Глава. 15 Русская чудо - баня от всех болезней и простуды.
Природа - творец всех творцов.
Иоганн Вольфганг фон Гёте (28 августа 1749 - 22 марта 1832) - немецкий поэт, драматург, романист, учёный-энциклопедист, государственный деятель, театральный режиссёр и критик.
Охотник сходил к роднику, набрал воды. Несколько вёдер ему за глаза хватало. Вода в роднике вкусная - вкусная да мягкая. Растопил баньку, а через короткое время сходил проверить...
Всё нормально печка гудит, быстро нагревая в каменке речные гладыши. Подпёр дверь предбанника на всякий случай, чтобы не открылась случайно. Тучи, громоздясь у горизонта, заслоняли свет появившегося солнца. Вечерний холод всё ещё стоял на стороже. Холодный ветер - бродяга, разгребался по тайге, порывисто шумя в низинах. Сосновый бор угрюмо шумел под напором сильного и свирепого напора ветра. Высокие сосны раскачиваясь, шелестели хвойными и густыми лапами, будто чувствуя, как свирепствует и лютует неистовая буря.
Светлые оттенки заката сменились тёмными, а тени от облаков сгустились, ускоряя свой бег по хвойным нарядам деревьев. Воздух словно затвердел и загустел, словно тесто сбитое крепкими руками, наполняясь колкой стужей и тревогой. Охотник вошёл в зимовье. Внутри в избушке тепло и уютно.
Светила керосиновая лампа, подвешенная к потолку, на плите кипел полный чайник, аппетитно распространился изумительный аромат от охотничьего варева. Главное - это тепло, поэтому печка в зимовье раскалилась до красна, за время нелёгкого пути у охотника от пота промокла даже верхняя одежда, насквозь, не говоря уж об остальной.
Чайник фыркал, булькал супчик с мясом в казанке, распространяя по зимовью приятный запах похлёбки. Одежда сушилась, зверобой, облачённый в хозяйские трико и рубаху, присел на широкую деревянную лавку. Всё готово, зверобой не забыл бросить в суп лаврушки и полезных лесных трав для усиления иммунитета.
Кузьма проголодался за день как волк. После такого экстремального путешествия по крепкому морозу с метелью аппетит зверский и неуёмный. Он с превеликим удовольствием съел приготовленную вкусную еду. Вымыл котелок, заварил крепкий чай из душистых таёжных трав и не торопясь, прихлёбывал его со вкусным медком за прочным деревянным столом из большой алюминиевой кружки.
Надо во всём чувствовать меру. В преддверии жаркой и волшебной баньки после сытного ужина, Кузьма с блаженным удовольствием повалился на деревянные нары, прикрытые сенным тюфяком и медвежьей шкурой. От удовольствия закрыл глаза и накинул на себя овчинный тулуп. До чего же это здорово ! Только познав лишения и трудности, можно оценить самые заурядные бытовые удобства.
Ведь скажи сейчас какому - нибудь закоренелому горожанину, как хорошо лежать на нарах сытым, в жарко натопленной таёжной избушке. Он лишь криво усмехнётся. Потому что он до этого не промокал до костей, не промерзал на ледяном ветру и не испытал приступа сумасшедшего голода. У него всегда под боком холодильник, со всякими яствами, а в крайнем случае поблизости магазин, куда он может в любой момент сходить за продуктами.
О топке печи он тоже не думает - есть центральное отопление. Простая пища, которую охотник с таким аппетитом уплетал, у него вызовет только брезгливое недоумение. А Кузьма был счастлив. После короткого отдыха охотник отправился в знойную баньку. Раздевшись в маленьком предбаннике и одев на голову войлочную шапку, а на руки верхонки, охотник открыл двери и нырнул в жаркую полутьму парилки при тусклом свете "летучей мыши" - керосиновой лампы.
Там таёжник аккуратно вынул их горячей воды деревянной шайки, распаренный душистый берёзовый веник и плеснул ковшом на раскалённые камни - голыши в зеве печки, проверочную порцию кипятка. Жар волной ударил в лицо, заставляя невольно отвернуться и инстинктивно затаить дыхание. Посидев на полку и хорошенько пропотев и, прогревшись охотник принялся с удовольствием хлестать себя пахучим веником по ногам по груди спине и плечам.
Кузьма также как и его покойный отец - Илья Афанасьевич невероятно любил париться и мог без особых усилий терпеть сильный бодрящий пар долгое время. Могучее и крепко - сбитое тело зверобоя постепенно превращалось в огненный сгусток энергии, отчётливо принимая бронзовый оттенок. Он ещё несколько минут нещадно бил, смачно наяривая себя духмяным веником, задыхаясь в горячем аду, а потом выскочил из баньки голышом наружу и тут же опрокинул на себя заранее приготовленное ведро с ледяной водой.
Зверобой ощутил всем телом холодное жжение ледяной воды, словно десятки тысяч острых игл внезапно безжалостно пронзили его мускулистое тело. Охотник, смачно матюгнувшись, снова заскочил в парилку, экипировался войлочной шапочкой с верхонками и сыпанул очередную порцию кипятка на раскалённые голыши, которые недовольно и злобно зашипели, словно несколько потревоженных незнакомцем змей.
