Никифорова Татьяна Митрофановна : другие произведения.

Дара-Дарина

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Брат и сестра забыли по воле приютившей их женщины свои настоящие имена и свое прошлое. Брат становится пастухом овечек, а девушка - в силу обстоятельств - ученицей колдуньи. Царевич наперекор своим родителям, не зная об этом, выберет ученицу колдуньи себе в невесты и что из этого вышло? Любовь и смерть идут с ними рядом. Кто придет влюбленным на помощь? Брат? Люди? Колдунья? Драконы?
   ДАРА-ДАРИНА
  В одной из деревушек Маларии жила-была вдова с двумя малолетними детьми погодками сыном Тимом и дочкой Дариной. Жили они небогато, но дружно и ладно. И все было бы у них хорошо, но пришла в их края беда: засуха высушила посевы, в лесу не стало ни грибов, ни ягод, из обмелевшей реки ушла рыба. Люди от бескормицы забили скот и порезали домашнюю птицу. Нужда погнала людей с насиженных мест на чужбину в поисках куска хлеба. Когда в доме вдовы не осталось ни крошки хлеба, она сказала сыну и дочке:
  - Милые мои! Мне нечем вас больше кормить. Берите котомки и идите по миру ищите лучшую долю. Мир не без добрых людей и, может кто, подаст вам из жалости кусок хлеба.
  Тим и Дарина заплакали. Они не хотели покидать родительский дом, но еще больше не хотели расставаться с матерью, но слезами нужду не прогонишь, из слез кашу не сваришь. Взялись брат и сестра за руки, и пошли, куда глаза глядят. С каждым днем они уходили всё дальше от родного дома и всё чаще ночевали под открытым небом с пустым желудком. Одежда их износилась, башмаки порвались, а ноги были сбиты в кровь о дорожные камни.
  Наконец в один из дней вдали показался дом под камышовой крышей, стоявший у края леса. Из трубы дома вилась тонкая струйка дыма. Тим ускорил шаги, но Дарина в изнеможении остановилась и жалобно простонала:
  - Тим, я не могу дальше идти! Я устала и хочу есть. Сходи к дому один. Может хозяева дадут тебе что-нибудь из еды или одежды? За меня не беспокойся. Я подожду тебя у дороги, и до твоего возвращения немного посплю.
  - Хорошо, - согласился, жалея сестру Тим, и пошел к дому один. Заглянув в окно, он увидел сидящую за столом в чисто убранной, небольшой комнате пожилую женщину с ложкой в руке. Перед ней стояла тарелка с двумя кусочками хлеба, кувшинчик и маленький дымящийся котелок.
  "У хозяйки есть еда, и она сейчас все съест!" - подумал Тим, судорожно сглотнув слюну и, не мешкая, постучался в окно.
  - Добрая женщина! Дайте мне, пожалуйста, кусочек хлеба, а если есть, то и глоточек молока! - жалобно запричитал он.
  Женщина распахнула окно и, всплеснув руками, сказала:
  - Бедное дитя! Откуда ты здесь взялся, да еще и один? Заходи скорее в дом! Я дам тебе еды и приготовлю отвар для израненных ног.
  Убедившись, что никого поблизости нет, она быстро захлопнула за вошедшим мальчиком дверь и ласково попросила:
  - Посиди на лавке, а я мигом приготовлю воду для купания! Негоже в таком виде садиться за стол.
  Тим сел на лавку и уставился голодными глазами на тарелку с хлебом.
  Женщина ухватом вытащила из печи большой чугун с теплой водой, вылила ее в стоявшее за печью деревянное корыто и позвала:
  - Малыш! Иди, умойся с дороги, а я достану тебе чистую одежду!
  Тим с трудом отвел глаза от хлеба, задвинул ногой котомку под лавку и пошел на зов. Пока он смывал с себя дорожную пыль, женщина достала из сундука штаны и рубаху, накануне пошитые ею для обмена на продукты, положила их на табурет, стоявший около печи, и бросила грязные обноски в огонь. Затем вынула из печи маленький котелок с кипящей водой и положила в него пучок высушенной травы.
  Тим оделся в чистое белье и молча сел на лавку, терпеливо ожидая, когда хозяйка предложит ему обещанную еду, украдкой бросая голодный взгляд на тарелку с хлебом. Женщина проследила за его взглядом, намазала кусок хлеба медом из стоявшего на столе кувшинчика и протянула лакомство замершему в ожидании мальчику.
  Тим жадно схватил хлеб, поспешно извлек из котомки тряпицу, разломил кусок пополам, завернул половинки в тряпицу и спрятал за пазуху.
  - Почему ты не стал есть? - удивилась женщина.
  - Я не очень голоден! - соврал Тим. - Я возьму хлеб с собой и позже поем вместе с сестрой.
  - Ну, хорошо! - пожала плечами хозяйка. - Тогда, пока настаивается отвар, расскажи, откуда ты родом и куда идешь? Где твоя сестра и почему она не с тобой? Живы ли ваши родители?
  Тим поведал сердобольной женщине о том, что голод заставил их мать отправить его с сестрой искать на стороне лучшую долю. Стараясь не смотреть на стол с едой, он поведал и о том, что бедные люди, несмотря на нужду, делились с ними последним куском хлеба, а богатые гнали со двора и травили собаками.
  - Мы с сестрой побывали во многих местах, но не нашли для себя ни лучшую долю, ни кров над головой, - закончил мальчик рассказ. Тим не хотел задерживаться в доме незнакомой женщины и не стал называть ей свое имя и имя сестры и не сказал, где он оставил сестру, а женщина и не думала его пока об этом спрашивать. Она выслушала рассказ, горестно вздыхая и сокрушенно качая головой.
  "У меня нет своих детей, - во время рассказа думала она. - Для маленького бродяжки будет лучше, если я оставлю его у себя. Сестра, не дождавшись возвращения брата, наверняка будет искать его и рано или поздно постучится в мой дом".
  Женщина встала, размешала ложку меда в чашке с теплой водой и подала ее Тиму. Пока мальчик пил, она достала из холщового мешочка, спрятанного в нише печи, черные корешки и кинула в рот горсть сизых ягод. Положила корешки в котелок с отваром и снова поставила в печь.
  Вода быстро закипела, и по комнате распространился пряный запах, от которого Тима стало клонить в сон. Тим не успел поблагодарить хозяйку за радушный прием и встать, чтобы уйти: мысли его спутались, и он заснул, сидя на лавке с низко опущенной головой. Женщина перенесла его в каморку, положила на большой сундук, накрыла перинкой и, немного подумав, сказала:
  - Пусть имя, данное тебе родителями при рождении, останется в прошлом. Я буду звать тебя Мирт. Если твоя сестра придет ко мне - ее имя будет Дара.
  Женщина вернулась в комнату, зажгла стоявшую на столе свечу и начала шить чехол для перинки в подарок будущей невесте подрастающего царского сына.
  Солнце катилось на закат и, от потянувшей из леса прохлады, Дарина проснулась. Не увидев поблизости брата, она сначала испугалась, но потом вспомнила, что Тим пошел к дому у леса просить для нее еду. В ожидании его возвращения от нечего делать, она стала выбирать из спутавшихся за время сна волос приставшие к ним травинки.
  Сумерки сгущались. Дарина заволновалась. Она не могла понять, что так надолго задержало Тима и почему он не торопится принести еду? Девочка хотела бежать на его поиски, но из опасения огорчить брата своим непослушанием - передумала.
  День стремительно подходил к концу. Тим не появлялся. Дарину охватила паника. Она со всех ног кинулась к дому, в окне которого светился огонек. Привстав на цыпочки, заглянула в окно и обвела комнату ищущим взглядом, в надежде увидеть Тима, но увидела лишь женщину, что-то шившую при свете зажженной свечи.
  "Наверное, я с Тимом разминулась!" - подумала Дарина и побежала туда, где безмятежно спала днем, но брата там не было. Девочка растерялась и, не зная, что ей делать заплакала.
  Погас последний луч солнца, и всё вокруг погрузилось в темноту. Ночь для Дарины прошла в напрасном ожидании брата и наступившее утро не принесло ей утешения - дорога по-прежнему была пустынна.
  "Неужели с Тимом что-то случилось?" - подумала Дарина и, полная решимости узнать, где он, побежала к дому. Задохнувшись от волнения и быстрого бега, она забарабанила маленькими кулачками в дверь.
  На шум из дома вышла разгневанная хозяйка с кочергой в руке. Увидев перед собой заплаканную девочку в поношенном грязном платье, она опустила кочергу и с участием спросила:
  - Милое дитя! О чем ты плачешь и почему одна? Негоже маленькой девочке бродить одной.
  Дарина заплакала и попыталась сквозь слезы ответить женщине, но рыдания заглушали ее слова.
  Женщина уже догадалась, что перед ней сестра спящего в чулане мальчика и ласково предложила:
  - Знаешь, что, дорогуша, давай не будем стоять на пороге, а зайдем в дом. Не бойся, тебя здесь никто не обидит. Умоешься, успокоишься и расскажешь мне всё по порядку. Может быть, я тебе чем-то помогу.
  Женщина завела Дарину в дом и усадила на лавку. Пока девочка разглядывала комнату, налила из чугунка в корыто теплой воды и позвала:
  - Иди-ка, милая, умойся с дороги!
  Женщина помогла Дарине смыть с тела грязь и вымыть волосы. Мальчик был пригож, а девочка оказалась еще краше.
  "Я и ее оставлю у себя, пусть помогает по дому", - решила женщина. Улыбнувшись доверчиво смотревшей на нее малышке, она укутала ее простыней и усадила на постель. Плеснула в чашку молока, накрошила в него хлеба и подала Дарине.
  - Когда поешь - расскажешь, почему плакала и как оказалась одна около моего дома, а я тем временем на скорую руку буду шить для тебя новую юбку и кофту.
  Женщина положила в котелок черные коренья, залила их водой и поставила в печь. Достала из сундука две разноцветные полосы ткани, взяла иголку с нитками и приготовилась шить и слушать.
  Дарина поела и, повеселев, рассказала то, что женщина уже знала от Тима. Женщина погладила ее по голове. Дарина с надеждой спросила:
  - Скажите, пожалуйста, мой брат приходил к вам или, может, он встретился вам? Куда он ушел? Почему не взял меня с собой?
  Женщина отложила шитье, взяла ее ладошки в свои руки и, глядя в наполненные мольбой глаза Дарины, ответила:
  - Милая деточка! В хорошие-то времена ко мне редко кто захаживал, а ныне, кроме тебя, я давно никого из пришлых людей не видела. Мой дом стоит в стороне от дороги. Живу я здесь совсем одна. По утрам пасу царских овечек, а днем хожу в город за продуктами, или в лес за хворостом. Может твой брат приходил, когда меня не было дома: увидел висящий на двери замок и свернул в лес набрать ягод, а в незнакомом месте немудрено и заблудиться. Но ты не волнуйся! Дикие звери в наших местах не водятся. Отдохни еще. Пусть твои волосы высохнут. Я тем временем дошью тебе кофту, и мы вместе поищем твоего брата.
  Ласковый голос женщины успокоил Дарину, и она поверила ее словам. Пока девочка расчесывала белокурые волосы, чтобы они поскорее высохли, хозяйка подошла к печи и незаметно для нее съела горсть ягод.
  Вода в котелке закипела, и комната наполнилась пряным запахом кореньев. Дарина сладко зевнула, положила голову на подушку и крепко заснула. Женщина забрала у нее из рук гребень, взяла маленькую корзинку, закрыла дверь на замок и по заросшей тропинке торопливо пошла вглубь леса. У топкого болота она нарвала полную корзинку забывай-травы и, опасаясь попасться на глаза жившей в тех местах колдунье, озираясь по сторонам, поспешно вернулась домой.
  В доме было тихо. Дети спали глубоким сном.
  На рассвете женщина смочила губы Тима отваром душистых луговых цветов и слегка встряхнула за плечо. Тим открыл глаза и испуганно спросил:
  - Я заснул? Простите, пожалуйста! Спасибо за еду и одежду. Мне нужно идти. Меня ждет сестра. Ее надо накормить. Если меня долго не будет, она испугается и будет плакать.
  - Постой! Подожди! Я испекла для тебя и твоей сестры по пирожку, - женщина протянула Тиму тарелку с пирожками.- Съешь любой из них, а я тем временем поищу для твоей сестры что-нибудь из одежды.
  Тим съел пирожок и позабыл, кто он такой, что с ним было и куда он собирался идти, ведь начинкой в пирожке была забывай-трава.
  Женщина прижала ладони к вискам и, напустив на лицо болезненное выражение, с трудом промолвила:
  - Ах, Мирт! У меня начался мигрень! Попаси вместо меня овечек. Передай старшему пастуху, что Аглая, мол, приболела. Если он спросит, кто ты такой - скажи, что ты живешь в моем доме и будешь пастухом вместо меня. Поторопись. Узелок с едой на столе, а накидка - за печкой.
  Мирт перекинул накидку через плечо и с узелком в руках направился к выходу. Проходя мимо стоящей у стены кровати, он заметил на ней разрумянившуюся во сне белокурую девочку и залюбовался ею. Аглая подтолкнула Мирта к выходу. Он еще раз глянул на сладко спавшую девочку и вышел из дома.
  Отвар луговых цветов разбудил Дарину. Она открыла глаза и, не сообразив спросонья, где находится, тревожно посмотрела по сторонам, но, увидев женщину, обещавшую пойти с ней искать Тима, успокоилась.
  Аглая подала ей юбку и кофту и заторопила:
  - Вставай, соня! Одевайся, ешь пирожок, и пойдем искать твоего брата!
  Дарина быстро оделась и съела пирожок. Последний проглоченный кусок заставил ее позабыть, кто она есть, откуда и куда идет.
  Женщина достала из сундука мешок и сказала:
  - Дара! Я ухожу на лесное озеро собирать лебяжий пух, а ты в мое отсутствие уберись в доме, подмети двор и никуда не отлучайся. Когда я вернусь - мы наносим из колодца воды и приготовим еду. Все домашние дела нужно сделать до возвращения Мирта. К его приходу в чугунке должна быть горячая вода, а еда стоять на столе. После обеда мы с ним пойдем за хворостом, а ты переберешь пух.
  
  С того переломного в судьбе Тима и Дарины дня прошло много времени и утекло много воды. За то время, что они жили в доме Аглаи, никто из них не вспомнил, что они брат и сестра. Не вспомнили они ни родную мать, ни родительский дом. Аглая, любившая приемышей, как своих детей, умерла, так и не открыв им тайну их родства. Тим и Дарина, по ее воле ставшие Миртом и Дарой, похоронили ее, поплакали на могилке, и теперь Дара ходила с мешком к лесному озеру, торопясь доделать перинку ко дню свадьбы ставшего взрослым царского сына.
  В один из дней Мирт вернулся домой радостно возбужденный и сообщил Даре, перебиравшей пух, что во дворце назначены смотрины невесты царевича и начались предпраздничные приготовления.
  - А еще я по дороге домой встретил дядьку Башана и он обещал подарить мне свои новые башмаки, камзол и штаны, - похвастался Мирт.
  - Ах, Мирт! Мне так хочется полюбоваться нарядами девушек, но это невозможно, - вздохнула Дара. - Я могу только издали любоваться их каретами.
  - Не расстраивайся Дара! Я погоню на бойню для дворцовой кухни овечек и расскажу тебе обо всем, что мне удастся увидеть, - успокоил ее Мирт. - Может быть, кто-то из поварят даст мне ради праздника для нас что-нибудь из остатков с царского стола. Ты успеешь доделать перинку?
  - Постараюсь. Мне осталось собрать совсем немного пуха. Если бы у меня была праздничная одежда - я могла бы водить с девушками-селянками хоровод, и может быть мне удалось бы хоть краем глаза увидеть царевича и его невесту, - мечтательно сказала Дара. - Но хватит об этом. На нет и суда нет. Хорошо, что хоть у тебя будет обнова, и ты сможешь передать наш подарок по назначению.
  Мирту очень хотелось угодить Даре и приобрести для нее праздничный наряд, но у них не было на его покупку средств, а попросить наряд у кого-нибудь из женщин он не решался, чтобы не вызвать неудовольствия Дары. Из разговоров мужчин он знал, что женщины любят сплетничать по каждому поводу и боялся, что они своими острыми язычками пройдутся по Даре, облаченной в наряд с чужого плеча.
  В день смотрин слуги вынесли золотые кресла для царя и царицы и два кресла пониже для царевича и его будущей невесты и поставили их в тени навеса, увитого виноградными лозами. Дочери богатых и знатных родителей, нарядные и увешанные драгоценными камнями, выстроились на дворцовой лужайке в ряд. Церемониймейстер подал сигнал музыкантам. Под звуки флейт из дворца вышли улыбающиеся гостям царь и царица. Следом за ними с безразличным видом шел царевич с розой в руке.
  Царица окинула оценивающим взглядом ожидающих смотрин девушек и с восторгом шепнула мужу:
  - Ах! Какие красавицы! Посмотри сколько их приехало!
  - Да! - согласился с женой царь и подумал про себя "Сыну будет трудно выбрать себе невесту. У него выбор богаче моего!" Он взял свою все еще обворожительную супругу под локоток и повел ее к предназначенным для них креслам.
  Их Величества заняли свои места. Царевич, поигрывая розой, встал возле них, окинул равнодушным взглядом кандидаток в невесты и украдкой зевнул.
  Трубач протрубил сигнал к началу смотрин.
  Девушки по очереди выходили из строя и, красуясь, плавной поступью подходили к царской семье. Низко поклонившись, они отходили в сторону и, потупив взор, ждали выбора царевича, но роза ни в этот, ни на следующий день, ни одной из них не досталась - никому из них не удалось тронуть сердце наследника престола.
  Девушки приуныли, а их родители заволновались, что недостаточно роскошно одели дочерей. Испросив дозволения Их Величеств, они спешно послали слуг за новыми нарядами и украшениями для них. Царь, чтобы гости в ожидании возвращения слуг не скучали, решил развлечь их псовой охотой и назначил после ужина бал.
  Под звуки охотничьих рожков царевич и шумная толпа гостей выехали из ворот дворца. Чуть поодаль ехали егеря и ловчие, держа на сворках рвущихся вперед собак.
  Всадники доехали до леса и остановились. В ожидании сигнала начала охоты, они громко переговаривались между собой, натягивая поводья перетаптывающихся лошадей. Егеря, в поисках зверя и дичи стали прочесывать окраину леса. Ловчие с трудом сдерживали скулящих от нетерпения собак.
  А в это время во дворце шли приготовления к предстоящему балу. Селянки из еловых веток и цветов плели живые гирлянды для украшения парадной лестницы и залов, а их дети постарше натирали до блеска полы.
  Мирт пригнал на задний двор к дворцовой бойне пятьдесят овечек и в ожидании очереди стал восторженно наблюдать за повсюду снующими слугами. Юноша так увлекся, что не заметил, как убежала одна овца. Обнаружив ее пропажу он ужаснулся - за ущерб, причиненный царскому имуществу, ему грозила смертная казнь или штраф, но сумма штрафа была так велика, что для юноши он был равносилен смертной казни - такую сумму он не мог накопить за всю жизнь. Люди, находившихся в тот момент рядом с Миртом, не решились отложить свои дела, чтобы помочь ему поискать овечку. Стражники по распоряжению царя схватили Мирта и бросили в темницу дожидаться его суда.
  
  А за стенами дворца разгорелись настоящие охотничьи страсти. Егерь выгнал из зарослей кустарника лису, и собаки, захлебываясь лаем, погнались за ней по полю. Всадники помчались следом за собаками, гикая и подбадривая их свистом. Их взоры были прикованы к огненно-рыжей, стелющейся в стремительном беге лисе и никто не заметил стоявшую на опушке леса старую женщину, грозившую в их сторону посохом.
  Лиса сделала по полю полукруг, вильнула хвостом и нырнула в густые заросли шиповника. Собаки потеряли ее из вида и с громким лаем разбежались во все стороны, пытаясь отыскать лисий след. Всадники остановили разгоряченных скачкой лошадей и стали прислушиваться к лаю собак. Царевич, увлеченный охотой, не пожелал оставаться со всеми на месте и, крикнув: - Я поищу другую добычу! - углубился в лес.
  Вдруг до его слуха донесся звонкий призывный лай собаки.
  - Собака загнала зверя в ловушку! - обрадовался царевич и направил коня в сторону, откуда слышался лай. Очутившись на берегу лесного озера, он увидел прижавшуюся к стволу спиной прелестную белокурую девушку. У ее ног валялся мешок с высыпавшимся на траву лебяжьим пухом. Девушка, с закрытыми от страха глазами, держала на высоко поднятых руках лису. Собака с громким лаем наскакивала ей на ноги, принуждая бросить зверя.
  Царевич хлыстом отогнал собаку. Собака, недовольно ворча, отбежала в сторону и села, не сводя злых глаз с лисы и девушки, готовая вновь броситься на нее.
  Девушка, не слыша возле себя ужасного лая, открыла глаза и увидела красивого юношу на чудесном коне. Вдруг лиса вырвалась из ее рук и бросилась в лес. Собака с громким лаем сорвалась в погоню и скоро ее голос замер вдали.
  Первой опомнилась девушка. Она схватила мешок и стала торопливо подбирать рассыпавшийся по траве пух.
  Царевич спрыгнул с коня, намереваясь помочь ей, но порыв ветра разнес пух по водной глади озера.
  Дара, а это была она, села на траву, закрыла лицо руками и заплакала.
  Царевич опустился перед ней на колено и с участием спросил:
  - Милая, девушка, отчего ты плачешь?
  Дара мельком глянула на него и, потупив взор, сказала:
  - Добрый юноша! Много лет назад моя приемная мать начала собирать пух на перинку для будущей невесты царевича, и как раз сегодня я должна была ее доделать. Теперь это невозможно! Завтра объявят его невесту, и я не успею собрать нужное количество пуха, чтобы преподнести перинку в подарок.
  Царевич, узнав, что причиной слез была недоделанная перинка для им пока не выбранной невесты, весело рассмеялся.
  Дара, не понимая, что юноша нашел смешного в ее словах, в недоумении вскинула на него глаза, но юноша так искренне и заразительно хохотал, что она сначала застенчиво улыбнулась, а потом рассмеялась звонким смехом, напоминавшим перезвон серебряных колокольчиков.
  Вдруг неподалеку раздались звуки охотничьих рожков - это трубили егеря, рыскавшие по лесу в поисках царского сына. Царевич, не желая компрометировать Дару, вскочил на коня, приветливо махнул ей на прощание рукой и ускакал прочь. Скоро в лесу стало тихо, и он наполнился щебетанием и пением птиц.
  Дара подобрала запутавшийся в траве пух и вернулась домой. Дома она приготовила Мирту еду и поставила в печь котелок с водой. В ожидании его возвращения села перебирать пух, но радостное возбуждение от лесной встречи не покидало ее. Дара, улыбаясь своим мыслям, сидела возле не разобранного мешка и не замечала хода времени. Перед ее мысленным взором стояло смеющееся лицо юноши, спасшего ее от разъяренной собаки.
  Работа явно не спорилась.
  За окном сгущались сумерки, и ощущение радости в сердце Дары сменилось тревогой за Мирта, не пришедшего на обед. Вспомнив, что во дворце после бала будет фейерверк, она решила, что Мирт захотел издали посмотреть на красиво одетых людей, чтобы порадовать ее рассказом об увиденном, а если повезет, то принести что-нибудь вкусное из остатков с праздничного стола. Дара закрыла дверь на засов, плотно завесила окошки занавесками и легла в свою кроватку, оставив на столе зажженную свечу.
  А во дворце всю ночь не прекращались танцы. Яркие фейерверки, низвергаясь каскадами искр, освещали царский двор. Смех и музыка долетали до его самых потаенных мест, и Мирт тоже слышал их. В другое время они вызвали бы у него радость и восторг, но это было бы в другое время, а сейчас он томился в неизвестности, ожидая царский суд.
  К утру бал закончился. Их Величества удалились в свои покои. Гости разошлись отдыхать по отведенным для них комнатам. Слуги погасили свечи. Дворец погрузился в сон, но царевичу было не до сна. Он сидел у окна и в мыслях переживал события минувшего дня. Юноша словно наяву видел встреченную у лесного озера прекрасную незнакомку, и в ушах его звучал ее серебристый смех. Он понял, что именно этой девушке отдаст свою розу и не в силах заснуть, стал прохаживаться возле дверей спальни родителей, ожидая их пробуждения, чтобы объявить им о своем выборе.
  Решение сына не обрадовало царицу и рассердило царя. Задохнувшись от гнева, царь закричал на сына:
  - Не было в нашем роду и не будет того, чтобы наследник престола женился на какой-то нищенке! Только попробуй пойти против моей воли! Я лишу тебя наследства!
  Царь вскочил с места и заметался по комнате. Царевич понял, что переубедить родителей ему не удастся, и с понурым видом направился к выходу. Его Величество в гневе простер руку к сыну и закричал вдогонку:
  - Завтра же женишься на той, на которую я тебе сегодня укажу, а ослушаешься - ступай из дворца прочь!
  Царь посмотрел на жену, ища у нее одобрение и поддержку своим словам и угрозе, но царица промолчала и быстро вышла следом за огорченным сыном. Она догнала его в конце коридора и голосом полным участия попросила:
  - Илван, дорогой! Прошу, повремени с объявлением гостям о своем решении! Не гневи отца! Может быть, мы найдем с ним выход из сложившейся ситуации. Ты наш единственный сын и мы хотим, чтобы ты был счастлив. Подожди меня в саду, а я поговорю с Его Величеством.
  - Хорошо мама! - согласился Илван и пошел в сад ждать решение отца. А царица тем временем подсела к мужу и стала нашептывать ему на ухо:
  - Ваше Величество! Нам с вами совсем ни к чему терять авторитет и уважение сына и портить отношения с гостями. Нужно узнать, где живет девушка, и подослать к ней в дом верного слугу. Пусть он с помощником схватит ее, посадит в мешок и вместе с мешком бросит в озеро. Негодница утонет, а слуга распустит слух, что она сбежала с пастухом, которому вы велите тайно отрубить голову за ущерб, причиненный вашему имуществу. Конечно, сын, узнав эту новость, поскучает немного, но потом послушается вас и женится на девушке знатного рода, на которую вы ему укажете.
  Царь обрадовался совету жены, позвал верного слугу и повелел сделать так, как подсказала жена, но от себя добавил:
  - Лично брось мешок с негодницей в озеро и знай, если кто узнает о моем повелении, я велю казнить и тебя и помощника.
  Слуга в знак повиновения преклонил голову и пошел исполнять тайный царский приказ.
  А Дара спала в своем доме, не ведая о нависшей над ней бедой. Она проснулась от стука в дверь и подумала, что это вернулся Мирт. Быстро соскочила с постели, накинула на плечи накидку и открыла дверь, даже не спросив: "Кто там?"
  Царские слуги ворвались в дом.
  Они схватили Дару и, не обращая внимания на ее мольбу объяснить, в чем она виновата, скрутили ей руки и ноги, завязали рот и запихнули в мешок. Верный царский слуга перекинул мешок через седло и, отпустив помощников, поскакал к озеру.
  От сильной тряски повязка с губ Дары сползла, и, когда слуга снял мешок с лошади мешок и поставил его на землю, она стала умолять:
  - Добрый человек, отпустите меня, пожалуйста! Я бедная девушка и, поверьте, никому не сделала зла! Я не знаю за собой вины, за которую меня нужно тайно губить. Если я и виновата, то только в том, что вчера смеялась с незнакомым мне юношей. Но поверьте, мы смеялись не над кем-нибудь, а только над разлетевшимся по озеру пухом. Я на берегу озера собирала пух и шла домой, когда мне на руки прыгнула лиса. Ее преследовала разъяренная собака, и если бы не подоспевший вовремя юноша - собака растерзала бы и меня, и лису. Я редко выхожу из дома и почти ни с кем не знакома в округе. Я не знаю кто он мой спаситель. Юноша не назвался, а заслышав зов рожков, ускакал на прекрасном коне. Прошу, сжальтесь надо мной! - слезно молила Дара.
  Слуга пожалел девушку. Он поверил ее словам и не стал сталкивать мешок в воду, а оставил на волю божью стоять на обрыве.
  - Ты исполнил мою волю? - грозно спросил царь вернувшегося слугу.
  - Да, Ваше Величество! - не моргнув глазом, солгал тот. - Я сделал, как вы повелели. Мешок с девушкой внутри упал с обрыва в воду. Зубастые рыбы разорвут и мешок, и девушку на мелкие кусочки.
  Царь щедро наградил слугу и, обрадовав жену приятной новостью, объявил третий день смотрин невесты для сына.
  Слуги вынесли во двор золотые кресла для Их Величеств и два кресла пониже для их сына и будущей невестки. На дворцовой лужайке в третий раз выстроились в ряд богатые и знатные девушки в новых нарядах и украшениях - одна лучше другой!
  Царь и царица заняли свои места, но когда кресло Илвана осталось пустовать, поняли они, что сын ушел искать девушку, которую сам выбрал в невесты. Пришлось царю объявить гостям, что царевич внезапно заболел и что после его выздоровления будет назначен другой день смотрин.
  Знатные гости с пониманием отнеслись к его словам, выразили царю и царице сожаление по поводу неожиданной болезни их сына и вместе с дочерьми в тот же день разъехались по домам.
  А царь, нахмурив брови, приказал слугам обыскать всё кругом и найти беглеца.
  Слуги заглянули во все комнаты, облазили все закоулки царского двора и в самом дальнем углу обнаружили лишь пропавшую у Мирта овечку. Царевича они не нашли.
  Мирта выпустили из темницы, и он поспешил домой. К его ужасу в доме царил жуткий беспорядок: все кругом было перевернуто и раскидано. Красть в доме было нечего, и Мирт понял, что Дару, после смерти Аглаи заботившуюся о нем, похитили. Но кто? Зачем? Не найдя ответа на свои вопросы, Мирт, расстроенный случившимся, собрал разбросанные по комнате вещи, поставил на место уцелевшую посуду, заглянул в печь, но в печи было пусто. Он поднял валявшийся под столом сухарь, съел его половину, попил воды и лег спать. Дверь закрывать Мирт не стал - засов был сломан, а чинить его у него не было сил.
  
