка. Но он сдержался и просто махнул рукой, типа всё, разговаривать больше не о чем, иди отсюда.
  
  Мы собрали вещи с асфальта, просто свалив их в кучу в багажник и в салон, я сел за руль и мы тронулись с места.
  Правая нога прямо сама давила на газ, она сама давила и давила, и хотя я понимал, что всё уже обошлось, хотелось уехать оттуда как можно скорее, а может, просто переключиться, сбросить напряжение, и скорость всё набиралась и набиралась, и в итоге набралась. Пролетев всего километра полтора-два от поста, нас... остановил гаишник с радаром.
  
  Антон с Сашей были очень довольны этому факту, ну а я так вообще был счастлив, ровно две минуты назад 150 долларов из-за меня отдали, и ещё сейчас придется разбираться.
  
  Я взял документы и вышел из машины.
  Гаишник стоял на дороге, в машину к себе не пригласил, ему было комфортно на улице. Это был взрослый дядька, седой, годам ближе к шестидесяти, в общем, тёртый калач.
  
  - Куда так спешите? Знаете, какая скорость здесь должна быть, и с какой скоростью ехали? - он улыбался.
  - Не знаю, а сколько?
  - Здесь разрешенная скорость 90 километров, знак недавно проезжали, не заметили?
  - К сожалению, не обратил внимания.
  - Вот я вам говорю, здесь скорость 90, а ваша с превышением получилась, - он показал мне обратную сторону радара, и там были цифры... 153 километра, - я уж подумал, не убегаете ли от кого?
  - Да нет, просто дорога здесь хорошая, нажал на газ и не заметил даже, что так разогнался.
  
  Он стал изучать наши документы, а я думал только о том, что 153 километра там, где разрешенная 90, это ведь жуткая разница, и как могло так угораздить попасться, я ведь вообще никогда в жизни с такой скоростью не ездил.
  
  - На посту останавливали? - как-то с подозрением спросил тёртый калач.
  
  Не был бы он гаишником, и было бы у нас время, можно было присесть с ним у дороги на газоне, и рассказать, что нас не просто останавливали, а так останавливали, что никогда раньше нас так не останавливали, чтобы в итоге из вещей в машине ассорти получилось.
  Но, понимая, что ему знать такие подробности нужды нет, я просто сказал:
  - А как же? Конечно, останавливали и обыскали. А там разве не всех останавливают?
  
  Он не ответил и предложил:
  - Присядем в машину.
  
  Присели, он за руль, справа сидел его коллега, а я на заднее сиденье. Тёртый калач расположился поудобнее, и сказал:
  - Это крайне серьезное превышение скорости, товарищ водитель, что будем делать?
  
  При всём моем общем негативном отношении и к взяточникам, и к тем, кто их предлагает, я в очередной раз не имел возможности ответить на этот вопрос что-то другое, нежели отвечал обычно всё последнее время.
  - Давайте решим вопрос на месте, что ещё делать, виноват, с нарушением я не спорю.
  - Конечно, решим на месте, как же иначе, без водительского удостоверения, наверное, не захочется остаться. А вообще-то под лишение попали, если не знаете, - он совсем не заморачивался, всё было просто, как в магазине.
  - Нет, без водительского мне никак нельзя. И во сколько обойдется штраф?
  - Да сколько не жалко, вы сами-то как оцениваете свое нарушение?
  
  Так и подмывало ответить, мол, для таких дел и копейки жалко. Непонятно, почему я сам должен придумывать, сколько я им должен? Да и честно говоря, учитывая, что за рулем я оказался фактически впервые, размеры 'штрафов на месте' за подобное нарушение мне были неизвестны.
  
  - Я не знаю, вам виднее, какое нарушение во что оценивать.
  - Ну, такое нарушение это минимум 800 рублей. Но, будем считать, что у вас уважительная причина. Едете издалека, знак не заметили, дорога тут хорошая, до моря не так уже много осталось, поэтому и на спидометр не смотрите, так что 600 рублей и счастливой дороги.
  
  Я сидел и молчал, у меня не было сил спорить с ними. При этом я понимал, что у нас осталось денег только на то, чтобы дотянуть до моря и там и остаться, и что я просто обязан торговаться.
  Мысленно, собрав остаток всех сил, я прокричал им дежурную фразу примерно следующего содержания:
  'Вместо дежурств на опасных перекрестках, выбираете коварные места, где можно спрятать радар, и только для того, чтобы выманить деньги и положить себе в карман'.
  
  Но, вслух конечно совсем ничего не сказал. Тем более, что скорость в 153 км/ч на дороге, где разрешенная 90, это конкретный перебор.
  
  Не могу уже вспомнить сейчас, как и о чём я с ними разговаривал. Времени это заняло около десяти минут, итог разговора был следующим - меньше чем за 250 рублей мы не могли покинуть это место без очередных проблем. Сумму пришлось отдать, но это и так была сумасшедшая скидка для такого нарушения, нам пошли навстречу.
  Вернулся в нашу машину. Антон с Сашей были похожи на людей, с которыми не шутят и для которых убийство друга это уже сущий пустяк. Для меня явно прослеживалась угроза быть повешенным на ближайшем кипарисе.
  - Ну что?
  - Двести рублей, меньше не получилось, - бессовестно соврало на несчастный полтинник работающее во мне на полную мощность чувство самосохранения, которое заставляло меня держать левую руку на ручке двери, чтобы успеть её открыть и убежать, а правую руку у шеи, блокируя Саше возможность накинуть сзади на шею удавку.
  Радовало, что страшного охотничьего ножа в машине уже не было.
  
  - Бляха-муха!!! Ну и как мы теперь вообще будем там жить? Где и на что? Всё, хватит, предлагаю развернуться и ехать обратно домой, - Антон говорил безапелляционно, ответом было наше молчание, - Слышите меня? Домой едем.
  
  - Может, что-нибудь придумаем, - робко заявил Саша, я эхом тихонько добавлял в его слова отдельные буковки. Но, Антон после последних событий был уже вне себя, хотя разговаривал взвешенно.
  
  - Что мы придумаем, о чём вы говорите? Мы сейчас же разворачиваемся и едем в Москву, отдыхать больше не на что. Где вы собираетесь жить, в машине? Я не буду жить в машине, ясно? Может, мы шалаш на берегу построим, тут нет у нас случайно специалистов по шалашам? А чем питаться, водорослями? Улитками? Медузами? Может, пресную воду поищем, чтобы не тратиться? Лично я этим питаться не буду, и жить на улице не буду, я ехал отдыхать, а это уже не отдых. Наш отдых закончился ещё на посту, а здесь окончательно жирную точку поставили. Неужели непонятно, и кому вообще тут непонятно, что отпуску конец настал.
  
  Конечно, Антон был прав, и возразить по существу было нечего.
  У нас были стандартные и приятные планы на отдых, доехать до моря, снять достойное жилье, питаться три дня в кафешках, вечерами ходить на дискотеки, и всё должно было быть безоблачно и без проблем. Если мы чего и боялись, то аварии или поломки машины, но чтобы всё сложилось так, как сложилось, чтобы так чётко угробились мечты, из нас никто не ожидал.
  
