За шикарно накрытым столом сидели абсолютно незнакомые мне люди. Они заинтересованно разглядывали меня, как будто я сидела в неглиже. Мать и отец время от времени переглядывались. Причем, отец выглядел виноватым, а мама явно была встревожена.
Седой старик, сидевший во главе стола, поднялся и, пронзительно глядя на мать, сказал:
- Я так понимаю, Ева еще не прошла посвящение?
Мама встала, склонила голову и тихо ответила:
- Нет, Старейший. Она не в курсе наших дел.
- Почему? - продолжал сверлить глазами родителей, спросил старик.
Тут поднялся отец:
- Мы хотели рассказать ей все, когда ей исполнится восемнадцать, о Старейший. Ксения - он кивнул в сторону мамы, - считает, что для нее будет слишком большим шоком узнать обо всем сейчас.
- А ты, Григорий, как сам думаешь, нужно ли Еве знать все до посвящения? - поинтересовался мужчина, сидящий по правую руку от Старейшего. Его черные волосы были заплетены в косу, ярко-голубые глаза, обрамленные черными ресницами, казались бездонными.
Старик резко повернулся направо.
- Может быть, ты Отто, будешь вести разговор вместо меня?
Мужчина смутился, сложил руки на коленях, отчего стал похож на нашкодившего школьника. Опустив глаза, он пробормотал:
- Прошу прощения, отец.
Отец? Никогда бы не подумала, что эти двое - родственники. Старик был как будто весь высечен из мрамора. Бледная кожа, седые волосы до пояса, перехваченные на лбу серебристым ремешком, в длинной густой бороде тоже не было ни одного черного волоса. Глаза у старика были голубые, но какие-то выцветшие, как размытая акварель.
Между тем, Старейший продолжил свою речь.
- Итак, послезавтра Еве исполняется семнадцать. Я надеюсь, года вам хватит, чтобы как следует подготовить ее к посвящению. Вы сами знаете, что наш Клан не самый многочисленный в мире и нам не нужны неподготовленные юнцы в общине. И без того, половина из наших братьев и сестер - полукровки, - он многозначительно посмотрел на мою мать, - Все. Считаю наше сегодняшнее собрание оконченным. Можете расходиться.
Народ поднялся и, переговариваясь вполголоса, потянулся к выходу из квартиры. Из их разговоров я улавливала лишь непонятные для меня фразы: "...до сих пор не знает...", "... они хоть понимают, какой это шок...", "... меня с пяти лет готовили..." и все в таком духе.
Когда за последним гостем закрылась дверь, отец вынул из серванта сигару, аккуратно срезал кончик, прикурил и сел в кресло. Мама как сидела за столом, так и осталась сидеть, уронив голову на руки. Я тоже не встала со своего места.
Как только домработница навела порядок и ушла в свою комнату, я осмелилась произнести первые слова за весь вечер.
- Мам, пап! Не пора ли объясниться? Что за великосветское сборище я сегодня наблюдала? Кто этот "Старейший"? Что за "Клан", какое посвящение я должна пройти?
Мама подняла голову, посмотрела на меня. В ее зеленых глазах я увидела такую боль, что у меня мурашки побежали по спине.
- Понимаешь ли, детка... - начал было папа, но мама перебила его:
- Не надо, Гриша. Лучше я сама ей все расскажу.
- Хорошо. Тогда я сегодня пойду один? - спросил отец.
- Да, иди. И будь осторожен, прошу тебя! - мама умоляюще посмотрела на него.
- Я всегда осторожен, Ксюша, ты же знаешь, - успокаивающе сказал папа и впервые за весь вечер улыбнулся.
- Знаю, но все равно, волнуюсь, когда ты без меня, - улыбнулась в ответ мама. Потом обратилась ко мне:
- Ева, пойдем в твою комнату. Я думаю, там нам удобнее будет разговаривать.
- Пойдем, - согласилась я.
Папа ушел, как обычно, до утра. А мы с мамой поднялись на второй этаж нашей огромной квартиры. Там находилась библиотека, в которой помимо книг было еще и большое собрание DVD-дисков - от художественных фильмов до последних документальных исследований в разных областях знаний. К плазменной панели над электрическим камином был подсоединен DVD-плеер.