  Мешок с Дарой внутри всё еще стоял на краю обрыва озера. Руки и ноги у нее затекли, тело ныло, но она боялась пошевелиться, опасаясь свалиться в озеро, так как ясно слышала близкий плеск воды. И неизвестно, чем бы всё это для нее закончилось, если бы из леса на охоту за лебедем не вышла лиса.
  Лиса подкралась к неподвижно стоявшему мешку, обнюхала его со всех сторон и, уловив чутким ухом, что внутри мешка кто-то сидит, оттащила его в сторону. Затем она начала грызть угол мешка и вдруг учуяла знакомый запах девушки, которая недавно спасла ее от собаки. Лиса тявкнула и стала царапать мешок когтями и рвать зубами. Она делала это так усердно, что скоро от него остались лохмотья.
  Дара обняла спасительницу. Ласково приговаривая, она погладила лису, потому что ничего другого для нее сделать не могла. Вдруг лиса напряглась, подалась вперед и, поводя острыми ушами, начала к чему-то прислушиваться, но теперь и Дара слышала шорох чьих-то шагов. Девушка вытянула шею и увидела медленно идущую в их сторону старую женщину с корзиной и посохом в руках. Женщина внимательно смотрела себе под ноги, потом наклонялась, срывала что-то и клала в корзину, из которой торчали пучки различных трав и цветов.
  Лиса припала к земле и, пятясь назад, поспешно скрылась в высокой траве. Дара, не мигая, смотрела на приближавшуюся к ней женщину, в которой узнала колдунью, жившую в самой глухой стороне леса. Из рассказов Аглаи она знала, что знахарка приходит к озеру раз в год и собирает около него одной ей известные растения. Холодок страха сжал сердце Дары, ведь встречи с колдуньей избегали и люди, и звери, и птицы. Даже змеи старались уползти с ее дороги.
  Колдунья приблизилась к Даре и спросила:
  - Дара, почему ты со страхом смотришь на меня?
  Дара, услышав свое имя из ее уст, удивилась, а женщина с улыбкой продолжила:
  - Ты испугалась меня? Не бойся! Я просто старая женщина и тебе не сделаю зла. Я хожу, собираю травы и цветы и их отварами и настоями облегчаю свои недуги и недуги тех, кто обращается ко мне за помощью. Не спрашивай, откуда мне известно твое новое имя, но я тоже буду называть тебя Дара. Знаю, что тебе некуда идти. Пойдем со мной. Ты будешь жить у меня и поможешь собирать травы, коренья и цветы. У меня нет своих детей, которым я могла бы передать знания об их лечебных свойствах и если ты будешь прилежной ученицей, я обучу тебя знахарскому делу. - Колдунья посмотрела из-под руки на небо и добавила: - Решайся быстрее. Солнце уходит. Из-за охотников я потеряла драгоценное время, а мне надо так много еще успеть сделать!
  Сказала и медленно пошла дальше.
  Дару слова женщины успокоили и она, осознав, что терять ей нечего, а идти действительно было некуда, вскочила и побежала догонять колдунью. От пережитого волнения она не придала значения сказанным женщиной словам: "Не спрашивай, откуда я знаю твое новое имя" и решила, что та просто обмолвилась, так как помнила только одно свое имя - Дара. Оставшуюся часть дня она вместе с колдуньей собирала травы и цветы. Старая знахарка рассказывала Даре об их назначении и времени сбора, и только про сорванные у кромки воды цветы с мелкими голубыми лепестками ничего не ей сказала, а молча, положила их в корзину. Они вместе ходили по лугам и лесным опушкам до тех пор, пока не начало смеркаться. Последние лучи солнца золотили верхушки деревьев, когда сборщицы с полной корзиной лечебного сырья подошли к дому колдуньи.
  Хозяйка отворила незапертую дверь, зажгла и поставила свечу на стол. Дара внесла в комнату тяжелую корзину и в удивлении остановилась.
  Большую часть комнаты занимала побеленная печь. На стене около печи висели связанные в аккуратные пучки травы и цветы. Маленький стол, стоявший у окна, был выскоблен добела, а лавки укрыты цветными лоскутными ковриками. Низкие окошки почти полностью были закрыты шторками, искусно сплетенными из тонких ивовых прутиков. От двери к столу лежала дорожка-плетенка. В углу комнаты красовалась застеленная лоскутным одеялом деревянная кровать с целой горой подушек в пестрых наволочках. От колеблющегося пламени свечи по комнате гуляли причудливые тени. Развешанные травы и цветы источали тонкий аромат, от которого у Дары с непривычки слегка закружилась голова.
  - Тебе нравится у меня? - спросила хозяйка.
  - Да! - чуть слышно выдохнула Дара. - Скажите, пожалуйста, как мне следует к вам обращаться?
  - В народе меня зовут Зида и ты тоже можешь меня так называть, - ответила колдунья и стала разбирать принесенные травы и цветы. Пока Дара связывала их в пучки и развешивала сушиться, Зида вынула из печи чугунок с кашей и водрузила его на стол. Затем достала маленький чугунок с травяным чаем и позвала помощницу к столу. Дара так сильно проголодалась, что ей показалось, что она никогда не ела такой вкусной каши и не пила такого душистого чая. Хозяйка с нескрываемым одобрением смотрела на ученицу, за обе щеки уплетавшую кашу, и думала: "Знать, не ошиблась я в ней! Если она так хорошо ест, значит, так же хорошо будет и работать!"
  Наконец с едой было покончено. Дара вызвалась помыть посуду, а колдунья тем временем сдвинула две лавки вместе, положила на них перинку, подушку и покрывало и скоро девушка спала крепким безмятежным сном.
  
