Никитин Александр Вячеславович : другие произведения.

Честные люди (2015)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В целях повышения конкурентоспособности выпускников вузов на рынке труда был разработан законопроект, согласно которому "все лица, окончившие обучение по программам высшего профессионального и среднего специального образования" в дополнение к диплому получают удивительные способности, которые априори должны помочь выпускникам реализовать себя в той или иной сфере. Тем не менее, нельзя сказать, что данная реформа в сфере образования увенчалась безоговорочным успехом. Любой бакалавр может с уверенностью сказать, что в Санкт-Петербурге молодому специалисту - пусть даже и с исключительными способностями! - по-прежнему очень тяжело найти работу...
  Александр Никитин
  ЧЕСТНЫЕ ЛЮДИ
  
  Часть I
  "Теория бифуркации"
  
  - Но при чем тут пожарные? - спросил Монтэг.
  - А, - Битти наклонился вперед, окруженный легким облаком табачного дыма. - Ну, это очень просто. Когда школы стали выпускать все больше и больше бегунов, прыгунов, скакунов, пловцов, любителей ковыряться в моторах, летчиков, автогонщиков вместо исследователей, критиков, ученых и людей искусства, слово "интеллектуальный" стало бранным словом, каким ему и надлежит быть.
  Рэй Брэдбери. 451 по Фаренгейту.
  
  Глава первая
  Контингент и высшее образование
  
  "ГБОУ Љ785 требуется преподаватель русского языка и литературы на постоянную работу. Требования: педагогическое образование (филологическое), первая или высшая квалификационная категория, глубокое знание предмета, владение современными методиками преподавания, умение заинтересовывать учащихся и получать удовольствие от работы и общения с детьми. Подготовка к ЕГЭ и ГИА. Ведение электронного журнала. Условия работы: школа с углубленным изучением английского языка. Хорошие возможности для развития и профессионального совершенствования. Полный рабочий день. Возможно надомное обучение. Оформление по ТК РФ".
  Сыропятов скривился и перевернул страницу.
  - "Составление тематического плана работы на учебную четверть и рабочего плана на каждый урок".
  - Там еще опыт работы нужен, - сказала Кира.
  - "В связи с увеличением контингента детей...". Кто вообще такое пишет? - в сердцах воскликнул Сыропятов, откладывая газету. - Я спрашиваю, Кира - кто? Не машины ведь, не роботы. Или для написания подобной беллетристики нужно какое-то специальное образование?
  - А ты все равно попробуй, - Кира улыбнулась. - Покажешь им, как надо писать объявления. Детей поучишь, там никаких сверхчеловеческих способностей не надо.
  - Еще как надо, - возразил Сыропятов.
  Куда толково приложить свое высшее образование, молодой бакалавр знать не знал. Никуда его не брали - все собеседования заканчивались одним и тем же вопросом, после которого потенциальный работодатель сердечно пожимал Сыропятову руку, сочувственно заглядывал в глаза и отправлял искать счастья куда-нибудь за пределы его заведения.
  А что прикажете делать молодому филологу, осознавшему, что он, пожалуй, самый бесперспективный выпускник на свете?
  - Пойдем, - предложил Сыропятов. - Скоро стемнеет, а по ночам вредно бродить. Ночами надо спать, Кира.
  - Ночами надо спать, - кивнула Кира, поднимаясь с лавочки навстречу заходящему солнцу.
  Гена Сыропятов никогда не был семи пядей во лбу. Исправно посещал лекции, готовился к семинарам, но культа из этого не делал. Его больше интересовали картины "передвижников", о которых, так уж получилось, разговаривать мог только он. Так было, пока он не встретил Киру, которая убедила его, что этот ваш Корзухин - серая посредственность, да и не сказать, чтоб интересен, у его героев рожи какие-то куцые. Гена тогда возразил, мол, ты путаешь его с Архиповым, а Корзухин еще ничего. Сошлись они на том, что Левитан все-таки был отчаянно болен, а портреты Крамского надобно развесить в каждой галерее.
  Кира в момент их знакомства писала магистерскую диссертацию по антропологии человеческой культуры. Кем она была по основному образованию, Сыропятова интересовало мало - ему вполне хватало того, что эта миниатюрная особа в сапфировом пуловере могла повелевать воздушными потоками.
  - Не переживай, - говорила она, улыбаясь Сыропятову с высоты второго этажа. - Вот диплом получишь и тоже чему-нибудь да научишься.
  Сыропятов пятый год получал филологическое образование. Вот и государственная аттестация подошла к концу. Судьба диплома ("Проблема недосказанности в поздней лирике И. Бродского") Сыропятова волновала мало - куда важней было то, какой такой "способностью" удостоит его Министерство образования, ведь всем известно, что после вручения диплома все бывшие студенты покидают учебное заведение совершенно другими людьми.
  Стоит сказать, что минимальная логика в раздаче способностей все-таки присутствует. Считается, что они, будучи специально отобранными Министерством образования, впоследствии помогают выпускникам успешно реализоваться в своей профессиональной деятельности. Например, чтение мыслей ("телепатия") чаще всего достается тем, кто устраивается работать секретарями-референтами (тут важно вовремя угадать, что у начальства на уме). Успешные переводчики-синхронисты почти всегда невидимы (причем, некоторые полностью, а некоторые и не исчезают вовсе, а становятся неприметны - в народе это дело называют "умением себя преподнести"). Будущие предприниматели славятся способностями к гипнозу ("суггестия"). Филологи же - будущие преподаватели русского языка и литературы, слависты - обладают сертификатами владения "абсолютной памятью" (в редких случаях - абсорбцией оной), "обостренными чувствами" (помогает контролировать дисциплину во время занятий), а бывает даже, что и, не приведи Господь, "архи-анализом" . К сожалению, способности также зависят и от государственного бюджета, поэтому никому сразу две не достается. Хотите еще одну способность - добро пожаловать в аспирантуру. Туда, правда, очередь не горит - человечество пока не сумело пообвыкнуть к этой чертовщине, а те индивиды, кто все-таки сумели, уже давно занимают важные чиновничьи посты.
  В современной России принято полагать, что такая вот система образования была принесена нам с Запада, а у славян вообще путь свой, особенный - до сих пор находятся те, кто из принципа отказывается поступать в университет, предпочитая идти работать туда, где образование не требуется.
  Объявили имя:
  - Сыропятов Геннадий Андреевич.
  Мерно застучали барабаны, Геннадий Андреевич важно спустился к кафедре, где члены администрации района готовились вручить ему диплом и сертификат о владении способностью (уровень Б-2). Защита дипломной работы прошла без сучка и задоринки, оставалось главное - не расплакаться при виде заветной книжечки.
  Стоявший поблизости кандидат Карелин деликатно поинтересовался у Сыропятова, торжественно изъявшего диплом из чиновничьих рук (пробежало легкое статическое электричество), а не хочет ли он, благородный бакалавр филологических наук, произнести несколько торжественных слов по случаю всеобщего триумфа.
  Гена - или, если выражаться точнее, Геннадий Андреевич - ненароком облобызал трескучий микрофон, и, не найдя нужных слов, коротко попросил:
  - Хлопайте...
  Геннадий Андреевич опрокинул в себя рюмку горького коньяку и попросил еще. Трактирщик Петр занимался приготовлением какого-то грандиозного напитка, поэтому на просьбу бывшего студента откликнулся не сразу.
  - Что-то случилось? - спросил он. - У тебя неважный вид, друг. Может, умоешься?
  - Я в порядке, - раздраженно ответил Сыропятов. - Образование получил.
  - Понятно, - задумчиво произнес трактирщик Петр. - А ты это, что можешь теперь? Мысли читать можешь?
  - Нет, - Сыропятов протянул красную книжку над стойкой.
  Трактирщик распахнул диплом и цокнул языком - то ли для приличия, то ли из вежливости.
  - Мои поздравления.
  - С чем? - Сыропятов спрятал лицо в ладони. - Вот и куда я теперь пойду такой? Чем я буду заниматься?
  - Ну, можешь в полицию пойти, - трактирщик принялся натирать бокалы. - Там такие кадры нужны.
  - Нет, - возразил Геннадий Андреевич. - Я что, совсем безнадежен?
  - Тогда в маркетинг подайся, - предложил Петр. - Там много кто карьеру строит. И даже без способностей. Прецеденты были.
  Сыропятов смерил трактирщика презрительным взглядом.
  - Слушай, ну у тебя хотя бы способность есть, - Петр развел руками. - Я вот вообще без высшего образования. Дурак дураком!
  - Вот ответь мне честно, - Геннадий Андреевич с трудом прицелился глазами в собеседника. - Я хорошо учился. У меня высший балл по иностранным языкам, хотя это даже не моя специальность!
  - Оценки тут ни при чем, - молвил трактирщик Петр. - Ты думаешь, Поливанов стал президентом из-за того, что у него всегда были хорошие оценки? Черта с два.
  На X Всероссийском Конгрессе по сверхъестественным вопросам (28.11.17) было решено официально разграничить такие понятия, как "личное бессмертие" (которое включает в себя непосредственно "бессмертие", "вечную жизнь" и "неуязвимость") и "идеальное бессмертие" ("нематериальное (психическое) бессмертие", "трансгрессия разума"). Некоторые из подвидов "бессмертия" включены в "Единый Реестр Запрещенных Способностей". Тем не менее, доподлинно неизвестно, каким именно подвидом овладел Президент РФ.
  - Потому что он бессмертен. Любую революцию переживет, - кивнул Сыропятов. - Что же он заканчивал?
  - Факультет, кажется, был... - трактирщик Петр прищурился. - Юридический.
  - А университет?
  - СПБГУ или ФИНЭК, я уж и не помню. Может, ГПУ.
  - Наш, Питерский? В ГПУ только технари. Электричество там, магнетизм. Редко чего гуманитарного выпадает. Значит, СПБГУ. Или ФИНЭК, но они "обман разума" скорей.
  - Думаешь, бессмертие - гуманитарная способность?
  - Думаю, да. Но вообще с этим трудновато, согласен. Виталий Валентинович, тот вообще закончил Академию Народного Хозяйства, а потом раз - и крылья отрастил себе ангельские. Помнишь серию покушений? А он знай себе, летает над Петербургом. Обдумывает очередную инициативу законодательную, рыжий стервец, все ему нипочем, - тут Сыропятов смолк. - Придется девушку бросить.
  Здесь Геннадию Андреевичу пришлось остаться в гордом одиночестве, т.к. трактирщик Петр, вспомнив, что он все-таки трактирщик, поспешил начать обслуживать посетителей.
  - "Контингент", - вспомнилось Геннадию Андреевичу.
  Застегивая пуговицы пальто, Сыропятов рассматривал этот самый "контингент". Ему было любопытно, кто из них какое образовательное учреждение оканчивал. Ведь не может быть, чтобы образованная интеллигенция не посещала питейных заведений - без нее ведь оные закроются. Все прочие граждане уже давно пашут денно и нощно на каких-нибудь заводах. Хотя, сказать по правде, Сыропятов и понятия не имел, чем занимаются те, перед кем двери высшего образования так и не распахнулись. Вот трактирщик Петр, тот, понятное дело, пиво наливает. А остальные?
  Здешний завсегдатай, седой грузин с плешивым затылком - у него стакан в руке плавится ("электрогенератор") - оканчивал строительный институт лет тридцать назад. Официантка Лиза, одарив студенческий шабаш пивом и гренками, исчезает в воздухе, оставляя за собой неприятный шлейф сероводорода, который так сразу не учуешь (те, кто незнаком с терминологией, называют это "телепортацией" - но это не совсем правда, официантка только что всего-навсего открыла шлюз в "нуль-пространство"). Что заканчивала она - затрудняемся сказать (ГИТИС?). Мужчина в полосатой матроске, поглощающий еду со скоростью девять блюд в минуту, почти наверняка выпускник школы МВД (официально их способность зовется "Гермес" в честь сами-знаете-кого, но общественность почему-то предпочитает именовать полицейских не уважительным обращением "господин Гермес", а емким словом "торопыги").
  Всю дорогу домой Сыропятов, запивая горечь ликером, раздумывал о том, как ему прекратить отношения. Его теперешняя способность значительно ограничивала его не только в выборе профессии, но и в контактах с людьми - кто знает, свершись меж ним и Кирой половой акт... (данный вопрос уже был рассмотрен кандидатом химических наук К.Б. Карелиным в монографии "Возрождение Сверхчеловека").
  - Прости, - Геннадий Андреевич никак не решался пройти в дом. - Прости меня.
  - Гена, что такое? - Кира парила у порога, трогая за плечо Сыропятова, который был выше ее на две головы. - Гена, все в порядке?
  - Ничего не в порядке, - шатаясь, Сыропятов облокотился о перила лестницы и лениво саданул ногой по стене.
  - Гена? - Кира подлетела к Геннадию Андреевичу, помогая тому подняться.
  - Ничего... холодно, - объяснил пьяный Сыропятов и сел на ступеньки. - Холодно и пусто в душе, Кира. А ведь мне еще горы сворачивать...
  - Пойдем в дом, Гена. Горы подождут до утра.
  
  ***
  
  Выдержи из "Единого Реестра Запрещенных Способностей" с комментариями от к.х.н. К.Б. Карелина (последняя редакция: 19.12.75)
  Љ39. "Аннигиляция недвижимых объектов". Согласно Постановлению Президиума Российской Федерации Љ899-012 от 23.06.65 г. "о запрете аннигиляции недвижимых объектов", данная способность квалифицирована как "общественно опасная". Лица, случайно или целенаправленно овладевшие данным навыком, обязаны совершить регистрацию в Комитете Безопасности РФ и пройти физическую и психологическую экспертизу. По решению Высшего Совета Комитета Безопасности лица, овладевшие общественно опасным навыком, будут переданы на попечение в органы местного самоуправления для последующей эксплуатации на территории субъектов РФ.
  
