Ника Лай : другие произведения.

Глазами вампира (серия Наследие: ч.2) новое 02/02

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Смерть не конец жизни, ибо возможны иные формы существования самой жизни вопреки или в насмешку.

   ПРОЛОГ
   'Я новообращенный вампир. Вам, конечно, сложно поверить в то, что вы сейчас читаете, но от вашей веры или неверия ничего не меняется.
   Приветствую вас! Я вампир. И меня зовут Кирсти. Это мое имя после перерождения. Пишу это, и на моем лице разливается улыбка. Вообще-то мое полное имя Кирена. Но я решил сократить его до Кирсти. Так мне больше нравится.
   Я обладатель тайных знаний, до которых мечтают добраться многие и многие. И до которых нет дела еще большему числу людей. Они либо не верят, либо хотят сделать вид, что этого не существует. На это хочется рассмеяться. Ибо я Кирсти существую и ничто, никакое неверие и отрицание этому не помеха.
   Я только что разорвала горло одному из таких. Но во мне нет сожаления. Лишь ухмылка была на моем лице. Лице, измазанном кровью. Ибо я зверь. Ох, как же претенциозно это звучит. (Усмешка). Вам не хочется знать, но я скажу, что рвала его до тех пор, пока он не охрип от криков, пока на губах не выступила кровавая пена. А во мне все больше и больше разгоралось злорадство и чувство собственного превосходства и силы. Огромной, нечеловеческой.
   Он кричал, просил пощады, лепетал что-то о жене, о детях. Но мне до всего этого не было дела. Это его проблемы. Меня же интересует только его кровь. То, что может дать мне жизнь. Вернее продолжить ее.
   Вампиры холодные существа. Им нет дела до простых и обывательских чувств. У них вообще нет никаких чувств. Это норма. Это правило, без которого бы вампир не смог выжить. Ибо, как высушивать жертв, к которым ты испытываешь чувства. Это нонсенс.
   Мои клыки до сих пор лязгают, а язык беспрестанно путешествует по губам. Воспоминания чужой теплой крови будоражат мое сознание. Оно доводит до экстаза. Это как секс. Удовольствие, раскрепощение, ожидание. Но с высушиванием человека никакой секс не сравниться. Уж я-то знаю. Очередная усмешка, как оскал зверя. Голодного и опасного.
   Я хочу жить. Но для этого должна забирать жизни других людей. Какая мелочь.
   Языком по зубам. Глазные выдаются вперед. Они такие большие и острые. Порой даже не верится, что это все со мной. Слишком мало времени прошло, чтобы втянуться. Но этого хватило, чтобы смириться.
   Душа умерла. Осталась лишь жажда, иссушающая, всепоглощающая, ради которой можно забыть обо всем.
   Я с наслаждением медленно слизываю с ладони засохшую кровь жертвы. Он был красив и силен, но он ничто против меня. Я разодрала ему грудь когтями, прежде чем впиться в шею. А потом, наслаждаясь затихающими криками, клыками разорвала его горло. И он захлебнулся в своей крови. Я впивалась все глубже и глубже, терзая уже мертвую плоть своими нетерпеливыми клыками. Я хотела его, но не как любовница своего мужчину, а как вампир свою жертву. И я взяла его, высушила. До капли. Все его стало моим. И оторвавшись от плоти жертвы, я издала громкий крик, возвещающий о конце охоты и об ее успешном завершении. Ибо я взяла то, что хотела. И на несколько дней готова была оставить этот мир в покое. Пока жажда крови вновь не призовет меня. И я вновь не выйду на охоту.
   Клыки щелкают, но уже бесцельно. От обилия крови навевается сонливость. Скоро рассвет и пора уснуть. Это глупое время суток. И как я раньше не замечала, насколько глуп день. Насколько он бесполезен и не нужен. Если бы все время царила ночь. Было бы намного лучше и интересней. И не надо было засыпать. Но, увы, мне как новообращенной, сон необходим. Старшие вампиры могут сокращать сон или появляться на солнце, но мне нужно многое пройти, чтобы уметь как они.
   На это нужно время. Много времени. Но мне некуда торопиться. У меня целая вечность впереди. А пока рассвет и заканчиваю свое повествование'.
  
   Она была красива, чертовски и завораживающе. Она могла сводить мужчин с ума, могла обладать душой и телом любого, кого пожелает. Но то было раньше. Сейчас все изменилось. И она изменилась. В ней появились новые нотки, старые достоинства стерлись, а образовавшийся провал заполнился новыми, играющими более яркими и насыщенными красками. Просто красивой девушкой была та, которую звали Вероника. Теперь же это было совсем иное существо по имени Кирена. В ней детская непосредственность сменилась жестокостью. Скромность и простота ярким великолепием. В уголках рта залегла усмешка, а в глубине глаз поселилась тайна. От нее веяло мрачной решимостью и нечеловеческим притяжением. От нее веяло уверенностью и силой. Она была сама себе хозяйкой. И она могла подчинять. Такой как она нельзя было не подчиниться. Рядом с ней была особая атмосфера, поглощающая все вокруг себя, делавшая любого рядом с ней безликим, марионеткой в руках хозяйки.
   Кирена чувствовала это каждой клеточкой своего тела, своего нового совершенного тела. И она жаждала этого, и наслаждалась этим, не понимая, как осознание всего этого не приходило к ней раньше. Почему она пыталась убежать от этого, скрыться. Ведь это так великолепно.
  
   Когда она почувствовала всю силу своего нового перерожденного тела. Когда она поняла, что изменилась и это изменение безвозвратно. Что вся прошлая жизнь лишь сон, нудный и серый как старое черно-белое кино прошлого века. Когда осознала, что смогла подняться и воспарить над этим, стать выше всех, всего мира, она улыбнулась. Улыбка была улыбкой счастливого человека, очнувшегося от долго забытья, избавившегося от страшного кошмара, скинувшего с себя непосильную ношу. Она была улыбкой свободного человека. Но она уже не была человеком. Именно это и позволило ей увидеть новый мир. Иначе было нельзя. Иначе она навсегда бы погрязла в паутине обмана, заросла бы плесенью, позволила своему сознанию медленно угасать в усыхающем, теряющим красоту, молодость и свежесть теле. Но теперь все это было далеко. Она другая. Она обрела себя.
  
   I
   Все это пронеслось в ее сознании, когда она выглянула в окно и увидела город. Он стал другим вместе с ней. Он больше не таил в себе загадок и опасностей. У него больше не было души. Она знала, что главная его опасность и тайна она сама. И она же душа города, безликая днем и блистающая ночью. Увы, с этим приходилось мириться.
   Вероника увидела его. Он одиноко стоял в тени соседнего дома. Но теперь не было нужды напрягать зрение, она видела его прекрасно и также отчетливо как днем. Он ждал ее. Его глаз не было видно, но Вероника знала, что они обращены на нее. Выжидающий взгляд. Он пришел за ней, чтоб увести в свой мир. Чтобы рассказать то, что станет ее догмой. И знала, что пойдет за ним.
   Когда она подошла, он все также стоял у стены дома, прислонившись к шершавой каменной кладке плечом. И он смотрел на нее, не отрывая своих прекрасных полупрозрачных глаз. Вероника хотела утонуть в них и не всплывать. В другой жизни она боялась его, но этот взгляд и он сам волновали. Оба эти чувства переплелись в ней и давали особый острый привкус. Но теперь страх пропал. Она знала, кто он, знала, зачем он появился в ее жизни и чего хочет. Вероника не собиралась его разочаровывать, ибо тоже этого хотела. И сейчас она имела одно явное преимущество - была равной ему. Она была такой же. Он сделал ее такой, подобной себе. И возможно не ее одну. Но сейчас это не имело для нее значения.
   Она приблизилась к нему и замерла, когда между ними остался всего один шаг. Она, молча, смотрела на него. И в ее взгляде читалась уверенность и обожание. Да именно так. Он стал ее проводником в этот мир, ее крестителем на новую веру. И она поняла, что полюбила. И она поняла, что хочет его всего без остатка и навсегда. Теперь это было вполне осуществимо.
   Он подошел к своей женщине. В его руках сверкнула бордовым росчерком роза. Прекрасная и благоухающая. Точно такая же была в его третьем послании, ровно перед последним этапом превращения. Он провел острым шипом по пальцу и поднял руку вверх. На бархатные лепестки цветка полилась кровь. Ее запах заставил Веронику затрепетать. Ее ноздри стали раздуваться, а глаза не отрываясь, смотрели на застывшие, на бардовом цветке ярко-красные капельки. Рот мгновенно наполнился слюной, а два длинных белоснежных клыка вдвинулись из под верхней губы. Все это произошло само собой, Вероника была не в силах контролировать эти процессы во время голода. А она была голодна. Она не пролила еще ни капли крови, и это превращало ее в дикого и агрессивного зверя. Глаза сверкнули нечеловеческим блеском, возвещавшим о наивысшей степени голода. Он с силой впился в сознания, побуждая к действиям, погашая все иные чувства.
   Вампир провел розой по лицу девушки. Вероника закрыла глаза, наслаждаясь божественным запахом. Она запрокинула голову и облизала вмиг пересохшие губы и наткнулась языком на клыки. Она пришла в возбуждение, запах будоражил ее, отдаваясь эхом во всем теле. Вампир поднес цветок к губам девушки. Вероника слизнула кровь с лепестка и испытала болезненное наслаждение. Но этого было слишком мало. Это лишь еще сильнее пробудило ее звериные чувства, усилило голод. Вероника посмотрела на своего возлюбленного затуманенным взором.
   Он передал ей розу и, нежно взяв за руку, повел за собой. Вероника не знала, куда он ее ведет, но ей было все равно. Ее личность пропала, растворилась в волнах жажды. Сейчас она была просто голодным вампиром. И никем другим.
  
