Нико Лаич : другие произведения.

И снова гражданская война

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Гражданская война в Испании. "Белые" продолжают биться с "красными" - одни на стороне сануристов, другие на стороне республиканцев.

Россиянам, погибшим в междоусобных войнах, посвящается.

Нико Лаич.

"И снова гражданская война"

  
   " ...в ходе кровопролитной борьбы прогрессивных сил страны с прогнившим
   демократическим режимом, распродававшим за бесценок своё Отечество, поддержку нашей доблестной армии, возглавляемой генералами Санурио и Мола оказали Российская Республика, Германия и Италия..."
   (Из ежегодного обращения к Кортесам Наследного Генерал-Президента Виктора Молы, 22 апреля 2004 года, Мадрид, Дворец Порядка)
  
  

*****

   27 июля 1937 года
   Испания, город N, штаб авиации фронта
  
   В комнате для совещаний, переделанной для этих целей из небольшого кинозала,
   проводилось собрание старших офицеров авиации фронта. С импровизированной трибуны выступал колонель Бандерас, старший советник комиссара авиации фронта, он же - полковой комиссар РККА Михель Шиндмар.
  -- Companeros! El segundo ano en la Republica va la guerra civil sangrienta. La
   revuelta levantada por el general Hose Sanurio, por el encargo del imperialismo internacional ha crecido en la guerra fratricida. Los renegados, los regresos que desean de los ordenes viejos no pueden resignarse a la perdida de la posibilidad de beber los jugos del pueblo laboral espanol.
   El ejercito republicano hace mucho aplastaria por la mano cruel de estas canallas que han
   intervenido contra el pueblo. Pero, de toda la luz han corrido en socorro a el los halcones del mundo capitalista. Italia y Alemania bajo el aspecto de los voluntarios dirige a la Espana las partes regulares.
   No se han quedado en la parte y las guardias blancas, no destruidas hasta el fin,
   de la represalia popular sobre el Extremo Oriente. A la Espana ellos han enviado el cuerpo entero nombrado por ellos Por de voluntario. Que este nombre sera para ellos profetico. Batiamos a estos "voluntarios" a Denikina, y a Vrangela. Si no esta union de los regimenes que han pudrido de los paises capitalistas contra las fuerzas del futuro luminoso - los sanuruistas hace mucho serian destruido. Pero, la Rusia Sovietica no se queda al margen de las desgracias hermanigo del pueblo espanol. Ayer a la Espana han llegado aun mas brigadas de los voluntarios sovieticos, decenas de los vellos, tanques, aviones y otra tecnica de combate. Su mayor parte sera enviada a nuestro frente.
   El enemigo sera roto!
   La victoria sera por nosotros!
   ( Товарищи!
   Второй год в Республике идёт кровопролитная гражданская война. Мятеж, поднятый
   генералом Хосе Санурио по заказу международного империализма, перерос в братоубийственную войну. Ренегаты, желающие возвращения старых порядков, не могут смириться с потерей возможности пить соки из трудового испанского народа.
   Республиканские войска давно бы подавили жестокой рукой этих подонков, выступающих
   против своего народа. Но со всего света бросились к ним на помощь коршуны капиталистического мира. Италия и Германия под видом добровольцев направляют в Испанию свои регулярные части.
   Не остались в стороне и белогвардейские недобитки, укрывшиеся от народного возмездия на
   Дальнем Востоке за неприступной линией Каппеля. Они отправили в Испанию целый корпус, названный ими Добровольческим. Пусть это название станет для них пророческим. Бивали мы этих "добровольцев" и у Деникина, и у Врангеля.
   Если бы не это единение прогнивших режимов капиталистических стран против
   сил светлого будущего, сануристы давно были бы уничтожены. Но Советская Россия не остаётся в стороне от бед братского испанского народа. Вчера в Испанию прибыло еще несколько бригад советских добровольцев, десятки орудий, танков, самолётов и другой боевой техники. Большая часть их сегодня же будет отправлена на наш фронт.
   Враг будет разбит!
   Победа будет за нами! )
   Испанские и советские лётчики наградили аплодисментами (овациями) блестящее выступление колонеля Бандераса.
  -- Gracias, companeros! (Спасибо, товарищи!)
   Y ahora palabra es concedida al coronel Vaskes! (А сейчас слово предоставляется полковнику Васкесу!)
   Шквал аплодисментов взорвал зал. Все лётчики - и испанцы и советские добровольцы -
   обожали колонеля Васкеса за его бесстрашие, лётное мастерство и умелое командование практически отданной ему под начало авиацией.
   На трибуну поднялся старший советник командующего авиацией фронта колонель Алесандро Васкес, он же - комдив РККА Александр Зверев. Он обратился к собравшимся офицерам с пылкой речью. Все внимательно слушали его. Шиндмар, сам будучи хорошим оратором, иногда даже завидовал Звереву. Тот говорил простыми словами, но такими, что брали за душу. Михель даже подшучивал, говоря, что Звереву надо было идти в комиссары. Тот принимал комплименты товарища с достоинством.
  

