Аннотация: Глава 2 В попытках убежать от себя, мы все оказываемся в запертой комнате своего сознания. Но даже из него можно сбежать. Однако это место вам точно не понравится.
Я стою посреди комнаты. Вокруг пусто, тишина такая, что слух должен бы улавливать биение моего сердца, но почему-то звука нет. В груди очень холодно и пусто. В попытках призвать послушную собаку воспоминаний, пытаюсь опуститься на пол, потому что бытие атланта, поддерживающего свод собственной вменяемости, оказалось невыносимо легким, но ноги подкашиваются, и я неловко, как-то криво, словно подбитый параплан, падаю, успевая подставить лишь одну руку.
Весь мир будто из стекла. Я чувствую, как подрагивает комната, как легкий звон раздается над моей головой. Всё пространство занимает страх, его когти, когти, которые я уже видел на пыльном полу, вонзаются в меня, тысячи иголок входят глубоко, доставая до самой души.
Я сворачиваюсь клубком, бетонный пол словно врезается меня, давит на каждую косточку, сам источает иголочный страх, я закрываю глаза, но яркий свет комнаты пропадает без моих усилий.
Тишина. Слышу лишь свои всхлипы и никакого биения сердца. Тьма, окутавшая комнату, не кажется уютной. Возникает мысль, что я где-то глубоко, что само дно поглощает мое существо.
Вдруг раздается звук дергающейся ручки.
Тишина. Проходит минуты две, часа три, и пространство взрывается страшным ревом. Я замыкаю руками слух, но бесплодным голосам нет преград. Крики раздаются ото всюду, страшная какофония динамитом взрывает мозг, я чувствую, как против всех законов физики и биологии, вскипает мое серое вещество. Напротив, словно мое сознание давно покинуло это бренное тело, словно моя душа давно пытается жить отдельной жизнью, из груди холод расползается дальше, на секунду отрываю руки от ушей, силюсь встать, лишь бы убраться подальше, лишь бы сбежать. Ногти скребут бетонный пол, в подушечки пальцев впиваются осколки моего ужаса. В какой-то момент ощущаю на лице что-то тканевое, отвратительно пахнущее затхлостью и плохой кармой. От испуга и неожиданности перестаю сопротивляться, но в следующее мгновение чувствую, как леденящая волна тревожности заполоняет всё мое существо. Паника накрыла окончательно, мокрая материя словно втекает в меня, не давая дышать. Я машинально перевернулся на спину, безуспешно пытаясь освободить руки. Словно рыба раскрываю рот, бьюсь на полу, впиваясь косточками, кисти слишком тяжелые, чтобы помочь себе снять гнет ткани, они выворачиваются, бетонное дно затягивает, ногти все еще машинально царапают пол. Агония не утихала, сознание угасало медленно, чем больше я сопротивлялся, тем глубже мокрая от душевных терзаний ткань проникала мне в рот, нос, облепляла глаза.
Наконец я замираю, не в силах ничего сделать, руки безвольными тряпками упали на пол, оказавшись в неестественном положении. Крики усилились, мне кричали в лицо, в уши, холод щупальцами достиг моей головы. Ткань пропала. Я чувствовал, как кровь в прямом смысле застывала в жилах. Как части меня становились чужими, как разлагался мой мозг, как мои собственные мысли, отделяясь от меня, присоединялись к голосам теней, я чувствовал, как от меня отказалась сама моя суть.
Холод зашевелился где-то под волосами. Последним усилием закрываю глаза. Полная потеря себя всегда страшила меня.
Отключился. Лишь на мгновение отключился, пришел в сознание, вытер ноги об воспоминания, они заскулили побитым щенком. Я нашел себя стоящим в пустой комнате с ярким освещением. Единственным звуком, прорезающим тишину, был мой собственный крик.