  А что же царевич? А царевич, пока Дара с наставницей собирала на лугах лечебное сырье, скитался по округе в поисках белокурой девушки, встреченной им у озера. Вечер застал его неподалеку от дома, в котором теперь Мирт жил один. Света в окне не было и царевич, утомленный поисками, не отважился постучаться в дом, чтобы узнать - не живет ли здесь та, которую он ищет? Он забрался в стог сена, сметанного на лугу и заснул крепким сном, намереваясь с восходом солнца продолжить поиски.
  Близилась полночь.
  Зида встала с кровати, подошла к мирно спящей Даре, постояла некоторое время, глядя на ее спокойное во сне лицо, и прошептала:
  - Нет, Дара! Я тебя не для того приютила, чтобы так скоро лишиться ученицы в твоем лице. Не бывать этому!
  Женщина недобро усмехнулась и вышла во двор. В небе сиял огромный диск луны. Колдунья воздела руки к небу, тихо, протяжно запела и медленно закружилась на месте. По небу поползли темные тучи и скоро они скрыли сверкающую холодным светом луну. Песня Зиды стала громче, кружение стремительнее, и, когда она закружилась с быстротой юлы, разразилась такая жуткая гроза, какой никто еще не видел. Проснувшиеся люди с побелевшими от ужаса лицами взирали, как молнии острыми огненными пиками беспрерывно пронзают небо. В их мимолетном свечении деревья и дома вырисовывались причудливыми силуэтами. Оглушительные раскаты грома раскалывали небосвод. Невесть откуда налетевший смерч подхватил стог сена вместе со спавшим в нем царевичем и потащил в неведомую даль.
  Зида дико хохотала и, воздев руки к небу, кружилась в бешеном танце и как только она в изнеможении упала на землю, буря стихла, тучи быстро развеялись, и в небе снова засияли яркие звезды и луна. Утром уже никто из людей не помнил о разыгравшейся ночью стихии, и ничто не напоминало им о ней.
  Блеск молний и раскаты грома не разбудили ни Мирта, ни Илвана, ни Дару. Брат и сестра спокойно спали до утра там, где их застала ночь.
  Мирт проснулся с восходом солнца, доел остатки сухаря, попил ключевой воды и пошел пасти царских овечек. Колдунья на рассвете разбудила сладко спавшую Дару, напоила ее молоком и увела с собой собирать болотные коренья. И только царевича утро застало далеко от тех мест, где он родился и вырос и где встретил белокурую девушку, которую по зову сердца наперекор родителям решил назвать невестой. Смерч перенес его вместе со стогом на небольшой остров и раскидал сено по побережью.
  Шум прибоя разбудил Илвана. Он открыл глаза и в удивлении сел. Юноша помнил, что заснул в стоге сена на лугу неподалеку от дома, стоявшего у леса, а теперь он видел перед собой лишь безбрежную водную гладь. Илван, думая, что он еще спит, ущипнул себя за ухо, но водная гладь не исчезла. Он в панике вскочил на ноги и тревожно огляделся: насколько хватало глаз, были видны лишь невысокие горы, местами густо поросшие колючим кустарником и деревьями, среди которых с пронзительным криком летали разные диковинные птицы.
  Вдруг Илвану на глаза попалась скала причудливой формы. Своими очертаниями она напоминала ползущую к воде большую ящерицу со сложенными на спине крыльями. В скале виднелось небольшое отверстие.
  Илван не знал, куда он попал и как скоро ему удастся отсюда выбраться и решил начать знакомство с местностью с этой скалы. К его удивлению, путь к скале занял гораздо больше времени, чем он рассчитывал - идти по прибрежному песку было непривычно и трудно.
  Солнце поднималось всё выше.
  Илвану захотелось пить, и он стал осматривать горы, ища глазами какой-нибудь источник воды. К своей радости он увидел стекавший откуда-то с гор небольшой ручей и начал торопливо взбираться по крутому склону к спасительной воде. Чтобы легче было карабкаться, Илван цеплялся руками за ветки кустарника и, когда тонкие ветки обрывались, он падал на камни, раня о них руки и колени, но не обращал на это внимания. Добравшись до ручья, он упал на колени и начал пригоршнями торопливо пить вкусную прохладную воду. Утолив жажду и умывшись, Илван поднял голову и замер. На камне напротив него сидела глянцево-черная исполинская ящерица с большой круглой головой. Ее голова и короткие, сильные лапы были покрыты оранжево-огненными пятнами, а спину украшали длинные оранжево-огненные полосы. Ящерица глядела на человека крупными выпуклыми черными глазами и поднятый кончик ее длинного круглого хвоста угрожающе шевелился. Илван, как завороженный, смотрел на шевелящийся кончик хвоста, и у него от страха на голове зашевелились волосы.
  Ящерица резко качнула головой, и царевич тут же ощутил в глазах сильное жжение. "Тварь выжгла мне глаза!" - испуганно подумал он, хватаясь за глаза руками, но боль скоро утихла.
  Илван открыл глаза и с опаской огляделся. Ящерицы поблизости не оказалось. Он не знал, кто она и насколько опасна, но что ничего хорошего от встречи с ней ждать не приходится - это он усвоил хорошо. Илван промыл глаза водой и, опасливо озираясь по сторонам, направился к причудливой скале. Вслед за ним, пронзительно крича, полетела стайка диковинных птиц с длинными хвостами и хохлатыми головами, но они юношу не интересовали. В своем стремлении до заката солнца дойти до скалы, он шел напролом через заросли кустарников и перелезал через стволы упавших деревьев, рискуя сломать руку или ногу.
  - Я должен проверить, не является ли отверстие входом в пещеру! - упрямо твердил он себе. - Если пещера окажется занятой каким-нибудь животным буду искать другое подходящее для ночлега место, но я должен найти его засветло.
  Птицы, словно предупреждая человека о чём-то, с громким криком носились над его головой, но Илван только отмахивался от них. С бешено колотящимся сердцем он подошел к отверстию, заглянул вовнутрь и остолбенел от увиденного зрелища.
  В центре просторной пещеры вокруг большого горящего костра сидело несколько ящериц, как две капли воды похожих на тварь, встреченную у ручья. У стены на высоком, широком каменном ложе лежал, свернувшись, огромный дракон. Веки дракона были чуть прикрыты, и казалось, что он дремлет. Вдруг дракон шевельнул крылом, и ящерицы прыгнули в огонь. Сноп искр взметнулся вверх и вместе с ним взвились их гибкие тела.
  Илван в ужасе зажмурился, но когда снова открыл глаза, увидел, что твари не сгорели: они танцевали, извиваясь в языках пламени, а дракон с довольной мордой через чуть прикрытые веки наблюдал за ними. Крылья, сложенные на его спине, чуть заметно трепыхали, и казалось, что он вот-вот слетит с ложа и закружится в огненном танце вместе с необычными танцорами.
  Илван был так заворожен увиденным зрелищем, что не заметил, как птичий гомон внезапно стих, и установилась такая тишина, что, казалось, можно было услышать шелест крыльев летящего комара.
  Дракон резко открыл глаза и повел их в сторону отверстия. Танцоры, повинуясь его взгляду, выскочили из пламени и по потайному проходу устремились наружу.
  Илван отпрянул от отверстия, чуть не подвернув ногу на камнях. Он бросился прочь от скалы, но ящерицы быстро догнали его и преградили путь. Кончики их приподнятых хвостов угрожающе зашевелились. Илвану ничего не оставалось, как под молчаливым натиском преследователей вернуться к скале. Под их конвоем он с трудом протиснулся по узкому проходу и оказался внутри пещеры.
  Дракон во весь свой гигантский рост сидел на каменном ложе. Он грозно глянул на появившегося в пещере человека и, изрыгая пламя, громовым голосом спросил:
  - Кто ты и как очутился на моем острове? Да еще посмел подглядывать за нами?!
  Илван вжал голову в плечи, зажал уши руками и жалобно попросил:
  - Ваше Драконство, говорите, пожалуйста, тише! У меня лопнут барабанные перепонки!
  - Ах, какие вы, люди, нежные! - сбавляя тон, прорычал дракон. - Отвечай быстрее, или я заживо сожгу тебя!
  - Простите, Ваше Драконство, но я попал сюда не по своей воле! - преодолев первоначальный страх, ответил юноша и сбивчиво пояснил: - Я царевич Илван - наследник престола Маларии и до сегодняшнего дня не подозревал ни о вашем существовании, ни о существовании этого острова. Я ушел из дома искать понравившуюся мне девушку, которая, судя по ее одежде из бедной семьи, но для меня это не важно. Я хотел предложить ей стать моей невестой. Устав от поисков, я заночевал в стоге сена. Ночью какая-то неведомая сила вместе со стогом принесла меня на этот остров. Не зная, когда и каким образом вернусь домой, я искал место подходящее для ночлега и заметил отверстие в скале. Я хотел проверить, не является ли оно входом в пещеру, в которой можно ночевать и увидел танцующих в пламени костра ваших подданных. Поверьте, я не подглядывал за вами! Все вышло случайно! Танец заворожил меня. Я не мог оторвать взгляд от необычных танцоров и забыл не только о времени, но и обо всем на свете!
  - Так ты говоришь, что тебе понравился танец моих саламандр? - спросил, сменив гнев на милость, польщенный дракон.
  - О! Так понравился, что я хотел бы увидеть его еще раз, но не смею просить вас об этой милости, - признался Илван.
  Дракон шевельнул крылом, и саламандры опустили хвосты.
  - Если то, что ты поведал о себе, правда - ты увидишь танец еще раз, и я помогу тебе вернуться домой. Но если ты солгал - будешь сожжен в огне! - пригрозил дракон и уже мягче посетовал: - Ах, Илван! Если бы ты знал, как я скучаю! Почти сто лет я не слышал никаких человеческих историй! Ты своим рассказом разбудил мое любопытство. Расскажи свою историю как можно подробнее, - устраиваясь поудобнее, велел дракон. - Я тебя слушаю!
  - Ваше Драконство! Прежде чем я расскажу вам о себе, можно попросить вас о небольшой услуге?
  Дракон нахмурился, и тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросил:
  - Меня?! Ты дерзнул меня просить об услуге? О какой услуге человек хочет просить хозяина острова?
  Кончики хвостов саламандр угрожающе шевельнулись.
  Илван с опаской покосился в их сторону и робко произнес:
  - Простите, но я ничего не ел со вчерашнего утра. Я очень голоден, и мои силы могут закончиться на самом интересном для вас месте рассказа. Нет ли у вас какой-нибудь человеческой еды?
  - А что ты обычно ешь? - полюбопытствовал дракон.
  - Я? О! Я очень непривередлив в еде, хотя больше всего обожаю суфле из гусиной печенки и артишоки с трюфелями. Могу съесть котлеты из рябчиков или лососины, язык копченый, окуня с ветчиной. Не откажусь от ростбифа из ягненка или фазана с фисташками. Подойдет куропатка с трюфелями, - начал перечислять Илван, но, увидев, что дракон глубоко задумался, неуверенно добавил: - А если у вас ничего из этого нет, то на худой случай сойдут пирожки или пирожные.
  - А ты ешь что-нибудь попроще? - почесывая за ухом, спросил дракон.
  - Попроще? - переспросил Илван и, немного подумав, воскликнул: - Нет, но я слышал, что есть такая простая еда, как хлеб, сыр, яйца птиц...
  - О! - обрадовался дракон. - С яйцами птиц у нас проблемы нет, а вот с остальным твоим меню... - хозяин пещеры с огорчением развел лапы в стороны. - Извини!
  - Ну, если так - я согласен на птичьи яйца! - согласился повеселевший Илван, осознав, что дракон сменил гнев на милость, и опасность быть сожженным миновала.
  Дракон посмотрел в сторону саламандр, и одна из них, повинуясь его взгляду, быстро уползла из пещеры, но вскоре вернулась, держа в пасти птичье гнездо, в котором лежало три крупных пятнистых яйца. Она положила гнездо у ног человека и отползла назад.
  Дракон нетерпеливо заерзал на месте.
  Илван не стал тянуть время, выпил содержимое яиц и вкратце поведал дракону историю о том, как, разыскивая скрывшуюся во время охоты лису, неожиданно встретил возле лесного озера очаровательную девушку. Тут Илван улыбнулся и рассказал, как отогнал от девушки собаку и вместе с незнакомкой весело смеялся над разлетевшимся по озеру лебединым пухом.
  - Я не мог удержаться от смеха, когда узнал, что причиной ее слез была недоделанная перинка для моей будущей невесты!
  - А девушка знала, кто ты? Как ее зовут? - полюбопытствовал дракон.
  - Увы! Я не представился и не успел спросить ее имя. Меня разыскивали егеря, и чтобы не компрометировать невинную девушку, пришлось ускакать восвояси. Дома я объявил родителям, что хочу жениться на ней, но они не одобрили мой выбор. Я сбежал из дома, чтобы найти любимую и поселиться с ней в другом месте, но не смог ее нигде отыскать!
  В пещере воцарилась тишина.
  Дракон сидел, подперев лапой голову, и из его глаз на каменное ложе капали крупные слезы.
  - Ах, как бы я хотел съесть твоих царственных родителей! - плотоядно сказал он, и хвосты саламандр угрожающе шевельнулись. - Чует мое нежное сердце, что это они коварно разлучили вас! Но дело сделано! Нужно искать выход из сложившейся ситуации! - дракон встрепенулся и деловито продолжил: - Давненько я хотел поразмяться и полетать, но не мог придумать, куда бы мне слетать?! А вот теперь я знаю, куда и зачем полечу. Я обещал тебе помочь вернуться домой?
  Дракон выжидающе посмотрел на Илвана и, когда тот кивнул, воскликнул:
  - Ну, так вот! Я сдержу свое слово!
  - О! Ваше Драконство! Вы вернете меня домой?
  - Нет! - ответил дракон, но видя, как у юноши задрожали губы, пояснил: - Конечно, твой рассказ до глубины души тронул меня, но домой ты вернешься после того, как отыщешь голубой камень. Только тогда я буду спокоен за твое будущее и за будущее твоей невесты.
  - Голубой камень? А зачем он мне нужен? - удивился Илван, но, заметив мелькнувшее в глазах дракона неудовольствие, поспешно спросил: - Где я должен искать камень и, что потом с ним делать?
  - О! Я скажу тебе это, когда придет время, но для начала выслушай меня! Когда я был маленьким... - начал рассказ дракон, но, заметив, усмешку на губах гостя, с укоризной заметил: - Ничего смешного в моих словах нет. Мы, драконы, тоже сначала бываем маленькими.
  - Извините, Ваше Драконство! Я совсем не хотел вас обидеть! Просто попробовал представить вас маленьким и...
  - Ну, хорошо! - примирительно буркнул дракон. - Так на чем я остановился?
  - Вы сказали, что когда вы были маленьким, - напомнил Илван, с трудом подавив улыбку.
  - Ну, так вот! Будучи маленьким, я от своих родителей слышал, что голубой камень встречается только на острове, который мы прозвали островом Ведьм. Все ведьмы земли в день полнолуния устремляются на поиск острова, чтобы с помощью колдовства найти в земле жилу с голубыми камнями, но не всем им удается туда долететь.
  - А чем замечателен камень, если они так упорно ищут его? - не удержался от вопроса Илван.
  Дракон не сразу ответил на заданный ему вопрос. Его начали терзать сомнения.
  Он опустил голову и задумался. "А не поторопился ли я с рассказом о голубом камне? Можно ли открыть человеку его волшебное свойство? Могу ли я доверить человеку свою тайну и тайну огненных саламандр?"
  Илван не понял, почему дракон прервал рассказ, и ему не терпелось поскорее узнать, где находится остров с голубыми камнями, чтобы добыть хоть один из них и поскорее вернуться домой, но он решил благоразумно набраться терпения и подождать продолжения рассказа. Дракон словно прочитал его мысли и, отбросив сомнения, сказал:
  - Ну, так вот! Мой прадед однажды случайно попал на тот остров, и случилось это как раз в день полнолуния. Он летел издалека, и навстречу ему дул сильный ветер. Уже темнело, и прадед очень устал. Он заметил впереди небольшой пустынный остров с пологой горой, на склоне которой росло около десятка развесистых деревьев и стал снижаться, чтобы отдохнуть до утра под их кронами, как вдруг увидел летевшую к острову ведьму. Чтобы не встречаться с ней, он быстро нырнул под свод деревьев и затаился. Боковой ветер мешал ведьме лететь и ей приходилось туго. Вид женщины говорил о том, что ее силы на исходе. Она пролетела мимо затаившегося прадеда, от усталости даже не заметив его, и опустилась неподалеку у подножия горы.
  Прадеду со своего места хорошо было видно, как ведьма, шатаясь от усталости, пустилась в пляс, громко напевая заклятие. Вдруг на том месте, где она танцевала, засветилась голубая дорожка. Женщина обеими руками начала разгребать рыхлую землю, и скоро в ее ладонях светился голубым светом, найденный ею камень. Находка придала ведьме сил, и скоро на земле лежало несколько мелких светящихся камней. Ведьма без устали разгребала землю и извлекала из нее всё новые и новые камни. Вдруг голубая дорожка пропала.
  Прадед думал, что ведьма заберет камни и улетит с острова, но она развела большой костер и уселась около него. Когда огонь почти погас, ведьма разбросала тлеющие головешки и переложила камни на место бывшего костра. Камни нагрелись, и их свечение прекратилось. Женщина поочередно брала камни в руки и разминала до тех пор, пока камень не становился мягким и податливым, как тесто. Из этого каменного теста она вытягивала нити. Работа была трудная, кропотливая и отнимала у нее много времени и сил.
  Луна постепенно смещалась на небосводе и ведьма все чаще посматривала на начавший алеть восток. Она торопилась закончить нелегкую работу до восхода солнца, но камней было много, и часть их так и осталась лежать на земле.
  Ведьма разложила грязные нити сушиться на теплом месте от костра, улеглась рядом с ними и, утомленная работой, быстро заснула.
  Прадед из озорства подкрался к ней, стащил камень и несколько нитей и, чтобы не быть застигнутым с поличным, быстро улетел с острова. Дома он рассказал жене о своей проделке. Жена для приличия немного поворчала на него, нечего, мол, приносить в пещеру всякую грязь и ненужные вещи и бросила камень в угол пещеры, а нити в костер...
  Дракон интригующе посмотрел на затаившего дыхание Илвана и, выдержав паузу, многозначительно произнес:
  - Каково же было их удивление, когда нити не только не сгорели в огне, а стали белее снега! С той поры белоснежная реликвия передается нами, драконами, из поколения в поколение и охраняется пуще ока.
  - А камень? Что сталось с камнем? - с нетерпением спросил Илван.
  - О! Камень - это совсем другая история! Я расскажу тебе ее позже. А пока и тебе, и мне надо немного отдохнуть. Сегодня день полнолуния, и мы должны успеть попасть на заветный остров. По дороге я обучу тебя словам заклинания ведьм. Пока ты будешь искать голубой камень, я буду охранять тебя и отгонять от острова ведьм, если они вдруг там появятся.
  - Ваше Драконство! А всё же, зачем именно мне нужен голубой камень? - дрогнувшим голосом повторил Илван вопрос, не дававший ему покоя. Ему не хотелось учить заклинание, но еще больше он опасался возможной встречи с ведьмами.
  - Ты что не внимательно меня слушал?! Тебе нужно добыть из камня пряжу ведьм, а мои ткачи соткут из нее для тебя кожу саламандры.
  Глаза царевича округлились, и, икнул от страха, он отпрянул назад.
  - Я... Я совсем не хочу быть саламандрой! Я хочу вернуться домой человеком! - чуть не плача произнес он и обреченно добавил: - Или не вернуться совсем!
  Дракон, видя, какое действие произвели его слова на человека, поспешил успокоить:
  - Не бойся! Обещаю, что надев кожу, ты не превратишься в саламандру, а так и останешься человеком!
  Илван ничего не понял из сказанного и теперь растерянно переводил взгляд с дракона на саламандр и обратно. Его потерянный вид развеселил дракона. Он громко захохотал, и с потолка пещеры посыпались мелкие камушки. Юноша с опаской посмотрел вверх и насупился.
  - Чем насмехаться надо мной, лучше объясните все по порядку! - обиженно произнес он.
  - Извини, но это не моя тайна! Я открою ее тебе, когда ты добудешь голубой камень! Если ты хочешь вернуться домой и жениться на своей избраннице, то ты должен во всем довериться мне и делать так, как я говорю! - примирительно сказал старый дракон, и царевич понял, что другого выхода, как отдать свою жизнь в драконьи лапы, у него нет.
  Остаток дня они провели в пещере, и, когда на остров начали опускаться сумерки, дракон с трудом разбудил крепко спавшего гостя.
  Илван открыл глаза и увидел перед собой ужасную драконью морду. От неожиданности он вскрикнул и зажмурился, думая, что это страшный сон. Затем подергал себя за ухо, снова открыл глаза и опять увидел ту же морду. Царевич понял, что это не сон, и начал отмахиваться от страшного видения, испуганно при этом бормоча:
  - Чур меня! Чур меня!
  - Ну, и крепко же ты спишь! Не сразу и добудишься! - не обращая внимания на причитания Илвана, с завистью произнес дракон. - Когда я был моложе, то я тоже крепко спал, но с возрастом мне становится всё труднее засыпать. Да и сон стал уже не тот. Просыпаюсь от каждого шороха.
  Пока дракон произносил свою тираду, Илван окончательно проснулся. Он вспомнил, где находится, и посмотрел по сторонам. Саламандр в пещере не было. Легкая краска смущения залила щеки царевича, и он пробормотал:
  - Извините, пожалуйста! Я крепко спал, а проснувшись, не сразу сообразил, где нахожусь. Нам что, уже пора лететь?
  - Да! - ответил дракон и нажал когтем лапы на камень, выступающий над изголовьем каменного ложа.
  Огромный камень со скрежетом сдвинулся с места, и за ним открылся ход, уходивший куда-то наверх. Дракон смерил юношу взглядом с головы до пят и сказал:
  - Иди за мной и ничего не бойся! Ход местами сужается. Пригибай на всякий случай голову пониже.
  С этими словами дракон скрылся в темноте потайного хода, и Илван поспешил за ним. Едва он успел нырнуть в тоннель, как каменное ложе встало на место, отрезав ему дорогу назад.
  Илван пригнул голову, вытянул руки перед собой и осторожно двинулся вперед, но хозяева острова за многие века пользования ходом так отшлифовали пол хода своим брюхом и хвостом, что он стал гладким, как паркет во дворце. Царевич пошел смелее и скоро услышал впереди сопение дракона. Ход постепенно сужался. Подъем стал круче и Илвану пришлось карабкаться согнувшись в три погибели. Потирая затекшую от неудобной позы поясницу, он подумал: "Хм! Интересно! Как тут протиснулся дракон, если даже для меня здесь места мало? Наверное, есть потайной ход в обход узкого места, но он не стал мне о нем говорить!"
  Неожиданно тоннель расширился, и впереди мелькнул тусклый свет. Илван обрадовался и пошел быстрее, но тут огромное тело дракона заслонило ему свет. Юноша от своей догадки тихо рассмеялся: "Ага! Значит, я был прав! У драконов действительно есть запасная дорога!"
  Скоро тоннель закончился, и в глаза Илвану ударил яркий после темноты свет. Прикрыв глаза рукой, он ступил на край небольшой довольно ровной площадки. Дракон ждал человека, заняв собой почти всю ее площадь.
  - Живо залезай ко мне на спину и держись за шею покрепче! - не давая Илвану отдышаться, велел дракон и, едва тот успел вцепиться обеими руками ему в шею, расправил крылья и взмыл вверх. По небу плыли низкие плотные облака, но скоро они закончились и над головами вспыхнули яркие звезды.
  Илван никогда не видел звезды так близко, и теперь они казались ему просто огромными. То тут, то там загорались всё новые и новые звезды, и скоро весь небосвод напоминал огромный именинный торт с множеством горящих свечей. Звезды были так обманчиво близки, что казалось, протяни руку - и можно потрогать их. Вдоволь налюбовавшись на звездное небо, царевич посмотрел вниз, но ничего внизу не увидел. Землю окутала темнота. Вокруг существовал только звездный мир и они, летящие в нем вдвоем с драконом.
  - Красиво? - повернув голову, поинтересовался дракон.
  - Сказочно красиво, - замирая от восторга, ответил юноша.
  Дракон свернул в сторону, и вдруг Илван справа от себя увидел яркий диск луны. Луна росла прямо на глазах, и царевич заворожено смотрел на это чудо.
  - Мы прилетели! Запоминай слова песни ведьм! - вдруг раздался голос дракона, и для царевича вмиг пропала магия звездного неба и очарование луны. Он вспомнил, куда и зачем они летят. От страха перед неизвестностью у него сжалось и заныло сердце. Илван оробел, и противный холодок страха пополз по его спине.
  - Ты не передумал возвращаться домой, чтобы жениться на прекрасной незнакомке? - спросил дракон, заподозривший, что с человеком происходит что-то неладное.
  Упоминание о возлюбленной заставило Илвана устыдиться своей робости, и он храбро ответил:
  - Нет! Я сейчас желаю этого больше всего! Говори слова песни ведьм! Я запомню их на всю жизнь!
  Дракон начал кружить над самой землей, и произносимые им слова при ярком лунном свете приобретали для человека зловещий оттенок и особый смысл:
  - "Темные силы неба! Светом луны заклинаю и прошу указать место, где голубые подземные реки протекают через каменное сердце Земли. Мне нужен лишь кусочек ее сердца, чтобы стать неуязвимым для огня", - пел дракон, и Илван словно эхо повторял за ним магические слова. В тот момент, когда лапы дракона коснулись земли, он произнес последние слова заклинания, и под его лапами вспыхнул голубой свет.
  Илван соскользнул со спины дракона на землю и стал обеими руками торопливо разгребать ее. Он так торопился, что не заметил, как дракон резко взмыл вверх и грудью закрыл его от стремительно спускавшейся вниз ведьмы. Сноп пламени вырвался из драконьей пасти, и яркая вспышка от сожженной ведьмы на мгновение осветила землю. Юноша в недоумении поднял голову, пытаясь найти источник света, но кроме дракона, спокойно парившего в вышине, ничего и никого не увидел.
  Вдруг ногти Илвана царапнули по твердой поверхности камня.
  - Неужели я нашел его? - обрадовался он и быстрее заработал руками. Извлеченный из земли крупный камень вспыхнул голубым светом, и юноша, завороженный его свечением, забыл обо всем на свете.
  - Быстро залезай мне на спину! - закричал дракон, опускаясь рядом с Илваном. - К острову с разных сторон приближаются три ведьмы! Я не справлюсь одновременно с тремя фуриями!
  Царевич от растерянности замешкался. Дракон пастью схватил светящийся камень и, взлетая, так неловко и глубоко вонзил когти в одежду на спине юноши, что сильно разодрал ему кожу.
  Илван застонал от боли и потерял сознание. Он не видел, как дракон в последний момент резко взмыл вверх, и ведьмы, с трех сторон стремительно атаковавшие их, промахнулись. Фурии, визжа от злости, пролетели мимо и, стукнувшись друг об друга, мешком рухнули на землю.
  Холод каменного ложа вернул Илвану сознание. Он со стоном открыл глаза и увидел склонившуюся над собой озабоченную морду дракона. Илван слабо улыбнулся и еле слышно спросил:
  - Что со мной? Я ранен?
  Он попытался приподняться, но когда из этого ничего не получилось, заволновался.
  - Почему я не могу подняться? У меня всё цело?
  - Успокойся! Ты цел и в полной безопасности. Правда, когда нам пришлось удирать от ведьм, твоя спина чуть пострадала от моих когтей, но это не смертельно. Самое главное, что голубой камень, который ты успел откопать, находится здесь, в пещере. А от твоих ран, которые уже промыты и смазаны нашим чудодейственным бальзамом, к утру не останется и следа.
  Дракон взял из пасти саламандры кусочек остро пахнущей древесной коры и протянул его человеку.
  - На, пожуй немного! - с отеческой заботой предложил он.
  Илван недоверчиво покосился на кору.
  - Бери, бери! - подбодрил его дракон. - Конечно, это не пирожное, но зато утром ты проснешься здоровым и полным сил.
  Царевич осторожно взял протянутый кусочек коры и, чтобы не обидеть хозяина, осторожно куснул его. К его удивлению вкус коры оказался намного приятнее, чем ее запах. Илван с удовольствием сжевал кору, и глубокий сон быстро сморил его. Легкая улыбка тронула губы заснувшего юноши, потому что во сне он снова очутился на берегу лесного озера рядом с прекрасной незнакомкой.
  Дракон, стараясь не потревожить его сон, осторожно улегся рядом.
  - Ах! Какой он счастливый, что может так сладко спать и видеть сны! А я, хоть обглодай всё дерево, не сомкну глаз до утра! - с доброй завистью произнес дракон и, сложив крылья, тут же оглушительно захрапел.
  Пока они пребывали в плену сладкого сна, Дара вместе с приютившей ее колдуньей бродила по низинам в поисках лечебных кореньев. Корзина, которую она носила вслед за Зидой, постепенно наполнялась лекарственным сырьем и тяжелела. Уставшая за день Дара начала отставать от Зиды, и та, жалея ее, замедлила шаг. Наконец они дошли до старого корявого дерева, росшего неподалеку от их дома, и остановились. Дара поставила корзину на землю и стала растирать затекшие ладони.
  Зида насторожилась и положила свою морщинистую руку на ее руки, призывая девушку к тишине.
  Дара замерла.
  Вдали послышался быстро приближавшийся стук лошадиных копыт, и скоро на еле заметной тропинке показался всадник. Подъехав поближе, он резко натянул поводья, остановил коня и грубо спросил Зиду:
  - Это ты, что ли, старая, будешь лекаркой?
  Услышав такое к себе обращение, колдунья нахмурилась и, еле сдерживая гнев, с достоинством ответила:
  - Я не лекарка, а знахарка Зида! И лечу я не всех, а только тех, кого пожелаю!
  - А эта девица, что стоит рядом с тобой, кто тебе будет? - не меняя тона, поинтересовался всадник, ткнув пальцем в Дару.
  Дара открыла рот, чтобы назваться, но Зида жестом приказала ей молчать и ответила за нее:
  - Это моя ученица! А вот кто ты такой и что ищешь около моего дома, который даже звери обходят стороной? И как ты смеешь разговаривать со мной, сидя на коне, да еще таким непочтительным тоном? - строго спросила колдунья.
  Всадник замялся, глаза его трусливо забегали по сторонам. Вдруг конь под ним захрапел и начал бить копытом в землю. Неожиданно конь взвился на дыбы, скинул седока на землю, взбрыкнул ногами и с громким ржанием ускакал прочь, скрывшись в глубине леса. Мужчина с трудом поднялся и, потирая ушибленное при падении колено, недовольно заворчал:
  - Это ж надо! Меня, лучшего царского наездника, сбросил самый смирный в царской конюшне конь! Да если я расскажу об этом дворовым, мне никто не поверит и...
  С этими словами он распрямился и встретился взглядом со стоявшей перед ним колдуньей. Глаза Зиды горели такой лютой ненавистью, что посланец царя от страха онемел и навсегда потерял дар речи. Мыча что-то нечленораздельное, он без оглядки бросился наутек. Колдунья захохотала и погрозила убегавшему невежде кулаком.
  Дара с открытым ртом во все глаза наблюдала за этой сценой.
  Зида перестала смеяться и провела ладонями по лицу, словно снимая с него паутину.
  - Дара, ты хочешь научиться тому, что сейчас видела? - уже спокойно спросила она.
  - Да, но боюсь, что у меня ничего не получится!
  - Получится! Непременно получится! При желании всему можно научиться! Бери корзину, и пойдем-ка мы с тобой домой! Скоро совсем стемнеет, да и нам больше нечего делать в лесу.
  - А тот человек? Что будет с ним?
  - Не знаю! Для меня он уже перестал существовать! Я и тебе советую поскорее забыть о нем! - равнодушно ответила Зида, направляясь в сторону своего жилья. Дара последовала за ней, пытаясь выбросить увиденную сцену из головы, но у нее ничего не получалось. Перед ее мысленным взором стоял конь, скрывшийся в лесу.
  Зида обернулась, пристально посмотрела на грустно плетущуюся ученицу и загадочно улыбнулась.
  Вдруг громкое приветственное ржание вывело Дару из задумчивости. Она вскинула голову и увидела стоявшего у крыльца дома коня. Он был цел и невредим. Девушка поспешила к дому, поставила корзину на землю и обняла коня за шею. Слезы радости были ей наградой за те душевные муки, которые она пережила, думая о том, что дикие звери растерзали это прекрасное, умное животное. Зида с теплотой во взгляде смотрела на них и думала про себя: "Нет, Дара! Я не стану учить тебя тому, что ты видела сегодня! Ты никогда не сможешь применить этих знаний на деле, потому что у тебя слишком добрая душа и отзывчивое сердце. Может быть, оно и к лучшему?"
  Колдунья постояла немного и неспешно пошла в дом. Дара погладила коня по шелковистой шее и ласково прошептала:
  - Не бойся, мой друг! Тебя здесь никто в обиду не даст! Завтра ты пойдешь с нами к озеру и вдоволь пощиплешь свежей травки.
  Конь фыркнул и, словно понимая то, что ему сказала Дара, согласно закивал головой. При упоминании об озере Дара погрустнела и вздохнула. Она прижалась щекой к теплой морде животного и тихо прошептала:
  - Мне очень хочется побыть с тобой подольше, но нужно идти. Мое отсутствие может вызвать недовольство Зиды.
  Дара с неохотой взяла корзину и понесла ее в дом. Открыв дверь, она увидела, что Зида уже растопила печь и теперь ухватом ставит в нее котелки. Дара с удивлением стала рассматривать котелки. С тех пор как она жила в этом доме, она не только ни разу не видела их, но даже и не подозревала об их существовании. Котелки были гораздо меньших размеров, чем те, в которых обычно готовилась еда, и к тому же они были сильно закопчены.
  - Поставь корзину у окна и садись ужинать без меня! - не поворачивая головы, непривычно сухим и строгим голосом велела колдунья. Дара виновато потупила взор.
  - Вы рассердились, что я немного постояла с конем? - спросила расстроенная Дара. - Простите, пожалуйста. Конь всколыхнул во мне что-то такое дорогое, но давно забытое, что я не смогла сразу уйти от него.
  Зида внимательно посмотрел на ученицу и тихо ответила:
  - Нет, Дара! Я не сержусь на тебя, но у нас очень мало времени. Люди так боятся меня, что давно забыли дорогу к моему дому, и только великая нужда могла привести их сюда. Посланец из дворца не случайно появился здесь. Видно, во дворце случилась какая-то беда! Я сама разберу корзину, а ты садись кушать. Когда поешь - поможешь мне готовить снадобье!
  Дара, не задавая лишних вопросов, поела кашу с лепешкой и запила все душистым травяным чаем с медом. Она собрала посуду, чтобы помыть ее за собой, но Зида остановила ее:
  - Оставь всё как есть и иди сюда. Я научу тебя различать коренья по лечебной силе.
  Дара подошла к Зиде и стала смотреть, как она ловко сортирует принесенное из леса сырье, откладывая в сторону коренья, густо опутанные тонкими длинными корешками. Зида отобрала несколько особо узловатых корешков и, растирая их пальцами, стала поочередно подносить к носу. Закрыв глаза, она вдыхала источаемый корнями аромат и сердито отбрасывала в сторону.
  - Не то! Совсем не то, что мне нужно! - ворчала она. - Слишком сухо стало в нашей части леса! Корень не успел набрать силы. Придется искать другие коренья за дальним болотом!
  Дара, услышав про дальнее болото, испуганно подалась назад. Ей очень не хотелось в одиночку на ночь глядя бродить по лесу, но, пересилив свой страх, она спросила:
  - Мне сейчас надо идти?
  - Да! И немедленно! Возьми с собой коня! Так оно будет быстрее!
  Дара схватила копалку и поспешно выбежала из дома. Конь словно ждал ее. Он преклонил колени, чтобы девушка могла взобраться ему на спину, и они во весь опор помчались к дальним болотам.
  Взошедшая луна тускло освещала чуть приметную тропинку. Ветки хлестали Дару по лицу и стегали по морде коня, но они не замечали этого и быстро мчались вперед. Вскоре деревья поредели, и конь перешел на шаг. Он осторожно ступал по земле, пока совсем не остановился. Дара шевельнула поводья, но конь остался стоять на месте. Впереди было топкое болото.
  "Ну что ж! Значит, дальше мне придется идти самой!" - подумала Дара, спрыгивая на землю. Она оставила коня на краю болота, а сама, осторожно нащупывая ногой болотные кочки, стала медленно продвигаться вперед. Наконец ее нога ступила на твердую почву. С трудом отыскав при обманчивом лунном свете нужное место, она накопала несколько кореньев и поспешила назад.
  К радости Дары, конь стоял на том же месте, где она его оставила. До коня было уже рукой подать, как вдруг перед Дарой сверкнули два чьих-то огромных желтых глаза, и тут же раздался жуткий хохот. От неожиданности она вздрогнула и оступилась. Ноги ее медленно стали погружаться в топкую грязь. Дара испугалась и пронзительно закричала. Конь рванулся вперед, но вдруг сильная рука дернула его за поводья. Конь остановился, мотнул головой и протестующе заржал, но Зида крепко держала поводья.
  - Ну вот! Я так и знала, что рано тебя отпускать одну! - проворчала она, глядя в расширившиеся от ужаса глаза побледневшей Дары. - Хватайся за верхушку дерева и держись крепче!
  Тонкое высокое дерево, росшее на самом краю болота, под взглядом колдуньи медленно стало клониться вниз.
  Дара запихнула коренья за пазуху и цепко обеими руками ухватилась за ветки. Дерево так же медленно распрямилось и вытянуло пленницу из трясины. Как только Дара оказалась на сухом месте, колдунья отпустила поводья коня. Конь подошел к Даре и она, разрыдавшись, уткнулась лицом в его гриву.
  Зида протянула ей маленький флакончик и сказала:
  - Выпей это и успокойся! Тебя напугал филин, но его не надо бояться. Он часто прилетает в эти места, и он единственный, кто не боится встречи со мной. Да и то, наверное, только потому, что я по ночам сплю, а не слоняюсь по лесу.
  Дара, икая от пережитого страха, опорожнила флакончик, и ее щеки порозовели. Она вынула из-за пазухи коренья и протянула наставнице - коренья, нагретые теплом ее тела, источали тонкий аромат миндаля.
  - Молодец, Дара! Это то, что нужно! - похвалила Зида ученицу, пряча коренья в складках одежды. - Живо залезай на спину коня! Мы вернемся домой другой дорогой!
  Зида взяла коня под уздцы, и конь, с Дарой на спине, послушно пошел за ней. Зида свернула с тропинки и самой короткой дорогой, известной только ей, они втроем вскоре вернулись домой.
  Глаза Дары слипались от сна, голова клонилась на грудь. Зида помогла сонной девушке сойти с коня. Дара добрела до своей постели и, не разбирая ее, повалилась поверх покрывала и тут же крепко заснула.
  Зида развела огонь в печи, сняла со стены пучки разных трав и когда вода в маленьких котелках закипела, шепча заклинания, поочередно опустила их в котелки. Отряхнула землю с добытых Дарой кореньев и плотно уложила их в большой котел. Зачерпнула кружкой пахучую жидкость из каждого из семи маленьких котелков и залила этим отваром коренья. Подкинула поленья в печь, поставила котел на огонь и стала тихо напевать заклинания. По мере закипания воды голос Зиды крепчал, и когда жидкость забурлила, она запела во весь голос. От кореньев пошел сильный пряный запах. Лечебное снадобье было готово. Зида ухватом сняла котел с огня, накрыла крышкой и плотно укутала своей шалью. Утомленная за день она легла спать, но сон не шел к ней. В темную душу Зиды впервые за долгую жизнь закралось сомнение, и причиной тому была Дара.
  "Передо мной встал нелегкий выбор, и я не знаю, как мне поступить! - думала Зида. - Царь будет ко мне слать одного гонца за другим и умолять о помощи его занедужившей супруге, но идти ли мне во дворец одной или с Дарой? Живи я здесь одна, я бы быстро отвадила царя от своего дома, а так он не оставит нас в покое. Мне либо придется покинуть с Дарой эти места, либо..." - колдунья поморщилась, представив, что ей придется сделать, чтобы их оставили в покое.
  Зида зажгла свечу, подошла к спящей Даре и прислушалась к ее дыханию. Она пристально вглядывалась в ее прекрасное лицо, пытаясь найти на нем какой-нибудь след пережитого недавно страха, но лицо девушки было безмятежно. Зида вздохнула, поставила свечу на стол и прошептала:
  - Ах, Дара, Дара! Ты всколыхнула мою душу, а ведь никому не ведомо, что у каждой колдуньи есть слабое место! Моим слабым местом оказалась ты. Жаль, что судьба на исходе жизни послала мне ученицу. Я очень дорожу тобой. У меня еще достаточно сил, чтобы расправиться и с царем, и с царицей, и со всеми их прислужниками, но царской семье служит твой брат. Самоучка-травница Аглая с помощью забывай-травы заставила вас забыть свое прошлое, но ни ей, ни мне, ни кому другому не под силу вырвать вас из сердца друг друга. В заветный час я наделю заветный цветок магической силой и укажу тебе на него. Цветок вернет тебе и твоему брату память о прошлом. Мне ведомо, что, нарушая обет служения темным силам, я не уйду без страданий из этого мира, но мои физические страдания будут меньше тех душевных мук, которые выпали и еще выпадут на твою долю.
  Свеча начала потрескивать и чадить. Зида подошла к столу, чтобы снять с нее нагар, как вдруг с языка пламени сорвалось темное облачко.
  "Это знамение! - подумала колдунья. - Вот так многие из нас, сгорая, взлетели над пламенем костра и..."
  Зида не додумала мысль и одним дыханием задула свечу.
  В окне забрезжил рассвет.
  Старая женщина, так и не сомкнувшая в эту ночь глаз, сняла шаль с котла и взяла его в руки, чтобы отнести на стол.
  - Я проспала?! - вскричала Дара, вскакивая с постели. - Подождите! Я сейчас помогу вам!
  Она подхватила и водрузила котел на стол. Зида сняла с него крышку, и по комнате поплыл запах миндаля. Дара заглянула в котел и увидела в нем густую темную массу, покрытую тонким слоем прозрачной жидкости.
  - Что это? - удивилась она.
  - Коренья из-за дальнего болота. Они впитали в себя силу трав и цветов, а отвар обогатился их силой, - пояснила Зида. - Возьми ложку и аккуратно собери в склянку все жидкость с поверхности. Только не волнуйся и не торопись. Одно неловкое движение испортит снадобье и наши труды пропадут даром. Придется заново всё делать.
  Дара вспомнила про болото и побледнела. Ее лицо страдальчески сморщилось, а руки предательски задрожали.
  - Я боюсь! - еле слышно сказала она. - Я не смогу сделать это аккуратно!
  Дара всем своим видом взывала к сочувствию к себе, но Зида была непреклонна.
  - Послушай, Дара! Ты ведь по доброй воле стала моей ученицей и уже многому у меня научилась! Ты должна это сделать! - властно произнесла колдунья. - Пора овладеть искусством врачевания. Представь, что ты снимаешь пену с обычного варева, и у тебя всё получится.
  По телу Дары пробежала мелкая дрожь. Она взяла ложку и, словно под гипнозом, точными уверенными движениями сделала то, что было ей велено.
  - Молодец! Теперь, не перемешивая, аккуратно переложи распаренные корни в кувшин, а потом запечатай кувшин и склянку воском.
  Дара выполнила и это приказание.
  Зида придирчиво осмотрела запечатанные сосуды и одобрительно кивнула головой.
  - Молодец! Всё сделала хорошо! Теперь иди, закопай склянку и кувшин в землю в приметном для себя месте, чтобы, когда случится в них надобность, ты могла бы их быстро отыскать.
  Дара хотела расспросить Зиду, что нужно врачевать этими снадобьями, но, опасаясь показаться излишне любопытной, промолчала и решила подождать, когда наставница сама ей про то расскажет. Она вышла с копалкой, кувшином и склянкой во двор, но скоро вернулась, села за стол и уронила голову на руки.
  Зида с жалостью посмотрела на нее и сказала:
  - Дара, послушай меня! В кувшине, который ты спрятала, находится целебный бальзам. Рана, смазанная им, срастается так, что на ее месте не останется и следа, а жидкость из склянки возвращает человека к жизни. Состав и способ приготовления этих снадобий есть в магической книге и эти знания передаются под большим секретом потомственными знахарками из поколения в поколение. Я не могу открыть тебе этот секрет, так как ты не моя дочь, но ты моя ученица и ты со временем можешь стать обладательницей магической книги. А сейчас ты должна знать, что зельем из склянки знахарь может воспользоваться только один раз в жизни и поэтому, прежде чем ты захочешь применить зелье, взвесь все за и против. Ты поняла меня?
  Дара с тревогой спросила:
  - Почему вы говорите со мной так, как будто мы прощаемся навсегда?
  Зида отвернулась от нее, подошла к окну и задумалась. Время шло, но старая знахарка не торопилась с ответом. После долгих раздумий, она глубоко вздохнула и, не поворачивая головы, нехотя обронила:
  - Во дворце от душевных мук занедужила царица и мне волей-неволей придется идти туда.
  - А я? - вскинулась Дара. - Я пойду с вами?
  - Нет, моя дорогая! - с сожалением ответила Зида. - Ты останешься и будешь ждать.
  - Значит, вы скоро вернетесь, и мне не придется ночевать в доме одной? - с надеждой спросила Дара.
  Зида медленно повернулась, и по ее лицу пробежала легкая тень.
  - Нет, Дара, я скоро не вернусь, но ты всё равно будешь ждать!
  - Кого или чего я должна ждать здесь одна? - голос Дары дрогнул.
  Зида усмехнулась и загадочно ответила:
  - Ты будешь ждать свою судьбу!
  Колдунья разлила по бутылочкам остатки отваров, сняла со стены нужные ей пучки трав и уложила все в дорожную сумку.
  Дара с тоской наблюдала за сборами Зиды. В душе ее теплилась надежда, что она передумает и возьмет ее с собой во дворец, но надежде не суждено было сбыться. Зида закончила сборы и вместе с Дарой вышла во двор.
  Конь при их виде радостно заржал, и в тот же момент из леса выехал новый посланец царя. Зида и Дара заметили всадника и стали молча ждать его приближения.
  Посланец спешился и с опаской приблизился к ним. Он надеялся, что старуха или девушка первыми спросят его о цели визита, но они обе хранили молчание.
  Мужчина, преодолевая суеверный страх перед знахарками, напыщенно обратился к Зиде:
  - Меня прислал к тебе, ведающей секретами исцеления недугов, Его Величество и вот его воля: царь желает, чтобы ты вылечила его занедужившую супругу, и велел передать, что если ты исцелишь царицу - он щедро наградит тебя.
  Зида прищурила глаза и голосом, не сулившим ничего хорошего посланцу, спросила:
  - А если не исцелю?
  Вопрос поверг мужчину в жуткую растерянность, а прищур колючих глаз Зиды вселил в него ужас. Боясь разделить участь, постигшую первого гонца, он рухнул на колени и пополз к Зиде с протянутыми в мольбе руками.
  - Умоляю! Не губи меня! Я лишь слуга своего господина. Царица уже несколько дней хворает, а дворцовые лекари бессильны ей помочь. После исчезновения из дворца царевича она совсем тронулась умом. Царь, опасаясь, что жена пойдет искать сына, приставил к дверям ее спальни стражу и под страхом смерти запретил лекарям рассказывать, кому бы то ни было, о ее болезни. Но разве людскую молву остановишь? Говорят, что царевича во время охоты околдовала обернувшаяся лисой колдунья, и она сманила его к себе.
  Дара, услышав рассказ о лисе и пропавшем царевиче, подалась вперед, но Зида движением руки остановила ее. Посланец по-своему истолковал движение Дары, протянул к ней руки и поспешно забормотал:
  - Прошу, поверьте мне! Это не выдумка! Я говорю чистую правду! Стражник, приставленный к дверям царской спальни, слышал, как царь в приступе гнева кричал на сына, что не позволит ему жениться на нищенке. Он был так взбешен, что царица побоялась вступиться за сына. А на следующий день царевич пропал. А еще говорят, что в тот же день исчезла девушка, жившая в одном доме с пастухом царских овечек. Не иначе это проделки лисы-оборотня, пожелавшей, чтобы наследник престола женился не на нищенке, а на ней. Царь послал слуг на поиски сына, но он словно испарился. О нем нет ни духа, ни слуха - вот царица и повредилась умом от переживания.
  Посланец зыркнул по сторонам и чуть слышно прошептал:
  - Поговаривают, что пропавшая девушка и есть та лиса-оборотень!
  Мужчина закончил путаный рассказ и теперь в тревожном ожидании переводил взгляд с Зиды на Дару.
  Сердце Дары бешено заколотилось. Смятение и негодование потрясли ее, и она чуть было не лишилась речи. Дара не могла и не хотела верить, что лиса, которую она спасла от разъяренной собаки и которая в свою очередь вызволила ее из мешка - оборотень. Но еще больше Дара была потрясена тем, что оборотнем, повинным в исчезновении царевича считали ее - ее, которая с первого взгляда полюбила спасшего ее от собаки юношу.
  - Нет! Этого не может быть! Ты лжешь! - закричала Дара. Гнев и ярость исказили ее прекрасное лицо. Не помня себя, она с горящими от гнева глазами бросилась к мужчине, намереваясь вцепиться ему в волосы и в кровь расцарапать лицо, но властный голос Зиды остановил ее.
  - Не смей дотрагиваться до него! Он всего лишь царский посланец! Если ты нанесешь ему увечье, то этим только навредишь себе и мне!
  Колдунья с презрением посмотрела на сжавшегося от страха мужчину, с ужасом взиравшего на взбешенную Дару, потом перевела взгляд на вспылившую ученицу и, пряча в глазах усмешку, удовлетворенно добавила:
  - Теперь, моя дорогая, я не опасаюсь за твое будущее!
  Но Дара не слышала ее слов. Она стояла с раскрасневшимся от негодования лицом и раздувавшимися от гнева ноздрями. Ее глаза метали молнии. Пытаясь погасить вспышку гнева, она сжала кулаки и с силой вонзила ногти в ладони.
  Зида украдкой вздохнула и с сожалением подумала: "Как жаль, моя девочка, что нам с тобой скоро придется расстаться. Из тебя со временем получилась бы настоящая колдунья".
  Зида сурово глянула на дрожащего от страха мужчину и приказала:
  - Вставай! Я поеду во дворец на твоей лошади, а ты туда вернешься пешком!
  Посланец хотел было возразить ей, но вовремя осекся. Он не стал дожидаться повторного приказания и поспешно удалился, ощущая спиной гневный взгляд Дары.
  - Дара, возьми своего коня и проводи меня до озера! - попросила Зида. - Я хочу тебе кое-что сказать!
  Всю дорогу до лесного озера обе знахарки, молча, ехали бок обок, и каждая из них думала о своем, но чем ближе они подъезжали к озеру, тем сильнее колотилось сердце Дары от нахлынувших на нее воспоминаний. Она подалась вперед, словно ожидая увидеть приветливое лицо юноши и услышать его задорный смех, но берег был пустынен. Вдруг Дара вспомнила слова посланца о желании царевича жениться на бедной девушке, которую он встретил у лесного озера.
  "Неужели его избранницей стала я? - подумала она и от своей догадки пришла в смятение. - Так вот почему меня хотели тайно утопить в озере?! Но если кому-то было неугодно, чтобы невестой царского сына стала я и от меня решили избавиться таким путем, то куда подевался он сам? Неужели и его похитили? А чтобы меня некому было защитить, то и Мирта тоже..."
  Мысль об ужасной участи, постигшей Мирта, ужаснула Дару. Она протяжно застонала, и чувство надвигающейся беды сковало ее сердце.
  "У кого теперь искать защиту, если и Зида, тонко чувствующая состояние моей души, оставляет меня одну?"
  От этих размышлений Даре стало тоскливо и она разрыдалась.
  - Почему я такая несчастливая, что приношу другим одно лишь несчастье?! - сквозь рыдания воскликнула она.
  - Неправда, Дара! Ты очень счастливая! - возразила Зида, украдкой наблюдавшая за выражением ее лица. - Просто еще не пришло время для твоего счастья. Оно заблудилось, но скоро найдет к тебе дорогу, и ты обязательно встретишься с ними.
  В тоне, каким Зида сказала это, было столько уверенности и теплоты, что слезы Дары высохли, и она в ответ благодарно улыбнулась.
  Зида остановила коня, показала рукой в сторону тихой заводи и сказала:
  - Дара! Ты должна каждый день моего отсутствия до полудня приезжать к той заводи. На прибрежном лугу цветет много разных цветов, но ты не должна их срывать. Ты должна ждать, когда у кромки воды ровно в полдень зацветет голубой цветок. Он будет обладать волшебным свойством только один час. Заклинаю тебя, не пропусти момент начала его цветения. Набери полную горсть голубых цветов и, пока они не потеряли свежесть, завари их в маленьком котелке водой, кипящей белым ключом. Поставь котелок с взваром на мою постель и накрой моей подушкой. В полночь разлей настой поровну в две бутылочки, плотно укупорь их и оставь до восхода солнца в холодной воде родника. С первым лучом солнца достань обе бутылочки и выпей настой из любой из них. Ты поняла меня?
  - Да! А что мне делать с другой бутылочкой? Для кого она предназначена?
  - Это тебе откроется, когда ты сделаешь так, как я сказала.
  - А как называется голубой цветок?
  - Каждая знахарка называет его по-своему. После того как ты испытаешь волшебную силу цветка на себе - ты дашь ему свое название. А теперь, моя дорогая, возвращайся назад. Мне пора во дворец. Прощай.
  Зида тронула поводья и, не торопясь, поехала в сторону дворца.
  - До свидания! - прокричала ей вслед Дара. - Я буду ждать вас!
  Она проводила долгим взглядом уехавшую наставницу и, когда та скрылась из вида, спешилась. Оставшись одна, Дара отпустила коня пастись, а сама побрела по берегу озера. Ноги сами привели ее к тому месту, где она не так давно собирала лебяжий пух на перинку в подарок невесте царского сына.
  "Где теперь мой любимый? Жив ли? Встретимся ли мы с ним когда-нибудь снова?" - подумала Дара, и Илван, спавший в пещере дракона, в этот момент вздрогнул и открыл глаза.
  