*****

   После совещания Васкес-Зверев пригласил комиссара в свой кабинет, как он выразился, для приватной беседы. Усевшись на стулья друг против друга, они закурили. Сделав несколько жадных затяжек, Зверев спросил:
  -- Комиссар, а тебе не кажется, что в Испании идёт гражданская война не между испанцами, а
   между русскими. Если бы не мы с "беляками", то здешняя война давно бы закончилась, победили бы или те, или эти... - Зверев, как всегда, говорил правду на прямую.
  -- Сандро, а ты не боишься вести со мной такие разговоры? Узнает об этом Вольфович - ой, не
   поздоровится тебе... - предупредил его Шиндмар.
   Зверев добродушно рассмеялся.
  -- Комиссар, да я знаю тебя не первый год. Мы с тобой огонь и воду прошли. И заметь, не один
   пуд соли вместе съели... - и добавил, засмеявшись - а уж сколько спирта выпили?!
   Михелю смешно не было.
  -- Будь осторожнее, Сандро. Твой язык не доведёт тебя до добра.
  -- Ладно, не ворчи комиссар! На эту тему я ни с кем, кроме тебя и начштаба, не говорю.
  -- А с Ниночкой?
  -- А что Ниночка? Глупенькая девчонка, влюбленная в меня по уши. Да, она за меня любому
   глотку перегрызёт.
  -- Смотри, от любви до ненависти один шаг!
  -- Брось свои нравоучения. Я у неё - первый. А первого женщина помнит по гроб жизни.
  -- Ох, кампаньеро Васкес, тебе всё как об стенку горох!
  -- Комиссар, послушай, а может тебе Ниночка нравится? Так ты скажи, я уступлю боевому
   товарищу.
  -- Ну, ты и дурак! Одни бабы на уме.
  -- Угу. А я вот от твоей испанской помощницы не отказался бы. Давно к Рахели "клинья
   подбиваю". Увидев, что его собеседник начинает сердиться, Зверев переменил тему:
  -- Да, ладно, брось комиссар. Вернёмся к нашим баранам. Лучше ответь мне, что ты думаешь по
   заданному мною вопросу. Только говори прямо, как на духу.
   Шиндмар, по привычке, проверил, не стоит ли кто за дверью, и, закурив, сел поближе к
   Звереву.
  -- Сандро, ты такие разговоры больше не веди ни с кем, даже со мной, если хочешь
   дослужиться до комкора. Знаешь прекрасно, что творится дома - людей арестовывают, невзирая на заслуги и звания. Если бы о том, о чём спрашиваешь ты, меня спросил кто-нибудь другой, я прекратил бы этот разговор немедленно, и сразу бы доложил о происшедшем Вольфовичу. Но, тебе я отвечу, причём только сейчас, а потом извини, буду молчать - времена пошли такие.
   Михель сделал несколько затяжек и продолжил:
  -- Да, я тоже, как и ты, думаю, что гражданская война в Испании - это продолжение
   той нашей гражданской войны. Если бы не РСФСР и не эта "беляцкая" республика, здешняя война закончилась бы максимум через полгода.
   Зверев внимательно слушал, Михель продолжал:
  -- Посуди сам. Лондон и Париж провозгласили нейтралитет. Берлин и Рим направляют
   свои войска и вооружение Санурио, но это - крохи в масштабе страны. Основные поставки идут из Читы. Сам же разведсводки читаешь. Только за последние полгода Чита поставила сануристам более трёхсот артиллерийских орудий, около сотни танков и бронеавтомобилей и 220 самолётов различного назначения. То же самое и с нашей стороны - Республику поддерживает открыто только РСФСР. Мы же поставляем всю технику и оружие для республиканской армии. А по людям - половина интербригад полностью состоит из советских добровольцев, в большинстве своём, кадровых военных. То же самое у сануристов. Наверное, половина белогвардейской армии переправлена сюда в Испанию...
   Последние слова Шиндмара заглушил вой сирены воздушной тревоги. Советские советники, схватив свои пилотки и планшеты, бросились вниз, в бомбоубежище. Вой сирены перебивался лаем зенитных автоматов и разрывами авиабомб.
  

