Природа не имеет органов речи, но создает языки и сердца, при посредстве которых говорит и чувствует.
Иоганн Вольфганг фон Гёте (28 августа 1749 - 22 марта 1832) - немецкий поэт, драматург, романист, учёный-энциклопедист, государственный деятель, театральный режиссёр и критик
Итак, проспав сутки напролёт, с наступлением сумерек следующего дня покинул своё уютное и тёплое убежище уже знакомый нам самец - горностай. Кроме белых губ, которыми природа наградила всех представителей этого вида, у него в арсенале имелся длинный хвост с распушённым кончиком чёрного окраса, а также длинное сильное и выносливое тело на коротких ногах, длинной шеей и треугольной головой с небольшими округлыми ушами.
Проголодавшийся горностай вышел на вечернюю охоту. Зверёк расправил своё длинное, гибкое тело и на коротких, но сильных маленьких лапах двинулся к выходу из норы. У выхода он остановился - розовый нос над белыми губами жадно втянул морозный воздух, насыщенный множеством таёжных запахов, маленькие, укрытые шерстью уши напряженно слушали подозрительные звуки, глаза бусинки внимательно и зорко смотрели по сторонам пытаясь выявить угрозы.
Опасности не было и осторожный зверёк поскакал по снегу вниз по течению речушки. Двигался горностай прыжками, ставя лапы попарно, причём задние попадали точно в отпечатки передних. Так ходят по глубокому снегу многие звери семейства куньих. Бегать по снегу трудно и звери таким образом облегчали себе эту работу.
Передние лапки утаптывали в снегу ямку - площадку, в эту готовую уже ямку ставились задние лапки. Сначала он двигался подснежным ходом под правым берегом речки Улуйки в сторону местечка под названием - Пятигалька, затем выбрался на поверхность и несколько десятков метров ловко и прытко проскочил по насту, почти не оставив на нём следов. У ствола наклонившейся сухой ели горностай вновь погрузился под снег.
Здесь, к обрыву скрытого под снегом крутого берега, выходили тоннели семьи водяных крыс. При более высоком уровне воды в русле речушки их входы открывались под водой, но сейчас воды стало меньше, и они оказались на суше. Горностай двигался по снежному и извилистому лабиринту мимо отверстий их нор. Просунув голову в одну из них, он плотно прижал её к промерзшим стенкам снежного тоннеля. Тихо, ни одного звука не донеслось до зверька по мерзлой земле.
Несколько прыжков и вот горностай застыл в ожидании уже у следующей норы. Опять он повторил подобный приём. На этот раз в глубине хода он уловил слабый шум шагов - в норе явно чувствовалось чьё - то присутствие. Прижав голову к земле, горностай хорошо слышал даже очень слабые звуки, быстро гаснущие в воздухе, но распространяющиеся на большое расстояние по заледеневшим стенкам земляных ходов.
За несколько метров от берега, в сухом гнезде из размочаленных зубами травинок грызла корневище рогозы водяная крыса. В абсолютной темноте подземелий грызун тоже руководствовался исключительно тонким слухом. Крыса прекрасно знала все ходы, повороты и разветвления своих подземных лабиринтов, безошибочно выбирая нужное направление. В этом ей помогало и осязание - голые подушечки лап чувствовали структуру почвы в тоннеле, усы, касаясь стенок, помогали определить ширину коридора, подсказывали, где расположен боковой ход.
Осторожность и хорошее знание своего дома - подземелья - вот что помогало грызунам спасаться от всевозможных атак хищников. Горностай, протиснувшись в нору, медленно пробирался на слабый звук. Но как бы тихо он ни двигался, тихий шорох всё же достиг слуха водяной крысы. По звуку та сразу поняла, что крадётся враг и, выскочив из гнездового тупика - отнорка, резво ушла в сплетение ходов подземного лабиринта, нередко слишком узких, чтобы по ним мог свободно проскочить горностай.
Сегодня горностаю не везло. Ни с чем покинул он убежище водяных крыс, пустившись странствовать дальше по своим бесконечным снежным ходам сообщения. Не удалось поймать ему и выскочившую внезапно рыжую полёвку. Зверёк тут же обнаружил опасность и юркнул обратно в норку. В несколько прыжков горностай оказался возле упавшей поперек реки могучей сосны, и быстро юркнул под ствол - там было пространство, достаточное, чтобы мог проскочить такой тонкий и гибкий зверёк.
По этому тоннелю хищный зверёк приблизился к крутому берегу сибирской речушки Улуйки. Здесь, под нависающим обрывом, сохранился незанесённый снегом участок берега. В сплетении корней и свисающей сухой травы слышался лёгкий шорох. Зверёк затаился. Из - под берега пушистым шариком выкатилась и замерла, прислушиваясь, речная мышка. Быстрый бросок - и острые зубы хищника молниеносно вонзились в шею грызуна. Перекусив, горностай пустился дальше, предпочитая пробегать под стволами деревьев, под снежными навесами у берегов Улуйки.
Нередко он несколько десятков метров пробегал своими просторными снежными ходами, тянувшимися в сугробах вдоль берега. Тогда на поверхности не оставалось его следов. В некоторых местах он двигался в особых пустотах во льду - пустоледниках, образовавшихся при опускании зимой уровня воды в речке. Дело в том, что лёд сковывает поверхность воды в начале зимы при уровне более высоком, чем в конце холодного периода.
За зиму таёжные родники и болота утрачивают часть своей воды, её все меньше поступает в речки и уровень воды в них снижается. Края ледяного покрова смерзаются с берегами и остаются на месте, в то время как к середине реки лёд прогибается, опускаясь и трескаясь. Так между берегом и урезом воды образуется подлёдная пустота.
