Книжка упала на пол.
- А Машка так и не успела развестись и разменяться, - сказала Ника. - Бедная, сидит теперь с осточертевшим мужем в двухкомнатной квартире! Хотя, может быть, они, наоборот, помирились... Слушай, а ты думаешь, что нам всем и правда капут?
Андрей, зажигавший свечи, пожал плечами.
- Доживём до понедельника - разберёмся, - ответил он. - Там, кстати, ещё тортик остался. Газ отключили - я только что проверил - так что горячий чаёк нам не светит, пусть даже и с аммиаком. Хоть тортик перед смертью пожевать...
Ника грустно улыбнулась.
- Шуточки... - сказала она.
Андрей принёс из холодильника, который всё равно не работал, остатки торта и вручил Нике ложку.
- Не дрейфь, прорвёмся, - пообещал он.
- Хорошо бы, - тоскливо протянула Ника, отковыривая кусочек торта и отправляя его в рот.
Несколько минут они молча ели торт. Потом Андрей сказал:
- Это всё русский пофигизм. Какие-нибудь американцы, например, в нашей ситуации вообще бы есть перестали. А мы ничего, жуём.
- А что делать? - вздохнула Ника. - По мне, помирать - так с музыкой.
- Это точно, - согласился Андрей.
Ночью Нева вышла из берегов. "Чёрная Речка" и ещё несколько станций метрополитена оказались затоплены. Впрочем, это уже мало кого волновало, потому что все нормальные граждане мирно сидели по домам, и пользоваться общественным транспортом у них резона не было: в условиях полного отсутствия электроэнергии на работу никого не тянуло.
Аммиачное облако накрыло только Адмиралтейский район, и ветер постепенно сносил его в сторону Купчино и Рыбацкого; северные районы были избавлены от этой напасти. Однако и там горожане предпочитали не покидать квартир без чрезвычайной надобности.
Но то, что происходило в Питере, было сущим пустяком в сравнении с гремевшими в мире катастрофами.
Между странами из-за штормов, бурь, ураганов, наводнений, землетрясений и прочих бедствий весьма нарушилось, даже почти прекратилось, сообщение. Во многих городах по всей планете было прервано теле- и радио-вещание, прекратилась подача энергии, был остановлен ряд электростанций. Пара АЭС вообще взлетела на воздух. Проводились закрытые совещания на высшем уровне, не дававшие, впрочем, никаких результатов. Появилась-таки обещанная комета. В США её было видно даже днём. Священнослужители всех конфессий вопили о Страшном Суде и Конце Времён, о пришествии Мессии (Будды, Шивы, Антихриста и иже с ними) и призывали верующих в лона своих религий. Резко возросло количество психических заболеваний у населения планеты и количество паранормальных явлений. (Ни то, ни другое совершенно никого не удивляло.) НЛО теперь не только летали, но даже приземлялись, в том числе - в крупных городах. Зелёные человечки азартно щёлкали инопланетными фотоаппаратами и пытались брать интервью у паникующих обитателей гибнущей Земли, предпочитая для этих целей почему-то в основном пациентов психиатрических лечебниц и экзальтированных дам постбальзаковского возраста. Полтергейст завёлся чуть не в каждой второй квартире. Тени предков являлись даже средь белого дня и замогильными голосами вещали о грядущих, ещё более страшных, событиях. В православных храмах - все как одна - заплакали иконы.
В Риме молния ударила в Папу. По Европе и США прокатилась волна зверских убийств, в том числе - на почве веры. Мусульманский мир выступил в поход на гяуров. Во Франции какие-то сектанты устроили массовое самосожжение. В Тибете у Ламы остановилось сердце, зато в Череповце учитель старших классов Иван Иванович Иванов обнаружил у себя способность исцелять прикосновением, претворять воду в пиво, а шпроты - в воблу и раздевать взглядом женщин.
Но Ника с Андреем этого не знали. Они рассматривали старые фотографии, сидя на полу, при свете свечи, и вспоминали всякие забавные случаи из своей жизни. Мяу же вообще дела не было до творившихся в мире безобразий. Она была просто маленьким котёнком и спала, свернувшись клубочком, в углу дивана.
Суббота.
