Природа едина, и ничего нет ей равного: мать и дочь себя самой, она есть Божество богов. Рассматривай только ее, Природу, а прочее оставь простолюдинам.
Пифагор Самосский (около 570 - 490 годов до н. э.) - древнегреческий философ, математик, теоретик музыки и мистик, создатель религиозно-философской школы пифагорейцев
Кузьме казалось, что тело его словно растворилось в безмолвном мраке, остались только мысли, принадлежащие этому всеохватному "ничто". Казалось даже, что это "ничто" он и есть. Отсутствие привычного костра рождало ощущение потери себя, давило на сознание тревожными думами. Внезапно треснула в логу у ручья сухая ветка, и, немного погодя, там же застрекотали наперебой дрозды.
Всё ясно: пришёл грозный и суровый хозяин тайги ! И снова - тишина. Через полчаса ближе к тропинке, по которой охотник заходил на поле, заорала сойка. Плохо дело. Похоже, решил Мишка Топтыгин обойти поле той стороной, откуда заходил Кузьма. Зверобой терзался в догадках: "Четыре часа назад я пришёл сюда, выветрился ли мой след ?
Эх, надо было заранее разведку сделать. Посмотреть за день - другой, какими тропами зверь на поле ходит. И подходить с умом: так, чтоб не пересечься с его следом. Но теперь уж поздно. Сиди, жди и надейся". Охотник сидел терпеливо, ожидая в гости, властелина тайги. Не может медведь бесконечно отлёживаться, прослушивая поле. А внутренний голос упорно шептал ему: "Скоро, скоро всё должно разрешиться !...".
С громким треском в лесу, за тропинкой, что - то упало на землю. Словно кто - то с силой толкнул, своротил старый пень или гнилое дерево. "Эх, всё - таки не успел наверное остыть мой след, вычислил меня косолапый !". В голове бежали потоком мысли: "Что я сделал неправильно ? Сидел ниже травы, тише воды, с вышки меня никак не причуять, значит, неверно и поздно подходил".
Стал вспоминать добытых им в этих окрестностях медведей. Несколько дней назад на этом поле Кузьма застрелил громадного бурого медведя. Открытым местом хищник никогда не пойдёт, значит, на таком поле не будет манёвра особо ушлому зверю "обрезать" след охотника. Думы снова прервал далёкий треск сучка, зверобой насторожился, взявшись за ружьё, ощутил, как волной накатило чувство опасности, заставившее учащённо биться сердце. Ведь медведь - это всё - таки грозный хищник, умеющий и на дерево ловко влезть. Изготовившись, Кузьма стал напряжённо ждать дальнейших звуков.
С наступлением темноты Кузьма услышал, как сквозь кусты в ста метрах от него кто - то осторожно двигался. По волнению и пению птиц он понял, что это медведь. Примерно через десять минут по округе раздался медвежий рёв. Этот мощный рык хозяина тайги - бурого медведя безжалостно разорвал тишину !
Его протяжный и нешуточный вопль был словно предупреждением всем тем, кто мог находиться в пределах поляны, на которой вырос вызревший овёс. Осторожный и умный зверь не рисковал. Он обследовал окрестности так, как научила его жизнь, как научила его суровая природа и затаившись не выходил...
Совсем стемнело. В полной тишине притихшего леса с тыла скрадка Кузьма снова услышал хруст веток. Ясно было одно - медведь рядом. Но, увы. Охота - это не тир и в этом её прелесть. Вдруг из ближайшего околка показался Мишка косолапый. Немного постояв у границы овсяного поля, подняв голову вверх и резко, втянув чуткими ноздрями ночной воздух, он замер, словно каменный истукан на мгновение.
Да красивое зрелище, хоть картину пиши маслом. Так выдержав некоторую паузу, он потом осторожно двинулся на кормёжку. Медведь приближался, и по его вальяжной походке вразвалку было чувство того, что это шествовал именно хозяин и могучий властелин - владыка этих диких мест. Рассматривая его, охотник вдруг ощутил энергетику, огромную силу этого красавца.
- Буроватый ! - прошептал тихо Кузьма.