Напротив библиотеки находилась моя комната. Родители никогда не вмешивались в мою личную жизнь, и здесь я была полновластной хозяйкой. Лишь изредка я зазывала к себе домработницу, когда мне было лень прибираться самой. К комнате прилегала ванная комната с душевой кабиной и огромной ванной, похожей на небольшой бассейн. Мама с папой сделали все, чтобы в моем уютном "уголке" мне было просторно и комфортно.
В углу комнаты стояла широкая кровать с балдахином. Рядом с ней располагалось антикварное трюмо с множеством ящичков. Зеркало было установлено так, чтобы смотрящийся в него был полностью освещен дневным светом. У противоположной стены стоял письменный стол, тоже старинный. На нем располагались монитор и клавиатура компьютера (конечно, подключенного к Интернету).
Кроме того, в комнате имелись два мягких кресла, торшер, книжный шкаф и множество разноцветных пуфиков, чтобы, когда ко мне приходили друзья, им было, где разместиться. Пол был застелен ковром с таким пушистым ворсом, что ноги просто утопали в нем, как в густой траве.
Мы с мамой вошли в комнату, я хлопнула в ладоши три раза. Из углов полился приглушенный свет, как будто комнату освещали свечи. Скинув надоевшие за вечер туфли, я забралась с ногами в кресло, безжалостно сминая дорогущее вечернее платье, сшитое на заказ. Мама подошла к трюмо и, вытащив шпильки из прически, распустила густые темные волосы. Я невольно ею залюбовалась. В свои тридцать шесть лет она выглядела не больше чем на двадцать. Идеальная фигура с тонкой талией, высокой грудью и подтянутыми бедрами. Кожа без малейших признаков морщинок, матово-белая, как будто светящаяся изнутри. Темные брови не требовали выщипывания. Но самое прекрасное в маме были ее глаза. Огромные, чуть раскосые, цвета травы с темным ободком по краю радужки, они напоминали кошачьи. Пушистые ресницы были длиной почти до бровей. На концах они чуть-чуть загибались, отчего глаза казались еще больше.
Мама подошла к маленькому бару и достала оттуда бутылку коньяка и два бокала. Села напротив меня в кресло, налила коньяк и протянула один бокал мне. Я удивилась, но не стала задавать лишних вопросов.
Пригубив коньяк, мама задумалась и как бы ушла в себя. Я сказала:
- Ты о чем-то собиралась рассказать. И это что-то настолько важное, что ты не пошла вместе с папой в этот раз.
Она встрепенулась и ответила мне:
- Не знаю, поймешь ли ты... А еще - поверишь ли...
- Ты начни, а я буду спрашивать, если что-то будет непонятно, - предложила я.
- Я даже не знаю с чего начать... - задумчиво протянула мама.
- Начинай с самого начала! - меня стала раздражать эта долгая прелюдия к разговору.
- Ну хорошо. Слушай. Все прозвучит, как сказка или сюжет для ужастика, но это страшная правда... - начала мама свой рассказ.
2
Мама поправила волосы, откинулась в кресле и начала:
- Много веков в России существует наш тайный Клан. Те люди, которых ты сегодня видела - это верхушка клана, так сказать, сливки нашего общества. Никто не знает сколько лет Старейшему - главе нашего Клана. Может быть не одна сотня, а может и тысяча. Эти люди (хотя называть их людьми у меня получается с большой натяжкой) сегодня приходили смотреть на тебя, как на будущего члена Клана.
- С чего бы это им устраивать мне смотрины? - удивилась я. - И почему ты не хочешь называть их людьми? Вы с папой тоже члены этого тайного общества?
Мама вздохнула.
- Да я и отец являемся членами этой "большой дружной семьи", - в мамином голосе явно сквозила ирония, когда она говорила о семье. - Но Клан становится все малочисленнее, как справедливо заметил Старейший. Поэтому каждый, кто потенциально готов вступить в наши ряды, проходит такие "смотрины". Это как медосмотр перед службой в армии. Только в армию идут на один год, а в Клан вступаешь на всю жизнь. Всю долгую, безрадостную жизнь... - пробормотала мама, уставившись в одну точку.
- Мам! С тобой все в порядке? Может тебе вздремнуть, а разговор отложим на завтра? - я видела, как нелегко давался маме этот рассказ.
- Дочка, мы давно должны были тебе все рассказать. Дело в том, что мы не люди. Мы совсем другой биологический вид, - мама устало потерла лоб, потом залпом осушила свой бокал.