Таёжник схватил веник и открыл второй акт "марлезонского балета" - русской баньки с сухим оздоровительным паром. Такие заходы и выходы из бани зверобой повторял несколько раз. Кузьма парился самозабвенно и нещадно, выбегая наружу, в чём мать родила, из предбанника на лоно дикой природы, в паузах между заходами в адски горячую парилку, пока его тело полностью не насытилось оздоровительным и животворящим паром, прогрев все косточки насквозь.
К ночи погода смилостивилась над животным миром сибирской округи сильный ветер - бродяга добросовестно разогнав тугие чёрные тучи, исчерпав свою невероятную силу и задор, вдруг утих, улёгшись в глубине тайги под густые кроны многовековых хвойных деревьев отдохнуть, а свирепый буран прекратился. И вот на вечерний небосвод взгромоздилась колесница, запряжённая чёрными конями, в которой с горделивой, царственной осанкой восседала госпожа - Ночь !
Своим тёмным покровом она закрыла землю. Тьма окутала всё кругом. Вокруг трона королевы - ночи в тёмной лазури неба несмело загорались звёзды, словно дружное семейство наземных ночных жуков - светлячков. Они мгновенно заполонили и усеяли всё ночное непроницаемое небо и стали лить на землю неверный мерцающий свет.
Только холодной зимней ночью их можно видеть так отчётливо, словно серебряные гвоздики в чёрном бархате. Сколько их смотрит на нас из холодной чёрной пустоты ! Если смотреть на "Большую Медведицу", то рядом с яркой звездой, той, что на переломе ручки ковша, можно разглядеть совсем маленькую звёздочку.
Она, может быть, совсем и не маленькая, просто она очень далекая. Может быть, это громадное светило с десятками огромных планет вокруг. А может быть - это галактика с миллиардами светил...
Млечный Путь раскинул шлейф из больших и малых звёзд, которых было так много, что отсюда, с Земли, они казались Кузьме размытой полосой тумана. Это было невероятное, завораживающее зрелище. У охотника внезапно появилось ощущения, что он сейчас путешественник, прилетевший с далёкой галактики, но при приземлении его космический корабль потерпел крушение.
Угрюмая ночная тайга крепко дремала, всё больше погружаясь в молчание. В лесу темно, только шальной и неугомонный ветер - вечный странник рыскал по дуплам старых елей, да неприятно стонали под его мощным напором толстые сухие валёжины.
Ночное небо над головой зверобою горело причудливыми огоньками мириадами звёзд, ярко мигающих в бархатной выси. Как легко дышалось в эту морозную ночь ! Охотничью избушку окружала высокая и плотная стена лохматых высоченных и толстых сосен, словно сомкнутые ряды грозных воинов римских когорт и легионов. Справа от зимовья у дровенника росла многоярусная могучая ёлка, высоко поднявшая остроконечную вершину над окружающим хвойным бором.
Она нарядно укуталась снежными гирляндами, свисающими почти до земли. Тысячи разноцветных фонариков вспыхивали и гасли, отражая холодный и бледный свет луны - Селены. Среди задумчивых многочисленных сосен ёлка казалась действительно сказочной и удивительной.
Идя после баньки в охотничье зимовье, Кузьма невольно залюбовался звёздным небом. Охотник внимательно и изумлением смотрел на яркие крупные космические планеты, и ему казалось, что их загадочный свет струится, словно многочисленными весенними ручейками по тёмному ночному небосводу.
Млечный Путь крепко опоясывал небо, как мужчина держит в своих жарких объятиях свою любимую и ненаглядную девушку. Ярко сияла Большая Медведица, распахнув тугие крылья. Величаво и грациозно плыло в галактике созвездие Лебедь.
Тут же кучились Плеяды других небесных тел. Таинственные и загадочные небесные светила часто притягивали его любознательный взгляд. Он внезапно вспомнил слова своего отца - Ильи Афанасьевича и его предположение о наличии других цивилизаций в необъятной звёздной вселенной. Ночь лунная, тихая.
Тайга в сверкающих алмазах. Под ногами хрустящий снег, и казалось, что охотник шагал по сыпучему, серебряному ковру. В зимовье зверобой прилёг на широкие деревянные палати, вытянул натруженные ноги, закрыл глаза. По телу разлилась сладкая истома. Он не смог бы вспомнить, когда ещё ему было так хорошо.
Через несколько минут, когда напряжение последних часов несколько спало, крепкое и кряжистое тело охотника обмякло, и он мгновенно провалился в глубокий и крепкий сон в царство могущественного Морфея. За окном охотничьей избушки гордо властвовала таёжная ночь.
Вновь с неба щедро посыпались снежные хлопья, а в печной трубе тоскливо завыл ветер - бродяга, а зверобой Кузьма Ильич ничего не слышал. Он сладко дремал, его могучий организм, измотавшись за день, требовал срочного отдыха и восстановления потраченных сил и энергии.
Задремывая, он вспомнил чей - то афоризм: "Свобода - это ответственность за свои слова и поступки !"...
- Мудро ! - отметил он про себя и улыбнулся, проваливаясь в крепкие сладкие объятия Морфея...