  Последним моим соратником оставался внутренний голос, который успокаивающе говорил - 'ты не виноват, а если и виноват, то чуточку, косвенно, ты же забыл про нож, не подумал о нём, сделано всё было не специально, а Беломор вы втроем не удосужились спрятать, а сейчас ты на машине разогнался, потому что хотел поскорее уехать, и в этом опять никто не виноват, а если и виноват, то чуточку, косвенно, и вообще все должны быть рады, что сейчас уже не посту, а здесь, на дороге и свободны'. И я действительно был этому рад.
  
  - Разворачиваем машину, - повторил Антон железобетонным тоном, - И едем домой.
  
  Но, домой не хотелось.
  И мы так и сидели в машине на том же месте, где нас остановили.
  Не знаю, что там думали о нас гаишники, мы на них не обращали внимания, поскольку стоянка уже была оплачена. И в любом случае, развернуться прямо здесь мы не могли, поскольку на дороге от поста и до этого места, где мы стояли, посередине был разделительный барьер.
  
  - Антон, подожди, не нервничай. Давай, может, хоть доедем до ближайшего места у моря и там посмотрим что делать, на один день у нас хватит денег, а дальше, если что, поедем обратно? - я не знал, что ещё можно было сказать в пользу отдыха.
  
  - Данила, ты понимаешь, что это уже не отдых? Мне не нужно такое море, всё самое прекрасное, что с нами могло случиться, уже случилось, большое спасибо.
  
  'Спасибо', да еще и большое - это было сказано мне. Ну, а разве не всегда приятно, когда благодарят за что-то? Я попытался привести ещё аргументы в пользу движения вперед.
  
  - Если мы сейчас обратно поедем, лучше не станет и представь, какое у нас потом будет настроение. Ещё хуже, чем сейчас, нам все нервы истрепали на посту, можно сказать ограбили, и это пока всё, что мы видели. Антон, давай доедем до моря, хоть искупаемся, позагораем и немного отдохнем от дороги, тут ехать осталось не так много.
  
  Саша тоже осмыслил ситуацию и поддержал меня:
  - Да, давайте доедем до моря, иначе это не поездка. Мы что, уже завтра домой вернёмся? Это отпуск только на шоссе получится.
  - Не знаю как вас, ребята, а меня лично дома так рано не ждут, где я буду жить? - глупейшим образом я попытался отшутиться.
  - На работе поживешь, - Антон не был лишён чувства чёрного юмора, - Сейчас всё равно выходные, а на крайний случай машину сдавать пока не обязательно, и вещи у тебя с собой,
  - Антон, что уже случилось, то случилось, теперь делать нечего, давайте доедем до моря, и если что не так, то сразу назад, - сказал Саша.
  
  В принципе, у Саши, кроме того, что у нас забрали часть денег, вообще ничего не случилось. Надо признать, что в этом была и его заслуга, ничего запрещенного с собой он не имел, и претензий к нему, соответственно, не было.
  
  Но аргументы Антона были железные:
  - Если что не так будет, поедем назад? У нас ещё одно 'если что не так' планируется? Дождемся, когда у нас ещё пару раз 'если что не так' будет, и потом уже домой? Может, вы объясните мне, пока свободная минутка выдалась и милиция не в метре от нас, как это в последнее время было, а уже вон в десяти, и в этом прогресс конечно налицо. Так вот у меня есть пара простейших вопросов, на которые хотелось бы получить ваши умные ответы. Основной из них - на что вы собираетесь на своем море существовать? Второй вопрос, у нас вообще деньги на обратный путь есть? Или мы на 80-м бензине обратно поедем, с каким нам машину в прокате дали?
  
  И только в этот момент мы догадались посчитать оставшиеся деньги. После процедуры сбора средств и подсчетов общей суммы, оказалось, что если отнять стоимость самого простого жилья и бензина, то на еду и все иные развлечения у нас оставались бешеные деньги - всего 270 рублей. И тогда мне в голову пришла очередная идея:
  - Едем в Сукко, там отдыхает Вова, мы у него одолжим хотя бы тысячу, а может и пару, и на еду, по крайней мере, нам хватит. Больше тысячи, он может и не даст, потому что деньги на юге лишними не бывают, но мы объясним ситуацию, уж тысячу то точно в долг возьмём.
  - Точно, у Вована возьмем тысячу, да я думаю, он и больше даст, а в Москве всё отдадим, это без проблем, - интонация выдавала, что Саша сам до конца в это не верил.
  
  Антон подозрительно отнесся к идее, он вообще Вову никогда в жизни не видел. Ещё какое-то время он был против продолжения пути, не без труда, но мы его уговорили поехать к морю, с обещанием при первом желании вернуться домой, но, желательно, чтобы это было уже после купания. Настроения это Антону не прибавило, и несколько часов он вообще ни о чём не хотел разговаривать, хотя никто и не настаивал, сказывалась усталость.
  
  Долго ли, коротко ли были мы на распутье, но поехали вперед.
  
  Потом был случайный заезд в город Краснодар, хотя нам надо было на дорогу на Новороссийск раньше Краснодара повернуть, пропустили поворот с этой бумажной картой, пришлось возвращаться, потеряли минут сорок, и когда выехали на нужную дорогу, уже совсем стемнело. Саша к тому времени снова уснул на заднем сидении, а мы с Антоном молчали и слушали музыку.
  
  Через какое-то время Антон откинул пассажирское сиденье назад и тоже заснул. Я просто удивлялся сам на себя, возможно, сработали нервы, но спать я совершенно не хотел и уснуть бы не смог, даже если бы очень постарался.
  
  Ехал достаточно быстро, обгоняли меня редко и обычно те, кто несся как сумасшедший. Примерно за час до того, как начался серпантин, дорога стала широкая, две полосы в каждую сторону, новый черный асфальт с белоснежной разметкой, машин вообще не было, я включил дальний свет и держал скорость около 140 километров, почти не снижая даже на поворотах, хотя резких поворотов, в общем-то, и не было, машина шла незабываемо. Снова появилось чувство счастья, которое выражалось в отчетливых ощущениях лета, ночи, музыки, скорости и приближения моря. Несмотря на все проблемы, ехать было очень приятно.
  
  По мере приближения к горной местности скорость движения снизилась, начались повороты, подъемы и спуски, которые становились всё резче и круче. На каком-то из ровных участков дороги меня нагнал грузовик 'Бычок', обогнал, и я решил какое-то время с ним не расставаться, повиснув на хвосте, потому что ехать за ним было удобно, машина там широкая, шел он с дальним светом, да и водитель явно знал дорогу.
  
  Но вот водителя 'Бычка' через какое-то время такое моё решение не устроило, а может просто решил показать удаль, и он существенно прибавил газу. Сначала я не придал этому большого значения, 'Hyundai Accent' машина достаточно резвая, и угнаться за 'Бычком' на ней проблем не составляет. Но, прежде чем утверждать это, надо видеть, как топил этот 'Бычок'.
  