Заглянуть в пустоледник не просто. Но в некоторых местах, там, где лёд трескается, иногда образуются отверстия, через которые можно увидеть эти подлёдные полости у самых берегов. Для нас это просто узкая щель между береговым обрывом и нависающей пластиной льда. Ледяной потолок её сильно наклонён к речке, с него свисает множество сосулек, а в морозы он обычно покрыт плотным слоем крупных кристаллов изморози, оседающих в результате испарения от текущей подо льдом речушки.
Но для таких небольших животных, как норки, это настоящий ледяной замок, с хрустальными залами, тянущимися иногда на сотни метров вдоль берегов речки. Горностай прекрасно знал все укромные переходы, тоннели и пустоледники на своём участке, который простирался по водной артерии на полтора - два километра.
В сторону от русла зверёк отходил редко и недалеко - речка Улуйка, где было его главное убежище и ледяное уютное царство. В зимней жизни этого хищника были дни и даже недели, когда он подолгу не появлялся на поверхности. По сложной системе снежных и ледяных переходов он спокойно кочевал из одного конца участка в другой. Он и охотился здесь же, в глубине своих подснежных коридоров.
Наконец горностай добрался до границы своего участка вблизи - Пятигальки. Дальше начиналась территория, где он встречал самку своего вида или её следы. Это было как бы нейтральное владение между охотничьими участками двух особей одного вида. Участки горностаев, как правило, привязаны к речке и представляют собой узкие длинные полосы, поскольку зверьки предпочитали ходить вдоль русла, лишь изредка отходя от речки.
Да и то эти отклонения их охотничьих маршрутов от сибирской речушчки не превышали сотню - другую метров, хотя вдоль русла зона могла быть вытянута на несколько километров. Границы их участков достаточно условны, поэтому соседняя самка иногда заходила и на участок, где жил самец - горностай. Здесь, в самом конце его владений, в дупле старой упавшей сосны - валёжины горностай прозорливо и резонно устроил ранее тайник. К нему и двигался он сейчас.
Целая охотничья ночь прошла впустую, горностай был голоден. Две замёрзших щуки, два окуня и одна травяная лягушка - незначительный запас, но и он позволил зверьку пару раз перекусить. Правда, одну щуку подпортили добравшиеся до запасов землеройки - один бок у неё они обглодали до самых рёбер. Вероятно, они нашли тайник не так давно, иначе уже уничтожили бы запасы полностью.
Сытый и разморённый плотным ужином горностай устроился на заслуженный отдых тут же, у своих запасов, в темноте дупла могучей сосновой валёжины. Рассветы наступали всё раньше, короче становились охотничьи ночи, меньше оставалось в дикой тайге грызунов. Совместными усилиями хищники заметно сократили их численность и теперь вынуждены были проходить значительные расстояния, чем осенью, больше времени тратя на охоту для поисков желанной и необходимой пищи.
Да и жертвы становились всё опытнее и осторожнее. Молодняк взрослел, а выживали самые быстрые, и самые чуткие к опасностям. Подходили к концу запасы у многих хищников и грызунов. Всем голодно и тяжко в эту пору в сибирской тайге и все стремятся выжить и уцелеть ! Но всё яснее с каждым днём чувствовалось приближение желанной весны. Неразлучные пары сорок громко и радостно играли в воздухе, переворачиваясь на спину, пикируя вниз и круто взмывая вверх громко стрекоча при этих цирковых пируэтах.
Эти пернатые по народной молве, обладают страстью к пустозвонству и мелкому воровству. Такую репутацию птицы завоевали не на ровном месте, ведь сороки действительно любят различные блестящие вещицы. В конце марта в гнезде сорок на высокой и могучей сосне появилось первое яйцо. Обычно самка откладывает от 5-ти до 8-ми яиц в конце марта или в начале апреле, после чего высиживает их в течение 17 - 18 суток.
Бобры, живущие выше по речке Улуйке у Изыкчюльского моста, раскрыли плотину в ожидании половодья, спустив воду в своём водоёме. Уровень воды снизился, лёд осел, ещё больше увеличив размер пустоледников. Теперь по ним могли ходить не только горностаи и полёвки, но даже сами бобры. На песке под нависшим льдом встречались даже следы норок, ондатр и водяных крыс.
Через эти ходы всем им открылся доступ к воде, к речным бочагам и перекатам. Под ледяной крышей пустоледников вода не замерзала, а подход к ней был относительно безопасен. Горностай двое суток не покидал своё хранилище, постепенно съедая оставшиеся запасы провианта. Через двое суток в сумерки он вышел из своего очередного убежища и, попав в пустоледник, двинулся вдоль него к большому бочагу за быстрым перекатом Улуйки ближе к местечку под названием Пихтач.
Нырнув, горностай поплыл под водой вдоль крутого глинистого берега, с торчащими тут и там чёрными, гнилыми корнями. Он плыл, почти прижавшись ко дну, внимательно вглядываясь в подводный сумрак. Здесь, между корней могли стоять хариусы, налимы и щуки. Справа и немного выше от себя он внезапно заметил мелькнувшее в тёмной, почти чёрной воде светлое брюшко рыбы.
Хариус бросился вверх по течению, но горностай, пустившись чёрной торпедой наперерез, догнал его и вонзил острые зубы в его шею - лён. Вытащив крупную добычу, горностай с удовольствием отгрыз у рыбы голову и объел белковые мышцы на спине. Остатки крупной добычи, зверёк спрятал в щель между корнями речной ивы и отправился дальше, тщательно обследуя берега.