В природе нет ничего на самом деле приятного или неприятного - все дело привычки.
Артур Шопенгауер (1788-1860) - немецкий философ. Один из самых известных мыслителей иррационализма, мизантроп. Тяготел к немецкому романтизму, увлекался мистикой.
Вдруг лёгким дуновением ветерка Кузьма учуял запах. Словно волк, он учуял опасность. Опасность, которая исходила от корчёвки вблизи его. Охотник, каким - то шестым чувством - чутьём неосознанно ощутил на себе чей - то взгляд и, подняв голову, неожиданно увидел, как грозный хищник изготовился к прыжку.
Зверь неподвижно и чётко выделился на прозрачном горизонте. Крупная кошачья особь с кисточками на ушах угрожающе смотрела на охотника. Рысь. Редкий и очень ценный и опасный зверь. Дыхание у охотника спёрло, а ноги сразу стали ватными, и он не мог двинуться с места. Сердце зверобоя тревожно и бурно заколотилось.
Пальцы зверобоя конвульсивно вцепились в жгучую, как огонь, сталь ружья. Вот в чём заключался его последний шанс ! Призвав на помощь всю силу воли, он поднял ружьё на высоту плеча, и припал к ложу ИЖака, направляя ствол в сторону рыси и ища в прорези прицельной рамки мушку. Выстрел в упор почти всегда идёт мимо. Всё потому, что внимание приковано к цели, а не к прицеливанию, да и волнение при этом достигает своего максимума.
И даже при этом картечь летит одним цилиндром, словно пуля. Охотник, стараясь не шелохнуться, чтобы не спугнуть зверя, прицелился хищнице в голову, а затем плавно нажал на спусковой крючок...
Рысь дернулась, видимо, попытавшись рвануть вперёд на него, но не смогла - пуля, пущенная умелой и опытной рукой, пройдя через правый глаз, проникла в мозг, а оттуда через заднюю стенку черепной коробки вырвалась наружу.
Всей своей грузной массой лесная хищница бездыханно рухнула в глубокий снег. Кузьма мог теперь видеть, как два стальных зажима мощного капкана надёжно захватили переднюю лапу свирепого и опасного таёжного зверя. Охотник освободил лапу из капкана и направился с тяжеленной ношей на плечах в сторону санно - конного тракта...
Всесильный мороз разукрасил всё вокруг ! Красота ! Безумный восторг ! и безмолвная тишина !... Кажется, нет утомительнее труда, чем мять дорогу по глубокому снегу, покрытому твёрдой коркой. Вначале Кузьма двигался на лыжах, но это очень неудобно: ноги проваливались по колено, лыжи набегали одна на другую. Охотник часто зарывался в глубокий снег. Затем он резонно снял лыжи, связав их вместе, водрузил на лыжи тяжёлую тушу рыси. Подвязал повыше унты, чтобы снег не засыпался внутрь, и снова двинулся к дороге, проваливаясь в глубокий и рыхлый снег.
Сухой метровый снег, как сыпучее зерно. Охотник утопал в нём почти по пояс, а до тракта ещё шагать около километра. Он был мокрый как загнанный рысак. Долго отдыхать нельзя мокрое от пота тело сразу прихватывал знатный морозец, а вездесущий холод сразу проникал сквозь мокрую одежду, захватывая тело в железные и колючие тиски. Очень хотелось бросить в рот пригоршню пушистого снега или кусочек льдинки, освежив пересохшее горло. Но нельзя моментально можно простыть !
Поборов это искушение и соблазн охотник упорно пробивал себе трудный путь, неизменно приближаясь к заветной цели - укатанному санями тракту. Оттого, что солнце уже клонилось к горизонту, всё кругом казалось затянутым неуловимой дымкой, словно в кисею закутался свет. Он поднял голову вверх. На небе ни единого облачка. Даль прозрачная. Яркие лучи солнца слепили глаза.
За границей леса снег сухой, глубокий - выморожен стужей. Пробитая в снегу тропинка, виляя между околками и корчёвками, медленно взбиралась по пологому склону и неудержимо устремлялась к снежному санно - конному тракту. Время тянулось страшно медленно. Охотник потерял понятие о расстоянии, передвигался по глубокому снегу черепашьими шагами и всё чаще задерживался, чтобы передохнуть. У Кузьмы щеки налились румянцем и лицо раскраснелось, а от волос головы, груди и натруженной спины его шла испарина,..
