Уильям Шекспир (06 апреля 1564 года - 23 апреля (3 мая) 1616) - английский поэт и драматург, зачастую считается величайшим англоязычным писателем и одним из лучших драматургов мира.
И сейчас этот край сверкал великолепием. Временами Федотову Кузьме казалось, что поёт весь лес, выражая беспредельную радость новым переменам в могущественной Природе ! Сидя на верхушках елей, неторопливо выводили звучные трели певчие дрозды, трещали по кустам вездесущие дрозды - рябинники, а в сосновых лесах грустно пели дрозды - дерябы и чёрные дрозды.
А дрозды - белобровики, рассыпавшись по мелколесью, по смешанным молодым лесам неустанно повторяли свою особую, состоящую из двух колен песню - мелодичный пересвист и тихое замирающее щебетание. В сумерках и ночью в сырой земле лесных проталин торопливо искали червей и личинок насекомых длинноносые кулики вальдшнепы, оставляя в земле множество круглых дырок.
По берегам речки, ручьёв и лесных луж ловко бегали маленькие светлые кулички. С мелодичным криком взлетал вдруг самец светляк, показывая ослепительно - белый хвостик и серую грудь, поднимаясь выше прибрежных деревьев, а затем спускался, трепеща крыльями, на ветку дерева, беспрерывно выкрикивая своё:
- Ти - Ти - Ти - Тив - и - И !
Одна пара куликов уже нашла старое гнездо дрозда среди еловых лап невысоко от земли. В мае самка отложит в него четыре яйца и сядет насиживать. А пока - беззаботное время любви и светляк - самец почти весь день повторял свой ликующий токовой полёт ! Гасли последние отблески зари, всё больше сгущался сумрак, темнело небо в окрестностях глухой таёжной деревеньки Александровки.
Наступало самое тёмное время ночи. Тёмной охотничьей ночи предшествовали долгие весенние сумерки. Догорала над лесом апрельская заря, постепенно смолкали голоса дроздов, но во всю пели ещё рыжегрудые зарянки. Серый сумрак надвигался из таёжной чащи, темнота постепенно густела, становясь почти осязаемой. В это время приглушённый, бархатисто - журчащий тройной звук разносился над лесом:
- Хыр - Р ! Хыр - Р ! Хыр - Роу !
Затем раздавалось звонкое:
- Цык -Цить ! и тёмный силуэт длинноносой короткохвостой птицы, слегка покачиваясь, проносился над вершинами ещё голых деревьев. В сгустившемся мраке жуткий голос серой неясыти разрывал тишину сибирской тайги. В тёмные, беззвёздные апрельские ночи в чёрной глубине неба слышался свист множества крыльев. Летели, летели к таёжным речкам и озёрам могучей и суровой Сибири стаи уток и гусей.
Небольшими группами летели клины журавлей. С каждым годом, с каждым десятилетием всё реже становились эти стаи, всё меньше птиц возвращалось к родным северным гнездовьям. Но несмотря ни на что, каждую весну совершался великий перелёт ! Утренний лес пел и звучал на все голоса ! Громко и трепетно выводили свою арию с росчерком на конце зяблики, жужжащую и чарующую мелодию вторили вьюрки, во всю распевали дрозды и ореховки - кедровки.
Мелодичный и красивый гимн напевали серо - коричневые с чёрным горлом и маской, жёлтыми и белыми отметинами на крыльях свиристели. Они питаются всеми ягодами, особенно предпочитая плоды рябины и шиповника. Жадность некоторых птиц приводила к тому, что кишечник не освобождался от не переваренной пищи. Вес съедено ягоды за день превышал собственный вес пернатых. Ранним утром впервые в лесной хор вступили коренастые птицы величиной с воробья - поползни.
Узнать птах можно по голубовато - серой спинке и беловатому низу, прямому длинному клюву и чёрной полосе, проходящей через глаза. Солнце ласково пригревало, земля просохла, деревья вдруг опушились молодой листвой, луга зазеленели, на деревенской улице вовсю пахло наступающим летом. Хотя по северной привычке сибиряки всё равно ждали какой - либо пакости от сюрпризов природы.
Что ледяное дыхание Ледовитого океана снова принесёт тёмные свинцовые тучи со снегом, и жестокий холод ударит заморозками по открывшимся бутонам цветов. Но здесь, на благословенной сибирской земле уже третью неделю стояла спокойная солнечная погода. Центральную улицу деревеньки Александровки, словно широченным поясом охватывало Афанасьево озеро, правда, в настоящее время оно больше напоминает заболоченное место.