  Глава вторая
  Об инвалидах и поисках работы
  
  "ГБОУ Љ785 требуется преподаватель русского языка и литературы на постоянную работу. Требования: педагогическое образование (филологическое), первая или высшая квалификационная категория, глубокое знание предмета, владение современными методиками преподавания, умение заинтересовывать учащихся и получать удовольствие от работы и общения с детьми. Подготовка к ЕГЭ и ГИА. Ведение электронного журнала. Условия работы: школа с углубленным изучением английского языка. Хорошие возможности для развития и профессионального совершенствования. Полный рабочий день. Возможно надомное обучение. Оформление по ТК РФ".
  Геннадий Андреевич, остановившись около средней школы Љ785, поздоровался с учительницей, которая вела на экскурсию двадцать шесть детей, выстроившихся в две симметричные линии. Пустые глаза детей отчетливо говорили о том, что здесь не обошлось без педагогического вмешательства ("временный ментальный контроль" ). Проследив глазами за колонной, Сыропятов молча поднялся по центральной лестнице.
  У входа пожилой охранник провел мгновенный сеанс допроса:
  - Мысли читать можете?
  - Нет, признаться, не могу.
  - А предметы двигать?
  - К сожалению, тоже не могу.
  - Огонь из воздуха создаете?
  - Нет, я не обучен этому.
  - Дым?
  - ...
  - Я не уверен, что Вы подходите нашему учреждению, - заключил дедушка, но посторонился. - Поднимайтесь на второй этаж, там повернете налево.
  Возле кабинета директора дежурила завуч по учебной работе. Завидев Сыропятова, она ехидно улыбнулась:
  - Что же это Вы идете пешком?
  - Простите?
  - Говорю, что же это Вы идете пешком?
  - Я иначе не умею, - сухо ответил Геннадий Андреевич, останавливаясь у кабинета директора.
  - Сомневаюсь, что Вы нам подходите.
  В приемной девушка-секретарь, ловко орудуя маникюром, занималась измельчением бумаги, которая с завидным постоянством образовывалась у нее прямо на столе. От скуки ли, но девушка решила усложнить себе задачу - она подбрасывала бумагу в воздух, где ее длинные ногти исправно превращали за раз в труху десятки договоров и банковских выписок.
  Сыропятову она молча указала на дверь.
  Директор Филимонов поприветствовал Сыропятова крепким рукопожатием и кивком массивного лба указал на кресло для гостей.
  - Не хотите кофе? Вы только с дороги, - любезно спросил Филимонов.
  Геннадий Андреевич в ответ только улыбнулся.
  - Света, - директор выглянул наружу. - Свет, сделай нам кофе, пожалуйста.
  - Нет, что вы, мне неудобно...
  - Это мне неудобно, - улыбнулся Филимонов. - Чертовски неудобно сообщать Вам, Геннадий Андреевич, что Вы нам не подходите.
  Геннадий Андреевич, обладай он нужным навыком ("невидимость"), сейчас с радостью растворился бы в кресле.
  - Но я знаю материал! И я, я могу следить за дисциплиной...
  - Как, позвольте поинтересоваться? - директор хлопнул по плечу незадачливого бакалавра. - Будете это... злиться, канючить. Министерству это не понравился. Мне, - он сделал паузу. - Мне - понимаете? - это не понравится. С детьми нужно более деликатно. Им нужен пример. Им не нужен... ну, что я объясняю...
  - Но я знаю материал, - тонко пискнул Сыропятов.
  - И я, Геннадий Андреевич, и я знаю, - Филимонов опять улыбнулся. - Только что загрузил из Вашей головы, прошу заметить.
  - Как?
  - Вот так, Геннадий Андреевич! У Вас даже ментальных блоков нету. Вы и пятидневку выдержать не сможете. Чего уж тут говорить про субботнее расписание...
  "Институт имени П.Б. Обскура для людей с ограниченными возможностями приглашает к сотрудничеству преподавателей русского языка для чтения курсов русского языка для 1-2 курсов направления "славистика". Требования: высшее образование, первая квалификационная категория. Полный рабочий день. Оформление по ТК РФ".
  Ни для кого не секрет, что многие инвалиды после принятия поправки к Единому Закону о Высшем Образовании от 10.09.65 г. (гласившей, что "люди с ограниченными возможностями имеют равные права на получение сертификата не ниже уровня А-2") предпочли ни в чем не уступать полноценным гражданам и валом ринулись в вузы. Некоторые даже организовывали узкоспециальные институты - одним из таких индивидов был профессор Обскур, доктор экономических наук, который знал все о том, чего хотят люди с ограниченными возможностями по той причине, что сам был из их числа.
  Обскур закончил факультет экономики и менеджмента в Санкт-Петербургском Государственном Технологическом Институте буквально с одной целью - встать на ноги. Тем не менее, его судьбе не позавидуешь - окончив "с отличием", будущий директор института для людей с ограниченными возможностями оказался наделен способностью излучать смертельные дозы радиации . По этой причине Павел Борисович, пройдя обследования в Министерстве здравоохранения, любезно согласился встать на учет в диспансере и носить на работе антирадиационный защитный скафандр грязно-желтого оттенка. Специальный индикатор на тыльной стороне ладони показывает общее состояние организма на текущий момент, т.к. по неустановленным причинам Павел Борисович совершенно перестал испытывать как чувство голода, так и все прочие физические потребности. Это единственное влияние, которое радиационное излучение значимо оказало на здоровье профессора.
  К счастью, скафандр имеет встроенную функцию внутренней очистки.
  Сейчас Павел Борисович готовился встретить в своем кабинете Сыропятова Геннадия Андреевича, который в несвойственной ему манере опаздывал на собеседование (виной тому стал импровизированный скандал с соседями, которым было невдомек, что образованный человек имеет полное право громко шагать по квартире в любое удобное для него время).
  Этажом ниже ниже Геннадий Андреевич Сыропятов во все глаза таращился на печальные лица бывших преподавателей Института имени П.Б. Обскура. Сыропятову было неудобно - казалось, педагоги так и норовили с доски почета поделиться с ним своими неурядицами, а Геннадий Андреевич знал, что мертвецам только дай волю - будешь стоять как вкопанный до самого закрытия. Была ли в этом замешана "эмпатия жилого помещения", Сыропятов сказать не мог, потому и предпочел после минутной паузы двинуться прямиком к кабинету управляющего институтом.
  Внешний вид профессора Обскура смутил Геннадия Андреевича.
  - Добрый день, - сказал Сыропятов. - Вы Павел Борисович?
  - А Вы тот студент, - Обскур коснулся манипулятора на инвалидном кресле, отчего оно резко дернулось куда-то в сторону. - Как там Вас... Саломасов.
  - Сыропятов, - осторожно поправил Геннадий Андреевич.
  - Какая разница, - зеркальный шлем профессора поравнялся с грудью Сыропятова. - Ты мне вот чего скажи. Ты боишься смерти?
  - Смерти? Пожалуй, что и боюсь.
  - Так и думал, - Обскура снова дернуло вбок. - Подавай Вам вечную жизнь. Ты ведь знаешь, Саломасов, такого раньше не бывало.
  - Сыропятов.
  - Не было раньше такого. Способностей, этих левитаций, регенераций, кастраций, всей этой пурги. Не было. Жили как-то и без них. А теперь каждому подавай что-нибудь эдакое. Вот знаешь, Саломасов, что я усвоил за эти годы?
  - Что? - Геннадий Андреевич поежился.
  - Прежде чем чего-то добиться, знай, чего ты добиваешься, - пауза. - Вот я, например, с 16 лет сижу в инвалидном кресле. Поступил в университет, рассчитывая, что смогу ходить. А что в итоге? Гамма-излучение, Саломасов! Ну, думаю, это вопрос времени. Поступил в аспирантуру, написал кандидатскую. О чем она там была, - пауза. - "Распределение социальных благ в новейшей экономике". Как-то так. Защитился. И снова "мимо"! Так что не зли меня, а давай выкладывай, зачем пришел!
  Сыропятов смущенно отвел взгляд.
  - Я пришел устроиться на работу.
  - А опыт-то у тебя есть?
  - Немного, - Геннадий Андреевич поглядел в окно. - Зато я хорошо знаю русский язык и литературу.
  Павел Борисович кашлянул:
  - И на ногах стоишь вполне уверенно. Ну-ка, кто написал "Человека-амфибию"?
  - Александр Беляев, - Сыропятов скосил глаза на профессора.
  Обскур на минуту задумался:
  - Полставки Вас устроит? У нас очень сильный и сплоченный преподавательский состав, но Вы человек смышленый... "Молодая гвардия"?
  - Фадеев.
  - Оклад у нас скромный, зависит от нагрузки. Нагрузки у Вас сразу большой не будет, это я предупреждаю... "Живые и мертвые"?
  - Константин Симонов...
  - Заходила Света с шестого, - Катерина Петровна безрадостно мешала бульон на плите, то и дело разбрасывая взгляды в сторону уткнувшегося в газеты сына. - Говорит, Гена, что работу тебе нашла.
  - Звучит неплохо, - Сыропятов, поплевав на пальцы, перелистнул прошлогодний номер "Работы завтрашнего дня".
  - Вот, - продолжала Катерина Петровна. - Ну, я, конечно, сказала ей, что сын есть у меня, он талантливый, только на работу не берут. Мал еще. Знаешь, куда она предложила тебе податься?
  - Куда?
  - Света подрабатывает портнихой в музее, там регулярно эти... "конструкторы". Короче, - Катерина Петровна, попробовав бульон, потянулась на верхнюю полку за солью. - Им нужен человек, чтоб стоял у входа и встречал гостей. А музеем этим владеет какая-то шишка из театра. Я тебе адрес найду.
  - Нет, мама, спасибо, - Сыропятов переложил июньский номер "Пчелки" поближе. - Я лучше в магистратуру пойду.
  - Магистратура, - Катерина Петровна недоверчиво глянула на сына. - А работать где будешь?
  - Ну, буду ассистентом преподавать, - предположил Сыропятов. - Копейки, конечно, но лучше так, чем не пойми где.
  - У тебя уже есть идеи, куда пойти?
  - Разумеется.
  Катерина Петровна только вздохнула.
  
  ****
  
  Выдержки из монографии кандидата химических наук К.Б. Карелина "Возрождение Сверхчеловека" (стр. 30)
  "Бог умер", говорил в своих работах Ф. Ницше, подразумевая под этим не физическую гибель Высшего Существа, чье могущество пало в сражении против homo sapiens, а нравственный кризис, в который вошло человечество, утратив абсолютную веру в догматы раннего христианства.
  Но, быть может, роль Сверхчеловека - это как раз-таки помочь нашему хворому человечеству обрести новые ориентиры? Быть может, Сверхчеловек - это тот, кто поможет нам войти в эру просвещенного постхристианства?
  
