Из дебрей вынырнуло несколько сухопутных разбойников - волков. Но хищники с тревожной поспешностью проскользнули мимо. Через минуту, охваченный паническим страхом, лесной великан бежал на юг. Следом за ним по просеке тяжело спешили косули и маралы. Не отставала от них кучка перепуганных зайчишек и соболей.
Крутящиеся облака чёрного дыма вихрем неслись к небу, а под их зловещим покровом, словно огненные драконы, по вершинам сосен и кедров бежали языки пламени. Ни единой зелёной полоски, ни единого клочка живой земли, где хозяйничал недавно пожар. Он уничтожил всё.
Только кое - где, как призраки, виднелись обугленные лиственницы, укоризненно уставившие в дымное небо чёрные обгоревшие остовы. Наш герой - бурый медведь в это утро заминался своими делами - накапливал на предстоящую суровую зиму жирок для спячки. Он с утра совершил набег на лесные муравейники, скрывавшиеся в густом сосновом бору.
Он вырывал ствол молоденьких сосёнок, втыкал в середину кучи и дожидался пока обитатели муравейника прытко не облепливали черенок. Тогда хозяин тайги с аппетитом их слизывал и глотал. Медведь страшный любитель муравейников, точно так же, как не упустит удобного случая полакомиться мясом издохших или убитых животных, а в особенности свежениной.
До этой минуты он и не подозревал всего ужаса лесного пожара. И он захватил его как раз именно здесь. Вдруг над его головой зажужжал рой диких пчёл. Их семья долгое время жила в дупле толстенной высокой сосны. Сейчас почувствовав приближение огненной опасности, часть из них, набрав полный зоб мёда, спешно готовились к эвакуации для поиска нового пристанища.
Но не всем повезло, почти половина роя по необъяснимой причине осталась и погибла в дупле. Быстро сгруппировавшийся воедино инстинкт многих тысяч поколений родичей медведя сразу же отозвался в его теле и в мозгу. К северу, к востоку и к западу - всё было погребено под чёрным покрывалом, походившим на тёмную ночь, а из дальнего уголка ельника, через которое он только что прошёл, уже вырывались большие огненные языки.
Пожар, прытко перемещаясь на юг, продолжал бушевать. Вместе с травами, с зарослями голубики, брусники, зарослей дикой сладчайшей малины и смородины - гибли звериные и птичьи выводки. Живая тайга превращалась в безжизненную пустыню.
До косолапого доносилось с северной стороны горячее дыхание ветра, и вместе с ним его ушей достигал глухой клокочущий гул, подобный шуму далёкого водопада. Он остановился и стал наблюдать, пытаясь выяснить своё положение, напрягая все силы своего ума. Его нос сморщился в сотни мельчайших складок.
Звук огненного шквала становился всё слышнее и внятнее. Казалось, что он приближается к нему теперь уже со всех сторон. А затем вдруг до него донесся с юга целый ураган пепла, бесшумно отделившегося от огня, а за ним повалили густые клубы дыма.
Далёкие предки медведя уже десятки тысяч раз в течение многих поколений попадали в такие точно переделки и в бегстве спасали свои шкуры, поэтому теперь уж ему не нужна была острота зрения. Теперь он знал. Он прекрасно понимал, что находилось у него позади и по бокам, и где и по какому именно пути надо было спасаться, чтобы ускользнуть от опасности: в самом воздухе чувствовал и обонял то, что угрожало ему смертью. Заложив уши назад, он помчался на юг.
Всё дальше и дальше к югу, к тем местам, к речке Улуйке и ближайшим просторным к тем необозримым пространствам, на которых он только и мог спастись от мучительной смерти. Он бежал не один. С быстротой летящей стрелы рядом с ним мчались три резвоногих косули.
Его сердце от напряжения отчаянно колотилось. Огненное море злобно бушевало, сметая всё на своём пути. Дымились кочки, тлел в высохших болотах торф. Справа за густым ерником протяжно стонал марал. Косолапый видел, как спасаясь от огня, бежала лосиха с телёнком, охваченные ужасом и звонко цокая и треща, пронеслись белки и бурундуки, бежала молодая лисица, скакали ошалевшие соболя и горностаи...
Страх перед стихией сделал всех равными - и хищников, и их жертв. Огонь проел местами в торфе глубокие ямы. Животные часто проваливались в эти ловушки, быстро теряли силы. Только хороший дождь мог затушить пожар и облегчить участь животных. Но небо оставалось безучастным к беде на земле. Король сибирской глуши стоически продвигался вперёд ровными, тщательно размеренными прыжками.
Округа была прикрыто едким дымом, сквозь который едва заметно маячил кровавый диск солнца. Позади медведя и по бокам, там, где пламя бушевало с невероятной быстротой и с жестокостью, стирая, будто полчища монголо - татар, всё с лица земли, смерть пожинала жуткую жатву.
Мелкие дикие зверьки и лесные птицы инстинктивно прятались от опасности, ища своего последнего пристанища в дуплах деревьев, в завалах бурелома и земляных норах, но огненная стихия и его верный слуга - ядовитый, вездесущий дым проникал всюду, безжалостно уничтожая лесную живность.
Многие звери и пернатые безропотно подчинялись страшной участи. Они вспыхивали, будто новогодние фейерверки и неминуемо гибли в страшных муках. Пёстрые тетёрки с подхвостным белым оперением вместе с выводком срывались с густых крон ельника, некоторое время боролись в раскалённом воздухе, а затем с жалобным криком падали в самое сердце пламени.
Отдалённый гул бушующего пламени сменился теперь глухим рёвом над вершинами деревьев, ветер подул сильнее, и гуще заклубился дым.
В суровый час испытаний были на время забыты вражда и свары между хищниками и их жертвами, все родовые междоусобные войны. Там, где была вода, могла бы быть надежда на жизнь, поэтому каждый лесной водоём превращался в островок спасения.