...Полноценный полк ЖДВ угрюмо грузился в самолёты ИЛ-76. Кто не знаком с воинской системой комплектования напоминаю, что армейский полк состоит из 3-х, 4 -х батальонов при общей численности более тысячи бойцов. Выли турбины вспомогательных движков.
Нахохлившись, как воробьи, солдаты ловили спинами их горячий выхлоп. На аэродроме шёл медленный противный весенний дождь. Неопытному глазу могло показаться, что не происходит ничего. Беспорядок. Растерянность и бессмысленное "Броуновское движение", но любой профессиональный военный увидел бы в этой, суете железную логику движения и целеустремлённость усилий.
На самом же деле шла тяжёлая "пахота". В сумеречных пещерах грузовых отсеков, курсанты с красными от натуги лицами грузили военную амуницию и оборудование. Спешно укладывались, закрепляясь тысячи килограммов тушёнки, брезента, хлеба, амуниции и продовольственных сухих пайков.
Бойцы ЖДВ, как средневековая дружина, всегда всё берёт с собой. От гвоздя и кирзовых сапог до металлических печек - буржуек, лекарств и кольев для палатки. Всё это вбирали в себя тёмные чрева вместительных грузовых "Илов". Последним и самым, пожалуй, лёгким довеском ко всей этой громаде груза являлись сами грузчики - курсанты.
По команде взводы и роты буквально просачивались сквозь переплетение тросов и цепей, рассаживались на "сидушки" вдоль бортов. Бойцы укутывались в армейские бушлаты и прижимаясь друг к другу, почти тотчас, невзирая на весеннюю сырую погоду, засыпали.
Удивительная армейская привычка - использовать любое свободное время для отдыха и сна. Бетонка пустела. Одна за другой захлопывались тяжёлые стальные "челюсти" створок грузовых отсеков. Оживали движки. Длинный ряд белоснежных воздушных кораблей готовился к взлёту. За иллюминатором тронулось и поплыло куда-то назад чахлое аэродромное деревце.
Воздушный лайнер медленно и гордо выкатывался на взлётную полосу. Его огромный корпус вздрагивал на стыках плит, и эта дрожь напоминала дрожь сильного животного перед рывком. Обвальный рёв затопил, оглушил всё вокруг, и наконец-то отпущенный на свободу зверь стремительно рванулся вперёд по полосе, легко оторвался от неё и круто ушёл в небо.
"Отжалась" вниз и растворилась в белесой пелене земля. Зашипел нагнетаемый воздух, притихли до утробного урчания движки. Колонна "Илов" легла на заданный курс. Восток. Байкало - Амурская магистраль. Хабаровск !...
Я, оказывается, устал, и меня нестерпимо тянуло ко сну. От тряски в воздушных потоках и мерного гула мощных моторов стальной птицы я прикрыл отяжелевшие веки. Как и все курсанты, умевшие мгновенно превращать минуты отдыха в сон, я тут же почувствовал, как тело моё сразу расслабилось, окуталось тёплой уютной истомой.
Глаза закрывались сами собой, пришлось покемарить. Я не помню, как с великим наслаждением провалился в долгожданный мир снов. Под ровный монотонный гул лопастей четырёх турбореактивных двигателей, молотящих воздух на девятикилометровой высоте перед моими глазами внезапно поплыли, то ускоряя свой бег, то замедляя, уже иные, чем мгновение назад, картинки: пригорок на краю родной деревеньки Александровки, стёжка за околицу в сторону Татарского моста, по тропинке идёт с ведром грибов, розовых волнушек и белых груздей, мой старший родной брат Юрий...
Затем картинка внезапно изменилась, появились, словно из пустоты обнажённые девчата. И не какие - нибудь худосочные манекенщицы, а пышногрудые молодухи, будто специально вошедшие в мой солдатский эротический сон с картин Бориса Кустодиева.
Как наяву гонялся я за несколькими ядрёными длинноволосыми красавицами по заросшему жарками лугу у Афанасьева озера, а те со смехом и игривым визгом ловко ускользали от меня. Проснулся неожиданно через несколько часов полёта на самом интересном месте, почти ухватив за мясистую ягодицу одну из знойных беглянок.
