Природе неведома жалость. Природа не принимает никаких извинений, а единственное известное ей наказание - смерть.
Эрик Хоффер (25 июля 1902 - 21 мая 1983) - американский философ
Охотник тем временем лёг грудью на траву и выбрал удобное положение. Боль слегка притихла. Он попытался правой рукой ощупать спину, но почувствовал нестерпимую ломоту. Долго лежал, делая короткие вздохи, пока не приноровился к безболезненному дыханию. Боль в теле и изнурительная ломка между лопаток на некоторое время ушла. Пошевелил пальцами ног, обутых в армейские хромовые сапоги, подаренные младшим братом Сашей, недавно пришедшим из армии.
Зашевелились. "Слава Богу, если бы бурый задел позвоночник, я бы точно не почувствовал ног". Повернув голову, взглянул на окровавленную, приоткрытую пасть медведя и заметил густую кровь на шее хищника. "Всё - таки попал !" - подумал Кузьма. "А ведь вырваться из лап могучего зверя практически не было шансов !" - продолжал свою мысль охотник.
Он снова попытался пошевелиться и вскрикнул от боли. "Да что же там такое ? Он что, рёбра мне вывернул !",- пытался угадать охотник. Резкой болью отзывалось каждое движение. Пришлось терпеть, пока вставал на колени, а со спины, словно кто - то тянул его за мышцы железными крючьями. Лоб покрылся испариной. Подтянул лямку ружья, опёрся на него и, рыча от боли, поднялся.
Нашёл подходящую палку в качестве клюки - подпорки. Шаг, ещё шаг. И вот, медленно передвигая ноги, он двинулся по сосновому пригорку вниз, в сторону просеки, ведущей к речке Улуйке на Шептунов водопой. От боли и усталости, голова плохо соображала. Чувствовал, как липкая кровь, густея, начинает студить спину. Впереди маячило небольшое болотце. Ноги не хотели подниматься. Каждый шаг давался с трудом. Чавкающая грязь болота не хотела отпускать свою добычу.
Силы были почти на исходе. Таёжник держался только на одной силе воли. Останавливаться нельзя. Затянет засосёт и утащит в своё тёмное царство болотный водяной. Цветущий багульник дурманил голову и вызывал головокружение и ломоту в висках. Нужно как можно быстрее дойти до берега Улуйки. Там можно будет передохнуть и немного отдышаться. Вот и спасительная и благодатная суша. Зверобой выбрался на просеку и привалился в изнеможении к стволу могучей сосны.
Отдохнув, он усилием могучей воли заставил себя встать, опираясь на самодельную клюку и медленно, обходя высокие кочки, двинулся в сторону Шептунова водопоя. В руках посох, он помогал удерживать равновесие, иначе шагать трудно. Он всё чаще припадал к деревьям, чтобы передохнуть. Земля под ногами теряла устойчивость, лес качался, глаза стали неясно различать предметы. Мысли обленились. Сильное тело опытного охотника постепенно слабело, а сознание, словно песок сквозь пальцы начало уплывать куда - то вдаль.
Он часто останавливался для отдыха, силы совсем покидали его. Кузьма несколько раз падал на колени, но продолжал вставать и упорно двигаться дальше. Необыкновенная тишина сковала сгустившийся лес. Ему казалось, что он слышит, как корни лесных великанов - сосен всасывают из почвы влагу, как поднимается она по стволам и, разбиваясь на тысячу ручейков, течёт по тонким веточкам к зелёной хвое, как она питается, от липкого сока...
Ноги скользили по влажному мху и с трудом несли расслабленное тело. Им всё больше, овладевало мрачное предчувствие неизбежной развязки. И он первый раз в жизни почувствовал себя страшно одиноким, оторванным от всех, забытым. Всё тело охотника горело, словно в жгучем пекле, не слушалось, кружилась голова, одолевала слабость. Его снова пленили лесные дебри. Ноги с трудом переступали через валежник. Двигался через силу. Кругом тайга, словно чужая, дикая, придавленная госпожой неизвестностью.
Ничто не нарушало гнетущей тишины леса. Не пикнет птица, не щёлкнет белка, не пробежит зверь. Усталость и истощение давали о себе знать. Странным было бы услышать в этом мёртвом покое крик птицы или увидеть зверя. Под ногами продавливался бледно - бледно - зелёный мох, пушистый, как ковёр, и мягкий, как губка. Несмотря на то, что много дней не выпадало осадков, дули тёплые ветры и почва уже давно просохла, мхи и лишайники стояли обильно пропитаны влагой.
Откуда они её берут ? Эти неприхотливые растения из тайнобрачных обладают способностью добывать влагу не из почвы, а непосредственно из атмосферы. Пористые, густо сплетенные ростки мха накапливают столько воды, что её можно легко отжать рукою, как из губки. В засушливое же время года, когда не бывало туманов - источника влаги, мох так высыхал, что мялся и рассыпался под ногами, точно вермишель. "Неужели тут, в этой замкнутой тайге, так близко от своих, оборвётся мой жизненный путь ? Нет, надо идти !" - промелькнуло в голове.