Поверхность воды затянуло камышами, а в середине появился островок, на котором даже берёзки выросли. Благодаря густой траве и камышам в озере обитает большое количество уток и гусей. Их вовсе не смущало такое близкое соседство с людьми. О том, что птиц очень много, можно догадаться лишь по многочисленным звукам, доносящимся из камышей. Мне очень нравится родное село, жаль было уезжать оттуда. Охотиться можно, выйдя за двор и перейдя лужайку.
Весной кряквы, как обычно, плескались, зазывая друг друга, не давая покоя душе заядлому охотнику Федотову Кузьме. Всю эту прелестную дичь было видно прямо из окна. Ведь довольно большой и глубокий пруд с чистой проточной водой совсем рядом всего в нескольких десятках метров, от двора домашней усадьбы охотника. Упругие столбики коричневых камышей с острыми, как лезвия, высокими листьями и колючая, уходящая корнями в ледяную воду осока, обрамляли пруд с одного берега. Летом здесь цвели зелёная ряска и жёлто - белые кувшинки.
Множество больших жаб и маленьких головастиков устраивали ночные весёлые концерты, прыгая дрожащими, скользкими лапками по огромным водяным листьям. Пологим илистым дном заканчивался другой берег. Кустарники душистого жасмина и много старых, наклонённых к воде плакучих ив, создавали приятный пасторальный пейзаж этому водоёму. Ближе к просторной зелёной лужайке с восточной стороны озера постоянно бил подземный ключ.
Несмотря на весенний зной, вплоть до начала июля, вода в озере оставалась холодной из - за обилия подводных ключей. Она была настолько прозрачна, что в тихую погоду с удобного деревянного мостика расположенного вблизи деревенского фельдшерского пункта, можно было увидеть стайки серебристых рыбёшек и рыб крупнее, стоящих неподвижно и шевелящих красными плавниками и жирными плёсами.
Белые и серые откормленные домашние гуси, пёстрые, с перламутровым отливом утки, важно скользили по светлой глади пруда. Шумно гогоча и крякая, перебирая красными кожистыми лапками, они заплывали и прятались в ту часть, где росли высокие камыши. Сюда же прилетали и дикие утки: кряква, чирки и шилохвостые пернатые утки. Сразу за Афанасьевым озером с восточной его стороны дорога поворачивала к чистой сибирской речушке Улуйке, а за ней начинался тёмный густой ельник, где заматерелые сосны с бледно - жёлтыми стволами походили на великанов с лохматыми угрюмыми головами, а разлапистые ели на их гигантских подруг.
Хитрые и проворные белки с рыжими пушистыми хвостами перелетали с ветки на ветку. С утра и до позднего вечера в весенней тайге слышалось многоголосое и весёлое птичье пение и гомон. ...
На дворе тепло. Местная Александровская ребятня, словно заведённые механические детские игрушки - машины с утра до позднего вечера, бегали по улице сибирской деревеньки, пуская по ручьям самодельные кораблики, а также играя в войнушку. Прилетевшие дикие утки плавали у самого берега Афанасьева озера. Завидев людей, важно и неторопливо отплывали на середину пруда. Птицы поступали так не из боязни перед человеком, а больше от чувства природной осторожности.
Их немного, десятка полтора. Большие взрослые селезни кряква в красивом разноцветном оперении и самки поменьше размером в своём привычном пёстром одеянии. Да несомненно, самцы выглядели более ярко и нарядно, чем самки, у них на солнышке блестели синевато - зелёная шейка и голова, спина бурая, а хвост чёрный. Самки же куда скромнее - они были облачены в перья светло - бурых тонов, а иногда серых. Кряквы относятся к перелётным птицам.
Они улетали зимовать в тёплые края в подавляющем большинстве случаев. Именно на зимовках образуются утиные пары, которые вместе возвращаются в родные места. Птицы горделиво и плавно передвигались по воде, запускали в её тёплую отмель и мелководье короткие изгибы шеи, шарили в вязкой тине красными клювами в поисках корма, а то изредка ныряя в воду, погружаясь в неё практически полностью, оставляя на поверхности лишь острый хвост. Хорошо, тепло. От воды тянуло прохладой и запахом тины.
Неподалёку тихо шуршали стебли камышей, чутко отзывающихся на самое слабое дуновение ветра. Подул лёгкий ветерок, поднимая на воде мелкие волны. Кузьма Ильич зарядил свою, проверенную временем, надёжную двустволку - переломку и отправился ближе к берегу Афанасьева озерка. Спина уже не та, но руки крепки как дубовые ветви, ноги сильные и выносливые как у сохатого. "Да - думал горестно охотник: "Когда тебе уже за пятьдесят - это самое время спокойного созерцания и привычных ощущений. Время делиться и отдавать.