  Глава третья
  Об инциденте с ограблением и летунах
  
  - Гена, о чем ты все время думаешь? - Кира щелкнула пальцами у подбородка Сыропятова.
  - А? Что?
  - О чем ты все время думаешь?
  - Так, думаю...
  - Ну, думай, - Кира развернулась лицом к платформе метрополитена, около которой они минут десять ждали прибытия поезда. - Я вот думаю, может, черкануть письмецо в администрацию. Я по воздуху быстрее до Васьки доберусь!
  - Может, что-то случилось, - Геннадий Андреевич обеспокоенно заглянул в глубину тоннеля.
  - Смотри, не свались, - Кира вперла руки в бока. - Что-то тихо как-то. Наверное, опять какой-нибудь планктон угрожает взорвать вагон силой мысли. А, может, кто-то стал неосязаемым и выпал на пути.
  - Это ты загнула.
  - Прибывает поезд! Отойдите от края платформы за ограничительную линию!
  С момента объявления диспетчера прошло три с половиной минуты. Кира набрала небольшую высоту и угрожающе смотрела вглубь тоннеля.
  - Мне еще сегодня столько мест посетить надо!
  Сыропятов ничего на это не ответил - с эскалатора спустился грузный охранник и, завидев двух зевак, направился прямо к ним.
  - Так, голуби, можете расходиться, - сказал он. - У нас "летун".
  "Летунами" работники метрополитена называли тех, кто, обладая способностью к левитации, решал поиграть с поездом "в догонялки". Обычно после этого приходилось перекрывать целые ветки метро, так как от "летунов" хоть и мало что оставалось, но то, что оставалось, растягивалось на целые километры вдоль всероссийских железнодорожных стандартов. Кира, будучи потенциальной "летуньей", очень часто слышала о таких вот несчастных случаях (она даже состояла в своеобразном "клубе летучих соединений"). Сыропятов же к подобной терминологии был не готов, оттого и встретил печальные известия с усмешкой.
  Охранник с сочувствием посмотрел на Киру. Та, извинившись за неадекватное поведение товарища, потянула Сыропятова за рукав к эскалатору...
  Сыропятов всегда был пессимистом. Первые тенденции проявились еще в школьные годы, когда юродивого Гешу Сыропятова обливали черной смолой на заднем дворе злые одноклассники. Постепенно мир, и без того никогда не казавшийся жизнерадостным местом, окончательно утвердился в концептосфере Сыропятова где-то посреди "криминальной хроники" и "вечных мук". Психоаналитики говорили Геннадию Андреевичу, что он по натуре циклоид, и настроение у него всегда будет соответствующе биполярное. Это еще сильнее воздействовало на картину мира Сыропятова.
  Потом он познакомился с Кирой, о которой даже сейчас знал не больше, чем в день их знакомства. Гена никогда не задавал вопросов о ее диссертации, о ее прошлом и будущем. Для него не существовало "Киры до" и "Киры после", она была здесь и сейчас, помогала и направляла его.
  Было ли это любовью или просто опорой на кого-то - неясно. Ясно только то, что с Кирой ему было проще, она опекала его, ограждая от лишних информационных потоков. И совершенно плевать, социолог она или учитель географии по образованию - зато она умеет летать!
  Комитет по Национальной Безопасности объявил о всеобщей мобилизации в следующий четверг. Отвечать по телевизору на немой вопрос Сыропятова, почему именно в четверг, Президент Российской Федерации не стал. Вместо этого "всех лиц мужского пола без высшего и среднего профессионального образования обязали явиться к восьми утра в пятницу в районный призывной пункт для получения дальнейших инструкций".
  В скверном настроении Сыропятов выбрался на лестничную клетку и закурил.
  - Ну, вот и пригодилось образование, - из соседней квартиры выглянул с пивом Игорь, инженер. - Ты, кстати, чего умеешь?
  - Э, нет, сосед, - Сыропятов сплюнул никотином. - Я ж к тебе в диплом не лезу.
  - Ну, смотри, филфак, - Игорь поставил на пол консервную банку.
  Геннадий Андреевич цокнул:
  - Честно говорю, не вполне понимаю, зачем отправлять на войну людей без образования. Они же ничего не смогут сделать, когда на них танки попрут.
  Игорек прыснул:
  - Зато мир повидают. Сорок девятый параграф, сам знаешь, запрещает таким как мы...
  - Жаль, очень жаль...
  Игорь хмыкнул:
  - Не знаю, что там у тебя, но я "корочку" не для того получал, чтобы воевать за чьи-то там идеи. Хоть и работаю я кое-где, но это же не повод бросаться под пули. Ты это, знаешь, чье образование самое лучшее в мире?
  - Финское.
  - Финское? - Игорь вскинул брови.
  - Именно, - Геннадий Андреевич почесал затылок. - Раньше, помнишь, все в Финляндию за икрой ездили. Теперь вон, дипломы покупают.
  - Финское, значит, - Игорь прикурил от спички. - Предположим, эти твои финны... что они там умеют? Ты вот, филфак, знаешь, какого-нибудь финна? Лично?
  - Знаю, - Сыропятов потушил окурок. - Его Андреем зовут. Сбежал, не вынес их этой кредитной системы. И хватит меня уже "филфаком" называть.
  - Кредитной системы? Что, так дорого? - инженер хлебнул пива.
  - Сложно, - Сыропятов не стал объяснять, чем кредит в системе образования отличается от кредита банковского.
  Постояли.
  - Ты работу-то нашел?
  - Я и не искал, - соврал Геннадий Андреевич.
  - Да, было время, - инженер зашелся кашлем. - Помнишь, как НАТО обосралось?
  - Помню, - Сыропятов пожал плечами. - Мать рассказывала, что мой батя военным переводчиком был в Германии.
  - Ну, Европа сама виновата. Педерастия одна.
  "Вот урод", заподозрил Геннадий Андреевич и с таким неординарным чувством, попеременно глядя по сторонам и выискивая потенциального врага, отправился в заведение, где трактирщик Петр бесплатно наливал сегодня сидр всей русскоязычной интеллигенции. Только интеллигенции ли - вопрос то был спорный, т.к. к тому моменту, когда ноги Геннадия Андреевича взошли над порогом трактира, основная часть носителей русского языка лыка уже не вязала, размышляя о Великороссии на путаном наречии с регулярными междометиями исконно "правого" толка. Каждый интеллигент был мрачен что датский драматург. Сыропятов, усевшись за стойку, задумчиво теребил окурок во рту, слегка позевывая в состоянии неприкрытой враждебности.
  - Ты нашел работу? - спросил трактирщик Петр.
  - Нашел, - и тут соврал Сыропятов.
  - Как тебе глинтвейн?
  - Холодный, - бакалавр душевно сплюнул под стол.
  - Не может быть, - трактирщик Петр перегнулся через стойку и заглянул в бокал Геннадия Андреевича.
  - Может, - равнодушно пожал плечами Сыропятов.
  - Ну, чем планируешь заняться теперь?
  Сыропятов сумрачно посмотрел на Петра, мол, не приставай. Но Петр продолжал:
  - Вон, меня завтра на фронт призывают, - трактирщик кивнул на телевизор над стойкой. - Увидишь в новостях. Президент тут обмолвился, что Вас не берут, потому что у российской интеллигенции большое будущее.
  - Что-что там у российской интеллигенции большое? - усмехнулся Гена.
  - Ну, - трактирщик Петр сделал вдох. - Будущее.
  В мыслях Геннадий Андреевич обратил свой взор вверх, где на сиреневом экране демонстрировали бойкую ведущую телевикторины. Девушка из интеллигентной московской семьи налоговых служащих обещала в прямом эфире "разворотить к чертям собачьим" бренную макушку оператора. В вину тому ставилось "акустика как в аквариуме" и "свет как из одного места", что, конечно, аргументами не было, ибо освещение в павильоне блестело изяществом и ничуть не резало глаза, да и звук приличный имелся. Увы, не клевета была причиной вспыхнувшего в Геннадии Андреевиче чувства, смеси страшного стыда и бессильной ярости. Причина была в том, что - и это Геннадий Андреевич произнес вслух - так быть не должно! Не должно гибнуть человеку без права на апелляцию по прихоти какой-то доярки, что не вышла крупным планом. А если завтра война? Если юнец, вопреки всем прыгунам-менеджерам и паукам-журналистам, дорожит правом достойно отдать свою единственную жизнь за Россию - а тут эта вон, с жабрами на шее, разворотить ее к чертям собачьим!
  Нет, такое государственное устройство не выдерживает никакой критики. Кто, если не такие храбрецы как этот молодчик, смогут заявить о "большом будущем российской интеллигенции"?
   - Так вот, - трактирщик Петр щелкнул пальцами, привлекая внимание. - Придется тут кому-то вместо меня. Не хочешь?
  - Нет, если честно, не очень, - Сыропятов отставил стакан глинтвейна в сторону. - Я думаю, надо взять перерыв. А потом поступить куда-нибудь в магистратуру.
  - Попробуй в дурдоме прописаться, - предложил предприимчивый трактирщик. - Приведешь мысли в порядок.
  Сыропятов усмехнулся:
  - Я пойду...
  И шел себе Геннадий Андреевич вдоль по бульвару юго-восточному, думалось ему про судьбу северо-западную. Что могли противопоставить люди без высшего образования ракетным установкам? Видел Сыропятов перед собой лишь немощь нашей армии против Западных систем. Видел гроб на месте самолета, видел чемоданы с черепами, бомбы вместо виз. И переживал Геннадий Андреевич, что слишком мал он для защиты Родины, что ничего уж не спасти, что будут бить, бомбить и гробить - и непременно Петербург. Не Москву, не Люберцы, не аэропорт Домодедово - город-герой Ленинград, трижды переименованный! Город, на котором кто только не репетировал баядерку, прекрасный мертвый Петербург.
  Страшно было, страшно. Визжал Сыропятов внутри: "беги, дурак, беги быстрее, пока не завертелось, не закрутилось" - вот как визжал. А вторая сторона, в районе сердца, говорила мрачно, что поздно стало, что уже и приказ наверняка отдали, и кто тебя с собой теперь возьмет в земли распрекрасные. И тут Геннадий Андреевич вспомнил о Кире.
  И сразу отлегло. Да, нелегко на чужбине будет, но хоть по-английски изъясняться Сыропятов умел, прилично мог он это делать, и с техасским акцентом, и с кокни английским. Да, решил для себя Геннадий Андреевич. Не стоит оставаться здесь в подвешенном состоянии, когда за границей тебе все дороги открыты. Ведь, в конце концов, думал бакалавр, все так делали - рассаживались по экипажам и вперед на поиски невиданных вакансий! Надо только с Кирой поговорить... Она, бедняжка, давно убежать хочет. Убежим вместе, делов-то!
  В голове бакалавра в те минуты роилось всякое: и заграница, и язык английский, и синтаксис, и мишура из области географии, и даже треклятая "точка бифуркации", что бы там оно ни значило.
  Геннадий Андреевич достал телефон и набрал номер маменьки. Пускай начинает вещи готовить, ее сын вот-вот отправится странствовать...
  В переулок свернул он, конечно, не подумав - что-то оборвалось внутри, какая-то невидимая ленточка из спряжений третьей формы французских глаголов, и очнулся Геннадий Андреевич в сероводородном тумане. Хотел было выпрыгнуть из оного, да не вышло почему-то. Уж очень крепко держала его за руку какая-то конопатая особа в кепке. Да и вырвись он, собственно, изменилось бы мало - девушка была из этих, "прыгунов", которые трансгрессией владеют в совершенстве. Дернуться пытается, конечно, но так, вполсилы - интересно все-таки. Быть может, его сейчас в переулок втащат какой-нибудь потемней, рога поломают и все, прощай, "российская интеллигенция", прощай, могучий и непобедимый оплот.
  Подергавшись для приличия, Сыропятов растворился в переулке...
  С крыши петербургского музея, отстроенного сотни лет назад по прихоти пьяницы и забулдыги, Кира сидела, свесив худые ноги в бездонную пустоту. По радио передавали венгерский вальс, и она чувствовала, что если этой ночью не выйдет, то следующей она обязательно улетит. Пора было отчаливать - совершенно ясно, что Петербург не самый приятный город для проживания. Отдохнуть тут можно, а вот сил набраться едва ли. Диссертацию ей вряд ли кто-то помешает писать - так что же ее еще держит?
  Первая партия "перелетной интеллигенции" уже приготовилась в полпервого ночи стартовать на Пулковских высотах. Снарядились по полной программе - кому до Мурманска лететь, кому в Саратов. Кира была уверена, что к следующему "старту" она обязательно будет среди их числа, оставалось только Гену уговорить - и можно лететь к папе.
  Папа добрый, он все поймет. Всегда понимал.
  Гена прибыл, заявившись на крышу через пожарную лестницу. Кира хотела было обнять его, но Сыропятов пресек эти попытки. Что-то тяготило его, и беззвучная ярость читалась на лице безо всяких способностей.
  - Кира, меня ограбили.
  - Как? - Кира слегка удивилась.
  - Какая-то девушка, - Гена не знал, как ответить, эмоции переполняли его долговязую фигуру. - Телефон забрала. Очнулся на Приморской.
  - Трансгрессия, что ли?
  - Да.
  - Гена, - Кира протянула ему свою ладонь. - Скажи, мы полетим?
  - Непременно полетим. Только мне телефон нужен. Куда я без телефона полечу...
  - Как это куда, - Кира улыбнулась. - Помнишь, ты упрашивал меня как-нибудь забрать тебя далеко-далеко? Сейчас как раз тот самый случай.
  - Нет, Кира, - Геннадий Андреевич отпрянул. - Я никуда не полечу. Да и тебе не советую. У тебя диссертация.
  - Черт с ней, - беспечно махнула рукой девушка. - Полетели со мной.
  - Нет, нет... Я остаюсь здесь.
  - Зачем?
  Геннадий Андреевич спрятал руки за спиной. Зачем, в самом-то деле. Он еще только начинает жить. У него есть Кира, у него есть... Нет у него ничего. Разве что страх перед невозможностью реализоваться. А Кира, останется ли она с ним, когда поймет, что ее милый Гена, по большому счету, никто?
  - Зачем тебе тут оставаться?
  Нет, думал Геннадий Андреевич. Он должен остаться здесь. На необжитой территории будет только сложнее вставать на ноги. Решено - он останется здесь. Если Кира хочет лететь - пускай летит. Он пока подготовит плацдарм для их дальнейшего совместного существования. Ну а если Кира ждать не будет - что ж, получается, что все бессмысленно. Ради чего жить, спрашивается?
  - Знаешь, я все-таки ребенок, - сказал он. - Задержался в развитии.
  - Что ты имеешь ввиду? - Кира поднялась ему навстречу.
  - Будь у меня неограниченный запас времени...
  - Гена?
  Отстранившись, Геннадий Андреевич произнес:
  - Я ложусь кое-куда. По состоянию здоровья.
  - Что? Ты заболел?
  - Да, мне кажется, я очень болен, - Сыропятов сосредоточенно всматривался в столь милое ему лицо. - Я не знаю, что будет дальше. Я никому не нужен.
  - Ты мне нужен, - Кира тронула его за рукав.
  - Не нужен, - Геннадий Андреевич отдернул от нее руку. - Зачем тебе человек, который все время в раздумьях? Обо всякой ерунде. Сама же признавалась, что тебя бесит мое постоянное молчание.
  - Ну бесит, ну и что?
  - Грустно, - Сыропятов посмотрел вниз на парковочный лот, к которому только что подкатила дорогая машина. - Слишком много всего, а смысла я не вижу.
  - Какого смысла, Гена? - Кира хотела коснуться его щеки, но он и тут отпрянул. - Гена, очнись. Никто и никогда не знает, чего ему в жизни надо. Все так живут.
  Миллионы людей ежедневно борются со своими внутренними противоречиями. Хотят знать, что в жизни им надобно, а потом мирятся. Разве к этому готовят в университете? К смирению? Оно пагубно, это Сыропятов знал, и мириться не хотел.
  Уж кому как не ему дано найти свое призвание? Он молод и потому бессмертен. Ведь есть же что-то на Земле, чего постигнуть сможет только он. Есть же в этом мире занятие и для него...
  - Я не хочу, как все, - Сыропятов развел в стороны руками и Кира почувствовала, как на улице становится невыносимо холодно. - Я чувствую, что достоин большего. Я чувствую, что могу принести пользу обществу!
  - Гена...
  - Кира, мне просто нужно подумать, как и где применить свои настоящие таланты...
  - Прощай, - и Кира рывком взлетела вертикально вверх, оставив Геннадия Андреевича наедине с его талантами.
  
  ***
  
  Выдержи из "Единого Реестра Запрещенных Способностей" с комментариями от к.х.н. К.Б. Карелина (последняя редакция: 19.12.75)
  Љ47. "Анаплазия". Согласно Постановлению Президиума Российской Федерации Љ690-112 от 20.01.02 г. "о запрете использования способности изменять свое тело", данная способность разрешена исключительно для сотрудников внутриведомственных органов. Лица, случайно или целенаправленно овладевшие данным навыком, обязаны пройти регистрацию в Комитете Безопасности РФ и пройти физическую и психологическую экспертизу. По решению Высшего Совета Комитета Безопасности лица, овладевшие общественно опасным навыком, должны быть впоследствии переданы в распоряжение органов безопасности РФ.
  