   Она не могла с точностью вспомнить все, что произошло после. Он привел ее в какое-то место со скудным освещением. Это был обычный дворик с детской площадкой и стайкой автомобилей перед домами. В это время суток он был совершенно пуст. Редкие окна горели в такой час. Но все это не застревало в сознании Вероники, она ничего не могла делать, не могла думать ни о чем кроме жажды. Перед ней лишь раз за разом всплывала прекрасная роза с каплями крови на благоухающих лепестках.
   Вампир оставил ее в проеме между домами и куда-то исчез. Но девушка даже не обратила на это внимания. Она просто стояла, слегка раскачиваясь на том месте, где ее оставили. Сознание кричало и приказывало пойти и найти того, кто утолит голод, избавит от мучений. Но сил на это не было. Вероника чувствовала это и страдала. Оно доставляло ей невыносимую боль. Только что она была полна сил и жизни в своем перерожденном теле. Она могла все. А вот сейчас она стояла из последних сил, разрываемая болью и сладким предвкушением одновременно. Она в мгновение превратилась в ничтожество. Сейчас ее можно было без труда убить.
   Вероника обессиленная опустилась на асфальт, заваленный банками, бутылками, бычками и прочим мусором - издержками городской жизни. Прямо на грязную оплеванную серую поверхность. Но это было такой мелочью. Ее качало в разные стороны, сверкающие глаза все больше и больше тонули в холодном мерцании. До ее расстроенного слуха донеслись какие-то посторонние звуки. Из последних сил она напряглась и различила возню и голос. Чей-то всхлипывающий и мерзкий голос. Но сосредоточиться на том, что именно он говорил, Вероника уже не могла.
   А потом она увидела своего возлюбленного. Он тащил по асфальту человека. Это был мужчина. Крупный и молодой. Прекрасная особь. Единственное, что его портило это громкий запах спиртного, впитавшийся в его тело, вырывающийся зловонными парами при каждом вдохе и выдохе, при каждой фразе.
   Вампир бросил свою ношу возле Вероники. Девушка подняла на него свои сверкающие глаза. И тут ее снова качнуло в сторону. Не произнеся ни звука, вампир подскочил к ругающемуся и пытавшемуся подняться мужчине. Когти на его правой руке мгновенно удлинились. Сорвав плащ и свитер с жертвы, он полоснул когтями по голой груди. Кровь брызнула в стороны, обдав горячим потоком ослабевшее тело Вероники. Девушка закрыла глаза, вдыхая знакомый, но еще не познанный до конца, запах. Ее клыки снова удлинились, оттянув губу. Ногти непроизвольно стали расти, превращаясь в мощное острое оружие. Дольше сдерживать позыв она не смогла. Вероника не знала, откуда в ее только что беспомощном теле появилась сила. Мужчина уже поднялся и стал аккуратно пятиться от двоих сумасшедших. Рана на груди была довольно глубокой, кровь продолжала обильно орошать асфальт. Вероника зарычала. Медленно приподнявшись, она замерла в позе больше напоминающей хищное животное перед прыжком.
   Мужчина увидел стальной блеск в глазах девушки, и остаток хмельного дурмана мгновенно выветрился из его головы. Он попытался убежать, но споткнулся и упал на спину. Встать он уже не успел. Сделав один гигантский прыжок, Вероника очутилась сверху и, ощерившись, впилась в кровоточащую рану на груди. Мужчина закричал. Он пытался скинуть сумасшедшую девушку, но это было ему не под силу. С каждой каплей Вероника становилась сильнее, былая мощь вновь вливалась в ее тело. Мужчина же сопротивлялся все более вяло, крики становились все тише. Хотя глотку он сорвал еще при первом возгласе. Окровавленное лицо девушки на секунду появилось перед затухающим взором мужчины. Его черты исказила гримаса ужаса. Половина лица была испачкана в крови, в его крови. Она улыбалась, и с клыков и подбородка на него капала кровь, его кровь. Сознание погасло, теперь уже навсегда.
   Вероника ударила когтями по шее человека, перерезав ему глотку. Новый поток крови обдал ее тело, оставив следы первой крови на одежде. Вероника откинулась назад и издала громкий крик. Поднявшись на ноги, она несколько секунд смотрела на тело. Повертев в руках так и не выпущенную из рук розу, равнодушно бросила ее на кусок остывающей плоти. Приблизилась к своему возлюбленному. В его глазах светилась удовлетворенность и усмешка. Он притянул Веронику к себе, и они слились в горячем поцелуе. Кровь жертвы оставила отпечаток и на нем. Но это лишь раззадорило его.
   - Скоро рассвет, - оторвавшись от подруги, медленно произнес вампир.
   Это было его первой фразой за все время.
  
   Он привел девушку в квартиру в центре города. В ней была всего одна большая комната, кладовая, кухня, ванна и туалет, но большая часть этих помещений выглядела необжитыми. В просторной комнате стоял гарнитур, состоящий из дивана и пары кресел и столика. Да в углу притаился мини-бар.
   Вампир повлек девушку на диван, где они повторили произошедшее в первую ночь знакомства. Вероника чувствовала себя на пике блаженства. Она была неистова и нежна, агрессивна и податлива. Это был самый лучший секс в ее жизни. Любовь, замешанная на крови и удовольствии. Ее полное сил тело требовало еще и еще. И лишь полностью удовлетворившись, Вероника откинулась на спину. Она была высушена неистовым чувством. Ей было сладко и хорошо. Любовь придавал новый прилив энергии, наполнял каждую клеточку тела силой.
   - С первой кровью тебя, - улыбнувшись, поздравил вампир.
   Вероника вернула улыбку. Она протянула руку и провела пальцами по волосам возлюбленного. Она чувствовала себя рядом с ним счастливой. И было не просто хорошо. Она хотела всегда быть с ним, чувствовать его присутствие, видеть его, смотреть в эти полупрозрачные глаза, касаться ледяной бледной кожи, быть его, принадлежать ему без остатка. Это была сумасшедшая головокружительная любовь. И Вероника познала ее. Это было болезненно приятным чувством, не дающим ни на секунду усомниться в своем существовании. Вероника знала, что редко кому удается его испытать. Такая любовь - это дар, который нужно беречь. И что испытавший такое чувство больше никогда не сможет никого полюбить. Для такой любви не существует замен. Но один вопрос все же хотел сорваться с язычка. И она решилась задать его.
   - Почему ты обратил меня?
   - Разве это не очевидно? Я влюбился в тебя с первого взгляда, - в полупрозрачных глазах вновь мелькнула усмешка.
   - Как же тебя зовут? - спросила Вероника, вновь откидываясь на подушку, - Ведь тогда ты не представился.
   - Тогда я назвал тебе свое старое имя. Так меня звали при жизни. Когда человек перерождается в вампира, он проходит обряд посвящения или перерождения и получает новое имя.
   - Так какое? - повторила свой вопрос Вероника.
   - Наргал, - медленно ответил вампир.
   - Странное имя, - задумчиво протянула Вероника, - А всем надо иметь такие дурацкие имена. Самому выбрать нельзя?
   - Нет. Какое носить имя, решает глава семьи.
   - Глава семьи? - эхом откликнулась Вероника, и в ее глазах зажегся интерес.
   - Обо всем я расскажу тебе завтра. А сейчас позволь проводить тебя в спальню, - Наргал встал и галантно подставил руку.
   - Изволю, - Вероника залилась счастливым смехом.
   В кладовой стоял гроб. Как это пошло и банально бы не звучало.
   - Гроб?!- Вероника была явно разочарована.
   Уж что-что, а этого старого пережитка или чьей-то дурацкой выдумки она никак не ожидала у него увидеть.
   - Истинные вампиры действительно предпочитают коротать светлое время суток в гробах. Такова она реальность. Писатели, творящие в жанре ужасов и мистики, не прогадали, упоминая гробы как любимое ложе кровопийц, - ответив на немой вопрос девушки, с пафосом произнес Наргал.
   Вероника нахмурилась. Парень, посмотрев на девушку, тут же расхохотался.
   - Я подготовился, - поймав удивленный взгляд, пояснил вампир.
   Вероника подошла к гробу и приподняла крышку. Он выглядел совсем не новым по ее мнению.
   - На самом деле мы вовсе не спим в гробах. Это все глупость и выдумка писателей, - пояснил Наргал, - Он стоит у меня просто так. Разыгрывать молоденьких доверчивых девочек.
   Вероника ничего не ответила, и решил не обращать внимания на этот дурацкий розыгрыш. Они прошли в спальню. Посреди комнаты стояла огромная кровать, так и манившая прилечь, ощутить гладкость ткани диванов и мягкость бесчисленного числа подушек. Кроме нее в комнате больше ничего не было. Окна были закрыты жалюзи, не пропускавшими света, поэтому в комнате царил мрак. Но таким существам как они свет вовсе не требовался.
   - До вечера, моя красавица, - Наргал поцеловал Веронике руку.
  
   Сон был странным. Скорее даже не сон, а что-то среднее между сном и явью. Она слышала зарождение ставшего ненавистным дня, могла ощущать запахи, слышать звуки, но все это было так далеко и как будто не с ней. Казалось столь отдаленным, что не верилось в их реальность. Хотя сама Вероника не могла бы сказать, что на самом деле реальность, а что только вымысел. Она не могла пошевелиться. Ее тело было полностью расслаблено. Это было приятное чувство, но в тоже время таило в себе много противоположных сторон. Веронике очень не понравилось, что она не могла свободно распоряжаться собой. Не могла покинуть свою вынужденную темницу, и вынуждена дожидаться заката, чтобы вновь стать сильной и могущественной. Именно такой она себе и казалась. Она могла управлять людьми, она могла любого из них уничтожить. Их жалкие никчемные жизни не имели для нее значения. Как при жизни она не обращала внимания на снующих под ногами букашек, так и сейчас после смерти или после перерождения она поняла всю ничтожность человеческого существования. Как приятно стать равной Богу. Стать бессмертной. Такие рассуждения роились в голове, когда она поняла, что впереди ожидает вечность, что та лежит у ее ног со всеми своими благами и всем своим великолепием. Это был воистину чудесный дар от любимого. И Вероника в полной мере собиралась им насладиться. Она любили. Ее любили. И впереди у них было много времени, чтобы отдаться своим чувствам. Превращаться из дикого зверя в пушистую любящую кошечку.
   Веронике хотелось огня, страсти, азарта, адреналина. Пустая скучная жизнь, что она вела раньше, была отвратительна. Веронике было жаль потерянного времени. Сил, потраченных в поисках мечты. Она искала свою искорку счастья, а она оказалась пустышкой. Как и у всех, но теперь только она знала об этом. Людишки будут и дальше продолжать гнаться за тем, чего нет, что никогда не подчиниться им. Чего нельзя достигнуть.
  