*****

   Когда бомбёжка закончилась, советники и испанские офицеры стали возвращаться в свои кабинеты. Зверев пошёл вместе с Шиндмаром, но разговор им продолжить не дали. Сперва позвонил советник командира испанского бомбардировочного полка, потом пришёл командир Первой авиационной интербригады колонель Хуан Дорка (комбриг РККА Иван Лисицын). От продолжения беседы пришлось окончательно отказаться, и ,по служебной необходимости, они перешли в комнату для совещаний. В процессе работы комната наполнилась советскими лётчиками: советниками и командирами авиационных интерчастей.
   Вскоре появился советник начальника штаба фронтовой авиации колонель Карлос Род (полковник РККА Николай Родигин). Он подошёл к Звереву с Шиндмаром и сказал вполголоса:
  -- Наши зенитчики сбили сануристский самолёт. Лётчик взят в плен. С минуты на
   минуту его доставят сюда.
   И действительно минут через десять в комнату ввели сбитого лётчика. Он прихрамывал, правая рука висела, как плеть. Лицо лётчика Шиндмар не успел рассмотреть, но по фигуре и седеющей шевелюре предположил, что тому лет сорок - сорок пять.
   Вслед за двумя солдатами-конвоирами вбежал советник начальника контрразведки фронта комманданте Вольфович (он и в Союзе был майором - майором госбезопасности, это звание равнялось армейскому комдиву, а вот настоящей фамилии Вольфовича никто не знал). Вольфович был очень возбуждён и прямо-таки плевался слюной, осыпая ругательствами пленного лётчика:
  -- Сволочь белогвардейская! Сбили его наши зенитчики и сами же в плен захватили.
   Отстреливался гад, двух наших ранил. И самое главное - при допросе оказалось, что он русский.
  -- Что сам признался? - поинтересовался Зверев.
  -- Пока ещё нет. Выдаёт себя за испанца, представляется полковником армии
   Санурио. Но мой переводчик заявляет, что он определённо русский.
   В это время пленный лётчик обернулся, и увидев Шиндмара, вздрогнул. Шиндмар внимательно всматривался в лицо белогвардейца, показавшееся ему удивительно знакомым.
   В этот момент Вольфович продолжал вещать:
  -- Но, самое смешное, что он тоже Антонио Бандерас! Комиссар, это часом не твой
   родственник?
   Все присутствующие рассмеялись. Шиндмар же прикрыл глаза. Сомнений быть не
   могло - это был его старший брат, пропавший в годы гражданской войны.
   Среди общего веселья неожиданно прозвучал твёрдый голос пленного:
  -- Я гражданин Российской Республики, полковник авиации в отставке Раевский
   Сергей Васильевич. В армии генерала Санурио воюю в качестве волонтёра.
   Эту информацию пленный выдал, внимательно наблюдая за глазами одного
   человека - Михеля Шиндмара. Но Шиндмар отвёл взгляд, в голове у него был полный сумбур, он был потрясён - он нашёл своего брата, и в качестве кого - своего же пленного.
   Советники удивлённо зашумели. Зверев профессионально начал задавать вопросы:
  -- Что заканчивал?
  -- Севастопольскую школу в 1915 году.
  -- Штабс-капитана Калинкина знал?
  -- Был знаком, но не общались.
  -- Он был моим учителем. - похвалился Зверев.
  -- Да. Калинкин был славный лётчик.
  -- Где воевал? - продолжал Зверев.
  -- В Великую войну в авиаотряде ХХ армейского корпуса. В Гражданскую в
   Добровольческой Армии, с 1920 года в Русской Армии на Дальнем Востоке. Разрешите сесть, господин полковник? - устало спросил пленный. Было видно, что ему трудно стоять на ногах.
  -- Да, садись. - разрешил Зверев.
   Полковник Раевский, бережно придерживая раненую руку, сел на стул.
  -- На каких самолётах летал?
  -- Воевал на "Фарманах", "Ваузенах", "Сопвичах", "Ньюпорах". После войны летал
   на "Сикорских": С-19М, С-34, С-35, С-39. Здесь в Испании на С-37.
  -- "Секира" - знатный штурмовик, - дал самолёту свою оценку Зверев.
   Советники с уважением смотрели на пленного. Для них он становился в каком-то
   роде своим, являясь тем более ветераном отечественной авиации.
   Чувствуя, что отношение к пленному меняется, Вольфович заторопился:
  -- Так, товарищи советники, беседа закончена. Мы продолжим её с полковником
   Раевским в другом месте.
   По его знаку конвоиры подняли белогвардейца со стула и грубо вытолкали из
   комнаты. Шиндмар взглядом, полным тоски, наблюдал за пленным полковником. Но тот больше не смотрел на Шиндмара.
  

