Природа не знает нравственных принципов. Она не даёт нам никаких оснований считать, что человеческая жизнь достойна уважения, не делает разницы между добром и злом.
Анатоль Франс (настоящее имя - Франсуа Анатоль Тибо) - французский писатель и литературный критик, автор романов
"Да - продолжал думать Кузьма - видимо в пылкой любовной дуэли и страстном и темпераментном поединке мужчине, не устоять перед всемогущей женщиной. Мужчине видимо суждено всегда оставаться слабым звеном и проигравшей стороной ! Вот уже рассвет уверенно брал власть в свои руки и скоро влюблённым опять шагать на тяжёлые полевые работы, а вечером планируются в который раз зажигательные танцы ! Откуда же в александровской молодёжи столько сил и неиссякаемой энергии ?" - пытал себя любознательный охотник. "Видимо на этот вопрос нет ответа ни у кого и это станется глубочайшей и величайшей загадкой Природы !".
Итак, тянуть больше с выстрелом далее нельзя. "Богу богово. Кесарю кесарево, а охотнику охотничье !" - закончил своё философское размышление таёжник решил действовать. А тем временем молодой, но прыткий, борзый и рисковый глухарь - ловелас, вволю утолив и насытив своё телесное вожделение был таков вовремя "сматывая удочки" с шумного и кровавого токовища. А старые и здоровенные глухари не подозревая, что им уже "наставили рога" продолжали самозабвенно колошматить и жестоко мутузить друг друга !
Эта потрясающее и колоритное зрелище надолго запало в память знатному охотнику - промысловику. А глухарка удовлетворив своё сладострастие, тотчас удалилась с любовного ристалища, с нетерпением поджидая следующего утра и такого же повторения сладкого любовного похождения. Вот опять поблизости прозвучал голос очередной любвеобильной самки. Туда снова бросились бестолковые огромные самцы. Опять ссора и ожесточённая драка, и снова ловкая оплодотворённая самка скрылась так же, как и первая.
"Да - подумал Кузьма - Так и будут продолжаться любовные отношения глухарей с капалухами каждый день до тех пор, пока удовлетворённые вполне самки перестанут появляться на тока и начнут сидеть вплотную на гнёздах, что и бывает почти до конца апреля или даже начала мая. Этим временем мало - помалу оканчивается токованье глухарей и они разлетаются на летние квартиры и каникулы, проживая уже порознь".
А хоровой концерт разбушевавшихся глухарей и не думал прекращаться, всё только начиналось и притом самое интересное и захватывающее ! И поэтому охотник продлжал стоять, притаившись словно мраморное изваяние статуи. Без всякого шума, без малейшего движения, он только следил за прилетающими глухарями и давал им время по более "расщелкаться" и "раздухариться". Зверобой терпеливо дождался, когда два соперника снова сойдутся в рукопашную. Когда это произошло, Кузьма осторожно поднял двустволку и его указательный палец уверенно лёг на спусковой кручок ИЖака.
Верно, выцелив огромную птицу он плавно надавил на крючок левого ствола. Порция крупной дроби под давлением сгоревшего пороха промчалась с огромной скоростью по внутренней зеркальной поверхности ствола ИЖака резво и послушно устремившись к цели. Смертельный свинец угодил точно в левый бок груди огромного лесного красавца. Тот свалился наземь замертво. Ошалелый соперник, не поняв, что произошло, резво подскочил к упавшему поверженному собрату и стал его в довершение долбить клювом и в горячке и увлечённости топтать лапами. Но второй заряд меткого охотника уложил и этого ретивого петуха.
Вдруг всё смолкло, и только глухари сторожко вертелись на деревьях, озираясь кругом, но, не видя никого, кроме сизого облачка порохового дыма, потому что охотник после выстрела тотчас ловко юркнул за толстую древесину сосны. Выждав некоторое время, глухари снова начали пощёлкивать громче и громче, напрочь, забывая о первом испуге. Но не спит притаившийся охотник, сердце его стучит сильнее обыкновенного, глаза горят и наблюдают.
Избрав удобную минуту Кузьма, втихомолку зарядил ружьё, выбрав ближайшего глухаря, снова приложился. Тихонько прицелившись, плавно потянул указательным пальцем курок - Бац ! и эхо от выстрела не успело ещё раскатиться по тайге, как прозвучал тяжёлый "бутт" - это упал глухарь с дерева на землю, так словно сноп с овсяной клади. Таким порядком зверобой удалось уложить с одного места четырёх отборных красавцев - самцов.