  В пещере царил полумрак.
  Царевич сладко зевнул и потянулся. Чтобы не тревожить свои раны и, стараясь не разбудить храпевшего рядом дракона, он начал осторожно слезать с ложа и к своему удивлению, обнаружил, что движения не причиняют ему никакой боли.
  Илван обрадовался этому обстоятельству, легко спрыгнул на пол и направился к выходу, но саламандры, сидевшие в тени рядом с выходом, преградили ему путь. Царевич в нерешительности остановился.
  - Пропустите его, - ленивым голосом велел проснувшийся дракон, и саламандры послушно отступили назад в тень.
  Илван вылез из пещеры. Свежий морской воздух и яркий солнечный свет опьянили царевича и вскружили голову. Он по-мальчишески взбрыкнул ногами и с громким радостным воплем понесся по склону вниз к морю. Достигнув полосы прибоя, он начал носиться по берегу, размахивая руками и поднимая фонтаны брызг, радуясь тому, что жив, здоров и полон сил. Илван хотел, чтобы эту радость с ним разделила и очаровательная незнакомка, которую он для себя уже называл невестой, и мечтал о встрече с ней, но, увы, ее рядом с ним не было. Он был так увлечен мечтами, что совсем позабыл о том, что находится на острове вдали от дома. Постепенно одежда влюбленного юноши промокла насквозь, и окружающая реальность охладила его радостный пыл - покинуть остров без разрешения и без помощи дракона было невозможно. Илван решительно тряхнул головой и поспешил в пещеру, чтобы напомнить хозяину острова об его обещании помочь ему вернуться домой.
  Дракон ждал юношу. Посередине пещеры пылал костер, а на каменном драконьем ложе лежал камень. Камень своим голубым свечением приковал к себе взгляды саламандр, и они не обратили на человека никакого внимания.
  - Возьми и брось камень в огонь! - велел Илвану дракон, и тот не заставил просить себя дважды.
  Камень угодил прямо в середину костра. Сноп искр взвился вверх, и вместе с ним вверх взметнулись гибкие тела саламандр. Саламандры одна за другой прыгнули в костер и вихрем закружились в огненном танце.
  Илван от восторга увиденного зрелища замер на месте. Отблески огня отражались в его глазах, и казалось, что в них полыхает еще два костра. Сочетание голубого свечения камня и золота пламени костра, поразили Илвана и он решил про себя: -
  " Моя невеста на нашей свадьбе будет блистать в голубом, расшитом золотыми нитями платье и в ее белокурых волосах будет сверкать золотая лента. Он, как наяву увидел незнакомку в этом изумительном наряде, протянул к ней руку, но видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Юноша зажмурился и потряс головой. Открыв глаза, он увидел, что огненная пляска саламандр закончилась, и они сидят вокруг потухающего костра. Голубое свечение камня прекратилось.
  Илван выхватил из костра горячий камень и, обжигая руки, стиснув зубы от боли, начал с усилием разминать его. Постепенно камень стал мягким и податливым как тесто. Юноша отщипнул от каменного теста кусочек и за его пальцами потянулась тонкая каменная нить. Илван перехватил нить и стал тянуть дальше.
  Три саламандры по знаку дракона кинулись ему на помощь. Они ловко пастью перехватывали нить и быстро сматывали в моток. Их стремительные перемещения были похожи на вращение большой юлы. Закончив работу, Илван дрожащей от усталости рукой, вытер пот со лба. На полу возле его ног лежал большой моток серых грязных нитей.
  Дракон поднял моток, поднес поближе к глазам и похвалил:
  - Хорошая работа! Мои ткачи соткут для тебя из этих нитей чудесную кожу саламандры, и, когда она будет готова - я выполню свое обещание.
  - Вы доставите меня домой? - охрипшим от волнения голосом спросил Илван. На морде дракона появилось благодушное и довольное выражение.
  - Не только доставлю, но и дам в провожатые своего внука Санрика. Санрик хоть и маленький, но юркий малый! Он пригодится тебе по дороге домой! - пообещал старый дракон.
  Илван положил нити сушиться на место потухшего костра, уселся рядом и напомнил дракону:
  - Ваше Драконство! Вы обещали рассказать о камне, который ваш прадед похитил у ведьмы!
  - Я помню и готов выполнить обещание! - ответил дракон. - Но для начала хочу подкрепиться. У нас драконов, есть свой особый способ не только охоты на птиц, но и их приготовления. Правда, я давно не охотился и не уверен в конечном результате, но можно попробовать! Ты не прочь отведать жареную птицу?
  Илван давно испытывал муки голода, но стеснялся об этом сказать вслух. Предложение дракона пришлось, как нельзя, кстати, и он с готовностью согласился.
  - Что мне нужно делать?
  - Спрячься снаружи пещеры за самым большим камнем и не высовывайся, пока не закончится охота. Потом соберешь добычу и принесешь ее сюда.
  Илван вылез из пещеры. Повсюду летали, оглашая окрестности громкими пронзительными криками, большие разноцветные птицы с длинными хвостами и хохолками на голове.
  Юноша замешкался, разглядывая их, и чуть было не поплатился жизнью за свою нерасторопность: из отверстия в скале вырвался сноп огня и пролетел прямо над головой Илвана, обдав его жаром, и несколько птиц с опаленными перьями упали на землю. Юноша нырнул за огромный валун. Второй залп поверг на землю еще несколько не успевших улететь птиц.
  - Сколько штук я подбил? - послышался из пещеры глухой голос дракона.
  Илван подобрал и пересчитал птиц.
  - Пятнадцать! - восторженно прокричал он в ответ.
  - Если учесть, что дед давно не охотился - это хороший результат для двух залпов из засады! - раздался голос за спиной Илвана.
  Илван обернулся и увидел маленького дракончика со сложенными на спине крылышками. Дракончик стоял, опершись передними короткими крепкими лапами на камень, и, не мигая, смотрел на него черными выпуклыми глазами.
  - Санрик! - представился дракончик.
  - Царевич Илван! - машинально ответил юноша.
  - Одна птица, чур, моя! - озорно воскликнул Санрик, схватил в пасть ближайшую к себе птицу и поволок ее в пещеру. Илван сгреб остальную добычу и поспешил следом.
  - Ха-ха-ха! - обрадовался дракон, увидев их вместе. - Я так и знал, что вы подружитесь! Санрик, ты прилетел вовремя! У меня для тебя есть дело!
  - Дед! А мы с человеком еще не подружились! Мы только познакомились! - глядя на Илвана, шутливо парировал дракончик и тут же деловито распорядился: - Потащили добычу деда к кострищу! Он сейчас ее жарить будет! Только, чур, я несу свою птицу, а ты тащи всех остальных!
  Санрик подтащил птицу к месту костра и с возмущением закричал:
  - Дед! А что за грязные нитки здесь лежат?
  Дракон не успел ответить, а Санрик со словами: "Сейчас я их немедленно выкину!" схватил пастью моток, намереваясь отволочь его в самый дальний угол пещеры, но не сделал и шага, как Илван кинулся к нему, истошно, вопя:
  - Не смей трогать мои нитки! Это пряжа для кожи саламандры!
  Санрик в недоумении замер и уставился на него круглыми глазами. Моток выпал у него из пасти.
  - Для кожи саламандры? - с удивлением переспросил он. - Но у наших саламандр кожа гладкая и красивая, а это, фу, какой-то грязный моток! - брезгливо заметил он.
  Дракон усмехнулся.
  - Малыш! Ты, конечно же, прав, но и человек тоже прав. Мои ткачи соткут ему из этих ниток особую кожу, которая не будет похожа на ту, которую носят наши подданные.
  - Но у него же есть своя кожа! Он что, решил поменять ее?
  Дракон поморщился и, стараясь говорить спокойно, пояснил любопытному внуку:
  - Никто ничего менять не будет! Просто в саламандровой коже человек станет неуязвимым для огня!
  - Значит, и у твоих слуг две кожи? Ведь когда они танцуют в пламени, они тоже неуязвимы для огня! - не унимался дотошный дракончик.
  - Всё, Санрик! Хватит задавать вопросы! - теряя терпение, с раздражением воскликнул дед и строго посмотрел на внука. - Я голоден! А когда дракон голоден - он становится злым! Я хочу, чтобы вы оба не мешали мне поскорее зажарить мою добычу и съесть ее.
  Илван слегка покашлял. Он тоже был голоден и начал беспокоиться, что дракон забудет его покормить, но тот вовремя спохватился.
  - Я хотел сказать зажарить нашу добычу, и вместе с вами съесть ее! - уточнил дракон и огромным хвостом, как веником, смёл к краю кострища принесенных Илваном птиц. Санрик разложил их в три ряда и шустро отбежал в сторону.
  Из пасти дракона изверглось пламя, и тушки птиц с одной стороны покрылись румяной корочкой. Санрик перевернул птиц и через несколько мгновений они были подрумянены и с другой стороны.
  Илван с восхищением смотрел на чудо-повара - таких искусно зажаренных птиц не подавали даже к столу его родителей. Он воздал должное кулинарному мастерству дракона и вместе с Санриком съел по одной птице, в то время как сам дракон лихо управился с остальными птицами, даже не оставив от них косточек. Дракон, покончив с обедом, сладко зевнул и залез на свое ложе, намереваясь немного поспать, но тут в пещеру вползла саламандра. Следом за ней шли три огромных мохнатых красно-бурых паука.
  Илван, с детства боявшийся пауков, при их виде вскрикнул и побледнел.
  Санрик с удивлением глянул на него, но ничего не сказал.
  Пауки остановились, и их маленькие глазки уставились на человека. Они никогда прежде не видели людей и теперь с интересом рассматривали Илвана.
  Дракон понял, что спать ему не придется, протяжно зевнул и сказал паукам:
  - Я позвал соткать для человека кожу саламандры.
  Один из пауков пошел в направлении Илвана, и того охватила паника.
  - Он что, идет снимать с меня мерку? - заикаясь от страха, побелевшими губами пролепетал царевич.
  Санрик хихикнул. Дед строго посмотрел на внука и тот быстро ретировался в глубину пещеры.
  Паук с невозмутимым видом прошел мимо окаменевшего от страха человека, поднял нитки с пола и вместе другими пауками-ткачами приступил к работе. Пауки, ловко перебирая нити мохнатыми лапами, прямо на глазах начавшего приходить в себя Илвана стали превращать их в полотно. Через минуту Илван уже с восхищением наблюдал за четкими движениями насекомых. Мохноногие ткачи больше не внушали ему прежнего ужаса.
  Санрик приблизился к Илвану и, чтобы загладить свою бестактность, спросил:
  - Здорово?
  - Здорово! - не отрывая глаз от мелькавших паучьих лап, признался царевич. - Наши мастера так быстро не умеют работать!
  Пауки закончили работу и отступили назад. Дракон слез с ложа, подошел к полотну и внимательно осмотрел его со всех сторон. Вдруг он заметил, что ткачи не закончили последний ряд полотна и помрачнел.
  "Если так оставить то нить в самый неподходящий момент может размотаться и ..." - с ужасом подумал дракон. Но нет! О том, что может случиться потом, он не захотел думать и, решительно повернувшись к ожидавшей приказаний саламандре, велел:
  - Живо принеси из тайника одну нить!
  Саламандра не сдвинулась с места.
  Дракон с гневом посмотрел на ослушницу, поднял хвост, чтобы наказать ее, но вовремя спохватился - слуги не имели права прикасаться к реликвиям его рода.
  Дракон вышел из пещеры, сердито бормоча что-то себе под нос, но вскоре вернулся, держа в пасти белоснежную нить. Находившиеся в пещере саламандры и пауки опустили глаза. Они знали, как благоговейно относились драконы к своим реликвиям и как тщательно скрывали их ото всех.
  Илван с удивлением смотрел на нить, которая, если верить рассказу нынешнего ее владельца, не сгорела, а под действием огня из грязной превратилась в белоснежную. Санрик дернул Илвана за рукав, и тот, поняв свою оплошность, опустил глаза. Дракон положил нить радом с незаконченным полотном, аккуратно расправил ее и велел паукам завершить работу. Пауки доделали полотно и в сопровождении саламандры чинно покинули пещеру.
  Дракон нажал когтем на выступающий над ложем камень и, когда оно сдвинулось с места, быстро скрылся в уже знакомом нам темном ходу.
  Санрик и Илван переглянулись, не зная, следовать ли им за ним или оставаться на месте? Пока они топтались на месте, из темного хода высунулась радостная морда дракона: в пасти он держал небольшой камень. Дракон подождал, когда ложе встало на место, положил на него камень и довольным голосом сказал:
  - Еле отыскал! Думал, что уже не найду его!
  - Дед, в пещере и так полно камней! Зачем ты принес еще один? - удивился Санрик.
  - О! Это не простой камень! - таинственно произнес старый дракон. - Я обещал гостю рассказать его историю, да и тебе тоже пора узнать ее. Этот камень принес мой прадед с острова Ведьм, а его жена по незнанию забросила камень в угол пещеры. В то время им прислуживали обыкновенные черные саламандры, но у одной из них обнаружилась странная привычка тереться головой о камни. Прабабка на нее за это сердилась, но саламандр на острове было мало, и ей это чудачество прощали. Вскоре на голове чудачки появились необычные оранжевые пятна и, по прошествии какого-то времени, такие же пятна появились у нее и на спине. Постепенно пятна слились в полосы. Прабабке понравился необычный вид чудачки, и она сделалась ее любимицей. Однажды к прадеду в гости прилетел старший брат с сыном, отчаянным шалуном. На острове водилось много дичи, и прадед, чтобы угостить прилетевших вкусным обедом, решил устроить совместную с ними охоту на птиц. Изрыгая пламя, они соревновались друг с другом в меткости попадания, а саламандры подбирали и относили опаленных птиц в пещеру. В тот день многие сборщицы получили ожоги, но пятнистую чудачку пламя не повредило. Прадед и гости, отдохнув после сытного обеда, решили полетать над островом, чтобы размяться. Молодой дракон увидел саламандр, собиравших на ужин выброшенную волнами на берег рыбу и из озорства решил распугать их. Он выпустил в их сторону сноп огня, и пламя угодило прямо в прабабушкину любимицу. Все ахнули, но пятнистая чудачка лишь взметнулась в пламени и продолжила сбор рыбы, как ни в чем не бывало.
  Драконы вернулись в пещеру сильно озадаченные этим фактом, и прадед решил проверить свою догадку. Он развел в пещере костер, бросил туда несколько рыбин и велел саламандрам достать их оттуда. Прислужницы бросились исполнить приказание, но жар огня не позволил им даже приблизиться к рыбе. Тогда пестрая саламандра прыгнула в пламя и стала одну за другой выбрасывать ее наружу. Чудачка извивалась в огне, но он не причинял ей никакого вреда. Она достала всю рыбу и выпрыгнула из костра живая и невредимая. Драконы были поражены.
  Слава об огненной саламандре быстро разнеслась среди драконов, и они стали прилетать на остров, чтобы увидеть ее собственными глазами. Вскоре эти визиты-смотрины прадеду изрядно надоели, и он объявил, что танцующая в огне саламандра неожиданно умерла. Мы, драконы, очень доверчивые, и поэтому ни у кого не возникло сомнения в правдивости этих слов. Визиты любопытных прекратились, а наш остров среди драконов стал называться островом Огненной саламандры.
  Рассказчик перевел дыхание и продолжил рассказ.
  - Прадед вскоре полетел навестить своих дальних родственников, а прабабушка, пользуясь его длительным отсутствием, по нескольку раз в день заставляла черных саламандр тереться головой о камень с заветного острова. И вот, наконец, наступил день, когда и у них на голове появились необычные пятна. Но странное дело, у одних саламандр пятна были ярко-оранжевые, а у других - огненно-желтые. Пятна переходили им на спину и сливались в полосы. В день возвращения мужа жена устроила ему настоящий сюрприз. Чтобы темнота и отблески огня скрыли пестроту сидящих у стены саламандр, она развела посередине пещеры большой костер. Ничего не подозревающий прадед, вкусно поев, отправился на теперь мое ложе отдохнуть, но жена остановила его.
  "Подожди! Не уходи! У меня есть для тебя сюрприз! - загадочно произнесла она и попросила заинтригованного ее словами мужа: - Закрой глаза и не открывай до тех пор, пока я не разрешу".
  Уставший с дороги прадед, неохотно подчинился, но когда жена разрешила ему открыть глаза, то увиденное так поразило его, что он чуть не потерял дар речи.
  Рассказчик сделал небольшую паузу и посмотрел на подавшегося вперед Илвана и Санрика, жадно пожиравших его глазами.
  - Ну, дед! Ты чего замолчал? - нетерпеливо воскликнул Санрик и толкнул Илвана кончиком хвоста, чтобы и тот поторопил его деда с рассказом.
  Дракон не стал испытывать их терпение и воскликнул:
  - Да! Моя прабабка знала, чем удивить мужа! Для него в пламени костра танцевали пестрые саламандры! Их гибкие тела извивались, и казалось, что пламя рождается прямо из них.
  "О! Что я вижу! Танец огненных саламандр! - восторженно вскричал прадед. - Да! Отныне мы будем называть этот танец - танцем огненных саламандр!"
  Когда костер потух, и танцоры уползли отдыхать, прабабушка рассказала мужу, как ей удалось этого добиться. Пораженный прадед велел спрятать чудесный камень в тайник, и с тех пор он там хранится вместе с пряжей ведьм, - закончил рассказ дракон.
  В пещере воцарилась тишина. Илван и Санрик, находясь под впечатлением рассказа, долго не могли прийти в себя. Дракон с довольной физиономией переводил взгляд с внука на человека и обратно и ждал, когда они обретут способность разговаривать.
  - И вы больше никогда не пользовались камнем? - наконец спросил Илван.
  - Нет! А зачем? От этих саламандр стали рождаться дети с такими же пятнами на голове и полосами на спине, но самое главное - дети унаследовали способность родителей танцевать в огне. Со временем саламандры перемешались, и от них стали рождаться ящерицы с желто-оранжевыми отметинами. От такого смешения их кожа приобрела еще одно замечательное свойство, которое ты уже испытал на себе. Чешуйки с их кожи снимают любое воспаление и затягивают самые глубокие раны.
  - А сделанное пауками полотно тоже имеет такие же чудесные свойства? - спросил Илван, решив называть сотканный пауками кусок полотном, потому что назвать его кожей у него не поворачивался язык.
  - Нет! Лечебными свойствами обладают чешуйки, взятые с кожи живой огненной саламандры, а кожа, сотканная из пряжи ведьм, делает надевшего ее, лишь неуязвимым для огня. Вот почему ведьмы так стремятся попасть на заветный остров и до восхода солнца вытянуть как можно больше нитей из голубого камня для своей одежды. Если человек в такой одежде попадет в огонь, то ему ничего не сделается.
  - Но я ведь не ведьмак и не колдун какой-нибудь! - возмутился Илван. - Для чего мне эта ведьмо-колдунская одежда?
  - Ах! Как ты невнимательно меня слушал! - с досадой вскричал дракон. - Я же сказал, если попадут в огонь, а не взойдут на костер! Теперь ты понял разницу? Это же так очевидно!
  Он посмотрел на Илвана, ожидая утвердительного ответа, но тот лишь растерянно хлопал ресницами. Илван никак не мог постичь столь очевидной для дракона разницы.
  - Дед! - вмешался Санрик. - Ты говоришь загадками! Я тоже ничего не понял, хоть я твой внук!
  Дракон, возмущенный их недогадливостью, шлепнул хвостом по полу, шевельнул крыльями и воскликнул:
  - Ну, кто позволит ведьме надеть перед сожжением свою одежду?! Теперь-то поняли?
  Илван и Санрик согласно кивнули и одновременно сказали:
  - Теперь поняли!
  - Наконец-то! - вздох облечения вырвался из пасти дракона. - А то я уже начал думать...
  Но чём он начал думать ни Санрик, ни Илван не узнали - дракон тактично замолчал.
  День подошел к концу. Драконы и Илван устроились на ночлег, чтобы с восходом солнца лететь искать место, откуда смерч принес человека на остров Огненных саламандр.
  