Ветер настойчиво разгонял, как бы поглощая появившиеся редкие тучки. Усталость всё настойчивее напоминала о себе. До слуха доносился только шорох настывающего снега на лыжах, да слышалось хриплое дыхание уставшего охотника. У Зверобоя было одно желание - прилечь и забыться. С трудом добрался до края тракта. Сбросил лямки и упал в изнеможении на твёрдую поверхность снежной дороги и несколько минут лежал в оцепенении...
Как приятно, распластавшись на снегу, освободить мышцы от напряжения, вздохнуть во всю грудь... Кузьма устало прикрыл глаза. Только несколько минут отдыха и опять вперёд. Из этого забытья охотника вывело страстное желание покурить. Он не спеша, достал кисет из нагрудного кармана, привычным движением руки оторвал клочок газеты и начал вертеть неизменную - козью ножку. В воздухе запахло едкой махоркой. С удовольствием затянулся цигаркой. Когда дым деранул по горлу, закашлялся.
- Ох и крепка же зараза ! - прокряхтел уставший охотник - А вот бросить никак не могу ! - словно жалуясь самому себе, произнёс Кузьма. Солнце медленно исчезало за горизонтом, забирая с собой все яркие краски и тепло этого дня. Становилось прохладно. Он был похож на мощный паровоз с этой горящей курительным прибором.
Дым медленно исчезал над головой охотника, словно его душа медленно выходила с его лёгких и улетала к первым засветившимся звёздам. Мокрая от пота рубашка холодила тело, а мороз щипал лицо, хватал за руки. Поэтому долго лежать нельзя. Надо вставать и топать домой. Недаром народная мудрость гласит: "Движение - это жизнь !" и это высказывание вдвойне полезно зимой для уставших охотников ! Отдохнув, зверобой встал, и привычным жестом вскинул двустволку - переломку на плечо, отряхнул с колен прилипший снег и уверенно зашагал по снежной укатанной дороге, таща за собой на лыжах ценную поклажу...
"Зоюшка всегда мне говорит: чего ты по тайге шатаешься, мокнешь, мёрзнешь, образумься, отогрей себе место дома и живи по - людски. Вроде и правда, другой сейчас, поди, спит на подушке, в тепле и под него не дует. А тут, как налим на остроге, трясёшься и некуда податься". Он помолчал, поерзал по холодному тракту и продолжал дрожащим голосом:
- Нет, пусть кто - то другой спит на подушке, это его дело !
Так, ведя разговор сам с собой, Кузьма выпрямился в крепкую богатырскую стать и, взяв лямки, притороченные за широкие охотничьи лыжи, потянул их по накатанному зимнему тракту с богатым трофеем - рысью в сторону родной Александровки. Солнце круглым красным шаром повисло над горизонтом. С пологих холмов вблизи дороги незаметно сходил осторожными шагами вечер. Прохладнее подул ветерок. Колючий морозный вихрь поднимал над извилистой дорогой, лёгкую позёмку. Но обветренное от мороза лицо охотника светилось с необъяснимой силой.
Весь обратный путь к дому, он вновь и вновь мысленно возвращался к событиям этих трёх дней. Дней честного и захватывающего противоборства, с таким достойным противником, над которым, в этот раз, удалось одержать верх.
Холод был всё так же резок, и Кузьма уже чувствовал его укусы на своём лице. Какая - то непонятная радость волновала всё его существо. Сияла радостью каждая черточка лица охотника. Он ускорил шаг, чувствуя, как промерзает насквозь от лютой стужи, но вот к счастью показались постройки деревенских усадеб, а в воздухе запахло вкусным печным дымком. Таёжник вернулся домой поздней ночью сильно уставший и опустошённый.
На следующий день весть о том, что Федотов Кузьма добыл крупную рысь, со скоростью молнии облетела маленькое сибирское захолустье. К его усадьбе потянулись любопытные односельчане и зеваки, а также местные бывалые охотники поглазеть на редкий экземпляр лесного хищника - монстра. Да действительно на их веку не удавалось узреть такую огромную и матёрую альфа - самку рысиху.