Ника Лай : другие произведения.

Королева (в процессе) новое 24/11

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Нелегко управлять большой страной, в принципе. Но еще сложнее это делать, когда тебе 19 и ты - молодая незамужняя девушка. Но еще сложнее это, когда за твоей спиной все время маячит брат, желающий уничтожить тебя и прибрать власть к рукам.

   ПРОЛОГ.
  
   Сотни тысяч свечей висели высоко над головами людей, дабы осветить каждый уголок огромного зала, где сейчас их было бесконечное количество. У них был праздник. У всей страны был праздник. Каждый от мала до велика, от простого рабочего и бесславного нищего до богатого вельможи и важного сановника праздновали. Ибо сегодня был великий день. День вступления в права молодой принцессы. Ее отец почил несколько дней назад. И после пышных похорон, люди славили новую правительницу. Девятнадцати лет от роду, не познав всей прелести молодой и беззаботной жизни, насколько это могло быть позволено принцессе, она вынуждена была принять корону и править огромной страной.
   Люди кружили по залу, перебегая от одной группы людей к другой. Здесь собрался весь свет государства. Самые сливки общества. Яркие дамы, в шикарных вечерних туалетах всех цветов и оттенков, сверкающие драгоценными камнями и благоухающие дорогими ароматами. Шикарные мужчины, стройные и подтянутые. Чопорные и важные, они вели великосветские беседы и делали прогнозы на будущее. Что ожидает страну со столь юной королевой.
   Не смотря на многообразие цветов, зеленый и золотистый все же были доминирующими во всей этой гамме. Ибо это были цвета герба и всей страны. Церемониймейстер, ударив посохом три раза об пол, дабы привлечь всеобщее внимание, объявил:
   - Ее высочество, принцесса Финейская.
   Зал замер. Сотни тысяч пар глаз были устремлены в одном направлении, не желая пропустить выхода светлейшей особы. Казалось, люди в зале даже перестали дышать.
   Двери растворились. Будущая королева вплыла в зал, величественная и спокойная. Равнодушный взгляд и холодная полуулыбка, замершая на устах, не выдавали истинных чувств. Все в ней говорило о твердости и непоколебимости. Но в тоже время, девушка казалось невероятно хрупкой в пышном наряде, сшитом специально для коронации. А бледность лица выдавала волнение. Одеяние принцессы было выдержано в золисто-зеленой гамме. А длинная мантия завершала этот образ, добавляя величественности. Виски и лоб девушки обхватывала витая изящная корона, которая вскоре должна была смениться на тяжелый золотой обруч, украшенный драгоценностями. Головной убор не короля, но королевы.
   Девушка приблизилась к священнику. Поцеловав ему руку, она опустилась на колени.- - --- Готова ли ты, принцесса Финейская, принять на себя сию ответственность. Готова ли возглавить...
   В конце каждой фразы принцесса, голова которой была смиренно опущена, говорила про себя: 'Да'.
   - Так встань дитя и прими властие и милость Божию, - священник торжественно опустил венец власти на голову девушки.
   Принцесса, а ныне королева, поднялась. Горящим взглядом она окинула притихших придворных.
   Церемониймейстер ударил об пол, и люди отхлынули, разошлись в разные стороны. В центре зала двадцать лучших воинов королевства встали в строй и по команде подняли мечи вверх, образовав своеобразный коридор. Девушка медленно прошла мимо воинов, под острыми лезвиями, с гордо поднятой головой и ликующей улыбкой.
   - Да здравствует королева, - громыхнули воины, потрясая оружием.
   И зал взорвался. Аплодисменты и громкие выкрики: 'Да здравствует королева', потрясая зал, достигли своего апогея, когда грянул гимн Финеи. Люди самозабвенно пели. У некоторых из глаз текли слезы умиления и радости. Но, увы, далеко не все были рады празднику. На месте юной принцессы многие мечтали видеть совсем другого человека.
   Дальше последовала рутина. К трону ее величества королевы Финеи подходили знатнейшие и родовитейшие люди королевства, чтобы засвидетельствовать свое почтение и принести присягу на верность.
   И после грянул бал...
   I глава.
  
   Небо уже окрасилось блеклыми красками рассвета, когда ее величество, наконец, смогла удалиться в свою опочивальню. Новая, специально подготовленная для нее накануне, она была роскошна и выше всяческих похвал. На этом настоял первый министр, соблюдавший дворцовый этикет и не терпевший его попустительства даже в мелочах, считая, что негоже королеве продолжать жить в своей детской спальне.
   Министр финансов и самый преданный соратник короля был тут же. Служанки за ширмой готовили госпожу ко сну, такому желанному и долгожданному.
   - Ваше величество, вы помните наш давешний разговор? - министр нетерпеливо барабанил пальцами по столу.
   - Да, Вардес, я все помню, - донесся из-за ширмы уставший голос, - Тебе есть, что сообщить мне по этому поводу из того, что я не знаю?
   - Боюсь ситуация усугубилась. Многие в совете недовольны вашим восхождением на трон. Они предпочли бы видеть на нем вашего брата, которым можно управлять как марионеткой в дешевом театре кукол.
   - Они ничего не добьются, - фыркнула королева, - Они не могут оспаривать мое право на престол. Все законно. Я старшая в роду. Тем более сам отец оставил наказ в пользу меня.
   - Вы недооцениваете их госпожа. Они могут попытаться избавиться от вас. Честно говоря, я думал, что они попытаются сделать это до коронации. Люди коварны и жестоки, когда речь идет о больших деньгах и власти.
   - Хорошо. Что ты предлагаешь?
   - Будьте осторожны ваше величество. Нам не нужны еще одни похороны.
   - Если у вас все, - холодно сказала королева, - не могли бы вы оставить меня. Я вскоре должна приветствовать мой народ. И до этого мне хотелось бы хоть немного отдохнуть.
   - Как пожелаете. Не смею больше вас задерживать.
   Министр финансов чинно поклонился и вышел. Королева устало прислонилась лбом к ширме.
   'Спокойно, Флориана, спокойно'.
  
   Королева Флориана сидела в своем кабинете, где ранее решал дела государственной важности ее ныне покойный отец. Девушка посмотрела на стену, где висел ее портрет. Еще несколько дней назад это место занимал портрет ее отца, но министры настояли, чтобы его сняли. Флориана сопротивлялась до последнего. Но вынуждена была уступить. Заведенные задолго до ее рождения порядки не допускали исключений.
   Новая королева была не новичком в ведении государственных дел. Ее отец уже с ранних лет приучал дочь к этому. Он желал, чтобы именно она правила страной после его смерти, а не его младший сын Дерек. Тот рос балагуром, хулиганом и пьяницей, любил роскошные одежды, пиршества и красивых женщин. Отец выделил Дереку небольшой клочок земли - город Анвьерен - где тот стал править. Любивший деньги и лесть, он был весьма доверчив и мог стать отличным инструментом в руках знати Финеи, как это произошло в Анвьерене. Но у короля были иные планы. Услав сына, он указал на дочь, как на первую в очереди претендентку на трон. Знать, скрипя зубами, вынуждена была согласиться. Дерек был глубоко обижен на отца и даже не присутствовал ни на его похоронах, ни на коронации сестры. Но Флориане не было до этого никакого дела. Она не любила своего брата и не нуждалась в его присутствии. Скорей наоборот.
   - Ваше величество, на сегодня все, - подытожил министр финансов, складывая бумаги.
   - Хорошо, - кивнула Флориана, - А то у меня голова уже разболелась.
   По традиции все министры явились сегодня в первый день ее официального правления на прием и доложили о состоянии дел. Хотя Флориана занималась делами во время болезни отца, и после его смерти. Но опять же традиции.
   Вардес сочувственно улыбнулся.
   Пришло письмо от вашего брата, - сообщил он, - Его высочество прибудет в столицу в течение недели, дабы засвидетельствовать вам свое почтение и скорбь по поводу кончины вашего батюшки.
   - Ах, зачем вы бросаетесь такими словами, - поморщилась Флориана, - Вы не хуже меня знаете, как Дерек относился к отцу, ко мне и к моей коронации.
   - Вы правы, но такова жизнь. Вы все время на виду. И как бы вы не относились к своему брату, вы должны изображать приветливость и радушие. И вам никуда от этого не деться. Слишком часто за маской покорной любезности прячется ложь, злоба и желание уничтожить.
   - Я уже приказала приготовить комнату для брата. Надеюсь, он у нас не задержится.
   - Посмею напомнить, что скоро у вас первое заседание совета.
   - Я помню. Но не вижу в этом повода для беспокойства.
   - Должна быть переизбрана ложа министров. Не ошибитесь с выбором. В большинстве случаев от их голоса зависит весь исход дела.
   - Спасибо, Вардес, - королева благосклонно кивнула ему.
  
   Флориана стояла перед опущенной шторой. Она была взволнована. Перед ней суетились служанки, нанося последние штрихи. Там за этой тонкой тканью раздавался шум толпы. Это люди со всех концов столицы из близлежащих земель собрались под стенами замка, чтобы увидеть и поприветствовать свою новую королеву. Тут же при ней был министр финансов Вардес и первый министр, и правая рука королевы Лестор. Оба желали подержать ее в столь важный для нее момент. Они придирчиво оглядывали ее с ног до головы, приказывая служанкам, то поправить, то убрать, то закатать, то выпустить.
   - Вы должны быть безупречны, - между делом приговаривал Вардес, - Это ваш первый выход в народ, требующий особо пристального внимания к вашему внешнему виду. Народ должен почитать и любить вас. Вы - глава государства и должны быть совершенны во всем. И во внешнем виде.
   Наконец, приготовления были закончены. Первый министр вышел на балкон, чтобы сказать вступительную речь. Снизу разразились радостные возгласы.
   - Я волнуюсь, - призналась Флориана.
   - Конечно. На ваши плечи легла такая ответственность, - кивнул Вардес, - Но вы справитесь, я в этом уверен.
   Лестор объявил ее величество королеву Финейскую. Сойдя с балкона, он кивнул девушке. Флориана взялась за штору. Сделав большой вдох, она откинула ее в сторону и шагнула вперед.
   Яркий солнечный свет ослепил ее на несколько секунд. Толпа под балконом, на котором находилась королева, разразилась воплями, криками и аплодисментами. Люди махали ей, тянули к ней руки, улыбались, что-то кричали. Флориана увидела огромную толпу разномастного народа, этакую лавину, состоящую из людских тел. Отсюда люди казались маленькими, а черты их лиц были смазанными. Флориана помахала им рукой и произнесла заранее заготовленную для нее Вардесом речь. Толпа внизу вновь взорвалась аплодисментами, криками и улюлюканьем. Сходить с балкона никак не хотелось. Флориане нравилось вот так стоять и вдыхать воздух, наполненный любовью и счастьем. Народ буквально купал ее в них, изливая на нее все новые и новые потоки. Но слова уже кончились, а продолжать вот так держать народ у своих ног, было некрасиво. Могли подумать, что королева склонна предаваться самолюбованию через людей.
   Королева сошла с балкона. Она улыбалась. Нет, она светилась. Ее сердце было наполнено счастьем и радостью. Ничто не могло по ощущениям сравниться с этим. Как ее приветствовал народ, как смотрел на нее, слушал.
   - Вы справились, - улыбнулся первый министр.
   - Да, Лестор, но не без вашей с Вардесом помощи.
   Флориана счастливо улыбнулась.
   'За это я готова побороться со своим братом'.
  
   Королева шла по зимнему саду. Отец устроил его в одном из помещений замка на десятилетие дочери. Это было любимы местом девушки. Здесь были собраны растения со всего света. Красивые они были повсюду: на полу, на стенах, свешивались с потолка. А в середине комнаты была беседка и небольшой фонтанчик. Тут же располагались качели. В детстве Флориана проводила здесь все свое свободное от занятий время. Она мечтала здесь, она здесь грустила и переживала, она здесь радовалась. Она играла здесь, выдумывая различные истории. То она была прекрасной принцессой, которую похитил дракон, и на спасение которой отправился отважный и влюбленный принц. То она была нежной маленькой феей, беззаботно порхавшей с цветка на цветок.
   Флориана не любила, когда сюда кто-нибудь заходил. Ни служанки, ни придворные. Сюда никто не допускался кроме ее отца. Лишь ему Флориана доверяла все свои тайны и мечты. Кроме него у девушки никого не было. Ее мать, прекрасная Авьета, была заморской принцессой и одной из самых красивейших женщин на всех континентах. Но беда пришла в их дом внезапно. Странная болезнь, которая уносила жизни девушек в той стране, откуда была родом королева, не пощадила и ее. Авьета умерла, когда Флориане было, пять, а ее брату Дереку три годика. Отец любил Авьету и не пожелал выбрать себе другую королеву, так и прожив в горе. Многие и многие пытались занять ее место подле короля. Все придворные дамы сбились с ног и потратили немалые деньга на то, чтобы очаровать скорбящего правителя и стать его фавориткой, а в будущем и супругой. Но все было тщетно, он не желал никого замечать. Придворные, после долгих уговоров, вынуждены были согласиться с желанием короля.
   Флориана села на качели. Слегка оттолкнувшись от пола, она взялась руками за веревки, державшие сиденье, и стала раскачиваться, ритмично двигаясь взад и вперед, все, увеличивая темп. Пуская, она и была королевой Финеи - огромной страны. Но никто не мог запретить ей, хотя бы иногда побыть ребенком, почувствовать себя на свой возраст.
   По залу витал аромат цветов, перемешанных, свитых между собой. Но от него не кружилась голова, лишь во рту ощущался сладковато-приторный привкус. Он был приятным, щекотал ноздри и вызывал лишь улыбку. Флориана спрыгнула с качелей и подошла к фонтану. Проведя рукой по воде, она посмотрела на свое отражение. Довольная жизнью молодая девушка. Глаза блестят, на щеках румянец.
   'Королева', - Флориана примерила этот титул к своему отражению.
   Ее готовили к этому всю жизнь. С детства Флориана знала, что она будет королевой. Что она будет править страной, в которой родилась и выросла. Не раз мысленно она обещала себе, что сделает все возможное, чтобы стать достойной заменой отцу и что он будет гордиться ею. Пускай многие и не хотели этого и желали избавиться от нее, но Флориана не собиралась отступать, пугливо сдавая все, что передал ей отец.
   'Это моя страна, - Флориана вскинула голову и тряхнула волосами, - И я буду биться за нее до конца, во что бы то ни стало'
   Флориана улыбнулась своему отражению. Ей было жалко, что она не могла проводить здесь столько времени, как раньше.
   В дверь постучали. Аккуратно и не навязчиво. Но Флориана поняла. Ей пора. Пора было возвратиться с небес на землю и вновь превратиться из маленькой мечтательной девочки в королеву. Властную и всемогущую.
  
   Сегодня был ее первый ужин в качестве хозяйки стола и всего замка. Это было главным событием. Если на завтрак и на обед многие могли, не явится. То ужин всегда проходил в присутствии всех придворных замка. Это был званный ужин, на который съехались все вельможи и члены совета. Флориана не могла ударить в грязь лицом.
   И сейчас королева сидела перед столиком и смотрела на себя в зеркало. Служанки наводили последний лоск: пудрили лицо, украшали прическу алмазными шпильками, укладывали кудряшки так, как нужно. На кровати было разложено великолепное платье темно-синего цвета, выгодно оттенявшим ее светло-серые как сталь глаза.
   - Ваше величество, вы помните, что говорил вам первый министр? - спросила Лерьен, старшая фрейлина королевы.
   Лерьен была первой дамой двора, общепризнанной первой красавицей. Но помимо этого она с детства была подругой Флорианы. Девушки знали друг друга как облупленных. Оставаясь наедине, они были не королевой и ее фрейлиной, а закадычными подружками.
   Тут же сидели и другие две фрейлины. Алья и Нан. Девушки не намного уступали первой красавице по внешним признакам и также были знатными аристократками. Флориана долго думала, прежде чем остановить на ком-нибудь свой выбор. Фрейлина должна быть угодна двору и самой королеве. Со второй претенденткой Флориана определилась быстро. Ею стала Алья - невеста Вардеса, ее друга и соратника. А вот с последней возникли проблемы. Королева знала, что знать ее недолюбливает. Любая, выбранная из их числа девушка, могла оказаться засланной шпионкой. Тогда Лерьен и Алья посоветовали ей выбрать девушку из не очень богатой и знатной семьи. Лестор тут же указал ей на наиболее выгодную кандидатку на эту роль. Согласившись с ним, Флориана взяла Нан - дочь графа, возвысившегося при ее отце. Нан была тихой и скромной, равнодушной и в чем-то даже боявшейся балов, выходов в свет и дворцовых интриг. Флорина осталась довольна своим выбором.
   - Конечно, Лерьен. Все будет хорошо, - улыбнулась королева, - Манеры, пустые придворные беседы, милые приветливые улыбки.
   - Ваш первый ужин, - Алья мечтательно закатила глаза, - Обещайте, что вы потом все расскажите.
   - Обязательно, - Флориана кивнула, - Тебе не долго осталось ждать. Скоро ты сама сможешь сидеть за столом рядом с Вардесом наравне с остальными.
   - Ваше величество, вы готовы, - подала голос одна из служанок.
   Флориана подняла руки вверх, чтобы служанкам удобней было надеть на нее верхнюю часть платья. До ее выхода осталось совсем чуть-чуть. И она им покажет, какой должна быть настоящая королева и хозяйка замка.
  
   Все шло как пописанному. За ней смотрели, за ней наблюдали, за ней следили. Малейший промах, любой недочет, нотка фальши, несобранность - им было все равно. Но они ждали, что как-нибудь она провалит свой первый ужин. Словно падальщики, следящие как издыхает животное, чтобы с последним его вздохом наброситься на него и рвать, рвать зубами на части. Чтобы пустить сплетни, чтобы опорочить. Все начинается с малого. Любая мелочь - лишь фундамент для последующего возведения неодобрения, недовольства и критики. Нездоровой, а именно порочащей честь и достоинство. За столом гости были расположены в порядке их относимости ко двору. По знатности происхождения, по рангу, по положению. С мужчинами имели право присутствовать за столом только законные супруги. Незамужние девушки не допускались. Именно поэтому леди Алья, будучи невестой министра финансов, не могла себе позволить присутствовать за столом.
   Флориана была учтива и благосклонна, внимательна и аккуратна. Она ориентировалась на Лестора, сидевшего по правую руку от нее. Он либо кивал, когда она все делала правильно, либо качал головой. Знать тихонько переговаривалась между собой. Одни улыбались и шутили, другие были серьезны и сосредоточены. Флорина тоже следила за ними. Внимательно всматриваясь в каждого, она стремилась отыскать сред них своих ненавистников, желающих завладеть властью и троном. Но это было бесполезно. Они ничем не отличались, не выдавали себя. Вели себя так, как и должны.
   'Такова моя участь - быть в окружении льстивых лжецов, в тайне мечтающих станцевать у меня на могиле. Чуть зазеваешься, дашь им спуску, и они вонзят сотню раскаленных лезвий тебе в спину'.
  
   Флориана просматривала бумаги в своем рабочем кабинете и так погрузилась в это дело, что не сразу поняла, о чем ей пытаются доложить. Спустя мгновение она поняла, что братец уже пересек крепостные стены и вот-вот прибудет ко двору. Эта новость совсем не обрадовала. Флориана недовольно скривила губки.
   'А вот и он собственной персоной', - Флориана отложила документы и встала.
   Проходя по галерее к тронному залу, она выглянула в окно. Во двор замка въезжала шумная пестрая кавалькада во главе с неподражаемым Дереком и его приближенными.
   'Шут!' - фыркнула девушка.
   По этикету дорогих гостей принято встречать у входа в замок. Флориана не собиралась оказывать такой чести своему брату. И он, прекрасно это, осознавая, не стал дожидаться дражайшую сестренку, а, спешившись, тут же направился в замок.
   'Я встречу его в тронном зале, - подняв голову, Флориана шагнула в распахнутые для нее стражей двери, - Все правила будут соблюдены. Мы окажем достойный прием и почет для этой особы',
   Девушке очень не хотелось этого делать. Любая встреча с братом вызывала у нее лишь приступы омерзения. Она не понимала, как у ее почтенных родителей мог родиться такой ребенок. Ей больше всего хотелось услать его куда-нибудь, чтобы он больше никогда не возвращался и не давал о себе знать. Но, связанная обычаями и родством, она не могла этого сделать. Тогда она сама вложила бы козырь в руки знати. Осталось бы совсем чуть-чуть до ее свержения. Поэтому сейчас приходилось натягивать на лицо благосклонную, доброжелательную улыбку. Изображать любящих друг друга брата и сестру, которыми на самом деле они никогда не были. Хотя об их истинных отношениях знали все окружающие. В тронный зал уже стягивались придворные, чтобы встретить его высочество принца Дерека.
   'Традиции, этикет - вот истинная правящая сила', - раздражительно подумала королева, пытаясь расположиться на троне в самой царственной и независимой позе.
   Ее мутило от одной только мысли, что на ее месте мог бы быть Дерек. Во чтобы он превратил страну с его амбициями и не утихающим аппетитом. Что бы творилось при дворе. Что стало бы с простыми людьми.
   'Он бы уничтожил весь этот мир. Знать разорвала бы все, до чего только смогли бы дотянуться ее цепкие пальцы. Начались бы бесконечные войны, голод и нищета. А замок превратился бы в пьяный балаган. Балы никогда бы не заканчивались, и музыка не смолкала, как не переставало бы литься вино. А потом, когда Дерек станет уже ненужным, переворот и власть у знати. Тогда они начнут грызть глотки друг другу. А во время погони за властью начисто забудут про страну'.
   Флориана нервно сглотнула. Слишком живо она представила себе эту картину. Сцены разрушенья, развалины и черный дым, столбом поднимающийся в небо.
   'Нет. Никогда не бывать этому, пока я жива!'
   Флориана устремила взгляд на появившегося в дверях зала брата. Их взгляды встретились. В глазах Флорианы светилось надменное торжество, а взгляд Дерека полыхал злой завистью. Он завидовал своей сестре с самого детства, но сейчас она стала просто невыносимо жгучей, пожирающей изнутри. Он ненавидел ее за любовь отца, за то, что тот отдал предпочтение ей, ненавидел за любовь народа, за верность большей части знати, за то, что стала королевой во всем. И просто за то, что она есть. Он всегда повторял, что судьба была несправедлива к нему, и это должен был родиться первым. Но никто не слушал его кроме верных соратников, подлизывающихся только за деньги и власть, которыми принц осыпал их в благодарность. Но было в его взгляде и еще что-то. Они словно бы говорили: 'Радуйся, пока можешь'. Как будто у Дерека был тайный план. А ведь наверняка был.
   Дерек шел к трону, не сводя глаз с сестры. Флориана не собиралась проигрывать, и не отводила взгляд в сторону. Она сразу же заметила, как он похож на отца. Те же черты лица, та же властность в движениях, подбородок, зеленые с желтыми прожилками глаза, словно гипнотизировали. Но это открытие вызвало в ней только еще большее омерзение.
   Замерев в пяти шагах от трона, как полагалось, Дерек несколько долгих секунд стоял, все, также сверля девушку взглядом своих гипнотических зеленых глаз. В зале повисло гробовое молчание. Все смотрели на эту немую сцену и ждали действий принца. Присягнет он сестре или нет.
   - Мое почтение королеве Финеи, - громогласно произнес Дерек и медленно опустился на одно колено.
   Слуги, воины и придворные, вошедшие вслед за своим принцем, тут же последовали его примеру. С большим уважением и благоговением. Вздох всеобщего облегчения тут же пронесся по рядам придворных.
   - Приветствую вас, ваше высочество, - кивнула Флориана, - Мой дворец всегда откроет для вас свои врата.
   Это была ритуальная фраза, которая потребовала от Флорианы железной воли и выдержки. Теперь все формальности были соблюдены. Королева вздохнула, желая, чтобы ее брат поскорей избавил ее от своего общества.
   - Мне искренне жаль, что не смог явиться на коронацию и тем паче на похороны отца. Неотложные дела задержали меня, - голос Дерека был извиняющимся, но в глазах промелькнула насмешка, - Но как только моего присутствия не требовалось более, я тут же поспешил во дворец, чтобы засвидетельствовать свое почтение новой правительнице Финеи и неизмеримую скорбь по поводу внезапной и скоропостижной кончины отца.
   'Вот ведь красноречием его не обделили'.
   Еще один кивок. Флориана более не желала разговаривать.
   - Я приготовил вам дивный подарок, - голос Дерека звучал слегка раздраженным, - Великолепные восточные певуньи.
   Рядом с Дереком встали две дивные девушки, похожие друг на друга как две капли воды. Раскосые темные глаза, смуглая кожа и длинные черные волосы, обтекавшие фигуры девушек до пояса.
   - Штара и Киббе, - представил девушек Дерек, - Они будут услаждать ваш слух чудесным пением.
   Дерек поклонился и отошел в сторону. Дородный мужчина, также с восточными чертами лица, заиграл тихую мелодию на диковинном инструменте. Нежная, она обволакивала и заставляла задуматься о тихой грусти. Девушки запели. Они затянули чудесную песню тихими прекрасными голосами. Зал тут же пропал, воображение стало рисовать картины, навеянные песней девушек и музыкой. Дух Флорианы словно вылетел из тела и стал волшебным образом переноситься в мир иллюзий, созданный девушками, в то время как ее тело осталось неподвижно сидеть на троне. Фантазия пустилась в свободный полет, уносясь в своих мечтаниях и смелых высказываниях все дальше и дальше, в тишину и пустоту, заполняя все собой, принимая неожиданные образы, формы и размеры.
   Флориана вспомнила, кто она и где находиться, лишь, когда песня кончилась. Одна из девушек поклонилась и спросила, понравилось ли королеве их выступление. Флориана рассеяно кивнула и взмахнула рукой, велев увести девушек. Она до сих пор была под впечатлением от исполнения, не думая, что такое возможно. Ничего подобного ей слышать не приходилось никогда. Во всей Финее вряд ли найдутся исполнители, способные сравниться в мастерстве с девушками.
   'Наверно они волшебницы. И как Дерек мог подарить мне такое. Что заставило его расстаться с этим чудом'.
   Ее брат, словно догадываясь о чувствах, овладевших девушкой, скромно ожидал в сторонке, разбрасывая в разные стороны белозубые улыбки, когда венценосная особа вспомнит о нем.
  
   Сердце Флорианы было наполнено странными смешанными чувствами. Она все еще находилась под впечатлением от песни. Девушка сидела в кресле, барабаня пальцами по подлокотнику. В дверь постучали, и в комнату вошла старшая фрейлина. Она присела в глубоком реверансе.
   - Звали ваше величество?
   - Перестань, - Флориана махнула рукой, - Здесь никого кроме нас нет.
   - Как прошла встреча? - Лерьен опустилась в кресло.
   - Все было так, как и должно было быть, - начала рассказывать Флориана, - Он делал вид, что искренне сожалеет о пропущенной коронации и скорбит из-за смерти отца. А сам так и сверлил меня ненавидящим взглядом. Я отвечала ему тем же, но со всей учтивостью. Я совершенно не понимаю, зачем мы это делаем. Все прекрасно знают, как мы относимся друг к другу. Зачем же нам разыгрывать этот спектакль.
   - Так нужно. Иначе пойдут сплетни. Это обернется не в твою пользу. И все это пойдет в народ. Вряд ли твой отец хотел, чтобы так случилось. И между вами началась грызня.
   - Да, ты права. Знать, верная ему, обернет это против меня. Как будто я опасаюсь за свой трон и хочу уничтожить соперника. Представить меня этакой фурией, жадной до власти.
   - Ну, верная знать, это условное обозначение. Эта верность измеряется деньгами и временем. От начала заговора до его окончания. Больше, думаю, не будет, - задумчиво сказала Лерьен.
   - Ну что ж, значит, мне не остается ничего другого, кроме как терпеть своего несносного братца. Надеюсь, он скоро уберется восвояси, - вздохнула Флориана, - Если уж плетет заговор, то пусть занимается этим у себя в резиденции.
   - А мне кажется, что если он все время будет у тебя под носом, будет намного проще. Можно предугадать или раскрыть его дальнейший шаг, - не согласилась Лерьен, - Или он сам чем-нибудь себя выдаст. Осторожность никогда не была спутницей в его бесшабашной жизни.
   - Возможно, ты и права, но это слишком большая плата.
   - Будем надеяться, что я не права, - покачала головой фрейлина, - Наверняка он будет ждать от тебя выпада и всячески тебя испытывать. Будь осторожна и внимательна.. Он всего лишь выжидает, как бы побольнее укусить тебя.
   - Я знаю, - Флориана поджала нижнюю губу, - Но что интересно, он подарил мне необыкновенную вещь.
   Королева в подробностях рассказала о прекрасных певуньях и о песне, уносящей далеко-далеко за границы жизни.
   - Может, они обладают волшебными чарами? - с сомнением спросила Лерьен.
   - Не говори глупости, - покачала головой Флориана.
   Он не стала признаваться подруге, что именно эта мысль посетила ее, после сказочного выступления девушек.
   - В наших землях уже давно нет никого, обладающего магической силой. Они давно вымерли. Нет, это было что-то иное. Я не могу это объяснить. Тебе самой нужно их послушать. Сегодня за ужином, во время десерта, я представлю их знати. Но дело в другом. Зачем он их мне подарил!? Они красивы и талантливы. Зная страсть брата ко всему прекрасному, вдвойне не понятен его шаг.
   - Не знаю. Хотя, можно предположить, что они в сговоре с принцем, - высказала Лерьен, - И Дерек заслал их как шпионок или...
   Тут девушка запнулась, уставившись на подругу огромными глазами, в которых метался страх.
   - Нет, - нервно рассмеявшись, Флориана замотала головой, - И вообще, тогда он мог бы подарить мне, скажем, просто служанок из своего числа. Зачем он подарил их!
   - Флориана, мне кажется, что мои мысли все-таки верны. И...держи этих девушек подальше от себя и все. Отдельная комната в другой части замка, запертая на замок, частично решит твои проблемы.
   - Пожалуй, я так и сделаю. Спасибо дорогая.
   Лерьен улыбнулась.
  
   Флориана просматривала отчеты за прошедший год. На совете будут строить основные планы по развитию Финеи на будущий год и королеве нужно быть в курсе, чтобы одобрить план, внести в него коррективы и просто-напросто понять, о чем будут говорить ее министры. В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, бесцеремонно распахнули ее.
   - Дерек! - на лице Флорианы появилось неудовольствие, - Я не разрешала тебе входить.
   - Да ладно, сестренка, успокойся. Я же дома, - Дерек лениво махнул рукой.
   Пройдясь по комнате, он бухнулся в кресло. Взяв со стола декоративный кинжал, он покрутил его с задумчивым видом. Флориана следила за братом из под полуопущенных ресниц.
   - Миленько тут, - Дерек положил кинжал обратно, - Хотя портрет отца смотрелся здесь гораздо лучше. Как-то более солидно, что ли. А я, как погляжу, ты не долго ждала, чтобы заменить его своим.
   Флориана молчала. Дерек пришел к ней не просто так, и она это понимала. И ждала, когда он заговорит о сути.
   - Ну и как тебе новое звание? Королева. Ваше величество. Поданные, фрейлины, лучшие покои в замке, трон. Корона-то не великовата? - Дерек осклабился.
   Он явно забавлялся этой игрой. Зная, что Флориана ничем не ответит ему. Иначе это тут же обернется против нее. Уж он, Дерек, и его сподвижники об этом позаботятся. Но Флориана лишь молча смотрела на брата. Равнодушно. Как на гнилушку под ногой.
   - Я тут решил погостить у вас подольше. Соскучился, так сказать, по родному дому. Ну, сама понимаешь. К тому же, в моем городе дела не требуют моего присутствия. Ты рада, сестренка?
   - Безумно, - на лице Флорианы не отразилось никаких эмоций, - У тебя все? Тогда я продолжу.
   - Ну, зачем же ты так. Сколько лет ты не видела своего единственного брата. И так его встречаешь.
   - Мне некогда заниматься пустословием, Дерек. Здесь, кроме меня, есть, кому оказать тебе радушный прием со всеми почестями.
   - Не очень-то ты вежлива сестра. Зазналась? Может, это корона тебя так испортила?
   - Сам уйдешь или мне стражу позвать? - невозмутимо поинтересовалась Флориана.
   Дерек встал и, не глядя больше на сестру, вышел.
   Девушка облегченно вздохнула. Это было невыносимо, терпеть выходки Дерека, но она ничего не мола с собой поделать.
   'Я все равно сильней!' - напомнила себе королева.
  
