Товарищи курсанты ! Почему у вас не отрегулированы полы шинели ?
Крылатый армейский афоризм
Увольнения в учебном полку предоставлялись, как правило, по выходным дням, с 09 часов 30 минут до 20.00 часов и только для бойцов призванных из местных военкоматов.
Ответ простой и понятный - местные Волгоградские призывники всегда приносили в казарму для своих младших командиров, какие - либо деликатесы в виде колбас и сигарет с фильтром, что в то время считалось большим шиком (это ведь не коррупция - просто незначительная благодарность - прим. от авт.).
Призванные, с других регионов этого позволить себе не могли, так как не имели достаточного финансового снабжения. Денежное довольствие бойцы получали в размере 10 рублей ежемесячно, а командиры отделения и заместители командиров взводов по 12 и 15 рублей соответственно.
С первых дней нахождения в учебке курсантам от младшего командирского состава - сержантов и выше постоянно, вдалбливалась мысль - об обязательном подчинении командирам. То есть насаждалась практика безропотного подчинения и повиновения любым приказам командного состава учебного полка, а также неукоснительного соблюдения воинской дисциплины.
А для нас, "зелёного" молодняка, командиры учебных рот и взводов составили свой "учебно - боевой распорядок", главным смыслом которого было одно: чтобы солдат ни одной свободной минуты не имел ! И за нескончаемый такой день приходилось выматываться изрядно, а организм требовал энергии, пищи да витаминов.
Утро начиналось с каши: гречневой, перловой или овсяной. Хлеб и чай обязательно. Обед - главная солдатская радость дня, да вот упадёт взор в тарелку, и что там видишь ? В показательно - диетическом супчике плавало несколько картофельных кусочков, на второе блюдо - "сечка обыкновенная !".
Чай немного, правда, пах заваркой и сладости в нём, казалось, на один грамм. Зато уж хлебушек чёрный отечественный не подводил - и пахучий, и вкус такой, что Аркадия Райкина с его знаменитым бутербродом вспомнили !
И удовольствие не растягивали: только порцию свою получил, присел с ложкой в руках, а тут уже команда на построение звучала ! Ну, проглотил тогда за один раз свой "порционный мизер", и - вперёд бегом из столовой в строй !
Поэтому курсанты в последующем как только садились за стол в столовой и получив порцию еды молотили алюминиевыми ложками, торопясь опустошить тарелки с надоевшей перловкой и бигусом до зычной команды старшины.
Кругом стоял гвалт от дружных глухих ударов ложек о стенки алюминиевых тарелок. Готовили на полковой кухне и супы, в основе обязательно был картофель, морковь и лук. Был и гороховый суп. Многое зависело от квалификации поваров и меню.
На ужин давали картофельное пюре с жареной рыбой - минтаем, а также блюдо под название бигус - тушёная капуста. Иногда баловали киселём и компотом. Чай был всегда. В субботу и воскресенье на завтрак к обычной пище всегда было по одному вкрутую сваренному куриному яйцу.
На Новый год и 23 февраля давали что - то сладкое, по две конфеты или по два пряника. Чёрный хлеб в момент приёма пиши, можно было брать в любом количестве, хоть булку. Но было одно негласное правило: хлеб не должен был покидать пределы столовой.
За это командиры жёстко наказывали молодых, и это правда, могли заставить съесть две булки сразу. Такие показательные экзекуции делались не просто так от скуки. Казарма большая, если 120 человек принесут в подразделение по кусочку хлеба, да три раза в день. Сколько крошек будет, а в итоге... мышей ! Так что делалось это в конечном итоге для нашего же блага.
После обеденного перерыва на полковом плацу железнодорожной учебки, выстроившись шеренгой, взвода и роты курсантов снова и снова занимались строевой подготовкой. Старший сержант - Сергей Аксёнов в выглаженной шинели, натянув на уши шапку ушанку, мёрз на жутком холоде в кирзовых сапогах.
Позёмка беспощадно мела по недавно выскобленному до асфальта пространству, бросала в лицо колючий мелкий, как крупа, снег.
- Выше ногу ! - перекрикивая завывание ветра, командовал младший командир.
Бойцы старались, как умели. Опустив, не в пример начальству, клапана ушанок, мы вышагивали по нарисованным белой краской квадратам на плацу, круто разворачиваясь влево на повороте, и вновь рубили, печатая шаг.
Взвод после минутной передышки по - прежнему, чёрной гусеницей угрюмо полз по белому полю, а снежная пурга с завыванием давила еле слышные в ней пронзительные команды:
- Р - Раз !... Раз !... Раз ! Два ! Три !..
- Левой ! левой !
- Выше ногу !
- Нога в коленях не гнётся и поднимается на пятнадцать, двадцать сантиметров !
Давно потушен в казарме свет, рота спит. Кто - то беспокойно, ворочаясь и бормоча бессвязно, кто-то дышит мерно и ровно под аккомпанемент раскатистого храпака соседа...
Луна с любопытством заглядывала в казарму, искусно рисуя на полу крестообразные контуры рамы. Жёлтый неживой её свет падал на кровати возле окна, на смутные пятна курсантских подушек, на которых крепко спали измочаленные сержантской муштрой тела молодых пацанов - курсантов.
Минуты проносились, дни пролетали, и во всей этой суматошной стремительности невозможно было представить, что впереди история готовит нам главное испытание после теоретического курса учебки - поездка на славную главную стройку ХХ-го века - БАМ !
Скажу честно лично мне после вольной гражданской жизни, было невыносимо трудно перестраиваться на армейский лад в плане подчинения. За свой твёрдый и непокладистый нрав меня жёстко карали нарядами вне очереди по роте и по столовой. Особенно курсантам в учебке внушалось непреложная истина - командир всегда прав, а если командир не прав смотри пункт первый.