  Глава четвертая
  О своем среди своих и профессиональном саморегулировании
  
  Подполковник Назаров сидел в трактире и пил вторую рюмку "падучей" . Настроение было прескверное - как сообщили, неделю назад какой-то уникум добровольно сдался на амбулаторное лечение в нервно-психиатрический диспансер имени М. Скуратова под патронажем Комитета Безопасности РФ. Зачем он это сделал, объяснить не удосужились - вроде как сел в приемном покое и давай канючить у сестер, мол, заберите его, совсем хворый.
  - Что-нибудь еще учудил? - спросила между делом трактирщица Лиза.
  - Да не, - Назаров махнул пятерней. - Пытался санитара заморозить, но его быстро скрутили. У нас от этих сбрендивших "ледников" вся больница трещит.
  - Бедняга, - сочувственно протянула трактирщица Лиза. - Давно Вас не было видно, Кирилл Александрович.
  - Ездил домой. Ты сама-то как? Где Петя?
  - Я нормально, - Лиза отмахнулась. - Петя вот пошел воевать. Вы заходите, как время будет. Я Вам такого порасскажу.
  - Зайду, - подполковник рассчитался за гренки и, попрощавшись, покинул трактир.
  На улице Назаров постоял "на дорожку" с сигаретой, хотел было позвонить в отдел да так и не решился. И без вас хорошо, думал Кирилл Александрович. После этого он, выбрав позу поустойчивей, взлетел. Путь ему предстоял неблизкий, но добрую половину Петербурга подполковник пролетел, даже особо не ориентируясь в пучине нагроможденных строений. Наконец, впереди показалась Гороховая, еще пара кварталов - и, считай, на месте.
  Вдруг откуда-то снизу раздался противный предупреждающий сигнал, знакомый каждому еще с "летной школы". Назаров, чертыхнувшись, пошел на снижение. На земле его ждал торопыга-гаишник, довольно потирая руки в предвкушении.
  - Вы превысили скорость, - вальяжно заметил он, выпячивая радар.
  - Если честно, не уверен, - Назаров распахнул перед "торопыгой" книжечку с банкнотой, но тот остался невозмутим.
  - Знаете, у нас закон для всех един, - произнес он, однако протянутую купюру с удовольствием изъял и даже вежливо поинтересовался. - Дышать сами будете?
  - Сам, - бросил Назаров, законопослушно принимая пластмассовую трубку и прикидывая, на сколько лет ему теперь закроют взлет...
  Кандидат Карелин уже битый час требовал у персонала аудиенции с пациентом Сыропятовым. Аргументировал он свое желание тем, что Сыропятов, видите ли, его аспирант, и что он вообще попал сюда по недоразумению, на самом-то деле Геннадий Андреевич - исключительный ум, способный соблюдать "эмоциональный ноль" даже при работе над диссертацией.
  - Вы разве не слышали слова Президента? - почти кричал он. - У российской интеллигенции большое будущее!
  Однако, увещевания Карелина оставались без ответа и кандидат, плюнув наконец на былую дружбу, ретировался, столкнувшись в коридоре с мужчиной в синем пальто.
  - Я извиняюсь, - сказал Карелин, по-ленински взявшись одной рукой за лацкан пиджака, а другой показывая в пространство перед собой.
  - Ничего страшного, - отмахнулся Назаров и, вытащив пропуск, направился к дежурной.
  - Здравствуйте, Кирилл Александрович, - улыбнулась та. - Давно не заглядывали. Вы по какому вопросу?
  - Пришел посмотреть на этого Вашего "отморозка", - подполковник спрятал удостоверение в карман. - Запускайте, сам дойду.
  Оба крыла лечебницы целиком были отданы под нужды людей с высшим и средним специальным. В первой палате по правую сторону коротал время хорошо знакомый подполковнику симулянт. Заглянув сквозь решетчатое окно внутрь, Назаров увидел, что Курицын в точности, как и два года назад, безучастно сидит на потолке, свесившись головой вниз, а под ним все так же стынет тарелка супа.
  Поздоровавшись, подполковник прошел далее - мимо палаты со случайно мутировавшим в лошадь Вязовым, доктором медицины - свернул к столовой, где сидели озабоченные скрипач и саксофонист из Пушкинского симфонического оркестра, оба считавшие свои долгом продемонстрировать безупречность музыкального слуха громкими криками о неправомерности использования способностей в импровизациях.
  Шел Назаров мимо палаты для "особо сложных случаев", где бывший член Союза писателей России Максим Максимович Лобанов пытался превратить лежащий перед ним карандаш в фикус . К сожалению, до сегодняшнего дня у Лобанова получались только гладиолусы, поэтому бывший член Союза писателей России был в настроении мрачной импровизации. Назаров спрашивал его лечащего врача, Тамару Петровну, считает ли она, что превращение карандаша в фикус исцелит Максима Максимовича, но та в ответ лишь разводила руками и говорила "все может быть".
  Наконец, подполковник добрался до палаты Љ40. Почувствовав легкий озноб, Назаров пожалел, что никогда не слушался жены и не научился одеваться потеплее. Откашлявшись, он вставил ключ в замочную скважину, дважды его провернул и вошел в палату к Сыропятову.
  Геннадий Андреевич, источая ледяной пар, сидел в центре обшитой пенопластом палаты. Над ним в потолок был встроен волновой обогреватель, который теоретически не позволял загадочным способностям Сыропятова выйти из-под контроля.
  - Геннадий Андреевич? - Назаров решил казаться дружелюбным, так как с детства ненавидел холод. - Как Вы поживаете?
  Сыропятов открыл запотевшие глаза.
  - Плохо, - мрачно сказал он.
  - Что ж, - подполковник спрятал замерзшие руки вглубь пальто. - Рассказывайте.
  Сыропятов молчал.
  - Тамара Петровна рассказала мне, что Вы пришли сюда по собственной инициативе, - Назаров убедился, что на обогревателе по-прежнему горит индикатор. - Спешу Вас разочаровать, Геннадий Андреевич, но "генерация льда" не входит в "Единый Реестр Запрещенных Способностей".
  - Стоило бы, - заметил Сыропятов.
  - Может, и так, - согласился Назаров, приглаживая редеющие волосы. - Но я все-таки хочу знать... можете считать, что я заинтересованное лицо.
  - Кто Вы? - спросил Геннадий Андреевич, вставая. - Вы по мою душу?
  - Нет, нет, что Вы, - подполковник почувствовал себя не в своей тарелке. - Я работаю здесь. А Вы...
  - Филолог, - сказал Сыропятов. - Закончил университет недавно. Работу искал, но что-то все хотели от меня невозможного...
  - Понимаю, - Назаров кивнул. - У всех бывает. Скажите, Геннадий Андреевич, почему Вы здесь?
  - Потому что.
  - Зачем же Вы, Геннадий Андреевич...
  - Здесь спокойно, - Сыропятов спрятал лицо в ладони. - Куда спокойнее, чем пытаться понять, чего этот мир от меня хочет.
  - Депрессия, что ли? - Назаров явно не понимал, что двигало этим молодым человеком.
  - Совершенно верно, - Сыропятов снова сел. - А тут еще и война...
  Подполковник кивнул.
  - Война. А Вам не все равно? Вас, может, воевать отправляют?
  - Нет, - глаза Сыропятова покрылись ледяной корочкой, и ему пришлось несколько раз моргнуть.
  - Вот и чего Вы беспокоитесь? Наша страна всегда знала только войны. Вспомните историю.
  - Да.
  - Война как началась, так и закончится, - сказал Назаров. - А Вам пора подумать о будущем.
  Сыропятов опустил голову.
  - Кто Вы? - снова спросил он.
  - Назаров Кирилл Александрович, - подполковник хотел было протянуть руку, но из-за холода в помещении это казалось невыполнимой задачей. - Пришел Вас проведать и сообщить, что войны бояться не надо. Чего еще Вы боитесь?
  - Не знаю, - Сыропятов почесал затылок. - Не знаю, как сказать. Вы когда-нибудь думали о том, чем хотели бы заниматься по жизни?
  - Конечно, конечно, - подполковника передернуло от холода. - Постоянно об этом думаю. Сложись жизнь иначе, может, я пошел бы в другое учреждение. А, может быть, и нет. Люди всякие нужны. Не бывает так, чтобы от человека не было пользы.
  - Эта необходимость, - Геннадий Андреевич запнулся. - Необходимость все время что-то искать. И думать, то ли это? А если я хочу от жизни чего-нибудь другого? Если я хочу, допустим, играть в театре?
  - Почему Вы тогда не пошли в театральный? - резонно возразил Назаров.
  - Потому что я не хотел что-либо решать, - Сыропятов спрятал синее лицо в замерзшие ладони. - Я хотел сложить ответственность за свои решения на кого-нибудь еще. Не я выбирал эту специальность. Филолог. Курам на смех.
  - Но теперь-то Вы можете решать? Вы ведь взрослый человек.
  - Могу.
  - Вот и славно, вот и славно, - и подполковник, не выдержав, отворил дверь в коридор. - И незачем было сюда приходить. Но раз уж пришли, то посидите тут немного. Я отдам распоряжение, чтобы Вас перевели.
  Тамара Петровна ждала Назарова в приемной.
  - Ну, что там, Кирилл Александрович?
  - Плохо все, - заключил подполковник. - Увеличьте температуру обогревателя. У него депрессия, видите ли. Морозит так, что сил нет.
  - Кирилл Александрович, - Тамара Петровна хлопнула себя по широким бокам. - Что же делать?
  - Проследите, чтобы у него всегда была еда. И здоровый сон. Пускай поменьше волнуется. Карбонат лития с утра и вечером. Чуть что не так, зовите, - и Назаров за минуту покинул психиатрическую лечебницу...
  Повариха Варвара Петровна разливала суп в бездонные тарелки.
  - Варвара Петровна, - обратился к ней Сыропятов, когда очередь дошла и до него. - А Вы учились в институте?
  - Училась, а то как же, - ответила старушка. - Знаешь, сколько я потом бегала? Оббегалась вся! Решила так - тьфу на него, на диплом. Все равно не знаю, куда и как его сунуть.
  - Вот и я, - Геннадий Андреевич помог женщине зачерпнуть мясца. - Потерялся, кажется.
  - Ой, какие твои годы, - старушка взяла под бок кастрюлю и покинула беседу.
   "Дело верное", подумал Сыропятов и тут же попробовал представить себя в роли шеф-повара, но - чего уж тут скрывать - готовил он скверно. Только еду переводил почем зря.
  Сыропятов уселся в кресло возле приемного отделения и тут же почувствовал под собой что-то - то была районная газета. Открыв ее, Сыропятов с удивлением обнаружил там портрет педагогического состава ГБОУ Љ785 в траурной рамке. Прочел заголовок: "ВЗРЫВ НА ТЕРРИТОРИИ ШКОЛЫ. ЕСТЬ ПОГИБШИЕ".
  Чуть ниже была опубликована завлекалочка другого характера - АОУ ВПО "Академия профессионального саморегулирования", где абитуриентам предлагается за сущие копейки поступить в магистратуру по различным специальностям. Геннадию Андреевичу бросилась в глаза специальность "Юриспруденция" (0013.0913), и он присвистнул. В конце концов, чем черт не шутит? Уж теперь-то он может решать? Может, это юридическое образование поможет стать ему конкурентоспособным на рынке труда!
  Решено - он сейчас же попросит у дежурной телефон и попробует связаться с этим автономным учреждением.
   - Слушаю, - трактирщица Лиза говорила громко, заглушая звуки явлений, называющих себя музыкой. - Кто говорит?
  - Это я, Сыропятов, - Геннадий Андреевич переглянулся с дежурной. - Есть кое-какая просьба, Лиза. Только ты особо не распространяйся там. Как у тебя, кстати, дела? Как Петя?
  - Какая просьба? - орала Лиза не своим голосом. - Ты откуда звонишь-то? Плохо слышно!
  - Неважно. Мне нужно, чтобы ты кое-куда поехала, - Сыропятов продиктовал домашний адрес. - Квартира 117. Спросишь Катерину Петровну. Это моя мама...
  - Что?! - не расслышала Лиза. - Ты где вообще?
  - Это на пятом этаже. Там есть сервант в гостиной. Там все мои документы. Бери паспорт, диплом, что там еще надо... В общем, бери все и вези с утра по этому адресу, - Геннадий Андреевич, сверившись с газетой, указал точное местоположение АОУ ВПО "Академии профессионального саморегулирования".
  Лиза опять переспросила, музыка в трактире набирала обороты. Геннадий Андреевич терпеливо повторил всю прецизионную информацию, после чего добавил:
  - Там ищешь приемную комиссию и узнаешь о порядке поступления в магистратуру по специальности "Юриспруденция", - Сыропятов отлепил от уха телефонную трубку, так как на той стороне трактирщица Лиза что-то грозно проорала зарвавшимся студентам. - "Юриспруденция". Все поняла?
  - "Юриспруденция"...
  Заявление на договор "о возмездном оказании образовательных услуг" пришел в нервно-психологический диспансер по почте. Если выражаться точнее, то в палату к Геннадию Андреевичу влетел через решетчатое окно почтовый голубь, управляемый, по всей видимости, из ближайшего отделения почты специальным телепатом .
  Развернув свиток, Сыропятов внимательно заполнил заявление, после чего сунул голубю договор с подписью и печатью организации , проект диссертационной работы и полтинник, а то мало ли, уронит еще.
  Так Геннадий Андреевич заочно поступал в магистратуру, принимая в своей ледяной берлоге почтового голубя. Птица со временем начинала привыкать к холоду - ее темно-синие перья уже больше не вздымались при вхождении в палату Сыропятова. Впрочем, вполне возможно, что сотрудники почтового отделения решили каждый раз перед вылетом смазывать голубя маслом - такое было допустимо в контексте Почты России.
  Тему для магистерской диссертации Сыропятова одобрили уже на третий день ("Уместность юридического образования в сфере филологии"). Единственное, что занимало теперь мысли Геннадия Андреевича - это выписка.
  Для заключения договора было необходимо пройти вступительные испытания.
  
  ***
  
  Выдержки из монографии кандидата химических наук К.Б. Карелина "Возрождение Сверхчеловека" (стр. 67)
  Обычно представления Сверхчеловека о том, что ему дозволено, а что нет, входят в комплексное понятие, известное каждому мало-мальски образованному человеку еще из вводных лекций по психоанализу. Это понятие именуется "Сверх-Я".
  Сверх-Я неосознанно контролирует представления Сверхчеловека о природе вещей и не дает ему реализовывать по максимуму собственный потенциал. Как мы помним из курса психологии, в противовес моральным установкам Сверх-Я ставится т.н. "Оно" - если говорить простым языком, то это наши инстинктивные влечения, за слепое следование которым эго человека (т.е. "Я") настигает неизбежное раскаяние. В данном противоречии рождается новый вопрос: позволено ли "Сверхчеловеку" оставаться подверженным двустороннему контролю поведения, или так имеют право по-настоящему называться только те представители homo sapiens, кто не подвержен чувствам стыда и раскаяния?
  
  Глава пятая
  О трудностях, с которыми сталкивается бакалавр при поступлении на очное отделение магистратуры по направлению "Юриспруденция"
  