  С озера потянуло прохладой. Дара зябко поежилась.
  - Пора возвращаться домой, - сказала она коню, взяла его за уздечку и неспешно пошла к дому Зиды. Конь слегка толкнул ее головой в плечо. Дара обернулась. Конь посмотрел на нее умными темно-лиловыми глазами и закивал головой. От этих движений уздечка мелодично звякнула. Конь тихо заржал и стукнул копытом в землю.
  - Ты хочешь мне что-то сказать? Но я, прости, не понимаю тебя!
  Дара ласково провела рукой по теплой морде коня и хотела продолжить путь, но конь слегка куснул ее руку, в которой она держала уздечку.
  - А! Ты просишь отпустить тебя? - догадалась Дара. - Но если ты уйдешь - я останусь совсем одна!
  Конь отрицательно мотнул головой, и уздечка снова звякнула. Конь заржал громче и еще раз стукнул копытом в землю.
  - Ну, хорошо! Если ты так просишь - иди!
  Дара отпустила уздечку и вздохнула.
  Конь с тихим ржанием отбежал в сторону и начал гарцевать перед изумленной девушкой. Уздечка ритмично позвякивала в такт его движениям и Дара незаметно для себя начала подпевать. Конь затанцевал в такт ее напеву. Девушка захлопала в ладоши и запела во весь голос. Так незаметно они дошли до дома Зиды.
  Солнце садилось. Сумерки заполнили лес. Вдруг над головой Дары раздался жуткий хохот. От неожиданности она вздрогнула, но, вспомнив слова Зиды, что так кричит филин, засмеялась и погрозила ночной птице пальчиком.
  Филин слетел с дерева и уселся на конек крыши. Весь его вид говорил о том, что улетать он не собирается.
  - Спасибо, мои хорошие! - поблагодарила Дара коня и филина, тронутая их вниманием. - Теперь мне совсем не страшно оставаться в доме одной!
  Филин ухнул в ответ и огласил лес жутковатым смехом, но ночная птица девушке уже не казалась страшной - она перестала ее бояться. Дара помахала друзьям на прощание рукой и вошла в дом. Не зажигая свечи, она в сумерках поужинала и легла спать. От сознания того, что она не одна, сон ее был безмятежным - ведь на страже ее сна стояли надежные и верные друзья.
  
  А Зида, в то время, когда Дара с танцующим для нее конем шла домой, уже подъехала к дворцу.
  Караульный на башне заметил всадницу, ехавшую на лошади из царской конюшни, и поднял тревогу. Он видел, как на этой лошади выезжал царский гонец, но теперь в седле вместо него восседала старуха с посохом в руках. Через плечо у нее была перекинута дорожная сумка.
  Ворота открылись. Навстречу Зиде выбежали охранники с копьями наперевес. Они полукольцом окружили колдунью, и она под их конвоем въехала во двор дворца. Один из охранников взбежал по ступенькам служебной лестницы и скрылся внутри дворца. Зида, не сходя с лошади, стала ждать его возвращения.
  На балконе появился царь. Он махнул стражникам платочком, и они отступили от Зиды прочь. Лошадь преклонила колени, и старая знахарка, опираясь на посох, сошла на землю. Зида глянула в сторону столпившихся во дворе любопытных прислужников, и те под ее колючим взглядом поспешно удалились, вспомнив вдруг про неотложные дела вне царского двора.
  Царь вышел на крыльцо, с важным видом остановился на верхней ступеньке и надменно посмотрел на Зиду. Он хотел обратиться к ней как к простолюдинке, но, встретившись с Зидой взглядом, неожиданно для себя торопливо сбежал вниз и, семеня ногами, подбежал к ней.
  - Я рад приветствовать тебя в своем дворце! - учтиво сказал он и преклонил перед колдуньей голову. - Следуй за мной! Я лично провожу тебя в покои моей царственной супруги!
  Зида с усмешкой глянула на лебезившего перед ней царя и молча пошла впереди него. Как ни старался царь забежать поперед знахарки, у него ничего из этого не получалось. Он, словно прислужка, всегда оказывался позади нее.
  Зида дошла до спальни царицы и так резко остановилась, что царь, чуть было, не наткнулся на нее. Он хотел распорядиться, чтобы она подождала в коридоре, но не смог произнести ни слова - рот у него был словно запечатан воском.
  Колдунья усмехнулась. Царь широко распахнул перед ней дверь спальни супруги, и, когда Зида вошла вовнутрь - дверь за ней с треском захлопнулась. Царь, словно пригвожденный к полу, остался стоять столбом на месте, и напоминал со стороны стражника почетного караула.
  В просторной спальне царицы царил полумрак. В золотом подсвечнике, стоявшем на столе, горели три свечи. Неподалеку от стола в кресле, обитом красным темным бархатом, сидела молодая еще женщина в домашнем платье с костяным гребнем в руках - это была царица. Она тихо напевала колыбельную песню и, глядя на горевшие свечи, водила гребнем по распущенным русым волосам. Заслышав стук закрывшейся двери, царица заколола волосы, повернула голову к вошедшей колдунье и полушепотом попросила:
  - Прошу вас, пожалуйста, тише! Мой сын только что заснул. Вы ненароком можете его разбудить.
  Зида подошла к царице и, не понижая голоса, сказала:
  - Твой сын сейчас так далеко, что залп всех ваших дворцовых пушек не сможет его разбудить.
  Царица осуждающе посмотрела на нее и недовольно проворчала:
  - Тогда почему вы стоите?! Скоро стемнеет. Приведите поскорее Илвана домой! Мой сын еще мал и не должен с прогулки возвращаться домой один. Почему вы оставили его одного? Я велю вас за это наказать.
  Царица встала и направилась к висевшему на шелковом шнуре колокольчику. Проходя мимо большого настенного зеркала, она задумчиво посмотрела на свое в нем отражение. Неожиданно царица резко обернулась на Зиду и, наморщив лоб, посмотрела на нее долгим вспоминающим взглядом. Вдруг глаза царицы широко раскрылись, в них мелькнул испуг, и она пронзительно закричала:
  - Что вы здесь делаете? Я не знаю вас! Вы пришли украсть моего сына и погубить меня?
  Царица бросилась к двери, но вдруг, словно наткнувшись на прозрачную стену, остановилась и, лишившись чувств, упала на пол. Зида засмеялась, задула две свечи, поставила на стол свою дорожную сумку и достала бутылочки с заготовленными дома отварами.
  Царица глубоко вздохнула, протяжно застонала и снова затихла.
  Зида глянула на лежавшую у дверей без чувств женщину и недобро усмехнулась. Выкинула из стоявшей на подставке небольшой вазы цветы, выплеснула остатки воды на ковер и начала смешивать в вазе отвары, приговаривая при этом:
  - За зло, причиненной тобой двум любящим сердцам, ты будешь держать ответ перед своим сыном и перед невинно пострадавшей девушкой. Если они оба простят тебя - ты обретешь себя, если нет - внутренний огонь сожжет тебя, и ты сгоришь, словно свеча.
  Зида подошла к царице, взяла у нее из рук гребень и, водя его над пламенем свечи, произнесла тройное заклинание. Затем бросила заговоренный гребень рядом с начавшей приходить в себя женщиной, и неспешно вернулась на прежнее место.
  Царица с трудом приподнялась, и тут на глаза ей попался гребень, валявшийся на полу. Она подняла гребень, воткнула его в волосы, медленно встала и пошла к двери. Зида, молча, наблюдала за ней, но больная, похоже, никого и ничего не замечала вокруг. Царица открыла дверь, посмотрела блуждающим взглядом на стоявшего в коридоре супруга, и хотела пройти мимо, но царь осторожно взял ее под локоток и повел назад в комнату к креслу.
  - Дорогая! - ласково говорил он ей. - Тебе рано выходить из комнаты! Ты еще не совсем здорова! Я пригласил к тебе самую лучшую знахарку. Она непременно вылечит тебя. Вот посмотри, она уже здесь. Сейчас ты примешь лекарство и быстро поправишься.
  Царь заискивающе посмотрел на Зиду. Он давно догадался, что и он и его жена находятся в ее власти, и старался говорить так, чтобы не вызвать недовольства знахарки. Колдунья помогла усадить ослабевшую царицу в кресло и уклончиво ответила:
  - Ее Величество после приема отвара почувствует себя лучше.
  Зида повела глазами в сторону прикроватного столика, на котором стоял хрустальный стакан, и царь поспешно подал его ей. Зида налила в стакан смешанные в вазе отвары и поставила его перед царицей. Царица под пристальным взглядом колдуньи выпила его содержимое до дна. С последней каплей она облегченно вздохнула, закрыла глаза и заснула прямо в кресле глубоким продолжительным сном.
  Царь выжидающе посмотрел на Зиду в ожидании ее дальнейших указаний.
  - Ваша жена будет спать три дня и три ночи, и я всё это время буду находиться с ней в комнате, - глухим голосом сказала знахарка. - Я сама позабочусь о ней. Принесите сюда для меня все необходимое и постарайтесь понапрасну не тревожить нас.
  Царь поспешил выполнить ее распоряжение, и Зида, довольная результатами ворожбы, на три дня осталась в комнате царицы.
  
  А над островом Огненных саламандр стояла ночь. Илван лежал на мягкой постели, которую Санрик помог ему соорудить из травы и веток, и думал о предстоящем возвращении домой. Он одновременно желал и страшился этого возвращения. Мысли, словно рой пчел, вертелись в голове Илвана, и каждый новый вопрос, словно кинжал, вонзался ему прямо в сердце.
  "Где искать любимую? Захочет ли она выйти за меня замуж? А если я найду ее, и она согласится, то где и на что мы будем с ней жить? Какому ремеслу обучиться, чтобы обеспечить свою будущую семью всем необходимым?"
  Вопросов к себе у Илвана было много, а ответов ни одного. Он вздыхал, ворочался с бока на бок, пытаясь заснуть, но все было тщетно - сон не шел к нему.
  Санрик устроился спать на каменном ложе под боком деда, который, по обыкновению, быстро захрапел, но, как и царевич, тоже не мог заснуть. Маленького дракончика совсем не волновали мысли человека, и ему до них не было никакого дела. Санрика волновал предстоящий полет. Он впервые отправлялся в такое дальнее путешествие, и неизвестность будоражила его юное драконье воображение. Санрику не терпелось увидеть дальние страны и загадочных существ, о которых ему рассказывали прилетавшие к его родителям другие драконы.
  "Неужели скоро я сам все это увижу собственными глазами?" - думал Санрик. От этих мыслей крылья его затрепыхали, и он, не удержавшись на ложе деда, свалился вниз. Его неожиданное падение рассмешило Илвана, и он тихо засмеялся. Дракончик поначалу обиделся, но царевич так комично изобразил его падение, что Санрик не удержался и тоже рассмеялся.
  Дракон приоткрыл глаз и недовольно проворчал:
  - Эй, молодежь! Если вам не хочется спать, то это ваше личное дело, а мне перед дальней дорогой нужно хорошенько выспаться. Я не так молод, как вы, и мне потребуется немало сил для неизвестно какой дальности полета.
  Толкаясь и тихо пересмеиваясь, Илван с Санриком направились к выходу из пещеры, а вслед им уже несся могучий храп моментально заснувшего дракона. О чем остаток ночи юноша и ящерка разговаривали между собой - ведомо только им двоим, но утро застало их крепко подружившимися и готовыми прийти друг другу на выручку ценой собственной жизни. С рассветом они вернулись в пещеру и увидели, что выспавшийся дракон пребывает в прекрасном расположении духа. Он сидел на ложе и наблюдал, как две саламандры поджаривали на костре несколько рыбин для человека. Неподалеку от костра лежала большая куча свежей крупной рыбы. Дракон увидел внука и Илвана и весело вскричал:
  - А вот и вы, голубчики объявились! А я проснулся - гляжу вас нет. Вот сижу и думаю, куда вы запропастились? А ну, быстро завтракать! Нам нужно основательно подкрепиться на дорожку!
  Санрик и Илван, сгорая от нетерпения отправиться в путь, с трудом одолели по одной рыбине. Они нетерпеливо ерзали на месте в ожидании, когда дракон насытится, и, к их радости, он не заставил себя ждать.
  Илван под наблюдением дракона обмотал свое тело чудесным полотном и вскоре, сидя на его спине, в сопровождении Санрика взлетел с известной площадки. Они долго летали в поисках нужного места, пока царевич не увидел вдалеке знакомые очертания дворца своих родителей.
  - Ура! Я вижу наш дворец! - радостно завопил он. - Наконец-то мы нашли мой дом!
  Дракон от неожиданности сбился с ритма взмаха крыльями, и Илван, потеряв равновесие, соскользнул с его спины. Он непременно разбился бы, если бы в последний момент не ухватился за когтистую драконью лапу.
  Санрик ринулся вниз подстраховать друга от неожиданности падения, и старался все время лететь ниже деда. Дракон, опасаясь, что у человека не хватит сил удержаться на его лапе, начал быстро снижаться, и вскоре они опустились далеко от того места, где стоял царский дворец. Илван, как мог, пытался скрыть от драконов свое по этому поводу огорчение, но это ему не очень-то удалось. Дракон увидел его расстроенное лицо и в утешение сказал:
  - Не горюй! Я все равно не доставил бы тебя прямо к дому. Люди издавна боятся драконов, и мое внезапное появление у стен дворца посеяло бы среди них ненужную панику и страх. Санрик найдет дорогу и проводит тебя до дворца. Он маленький и может легко передвигаться по земле. Его появление не вызовет у людей такого панического страха, как мое, да и укрыться ему от чужих глаз проще, чем мне.
  Илван понимающе кивнул, и лицо его прояснилось. Дракон попрощался с внуком и человеком, сделал над ними прощальный круг и улетел на свой остров - остров Огненных саламандр. Об оставленном вдали от родных мест внуке он не беспокоился, так как знал, что Санрик рано или поздно вернется домой. Ведь все дракончики в юном возрасте когда-нибудь улетают из дома, чтобы потом вернуться повзрослевшими и обретшими жизненный опыт драконами.
  