   Следующий ужин не был таким напряженным, и Флориана могла позволить себе расслабиться. Через неделю или две она окончательно привыкнет, и ужин превратиться в еще одно мероприятие - как дань опостылевшим традициям. Не мешало ей и присутствие Дерека. Брат, как гость, сидел справа от девушки. Флориана нарочно распорядилась об этом, чтобы показать всем, что принц отныне в замке всего лишь гость. И поставить Дерека на место. Но того, похоже, это нисколько не смутило.
   Перед десертом Флориана объявила:
   - Мы рады приветствовать принца Дерека, столь редкого гостя в стенах родного замка, - на последней части фразы она намерено сделала ударение, - Хочу представить вашему вниманию чудесный подарок, преподнесенный им к моей коронации.
   В зал вошли сестры и музыкант. Поклонившись королеве, они взялись за руки. Полилась музыка, девушки закружились в хороводе и затянули песню.
   Флорианна неторопливо поглощала десерт, слушая певуний. Остальные смотрели на девушек, внимая им, позабыв обо всем на свете. Флориана не могла выкинуть из головы предостережение Лерьен. Это не давало ей с головой окунуться в мир нот и звуков, обещавший прекрасное забвенье.
   Флориана взглянула на брата. Тот улыбнулся своей знаменитой кривой улыбкой. В его глазах мелькнули хитрые искорки. Флориана забеспокоилась.
   'Он что-то задумал, - встревожено подумала она, - Но что! Неужели Лерьен права, и он сделал ставку на свой подарок. Смертельный подарок'.
   Песня кончилась, и девушки, поклонившись, покинули зал. Среди знати пронеслись одобрительные возгласы. Выступление понравилось и никого не оставило равнодушным.
   - Лестор, - обратился Дерек к первому министру, вытирая губы салфеткой, - Я бы хотел поприсутствовать на завтрашнем совете. Это возможно?
   Лестор нахмурился и посмотрел на Флориану. Королева слегка кивнула головой.
   - Да, конечно. Но, должен вас предупредить, вы не имеете права голоса, - сказал первый министр, - Вы можете только слушать. И соответственно все сведения строго конфиденциальны и составляют государственную тайну и не должны покинуть стен зала советов.
   - Конечно, я знаю правила. Меня это вполне устроит, - Дерек, улыбнувшись, кивнул.
   - Я предупрежу совет, - вновь нахмурившись, сказал Лестор.
  
   Флориана ходила из угла в угол в кабинете. Вардес стоял у двери, хмуро глядя на нее. В руках он сжимал папку с бумагами для отчета.
   - Неужели нельзя было отказать ему! - нервно сказала королева, - Теперь у меня вместо одной головной боли, две.
   - Он член вашей семьи, - напомнил Вардес, - К тому же вы сами вчера дали согласие.
   - Но не член Совета, - гневно выкрикнула Флориана, подняв на него светло-серые глаза, в которых полыхали искры негодования.
   - Поэтому у него нет права голоса. Но нигде не написано, что он не имеет права присутствовать на Совете.
   - Это закрытый Совет, где обсуждаются все важные вопросы государства, начиная с цен на хлеб и заканчивая обороноспособностью страны. Он же живет и правит где-то в маленькой провинции и ненавидит меня. Ты все еще не видишь повода для моей тревоги? Будь он хоть трижды принц - это не дает ему права быть на Совете. Все, что он услышит, он может использовать в своих целях. Чтобы свалить меня с трона, он пойдет на все.
   - Он да, но его приближенные вряд ли намерены делить власть с кем-то еще.
   - Я знаю, что ты пытаешься меня успокоить, но... Я должна была запретить. Не должна была соглашаться.
   - Тогда это казалось вам единственно верным решением, - мягко сказал Вардес.
   - Под взглядами этих..., - Флориана скривила носик, - Я поняла, что отказ будет, если не смертельным, то довольно болезненным. Его прихвостни тут же с радостью побежали бы рассказывать, как я отпихиваю брата в сторону от всех дел, желая одна наслаждаться полученной властью. Но самое обидное, что им бы поверили.
   Флориана тяжело вздохнула.
   - Просто вам нужно закрепиться. Надо доказать, что вы истинная продолжательница дел своего отца. Тогда вас будут любить и уважать. И Дерек будет уже не страшен.
   - Но сначала надо пережить Совет, - Флориана закрыла глаза и досчитала до десяти, - идемте Вардес, дела ждут.
  
   Королева вошла в тронный зал. Величественно прошествовав мимо вельмож, она опустилась на трон.
   - Совет объявляю открытым, - провозгласил первый министр.
   Министры по очереди докладывали Совету о положении дел во время правления бывшего короля и о перспективах дальнейшего развития государства. Совет и королева одобрительно высказались по большинству вопросов, затронутых министрами. Все время Флориана поглядывала в сторону своего брата. Дерек сидел в самом углу в стороне от членов Совета. Он лишь молча слушал все, что говорили. Королева отметила, что он с жадным интересом ловит каждое произнесенное слово и следит за сановниками. Поведение брата ей совсем не понравилось.
   'Наверняка он что-то задумал. Какую-то очередную гадость, - размышляла Флориана, нервно теребя поясок платья, - Или высматривает себе новых сообщников. Ищет, кого бы склонить на свою сторону. Выглядывает, кто и как ко мне относится. Как подлая змея, нападающая из-за угла, когда никто не ждет. Пользуясь моей неспособностью ответить ему. Сделать что-нибудь в ответ'.
   Все это время Флориана буравила взглядом брата. Если он и заметил столь пристальное внимание со стороны сестры, то не подал виду.
   - Все в порядке? - спросил, стоявший рядом Лестор, отрывая королеву от мрачных мыслей.
   - А-а-а? - девушка перевела на него рассеянный взгляд, - Да, все в порядке. Я просто задумалась.
   - Тогда успокойтесь, - Лестор слегка сжал руку девушки, заставив ее выпустить поясок из рук.
   Флориана кивнула, давая себе обещание больше не думать о Дереке и даже не смотреть в его сторону. Она и так знала, что и зачем он делает.
   - А теперь торжественная часть и избрание новой ложи Совета, - объявил Лестор, когда министры, откланявшись, заняли свои места.
   Знатнейшие представители богатых родов по очереди представали перед королевой, называя свой титул и заслуги перед короной. Флориана слушала их вполуха. Все это она и так прекрасно знала. Она боялась ошибиться. Наблюдая за придворными из под полуопущенных ресниц, она размышляла. От ее выбора сейчас зависело очень многое. В первую очередь для нее самой. На кону стояла ее жизнь и судьба ее государства. Финея нуждалась в сильной и справедливой правительнице, а королева, в свою очередь, в надежной опоре в лице Совета и в частности ложи Совета. Они решали исход любого голосования. От них зависело, на чью сторону станет большинство. Фактически вся власть была в их руках. Поэтому выбор мог стать для Флорианы фатальным. Или наоборот успешным.
   Все сановники закончили. Теперь они смотрели на свою королеву, ожидая ее решения. Кого она назовет. Кто возьмет бразды правления в свои руки во время ее царствования. Совет ждал. Дерек ждал.
   - Я благодарна старой ложе за верную службу моему отцу, - медленно проговорила Флориана, все еще не решаясь назвать имена избранных, - Вы были его верной незаменимой опорой, оказывая помощь своими советами и голосами, отданными за верные решения. Я надеюсь, что во время моего правления, моя ложа будет также предано служить мне и нашей стране. Все должно быть во благо и во имя интересов Финеи. Итак, я хотела бы видеть в ложе Совета сэра Дарлоу, сэра Мергена и...
   Королева замешкалась. У нее было два претендента на последнее место, и она никак не могла определиться. Один был молодым, подающим надежды, совсем недавно унаследовавшим титул и место в совете от отца, но уже успевший потрудиться на благо своей Родины. Второй в возрасте, умудренный опытом, а также и наиболее сведущий в дворцовых интригах и заговорах. Оба легко могли быть изменщиками. Впрочем, как и первые двое, чьи имена уже прозвучали под сводами зала.
   - Сэр Рамон, - наконец определилась Флориана.
   Она все-таки отдала предпочтение второму претенденту. Решив, что он вряд ли пойдет за ее братом, в отличие от молодого сановника.
   Вельможи из старой ложи торжественно надели на вновь избранных отличительные ленты.
   - Засим совет объявляю закрытым, - сказал первый министр.
   Сановники стайкой потянулись к дверям, оживленно переговариваясь. До ушей Флорианы донеслись чьи-то недовольные возгласы. Но этого следовало ожидать. Кого бы ни назвала королева, всегда будут недовольные ее решением.
   Флориана вздохнула. Она устало закрыла глаза.
   - Нда, сестренка, - донесся до нее голос, - Ну, и выбор ты сделала.
   Дерек хохотнул. Флориана приподняла веки и посмотрела на брата пустым взглядом, отметив, что они остались в зале советов одни.
   - Чего ты хочешь? - бесцветным голосом спросила девушка.
   - Ничего, - Дерек поднял вверх обе руки, - Ничего. Просто хотел тебе сказать, что с выбором ты промахнулась. Хотел, чтобы ты узнала об этом раньше, чем начнутся неприятности. Предупреждаю свою сестренку. Мы же родственники как никак.
   Дерек улыбнулся и вышел, оставив Флориану в смешанных чувствах.
  
   Флориана отдыхала в своей комнате после трудного дня. Лерьен, Алья и Нан сидели в креслицах вокруг стола, занимаясь каждая своим делом. Алья вышивала, Лерьен читала книгу, а Нан сидела, скромно теребя в руках платочек. Королева сидела на софе, откинувшись на спинку и глядя в окно. По небу проплывали белые пушистые облачка. Это вселяло бы в Флориану спокойствие и восхищение, если бы не недавние происшествия. Теперь все мысли Флорианы были заняты братом, его словами и тем, что он мог выкинуть. Она не замечала красоты природы и не чувствовала ее атмосферу. Она не могла расслабиться, каждую секунду ожидая удара.
   -Дерек явно был недоволен сделанным мной выбором, - размышляла девушка, - Возможно в ложу не вошли его заговорщики. Но может быть и так, что это хитрый шаг, чтобы я не доверяла избранным министрам или захотела их переизбрать. Если бы Дерек был возмущен, он не стал бы открыто выказывать свое недовольство. Он скорее по-тихому попытался бы устранить ненужных или мешающих людей, чтобы в ложе оказались его сообщники. Как же это сложно!'
   Флориана вздохнула и закрыла глаза. Голова шла кругом от разных мыслей. Она понимала, что все ее попытки бесплодны. Она не знала истинной сути происходящего Могла лишь предполагать, так и не находя в обилии вариантов тот единственно правильный. Лестор и Вардес, будучи одними из немногих, кому в замке, кроме фрейлин, она могла доверять, знали не больше ее. Конечно, они были старше ее и мудрей, имели связи среди прислуги, разветвленную сеть шпионов, но этого было недостаточно. Как они ни старались, не могли помочь своей королеве.
   Флориана встала и задумчиво посмотрела на фрейлин. Три пары глаз в свою очередь предано смотрели на свою госпожу, ожидая распоряжений.
   - Вы свободны, - наконец сказала Флориана.
   Девушки церемонно поклонились и покинули покои королевы, оставив последнюю в одиночестве. Это единственное, чего ей сейчас хотелось. Побыть одной и успокоится. Меньше всего ей сейчас были нужны расспросы, нотации и сочувствие. Власть начинала тяготить Флориану, не давала ей покоя мыслями о перевороте, заговоре и завистнике брате. Девушка очень надеялась, что с отъездом принца, в королевстве станет поспокойней. Но когда это еще будет. И будет ли вообще.
   В дверь постучали. Это был первый министр. Он вошел медленно, плавно. Хоть с годами он и начал сдавать, но по его движениям это не было заметно. Ни грузности, ни одутловатости. Лишь церемонное, чуть франтоватое спокойствие. Флориана тут же приняла царственную позу, подняв голову и распрямив спину. Хотелось соответствовать этому величественному человеку, не дававшему возрасту согнуть его, поддаться власти времени.
   - Вам письмо, - министр подал королеве конверт, - Это от сэра Гайдена.
   Флориана приняла письмо. Имя отдалось внутри приятной теплотой воспоминаний. Гайден был знатным бароном и хорошим другом ее отца. В молодости они вместе обучались при дворе дворцовому этикету, грамоте, фехтованию, красноречию, иностранным языкам и езде на лошади. Так было, пока дела не разлучили их. Кончина отца Гайдена была внезапной, что потребовало единственного наследника вернуться в родные пенаты для того, чтобы взять управление в свои руки. Еще, будучи маленькой, Флориана знала, что отец мечтал выдать ее замуж за сына Гайдена, и чего она втайне страшилась. Теперь отца не стало, и она могла поступить так, как считала нужным. Либо выполнить его волю, либо сделать иной выбор.
   Флориана сгорала от нетерпения, но в присутствии Лестора не могла позволить ему овладеть собой. Спокойно распечатав конверт, она пробежала глазами по строчкам послания.
   - Он приглашает меня на крестины близнецов. Его дочь Арона недавно стала матерью и подарила ему двух чудесных внуков. Мальчика и девочку, - сообщила Флориана, опустив письмо на столик.
   - Великолепная новость ваше величество, - министр улыбнулся, - Когда вы собираетесь отъехать?
   - Пусть все будет готово к завтрашнему утру, - распорядилась девушка, - И пришлите ко мне Вардеса.
   Лестор поклонился и вышел.
   'Да, новость прекрасная', - Флориана еще раз просмотрела письмо, но ничего нового в нем не увидела.
   Оно было кратким. Начинаясь с соболезнования и выражения радости ее коронации, содержало лишь новость и приглашение.
   'Письмо наверняка было или будет прочитано заговорщиками. Так даже лучше, - решила Флориана, поняв осторожность Гайдена, - Не стоит доверять бумаге свои личные мысли. Тем более, когда вокруг жужжит потревоженный улей'.
  
   Флориана сообщила Вардесу новость.
   - Рад за сэра Гайдена, - искренне сказал министр, - У него прекрасная семья.
   - Да, - Флориана кивнула, - Меня очень многое тревожит. Стоит ли мне сейчас отлучаться из дворца и из столицы? Не будут ли предприняты Дереком и его сообщниками активные действия в мое отсутствие?
   - Понимаю ваши беспокойства, - посерьезнев, кивнул Вардес, - Но я не думаю, что Дерек перейдет к решительным действиям. Для этого ему нужна сильная поддержка, которой у него нет или весомый повод, которого тоже нет. Народ любит вас и он вполне доволен тем, что именно вы унаследовали трон своего отца.
   - Но не надо забывать, что помимо народа есть еще и знать, у которой может быть свое мнение на этот счет. За кого большинство, тот и у власти.
   - Большинство за вас, - доверительно сказал Вардес, слегка понизив тон, - И то, что вы сейчас на троне яркое тому доказательство.
   Повисла тишина. Флориана задумчиво смотрела на министра, закусив губу. В ее голове проносились ужасные картины того, что мог сделать ее сумасбродный братец. Теперь они ни на минуту не оставляли ее, напоминая о том, за что она должна бороться и чего должна не допустить.
   - Ты прав, - наконец признала Флориана, - Народ не позволит захватить ему власть в мое отсутствие. Но он может использовать это время для поиска новых сообщников и подготовки почвы для последующего переворота. Или попытаться очернить меня в глазах моего народа.
   - А мне кажется, что он все силы бросит на то, чтобы попытаться избавится от вас, - высказал свою точку зрения Вардес, - Пока вы будете вне дворцовых стен, находясь в пути или у сэра Гайдена, вы будете удобной мишенью. Наверняка он соблазнится этим, посчитав вас легкой добычей. И все его силы будут сосредоточены именно на этом.
   Флориана побледнела. Об этом она совсем не подумала. И, к ее стыду, Вардес был абсолютно прав. Дереку предоставлялась прекрасная возможность избавиться от венценосной сестренки, преграждавшей ему путь к безграничной власти.
   - Я никуда не еду, - решительно сказала Флориана, - Не хочу давать ему такой шанс.
   - Ваше величество, - мягко сказал Вардес, - Вы не можете всю жизнь просидеть в стенах дворца. У вас есть прямые обязанности. И отменяя свою поездку сейчас, вы только докажете принцу, что боитесь его и что он на верном пути.
   Девушка вздохнула. Вот в такие моменты, как сейчас ей отчаянно хотелось бросить все, уступить брату. Уехать в тихое местечко, где никто не будет мешать ей, предаваться покою, размеренной и счастливой жизни. Но потом она вспоминала о людях. Как ее приветствовал народ. Как он любит ее и чтит. И что с ними будет, если к власти придет эгоистичный и жадный Дерек. Да, и он никогда не будет спокоен, пока Флориана жива, давая ему знать, кто имеет право сидеть на троне. И что в любой момент истинная правительница может лишить его всех обожаемых игрушек. Только убив ее, он с чувством выполненного долга сядет на трон, чтобы воцарилось лицемерие, ложь и порок, ужас, террор и гонения. Картины этого реалистичные до последней капли крови и первого крика жертв проплывали перед ее взором. Это было платой за ее свободу. Но готова ли ее заплатить королева. Флориана знала, что нет. Этот вопрос никогда серьезно и не стоял. Флориана родилась, чтобы стать королевой. У нее были обязательства и долг. Перед народом, перед собой и перед отцом. Девушка знала, что он все видит. Знает, что переживает его маленькая девочка. Надеется, что она справится. И Флориана не могла дать слабину, позволить малодушию победить и задушить в своих скользких пальцах чувство ответственности. Флориана не могла подвести отца. И она знала, что будет бороться до конца. До последнего вздоха. Дерек сядет на трон, только если ее сердце остановится.
   - Хорошо, - Флориана кивнула, - Я готова ехать. Примите все необходимые меры для обеспечения моей безопасности.
   Ее тон превратился во властный, не терпящий возражений тон истинной правительницы. Вардес почувствовал произошедшие в ней изменения, которые не могли его не обрадовать.
   - Слушаюсь ваше величество, - счастливый министр поклонился и поспешил ретироваться, чтобы исполнить приказание.
   'Больше никаких сомнений, - уверенность теперь сквозила в каждом движении девушки, - Никто не обещал, что будет легко. Я знала, что ожидает меня впереди. Мальчик с девочкой выросли. Теперь они играют во взрослые игры, прекращающиеся не первой кровью, а ее последней каплей. А игрушками и пешками стали живые люди'.
  
   По двору сновали слуги, собирая экипаж королевы в дорогу. Для охраны отрядили сотню лучших воинов королевского отряда, каждый из которых тщательно подбирался.
   - Ну, ваше величество, вы не можете с нами так поступать, - причитала Лерьен, - Мы должны быть с вами.
   - Вы должны быть там, где я скажу. Разговор окончен, - жестко отрезала Флориана.
   Спор разгорелся из-за ее желания ехать одной без верных фрейлин. Флориана не хотела подвергать девушек опасности. Она отвернулась от окна, в которое наблюдала за ходом приготовлений к путешествию. Бросив внимательный взгляд на каждую из фрейлин, она изрекла:
   - Хорошо. Придем к консенсусу. Я возьму только одну из вас и больше никаких причитаний и возражений.
   Девушки закивали головами, с надеждой глядя на королеву. Лерьен сразу приосанилась и приободрилась, ни на секунду не сомневаясь, что именно она станет той единственной, что будет сопровождать королеву в ее опасном путешествии.
   - Я выбираю..., - Флориана переводила взгляд с одной на другую, - ...Нан.
   Девушка потупила взгляд и сделала глубокий реверанс. Флориане очень нравилась природная скромность Нан. Она всегда молчала, и ее присутствие нисколько не докучало. В отличие от двух других. Алья была изнеженное придворной дамой, которую все удивляло или все беспокоило. Она всегда чем-то восхищалась или на что-то сетовала. Причем делала это столь бурно, что порой становилась просто невыносима. И как любая придворная дама, Алья любила посплетничать. Поэтому Нан и Лерьен всегда следили за собой в ее присутствии, чтобы не сказать ничего лишнего. Лерьен же на правах подруги детства всегда опекала Флориану и лезла к ней с расспросами, совершенно не считаясь, что ее подруга уже давно не девочка, а королева огромной страны. Она порой ничего не стеснялась и была чересчур настойчивой. Что раздражало Флориану. Поэтому ее выбор был вполне объясним. Тихая, скромная, спокойная, чтившая церемонии и этикет, уважавшая правила и такая же верная и преданная как Лерьен и Алья. Конечно же, Флориана не хотела умалять достоинств двух других фрейлин, каждая из которых была по-своему хороша. Алья была очень доброй и хорошим собеседником. Не даром Вардес обожал свою будущую супругу. Лерьен - подруга детства, которая всегда была рядом, поддерживала и помогала.
   Лерьен и Алья разочарованно вздохнули, но ничего говорить не стали. Поняли, что это бесполезно. Нан отправилась к себе собирать вещи. А Флориана вновь повернулась к окну.
   Делать ей все равно было нечего. Все необходимые документы были подготовлены. Все приказания розданы. Оставалось лишь следить за ходом сборов. Подарок также был выбран и упакован.
   'Может, не стоило тянуть, - мелькнуло у Флорианы, - Чтобы не давать время Дереку на подготовку плана моего устранения. Надо было ехать сейчас'.
   Она так и хотела поступить. Тут же пойти и велеть всем поторопиться, чтобы еще до заката тронуться в путь. Но тут же прогнала прочь внезапный порыв. Королеве нельзя полагаться на спонтанные желания. Это могло плохо кончиться. Вардес и Лестер лишь покачали бы головами. А Дереку она показала бы, что боится его. По-другому ее поспешность никак нельзя было трактовать.
   'Нет уж. Поеду, как было решено. И пусть будет так, как будет'.
   Красный диск уже почти достиг земли, бросая огненные отсветы на окна. Флориана залюбовалась закатом, но цвет его не вселял в нее уверенности. Скорее заставлял насторожиться.
  
   Рано утром делегация выдвинулась из замка. Было еще очень рано. Утренняя прохлада не выпускала людей из дома. Капельки утренней росы еще не испарились с окон домов.
   Флориана смотрела в окошко без интереса, пока карета не выехала за ворота города. Дальше за окнами поплыл лишь унылый однообразный ландшафт. Маленькие чахлые деревца, небольшие пучки травы болезненно зеленого цвета. И ни одного цветка. Но по мере удаления от столицы Финеи, картина менялась. Деревья словно расправлялись от сковывающих их пут, и становились, высоки и прекрасны, сплошь покрытыми зелеными листочками; они величаво вздымались ввысь в небо к солнцу, заставляя задирать головы всяк проходящих и проезжающих по главной дороге людей, спешащих по своим делам в столицу или из столицы и просто зевак. Трава обильно покрывала все пространство, создавая живой ковер темно-зеленого налитого цвета, среди которого то тут, то там мелькали головки желтых, красных, оранжевых и белых цветков. Они словно плыли в этом зеленом море. Особенно сильно было это чувство, когда легкий ветер накатывался на пушистый ковер и заставлял двигаться цветки по своему желанию.
   Флориана не могла, не восхитится такой красотой. Она просто смотрела и смотрела на великолепие природы не в силах отвести глаз.
   Одинокие домики попадались все реже и реже. Чем дальше от замка, тем опасней было жить в одиночестве. Не прикрытые высокими крепостными стенами и, не находясь под охраной бравых солдат, жители могли стать легкой добычей ворья и разбойников, промышлявших свою жизнь лишь короткими набегами на слабых людей, не способных оказать им достойного отпора.
   Флориана знала, что до ближайшей деревеньки Саро было полдня пути. Там они должны были передохнуть и подкрепиться перед дальнейшей дорогой. Флориана радовалась возможность увидеть как можно больше и узнать много нового о своей стране и о своих поданных. Это путешествие было полезно и для того, чтобы убедиться, что жители деревень не испытывают ни в чем недостатка и притеснений со стороны местной власти.
   Девушка еще раз восхитилась необъятными просторами родной страны. При жизни отца ей довольно редко удавалось выбраться за стены замка. А уж за пределы города, отец вывозил ее всего ничего. И если быть до конца откровенной, то это была всего лишь третья поездка королевы.
   Первая поездка была совершена, когда Флориану в возрасте пяти лет вместе с братом вывезли, чтобы навестить уже ныне покойную матушку Авьеты, показать внуков. Здоровьем женщина была слаба и потому сама никак не могла приехать к дочери в столицу Финеи. Уже тогда трехлетний Дерек был драчуном и задирой, все норовил вцепиться своими маленькими ручонками Флориане в волосы, сидя на коленях у матери. Что очень огорчало и печалило Авьету и отца. Флориана мало, что помнила о той поездке. Ей было не так много лет. Но то, что навсегда осталось с ней, самое прекрасное и чарующее воспоминание в ее жизни, это поездка на большом красивом корабле по морю. Вода была то голубоватой, то словно светилась изнутри легким изумрудным светом, то становилась яркого бирюзового цвета. А по ночам превращалась в темное, почти черное, зеркало. Ровное и спокойное оно доставляло Флориане истинное удовольствие. Она могла часами смотреть на его поверхность, радуясь, всякий раз, как средь прозрачных вод мелькала рыбка или прекрасные морские нимфы . У маленького же Дерека неожиданно обнаружилась морская болезнь и все несколько дней, что они плыли на корабле, мальчик страдал в одиночестве в каюте. Флориана же в тайне порадовалась, что брат никому не будет доставлять неприятностей.
   Когда они уже вернулись в Финею и остановились на постоялом дворе в самых роскошных покоях, какие только нашлись, королева Авьета жаловавшаяся всю дорогу на неприятное покалывание в висках, почувствовала дикую усталость и слегла. Поначалу король списал это на утомительную дорогу и не придал этому особого значения. По приезду в столицу первое время Авьета чувствовала себя вполне сносно. Но по истечении нескольких дней после возвращения, она не спустилась к ужину. А утром у нее началась лихорадка. Король собрал всех лекарей, врачей и знахарей, всех, кто хоть, сколько то обладал искусством врачевания. Обещал озолотить того, кто поставит на ноги его жену. Грозился поотрубать головы всем, кому это не удастся. Искал целительное средство в тайных запрещенных книгах давно исчезнувших с лица земли кудесников - магов. Но все было тщетно. Авьета таяла на глазах. Флориана навсегда запомнила тот день, когда ее с братом привели проститься с матерью. Тогда был первый и последний случай единения с братом. Когда они не ругались и не цапались, а молча, держась за руки, ожидали вестей о горячо любимой матери. Никакие склоки не могли бы разделить их в тот день. Каким бы не был растущий Дерек, но мать он любил. Отец тогда рассказал ей, что маму за ее хорошие поступки и смиренное поведение призвали к себе нежные ангелы в место, где у нее будет лучшая жизнь.
   - Папа, а можно мне с мамой к ангелам? - спросила тогда Флориана.
   У нее было очень серьезное выражение лица. Она свято верила в то, что сказал ей отец. Но тот, услышав такие речи, побелел лицом, а пальцы его впились в подлокотники кресла, на котором он сидел.
   - Нет, дорогая, - мягко сказал он, стараясь не выдать своих истинных чувств, - Ты обязательно отправишься к ним, но позже. Сейчас твое время еще не пришло. У нас с тобой еще много дел дома в Финее. Ты помнишь, что обещала быть со мной и помогать во всем?
   - Да, папочка, - глаза Флорианы огромные и глубокие, выражали любопытство, но в тоже время взгляд был каким-то отстраненным.
   Неожиданно она залилась слезами и сквозь них тихо прошептала:
   - Тогда не отдавай им маму. Скажи, что она нужна и нам.
   - Не могу милая. Ангелам отказывать нельзя, - по лицу короля пробежала тень горечи и сожаления, - Ты это поймешь. Позже.
   Когда детей привели в комнату матери, Авьета попросила слабым голосом дочь быть хорошей девочкой и не огорчать папу. Флориана изумилась, когда увидела бледную и изможденную мать, не в силах поднять даже руку. Но именно тогда в белых одеждах и с волосами, рассыпанными по подушке в свете ярких солнечных лучей, она более всего напомнила ей прекрасного ангела. И тогда Флориана поверила, что отец сказал правду и мама уходит с ангелами, чтобы стать одной из них.
   Через несколько часов после этого королевы Авьеты не стало. Все это время Флориана сидела у дверей ее покоев, ожидая, когда придут ангелы, чтобы забрать маму. Но они так и не появились.
   Даже спустя столько лет воспоминание причиняло боль. Разочарование от детской обиды доверчивого ребенка. Прошло немного времени, прежде чем Флориана поняла, что тогда произошло на самом деле. Что случилось с ее мамой.
   'Почему не пришли ангелы, которых я так ждала?'
   Пожалуй, это было самым обидным. Когда во что-то долго веришь и ждешь это. Но оказывается, что это обман, чья-то фантазия. Не более чем пустышка.
   Флориана закрыла глаза и стала считать до десяти, чтобы отогнать прошлое. Это помогало всегда. Картины не угодные ей словно отодвигались куда-то, теряли краски, словно выцветали, а потом становились зыбкими и пропадали вовсе, канув в водоворот прочих воспоминаний, что непрестанно кружились в ее голове, чтобы потом выйти на свет снова и предстать перед ее глазами, вгоняя в грусть и скорбь, возвращая прошлые обиды. Безрадостные мысли, печальные воспоминания.
   Второй выезд за пределы крепостных стен родной Финеи был в пятнадцать лет, когда отец посчитал, что дочь уже достаточно взрослая, чтобы взять ее на истинное развлечение зрелых и смелых мужей - охоту. Чтобы принцесса воочию увидела, как добываются трофеи и при возможности обучить ее этому ремеслу, пристрастить к забаве благородных людей.
   Но это был печальный опыт. Тогда юная принцесса чуть не погибла, когда раненный лось выскочил из кустов и понесся прямо на нее. Но ей повезло. Испуганная лошадь успела уйти с линии атаки взбешенного животного и припустила прочь, не разбирая дороги так, что Флориана из последних сил удерживалась в седле. Но ее успели поймать прежде, чем она переломала себе ноги об торчавшие всюду корни деревьев. После этого изрядно испугавшийся король запретил дочери бывать на охоте и вообще за пределами замка.
   Флориана и сама желала того же. Каждый ее выезд за пределы города знаменовался каким-нибудь происшествием, чем-то нехорошим. Он веял смертью. Дерек шутил над ней, что она притягивает к себе неприятности.
   Вот и сейчас от поездки не стоило ожидать ничего хорошего. Вардес предупредил ее, что для Дерека это самая лучшая возможность разделать с ней. И вряд ли принц упустит ее. Сотня воинов не могла служить надежной защитой от коварного брата, жаждущего получить власть в свои руки.
   Нан и еще одна служанка сидели тут же в карете. Юная фрейлина смотрела на свои сложенные, на коленях руки, выражая всем своим видом смиренную покорность. Флориану внезапно охватило раздражение от поведения Нан Абсолютное равнодушие и безразличие. С ней нельзя было даже поговорить. Фрейлина отвечала полно, но лаконично, никогда без надобности не заговаривала первой, всегда выказывала своим поведением уважение и преданность своей госпоже. Да, возможно она и была ей предана, возможно, даже по-своему тепло относилась к королеве. Это был идеальный пример прислуги. Никаких сюрпризов, никаких вольностей, ничего такого, за что пришлось бы краснеть. Ничего такого, что запрещено, или за что можно было бы отлучить или наказать. Слишком правильно, слишком примерно, слишком идеально. Флориана знала о фрейлине крайне мало. Только те сведения, что ей сообщил Лестор, представляя ее в качестве кандидатки в фрейлины. Сама Нан о себе никогда ничего не рассказывала, считая, что к королеве негоже приставать с такими вещами, забивая голову совершенно не нужными сведениями. Конечно, если бы Флориана велела, то фрейлина непременно рассказала бы ей всю свою биографию. Но это было бы не откровение, а рассказ по принуждению, состоящий из сухих фактов. Даже вездесущие старшие фрейлины не могли похвастаться тем, что знают о Нан больше, чем королева.
   Безусловно, фрейлина испытывала некий трепет и безмерное уважение к Флориане, что не могло не заставить гордиться и поднимать голову выше. Но обижаться на девушку было бы бессмысленно. По всем пунктам Нан была идеальной фрейлиной. В меру, заботливой, в меру разговорчивой и в меру молчаливой, тихой и послушной, достаточно образованной и сообразительной. Она ничего не делала без приказа, не проявляла инициативы, но всегда готова была по первому требованию предстать пред светлые очи королевы и выполнить любо ее пожелание. Может, это было особенностями ее воспитания. Девушка была из не очень богатой и знатной семья. Ее отец хотел воспитать примерную и послушную дочь, будущую жену и мать. А может, дело в том, что Нан боится потерять благосклонность королевы своим недостойным поведением и ни с чем отправится домой. Это могло сильно расстроить ее отца. Ведь будучи фрейлиной королевы, девушки, имели ряд привилегий и большой круг возможностей. Также это сулило возможностью удачно выйти замуж, осесть в столице и возвыситься. Своим таким поведением она и отличалась от двух других фрейлин. Алья была более живой, подвижной и любопытной. А Лерьен была смелой, находчивой, веселой, решительной и прямолинейной.
   'Глупо сейчас думать об этом. Я сама выбрала ее, оказавшись от других фрейлин. Может молчание лучше восторженной трескотни Альи и вечных расспросов Лерьен. К тому же, если Дерек все же решится напасть на меня во время путешествия, они обе будут далеко от меня, и им ничего не будет угрожать'.
   До конца их путешествия было три дня. Три долгих дня ожидания и вечного напряжения. Флориана вновь посмотрела в окно. Вдоль дороги тянулись деревья, кусты и кустики. На проплывающий пейзаж можно было смотреть часами. И они протекали мимо как минуты, уходя незаметно, сжигая километры и пропуская время как песок. Но помимо всего прочего, это еще и успокаивало, настраивало на романтическое и спокойное настроение. Заставляло уйти далеко от всех мирских проблем, задумать о чем-нибудь прекрасном и недостижимом. Природа подталкивает человека к саморазвитию. Она позволяет постигать великие тайны, обнаруживать интересные таланты, доходить до непреложных истин. Художнику она может дать вдохновения на новую прекрасную картину, поэту она может дать музу на небывалое стихотворение, с музыкантом она может поделиться знанием новой чистой и душевной мелодии, навеянной шумом листвы, шорохом травы, скрипом песка, ударом волн о берег, криком животных, пением птиц. Голоса природы могут дать много больше, чем кажется простому человеку. Нужно лишь уметь слушать природу. Суметь расслышать ее призыв. Ее песню.
   К карете подъехал сотник королевского отряда.
   - Через час будем в Саро. Сразу после обеда двинемся дальше. А на закате остановимся в трактире 'Медвежья голова', - отрапортовал воин.
   Флориана лишь кивнула. Ей было не важно, где и когда они будут останавливаться. Лишь бы путешествие прошло без происшествий. Сотник меж тем чуть отстал и поехал позади королевской кареты.
  