*****

   Вечером Шиндмар подошёл на улице к Вольфовичу, собирающемуся куда-то уезжать на
   своём автомобиле.
  -- Комманданте (все к Вольфовичу обращались именно так), я хотел бы поговорить с
   пленным лётчиком. Узнать, так сказать, чем дышит наш противник.
   Вольфович не был предрасположен к беседе:
  -- Ничего не получится, Антонио. Этот "беляк" довольно-таки упёртый тип. Но, я его
   разговорю.
  -- Так мне можно с ним побеседовать? - проявлял настойчивость Шиндмар.
  -- Я пока ещё не закончил допрос. А мне нужно срочно уехать.
  -- Комманданте, да не выдам же я ему никаких тайн!
  -- Ну, хорошо, - уступил Вольфович. Увидев одного из своих сотрудников, он
   крикнул ему: - вызови капитана Ососа.
   Через несколько минут, заместитель Вольфовича капитан Осос, он же - старший
   лейтенант госбезопасности Зурабов, вышел на улицу.
  -- Гарсия, дай команду на пропуск колонеля Антонио во вторую камеру! - крикнул
   ему Вольфович, и дождавшись подтверждения, скомандовал водителю:
  -- Han ido! (Поехали!)
   Шиндмар направился в тюрьму.
  