   Он разбудил ее после заката. Когда ночь, прекрасная ночь, вошла в свои права. Он не сказал ни слова, просто повел ее за собой. Вероника не запоминала дорогу. Просто шла. Куда-то вперед, поворот направо, поворот влево. Ее мысли путались. Так много хотелось сказать, о многом хотелось спросить. Но она не смела. Просто шла за своим проводником, за своим господином. За ним она готова была идти хоть на край света. Только с ним, только за ним.
   Многое открылось ей с перерождением, но этого слишком мало. Она не понимала всего того, что произошло. Не знала, что теперь будет и что должна делать. Но Вероника доверяла ему. Парню со странным именем. Парню, которому могло быть лет больше, чем всем самым выдающимся личностям в истории. Ей в принципе все это было не важно. Главное для нее, что он рядом и поддерживает ее. Тот огонь в ее, истосковавшейся взаперти душе, что он освободил, которому он дал вырваться, обрести себя. Остальное теряло смысл. Она доверяла ему. Прочее было неважно, второстепенно, лишь производной.
   Они остановились во тьме, созданной тенью дома, погрузившей их в свою родную ипостась. Ведь теперь тьма была их домом, их защитницей. Они стояли перед пустынной улицей. Здесь было пересечение двух дорог. Пустая улица лишь изредка освещалась редким светом проезжающей мимо машины. В любое другое время это место было бы заполнено людьми. Но не сейчас, когда ночная темнота опустилась. Когда поглотила дорогу, слегка припорошив ее легким невесомым туманом. Он окутал своим телом все пространство, жадно поглощая звуки и краски.
   Они стояли бок о бок и просто смотрели на пустынную улицу, не предпринимая никаких действий. Он ничего не говорил, не объяснял, зачем они здесь. А она не спрашивала, не смея нарушить благостную тишину. Знала, если он молчит, значит так нужно.
   Через некоторое время где-то сбоку она различила легкий шум. Его мог издавать человек или мусор, несущийся вперед под действием неумолимого ветра. Но туман стоял стеной, не смея или не желая даже колыхнуться. Словно саван он объял улицу своим объятием, давая возможность подкрасться незаметно, затаиться, исчезнуть, раствориться в его недрах. Он был благословением для таких как она и проклятием обычных людей.
   А потом она различила одинокую фигуру. Человек шел медленно, натужно переставляя ноги. Как все-таки слаба человеческая оболочка. Как легко заставить ее треснуть, порваться, или лопнуть. Нужно всего лишь приложить одно небольшое усилие. Но Вероника знала, что слабость не только в теле. Этим отравлен еще и дух. Человек слаб по своей природе. Слишком много времени уделяет жалости, самолюбовании, эгоизму, давая слабину. Он беспричинно опускает руки и не борется за свое место под солнцем, отдавая его более сильным, изворотливым и хитрым. Он раб собственных слабостей и страхов. Вероника вспоминала сущность человеческой натуры с отвращением. Ведь совсем недавно и она такой была. Безвинной маленькой и слабой овечкой. Она слушала все, что ей говорят, выполняла все, что скажут, ничего не ожидая и не требуя взамен. Такие не могли явить серьезную угрозу. Они не могли просчитать всю партию, видя лишь на несколько шагов вперед. А может, не хотели, ведь был и еще один серьезный порок человека, его враг, которого они пустили в свои сердца, позволили угнездиться в них - лень, нежелание. Что также являло собой серьезное препятствие.
   - Приготовься, - шепнул ей любимый.
   Вероника почувствовала томление и азарт. Она была хищником, замершим в предвкушении жертвы. Стояла в тени, ожидая, когда жертва окажется в поле видимости. Ожидая момента, когда можно будет совершить прыжок, поймать и насладиться страхом и ее плотью. Взять все, что она сможет предложить для утоления своей жажды.
   Но Веронике уже не нужны были команды. Знала, что справится сама. Ничто в этом мире уже не представляли для нее угрозы. Люди служили лишь пищей. Слабые никчемные твари, рабы. Мир носил их лишь для одной цели. И для какой именно, сейчас Вероника готова была показать.
   Клыки удлинились. Во рту образовалась вязкая слюна, заполнив собой все пространство и жаждав вырваться наружу. Вероника на несколько секунд прикрыла глаза, ее воображение уже рисовало сцены насилия, злости, голода. Она словно наяву видела, как впивается в тело, рвет его глотку, брызгающую горячей вкусной кровью. Вероника застонала от удовольствия и предвкушения. Она больше не могла сдерживать порыв. Она резко открыла блестящие глаза, в глубине которых поселилось злое серебро, несущее лишь смерть.
   Вероника глубоко вздохнула. Она поймала взгляд любимого, и ухмылка поселилась на ее лице. Он ждал. С нетерпением, граничащим с ее голодом. Он хотел увидеть, на что способна его девочка, достойна ли стать избранницей. И Вероника не собиралась разочаровывать.
   Из горла девушки вырвалось рычание. Низкое и приглушенное, одновременно предостерегающее и несущее смерть всему живому. Но этого было достаточно, чтобы мужчина, выбранный на роль жертвы, замер. Он остановился в десятке шагов от притаившейся смерти и стал испуганно озираться по сторонам. Но мир безмолвствовал. Вампир затаился, ожидая, когда жертва подойдет ближе. Наслаждаясь запахом страха и испугом в ее глазах. Вампиры очень тщеславны, они обожают нагонять страх на жертв и лишь потом убивают их, насладившись театральностью момента. Из них вышли бы неплохие актеры. Хотя странно слышать, что у таких тварей могут быть какие-то слабости, предпочтения, интересы.
   Человек приблизился еще на пару шагов. Он сделал их робко, неуверенно. В его памяти все еще жило рычание, раздавшееся из тени. Хмель выветрился из пустой головы, оставляя лишь тревожные мысли. Человек даже пожалел, что он больше не может окунуться в благостное неведение, что алкоголь выветрился вместе с покоем и пофигизмом. И теперь человек начал бояться. У него из головы никак не шел слышанный звук, а ночь вдруг стала его недругом, укрывающей в своей тьме врагов.
   Вероника больше не могла ждать. Вместе с тем она чувствовала возбуждение, овладевшее ее возлюбленным. Он не был голоден, но жаждал человека не меньше ее. Он хотел видеть, как она вцепиться в глотку, как разорвет ее, лишит жизни, умоется его кровью. Вероника задрожала, возбуждение овладело всем ее существом. Блестящие серебром глаза не отрываясь, смотрели на ничего не подозревающую жертву. Еще шаг, один, робкий и испуганный. Вероника потянула шею, провела по кругу, хрустнули позвонки.
   Человек вновь замер в нерешительности, уловив легкое движение и услышав хруст. Но было уже слишком поздно. Тень бросилась на него из тьмы, а он даже не успел заметить, когда началось движение. Лишь дикий крик успел вырваться из его горла, но тут же захлебнулся, ибо тварь перегрызла его и залила горячей красной жидкостью, щедро оросив асфальт. Человек уже был мертв, когда счастливая Вероника, издав гортанный крик, впилась в тело, в поисках крови.
   Она терзала тело до тех пор, пока не выпила его досуха. Лишь, когда кровь полностью исчезла из вен, она оторвалась и глазами поискала возлюбленного. Он стоял рядом, привалившись плечом к стене, и внимательно наблюдал за ней. Вероника, перемазанная кровью, улыбнулась. Зубы ярко сверкнули, давая резонанс ярко-красному цвету, залившему ее.
   Вероника сладко потянулась и, отбросив безжизненно болтавшуюся голову, встала. Медленно приблизилась к своему мужчине. Тот не сводил с нее глаз. Девушка обняла вампира за шею, а он притянул девичье податливое тело к себе и впился в губы горячим поцелуем. Вероника почувствовала ни с чем несравнимое удовольствие. Он слизывал кровь с ее лица, а она лишь постанывала в ответ, желая отдаться ему тут же рядом с трупом первой жертвы. Самостоятельной жертвы. Но Наргал уже оторвался от девушки и внимательно посмотрел на нее.
   Не задал ни единого вопроса, но Вероника знала, о чем он подумал. И также знала, что ответ на него совсем не требуется. И потому лишь, молча, улыбнулась, подтверждая мысли своего мужчины.
   - Ты великолепна! - прошептал Наргал и уткнулся ей в ухо окровавленным после поцелуя ртом.
   Вероника лишь улыбнулась. Она была по-настоящему счастлива. Знала, что будучи человеком, никогда не испытала бы подобного чувства. И потому не жалела, что скинула эту личину, скрывающую истинные желания, реальную свободу.
   - Тебе нужно домой. Пойдем, - нежно произнес он на ухо.
   - Зачем? Мне так хорошо тут с тобой, - воспротивилась Вероника.
   - Ты поймешь потом. А сейчас просто поверь мне.
   И Веронике ничего не оставалось, кроме как последовать за своим любимым.
  