Я пребывала в шоке. На мгновение мне показалось, что мама сошла с ума. Я улыбнулась и спросила:
- Вы что инопланетяне? Или мутанты, как в фильме "Люди Х"?
- Нет, Ева, это не так. Ты явно пересмотрела фантастических фильмов. Мы просто вампиры. Так нас называют люди и придумывают разные небылицы про нас. Мы не ожившие мертвецы, просто организм у нас устроен по-другому. Нас нелегко ранить, еще труднее убить, потому что у нас ускоренная регенерация тканей. Мы долго не старимся, никогда не болеем. И ты почти такая же. Когда ты пройдешь посвящение, станешь одной из нас. Но и сейчас ты отличаешься от своих сверстников. Помнишь, когда тебе было 12 лет, ты сломала ногу? Кость срослась за три дня. Реакция у тебя гораздо лучше, чем у других детей. Еще в детстве, в деревне, ты любила лазать по деревьям, а потом прыгать с веток. Ты всегда приземлялась только на ноги. Прямо как кошка, - глаза мамы засветились теплом, когда она вспомнила мое детство.
Я, конечно, не поверила маме.
- Какие же вы вампиры, если вы не боитесь солнца? Я много раз ела вместе с вами ризотто с чесноком. Да и спите вы в обычной кровати, а не в гробах. Я не верю тебе!
Мама ласково улыбнулась.
- Конечно, в это трудно поверить. Люди придумали много сказок про нас. Им так легче жить, зная, что нас что-то может остановить. Но нас практически ничего не пугает. Конечно, если мне вколотить в сердце осиновый кол, да любую деревяшку, или выстрелить в голову разрывным снарядом, я умру. Не сгорю в "очищающем" пламени, не рассыплюсь в прах, а просто умру. Как обычный человек. Но чтобы это осуществить, сначала надо меня поймать, а потом удержать. Во-первых, физически я сильнее самого накаченного мужика. Во-вторых, на мой организм не действуют никакие яды и снотворные средства. Ну и в-третьих, каждый из нас в совершенстве владеет техникой гипноза и заставить человека подчиниться нашей воле для нас не составляет никакого труда.
Ты думаешь, на зарплату врача-генетика и банковского клерка мы с папой могли бы позволить себе такую роскошную квартиру в центре города? Наша "сила убеждения" помогла уговорить руководителей нескольких крупных компаний переводить большую часть своей прибыли Клану. Потом средства распределяются между членами общины, в зависимости от их положения в Клане. Верхушка клана, к которой мы тоже относимся, получает приличный кусок пирога.
Я перебила маму:
- Зачем ты читаешь мне лекцию по экономике вашего клана. Мне это совсем не интересно! Расскажи лучше, вам что, приходится пить кровь? Вы убиваете людей, или они потом становятся вампирами?
Тут мама рассмеялась.
- Еще одна человеческая сказка. Да, мы пьем кровь. Конечно, люди после нашего укуса не становятся вампирами. Как правило, они умирают, даже если сделать всего один глоток. Все дело в нашей слюне. В ней содержится сильнейший токсин-анестетик, чтобы укус не причинял боли. К сожалению, человеческий организм не в силах бороться с ядом и умирает через полчаса после контакта с вампиром. Жалко, конечно, но человеческая кровь необходима нам для поддержания формы. Если вампира лишить крови, он не умрет, но начнет терять силу, кожа его станет серой. Он похудеет, превратится в живую мумию. Вампир может даже сойти с ума.
Можно, конечно, прожить на консервированной крови, которую люди сдают в пунктах приема крови. Но это не утолит жажду охоты, которая всех нас жжет изнутри.
Недавно от Клана отделилась группа вампиров, которая полностью перешла на кровь животных. Они выкупили целую деревню где-то в Сибири, разводят там свиней, потому что свиная кровь по составу ближе всего к человеческой.
- Я не понимаю, - перебила я маму, - если вы вампиры, то почему у меня нет этой жажды крови? Мне противно от одной мысли, что я буду пить кровь! Получается, я не вампир?
- Существует правило, - начала объяснять мама, - дети вампиров начинают охотиться после посвящения. В давние времена этот обряд проводили гораздо раньше. Уже в 14 - 15 лет ребенок становился полноценным вампиром. Но в переходном возрасте дети не могут себя как следует контролировать. Были случаи, когда такой ребенок, поспорив о чем-то с родителями, шел и губил целую деревню. Не потому что у него был голод, а просто из чувства противоречия. А людей, как ни странно это звучит, надо беречь. Пищей не разбрасываются.