*****

   Когда охранник подвёл его к двери камеры, он сильно разволновался и с замиранием сердца
   вошёл внутрь. Пленный полулежал на голых нарах. Дверь за Шиндмаром закрылась.
  -- Ну, что братец... смотрю, ты в высокие чины выбился?! - лицо белогвардейского
   полковника распухло от побоев, один глаз полностью заплыл.
  -- Здравствуй, Сергей! - выдавил из себя Шиндмар.
  -- Здорово, братец! - ответил пленник.
   Наступило молчание. Полковник Раевский с интересом рассматривал своего собеседника.
   Шиндмар не знал как вести себя, и поэтому начинал злиться. Белогвардеец отвернулся к стене
   и зашёлся в приступе кашля. Выплюнув в грязную тряпку, заменявшей ему отобранный носовой шелковый платок, сгусток крови, он повернулся к Шиндмару и сказал:
  -- А ты, Миша, стал очень похож на мать.
   Михель Шиндмар попытался сдержаться, но не смог. Словно прорвало какую-то
   плотину, выстроенную им за эти годы внутри себя. Он бросился к брату, порывисто обнял его и... заплакал.
  -- Серёжа... я искал тебя все эти годы... через подставных лиц, конечно... а фамилию
   нашу в двадцать первом сменил... отцовский механик Платоша вместо своего умершего сына оформил... сам отец из плена так и не вернулся... мать в двадцатом от тифа умерла... я на Дальний Восток хотел... в Омске поймали... после детской колонии на авиазаводе работал... о самолётах мечтал... я же всегда... как ты... пилотом хотел стать... в лётной школе лучшим был...
   Раевский-старший, как в далёком детстве гладил младшего брата по голове и
   приговаривал:
  -- Ну, что ты, Мишутка... не плачь...
   Успокаивая брата, словно, как и тридцать лет назад из-за сломанной игрушки или
   разбитой коленки, он тихонечко запел:
  -- "В лунном сиянии снег серебрится,
Вдоль по дороге троечка мчится.
Динь-динь-динь, Динь-динь-динь,
Колокольчик звенит..."
   Миша Раевский, застыдившись проявления слабости, отстранился, и
   отвернувшись, закурил, сердито вытирая слёзы.
   Сергей молчал.
   Докурив папиросу, и что-то уже решив про себя, Михаил встал и сказал брату:
  -- Сергей, я спасу тебя. Сейчас ты наденешь мой плащ и фуражку и выйдешь отсюда.
   Спустишься во двор...
   Старший брат хотел что-то сказать, но Михаил остановил его:
  -- Не перебивай! Спустишься во двор и сразу повернёшь налево, пройдёшь вдоль гаража и
   склада, и выйдешь к забору. Перелезешь через забор, а там апельсиновая роща - она тянется до самих гор. Я отдам тебе свой пистолет. Доберёшься как-нибудь до своих. Пароль на сегодняшний день "Франческа", отзыв - "Арабель".
  -- Нет, Миша. Никуда я не пойду. Во-первых: не смогу - ваши костоломы мне ногу
   повредили. А во-вторых: мой побег - это смертный приговор для тебя. За предложение - спасибо! Я остаюсь.
  -- Сергей! Ты... ты... глупец! Тебя ждёт смерть!
  -- Нет, Миша. Смерти я не боюсь. Я ей, костлявой, десятки раз в глаза заглядывал.
   Если Бог дал такой расклад, значит подошёл мой срок. А тебя вместо себя на смерть посылать... как мне жить потом, Миша?!
   Михаил молчал, стиснув зубы и играя желваками. Он был не согласен с братом, но
   давал ему возможность выговориться.
  -- Миша. Твой поступок для меня дороже самой свободы и даже жизни. Все эти годы
   я думал, что с тобой стало, погиб ты или уцелел, если жив, то кем вырос - теперь вижу, не погас в тебе дух Раевских... - Сергей закашлялся кровью. Вытерев тряпкой губы, он продолжил:
  -- Прости меня, брат. Твой поступок дорогого стоит, но я останусь...
   Михаил взорвался:
  -- Что ты несёшь! Я хочу спасти тебя! Ты не должен умирать!
   Раевский-старший сделал попытку обнять брата. Но Михаил резко отстранился,
   практически отскочил от него. У Михаила всё кипело внутри, но выразить всё это словами он не мог. Несколько секунд он раздумывал, что же сказать брату, но так ничего и не решив, развернулся и выскочил из камеры.
  