   Стоило кавалькаде въехать во двор гостиницы в Саро, как выбежали, чуть ли не все жители и рабочие постоялого двора начиная с конюхов и прислуги и заканчивая хозяином. Все рассыпались в комплиментах, выражая свою радость по поводу оказанной им чести принимать венценосную особу со своей свитой.
   'Еще бы, - недовольно подумала королева, глядя в масленые глазки хозяина трактира, - Учитывая, какую прибыль ты получишь с венценосной особы и желающими поглядеть на нее, трудно быть недовольным'.
   - Я желаю комнату и побыстрее, - устало сказала Флориана, спустившись на землю, опираясь на руку сотника.
   Хозяин, низко поклонившись и, не переставая благодарственные речи, попросил следовать за ним в апартаменты, куда непременно будут доставлены лучшие кушанья.
   Очутившись в комнате, Флориана опустилась на кровать. От долго сидения в карете непривычное для подобных занятий тело затекло и требовало немедленного отдыха. Флориана с удовольствием растянулась на кровати. Благо дорожное платье состояло лишь из нескольких верхних юбок без колец и пышных оборочек - непременных составляющих в повседневной жизни дамы. Нан устроилась подле своей королевы в креслице.
   - Не представляю, как гонцы проводят в седле по несколько дней подряд, - сняв перчатки и кинув их на столик, высказала Флориана.
   - Поездка утомила вас? - участливо поинтересовалась Нан.
   Сама фрейлина не выказала никаких признаков усталости. Похоже, будучи при отце, она часто выезжала со двора.
   - С непривычки, - призналась Флориана, - Мне не так часто удавалось выезжать за стены замка.
   'Три раза за девятнадцать лет, - мысленно добавила она, - Не часто, а крайне редко. Я никогда не смогу спокойно выезжать, пока Дерек строит свои коварные планы по захвату трона. Да и просто ходить по замку и засыпать в своей постели, зная, что можешь не проснуться или проснуться, но уже совсем в ином качестве'.
   Флориана помнила страшные истории, рассказанные ей учителем истории про дворцовые перевороты. Кровавые казни, коварные заговоры, дворцовые интриги. Королей с женами и детьми резали в собственных постелях, скидывали с башен и балконов, душили, травили, топили. Историй хватало на долгие ночи кошмаров. Учитель не щадил ее, желая подготовить юную принцессу к возможному будущему. О том, кто сядет на трон никогда ни для кого не было секретом еще с детства обоих наследников, как и о рознях между ними, не утихавшим с годами, а лишь переросшим в обиду, неприязнь и желание уничтожить соперника любыми путями. Он хотел подготовить будущую правительницу. Чтобы она была готова к опасной и кровавой битве с родным братом за наследство их отца. Это было предрешено изначально. И все об этом знали. Дело было только в том, насколько ожесточится Дерек и как далеко он готов зайти в своем стремлении вырвать трон у сестры. Осталось ли в нем хоть что-то святое. Но на это рассчитывать не приходилось. Наверняка с чье-нибудь легкой руки, он лишь больше и больше распалялся со временем. Его держали вдали от двора, давая понять, что там он не угоден, а это могло ожесточить его. А поддерживать разгоревшуюся искорку и превратить ее в пламя ненависти особого труда не составляло.
   'А было ли когда-нибудь оно, это святое, - с сомнением подумала Флориана, - Это не знает никто. И вряд ли когда-нибудь узнает'.
   Избалованные дети, у которых с самого рождения есть все, что они пожелают, редко страдают благородством и чувством вины, как и приступами совести и раскаяния. Стремясь заполучить желаемое, они идут на любые ухищрения, чтобы добиться своей цели и уничтожить тех, кто стоит у них на пути. Таковой для Дерека являлась Флориана. Лучшие игрушки, прислуга, любое пожелание сделали несносного мальчишку избалованным и заносчивым. Он считал, что все в этом мире принадлежит ему. Природа одарила его проницательностью и хитростью, красноречивостью и обаянием. Именно это помогало ему пользоваться успехом у женщин и находить себе деловых партнеров и сторонников в деле всей его жизни. Он не знал отказа, и если появлялась вещь, к которой не было доступа, он прилагал все усилия, чтобы ее заполучить просто, потому что она была не доступна. А как только она становилась его, то всякий интерес тут же пропадал.
   'Отец всегда знал, что когда-нибудь это произойдет. Не могло не произойти, но ничего не стал с этим делать. Хотя, что он, по сути, мог сделать? Убить Дерека? Отлучить от двора? Услать в другую страну? Женить? Ему как второму в очереди на трон не удалось бы заключить выгодный брак. Ни одну принцессу не выдали бы за него. Если только младшую и бесперспективную. На представительницу королевской семьи рассчитывать не приходилось. Дерек не выгодный жених. Он стал бы обузой или увез бы жену в свое захолустье, выделенное ему отцом. А это совсем иная жизнь, чем при дворе. Причем не маленькую роль в этом играет и его репутация. Женщина - утеха на ночь. Развлечение не больше. Более пристального внимания и иного к себе отношения она не заслуживает. Тем более сильна его обида. Отец предпочел посадить на трон сестру. Женщину.
   В свои семнадцать Дерек выглядел много старше. Он был красив и умел очаровывать, что всегда обеспечивало ему успех у представительниц слабого пола. Рано познав все прелести любви, он был искусен и ненасытен. Быстро теряя интерес, он всегда был рад очаровать новую девушку. Чем чаще они менялись, тем больше удовольствия он получал. Хотя были и такие девушки, которые надолго могли завладеть его вниманием, и к которым он неизменно возвращался. Снова и снова. Хитрые придворные обольстительницы, жеманные кокетливые интриганки, блондинки, брюнетки. Но особой любовью у него пользовались рыжие. К ним он с детства испытывал непреодолимую страсть. Об этой его слабости знал весь двор. Не редко страсть к очередной рыжеволосой красавице превращалась у него в настоящую охоту, распаляя его и делая процесс более интересным, а добычу и победу более желанной.
   Флориана кинула взгляд на верную фрейлину. Она была красива, но не вызывающе. Какой-то тихой, даже скромной красотой. Длинные гладкие рыжие волосы поставлены в высокую прическу. Бледное личико украшали зеленые глаза, прозрачные и глубокие. Была в ее чертах какая-то эфемерность, но отсутствовала выразительность. В лице не было ярких черт. Сама Нан не пользовалась косметикой, в отличие от других придворных дам, накладывающих ее на себя слоями. Хотя немного макияжа совсем не повредило бы это юное лицо. А придало бы ей больше антуража, и представили бы девушку несколько в ином свете. Флориана твердо уверилась, что если Нан подкрасить, то она станет настоящей красавицей и даже сможет посоревноваться с Лерьен, о красоте которой ходят легенды далеко за пределами замка. Хоть она и не была сведуща в этом вопросе, но это было настолько очевидно, что даже не стоило спрашивать совета.
   'Странно, что Дерек еще не заинтересовался Нан. Хотя, может, не заметил. Это не яркая эффектная красавица, к которым он привык. Нан себя скрывает и бережет'.
   В дверь постучали. Нан прошелестела юбками по деревянному полу и неторопливо открыла дверь. На пороге стоял хозяин заведения с подносом, полным дымящихся блюд. Флориана не смогла не признать, что запах от них шел превосходный. Хозяин доложил, что решил сам лично обслужить ее величество, никому не доверив столь ответственное дело. Увидев кушанья и ощутив их аромат, Флориана поняла, что сильно проголодалась.
  
   'Первый день путешествия кончился'. Флориана стояла у окна в комнате трактира 'Медвежья берлога'. Воины и прислуга отдыхали в зале. Нан хотела остаться с ней, но Флориана услала ее отдыхать. После того как служанка переодела ее, Флориана велела идти и ей. Оставшись одна, она вдруг почувствовала себя слабой и одинокой. Сейчас вне стен замка она была наиболее уязвимой. До нее было легко добраться и решить проблему Дерека. Флориана зябко поежилась. На ней не было ничего кроме длиной ночной рубашки, а в многочисленные щели задувал холодный ветер. Королева забралась в кровать по шею укрывшись колючим одеялом. Понадобилось довольно много времени для того, чтобы девушка смогла согреться. Она вновь со всей остротой ощутила где она. Сейчас ей как никогда не хватало рядом верных соратников. Надежного и умного Вардеса, опытного и мудрого Лестора. Их успокаивающие, правильные речи не помешали бы.
   'Жаль, что они не смогли поехать со мной'.
   Именно Вардес озвучил, что им необходимо было остаться, чтобы контролировать Дерека, и не допустить никаких действий с его стороны. Ничего такого, что в последствии могло бы помочь ему захватить власть и трон. Вардес предлагал заслать одну из фрейлин в качестве шпионки - Нан и Лерьен. Но Флориана ответила на это категорическим отказом, впервые не просто не согласившись с министром, но и сильно на него разозлившись. Конечно, стоило ей приказать, и любая из девушек сделала бы все от нее зависящее. Но все бы прекрасно знали, чего это им стоило, насколько был бы противен им этот приказ. И Флориана не могла так с ними поступить. Только не к Дереку, не к этому циничному, безнравственному животному.
   'А что бы я сделала на их месте?' - Флориана задумалась.
   То, что королевский двор не место для проявления благородства и великодушия, она знала с детства. Отец никогда не скрывал от нее правды, не приукрашивал, но и не преуменьшал все происходящее. Он хотел, чтобы дочь была готова ко всему, ко всем играм и интригам двора не только ко времени восхождения на трон, но и гораздо раньше. Он также хотел ее уберечь от пороков и соблазнов, что сулили власть и богатство, которым обладали почти все живущие при дворе. Доброе сердце и душа развращались от соблазнов и возможностей. Это происходило рано или поздно. Можно было получить все, что пожелает душа и что предложит искуситель - власть, величие, богатство, любовь и тела красивых женщин и страстных мужчин. Стирались границы, вместе с ними исчезали и совесть, и нравственность. Все это сливалось, и свивалось в единый клубок греха и удовольствия, сладкого как шоколад, но с горечью полыни, взрывающегося красными кровавыми каплями безудержной боли и криками разорванного сердца. Редкий человек мог пройти испытание и остаться верным себе или найти в себе силы сказать 'нет' и не примкнуть к отравляющим и разлагающим душу обещаниям напыщенной роскоши и фальшивых чувств. Действительным и движущим во всем этом было только одно - желание. Захотел - получил. Захотел - получил. Нет, добивайся. Подговаривай, заманивай, сплетай сети паука и жди. Интриги, обман, коварство и яркие неприкрытые, но завуалированные чувства страсти, ненависти и зависти - поистине дьявольская смесь, не оставляющая равнодушным, после которой остается только выжженная, выпитая до дна душа и разбитое сердце.
   Флориана как наследница пользовалась особым почетом. Обходительные и вежливые, они лишь отдавали дань ее положению. И она это понимала. И они понимали, что для нее это не секрет. Те, кто был силен и могущественен, обладал титулами, землями и большими деньгами, не заходили дальше этого. Не считали нужным лизоблюдничать и подлизываться, выпрашивая, как помойные псы крохи с барского стола. Они, либо принимали ее сторону, либо действовали ей в противовес. Отец всегда уважал этих людей. И Флориана делала также. А тех же, кто умильно облизывал губы при виде нее или подобострастно бил челом о пол, она никогда не подпускала к себе ближе, чем было нужно. И вскоре они оставили ее в покое, найдя приют у ее более любящего подобное обхождение братца. Принцу было все равно, что стоит за поведением его приспешников. Будучи далеко не дураком, он знал об этом. Но для него было важно только то, что он видел.
   В отличие от него Флориане не нужно было строить иллюзий, надеяться, что хоть кому-нибудь из придворных небезразлична ее судьба, ее жизнь, ее мечты и желания. Именно ее - молодой девушки Флорианы, а не наследной принцессы, а теперь и королевы большой страны Финея. Он находилась в этом мире с момента своего рождения и знала, что здесь, как и почем.
   'Тяжело быть принцессой. Тяжело быть королевой. Еще тяжелее знать и делать все, что с этим связано'.
  
   Утро выдалось пасмурным. Солнце скрылось за грязными свинцовыми тучами, низко нависшими над землей. Дул пронизывающий ветер, заставляя всех, кто в эту ненастную погоду оказывались на улице, плотнее кутаться в верхнюю одежду и поднимать воротники.
   Процессия выехала со двора трактира вскоре после наступления утра. Хозяин трактира махал им на прощание, чуть ли не плача от счастья и умиления. То ли от неожиданной возможности лично созерцать венценосную особу, то ли от количества заплаченных ему за постой и еду средств.
   Флориана плохо спала этой ночью. Часто просыпалась и напряженно вслушивалась в окружавшую ее тишину, лишь изредка разрываемую смехом или коротким разговором стоявших на карауле солдат. Пару раз ей казалось, что она слышит чьи-то тихие, крадущиеся шаги. Но девушка посчитала, то это всего лишь ее страхи, оживленные сознанием, продолжением мучившего ее кошмара. Под глазами королевы на осунувшемся лице обозначились темные круги. Нан несколько раз бросила на нее обеспокоенный взгляд, однако, не смея озвучить тревожившие ее мысли, но Флориана вовсе не стремилась упрощать ей задачу и вообще заговаривать о чем-либо. Она была не отдохнувшей и не стремилась к разговорам и не стремилась к разговорам.
   О вскоре после того как карета отъехала от поселения, что дал им приют, она решилась:
   - Ваше величество, вы плохо спали? - с сочувствием спросила фрейлина.
   Она в отличие от госпожи выглядел отдохнувшей и посвежевшей.
   'Ей-то бояться нечего', - проворчала про себя Флориана, борясь с раздражением, желавшим мгновенно вырваться в короткой и обидной фразе в адрес фрейлины.
   - Да, ты права. Во всем виноваты дурные сны. Мне очень неспокойно вне стен замка.
   - Осталась всего ночь, потом вы будете под надежной защитой сэра Гайдена, миледи, - успокаивающе сказала Нан, слегка улыбнувшись.
   Флориана кивнула и отвернулась к окну, давай понять, что разговор окончен.
   'Еще один долгий день. Тяжелый и заставляющий нервничать и опасаться'.
   Ей надоело напрягаться и вздрагивать всякий раз, как ее голову посетит очередная мысль того, что может наделать Дерек в ее отсутствие или того, что он мог подготовить для нее во время путешествия. Это выматывало, заставляло злиться, чувствовать себя беззащитной.
   'Как жаль, что принцесс не обучают владению оружием. Мне очень, очень пригодилось бы это сейчас'.
   Хотя королева прекрасно понимала, что с сильным мужчиной ей одной все равно не справиться. А если бы брат захотел убить ее с помощью оружия, столь грубым и примитивным образом, то обязательно отправил бы несколько лучших наемников, чтобы не было осечек и проколов. Он любил все делать сразу и наверняка. Очень хорошая черта, но не в Дереке и не по отношению к сестре.
   Пустынная дорога, однообразный пейзаж, цокот копыт лошадей, на которых следовали за каретой и по бокам ее воины, скрип, негромкие разговоры, перемежавшиеся смешками, лязг металла, мелкие короткие и отрывистые команды. Королева сама не заметила, как уснула.
   Флориана обнаружила себя стоящей у разрушенного здания. Она узнала в них руины своего замка. А стояла она аккурат у основания дорожки, некогда ведущей к главному входу в парадную залу для гостей. На ней были облегающие кожаные штаны и легкая рубашка с красивой стрелкой шиться на вороте. На грубо выделанном поясе висели пустые ножны, потертые и рваные в нескольких местах. В руках девушка держала топор, явно не новый, а уже вкусивший плоть войны и танец смерти. На груди была круглая металлическая пластина, крепившаяся на спине и плечах. Некогда длинные волосы Флорианы были обрезаны чьей-то безжалостной рукой. Их неровные кончики полоскали по щекам, едва прикрывая уши.
   Развалины находились в лесу и частично поросли травой и невысоким кустарником. Флориана медленно огляделась, а затем уверенным шагом двинулась вперед. Она была здесь одна: видела, чувствовала, понимала. Было пугающе тихо: не пели птицы, не слышалось колыхания травы и легкой поступи ветра, что всегда можно было уловить в подобного рода развалинах. Всего лишь безжизненная пустошь, где Флориана выглядела дико и ненормально, нарушая своими внезапным чужеродным вторжением установившийся давным-давно порядок.
   Что-то манило ее, звало к себе. Флориана мягко ступала по разрушенной дорожке, внимательно вглядываясь в останки здания. Они смутно напоминали что-то. Такое родное и далекое, но как девушка не пыталась сосредоточиться, у нее ничего не получалось.
   Флориана вступила в границы развалин. Среди разрушенных, со сколами и щербинами камней лежали предметы утвари, обрывки одежды в темных пятнах и человеческие кости, среди которых бурно разрослись трава и маленькие желтые цветочки. Флориана шла вперед, втягивая воздух ноздрями, словно стремясь уловить что-то, что дало бы ей подсказку. Но не смогла уловить ничего кроме удущающе сладкого запаха цветов и более размытого сочных стеблей молодой травки. Флориана шла, сверяясь с внутренним локатором. Она явно что-то искала, высматривала, ждала. Дальше. Глубже. Здесь сохранились более полные элементы первого этажа. Часть стены, лестница, стулья. У одного из них была отломана ножка. За острые края обломка зацепился рваный в нескольких местах, истрепанный ветром гобелен золотистого и зеленого цветов. Какое-то далекое воспоминание царапнуло ее, выплывая из глубины похороненных воспоминаний. Но вновь девушка не смогла ухватить смысла, заставить раскрыться. Она тяжело вздохнула и отправилась дальше в своем немом путешествии.
   Тут что-то заставило ее остановиться. Ее взгляд был устремлен на маленький островок растительности. Толстые светло-зеленые стебли, доходящие Флориане до колена, переплелись, образовав единое целое. Она не могла ответить, почему, но ее сильно заинтересовал этот куст. Ей вдруг стало жизненно необходимо узнать, что же таили внутри себя эти перевитые стебли. Она присела перед ним на колени и, протиснув руку сквозь переплетенные тела стеблей, стала обшаривать внутри левой рукой. Но далеко таким путем она продвинуться не смогла. Резко поднявшись, Флориана замахнулась топором и не без усилий укоротила растения вдвое несколькими точными ударами. Удивляться, почему и как у нее получается так ловко орудовать столь нелегким орудием, она не стала. Но этого ей показалось недостаточно. Еще пары ударов хватило на то, чтобы сокрушить стену окончательно. И тут же увидела то, что искала или планировала найти. Золотой обруч с вплавленными в него драгоценными минералами лежал на земле, сверкая на солнце, которое, получив доступ, мгновенно протянуло свои лучи, обласкав прекрасные камни, ответившие взаимностью яркими брызгами всевозможных цветов. Глаза Флорианы расширились, топор выпал из ослабевших рук. Как загипнотизированная смотрела она на свою находку, не в силах шевельнуться. Когда же оцепенение прошло, Флориана медленно опустилась на колени и аккуратно взяла в руки прекрасное украшение. Хотя при ближайшем рассмотрение оно выглядело довольно плачевно. Золото потускнело, местами было облеплено грязью, несколько камней отсутствовало, оставив после себя лишь отогнутые в разные стороны удерживающие зубчики, ставшие больше похожими на раззявленную пасть. Но все это было не важно, уже не важно. Вспышка осознания из далекого воспоминания, что породил предмет в ее руке, обожгла ее. Она порывисто вскочила и огляделась, но уже видя все в ином свете, глядя на окружающую обстановку и обновленным взглядом. Ибо это было ничем иным как развалинами ее замка. Она была королевой Флорианой большой красивейшей и процветающей страны и в руках она держала сейчас все, что осталось от ее былого величия. Боль и отчаяние подкатили к горлу, сжали в тисках сердце. Слезы бессилия и осознания невосполнимой утраты полились из глаз, орошая землю и безмолвный камень. Флориане захотелось закричать, но она не смогла исторгнуть из себя ни звука. Горло было забито рыданиями, сердце истериками. Девушка почувствовала на себе чей-то взгляд. Резко развернувшись к источнику, она увидела стоявшего на возвышении в нескольких шагах от себя громадного зверя. Черная шкура, яркие зеленые глаза и полуоткрытая пасть, полная огромных зубов. Он, не отрываясь, смотрел на нее, и Флориана видела зловещий блеск в его глазах. Пасть зверя ощерилась в оскале-улыбке, явив миру белоснежные клыки во всем их великолепии.
   - ты хотел ее, так получи, - Флориана размахнулась и что было сил, швырнула золотой ободок прямо в зверя.
   Слова ощутимо тягучей массой повисли в воздухе, разрываемом только жалобным звяканьем, что издавала корона, соприкасаясь с камнями, но вскоре и оно затихло. Раздавшись всюду и нигде, слова оглушили, заставили, словно на ветру трепетать листья.
   Но зверь не шелохнулся. Золотой обруч упал, не пролетев и половины расстояния, что разделяло их. Не гнев, опустошение прошли по душе Флорианы, руки ее опустились, тогда как во взгляде зверя читались вызов и немалая толика превосходства. Девушка увидела это, поняла.
   'Я принимаю бой! - мысленно закричала она, - До последней капли крови. До последнего вздоха!'
   Ее голова гордо взлетела вверх, взметнув фонтаном ее короткие волосы. И зверь слегка опустил голову, словно кивнув в знак согласия с ее словами или принимая ответ на свой вызов так, будто прочитал ее мысли. Склонив голову еще ниже, он на несколько секунд замер. А потом все завертелось и замелькало перед глазами, превратившись в безумную пляску цветов. Флориане показалось, что зверь сделал несколько шагов в ее сторону, а потом резко бросился вперед, широко открыв пасть. Но увидеть, чем все закончилось, ей было не суждено, к счастью. Или к сожалению.
  
  
   Флориана открыла глаза и тут же ощутила сильный толчок. Она вспомнила, что ехала в карете, а рядом сидела ее верная младшая фрейлина Нан. За окном разлилась чернильная темнота. И все вроде было бы в порядке, но карету продолжило ощутимо трясти, и королева поняла, что послужило ее пробуждению и прекращению кошмарного сна.
   - Проснулись, ваше величество, - тихим шепотом констатировала Нан.
   - Что происходит?
   - Ничего страшного, - девушка позволила себе слабую улыбку, словно извиняясь за плохие дороги, по которым им приходилось ехать, - Всего лишь ухабы. Но через четверть часа мы достигнем нашего сегодняшнего места ночлега, и вы сможете передохнуть от тяжелой дороги.
   Флориана кивнула, вспоминая, что это должно быть последним местом их ночного пристанища на пути к сэру Гайдену. И представляло оно собой весьма неприятное место.
   - Прошу прощения, но это самое лучшее место из всех в округе, - смущенно сказал капитан отряда.
   Флориана, поджав губы, молча, проследовала за смазливой служанкой, стреляющей по сторонам глазками, точно не зная, на ком из воинов сосредоточить свое внимание, в отведенную ей на сегодняшнюю ночь комнату. Спать ей совсем не хотелось. Частично из-за того, что она выспалась по пути, но большей частью из-за того кошмарного сна, что никак не выходил у нее из головы, отравляя ей настроение.
   Отужинав с Нан, она отправила девушку в ее комнату. Нан, не выказав ни обиды, ни разочарования, ни облегчения, выполнила приказание. Когда за фрейлиной закрылась дверь, Флориана выдохнула и не по-королевски разместилась на подоконнике. Сейчас она не нуждалась в общении. Наоборот она хотела остаться одна, чтобы подумать и поразмышлять над тем, что ей приснилось. Этот сон все никак не шел у нее из головы. Слишком символичным он был, и пугающе идеально вписывался в окружавшую девушку картину.
   'Зверь - Дерек. Мой замок в развалинах, а корона глубоко спрятана, забыта или потеряна, - размышлял девушка, - Это все более-менее понятно. Но почему я была в таком странном виде, да еще и с оружием в руках, с которым не каждый воин и простой мужчина захотят сладить? Я выглядела и вела себя как воин'.
   Ей вспомнилось, как четко и грамотно она обращалась с топором. Флориана поморщилась. Ни разу в жизни она не держала ничего подобного в руках, ведь она была принцессой, а им иметь дело с оружием было не свойственно. Девушка занималась пением, игре на арфе, чистописанием, этикетом, танцами, верховой ездой, иностранными языками, географией, историей, математикой и различными видами ручной работы от вышивания до кружевоплетения. Все остальное только по желанию и в свободное от остальных занятий время. А война и все, что с ней связано, считалось неподобающим занятием не только для высокородной леди и представительнице королевского рода, но и для девушек в принципе. Хотя это вовсе не означало, что Флориана росла изнеженной и капризной кокеткой, находящей истинное удовольствие в ситуации, когда ее бросались спасать прекрасные, атлетично сложенные воины отца. Но и до звания воина ей было недостижимо далеко.
   Подобной той, что во сне, одежды у нее никогда не было. Она видела редких представительниц мужской профессии в чем-то наподобие, но лишь издали. Плотная, облегающая, даже вызывающая, девушке она, однако, не казалась чем-то срамным и жутко нескромным, как любили выражаться расфуфыренные придворные дамы. В душе она завидовала той свободе и тем возможностям, что открывались перед девушками-воительницами. Особенно теми, кто выбрал этот путь по призванию, а не в силу каких-либо причин. И если бы однажды кто-то предложил ей подобное примерить и ощутить себя также, она не мешкая ни секунды, согласилась бы. Хотя вряд ли бы рискнула в подобном одеянии кому-нибудь показаться на глаза. Но это все были лишь маленькие фантазии юной принцессы.
   'Это говорит лишь о том, что мои предположения правдивы. Стоит допустить к правлению Дерека, и он мгновенно разрушит страну. Тот милый, уютный мирок, который годами и даже веками создавали наши предки, собственным упорным трудом складывали его кирпичик за кирпичиком, исчезнет, превратится в груду развалин, скрывающих нечто более страшное. Это все для него не значит ровным счетом ничего. Какое значение имеет история и дело рук предков по сравнению с его низменными порочными и сиюминутными желаниями - гордыней и завистью. Они гложат его с детства, не давая покоя, отравляя сердце и душу, не дают успокоиться и посмотреть на мир другими глазами. Наше противостояние - дело всей его жизни, наиглавнейшая задача. Забыв то, что мы - брат и сестра, он готов перегрызть мне горло, а после издать победный клич и выпить чарку вина за свою окончательную победу. И я готова сделать тоже самое, но с той лишь разницей, что после я горько заплачу. Потому что сделаю я это не для себя, а ради народа и своей страны. Ради того, чтобы не опустить увиденного мной во сне. И я сделаю все от меня зависящее, что бы он никогда не стал явью. Сон лишь сильнее утвердил меня в намерении'.
   Флориана не верила в вещие сны. Она никогда не пыталась истолковать ничего, что приходила к ней во время сна, считала, что это все навеяно сознанием - страхи, желания, мечты, опасения. Оживающие эмоции, грезы, получившие короткую жизнь, что исчезнет с наступлением рассвета и пробуждением.
   'Сны не дают нам знаний. Они лишь помогают, отсеяв ненужную информацию, увидеть истину, что давно угнездилась в нашем сознании, но которую в повседневности мы никак не могли извлечь и понять, проанализировать и придти к единственно верному решению. И причины этому могут быть разные: усталость и перенапряжение, хаотичность и нежелание, отвлеченность и неумение сосредоточиться. Важное требует поиска и осмысления, а это в свою очередь требует времени, тишины и спокойствия. Порой необходимая информация появляется в мозгу подобно вспышке, сразу заставляя забыть о прочих вещах, что мгновенно переходят в разряд второстепенных. Этому, как правило, способствует какой-нибудь катализатор - вещь извне, внезапное воспоминание или резкое переключение мыслей'.
   Это были речи одного мудреца, как-то гостившего при дворе ее отца. Флориана как и все присутствующие при его беседах как правило превращающихся в монолог, слушала его, открыв рот, внимая каждому его слову, что врезались глубоко в сознание доверчивой и любопытной девочки. В их правдивости, правильности и мудрости она убедилась много позже. И всякий раз находила им подтверждение. Эта беседа была одним из самых ярких детских воспоминаний. Флориана тогда возвращалась из зимнего сада, где по расписанию у нее проходил урок танцев, что были тогда в моде в соседнем дружественном государстве. Проходя мимо освещенной большим количеством окон галереи, с мини-садом, в центре которого располагалась оранжерея, с разного размера клетками с птицами и миниатюрным озерцом, где в прозрачной воде плескались разноцветные блестящие рыбки, здесь отец принимал в непринужденной обстановке гостей, она впервые увидела этого незнакомца. Он сидел на подушках у озерца и попыхивал трубкой.
   - Подойди, дитя, не бойся, - ласково позвал он.
   Флориана бесстрашно приблизилась, не сводя взгляда с мужчины. Опустившись на подушку подле него, девушка обежала внимательным взглядом его фигуру и одежду.
   - Кто ты? - через некоторое время спросила девушка.
   Многое в незнакомце ей было непонятно, но одно она знала точно. Он не вызывал в ней страха и никакого неудобства или смущения, он не вселял страха или опасений, что обычно было свойственно взрослым по отношению к детям, иногда и непроизвольно.
   - Я издалека. У меня много имен. Кто-то зовет меня Сказитель, кто-то Глупец и Пустобрех, а кое-кто величает меня мудрецом. Поэтому как меня назвать, решать только тебе.
   Флориана с серьезным видом кивнула. И потекла неспешная беседа, часто превращавшаяся в рассказы и высказывания Мудреца.
   В тот день он многое поведал ей. Услышанное, увиденное, осмысленное им самим. С чем-то Флориана соглашалась, не согласная или, поддержавши частично, она вступала в распри и демагогии, но не продолжительные. Ей было лестно, когда он улыбался и говорил, что у Флориана сформировавшийся взрослый взгляд на жизнь и на мир, но интереснее ей было слушать его неспешную речь, пронизанную мудростью и опытом. Это было познавательно и необычно. Никто из ее учителей так раньше себя не вел. Их не интересовало мнение ребенка, пусть и будущей королевы. Они не стремились вложить в нее больше, чем того требовалось, не спешили делиться с ней своими выводами о чем-либо. За исключением учителя истории, пожалуй. Но все же это было не так как с Мудрецом.
   За беседой она начисто забыла обо всех уроках, что еще были назначены у нее в тот день. Лишь когда сгустились сумерки, возвещая приход вечера, отец. Что все это время практически не вмешивался в беседу, решил, что пора закругляться. Они все устали, и им требуется отдых. Он спокойно отнесся к тому, что дочь фактически прогуляла занятия, но Флориана с горящими глазами и счастливой улыбкой заверила его, что провела это время с большей пользой, чем сделала бы это на любом из своих уроков, и узнала то, что никогда не рассказал бы ей ни один из ее учителей. Они попросту не задумывались о таких вещах или просто не хотели делиться ими с ней. Отец благосклонно кивнул Мудрецу, но попросил Флориану больше не прогуливать.
   Незнакомый мудрец ушел рано утром, когда Флориана еще спала. С тех пор принцесса больше никогда не видела его. Она жалела только об одном, что так и не узнала, как его зовут. Хотя это не имело особого значения, про себя она дала ему имя в самом начале их беседы. И по сей день она пользовалась постулатами, что поведал ей в детстве одним солнечным днем Мудрец.
  