А его силы были на исходе. Драгоценное время утекало, словно вода сквозь сито. Дыхание, прерывистое тяжёлое с трудом проталкивалось через открытый рот. В груди ломило так, словно там поселился холод. Охотник внезапно ощутил острую боль в спине, ноги как свинцом налились, а руки повисали как плети. Горло молодого охотника свело мучительной жаждой. Живот скрутило от голода, в руки и ноги нахлынула слабость. Сделал ещё несколько безвольных шагов.
Он в очередной раз упал. Пролежав так с минуту, зверобой собрал остатки сил в кулак и попытался подняться. Нет, не получается. Ещё полежал отдыхая. Усилием воли, подавляя боль и сопротивление непослушных мышц, он всё - таки смог встать и, пошатываясь, сделал несколько шагов опираясь на трость - клюку. Ноги по - прежнему подкашивались под ним. Охотник не сдавался, он механически переставлял ноги, тело было словно бы не его. Ожесточённая схватка с владыкой сибирской тайги казалось, выпила все его силы.
У него кружилась голова. Он дошёл до предела усталости и совершенно утратил бодрость духа. Такого тяжёлого состояния он не испытывал никогда в жизни. Ему вдруг почудилось, что ноги сверху донизу налиты свинцом, и, не в силах устоять на месте, он свалился на землю. Охотник хотел подняться, но кто - то властно положил ему на плечи тяжёлую руку и наклонил его к земле. Почувствовал, как рекой тепло разливается по всему телу. Могучий организм сопротивлялся, но сознание медленно покидало его и не найдя в себе сил подняться он отключился...
Внезапно не стало времени и всего окружающего мира. Остались только его сознание и боль. Он плыл в каком - то серебристом тумане, и волны боли перестали захлестывать его. Из бушующего яростного потока он постепенно превратился в тихие и спокойные волны медленной реки. Эти волны стали его убаюкивать и уносить куда - то, в какое - то далёкое ничто.
"Кузьма лежал в лодке, которая медленно плыла по маленькой сибирской речушке Улуйке. Тело было расслаблено полуденным зноем. Он опустил руку в теплую и ласковую воду. Нежные и душистые водяные лилии касались пальцев охотника. Журчание воды завораживало и навевало сонную дрёму. Не хотелось шевелиться. Солнечные блики отражались в воде и плясали по бортам лодки. Река времени, река жизни !"...
И вдруг эту сонную дрёму нарушил чей - то хриплый простуженный голос. Таёжник очнулся от ощущения лёгкого покачивания, как будто он плыл по воздуху. Разлепил засохшие веки и сквозь пелену увидел чью - то спину. Его младшие братья: Александр и Николай взяли в деревне у Василия Вотинцева доброго рысака и осторожно загрузив раненного охотника на коня, медленно везли его по просеке в сторону Шептунова водопоя.
А рядом, изредка поскуливая, бежал его спаситель Карай. Он внимательно обнюхивал носилки, на которых неподвижно лежал его хозяин, заглядывая ему в глаза, как бы пытаясь разгадать своим собачьим умом, что произошло в тайге за его отсутствие. И сколько в этих немых движениях нежности, доверия и преданности ! "Добежал всё - таки !" - подумал Кузьма и закрыл глаза. Впрочем, позднее нанесённые медведем травмы всё реже напоминали мужчине о себе. Он снова собирался в тайгу, в которой вырос. Но в сердцах признавался, что не имеет обиду на медведей.
Ведь он их трогать не собирался и считал нападение на себя неспровоцированным. Сегодня остаётся только гадать, почему хищник решил напасть на охотника ? У медведя характер довольно непредсказуемый, зачастую сложно понять смысл его поступков. Возможно, он почувствовал со стороны охотника угрозу для себя, защищая свою территорию.
У каждого царя и владыки "всея тайги" на русской земле - бурого медведя есть "зона комфорта", в пределах которой он чувствует себя в безопасности. Если человек нарушит незримые границы этого пространства, Михаил Потапыч может воспринять это как попытку "незаконного вторжения". Естественная реакция на такое безобразие - прогнать нарушителя и хорошенько надавать ему по шее, чтобы неповадно было в следующий раз.
Как правило агрессивное поведение также проявляется у медведиц - мамаш чутко охраняющих неприкосновенность своих чад - малышей ! Она не потерпит, чтобы рядом с её "спиногрызами" шастали какие - то подозрительные личности "не от мира сего". Расплата наступит мгновенная и с тяжкими последствиями. Но как мы знаем, всегда есть исключения из любого правила. Ведь жизнь проще и сложнее и не всегда вписывается в заданные рамки.
Как-то, ближе к обеду, Кузьма устроился во дворе на лавке и гладил друга - пса, положившего ему на колени голову:
- Спасибо тебе, дружище, за то, что привёл ко мне помощь ! Если бы не ты, неизвестно, сколько бы ещё мне пришлось проваляться в лесу. И остался бы я в живых или нет, неизвестно !
Рука судьбы была милостива и милосердна к Кузьме в тот памятный день. Итог ягодного сбора - порваны мышцы спины и чуть не потерянная жизнь ! Это удивительная история спасения и пример настоящего мужества силы духа !