Видя уверенную поступь этого великолепного зверя, он наслаждался каждой секундой его созерцания. Его нельзя было сравнить ни с одним из зверей, которых пришлось видеть охотнику ранее. Это было что - то величественное и царственное, сравнимое разве что со львом или тигром в дикой африканской саванне или джунглях. Косолапые, в "тёмных чулочках", лапы хищника таили в себе потрясающую силу, энергию растущей жизни.
На спине выделялся тёмный горбик, чёрные круглые ушки пельмешками красовались на его крупной голове. Остановившись на середине поля, медведь носом опять стал сильно втягивать воздух. Он даже приоткрыл рот.
Вдруг, что - то почувствовав, он, словно собака, торчком навострил красивые ушки, внимательно и пристально посмотрев в сторону охотника. Затем хищник начал поднимать морду, принюхиваясь и фыркая.
Кузьма сидел, замерев, но пауза длилась недолго. Успокоившись, косолапый направился к тому месту, где его ожидало вкусное лакомство. Отработанными движениями зверобой осторожно взял ИЖака, тихо взвёл оба курка и, опёршись цевьём на левую руку, приготовился.
"Господи ! Прости меня !" - подумал таёжник про себя и поверьте, это правда. Он искренне восхищался этим красивым, сильным, где - то по - детски милым животным. Зверобой не мог себе представить, как и зачем его убивать. Сердце охотника участило свои бойкие удары, дыхание сбивалось. Переведя дух, продолжая опираться на левую руку, не ища лучшей опоры, он стал целиться. Теперь мушка стала послушнее.
Указательный палец замер и стал медленно выбирать ход спускового курка. Выстрел разломился и, гулко дробясь, расползся по округе поля, разрывая тишину и вспарывая ночь словно острый тесак консервную банку ! Бурый медведь громко рявкнув повалился набок. Но усилием воли он снова встал, схватив зубами за свою левую лапу у позвоночника и немного постояв со страшным рёвом, рухнул на землю.
Ожила, всколыхнулась затаившаяся ночная тайга. Взлетели испуганные бекасы, пугливо крякая поднялся, откуда - то табун серых уток. Крупный зверь, подминая под себя густые стебли овса неистово ревя, уверенно пополз в ближайший околок. Кузьма, ловко соскочил с засидки на землю, и низко пригнувшись к верхушкам овсяных стеблей, рысьими шагами подкрадывался к раненному хищнику.
Возможно, пуля не смертельно задела зверя, а раненый медведь, ой, как опасен ! Но вот рёв стал затихать, переходить в тяжёлый стон. Зверобой увидел, как хищный зверь встал с трудом, поднявшись на передние лапы, пугливо осматриваясь по сторонам. Затем попытался сдвинуться с места, но с яростным рёвом упал на землю.
Снова встал и опять повалился наземь. Отдохнув с минуту, он пополз на передних лапах вглубь околка, впиваясь острыми когтями в сырую землю и волоча зад. Иногда ему всё же удавалось встать на все четыре лапы, но через два - три шага он снова валился, и страшный рык потрясал лесную округу. Охотники догадался: пуля повредила зверю позвоночник, а значит и центральную нервную систему.
В гневном припадке могучий медведь грыз зубами кочку и неистово кричал, наводя ужас на всё живое. О, как бы он расправился с охотником ! Это Кузьма увидел в его злобном, полном ненависти взгляде, которым он наградил его. Ещё минута колебания, и охотник открыто шагнул к раненному хищнику.
Между ними осталось расстояние не более десяти шагов. В тяжёлом дыхании косолапого, в маленьких округлых колючих глазах, в когтях - во всём его облике ещё чувствовалась неуёмная звериная потрясающая сила, способная постоять за себя. Но страх перед человеком заставлял хищного зверя отступать. Он полз на передних лапах, работая ими как вёслами, волоча непослушный зад. Охотничий азарт неотступно гнал зверобоя следом за раненым косолапым, торопя и приближая схватку к развязке.