   Следующее утро было солнечным и жарким, из-за чего в карете царила духота. Редкие порывы ветра, что проникали в открытые окна, не приносили облегчения, а лишь несли с собой горячий воздух. Флориана, жалея, что даже ее походная одежда громоздкая и неуклюжая, обмахивалась кружевным веером. Она не знала, что хуже. Сегодня, когда жарко как в топке, или как было вчера, когда она чувствовала себя так, словно едет в морозную зимнюю погоду. К замку Гайдена они должны были прибыть во второй половине дня ближе к вечеру, что не могло не радовать девушку.
   'Может на этом все плохое кончится. Пока Дерек не предпринял и одной попытки избавиться от меня или как-либо испортить мне путешествие. Хотя, может быть, поторопилась с выводами. Мой брат далеко не идеален, но, возможно, все не так плохо, как я думаю, и он не захочет причинять мне вреда. Бесспорно, он хочет стать королем, но...'
   Флориана все равно не могла убедить себя в правоте подобных рассуждений. Не давало это сделать все то, что она уже знала о брате, о его поступках, о его методах. И, конечно, еще слишком свежо было воспоминание о сне. До сих пор никто не напал на них, это не значит, что Дерек, сложа руки, сидел все это время, и сидит в замке, также попусту тратя время. Ведь, по сути, нападение могло быть спланировано, но банально могло не состояться из-за любой мелочи. Правду Флориана вряд ли когда-нибудь узнает.
   Прошедшей ночью, когда она резко проснулась задолго до наступления утра, ей показалось, что у двери кто-то стоял. В слабом желтоватом свете, что лился из под щели под дверью была видна тень. И Фдориане даже показалось, что она слышала чье-то дыхание. Но это были уже домыслы и фантазии. Мало ли кто это мог быть. Вариантов было несколько, и все были похожи на правду: фрейлина проверяла все ли в порядке у ее госпожи, стоявшие на карауле солдаты поочередно несли вахту у ее дверей. Но предательская дрожь охватила миниатюрное тело королевы, а по лбу скатилась обжигающе холодная капля пота. Как от ее двери отошли, Флориана не видела и уже не слышала. Свет погас, но она не услышала ни скрипа половиц, ни звука шагов. Просто пришло ощущение, что у двери больше никого нет. Флориана еще долго не могла сомкнуть глаз, продолжая вслушиваться.
   Флориана закрыла глаза, восстанавливая участившее от волнений дыхание. В горле пересохло от воспоминаний о чувстве тревоги и опасности, что накрыло ее. Она была готова даже признаться себе, что это был страх.
   'Я просто перенервничала. Скоро мы будем в безопасности, и все будет хорошо', - твердила себе девушка, пытаясь успокоить себя, хотя и не слишком у нее это получалось.
  
  
   Замок сэра Гайдена был довольно небольшим, если сравнивать с королевским дворцом, но он вселял чувство уюта. Процессия королевы въехала в небольшой внутренний дворик.
   - Дорогая моя, - услышала Флориана, сойдя на землю.
   Подняв глаза, она увидела спешащего ей на встречу давнего друга ее отца. Улыбка озарила ее лицо, все нехорошие мысли мгновенно выпорхнули из ее головы. Мужчина сначала церемонно склонился, но затем на правах старого друга заключил девушку в объятия, за что был награжден недовольными взглядами сопровождения.
   - Я рад, что ты смогла навестить старика, - отпуская девушку из объятий, сказал Гайден.
   - Как я могла пропустить такое событие. Тем более, что мы действительно очень давно не виделись.
   - Идем, ты, верно, устала с дороги и проголодалась, - Гайден повел девушку внутрь замка.
   Он сразу же отвел ее в светлую милую комнатку, что отводилась ей на время. Флориана сразу отметила, что хоть покои и были просторными, но до комнат в ее замке им было далеко.
   - Лучшего у нас просто нет, - извиняющимся голосом скал мужчина, пока девушка осматривалась.
   - Что ты, - Флориана широко улыбнулась, - Это прекрасные покои и мне они подходят. К тому же я приехала не в спальне сидеть. Мне не терпится увидеть виновников торжества и, конечно, саму счастливую мамочку.
   Флориана обожала детей и могла нянчиться с ними часами, абсолютно позабыв обо всем на свете. Сама она мечтала иметь их никак не меньше трех. Но это был ровно до того, как она вспоминала о своем брате. Желание иметь больше одного малыша отпадало, когда она представляла что ее дети будут вести себя также как он, будут грызть друг другу глотки за трон и власть над страной, чем в итоге ее и загубят.
   - После торжественного обеда в твою честь обязательно, - Гайден кивнул, - Как прошло путешествие?
   Флориана решила не тревожить мужчину по пустякам и смолчала обо все, что показалось ей странным и пугающем в пути.
   - В общем, хорошо. Хотя я не привыкла к таким условиям - вечная тряска в карете, то жара, то холод в пути и в комнатах трактирах, не отличавшихся особой чистотой и вкусной пищей.
   Гайден кивнул и, сказав, чтобы она отдыхала и приводила себя в порядок с дороги, удалился, напомнив, что к обеду за ней отправят служанку.
   Когда дверь за Гайденом закрылась, и Флориана осталась одна, то тут же раскинув руки, упала на кровать. Душа пела. Наконец-то, она оказалась в месте, где есть честные и не безразличные к ней люди. Они улыбаются ей искренне и добро, без намека на фальшь и обман. Они привечают ее не за титул, власть и богатство в надежде урвать и себе кусочек, а как настоящие друзья. Сэр Гайден и его семья были друзьями ее отца, а теперь она по праву считала их своими друзьями. К сожалению, одними из немногих.
   'Единственный спасительный островок в этом мире зла'.
  
   Флориана взяла с собой только самые свои небогатые и невзрачнее туалеты, чтобы не затмить и не смущать дочерей доброго друга Гайдена. К обеду она выбрал простенькое платье красного цвета, оттенявшее ее глаза. Служанка явилась, когда Нан воткнула гребешок в прическу, тем самым возвестив окончание сборов.
   - Вы готовы миледи, - сообщила она, отходя в сторону.
   В празднично украшенной столовой уже собрались все члены семейства и некоторые приглашенные гости. Пустующее место по правую руку было предназначено для королевы, а по левую сидел его единственный сын Савьен. Далее по старшинству следовали дочери с мужьями - Арона и Мирла. Вплывая в залу, Флориана ослепительно улыбнулась, против воли задержав взгляд на Савьене, и заняла предназначенное для нее место. Смущенно опустив голову, она выслушала торжественную речь в свою честь и печальную по поводу кончины отца, после чего все приступили к неспешной трапезе и негромкими разговорам. Флориана смотрела куда угодно только не сидевшего напротив молодого человека, позволяя себе лишь украдкой бросать на него короткие изучающие взгляды. Интерес был не праздным, ведь когда-то отец выбрал Савьена ей в мужья. Он был старше самой Флорианы на пять лет, что отразилось на его внешнем виде. Он выглядел уже не как юнец, а как умудренный опытом мужчина. Его желто-карие глаза смотрели прямо и серьезно, пожалуй, даже слишком для его возраста. Его трудно было назвать красивым - орлиный нос и тонкие губы, эти аристократические черты, что так гармоничны были в его отце, сэре Гайдене, совсем не красили. Русые волосы, что достались ему от матери как и младшей сестре, были чуть длиннее нормы. Он был худощав и казался слабым, не способным защитить не то, что возлюбленную, но даже самого себя. Хотя Флориана прекрасно знала, что это обманчивое мнение.
   Она отметила в нем некий шарм, заставлявший ее вновь и вновь обращать на него свой взор. А улыбка, что расцветала на его губах и милые ямочки на щеках, появляющиеся одновременно с задорные чертенята в глубине глаз, заставили улыбаться саму Фориану, наплевав на все его внешние недостатки. Савьен, наконец, почувствовал ее пристальное внимание и оторвал взгляд от отца, который беседовал с мужем Ароны. Флориана немного стушевалась, смущенная улыбка скользнула по ее губам, и она тут же отвела взгляд в сторону, сделав вид, что там происходит что-то чрезвычайно интересное. Ей вовсе не хотелось, чтобы у него появилась надежда. Он прекрасно знал о договоренности между их отцами. И отсутствие рядом с ним пары говорило о том, что со своей стороны они готовы были договоренность соблюсти. Но Флориана не хотела соглашаться на подобный брак. Ведь они совсем друг друга не знают, и в данный момент она не испытывает к нему ничего кроме банального интереса.
   Флориана все время вспоминала то чувство, что было у ее отца и матери. Для нее это было эталоном отношений. Именно об это она грезила маленькой девочкой, и продолжала в глубине души надеяться сейчас. Она не хотела замуж по расчету, что уже неоднократно пытались ей навязать. Когда девушке исполнилось пятнадцать, все в замке, у кого были сыновья, наперебой стали ей предлагать замужество. Сами сыночки преследовали ей везде и всюду, не гнушаясь никакими средствами для привлечения внимания наследной принцессы. Это могло продолжаться долго. Но однажды отец застал ее в слезах в зимнем саду, и Флориана вынуждена была все ему рассказать. После этого она вновь могла спокойно ходить по дворцу, не опасаясь, что сейчас из-за угла выскочит очередная мамаша с сыночком, и они в унисон начнут расписывать ей прелести брака. Но также она понимала, что незамужняя королева, тем более ее возраста просто не может быть без короля. Честно говоря, Флориана была уверена, что ее некоторые не воспринимают всерьез вовсе не из-за возраста, ибо отец и учителя хорошо обучили ее, а потому что она девушка.
   Взгляд Флорианы вновь метнулся к молодому человеку напротив. К счастью, она уже не смотрел на нее, и девушка улыбнулась, вновь погружаясь в свои мысли.
   'Он не стал бы пользоваться популярностью у придворных дам, - вынесла окончательный вердикт Флориана, - Хотя, на мой взгляд, это скорее плюс. Не надо беспокоиться, что какая-нибудь очаровательная придворная дама очарует короля'.
   Флориана понимала, что внешность далеко не главное качество для того, что бы быть хорошим человеком и стать хорошим правителем. Но также ей не хотелось всю жизнь прожить с человеком, к которому она не испытывает никаких чувств. В случае с Савьеном она была уверена, что у них кроме взаимного уважения и душевной теплоты друзей больше ничего быть не может.
   Раньше она мечтала, что в один прекрасный день на пороге отчего дома появится принц, который зажжет ее сердце. Отец благословит их, и они будут счастливо жить душа в душу и справедливо править, как когда-то ее родители, пока... Но об этом Флориана вспоминать не хотела.
   Когда она стала постарше, то мысли о прекрасном принце не вылетели из ее головы, но немного трансформировали главного героя в храброго и сильного мужчину, наделяя его все большими качествами и чертами характера.
   За столом меж тем велись неспешные светские беседы. Иногда в них вовлекали и королеву, расспрашивая о том, как изменилась ее жизнь, когда она стала правительницей и о делах государственных. О ее впечатлениях и мнениях относительно того, что произошло в стране и с ней лично в последнее время. Но не напрямую, а деликатно, стараясь не опускаться до неподобающего поведения.
   Флориана, без утайки, рассказывала о текущем состоянии дел, стараясь как можно меньше делиться собственными переживаниями, внутренне радуясь, что она в доме добрых друзей. Что здесь ей не стоит опасаться предательства. Флориана бросила мимолетный взгляд на сидевшую ближе к концу стола фрейлину Нан, и что-то дрогнуло в юной королеве. Она и сама не могла объяснить причину всколыхнувшегося в душе чувства. Но что-то во взгляде, в позе и движениях Нан настораживало. На доли секунд он показался ей недобрым взглядом затаившейся гадюки, готовой вот-вот броситься из засад на ничего не подозревающую жертву. Но миг прошел, и взгляды разбежались. В душе у Флорианы поселилось мрачное беспокойство. Благоприятный момент был упущен, ей вновь стало казаться, что все в мире против нее, что нет друзей и сторонников, есть лишь коварные заговорщики, которые жаждут ее крови. Флориана побледнела, столовые приоры выпали из ее ослабевших рук. Девушке захотелось закричать от отчаяния и мгновенно затопившей острой тоски, ее душили слезы, и появилось стойкое желание бежать отсюда, как можно быстрее и дальше. Прочь от них всех, претворяющихся друзьями, а на самом деле коварно заманившими ее в ловушку и строящими сейчас коварные планы по полному ее уничтожению. И убежать захотелось сильнее всего от Нан, лишь один взгляд которой испугал Флориану, забрал у нее надежду, забрал у нее веру, запустил в душу холодное отчаяние, окропленное болью и усталостью.
   - Вам плохо? - переменившись в лице, обеспокоенно, спросил Гайден.
   Взгляды всех присутствующих мгновенно устремились на юную королеву. Взволнованные, непонимающие, они словно прожигали ее этими чувствами. От этого Флориане тало только хуже. Она почувствовала слабость и головокружение, лиц завертелись в хороводе, все увеличивая темп. Девушка уже не понимала, где она и что перед ней. Из многоликой толпы, то сливающейся, то разбивающейся на отдельные фрагменту чьих-то лиц, она уловила одно знакомое. Над ней склонился Савьен, Флориана протянула к нему руку и слабеющим голосом прошептала:
   - Помоги.
   А затем она почувствовала, что куда-то падает, яркий свет, ослепительно, вспыхну в последний раз, сменился кромешной темнотой.
  
   Флориана стала отчаянно сопротивляться, когда ее сознание вновь потянулось к капельке света, забрезжившего где-то в одинокой темноте. Он приближался все быстрее и быстрее, грозя поглотить ее всю.
   И вот уже Флориана открыла глаза, но по ним словно резанули ножом резкого яркого света. Когда зрение восстановилось, Флориана увидела, что лежит в покоях, выделенных ей Гайденом в его родовом замке. Перед ней в глубоком кресле, склонив голову на переплетенные руки, спал его сын Савьен. Флориана слегка удивилась, но тут же вспомнила последние события, и поняла что он просто сделал то что она просила.
   Девушка приподнялась на постели, но почувствовав слабость, вновь приняла горизонтальное положение.
   За окном светило солнце, но шторы никто не раздвигал, и лишь слабые лучики света проникали сквозь плотные гардины в комнату, высвечивая танец миллионов пылинок. Флориана закрыла глаза. Она чувствовала себя избитой парой человек как минимум. Каждый миллиметр ее тела болел, особенно живот, а в виски бил нестройный хор колоколов. Флориана повернула голову к занавешенному окну, а мыслями вновь обратилась к своим последним воспоминаниям, дабы понять, что именно с ней тогда случилось. Ужин с семьей Гайдена и некоторым количеством приглашенных на крестины гостей. Все шло хорошо, пока не случился странный приступ и резкая боль, словно по пищеводу прокатился кипяток.
   'Может это последствия путешествия', - Флориана недоумевала и пыталась подобрать более-менее правдоподобное объяснение.
   Хотя, что именно произошло так до сих пор и оставалось для нее загадкой. Что произошло, и по какой причине она упала в обморок, но девушка надеялась, что все это объяснит ей Гайден.
   Флориана закрыла глаза. Ей не хотелось больше ни о чем думать. Спать тоже больше не хотелось. Хотя измученное тело противилось любой попытке не то, что встать с кровати, но даже любого движения. И она просто осталась лежать, гоня от себя все мысли. Вскоре она впала в легкую дрему.
   Девушка не знала, сколько прошло времени, когда она проснулась от звука открывающейся двери. Сэр Гайден опустился в кресло у постели, где еще недавно сидел Савьен. Но теперь молодого человека в комнате не было, что несколько разочаровало королеву.
   Мужчина, встревожено, вглядывался в бледное с синяками под глазами лицо гостьи. Флориана молчала, глядя в его грустные глаза, мерцавшие в полутьме комнаты на изможденном лице.
   - Как чувствуешь себя? - наконец, спросил он.
   - Все болит, - последовал ответ слабым, немного дрожащим голосом, - Но я до сих пор не понимаю, что произошло? Помню лишь, то за ужином мне стало плохо, а потом темнота.
   - Тебя пытались отравить, - мрачно бросил Гайден.
   Он ссутулился в кресле, откинув голову на спинку, а руки безвольно опустились на подлокотники, словно это признание забрало все его силы.
   - Отравить?! - глаза Флорианы стали просто огромными от удивления, она порывисто вскочила, но тут же пожалела об этом.
   - Да, Флор, отравить, - с грустью подтвердил Гайден, постарев прямо на глазах на десяток лет.
   Флор называл ее отец. Он очень любил это прозвище. И если никого не было рядом, он называл ее только так. Гайден, как лучший друг тоже был посвящен в эту тайну. Он стал вторым, кому Флориана позволяла так к себе обращаться, но на сегодняшний день, к сожалению, единственным.
   - Мы пытались выяснить, кто это сделал. Все наши повара, проверенные временем люди и мы доверяем им. Чужих на кухне никто не видел. Увы, мы не смогли больше ничего узнать, - хозяин дома горестно, пожал плечами.
   - Где был яд? - глухо, спросила Флориана.
   - В вине, которое пила только ты. Порция яда была огромная, ты выжила лишь потому, что лишь слегка пригубила. Прости меня, Фор, я очень виноват перед тобой и твоим отцом.
   - Что ты, Гайден. Здесь нет твоей вины, - Флориана поспешила его успокоить.
   Она прекрасно знала, чьих это рук дело. Непонятным было только то, как он смог проникнуть в замок, и подсыпать яд. Теперь понятно, почему путешествие прошло спокойно. Все было давно запланировано на тот день и на тот ужин.
   - Я был уверен, что смогу уберечь тебя в своем доме, предоставить тебе полную защиту, оградить тебя от подобного. Но не смог. Ведь мы даже не смогли установить, кто подсыпал отраву.
   - это мой брат. Наверняка где-то среди сопровождающих меня людей затесался его шпион и исполнитель. Который и сделал это, но не смог предусмотреть, что я выживу. Даю вам разрешение на опрос всех людей. Надеюсь, это поможет.
   - Тебе нужно вернуться во дворец, пока не произошло еще что-нибудь. Наверняка у них оговорен запасной план. Там ты будешь в безопасности.
   - Нет, Гайден, я приехала на крестины твоих внуков, и я на них попаду. Просто теперь мы будем более осторожными. Кто знает, что на самом деле произошло?
   - Я, врач, мои девочки с мужьями и Савьен. Он вынес тебя на руках из столовой.
   - Тем лучше, - Флориана попыталась прикрыть смущение деловитостью, - Больше никто не должен знать о покушении. Поэтому опрос моих людей проведите аккуратно. Говорите все, что у меня просто случилось небольшое недомогание от утомительного путешествия с непривычки.
   Гайдн кивнул и встал, чтобы покинуть ее.
   - Отдыхай моя девочка, - заботливо сказал он, - Зови служанок и меня, если понадобиться.
   Флориана улыбнулась настолько, насколько это позволяло ее состояние.
  
   Флориана смотрела в окно, когда дверь отворилась, и в комнату вошли. Девушка решила, что это Гайден вновь пришел спросить о ее самочувствии, или прислал одну из служанок, узнать, нудно ли ей что-нибудь. На этом она сама настояла, запрещая своим людям, в особенности фрейлине к ней приближаться. Флориана решил не говорить ей, что на самом деле произошло в обеденном зале, чтобы не испугать девушку. Утром Нан пыталась прорваться к ней в комнату, и Флориана слышала, как обеспокоенная и верная фрейлина ругалась со стражей, несшей караул у дверей ее покоев, и под конец даже расплакалась.
   Каково же было удивление юной королевы, когда она увидела неловко замершего недалеко от двери Савьена. В руках у него был поднос, уставленный тарелками и чашками, от содержимого которого шел пар и дразнящие запахи. Но несмотря на это, Флориана не почувствовала себя голодной. Наоборот все тело отозвалось на одну мысль об этом мучительным спазмом в области желудка. Девушка непроизвольно поморщилась.
   - Что-то не так? - обеспокоенно спросил мужчина, - Позвать доктора?
   - Нет, - Флориана вымучила из себя улыбку, - Просто это реакция после отравления.
   Савьен кивнул и поставил поднос на столик около кровати. Взяв ложку, он аккуратно что-то помешал, и, зачерпнув ароматное варево, поднес ложку к лицу Флорианы.
   - Этот бульон поможет вам восстановить силы. Опасаться вам нечего. Он был приготовлен нашим самым доверенным человеком под присмотром отца.
   Девушка просительно посмотрела на мужчину, не решаясь отведать блюдо. И дело здесь было не в том, что она не доверяла рассказу Савьена, Флориана просто боялась, что ей снова станет плохо. Но, с другой стороны, разочаровывать хозяев дома, проявивших о ней такую заботу, не хотелось, чтобы они не подумали, что она неблагодарная или того хуже, начала портиться.
   - Ваше величество, это для вашего же блага, - мягко сказал Савьен, придвигая ложку еще чуть ближе, - Прошу вас.
   Флориана решилась и позволила влить ее содержимое себе в рот. Бульон оказался неожиданно вкусным. Приятное тепло прокатилось по горлу и пошло дальше. Флориана замерла в ожидании болезненных спазмов, но желудок не ответил ей, благодарно приняв угощение. Флориана выдохнула, почувствовав себя немного лучше.
   - Вот видите, - широко улыбнулся Савьен, одарив ее мальчишеской улыбкой и сверкнув глазами.
   Он терпеливо подносил ложку за ложкой, подбадривая Флориану и что-то ей рассказывая, так что вскоре тарелка опустела. Пока он кормил ее, сосредоточив свое внимание на ложке и тарелке, бросая на нее лишь изредка короткие взгляды, Флориана, не смущаясь и больше не опасаясь, разглядывала его. По сравнению с первой встречей в освещенной только свечами зале, сейчас его внешность в освещенной полуденным солнцем комнате претерпела разительные изменения. Сейчас солнечные лучи проложили золотистые дорожки в его волосах, заставляя их сверкать, завораживая и подчиняя себе. В его глазах не осталось ничего от карего цвета, они горели как расплавленное золото. Острые черты лица сгладились и пришли в некое идеальное сочетание, что сейчас девушка вполне могла бы назвать его красивым.
   Девушка насытилась и чувствовала себя почти прекрасно. Лишь легкая слабость все еще владела ее телом. Она тут же захотела встать и выйти из осточертевшей ей комнаты, узнать, как продвинулась опрос людей, что приехали в резиденцию Гайдена вместе с ней.
   - Нет, нет и нет, - безапелляционно, но стараясь как можно мягче, сказал Савьен, - Вы еще слишком слабы, чтобы вставать. Может быть, через день доктор и позволит вам это.
   - Но завтра же крестины. Я должна там быть, - с тревогой в голосе сказала Флориана.
   Она боялась, что ее состояние не позволит присутствовать на этом радостном мероприятии, ради которого она, собственно, приехала, изводя себя страхами и ожидая всего, что угодно во время путешествия, что и сбылось, но там, где не ожидал никто.
   - Будете. Это я вам обещаю. Даже если мне придется еще раз нести вас на руках, - Савьен слегка подался вперед.
   Голос и глаза его были абсолютно серьезны, Флориана смутилась и поспешила опустить лицо, на котором вот-вот обещал вспыхнуть румянец. Он как будто понял ее чувства. Поставив чашку с плескавшимися на дней остатками бульона, не тронутую тарелку с кашей и ложку на поднос, он встал, собираясь оставить королеву.
   - Могу я попросить вас? - робко обратилась к нему Флориана.
   Ее все время не покидала мысль о том, что он избранник, назначенный ее отцом. И, возможно, он проявлял эту заботу только поэтому, ожидая, что она все же станет его женой. Флориана понимала, что мысли о прекрасном принце - это невинные детские мечты, более присущие робкой барышне, не занятой никакими важными делами. И ни в коей мере это не пристало королевой, чья жизнь и свобода не принадлежат ей с рождения. Только навязанное, только выбранное, только одобренное. Но, несмотря на это, девушка не могла отказаться от самой себя, вырвать эти надежды, впоследствии превратившиеся всего лишь в мечты о несбыточном, боясь совершить непоправимое. Она была молоденькой девушкой, очень романтичной в глубине души. Но из-за дел государственных эту черту своего характера ей пришлось запрятать глубоко внутри себя, превратив лишь в маленькое пятнышко, изредка наедине позволяя ему подниматься и раскрывать свои крылья, превращаясь в прекрасную бабочку.
   Флориана размышляла над тем, смогла бы она его полюбить. Тогда вечером она вынесла вердикт, но сейчас эта мысль вновь посетила ее. Были бы они счастливы вместе. Но ответов на эти вопросы у Флорианы не было. Не было их и у самого Савьена. Это могло лишь подтвердить само время. Но согласившись, чтобы попробовать, они ничего не смогли бы изменить. Безусловно, Савьен был замечательным мужчиной: добрым, отзывчивым, смелым, преданным, серьезным, но умеющим посмеяться. Но все это было на первый взгляд. Она видит его второй раз в жизни, и не может знать, что он представляет из себя на самом деле.
   Но оставалась извечная проблема. Пройдет совсем немного времени, а моет его уже совсем не осталось, и знать потребует у своей королевы выбрать себе достойного спутника и короля Финеи. Опять же, этого требовали традиции. Флориана могла лишь вздыхать и негодовать, но деться от них она никуда не могла. Лишь надеяться, что это будет в будущем, как можно более далеком будущем. Сейчас у нее была совсем другая проблема - упрочить свое положение на троне и сломить Дерека, чтобы он никогда не смел более даже мысли допустить о том, чтобы причинить ей вред, усмирить его жажду обладания короной Финеи. Остальное было неважно.
   - Конечно, - Савьен посмотрел на девушку с интересом.
   - Мне хотелось бы почитать, пока я нахожусь здесь. Не могли бы вы принести мне что-либо на свой выбор, - озвучила Флориана свою просьбу.
   - С радостью исполню вашу просьбу.
   Не сказав больше ни сова, Савьен удалился. Взгляд Флорианы переместился к окну. Ей вдруг стало очень тоскливо. Вспомнился родной замок, верные министры, фрейлины. Флориане захотелось домой, скрыться в своей уютной детской комнатке или спрятаться от всех в зимнем саду. Сбежать от всех, в первую очередь от Дерека, чтобы он не смог повторить попытку.
  