  Я, например, не ожидал, что он вообще может так ездить, тем более в горах. Кузов грузовика на поворотах кренился на добрые полметра, с огромных гор он слетал на полном ходу и внизу, перед поворотом тормозил так, что был слышен свист резины. Мало того, что я не имел права так рисковать, я просто не умел так ездить. Догнать этого гонщика мне удавалось только на подъемах, в которые он, надо сказать, тоже забирался достаточно резво. В общем, минут пятнадцать я гонялся за ним с риском для жизни и в итоге безнадежно отстал, измотанный навязанной мне гонкой, отстал от грузовика, за которым изначально собирался ехать, чтобы мне было легче. Хотя, опять же, разве кто-то заставлял меня в этом участвовать?
  
  Потом проснулся Антон, и я попросил его посмотреть по карте, как нам удобнее доехать до Сукко. Варианта было два, и мы выбрали дорогу, тянущуюся вдоль берега, потому что это был более короткий путь. В какой-то низине остановились около большой компании тусующихся на автобусной остановке ребят. На вопрос, как нам проехать в Сукко, получили массу указаний:
  - Поедете здесь наверх, потом вниз, потом опять будет подъем, и потом направо, но по главной дороге, снова будет большой подъём, и как спуститесь, внизу после стадиона свернете налево, только не прямо, дальше снова в гору и вниз, и там, в общем-то, всё время прямо.
  
  Мы так и поехали, и там были такие подъёмы в гору, и под таким нереальным углом, что машина могла взбираться на них только на первой передаче, и то с приличным напрягом. Поднявшись в очередной раз наверх, мы обнаружили фактически конец дороги, одни камни, и слева вниз под гору уходил крутой не асфальтированный спуск. В ночи было вообще непонятно, или это дорога вдруг становится земляной и уходит здесь вниз, или же она шла вперед и её завалило. Посовещавшись с Антоном, и заручившись стопроцентной поддержкой спящего Саши, мы решили спуститься на машине по этой земляной тропинке вниз, в противном случае ехать можно было только обратно. Спуск был метров сто, после чего дорожка уперлась в бетонный забор, такой же, как обычно ставят на стройке. На больших воротах был звонок, внутри горел свет. Несмотря на то, что уже была почти ночь, ничего, кроме как нажать на кнопку нам не оставалось. Минуты через три к нам вышел какой-то дед, и мы обратились с вопросом:
  - Извините, пожалуйста, что так поздно, вы не подскажете, как проехать в Сукко?
  - Сейчас здесь не проедете, - он показал наверх, откуда мы спустились, - там вон дорога завалена, здесь вообще не проедете.
  - А вообще дорога на Сукко здесь?
  - Нет, основная дорога не здесь, и здесь не проедете, в любом случае надо объезжать. Обратно вам надо. Там спросите у кого-нибудь, я сам на машине не езжу, точно не подскажу, как ехать.
  
  Мы с Антоном сели в машину, забрались на машине обратно на дорогу, фары на подъеме светили почти в небо, и поехали обратно. Антон смотрел карту, каждый участок дороги там был отмечен маленькими цифрами с указанием километров.
  
  - Если вернуться и еще объехать, тогда почти сто километров до места, - подсчитал Антон.
  
  - Это просто беспредел, почему именно сегодня все напасти сваливаются, - бормотал я себе под нос, больше для того, чтобы не дать Антону возможности предъявить мне новые, или припомнить старые обвинения, виноватых то ни в чём у нас как всегда не было.
  
  Через полчаса, когда мы спустились с очередной горы, случилась неприятность. В машине сперва запахло горелым маслом, пришлось даже открыть окна, а механическая коробка передач стала нереально тугой, чтобы переключиться с одной передачи на другую, нужно было давить на рукоятку, прикладывая весьма приличные усилия, она едва двигалась.
  
  Ехать так было нельзя, мы остановились у обочины, и вышли из машины. Пришло осознание того, что у нас, похоже, только что в горах умерла машина, точнее её коробка передач, или сцепление, и на такой ремонт, даже если бы мы и хотели его сделать, все равно сейчас нет денег.
  
  Антон молча закурил. Каждый из нас думал о своём, но в целом, у обоих загибались последние самые живучие нервные клетки. У Саши они, напротив, восстанавливались, под воздействием теплого морского воздуха и сонотерапии.
  
  Я смотрел на машину. Она была совсем новенькая, и мне её было жалко, а нас было жалко ещё больше. Ночью, в горах, после всех мытарств, на второй день пути ломается машина, чужая машина, да не самостоятельно, а по всей видимости, с нашей помощью. Ведь на самом деле, несмотря на всю любовь к нашей Hyundai, мы были такие замечательные водители, что ни разу ничего не проверили, по сути не особо понимая, что надо проверять, не долили ни одной жидкости, кроме бензина, только во время остановок давали машине немного остыть. Наверное, было неудивительно, что такое случилось.
  
  - Что будем делать? - спросил Антон.
  - Надо подумать, - моя дежурная фраза, предоставляющая отсрочку.
  - Давай подумаем. Но, лично я в машинах не разбираюсь.
  
  Мне и так было известно, что никто из нас в машинах не разбирается. Нет, вообще-то Саша в армии был аккумуляторщиком, но при этом не было сомнений, что коробка передач сломалась не из-за аккумулятора, а Саша за рамки возлагаемых на него обязанностей не выходил.
  
  - Может, машина остынет, и мы сможем хотя бы до сервиса доехать? - предположил я.
  - Это решение проблемы? - поинтересовался Антон.
  - Нет, но хотя бы какие-то предложения. А ты что предлагаешь? - я сам был на нервах. Антону только такой ответ и нужен был в тот момент.
  - А я сейчас придумаю десять способов уничтожения этого долбанного тарантаса. Я когда ещё говорил, что надо в Москву ехать? Не послушали, и теперь что?
  - Давай попробуем до города доехать, там, в сервисе посмотрим. Если сама машина не поедет, то придется тросом тянуть, - ругаться не хотелось, и не было на это сил.
  - Мне интересно, на какие деньги мы будем коробку менять? Даже тянуть её тросом в сервис, на какие деньги мы будем? На последние? - справедливо заметил Антон.
  
  Ответа на этот вопрос у меня не было, любое отклонение от лимита не позволяло добраться до Москвы, просто не хватило бы денег на бензин.
  
  Объяснений дальнейшему развитию событий у меня нет, это больше похоже на чудо, но господь услышал наши молитвы, и всё образумилось само собой. Машина немного остыла, и мы потихонечку тронулись в путь. Симптомы в коробке передач сначала сохранялись, но переключались передачи уже легче, а через какое-то время всё встало на свои места, и больше подобных проблем не было. Мы потом ещё долго ломали голову, что же тогда произошло, но так и не поняли, что это могло быть.
  
  Я не помню, как мы преодолели оставшийся отрезок пути. Ехал уже автоматически, спать всё ещё не хотел, но мозг работал только на то, чтобы рулить, ни о чём не думая при этом и молча глядя вперед.
  
  В Сукко мы въехали в три часа ночи. Таким образом, путь до моря занял у нас больше 30 часов. Гаишники по всей дороге, 'Цукерова балка', сорок минут при заезде в Краснодар, объезд и сорок минут отдыха при проблемах с коробкой, сложились в итоговый результат, когда ночью ориентироваться в поселке Сукко было совершенно невозможно, и шансов найти жилье тоже не было. Мы покатались по улицам, поискали объявления о сдаче жилья, ничего не увидели, и кончилось тем, что загнали машину на тупиковую улицу, припарковались, приоткрыли окна, опустили передние сиденья и заснули. Заснули мы с Антоном, поскольку Саша уже давным-давно был в анабиозе.
  