Испортил всё четвёртый выстрел, после которого глухарь камнем рухнул с вершины толстенной сосны вниз, по пути, с грохотом ломая сухие ветки. Сердце и душа охотника ликовали. Есть результат ! Не зря топтался ногами по ранней тайге ! Словом, радость его была неописуемой !...
Услышав звонкий выстрел, остальные самцы и самки разлетелись в разные стороны. "Ну вот и закончилась славная охота ! Теперь не стыдно и домой отправляться !" - подумал Кузьма, поднимая четыре тяжеленных туши ценного охотничьего трофея, которые аккуратно уложил в заплечный рюкзак.
Через час след таёжника петлял по причудливой и замысловатой траектории по просветам густой сосновой тайги. В этот необыкновенный и тёплый день далеко простирался запах разнеженной солнцем хвои, прогретых мхов, прошлогодней травы. Снежный покров на солнцепечных склонах соснового бора был порван, и казалось, что зиме уже не залатать этих прорех. Еле уловимый ветерок лениво перебирал густые кроны елей. А вокруг лежала дикая необъятная глушь, таёжные дебри...
Охотник остановился передохнуть. По чаще пробежал ветерок - дозор, и сейчас же пахнуло весною. Она снова неутомимо приближалась в блеске радужного света, в песнях птиц, в запахе прелой листвы, а также в задумчивом шелесте старого леса. зверобой передвигался по глубокому снегу, выбирая путь по редколесью. Под деревьями местами уже образовались круги проталин. Пройдя после передыха несколько десятков метров, охотник спугнул ещё одного молодого глухаря.
Через несколько метров остановился и внимательно прислушался, отдаленно уловил впереди по ходу движения звуки точения. Продолжил шагать уже осторожней в сторону звуков. Вокруг отчётливо слышались музыкальные мелодии как минимум пяти петухов. Кузьма выбрал ближайшую песню и начал подходить осторожными рысиными шагами. Глухарь совсем недалеко, его песнь осторожна, с перемолчками ...
Причём перемолчки у него случались именно тогда, когда охотник неудобно и нетвердо ступал. Также надо отметить, что все другие петухи вокруг пели без сбоев, активно и смело, а Кузьма, видимо, выбрал самого осторожного, но тем ценнее и интереснее. Охотник медленно обошёл звук вокруг, и всё на неприличной близости к добыче - опасно, интересно, волнительно, с каждой минутой всё светлее вокруг. Движений он может и не слышать, но уже может увидеть. Наконец - то охотник его приметил.
Огромный лесной красавец с величавой осанкой отлично скрывался в густой кроне могучей сосны, Перед деревом открытое пространство. Рядом нет дерева, чтобы опереться для верности выстрела. Под песню несколько раз поднимал ружьё, но глухарь неожиданно замолкал, а стрелять надо только под песню. А в это время глухарь надул свои перья и распустив крылья стал важно и медленно передвигаться мелкими шажками по толстой ветви, вытянув шею и закинув назад голову.
Кузьма прекрасно помнил наставление своего отца - Ильи Афанасьевича: "Выстрел на дистанцию свыше 35 метров через густые ветки по глухарю, который довольно крепкий на рану, может просто привести к потере трофея. Для успешного выстрела необходимо помнить основное правило любого глухарятника: подходить под песню, целиться под песню и стрелять под песню. В этом случае, если охотник промахнулся или ошибся, выстрел можно повторить".
А гордый кавалер тем временем распустил крылья, поднял веером хвост и принялся нащёлкивать свою любимую песню. Положение охотника становилось крайне неловким: пошевелиться нельзя и подойти ближе тоже пока невозможно. Приходилось стоять, словно деревянному истукану и только вполглаза, наблюдать за певцом. Вдруг к лесному великану подлетела капалуха, очарованная его мелодичным пением и он тут уделил ей нежное внимание, спарившись с ней. От тяжести и зацеливания у охотника начинал гулять ствол, и он опять отложил выстрел на следующий раз. Ждал.
Охотнику равно как и снайперу надо иметь бесконечное терпение ! Отдыхал, вдох - выдох, снова под песню вскинул ружьишко и под следующую песню после завершения любовной идиллии пары глухарей, когда самка улетела выстрелил. Все чётко: лесной красавец рухнул сразу ! Привычная отдача толкнула Кузьму в правое плечо, а звук выстрела проворно полетел вперёд, перекатываясь ярким эхом по пробуждающейся тайге. Глухарь, ломая ветки, грузно упал на снег. Подбежал, отличный петух добыт !