  Громкое ржание разбудило Дару. Она легко спрыгнула с постели и босая подбежала к окну. Утро давно наступило. Конь стол напротив окна и нетерпеливо бил копытом в землю. Дара вспомнила наказ наставницы, быстро оделась, позавтракала холодными остатками вчерашнего ужина и выбежала из домика. Она взглянула на конек крыши, но филина там уже не было.
  Солнце быстро поднималось. Тени становились всё короче. Приближалось время полудня. Дара, боясь пропустить назначенное время, вскочила на спину коня и помчалась к лесному озеру. Там она отпустила его пастись, а сама села на прибрежном лугу и стала любоваться порхающими над цветами разноцветными бабочками.
  "О! Как я хочу превратиться в одну из вас, и закружиться вместе с вами в пестром хороводе!" - подумала Дара и грустно улыбнулась несбыточной мечте. Нет, не может она никуда лететь. Ей надо ждать, когда распустится голубой цветок. Ведь сказала же женщина, учившая ее знахарскому делу: "Ты будешь ждать свою судьбу!"
  "А вдруг голубой цветок принесет мне счастье?" - подумала Дара и мечтательно подняла глаза к небу, но ни в этот, ни на следующий день заветный цветок не распустился. Другая девушка на ее месте пала бы духом, но Дара твердо верила, что этот день непременно наступит, и тогда она наберет полную горсть цветов и сделает так, как учила старая знахарка, встреченная ею в лесу в трудную минуту жизни.
  
  Царевич и Санрик проводили взглядом улетевшего дракона, и, когда он скрылся из вида, не теряя времени, направились в сторону такого далекого от них дворца. Целый день они шли по нехоженому лесу и, когда уставали - присаживались отдохнуть, но тут же вставали и шли дальше. Наконец путники дошли до дубовой рощи и, так как вечерело, решили заночевать в ней прямо под открытым небом. Пока Санрик с дозором облетал окрестности, Илван набрал ягод и накопал съедобных корешков, чтобы потом поесть вместе с маленьким другом. Он уселся под дубом ждать возвращения Санрика, как вдруг увидел, что тот торопливо летит назад. Вид у дракончика был обеспокоенный.
  - Что случилось? - спросил Илван.
  - Беда! Мы попали во владения черного колдуна Чукуна. О его заколдованном лесе ходят разные нехорошие слухи.
  Илван огляделся по сторонам и пожал плечами:
  - Я ничего необычного не вижу. Роща - как роща. Дубы - как дубы.
  - Это потому, что вы, люди, видите всё не так, как видим мы драконы. Но ты всё равно должен был обратить внимание, что в роще не слышно пения птиц и все деревья похожи между собой как братья-близнецы, - пояснил Санрик.
  Илван обвел взглядом несколько деревьев и, убедившись в правдивости слов друга, не на шутку встревожился. Он вопросительно посмотрел на Санрика и тот мрачно сказал:
  - Солнце почти село. Мы не сможем выйти из рощи до его восхода. Нужно срочно устраиваться на ночлег. Лезь на дерево и привяжись покрепче к толстой ветке.
  - А ты?
  - А я для себя вырою под корнями нору и устроюсь в ней.
  - А мне можно с тобой?
  - Нет. Ты не должен ночевать на земле.
  Дракончик с жалостью посмотрел на друга и вздохнул.
  - Заранее предупреждаю - ночью тебе будет страшно, но ты не должен ни вскрикнуть, ни охнуть. Иначе быть беде.
  Заметив в глазах Илвана испуг, Санрик поспешно добавил:
  - Не бойся! У страха глаза велики, авось пронесет!
  Илван взобрался на высокое, развесистое дерево, а дракончик вырыл себе нору и, укрывшись в ней, вскоре заснул. Но к юноше сон не шел. Он с тревогой вглядывался в ночь, чутко прислушиваясь к каждому шороху.
  Вдруг в полночь по роще пронесся сильный порыв ветра. Деревья закачались, зашумели листвой.
  Илван в испуге вцепился в ветку, на которой сидел, но новых порывов ветра не последовало, и он успокоился. Только он оправился от первого испуга, как на него налетела стая филинов. Филины загукали и с диким хохотом начали носиться вокруг дуба, на котором сидел Илван. Глазами сверкают, крыльями хлопают и хохочут:
  - Ха-ха-ха! Ух-ух-ух! Хо-хо-хо!
  Страх и жуть царят в роще. Илвану стало так страшно, что хочется ему от страха кричать и визжать, но он помнит наказ Санрика - тихо сидит на дереве: ни крикнет, ни охнет, ни ахнет. Только глаза покрепче зажмурил и уши руками закрыл, чтобы не видеть и не слышать филинов. Еле дождался восхода солнца.
  С первым лучом солнца филины разлетелись. В роще воцарилась тишина, но царевич никак не мог решиться слезть с дерева. Сидит, ждет Санрика.
  Выспавшийся дракончик вылез из норы, отряхнул с себя комочки приставшей земли и увидел, что человек все еще сидит на дереве.
  - Эй! Слезай вниз! - закричал он Илвану. - Колдун при свете дня тебя со мной не тронет!
  Илван спустился и, разминая затекшие руки и ноги, пожаловался:
  - Ну, и натерпелся же я ночью страха! Жуть, да и только!
  Дракончик покачал головой.
  - Нет! Сегодня еще не страшно было! Страшно будет, если мы из владений Чукуна до заката не успеем выйти. Давай быстро позавтракаем и, пока светит солнце, постараемся уйти отсюда как можно дальше.
  Илван набрал ягод и накопал сладких корешков. Друзья утолили голод и хотели напиться воды, да не нашли ни ручейка, ни родничка и пошли дальше. Идут, а у царевича глаза слипаются, ноги еле передвигаются. Так дошли они до соснового бора.
  - Санрик! Я не могу дальше идти! Дорогу не вижу, на ходу засыпаю! Разреши мне часок-другой поспать! - взмолился Илван, но дракончик ни в какую не соглашается.
  - Нет! Если мы будем останавливаться, то не успеем до заката солнца выйти из заколдованного леса. Хочешь - не хочешь, а надо идти! И чем быстрее мы пойдем, тем для тебя же лучше будет! - сказал Санрик и, не обращая внимания на стенания друга, упрямо пошел вперед. Илван вздохнул. Превозмогая себя, он сделал несколько шагов и опять остановился.
  - Санрик! Подожди!
  Дракончик неохотно остановился и недовольно посмотрел на усевшегося на землю друга. Ему хотелось по быстрее покинуть заколдованный лес, но он не мог оставить друга в беде. Пришлось Санрику вернуться.
  Илван с трудом поднял голову и сонным голосом произнес:
  - Санрик! Поверь! Если я посплю часок, то тогда смогу пойти быстрее. А так мы с тобой далеко не уйдем. Я засну на ходу!
  Понял дракончик, что бесполезно убеждать человека идти дальше и неохотно согласился.
  - Хорошо, но только часок! Пока ты будешь спать, я облечу окрестности бора, но предупреждаю - как только вернусь, сразу же пойдем дальше!
  Илван улегся под сосной на мягкую хвойную подстилку и сразу же заснул. Да так крепко заснул, что как ни старался его вернувшийся дракончик разбудить, не смог. Рассердился Санрик на так некстати заснувшего Илвана, да поделать ничего не может. Ведь он не только пообещал деду сопровождать и охранять его в пути, а и сдружился с ним крепко, привязался к нему. Ну, как друга в беде бросить? Так и сидел он рядом с Илваном, пока тот не открыл глаза.
  Санрик с укоризной посмотрел на него и посетовал:
  - Ох, и долго же ты спал! Смотри, солнце клонится на закат. Опять мы не успеем выйти из владений Чукуна. Придется заночевать в бору! - расстроился дракончик. - Опять колдун будет куражиться над тобой, страхи нагонять!
  При этих словах Илван побледнел.
  - А что колдуну от меня нужно?
  - Видно, Чукун прознал, что у тебя есть кожа саламандры, вот и хочет он тебя запугать. А как только ты его испугаешься, так он сразу же обретет над тобой силу и отнимет кожу. Ну, да делать нечего! Залезай на сосну, привяжись к ветке ремнем и сиди тихо.
  - А ты?
  - А я вырою нору под корнями, и там буду дожидаться восхода солнца.
  Так и сделали. Только Илван успел привязаться к ветке, а Санрик укрыться в норе, как погас последний луч солнца. В лесу окончательно стемнело. В полночь по бору пронесся сильный порыв ветра, от которого деревья закачались, заскрипели стволами. Илван вцепился в ветку, на которой сидел.
  - Какое счастье, что я послушался Санрика и не поленился накрепко привязаться!
  Глянул он вниз, а там глаза волчьи зелеными огоньками сверкают. И волков так много, что не сосчитать.
  Завыли волки. Лапами стволы царапают. Того и гляди самый большой волк на дерево заберется и царевича с ветки стащит. Страх и жуть!
  Илван зажмурил глаза, уши руками закрыл и так до восхода солнца и просидел.
  Как только смолк волчий вой, глянул вниз, а Санрик уже ждет его.
  - Ну, как? Страшно было? - поинтересовался дракончик.
  - Страшно, - не стал лукавить юноша. - В первую ночь страшно было, а сегодня еще страшнее. Чуть было не свалился и волкам на съедение не угодил.
  Илван отвязался от ветки, быстро спустился вниз и, уже стоя на земле, добавил:
  - Но страшнее всего было, когда огромный волк на дерево пытался залезть. Я думал, что он меня вот-вот с ветки стащит, и тогда мне придет конец. Еле удержался от крика. Если бы не зажмурился, то, честно, закричал бы от страха.
  - Тебе и на этот раз несказанно повезло, ведь большим волком был сам Чукун. Он обернулся в серого лесного разбойника и пытался сам тебя достать, да не смог. Не испугался ты его, вот колдун и отступил, - похвалил дракончик юношу.
  Илван с облегчением вздохнул и стал оглядываться по сторонам.
  Санрик тоже посмотрел вокруг, но ничего привлекательного для себя не увидел.
  - Что ты ищешь? - поинтересовался он.
  - Уже ничего, - удрученным голосом отозвался Илван и недовольно проворчал: - Придется дальше идти на голодный желудок и искать для себя что-нибудь съестное по пути. В этом бору не только грибов и ягод, а даже шишек нет!
  Илван затянул ремень потуже и побрел за бодро бежавшим впереди Санриком. От бессонной ночи и от голода у него начала кружиться голова и он постепенно начал отставать от дракончика. Юноше хотелось окликнуть друга и попросить подождать себя, но он боялся этим проявить слабость. Илван думал, что Санрик обернется, увидит его плачевное состояние и сам предложит немного отдохнуть, но тот не останавливался и не оглядывался назад. Так они и шли - впереди шел внук дракона, а позади него плелся царский сын.
  Солнце стояло высоко, когда они зашли в еловый лес. У Илвана ноги стали заплетаться, и он начал спотыкаться о корни деревьев. Санрик попытался подбодрить его, но всё было тщетно. Царевич прошел еще несколько шагов и обессиленный сел на землю.
  - Всё! Дальше не пойду! У меня нет сил! Я хочу, есть, пить и спать! - непрерывно зевая, пожаловался Илван и, уже засыпая, попросил: - Дракончик, милый! Поищи, пожалуйста, что-нибудь съедобное, а я пока подремлю.
  Не успел Санрик что-либо ответить, как Илван закрыл глаза и повалился на бок. Как ни будил его дракончик, как ни толкал, всё было напрасно. Человек спал беспробудным сном. Санрик полетал по еловому лесу, набрал шишек и уселся рядом со спящим другом ждать его пробуждения.
  "Придется, видно, нам и третью ночь коротать во владениях черного колдуна. Что он придумает на этот раз? Не испугается ли мой друг?" - с беспокойством думал дракончик и с удрученным видом, за неимением лучшей еды, принялся грызть шишку.
  
  Дара проснулась рано. Затопила печку, взяла ведерко и вышла на крыльцо. День только зачался, и в лесу было свежо. Девушка зябко поежилась, но возвращаться за шалью не захотела. Конь приветливо заржал и потянулся к ее, сжатой в кулачок, руке.
  - Ой! - воскликнула Дара и разжала ладонь. Конь увидел пустую ее ладонь, и обиженно фыркнул.
  - Ай-яй-яй! Я не захватила для тебя корочку хлеба? - засмеялась Дара. - Ну, не расстраивайся! Я только схожу за водой, и сразу же напеку пирожков. Обещаю угостить тебя пирожком.
  Девушка сбежала с крылечка и, помахивая ведерком, поспешила к родничку. Конь с опущенной головой последовал за ней, но вскоре радостное настроение хозяйки передалось и ему. Конь весело заржал, подбежал к родничку и начал бить копытом в землю. Дара ахнула и испуганно закричала:
  - Немедленно прекрати топать! Там закопан кувшин и склянка! Ты можешь ненароком разбить их!
  Она отбросила ведерко и стала отталкивать коня в сторону. Умное животное послушно отошло подальше от родника. Дара быстро разгребла руками мягкую землю и с облегчением вздохнула. Кувшинчик и склянка были целы. Девушка посмотрела в сторону смирно стоявшего коня и погрозила ему пальчиком. Затем набрала полное ведерко студеной воды, вернулась в дом, налила полные котелки воды и поставила их на огонь. Весело мурлыча себе под нос, она раскатала тесто, засунула в жаровню противень с пирожками и в ожидании выпечки стала рассматривать пучки трав и цветов, висевшие на веревке вдоль стены. Вдруг Даре на глаза попался маленький пучок засушенной травы с голубыми крошечными цветочками. Она сняла его с веревки и понюхала. Трава источала легкий терпкий аромат.
  - Я помню, что наставница нашла эти цветы возле озера в тот день, когда лиса вызволила меня из мешка. Зида рассказывала мне тогда о лечебных свойствах трав, но про эти цветы почему-то ничего не сказала. Теперь я не знаю, от какого недуга их надо применять, - огорчилась молодая знахарка и посмотрела на длинный ряд засушенных пучков, пытаясь отыскать похожий, но такой пучок был один.
  - Если этой травы больше нет, значит, она лечит такой редкий недуг, о котором Зида не сочла нужным мне пока рассказывать, - решила Дара, повесила пучок на место и вынула из жаровни испекшиеся пирожки. Она вкусно позавтракала, напилась травяного чая и понесла обещанный пирожок заждавшемуся лакомства коню. Конь бархатистыми губами взял у нее из рук пирожок, быстро сжевал его и они вдвоем, не спеша пошли к лесному озеру. Вдруг внимание Дары привлекло нежное курлыканье в вышине. Она подняла голову и увидела в безоблачном небе двух белоснежных лебедей, летевших в сторону озера. Дара остановилась и залюбовалась низко летевшими грациозными птицами. Она с восхищением смотрела на лебедей до тех пор, пока они не скрылись за деревьями.
  - Какие красивые птицы! - умилилась девушка и, обращаясь к коню, вдруг погрустневшим голосом сказала: - Приемная мать говорила, что лебеди всегда летают парами, и, что если один из них погибает, то другой от горя умирает. Знаешь, а я еще совсем недавно ходила на наше озеро и собирала лебяжий пух для перинки в подарок невесте царского сына. С той поры в моей жизни произошло столько разных событий, что мне временами кажется, что всё это было не со мной! Разве такое бывает?
  Задавая вопрос, Дара не рассчитывала на ответ - конь не мог ей ответить. Да и она сама в тот момент не смогла бы ответить на свой вопрос.
  - Да что это я? - вскинулась Дара. - Солнце почти над головой, а мы не прошли и половины пути! Так можно и опоздать!
  Девушка вскочила на спину коня и помчалась к озеру. Отпустив его пастись, она быстро пошла по разноцветью луга к тихой заводи, чтобы поближе полюбоваться плавающими вдоль берега лебедями, но вдруг остановилась и стала с недоумением оглядываться вокруг. Росшие повсюду яркие цветы закрыли свои бутоны и поникли головами. По лугу пронесся легкий ветерок. Он зашумел листвой деревьев и сморщил водную гладь. Лебеди взлетели и скрылись за лесом.
  "Как перед дождем!" - подумала Дара и посмотрела на небо, но небо было безоблачным. Легкое возбуждение охватило ее. Повинуясь непонятному чувству, Дара побежала к кромке воды и замерла от увиденного завораживающего зрелища: на ее глазах берег заводи заголубел от мелких цветочков.
  Дара торопливо стала обрывать их. Цветы были очень мелкими, и ей понадобилась вся ее сноровка сборщицы, чтобы быстро набрать полную горсть. Крепко зажав цветы в кулаке, она бросилась к пасшемуся на лугу коню. Времени у Дары оставалось мало, и она мысленно молила щипавшего траву коня скакать ей навстречу.
  Конь поднял голову и, словно прочитав ее мысли, громко заржал и галопом примчался к ней. Дара легко вскочила коню на спину, вцепилась свободной рукой в гриву и во весь опор понеслась к дому колдуньи.
  - Какое счастье, что я утром истопила печь и нагрела в котелках воды! - радовалась она. - К моему возвращению вода не успеет остыть и быстро закипит.
  Конь, разгоряченный быстрой скачкой, остановился у крыльца, тяжело поводя боками. Дара, спрыгнула на землю, свободной рукой выхватила из поленницы несколько сухих веток и, зажав их под мышкой, вбежала в дом. Бросила ветки у печки, высыпала из плотно зажатого кулачка лепестки в миску и стала разводить огонь. Пламя в неостывшей печи быстро занялось. Сухие дрова весело затрещали. Вздох облегчения вырвался у Дары из груди. Она принесла и подложила в печь еще дров, и печь загудела. Дара пересыпала лепестки в маленький котелок и заварила их водой, кипевшей белым ключом в другом котелке. В полночь она взяла две плотно укупоренные бутылочки, закуталась в теплую шаль и вышла из дома. Филин сидел на привычном месте. Увидев Дару, он гукнул и слетел ей на плечо. Чутко спавший конь, заслышал шаги девушки, поднялся и подошел к ней.
  - Друзья! Вы хотите идти со мной, потому что знаете, что я боюсь ходить по темному лесу? - спросила растроганная их вниманием Дара. - Спасибо, мои дорогие! С вами мне совсем не будет страшно!
  Девушка в сопровождении филина и коня без приключений дошла до родника и сделала так, как велела Зида.
  - Пожалуй, я не стану возвращаться домой и останусь здесь ждать восход солнца, - решила Дара, закуталась плотнее в шаль и уселась на поваленное дерево. Конь, позвякивая уздечкой, встал рядом с ней. Филин взлетел на ветку и диким хохотом огласил ночной лес. Время для Дары тянулось крайне медленно. Незаметно для себя, она задремала, но сон ее был тревожным и чутким. Ночные кошмары будоражили ее мозг. Услышав легкое фырканье коня, она с облегчением открыла глаза.
  Небо начало светлеть.
  Ночная птица гукнула на прощание и улетела прочь. Дара встала, поправила сползшую с плеч шаль и достала из родника бутылочки с настоем. Заметно волнуясь, она откупорила одну из них и повернулась лицом навстречу солнцу. Легкая дрожь пробежала по ее телу. Дара глубоко вздохнула, поднесла бутылочку к губам и залпом опорожнила ее. Голова у девушки закружилась, в глазах потемнело, и она мягко осела на землю.
  
  Царевич проснулся, когда лес окутали легкие сумерки. Санрик, с нетерпением ждавший его пробуждения, с облегчением вздохнул.
  - Ну, наконец-то! Как же долго ты спал! Из-за тебя нам опять придется ночевать во владениях черного колдуна! - хмуро обронил дракончик, протягивая Илвану шишку. Тот взял шишку и беспечно ответил:
  - Ничего! Переночуем! Две ночи прошли, и ничего с нами не случилось! Авось пронесет и на этот раз!
  Санрик покачал головой.
  - Нет, Илван! Чует мое сердце, что от Чукуна на этот раз мы так легко не отделаемся! Я слышал, что он очень хитер и коварен. Ему позарез нужна кожа саламандры и поэтому он насылает на тебя неодолимый сон, не давая выйти из своих владений. А если колдун захочет чем-то владеть - он будет пытаться любой ценой добиться желаемого.
  От этих слов Илваном овладела тревога. Чтобы скрыть ее, он сделал над собой невероятное усилие и, как мог, бодро пообещал:
  - Не волнуйся, Санрик! Я привяжусь к стволу и, как только начнет темнеть, сразу же зажмурюсь! А чтобы ничего не слышать, заранее напихаю в уши мох!
  Илван загодя залез на ель и сделал так, как обещал маленькому другу, устроившемуся коротать ночь в норе под корнями ели.
  В полночь от сильного ветра покачнулись ели. Заскрипели, застонали их стволы. На землю осыпались шишки. Илван не на шутку испугался. Он всем телом вжался в ствол на все голоса стонавшего дерева и сидел ни жив ни мертв. Вдруг на него налетела огромная воронья стая. Птицы с громким карканьем носились вокруг Илвана и клевали его куда попало. Илван с ужасом смотрел на злобных бестий, пытаясь одной рукой хоть как-то прикрыть голову, а другой отмахивался от них. Вдруг самая большая ворона изловчилась и клюнула Илвана в прямо глаз. Не стерпел боли царевич - вскрикнул. Разорвали вороны Илвана на множество кусочков и разлетелись по всему свету, унося их с собой. А самая большая ворона подхватила сотканное пауками полотно и с торжествующим карканьем унесла его прочь.
  Санрик вылез на рассвете из укрытия, посмотрел на дерево, а там вместо друга только ремень на стволе болтается. Догадался он, что с человеком случилась беда, а как помочь, не знает. Загрустил Санрик, запечалился, но делать нечего. Решил он лететь к деду, рассказать ему о приключившейся с Илваном беде и испросить совета, как бедняге помочь? Как у Чукуна кожу саламандры отнять?
  