   - Ты готова услышать страшную, леденящую лишь кровь, ибо души у тебя больше нет, историю? - Наргал развалился в кресле в той лениво-вальяжной позе, что заставляла желанию родиться в груди и, разрастаясь, опускаться ниже.
   Но Вероника сдерживала свои позывы, зная, что сейчас этому не время и не место. Вампир собирался поведать ей историю, которая расставит для нее все точки. Вероника жаждала своего вампира не меньше, чем услышать правду о том, кем она является и что теперь будет. Чем перерождение аукнется для нее, что принесет новая жизнь, и что требуется лично от нее, чтобы войти в нее.
   Сейчас Вероника была сыта и счастлива. Она смотрела с обожанием на любимого. Хотя даже не осознавала, как это комично смотрелось. Сильный могучий вампир, способный в одиночку справится с толпой людей, и перегрызть глотку одним движением челюсти, сидит и словно школьница, влюбившаяся первый раз, только-только начавшая постигать прелести любви, смотрела на сидевшего перед ней, парня преданно-умильным взглядом. Самому вампиру это, похоже, нравилось. Хотя он не переставал ухмыляться, глядя на девушку.
   - Да, любимый, я готова, - вложив в голос всю свою уверенность, ответила Вероника.
   - Хорошо. Ибо то, что я собираюсь тебе рассказать страшно, - Наргал посерьезнел.
   - Я готова, - повторила девушка, испугавшись, что тот сейчас передумает, и она так ничего и не узнает.
   - Для начала я хочу сказать, что бы ты забыла прошлую жизнь. Всех людей, с которыми общалась, которых знала, любила. Теперь люди для нас всего лишь пища. Иногда, если человек полезен, он может стать партнером, союзником, но он все же остается пищей. Девушка по имени Вероника умерла. Ее больше не существует. А вместе с ней умерло и все живое, что окружало ее, все чувства и страхи, что она испытывала. Зато в ту ночь, когда умерла девушка Вероника, родилось иное создание. Вампир. Красивый, сексуальный и чертовски голодный, - Наргал улыбнулся краешками губ, - И ночь стала его матерью, а луна повитухой. И проклял его день и весь мир. И принял его в лоно лунный свет, убаюкивая стрекотом цикад. И сказала жизнь: 'прощай', а ночь: 'привет'.
   Вампир замолчал. Вероника удивленно приподняла правую бровь, не понимая, к чему был весь этот спектакль. Но вопрос так и не прозвучал, а Наргал не счел нужным отвечать на немое удивление и просто продолжил свое повествование уже не в такой витиевато-завуалированной форме:
   - Помимо того, что я уже сказал, и что нужно непременно соблюдать, - на двух последних словах вампир сделал ударение, - Тебе нужно также быть осторожной и с другими людьми. Не светиться специально, не попадаться на глаза, особенно в ближайшее время, пока тебя будут искать. Охотиться необходимо в разных районах, чтобы не подобрались слишком близко. Следы необходимо заметать. Семья не любит, когда начинаются проблемы от безалаберности новичков. И строго за это карают. Могут запереть в темнице, отлучить от Семьи, лишить покровительства Старейшины, запретить обращения на всю жизнь, отмерить тебе определенное количество лет, а потом казнить, отдать в рабство или забрать в собственное владение. Как видишь вариантов масса, и выбор зависит от самого проступка, от степени его последствий и от настроения Старейшины, конечно. Но твоему смазливому личику вряд ли дадут пропасть.
   Наргал вновь улыбнулся, но на этот раз едко, что покоробило Веронику. Ей было неприятно это слышать, словно он сейчас уже выносил приговор или обвинял в чем-то. Но она знала, что должна это уяснить и более того должна неукоснительно соблюдать правила Семьи, в которой теперь находилась по воле своего любимого.
   - Семья?
   - Ну да, - Наргал передернул плечом, - Все наше сообщество называется Семья. Это название бытует уже с давних времен. Так заповедовали нам предки, когда еще не достигли того уровня, что мы. Те вампиры, которые были еще до наших старейшин. Но мы не стали ничего менять. Хотя лично мне кажется, что слово Семья более верно употреблять для обозначения одного рода, но никак не всего сообщества. Но, как и у всякой теории, у этой традиции есть и сторонники, и неприятели. И сторонников пока больше.
   Вероника, молча, внимала рассказу вампира. Она не вставляла никаких комментариев, не задавала вопросов. Слушала не только сам рассказ о жизни вампиров, и о существовании в их мире, также следила за тем, какие интонации он использует, говоря о тех или иных вещах, с каким выражением лица, какие при этом использует жесты. У нее начал складываться определенный портрет Наргала. Хоть Вероника пока многого не понимала и не знала к чему можно относиться хорошо, а к чему следует плохо, но это не мешало ей выделить качественные черты вампира. Достоинства она выделила уже давно, еще со времен, пока не прошла перерождения. Только тогда она этого еще не понимала. На недостатки Вероника пыталась не обращать внимания, потому что любимый.
   - Продолжай, - попросила девушка, когда пауза слишком затянулась.
   - Внутри Семьи вампиры делятся на роды и кланы. Их довольно много. Все потому, что какие-нибудь неудачники, обращенные пару лет назад, называют себя особенными и создают собственные кланы, откалываясь от своей рода и теряя тем самым поддержку. Не редки случаи, когда такой клан уничтожали люди, но бывало, что убивали и свои же.
   - Почему?
   - Потому что они оставались одни во всем мире. Что бы получить помощь Старейшин, клан или род должен сначала доказать, что заслуживает ее, заслуживает быть принятой в Семью, стать наравне с остальным, доказать полезность, заслужить право на самостоятельность. Но обычно когда они оказываются не под властью Старейшины или Князя, то начинают творить глупости. Считают, что им все позволено. И тогда текут реки человеческой крови, и это настораживает людей. И тогда Семья объявляет на этот клан или род охоту. В наших интересах найти их первыми и сделать так, чтобы их больше никто никогда не увидел.
   - Это понятно, - Вероника кивнула головой, - Расскажи мне про кланы.
   - Кланы определяют твое положение в нашем мире. Есть влиятельные кланы, есть ничтожные, есть кланы, которые тысячи лет выращивают вампиров-дипломатов и политиков для общения с людьми и налаживания с ними контактов. Есть кланы, которые выращивают убийц. И многие другие. Для новичка клан определяется по тому вампиру, который его укусил. То есть в данном случае мой клан - твой клан. Тебе повезло, я вхожу в семью Старейшины Семьи. Она занимает главенствующее место в иерархии.
   - И что означает быть в клане? У тебя есть какие-то обязанности?
   - Об этом позже. Для начала тебе нужно пройти полное обращение. Это является вхождением в Семью и в клан. После него ты получаешь новое имя и как бы очищаешься от своей прошлой жизни и становишься полноправным членом Семьи. У нас существуют свои правила. Помимо этого в каждом клане существует свой свод правил. Но это в основном касается специфических родов, таких например как клан инкубаторов. Для нас основных правил немного, но они существенны. Во-первых, не оставлять свидетелей, во-вторых, заметать следы. Уважать волю Старейшины клана и Семьи. В нашем случае это одно и то же лицо. Если ты хочешь кого-нибудь обратить, необходимо разрешение Старейшины. Но его получить не так просто. Убийства вампирами друг друга не считается преступление, если на него было испрошено дозволение. Ну, вот в принципе и все.
   - Все?! - на лице Вероники было большими буквами написано разочарование, - Но мне еще столько всего непонятно. Столько всего хочется спросить, узнать.
   - Малыш, - Наргал улыбнулся, - Поверь мне, это пока все, что тебе необходимо знать. Все остальное ты постигнешь в процессе. Первое, что тебя должно занимать так это твое перерождение. Ведь там ты увидишь много других вампиров. В основном конечно свиту Старейшины. Обращения новичков нынче не такое редкое явление, чтобы туда приходили толпы любопытствующих.
   - Вы часто обращаете людей?
   - Как сказать. Все зависит опять же от клана, в который ты попал. Кому-то обращения вообще запрещены. Кому-то положено определенное количество. У клана Старейшины и специализированных кланов неограниченное количество обращение, но использовать их можно лишь раз в несколько лет или раз в полгода, например.
   Наргал замолчал. Молчала и Вероника, помня его слова. Говорить им больше не хотелось. Девушка почувствовала, что в природе произошли изменения.
   - Скоро рассвет, - словно услышав ее мысли, сказал Наргал.
   - Я почувствовала это, - прошептала Вероника, закрыв глаза и вслушиваясь в свои ощущения.
  
   Следующие несколько дней были просто необыкновенными. Они гуляли по ночным улицам, охотились, разговаривали, занимались любовью, наслаждались друг другом. Наргал рассказывал Веронике о мире вампиров, об их взаимоотношениях внутри Семьи, кланов и родов между собой. Об их контактах со смертными. Вампиры заключали договора с людьми. Они получали защиту от местных властей и стражей порядка, документы и все, что необходимо для того, чтобы мир не знал о них. Взамен они инвестировали полезных людей, иногда оказывая различного рода услуги. Например, убийство конкурента. Помимо этого вампиры внедряли во власть обращенных и созданных для такой цели вампиров. Люди были жадными и наглыми созданиями, и это было защитой и гарантией от их произвола. Некоторых они обращали. Этим занимался сам Старейшина и его свита. Помимо этого свита Старейшины отслеживала тех людей, которые могли навредить им. Не тем сумасшедшим, которые на каждом углу кричали, что НЛО, ведьмы и вампиры существуют, и они захватывают наш мир изнутри. Нет, такие люди не могли быть серьезной угрозой.
   Существовали так же и охотники на вампиров. Для противостояния им и был в свое время создан клан убийц. Это были замкнутые по большей части, редко идущие на контакт вампиры. Особая каста. Их боялись и опасались другие кланы, но Старейшина держал их на контроле, каждого в отдельности. Ибо он непосредственно участвовал в выборе каждого претендента на роль убийцы в клане. В нем царили очень жесткие порядки. Рожденные вампиры принимались и обучались гораздо охотней. Но их было слишком мало и ими предпочитали не рисковать. Для формирования собственного войска Старейшина лично отбирал людей, которых обращали в вампиров и обучали ремеслу убийцы. Они использовались как пушечное мясо, для охраны важных объектов, для устранения опасных людей, для охоты за вампирами вне закона и прочих подобных дел. Людей, охотящихся на вампиров, пытались не убивать, если удавалось. Они делали из них вампиров. Вампиров клана убийц. Они были основным материалом для переплавки их в идеальных убийц, молчаливых, не смеющих ослушаться, не задающих вопросов. Многие из них раньше были охотниками. В этом была своего рода трагедия и насмешка судьбы. Но были и такие, кто, даже пройдя перерождение, не забывали своей сущности и продолжали убивать вампиров. На таких объявлялась охота. Их жестоко убивали.
   Переход из клана в клан в принципе возможен, но только при веских обстоятельствах. Проще получить разрешение на переход в специализированный клан. Но ты должен обладать качества этого рода, чтобы в него попасть. Например, если ты хочешь в клан убийц, ты должна быть великолепным бойцом, если в клан умников, то обладать высоким уровнем интеллекта.
   - В общем, я поняла, - подытожила Вероника, - у вас можно практически все, но на это необходимо разрешение Старейшины. А также, если нарушить закон, то лучшие ищейки Семьи, перевернуть землю, но тебя найдут, а затем самые беспощадные убийцы вывернут твое тело наизнанку.
   - Совершенно верно.
   - Думаю, я смогу ужиться в вашем мире, - девушка улыбнулась, словно хищник в предвкушении добычи.
  
   В один из вечеров, когда вампиры вернулись с удачной охоты и лежали на диване, Вероника спросила:
   - Ты мне все время говоришь, что обращение необходимая деталь перерождения. Заключительная. Но прошло уже столько времени после моего превращения, а я все еще ношу старое имя и не прошла обряда.
   - Тебе так не терпится войти в жизнь сообщества вампиров. Увидеть их наглые лживые лица?
   - Да, я хочу увидеть их наглые лживые лица. Мне очень нравится быть здесь с тобой, но мне так же интересно увидеть и другую сторону жизни бессмертных.
   - Хорошо. Я уже послал весточку Старейшине, что обращение закончено, и готов представить новообращенного вампира на окончательное перерождение. Так что в ближайшие пару тройку дней мы получим ответ, когда ты предстанешь перед главой Семьи. Довольна?
   - Да, - девушка улыбнулась и поцеловала любимого.
  
   Прошло несколько замечательных ночей и бессмысленных пустых дней. Вероника очень хотела поскорее притронуться к тайнам жизни вампиров и пройти перерождение, но она больше ни разу с тех пор не обмолвилась об этом. Верила Наргалу, что он отправил сообщение. А значит, дальше от него ничего не зависит. Когда Старейшина решит, тогда это и произойдет. Когда придет время, они получит сообщение. Вероника не сомневалась в этом. Не сомневалась также и в том, что Наргал хочет, чтобы она вошла в его мир. Конечно, он не хотел ее ни с кем делить. Это понятно. Такую как она многие захотят увести. Став вампиром, Вероника знала, что она представляет собой лакомый кусочек. Она было чудо как хороша. Особенно, когда глаза сияли после сытного ужина. Но помимо этого у нее было много прекрасных достоинств. Холодный и трезвый ум и отличное охотничье чутье. Она обнаружила его сразу же после перерождения. И лишь позже заметила, что у ее партнера ничего подобного нет. Лишь она обладала им. Вскоре ей перестало импонировать впиваться в глотки испуганных беззащитных жертв. Ей нравилось охотиться, когда жертва могла оказать сопротивление. Наргал по началу возражал, находя это бессмысленным. Но потом и он втянулся, и они начали охотиться вместе. По настоящему охотиться, выслеживая добычу, загоняя ее в ловушку. И лишь после этого убивали, наслаждаясь плотью жертвы, после того, как давали ей шанс. Точнее вялый призрак возможности выжить и выбраться из переделки. Но об этом знали только они с Наргалом. И тем приятней был финал, кровавый и фееричный, заставлявший все ее чувства обостряться.
   В этот раз все получилось гораздо лучше. Они гнали парочку. Девушку и парня. Оба были так восхитительно молоды, что их запах заставлял ноздри трепетать от вожделения. Они погнали их к старой речной бухте. Девушка выбилась из сил раньше и упала еще по дороге, где Наргал и подхватил ее. Но Веронике было этого мало. Она погнала парня дальше.
   Он был настигнут в лодке. Хотел нырнуть в воду и спастись, уплыв, прочь, но не успел. Перед смертельным укусом Вероника посетовала, как обмельчали парни, даже руку не протянут оказавшейся в беде девушке.
   - Я никогда не делал так прежде, - признался Наргал, оказываясь в лодке рядом с девушкой.
   Его лицо было темно от побуревшей и засохшей крови жертвы.
   - Я тоже, - Вероника швырнула тело в воду и пошла прочь.
  