Спать они легли часов в пять утра. И Ника снова увидела Дьявола. Перед ним на чёрном блестящем столе вращался отлично сделанный глобус. Напротив Дьявола над столом нависал седовласый мужчина лет шестидесяти на вид, довольно плотный и ширококостный, но отличающийся просто неземной лёгкостью и пластичностью движений. Оба, вперив взгляды в глобус, поочерёдно тыкали в этот макет земного шара длинными ногтями, что-то бормоча. Глобус расцвечивался крошечными вспышками. На хитроумной карте, лежащей рядом, сами собой двигались разноцветные светящиеся фишки.
"Э, да ребята во что-то играют!" - догадалась Ника. Она некоторое время наблюдала за напряжённой борьбой игроков, потом сон сменился. Теперь ей снилась какая-то бесконечная пустыня с оранжевым песком, абсолютно безжизненная. Перед глазами мельтешили чёрные и зелёные точки. "Взбесившиеся атомы, - почему-то подумала во сне Ника. - Вот так выглядит мир после атомной войны". С этим бредовым комментарием собственного сознания она проснулась. Поворочалась с боку на бок, удивляясь странным сновидениям. Наконец, уснула снова. На этот раз ей снилось что-то приятное, и весь сон сопровождало неумелое ещё мурлыканье белого котёнка по имени Мяу.
Открыв утром глаза, Ника первым делом увидела Андрея, стоящего у настежь распахнутого окна.
- Ты с ума сошёл! - закричала она, моментально проснувшись и пулей вылетая из постели.
Андрей жестом остановил её. Лицо у него было как на похоронах.
- Аммиака больше нет, - тихо сказал он.
Ника принюхалась. Привязчивого аммиачного запаха, действительно, не обнаружилось.
- Хм, - произнесла она, - а чего ты тогда такой убитый?
- Нужно убираться из города, Ника, - сдавленным голосом сказал он.
- В чём дело? - встревожилась она.
Он помолчал. Потом нехотя проговорил:
- Мне снилась мама.
Ника поняла. Мать Андрея умерла от рака года четыре назад. Андрей утверждал, что она с тех пор несколько раз являлась к нему во сне и давала советы, иногда - предупреждала об опасностях. Её пророчества всегда сбывались.
- Она сказала, что сегодня - последний день. И лучше успеть в первой половине. В южном направлении, - объяснил Андрей.
Ника вздохнула. Кивнула. Потом начала собирать вещи - самые необходимые - и запихивать в рюкзак. Не то чтобы она особенно доверяла прорицающим призракам, но она доверяла Андрею. Если разобраться - что она теряет? Коли предсказание не сбудется - они просто проведут пару дней на природе, а потом вернуться, и жизнь пойдёт своим чередом. Если же им действительно в Питере грозит опасность - это их шанс спастись.
Они молча оделись, вышли на лестницу, потом - во двор. Мяу шебуршилась у Ники на груди, под курткой. Куртка не помешала: за эти дни похолодало.
Улица поразила их. Дома, тщательно законопаченные изнутри, казались вымершими. Людей нигде не было видно. За углом они, правда, наткнулись не одного - бомжа, судя по виду. Он был мёртв. Ника вздрогнула и прижалась к Андрею, нёсшему рюкзак. Помочь они, впрочем, ничем не могли. Разве что заявить в милицию. Но вскоре они поняли, что и это было бы бессмысленно: в городе творилось чёрт знает что. Что там какой-то бомж!
Сначала они увидели, что вода в Обводном невероятно поднялась и готова хлынуть на набережную. Потом попали на Московский и чуть не лишились разума, такое царило безумие: по Московскому из города неслись десятки и сотни автомобилей - вопреки всем правилам и инстинкту самосохранения. Несколько человек, уже ставшие жертвами спятивших водил, являли собой кошмарное зрелище. Пешеходы не отставали от автомобилистов и нестройными колоннами тянулись прочь из города, таща рюкзаки, сумки, жён, детей, любовниц и домашних животных. Какой-то ребёнок, явно потерявшийся, отчаянно ревел, стоя посреди тротуара. Ника попыталась дотянуться до него, стараясь при этом не выпустить руку Андрея, но ребёнка уже смыло человеческой волной. Ника с ужасом подумала, что его могли и затоптать в сутолоке.
Андрей притянул её у себе и начал прокладывать путь, вовсю работая локтями. Мяу недовольно попискивала под Никиной курткой.
То и дело попадались развороченные автомобили, не избежавшие столкновения, их мёртвые или раненые пассажиры, на которых никто не обращал внимания, потерявшиеся дети и взрослые, обезумевшие от страха собаки и кошки, тела затоптанных толпой.