   Книга была доставлена ей спустя десять минут со служанкой. Флориана была несколько разочарована этим моментом. Но тут же переключилась на принесенное. Это была энциклопедия, вмещавшая в себя разносторонние сведения о Финее с заметками путешественников, историков или просто разбирающихся в той или иной сфере людей. В книге была представлены данные о климате, территории, населении, традициях, обычаях, распространенных видах ремесел, искусстве, армии и даже была представлена линия ее рода.
   Флориана была ею зачарована, настолько полно было описано то, чем жила ее страна. Книга пестрела картинками, и королева решила уделить им внимание в первую очередь. Она пролистывала страницу за страницей, внимательно вглядываясь в каждую из них. Ее внимание задержалось на изображении воина. Высокий, статный мужчина в тяжелых доспехах и шлеме. Боевое оружие было оголено, словно он готовился к атаке. Длинный меч в одной руке и короткий в другой, а у его ног лежал щит. Это был воин из королевского боевого отряда, занимающийся охраной дворца и правителей Финеи с их семьями. Именно такие воины сопровождали ее в путешествии. Основной состав в мирное время был облачен в практичную легкую броню.
   Флориана улыбнулась, проведя пальчиком по картинке. Перелистнув станицу, она нашла описание.
   'Армия Финеи издревле славится своей несокрушимостью и диким нравом на поле битвы. Каждый воин готов защищать свою землю до последнего вздоха. Каждый юноша мечтает попасть в ряды славной армии, но далеко не все это удается. Высокие требования, предъявляемые кандидатам по силам не всем желающим. Отмечалось несколько случаев вступления в армию Финеи женщин. Наряду с мужчинами без поблажек они проходили обучение и сражались бок о бок. Обращались с ними порой, даже жестче и требовательней, чем с иным мужчиной, ибо по природе своей они были слабее, и нужно было им заниматься усерднее'.
   Флориана оторвалась от чтения и задумалась.
   'Женщины в армии, в сражениях вместе с мужчинами', - она даже немного удивилась.
   Она, конечно, слышала об этом, но не думала, что их выпускают наравне в бой. Флориана поняла, что это ее упущение. До сих пор она ни разу не наведалась в казармы и не узнала, как там обстоят дела. Дно она могла сказать точно, среди воинов королевского боевого отряда дворца женщин не было.
   Флориана знала, что это вовсе не романтичное приключение. В мирное время воинам жилось довольно свободно. Им нужно было лишь зорко следить за границами и преступниками. Хотя тренировки бойцов не прекращались никогда, чтобы поддерживать форму. Жизнь кипела лишь на приграничных землях. Шаткий мир с Алиором - государством-соседом с северной стороны Финеи, не давал полностью расслабиться.
   'Интересно, смогла бы я наравне с мужчинами махать мечом, - тут же она вспомнила свой сон, - Точнее топором, стрелять из лука и скакать на лошади'.
   Флориана все еще слабо представляла себя в облегающем одеянии и в доспехах с оружием наперевес несущуюся куда-то на лошади в мужской позе. Будучи девушкой воспитанной, она и мысли такой никогда раньше не допускала. Могла лишь восхищаться теми, кто не только был готов попробовать, но и теми, у кого это получалось. Ей были доступны лишь занятия для знатных барышень благородных кровей. С титулом принцессы ей еще добавлялось необходимое знание норм морали, философии, судейское дело, так как королева должна быть осведомлена обо всем, что творится в ее государстве; начитана и умна, чтение иностранной литературы - умна и образована; знание истории, обычаев и традиций не только своей страны, но и основы стран соседних, а также союзников и врагов, знание делового общения и красноречия, чтобы вести государственные дела.
   Флориана была очень способной учений и весьма любознательной. Библиотека была ей известным местом. Девушка часто там пропадала, читая сверх того, что требовали от нее учителя. Когда принцессу впервые допустили к книгохранилищу, где содержались самые редкие и ценные экземпляры, и самые, по мнению девушки, интересные, она стала пропадать там часами, нередко опаздывая на занятия, в обеденный зал и на вызовы к отцу. За это ей часто попадало, но лишь для виду. Отец искренне радовался увлечению дочери и всячески поощрял его, разыскивая по всему миру не только полезные, но и интересные тома.
   В отличие от сестры Дерек рос капризным, избалованным ребенком. Он с детства привык к тому, что исключительный, замечательный и самый красивый ребенок, превратившись в последствие в самого исключительного красавца принца Дерека. Ему не нравилось учить языки и многочасовое сидение над книгами. У него не хватило на это терпения, и не было никакого желания. Дерек дразнил сестру глотательницей книжной пыли.
   Воспоминания роем пронеслись перед ее мысленным взором, заставив на губах расцвести легкой улыбке. Даже злорадство и усмешки Дерека не могли выбить из нее тяги к книгам и обучению. Девушке нравилось раскрывать тайны, погружаться с темные глубины древности, изучать историю, сравнивать жизнь сегодня и ту, что была когда-то.
   Флориана закрыла книгу. Прижав ее к груди, она посмотрела в окно. Глаза ее были затуманены, а мысли далеко отсюда. Сейчас ею безраздельно владела мечта, что была у нее в сердце с самого детства. Лелеемая все эти годы и взращенная ею младых лет, она накрепко въелась в ее мозг и душу.
   'Далеко-далеко в океане есть остров. Блаженны те, кто живут на нем. Там царят любовь, добро и взаимное уважение. Они поклоняются Солнцу красному и благодатному и Матушке-Земле, кормилице. Жизнь их легка и течет плавно. Каждый занимается тем, чем хочет, привнося свою долю в общее благоденствие'.
   Об этой земле, прочитанной в книге, мечтала юная королева. Жить спокойно без бед и забот, без извечных спутников человека - низменных страстей. Где можно просто жить, а не выживать. Жить, радуясь каждому дню, зная, что завтра будет также благословенно и спокойно, как и сегодня, как было вчера. Гордо смотреть вперед, а не в страхе оглядываться назад.
   'Есть ли эта земля Солнца? Живут ли где-нибудь в мире эти счастливые люди?'
   Флориана не знала. Вздохнув, она вернулась на землю. Оглядев свою спальню, словно попав сюда впервые, она вернулась к прерванному занятию. Открыв книгу, она углубилась в чтение, продолжая пополнять и освежать свои знания о Финее.
  
  
   Через некоторое время ее пришла навестить старшая дочь Гайдена Арона, чтобы составить компанию выздоравливающей.
   - Брат просил передать, что прислал книгу в соответствии с собственным вкусом. Но так как не мог предположить, что вам нравится, остановил свой выбор на универсальном варианте. Он очень обеспокоен, понравилась она вам или нет.
   - Это то, что нужно, - кивнула Флориана, - Он тоже увлекается историей?
   - О да, - радостно заулыбалась Арона, - Он ни дня не проводит без книги, считая время, проведенное без чтения, пустой тратой его времени.
   - Вот, значит, как. Похвально, что молодой князь столь любознателен, - Флориана заставила себя успокоиться, чтобы не показать собеседнице, что испытывает к ее брату больший интерес, чем есть на самом деле, хотя уже ни в чем сама не была уверена, - Мне, как королеве очень приятно, что у моих подданных столь неподдельный интерес ко всему, что связано со страной.
   Флориана усмехнулась про себя, вспоминая тощую долговязую фигуру молодого графа. Как за две кратких встречи она могла начать испытывать интерес и душевное волнение к незнакомому человеку. Для этого нужно было более основательное знакомство и общение, больше знаний. Хотя королева призналась, что не знала, что для нее имело большее значение в данном случае - его внешность или то, что она его совсем не знала. Ну, не вписывался он в ее рамки о прекрасном принце. И ничего она не могла с этим поделать.
   'Значит, он тоже глотатель книжной пыли. Еще одно сходство'.
   Между девушками опустилась неловкая тишина. Арона искоса смотрела на Флориану, сделав вид, что любуется на закатные краски за окном, не решаясь о чем-либо с ней заговорить, ибо сидевшая перед ней болезненного вила девушка была королевой - самой главной фигурой в государстве, по желанию которой толпы могли пасть к ее ногам, с нотами восхищения и благоговения. Пусть ей и было всего девятнадцать, и она была младше самой Ароны, но, несмотря на это, даже в таком виде, в простом одеянии юная королева заставляла ее испытывать уважение и трепет.
   Сама же Флориана, уставившись в окно невидящим взглядом, задумалась все о той же неприятной ситуации, в которой она оказалась. Занимаясь самокопанием, она совершенно забыла, что не одна находится в комнате. Прошло немало томительных минут прежде, чем взор Флорианы вновь обратился на молчавшую все это время Арону. Стремясь сгладить неловкость, юная королева осведомилась у нее о детях.
   - О, это чудные малыши, - глаза женщины загорелись от радостного возбуждения осознания собственного счастья, - Это так прекрасно, держать на руках своих малюток. Качать их, петь им колыбельные, ухаживать за ними, просто наблюдать.
   Казалось, что Арона может бесконечно говорить о детях. Но, поймав странный взгляд Флорианы, устремленный на нее, осеклась и смущенно улыбнулась.
   - Простите, я что-то заговорилась.
   - Что вы, - поспешила успокоить ее Флориана, - Я просто пытаюсь понять вас. Каково это, иметь детей. Наверно, вы безумно счастливы.
   Флориана, слегка абстрагировавшись от дальнейшего рассказа новоявленной матери, впервые серьезно задумалась о будущей жизни. Что у нее будут муж и дети, наследники ее престола. Флориана очень хотела не допустить ситуации, как между ней и Дереком. Но было ли это в ее власти? Вряд ли. Дела государственные были для нее на первом месте. Управление Финеей требовал почти всего ее времени и массу усилий, что могло спасать ее в будущем от неугодного мужа, но в тоже время не позволяло проводить время с детьми, чтобы они стали похожи на нее. На все остальное не было ни сил, ни желаний. Не будет у Флорианы времени самой заниматься воспитанием детей, чего, безусловно, захочется и ей, и им. Порой у нее возникала мысль родить только одного ребенка, и на этом остановиться, чтобы не испытать судьбу. Повторения ситуации между своими детьми Флориана бы просто не выдержала, но и применить крайних мер не смогла.
   'Слишком многим нужно жертвовать. Мое горе против общего благоденствия Финеи. Выбор изначально предрешен. Спор изначально несправедлив. Но он повторяется снова, по мере вступления в законные права очередного наследника могучего государства'.
   Взгляд Флорианы упал на ковер, покрывающий пол спальни, а в глазах появилась горькая печаль. Но девушка взяла себя в руки, понимая, что не время и не место киснуть и предаваться горьким мыслям. О будущем думать пока рано. Тем более в ситуации, когда всего пару дней назад ее пытались этого будущего лишить. Приняв непринужденную позу, она улыбнулась Ароне, все еще болтавшей о всяких пустяках. Они еще немного поговорили о разных мелочах, но непринужденной беседы не получилось. Арона вела себя так, как и полагалось вести себя с королевой. Смущенная и покорная, она бросала на нее взгляды исподлобья, не рискуя смотреть на нее прямо, не решаясь задавать вопросы, что-то уточнять, боясь показаться невежественной или необразованной, или задать вопрос, ответ на который она не имела права знать. Несмотря на свое высокое положение, она все же не была ровней, и даже не входило в число ее придворных дам. Сама же отвечала кратко и лаконично, не вдаваясь в подробности, дабы не произвести впечатления зануды или самовлюбленной эгоистки. Флориана не хотела посвящать ее в хитросплетения дворцовой жизни, тайнами и интригами, словно паучьей сетью опутавшими ее с ног до головы, тянущих на дно. Ни к чему это было знать впечатлительной молодой женщине. Вполне хватало и того, что она итак знала. Тех сплетен, что вырывались за стены замка и разносились по округе словно воронье. Арона знала, что на нее покушались, но все закончилось благополучно. Королева предпочла бы, чтобы об этом вообще никто не знал из семьи Гайдена кроме него самого. И дело было даже не в том, что она не доверяла им, просто хотелось скрыть, что родной брат смог опуститься в своем стремлении до такого поступка. Флориана не знала наперед, как может обернуться то или иное дело. Поэтому не клеящийся разговор увял в зачатке. Решив перестать напрягать себя, и мучить Арону,
   Флориана попросила:
   - Мне бы очень хотелось видеть Нан. Попросите фрейлину как можно быстрее зайти ко мне.
   - Конечно, - Арона неспешно поднялась со стула и склонилась в реверансе.
   По лицу и по тому, как поспешно она затем покинула покои царственной особы, стало понятно окончательно, насколько ее тяготило общество этой самой особы, и не терпелось поскорее покинуть его пределы.
   'Ей лучше сидеть со своими малютками, тем более что она это может себе позволить', - с грустью подумала Флориана, провожая Арону взглядом.
  
  
   Фрейлина была крайне взволнована и сильно обижена. Она поджимала губы и смотрела на госпожу обвиняющим во всех смертных грехах взглядом. Девушка все никак не могла понять и простить, что королева велела ее не допускать к себе на протяжении нескольких дней.
   - Как чувствуете себя, миледи? - поинтересовалась фрейлина, присев в глубоком реверансе.
   - Уже лучше, - улыбнулась Флориана, - Не думала, что путешествие может оказать на меня такое воздействие. Надо чаще покидать стены дворца.
   Нан кивнула и присела в кресло кровати.
   - Остальные знают, что произошло? - решила уточнить Флориана ее осведомленность.
   - Да. Капитан и я из всего сопровождения в курсе о том, что произошло на самом деле. Он желал немедленно всех арестовать и придать суду, потом кричал, что пытками вырвет из всех правду.
   - Он думал, что ничего не узнал? Этот сорвиголова, - девушка усмехнулась, представив мужчину почти сорока лет, гоняющим по внутреннему дворику семью сэра Гайдена со служащими, размахивая мечом и крича, чтобы они признавались сами по-хорошему.
   - Солдатам они с сэром Гайденом сказали, что у тебя всего лишь небольшое недомогание из-за перенесенного путешествия. Они с успокоившимся капитаном провели разведку, но ничего выяснить им не удалось. А сам капитан с несколькими его помощниками не отходили от вашей двери.
   - Понятно, с кем ты тогда ругалась, - новая усмешка коснулась губ королевы, - Поблагодари его от моего имени и передай, что мне уже лучше. Да, и охрану можно убрать. Думаю, что тот, кто это сделал, уже далеко отсюда.
   - Что желает ее величество?
   Фрейлина увидела книгу, присланную Савьеном и аккуратно взяла ее.
   - Желаете, чтобы я вам почитала?
   - Нет, Нан, - Флориана требовательно протянула руку за книгой, - Ты можешь идти.
   Успокоив фрейлину и свою совесть, девушка решила отослать ее. Сейчас она не чувствовала в ней острой необходимости. Ей вновь захотелось побыть одной. Она наслаждалась тишиной и покоем, почти невозможными в стенах дворца.
   - Как пожелаете, - несколько сухо отозвалась Нан и покинула комнату.
   Флориана зевнула и, открыв книгу, погрузилась в чтение.
  
   Королева велела фрейлине одеть и заплести ее к ужину. Сегодня она впервые решилась присутствовать со всеми за столом.
   -Невежливо оставаться в постели и не являться к ужину, когда я уже полностью здорова, - ответила Флориана на немой упрек в глазах Нан, - Это неуважение к хозяину стола и дома, и, конечно, к традициям.
   Хоть фрейлина и была против этого решения, но лишь кивнула головой. Она предпочла бы, чтобы еще слабая и бледная Флориана оставалась в постели. Но будучи ярой сторонницей традиций, не могла не согласиться с доводами госпожи. Одевая королеву и помогая ей заколоть волосы шпильками нежно зеленого цвета, Нан успела рассказать ей все последние сплетни, которыми с ней поделились болтливые служанки. Флориана посмеялась над историей о бедном конюхе, угодившем в корыто с едой для свиней, когда он попытался приставать к молоденькой служанке.
   В обеденном зале Флориану встретили улыбками. У дверей ждал Савьен, одетый в красивый костюм, мгновенно подошедший только она появилась в дверях. Склонив голову в приветственном жесте, он предложил ей руку. Флориана смущенно оперлась о нее, позволяя проводить ее к столу. Никто ничем не напомнил о произошедшем недавно. Вежливо поинтересовавшись о ее самочувствии, все принялись за трапезу, более не касаясь этой темы. Флориана действительно чувствовала себя немного лучше, и даже отведала несколько угощений, почти после каждого кусочка ожидая чего-то. От вина же она отказалась вовсе. Легкая слабость была не единственной причиной этого. Лишь сидя в зале среди людей, слыша неторопливую речь и видя лица, Флориана поняла, насколько была оторвана от мира в пустой комнате наверху. И лежать в постели она больше точно не будет.
   К следующей перемене блюд Флориана чувствовала себя прекрасно. И почти без опаски оглядев и ткнув поставленное перед ней блюдо, она положила в рот небольшой кусочек. Долго жевала прежде чем проглотить. Но за этим вновь ничего не последовало, никаких странных чувств и ощущений. И девушка понадеялась, что хоть сегодня все будет нормально.
   'Скорее всего, я права, и убийца уже далеко от замка, но даже если еще здесь, т о не посмеет повторить попытку. По крайней мере, до возвращения во дворец'.
   - Завтра с утра мы проведем обряд, - известил всех Гайден когда настало время десерта, - И ми внуки, наконец, получат имена и будут представлены вам.
   Счастливая Арона опустила горящий взгляд. Муж женщины взял ее за руку и лучезарно улыбнулся всем присутствующим.
   - Надеюсь, что это не последняя радость в моем доме, - Гайден многозначительно посмотрел на младшую дочь, что не так давно также связала себя узами брака, а затем перевел взгляд на Савьена, - Думаю, что моему сыну тоже уже пора найти достойную супругу. Вот закончу с пахарями, и подумаем над этим вместе.
   Мужчина лишь хмыкнул, но вслух спорить не стал. Однако Флориана отчетливо увидела в его глазах вызов, мол, попробуй.
   Флориану кольнули слова Гайдена. Она знала, что он все еще помнит о соглашении с ее отцом, также было понятно, почему у Савьена все еще нет супруги. Хотя все это было неофициально, всего лишь на словах, что давало ей возможность избежать подобного брака, сославшись на несостоятельность подобного рода обручение. Флориана еще раз попыталась представить себя рядом с Свьеном, но ее сознание вновь отвергло эту картинку, сморщив ее и скомкав, закидывая далеко-далеко.
   Была ли она вправе втягивать Савьена или любого другого мужчину в бушующее вокруг нее море интриг и коварства. Несколько дней назад ее пытались отравить прихвостни брата. Где гарантии, что он не попробует сделать это с Свьеном, если Флориана назовет его своим избранником, зная, как он слеп и неподготовлен к тому, что его ждет во дворце. Эо означало бы появление наследников в ближайшем будущем и недостижимость трона для Дерека, если однажды его план удастся, и сама Флориана умрет. У Савьена есть все шансы просто не дожить до дня бракосочетания.
   'Нет, это моя война. Моя и Дерека'.
   Флориана понимала, что это был шанс упрочить свою линию на троне, отсекая от него Дерека, откидывая его в конец очереди. Но загнанный в угол, он мог совершить преступление и в отношении маленьких детей. Даже сейчас он готов был идти на крайние меры, что и доказал. О том, что он мог бы пойти еще дальше и попытаться уничтожить сестру с не рожденным малышом в утробе, ей думать не хотелось.
   Но если отойти от кандидатуры Савьена и подобрать другого кандидата. Было бы полным безрассудством бросаться в объятия совершенного незнакомого человека, чтобы не допустить к правлению Дерека. Не зная его, не зная, что у него внутри, не зная, чего от него ожидать. Смысл поменять одного тирана, лиходея и убийцу на другого. Брака с Савьеном хотел ее отец и сам Гайден. Они оба мечтали еще со времен совместного обучения породниться. И когда у Гайдена родился сын, а спустя пять лет на свет появилась Флориана, они заключили устное соглашение о помолвке своих детей. Но ее отец знал Гайдена, а не Савьена. А то, что у хороших и благородных людей порой рождаются жестокие дети, позорящие имена родителей, легко было понять, взглянув на ее ситуацию. Дерек был блестящим тому примером.
   'Лишь разобравшись с братом, я смогу подумать и о себе. Создать свою собственную семью. Если Савьен к тому времени не жениться, и я узнаю его получше, то смогу выполнить волю отца'.
   Вопрос о том, позволит ей это сделать знать, будет ли она ждать столько времени, когда рядом с ее троном появится трон короля, не стоял. Королевская власть ее была сильна и велика. Знатные подчиняться ее выбору, а с выбором кандидата до решения проблемы, она будет уклоняться как можно дольше. Назвать своим мужем кого-то из приближенных ней, Флориана никогда не решиться. Чтобы не получить но между лопаток в первую же брачную ночь.
  
   Утро было теплым и радостным. Солнце нежно оглаживало лучами собравшихся у ворот маленькой церквушки. Теплый ветер слегка трепал волосы и полы одежд, словно маленький ребенок, желающий привлечь внимание.
   Здесь была вся семья Гайдена с ним во главе, Флориана, несколько близких друзей и священник, проводивший ритуал. Гордые и счастливые родители стояли с обеих сторон от священника, перед которым лежали младенцы. Впервые с момента рождения детей увидела вся семья, а сами новорожденные покинули комнату матери и увидели свет солнца. По традиции новорожденных до крестин нельзя видеть никому кроме отца, матери и кормилицы. А имена, которые дети получают во время церемонии, не должны произносить вслух.
   Это были очаровательные розовощекие младенцы. Они весело агукали и почти не плакали, словно понимая важность того, что происходило вокруг них. На большом камне, покрытом тканью насыщенного синего цвета, крестили еще самого Гайдена, и его дети впоследствии. А сейчас пришел черед внуков - мальчика и девочки, получивших имена Тоуроп и Алекта. Мальчик был старше сестры на пару минут и практически ничем не отличался от нее.
   Священник осенил их крестом и прочитал зычным голосом молитву для благоденствия рода Гайдена и конкретно окрещенных малышей. Искупав младенцев в воде и прикоснувшись к их лобикам священным символом, он нарек их имена, выбранными родителями.
   - Тоуроп и Алекта, внуки князя Гайдена, наследники его, - торжественно провозгласил он, слегка севшим после долгой процедуры голосом.
   Флориана, молча, наблюдала за этим священнодейстием. Ей было всего четыре года, когда крестили ее брата Дерека. Родного и единоутробного, но посмевшего поднять на нее руку. Словно забыв об их общих истоках. Конечно, память маленького ребенка не могла вместить все события этого обряда и чувства, овладевшие им тогда. Как можно в четыре года понять всю его значимость и необходимость. Малыши были надеждой Гайдена, его прямым продолжением, его отрадой. Флориана знала, что ни он, ни его дочь не будут воспитывать из них нечестивцев. В память о ее отце и верном служении своих предков королевской семье. Он будет воспитывать их в почете и уважении к королеве и всему, что связано с их страной, как и собственных детей.
   После обряда все отправились в разукрашенных каретах в замок на праздничную трапезу. Здесь щедрой рукой хозяина были выставлены лучшие и редчайшие кушанья и напитки, как местные, так и иноземные. Стол чуть менее богато уставленный был выставлен во внутреннем дворике для челяди князя и воинов и слуг из свиты королевы, чтобы и они выпили за счастье и здоровье внуков Гайдена. Новокрещенные сразу по прибытии были отнесены заботливыми родителями в детскую комнату, но через какое-то время, оставив детей на служанку, присоединились к пирующим. Пожелания и похвалы не утихали до позднего вечера. В центре внимания были, конечно, родители и их малыши. Арона и муж веселились и смеялись как никогда, опьяненные счастьем, сменив этим вечером свою благородную степенность на разгульную веселость.
   Флориане праздновала наравне с ними. Счастливая о того, что пропала та неуверенность и некая раболепность по отношению к ее венценосной особе. Слегка захмелевшая Флориана сияющими глазами посмотрела на Гайдена и его семью. Глуповатая ухмылка поселилась на ее лице, а в голову заполз ядовитый хмельной туман, стремясь отравить ей мысли, пока он еще имеет власть над ее сознанием.
   Нан, сидевшая неподалеку от нее, ковырялась вилкой в содержимом тарелки. Взгляд был ее задумчив и мрачен, лицо нахмурено и невесело. Изумленная подобным состоянием фрейлины, Флориана подсела к ней поближе, поставив перед девушкой полный кубок приторного заморского напитка, заставляющего языки развязываться, а головы тяжелеть.
   - Почему ты не празднуешь, не веселишься? А взгляд твой хмур? - спросила королева.
   - Я вспомнила свою семью. Несчастливая у нее судьба, - вяло отозвалась фрейлина, бросила мимолетный взгляд на кубок, не притронувшись к нему, - Но я не хочу следовать ей. Я сама хочу строить свою жизнь, пускай мне многим придется пожертвовать ради этого. И выжечь часть души внутри себя. Но вам не стоит забивать голову ненужными подробностями жизни одной из своих служащих.
   Нан резко прервала свои изливания, схватив кубок за тонкую изящную ножку, она залпом опрокинула в себя его содержимое. Флориане вдруг стало жалко девушку, которую она, как оказалось, совсем не знала. Появилось острое желание сказать ей доброе слово, что она вовсе не служащая, а нечто большее, утешить ее. Но не успела. Пока она собиралась с мыслями, Нан поспешно покинула обеденную залу.
   Флориане стало грустно. Беды случаются не только у нее, но и другим людям они ведомы не понаслышке. Все они разные, но это не значит, что у кого-то все проще и легче, чем та ноша, что давит на ее собственные плечи. То, что она королева не делало ее в горе выше простых трудяг и работников. Но в ее случае речь шла не только о ее благородной персоне, но и о великом государстве, стоявшим за ее спиной. Падение королевы могло означать и падение самой Финеи. А это только добавило бы бед и горя простым людям, и трудягам, и работникам.
   Флориана откровенно заскучала. Общаться ей было не с кем. Все присутствующие, либо, не желая вмешивать в свои разговоры правительницу от смущения, либо по иным причинам, давно разбились на группки или отправились танцевать. Флориана вертела в руках свой пустой бокал, не решаясь вновь наполнить его игристым вином, изредка кидая задумчивые взгляды на танцующие пары. Проведя за этим занятием некоторое время, она решила, что на этом, пожалуй, праздник для нее закончился, и пора отправляться спать. Но лишь только она сделала пару шагов от стола, как рядом возник Савьен. Церемонно склонившись, он протянул ей руку, приглашая на танец. Флориана слегка опешила и перевела взгляд с протянутой ладони на лицо мужчины, встретившись с его непроницаемым взглядом. На его губах застыла полуулыбка, но глаза были серьезны. Поколебавшись, Флориана все же решила принять предложение, и вложила свою невесомую изящную ручку в его ладонь. Савьен крепко, но не сильно сжал ее и повел девушку в ряды танцующих пар. К тому моменту, как они присоединились, веселые и стремительные ноты сменились мягкими и чарующими, заставляя пары теснее придвинуться друг к другу. Мужчина уверенно положил руку на талию девушки и, притянув ее к себе, закружил в медленном танце. Флориана, смущаясь то ли от ситуации в целом, то ли от выпитого вина, опустила голову со слегка наметившимся румянцем, не решаясь посмотреть в глаза партнеру. И лишь только музыка смолкла, она поспешно высвободилась из объятия и сделала шаг назад. Подняв, наконец, взгляд на Савьена, она натолкнулась на его задумчивый, как ей показалось, оценивающий взгляд. Но сообщить ему о том, что устала и желает отправиться в свою опочивальню, она не успела. Мужчина улыбнулся и, положив ее ладонь на свою руку, повел девушку к террасе. Брови Флорианы в едином порыве взметнулись вверх, но она ничего не сказала, решив узнать, что именно задумал юный барон. А в том, что это так сомнений уже не осталось. С террасы они спустились в затемненный сад, но Савьен не двинулся в вглубь, а подвел спутницу к скамье, что стояла скрытая от всех любопытных взглядов высокими кустами лишь в десятке шагов от льющих свет на поверхность земли окон. Флориана воспользовалась возможность, и, выскользнув из хватки мужчины, опустилась на конец скамьи. Савьен, благоразумно сел на другой. Между ними повисла тишина, нарушаемая лишь общим весельем и музыкой из бального зала замка. Савьен смотрел на небольшой прудик, что сверкал расплавленным серебром в лунном свете. Он выглядел спокойным и расслабленным. Флориана мысленно вздохнула и решила, что, если молчание затянется, то она просто уйдет. Савьен словно, уловил ее мысли. Он сменил позу, развернувшись к спутнице, Флориана последовала его примеру. На губах барона появилась легкая улыбка.
   - Я слушаю вас, - Флориане надоели игры.
   На свежем воздухе под легким, несущим прохладу ветерком хмель понемногу начал выветриваться из головы и ее членов, давая надежду, что завтра по утру она не будет жалеть о состоявшихся накануне обильных возлияниях.
   - Я понимаю, что сейчас не время и не место говорить об этом. Но вам вскоре уезжать, и я хотел бы прояснить один момент, что не дает мне покоя.
   - Как-то чересчур отдаленно и витиевато для задушевной беседы, - усмехнулась девушка, - Давайте к сути.
   Мужчина сощурил глаза, а улыбка пропала с его лица.
   - Хорошо. Как пожелаете. Вы наверняка знаете, что нашими отцами было заключено некое соглашение, что касается нас напрямую. И мне бы хотелось знать, что мне ждать от этого?
   Замолчав, он внимательно посмотрел ей в глаза. Мужчина был напряжен и ожидал ответа с нетерпением и некоторой опаской. Флориан,а неожиданно, развеселилась и решила немного помучить беднягу.
   - А какой бы ответ устроил вас, барон?
   - С детства отец не скрывал от меня существование этого договора, поэтому я вроде бы и свыкся с мыслью, что однажды стану спутником незнакомой мне девушки, но до недавних пор я страстно мечтал, чтобы все это не оказалось правдой.
   - До недавних пор? - Флорина нахмурилась и озорная улыбка, что появилась у нее, медленно угасла на лице, сменившись осторожностью.
   Но Савьен больше ничего не сказал, одним быстрым движением он преодолел разделявшее их пространство. Одна его рука вновь очутилась на талии, придвигая девушку ближе, а вторая накрыла ее ладони. Его губы соприкоснулись с ее нежно и аккуратно, но уже через пару секунд поцелуй стал более чувственным и глубоким. Флориана испытала рой противоположных друг другу мыслей и ощущений. Ее первый в жизни поцелуй и смутил ее и разочаровал. Она хотела не так и не с ним, но не могла обманывать себя, говоря, что не понравилось, что он не заставил, что-то внутри вздрогнуть и разомлеть.
   Флориана оттолкнула его. В голове проносились сотни фраз и ругательств, которыми она могла осыпать его, которых он заслужил, но она смолчала. Незачем было, да и все уже сделано. Единственный вопрос, который волновал ее, что все это на самом деле значило для него. Играл ли он просто так, решив все же стать ее королем, или это была игра по наказу отца. Но знала также, что совсем не хочет знать ответ. Поднявшись и зачем-то оправив идеально выглядевшее платье, она направилась обратно в зал, ни разу не обернувшись на сверливший ее спину задумчивый взгляд мужчины.
   Рано утром, до завтрака служанка принесла Флориане приглашение от Гайдена переговорить в его кабинете. Она понимала, что им многое необходимо обсудить до отъезда, потому не стала медлить и велела тут же собрать ее.
   Хмельной вечер все же не прошел для девушки бесследно, конечно, это сложно было назвать похмельем, но и легкой мигренью это не было. Лишь поплескав на лицо холодной водой, и выпив отвар, что приготовила сама Нан, она почувствовала, как неприятные болезненные ощущения понемногу отступают и становятся вполне терпимыми.
   Флориана вошла в кабинет и сразу же увидела укутанную в мешковатый халат фигуру хозяина замка, утопившего руки в объемных карманах. Девушка усмехнулась, отметив несколько нелепый вид Гайдена. Не дожидаясь приглашения, она прошелестела юбками к креслу, опустившись на сидение, она направила свой взгляд на загораживающего почти все окно мужчину, в ожидании начала разговора. И пауза не затянулась.
   После обмена приветствиями и извинений Гайдены за его неподобающий вид, он задал первый вопрос, не стремясь сразу перейти к делу.
   - Как чувствует себя ваше величество?
   - Благодаря таинственному зелью фрейлины намного лучше, чем могло бы быть. К счастью, у меня еще есть время окончательно придти в себя, ибо лишь завтра рано утром мы выступаем в обратный путь. А сборы в основном лежат на свите, - Флориана улыбнулась уголками губ.
   - Мои люди обеспечат вас всем необходимым, - кивнул Гайден больше каким-то своим мыслям.
   Он подошел к своему креслу, но опуститься в него не спешил. Вместо этого он уперся в обитую красивой зеленой с золотой вышивкой тканью спинку руками.
   - Мы так и не смогли выяснить, кто подложил вам в вино отраву. Наш лекарь сообщил, что это довольно редкий и сложный в приготовлении яд, не имеющий вкуса и не придающий никакого цвета. Убивает он довольно быстро, а в арсенале галлюцинации, жар и рези в животе. Последними в зону поражения попадают легкие и сердце. Кто-то умирает от удушья, а у кого-то не выдерживает сердце.
   - Неважно, чью руку направлял Дерек. Мне достаточно знать, что это он, и что решил пойти на самые радикальные шаги, чтобы достичь цели. Даже, если бы шпион был пойман и судим, у брата есть масса других людей, чьими руками он выполнит черную работу. И за этим последует новый, а потом еще и еще, пока его дело не завершится успехом.
   - У меня сложилось ощущение, будто вы смирились, что рано или поздно принц уничтожит вас с помощью своих наемников.
   - Нет, я не смирюсь с этим никогда. Но от этого ничего не изменится. Это, возможно, стоит мне или кому-то из моих верных людей расслабиться. Или же, если я понадеюсь не на тех людей, - королева грустно улыбнулась.
   В голове Гайдена теснились противоречивые мысли, и он позволил ненадолго увлечь им себя, чтобы сформулировать следующий вопрос. Между собеседниками вновь повисла тишина. Флориана смотрела гордо и непоколебимо, но суть произошедшего уже наложила на нее свой отпечаток, найдя отражение в грустном выражении глаз, что порой мелькало лишь на несколько кратких мгновений, в опущенных плечах и голове, когда этого никто не видит, в тревожных, иногда ужасающих снах, что все чаще навещают ее. Взгляд старого барона был задумчив, возвещая о глубине мысли, что погрузила его на самое дно размышлений.
   - Есть и еще один вопрос, который я хотел бы задать до вашего отъезда, - нарушил тишину Гайден, перейдя, наконец, к главной тревожащей его вещи, занимало почти все его мысли в последнее время, - Я хотел бы поговорить о давнем уговоре между мной и вашим отцом. Я знаю, что вы были в курсе относительно планов на вас и ваше будущее. От своего сына я также не скрывал никогда существование этой договоренности.
   - Да, - не стала лукавить Флориана, - Отец никогда ничего от меня не скрывал. Особенно, что касалось напрямую меня. И это не стало исключением.
   - Значит, вы в курсе, что он хотел выдать вас замуж за моего сына Савьена?
   Флориана внутренне поморщилась. Она знала, что этот разговор должен состояться, но от неприятных и противоречивых чувств это знание ее не избавляло. Она не хотела обижать Гайдена - радушного хозяина, доброго друга и верного сторонника. Но свой выбор девушка уже сделала и все для себя решила. Вчерашнее происшествие в саду внесло некоторую сумятицу, но лишь еще больше укрепило ее в желании не торопиться. Сейчас она объявит ему, что решила повременить с принятием окончательного решения по этому вопросу. Он вовсе не отказывается рассмотреть его сына в качестве кандидата в мужья, но не сейчас, а позже, когда будет уверена, что ей и человеку, которого она изберет в мужья, не будет грозить опасность. Тогда она сможет, не связанная обещаниями и обязательствами со спокойной душой, вернуться во дворец и разобраться со своим братом. Но в глазах Гайдена она увидела столько скрытой просьбы, он явно рассчитывал на положительный ответ. И Флориана, подавившись уже заготовленной фразой, отвела взгляд в сторону.
   - Савьен уже взрослый мужчина, он давно достиг возраста, когда пора обзаводиться семьей, но до сих пор не женат. Хотя к чести его, я никогда не замечал сына с другими девушками. Потому что он готовил себя к тому, что невеста у него уже есть, а значит, он не имеет права связывать себя узами, пусть даже кратковременными ни с какой барышней. Мои уши не услаждают детские крики отпрысков сына - последующего поколения нашей славной баронской крови. А это немаловажно.
   - Я понимаю вас. Ваше желание видеть Савьена счастливым в браке с любимой девушкой, нянчить его детей и ваших внуков. Но я не хочу подвергать вашего сына тем опасностям, которые грозят мне. Потому что, если планы Дерека сбудутся, то внуков от Савьена не будет никогда. В моем брате сильна жажда власти, он уже продемонстрировал, на что готов пойти. И тем более он не остановится перед тем, чтобы избавиться от неизвестного ему мужчины, который будет выбран мне в супруги, что означало бы скорое появление других наследников. Поэтому вы должны понимать, что вместе со мной опасности будет каждодневно подвергаться и ваш сын. А в роли моего мужа он не может быть вашим наследником.
   Гайден понял это как отказ. Он не стал более ничего говорить, лишь еле слышный вздох раздался с его стороны. Убеждать, просить, давить и напоминать, что это было желание ее отца, которого уже на этом свете, мужчина не стал. В любом случае документальных подтверждений этому соглашению не было. Он понимал, что желание королевы вполне понятно и правдиво, но все же чувствовал разочарование.
   - Но я не хочу показаться неблагодарной или дать думать о себе, что я просто пользуюсь моментом и сложившейся ситуацией, чтобы избежать этого брака. Ведь это не единственная причина. Вы сказали, что желали бы сыну счастья с любимой женой, но как можно желать этого и пытаться женить его на совершенно незнакомой ему девушке. Быть может, отсутствие у него возможности выбора уже сформировало отвращение или негативные чувства по отношению к договорному браку. Ведь у него уже вполне могли проявиться симпатии или одна из них уже прочно зацепилась в его сердце. Но он вынужден страдать, молча, ожидая, когда договорной брак исполнится, похоронив его надежду на счастье. Вы понимаете меня?
   Гайден кивнул, впервые начал переосмысливать положение договора. Он никогда не разговаривал с сыном по душам на эту тему. Лишь позволяя себе напомнить тому время от времени о существовании договоренности и о несвободе сына в выборе будущей супруги. Но Савьен стоически сносил все это, ни разу не заикнулся о том, что не хочет этого брака. Он ни разу не сказал, что в его жизни появилась девушка, с которой он захотел бы связать свою судьбу. Возможно, они и были, но о них знал только Савьен. Сам же Гайден был окрылен желанием породниться с королевским родом, мечтами о впоследствии взошедших на трон внуках.
   - Быть может, когда проблеме с Дереком будет положен конец, я вернусь в ваш дом. И если к этому времени Савьен не найдет себе достойную супругу, обещаю, что мы вернемся к этому вопросу, но только сами, если оба того пожелаем. Неволить его, также как себя я не буду.
   Вот так, по-королевски с дипломатической учтивостью и властной непреклонностью, сквозь нотки успокаивающей мягкости Флориана закрыла этот вопрос. Говорила, что на время, но не знала наверняка, как выйдет. Не знала точно, хотела ли она сама к этому возвращаться. Но колебаться нельзя. Гайден лишь кивнул головой. Дальше разговор перетек в другое русло: возможные проблемы по пути во дворец, будущая политика, ближайшие реформы, Флориана решила посоветоваться с умудренным опытом бароном по поводу некоторых нововведений, которыми она собиралась, не откладывая, заняться по возвращении. Исчерпав все темы, разговор угас, и Флориана покинула кабинет хозяина, с горечью отметив, что между ними теперь повисла стена недопонимания и отчужденности. Она лишь надеялась, что это временно. Поняв и приняв ее слова на веру, Гайден вновь станет для нее лучшим другом и помощником. Флориана покинула комнату под грустный взгляд Гайдена. После чего мужчина вновь подошел к окну, опустив руки в карманы.
   Весь день промелькнул как единый миг. Девушка посвятила его сборам: раздавала указания, изредка советовалась, то со своими людьми, то со слугами Гайдена, командуя, следя, проверяя, решая, что делать, а что не делать вовсе. Во дворце было кому этим заняться, но сейчас Флориана хотела все проконтролировать сама, чтобы избежать любых неожиданностей или неприятностей в дороге. Не хотелось бы ей задерживаться из-за этого даже на день. Рядом с ней стояла Нан, с видом знатока фрейлина командовала на равнее с королевой, которая лишь благосклонно кивала ей, благодаря за помощь.
   Больше всего Флориана хотела оказаться в своей комнате, не в покоях Гайдена, а там во дворце, подальше от сутолоки и свалки, гомона и покрикиваний, мельтешения и блужданий. Также она хотела вернуться к недочитанной книге, но дела захватили сразу после завтрака и не отпускали до позднего вечера. Она никогда не думала, чтобы сборы забирают столько времени и требуют столько людей. А книга лежала в комнате на столе, такая далекая и манящая. Там осталось дочитать всего чуть-чуть, треть не больше. Но весь день Флориана была поглощена делами, лишь мечта о ней. По большей части мысли о чтении помогали ею мыслям не скатиться совсем на другую тему, которую она считала закрытой. К своему облегчению она не увидела за завтраком Савьена. Да и за время ее непрестанных метаний по внутреннему двору встречи не состоялось. Лишь пару раз, оглянувшись на замок, ей казалось, что она замечала очертания юного барона в одном из окон.
   Вечером после ужина ее пригласила в свои покои Арона, с которой они довольно приятно, более расковано пообщались на пиру в честь ее детей. Воистину хмельные напитки - самое великое колдовство на свете. Правда, сейчас робкая и смущающаяся, видимо, памятуя вчерашнее, Арона вела себя более сдержанно, хотя уже и не так, как при первой встрече. Здесь же находились и малыши, на время оставленные помощницей. Флориана с удовольствием повозилась с детьми, обсудила с их матерью всякие нелепости, отметив про себя, что итог утреннего разговора с Гайденом для нее уже не секрет. Но Арона не стала ничего говорить или спрашивать, даже косвенно не подводила разговор к этому, за что Флориана была ей благодарна.
   Уже позже, после ужина, Флориана смогла расслабиться. Правда, читать ей вовсе не хотелось. Савьен присутствовал за ужином, ровно на том же месте, что и раньше, правда, более он не обращал на девушку внимания. Хоть и старался делать бесстрастное лицо, но от нее не укрылась обида и непонимание. Флориана решила, что это даже к лучшему, возможно, это ускорит его желание устроить свою жизнь с более приятной и понятной девушкой.
   Она ожидала, что вечером Гайден вновь захочет с ней увидеться, хорошенько попрощаться или сказать что-то напутственное, но этого не произошло. Хотя особо говорить им было не о чем после утренней встречи.
   Флориана вспомнила подробности разговора и пропустила через себя все сказанное и не сказанное, поведение, мимику, анализируя поведение Гайдена и свое, желая удостовериться, что не была ни груба, ни жестока и невежлива, не обидела ли чем. Но единственное, в чем она действительно могла перед собой покаяться, что не выполнила давний уговор и не согласилась выйти замуж за юного барона. Но вины ее в том не было. И не потому, что она считала это неправильным. Договорные браки до рождения или с рождением детей, когда маленькие карапузы еще только лежат в колыбельке и радуют всех беззубой улыбкой, не зная, что ожидает их в будущем, а их отцы, уже решившие их судьбу наперед, пожимают руки, скрепляя договоренности, были, есть и будут. Ей этого не отменить. Ни ее указ, ни репрессии, которые последовали бы за нарушения, не могли этого отменить. Пока сами люди не поймут, что никакие деньги, связи, родство и ценности не стоят счастья их детей. И потому Флориана не собиралась выходить замуж за незнакомого человека, и отказалась не только ради себя и Финеи, но и ради самого Савьена. Для его отца будет лучше видеть его счастливым с другой девушкой, пусть и менее знатной, а не мертвым, принесенным в жертву корысти и властолюбию ее младшего брата. Флориана искренне надеялась, что Гайден поймет и примет причины, побудившие ее к отказу, более не будет таить обиду на свою королеву. Но эти мысли занимали ее все меньше и меньше, а по мере ее возвращения во дворец, она знала, что они и вовсе исчезнут на время, ведь вернувшись домой, она вновь столкнется нос к носу с Дереком. Хотелось бы надеяться, что за время ее отсутствия брат соизволит покинуть замок, но это была маленькая почти глупая надежда. Они были похожи на двух волков, одаривающих друг друга редкими ударами и скрежещущих зубами каждый из своего угла. Их маленькая незаметная война была подобна бессмысленной грызне. Флориана была сильнее, но Дерек действовал исподтишка, из-за спины наносил ей удары с помощью купленных или подговоренных людей. Они действовали скрытно и тайно, не чурались никаких способов лишь бы заполучить заветное и желанное - трон, власть, богатство.
  