  Проснулись часов в девять утра, завели машину и поехали наобум по поселку, выехав, таким образом, на своеобразный пятачок, на котором стояли таксисты.
  
  Антон пошел спросить у них про жильё, и сразу же вернулся с высоким, крепким, серьезного вида мужиком, который представился Михаилом и сказал, что он сдаёт часть дома.
  Михаил сел в свою пятерку 'Жигули' и мы поехали за его машиной смотреть предлагаемый вариант.
  
  Это был неплохой двухэтажный дом, на первом этаже Михаил обитал с женой и маленькой дочкой, второй этаж, более благоустроенный, был для отдыхающих, в данном случае для нас. После окончания туристического сезона Михаил с семьей сам жил на втором этаже. Там было две комнаты с нормальным ремонтом, в одной из них стоял телевизор, был длинный коридор, где стоял холодильник, и ещё одна комната, которая была закрыта, также были две душевых 'комнаты' на улице и импровизированная кухня под навесом. Внизу около дома была освещаемая стоянка для машин, в общем, все продумано и удобно.
  
  Стоило всё удовольствие 100 рублей в сутки с одного человека, но, небольшая цена была обусловлена ещё и тем, что до моря было километра два. Нас, поскольку были на машине, расстояние до моря не смущало, хотя и ездить на ней не было никакого желания. На отдых на море у нас осталось уже не три, а два дня, и за троих мы отдали Михаилу 600 рублей. Он был немного обескуражен нашим желанием посетить море на такой короткий срок, но ничего особенного по этому поводу не сказал. Мы разложили вещи, и пошли поочередно мыться. Теплый душ - просто не передать словами, как много он тогда значил, это было счастье, а сразу после его принятия мы решили пойти на пляж.
  
  Когда уже собрались выходить, к нам заглянул Михаил:
  - Ребята, если будете шашлыки жарить, здесь мангал есть, вот шампура лежат, у меня вообще есть всё для человеческого отдыха. Что-то понадобится, всё покажу-расскажу, спрашивайте только.
  - Да, спасибо, если что, обязательно, - про шашлык нам можно было вообще забыть до возвращения домой, если только не из супового набора его делать.
  - Хотите, могу купить вам вина? - предложил Михаил, и стал объяснять, что где-то мимо он будет ехать, он там всем, кто у него живёт и кому нужно, покупает вино, оно очень хорошее, все остаются довольны и т.д.
  - Сколько стоит? - для нас это был актуальный и болезненный вопрос.
  - 60 рублей полтора литра простого вина и 90 рублей креплёного. Вам какое, может быть, и то, и другое взять на пробу?
  - Да нет, жарко тут, креплёного нам не надо. Давайте простого, наверное, - сказал Антон, посматривая на меня и Сашу.
  - Конечно простого, не надо нам креплёного, - подтвердил я.
  - Я креплёное не пью, - Саша был с нами в одной упряжке.
  - Сколько вам взять, две баклашки, три?
  
  Мне хотелось бы ответить 'возьмите пять, на всякий случай', ёлки-палки, всего по 60 рублей за полтора литра. Но, мы просто не могли себе это позволить.
  - Одну нам, попробуем сначала,- сказал Антон.
  - Да, попробуем, а там уж посмотрим, понравится, тогда ещё возьмем, - разговор не клеился, и очень было неудобно отмазываться.
  
  Михаил больше ничего предлагать не стал, и мы, закончив этот разговор, собрались и пошли пешком на пляж. Разговор о том, чтобы доехать до пляжа на машине, даже не поднимался, за руль никого не тянуло. Дорога заняла около получаса, жара была неимоверная, мы все были в шортах, ребята с голым торсом, а я накинул на себя, завязав на шее, российский триколор.
  
  Пляж в Сукко был из крупных камней и нам он понравился, когда ложишься загорать, на камнях лежать приятно, они почти не остывают, и вещи все остаются чистые, без песка. В Сукко пляж один, длина метров 400, и мы минут за 30 обошли его вдоль и поперек, выискивая глазами Вову, но безрезультатно.
  
  Потом решили подняться на гору со смотровой площадкой, которая была справа от пляжа. Наверху мы сфотографировались, вид с горы открывался незабываемый, и наступила пора использовать то, что мы так долго прятали от представителей правоохранительных органов. Пока Антон занимался подготовкой, я отправил Вове смс сообщение, в котором написал, что мы приехали в Сукко и чтобы он сообщил, где он здесь живет.
  
  Сообщение моё никак не доставлялось, и я решил ему позвонить. Набрал несколько раз, но его телефон был выключен, и это была плохая новость. Мы предположили, что Вова с женой мог уехать и в другое место, например, где телефон вообще не ловит, поскольку, почему именно он собирался изначально в Сукко, я представления не имел, знакомых у него здесь не было, ехал он, так же как и мы, наобум, а значит легко мог изменить маршрут и поехать вместо Сукко куда угодно.
  
  Антон не стал доставать нас лишними расспросами. Хотя, возможно, у него мелькнула мысль о том, что может никакого Вовы никогда и не существовало, и мы его с Сашей его просто придумали, чтобы уговорить Антона поехать к морю.
  
  После того, как мы спустились вниз, настроение уже было гораздо лучше, чем оно должно быть у людей, испытывающих такие трудности существования.
  
  Когда мы брели обратно к дому по пыльной дороге, к нам подъехал на копейке 'Жигули' мальчик лет десяти-одиннадцати, очень маленький. Он сидел один в машине, за рулем, загорелый, и держался за руль руками, которые были похожи на спички. Лично я никогда в жизни ничего подобного не видел. Мальчуган с водительского сидения тоже фактически ничего не видел. И как он вообще доставал до педалей? Голосом, похожим на писк канарейки он спросил:
  
  - Мужики, там на дороге мусора не стоят? - впереди по ходу движения у него как раз была развилка-пятачок, которую мы недавно прошли.
  - Ты... чего такой большой и за рулем уже? Нет, не стоят ...
  - Спасибо, мужики, - пропищал он в ответ, после чего с усилием поборол коробку передач и унесся вперед. Какое-то время мы молчали и смотрели ему вслед.
  - Я просто охреневаю, слов нет, - сказал Саша, и мы с Антоном были полностью согласны.
  