  Декан юридического факультета, доктор наук В.Б. Баранов, рассмотрев проект магистерской диссертации, отметил, что в нем уделено недостаточно места вопросам трудоустройства будущих выпускников.
  - Видите ли, Геннадий Андреевич, наша академия является учреждением высшего профессионального образования. К сожалению, мы никак не можем принять в магистратуру всех желающих.
  - Значит, это отказ? - Сыропятов с готовностью потянулся за своей зародышевой диссертацией, но декан ловко увернулся от руки бакалавра.
  - Не торопитесь. Проект очень интересен, и я думаю, что вместе мы смогли бы сделать из него неплохую диссертацию. Вместе, - повторил Баранов. - И статей в сборники наклепаем. Вам ведь нужен кандидатский минимум, если Вы собираетесь продолжать развиваться в сфере юриспруденции.
  - Ну, в таком случае, я готов, - Сыропятов горделиво вскинул подбородок, подтверждая собственную исключительность. - Каковы будут вступительные испытания?
  - Понимаете, Гена, - по-отечески обратился декан к бакалавру. - Конкурс у нас очень серьезный. Вам может даже показаться, что он Вам не по зубам.
  - Отчего же?
  - Мы отбираем только самых лучших, - сказал Баранов, уставившись на Сыропятова сквозь толстые линзы очков. - И, если Вы согласитесь на условия конкурса, я должен буду Вас предупредить, что обратной дороги уже не будет. Увы.
  - Что же это за условия такие? - спросил Сыропятов, которого начинала раздражать напыщенность доктора наук.
  Декан, кажется, даже расстроился, но уже через пару секунд взял себя в руки и продолжил:
  - А, была не была. Главное условие конкурса - Вы должны будете принять участие в поединках.
  - Поединках? - брови Сыропятова поползли наверх. - Каких поединках?
  - Не на смерть, нет, - декан сел за стол, убедившись, что абитуриент, кажется, и вправду намерен выслушать условия. - Но до победы. Поединки будут происходить в указанное время на территории, подконтрольной нашему учреждению. Скоро Вы сами убедитесь, что АОУ ВПО "Академия профессионального саморегулирования" имеет много кампусов по всему городу. Даже филиалы имеет. Позвольте поинтересоваться, к слову, какая у Вас способность? Все абсолютно конфиденциально, не волнуйтесь. Ни один из других абитуриентов знать этого не будет.
  - "Генерация льда", - слегка заикаясь, произнес Сыропятов, на всякий случай присовокупив. - Уровень Б-2.
  - Что ж, - Баранов кивнул. - Полагаю, у Вас есть шанс, Геннадий Андреевич. Наш конкурс проводится в один этап и по протяженности занимает около недели.
  - Скажите, а много будет этих п-поединков?
  - Ну, - декан задумался. - В этом году к нам много человек подало документы в магистратуру. Анна Сергеевна!
  В дверях образовалась хрупкая девушка на каблуках.
  - Анна Сергеевна, какой у нас в этом году конкурс?
  - Шестнадцать человек, - немедленно отозвалась девушка и упорхнула.
  - Не очень много, - декан одобряюще улыбнулся. - Вы смотрели когда-нибудь футбольные чемпионаты? Еврокубок?
  - Нет, - Сыропятов вздохнул.
  Баранов встал:
  - Мне понравилась тема для Вашей диссертации. Считайте, что Вы прошли в плей-офф.
  Геннадий Андреевич поежился.
  - Какие документы мне понадобятся?
  Декан нервно рассмеялся.
  - Вы уверены?
  Геннадий Андреевич молча кивнул...
  "Григорьев, Дворецкий, Заботин, Игнатьева".
  Геннадий Андреевич читал вывешенный на стенде юридического факультета список фамилий абитуриентов. С кем-то ему предстоит провести поединок.
  - Колесниченко, Леонтьев, Мухина...
  - Геннадий Андреевич, - Сыропятов оглянулся и обмер.
  Перед ним стоял кандидат химических наук К.Б. Карелин.
  - Какая встреча, - Карелин любезно поздоровался с бакалавром за руку. - Вы решили продолжать свое обучение здесь, дружочек? Какая жалость. Я-то рассчитывал на то, что Вы придете ко мне. У меня и местечко для Вас зарезервировано. Было.
  - Простите меня великодушно, - Сыропятов сделал над собой усилие и посмотрел Карелину прямо в глаза. - Я был не вполне здоров.
  - Но теперь-то Вы здоровы? - глаза Карелина недобро поблескивали. - Отчего же не к нам, а сюда, в это гнилое АОУ ВПО?
  - Боюсь, что магистратура в альма-матер мне уже не по карману, - Геннадий Андреевич изобразил на лице печальную улыбку. - Сами понимаете, война идет.
  - Война войной, а учиться лучше все-таки у нас, - Карелин выдержал драматическую паузу, после чего развернулся на каблуках и зашагал прочь. - Что ж, воля Ваша, Геннадий Андреевич. Я Вас ни к чему не принуждаю.
  - Мухина, Новоселов, Филатова...
  Ввиду перспективы провести следующий день на вступительных испытаниях в магистратуру Геннадий Андреевич заранее отпросился с подработки в камерной канцелярии у профессора Обскура. Это значило то, что семинар переносится на неделю позже, то есть, у Сыропятова времени будет предостаточно.
  Катерина Петровна заботливо укрыла сына одеялом и, пожелав спокойной ночи, отправилась варить суп, что было для нее неплохим лекарством от стресса, свалившегося на нее в ту ночь, когда Гена бесследно исчез куда-то на несколько недель. Она пыталась дозвониться до Киры, но та не брала трубку. Написала заявление в местное управление МВД, но что-то "торопыги" не спешили браться за него. Тем паче, сейчас, когда в метро нежданно-негаданно прогремел взрыв такой мощности, что его пришлось надолго перекрыть в связи с обрушением вестибюлей сразу на нескольких станциях.
  Много позже, узнав от Гениной одноклассницы Лизы, что ее блудный сын намеревается поступить в магистратуру, Катерина Петровна успокоилась и с тех самых пор каждую ночь, не найдя лучшего себе применения, готовила еду, которую, сказать по правде, ставить уже было некуда.
   Не изменила Катерина Петровна себе и в эту ночь. Разделав курицу, она опустила ее в кастрюлю, после чего накрошила туда луковицу, морковь, добавила перец и лавровый лист, засыпала горошком. Посолив, она залила все это водой и накрыла крышкой, после чего поставила кастрюлю на медленный огонь, а сама затряслась в рыданиях.
  - Что поделать, что делать, - сетовала она. - Разве же можно как-то его надоумить? Он никогда меня не слушал, а только и делал, что кричал. Эти крики его уже в печенках. "Не учи меня жить". А кто научит, как не родная мать? Я же ему добра желаю. У, падла. Я ничего ему, кроме добра, и не желаю. Неблагодарный! Зачем он так со мной...
  Геннадий Андреевич, конечно, слышал все это. Он привык подобное выслушивать ночами напролет, но на сердце все равно было как-то по-особенному тоскливо. Вон оно как бывает, думалось ему. Получаешь диплом, двери альма-матер - хлоп - и все, не понять тебе уже, где ты и чем намерен заниматься. И совета спросить не у кого. Киры нет. Никого больше нет, кто понял бы. Все давно все осознали, только много ли проку с того?
  Геннадий Андреевич всхлипнул. То ли из жалости к себе, то ли простудился - он не знал...
  Спортивная площадка АОУ ВПО "Академии профессионального саморегулирования" была огорожена с четырех сторон сеткой. В центре площадки возвышался огромный постамент из камня, украшенный вензелем в виде трескучего динамика, из которого сейчас звучал типичный вокзальный марш. На минуту у Геннадия Андреевича сложилось впечатление, будто сейчас спортивная площадка тронется, и его унесет прочь, туда, где только леса да призрачное небо .
  Как и на все вступительные испытания, Геннадий Андреевич одел шляпу с короткими полями и укутался в шарф. Шляпа нужна была для придания облику солидности, шарф - потому что из носа тек Ниагарский водопад, видимо, все-таки простудился. Конкурент заявился через "нуль-пространство" - об этом Геннадию Андреевичу сообщил характерный запах, который чуткий нос Сыропятова, не будь он заложен, учуял бы еще раньше, чем увидел воочию своего противника, вернее, противницу. Ей оказалась конопатая девушка лет двадцати двух с заостренным кверху носиком и кепкой, которая едва прикрывала растрепанные волосы.
  То была "прыгунья", кто "трансгрессировала" у него телефон в переулке.
  - Игнатьева, значит, - Геннадий Андреевич поздоровался и даже слегка поклонился в шутовском па, втайне благодаря высшие силы за легальную возможность восстановить справедливость.
  Вместо ответного приветствия "прыгунья" ловко растворилась в воздухе - видно, она полагала, что ее мимолетным появлением она дала старт началу испытания.
  - Что ж, будь по-твоему, - сказал Сыропятов и настроил свой нюх на отлавливание любых посторонних запахов, которые могли возникнуть под самым его носом в любую секунду. Это было не так просто, как может показаться рядовому читателю, поскольку нос Геннадия Андреевича в этот пасмурный день напоминал раздувшуюся картофелину, которая могла ощущать только самые резкие запахи.
  Взмах кистью - и гравий, которым была обильно приправлена площадка, покрылся инеем. Краем глаза Геннадий Андреевич уловил легкие колебания воздуха по правую руку, но было уже поздно - из ниоткуда на него обрушился каскад чувствительных ударов. Один из ударов Сыропятову удалось блокировать, но на этом дело и кончилось, так как Игнатьева снова проворно юркнула в свой невидимый портал.
  Геннадий Андреевич поправил шляпу и прогулочным шагом двинулся вдоль ограды, тем самым заблокировав возможную трансгрессию слева. Судорожными движениями пальцев правой руки Сыропятов пытался придумать подходящее случаю оружие самообороны, но ничего дельного на ум не приходило. Если вооружиться ледышкой, девушка увернется и в два счета опять пропадет в неизвестном направлении. Если сделать сталактит, то это может ее покалечить, а то и убить, если она случайно на него в прыжке наткнется.
  Сзади послышались осторожные шаги, и Сыропятов, плюнув на осторожность, развернул корпус навстречу звуку. Удар в солнечное сплетение и короткий апперкот заставили одного из абитуриентов лечь затылком на гравий.
   - Ну приехали, - злобно процедил Геннадий Андреевич, пытаясь подняться. - Ты мне еще телефон должна.
  - Какой телефон? - и рыжая бестия снова пропала.
  - C200! - прокричал ей вдогонку Сыропятов, надеясь, что она в этом ее "нуль-пространстве" что-нибудь да услышит.
  Кажется, Баранов предупреждал что-то насчет "до победы", но - как назло! - и губы у Сыропятова были целы, и затылок ни капли не пострадал от соприкосновения с землей. Может, Сыропятов при ударе сам трансгрессировал?
  Геннадий Андреевич тихо засмеялся.
  - Недостаточно наигралась со мной в переулке, да? - крикнул он, осторожно оглядываясь по сторонам.
  Неожиданно все огороженное пространство покрылось твердым слоем льда. Геннадий Андреевич щелчком пальцев обернул свои лакированные туфли таким образом, что они стали походить на коньки. Давно он не стоял на коньках - признаться, такое удовольствие доставалось ему только в далеком детстве.
  Замораживая все вокруг, Геннадий Андреевич злорадно улыбался, а сам в душе чувствовал, что его затея полная бессмыслица, на "нуль-пространство" никоим образом не влияющая.
  Температура стремительно падала, но Сыропятов предполагал, что к этим перепадам он оставался невосприимчив. Сжатыми кулаками он рисовал в воздухе узоры, которые буквально рассыпались на глазах. Об истинном значении этих узоров не ведал даже он сам - ему казалось, что так он выглядит более устрашающе, и что девчонка - где бы она ни была - испугается снова приближаться к столь опасному субъекту. Тем не менее, прямо перед носом Сыропятова что-то всколыхнулось в воздухе, и он стремительно бросился в сторону возникшего перед ним портала.
  Портал вывел его за пределы ограждения - к центральной лестнице головного учреждения, где рыжая бестия спокойно ожидала бакалавра, сложив руки на своей небольшой груди.
  - Думаешь, я совсем дура, - то ли спросила, то ли подчеркнула Игнатьева. - Сдавайся и закончим уже этот бардак. Мне еще к стоматологу надо.
  Геннадий Андреевич усмехнулся:
  - Ты думаешь, я пришел сюда, чтобы сдаться? - а сам сунул руки в карманы.
  - Ну не драться же ты сюда пришел, - Игнатьева вытащила что-то из заднего кармана джинсов и протянула это Сыропятову. - Вот твой телефон, держи. Денег на нем нет. Да и зачем она мне, твоя рухлядь.
   Но Геннадий Андреевич не торопился возвращать себе украденное.
  - То есть, по-твоему, я не способен драться? - глаза Сыропятова недобро поблескивали.
  - Ну посмотри на себя, - девушка прыснула. - Большой, нескладный. Шея как у гуся. Морда как у лося. Ума совсем нет. Чего тебе сдалась эта магистратура, сидел бы дома...
  Дыхание перехватило, девушка схватилась за горло. Ловя губами воздух, она опустилась на одно колено, губы беззвучно захлопали.
  Геннадий Андреевич подобрал выпавший из рук Игнатьевой телефон:
  - Ну, может, это научит думать, что говоришь.
  С этими словами Сыропятов легким движением ноги толкнул Игнатьеву на ступеньки, где та так и осталась лежать, распластавшись по лестнице всем телом. Тут-то ее и отпустило - обледенение слизистой пошло на убыль, в горло возвращалось тепло. Ну все, теперь пощады тебе точно не будет, решила для себя Игнатьева. Сейчас приподнимется на локте, уйдет в "нуль-пространство" и...
  Додумать она не успела - как только девушка подала первые признаки агрессии, Геннадий Андреевич мгновенно сгенерировал сталактиты и ловко пригвоздил ладони гражданки Игнатьевой к ступенькам.
  Девушка взвыла от боли, а Геннадий Андреевич, достав носовой платок, звонко высморкался.
  
  ***
  Выдержи из "Единого Реестра Запрещенных Способностей" с комментариями от к.х.н. К.Б. Карелина (последняя редакция: 19.12.75)
  Љ144. "Управление ощущениями". Согласно Постановлению Президиума Российской Федерации Љ998-405 от 11.09.11 г. "о запрете использования методов ментального управления этикой ощущений", данной способности присвоена категория "общественно опасная". Истории известны случаи, когда лицо, случайно или целенаправленно овладевшее данным навыком, использовала данную способность в целях получения личной выгоды, что не раз приводило к суицидальным попыткам со стороны лица, на которого было совершено воздействие данной способности.
  