У "Фрунзенской" какие-то люди громили ларьки, собираясь запастись едой и, видимо, немало не смущаясь тем, что ещё вчера здесь висело аммиачное облако.
Ника закрыла глаза, будучи не в силах смотреть на всё это, и позволила Андрею тащить себя по людскому морю. Её родители, слава богу, жили в Вологде, и, по крайней мере, не приходилось волноваться, что их задавят здесь.
Хорошо было идти с закрытыми глазами, но неудобно. И Ника, распахнув их, пошла словно на автопилоте, стараясь не замечать кипящее вокруг безумие.
Через несколько часов, уставшие, истерзанные, полузатоптанные, нажившие несчётное количество синяков и ссадин и проклявшие тысячу раз всё на свете, а особенно - этот чёртов город, они выбрались из Питера. Шлёпнулись на обочину. Мыслей в голове не было. Замечательно. Когда мысли придут, будет хуже.
Ника извлекла из-под куртки полузадушенного котёнка и опустила в траву для его кошачьих дел.
В это время в городе полыхнуло и жахнуло. Город плюнул в небо дымом и огнём.
- Господи, - прошептала Ника, в ужасе глядя на это, - Боже, что это такое?
Андрей рывком поднялся на ноги, словно на его спине не болтался тяжёлый рюкзак и он не отмахал только что неизвестно сколько километров. Ника тоже вскочила, подхватила Мяу, и они припустили прочь от города.
Тем временем восточное побережье Северной Америки окончательно исчезло под водой. Вашингтон, Нью-Йорк, Новый Орлеан, Галифакс и ряд городов поменьше навеки скрылись от людских глаз. Исчезли многие острова в Северном Ледовитом и Атлантическом океанах. Та же участь постигла Мурманск, Архангельск и ещё кое-какие города северного побережья России. Вулканы всего мира исходили лавой и пеплом, разрушив массу населённых пунктов и угробив невообразимое количество людей, зверей, растений и насекомых. В районах вечной мерзлоты температура подскочила на пару десятков градусов, повергая в шок местных тварюшек. В Южной Америке, наоборот, ударили неслыханные морозы. Какой-то учёный умник в Москве, спятивший настолько, что ещё не дал дёру из стольного града, где разыгралось землетрясение в 6 баллов, подсчитал, что вращение Земли неуклонно замедляется, и скоро планета остановится, а полюса поменяются местами. Человечество этого, впрочем, уже не увидит.
Ника с Андреем и Мяу валялись на каком-то неубранном поле и смотрели, как вдалеке догорает развороченный взрывами Питер.
- А ведь могло рвануть и на АЭС, - задумчиво сказал Андрей. - Надо убираться отсюда.
- Дай отдохнуть хоть пару минут! - взмолилась Ника. - Меня уже ноги не держат!
Тут по небу прокатился будто бы гром, хотя никаких туч видно не было. Ника вскинула голову... да так и забыла подобрать отвисшую челюсть.
- Э... - выдавила она и ткнула пальцем в небо, куда Андрей и без того уже пялился с ужасом и изумлением.
По небу мчалось сияющее воинство на белоснежных конях, каждый из которых был размером с пятиэтажный дом, судя по виду. Латы на небесных воинах ослепительно свер-
кали, искрились наконечники копий и лезвия мечей...
Ника, когда к ней вернулась способность мыслить, решила было, что они просто так...
Но в тот же момент откуда-то из-за горизонта вынырнул зверь с семью головами и десятью рогами, выпендрёжно украшенными сверкающими диадемами, размером с пару-тройку хороших бронтозавров. Небесные воины, увидев его, с гиком, воем и лязгом бросились вслед. Один, ехавший в авангарде, вырвался вперёд, размахнулся и кинул копьё. Копьё вонзилось в бок многоголовой твари. Тварь взвыла... И Ника провалилась в обморок.
Когда Ника очнулась, первое, что она увидела, было склонённое над ней лицо Андрея, бледное, испачканное, с трагично распахнутыми глазами. Зрелище почему-то показалось чрезвычайно забавным, и Ника хихикнула. Ещё через пару мгновений она забилась в истерике. Андрей прижал её к себе и бормотал что-то утешительное, а Мяу - от греха подальше - спряталась под клапан рюкзака. Отрыдавшись, Ника хмуро спросила:
- А эти... в латах... Они куда делись?
Андрей пожал плечами и скорчил неопределённую гримасу.
- Да вот делись куда-то.