Проснувшись от звука журчания, я обратил внимание, как некоторые курсанты справляют малую нужду прямо в резиновые медицинские грелки и другую захваченную с собой герметичную тару, приобретённую ими накануне воздушного вояжа в киосках Саратова.
Я толкнул спавшего друга Колю Зейданца легонько в бок. После чего он недовольно шевельнулся и открыл глаза. Я без слов кивком головы показал на наших шустрых продвинутых собратьев. Друг, молча, кивнул головой, тем самым одобрив достойную выдумку и изобретательность бойцов.
Всем остальным кто смеялся на ж/д вокзале Саратова, над курсантами, покупавшими этот не ходовой товар в виде грелок, в том числе и мне с Колей сейчас было совсем не весело. Мочевой пузырь после долгого полёта раздулся, и мог лопнуть, взорвавшись в любой неподходящий момент.
Нам пришлось стиснуть зубы и ещё несколько часов терпеть до очередной посадки борта. Отгоняя сон, попытался заставить себя глядеть по сторонам, но веки слипало, словно мощным магнитом. Сон снова брал меня в плен, словно вязкой паутиной вязал руки и ноги. Вскоре я неудобно запрокинув голову задремал привалившись спиной к стенке борта.
И вот, наконец тяжёлая стальная белоснежная птица, сделав крутое пике с разворотом пошла на посадку. При этом двигатели надрывно запели на октаву выше, самолёт повернулся боком к ослепительному солнцу и пошёл на снижение, отбрасывая на аэродром стремительную огромную тень.
Удар пятиопорных шасси 20-ти колёс военно - транспортного самолёта о бетонку ВэПэПэ аэродрома в Семипалатинске явственно отозвался и почувствовался "пятыми" - филейными точками бойцов. ИЛ - 76 лихорадочно затрясся всем телом, коснувшись колёсами посадочной полосы, но быстро успокоился и не спеша покатился по рулёжной дорожке.
Вслед за нами самолёты - транспортники один за другим, сбрасывая скорость, плавно опускались на посадочную полосу аэродрома и неспешно подкатывались к стоянкам. Наконец огромная стальная птица, подрулив на стоянку к башне пункта управления полётами аэродрома, замерла на месте.
Громко лязгнули ручки люка и три огромных гермостворки грузового люка медленно распахнулись, раскрывая объятия самолёта, а густой горячий воздух заполнил чрево машины. У каждого из нас за спиной армейский рюкзак или просто "сидор". Он укомплектован самым необходимым: зубная щётка, паста, мыло, стандартное армейское вафельное полотенце и коробка сухого пайка.
А к боковым карманам брезентовыми ремешками туго притянут скрученный рулоном армейский бушлат - в скатку. Мы сидели, вжавшись в низкие спинки кресел, расположенных вдоль двух бортов и напряжённо молчали...
- Выходи строиться ! - знакомая резкая команда командиров сорвала нас с мест и бросила к выходу, яркий свет ослепил глаза. Курсанты, натыкаясь друг на друга, активно высыпали из нескольких огромных стальных и вместительных утроб железных птиц, спустившись по трапу, и построились около бортов на бетонке.
- Равняйсь, смирно !
- Полчаса перекур - громко рявкнул командир взвода.
- Разойдись !
Несколько часов полёта от Энгельса сильно напрягли наши мочевые пузыри и они гневно продолжали настаивать на освобождении своих пространств. Мы сразу бросились к зелёному газону военного аэродрома и дружно начали своё мокрое дело.
Через несколько секунд поляна с молодой невысокой травкой буквально вскипела, орошаясь обильными жёлтыми пузырями. Бойцы облегчённо вздыхали с возгласом:
- Ну, наконец-то !
Пока самолёты обслуживались инженерно - техническим составом, производя дозаправку топливом, у нас оставалось некоторое время для перекура.
Мы кучками и группами расположились на газоне со свежей травкой, и подкрепились сухим пайком. Как только произошла дозаправка авиации, прозвучали громкие команды командиров на посадку. Дружно загудели движки, и наш самолёт забился в мелкой нетерпеливой дрожи. Он, покачиваясь, выехал на дорожку ВПП.