  Глава шестая
  Про ответственность, коммуникабельность и дружбу народов
  
  - Вы бывали когда-нибудь в Москве?
  Геннадий Андреевич с трудом разлепил глаза, но нужного эффекта это не дало, шторы в палате оказались задернуты.
  - Нет, признаться, не доводилось, - послышался знакомый голос.
  - Про Москву ходят всякие слухи и сплетни. Даже сейчас, спустя почти сорок лет после Инцидента, желающих попасть туда с каждым годом все больше.
  Сыропятов шевельнул рукой, но та так просто не поддавалась. Ни катетера, ни каких бы то ни было еще трубок из нее не торчало. Изотонических растворов для внутривенных инъекций рядом с кроватью обнаружено не было.
  - Что же им так всем там медом намазано? - спросил обладатель бархатного голоса, который несомненно принадлежал профессору Обскуру.
  - Куда, по-Вашему, последние пару тысячелетий стремится человечество? - первый демагог злорадно хохотнул. - Туда, где есть деньги, дружочек. Несомненно, в Москве сконцентрирован весь капитал. Такую дыру не заткнешь.
  Сквозь множественные спазмы в области груди Геннадию Андреевичу все-таки удалось принять сидячее положение. Когда глаза пообвыкли к темноте, Сыропятов принялся рассматривать внутреннее убранство палаты, но не обнаружил там ничего интересного - очевидно, это было реанимационное отделение, а вещи пациентов держали в другом месте.
  У окна по левую руку стояла тумба-ветеран, которая наверняка пережила не одну российскую революцию.
  - И меня переживет, - с содроганием подумал Геннадий Андреевич, тщетно стараясь вспомнить события минувшего дня или, может, недели.
  - Не знаю, чего всем сдалась эта Москва, - продолжал Обскур. - Я вот Питер люблю. Здесь родился, здесь и...
  - Так и я люблю, - поддержал неизвестный. - В Петербурге есть что-то особенное. Если не считать прогремевшие недавно взрывы, довольно тихий город. С очень любопытными людьми. Вот возьмем, например, нашего друга в реанимации...
  Сыропятов насторожился.
  - Очень любопытный гражданин. Постоянно мучается, ноет. Так и хочется сказать ему: "дружочек, ну возьмитесь же за ум!". А он ни в какую, - неизвестный снова хохотнул. - Ну да Бог судья. Выкарабкается - может, и одумается. Откуда нам-то это знать? Мы ведь всего лишь профессора.
  Обскур, кажется, засмеялся.
  - Где этот Баранов? - в тоне неизвестного появились нотки раздражения. - Где его носит?
  - Я здесь, я здесь, - произнес запыхавшийся голос декана юридического факультета. - Сыропятов пришел в себя?
  Толкнули дверь.
  Геннадий Андреевич встревоженно воззрился на три фигуры, обступившие его койку с разных сторон. По правую руку от него оказался декан АОУ ВПО "Академия профессионального саморегулирования" В.Б. Баранов, который все никак не мог отдышаться после длительной пробежки. У ног Сыропятова восседал в инвалидном кресле директор Института для людей с ограниченными возможностями имени, П.Б. Обскур. Справа легким прыжком приземлился на тумбочку кандидат К.Б. Карелин.
  - Так вот кто третий, - прокомментировал Сыропятов, встретившись глазами с Карелиным. - А я все гадал, когда же Вы объявитесь, Константин Борисович. Все еще ждете меня в аспирантуру?
  - Жду, дружочек, - Карелин отодвинул занавески и стало немного светлее, хотя солнце только что скрылось за горизонтом. - Вижу, вступительные испытания Владимира Борисовича сыграли с Вами злую шутку.
  - Что Вы, Константин Борисович, - Баранов осторожно поправил подушку у изголовья своего абитуриента. - Кто бы мог подумать, что такое случится...
  - Да, такая у нас система образования, ничего не поделаешь, - пожал плечами Карелин.
  - Беспощадная, - с жаром добавил Обскур.
  - Совершенно верно, Павел Борисович, - Карелин щелкнул пальцами, и в реанимационной зажегся свет. - Вот, так лучше.
  - Зачем вы все здесь? - Геннадий Андреевич не вполне понимал, что же от него требовалось трем профессорам.
  - Я пришел Вас проведать, - Баранов вытаращил глаза на зажегшуюся лампочку. - Поразительно. Это Ваша способность, Павел Борисович?
  - Одна из, - Карелин махнул рукой.
  - Геннадий Андреевич, - Баранов, наконец, соизволил посмотреть на абитуриента. - К сожалению, мы не сможем принять Вас в этом году.
  - Это я уже понял, - цинично прокомментировал Сыропятов.
  - Можете в следующем году попробовать, - Баранов спрятал за спиной ходившие ходуном руки. - Мы планируем открыть в Пушкине переводческий факультет.
  - Спасибо, Владимир Борисович, - процедил сквозь зубы бывший абитуриент. - Можете идти.
  Баранов непонимающе переглянулся с остальными. Карелин печально улыбнулся и помахал рукой. Декан АОУ ВПО "Академия профессионального саморегулирования" неуверенно потоптался на одном месте, после чего с напускной гордостью продефилировал к выходу.
  - Ох, уж эти профессора, - не удержался кандидат наук. - Ничему их жизнь не учит.
  - Что Вы имеете в виду? - спросил Обскур. - Вы сами-то профессор по заслугам или назначены?
  - Я профессор по призванию. А Вы?
  - Прошу прощения, - Геннадий Андреевич встрепенулся. - Можно мне позвонить? Маменька, наверное, волнуется.
  - Вы так и не представились, - Обскур подъехал к Карелину вплотную, заставив того соскочить с тумбы. - Позвольте-ка узнать, у Вас есть научные работы?
  - И не одна, - Карелин самодовольно улыбнулся. - "Единый Реестр Запрещенных Способностей". Вам это о чем-нибудь говорит?
  Геннадий Андреевич медленно спустил ноги с кровати и, не найдя наощупь обуви, пошлепал заплетающимися ногами к выходу из реанимационной. По пути ему приходилось держаться за стенку, поэтому сил на то, чтобы слушать спор и брань из уст работников образования, у него уже не было.
  Споткнувшись о порог, Сыропятов едва не влетел головой в проходившего мимо хирурга, но руки в массивных белых перчатках удержали бакалавра от падения.
  - Вы куда? - спросил хирург, снимая марлевую повязку. - Почему врача не позвали?
  - Мне маме позвонить, - слабым голосом произнес Геннадий Андреевич, после чего осел на руках у хирурга. Тот, дотащив Сыропятова до койки, прогнал замешкавшихся Карелина и Обскура, после чего вызвал по рации санитаров с просьбой выделить инвалидную коляску.
  - Что же Вы так, - хирург сочувственно осмотрел Сыропятова. - Совсем себя не бережете. Молодежь.
  - Мы боремся за наше будущее, - Геннадий Андреевич закашлялся.
  - Успешно?
  - Не очень, - Сыропятов не уловил сарказма в голосе хирурге. - Скажите, долго мне здесь лежать?
  - Сколько надо, столько и будете лежать, - хирург, нашарив рукой выключатель, щелкнул им и весьма удивился, когда свет не потух.
  - Щелкните еще раз, - предложил Сыропятов.
  Погасив-таки свет, хирург притворил за собой дверь. На некоторое время Геннадий Андреевич остался в полном одиночестве. За эти минуты он понял, что память ему восстановить уже не получится. Главное - не забыть позвонить маме, а то она наверняка уже пятую кастрюлю борща наяривает у плиты.
  - Дружочек, - послышалось откуда-то справа.
  Обернувшись в направлении звука, Геннадий Андреевич увидел, что кандидат Карелин стоит около двери и теребит в руках свои квадратные очки.
  - Дружочек, поправляйтесь, - сказал он. - У Обскура Вам ловить нечего. Он очень опасен, дружочек.
  Геннадий Андреевич хотел что-либо ответить, но Карелин прервал его:
  - Отдыхайте, - и дверь закрылась.
  Катерина Петровна долго не могла нарадоваться Гениному выздоровлению. По этому случаю было решено созвать гостей, среди которых затесались сосед Игорь, который помогал матери хлопотать по кухне, да комиссованный с неделю назад из-за пулевого ранения Петька-трактирщик. Тот поприветствовал Геннадия Андреевича с порога перебинтованной рукой и объявил во всеуслышание, что по итогам какого-то сражения под Петербургом его, рядового трактирщика, было решено приказом главнокомандующего произвести в офицеры.
  - Это как так? - удивился Сыропятов.
  - Так, - улыбнулся Петр. - Младший офицер Петр Давыдович Перельман.
  - Как же ты теперь пиво наливать-то будешь, офицер Перельман? С такой-то рукой? - Геннадий Андреевич прыснул.
  - Ерунда, заживет, - бывший трактирщик беззаботно жахнул бинтом по скатерти в гостиной, отчего стоявшие на столе бокалы пустились в безудержный пляс.
  Выглянувший с кухни Игорь усилием мысли удержал пару тарелок от падения.
  - Вы бы это, помогли бы стол накрыть.
  Перельман виновато улыбнулся и показал болячку на руке.
  - Ну тогда хоть ты, Гена, давай сюда.
  Сыропятов встал и, хлопнув по плечу товарища, вышел из гостиной. В передней противно затрещал звонок, и Геннадий Андреевич остановился около двери, высматривая в "глазке" очередного гостя. К сожалению, визитер загородил собой весь обзор, поэтому рассмотреть его было нельзя.
  - Кто там? - донеслось из кухни.
  - Не знаю, мам, - крикнул в ответ Сыропятов, но ключ в замке все-таки повернул.
  В его квартиру проник кандидат Карелин. В руке у него была коробка шоколадных конфет, и он искренне надеялся, что Катерине Петровне они придутся по душе.
  - Откуда Вы тут? - удивился Сыропятов, пропуская Карелина в переднюю.
  - Ваша маменька, дружочек, замечательный человек, - Константин Борисович с порога улыбнулся Катерине Петровне.
  Не глядя, он всучил коробку конфет Игорю, а Сыропятова приобнял за плечо.
  - Вас мама пригласила? - удивлялся Сыропятов.
  - Гена, подойди сюда, - сказали из кухни. - А Вы проходите в гостиную, скоро садиться будем.
  Карелин, щелкнув каблуками, проследовал в комнату, где задумчиво ковырялся в гипсе унтер-офицер Перельман.
  Геннадий Андреевич вошел на кухню. Катерина Петровна, доверив Игорю готовку, отвела сына к окну и громко зашептала ему на ухо, надеясь, что оттуда в гостиной их разговора слышно не будет:
  - Этот человек, Гена, полгода уже за тобой носится. За всеми бы так носились. Я помню, Гена, он ведь был твоим научным руководителем! Шел бы к нему аспирантом! Дареному коню, Гена...
  Получасом позднее подошла Света-портниха с шестого этажа. К этому времени Игорь-инженер уже успел произнести два тоста ("за выздоровление" и "за родителей") и основательно надраться, рядом с ним унтер-офицер Перельман вовсю травил байки военного времени, а кандидат наук Карелин, стоя во главе стола, подытоживал все это богатым ассортиментом скабрезных анекдотов. Когда вошла Света, гости стали громко знакомиться и обмениваться лобызаниями, ибо - чего тут скрывать - красоты белокурая Светлана Егоровна была просто неописуемой.
  - Вы, Светочка, с чем к нам пожаловали? - Карелин принял у гостьи увесистый пакет и выудил оттуда литровую бутыль. - О, бурбон. Лет двадцать не пил такого. Откуда он у Вас?
  - К нам часто захаживают артисты, - скромно молвила Света, усаживаясь между унтер-офицером и Геннадием Андреевичем. - Бывает, после спектакля заносят, благодарят кто как.
  Карелин открутил пробку и втянул крючковатым носом пряный аромат напитка.
  - Настоящий, - доложил он. - Американский.
   - Вы и в Америке бывали, Константин Борисович? - хмельно спросила Катерина Петровна.
  - Где я только ни бывал, - улыбнулся Карелин, примеряя на себя бывшую роль унтер-офицера Перельмана. - Недавно бывал на аудиенции у королевы.
  - Английской? - уточнила Катерина Петровна.
  - Норвежской, - Карелин хохотнул. - Она, славная женщина, просила у меня разрешения напечатать в королевском журнале монографию.
  - И что Вы? - Светлана приняла фужер.
  - Я сказал, что подумаю, - Карелин, подняв высоко фужер, объявил тост. - За российскую интеллигенцию!
  Все выпили. Геннадий Андреевич придвинул к себе паштет.
  - Я в Москве недавно был, - грустно произнес Игорь, но его не слушали.
  - Знаете, в Скандинавии до сих пор существует одна занимательная традиция, - Карелин окинул взглядом аудиторию и занял место между Геннадием Андреевичем и его мамой. - Те юноши, которые достигают шестнадцати лет, должны отправиться на ежегодный забой китов.
  - Зачем? - удивилась Света.
  - Затем, что каждый половозрелый гражданин Скандинавской Республики должен доказать свое мужество путем убиения кита.
  - Но ведь это же варварство, - оживилась Катерина Петровна.
  - Что поделаешь, такие нравы, - Карелин обернулся к бакалавру. - Встречаются нравы и похлеще, а, Геннадий Андреевич? Например, на Невском пару дней назад торговый центр взлетел на воздух. Уж не скандинавы ли у нас тут поселились?
  Сыропятов молчал, чувствуя себя чужим на всеобщем празднике веселья. Ему вспомнилась Кира, которая обожала рассказывать о жизни восточных и северных народов.
  - Что же Вы, дружочек, такой грустный? - Карелин снова приобнял своего протеже. - Ну же, веселитесь! Сегодня праздник в Вашу честь.
  - Перельман, - произнес Геннадий Андреевич. - Не знал, что у тебя такая фамилия.
  - Ну, я еврей, - обиженно отозвался унтер-офицер. - Еврей без образования. Зато в погонах.
  - Похвально, - сказал Карелин, затем снова обратился к Сыропятову. - Видите, дружочек, везде можно найти в этой жизни компромисс. Было бы желание!
  
  ***
  Выдержки из монографии кандидата химических наук К.Б. Карелина "Возрождение Сверхчеловека" (стр. 5)
  Первым, кто постиг метафизическую суть концепта "Сверхчеловек", был древнегерманский автор научной монографии "Ecce Homo" Фридрих Ницше. Согласно его теории, "Сверхчеловек" - или Übermensch - это одна из вершин развития человеческой особи, когда существо, имеющее своими предками обезьян, превзойдет представителей homo sapiens настолько, что достигнет качественно нового уровня жизни и мировосприятия. Современные ученые до сих пор спорят, можно ли считать "сверхлюдьми" тех счастливчиков, которые неосознанно - волей Его Величества случая - приобрели способность к т.н. "архи-анализу". Является ли верным решение Верховного Президиума включить данный подвид эволюции человека в "Единый Реестр Запрещенных Способностей" или, может быть, это противоречит законам самой природы?
  