Небо было затянуто облаками гари и дыма, которые ветер принёс со стороны Питера, но сверкающих воителей и семиглавых зверей в нём не наблюдалось.
Ника ещё немного похлюпала носом, успокоилась кое-как, вздохнула. Произнесла тихо:
- Да... Дела...
Они посидели ещё с полчасика. Потом минут пять искали Мяу, нашли в рюкзаке и долго смеялись над этим. Вскрыли и съели банку шпрот, заедая чёрствым до невозможности хлебом и не обращая внимания на разлитый в воздухе запах гари.
Наконец, оторвали бренные тела от земной поверхности, встали на гудящие от пережитых приключений ноги и зашагали по дороге туда, куда она вела, абсолютно не представляя себе, что ещё случится с этим миром и доживут ли они до завтрашнего дня.
Как бы там ни было - колёсики пока вертелись.
Жизнь продолжалась.
Эпилог.
Игра по-демиуржски.
Межмирье.
Он откинулся на спинку стула и сложил руки на животе. Сидящий напротив поступил точно так же. Оба довольно улыбались. Воздух ещё звенел от брошенных заклинаний, глобус на столе по инерции вращался, фишки на карте таинственно мерцали, остывая.
Недавний оппонент сказал:
- Хорошая вышла игра. Сколько мы не играли, Люци?
Он рассмеялся и почесал затылок, делая вид, что мучительно пытается вспомнить.
- Что-то около шести тысяч лет по земному времени, кажется.
- Давненько... - протянул оппонент. - Ты и правда долго ко мне не захаживал.
- Дела, Яхве, дела... - Дьявол махнул рукой. - Пытались с Иштар воплотить одну идейку... Очаровательная киска, но сте-ерва!
Иегова рассмеялся. Дьявол продолжал:
- И потом, первое время ей приходилось совмещать работу с делами на Земле. Знаешь, она весьма сердита на тебя: ты узурпировал её власть, так она считает. Впрочем, после её смещения она смогла посвятить больше времени нашему проекту.
- И как? - с интересом спросил Иегова.
- Кое-что выстраивается. Ещё несколько тысяч лет - и можно начинать заселение.
- Вот что... - произнёс вдруг Иегова, поднимаясь из-за стола и упираясь ладонями в его антрацитовую блестящую поверхность. - Пойдём-ка, я тебя кое-чем угощу.
Дьявол поднялся, красивым жестом оправив одежды. С улыбкой последовал за Иеговой. Они прошли через радужно переливающийся портал и оказались в уютном местечке, где плескал серебристыми струями небольшой фонтанчик и стоял белый столик, на котором располагался столовый сервиз, тоже белый. Рядом стояли два удобных креслица.
Иегова широким жестом указал гостю на кресла и сел сам, когда Дьявол устроился. Налил в две чашки из сосуда, напоминающего кофейник, густую, тёмную, ароматную жидкость. Протянул одну из чашек гостю.
Тот улыбался уже во все тридцать два ослепительно белых зуба. Взял чашку и, блаженно зажмурившись, втянул ноздрями головокружительный аромат, исходивший от напитка.
- Господи, - произнёс он наконец, - я и не помню, когда в последний раз это пил!
- За "Господи" спасибо, - нарочито серьёзно сказал Иегова.
Оба расхохотались и принялись дегустировать напиток в чашках.
Потом они долго обсуждали, прихлёбывая из чашек, проведённую игру, возможные последствия отдельных ходов, интересные места заклинаний.
- Послушай, - сказал Иегова, ставя чашку на стол, - ты не очень обиделся, что я выиграл?
- Брось! - искренне ответил Дьявол, вскинув бровь. - Какие обиды?! Игра - она и есть игра.
- Ну, ты заходи как-нибудь. Может, я позволю тебе отыграться, - лукаво промолвил Иегова.
Расстались они далеко за полночь по вселенскому времени, чрезвычайно довольные друг другом.
Дьявол летел сквозь черноту космоса, пронизанную искрами звёзд, и мечтательно улыбался. Наверное, надо и вправду чаще встречаться. Яхве - славный парень. Зря многие считают его занудой. И игрок он потрясающий - азартный и весёлый. Конечно, любит выигрывать, но и проигрывать умеет, как следовало из кое-каких предыдущих встреч.
Так, вот мы и дома. Теперь - спать, спать... Завтра предстоит трудный день на стройке нового мира.
...Иегова в своём жилище достал с полки очередную сагу о Конане и принялся читать. У него следующий день был выходным.