*****

   Вернувшись в гостиницу, и проходя по коридору к себе, Михаил услышал шум в номере Зверева. Невольно прислушавшись, он понял, что происходит за дверью. По голосу он узнал Рахель. Она сладострастно стонала и признавалась Звереву в любви. Всё-таки испанская девушка не выдержала натиска бравого колонеля и отдалась на волю победителя.
   "Ох, Сандро, не к добру ты затеял этот любовный "треугольник"!" - устало подумал комиссар и тут же переключился на мысли о брате.
  

*****

   С утра Шиндмар-Раевский чувствовал себя совершенно разбитым. Занимаясь по инерции повседневными делами, мыслями он был там, в камере номер два, с братом. Он с нетерпением ждал вечера, чтобы прийти к брату и уговорить его бежать. Теперь Михаил был готов даже сам бежать с братом, лишь бы спасти его. Он предполагал доставить брата к сануристам, а потом переправиться в Португалию или Францию.
   До обеда Шиндмара атаковала Ниночка, любовница Зверева. Молодая комсомолка билась в истерике, катаясь по полу комиссарского кабинета, умоляла принять меры против разлучницы испанки, угрожала наложить на себя руки, если Зверев не одумается. С большим трудом её удалось успокоить и выпроводить из кабинета. Хорошо, что Рахель в этот день не работала.
   В обед он закупил в ближайшем магазинчике побольше продуктов - колбасы, сыра, хлеба и несколько бутылок вина. Затем тайком зашёл в аптеку и приобрёл кое-какие медикаменты.
   Зайдя в свой гостиничный номер, он едва успел спрятать часть покупок в шкаф, как дверь распахнулась, и в комнату буквально ворвался возбуждённый Вольфович.
  -- Антонио, представляешь, только что с допроса этого "беляка", даже
   пообедать не успел.
   Заметив на столе продукты, он без стеснения схватил кольцо колбасы, и откусив
   большой кусок, стал жадно его жевать. Громко чавкая, он продолжил рассказ:
  -- Упрямая скотина, однако. Ничего не хотел рассказывать. Но у меня ещё никто не
   смог отмолчаться.
   Вольфович снова откусил кусок колбасы, и, ловко вскрыв штопором складного ножа бутылку, сделал несколько глотков вина прямо из горлышка, хотя на столе стояли две чистые чашки. Громко рыгнув, он вернулся к беседе.
  -- Я говорю, милый мой Антонио, что у меня ещё ни одна сука не молчала. Пытаться -
   пытались. Но веришь, я любого разговорю!
  -- Ну, и что беляк? - спросил Шиндмар, голос его предательски дрогнул.
   Вольфович не заметил этого или не обратил внимания.
  -- Ха-ха! Он тоже не исключение. Начал я с ним по-хорошему: одел перчаточки и
   немного с ним побоксировал.
  -- У него же прострелена рука и нога повреждена.
  -- Угу, - подтвердил Вольфович, - руки ещё и скованы сзади были - "силы капитализма,
   связанного условностями, в любом случае должны быть побеждены силами раскрепощённого социализма", - исковеркано процитировал он рано ушедшего из жизни вождя Октябрьской Революции товарища Троцкого.
   Комиссар машинально поправил:
  -- "Победа общества, раскрепощённого передовым социалистическим строем, над
   обществом, связанным предрассудками и условностями прогнившего капитализма, исторически неотвратима!" Надо лучше изучать труды классиков марксизма-троцкизма, комманданте.
   Вольфович не обиделся, даже кивнул головой "хорошо, мол, приму к сведению" и
   продолжил рассказ о своих подвигах:
  -- Побоксировал я с ним немного - не сдаётся вражина, молчит. Пришлось достать
   набор вспомогательных инструментов. Начал с иголок. Первые две он выдержал... нет, конечно, орал, как резаный, но на вопросы не отвечал. На третьей сломался... заговорил. Только, хитрая скотина, заговорил не на русском или каком-нибудь европейском языке, а залопотал на какой-то тарабарщине. На китайском или корейском - хрен его поймёшь. "А-а, - думаю, - сволочь, ловко придумал". Знаю такой психологический приём, преподавали нам, как держаться на допросах...
  -- Он жив?! - с болью в голосе спросил Шиндмар.
   Вольфович, как будто и не слышал его:
  -- Берусь я за щипцы, паяльную лампу решил на закуску оставить...
  -- Он жив?! - повторил свой вопрос Шиндмар.
  -- Да, ну, тебя Антонио! Всегда на самом интересном оборвёшь. Вот и беляк такой
   же попался - только я разошёлся, он взял и помер. Сердце, наверное, слаб...
   Вольфович поздно заметил пистолет в руке Шиндмара. Отброшенный первой пулей, он ещё
   падал, а Михаил Раевский продолжал расстреливать его тело.
   Заменив пустой магазин, Михаил побежал к выходу. По дороге его остановил один
   из советников:
  -- Что случилось?
  -- Да, так - нервы! Устроил стрельбу по воронам - развелось тут пожирателей
   падали!
  