  Глава седьмая
  Про российскую интеллигенцию, бомбы и план Карелина
  
  Аркадий Аркадьевич, разменявший шестой десяток на проходной собственной альма-матер, не спешил пускать внутрь вчерашнего студента в управление аспирантуры.
  - Пропуска нету? Гуляй, - говорил он.
  На предложение погулять Геннадий Андреевич чуть было не взорвался, но взял себя в руки и спокойно набрал на своем горемычном C2000 личный номер кандидата Карелина. Тот не замедлил появиться.
  - Что же это Вы, Аркадий Аркадьевич, уже и своих-то не признаете!
  - Чего он без пропуска ходит? - охраннику не терпелось пустить в ход свое красноречие. - Мало у нас тут, понимаешь, бандитов бродит. Вдруг он из этих... ну, которые бомбят?
  - О ком это он? - спросил Геннадий Андреевич, когда они с Карелиным стали подниматься на лестнице на четвертый этаж.
  - Есть тут одни, - Карелин посерьезнел. - Дружочек, сейчас пройдем в кабинет, я все Вам там объясню.
  В кабинете Карелин сперва предложил кофе, но, встретив отказ, не замедлил упасть в массивное кресло за компьютером.
  - Садитесь, Геннадий Андреевич, у меня тут очень мягкие кресла, - Карелин указал на одно у окна. - Нам предстоит о многом серьезно поговорить.
  - Я Вас слушаю, Константин Борисович, - Сыропятов старался выглядеть как можно более по-деловому, но выражение его лица только рассмешило собеседника.
  - Не будьте столь суровы, здесь Вам не военкомат, Геннадий Андреевич! - Карелин откашлялся. - А про бомбежки... это все очень серьезно. Помните, что я сказал Вам тогда, в больнице?
  - Вы, кажется, говорили, что профессора...
  - После.
  - Вы заглянули на минуту, - Сыропятов прищурился. - Нет, не уверен, что помню.
  - Я сказал Вам, что этот профессор Обскур - очень опасный человек, - Карелин почесал пальцем усы. - Я не преувеличивал. Скажите, Вы у него в канцелярии больше не появлялись?
  - После академии Баранова? Нет.
  - Хорошо. Видите ли, дружочек, тут такое деликатное дело. Я только Вам могу довериться...
  - Что за дело? - Геннадий Андреевич постарался скрыть удивление. Он-то свято полагал, что речь будет идти про поступление в аспирантуру.
  - Никто не должен знать...
  Эти слова волшебным образом подействовали на Геннадия Андреевича. Он словно преобразился - неужели, есть какая-то информация, которую могут доверить только ему!
  Карелин же, посмотрев на дверь, достал из-под кресла электрический чайник времен Второго Президента РФ. Воткнул штепсель в розетку, поставил греться на стол возле себя.
  - Там чашки, - Карелин щелкнул пальцем, показывая Геннадию Андреевичу местоположение утвари. - Я почему именно Вас пригласил, потому что... Первое: об этом никто не должен знать, кроме нас. Второе: у Вас имеется некий опыт. Какой-никакой.
  - Опыт? - Сыропятов выудил чашки из-под журнального столика. - Я же только что закончил университет.
  - Вы работали на Обскура, - Карелин нажал кнопочку, и чайник утих. - Недолго, как я понимаю. Но этого должно хватить.
  - О чем это Вы?
  - Сейчас, - кандидат наук плюхнул в обе чашки по пакетику и залил все это дело кипятком. - В общем, смотрите, дружочек. Вы помните, чем этот Обскур занимался до того, как основал свой институт?
  - Учился, получал образование.
  - Он не мог ходить, - уточнил Карелин. - До сих пор не может. Зато радиацию излучает и, скажу по секрету, он, что называется, взрывоопасен.
  - Откуда Вам это известно?
  Кандидат пригубил чай.
  - Ах, Индия. О чем это я? Так вот, мы с ним хорошо поболтали в больничке, и он выдал мне сгоряча целый список способностей, о некоторых я и не слышал ничего даже ранее. А ведь я занимался разработкой "Единого Реестра Запрещенных Способностей", дружочек! Затем, на следующий день, я слышу о том, что у нас в центре города прогремел взрыв чудовищной силы и что есть пострадавшие. О ком я думаю в первую очередь? И это ведь не единичный случай...
  - Что Вы говорите, - искренне удивился Геннадий Андреевич, припоминая сообщения о взрывах за последнее время. - И сколько таких случаев зафиксировано?
  - Вот уж не знаю. - Карелин хохотнул. - Но Обскур опасен. Сейчас у нас стабильности нет. Безработные выпускники не знают, куда податься. Они приходят в институт Обскура. Он им внушает, что жизнь не так уж ценна, что надо идти на площадь.
  - Мне почему-то казалось, что он как раз-таки очень ценит жизнь.
  - Свою собственную? Очень. Жизнь простых ребят? - Карелин цокнул языком. - Нет, ему нужен кто-то, кто будет выполнять его мелкие поручения. А нужны и те, кто будут "бомбить". Недоброе замышляет Павел Борисович, ох, недоброе.
  Геннадий Андреевич хлебнул чая. Тот и вправду оказался восхитительным.
  - Так что же мы сидим? - спохватился Сыропятов. - Пока мы тут сидим, он черт-те что натворит.
  - Все не так просто, дружочек, - Карелин хлопнул по столу ладонью. - Возможно, его способность действует на очень большом расстоянии. Это объясняет то, как ему удается терроризировать город. При желании он мог бы взорвать нас прямо здесь и сейчас...
  Геннадий Андреевич сглотнул.
  - Наше счастье, что он не телепат, - кандидат потряс чашкой в руке. - Ну, насколько мне известно.
  - Вы настолько уверены, что за этими взрывами стоит Обскур?
  - Не уверен, - признался Карелин. - Поэтому, Геннадий Андреевич, мы должны будем провести независимое расследование.
  Сыропятов невольно улыбнулся. Аспирантура никогда не казалась ему более увлекательной, чем сейчас.
  Допив чай, Геннадий Андреевич поинтересовался:
  - С чего стоит начать?
  - Есть у меня одна мысль, - Карелин встал. - Будем осторожны. Я собираюсь поговорить с представителями Комитета Безопасности.
  - О чем? - Сыропятов тоже встал.
  - Я хочу попросить предоставить нам двоим полный доступ к "генератору способностей".
  - Что? - Геннадий Андреевич обомлел. - Я думал, это запрещено законодательством.
  - Разумеется, - Карелин почесал лоб. - Для меня они сделают исключение. Все-таки, беспрецедентный случай.
  - Вы собираетесь им воспользоваться?
  - Или я, или Вы, дружочек.
  Геннадий Андреевич сел. Внутри у него все перевернулось.
  - Скажите, - Сыропятов взглянул на кандидата наук. - Как Комитет мог прошляпить такое?
  - Не мог, - Карелин пригладил усы. - Если, конечно, наш многоуважаемый Павел Борисович не нашел другой способ заполучить себе такие способности.
  - Но ведь если бы он мог, - Геннадий Андреевич сделал паузу. - Он бы наверняка захотел снова начать ходить. Как я понял из наших с ним бесед, это единственное, чего он по-настоящему хотел. Для этого он учился. Для этого он институт основывал.
  - Или это все просто прикрытие для его террористической деятельности, - Карелин покачал головой. - Я слышал краем уха, что готовится новая революция. Спрашивается, на какие деньги калека - простите, что называю вещи своими именами - мог накопить достаточно средств на открытие образовательного учреждения? Очевидно, что ему кто-то помог.
  - Революция? - Сыропятов присвистнул.
  - Не исключаю.
  Сыропятов встал из кресла и заходил вдоль по помещению.
  - Но ведь если это так, - размышлял он. - Если это так, то нужно действовать. Нужно предупредить Комитет Безопасности. Нужно предупредить СОН. Пусть им займутся.
  - Дружочек, - Карелин осторожно положил руку на плечо бакалавра. - Во-первых, нет никаких прямых доказательств его вины. Все террористические атаки были произведены при участии подставных лиц, дабы отвести ненужные подозрения. Я имею честь полагать, что профессор Обскур может контролировать свою способность на расстоянии. СОН из-за моих предположений облаву ему устраивать не станет. Позора не оберутся, если я не прав. Во-вторых, мы не знаем, что это за преступная организация и насколько глубоко ее членам удалось внедриться в эшелоны власти. Вспомните кремлевский инцидент, который произошел недавно. Понимаете, дружочек?
  - Понимаю, - Геннадий Андреевич раздосадовано кивнул. - Сообщайте мне все, что узнаете.
  - Хорошо, - Карелин улыбнулся. - Идите домой. Я Вас позже наберу.
  Вернувшись домой, Геннадий Андреевич принялся выписывать на бумаге все сообщения о взрывах за минувший год. Началось все в августе со взрыва газопровода на Малой Конюшенной. Об этом, кажется, Перельман рассказывал, когда еще трактирщиком был. Затем сообщение в газете о подрыве ГБОУ Љ785, гибель всего педагогического состава и самого директора Филимонова. Потом рвануло метро, причем, сразу несколько станций. Говорят, трупы из-под обломков выковыривают до сих пор. Наконец, об этом Карелин обмолвился недавно, торговый центр на Гостином дворе. Всего Сыропятов насчитал 560 убитых и более полутора тысяч раненых.
  Вот она, "российская интеллигенция", вот оно, большое будущее! Геннадий Андреевич заходил ходуном по комнате. Вошедшая Катерина Петровна хотела было предложить сыну жареную курицу, но, увидев того на взводе, беспокоить его не решилась. Голова Сыропятова работала сейчас во всех направлениях. Ему стала казаться немыслимой идея светлого будущего интеллигенции.
  Вместе с тем, впервые за долгое время, Геннадия Андреевича посетила мысль насчет того, чему посвятить свое дальнейшее существование. Чем больше он думал об этом, тем больше ему импонировала эта мысль.
  Почему бы и нет? Почему бы не заделаться частным детективом и расследовать преступления, на которых у Комитета и "торопыг" не хватает индекса интеллекта?
  Время решать, думал Сыропятов. После сегодняшнего вечера ничто не будет прежним. Геннадий Андреевич только что методом индукции достиг своей "точки бифуркации".
  Сегодня он меняет свою жизнь.
  Ощущая легкое покалывание на кончиках пальцев, Геннадий Андреевич схватил телефон, как ему показалось, еще прежде, чем тот зазвенел.
  - Дружочек, - голос Карелина был взволнован. - Приезжайте срочно. Знаете, где улица Звездная?
  
  ***
  Выдержи из "Единого Реестра Запрещенных Способностей" с комментариями от к.х.н. К.Б. Карелина (последняя редакция: 19.12.75)
  Љ404. "Детонация на молекулярном уровне" .
  Согласно Постановлению Президиума Российской Федерации Љ124-102 от 01.11.14 г. "о запрете использования детонации на молекулярном уровне", данной способности присвоена категория "общественно опасная". Лица, случайно или намеренно овладевшие опасным навыком, должны в течение 3 (трех) рабочих дней пройти регистрацию в органах Комитета Безопасности РФ.
  