Меня передернуло от этих слов, но мама ничего не заметила и продолжала свой рассказ:
- Тогда было принято решение, проводить посвящение по достижению детей восемнадцати лет. В этом возрасте человек, как правило, уже сформировался, как личность, и не склонен творить глупости. Он понимает всю ответственность, которую он несет, становясь членом Клана.
В ночь после посвящения происходит перестройка организма новичка. Клыки заостряются и приобретают способность выдвигаться. Улучшаются слух, зрение, обоняние. Тело становится гибким и более выносливым. Все это очень болезненно, поэтому происходит под контролем врачей клана. Новичок не контролирует себя во время перестройки и может навредить себе.
Мне пришла в голову одна мысль, и я тут же озвучила ее:
- Предположим, я поверила в твой рассказ. Хотя он и напоминает бред сумасшедшего, но пока я не заметила нестыковок в твоей истории. Ответь мне на вопрос - посвящение могут проходить только дети вампиров? Или простой человек, пройдя обряд, станет одним из вас?
- Да, человек, над которым провели обряд посвящения, становится одним из нас, - ответила мама. - Помнишь, Старейший за столом сказал про полукровок? Моя мать изначально была человеком. Но она полюбила отца, полюбила настолько, что ушла из семьи и разделила с ним существование вампиром. Они поженились, и через два года после маминого посвящения родилась я - полукровка. Меня начали готовить к посвящению с детства, как только я научилась держать язык за зубами. Поэтому мне было проще принять правду, чем тебе.
Сразу после моего посвящения мне стали подыскивать мужа. Специально для новичков устраиваются званные вечера. Мужчинам дается три года на поиски подходящей невесты. Женщинам - всего год. Если через год женщина не вышла замуж, она становится служанкой или домработницей в домах новых семей. Иногда, женатый мужчина-вампир, работающий на высокой должности, берет ее к себе в контору секретарем. Случалось и так - если у какой-то незамужней женщины обнаруживалась явная склонность к той или иной профессии, ей разрешалось учиться и работать по профессии. Естественно, она должна своей работой приносить пользу Клану.
- Почему такая несправедливость! - возмутилась я. - Мужики могут гулять три года, а девушку уже через год списывают со счетов!
Мама улыбнулась и продолжила:
- Парню тоже невыгодно затягивать с женитьбой. Ведь новопосвященным не разрешается охотиться, пока они не сыграют свадьбу. Все время до бракосочетания им приходится пить донорскую кровь. В свадебную ночь молодые впервые выходят на охоту. Первый раз за ними присматривает кто-нибудь из старших.
Не более чем через два года после свадьбы у пары должен родиться ребенок. Если этого не случается, то перед мужем ставят выбор - либо развестись и жениться на другой девушке, либо семья берет младенца из дома малютки. Как правило, мужчина выбирает второй вариант, потому что, разведясь с женой, он обрекает ее на такую же жизнь, как и у незамужних женщин.
Тут мне пришла в голову совершенно дикая мысль, и я спросила:
- Мама, а я родная ваша дочка?
- Ну конечно! - ответила мама. - Ты только посмотри, как ты на нас похожа! - она взяла с журнального столика фотографию в позолоченной рамке и подала мне.
На фото была я с родителями. Я сравнивала свои черты с лицами мамы и папы. Впервые я заметила, что нос и подбородок у меня папины, а глаза, брови и губы - мамины. Волосы у меня чуть светлее, чем у мамы, но темнее папиных.
- А если я не хочу становиться вампиром? - задала я вопрос, который мучил меня с самого начала разговора. - Если я хочу прожить обычную человеческую жизнь? Я не хочу пить кровь!
Мама покачала головой.
- Ничего не получится. Твоя судьба уже предрешена. Будешь сопротивляться -обряд проведут насильно. И поверь, он от этого будет очень болезненным. К тому же, ты уже пила кровь.
- Когда? - изумилась я. - Что-то я этого не помню!
- Ты и не можешь этого помнить. Ты была еще новорожденной. Мы кормили тебя из соски донорской кровью, - ответила мама так спокойно, как будто это естественно - вскармливать младенцев кровью.
Я была вне себя от возмущения.
- Зачем?!
- Так принято. Это своего рода подготовка. И - не знаю уж, в чем тут дело - дети, которым давали в младенчестве кровь, не задают лишних вопросов. Тебе ведь и в голову не приходило спрашивать, где мы с отцом пропадаем по ночам, так ведь? - спросила мама.