  Потом добрели до магазина, купили китайскую вермишель по три рубля за пачку, десяток яиц, майонез, кочан капусты, батон хлеба и банку каких-то дешевых рыбных консервов, вроде на этом всё. Пришли домой, состояние было не рабочее. Сложили продукты в холодильник, и около него, и вышли постоять во дворике. Заниматься ничем не хотелось, рассматривая огород, стали нести чушь:
  - Прикольно здесь у него, да?
  - Еще бы, а ты Антоха, ехать не хотел.
  - Это вы ехать не хотели, скажите спасибо, что я вас уговорил?
  - Ты уговорил, молодец, спасибо. Смотри сколько у Миши всего тут. А что это такое растет?
  - Может, сурепка?
  - Кто?
  - Сурепка.
  - Су...репка? Что это за слово такое, сурепка? Надо репка говорить, откуда ты приставку 'су' тут взял?
  - Есть такое растение, т.е. понятие 'сурепка'.
  - Ага, тут весь огород по понятиям, а вон еще два понятия, су-петрушка и су-укроп, да?
  - А вон су-кабачок.
  - А тут еще су-капуста.
  - В желудке у меня сейчас су-ка-пусто.
  - А су-ка-бачок здесь где?
  - Известно где, в туалете вон бачок твой стоит.
  - А на болоте растут су-камыши.
  - Под домом живут сука-мыши...
  - И звание есть, товарищ сукапитан.
  - Значит тогда и просто питан должно быть...
  - Конечно, как без него, но сначала тогда младший питан, потом питан, а потом уже до сука-питана дослужиться можно.
  - Разрешите обратиться, товарищ питан, ой, простите, пожалуйста, товарищ сука-питан, я сразу не заметил...
  - Обращайтесь, но больше не ошибайтесь, ты что, сука-питана от питана отличить не можешь...
  
  В общем, без комментариев, ни одной умной мысли.
  
  Потом мы решили, что пора заниматься делами. Посовещавшись, распределили обязанности, и получилось, что я буду готовить бесхитростный обед, а Антоха с Сашей тем временем помоют машину.
  
  Я порезал капусту, приготовив, таким образом, салат. Заварил в тарелках макароны, отварил яйца, порезал хлеб и открыл консервы, что в принципе, было несложно.
  Ребята достаточно быстро закончили с машиной, и мы пообедали. Было не вкусно, но сытно. У Антона от этих факторов явно портилось настроение, жевал он неохотно, всем видом показывая, что он недоволен. Потом решили немного передохнуть, и прилегли подремать. Ближе к вечеру, приехал Михаил:
  - Ребята, простого вина не было, я взял креплёного, но хорошего, так что с вас ещё 30 рублей.
  
  Мы ощутили незнакомое доселе чувство, когда становится тяжело от потери тридцати рублей, но требуемые деньги Михаилу всё же отдали. Вино было достойное и достаточно креплёное для того, чтобы отвлечься от грузных мыслей.
  
  Посовещавшись за 'ужином', мы решили на следующий день с самого утра выдвинуться в Анапу, погулять там. Ещё когда приехали в Сукко, я сообщил друзьям, что до выезда обратно в Москву за руль больше не сяду, поскольку наездился вдоволь. Реально когда в первую ночь в машине засыпал, у меня в ушах стоял гул мотора, а ноги непроизвольно давили на педали. В этой связи мы определили, что в Анапу за рулем поедет Антон, а обратно в Сукко руление за Сашей.
  
  Проснулись в семь утра, попили чаю и сразу тронулись в путь. До Анапы было недалеко, километров около пятнадцати, и предварительно мы заехали на наш пляж искупаться и поискать Вову. Было раннее утро, пляж был почти пустой, и вода была как в проруби.
  
  Вовы на пляже не обнаружили, а телефон его по-прежнему был недоступен. Стало ясно, что пора избавится от надежд его найти, поскольку времени на это не оставалось, на следующее утро нам уже надо было выезжать обратно домой. Не вдаваясь в обсуждение данного вопроса, мы без приключений проделали не длинный путь до Анапы. Там, покружившись с полчаса по городу, заехали на центральный пляж, который нам не понравился, потом ещё на какой-то пляж, который нам также не понравился, и тогда я предложил поехать к санаторию 'Кавказ', где и отдыхал в 1996 году. Во-первых, мне была знакома та местность, а во-вторых, было любопытно посмотреть, что там поменялось за время моего отсутствия.
  
  Стали спрашивать у таксистов, как нам туда добраться, и нам пояснили, что дорога там для легковых машин закрыта, только автобусы ездят, но направление указали.
  
  Мы без проблем, по прямой дороге, протянувшейся вдоль берега моря, доехали до нужного санатория, никаких знаков, запрещающих движение, нигде не было. Поставили машину у ворот запасного въезда в 'Кавказ' и пошли на пляж, где нас ждало разочарование. Вода была вся в зеленой тягучей тине, заходишь в море по колено, волна откатывает, и ноги у тебя как у 'водяного', полностью зеленые, т.е. купаться было невозможно и мы так и не смогли этого сделать.
  
  На пляже не было почти никого, насколько хватало зрения, лишь несколько человек отдыхающих и спасатели на вышках-домиках. Мы постелили полотенца, улеглись, и минут через тридцать разом пришли обитатели пансионатов, санаториев и лагерей, расположенных вдоль берега. Наверное, мы попали на пляж во время их приема пищи.
  
  Отдыхающие всё прибывали, и в связи с таким нашествием, чтобы не лежать в толпе, мы переместились на один из песчаных барханов метрах в ста от берега. Повалялись вдоволь пару часиков и решили в очередной раз использовать то, что у нас осталось после всех обысков.
  
  После процедуры релаксации, ещё с часок повалялись-позагорали, поиграли в карты, поболтали-посмеялись, съели какие-то скудные припасы, относящиеся, скорее всего только к категории 'хлеб', собрались и поехали назад.
  
  Сашу, который был очень сосредоточен за рулем и не разгонялся больше 40 километров в час, что раздражало водителей следующего за нами транспорта, всё же остановил очередной гаишник.
  
  Оказалось, что ездить по этой дороге легковым машинам действительно нельзя, гаишник пояснил, что там был предупредительный знак на дороге, мы же его не видели.
  
  В связи с этим обстоятельством, Сашу пригласили посетить салон милицейской 'десятки'. Мы с Антоном остались в нашей машине, и напряжены на этот раз не были. Болтали о всякой всячине, смеялись, обсуждали произошедшие события, в общем, откровенно веселились. Так прошло минут пять, после чего мы вдруг вспомнили про Сашу.
  
  - Что-то уж слишком долго он там сидит, - обеспокоенно сказал Антон. Милицейская машина стояла позади нашей и Сашу мы видели, он сидел на пассажирском сидении, смотрел перед собой и молчал.
  
  Саша вообще не любитель общаться с представителями органов власти, а тогда об этом не могло быть и речи. Хотя сначала я не терял надежды, что у него получится самостоятельно решить вопрос. И зря, поскольку по картине происходящего было видно, что Саша в тот момент, во-первых, успешно боролся с коррупцией, т.е. ничего не предлагал, что я, несомненно, считаю правильным, а во-вторых, Саша успешно реализовывал своё бесценное право хранить молчание и даже и не собирался начинать общение.
  
  Понаблюдав эту картину ещё с минуту, я понял, что придётся идти помогать Саше. Нацепив на нос солнечные очки, и приведя мысли в порядок, я подошел к милицейской машине со стороны пассажирского сиденья, там, где сидел Саша. Молодой, чуть старше нас, гаишник в звании лейтенанта аккуратно и не торопясь заполнял протокол:
  - Товарищ лейтенант, мы серьезно так нарушили, да?
  - Нормально нарушили, - гаишник был абсолютно спокоен, я бы сказал даже, невозмутим, и производил впечатление человека довольно коммуникабельного.
  