*****

   В тюрьме часовой и дежурный, повинуясь натиску колонеля, пропустили его в камеру где
   лежало тело пленного.
   Михаил подошёл к телу убитому брату. Оно было страшно изувечено. Михаил обнял его и
   зарыдал. Перепуганный охранник бросился звонить в отдел контрразведки о странном поведении колонеля Бандераса.
   Через некоторое время послышался топот ног. В дверном проёме появился
   заместитель Вольфовича Зурабов, а за ним два советских сотрудника контрразведки.
  -- Колонель Бандерас! Гражданин Шиндмар! Вы арестованы, немедленно сдайте
   оружие!
   Михаил медленно, как во сне, повернулся к контрразведчикам и так же заторможено начал
   вытаскивать пистолет с таким видом, будто хотел бросить его на пол.
   Контрразведчики не особенно его опасались, хотя и были настороже. Им было не впервой
   арестовывать высокопоставленных начальников. Чекистам не повезло в том, что в пистолет их потенционального арестанта был снят с предохранителя, а патрон уже был в патроннике. Они просто не успели своевременно среагировать.
   Открыв огонь на поражение, Михаил заорал:
  -- Я Раевский! Михаил Васильевич Раевский!
   Зурабов и ещё один контрразведчик получили сполна и рухнули, как подкошенные. Второй
   контрразведчик был ранен, но успел выскочить в коридор.
   Михаил повернулся к брату, поцеловал его в побелевший лоб и прошептал:
  -- До встречи, Серёжа.
   Последний выстрел гулко прозвучал в наступившей тишине.
  

*****

Послесловие

   Несколько дней подряд после этого из ряда вон выходящего происшествия штаб авиации фронта был оккупирован советскими советниками республиканской контрразведки - сотрудниками НКВД.
   Заговор был раскрыт очень быстро. Руководителем подпольной белогвардейской организации оказался старший советник командующего авиации фронта. Главные разоблачающие показания дала бывший секретарь-переводчик Зверева - Нина Потанина.
   Постановлением "особой тройки" Зверев и ещё восемь бывших советских советников и командиров были приговорены к расстрелу. В тот же час приговор был приведён в исполнение.
   На городском кладбище появились два могильных холмика без каких-либо надгробий, звёзд или крестов - две "братские" могилы.
   На ту, которая появилась позже, часто приходили поплакать две женщины - испанка и русская, но встреч друг с другом они старательно избегали.
   А первая могила была действительно братской.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"