Может это и есть та мудрость, в которой старикам отказывает молодёжь ? Вполне мудрость. Дополненная тем, что мы свободны и вольны. Несмотря на болезни, обязательства, кривые законы в нашей стране, суету властей и непонятные метания молодёжи. И казалось бы, что настало время и пора - пора прощаться уж с природой ? Нет, когда природа становится частью человека, всё наоборот. Тут неожиданного нет. Не прощаемся. Разлука обещает встречу, как сказал поэт".
Из всего этого простого, в общем - то, жизненного пути сибирского охотника, без всяких выдуманных карьер, бессмысленных богатств, глупых заблуждений и безнадёжных увлечений, вытекает логический и вполне резонный вывод: "На всякий случай не надо иметь бессмысленный счёт в банке, который завтра может лопнуть, превратившись в банкрота, потому что у банкиров свой взгляд на ваши деньги, не замок в Альпах, который не твой, а переходящий из рук в руки.
И уже имея семерых по лавкам, воспитанных, выученных, пристроенных и самостоятельных детишек - надо больше. На всякий случай надо бы иметь лесной домик в своей тайге - избушку на виду красивых гор и верных собак. Да собаки неверными и не бывают". Опытный охотник, продолжал осторожно подходить к озерцу. Свежий весенний воздух врывался в лицо охотника, пение лесных птах заставляло забывать горести и печали. Ветер доносил до Кузьмы пахучие запахи воды с пруда: пахло водяными травами, рачками и мелкой рыбешкой.
Из ближайшего околка, сильно пахло ароматной черёмухой. Зверобой иногда наблюдал как деревенские мальчишки - сорванцы: важно удили рыбу на Афанасьевом озере, стоя на полусгнившей коряге. Их босые ноги, вымазанные серым илом, застывали в неподвижной позе, зоркие глаза, не мигая, смотрели на поплавок. Поплавок начинал дергаться, раздавался победный клич - серебристая рыбка взлетала в воздух.
В ночное время бледноликая красавица луна озаряла своими лучами гладь старого пруда, и казалось, что по этой лунной дорожке Афанасьева водоёма можно перейти по воде пешком на другой берег. Лёгкий ночной ветерок слегка перебирал длинные ветви плакучих ив, и поводил едва заметной рябью поверхность тихой воды.
Охотник смотрел вдаль и не мог оторвать глаз от ярко - коричневой воды с белой пеной. Афанасьево озеро разлилось во всей своей красе. Песчаный пляж, в жаркое лето всегда заполненный ребятнёй, и деревянные мостики, место местных рыбаков, всё было укрыто толщей воды. Деревья, обрамляющие деревенский пруд, словно росли из неё, склоняя свои стволы и ветви низко к блестящей глади, отражаясь в ней, словно в зеркале. Ярко светило солнце, белые облака, проплывая по бирюзовому небу, так же отражались на поверхности воды и добавляли своих красок в общую картину.
Утки привыкли к такому близкому соседству с людьми и не обращали особого внимания на приближающего к ним человека и, игнорируя его присутствие, продолжали, как ни чём не бывало устраивать перекличку, крякая и ныряя в воду за мелкими рыбёшками. Тем временем охотник уже стоял на берегу, до уток оставалось около тридцати метров. Кузьма поднял двустволку - переломку и тщательно прицелившись выстрелил. Мелкая дробь на весеннюю дичь точно и послушно легла в цель, поразив, одновременно три селезня кряквы !...
После точного выстрела охотника в камышах заволновались дикие гуси. Целых три дня эта стая отдыхала и откармливалась на Афанасьевом озере, восстанавливая силы после тяжёлого перелёта. Самый большой гусак - вожак, быстро скользнув из камышей приподнявшись над водою, громко и призывно выкликнул, вытянулся вверх. Захлопал распахнутыми крыльями по воде, начал разбег, отрывая от водной глади озера своё грузное тело. За ним потянулась стая.
Медленно взмахивая крыльями, они поднимались в высоту, тяжко и неповоротливо, постепенно набирая скорость. Взлетев, стая пролетела кругом над речушкой Улуйкой, словно прощаясь с ней, развернулась, и выстраиваясь клином потянулась на восток, на ночёвку к родным озёрам. Птицы улетали, мелодично перекликаясь между собою. Охотник проводил их только прощальным взором...