  Саша при этом сидел с таким видом, как будто ему не протокол выписывают, а сейчас будут зачитывать приговор по уголовному делу. Судя по тому, что на меня он так ни разу и не посмотрел, его позиция сводилась к следующему - 'к этим людям в той серебристой машине я не имею ни малейшего отношения, меня заставили, простите, помогите, сделайте хоть что-нибудь'. Я продолжил общение с гаишником:
  - А зачем протокол то? Может, мы на месте штраф оплатим, да поедем, чтобы и вам, и нам время не терять?
  - На месте оплатим, давайте, - шёпотом отозвалось эхо Сашиным голосом.
  - На месте? Хорошо, оплатите на месте, - сразу согласился гаишник.
  - А сколько штраф? - спросил я, ожидая услышать неприятную сумму.
  - Пятьдесят рублей! - ответил гаишник.
  - Сколько, пятьдесят? - не поверил я в то, что услышал от него не сумму, а минимальный минимум.
  - Пятьдесят рублей, - повторил гаишник.
  - Так какой же разговор то?
  
  Я подошел к нашей машине, взял пятьдесят рублей и вернулся обратно.
  - Положите туда, - гаишник не стал брать в руки деньги, показав на место между сиденьями около коробки передач. Я положил туда полтинник, и, забрав наши документы, вместе с Сашей двинулся к нашей машине.
  
  - Ты что, Санек, не мог ему сказать, давайте я оплачу штраф на месте? И мы бы поехали дальше.
  - Да я даже не знал, как сказать ему это, думал, в глаза сейчас мне посмотрит и всё ему ясно станет. Ты и сам не просто так в очках туда пришел.
  
  Больше на обратном пути приключений не было. Вечером собрали вещи, выезд запланировали на семь часов утра, поужинали как и раньше, расчудесными китайскими макаронами с майонезом, яйцами, хлебом и капустой, посмотрели немного телевизор и легли спать.
  
  Проснулись вовремя, умылись, выпили чаю, собрали и погрузили вещи, тепло попрощались с хозяевами, записали их координаты на всякий случай и тронулись домой.
  
  Ехали спокойно, меняясь по обычному графику, погода была отличная, никаких проблем не возникало. Но, нас беспокоило то, что на карте мы не нашли другой дороги, по которой можно было бы вернуться домой, кроме той, по которой мы ехали на юг.
  При этом обниматься на посту спустя два дня с теми же сотрудниками гаи совсем не хотелось, несмотря на то, что на этот раз у нас ничего запрещенного с собой уже не было. То, что было под номером, мы просто выкинули, как и пачку Беломора.
  
  Когда собирались, все внимательно друг на друга посматривали, типа что это ты там кладешь в сумку себе? Антон спросил, не положил ли я случайно куда-нибудь хозяйский ножик, которым капусту резал? Я ответил, что обязательно положил, но теперь к Саше. Александр пообещал всё внимательно проверить и сказал, что это не смешно.
  Хотя, на самом деле, было смешно.
  
  А поскольку именно Саше было не смешно, по иронии судьбы управлять машиной, когда мы проезжали 'Цукерову балку', пришлось именно ему. Мы точно не знали где этот пост, дорога монотонная, и отследить его заранее не было возможности. Произошло всё внезапно, в какой-то момент скорость потока снизилась, количество машин на дороге стало увеличиваться, потом они сложились в не быстро двигающуюся вереницу, и тут мы увидели пост, до него в тот момент оставалось метров двести.
  
  - Это что, пост? - осипшим внезапно голосом спросил Саша.
  - Да, пост! - сказал Антон.
  - Это тот пост? - Саша не был готов принять действительность.
  - Да, тот пост, - сказал я.
  - На котором нас останавливали тогда? - мне показалось, что Саша сейчас откроет водительскую дверь и на ходу покинет нашу машину.
  - А какой ещё, Саша? Он самый и есть, не узнаёшь родные места что ли?
  
  До поста оставалось уже метров 50, машины ехали всё медленнее, была открыта только одна полоса для проезда, и те, кто до этого ехал справа, перестраивались в наш левый ряд. Скорость была километров двадцать. Саша нервно выключил негромко игравшую музыку, в машине чувствовалось нарастающее напряжение. Внезапно Саше в голову пришла прекрасная идея:
  - Данила, сядь за руль!
  
  При этом я вообще сидел за Сашей сзади, и в тот момент мне было не до шуточек.
  
  - Саня, сиди, блин, спокойно, какой руль ещё? Давай без паники.
  
  Я взял камеру, включил, и стал с заднего сидения снимать пост на видео, на память. Гаишники никого не останавливали, их даже не было на этой стороне дороги. Машины с небольшой скоростью проезжали свободно, и также свободно пост проехали его и мы.
  
  Дальше были сутки почти непримечательного пути. Непонятно почему, перестал работать обогреватель заднего стекла, а под вечер в машине появился комар. Мы его поочередно гоняли по салону и в какой-то момент он сел на лобовое стекло со стороны пассажира - напротив Антона. Рука мастера молниеносно сделала свое чёрное дело, и мы с Сашей стали свидетелями произошедшего в машине жестокого убийства. Причем комар был размозжен по стеклу так стремительно, что вместе с его гибелью на лобовом стекле появилась трещина длинною в несколько сантиметров. Возможно, комар изначально таил в себе гораздо большую опасность, чем нам могло показаться, но Антон нас от неё избавил.
  
  - Теперь трещина будет потихонечку расползаться, так всегда бывает, - всезнающе заявил я, хотя мне было практически всё равно, что будет дальше с этим стеклом, я со своей стороны всё хорошее, что мог, в этой поездке уже сделал. Ещё тогда, когда просто её придумал.
  
  - Да ладно, не будет расползаться, что нам тут осталось, завтра уже сдадим машину, - Антон успокаивал больше сам себя.
  - Ну да, сейчас пока маленькая, вроде не очень заметно, но если станет больше, за лобовое стекло с нас, наверное, денег возьмут, - я не давал другу успокоиться.
  
  - Не станет она больше за это время. Какая есть, такая и останется, - Антону не хотелось об этом тогда думать, но я всё равно продолжал вести диалог.
  - Может, не расползется, если ухабов не будет.
  - А не надо трястись на ухабах.
  - От них никто не застрахован.
  - О них тот застрахован, кто нормально едет.
  - Ладно, всё. Нормально будем ехать, и она не расползется, я так просто сказал.
  - А не надо ничего просто так говорить.
  
  Я понял, что настало время поиграть в молчанку, но напряжение снял Саша, который с важным видом подвёл итог беседы:
  - Так, всё! Комары неприкосновенны!
  Общий смех был немного нервный, но от души.
  
  Дальше с каждой заправкой машины кончались и кончались деньги, но по текущим расчётам нам их должно было хватить ровно на то, чтобы доехать до Москвы. Если бы меня опять не остановили.
  