   На голубом лоскуте неба не было ни единого облачка, и потому ничто не мешало ласковому солнышку касаться земли своими лучиками. Судя по утру, день обещал быть благодатным, а ветер, гулявший по необъятным просторам Финеи, обещал спасение от удушающего дневного зноя.
   'Даже природа благоволит нам', - Флориана с удовольствием подставила лицо под лучи, на несколько минут позволив себе расслабиться и просто насладиться гармоний и красотой природы.
   Девушка стояла у своей карте, уже облаченная в дорожные одежды, аккурат посреди всей процессии. Заканчивались последние приготовления, и почти все и всё было на своих местах. Скучающие кучера только и ждали команды к отправлению. Во дворе стоял сэр Гайден со своей семьей. На руках у родителей сонно щурились близнецы, не соблазняясь предложением родителей помахать крестной ручкой. Флориана усмехнулась, сделав вывод, что, когда рождаются дети, счастливые родители сами, словно, впадают в детство. Но это есть наивысшее из благ на свете. Чуть в стороне от других стоял Савьен, упорно делающий вид, что ему все равно, он вообще мимо проходил, и решал в последний момент не отрываться от семьи и проводить-таки загостившуюся правительницу. Взгляд его был задумчив, а пальцы левой руки непрестанно скользили по корешку зажатой подмышкой книги. Флориана готова была поклясться, что это та самая книга, которую он передал ей, и которая была оставлена ей на столике в спальне.
   - Счастливого пути, - добродушно, усмехнувшись в покрывающиеся серебром усы, пожелал Гайден, - Помните, что вам всегда здесь рады.
   Флориана чувствовала, что он хочет обнять ее на прощание, но не рискнул делать это под неусыпным вниманием сотника, после покушения не отходившего от госпожи или дверей помещения, в котором она находилась, более чем на пять шагов.
   - Спасибо. Непременно вскоре навещу своих крестников, - душевно поблагодари она, радуясь, что они все же расстаются хорошими друзьями.
   Скорее всего, ночь прошла для него продуктивно. Флориана дала ему пищу для размышлений, а до утра он успел разложить ее по полочкам и согласиться с правотой слов девушки.
   Флориана окинула прощальным взглядом все семейство барона, встретилась взглядом с Савьеном, улыбнувшись и стрельнув глазами, чем сбила маску равнодушия с его лица, она засмеялась и подала руку слуге, что помог ей подняться по ступеням в карету. В ту же секунду сотник, ловко, взобрался на скакуна, низко затрубил рог, и вся кавалькада потянулась на восток в столицу Финеи.
  
   Огромный округлый зал с высокими колоннами по стенам был пуст и темен. Ни единый звук, ни единый шорох не смел нарушить это безмолвие. Высокий трон тускло блестел у самой дальней стены, скупо и изредка выпуская блеклые искры драгоценных камней, разбросанных по своей золотой основе. Сейчас он был пуст, в ожидании, когда же возвратится его хозяйка, чтобы жизнь вокруг вновь заискрила, закипела, отражаясь образами в глубине начищенной золотистой поверхности, чтобы свет сотен тысяч свечей прорезал клубившийся по углам мрак и прогнал его прочь, чтобы зал вновь наполнился гомоном голосов и раскатами смеха придворных и служащих, чтобы великолепная и степенная королева восседала на троне, отдавал приказы, приветствовала гостей и разбирала обращения поданных.
   Резкий шаркающий звук, как гром прогрохотал в зале. Он был столь отталкивающим и чужеродным царившей здесь атмосфере, что услышавший его невольно захотел бы закрыть глаза и заткнуть уши.
   Мужчина подошел к трону. Дотронувшись до подлокотников, он аккуратно, едва ли не без нежности, провел по ним. Поднявшись по ступенькам, он опустился на него, заняв царственную позу, мужчина замер. Дверь позади трона, тихонечко, скрипнула, и в образовавшуюся узкую щель проскользнул человек. Его можно было бы сравнить с крысой, пробравшейся в святая святых, и где полно поживы для столь низменной твари.
   - Великолепно смотритесь на троне, сир, - заискивающим тоном, делано, восхитился человек-крыса, приблизившись к нему вплотную.
   - Полно, - сидящий на троне властно поднял руку, на одном из пальцев которой зловеще сверкнул кроваво-красный камень, утопленный в золоте массивного перстня, - Как наши дела?
   - Королева выжила. Доза, принятая ею, оказалась недостаточной, - почтительно склонившись, сообщил прислужник.
   Точеная рука с перстнем с силой опустилась на подлокотник. Человек-крыса вздрогнул. Опустившись еще ниже, он весь сжался и сгорбился, словно это могло спасти его от гнева повелителя.
   - Печально, - холодный, почти спокойный голос мужчина на троне прорезал тишину, - Это очень плохие новости.
   - Они уже покинули замок барона и направляются во дворец. Что прикажете?
   - Ну, что же, девчонке удалось избежать расставленной ловушки. Не получилось уничтожить ее простым, почти безболезненным способом. Значит, переходим к сложному, но более верному.
   - На это нужно время, сир, и средства, - пискляво протянул слуга.
   - Я знаю, - новый удар по подлокотнику, - Но в финале все окупится. Пусть девчонка еще немного поиграет в королеву, перед смертью. Свободен.
   Тихо и аккуратно, дабы вновь не вызвать гнева своего повелителя, человек-крыса тем же путем покинул зал.
  
   II глава
  
  
   Прошло несколько месяцев после возвращении королевы в свой дворец в столице Финеи. Два долгих и коротких месяца. Главная проблема в лице родного брата Дерека разрешилась сама собой. Через несколько дней после возвращения сестры, он уехал обратно в Анвьерен - город, которым он правил и которым ему теперь предстояло довольствоваться до конца своих дней. На Флориану больше не было совершено ни одного покушения, отчего она вздохнула с облегчением. Но верные соратники велели ей не расслабляться. Они опасались, что Дерек всего лишь выжидает, усыпляет бдительность перед следующим ударом.
   Флориана не скрывала своей радости по поводу отъезда брата, что поселило некое неодобрение среди знати, подогреваемое оппозицией юной королевы. Но никто не решался высказаться в открытую и при дневном свете, по крайней мере, пока. Министры после покушения усилили слежку и меры наказания для недоброжелателей. О самом покушении знали только единицы - верные министры и Лерьен. Флориана не могла скрывать от нее произошедшее, ведь они с детства делились друг с другом всем на свете. Девушка в свою очередь пожаловалась на Дерека. В отсутствие королевы неприкрытые домогательства с его стороны не прекращались ни на минуту. Он преследовал ее, не чураясь никакими методами и средствами.
  
   Дни пролетели для Флорианы единым мигом. Она посвятила всю себя ведению дел. Ею был сформирован новый благотворительный фонд, организовано помпезное шествие служителей храмов (помпезности она попыталась сопротивляться, но министры настояли, что так нужно) с песнопениями и вознесениями молитв и пожеланий для процветания Финеи и ее правительницы. Новые школы, больницы, дома для бедных - девушка развернула широкую деятельность, в основном направленную на бедные слои населения и людей среднего достатка. На время она думать забыла о Дереке. Но вот брат о ней не забывал. Порой он присылал ей письма, большую часть которых Флориана, так и не вскрыв, убирала. Но некоторые все же удостаивались ее внимание. В них нарочито веселый рассказ подробно описывал его серые и скучные будни, как он сам выражался, вдали от столицы и от сестры. Ему не хватало пространства, чтобы развернуться, чтобы явить все возможности его острого ума по улучшению жизни страны. Заканчивались они лживо-ласковыми фразами с различными пожеланиями счастья, удачи, тепла и здоровья. Этакая дань уважения и выказывание якобы существующей любви брата к сестре. Со стороны могло даже показаться, что так оно и было на самом деле. Но Флориана уже успела убедиться, что это не так. Первое подобное письмо она в сердцах разорвала в мелкие клочки и долго сидела в кабинете, сверля их раздраженным взглядом, не в силах успокоить свое разбушевавшееся сердце. Все последующие письма она аккуратной стопочкой складывала в самый нижний ящик стола. В те, что вскрывались, она толком не вчитывалась, доходя до любезностей, с бешенством откидывала в сторону. Ее мало интересовало, чем в Анвьерене занимается Дерек. А его намеки на то, что город не устраивает его, не достоин его амбиций, были ей смешны. Девушка только фыркала и присоединяла письмо к предыдущим.
  
   Лето уже подходило к концу. Приближался двадцатый день рождения Флорианы. Ее двадцатая осень была на подходе. По этому поводу во дворце уже начались приготовления и предпраздничная суета и шушуканья. Пересуды и сплетни между прислугой касались в основном только одной темы. Знать стала все активнее намекать на то, чего так боялась юная правительница, и о чем думала совсем недавно, а незадолго до праздника высказала вслух. А именно выбрать человека, который займет трон рядом с ней. Бал в честь ее дня рождения был прекрасным поводом собрать представителей всех знатных семей королевства, и конечно, пригласить в гости неженатых представителей других государств, что, несомненно, представляло наибольший интерес, и было наилучшей партией. Именно там королеве обязывалось, просмотрев всех имевшихся и приглашенных специально для этого кандидатов, выбрать самого достойного и способного принести благо стране. На очередном собрании совета именно это и было высказано Флориане одним из членов ложи. Естественно тут же ей были представлены иностранные гости с выделением наиболее желательных персон.
   Флориана неожиданно для себя отнеслась к этому вполне лояльно. Видимо, она просто устала пугаться этого и более-менее привыкла к мысли, что вскоре возле нее появиться мужчина. Это было ожидаемо и неизбежно. Она благосклонно кивнула ложе и всему совету, добавив, что на балу всенепременно присмотрится к кандидатам. Лестор подготовил более подробное описание гостей со всеми достоинствами и недостатками, что и представил ей в кратчайшие сроки. И потому ко дню бала Флориана уже с закрытыми глазами могла бы перечислить всех неженатых мужчин, что посетят ее празднество, все их семейство, богатство и заслуги.
  
   Флориана уже почти уверовала в то, что Дерек осознал никчемность и бесплодность своих попыток овладеть троном Финеи, и оставил эту идею. Она постаралась переключиться на другие проблемы. Подумать, наконец, о себе, о том, что ждет от нее совет. Понять, каким она хочет видеть будущего супруга; человека, с которым она будет делить не только ложе, но и горести, и радости, свою жизнь, свои проблемы и заботы, и, наконец, свою страну. И потому выбор нужно было сделать не поспешно, не руководствуясь внешним образом или мимолетной симпатией.
   Флориана надеялась, что это все же не будет брак по расчету. Что на балу она все-таки встретит очаровательного и прекрасного незнакомца, который перевернет ее бытие, заставить жить не только проблемами и делами, научит мыслить и дышать по-новому. Она желала встретить того, кем она грезила во снах и мечтах, будучи девчонкой. И кого втайне мечтала встретить теперь. Ведь девушка всегда остается девушкой. Не важно, сколько ей лет: пятнадцать или сорок. Будь она королевой или служанкой, она всегда останется романтичной мечтательницей, краснеющей от мысли о встрече в парке при луне и о первом поцелуе с таинственным незнакомым мужчиной.
   Нередко Флориана вспоминала о словах, сказанных в тот памятный день в кабинете Гайдена. Толком она ничего не пообещала, но совесть не позволяла сделать ей вид, что это теперь закрытая тема и решенный вопрос. Она понимала, что Гайден больше не станет обращаться к ней, спрашивать или укорять.
   'Савьен тоже будет на балу. Может, там я и приму окончательное решение', - успокоила себя девушка.
   Мужчина с отцом получили приглашения одними из первых. Глупо было бы думать, что они не примут его или, что затаили на нее смертельную обиду. Но Флориане просто могло не хватить времени, чтобы добраться до них и все хорошенько взвесить. На балу будет много мужчин: почти все сословия, включая те, что обычно во дворец не приглашаются, знатные и богатые люди, иностранные гости, сановники. Все у кого есть подходящего и не очень по возрасту сыновья, братья, племянники, внуки будут там. И каждый в тайне лелеет мечту, что выберут именно его отпрыска, и это откроет новые возможности всей семье и возвысит среди прочих.
   Флориана не хотела размениваться: статус и деньги не значили для нее ровным счетом ничего. Она всего лишь не хотела пропустить одного единственного, предназначенного ей судьбой. И она очень надеялась, что он тоже там будет. Потому что, либо там, либо никогда.
   'Он не может там не быть'.
   Если это так, они обязательно встретятся. Посмотрят друг другу в глаза и все поймут. Им не нужны будут слова, чтобы обрести друг друга, чтобы увидеть отражение своей души в глазах избранника. Ведь любовь - это то, что ниспослано свыше, незримое, но ощущаемое всеми фибрами души, оно свяжет их крепче любых уз.
   Флориана улыбнулась своим мыслям, в душе потеплело. Умом она понимала, что всего лишь мечтает, позволяет волнам фантазии унести ее от печального мира действительности. Дать робкую надежду, забыться на миг, что это возможно. Но все равно ждала чуда и верила, что это может произойти. Мечтать нам никто не запрещает. Никто не может подсмотреть за тобой в этот момент. Так почему бы не позволить себе такую слабость.
   Ее омрачало лишь одно в предстоящем празднике: Дерек. Брат, конечно, тоже был в числе приглашенных. Но этого было недостаточно, чтобы отравить настроение полностью, до выжженной пустоты безразличия или смирения; заставить испариться, то трепетное чувство, что овладело ею перед предстоящим праздником. Слишком многого она ждала от него, слишком на многое надеялась.
   'Он больше не посмеет причинить вред мне или моему избраннику. Я укажу на его место, откуда он будет лишь тянуться за жалкими подачками, делать, как я захочу: приплясывать и выдавливать улыбки и любезности по команде. И, может быть, я буду к нему благосклонна'.
   Флориана довольно улыбнулась. Она слишком уверилась в своей силе и в силе своих соратников, думая, что теперь в полной безопасности. Позабыла лишь, что Дерек не склонился перед отцом, и трудно верить в то, что склониться перед ней - сопливой девчонкой, возомнившей себя тем, кем пока не является. Трудно заметить в себе черты чрезмерных гордости и самомнения.
  
   Для кого-то дни шли неторопливо, тянулись. Они продолжали жить своей одинаковой день за днем, размеренной жизнью. Все в ней было слаженно и последовательно, движения плавны и отточены, слова давно заучены. И этот единый механизм работал без перебоев и остановок день, неделю, месяц, год. И казалось, что ничто не способно помешать ему, разрушить привычный уклад бытия.
   У кого-то день пролетал за мгновение. Краткий яркий и сочный миг, лучом блеснувший на радужке и погрузившийся в очарование вечерней тишины. Несколько дней мелькали как один, с огромной скоростью приближая утро к вечеру, а затем и к ночи. Все это время проводилось в трудах, сменяемых редкими минутами тишины и покоя, урывки которых сглаживали дни беспрестанной деятельности. Словно маленькие островки забвения в океане сутолоки; они были теми краткими мгновениями, когда можно было закрыть глаза, успокоиться, дать убаюкать себя тишине. Но это было лишь мгновение, секунды затишья перед очередной бурей; вихрем деятельности, заставляющем все и всех, кто попадал в его радиус, двигаться в едином ритме для достижения цели.
   Работа была Флориане в радость. Она вкушала плоды своей деятельности, как дивный заморский фрукт, вкус которого заставлял жмуриться от удовольствия. Она трудилась во благо своей страны, для своего народа и потому не жалела себя; отдавая себя всю, посвящая себя всю. Она мечтала, чтобы люди признали ее истинной дочерью своего отца, чтобы ее правление было таким же честным и бескорыстным, справедливым. Чтобы отец с матерью могли гордиться ею, радоваться ее успехам, любоваться своей маленькой девочкой. Некоторым министрам была непонятна ее кипучая жажда деятельности, единицы из них позволяли себе высказываться на этот счет. Но, как правило, не при королеве и в полголоса. Лишь приближенные к ней люди знали причину. Вернее их было две. Но, в общем, взятый ею курс вызывал одобрение, что и было истинной и наиглавнейшей целью.
   Время пролетало незаметно. Флориана не успела опомниться, как вплотную подошла ко дню своего двадцатого рождения. Мысли ее были далеко от праздника и от того, что на нем должно произойти. Ей не хотелось раньше времени забивать голову мыслями о предстоящем бале, которые, по сути, должны были превратиться в неофициальные смотрины. Последнее вызывало бурю противоречивых чувств. Вроде бы и смирилась, грустно улыбаясь при воспоминаниях или напоминаниях об этом, но в тоже время внутри все дрожало. Она привыкла быть одна, решать все вопросы самостоятельно. Но когда появиться супруг, ей придется потесниться на троне и делить уже с ним горе и радости страны. Это вызывало в ней чувство ревности, недоверия и страха. Она слишком сильно свыклась с мыслью, что управление Финеей полностью в ее руках, как и все министры, совет и казна. И Флориана была совершенно не уверена, готова ли она впустить в этот мир кого-то еще, даже если ей повезет, и она выйдет замуж не по расчету.
   В отличие от самой королевы все жители дворца и Финеи были охвачены предпраздничной суетой. Все, от последнего конюха и маленькой прачки до степенного Лестора готовились к именинам ее Величества. Но, как показалось самой королеве, никто не готовился к этому больше, чем ее фрейлины. Даже тихая и скромная Нан, втянутая в это дело с головой, смеялась и заговорщически шушукалась со старшими подругами. Флориана непонимающе смотрела на них в такие моменты, не зная, как поступить: то ли отругать за безделие и глупости, то ли порадоваться, что хоть кому-то предстоящее пиршество доставляет удовольствие. Хотя на ее взгляд, все было слишком пафосно и помпезно.
   Алья уже по секрету шепнула своей госпоже, кто объявлен Советом министров основным и наиболее приемлемым претендентом на руку королевы Финеи. Будучи невестой Вардеса, она была осведомлена почти обо всем: что творилось во дворце и за его пределами, досужие сплетни, тайны, интриги, любовные приключения, планы. Но в отличие от большинства придворных дам, она знала, какой информацией можно поделиться, а о чем стоит молчать, спрятав язычок за сомкнутыми губками. Это было одной из причин, побудивших министра финансов выбрать ее из прочих красавиц двора.
   "Даже тут не обошлось без министров, - с тоской подумала Флориана, - Они выбирают претендентов, они рассылают приглашения, а в первую брачную ночь они, наверно, будут сидеть подле кровати и давать советы".
   Флориана усмехнулась столь жестокой мысли и поспешила прогнать ее прочь, чтобы по ночам в кошмарах ей не являлась. Она была благодарная фрейлине за информацию, хотя предварительный список ей огласил сам совет уже давно. Теперь же он несколько сократился, оставив всего несколько имен в своем перечне.
   "Как на базаре, перечень услуг, товаров. Принц одна штука, князь - две головы", - новая усмешка, горчинка иронии кольнувшая в сердце.
   - Итак, я все узнала, - заговорщическим тоном сообщила Алья, придвигаясь поближе к королеве, чтобы та не пропустила ни единого слова, - Главным претендентом, по мнению совета, на вашу руку является Маркуас - принц Северного Приграничья. Он родом из воинственного города Куарбалла. Страна имеет выход к Великому морю, и у них самый большой флот на континенте. Благодаря обширным торговым связям, у них процветает экономика по всем фронтам. Северное Приграничье - богатая преуспевающая страна. В почете у них жрецы, так как они поклоняются морскому божеству и в этом плане очень набожны.
   - Такое ощущение, что ты заучила и процитировала описание из энциклопедии, - поморщилась Флориана, - Не самый худший вариант, как видно.
   - Вардес тоже так считает, - закивала головой фрейлина.
   Она обрадовалась, посчитав, будто королева посчитала принца выгодной партией и согласилась с мнением совета и ее жениха. Но у самой Флорианы были на этот счет другие соображения. О чем она, правда, говорить ни с фрейлиной, ни с кем бы то ни было, не собиралась. Пусть все идет своим чередом, не стоит загадывать, тем более все уже скоро разрешится. А министры до бала пускай думают, выбирают, просчитывают в свое удовольствие. Ее это не касается. Хотя легкое неодобрение по поводу разбазаривания, таким образом, времени возникло, но ничего говорить она не стала, опасаясь нарваться на шквал критики в свой адрес и пожелания определиться до бала, чтобы дальше почтенные мужи королевства это самое время не разбазаривали.
   - И приглашение пресветлому принцу и его батюшке, я так понимаю, уже отправлено? - решив проявить хоть какой-то интерес, спросила Флориана.
   - Да, - Алья кивнула, - Почти первым и с отдельным гонцом, как и еще некоторым господам.
   "С розовыми сердечками, надушенное и припудренное с выражением безмерной любви совета к его персоне и обещанием отдать свежеиспеченную венценосную особу со всеми потрохами", - с ноткой раздражения подумала Флориана.
   Отец никогда не давил на нее. И в то время, когда принцессам положено выходить замуж за выбранных их родителями достойных претендентов, Флориана его волей оставалась свободна от таких обязательств. Ее не неволили, несмотря на то, что уже не раз в Финею приезжали желающие заполучить руку и сердце юной принцессы. Но отец всегда выпроваживал претендентов, говоря, что его девочке еще нужно подрасти для таких серьезных решений. Не готова она сама сделать тот единственный здравый выбор, а он за нее этого делать не собирается. И потому Флориана искренне жалела тех женщин, что были вынуждены провести всю свою жизнь рядом с нелюбимым человеком. И ладно бы, если супруг - достойный человек и соблюдает личное пространство, не неволя жену всякий раз, как ему заблагорассудится. Но были же и другие мужчины, которые всячески унижали жен, принуждали их, превращая совместную жизнь в кошмар наяву. Женщина отдавала супругу все самое ценное - красоту, молодость, жизнь, дарила ему детей. А взамен не получала ничего.
   Прекрасные принцы, как и благородные мужчины - это большая редкость. Чаще встречались хитрые лжецы, коварные обольстители, деспотичные тираны, злые и беспощадные, уязвленные, желающие выместить все на женах мужчины. Таким был ее младший брат, умело сочетавшей в себе все эти признаки. Но помимо этого он был еще и красив. А красивый мужчина считал себя, если не богом, то, как минимум подарком судьбы для всех женщин без исключения, на которых только обратится его взор, а не только для той, что рядом с ним. Но прекрасен он был лишь снаружи и ровно до тех пор, пока не узнаешь его ближе, пока его благородные прекрасные черты не перекашивало от ненависти, злобы, алчности и похоти. Увидев это, сразу же хотелось оттолкнуть его и бежать прочь без оглядки. А внутри юноши горела в пламени собственных греховных мыслей черная душа, уже успевшая пресытиться всеми радостями людской жизни и всем тем искусственно неестественным, что создало человечество и что именуется пороком.
   Флориане было жаль будущую супругу брата. То, что он будет со временем обязан жениться, тяготило ее. Министры не допустят, чтобы у него не было законной супруги, и, конечно, используют этот шанс, чтобы повыгоднее женить принца. А что там будет происходить между ними, их уже не волновало, это было не их проблемой. Но больше всего Флориане не хотелось, чтобы его брат произвел на свет таких же нелюдей, каким он сам являлся. Это существенно могло испортить жизнь ее будущим детям. Флориана отчаянно надеялась, что в супруги ему достается кроткая и чистая душа, которая сможет дать Дереку детей, достойных звания внуков его отца. Но если женщина окажется такой же, как брат, то на его потомстве можно будет поставить крест. Она, конечно, могла попытаться приложить руку в подготовке списка претенденток, но сомневалась, что из этого что-то выйдет. Вкусовые пристрастия Дерека, а также то, что именно она постаралась для него, отвратят его от них, и он все сделает по-своему.
   - А другие варианты рассматривались? - спросила Флориана, поняв, что пауза слишком затянулась, - Или министры решили остановиться на одном варианте? Что-то не похоже на них.
   - Было еще несколько, но все они из нашего королевства, - несколько смущенно отозвалась Алья.
   - Ну и, - поторопила королева.
   - Два министра предложили своих сыновей: сэр Аришейм и старший князь рода Ургей.
   - М-м-м, - брови Флорианы непроизвольно поползли вверх, - Не лучшие представители финейской аристократии. Я бы предпочла остановить свой выбор на первом варианте.
   - Может, на это и был расчет, - подала голос Лерьен, внимательно глядя на королеву.
   - А чем плох князь? - глаза Альи загорелись от нетерпения и в предвкушении новой сплетни.
   - А что ты знаешь о клане Ургей? - задала встречный вопрос Флориана.
   - Это наша основная ударная сила. Очень искусны во владении мечом, прекрасные тактики и стратеги. Множество представителей рода Ургей оставили свой след в военной истории. В тоже время очень скрытные, угрюмые и молчаливые. Старший сын входит в совет и руководит организованной одной из семей Ургей школой фехтования, остальные учатся в школе военного искусства и становятся во главе войск. Даже в мирное время живут по правилам военного положения, посвящая большую часть времени тренировкам, - доложила фрейлина, как ученица, отвечающая заученный на зубок урок.
   - Вот ты сама и ответила на свой вопрос, - Флориана удовлетворенно откинулась на спинку кресла.
   Фрейлина замолчала, взгляд ее потускнел, а губки зашевелились, словно она что-то про себя проговаривала. В конце концов, улыбнувшись и кивнув своим мыслям, соглашаясь с доводами королевы, она смиренно склонила голову.
   - Не хочется мне что-то этого бала, а еще больше этих смотрин, - тихо проговорила Флориана.
   Она мечтала о встрече с возлюбленным, но представляла ее иначе. Это должно было быть одним из самых волнующих, загадочных, сказочных и романтичных событий в ее жизни. Но атмосферу этих ожиданий в данном случае отравляло незримое присутствие совета министров, которые желали, чтобы королева прислушалась к ним и сделала, как решили они.
   - Но вы же ждете его, - уверенно сказала Алья, - Желаете встретить своего человека.
   - Но как это сделать, когда каждый норовит диктовать свои условия и стать твоей тенью, чтобы быть в курсе всего, - в сердцах выкрикнула Флориана, - Как можно хоть что-то за мишурой и напускным безразличием или лестью и доброжелательностью рассмотреть.
   И тут же сама испугалась этого порыва. Не нужно никому проникать за тонкую завесу, скрывающую ее истинную душу. Для всех она должна быть властной, сильной и справедливой королевой, думающей о себе только в последнюю очередь. Ей нужно научиться, лучше управляться со своими страстями и никому никогда не показывать истинных чувств, пускай, они и будут подобны урагану, сметающему все на своем пути. А с советом министров она как-нибудь разберется. В конце концов, последнее слово в выборе будущего супруга принадлежит только ей. И даже если не повезет, и она не встретит своего человека, то своим выбором максимально упростит себе жизнь, подобрав наиболее приемлемого, не вызывающего желаний бежать и уничтожить человека.
  