  Глава восьмая
  О сверхчеловеке и точке бифуркации
  
  Комитет по образованию был учрежден Постановлением Правительства Санкт-Петербурга Љ1953 от 29.02.11 года на месте бывшего Городского противотуберкулезного диспансера Љ18, расположенного в южной части Санкт-Петербурга. Согласно инициативе Верховного Президиума РФ, здание Комитета и прилегающие к нему территории было решено огородить от случайных посетителей 7-метровым электрическим ограждением (т.н. "барьером"), которое бы способствовало, по словам депутата законодательного собрания В.И. Леонтьева, "наиболее эффективному проведению политики г. Санкт-Петербурга в сфере дошкольного, общего, дополнительного и среднего профессионального образования".
  Геннадий Андреевич осторожно наблюдал с противоположной стороны улицы за фасадом здания Комитета, откуда сейчас выходили, прощаясь друг с другом за руки, работники системы образования. Все сотрудники были разодеты в черные балахоны, поэтому отыскать среди них глазами господина председателя было затруднительно. Сыропятов видел, как немолодой охранник (или, если выражать точнее, "господин секьюрити") нажал на лацкане пиджака малюсенькую кнопку, и электрическое ограждение бирюзового цвета погасло. Комитетчики строевым шагом покинули территорию, после чего за их спиной вспыхнули молнии, и секьюрити, задержавшись ради роскошного вида воссоздававшегося "барьера", скрылся внутри белокаменного учреждения. Члены Комитета, не сговариваясь, разошлись кто куда и через минуту у "барьера" не осталось ни души.
  Сзади к Геннадию Андреевичу незаметно подкрался Карелин:
  - Вахтер где?
  - Только что вошел внутрь, - Сыропятов нацепил шляпу, которую до сей минуты сосредоточенно мял в руках. - Константин Борисович, Вы уверены, что нас пропустят?
  В ответ Карелин улыбнулся.
  Вдвоем они пересекли улицу и оказались перед фасадом здания, которое вблизи выглядело устрашающе. На пороге тут же возник секьюрити и военной походкой двинулся в сторону гостей. Константин Борисович вскинул руку в приветственном жесте, но секьюрити, поравнявшись с ними за ограждением, не был настроен радушно.
  - Вы куда?
  - Добрый день, - Карелин взял инициативу. - Меня зовут Константин Борисович, я из (тут он произнес название альма-матер, и по реакции охранника Геннадий Андреевич вмиг понял, что на Комитет по образованию это учреждение впечатление производит не из приятных). У нас дело государственной важности, разрешите пройти.
  - Кто дал распоряжение? - спросил секьюрити, смерив взглядом Геннадия Андреевича, прятавшегося у Карелина за спиной.
  - Комитет Безопасности, - невозмутимо сказал Константин Борисович. - Время поджимает, дорогой.
  - Минуту, - секьюрити, не сводя глаз с бакалавра, двинулся в обратном направлении.
  - Проверять пошел, - пробубнил Карелин. - Так, дружочек, встаньте справа от меня.
  - Зачем? - не дождавшись ответа, Сыропятов выполнил просьбу, после чего произошло странное - сделав большой размах руками, Константин Борисович хлопнул в ладоши, и ограждение исчезло без следа.
  - Проходим, - скомандовал Карелин и рванул вперед быстрым шагом.
  Сыропятов послушно поплелся следом, то и дело оглядываясь назад, где "барьер" уже через пару секунд полыхнул бирюзовым сиянием. Очевидно, сработал резервный генератор.
  - Мы, что... штурмуем? - нагнав Карелина, Геннадий Андреевич зашагал с ним в ногу.
  - Да, - просто сказал Константин Борисович.
  - А Комитет Безопасности?
  - Знаете, сколько времени мы потеряем, пока дождемся от них ответа? - Карелин рывком распахнул дверь и ступил в почти кромешную темноту, где горел только светильник на дощатом полу.
  Дернувшийся было в сторону секьюрити неожиданно взлетел, повис в воздухе и шумно отлетел к стене. Карелин, казалось, не обратил на это ни малейшего внимания.
  - Обыщи его, - коротко сказал он. - Все ключи отдашь мне. Я пойду отыщу дверь. Если этот решит встать...
  - Понял, - и Геннадий Андреевич с готовность бросился к лежащему, стал обыскивать карманы.
  Карманов в черном костюме секьюрити оказалось предостаточно, и Сыропятов обхаживал их неспешно, заодно проверяя, дышит ли старик и все ли кости у него целы. Ключи обнаружить не удалось. Секунд через двадцать тело стало подавать признаки жизни. Вопреки желанию командира, Геннадий Андреевич не стал замораживать потерпевшего. Схватив его за грудки, Сыропятов зло зашептал:
  - Где ключи?
  - Какие ключи? - не понял секьюрити.
  На секунду задумавшись, Геннадий Андреевич выдал:
  - Все ключи.
  - Вот, - и охранник протянул бакалавру зажатую в кулаке магнитную карту. - Вы ведь никого не убьете?
  - Не убьем, - пообещал Геннадий Андреевич, пряча карту в головной убор. - Но Вы лучше притворитесь, что без сознания. Тогда точно не убьем.
  - Хорошо, - слабым голосом сказал секьюрити и обмяк.
  Стоило Геннадию Андреевичу подняться, как включился свет и вбежал Карелин:
  - Нашли?
  - Да, - и Сыропятов протянул своему научному руководителю шляпу. - А Вы?
  - Нашел, дружочек, нашел, - Карелин показал в дальний конец холла. - Пойдем.
  В холле, кроме бесчувственного тела, не было ничего, что прямо или косвенно указывало бы на то, что здесь разрабатываются программы развития дошкольного, общего, дополнительного и среднего профессионального образования. Подумать, что где-то за соседней дверью таится единственный в Санкт-Петербурге экземпляр "генератора способностей", который и в глаза-то никто не видел - нет, подумать о таком мог только лишь очень осведомленный человек. Константин Борисович, судя по всему, как раз был из их числа.
  - Здесь диспансер был для туберкулезников. Там вон процедурная была. Там лаборатория. Первый этаж целиком диагностический.
  - До сих пор разит, - заметил Геннадий Андреевич, втягивая носом типичный запах больниц.
  - Да, смердит знатно.
  - Константин Борисович, Вы многое умеете?
  - Всего понемножку, - уклончиво шепнул Карелин, останавливаясь перед дверью с потертой табличкой "кабинет рентгенологической экспертизы".
  Сверху на нее некрасиво водрузили лист пожелтевшей бумаги с корявой надписью "Воронина М.А., заведующая отделом аттестации". По левую сторону от двери располагалось приемное устройство. Аккуратно просунув туда магнитную карту, Карелин дернул ручку на себя, и вдвоем с Сыропятовым они вошли в святая святых Комитета по образованию.
  Кабинет был уставлен раскладушками, на которых лежали беспорядочные провода, часть которых тянулась к большой иссиня-черной кабине два на метр. Геннадий Андреевич прекрасно помнил, как ежегодно приходил сюда на обследование и каждый год беспокоился, что флуоресцентное изображение выявит в нем злокачественные новообразования.
  Другая половина проводов тянулась в сторону небольшого зеркала, за которым, по-видимому, находилась комната управления.
  - Удивляться тут нечему, - сказал Карелин, заинтересованно рассматривая внушительных размеров сканер. - Помните, дружочек, Ваши ежегодные направления на флюорографию?
  - Помню, - сказал Геннадий Андреевич. - Получается, способности готовят уже с первого года обучения.
  - Каждому индивидуально, - кивнул Константин Борисович. - Все рассчитывается так, чтобы после государственной аттестации мутировавшие в результате облучения гены постепенно - постепенно, Геннадий Андреевич - адаптировались бы к особенностям Вашего организма и активировали заложенный в Вас природой потенциал, дружочек.
  - Особенностям организма? - Сыропятов посмотрел на себя в зеркало.
  - Ввиду индивидуальности каждого живого организма, все имеют те способности, которые имеют. Так, по крайней мере, говорят Вам на первом курсе. На самом деле, все немножко иначе. Этот аппарат уникален тем, что аккумулирует энергию из всех других кабин Санкт-Петербурга, тем самым провоцируя необратимые изменения в организме. Мгновенно! Это самый мощный генератор, дружочек. И им можно управлять.
  - Какова наша цель сейчас? - спросил Геннадий Андреевич, вспомнив, что они здесь не на экскурсии.
  - Все просто, - Карелин похлопал сканер. - Вы идете в комнату управления и запускаете аппарат.
  - Я никогда этого не делал, - Сыропятов с сомнением покачал головой.
  - Разберетесь, - улыбнулся научный руководитель. - Я не просто так взял Вас к себе в аспирантуру.
  По-прежнему раздумывая над целесообразностью этой затеи, Геннадий Андреевич прошел в дальний конец комнаты и дернул крохотную дверь у зеркала.
  - Спешите, - Карелин встал у кабины.
  Внутри комнаты управления, у окна с видом на "кабинет рентгенологической экспертизы", стояла ЭВМ, которая мало походила на компактные персональные компьютеры, которыми до сих пор пользовались особо экзальтированные граждане. Эта махина, занимая треть всего помещения, состояла из трех одинаковых по размеру блоков-уровней. Ростом она была не ниже Геннадия Андреевича, а конусовидный экран в верхней части устройства даже в выключенном состоянии отсвечивал зеленым.
  Остальные две трети комнаты управления были оккупированы пластиковым столом, на котором ютился стационарный микрофон размером с грушу и несколько переключателей. Щелкнув одним из них, Сыропятов запустил ЭВМ. На конусовидном мониторе отразилось название производителя, забегали что-то значащие цифры, громко зажужжал портативный вентилятор на нижнем уровне.
  Геннадий Андреевич щелкнул вторым переключателем и, услышав механический лязг, обернулся. Кабина флюорографического аппарата медленно распахнулась, и Карелин, покосившись туда, где находился сейчас его аспирант, неуверенно зашел внутрь. Сыропятов щелкнул выключателем еще раз, и Карелин скрылся за широкой вертикальной дверью.
  - Дружочек, - услышал Геннадий Андреевич знакомый голос из находившегося где-то в потолке динамика. - Поищите записи, у них где-то там должен быть список.
  На стене у пластикового стола Геннадий Андреевич заметил лист бумаги. Вверху был выведен заголовок: "перечень флуоресцентных способностей". Бегло Сыропятов ознакомился со списком: 00.84021 Телекинез, 00.84022 Электрогенератор, 00.84023 Трансгрессия, 00.84024 Генерация льда (Геннадий Андреевич хмыкнул), 00.84025 Невидимость...
  - Геннадий Андреевич, - громко крикнул Карелин. - Ищите "03".
  - "03.0001 Аннигиляция недвижимых объектов", - считал бакалавр в микрофон. - Константин Борисович, но ведь это же входит в Реестр.
  - Дальше.
  - "03.0002 Анаплазия".
  - Дальше!
  - "03.0003 Архи-анализ", - Сыропятов смолк, ожидая ответа.
  Его не последовало. Геннадий Андреевич ткнул пальцем в микрофон:
  - Константин Борисович?
  - Отыщи клавиатуру, - спокойно произнес Карелин. - В старых автоматах она обычно расположена в среднем фронтальном блоке.
  Геннадий Андреевич кинулся к ЭВМ.
  - Там справа есть кнопка, - продолжал Карелин.
  Пальцы сами отыскали переключатель, ЭВМ издала протяжный звук, и клавиатура выехала навстречу Геннадию Андреевичу. На экране вспыхнула бегущая строка: "Пожалуйста, нажмите ВВОД для перехода к меню ввода переменных значений". Сыропятов нажал кнопку, изображение сместилось и возникла новая строка: "Введите переменное значение".
  Геннадий Андреевич подошел к микрофону и, взяв его в руку, переместился с ним обратно к клавиатуре.
  - Готово.
  - Введи код.
  - 03.0003? - на всякий случай уточнил Геннадий Андреевич.
  - Да.
  Сыропятов нашел на клавиатуре цифры и быстро вбил туда шестизначный код. На экране постепенно отразились цифры: "030003". После второго знака код автоматически разделило точкой. Появилась надпись: "Нажмите ВВОД".
  Геннадий Андреевич вздохнул и, легонько коснувшись пальцем заветной клавиши, окинул взглядом помещение в предвкушении. И тут же отдернул руку. За спиной, едва заметная, красовалась предостерегающая надпись: "ВНИМАНИЕ! В целях обеспечения государственной безопасности всем сотрудникам учреждения ЗАПРЕЩАЕТСЯ пользоваться генератором способностей без предварительного разрешения Высшего Совета Комитета Безопасности РФ".
  - Ну что? - нетерпеливо произнес Карелин.
  - Загрузка, - соврал Геннадий Андреевич. - Константин Борисович?
  - Да? - ответили после паузы.
  - Обскур здесь ни при чем, да? - губы Сыропятова исказились в усмешке. - И революция тоже. Вы затащили меня сюда по другой причине.
  - Какой, дружочек? - голос кандидата наук дрогнул. - О чем это Вы говорите? Давайте уже приступим. Пора мир спасать.
  - Пора, - согласно покивал головой Геннадий Андреевич.
  Возникшую тишину прервал шум из холла. Послышались крики, оглушительный топот армейских ботинок нарастал и совсем скоро в дверь постучали.
  - Комитет Безопасности! - раздалось почти над ухом. - У Вас есть десять секунд, чтобы открыть эту дверь!
  - Дружочек, - взмолился Карелин. - Давайте закончим поскорее, я им потом сам все объясню. Мне они поверят.
  Геннадий Андреевич снова склонился над клавиатурой, но взгляд так и скользил в панике по помещению. Почему-то ему представилось, что если бы рядом была Кира, она бы за секунду нашла правильный выход из этой ситуации.
  - Входим, - скомандовали за дверью, и та, сорвавшись с петель, улетела в неизвестном направлении. В кабинет рентгенологической экспертизы один за другим пробрались неизвестные с автоматами наперевес. Они медленно осматривали помещение, на погонах у каждого сияла золотая нашивка, а на спинах было нарисовано красным три буквы: "С", "О" и "Н".
  - Гена! - крикнул Карелин.
  Кабина тут же сотряслась. Очевидно, кто-то из "специалистов особого назначения" применил телекинез и стремился оторвать кабину от земли, разъединив ее тем самым с комнатой управления. Раскладушка, на которой лежали кабели, была твердо прибита к полу.
  - Сейчас, - Геннадий Андреевич отбросил микрофон в сторону и дрожащими пальцами стал искать на клавиатуре нужную кнопку.
  - Гена, - сказал кто-то над ухом, заставив Сыропятова развернуться всем корпусом. - Здравствуй. Тебе уже лучше?
  Пока один из бойцов управлял кабиной телекинетическим способом, остальные целились туда, где она должна была бы стоять.
  - Да, - Геннадий Андреевич нервно улыбнулся. - Мне лучше.
  - Как тебя угораздило попасть сюда? - подполковник Назаров протянул свободную руку для рукопожатия, второй он направлял на Сыропятова пистолет. - Ты что, не знал, что несанкционированное проникновение на территорию государственных структур запрещено законом?
  Кабина флюорографического аппарата продолжала ходить ходуном, будто вытряхивая оттуда кандидата наук. Сыропятов смекнул, наконец, что делалось это с целью дезориентировать спешившегося внутри противника, после чего арестовать его или же встретить плотным огнем, если у противника хватит духу оказать сопротивление. В противном случае кабина уже давно была бы вскрыта, а Константин Борисович закован в наручники.
  - Я..., - Сыропятов запнулся. - Я знаю теперь, чем хотел бы заниматься.
  - Чем же? - Назаров ждал.
  - Гена, Гена! - донеслось до него сверху, после чего сигнал прервался.
  Кабинет рентгенологической экспертизы оглушили вопли загнанного зверя.
  - Незнание законов не освобождает от ответственности, - веско заметил подполковник и сделал шаг навстречу Сыропятову.
  Тот, в свою очередь, отошел назад и уперся спиной в выступающую клавиатуру.
  - Я думал, способности выбираются случайно. А тут вон, - кивок в сторону списка. - Запрограммировано все.
   Назаров округлил глаза:
  - Тебя-то это как касается? Разумеется, все запрограммировано. Везде учитываются определенные характеристики, - подполковник кашлянул. - Ты что, правда думал, что дело здесь в везении? В каких-то особенных природных талантах?
  - Ничего я не думал, - Геннадий Андреевич развернулся боком и положил ладонь на клавиатуру, в душе надеясь, что этот жест остался подполковником не замечен. - Просто не понимаю, почему одним достается все, а другим ничего.
  - Так было всегда, - сказал Назаров.
  - Нет.
  - Послушай, Сыропятов, это система. Система должна работать. Те, кто физически вынослив и не имеет проблем с головой, - подполковник перехватил пистолет другой рукой. - Те попадают к нам. В Комитет Безопасности. Мы их готовим, учим управлять навыками.
  - Это блат, - резюмировал Сыропятов.
  - Это безопасность, - возразил Назаров. - Или ты хочешь, чтобы такие как ты, которые ни хрена не смыслят ни в чем, кроме этих ваших языковых витиеватостей... Которые не знают ничего ни о себе, ни о жизни! И их - на стражу государства? Таких, как ты?
  Кабина звучно ухнула вниз. Бойцы переглянулись, и тот, кто только что управлял аппаратом силой мысли, взвел курок пистолета.
  Геннадий Андреевич хмыкнул.
  - Что поделать, если Ваши методы, Кирилл Александрович, не могут никого уберечь?
  - Что? - Назаров чуть не выронил оружие.
  - Серия покушений со взрывами. Слухи о революции. Мне все известно.
  - Послушай, у каждой организации свои трудности. Мы делаем все, что можем...
  - Значит, Вы можете недостаточно, - и Геннадий Андреевич что было сил надавил на "ВВОД".
  Приблизившийся к кабине боец неожиданно отпрянул, так как прямо под ногами у него пробежало электричество. Назаров чертыхнулся и, вырубив Геннадия Андреевича ударом пистолета, кинулся к клавиатуре, но было поздно.
  Ослепительный луч изумрудного цвета вырвался из кабины флюорографического аппарата и, попав в одного из бойцов, оставил на его месте только пепел. Прочие "специалисты особого назначения" бросились врассыпную, стремясь покинуть помещение. Луч прорезал кого-то по касательной и угодил в комнату управления. Назаров чудом успел пригнуться, прежде чем изумрудный луч поделил над его головой ЭВМ на две равные половины.
  И тут же исчез, оставив в кабинете рентгенологической экспертизы горстку пепла и умирающего солдата. Подполковник, выпрямившись, кинулся к бедолаге, но помочь тому было уже нельзя - в сомкнутых руках боец из последних сил удерживал свои внутренности.
  В ярости Назаров вскинул пистолет и спустил всю обойму в направлении покореженной кабины. Не уловив ни единого звука с ее стороны, подполковник как-то устало двинулся в ее сторону. С трудом справившись с дверью, Назаров заглянул внутрь.
  Там было пусто.
  - Твою дивизию, - Назаров еще раз чертыхнулся, для верности, после чего возвратился в комнату управления, где его дожидался едва оклемавшийся Геннадий Андреевич.
  Сыропятов не сопротивлялся, когда подполковник взял его за волосы и поставил на ноги. Сыропятов не сопротивлялся, когда подполковник зачитывал ему его права. Сыропятов не сопротивлялся, когда подполковник насилу вытолкнул его из комнаты управления и, сцепив руки бакалавра наручниками, ткнул его носом в дверь.
  - Или Вы, или я, дружочек, - заплетающимся языком повторял Геннадий Андреевич. - Или Вы, или я.
  
  ***
  
  Выдержки из монографии кандидата химических наук К.Б. Карелина "Возрождение Сверхчеловека" (стр. 190)
  Вероятно, не существует объективного мнения относительно того, сможет ли наш т.н. "сверхчеловек" эффективно функционировать в условиях фиксированного социализма. Древний философ Фридрих Ницше полагал, что как от обезьяны произошел человек, так и от человека должен произойти "сверхчеловек", из чего можно заключить, что основным способом осуществления эволюционных процессов является естественный отбор, который, к превеликому сожалению, имеет мало общего с духом коллективизма.
  Неутешительный вывод заключается в том, что, пока каждый сознательный гражданин будет полагаться на мнение другого человека и вести себя в соответствии с устоявшимися нормами морали и нравственности, ни о каком эволюционном толчке, равно как и ни о каком переходе к просвещенному трансгуманистическому постхристианству, речи идти не может...
   Конец первой части.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"