  Каждый из нас ехал очень аккуратно, и я тоже старался, никому из нас не хотелось попадаться, денег лишних не было, но на какой-то длинной прямой дороге поток, состоящий преимущественно из грузовиков, почти остановился. При этом встречная полоса была совсем свободна, и по ней вперед пошел 500-й 'Мерседес' в 140 кузове, я же зачем-то вырулил за ним. При этом никто больше делать так не решился, потому что некоторое время назад на дороге стоял знак 'обгон запрещен'. Обогнали так весьма приличное количество машин, и гаишника в белой рубашке увидели издалека, 'Мерседес' нырнул вправо, я прямо за ним сделал то же самое, и сначала показалось, что нашу машину вообще не должны были заметить.
  
  - Ты молодец, отличная была идея, - сказал Антон.
  - Может, он не увидел?
  - Не увидел? Зачем надо было вообще сейчас дёргаться? Сейчас посмотрим, увидел он или не увидел.
  - Не мог он не увидеть, - сказал Саша, - у них медкомиссия ежегодная, они всё видят.
  
  Я даже хотел что-то ответить, но, посмотрев на Сашу, который сидел в тот момент в очках, засомневался, шутит ли он вообще.
  
  В итоге, как за Мерседесом я ехал, так нас двоих и тормознули, причем он сразу так резко взял вправо перед гаишником, что мне пришлось проехать вперед ещё метров 15.
  
  Заглушив мотор и взяв документы, я вышел из машины. Гаишник подошел к Мерседесу, в котором сидел не бедный по внешнему виду мужик и симпатичная молодая девушка, как в таких случаях обычно и положено.
  Общение мужика с гаишником заняло секунды три, я только успел свою дверь закрыть и пару шагов сделать, гаишник только успел подойти к Мерседесу, мужик за это время успел достать и показать удостоверение, и его машина уже тронулась вперед, а гаишник развернулся и пошел в мою сторону.
  Проезжая мимо меня, мужик по-доброму слегка кивнул мне головой, наверное, означало это что-то вроде:
  'Эх, нет у тебя ни удостоверения, ни денег на штрафы, на какие средства будешь заправляться теперь? Думал, что все, кто в потоке едет и не высовывается, такие лопухи? А я, типа, просто так, на удачу, из потока выскочил? Теперь сначала гаишнику всё объясняй, ну а потом и друзьям своим тоже'.
  
  Дальше всё было по давно отработанной схеме.
  Я проследовал на разговор в инспекторскую машину, беседа проходила в том же стиле, как и в предыдущих случаях, прибавилось лишь то, что когда я им сказал про деньги, т.е. про то, что у нас их почти не осталось, и если они еще с нас сдерут по полной, то мы до Москвы не дотянем, они мне ответили, что наша 'Hyundai' ничего не кушает и как-нибудь уж да доедем, и если на то пошло, то их это не интересует и вообще их ничего не интересует.
  
  С пятисот рублей цена нарушения упала до трехсот, и всё, ниже никак, деньги пришлось отдать. А это по стоимости было почти 30 литров бензина, литр стоил чуть больше 11 рублей.
  
  И вот теперь нам уже денег реально не хватало.
  В этой связи мы придумали простейшую схему - разгоняться и катиться, других вариантов не было. И мы сначала разгонялись километров до 140 и потом катились по инерции на нейтральной передаче, сбавляя скорость примерно до 70, и потом опять всё заново.
  
  Удивляюсь, как нас не столкнули в кювет тогда за такую езду водители, которые следовали за нами, и особенно те, кто был на гружёных фурах, которые нас довольно 'тяжело' и опасно обгоняли, когда наша скорость совсем падала, а потом когда мы разгонялись на длинных прямых, обгоняли их, и опять, через какое-то время, им приходилось нас обгонять. Убить за такое мало. Но у нас была лишь одна цель, доехать до Москвы, на остальное внимания уже не обращали.
  
  На одной из заправок, из числа тех, что с магазином, мы с Сашей попросили девушку-оператора зарядить нам хоть чуть-чуть аккумулятор для видеокамеры, она к тому времени совсем угасла. Милая девушка любезно согласилась. В ожидании пополнения энергии мы с Сашей вышли на улицу, Антон стоял у машины метрах в десяти от нас и внимательно изучал трещину на стекле.
  
  - Не расползлась? - громко спросил его я от входа.
  
  Он посмотрел на меня, серьезно так посмотрел. Вспоминал, видимо, всё недавно произошедшее. Я тоже вспомнил всё и развел руки в стороны, тем самым показывая, что я просто так спросил и отзываю свой вопрос. Он мне глазами показал, что, мол, ничего просто так спрашивать не надо.
  
  Мы заправились, забрали аккумулятор, девушке влетело от какого-то вышестоящего дурака за то, что воткнула в розетку 'чужую штуку', мы извинились перед ней и поехали дальше.
  
  Уже подъезжая к Москве, километров за сто до города, когда только рассвело, я решил поснимать на камеру. Сделать, так сказать, завершающие кадры.
  
  Ребята спали, я включил камеру, и одной рукой держась за руль, повернулся, поснимал сначала сзади едущие машины, потом спящих друзей, и потом уже дорогу перед нами. Пока вертелся, машина из левого сползла в средний, но всё обошлось. Очередная дурацкая была затея.
  
  Потом я думал о том, что мы уже подъезжаем и скоро будем дома. И от этой мысли становилось как-то тепло, ведь, несмотря на то, что не прошло и недели, как мы выехали из дома, мне уже очень хотелось обратно домой.
  
  Лампочка бензина уже моргнула, но его нам должно было хватить, машина и в самом деле очень экономичная была.
  
  Неожиданно для меня, с заднего сиденья раздался бас Антона, я даже вздрогнул. Он спрашивал, не шевелясь и не поднимая головы с сиденья:
  - Данила, ну чего там?
  - Что там?
  - Она стала больше?
  - Кто?
  - Трещина, говорю, не расползлась на стекле?
  - Да нет, вроде такая же, как и была.
  - Ты посмотри, вроде бы не расползлась или расползлась?
  
  Я посмотрел и ответил:
  - Такая же, как была, все нормально.
  
  Антон не успокоился, поднялся, посмотрел-проверил, что-то себе под нос прорезюмировал и опять улегся спать.
  
  Еще минут через сорок мы сделали остановку, и привели себя в порядок. Переоделись, подготовили кое-как вещи, до этого в машине вся задняя полка была завалена каким-то непонятным общим хламом, подготовились, так сказать к приезду домой и выгрузке из машины.
  
  И далее, наконец-таки, мы триумфально въехали в Москву, громко радоваться данному факту у нас уже не было сил, денег осталось ровно 60 рублей, чуть больше чем на пять литров бензина, мы уложились впритык. Сейчас я понимаю, что это было чистой воды везение, ещё бы один штраф и рассказ был бы длиннее.
  
  Саша попросил высадить его на Каширке, чтобы сразу поехать на работу, было около семи утра.
  - Ещё раз, где тебя высадить? - спросил я.
  - На Каширке.
  - Я понял, что на Каширке, где именно, у метро 'Каширская'?
  
  Между тем, я даже не знал, где именно находится метро 'Каширская', поскольку, когда за рулем не ездишь и не живешь на Каширке, то в лучшем случае знаешь, где метро 'Каширская' только относительно ветки метрополитена.
  