- Да. Я воспринимала это, как само собой разумеющееся. А почему вы не рассказали все раньше?
- Это мой промах. Отец хотел все тебе сообщить еще в детстве, но я настояла, чтобы ты все узнала перед посвящением. Старейшины, конечно, думали, что ты давно все знаешь. Но... помнишь, мы недавно ходили на похороны? - напомнила мама неприятный момент в моей жизни. - Когда закапывали гроб, ты перекрестилась. Один из старейшин заметил это, и в результате все они собрались сегодня вечером у нас. Получились внеплановые "смотрины".
Когда разговор начал подходить к концу, за окошком уже начало светать. Первые лучи солнца робко пробивались из-за горизонта и золотили небосвод.
В дверь тихонько постучали. Раздался голос отца.
- Девочки, у вас все в порядке?
Отец зашел в комнату, и я взглянула на него другими глазами. В его походке явно прослеживалось что-то кошачье. Выражение лица у него было безмерно довольным. В горящих глазах читалась какая-то сытость.
Я не заметила, как он пересек комнату, и вздрогнула, когда он сзади обнял меня за плечи. Родители, увидев мою реакцию, рассмеялись.
- Это еще одно наше умение - двигаться очень быстро и бесшумно, - пояснила мама. - Ладно, все ,что нужно, я тебе рассказала. Тебе давно пора спать - завтра, то есть уже сегодня в школу.
И родители, обнявшись, покинули мою комнату.
3
Я осталась сидеть в кресле, переваривая полученную информацию. Еще вчера моя жизнь казалась мне налаженной и беззаботной, а теперь все встало с ног на голову. Но я точно понимала, что не хочу становиться чудовищем, высасывающим кровь из людей.
Я взяла со столика бутылку, налила сразу полбокала коньяка и выпила залпом. Алкоголь обжег мне горло, согрел желудок и прояснил мысли.
Если я откажусь проходить посвящение, то обряд проведут силой. Значит, мне надо бежать. Бежать! Вот выход из сложившейся ситуации.
Но если вампиры не отличаются от людей, значит, Клан врос в нашу страну наподобие спрута - голова в Москве, а щупальца по всей России. Это затрудняет бегство - любой вампир, увидевший меня, тут же настучит главе Клана.
И что самое страшное, мои родители, от которых у меня никогда не было секретов, тоже не должны ничего знать. Даже если они и поддержат мою идею, где гарантия, что другие члены клана не выбьют у них мое местоположение. И тогда уж не поздоровится не только мне. Накажут и маму и папу.
Значит, действуем так. Я вскочила с кресла и включила компьютер. Попасть на сайт аэропорта не так уж сложно. Нужно забронировать билеты в разных направлениях, штук пять - не меньше. Затем идем на сайт железной дороги. Опять же, бронирую несколько билетов в противоположные концы нашей необъятной родины. Вроде все.
Переодевшись, я пошла в школу. На уроках я не столько слушала учителей, сколько рассматривала своих одноклассников. Интересно, сколько из них детей из семей вампиров? Помнится, мама говорила, что существует метка в виде капельки крови на внутренней стороне предплечья. У меня была такая.
На перемене я позвала свою подружку в туалет. Там мы обычно курили и обсуждали последние новости.
- Слушай, Ань, мне эта блузка слегка маловата, - начала я разговор.- Может тебе подойдет?
- А что, обменять ее ты не можешь? - спросила Аня, но ее глаза уже загорелись.
- Нет. Там в магазине была распродажа, - принялась я самозабвенно врать. - Давка, спешка, ну сама понимаешь! Никаких чеков, гарантий - что успел схватить, то и твое. Может, примеришь? Если подойдет - подарю!
- Что, прямо сейчас? - застеснялась подруга.
- Да нет, конечно! Подождем, пока урок начнется, все разойдутся, а дверь шваброй подопрем! - предложила я.
В Аниных глазах плескалось сомнение. С одной стороны - нам влетит за прогул, с другой стороны - подруга понимала, что ей такую блузку никогда не купить.
Перевесила, конечно, блузка. Мы покурили, дождались звонка и, когда все ушли, устроили в туалете примерочную. Пока Аня раздевалась, я сумела внимательно разглядеть ее руки. Никакой метки я не обнаружила и вздохнула с облегчением.