  Конь подошел к Даре, без чувств лежавшей на земле, и легонько дунул ей в лицо. Девушка с трудом открыла глаза и недоуменно стала озираться вокруг.
  - Где я? Что со мной? - еле слышно прошептала она. Постепенно память Дары начала оживать. Перед ее глазами промелькнули картинки далекого детства, и Дара вдруг вспомнила всё, что с ней приключилось. Она вспомнила родительский дом, мать и погибшего отца. Вспомнила и брата, с которым мать отправила ее в голодный год искать на стороне лучшую долю.
  - Где они? Что с ними? - заволновалась Дара и вдруг, озарение нашло на нее. - Ведь в домике Аглаи я все эти годы ухаживала за родным братом! Все эти годы ни я, ни он ни разу не вспомнили не только о своем прошлом, но и о том, что мы брат и сестра! Из сострадания ли к нам Аглая лишила нас памяти о прошлом? - задала она себе непростой вопрос и сама себе на него ответила: - Да! Если бы Аглая не пожалела и не приютила нас голодных, оборванных малышей, то не известно, что случилось бы с нами на дорогах, опасных в то время и для взрослых путников. А чтобы мы не ушли и забыли о своем прошлом, бедняжка не придумала ничего лучшего, как накормить нас пирожками с забывай-травой. Голубые цветы вернули мне память, и теперь я не забуду этого. О! - воскликнула Дара. - Я назову растение с голубыми цветами незабудка! Теперь я знаю, что вторая бутылочка предназначена для Мирта! Ее содержимое вернет ему память, и мы вместе вернемся домой. Какое счастье, что я больше не одинока! Мы разыщем нашу мать и, если она жива, никогда и ни за что не покинем ее! Наконец-то счастье, о котором говорила Зида, нашло дорогу ко мне!
  Дару охватило радостное возбуждение от предвкушения долгожданной встречи с братом. Она вскочила на ноги и крепко зажала в руке бутылочку с таким дорогим для нее настоем.
  Конь нетерпеливо перебирал ногами, словно торопил ее в путь. Дара вскочила на своего любимца и помчалась к дому, в котором прожила с братом в неведении столько лет. Было раннее утро, но дверь дома оказалась запертой.
  "Наверно, он ушел пасти овечек!" - подумала Дара и поскакала дальше. Еще издали она заметила на лугу большую отару овец. На пригорке сидел Мирт и играл на дудочке. Заслышав топот лошадиных копыт, он обернулся и увидел приближавшуюся к нему всадницу. Мирт прикрыл рукой глаза от солнца и стал всматриваться в очертания девичьей фигуры на коне. Узнав Дару, он вскочил на ноги и бросился ей навстречу. Конь резко остановился. Дара спрыгнула в объятия подбежавшему брату.
  - Дара! Милая Дара! Моя милая Дара! - без конца с восторгом повторял Мирт, вглядываясь счастливыми глазами в ее сияющее лицо. - Что с тобой произошло? Где ты была все это время? Я так беспокоился за тебя! Ты ведь не знала, что меня за пропажу царской овечки заточили в темницу? К счастью, овца скоро нашлась, и меня выпустили. Я вернулся в наш дом, но там царил жуткий беспорядок! Я подумал, что тебя похитили! Но кто? За что? Зачем? Я расспрашивал селян и слуг, но о тебе никто ничего не знал и не мог мне ответить, куда ты запропастилась?
  Юноша засыпал Дару вопросами, не давая ей возможности вставить хотя бы слово.
  - Подожди, милый брат! - улучив момент, мягко сказала Дара и попыталась высвободиться из его крепких объятий. - Я тебе потом все расскажу, а сейчас, пожалуйста, выслушай меня!
  Мирт разжал объятия и в недоумении отступил на шаг назад.
  - Брат? Ты сказала брат? Я твой брат?
  На его лице отразилось удивление, смешанное с недоверием.
  - Да. Хоть это звучит невероятно, и тебе трудно сейчас в это поверить, но ты действительно мой родной брат! Давай присядем. Я тебе все расскажу!
  Дара присела на траву и протянула руку Мирту, приглашая его последовать ее примеру. Мирт уселся на кочку, и она подробно рассказала ему о произошедших с ней событиях. Во время ее рассказа выражение лица Мирта постоянно менялось. Его сердце терзали самые противоречивые чувства - это были радость, сочувствие, негодование, жалость, отчаяние, возмущение, одобрение, сожаление, разочарование и надежда.
  - Я выпила содержимое одной бутылочки и вспомнила не только наше прошлое, но и имена, данные нам при рождении родителями, - в заключение рассказа сказала Дара.
  Она думала, что Мирт обрадуется, но, вопреки ее ожиданиям, его лицо стало задумчивым. Он посмотрел на склянку в ее руках и недоверчиво спросил:
  - Значит содержимое бутылочки, которую ты не выпускаешь из рук, мне тоже вернет память?
  - Да! - уверенно ответила Дара.
  Мирт взял из ее рук бутылочку, с сожалением вздохнул и опустил руку вниз. Голова его поникла.
  Дара с удивлением и непониманием уставилась на него. Мирт поднял голову. В его глазах было столько боли и скорби, что девушка испугалась.
  - Дара! Я не могу это выпить пока не раскрою тебе свою душу.
  Дара сделала протестующий жест, но Мирт протянул руку вперед, призывая не перебивать его. Лицо юноши побледнело, и он с невероятным усилием сказал:
  - Милая Дара! Мы много лет провели вместе под одной крышей, и у меня нет оснований не доверять тебе. За это время я полюбил тебя больше, чем любят сестру и, как мог, скрывал от тебя свои чувства. Что-то говорило мне, что я не должен тебе о них рассказывать. Теперь я без сожаления выпью содержимое бутылочки, потому что после этого буду любить тебя в два раза сильнее!
  Мирт откупорил пробку и залпом опорожнил бутылочку. Склянка выпала из его руки и сознание померкло. Когда юноша очнулся и открыл глаза, он смутился от того, что его голова покоится на коленях сестры. Девушка с нежностью смотрела на него.
  - Дарина, что со мной?
  - Ничего страшного, Тим! Это просто слабость, но она скоро пройдет. Ты снова будешь полон сил, и мы сможем вернуться домой.
  - Домой? Про какой дом ты говоришь?
  - Тим, я говорю про наш дом - дом родной матери. Дом, из которого, будучи малыми детьми, мы ушли, чтобы не умереть от голода и найти лучшую долю.
  - А нашли ли мы ее - эту лучшую долю?
  Дарина задумалась. Вдруг ее лицо осветила улыбка, и она засмеялась.
  - Знаешь, Тим?! А наши вторые имена совсем не хуже настоящих имен! Мы же можем называть друг друга как в детстве?
  - Можем, но давай пока мы не вернулись домой, будем называть себя так, как здесь все привыкли к нам обращаться? Ведь о том, что мы брат и сестра, знаем только мы вдвоем.
  - Нет. Это знаете не только вы вдвоем! - сказал за их спинами женский голос.
  От неожиданности Дара вздрогнула и быстро обернулась на знакомый голос.
  Мирт с удивлением уставился на неслышно подошедшую к ним старую женщину с посохом в руке.
  - Я довольна тобой, моя дорогая! - похвалила колдунья Дару. - Ты хорошая и способная ученица, но главный твой экзамен еще впереди. Счастье уже идет тебе навстречу, и только от тебя зависит, встретишься ли ты с ним или разминешься.
  Мирт вскочил на ноги и с недоумением воскликнул:
  - Дара! Кто эта женщина? Почему она говорит загадками? О каком экзамене и о каком счастье идет речь?
  - Успокойся, Мирт! - ласково сказала Дара. - Это моя наставница. Я тебе о ней рассказывала. Эта женщина приютила меня и обучила знахарскому искусству. Мне тоже иногда не все в ее словах бывает понятно, но, чтобы понять их скрытый смысл, надо набраться терпения. Как вы узнали, что я здесь? - с удивлением спросила она Зиду.
  Колдунья усмехнулась.
  - О! Это было совсем несложно! Я ни минуты не сомневалась, что ты успеешь собрать голубые цветы, поддерживающие память, и правильно приготовишь их настой. Но ты собирала цветы в заветный час, и от этого их лечебные свойства стали во много раз сильнее. Настой цветов вернул тебе память. А теперь ответь, пожалуйста, что бы ты захотела сделать, имея вторую бутылочку с настоем?
  - Я захотела бы воспользоваться ею, чтобы вернуть память брату, много лет пасущему царских овечек! - со смехом воскликнула Дара.
  - Вот видишь, дорогая, как всё просто! Ты сама ответила на свой вопрос! - улыбнулась Зида. - А я вышла из дворца набрать мяты, которая в изобилии растет возле его стен. Увидела тебя, мило беседующую с молодым человеком, и подошла, чтобы поприветствовать вас.
  Овечки, пасшиеся неподалеку, начали проявлять беспокойство. Они перестали щипать траву и теперь смотрели в сторону пастуха. Мирт истолковал их необычное поведение по-своему. Он поклонился колдунье и учтиво сказал:
  - Разрешите, добрая женщина, поблагодарить вас, что вы были очень добры к моей сестре. Если вы обе не возражаете - я загоню овечек в загон и быстро вернусь. Мы с Дарой проводим вас до дворца, а потом вместе с ней пойдем домой, - добавил Мирт и с нежностью посмотрел на вновь обретенную сестру.
  Заручившись их согласием, он защелкал кнутом, подгоняя овечек в сторону загона, находившегося на значительном расстоянии от дворца. Юноша хотел поскорее вернуться назад, но не провожать старуху, а поговорить с сестрой о том, что было дорого им обоим. Мирт несколько раз с беспокойством оборачивался на сестру и каждый раз встречался с колючим взглядом Зиды, стоявшей опершись на посох. Дара улыбнулась брату и помахала ему рукой.
  Зида, убедившись, что юноша отошел на достаточное от них расстояние и не услышит ее слов, пристально посмотрела на ученицу. Дара выдержала ее взгляд, и лицо ее стало серьезным. Она глянула в сторону брата и спросила наставницу:
  - Теперь вы назовете мне истинную причину вашего прихода сюда?
  - О! Моя дорогая! Ты делаешь поразительные успехи и при желании можешь стать моей достойной преемницей! - довольным тоном произнесла Зида. - Но ты права! Я не случайно пришла сюда. С юношей, завладевшим твоим сердцем, ночью стряслась беда.
  Дара испуганно вскрикнула и прижала ладони к губам.
  - Так вот почему мой сон был так тревожен? А я связывала это... - девушка не закончила мысль, потому что ее мысль не имела никакого отношения к истинной причине ее ночных кошмаров.
  - Что я должна сделать, чтобы помочь царевичу?
  - Ты немедленно вернешься домой! - приказала Зида.
  Дара с сожалением посмотрела вслед удалившемуся брату.
  Колдунья проследила за ее взглядом и тоном, не терпящим возражения, повторила:
  - Немедленно! - и уже мягче пояснила: - В чулане стоит мой магический посох. Ты придешь с ним на закате к озеру и босая встанешь на то место, где впервые встретилась с полюбившимся тебе юношей. С последним лучом солнца под твоими ступнями появится светящийся круг; закрой глаза и произнеси заклинание, слова которого сами всплывут у тебя в мозгу. Но предупреждаю тебя, в этот момент ты должна быть абсолютно одна. От того, насколько точно ты выполнишь магический ритуал, зависит, увидишься ли ты с ними в будущем или нет.
  - С ними? - растерянно переспросила Дара.
  Зида сделала над собой невероятное усилие, чтобы скрыть неприязнь к обоим юношам, но ей это не очень удалось.
  - Да, с ними! И с братом, и со своим женихом! - дрогнувшим голосом ответила Зида, но Дара от волнения даже не заметила этого. Она стояла с отрешенным видом, думая о чем-то своем. Зида тронула ученицу за плечо и уже обычным тоном сказала:
  - Дара! Мне пора возвращаться во дворец! Пожалуйста, сделай так, как я сказала. Я не хочу напоследок разочароваться в тебе.
  Дара от прикосновения к своему плечу руки наставницы ощутила легкий укол: как будто искра пробежала между ними. Она вскочила на коня и поскакала назад к дому колдуньи, в душе сожалея о разлуке с братом и томясь неизвестностью о судьбе любимого.
  Мирт вернулся назад, но ни старухи, ни сестры на том месте, где он их оставил, уже не было. Им овладело чувство тоски: он опустился на траву, закрыл лицо руками и горько разрыдался.
  - О, Дара! Я знаю, почему ты не дождалась меня! Старая ведьма увела тебя, но я найду тебя! Найду, чего бы мне это ни стоило! - сквозь рыдания поклялся Мирт. - Я не побоюсь прийти к дому ведьмы и, если надо, сражусь с ней! - в юношеском запале закричал он и погрозил кулаком в сторону леса.
  А колдунья тем временем вернулась в комнату царицы, прислушалась к ее ровному дыханию, достала пучки привезенных с собой трав, усмехнулась и позвонила в колокольчик, висевший на шелковом шнуре. Дверь открылась, и на пороге появился царь. Зида сурово посмотрела на него и властно распорядилась:
  - Мне нужна небольшая кастрюля с только что снятой с огня кипящей водой!
  Царь кинулся выполнять ее распоряжение, но Зиде, как оказалось, не так-то просто было угодить. Она гоняла царя между кухней и спальней царицы под предлогом того, что вода, мол, недостаточно горячая, до тех пор, пока вид его не стал жалким, и колени у него не начали трястись от усталости.
  - Ну, вот! Теперь вода горячая! - наконец смилостивилась Зида, вдоволь натешившись над бегавшим на побегушках царем. Она проводила шатающегося от усталости царя насмешливым взглядом и, когда дверь за ним захлопнулась, громко засмеялась. Напольные часы пробили полдень.
  - Пора, - сказала сама себе Зида и опустила пучки трав в кастрюльку с водой. Зажгла свечу и, шепча только ей известное заклинание, стала водить кастрюлькой над пламенем свечи. Вода в кастрюльке забурлила. Зида выхватила пучки из воды и стала разбрызгивать ими заговоренную воду вокруг кровати спящей царицы. Закончив окропление, она быстрым движением засунула траву под ее подушку.
  Царица вздохнула и открыла глаза. Увидев перед собой незнакомую старуху, она в панике села и испуганно натянула на себя одеяло. Зида не мигая, молча, смотрела на нее.
  - Вы кто? Кто вас сюда впустил? Что вы делаете в моей спальне? Стража! - звенящим от страха голосом завопила царица.
  Дверь открылась. В комнату вбежал насмерть перепуганный воплями жены царь. Царица увидела мужа и что есть мочи завизжала:
  - Велите немедленно прогнать эту странную женщину! Я боюсь ее!
  Царь кинулся к зашедшейся в истерике жене, схватил ее за руки и начал успокаивать:
  - Дорогая! Успокойся! Эта милая женщина - знахарка! Пока ты была в забытьи - она была твоей сиделкой. Благодаря ее заботам ты очнулась и скоро поправишься.
  Но царицу не так-то просто было успокоить. С ней случился нервный припадок. Царь, крепко держа руки продолжающей биться в истерике жены, с мольбой посмотрел на Зиду.
  - Припадок закончится быстрее, если больная выпьет остатки отвара из кастрюльки, - равнодушно сказала Зида.
  Царь надеялся, что Зида перельет жидкость в стакан и подаст его царице, но та даже не пошевелилась. Пришлось царю всё делать самому.
  Царица, не сводя глаз с так напугавшей ее женщины, взяла стакан из рук мужа и, стуча зубами о его край, судорожными глотками послушно выпила терпкую жидкость. Стакан выпал из ее задрожавшей руки. Мягкий ковер, постеленный около постели, смягчил его удар о пол и стакан не разбился.
  - Хорошая примета! - хрипло обронила Зида. - Стакан не разбился - значит, у вашей жены есть шанс поправиться. А сейчас она будет спать.
  Под пристальным взглядом Зиды глаза царицы закрылись, она повалилась на подушки и крепко заснула.
  - Что было с моей женой? Она никогда не впадала в истерику! - спросил Зиду царь.
  - Из нее выходило зло, которое она сознательно причинила людям! - ответила колдунья и стала укладывать в дорожную сумку пустые бутылочки. Царь растерянно следил за ее сборами.
  - Вы... Вы уже уходите? - дрожащим голосом спросил он.
  - Да.
  - Но.... - царь беспомощно оглянулся на спавшую жену. - А как же она?
  - Ей моя помощь больше не нужна! - ответила колдунья, не глядя на царя. - Теперь всё зависит от того справится ли со своей миссией...
  Зида оборвала фразу и, словно прислушиваясь к чему-то, на пару секунд замерла. Царь ждал окончания ее слов, но Зида к ранее сказанному ничего не добавила. Она молча взяла сумку и посох и вышла из спальни, оставив царя размышлять над сказанными ею словами.
  
  Санрик влетел в пещеру деда и прямо с порога закричал:
  - Дедушка! Беда! С твоим гостем случилась беда!
  - Какая беда? С каким гостем? Нет у меня никаких гостей! - с недоумением забормотал только что проснувшийся дракон. Он спросонья никак не мог сообразить, о каком госте говорит внук.
  - Дед! Беда случилась с моим другом! Ну, с тем, которого ты велел сопровождать и охранять по пути домой! - задыхаясь от волнения, выпалил Санрик.
  - А-а-а, с царевичем? - протяжно зевая, равнодушно произнес дракон. - Как? С Илваном случилась беда? Какая беда? - вдруг спохватился он и даже подскочил на ложе от такой ужасной вести. - А ты где был? Почему не доглядел? - напустился дед на внука.
  - Дед! Я все время был рядом с ним, но Чукун обхитрил нас! - чуть не плача от досады, сказал Санрик.
  - Как? Неужели вы встретили черного колдуна? - удивился дракон.
  - Ну да встретили! Хотя правильнее будет сказать - он подкараулил нас! Когда ты улетел, Чукун завел нас в свои владения. Я всячески оберегал Илвана и мы почти вышли с ним из заколдованного леса, но Чукун оказался хитрее. Он погубил моего друга и украл кожу саламандры, - ответил расстроенный дракончик и, стараясь не терять драгоценное время, кратко поведал деду о случившемс с ним и Илваном по пути к дворцу.
  Дракон задумался, но Санрику не ждалось, и он затормошил деда.
  - Дедушка, милый! Придумай поскорее что-нибудь! У меня никогда больше не будет такого друга среди людей как Илван! - жалобно канючил Санрик.
  Дед недовольно посмотрел на него.
  - Подожди, малыш! Не торопи меня, старика! Неужели ты не видишь, что я думаю? Чукун не простой колдун, а грозный потомственный колдун! Он очень хитер и коварен. Не каждый рискнет вступить с ним в схватку, да и я уже стар для лихих поединков, - попытался урезонить внука дракон, но Санрик так жалобно и с такой мольбой смотрел на него, что доброе драконье сердце не выдержало, и он решил рискнуть помочь попавшему в беду человеку.
  - Хорошо! Ради твоего спокойствия я попробую помочь Илвану, но если... - дракон не успел закончить фразу как Санрик, радостно завопил:
  - Дедушка! Спасибо! Не бойся! Никаких если не случится! Ведь рядом с тобой буду я!
  Дракон одобрительно хмыкнул. Ему понравилась горячность и стремление внука вступить в схватку со злым опасным колдуном во имя помощи другу-человеку.
  Санрик еле дождался, пока дед закончил свою трапезу, умяв два десятка крупных рыбин, спешно принесенных саламандрами с побережья. Сам же он с трудом проглотил пару рыб и, сгорая от нетерпения лететь, ерзал на месте, наблюдая за тем, как дед заглатывает одну рыбину за другой. Наконец дракон насытился. Он посмотрел на свое раздувшееся брюхо и довольным тоном произнес:
  - Вот и славно! Нет ничего лучше, чем основательно подкрепиться в дорогу! - и в назидание внуку добавил: - Запомни, малыш: нельзя вершить большие дела на голодный желудок!
  Дракон встал во весь свой огромный рост, выгнул могучее тело, размял крепкие лапы и расправил мощные крылья. Санрик с восхищением посмотрел на деда и, замирая от восторга, спросил:
  - Неужели и у меня вырастут такие же большие крылья?
  - Да, малыш! Совсем скоро - лет так через двести и у тебя будет сильное тело, крепкие лапы и мощные крылья. Всё это так кстати придется к твоей доброй душе и отзывчивому сердцу, - пророчески пообещал старый дракон и они вместе устремились в обратный путь, чтобы помериться силой с Чукуном и спасти Идара.
  