  - Нет, мне метро 'Каширская' не надо, просто на Каширке.
  
  Этот ответ был искрой, которая не оставила меня равнодушным, полыхнул пожар.
  
  - Что значит просто на Каширке? Где просто на Каширке? Мы и так просто на Каширке, тогда вылезай значит просто.
  
  Но, Саше было всё равно, что я ему говорю, он стоял на своем.
  - Мне здесь не надо, в другом месте надо. Достал уже, можешь меня высадить на Каширке или нет?
  - Да где тебе надо? Это ты достал. Говори конкретно, сам не знаешь ни хрена. А это тебе что, не Каширка?
  - Вы достали оба меня уже, можно замолчать? - подключился к решению проблемы Антон.
  
  Признаюсь, что этот разговор приведен с долей неправды, поскольку слов 'достал' и 'ни хрена' там не было, вместо них там были другие слова, но общий смысл тот же.
  
  - Я сказал, на Каширке, - действительно сказал Саша.
  - Хорошо, Александр, - медленно, спокойно и по слогам ответил я.
  
  На этом суматоха закончилась, но было ясно, что нервы уже не выдерживают.
  
  Потом мы каким-то непонятным для самих себя же образом выехали к метро Автозаводская. Я вежливо предложил Сане выйти и дальше ехать на работу на метро. Поначалу Сашу мое предложение вроде устроило. Он вышел из машины, достал из багажника сумку, поставил ее на асфальт, сел на корточки и закурил.
  
  - Живот что-то болит, - деловито сообщил он нам.
  - Ну что делать то, Саша, бывает такое, мы поедем?
  - Нет, подождите, сейчас посижу и пойду.
  - Если ты так будешь сидеть тут на месте, то опоздаешь на работу, да и мы тоже. Может, в метро посидишь как раз?
  - Ничего, не опоздаю, три минутки посижу и пойду.
  - Так может, мы как раз поедем, что тут сидеть всем вместе?
  - Да подождите, я вам говорю. Ты можешь помолчать и подождать уже, в конце концов?
  
  Как сейчас помню, стояли на 'островке безопасности' перед метро, перед нами по площади ездила поливальная машина. Я достал камеру, поснимал всё происходящее, и потом всё стоял и смотрел вокруг, смотрел, Саша всё курил, курил, потом встал, и сказал:
  - Ладно, всё! Поехали домой!
  
  Мы завезли Антона в Кузьминки, и приехали к Сашей к себе в Печатники.
  Времени хватило только для того, чтобы мне принять душ, далее я снова сел в машину и приехал к нам на работу на Новокузнецкую, Антон уже на месте.
  
  Машину нам надо было сдавать в прокат в чистом виде и с полным баком бензина, а тут пошёл просто ударный ливень, такой вообще бывает довольно редко, и мы с Антоном при всем честном народе, коего на Новокузнецкой в 10 утра мало не бывает, с зонтами над головами терли какими-то найденными в офисе тряпками стоящую под дождем машину. Ноги по колено промокли за минуту, прохожие шли мимо и старались даже не забивать себе голову мыслями о происходящем.
  
  Потом мы посоветовались и решили, что я отгоню машину на Ленинский проспект, а Антон, если что, прикроет меня перед руководством.
  
  Выезжая на Новокузнецкую улицу, мне надо было через трамвайные пути повернуть налево, но за стоящими слева же машинами, не было ничего видно, и я потихоньку ехал и ехал вперед, уже заехал на сами пути и увидел, что слева на меня идет машина, и стал откатываться назад, чтобы пропустить её, и бам, удар. Конечно, совсем не сильный, но все равно удар, я уперся в Ниву, которая меня уже поджала к путям. Я вылез из машины с мыслью о том, что мы проехали почти четыре тысячи километров на юг и обратно, и ничего такого не было, и тут по дороге в прокат, ну нет слов просто.
  
  - Куда же вы так выехали? - спросил я водителя Нивы, который тоже вышел посмотреть на произошедшее.
  Мне было досадно, и при этом я понимал, что и сам был виноват, поскольку ни в зеркало, ни через заднее стекло я ничего не видел, дождь лил, все стекла запотели, а обогрев заднего стекла у нас перестал работать.
  
  - Извини, я думал, ты сразу выезжать будешь, - водитель Нивы был интеллигентного вида мужик.
  - Сдайте назад немного, я посмотрю что там.
  
  Мужик сел в машину, отъехал на метр и снова вышел. На Hyundai были крашеные в цвет кузова серебристые бампера, и прямо посередине заднего бампера отвалился кусочек краски размером с пятирублевую монету. У Нивы вообще никаких повреждений не было.
  - Ну, что будем делать, ГАИ что ли вызывать? - спросил интеллигент.
  - Думаю, что смысла в этом нет. Разъезжаемся?
  - Да, конечно.
  - Всего доброго.
  
  Я сел в машину и поехал дальше, думая о том, как бы из нашего залога в 150 долларов не сняли деньги не только за стекло, но и теперь уже и краску на бампере, и чтобы этого залога вообще хватило на покрытие 'ущерба'.
  
  Приехал в прокат вроде вовремя, поступил некрасиво, поставив машину задом к заборчику почти вплотную, т.е. таким образом, чтобы увидеть 'скол' на бампере можно было только в том случае, если перелезть заборчик и выйти на газон. Дальше поднялся в офис.
  
  Один из сотрудников сразу там же отдал мне залог и спустился со мной к машине. Бегло осмотрев её, ни слова не сказав про небольшую трещину на стекле справа, да он и не увидел эту трещину, сел в салон, повернул ключ, и сказал:
  - А за бензинчик?
  
  Только тогда я вспомнил, что так и не заправился. Дал ему необходимую сумму, сколько, уже не помню, но он остался доволен, после чего я благополучно поехал на работу.
  
  Все свершилось!
  
  Три человека, не умеющих водить машину, съездили на море, не без приключений конечно, но, всё же вернулись живыми и невредимыми, и обошлось всё это, не считая нескольких тонн потраченных нервов, совсем небольшими затратами.
  
  А по ощущениям это был не пятидневный отпуск, а долгосрочная экспедиция.
  И как же мне в тот момент после 'отпуска' хотелось снова отдохнуть. Но, теперь уже закрывшись дома.
  
  ЭПИЛОГ
  
  Это невероятно, но ещё через два дня мне на телефон пришло СМС-сообщение: 'Ребята, молодцы что приехали, я живу в Сукко по адресу ..., а вы где живете?'.
  
  Это Вова ответил на моё сообщение. Он ответил ещё тогда, когда мы были в Сукко, и дата его сообщения было именно та, и он указал в сообщении свой адрес, но получил я это сообщение почему-то только тогда, когда был уже в Москве.
  
  Получилось так, что и у него, и у меня тогда работали телефоны, но дозвониться друг до друга мы так и не смогли, и оказывается, он тоже не раз пробовал позвонить, после того, как получил смс. Странно, очень странно, но почему-то так сработала связь.
  И если бы Вова тогда не поехал в Сукко, то и мы бы, возможно, никогда не узнали про это замечательное место.
  
  Судьба!
  Спасибо ей, было круто!
  
  Данила Николаев danikolaev@bk.ru
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"