Кофточка сидела на ней, как влитая.
- Знаешь что, оставайся в этой блузке, а я одену твой свитерок, - предложила я.
Аня засияла и обняла меня.
- Спасибо, Ева! Я знала, что ты настоящая подруга!
Тут я приступила ко второй части своего плана.
- Ань, у меня к тебе просьба...
- Для тебя - все, что угодно, - продолжала крутиться перед зеркалом Аня.
- Я тут на днях познакомилась с парнем. Он зовет меня сегодня в ночной клуб. А у меня родаки очень строгие. Я скажу им, что заночую у тебя - типа, к контрольной будем готовиться. Ты если что, подтвердишь, что я ночью была у тебя? - я затаила дыхание. Анька девчонка принципиальная, может и не согласиться.
- А если они мне позвонят и попросят тебя к телефону? - с сомнением сказала Аня.
- Скажешь, что я в туалете. Кинешь мне смс-ку, а я им перезвоню, - продолжала уговаривать я подругу, - Ну, пожалуйста, Ань! Ну что тебе стоит? Парень - просто конфетка, такие на дороге не валяются!
- Ладно, - согласилась Анька, - Но с одним условием!
- Все, что хочешь! - я ликовала в душе.
- Ты потом познакомишь меня с этой "конфеткой". Может, у него друг есть?
- А как же Женька? - подколола я ее.
- Женька - это так, от скуки! Ну, сама посуди, что мне светит с этим ботаном? Он даже целоваться толком не умеет, не говоря уж обо всем остальном! Мне нужен парень постарше и поопытней.
Я была просто в шоке. Анька - скромница и отличница, не ожидала я от нее подобных рассуждений.
Закончились уроки. Мы с Аней еще раз обсудили стратегию вранья моим родителям и разошлись.
Я направилась к ближайшему банкомату. Перед выходом из дома, я вытащила у папы одну из кредиток, понимая, что в дороге мне потребуются деньги. Пин-код я знала, поскольку несколько раз ходила с этой кредиткой по магазинам.
Кредитку я вычистила полностью, справедливо полагая, что мне деньги нужнее, чем папе.
Следующей моей остановкой была парикмахерская. Да, конечно, мне жалко было стричь волосы, но моя шевелюра могла выдать меня где угодно.
Парикмахерша постригла меня под мальчика, сопровождая свои действия оханьями и аханьями. Потом я еще попросила покрасить меня. Когда я вышла из салона, волосы у меня были неопределенного серого цвета.
Дальше был магазин "секонд-хенд". Я понимала, что в моих эксклюзивных шмотках и сапогах на шпильках, далеко не убежишь. Продавцу я объяснила, что в школе ставится спектакль, а я отвечаю за костюмы. Через час я стала обладательницей всех вещей, которые должны были превратить меня из молоденькой девушки в бомжиху, неопределенного возраста.
В туалете "Макдоналдса" я совершила собственное преображение, оставив на бачке унитаза свои вещи и сумку. Мобильник я тоже не стала брать, понимая, что по нему могут вычислить мое местоположение. То-то кому-нибудь радости будет, когда он найдет все это!
Из кафе я была выпровожена вежливой, но твердой рукой охранника. С собой у меня был только драный пакет с тряпьем. И никто не догадывался, что в грязных тряпках лежат несколько тысяч долларов.
Пройдя на стоянку такси, я несколько раз подходила к водителям, но везде получала отказ. Поняв, что моя маскировка удалась, я отправилась к самой дальней машине, и прежде чем водитель успел прогнать меня, показала ему стодолларовую купюру. Мы поехали на Казанский вокзал.
Расплатившись с таксистом, я вошла в здание вокзала, оглядываясь в поисках "хвоста". Хотя разумом я и понимала, что родители вряд ли что-нибудь заподозрили (рано еще), душа у меня была не на месте. Подойдя к табло, я увидела, что через сорок минут отходит поезд в Новосибирск. Это то, что надо. Спрячусь там в какой-нибудь глухой деревушке, где про вампиров и не слышали. Денег на первое время у меня достаточно, а там видно будет. Я нарочно не заглядывала далеко вперед, чтобы не запаниковать.
Вот только как я в поезд попаду? Билет покупать нельзя - тут же вычислят. Придется напрямую договариваться с проводницей, благо у меня отличный дар убеждения. Да и пачка долларов сослужит мне в этом деле хорошую службу.