  До заката у Дары было достаточно времени, чтобы вернуться к озеру пешком, но она торопила коня и без того быстро скакавшего к дому колдуньи. Ей хотелось прийти на озеро пораньше, чтобы побыть какое-то время наедине сама с собой и разобраться со своими сложными мыслями. Она оставила коня возле крыльца, поспешно вошла в дом, достала из чулана магический посох и с удивлением обнаружила, что на темное дерево посоха нанесены странные изображения. Одно из изображений сразу привлекло ее внимание - это был огромный дракон, низвергающий из пасти пламя. Дара хотела рассмотреть и другие рисунки, но из опасения задержаться дольше положенного времени решила, что лучше не торопясь изучить рисунки на берегу озера. Она поела, взяла пирожок для коня и с посохом в руке вышла из дома. Конь у крыльца ждал ее. Он призывно заржал и потянулся мордой к руке Дары.
  Дара протянула пирожок коню и сказала:
  - Сегодня ты меня больше не будешь сопровождать! Я пойду на озеро одна, а ты будешь дома ждать моего возвращения.
  Конь, не соглашаясь с ней, тряхнул гривой. Пирожок упал с ладони Дары на землю. Она подняла его и снова протянула коню.
  - Нет-нет! Это решено! Ты остаешься дома!
  Конь всхрапнул и отвернул голову от протянутого лакомства.
  - Да ты никак обиделся?! - удивилась Дара и ласково добавила: - Поверь! Я хотела бы, но не могу взять тебя с собой! Обещаю, что если ты мне понадобишься, я подумаю о тебе, и ты меня найдешь!
  С этими словами она снова протянула коню пирожок. Конь мягкими губами взял лакомство и, фыркнув, отступил в сторону, уступая ей дорогу.
  Дара быстро дошла до лесного озера и легко нашла дерево, у которого когда-то стояла с поднятой вверх загнанной охотниками лисой и где она впервые встретилась с царевичем, ради спасения которого уехала, не попрощавшись с вновь обретенным братом. От этих воспоминаний на ее глаза навернулись слезы, она хотела заплакать, но вдруг ей почудилось, что между стволами деревьев мелькнула рыжая лисья спина. Дара сделала несколько шагов в ее сторону, но никакой лисы не увидела.
  - Наверное, лиса мне привиделась! - решила Дара. Она присела у дерева, оперлась о ствол спиной и, коротая время, начала разглядывать рисунки, нанесенные неизвестным мастером на посох Зиды. Дара так увлеклась, и ее воображение так разыгралось, что она пропустила бы назначенное Зидой время, но лисий лай вернул ее в действительность. Дара вскинула глаза и в последний момент заметила мелькнувший за кустами белый кончик рыжего лисьего хвоста.
  "Так, значит, мне не почудилось, и моя спасительница действительно приходила на встречу со мной? Или это была другая лиса, охоте которой помешало мое присутствие, и она решила лаем прогнать меня?" - подумала Дара, но это было сейчас не важно. Солнце уходило на закат. Девушка разулась, взяла в руки магический посох и встала у дерева. Она с напряженным вниманием следила за последним лучом солнца, который скользнул по стволам деревьев и теперь медленно полз по земле. На том месте, где Илван опустился перед ней на колено, отвел руки от ее заплаканного лица и ласково спросил: "Милая девушка! Отчего ты плачешь?" луч на мгновение задержался и ярко блеснул. Сердце Дары бешено заколотилось. Она перебежала на заветное место, оперлась на магический посох, и под ее ступнями появился светящийся круг. На небо, словно его отражение, увеличенное во много раз, выплыл огромный диск луны, осветивший всё вокруг таинственным серебристым светом. Дара ощутила легкое покалывание в ступнях ног. Она закрыла глаза, и в ее голове всплыли незнакомые слова. Сначала тихо, а потом громче и громче она произносила нараспев заклинание, ритмично ударяя посохом о землю. Когда голос ее окреп, она открыла глаза и медленно закружилась на месте. Поднявшийся ветер взметнул полы ее одежды и растрепал белокурые волосы. Кружась, Дара взмахивала посохом, и с той стороны, куда он в тот момент показывал, к ней устремлялся орел. Орлы, сделав над девушкой круг, опускались и рассаживались вокруг нее. Скоро птиц стало так много, что они полностью заполнили собой поляну. Дара перестала кружиться и взмахивать посохом и остановилась, тяжело дыша. Переведя дыхание, она с удивлением стала рассматривать невиданных дотоле больших птиц. Вдруг она заметила идущую к ней Зиду.
  - Девочка моя! Ты делаешь успехи в постижении искусства магии! Если дело пойдет так и дальше, то скоро уже будет нельзя называть тебя ученицей! - похвалила колдунья зардевшуюся от похвалы Дару. Затем она окинула властным взглядом сидевших на поляне орлов и зычным голосом крикнула:
  - Орлы мои, летите по белу свету и ловите ворон! Не отпускайте их до тех пор, пока воронье племя не отдаст вам то, что они по кусочкам унесли из заколдованного леса. Принесите эти кусочки на поляну и сложите их возле моих ног по порядку.
  Орлы взмахнули крыльями и разлетелись по всем направлениям, чтобы как можно скорее выполнить приказание колдуньи. Когда с поляны улетел последний орел, Зида сказала:
  - Дара! Пришло время откопать заветный кувшин и склянку и проверить их свойства на деле. Это твое последнее испытание. Ступай! Я же останусь на поляне ждать возвращения моих посланцев.
  Девушка побежала к роднику, но в темноте запнулась о корень и оступилась. Резкая боль пронзила ее ступню. Дара вскрикнула и упала. С трудом поднявшись, она попробовала идти, но наступить на подвернутую ногу было невозможно. Сильная боль заставила ее опуститься на землю. Девушку охватило отчаяние.
  - О, мой верный конь! Если бы ты был рядом, то вмиг домчал бы меня до родника! - воскликнула Дара и заплакала. Вдруг сквозь рыдания до ее слуха донесся топот копыт. Дара подняла голову и увидела в неверном свете луны скачущего к ней всадника. Присмотревшись, она узнала во всаднике брата.
  - Мирт! Как ты нашел меня? - не скрывая своей радости, спросила девушка, бросившегося к ней брата.
  - Что случилось? Что ты делаешь ночью в лесу одна? Ведь это страшно и опасно! Почему ты сидишь на земле? - не отвечая на заданный вопрос, взволнованным голосом спросил Мирт.
  Дара вздохнула и с грустью ответила:
  - Мне было страшно много лет назад, когда я ночью одна, маленькой девочкой, ждала у дороги твоего возвращения. Ты тогда ушел просить еду у хозяев одинокого дома на краю леса, но так и не вернулся. А теперь я перестала бояться темноты. Темнота и лес стали моими друзьями.
  Дара попыталась встать с земли и тут же поморщилась от боли в ноге. Мирт хотел помочь сестре подняться, но она остановила его.
  - Осторожно! Я подвернула ногу и не могу идти. Помоги мне взобраться на коня. Я очень тороплюсь.
  - Ну, нет! Я тебя одну никуда не отпущу! - категорично заявил Мирт. - Я поймал коня, скакавшего по тропе, и мы на нем поскачем туда, куда ты так торопишься!
  Дара, чтобы не тратить драгоценное время на пререкания, согласилась.
  - Хорошо! Посади меня на коня перед собой! Мне нужно как можно скорее попасть к роднику.
  Мирт хотел сказать, что он не знает, где находится родник, но Дара опередила его словами:
  - Я сама буду править лошадью.
  Они быстро, без приключений доехали до нужного места. Мирт снял со спины коня сестру и на руках отнес ее к роднику. Дара откопала кувшин и склянку и в сопровождении брата поспешно вернулась на лесную поляну. Колдунья была еще там. Она с неодобрением посмотрела на Мирта, но, узнав причину его появления с сестрой, смягчилась.
  - Конечно, спасибо тебе за помощь, но сейчас ты должен удалиться! - сказала она Мирту. - Помоги Даре сойти с коня и немедленно уезжай отсюда! Я разрешаю тебе ждать их в моем доме!
  Мирт нахмурился. Он хотел сказать Зиде, что не оставит сестру одну в лесу, но Зида так глянула на него, что у юноши отпало всякое желание отстаивать свое право быть в эту минуту рядом с сестрой. Он вздохнул и помог Даре сойти с коня. Девушка села на землю, прижала к себе кувшин и склянку и виновато улыбнулась брату. Мирт ободряюще кивнул ей, вскочил на коня и удалился.
  Зида поставила на вывихнутую ступню Дары магический посох и тихим голосом нараспев запела. Под протяжную песню глаза девушки закрылись, она погрузилась в сладкий сон и не видела, как на поляну один за другим вернулись орлы с отобранными у ворон кусочками тела царевича. Птицы аккуратно сложили их у ног колдуньи и сели на свое прежнее место. Зида заметила, что место одного орла осталось пустым. Она внимательно осмотрела тело собранного по кусочкам царевича - у того не хватало мизинца левой руки. Зида отпустила птиц, отломила от веточки подходящий по размеру пальца кусочек и приложила его на место не хватающего мизинца. Затем подошла к спящей Даре, дунула ей в лицо, прогоняя навеянный сон и отошла в сторону.
  Дара открыла глаза и увидела наставницу, которая стояла чуть в стороне от нее. Возле ног Зиды неподвижно лежал какой-то человек.
  - Дара, возьми кувшин и склянку и иди сюда!
  - Я не могу встать! У меня подвернута нога!
  - Тебе это приснилось! Живо вставай и принеси магический посох. Пожалуйста, не заставляй меня ждать! - сделав вид, что начинает сердиться заворчала колдунья.
  Дара вскочила на ноги и к ее радости, боли в ступне действительно не было. Она зажала посох под мышкой, взяла в руки кувшин и склянку, подошла к наставнице и от неожиданности вскрикнула - на траве лежал царевич, прикрытый плащом Зиды. Посох выскользнул у Дары из-под мышки, и она чуть было не выронила из рук свою драгоценную ношу.
  - Какая ты неловкая! - с укоризной сказала Зида. - Поставь на землю кувшин и склянку и подай мне посох!
  Дара поспешно выполнила ее указание. Зида испытующим взглядом посмотрела на нее и спросила:
  - Ты согласна врачевать и возвращать к жизни этого юношу?
  - Да, - не раздумывая, твердым голосом ответила Дара.
  - Тогда смажь все его раны бальзамом из кувшина и когда они затянутся, осторожно влей ему в рот всю жидкость из склянки, - велела Зида. Она отошла в сторону, оперлась о посох и, глядя поверх головы Дары, стала думать о чем-то своем.
  Дара опустилась на колени возле Илвана и принялась обильно смазывать бальзамом его раны. Дойдя до мизинца, вместо которого к ладони был приставлен кусочек веточки, она задумалась, не зная, как ей поступить? Дара хотела спросить совета у Зиды, но та предвосхитила ее вопрос словами:
  - Ничего, дорогая, тут не поделаешь! Орел, который должен был принести мизинец, не вернулся и поэтому реши сама, как лучше поступить: или оставь юноше деревянный палец, или пальца не будет совсем.
  Только успела Зида произнести эти слова, как на поляну устало опустился задержавшийся орел. В клюве он держал недостающий мизинец руки. Волоча крылья, орел поковылял к царевичу.
  Дара отбросила кусок ветки в сторону, и орел аккуратно приложил недостающий палец к ладони Илвана. Девушка смазала остатками бальзама последнюю рану бедняги, и тело царевича тут же срослось. Дара осторожно вылила ему в рот живительную жидкость, и с последней каплей царевич протяжно вздохнул. Молодая знахарка, занятая врачеванием, не заметила, как Зида незаметно удалилась, оставив ее с юношей наедине. Дара с трепетом смотрела на прекрасное, начавшее розоветь лицо юноши. Илван открыл глаза и увидел склоненное над ним лицо белокурой незнакомки, которую он так стремился найти.
  - Ты? - удивился он и с сияющими от счастья глазами коснулся лица Дары. Убедившись, что она не видение, Илван радостно воскликнул: - Ты нашлась! Какое счастье, что ты наконец-то нашлась! Я повсюду искал тебя! Скажи, ты согласна стать моей невестой?
  - Да, - в смущении потупив взор, ответила Дара.
  Илван приподнялся, чтобы сесть, но, увидев на себе из одежды только плащ, смутился.
  - Наверное, на меня сонного напали разбойники и унесли всю мою одежду! - стараясь загладить неловкость, неуверенно произнес он. - Хотя надо отдать им должное - они оставили мне свой плащ! - Вдруг Илван спохватился: - А где же Санрик?
  - Санрик? - удивилась Дара. - Кто это? Если так зовут вашу лошадь, то ее здесь не было.
  - Да нет! Санрик - это мой маленький друг дракончик. Мы познакомились с ним на острове Огненных саламандр, где живет его дед. Дед Санрика попросил его сопроводить меня домой, - поспешно пояснил Илван.
  Дара нахмурилась. Илван увидел в глазах девушки недоверие к своим словам и сомнение в ясности рассудка и его осенило: "О! Какой ужас! Любимая считает меня сумасшедшим!"
  Он понял, что рассказывать ей о драконах и их удивительных подданных сейчас не стоит - она ему просто не поверит. Илван сделал наивное лицо и пробормотал:
  - Ой! Видно, мне всё это приснилось!
  Лицо Дары прояснилось. Царевич обрадовался, что благодаря своей находчивости ловко выкрутился из сложной ситуации и, стараясь говорить уверенно, повторил:
  - Ну, конечно же, мне всё это приснилось!
  Вдруг Илван спохватился, что не назвался невесте, и извиняющимся тоном воскликнул:
  - О, моя чаровница! Ты согласилась выйти за меня замуж, даже не зная, кто я! Прости, что я до сих пор не назвался тебе! Я царевич Илван. Дворец моих родителей находится где-то неподалеку отсюда. Сейчас еще темно, но с рассветом я отыщу дорогу домой и представлю тебя моим родителям.
  Дара улыбнулась и приложила руку к его устам, призывая помолчать. Илван истолковал этот жест по-своему и начал целовать каждый ее пальчик. Дара, не отнимая у него руки, настороженно к чему-то прислушивалась. Илван тоже замер. Вдруг он почувствовал, как она напряглась и подалась вперед. Взор ее был устремлен в небо. Царевич поднял глаза и увидел, что над ними по начавшему светлеть небосводу летит огромный дракон, а следом за ним, взмахивая маленькими крылышками, торопится маленький дракончик. Илван отпустил руку Дары и как ужаленный подскочил на месте. Показывая на драконов, он истошно завопил:
  - Ага! Вот видишь! Я совсем не сумасшедший! И то, о чем я говорил тебе - не сон! Смотри! Это полетели мои друзья! Маленький дракончик - Санрик, а большой дракон - его дед!
  Но Дара не слушала воплей жениха. Она с удивлением рассматривала дракона и думала: - "Большой дракон как две капли воды похож на дракона, изображенного на магическом посохе Зиды!"
  Илван с лихорадочно блестящими глазами вскочил на ноги и, стараясь привлечь к себе внимание драконов, начал кричать и махать им руками. Ему очень хотелось, чтобы они услышали или увидели его, но драконы были уже далеко.
  - Ты видела? Нет! Ты их видела? - находясь в радостном возбуждении, в волнении повторял Илван. Он схватил Дару за плечи и затряс ее. От этого движения повязка с ее головы спала, и белокурые волосы волнами рассыпались по плечам. Лучи восходящего солнца раскрасили их в золотистый цвет. Илван, глядя на роскошные, позолоченные солнцем волосы Дары, струившиеся по ее плечам, с восхищением, произнес:
  - О! Какая же ты красивая! Твои волосы сейчас похожи на огонь!
  Дара кокетливо улыбнулась, и глаза ее засветились счастьем. Илван с нежностью посмотрел на любимую и проникновенно произнес:
  - Я очень люблю тебя! Я не буду спрашивать твоего имени. Пусть имя, которое ты носишь, останется для других. Для меня ты - подарок судьбы. Я хочу, и буду называть тебя Дара.
  Тень грусти пробежала по лицу царевича. Он взял руки Дары в свои ладони и с тоской посмотрел в опустевшее небо.
  - Знаешь, я хочу вернуться на остров к своим друзьям, где в пещере, в пламени костра танцуют огненные саламандры! - доверчиво поделился Илван мечтой. - Но я хочу вернуться туда не один, а вместе с тобой. Я попрошу хозяина острова, чтобы в качестве свадебного подарка его удивительные танцоры станцевали для нас дивный танец огненных саламандр. Ты хочешь увидеть танец?
  - Да! - прошептала Дара, доверчиво прижавшись к жениху. - Я всегда и везде хочу быть рядом с тобой! Пусть отныне у меня будет только одно имя - Дара!
  Они еще долго стояли обнявшись, и для них не существовало никого в мире. Время шло, но влюбленные не замечали его - им было хорошо вдвоем. Вдруг в глазах Илвана загорелись озорные огоньки. Он лукаво улыбнулся и спросил:
  - А помнишь, как ты плакала, когда ветер разнес по озеру лебяжий пух, который ты собирала для перинки в подарок невесте незнакомого тебе царского сына?
  Дара от неожиданного вопроса сначала растерялась, а потом лукаво улыбнулась.
  - Прекрасно помню! Именно поэтому я ее и не доделала! - с легким укором добавила она.
  - Ты жалеешь об этом? - став серьезным, спросил Илван.
  - Нисколько! Я не люблю спать на перинке! - искренне ответила Дара, и молодые люди весело рассмеялись. Илван обнял ее за плечи, и они не спеша пошли к дому Зиды. Илван по дороге срывал для любимой цветы, и, когда они подошли к дому, у Дары в руках был огромный букет лесных цветов.
  - Знаешь, Илван! Я первый раз в жизни несу цветы как букет, а не как лечебное сырье! - без всякой хитрости сказала Дара, пряча лицо в цветах и вдыхая их аромат. Ее слова прозвучали для Илвана как гром среди ясного неба. Глаза его округлились. Отшатнувшись от Дары, он чуть ли не по слогам переспросил:
  - Как ты сказала? Лечебное сырье? Ты собираешь лечебное сырье? Ты знахарка?
  Илван в суеверном страхе попятился назад.
  Дара пожала плечами.
  - Да. Я помогаю приютившей меня женщине собирать травы, коренья и цветы, а она в свою очередь рассказывает мне об их лечебных свойствах и времени сбора. И, кстати, именно благодаря ее знахарским знаниям ты сейчас идешь рядом со мной!
  Дара сделала шаг вперед, но Илван остановил ее.
  - Подожди, - попросил он, взяв ее за руку. - А эта женщина, которая обучает тебя врачеванию, сейчас дома?
  - Нет. Зиды сейчас здесь нет, но в доме нас ждет мой брат. Пока я буду готовить ужин, он съездит в наш прежний дом и привезет тебе что-нибудь из своей одежды.
  - Твой брат тоже знахарь? - с тревогой спросил Илван.
  - Да нет же! Тим не знахарь! Он пасет царских овечек, то есть овечек твоего отца, - пояснила Дара, не понимая причины расспросов и волнения жениха.
  - Но я слышал, как слуги говорили, что нашего пастуха зовут Мирт и его заточили в темницу за потерю нашей овечки. У него нет никакой сестры и после смерти нашей бывшей пастушки Аглаи, за ним долгое время ухаживала ее приемная дочь.
  - Ну, да! Это была я! Просто я и Тим до сегодняшнего дня не помнили о том, что мы брат и сестра! Аглая приютила нас малышами много лет назад и дала другие имена. Но прошу тебя, позволь мне обо всем этом рассказать тебе позже, а сейчас давай зайдем в дом. Брат заждался меня и очень волнуется из-за моего длительного отсутствия, - стараясь говорить спокойно, пояснила начавшая терять терпение Дара.
  - А хозяйка дома скоро вернется? - дрогнувшим голосом спросил Илван.
  - Не знаю. Зида лечит во дворце занедужившую царицу.
  - Моя мать заболела?! Отчего? - заволновался царевич.
  - Говорят, от душевных мук! - пожала плечами Дара, не желая вдаваться в лишние подробности. Уж очень о многом и сразу хотел узнать ее жених.
  - Дара! Мне нужно срочно идти во дворец! Я должен справиться о самочувствии матери! - с горячностью воскликнул Илван.
  - В таком виде? - усмехнулась Дара. - Но если тебе всё равно, что о тебе подумают родители и ваши слуги, то можешь идти!
  Слова Дары охладил пыл Илвана.
  - Да, любимая! Ты права! Я не могу появиться дома в таком виде! Мне нужна какая-нибудь приличная одежда, - согласился он с ее доводом.
  Пока они разговаривали, конь подошел к Даре и потянулся губами к букету.
  Дара спрятала цветы за спину и весело засмеялась. Конь обиженно фыркнул.
  Дверь дома распахнулась, и на пороге показался улыбающийся Мирт. Он увидел Дару с огромным букетом цветов в руках и царевича, на котором из одежды был только плотно запахнутый темный женский плащ, и улыбка медленно сошла с его губ. Мирт растерялся и с потерянным видом начал топтаться на месте, не зная, как в таком случае поступить и что нужно сказать по этому поводу. Илван тоже почувствовал себя не в своей тарелке. На его лице появилось напряженное выражение, и, хотя он уже знал, что в доме находится брат Дары, его вид поверг царевича в недоумение. Он не знал, как себя с ним вести и как к нему обращаться, ведь юноша для него был все еще слугой.
  Дара, с любопытством следившая за выражением их лиц в душе рассмеялась и решила прийти юношам на помощь. Стараясь говорить серьезно, она попросила:
  - Тим, съезди, пожалуйста, домой и привези моему жениху что-нибудь из своей одежды. На него сонного напали разбойники и оставили ему из своей добычи чей-то дамский плащ. Пока ты будешь ездить, я приготовлю для нас ужин, и мы отметим ваше знакомство.
  У Мирта от удивления открылся рот, и глаза поползли на лоб. Он хотел хоть что-нибудь сказать по поводу жениха-царевича, но не мог найти подходящих слов. Илван быстрее справился со своей растерянностью, ведь перед ним был всего лишь пастух. Он хотел заговорить с Миртом надменно, но вовремя вспомнил, что они с ним находятся не во дворце, да и одет он сам далеко не по-царски. И к тому же после женитьбы на сестре Мирта он станет ему родственником. Эти доводы оказались сильнее царского чванства Илвана и он, стараясь быть вежливым и тактичным, церемонно сказал:
  - Мирт! Я сделал твоей сестре предложение стать моей невестой, и она согласилась. Но, сделав ей предложение, я не знал, что у нее есть брат. Поэтому я прошу у тебя руки твоей сестры и взамен готов отдать ей свое сердце, а тебе мою дружбу.
  - Это так неожиданно! Но если Дарина согласна стать вашей невестой, то я не возражаю! - пожав плечами, согласился Мирт.
  - Дарина? - воскликнул царевич. - Ну, нет! Мою невесту зовут Дара!
  - Это для тебя она Дара! А для меня она была, есть и всегда будет Дариной! - ревниво бросил Мирт и боком, стараясь не коснуться царственного жениха, спустился с крыльца вниз. Вскочил на коня и помчался выполнять просьбу сестры. Примчавшись домой, Мирт достал из-под лавки стертые башмаки, выбрал из одежды самые рваные штаны и камзол и хотел уже ехать назад, но вдруг устыдился своего поступка. Он забросил рванье в угол и достал новую одежду и обувь, которые были самыми дорогими вещами в доме. Пожилой селянин, мимо дома которого Мирт ходил к загону овец, отдал ему когда-то из жалости свои новые штаны, камзол и башмаки, чтобы он мог прийти в них на праздник свадьбы царского сына.
  - Жаль, что я не успел всё это ни разу надеть! - с сожалением произнес Мирт. - Видно, судьбе угодно чтобы это носил не я, а кто-то другой.
  Он увязал башмаки, штаны и камзол в узел и вздыхая поехал к дому Зиды, которая в это время шла быстрым шагом к дубовой роще заколдованного леса, где во владениях Чукуна в дупле такого же старого, как и она, дуба лежал ее заветный сундучок. "Вот и пришло время достать из сундучка магическую книгу, которую наш род знахарок много веков хранит в тайне от черных колдунов и перепрятывает каждый раз, когда одна из нас сменяет другую. К сожалению, наш род заканчивается на мне, но я не хочу, чтобы знания, собранные в магической книге были преданы забвению. Я передам книгу Даре, которая займет мое место", - с грустью думала Зида, но грустила она не о том, что другая придет на ее место и завладеет магической книгой. Она грустила о том, что навсегда расстанется с той, которая завоевала ее сердце - сердце старой колдуньи.
  Небо светлело, и Зиде стало легче идти. Она была уже недалеко от места, к которому так торопилась, как вдруг непонятная сила остановила ее. Зида удивленно огляделась, но вокруг никого не было видно. Она собрала всю свою колдовскую силу и попыталась сделать шаг, но чья-то более сильная воля держала ее на месте. Зида догадалась, что ее держит на месте кто-то из черных колдунов, рыскающих повсюду в поисках магической книги.
  - Кто ты?! Выходи! Я хочу видеть тебя! - зычно крикнула Зида.
  На ее призыв из-за ствола одного из дубов вышел старый, как и она, мужчина. Он остановился в нескольких шагах от Зиды и злорадно усмехнулся.
  - Чукун? - удивилась Зида. - Зачем ты остановил меня? Ведь мы, колдуны, не должны мешать друг другу ходить там, где нам захочется!
  - Ну, здравствуй, Зида! - не отвечая на заданный вопрос, скрипучим голосом засмеялся Чукун. - Что? Не ожидала встретить меня здесь? А я вот уже много лет слежу за тобой. У тебя так долго не было ученицы, которой ты должна передать свои знания, что я начал было отчаиваться и сожалеть, что нам не придется свидеться. Но к моей радости, она у тебя появилась, и у меня не осталось сомнения, что моя встреча с тобой неизбежна. Ведь у тебя нет детей и ты должна передать ученице не только свои знания, но и магическую книгу. Я отложил свои дела и с нетерпением ждал день, когда ты отправишься за книгой и день моего торжества наступил. Теперь я завладею книгой, в которой собраны все магические знания и с помощью этих знаний стану самым могущественным колдуном в мире.
  - А если я не стану передавать книгу и оставлю ее храниться в потаенном месте до скончания веков? - спросила Зида.
  - Ах, Зида, Зида! Ну, зачем ты об этом спрашиваешь? Ты же знаешь, что колдунья, не передавшая своей преемнице магическую книгу, обречена при уходе из этого мира на самые страшные мучения и страдания! Не делай этого! Лучше отдай книгу мне. Твоей ученице будет достаточно тех знаний, которые ты дала ей. Даре не нужна мудрость книги, потому что у нее сердце не настоящей колдуньи. Или ты хочешь, чтобы у нее после твоей смерти случились неприятности?
  Слова и угроза Чукуна больно ранили сердце Зиды. Она слушала своего недруга, не имея возможности дать ему отпор, как вдруг почувствовала, что ее сила начала увеличиваться. Зида попыталась сделать маленький шажок и ей это удалось. Она воспрянула духом и, чтобы оттянуть время принятия решения, попросила:
  - Чукун! Дай мне время подумать!
  Чукун уловил в ее голосе уверенные нотки и заволновался. Он тоже почувствовал увеличение магической силы своей противницы и напрягся, ища глазами того, кто посмел вмешаться и ослабить его силу. Вдруг сверху раздался громовой голос:
  - Чукун! Подними голову и посмотри своей смерти в лицо!
  Колдун поднял голову и увидел парившего в вышине старого дракона - заклятого врага своего рода.
  - А! Это ты, старая летающая калоша?! Тебе мало того, что твой предок в свое время стащил нити пряжи ведьм, и один из нас не смог доделать охраняющую от огня одежду и был сожжен людьми в своем же собственном доме? И ты теперь решил помешать мне завладеть магической книгой? - злорадно закричал Чукун. - Ну, так знай: потомки Кубары, погибшего в страшных мучениях, поклялись отомстить вашему роду, и я рад, что сейчас навсегда покончу с тобой!
  Чукун сосредоточился на своей лютой ненависти к старому дракону и только хотел выпустить в него заряд черной испепеляющей злости, как неожиданно почувствовал сильный ожог сзади. Это был Санрик. Он отстал от деда, незаметно опустился позади ослепленного ненавистью колдуна и по условному сигналу деда атаковал злодея. Чукун обернулся, и в этот момент старый дракон спикировал вниз. Огромный огненный сноп вырвался из драконьей пасти, и черный колдун, вспыхнув, исчез. На том месте, где он стоял, остался лежать белый кусок свернутого в рулон полотна, которым Чукун так и не успел воспользоваться. Всё произошло так быстро, что Зида не успела ничем помочь драконам, но им, так ловко всё придумавшим, ее помощь и не требовалась. Санрик схватил кожу саламандры и радостно закричал:
  - Ура! Наша кожа нашлась! Теперь осталось найти ворон, растащивших по частям моего друга, собрать его заново и оживить!
  Дракон опустился рядом с ликующим внуком и взял полотно в пасть. Зида от души поблагодарила их за своевременную помощь и сказала:
  - Я и моя ученица эту работу за вас уже сделали. Царевич со своей невестой ждет меня дома. Если хотите встретиться с ними - я приглашаю вас в гости.
  Дед и внук с радостью согласились, и Зида решила пока не доставать магическую книгу. Она взобралась на спину дракона и он вместе с Санриком взял курс к ее дому. Зида с удивлением смотрела на землю сверху и вдруг заметила всадника на коне, скакавшего в сторону ее дома.
  "Никак опять гонец из дворца!" - с неприязнью подумала она, но, разглядев на всаднике одежду простолюдина, догадалась, что это скачет брат Дары. Юноша так спешил, что не заметил их, летящих над ним.
  Пока драконы выбирали место для приземления, Мирт соскочил с коня, взбежал с узлом в руках по ступеням, открыл дверь и в удивлении остановился: за столом с сосредоточенным видом сидел Илван, перепачканный мукой и тестом. Перед ним на столе лежал десяток пирожков разного размера. Дара хлопотала у печи. Она увидела брата и приветливо улыбнулась ему.
  Илван оторвался от своего занятия и дружелюбно глядя на Мирта весело сказал:
  - Представляешь! Оказывается пирожки лепить не так просто! Для этого нужна определенная сноровка! Гораздо проще пирожки есть!
  Илван окинул критическим взглядом результаты своего труда и пообещал: - Когда-нибудь я освою эту науку и угощу вас отменными пирожками!
  Мирт положил узел с одеждой на лавку и угрюмо посмотрел на развеселившегося царевича. Молча взял пустые ведра и исподлобья глянул на сестру.
  - Я думаю, что это наступит гораздо раньше! - буркнул он, но не удержался и широко улыбнулся. Все трое весело рассмеялись, и Мирт с легким сердцем отправился за водой.
  Илван пошел за печку примерять привезенную ему одежду, и только успел одеться, как дверь широко распахнулась. На пороге стоял Мирт с вытаращенными от страха глазами. Ведер в руках у него не было. Мирт показывал рукой на широко открытую дверь и испуганно повторял:
  - Там!.. Там!..
  Илван бросился к двери, а Дара к окошку, чтобы узнать, что же так напугало Мирта?
  - Наставница! Мои друзья драконы! - одновременно воскликнули они и помчались встречать вновь прибывших.
  Когда первая радость встречи улеглась, Илван и Дара в сопровождении Зиды вошли в дом, где их ждал пришедший в себя от пережитого страха Мирт. Дара вынесла из дома лоскутное покрывало и вместе с юношами накрыла во дворе импровизированный стол. За дружеским столом, после вкусного обеда и душистого чая с разновеликими пирожками, Илван, Мирт и Санрик, перебивая друг друга, с задором начали рассказывать о своих приключениях, благодаря которым они оказались вместе и каждый из них вспоминал только счастливые моменты своих историй.
  Слушателям тоже было о чем рассказать, и они могли многое добавить к их рассказу, но ни Дара, ни Зида, ни старый дракон не стали этого делать. Зачем вспоминать то, что прошло и так благополучно закончилось? Они просто слушали!
  Зида и старый дракон снисходительно смотрели на рассказчиков, а Дара смотрела на них всех глазами самого счастливого в мире человека. Вдруг она вспомнила пророческие слова старой колдуньи: "Твое счастье немного заблудилось, но оно скоро найдет к тебе дорогу, и ты обязательно встретишься с ними!"
  И Дара-Дарина в этот момент была по-настоящему счастлива.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"