   Но не все было столь безоблачно в государстве Финея. На границе с извечным противником Алиором вновь было неспокойно. Пока открыто не выступала ни одна сторона. Но разведчики Финеи уже несколько дней как заметили странное оживление и беспокойную суету на ближайшей заставе соседа. Атмосфера накалялась не только из-за отсутствия информации, но и из-за странного перемещения и перегруппировки воинов Алиора. И беспокойство, словно инфекция передавалась от одного финейца к другому.
   Капитан заставы Магну Ургей решил, что пришло время доложить о происходящих странностях соседей в столицу. Может это ничего и не значило: пополнение или распределение, расформирование, мало ли что, но чутье старого вояки и беспокойство в глазах его людей, нервно сжимающих оружие и непрестанно следящих за Алиором, говорили об обратном.
   "Похоже, шаткому миру пришел конец", - мелькнула мысль у Магну Ургея, пристально глядящего вслед гонцу, несущемуся с тревожными новостями к королеве, с высокой стены заставы, - "Дай то великие силы, чтобы я ошибался".
  
   Гонец с заставы был мгновенно представлен перед очами королевы и министров, что по такому случаю спешно собрались в тронном зале. Выслушав вести, что велел передать капитан Магну, гонца отпустили. Атмосфера в зале после его слов повисла тягостная, полная тревожного ожидания. Послышался несмелый шепоток. Он как ветер пронесся по рядам министров, донося до ушей королевы лишь обрывки фраз. Но и этого хватило, чтобы обеспокоиться. Флориана все также, молча, сидела на троне, устремив задумчивый взгляд в одну точку.
   - Ваше Величество, - нарушил молчание один из министров, - Ситуация накаляется. Северная застава перестает быть безопасной.
   - Не означает ли это, что мир вскоре будет нарушена и мы на пороге..., - подхватил другой министр, но осекся, не закончив фразу.
   Они первыми нарушили сковавшие всех тишину и волнение, высказали тревожные, почти пугающие мысли, овладевшие всеми в зале после сообщения гонца.
   - У нас нет четких сведений и явных доказательств того, что правитель Алиора замыслил нарушить мирный договор между нашими странами, что был заключен двенадцать лет назад, - ответила Флориана, аккуратно подбирая слова.
   - Насколько я знаю капитана Магну Ургея, он никогда не стал бы слать нам тревожные вести, если бы у него не было на то достаточных оснований, - высказал свое мнение Итир, главнокомандующий финейской армией, что также был приглашен на собрание, - Он также как и я бывалый воин, прошедший войну.
   - Я знаю и уважаю это, - Флориана слегка склонила голову, глядя на своего главнокомандующего, - Я понимаю, что капитан Ургей не стал бы беспокоить нас, тем более перед предстоящим мероприятием и сеять страх и панику без достаточных на то оснований. Но поймите, мы не можем представить их в качестве убедительных доказательств Алиору.
   Вновь по залу прошелестели шепотки, взволнованные, испуганные, ожесточенно спорящие люди делились мнениями.
   - Но, прежде всего, встает вопрос. Почему? - сказала Флориана.
   - Это риторический вопрос, - грустным голосом, в котором сквозила только усталость, сказал Лестор, - Целью Алиора всегда были отданные Финеи после масштабной войны много поколений назад земли, но не только. Было причиной и то, что мы якобы подсылали наемников к правящей семье или оскорбляли царствующий дом. Причины были разными, но никто никогда не знал истинных мотивов алиорцев. Его правители отличаются жадностью и завистью. Финея вызывает у них именно эти два чувства. И даже если бы вдруг, по какой-то причине земли, на которые они претендуют, были бы им возвращены, они посчитали бы это лишь началом. И потом потребовали бы больше. И не остановились бы пока Финея, как государство не перестала существовать.
   В зале вновь повисла тишина. Слова первого министра заставили всех крепко задуматься. Они были похожи на правду и находили отклик на страницах истории.
   Финея и Алиор издавна были непримиримыми врагами. Никто точно не помнил, из-за чего началась эта вражда, и ее истинная причина, никем не подмеченная, уже давно канула в небытие. Но все помнили первую вспыхнувшую и разлетевшуюся кровавыми брызгами войну, в которой первый удар нанес Алиор. И тогда и ныне. Именно он всякий раз нарушал мирный договор, развязывая новую бойню или краткую, но не менее жестокую и щедрую на дары для смерти стычку. После чего вновь заключался шаткий мирный договор, нарушение которого непременно следовала через какое-то время. И так повторялось вновь и вновь. Это была игра в ничью. Никто никогда не одерживал верх. А может просто не доходило до этого. Самым кровавым и длительным походом все же был первый. Историки не пожалели красок ужаса и отчаяния, чтобы расписать эти кошмарные для Финеи и Алиора дни, щедро и безжалостно сдобрив их нотками разрушения, ярости и агонии.
   Флориана досконально изучала историю. Это был один из самых важных уроков для будущей правительницы. И потому она знала и про эти войны. Мешая омерзение и горечь, она изучала страницы, погружаясь в историю. За каждым словом, за каждой цифрой скрывался обагренный кровью, умерший ни за что человек. Ей мерещились адские картинки: горящие жилища, полуразловшиеся грязные, обугленные тела мужчин, женщина и детей, оборванные сироты, что жались к истлевшим домам, не желая вспоминать, что такое надежда. Ее затопили вопли боли и мольбы о пощаде. Впечатленная Флориана не могла после этого спать, есть, лишь плакала, жалея тех, кто уже давно умер за чужие честолюбивые мечты и эгоистичные притязания. Видело солнце, как ей хотелось захлопнуть книгу или просто пролистнуть эти страницы, не давая рваться сердцу. Но она не могла оторваться. Она читала и читала, впитывая в себя знания об этом, откладывая их в голове. Ведь в дикой пляске смерти есть нечто завораживающее.
   Флориана всей душой возненавидела Алиор и всех его правителей за все те страдания и разрушения, что они причинили ее стране. Насколько сильно она любила свой народ, настолько же было ее противоположное чувство к северному соседу. И с годами оно только крепло.
   Все это Флориана вспомнила сейчас. Она будто вновь оказалась маленькой девочкой, сидящей с книгой в руках. С открытым ртом и вытаращенными глазенками, она, не отрываясь, читала, не обращая внимание на всхлипы и стоны, что издавала и жгущие кожу соленые слезы. Погрузившись в воспоминания, Флориана выпала из реальности. Перед глазами из тьмы подсознания восстали яркие, терзающие взгляд картины боли и страха, смерти и отчаяния, унижения и ненависти. Она словно наяву увидела злодейства, совершенные руками ненавистных алиорцев по приказу своего короля, и те, что они намереваются совершить.
   Однажды отец завел с ней разговор о воинственном соседе. Это было через несколько месяцев после заключения очередного мирного договора между государствами. Слова, сказанные тогда отцом, навечно засели в ее сознании. Он, как бы вскользь заметил, что бесконечное противостояние можно прекратить, стоит лишь объединить два государства союзом более крепким, чем ничего не значащий мирный договор. Флориана не сразу поняла, что именно имел в виду отец. Но когда смысл этой фразы раскрылся для нее, явив весь ужас, она отшатнулась и побежала прочь. На глазах застыли слезы отчаяния. Девочка тогда не понимала, как отец мог подумать о таком. После всего, что произошло, отдать ее убийцам. В груди замер стон разочарования и недетской обиды. К счастью, эта тема больше не поднималась. И ее бедное сердечко вскоре успокоилось. Флориана решила, что отец просто пошутил или на секунду у него помутился рассудок. Она простила его. И жизнь вновь потекла спокойно и размеренно.
   Из воспоминаний ее вырвал голос первого министра.
   - Необходимо пойти с ними на контакт. Предлагаю сегодня же отправить к ним посольство с приглашениями на бал в честь двадцатилетия правительницы. Возможно, это разрядит обстановку и позволит наладить отношения. И где-то даже укрепить.
   Услышав неоднозначную последнюю фразу Флориана еле сдержалась от желания зашипеть и вцепиться в невозмутимого Лестора острыми коготками.
   - А если уже слишком поздно, - неуверенно начал сэр Мерген, - И они пришлют в мешке головы наших послов. В деле с Алиором ни в чем нельзя быть уверенным.
   - Но если нет, у нас есть отличный шанс исправить ситуацию и закрепить, - сделал ударение на последнем слове Лестор.
   Все выжидающе посмотрели на королеву. Последнее слово было за ней. Как решит правительница, так и будет. Флориана, молча, оглядела своих министров, барабаня пальцами по подлокотнику. В голове просчитывая варианты и возможные последствия, взвешивая за и против.
   - Мы вышлем к ним послов с приглашением, - медленно, словно все еще раздумывая, произнесла Флориана и добавила уже более уверенным властным тоном, - Сегодня же.
   Сказав это, она поднялась и, медленно прошествовав мимо стоявших министров, удалилась, оставляя их совещаться дальше, решая детали озвученного предложения. Возражают или соглашаются с принятым решением, более не имело значения.
   Флориана почувствовала себя в безопасности, только когда очутившись в своей комнате. Все эти взгляды, бросаемые на нее обитателями дворца, были просто невыносимы. И слухи уже поползли. Флориану обуревали чувства, разные по своей природе: недоумение, удивление из-за неожиданной активности Алиора. Выходило, что извечный противник вновь готовился к удару. И было это столь неожиданно и странно. Словно змея, свернувшаяся кольцами и замершая в засаде, ожидая подходящего момента, Алиор готовился к броску. Злость и негодование на соседей, на их не проходящие черные чувства. Их желание овладеть Финеей, оторвать от нее кусок или попросту уничтожить слишком дорого обходится обеим сторонам. Но правителям Алиора, похоже, не было до этого никакого дела. Они всегда ставили себя и свои желания превыше всего, всех своих поданных, тех, кто уже отдал свои жизни и которым еще предстояло это сделать. Алиор считал, что поданные должны приносить себя, своих дочерей и сыновей в жертву ради достижения цели, а точнее ради неявных и известных лишь высшим правителям идей, которые были на самом деле низменны и эгоистичны. Но Флориана понимала, что так поступают все правители, все короли и королевы всех времен. И дело тут не в Алиоре. Большинство войн и происходило из-за этого.
   В душе угнездились страх и опасение, что у нее не хватит мужества и опыта дать достойный отпор соседям, если мирный договор все же будет нарушен. Алиор был не слаб и не глуп.
   Какое-то странное ощущение сковало мысли. Что-то настойчиво билось в ее сознании. Какая-то не проходящая странность подобного развития событий. Нестыковка, несовместимость. Флориана попыталась сосредоточиться на ней. Лицо девушки посерьезнело, стало нахмуренным, почти сердитым. Легкая, пока почти незаметная складка наметилась между бровей.
   'Почему Алиор решил напасть именно сейчас? - наконец, сформулировала она эту мысль, - Не сразу после того, как умер отец, а я еще не вступила в законные права? Не в самые первые дни моего правления, а сейчас, когда я уже закрепилась и освоилась? Почему не попытались убрать меня? Если бы Дерек занял трон, то сам раздушил страну, и ее можно было взять без лишнего шума и жертв. Финея при таком короле сдалась бы без боя'.
   Флориана крепко задумалась над этим, что тут же привело к возникновению резонного вопроса.
   'Кто именно пытался отравить меня в доме Гайдена? Дерек? Правитель Алиора? Или они решили действовать сообща?'
   По телу Флорианы забегали мурашки. Ведь если это правда, значит, у нее появилось два врага, желающих смерти, вместо одного. Дерек мог наушничать и передавать сведения соседям. Неизвестно, сколько у него шпионов в совете и во дворце. А это уже было тягчайшим преступлением - измена родине, преступление против Финеи и ее народа. И если Флориана могла простить его за покушение на свою жизнь и не карать самым жестким наказанием, то за предательство такого масштаба никогда.
   Она тяжело и мучительно вздохнула. Ноготки впились в ладони. Преступление против крови, против наследия отца, против государства. Сейчас Флориана просто ненавидела брата за это. Она не знала, какие именно чувства могли побудить брата на такое: ревность, обида, зависть, злость, но итог был один. Он продался врагам своей страны. Это было безумие, безрассудство, слепость, но это было. Флориана почти уверовала в это.
   'Или не было? - остановила поток грозных мыслей Флориана, - И я сама все это придумала? Может, Дерек вовсе не так глуп и безумен, и я зря оговариваю его?'
   Сомнения раздирали Флориану. Она не знала, на чем остановиться, с какой стороны приступить к этой идее. Не могла разобраться, где же правда, а что ложь и фантазии. Конечно, это был логический и последовательный вывод из всего ранее произошедшего и уже известного. Но не было ни одного доказательства, улик. У нее ничего не было на руках, кроме домыслов. Могло статься так, что Дерек и вовсе не имеет к покушению никакого отношения на Флориану, и все это происки Алиора. А могло быть и так, что Алиор не имел к этому отношения, и эта заслуга целиком и полностью Дерека и его прихвостней.
   Подобные метания могли окончиться безумием. Голова у Флорианы заболела, а ее метущаяся в поисках правды душа бросалась, то в одну сторону, то в другую, не зная, где приткнуться, на чем остановиться. Флориана поняла, что ей немедленно необходимо обсудить все это с разумным человеком, которому доверяет. Высказать свои соображения и сомнения. Ей просто необходимы были в эту минуту поддержка и мудрый совет.
   С этими мыслями она вышла из комнаты. Она знала, кто ей нужен и отправилась на его поиски.
  
   Тем же вечером была объявлена тревога на всех постах и заставах. Все подступы были перекрыты и зорко охранялись удвоенными нарядами воинов. В самой Финее о возможном военном положении решено пока было не распространяться, чтобы зря не накручивать жителей. Она хотела показать шпионам других государств, что Финея собрана и готова в случае чего отразить атаку. Но слухи уже поползли за стены дворца в народ вместе со слугами. Отовсюду слышались осторожные шепотки и пересуды. Кто-то пытался предсказывать, что ожидает Финею в случае нападения, и сможет ли юная королева справиться с возможной опасностью или это станет ее крахом и погибелью государства, а кто-то просто ждал развязки.
   К границам с Алиором стали стягиваться войска. Начались проверки и смотры людей и боевого вооружения. Флориана готовилась в кратчайшие сроки поставить свое войско под знамя, если этого потребует ситуация. Началось время возбуждения и ожидания. Слухи слухами, но на пустом месте они не рождаются, это понимали все. А Капитану Магну истеричным и мнительным человеком никто не считал. Его слава и былые боевые заслуги говорили сами за себя.
   Флориана из окна следила за очередным строем марширующих воинов. Происходящее разделило людей во дворце на два лагеря. Одна продолжала готовиться к предстоящему празднику, делая вид, что ничего не происходит, а может, понадеявшись, что все кончится, не успев начаться. А вторая половина активно готовилась к возможной стычке с алиорцами, ибо веселье и война были несовместимы.
   Флориану охватила обида. Приближался ее двадцатый день рождения, а страна стояла на пороге войны. Она была вынуждена жить в атмосфере напряженного ожидании, вечного напряжения. Сидя в кабинете за государственными делами, в столовой за обедом и ужином, в оранжерее на качелях в редкие минуты отдыха, в своей комнате с фрейлинами, она была в задумчивом и хмуром расположении духа. Не могла думать ни о чем, кроме как о последних событиях. Атмосфера приближающегося праздника была безнадежно испорчена.
   Лестор пытался успокоить королеву, говоря, что Алиор вряд ли рискнет нападать, и у них нет никакой маломальской причины для этого. Но Флориана на это лишь с горечью усмехалась. Алиор всегда находил за что зацепиться. И ничто не способно помешать им, сделать это сейчас, если таково будет желание. Но Флориана была собрана и готова к решительным действиям.
   Посольство уже было подготовлено. И Флориана, как и все остальные ждала вестей: радостных и успокаивающих или пугающих и ужасающих, но хоть каких-то, чтобы пролить свет на ситуацию. Это было всяко лучше неизвестности, сковывающей ее по рукам и ногам, заставляющей безмолвствовать и бездействовать, ожидая самого худшего.
  
  
   Молодой, подающий надежды посол Кайл не мог пока похвалиться впечатляющим послужным списком. Но еще будучи стажером, ему удалось неплохо себя зарекомендовать. За время своего обучения молодой человек сдружился с дамой по имени Амфира. Женщина в годах была профессионалом, сделавшим карьеру на недружественных отношениях Финеи с Алиором. За двадцать три года службы послом при финейском дворе, она принимала активное участие при заключении всех семи мирных договорах. Поэтому вполне справедливо было считать ее настоящим профессионалом по сглаживанию конфликтов. Кайл был слишком молод и неопытен, чтобы в одиночку возглавить посольство в Алиор. Поэтому вместе с ним была направлена Амфира, в задачу, которой помимо передачи опыта новичку, входила добыча сведений и урегулирование назревающего конфликта.
   Когда послы покидали кабинет королевы, Флориана невольно залюбовалась женщиной. Даже в свои годы, что вплотную подобрались к границе четвертого десятка, она была необычайно хороша собой. И с каждым годом становилась все более изысканной, утонченной и пленительной. Злые языки многое могли про нее рассказать. За свою жизнь и карьеру с кем она только не путалась: и с правителем Алиора, что помогло при заключении нескольких мирных договоров и взлету ее карьеры, и с главой посольства и с молодыми стажерами, что прикреплялись к ней, а порой и к другим послам. В данный момент Кайла записали в ее протеже, на что он сам и Амфира лишь загадочно улыбались. Ибо такова была жизнь. Спорить или что-либо доказывать бессмысленно. В замке не было ни единого человека, которого хотя бы раз не облили грязью или не пустили про него дурной слушок. Амфира давно научилась не обращать на злопыхателей внимание, никак не комментируя слухи, чем подогревала к себе еще больший интерес, вызывая все новые и новые обличительные комментарии дурно пахнущие и подробности. Те, кто был знаком с женщиной-послом, знали, что большая часть была мерзкими сплетнями, пущенными недоброжелателями и завистниками. И сколько в них правды, знала только сама Амфира.
   Сборы были недолгими, а выезд поспешным. На посольство возлагались большие надежды. Им предстояло умилостивить грозный нрав правителя Алиора, показав ему, что сосед настроен крайне благожелательно, и вручить приглашения для венценосной семьи на юбилей королевы. Но в тоже время нужно было мягко и ненавязчиво дать понять, что Финея готова к любому исходу и сможет за себя постоять. И подготовка к празднику вовсе не означает расслабленности. В этом не было бы ничего сложного, но старый правитель был серьезно болен и временно его место на троне и управление в стране взял на себя старший сын, что отличался буйным характером и не прощал обид. Амфире было известно, что в фаворитках у него ходила некая придворная дама по имени НикЕль. И она была также наслышана об этой девице. Сколь она была прекрасна, столь же коварна и беспощадна. Ее жадность ровнялась лишь звериной злобе. Она ненавидела всех и вся, уничтожая соперников и соперниц с маниакальной настойчивостью. Вниманием наследного принца Никель завладела еще, когда отец был в полном здравии и только-только начали проявляться намеки на подступающую болезнь. Некоторые утверждали, что она приложила к ней свою красивую ухоженную ручку, но доказательств этого, как и большинства ее злодеяний не было.
   Принц Рийен-Флар II, что вскорости обещал стать следующим королем Алиора, имел виды на прекрасную девушку Жазмин. Это был настоящий ангел воплоти, роскошная красавица, подобную которой было бы сложно отыскать во всех королевствах. Ни одна придворная дама, ни одна принцесса, княгиня, герцогиня, что были предложены в пару принцу ни шли с ней ни в какое сравнение. Жазмин была дочерью вдовы небогатого и ведущего не долгий срок титула герцога. Прелестное создание было приглашено в замок фрейлиной младшей сестры принца Рийена. И мгновенно оказалась окружена заботой и предложениями разного толка от мужчин: от простого покровительства, что не сулило ничего кроме постельных утех и списания в утиль, когда красота начнет меркнуть и неслышно покидать ее до предложений руки и сердца. Ей готовы были преподнести на блюдечке пылкие чувства, звонкие монеты, богатые земли, прелестнейшие украшения - все, что только можно было пожелать и вообразить. Но все было тщетно, прелестная девушка была холодна ко всем кроме принца. И чувства были взаимны. Скромная и романтичная девушка завладела сердцем мужчины, но тут возникла Никель. Честолюбивая и не разменивающаяся на мелочи она пожелала немедленно заполучить в свои цепкие пальчики Рийена вместе со всем Алиором, но и на этом ее мечты не останавливались. В них она видела себя никак не меньшей чем королевой, могущественной и властной, карающей и ликующей, распоряжающейся чужими судьбами и жизнями и рядом с королем. Но на пути к этому стояла Жазмин. Никель понимала, что принц ни за что по собственной воле не расстанется с ангелоподобной девушкой, жертвой чьего очарования стал и грозный отец Рийена, позволив сыну связать себя узами брака с дочерью покойного герцога. Но имело это дозволение и одно условие. Король желал проверить чувства молодых людей, удостовериться, что это не пустое увлечение красотой девушки. И потому согласие на брак было дано, но лишь после того, как Жазмин исполнится семнадцать. Никель с ухмылкой потирала руки. Семи месяцев, что осталось до дня рождения невесты принца вполне хватит, чтобы разработать план по избавлению от соперницы.
   Никель долго думала, как разделаться с Жазмин так, чтобы остаться вне подозрений. Ангелочка наследного принца слишком любили и оберегали, чтобы подходить к этому самонадеянного и не замести следы. Но, наконец, способ был найден. Его подсказала Никель мать. Так в старину от соперниц избавлялись деревенские девки. Правда дамы из знатных и родовитых сословий тоже не гнушались этим способом.
   Никель натерла свадебное платье Жазмин мазью, что дала ей мать. Та была куплена давным-давно у бабки-знахарки и в свое время помогла безродной девице выйти замуж за знатного вельможу.
   На следующее утро должна была состояться церемония бракосочетания. Жазмин надела подвенечный наряд и, ни о чем не подозревая, счастливая направилась в сад. Мазь дала свой эффект не сразу. Лишь когда началась сама церемония, девушка неожиданно почувствовала зуд во всем теле и не смогла удержаться от желания почесать воспаленные места, раздирая воздушную белоснежную ткань наряда, что вызвало бурю удивления и возмущения собравшихся гостей. Но апогея оно достигло, когда невеста упала на землю и с дикими криками принялась кататься в тщетной попытке избавиться от сводящей с ума чесотки. Сопротивляющееся и брыкающееся тело поспешно унесли в замок. Когда платье, превратившееся в пропыленные испачканные обрывки, сняли, взору лекарей открылась страшная картина. Некогда великолепное молодое тело невесты принца было покрыто кровавыми ранами. Ноготки Жазмин тут же принялись расчесывать раны, еще более раздирая их и размазывая кровь по рукам. Девушка стонала и металась по кровати в полубессознательном состоянии, и лекари вынуждены были связать ее, чтобы она не зачесала себя насмерть. Ни о какой свадьбе не могло идти и речи. Раны подсохли и покрылись коростами, что производило не менее отталкивающее впечатление.
   Три долгих дня Жазмин пролежала в постели, скрытая ото всех, в том числе и от жениха, которому так толком и не объяснили, что с невестой. Лекарь еще наделся, что это пройдет. Ровно трое суток девушка билась в конвульсиях, сотрясающих тело несчастной, и тянула обломанные, испачканные бурым ногти к чесавшимся местам. Она рыдала, стонала, рычала, сипела, шипела, просила, умоляла, кричала, но все было бессвязно и больше походило на бред. Иногда она затихала, а потом все начиналось сначала.
   Когда чесотка отпустила, на девушку было страшно смотреть. Глаза почти всегда были закрыты, но это не мешало увидеть огромные синяки под ними, черты лица заострились, кожа превратилась в грубую, словно пергамент. Было ощущение, что она умерла. Лежащее перед лекарем и королем, коего допустили, когда девушка успокоилась, тело никак не походило на пышущую еще недавно здоровьем и молодостью красавицу-девицу Жазмин, невесту принца. Золотистые некогда волосы стали отвратительными бесцветными паклями, сравнимыми разве что только с соломой. Сухие и тонкие, они утратили свой цвет, блеск и шелковистость. Также как и вся иная красота Жазмин. Тело, из которого в одночасье выпили энергию, молодость и саму жизнь, было покрыто струпьями. На вопрос короля, есть ли надежда, лекарь лишь покачал головой. Хотя вопрос был излишним. Это подтвердил бы и слепец. Жазмин была еще жива. Еще пока. Но не лучше было бы ей умереть, чем проснуться и увидеть, узнать, чем она стала.
   Жазмин очнулась в тот же день под вечер. Ее сознание не выдержало трехдневной пытки болью. Без прогнозов и диагнозов лекаря было понятно, что у девушки помутился рассудок. И если на первый взгляд могло показаться, что она такая же, как раньше, то уже в следующую секунду перед присутствующими в покоях невесты принца могла предстать разъяренная фурия, а спокойное лицо искажала гримаса ярости. Могла она, и начать разговаривать сама с собой или смеяться, не обращая ни на кого внимания. Сначала тихо, еле слышно, а потом со всевозрастающей силой. Прекрасные голубые глаза - единственное, что ей удалось сохранить от былой внешности - порой затуманивались. Это могло быть, как полным погружением девушки в себя, так и предвестником нового приступа сумасшествия.
   Такой предстала бывшая красавица Жазмин перед очами короля Аугуст-Флара, не поверившему, когда ему в подробностях пересказали все, что произошло с девушкой, во что та превратилась, закончив неутешительной новостью, что она окончательно и бесповоротно потеряна для принца. Рийен пожелал немедленно посетить покои невесты, где она была заперта все эти дни, и куда вход всем кроме лекарей был строжайше запрещен. Он также не поверил словам и хотел своими глазами увидеть, убедиться, что ему просто морочат голову, ведь невозможно, чтобы сказанное было правдой. Такое не приснилось бы и в кошмарном сне. Не могла прекрасная Жазмин стать тем, что ему описали. Король, понимая, что сын не успокоится, дал разрешение, и принца пустили в комнату к невесте. Замерев на пороге, увидев, что от былой красоты Жазмин не осталось и следа, Рийен обомлел. Побледнев и издав какой-то звук, частично напоминающий писк, стремительно покинул покои девушки, что больше напомнило позорное бегство. Помолвка была разорвана, а сама Жазмин возвращена в дом отца.
   Несколько дней Рийен не выходил из своих комнат, он также не желал никого видеть и ни о чем слышать. Наследник Алиора переживал свою первую в жизни трагедию. Когда Аугуст-Флар уже всерьез начал опасаться за душевное состояние сына, похудевший и осунувшийся принц сам покинул покои и созвал придворных на большую охоту, чем удивил не только родителя, но и весь двор. Принц вел себя так, словно ничего не произошло. Никогда больше он не заговаривал о сорвавшейся свадьбе и девушке с глазами цвета неба, если кто-то в его присутствии упоминал о ней или пытался поговорить о случившемся, Рийен замыкался в себе, а взгляд его затухал. Не проронив ни слова, он покидал любого, кто затрагивал эту тему. Когда стало понятно, что принц не обделяет себя женским обществом, король решил, что, к счастью, его не особо затронула беда, приключившаяся с бывшей невестой. И не любовь заставляла его добиваться белокурого ангелочка в законные супруги, а извечное желание обладать самыми ценными и красивыми игрушками, коей на тот момент была Жазмин. Никаких чувств не было, влекла внешность и слепая всепоглощающая жажда иметь в собственности самый дивный цветок во дворце, ловить взгляды обожания и поклонения, что неизменно сопутствовали бы каждому появлению Жазмин на публике. Холить, лелеять его, изредка демонстрируя правителям и послам других государств, чтобы весть о самой прекрасной из королев разнеслась по всем землям континента и проникла, пронеслась птицей над морем и поразила государства, по другую его сторону. Было сожаление и мальчишеская обида, что столь чудесное явление покинуло его, ускользнула прямо из пальцев.
   Но это были лишь мысли короля Аугуст-Флара. На самом же деле все было не так, но наследный принц Алиора поклялся себе, что никто никогда не узнает об этом. Не увидит его слез и искаженного болью лица, прокушенных губ и синяков под глазами, не узнает о том, какой это был удар, не поймет, что это его слабое место отныне и навсегда. В тот день, когда Рийен готов был объявить девушку своей, когда она должна была стать его навеки, даря успокоение, а остальных заставив кусать локти и отчаянно завидовать, он потерял своего невинного ангела. Когда принц увидел изуродованное лицо и тело невесты, то понял, что не знает ее. Это не его красавица Жазмин, а неизвестная ему женщина, которая родилась с такими следами на коже. Это шутка, розыгрыш, очередная проверка отца, чтобы убедиться в истинности чувств своего наследника. Но лишь один взгляд в глаза цвета неба, что он любил больше всего, подсказали, что ошибки нет, нет розыгрыша и проверки. Это действительно то, что осталось от некогда прекрасной душой и телом девушки Жазмин, которая несколько дней назад должна была стать его горячее любимой супругой и будущей королевой Алиора. Когда Рийен появился в покоях невесты и бежал оттуда, увидев последствия болезни, это был последний раз, когда он видел ее, но отнюдь не последний раз, когда Жазмин видела Рийена. Она была не настолько безумна, чтобы забыть свою любовь к нему, также прекрасно понимая, что произошедшее во время церемонии далеко не случайность. Кто-то намерено превратил ее в отвратительно, усыпанное оспинами чудовище. И сделано это было лишь с одной целью - столкнуть ее с пьедестала, занять место подле наследника трона. И она затаила в своем сердце и расколовшейся надвое душе жажду мести, что с годами становилась все отчаяннее и лишь сильнее душила и жгла, заполняя в минуты буйств и в часы осознания. Она выжидала, когда объект ненависти покажет свое лицо, тогда можно будет продумать план по отмщению.
   Такова была Никель, что давно списала в утиль бывшую соперницу, даже не подозревая, что вычеркнутая из жизни, она не забыла о ней. Безжалостно разделавшись с Жазмин, она стала фавориткой принца, не прилагая к этому особых усилий. Девушка очаровала его, подчинила, стремясь сделать послушной марионеткой, начиная строить свою империю. В ее планах завоевание наследного принца Рийена было лишь началом долгого пути.
   'Не удивлюсь, если вся эта неспокойная обстановка дело рук неугомонной Никель', - подумала Амфира.
   Закатные лучи солнца вызолотили крышу кареты, когда посольство въезжало в ворота замка в столице враждебного государства-соседа Алиора. Дорога заняла довольно мало времени, что было вдвойне удивительно. Даже, несмотря на флаги Финеи и официальный герб посольства, принятый на всех континентах, раньше их всегда останавливали на постах. Но в этот раз они промчались с ветерком мимо всех застав и стражников, лишь ветер от кареты развевал одежду и волосы провожавших их с неприязненным выражением в глазах алиорцев, заставлявших в неприятном томлении сжиматься сердца послов.
   Не дав времени на отдых, как было положено в большинстве государств, их сразу же провели в тронный зал. Амфира, Кайл и трое охранников поспешно шагнули в растворенные позолоченные двери главного зала Алиора. Король Аугуст-Флар со всеми атрибутами власти уже восседал на троне, гордый и надменный Рийен смерил пришельцев откровенно злобным взглядом. По правую руку от него, облокотившись о малый трон наследника, в непринужденной позе стояла Никель, да два дюжих стражника - вот и все, кто встретил их в этот вечерний час.
   Делегация во главе с Амфирой чинно поклонилась.
   - Приветствуя вас, ваше величество, Аугуст-Флар от лица моей госпожи, королевы Флорианы Финейской, - начала речь старший посол, отдавая дань традициям и этикету.
   Король лишь кивнул, принц демонстративно хмыкнул, а вот зеленые кошачьи глаза его фаворитки с нескрываемым интересом, не отрываясь, следили за послами. Амфира почувствовала пронизывающий взгляд сразу, как только пересекла порог тронного зала. Это не добавляло уверенности и спокойствия.
   'Ведьма!' - полыхнуло в голове женщины.
   Но, несмотря на острую неприязнь к принцу и его штатной девке, она продолжала учтиво улыбаться. Никто из присутствующих не мог обвинить старшего посла в обмане или притворстве. На лице застыла маска, выработанная годами, жизненно необходимая для ее профессии.
   - Мы прибыли, чтобы обсудить некоторые неприятные происшествия, которые нарушают пункты мирного договора, - Амфира лучезарно улыбнулась.
   - А также передать приглашение на бал в честь юбилея королевы, - поспешно сказал Кайл.
   Сделав несколько шагов по направлению к трону, не нарушая допустимую границу, он протянул бумаги приблизившемуся стражнику. Но король Аугуст не стал просматривать их тут же, при них, а просто передал сыну. Тот в свою очередь скинул все Никель, после чего хрустящая дорогая бумага с печатью королевы Финеи исчезла в складках ее шикарного платья. Кайл вернулся на свое место, встав за левым плечом Амфиры. Юный посол был бледен и взволнован. Бросив короткий взгляд на протеже, Амфира кратко улыбнулась уголками губ, желая слегка ободрить. Хотя ее саму одолевала нервозность, когда она поняла истинное положение дел в столице Алиора, но выдержка и опыт делали свое дело. Женщина казалась абсолютно спокойной и невозмутимой.
   - О возможности переговоров по ситуации между нашими государствами, как и ответ, приму ли приглашение, будут сообщены вам позже. Сейчас можете передохнуть с дороги, - повелительно взмахнув сморщенной старческой рукой, произнес Аугуст-Флар.
   В глазах Никель появилась насмешка. Кайл и Амфира, не казавшаяся расстроенной, с улыбками поблагодарили правителя Алиора, и, поклонившись, поспешно покинули тронный зал. Когда взглядам троицы алиорцев предстали удаляющиеся спины, на лицах послов появилось облегчение. За дверью их встретил слуга, проводивший в отведенные под посольство комнаты, после чего тихо удался, оставив их наедине со своими невеселыми мыслями. Перед глазами Амфиры все чаще и чаще представала картинка, как нежные ухоженные ручки фаворитки наследника разрывают мирный договор между Финеей и Алиором на сотни, тысячи мелких клочков.
   'Понять бы еще, зачем ей это нужно. Какие цели преследует девчонка', - Амфира опустилась в глубокое кресло и закрыла глаза.
  