   Вероника почувствовала, что что-то не так, едва подойдя к дверям квартиры. Она остановилась как вкопанная и стала втягивать воздух, но не как собака-ищейка. Для нее она была слишком хороша. Скорее как хищник, почувствовавший угрозу.
   - Что случилось, - Наргал в отличие от подруги ничего не заметил.
   - В квартире кто-то есть, - одними губами прошептала Вероника.
   Вампир тут же напрягся. Он даже не стал уточнять, уверена ли девушка в своих чувствах. Он доверял ей. И потому в квартиру вошел очень осторожно, жестом попросив Веронику подождать в подъезде. Но девушка не хотела ничего пропускать и потому направилась следом за любимым.
   Она задержалась в открытых дверях, еще раз втягивая воздух. Ошибки быть не могло. В их жилище кто-то был. И это не человек. В комнате послышалась возня. Вероника стремглав бросилась вперед, но от увиденного ее запал угас. Ее возлюбленный распластался на полу, а над ним стояла симпатичная блондинка с прической какие поголовно носили девчонки лет десять назад. Коротко остриженная сзади голова по бокам была обрамлена идущими каскадом прядями, заканчивающимися у подбородка.
   - Наргал все тот же. Старый ни на что не годный увалень, - усмехнулась блондинка, садясь в кресло.
   По всей видимости, именно там ее застал приход хозяев. На столе стояла открытая бутылка вина в окружении трех бокалов и маленький портсигар. Блондинка взяла наполненный до половины бокал и, подняв его в знак приветствия, сделала маленький глоток.
   Наргал между тем поднялся и отряхнул одежду. Сев с самым независимым видом он с вызовом посмотрел на гостью.
   - А ты тоже все та же, независимая сильная женщина, - сказал, словно выплюнул Наргал.
   - Нет, мой милый, не женщина, вампир, - поправила его гостья, словно непоседливого ребенка, сверкнув белыми зубками.
   В этот момент можно было без труда заметить, что глазные зубы у нее довольно длинные. Их можно было назвать не иначе как клыками.
   Вероника же все это время стояла в дверях комнаты, настороженно переводя взгляд с одного вампира на другого.
   - Проходи, дорогая, не стесняйся, - гостья повернулась к ней и сделала приглашающий жест.
   Но Вероника проигнорировала его, посмотрев на Наргала.
   - Проходи, не обращай на нее внимания.
   Вероника медленно прошла мимо кресла, в котором восседала таинственная блондинка и села рядом с Наргалом.
   Несколько долгих секунд незнакомка рассматривала ее из под полуопущенных ресниц. Вероника почувствовала себя под этим взглядом очень неуютно. Словно она была товаром, к которому присматривались, с явным намерением выявить какой-нибудь не бросающийся в глаза дефект.
   - Может, представишь меня своей подруге, - блондинка оторвала от Вероники свой цепкий скользкий взгляд и вновь отпила из бокала.
   Веронике не понравился ее голос. Он был надменным и в тоже время скучающим. Словно блондинка выполняла, какую-то заезженную и приевшуюся ей роль.
   - Знакомьтесь девочки. Это моя подруга. В прошлой жизни Вероника, пока просто вампир, - шутливо агрессивным тоном сказал Наргал и указал на гостью, - А это Белладонна. Как ты уже поняла и почуяла, вампир. И она наверняка нам что-то принесла от Старейшины. Правда, милая?
   - Нет, не милая, - Белладонна погрозила ему пальцем, - Да, ты прав. Но сначала давайте разрядим обстановку. Я вижу, что твоя подруга мне совсем не рада.
   Белладонна вновь посмотрела на девушку, а в ее глазах мелькнула снисходительная усмешка.
   Но Веронике уже осточертела эта белобрысая мымра, поэтому она решила, что пора все брать в свои руки. Наргал не запрещал незваной гостье проявлять такое к ней отношение.
   - Белладонна, - вернув блондинке снисходительную усмешку, Вероника втянула носом воздух, - Теперь я знаю, как ты пахнешь и больше не перепутаю твой запах ни с чьим другим.
   - Следопыт?! - брови Белладонны поползли вверх.
   Впервые за вечер на ее лице мелькнуло нечто новое кроме пренебрежения. Она вопросительно посмотрела на Наргала. Но тот лишь недоуменно пожал плечами, воздержавшись от комментариев.
   - А это интересно, - теперь улыбка вампирши была не столь эгоистично-равнодушной,- моего отца это заинтересует.
   - Даже не мечтай, милая, - осадил ее Наргал, - Эта девочка моя! Моя поняла.
   - Осади, - Белладонна неожиданно разозлилась, - если ей заинтересуются, то ты уже ничего не сможешь сделать. А если она следопыт, то так оно и будет.
   В голосе гостьи проскользнули злые нотки. Но она тут же взяла себя в руки и обратилась к Веронике уже почти ласковым голосом:
   - Девочка, взрослым надо поговорить. Подожди, пожалуйста, в другой комнате.
   Слово пожалуйста, как показалось Веронике, далось ей с трудом. Но она безропотно выполнила просьбу. И не потому что так захотела неприятная всем своим видом и существом гостья по имени Белладонна, а потому что ей самой захотелось уйти отсюда.
   Ночь уже подходила к концу. Властвовать ей оставалось совсем недолго, прежде чем ее окончательно прогонит рассвет. Вероника вышла на улицу, покинув ставшей негостеприимной квартиру.
   'Пусть сами разбираются', - решила девушка.
   Она вышла во двор и направилась к старым скрипучим качелям. Это было что-то из прошлой жизни. Еще, будучи маленькой девочкой, Вероника обожала качаться на качелях. Она могла провести на них целый день, и ей ничуточки не было плохо. Но это было так давно. Целых две жизни назад. И сейчас Веронику неожиданно одолела ностальгия по прошлой жизни. Она подошла к качелям и сначала просто пару раз толкнула их. Но потом, поддавшись порыву села и стала раскачиваться. Все сильнее и сильнее. И вот уже ветер трепал ее распущенные непослушные волосы, унося далеко в детство, к забытым воспоминаниям.
   Вероника не знала, сколько прошло времени. Она парила в небесах, отдаваясь ледяному ветру, вспоминая и вспоминая. Но сейчас она вновь вернулась на землю и вместе с тем вернулось осознание, кто она есть.
   Немного с грустью, но больше с облегчением она покинула качели и направилась обратно в квартиру своего возлюбленного. Она не доверяла гостье, назвавшейся Белладонной. Она ей не нравилась. Слишком самоуверенна, слишком надменна. Но подобное чувство испытывала сама Вероника по отношению к смертным. Именно чувство превосходства и осознания своей силы заставляло ее кривиться в усмешке, когда она загоняла свою очередную жертву. Не это же чувство владело и Белладонной. Ей, вампиру со стажем не было дела до молоденькой новообращенной. Ни до нее, ни до кого-либо другого. Они молокососы по сравнению с ней. И это было правдой.
   Из комнаты доносились приглушенные голоса. Но, не смотря на казавшуюся относительной тишину, Вероника поняла, что они спорили. И она знала из-за кого.
   Девушка вошла в комнату. Как это описывается в романах, все разговоры при ее появлении сразу смолкли.
   - Хорошо, что ты пришла, - Белладонна выглядела немного раздраженной, из чего Вероника заключила, что она пылает от ярости, - Мы как раз закончили. Не хотелось бы здесь больше задерживаться.
   - Ну, так давай, выполняя свою миссию, и проваливай, - Наргал злобно оскалил клыки.
   Белладонна никак не ответила на этот выпад, лишь оскалила клыки в ответ.
   'Ей богу как два злобных волка, меряющихся клыками', - удивленно подумала Вероника.
   Она села на свое прежнее место подле Наргала и стала ждать продолжения.
   - Меня послал Старейшина, - пересилив себя, уже спокойным голосом начала Белладонна, - Он получил послание Наргала о новом обращенном. Я принесла от него письмо, где указана вся информация, касающаяся предстоящего окончательного перерождения.
   Блондинка извлекала из непонятно как оказавшейся у нее в руках сумочки конверт и передала его Веронике.
   - Так, свою часть я выполнила, за сим прошу прощения, но мне пора, - Белладонна дежурно улыбнулась и, не сказав больше ни слова, пошла к выходу.
   Вероника задумчиво рассматривала конверт. Он не представлял из себя ничего особо интересного. Обычная бумага, но скреплен он был восковой печатью и подписан кровью.
   - Вампиры не признают чернил? - с усмешкой спросила Вероника.
   - Признают. Все, кроме Старейшины, - Наргал перестал нервничать.
   Он подошел к столу и тут же налил полный стакан вина, так предусмотрительно и почтительно оставленного гостьей. Вероника четко почувствовала уход Белладонны. Ее запах, и ее присутствие теснились внутри комнаты и тянулись шлейфом еще несколько метров от дома, но потом исчезли. Вампир покинул территорию, и девушка больше не могла чувствовать ее.
   - Вы ведь знакомы? - Вероника задала вопрос, на который и так знала ответ.
   - Да, - раздражение с новой силой прорвалось из вампира, - А это имеет значение?
   - Почему это так для тебя неприятно? - Вероника словно не замечала настроения любимого, - Что у вас с ней произошло?
   - Ты уверена, что хочешь это знать?
   - Иначе я не задавала бы тебе этот вопрос.
   - Хорошо. Белладонна - дочь Старейшины. Ей почти столько же лет, сколько и ему. И она...Она меня обратила. Ты довольна?
   - И что же в этом такого секретного? - девушка подняла удивленный взгляд на вампира.
   - Я думал, что тебе будет это неприятно знать, - впервые за все время, что Вероника провела с Наргалом, он проявлял какие-либо иные чувства кроме усмешки, похоти и наслаждения.
   - Отнюдь. Ведь благодаря Белладонне мы входим с тобой в клан Старейшины. И именно благодаря ей мы входим в Семью. Ведь если бы не она, ты бы гнил на каком-нибудь кладбище уже много столетий, а я так и дожила бы свою жизнь глупой дурочкой, утратив свою красоту, весь свой блеск.
   - Порой ты удивляешь меня, - вырвалось у Наргала.
   Он бросил на девушку удивленный взгляд и стремительно вышел из комнаты.
   Но Веронике было уже все равно. Она вновь обратила внимание на конверт, который до сих пор сжимала в руках. Подняла его повыше и втянула носом воздух. И тут же уловила уже знакомый запах вампира по имени Белладонна. И еще один чужой. Всего их было два. В остальном конверт пах так, как и должно пахнуть конверту. В основном бумагой и клеем.
   Девушка еще несколько секунд наслаждалась смесью ароматов, запоминая получше запах неизвестного, как она успела догадаться самого Старейшины. Это могло помочь ей удивить его, как и Белладонну. Хотя дочь наверняка уже поговорит с ним к тому времени и расскажет о своих наблюдениях и полученных знаниях.
   Блондинка была очень красива. Она выглядела всего лет на пять-семь старше самой Вероники. Но была просто великолепна. Вероника даже с некоторой завистью отметила это. Но Белладонна была старше, и это был факт. А значит она сильнее и мудрее. И тем более она была дочерью Старейшины. Вероника не была настроена кровожадно. Скорее ей было интересно пообщаться с таким взрослым вампиром. И ей было абсолютно наплевать, что у Наргала и Белладонны было в прошлом. Сейчас он принадлежал ей.
   'Интересно, сколько же ей лет'.
   Наргал никуда не водил ее. Он вскользь несколько раз упоминал после чреды расспросов девушки о том, что вампиры часто собираются своими компаниями. Устраиваются и званые вечера, и маскарады и даже балы. Но он никуда не ходил и не выводил свою подругу.
   Вероника вскрыла конверт. С ее острыми коготками это не составило особой проблемы. Внутри был такой же обычный лист бумаги. И на нем значилось всего несколько строк все также написанных кровью.
   'Привычки - забава страждущих', - всплыло в ее голове, но вот откуда она уже не могла вспомнить.
   'Три после полной луны', - значилось в послании и место встречи.
   Вот и все. Ни подписи, ни пожелания долгой и счастливой жизни. Вероника рассмеялась глупости подобных мыслей. Она кинула конверт на столик. Он лег аккурат между двумя бокалами, недопитым Белладонной и ее нетронутым. Девушка не отказала себе в удовольствии и налила немного вина, принесенного гостьей. Если оно предназначалось им, то в этом она не видела ничего зазорного. Напиток был восхитительным. Легкое, чуть кружащее голову, оно было полно тайных смыслов, и несло в себе некую загадку. Но это все могло быть и не так. Вино не несло в себе никакой информации, оно лишь давало выход определенному настроению.
   Вероника откинулась на спинку дивана, наслаждаясь вином. Она чувствовала себя странно. Со времени превращения она не вкушала ничего кроме человеческой крови, которая была необходима ей для продления собственной жизни раз в три-четыре дня. Но она не утратила способность чувствовать вкус вина.
   Из комнаты вышел Наргал. Он был смурен, но уже спокоен. Вероника почувствовала, что хочет поговорить с ней. И готова была выслушать его. У нее было много вопросов. Слишком много неаккуратных слов уронила Белладонна в ее присутствии, чтобы распалить интерес. Но сначала она хотела выслушать возлюбленного.
   - Скоро рассвет, пора спать, - это было для нее неожиданным.
   Девушка приготовилась к беседе, в которой хотела выяснить для себя много интересного. Но вампир, похоже, думал по-другому. И сегодня Вероника решила подчиниться ему. Но только сегодня.
   'Вопросы могут подождать и до завтра', - решила девушка, отправляясь в спальню вслед за возлюбленным.
  