Холодный утренник бросал в лицо колючие занозы. Стихал ток. Захлопав могучими крыльями, торопливо отлетали самки, роняя на тайгу глухие, прощальные звуки, быстро исчезая за курчавыми вершинами могучих сосен. Где - то на пригорке вяло стрекотал одинокий петух. А вокруг зверобоя, во - всю хозяйничала весна, делая своё дело. Отогревались обширные поля и тайга. Снег начал подтаивать в лесу. Закапало с крон могучих сосен - великанов. Кто - то из таёжных зверьков активно рылся в сугробах.
Стали обнажаться кочки со старой прошлогодней травою. Из - под снега появлялись лесные островки травы, валежник, и под посиневшим льдом своенравной речки Улуйки неуёмно заклокотала на перекатах, словно пробудившаяся от зимнего сна вода. Странно было видеть обнажённую зелень среди глубокого снега, обманутую теплом, и в то же время она приятно ласкала взор своей свежестью.
Не знаю, как других, но Кузьму безгранично радовала первая зелёная травка, первый цветок и первая песня певчей птички. И хотя каждый год всё это неизменно повторялось с одной и той же последовательностью, однако никогда и никому это не надоедает. Наоборот, с возрастом как - то больше чувствуешь это время и почему - то всегда сожалеешь, что наш год не начинается с этих, всем радостных, дней - пробуждения жизни. Таёжник чувствовал всем телом явственное дыхание весны, слышал шорох оседающего снега.
Вероятно, чувствовали её приближение и спрятанные под снегом в почве корешки трав, цветов, а также семена однолетних растений. Скоро из земли по корням поступят первые капли сока, лопнут почки и деревья выбросят зелёную листву. Пробудятся и отогреются весенним теплом личинки, червячки, букашки и мухи - жители лета.
Многие из них уже выглядывали из своих убежищ, сделанных в коре, в трещинах сухоствольных деревьев и других укромных уголков, но ещё не решались покинуть зимние квартиры, боясь отморозить ножки или крылышки. Подойдя к речке Улуйке возле Старой мельницы охотник услышал противный крик кедровок. Птицы взлетели в воздух пёстрыми хлопьями и с криком скрылись в таёжной глуши.
Они ещё с осени напрятали здесь кедровых орехов. И теперь, когда кладовые начинали вытаивать, прилетали сюда из тайги кормиться, лакомясь кедровыми орешками. Всё больше теплело, а природа торжественно встречала долгожданную весну. Она шла в шорохе тающего снега, в шелесте хвои, в полёте птиц, а также в звериной поступи, и с каждым её шагом задорнее звенели ручьи. Шумела тайга, бушевали ключи, из лесу доносился неясный гул.
Всё сливалось в один звук, может быть, нестройный, однообразный, но могучий, - звук пробудившейся жизни ! Стояли необыкновенно тёплые и солнечные последние дни апреля. Птицы в сибирской тайге пели не умолкая. Наконец - то прилетели кукушки, и отовсюду доносилось звонкое кукование самцов. Самки отвечали им короткими переливчатыми трелями. По опушкам и на полянах появились листья и бутоны хохлатки. На солнцепёке цветы её уже распустились.
Мать - и - мачеха вытянула к солнцу жёлтые ладошки своих цветов. Установились тёплые ясные дни конца апреля. Могучий напор воды в речушке Улуйке поднял, с треском, сломав толстый ледяной панцырь льда. Буйным мутным потоком понеслась вода в заснеженных ещё берегах русла. Все подснежные и подземные убежища лесных мышей, рыжих полёвок, землероек и водяных крыс в прибрежной зоне затопило и они временно, на период половодья, оперативно укрылись в густых ельниках, колоднике и корягах на склонах речной долины.
По опушкам и прогалинам хвойной тайги, по лиственным лесам надсадно урчали лесные дикие голуби. Лесные коньки стремительно с песней взлетали вверх и заканчивали свой токовой полёт плавным спуском на ветку дерева, высвистывая незатейливый мотив: "Сиа - Сиа - Сиа !". В славном таёжном хоре выделялись тревожные, резкие голоса сибирских вьюрков. Вьюрки - самцы выкрикивали свою песню, сидя у найденных дупел. Чаще всего это были старые дупла большого пёстрого дятла.