Из его открытой пасти свисал тёмным лоскутом язык. Медведь всё чаще останавливался, дышал торопливо и шумно. Когда охотник стал к нему приближаться ещё сильнее, сжимая пальцами рукоятку ножа, медведь звонко фыркнул, лязгая зубами, и беспомощно рыча. Наконец его лапы судорожно вытянулись, могучий хребет подогнулся, и протяжный предсмертный рёв оповестил всех жителей прилегающей местности о смерти лесного владыки.
Хищник неподвижно лежал, вытянувшись во всю длину по ходу своего движения. На его окровавленной шубе лежали рубцы заживших ран от прежних кровавых и бескомпромиссных схваток. Вероятно он, находился в том возрасте, когда зверь обладает максимальной силой. Бурые Медведи не любят собирать кедровые шишки, а тем более шелушить их, считая, что эту чёрную работу должны за них делать кедровки, бурундуки и другая мелочь.
Они же предпочитают разыскивать их запасы. Это легче всего, да и орех кедровка и бурундук собирают всегда крупный, ядрёный. Но в период, как было сейчас, медведи охотно орешничали и с удовольствием ходили на овсяные поля. Здесь же поблизости лежало болотистое место под названием Камышевка. На её окраине росли приличные рощицы кедрача, то что надо для птиц, мелких грызунов и конечно же для Мишек Топтыгиных.
Кузьму сильно мучили и обуревали чувства, а они были неоднозначные. С одной стороны, заслуженный трофей охотничий, а если честно, было очень глубокое чувство уважения к сильному и могучему таёжному зверю и сожаление, сомнение..., а надо ли было стрелять !...
Грозный хищник очень большой и в нём очень много таёжной и прекрасной души. Да несомненно он - это владыка тайги и он же вершина пищевой цепочки в диких лесах Сибири ! Сочетание скорости, мощи и интеллекта !... Бурый медведь - воплощение силы, могущества и великолепия нашей дикой природы !
Через пару дней после отстрела Кузьмой второго косолапого Топтыгина на овсяном поле внезапно в окрестностях сибирской деревеньки Александровки установилась прекрасная и устойчивая солнечная погода с осенним бодрящим ветерком. Если выразиться, что колхозники обрадовались и возликовали этому капризному природному явлению, значит, ничего не сказать.
За время вынужденного осеннего простоя механизаторы колхоза капитально подлатали и отремонтировали не первой свежести и молодости пять оставшихся в рабочем состоянии зерноуборочных комбайнов. Как только позволила хорошая погода комбайнёры по указанию председателя колхоза "Вперёд к коммунизму" Ларионова Ивана Романовича дружно и с энтузиазмом приступили к завершающей фазе осенней страды зерновых к уборке овсяного поля на пяти комбайнах в окрестностях Дальнего Кульстана.
Местные жители глухой Александровки мысленно молились всем богам, которых знали, чтобы успеть, благополучно убрать оставшееся поле доброго овса. Хоть они и были большей частью ярыми и прожжёнными атеистами, верившими лишь в судьбу и удачу, но не иначе как, кто - то сверху услышал их.
Потому что через три дня ударного труда по - Стахановски оставшееся поле овса, не только убрали, но и смогли крепко просушить на овине - зернотоке заботливые и мозолистые руки трудолюбивых женщин - колхозниц. После окончания уборки местные жители безудержно ликовали. Ведь теперь необходимого корма хватит на всю суровую зимнюю пору не только для значительного по размерам колхозного табуна лошадей, но и для подкормки молодых нетелей и свиноматок.
Председатель колхоза "Вперёд к коммунизму" Иван Ларионов лично пришёл поблагодарить своего друга охотника Федотова Кузьму за бесценно оказанную колхозу помощь, в отстреле диких хищников. Неожиданно чуткий охотничий пёс Карай навострил уши и недовольно зарычал, устремив свой цепкий и колючий взор на входную калитку.
Он услыхал шаги, потом негромкие голоса на улице вблизи усадьбы. Ворота скрипнули и отворились. Пёс поднял голову и посмотрел на вошедшего настороженными сверкающими глазами. В проёме серо - сиреневатого раствора ворот через секунды появилась двухметровая могучая фигура местного великана - Ивана Ларионова, держащего при этом в руках стеклянную четверть с отборным самогоном - первачом.