   Они молчали. И проснувшись, и собираясь на прогулку, и когда шли по ночным улицам города. Они молчали. И молчание это было задумчивым. Они шли рука в руке и думали каждый о своем. Может о несправедливости мира, может о бесполезности дня, может о внеземных цивилизациях, а может друг о друге и о будущем, которое было им уготовано.
   Вампиры тоже умели думать, мечтать и разочаровываться. Они тоже могли испытывать радость и боль, угнетение и подавленность, удовольствие и счастье. Этим они были сродни человеку, в чем не хотели признаваться даже самим себе. Они считали себя высшими существами, считали себя совершенными. Но они были слишком похожи на людей. И какой к черту имела смысл вечная жизнь, если сердце трещит по швам. Если хочется выть от разрывающей пополам боли. Может, у вампиров все же была душа, которая и отвечала за эти чувства. Но ответ на этот вопрос всегда останется риторическим, как например, есть ли Бог.
   Вампиры были не одинаковы. Некоторые продолжали чувствовать после перерождения, оставляя в себе частичку человеческого. А некоторые отказывались от этого, превращая себя в животных, холодных и безжалостных. Некоторые могли сохранить эту частичку, пронеся ее сквозь столетия своей жизни. А некоторые не могли прожить с ними и сотню лет. Либо чужая жестокость, либо боль собственных чувств заставляет отказаться от них. Отделиться от них. Или отделаться. Кому как больше нравится.
   Но есть нечто большое, что живет внутри вампира, что в любых случаях оказывается сильнее чувств. Это голод. Тупой всепоглощающий, он накрывает вампира с головой, унося его в мир болезненных фантазий, обещая рай с каждой пролитой каплей крови. Рай относительный. У вампиров не существует ни рая, ни ада. После распада, они просто исчезают. Но остается долгая память. Ведь помнящие живут не годами, а столетиями и немногие тысячелетиями. Это скорее как метафора, обещание избавления от боли и наполнение каждой мертвой клеточки вампира силой.
   Но это тяжелая ноша нести груз воспоминаний, обид и разочарований сквозь время, которое не имеет конца. Пытаться остаться тем, кем ты хочешь быть. Смотреть, как рушатся империи, как гибнут люди и цивилизации. Как сами люди рушат свои судьбы и государства. Как образ смерти все больше и больше обретает человеческие черты. Варварство и цинизм владеет людьми на разных стадиях развития. И даже самые гениальные люди порой склонны к этим постыдным вещам. Хотя, многие не считают их постыдными. Цинизм уже давно провозглашен новой реалией жизни, заменившей мечту и надежду, веру и правду.
   'Я не циник, я реалист', - очень часто произносят уста людей. Это может сказать и военный и дипломат, врач и политик, учительница и любой, кого так научат. Но будет ли это правдой. И что эта правда им принесет.
  
   Веронике было одиноко. Несмотря на то, что Наргал шел рядом с ней, она ощущала себя одинокой. Сегодня они не охотились, а изображали из себя обычную пару, любящую гулять допоздна. Время только-только перевалило за одиннадцать. Впереди была вся ночь. Но сегодня Вероника не ощущала, ни прилива положительных эмоций, ни удовольствия. Ей было очень скучно. Она неожиданно поняла, что соскучилась по дождю. Желание, чтобы сейчас пошел дождь, было очень сильным. Легкий и ласковый, нежный и добрый. Девушка вспомнила свою мать. И загрустила с новой силой. Она ощутила тихую тоску в области сердца. Там, где не предполагала ничего более ощущать. Но обращение прошло так недавно, что, возможно, это просто были отголоски или ее собственные мысли. Так, как болит и чешется отрезанная рука. Сегодня для нее был день ностальгии. Вероника скучала, но знала, что никогда не сможет придти к матери, обнять ее, прижаться к ней и прошептать:
   'Мама, не волнуйся, я дома и со мной все хорошо'.
   Она изменилась, стала иной. Она превратилась в вампира и между ней и миром смертных теперь навсегда пролегла черта. Да, она могла обратить мать, отца, Макса, всех родных и друзей. Но в таких масштабах это было запрещено. К тому же она новообращенная. А им запрещены обращения первые сто лет. Но никто из ее прошлой жизни столько не проживет. А если кому это и удастся, на кого они будут похожи. Дряхлые столетние старики и старухи, выжившие из ума маразматики. Зачем миру вампиров такие особи. Они лишь будут вызывать смех, или создавать проблемы. А с проблемами здесь не церемонятся. Их искореняют быстро и жестко.
   Вероника очень надеялась, что со временем это все пройдет, что чем дальше она будет от дня обращения, тем меньше будет ее связь с человеческой жизнью и воспоминаниями. Ведь это первый кирпичик в тягостную жизнь вампира.
   За все надо платить. За бессмертие надо платить. За неуязвимость надо платить. За силу надо платить. За власть над смертными надо платить. Душа, чувства, память, родные, жизнь и день - такова была цена.
   Но Вероника уже была вампиром, и это было не изменить. Скоро она пройдет обращение, получит новое имя и доступ в мир вампиров. Станет там своей. Обретет новую семью. И даже если бы шанс вернуться и снова стать человеком существовал, Вероника знала наверняка, что не стала бы этого делать. По крайней мере, сейчас. Возможно через сотню или тысячу лет, если ей зададут этот же вопрос, ответ будет совсем иным. Но не сегодня. Та сила, власть и могущество, которые она уже вкусила, изменили ее. Она пролила человеческую кровь, ощутила ее вкус на своих губах. И от этого никогда не отделаться, не забыть, как страшный сон, это срослось с ней. Сделало особенной и такой отличной от людей. Она теперь не с ними, а над всем родом человеческим, существование которого наконец-то обрело в ее глазах смысл. И он был неутешителен.
  
   Они также молча вернулись домой. Ни слова не говоря, Наргал развалился на диване. Как только Вероника вошла в комнату, сразу же уловил аромат вчерашней гостьи. И хоть прошло чуть меньше суток, он все еще стоял в воздухе. Для полного исчезновения запаха нужно гораздо больше времени.
   Вероника протянула возлюбленному врученный ей блондинкой конверт.
   - Я уже видел, - отмахнулся вампир, - Сегодня, пока ты еще спала.
   Вероника даже не стала удивляться или возмущаться по этому поводу.
   - И что же это значит. Когда перерождение? - тихо спросила она.
   - Все же просто, - поморщился Наргал, - Три после полной луны, значит на третий день после полнолуния.
   - А время?
   - Время у них всегда стандартно, но также угадывается из послания. Три после наступления темноты.
   - Да уж угадывается, - хмыкнула Вероника.
   Напряжение, возникшее между ними еще вчера, постепенно спадало. Но девушка не решалась задавать вопросы на счет вчерашнего, главным образом продолжать расспросы про Белладонну. Все и так было понятно. Если бы хотел, Наргал уже давно бы ей все рассказал. Да и самой Веронике это было не так уж важно. Главное, что он был рядом с ней, а не с Белладонной. И это говорило о многом.
   Вероника нежно поцеловала вампира. Так как могла поцеловать только любящая женщина своего мужчину.
   - Как хорошо, что у меня есть ты, - прошептала Вероника.
   - Хотелось бы, чтобы ты не забывала об этом, - серьезно произнес вампир.
   Вероника внимательно посмотрела ему глаза и поняла, что он всерьез обеспокоен. Видимо это было связано с тем, о чем они вчера говорили с гостьей.
   - Я и не забываю. А тебе стоит начать мне доверять, - серьезно сказала девушка, надеясь, что в этом вопросе они наконец-то поставят точку.
   - Знаешь, о чем я думаю? - Наргал хитро прищурился.
   - Даже не представляю, - в тон ему ответила Вероника.
   - Через неделю ты идешь на свое перерождение и тебе просто необходимо самое шикарное платье.
   - Ты чертовски прав, - девушка весело засмеялась, - Но я даже не представляю, где его достать.
   - Положись на меня, милая. Для тебя я сделаю и не такое.
   Наргал взял ее за руку и повел прочь из квартиры.
  