На позеленевших лугах и на полянах появились листья и бутоны хохлатки. На солнцепёке цветы её уже распустились. Мать - и - мачеха вытянула к солнцу жёлтые ладошки своих цветов. Установились тёплые ясные дни конца апреля. В глубине ельников, прямо на голых ветвях расцвели нежные, розовато - фиолетовые цветы волчьего лыка. Их тонкий аромат разлился в воздухе. Начавшая прогреваться таёжная земля запахла прелыми прошлогодними листьями, грибами и весной.
Множество ручьёв громко и торжественно звенело в это время в таёжной глуши. Они несли свои чистые и прозрачные воды по колеям таёжных просек, вымывая из них камни - валуны, а также текли по дну глухих оврагов. Снег в лесу полностью сошёл, вода в Улуйке постепенно пошла на убыль. Она уже покинула пойму, но ещё продолжала кипеть и бурлить, наполняя русло реки. Трудяги - бобры оставили свои зимние убежища и широко кочевали по сибирской речушке .
Погрызы их появлялись в самых неожиданных местах, нередко на большом удалении от деревни Александровки вверх и вниз по речушке. Эти работящие зверьки по всей Улуйке устроили особые норы - убежища, в которых они могли с комфортом укрыться во время своих многочисленных путешествий. В них бобры отдыхали днём, а ночью выходили валить осины, обгрызая побеги прибрежного ивняка. Такие норы звери обычно устраивали под высокими крутыми берегами.
От гнездовых и зимовочных они отличались простотой устройства и меньшими размерами. Короткий лаз из -под воды, оканчивающийся небольшой камерой, выстланной слегка влажными листьями осоки - убежище достаточное, чтобы бобр мог провести в нём светлую часть суток. В пустующих бобровых норах нередко укрывались и ондатры. Вода уходила, освобождались норы и убежища под берегами. Грызуны, а вслед за ними и хищники возвращались на берега речки.
Огромные стаи зябликов, сибирских чечевиц и вьюрков останавливались на полях колхоза "Вперёд к коммунизму", подбирая прошлогодние зёрна зерновых культур. Самцы этих птиц, рассевшись на деревьях многочисленных околков дружно распевали весенние арии и баллады почти без перерывов - пришла пора песен, пришла весна ! Черноголовые, с ярко - оранжевой грудкой самцы вьюрков хорошо отличались от сероголовых с розоватой грудью самцов зябликов. В долине Камышевки вьюрки редко оставались на гнездовье, продолжая свой путь в среднюю и северную тайгу. Они у нас, как правило, бывали только на пролёте. А вот зяблики - самые многочисленные птицы наших лесов.
Они жили и в смешанных лесах поймы Камышевки, среди берёзняка и осинника, а также и в светлых сосновых борах, и в тёмных ельниках, и в разреженных околках у границы деревни Александровки. Со стороны невольно казалось, что вся окрестная тайга вокруг Александровки пела на все лады. Сидя на верхушках елей, неторопливо выводили звучные трели и рулады певчие дрозды, трещали по густым кустам дрозды - рябинники, а в сосновых лесах грустно пели чёрные и краснозобые дрозды.
А рыжие дрозды, рассыпавшись по мелколесью, по смешанным молодым лесам неустанно повторяли свою особую, состоящую из двух колен песню - мелодичный пересвист и тихое замирающее щебетание. Над обширными полями колхоза "Вперёд к коммунизму" играли в воздухе коршуны и полевые луни. Лунь - самец, поймав грызуна, нёс его самке, та вылетала навстречу. Самец бросал добычу, а самка ловила её в воздухе и, спустившись на прошлогоднюю кучу соломы, съедала грызуна, предварительно ободрав часть шкурки.
Он поднимался высоко и снова кружил, выискивая очередную жертву. Затем он спускался с пронзительным криком, иногда переворачиваясь в воздухе через крыло. В гнезде чёрного крупного ворона из четырёх голубовато - зелёных с крапом яиц появились голые и слепые воронята. Их заботливо опекала ворониха, а старый ворон без устали рыскал по окрестностям Александровки в поисках вытаявшей падали или грызунов, а также маленьких зайчат. Хорошо таким весенним утром быть одному в тайге. В это время природа бывает более несдержанной в своих желаниях, и её легко наблюдать со стороны !