Переложив часть денег в карман своего непрезентабельного пальтишки, я решительно двинулась в сторону перрона, куда уже подавали поезд.
Уже позже, сидя на полке в одноместном купе, я смотрела в окно, за которым проносился осенний пейзаж, и думала о силе денег в нашем мире. Мне ведь почти не пришлось уговаривать проводниц выделить свободное место в их вагоне. Как только увидели у замарашки, коей я сейчас являлась, кучу купюр, они сразу перестали задавать вопросы. Выделили мне второе купе проводников и посоветовали пореже "высовываться".
Часа через два одна из проводниц принесла мне постельное белье и чай с бутербродами.
За окошком стемнело. Я расстелила постель и легла спать. Поездка мне предстояла долгая.
Эпилог
Рыдающая Анна Колесникова рассказывала Ксении и Григорию Беловым о своем разговоре с их дочерью. Происходило это через три дня, после их расставания около школы.
Когда Ева не пришла домой ночевать, родители ничего плохого не заподозрили. Но она не появилась ни на следующий день, ни через два дня, и они забили тревогу.
Вечером третьего дня Беловы появились на пороге квартиры Ани. Та уже ждала их, поскольку подумала о самом плохом, когда Ева несколько дней не приходила в школу. Она была дома одна, так как ее родители работали допоздна. Местом разговора выбрали Анину комнату.
- Что именно она тебе говорила? - с нажимом спросил Григорий. Он задавал этот вопрос уже не в первый раз, надеясь услышать что-нибудь новое.
- Ева сказала, что с каким-то парнем в ночной клуб пойдет. Попросила ее прикрыть, - сквозь слезы проговорила Аня. - Я больше ничего не знаю. Я не думала, что с ней могло что-то случится.
Григорий поднялся с кресла и стал ходить по комнате.
- Не думала она! Где мне теперь прикажешь дочь искать? - заорал он на девочку.
Аня зарыдала пуще прежнего.
- Может, вам в милицию обратиться? - предложила она, высморкавшись.
- Без тебя не додумались! Ладно, пошли домой, - сказал Григорий, обращаясь к жене. - Здесь мы больше ничего не узнаем.
На выходе из квартиры Ксения обратилась к Ане:
- Если узнаешь что-нибудь, или Ева даст о себе знать, сразу звони. Вот наши телефоны, - протянула она девочке визитку.
- Она сбежала, - с какой-то отрешенностью проговорила Ксения, когда супруги пришли домой.
- Зачем ей это? - недоуменно спросил муж.
- Разве не понятно - чтобы избежать посвящения. Ева не захотела становиться чудовищем, - пояснила Ксения. - И я прекрасно ее понимаю! Я не буду принимать участие в поисках.
- Как это? - возмутился Григорий, - Она же твоя дочь!
- Вот поэтому и не буду, - спокойно отозвалась супруга.
- Это все потому, что ты - полукровка! - закричал он на жену. - Я сообщу старейшинам, и они быстро ее найдут!
Григорий направился к телефону. Ксения выдвинула верхний ящик тумбочки, рядом с которой она стояла, и достала оттуда пистолет с глушителем. Затем подошла к мужу, уже набиравшему номер на трубке телефона.
- Нет, ты не сделаешь этого! - сказала она и выстрелила Григорию в голову.
Тихий щелчок показался Ксении оглушающим взрывом.
После этого она налила полный бокал коньяка и выпила его залпом.
- Береги себя, девочка моя! - сказала Ксения и приставила пистолет к виску...
На собрании старейшин клана стояла необычайная, гробовая тишина. Старик, сидевший во главе стола, поднялся.
- Мы потеряли двоих членов нашего клана. И все по вине этой малолетки Евы! Уже установлено, что Ксения убила мужа и застрелилась сама, чтобы дать ей уйти как можно дальше. Что известно по ней?
Из темной ниши вышел человек. Внешность у него была самая обыкновенная, такой парень легко терялся в толпе и не обращал на себя внимания. Он сказал:
- Девчонка скрывается в Новосибирской области. Она живет у какого-то древнего старика в полузабытой лесной деревне недалеко от станции Тогучин.
Старейший на несколько минут задумался, потом произнес:
- Пока девчонку не трогайте. Пусть думает, что ей удалось скрыться. Но следить за ней в оба!
Мужчина кивнул и снова ушел в тень.
Ева Белова не знала, что до этого уйти из клана не удавалось еще никому...