   Она почувствовала себя такой счастливой, что вся ностальгия растворилась без остатка.
   Вероника улыбалась. Она шла за своим любимым. Между ними наконец-то был мир и через неделю она должна пройти перерождение. Жизнь налаживалась. А недавние воспоминания, ее проявленная слабость стала вызывать лишь смех и недовольство. Прошлое растворилось в сознании, став сначала смазанными пятном, а потом, почернев, словно сгорело в пламени страсти вампира, вновь проснувшегося в ней.
   Наргал остановился перед витриной какого-то бутика. За стеклом стояли манекены, судя по выпуклостям и одежде, которую они демонстрировали, манекены женские. По правилам в витрине обычно выставлялся самый покупаемый товар. И потому на манекенах красовались просто потрясающие платья.
   Наргал подошел к двери и нажал на нее плечом. Не сильно, чтобы не сорвать с петель. Но тех усилий, что он приложил, вполне хватило, чтобы замок был вырван с мясом.
   - Сейчас сигнализация сработает, - Вероника хотела, было потащить вампира прочь.
   - Не беспокойся. Я об этом позаботился, - хищно улыбнулся вампир.
   Они вошли в магазин. Он представлял собой одну большую комнату и был словно содран с обложек заграничных журналов. Повсюду стояли вешалки, а рядом с ними белые диваны и маленькие столики. Вероника словно очутилась в иностранном дорогом магазине.
   - Вот это да, - девушка подошла к ближайшей вешалке и провела рукой по нарядам.
   Здесь было такое обилие дорогих тканей всех цветов и оттенков любого фасона и стиля, что Веронике захотелось зарыться во все это великолепие и пересмотреть каждую вещь, померить, продефилировать по залу.
   Здесь были вечерние и коктельные платья, летние легкие сарафаны, деловые костюмы и масса аксессуаров к нарядам. В стенах были небольшие углубления, где были разложены шарфики, очки, пояски, сумочки и перчатки. Под ними у самых стен стояли стеклянные витрины, где на бархатных подушках лежали прелестные дорогие украшения. Некоторые экземпляры изысканной бижутерии могли бы сравниться по ценам с золотыми украшениями.
   - Нравится? - спросил вампир.
   Он осматривался так, словно оказался в обычном ничем не примечательном месте. Мальчикам никогда не понять девочек.
   - Ты еще спрашиваешь, - Вероника перебегала от одной вешалке к другой и внимательно просматривала представленный товар.
   - Ну, тогда давай что-нибудь 'купим', - с улыбкой предложил он.
   Первым взгляд Вероники упал на прекрасное шелковое платье темно-синего цвета. Это было простое приталенное платье длиной до щиколоток. Но оно сразу притянуло ее взгляд. Вероника тут же схватила находку и побежала мерить. В довесок к нему она выбрала маленький клатч из похожей ткани и тоненький черный поясок без пряжки. Выйдя из примерочной, она прошлась перед вампиром, демонстрируя подобранный наряд.
   - Неплохо. Очень даже неплохо, - оценил Наргал, - Но ты в нем слишком красива, чтобы кто-то еще тебя видел.
   - Тогда мне придется надеть мешок из под картошки, а на голову авоську, - слегка обиженно произнесла Вероника.
   - Уверен, что даже в этом ты будешь смотреться лучше всех. Но так уж и быть, я не буду заставлять тебя это надеть. Ты выбрала?
   - Смеешься. Здесь еще столько прекрасных нарядов, которые мне хочется надеть, - Вероника снова побежала назад к вешалкам.
   Темно-синее платье она аккуратно свернула и положила в сторонку. Туда же она положила и выбранные аксессуары.
   Следующим стало платье с пышной юбкой, из под которой кокетливо выглядывало легкое белое кружево, цвета темного вина. Для него девушка подобрала пару красных перчаток, массивный золотой кулон и сумочку на пояс.
   - Браво, - Наргал поаплодировал, - У тебя великолепное чувство стиля. Но первый вариант мне понравился гораздо больше.
   Вероника согласилась с ним. Она была великолепна в этом платье, похожая на игривого заводного чертенка. Но в синем наряде она выглядела как взрослая серьезная женщина. К такой нельзя было просто подойти и сказать привет. К такой даме хотелось приблизиться только в костюме и перед приветствием галантно поцеловать ей ручку.
   Третий комплект, который она решила продемонстрировать Наргалу, был последним, что она присмотрела для себя и главным образом на вечер перерождения. Здесь конечно было много великолепных и достойных платьев. Но Вероника хотела выглядеть по-особенному. Экзотично, но не экстравагантно, потрясающе, но не вызывающей, мило и скромно, но в тоже время запоминающейся.
   Оно висело в стороне от других на отдельной вешалке. Это было бальное платье белоснежного цвета с вышитыми на юбке и с правой стороны лифа цветами кремового цвета. Верхняя юбка была из прозрачной струящейся ткани и на несколько сантиметров длиннее, чем нижняя. Бретельки этого платья спадали на плечи двумя маленькими воздушными облачками. Для него Вероника выбрала белый шарфик, который кинула себе на локти и пустила сзади. На груди ее поблескивал массивный черно-белый кулон, очень гармонично вписывающийся в образ.
   - Да, - Наргал поднял девушку на руки, - Ты пойдешь в этом или не пойдешь совсем.
   Вероника лишь скромно улыбнулась. Белое платье последовало в пакет, приготовленный предусмотрительным Наргалом, к остальным двум нарядам.
   - Мы закончили покупки? - спросил вампир.
   - Подожди, я хочу еще пробежаться. Может, что-нибудь еще привлечет внимание. Уже просто так.
   Вероника не собиралась наглеть и сгребать все, что только подвернется ей под руку. Зачем брать больше, чем нужно. Она была очень избирательна и всегда внимательно следила за тем, что носит. Поэтому все подряд она не скупала никогда. Порой она могла месяцами искать то, что ей нужно.
   'Я думаю, магазин не обеднеет, если я позаимствую у них еще парочку нарядов'.
   В итоге в пакет отправилось лимонно-желтое платье, больше конечно напоминавшее ночную рубашку. Следом за ним огненно-красное короткое платье без рукавов и довершил все, кое-как умещенный в пакет черный деловой костюм.
   - На всякий случай, - с улыбкой ответила Вероника на немой вопрос любимого, - У каждой девушки всегда должен быть хотя бы один деловой костюм в шкафу.
   Вампир не стал возражать против выбора девушки, и они покинули магазин. Вероника была просто счастлива. Все-таки шопинговая терапия существует, и она творит чудеса. Она вспоминала, как примеряла прекрасные наряды, и уже представляла, какой фурор произведет через неделю, явившись в этом прекрасном белом платье. У Наргала был веский повод для ревности.
   Ей понравилось ходить по магазинам. Можно брать все, что захочешь. Никаких очередей, никаких людей. Тихо и спокойно. Но злоупотреблять этим не стоило. Наргал предупредил об этом сразу после выхода из магазина. Люди будут искать похитителей. И если совершать такие вылазки слишком часто, можно рано или поздно попасться, что приведет к череде нежелательных убийств.
   Дома Вероника аккуратно развесила свои новые наряды в шкафу. Нежно погладив вышивку белого платья, она не без сожаления закрыла дверцу.
   'Скоро, уже совсем скоро', - подумала Вероника.
  
   Сегодня он повел ее в ночной клуб. Но не обычный, где тусуется богема или наоборот весь ширпотреб города. Это был рок-клуб, где выступали неформалы самых разных направлений.
   Вероника никогда не слушала такую музыку и сейчас, прилипнув к витрине, с интересом изучала афишу, читая названия непонятных ей стилей и направлений музыки, а также неизвестных ранее групп.
   Выглядела Вероника просто обалденно в облегающих фигурку штанах, похожих на кожаные, в короткой курточке нараспашку, под которой мерцала блестящая черная маечка. На руках девушки были перчатки - сеточка без пальцев, чуть-чуть не доходившие ей до локтей. И конечно высокие сапоги на большом каблуке. Про шпильки новообращенной пришлось забыть.
   Наргал повел девушку внутрь клуба. Там было просто, но стильно. Небольшая сцена, открытая площадка перед ней для самых ярых фанатов и желающих развлечься. Дальше шли столики. Что понравилось Веронике, были среди них и маленькие для парочки влюбленных или друзей, а были и большие, предназначенные на большую дружную компанию ребят.
   Народу было не очень много, поэтому они без труда нашли столик. Музыка играла громко, но не перекрывала голосов, что Веронике тоже понравилось. Но когда выступали группы, спокойная атмосфера этого места менялась. Сейчас же парни и девушки, одетые в зависимости от проповедуемого стиля, сидели за столиками, некоторые на сцене, а кто-то даже на полу.
   - Что мы здесь делаем? - спросила Вероника, не переставая осматриваться.
   - Ждем, - просто ответил Наргал.
   Вероника ничего не ответила, лишь кивнула. Ждем, так ждем. Музыка лилась из больших колонок, установленных с обеих сторон сцены. Сейчас она была спокойной и, казалось, совсем не соответствовала этому месту. Не такая, какую обычно слушала Вероника. Много жестче. Даже в такой мелодии проглядывались резкие звуки гитар и других инструментов, отличая ее от остальных стилей. Веронике все это было в новинку. Но не неприятно, скорее любопытно. И пока ей все нравилось.
   Заиграла новая песня, которая была на восточный мотив. Веронике всегда такие нравились, но в мелодию очень хорошо вплелись агрессивные нотки и нежный женский вокал. Это было немного заунывное напевание, больше подходящее для церковного хора. Похоже на сопровождение к фильмам об апокалипсисах. Но девушка признала, что получилось довольно неплохо, и эту песню она с удовольствием послушала бы еще раз.
   Вероника сидела и осматривалась. Она с интересом смотрела на разнообразную публику. Были здесь люди, раскрашенные всеми цветами радуги, в странной одежде, были здесь проколотые по самое некуда. Всюду куда ни глянь, у них были сережки, колечки, стрелки, татуировки. На штанах болтались длинные цепи, на которых обычно люди выводят собак. Были люди с длинными волосами, спадающими на лицо, но они сидели, забившись в угол. Были люди с белыми лицами и темными глазами и губами. Хотя присутствовали и ничем не выделяющиеся ребята.
   - Надо что-нибудь взять в баре, - бросил Наргал и удалился.
   Вероника откинулась на спинку удобного кресла и закрыла глаза, наслаждаясь следующей композицией. Она была довольна. Никогда ранее не бывавшая в таких местах, наслаждалась царящей здесь атмосферой раскрепощенности и легкости. В таких местах люди без труда заводили знакомства. Здесь собирались единомышленники, на почве чего между ними уже устанавливались определенные отношения. Хотя не всегда. Неформалы жесткий народ. И если что не по ним, добра не жди.
   - Привет красавица!
   Вероника открыла глаза и посмотрела на высокого парня с болтающейся справа на штанине цепью до колена. Он был худощавым, и джинсы висели на нем мешком. Вдобавок с этой цепью он смотрелся просто комично.
   'Не красавиц, но и не урод. Так средненько, - оценила Вероника, - Я бы на такого сама внимание не обратила'.
   - Одна? - спросил паренек, разглядывая ее.
   С его лица не сползала ухмылка. Он видимо чувствовал себя супер мачо. Взгляд был чуть-чуть отсутствующим и рассеянным. Вероника втянула воздух и поняла, что парень не трезв. Еще немного и он дойдет до кондиции.
   Вероника, молча, смотрела на парня. Она чувствовал его. Эмоции, переполнявшие маленькое тельце. Напившись, он осмелел. Хотя в другое время и в другом месте он ни за что не подошел бы к ней. Она чувствовала, как кровь бежит по его венам, смешанная с алкоголем. Он был жалок и смешон. Вызывал лишь легкое чувство досады. Вероника была сыта, но даже голодная она не стала бы его есть. Он был слишком легкой добычей. Не для охотника. Она вырвала бы его глаза и пустое сердце. Раздавила в своих руках и пошла дальше.
   - Эй, ты че глухая! - парень начал злиться, - Я задал тебе вопрос.
   Вероника отвернулась и стала осматривать толпу, в поисках своего друга. Она не хотела связываться с этим ничтожеством и надеялась, что тому надоест разговаривать с самим собой, и он уйдет в поисках другой, более легкой жертвы своего обаяния. Но этого не произошло. Он медленно закипал. Хмель ударял в голову.
   - Я задал тебе вопрос, - в его голосе послышалась скрытая угроза.
   Вероника повернула к нему голову и одарила страшным взглядом. Парень съежился, но тут же взяв себя в руки, усмехнулся.
   - Запугиваешь? - он осклабился, - Неужели боишься поговорить с таким отличным парнем. Я могу развеять твою скуку и доставить массу удовольствия.
   Вероника вздохнула, поняв, что так просто он не отвяжется. Так бывало и раньше. Парни, очарованные ее красотой, проявляли чрезмерное внимание и усилия, чтобы сделать ее своей. Но сейчас это было ошибкой. Вероника не собиралась его убивать. Она хотела спокойно посидеть в клубе, насладиться музыкой и просто отдохнуть.
   Парень схватил ее за руку и сильно сжал. Раньше это доставило бы Веронике боль. Но не сейчас. Девушка дотронулась до его руки и стала слегка поглаживать.
   - Вот так гораздо лучше, - парень осклабился.
   Вероника улыбнулась и выпустила когти. Слегка, но этого хватило, чтобы выступила кровь.
   - Сука, ты что делаешь, - крикнул парень.
   Он попытался скинуть руку девушки, но та лишь сильнее сжала ее, впиваясь когтями все глубже и глубже.
   - Отпусти, - взвыл парень, - и я просто уйду. Хорошо?
   Вероника дернула руку парня, проведя по ней когтями, оставляя глубокие раны. Кровь закапала на стол. Девушка вдыхала приятный пьянящий аромат. Она облизала вмиг пересохшие губы. Отпустив руку парня, резко ударила ногой по стулу, на котором он сидел. Тот отлетел к перилам, и парень перевалился через них словно куль. До пола было недалеко, поэтому он серьезно не пострадал. Но ему все же не повезло, он упал на компанию ребят, и завязалась потасовка.
   Вероника смотрела, как охранники выводят несчастного парня. Тот кинул на нее испуганный взгляд. Девушка улыбнулась. На столе поблескивали капельки отравленной алкоголем крови, возбуждая ее. Девушка смотрела на них как зачарованная. Он уже хотела прикоснуться к ним пальцами и поднести живительную влагу ко рту, но тут ее опять кто-то схватил за руку. Вероника обернулась и глухо зарычала.
   - Успокойся, - это был Наргал, и он был зол, - Что за представление ты тут устроила?
   - Мальчик заигрался, - невозмутимо ответила Вероника.
   Дурман уже прошел. Парень с пренебрежением стер кровь рукавом куртки.
   - Не советую пить это. Такая кровь может тебя перевозбудить и ты перегрызешь полклуба.
   Наргал принес несколько бутылок и поставил на стол.
   - Пиво? - Вероника была удивлена выбором возлюбленного.
   - Лучше в баре ничего не нашлось. Это же рок клуб. Где ребята покупают все самое дешевое, чтобы просто догнаться. Вероника щелчком открыла бутылку и, принюхавшись, сделала глоток.
   - Не плохо, - вынесла она вердикт.
   - Скоро начнется представление. И постарайся больше не делать глупостей.
   - Конечно, милый, - девушка улыбнулась уголками губ и вновь приложилась к бутылке.
   Алкоголь действовал на вампиров странно. Они могли захмелеть и от нескольких капель спиртного, если голодны. Но сытые вампиры не хмелели вообще, сколько бы они не выпили.
   Примерно через полчаса на сцену вышел заросший парень и объявил начало представления. Он тоже был навеселе.
   'В этом клубе есть хоть кто-нибудь трезвый или они никогда не просыхают', - Вероника был недовольно этим фактом.
   Сначала было файершоу. Красивые стройные девушки и высокий парень жонглировали огненными шарами. Было очень красиво. Вероника поймала себя на мысли, что с удовольствием приникла бы губами к телу мускулистого симпатичного парня и его стройных подружек. Под соответствующую музыку и со специальным освещением выступление смотрелось особенно зрелищно. А потом вышла группа, название которой она так и не поняла в нетрезвом лепете объявлявшего. Веронике ребята не понравились. Вернее музыка, которую они играли. Что-то сладко-слезливое с мистическими текстами. Была и одна песня про вампира, от слов которой Веронике хотелось просто рассмеяться.
   - Милый, но это же глупость, - сквозь смех прошептала она.
   - Зато весело, - Наргал улыбнулся.
   Ночь удалась. Веронике очень понравился их поход в клуб, даже не смотря на отсутствие вкуса и фантазии у группы и маленькое недоразумение с человечком. Они вернулись домой незадолго до рассвета, и сразу же отправились спать, утомленные и распаленные приятным времяпрепровождением. Вероника засыпала с улыбкой, потому что завтрашняя ночь сулила много интересного и нового. Ибо завтра должен был, наконец, состояться обряд перерождения. Тогда она станет полноправным членом своего нового мира. Увидит других вампиров, а они увидят ее. Это было волнующе и интересно. Но это будет только завтра. А сегодня спать.
  