   До бала оставался всего один день, что вызвало настоящий ажиотаж среди слуг и придворных. Никто ничего не успевал, все переделывалось по несколько раз, и все равно было некрасивым, не пышным, не идеальным. На главной площади столицы Финеи расставляли длинные столы, на которых уже скоро должно было появиться множество угощений, а к нему выкатят бочки с выпивкой для горожан. Королева, как и ее отец не забывала об этой сложившейся традиции. В этом году было выбрано именно это место, а не дворцовая площадь, на которой народ собрался впервые поприветствовать королеву Флориану утром после коронации, из-за проблем с соседом. Военные министры опасались провокаций со стороны Алиора именно в день праздника. Ведь так просто незаметно проскользнуть в толпе веселящихся горожан.
   Первые гости уже начали прибывать, что отвлекло часть придворных дам от приготовлений, они сконцентрировались группками и поодиночке на протяжении всего пути в гостевое крыло, наблюдая за приехавшими мужчинами и юношами, демонстрируя тем свои сногсшибательные туалеты с глубокими декольте и плотно обхватывающими фигурки корсетами.
   На кухне и в главное банкетном зале яблоку негде было упасть: проводились последние приготовления по сервировке и украшению. Там все суетилось, работало, толкалось, шипело и ругалось, а на кухне жарилось, парилось, варилось, тушилось, резалось, фаршировалось, укладывалось и формировалось в угощения и закуски, десерты и основные блюда. Главный повар заметно нервничал и покрикивал на прибегавших для согласования меню подшефных слуг. Хотя чаще он сам носился по кухне, справляясь, как идут дела, чем несказанно утомил всех занятых готовкой людей. И едва завидев упитанную фигуру главного повара, все стремились принять самый занятой вид или сбежать как можно дальше.
   В этот день работы прибавилось у всех, несмотря на то, что готовиться начали задолго до самого дня празднования, заняты были все от рассвета до заката: конюхи, повара, лакеи, слуги, занимающиеся уборкой, размещением гостей, отвечающие за украшения, стражники, но больше всего у королевского портного. Придворные дамы готовы были разорвать беднягу на лоскутки. Новые наряды самых модных фасонов, дорогие, нежные ткани с переливающимися на них драгоценными камнями и украшенные струящимися оборками, тончайшим кружевом и ярчайшими лентами: все это было давно закуплено и пошито, но каждая кокетка, зная, что на балу будет множество особ королевской крови и первых лиц государств, желали выглядеть не просто неотразимо, а сногсшибательно и так, как никто. И в этом стремлении они не жалели портного, шипя как разъяренные фурии, заставляя вновь и вновь тут ушить, здесь выпустить, сюда побольше кружев, а вот отсюда наоборот убрать пару сверкающих камешком.
   Но сама виновница торжества не знала об охватившем двор безумии. Или не обращала внимания, посвященная в грустные мысли о судьбе своей страны в связи с нарастающей нервозностью на границе с Алиором. Не добавляло оптимизма и то, что ответ от послов так и не был получен. Но полностью погрузиться в проблемы не давало прибытие высокопоставленных гостей, каждого из которых она обязана была приветствовать лично, расточая благодарности за оказанную честь и прибытие на столь знаменательное для нее событие.
   Гости прибывали со всех уголков обоих континентов, а также небольших островных государств. Привлекали их не столько праздничные мероприятия, сколько возможность проведения переговоров с новой правительницей страны и прощупывание почвы для заключения выгодных сделок. Почтили своим присутствием к общему удовольствию Флорианы и ее министров несколько важных персон из стран, с которыми они раньше вообще не вели переговоров и не имели никаких отношений. Что именно привело их, оставалось загадкой. Но были и те, кто приехал только из-за того, что несколько завуалировано, но все же было указано в пригласительных письмах, а именно о том, что бал также является отбором кандидатов на роль будущего супруга королевы. С особым почетом и затаенным интересом Флориана встретила главного претендента на свою руку из северного приграничья.
   - ОрлИ Шейн-Кас из Кавойла, - громко объявил церемониймейстер.
   Мужчина приблизился к трону и замер со склоненной головой, ровно столько, соклько требуется по этикету. Флориана сошла с трона и подала ему руку, с удовольствием отмечая, что главный претендент от совета весьма неплох собой. Ей понравились умные серо-голубые глаза принца Шейн-Каса, смотревшие прямо и открыто без тени ехидства, злорадства и высокомерия, и широкоплечая, сбитая, не чрезмерно утяжеленная мускулами фигура. Флориана сразу поняла, что мужчина не сидит в стенах дворца, и не понаслышке знаком с военным делом. Мозолистая рука легонько сжала пальчики девушки, после чего на них запечатлели поцелуй. Флориана почувствовала, как щеки покрываются румянцем, но еще больше она смутилась, когда поняла, что это не укрылось от принца, и открытие явно его позабавило, вызвав добрую открытую улыбку.
   'Как знать, может, совет не прогадал с главным конкурентом', - подумала Флориана, отвечая на улыбку.
   Она с сожалением вынуждена была высвободить ладошку, отметив, что принц не сделал это первым. Но предстоящий бал и смотрины уже не казались ей таким ужасными как поначалу.
  
   Когда поток гостей, наконец, иссяк и измученная Флориана покинула тронный зал, к ней тут же подскочила Лерьен и, не позволив царственной подруге даже попытку отбиться, потащила на примерку платья. До этого Флориана не видела праздничного наряда целиком. Во время подгонки ее не подпускали к зеркалу.
   - Ах, - Флориана не смогла удержаться от возгласа, в котором соединились восхищение мастером и красотой его творения.
   Оно было великолепно настолько, что девушка готова была признать его лучшим из всех когда-либо виденных нарядов. Оно отражало пламя свечей, наделившее его жизнью и своим внутренним светом. Зеленый, золотой и бардовый: цвета так искусно переплелись, что их сосуществование в одном платье было настолько естественным и совершенно необходимым, а любое изменение казалось кощунственным. Драгоценные камни маленькими яркими капельками той же цветовой гаммы растеклись по всему наряду и были последним штрихом; начиная от легкого прозрачного рукава 'фонарика', дальше наискосок к пояску из шелковой золотистой ткани, и уже от него вновь наискосок в другую сторону к подолу пышной юбки, с правой стороны которой были вышиты красные цветы с рубиновыми сердцевинками на зеленых стеблях с изумрудными листьями. Это выглядело настолько живо и реалистично, словно к платью были приколоты настоящие растения, только что срезанные в саду. Флориана, не удержавшись, провела по тонкой золотистой прозрачной ткани, которая покрывала левую сторону юбки, заднюю часть платья и второй рукав. Она бы хотела похвалить мастера, застывшего рядом и ждущего реакции своей госпожи в рабочем фартуке с торчащими из многочисленных кармашков булавками, иголками, нитками и прочими необходимыми для работы мелочами и инструментами, но у нее просто дух захватило от открывшейся взору красоты. Представив себе, что все это завтра будет на ней, захотелось повести себя как маленькая девочка: завизжать от счастья и захлопать в ладоши. Флориана знала, что придворный портной мастер своего дела, но в этот раз он превзошел самого себя.
   - Вам нравится, ваше величество? - не дождавшись ничего, робко спросил портной.
   - О да, да, да, да, - Флориана не смогла сдержаться от эмоциональной реплики, но это только польстило портному, отчего тот заулыбался, будто услышал самую радостную новость в жизни.
   - Тогда приступим к финальной примерке, - деловым тоном, так, будто наряд оставил ее совершенно равнодушной, бросила Лерьен.
   Флориана с удовольствием и не без помощи фрейлины облачилась в сказочный наряд. Она торопилась, желая побыстрее увидеть себя в нем, посмотреть выгодно ли подчеркивает ее достоинства, не теряется ли она на его фоне. Платье оказалось довольно тяжелым, но Флориана чувствовала себя довольно удобно. Ей понравилась эта приятная тяжесть. С улыбкой она разглядывала свое отражение в зеркале, поворачиваясь то одной стороной, то другой, уже предвкушая, какое впечатление произведет завтра на балу, в первую очередь, конечно, на принца Шейн-Каса. Но об этом говорить она пока никому не собиралась, даже лучшей подруге. Наконец-то, атмосфера праздника, а не пытки и пустой суеты закружило и ее величество, проникла в сердце и заразила беспокойным волнением и ожиданием, если не чуда, то хотя бы подобия сказки.
   - Такого наряда точно нет ни у кого из придворных. Знаешь, что это значит? - хитро улыбнувшись, спросила Лерьен.
   - Хм, ну, наверно, что я буду самой красивой и незабываемой, - задумчиво разглядывая себя в зеркале, ответила Флориана.
   - Так и должно быть. Готовься, что все принцы, короли и их свиты просто упадут к твоим ногам. И ты сможешь сама выбрать себе мужа, не обращая внимания на совет.
   'Может, я уже выбрала', - на губах Флорианы появилась улыбка, а глаза заблестели, не уступая драгоценным камням, что украшали платье.
   Вот только сказать от яркого света свечей или еще от чего, девушка, пожалуй, и сама не смогла бы.
  
  Гайден с сыном и младшей дочерью приехали поздним вечером. Флориана признала, что, пожалуй, это был самый желанный гость из всех, что уже собрались во дворце и еще ожидались до начала церемонии. Радостная девушка вышла во двор встретить доброго товарища и его семью. Сердечно поприветствовать друг друга, обнявшись и расцеловавшись, они не могли из-за сотен глаз, что следили за ними тут же возле дворца, с его стен и из покоев. Флориана увидела спрыгнувшего на землю следом за отцом из кареты Савьена и неожиданно смутилась. Она частенько после возвращения вспоминала их поцелуй в саду, разговоры, про обещание Гайдену, слово, данное ее отцом другу о союзе их детей. Она знала, что для них обоих оно было свято, крепко и надежно. Но это было не слово, не обязательство и не клятва самой Флорианы. Смерть отца освободила ее от соблюдения слова, никоим образом, не запятнав себя и не обидев друга. Хотя это было лишь на словах. Еще тогда, будучи гостьей в доме Гайдена, она увидела грусть в глазах после отказа сочетаться браком с его сыном. Это неприятно царапнуло ее сердце, но она ничего не могла поделать, да и не собиралась. Девушка была вольна поступать так, как сочтет нужным. Но, несмотря на все доводы, Флориане почему-то было жутко неудобно. Более того она чувствовала себя виноватой по отношению к обоим мужчинам, не оправдав надежд. Не вовремя вспомнился принц Орли Шейн-Кас и те чувства, что он пробудил в ней мимолетным прикосновением к руке. Девушка представила глаза мужчины, его фигуру, и почувствовала, что еще немного, и она или раскраснеется на глазах у всех или задрожит от предвкушения новой встречи. Чего допустить нельзя было никак, особенно при гостях.
  Смущенная улыбка появилась на губах девушки. Встретив внимательный взгляд Савьена, она поспешно отвела глаза в сторону, словно боялась, что тот сможет прочитать в них мысли, занимающие головку королевы. Поприветствовав юную Мирлу, для которой это был первый бал, Флориана поспешно увела Гайдена под предлогом срочного разговора. Хотя предлогом это было лишь отчасти. Ей действительно было что сказать. И потому юная девушка, мечтающая о встрече с прекрасным принцем на балу, мгновенно выкинула все лишние мысли из головы, превращаясь во властную королеву.
  На границе Финеи установилось напряженное затишье. Нестройный сонм голосов финейцев, обсуждавших сложившуюся ситуацию, был не новостью для Гайдена. О крайне сложной ситуации с соседом знали все. Вести о произошедшем на границе разошлись также быстро, как сгорает сухая солома в пламени огня, заставляя людей, затаив дыхание, ждать развязки с подписанием новых договоров или, что гораздо ужаснее, новых открытых вооруженных столкновений, что было бы очередной кровавой и бессмысленной резней. Финея и Алиор всякий раз лишь обменивались ударами и уползали в норы зализывать раны.
  Кто-то считал, что в противостоянии виновата Флориана. Соседи почуяли, что новая правительница политически слабая фигура и не сможет оказать достойного сопротивления. Кто-то считал, что это она сама все и задумала, развязала конфликт, дабы утвердиться на троне. Мол, допустили до власти сопливую девчонку, и она тут же решила войну устроить, желая показать, кто здесь хозяин. Более посвященные в государственные дела других стран люди понимали, что Флориана здесь ни при чем. Не в данный момент, ни при таких обстоятельствах. Это было не только ужасно не выгодно, но и вскоре начинался сезон холодов, что лишь привело бы к затягиванию процесса и истощению казны и запасов продовольствия. Рийен-Флар, что уже практически в открытую управляет Алиором, - вот истинная причина назревающего конфликта, причина не спокойствия. Единственное было непонятно, какими он руководствуется причинами, какие преследует цели. И вот тут все вспоминали фигуру загадочной фаворитки, справедливо полагая, что можно попробовать пощипать соседа на предмет, не испугается ли новая королева открытых враждебных действий соседа и не сдастся ли на милость победителей, отдавая спорные земли и заключая невыгодные контракты, а то и свержение правящей семьи. Но это было опрометчиво. Последний мирный договор был подписан уже при ней. Она была в составе ведущих переговоры с делегацией от Алиора. И знала все подробности того периода: уловки и прочее. Еще долго после этого она во снах видела следы разрушений в приграничных городах и деревнях, раненых, убитых, покалеченных мужчин, плачущих женщин: жен, матерей, сестер, детей-сирот, массовые безымянные захоронения. Алиор не вызывал в ее душе ничего кроме ненависти и безотчетной первобытной ярости. Но уничтожить страну, которая столетие за столетием приносит ее народу столько горя и боли, она, к сожалению, не могла. Если бы в ее руках было такое оружие или возможность, она знала, что не промедлила бы секунды и воспользовалась подаренной возможностью. Алиор был силен, и никто не мог предсказать, кто бы победил, если бы однажды два государства-соседа решились бы дойти в своем упорном противостоянии, в своем безумном кровавом танце до конца.
  - Как ты, моя девочка? - Гайден по-отечески обнял Флориану, когда они уединились в кабинете, наконец, скрывшись от любопытных глаз.
  Флориана вымучила слабую улыбку. Ожидание вестей окончательно измотало ее: пропал аппетит, а терзавшие мысли по поводу сложившейся ситуации не оставляли в покое ни на минуту, но особенно упорствовали по ночам, в часы после заката. Теперь ее спутницей в это время суток стала безжалостная бессонница.
  - Мы отправили посольство, но от него по-прежнему никаких вестей, - поделилась девушка своей тревогой, после того, как они устроились в креслах друг напротив друга, и им принесли напитки и закуски.
  Она вкратце поведала ему об отправке в недружественное государство двух послов с приглашением от ее имени на праздничные гуляния в честь юбилея. Совет министров посчитал, что это был верный ход, продемонстрировав мирные намерения, поможет свести на нет назревающую конфликтную ситуацию. Но во время рассказа не смогла сдержаться и скривилась при упоминании Алиора, Рийена и его серого кардинала Никель. Гайден испытывал те же чувства, и точно такая же мысль крутилась и в его голове в связи с происходящими событиями. Он понимал, что для нее было бы настоящей пыткой принимать королевскую семью страны-соседа в своем дворце, заставлять себя улыбаться им и обхаживать, словно, это самые дорогие люди в ее жизни, если бы они действительно почтили своим присутствием Финею. Хотя это было маловероятно. Вероятность такого исхода стремилась к нулю по всем показателям. Если бы могла, Флориана уничтожила старшего принца и его фаворитку, с наслаждением наблюдая, как их сначала истязают, а потом медленно отправляют к праотцам. Но не могла ради своей прихоти рисковать жизнями народа Финеи.
  - Действительно разумный поступок, - был вынужден согласиться Гайден с мнением министров, - Это бы могло помочь сближению и возможному примирению. Но самый беспроигрышный вариант это было позвать принца на бал с намеком, что там же будут проводиться смотрины будущего супруга, предложив тем самым возможность заключения брачного союза, что лучше всякого договора обеспечит мир и процветание.
  Флориана поняла, о чем говорит Гайден. Но эта мысль заставила ее побледнеть. Она вся сжалась, как бы уменьшившись в размере. Лишь широко распахнутые глаза искрились не просто удивление, а самая настоящая обида изливалась после таких слов на гостя.
  - Да, ты права, я не должен был этого говорить, - Гайден смутился, поняв, что непросто просчитывает наиболее лучший выход из непростой политической ситуацией, а рассуждает о судьбе живого человека, о дочери своего друга, - Прости меня, пожалуйста. Давай забудем эту ужасную глупость.
  Флориана не могла понять, как Гайдену пришла в голову подобная кошмарная мысль. Связать себя узами брака с убийцей. С семьей, которая на протяжении стольких лет из поколения в поколение изводила ее страну, пила кровь ее граждан, выжимала слезы, убивала, забирала жизни, калечила судьбы. Это было дико и отвратительно всему ее существу. Она предпочла бы умереть, но не допустить подобного.
  'Нет, не такого прекрасного принца мечтала встретить я на балу. Мой человек должен быть совсем не таким. Из уж точно не из королевской семьи Алиора', - Флориана нервно передернула плечами.
  Разговор еще некоторое время касался политики, но незаметно соскользнул к обсуждению предстоящего праздника. Но эта тема была не столь благодатна, и разговор сам собой увял. Гайден поспешил откланяться, сославшись на усталость с дороги и поздний час.
  
  Такое количество людей во дворце Флориана видела лишь однажды - во время празднования юбилея отца, который и стал для него последним. Хотя, пожалуй, сейчас столпотворение было даже большим, чем тогда. Флориана старалась как можно реже появляться на людях, дабы ее не утомляли многочисленные послы и делегаты, а также мечтающие занять место ее супруга. Отмахиваясь от просьб и настоятельных просьб развлечь беседой или удостоить аудиенции праздношатающихся влиятельных особ и терять, таким образом, впустую время, она, прикрывшись неотложными государственными делами, отсиживалась в своем кабинете. Зато этим с превеликими удовольствием занимался 'любимый' младший братик Дерек, конечно же, тоже посетивший столицу в честь юбилея венценосной сестры. Принц Финеи мелькал то в одной компании, то в другой, отпуская сочные комплименты дамам и обмениваясь шутками, историями про охоту и прочими мужскими радостями с представителями сильной половины приезжих, прослыв любезным, остроумным и невероятно приветливым молодым человеком. Когда эта новость дошла до Флорианы, полная скепсиса, она лишь усмехнулась. Ничего удивительного в сказанном о брате девушка не увидела, скорее наоборот это было вполне в его духе. В некоторой степени он даже помогал ей. Если не королева, то хотя бы принц уделял внимание гостям. И потому никто не выглядел обиженным и неудовлетворенным из-за отсутствия виновницы торжества. Между Флорианой и Дереком даже установилось некое перемирие, отчего многие, как впрочем, и она сама вздохнули с облегчением.
  Бал должен был состояться уже этим вечером. Гости и придворные были в предвкушении, саму Флориану, чего уж скрывать, охватил предпраздничный мандраж и волнение. Алья и Лерьен о чем-то все время шушукались и довольно улыбались. На вопрос Флорианы, о причине такого веселья и перешептываний, девушки, похлопав ставшими невинными глазками, сообщили, что все дело в предстоящем празднике. Но Нан еще раньше случайно проговорилась, что старшие фрейлины готовят сюрприз. Хотя, может быть, и не случайно, и это была месть за то, что вступить в долю ее не позвали.
  Слуги носились из одной части дворца в другую. Казалось, что это бессмысленное хаотичное движение никогда не закончится. На лицах было одинаковое выражение сосредоточенности, лишь предметы в руках все время менялись: цветы, тарелки, корзины, груды белья, инструменты. В банкетный зал Флориану не пускали. Сразу после завтрака его двери закрылись для всех, и слуги начали готовить его к праздничному ужину. Тоже касалось и тронного зала, где должен был состояться сам бал. Руководил всем этим действом первый министр, умудряясь быть сразу в нескольких местах и контролировать абсолютно все, заставляя прочих удивляться и тихо завидовать. Также готовилась некая развлекательная программа, что также держалось от всех, в том числе Флорианы в секрете. Этим занимались фрейлины под руководством Альи.
  Когда Лерьен в который раз вломилась в кабинет, намереваясь утащить подругу к парикмахеру, та не выдержала.
  - Дадут мне сегодня поработать? - вспыхнула она, хлопнув ладонями по столу, - До бала еще четыре часа, а вы все как с цепи сорвались. Ни минуты покоя.
  Старшая фрейлина вся как-то поникла, и взгляд ее стал грустным.
  - Как вашему величеству будет угодно, - вежливо обронила Льерьен, и, сделав нарочитый глубокий реверанс, покинула комнату.
  Флориана почувствовала себя вышедшей из ума престарелой мигерой. Ей стало совестно и неудобно перед подругой, которая всего лишь хотела, сделать как лучше, напомнить, что неплохо было бы начать подготовку к балу. Единственное в чем она была права, в том, что все слишком много значения придавали празднику. С самого утра они только и делали, что дергали ее в разные стороны: определиться с прической, подобрать комплект украшений и туфли к наряду, прорепетировать речь. Хотя все уже давно было выбрано, подобрано и отрепетировано. Но им, видите ли, требовалось кое-что подтвердить, внести изменения, улучшения. Как будто решалась ее судьба, и это было не день рождения, а нечто несусветное. Хотя, возможно, для всех день рождение правительницы и было тем самым несусветным. И Флориана не могла винить их за это. Убрав бумаги со стола и захлопнув ящик, она заперла кабинет и направилась на поиски обиженной фрейлины. Но та, к сожалению, нигде не обнаружилась.
  'Видно сильно я ее обидела', - Флориана вздохнула, жалея о своей несдержанности.
  Тогда она решила спрятаться от всех в своем мирке, чудесной оранжерее. За последние несколько месяцев она почти не заглядывала сюда. Такого не было никогда. Флориана опустилась на качели, но не оттолкнулась от пола, стремясь взлететь выше. Она просто сидела, слегка помахивая ногами в воздухе, держась за увитые вырезанными по металлу растениями поручни. В ее голове крутилась тревожная мысль, не дававшая покоя уже несколько дней. От посольства так и не поступило вестей. То, что не осталось надежды на прибытие алиорцев, сомнений не было. Хотя Флориана и не ожидала, что Рийен смилостивится и посетит ее дворец.
  'Даже если бы король и принц приняли мое приглашение, они бы отправили небольшую делегацию или отослали наших послов с ответом. И мы бы в любом случае знали об их решении и дальнейших планах', - с горечью подумала Флориана.
  Также она упорно гнала от себя мысль о находящихся в Алиоре послах. Ее откровенно пугала судьба людей. Но их работа - это всегда риск. И с этим нужно было смириться. По крайней мере, постарается сделать так, чтобы все кончилось благополучно. Ведь она не хотела войны, она боялась войны и того, что та принесет с собой. Все внутри сжимало от одной мысли о том, чем грозит обеим странам новый военный конфликт.
  'Если никто от них не приедет на бал, это же не означает, что все плохо, - попыталась утешить себя Флориана, - Мало ли что стало причиной отказа. Не смог, не захотел, не доверяет, осторожничает. Погружен в государственные дела, или занят Никель. Нет не так. Времени прошло не так много с момента отбытия делегации в Алиор. Может, король и принц именно сейчас сидят с моими послами за столом переговоров и обсуждают состояние дел, пытаясь придти к какому-то решению. Или последний мирный договор, подписанный еще моим отцом'.
  Эта мысль понравилась Флориане больше всего, и вновь поселила в ее сердце надежду на благоприятный исход посольской миссии. Она заметно повеселела, из глаз пропала грусть, а на щеках вновь расцвел румянец.
  Флориана оттолкнулась и сильными точными движениями принялась раскачивать качели.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"