   Вероника проснулась от поцелуя. Она села в кровати и сладко потянулась. Наргал сидел рядом и смотрел на девушку.
   - Ну что, вампиреночек мой, ты готова к перерождению?
   - Морально да, - Вероника улыбнулась.
   - Тогда собирайся, а мне надо кое-что уладить, - Наргал вышел из комнаты.
   Вероника приняла душ и облачилась в белое великолепие. Платье сидело идеально. Решив не заморачиваться с прической, она просто распустила волосы. Последним штрихом стал браслет из белого металла, позаимствованный в магазине. И черный кулон, шнурок которого плотно обнял длинную шею. Она была готова. Посмотрев на себя в зеркало, Вероника осталась довольна результатом, ибо была похожа на ангелочка, портили образ лишь хищное выражение глаз и холодная усмешка.
   Наргал появился бесшумно, но Вероника почувствовала его и знала о приближении возлюбленного.
   - Ты прекрасна, - вампир поцеловал ее в плечо и, взяв за руку, повел вниз.
   Там их ожидало такси. Старая иномарка, знававшая лучшие времена. За рулем сидел мужчина, несимпатичный, но и не кошмарного вида. Так, ничем не привлекающий внимания и не оставляющий воспоминаний о себе у любого встречного. С одной стороны, обладать такой внешностью неплохо. Но слишком скучно.
   Вероника сразу же определила запах. Хотя это было и не обязательно. Вампиры слишком сильно отличаются от людей, чтобы можно было их спутать.
   'Интересно, кто его обратил? Кому и зачем он мог понадобиться?' - девушка усмехнулась.
   Ее клыки чуть выдвинулись из-за губки. Она испытывала легкий голод. Наргал не позволил ей сегодня поохотиться. А так хотелось.
   Они сели в машину. Вампир - водитель не обмолвился с ними ни единым словом. Он сразу же завел машину и поехал одному ему ведомой дорогой. Но это вполне устраивало Веронику. Ей нужно было подумать. О многом.
   Вероника часто размышляла о том, что с ней произошло. Сейчас она еще вспоминала свою прошлую жизнь. Как трудно быть человеком. Морально и физически. Люди теперь напоминали ей большой муравейник, где каждый муравей, суетясь, каждый день, выполнял свою работу. Ту маленькую часть, что позволяла их общему целому существовать, функционировать и развиваться. Где смерть одного вовсе не становилась трагедией. Даже смерть матки, что была главным связующим звеном всех трудяг - муравьев. Ибо на смену старой и дряхлой всегда приходила молодая и полная сил, творящая дальше. Замкнутый круг, цепь, болото. Тянущее и тянущее.
   Каждый создавал свою иллюзию бытия, как ему было удобнее и проще жить. Окружал себя тем, что могло послужить защитой и доставить удовольствие. Оградить стеной душу от мыслей. Тревожных и разрушающих. Но порой достаточно лишь одного камня извне, чтобы тяжелая неповоротливая конструкция рухнула.
   Тяжело ощущать себя человеком. Балуя себя, позволяя себе какие-то маломальские радости, мы все ждем, как это на нас отразиться. И оно не заставляет нас ждать. Слабое тело, немощный организм, так быстро сгорающий, изживающий себя за короткий промежуток времени. Тяжесть тела, боль, недуги, утомление - все это точит и мешает по-настоящему почувствовать себя живым и прекрасным.
   То ли дело ее сегодняшнее состояние. Вероника ни за что бы не согласилась все вернуть назад. Быть никем, чтобы потом стать ничем. Это не для нее.
   Когда человек обращается в вампира, он теряет душу, но не утрачивает способность трезво смотреть на вещи и давать реальные объяснения происходящему. Если бы вампиры были с душой, то не смогли бы жить, ибо им нужно пить кровь. Они не смогли бы быть теми, кто они есть. Как не каждый человек способен на убийство, так не каждый вампир с душой будет способен убивать, чтобы жить. Хотя жажда сильнее души. И если она ослепляет, ей невозможно противиться. Но этим они не сильно отличаются от людей. Умирая, за глоток воды в пустыне, даже самый миролюбивый человек становится способным на убийство. Даже если он будет твердить обратное. Мы не знаем, на что мы способны, пока не взглянем в лицо зверя и не положим голову ему в пасть.
   Они ехали довольно долго. За своими размышлениями Вероника даже не заметила, что машина давно выскользнула за черту города. За окном пролетали деревья, выступающие из темноты, словно армия призраков. Они тянули свои ветви, словно хотели достать до проезжающих по дороге машин и их пассажиров и затащить их в свое царство, сделать частью своего мира.
   Вероника глядела равнодушным взглядом пресытившейся львицы. Но внутри у нее все трепетало. Ведь сегодня она должна была предстать перед Старейшиной Семьи. Сегодня она должна была получить имя и стать своей.
   Ей хотелась о многом расспросить Наргала, но еще больше хотелось, чтобы он обнял ее и успокоил. Но тот сидел неподвижно, глядя в окно. Сохранял таинственный вид и ничего не говорил. Ни что ее ждет, ни что последует за этим. Он напускал таинственности, наслаждаясь ее нарастающей паникой.
   Их путь был окончен у высокого забора, преграждавшего дорогу к особняку. Они были высокими, без зазоров и выступов. Человеку по таким никогда не взобраться, но вампиру не составит труда преодолеть это пустяковое препятствие. Машина плавно подъехала к воротам, прошуршав по дорожке гравия, и замерла.
   Вероника выжидательно посмотрела на своего спутника.
   - Выходи, дальше мы сами, - бросил он, подавая пример.
   Вероника вышла и аккуратно закрыла дверь машины. Та тут же сорвалась с места и вскоре огни ее исчезли вдали, растворяясь во мраке ночи. Даже своим ночным вампирским зрением Вероника больше не могла ее видеть.
   Наргал нажал на кнопку звонка возле переговорного устройства. Ворота медленно стали расходиться в разные стороны. Было что-то в этом пугающее и таинственное. Они словно говорили: 'Войди, если сможешь'. А может быть, дело было в том, что все это происходило в полнейшей тишине. Трещину в спокойствии давало также напряжение и страх перед неизведанным.
   - А чей это дом? - тихо спросила Вероника.
   - Позже, - сквозь зубы процедил Наргал и повел девушку к дому.
   Когда они обсуждали эту ночь дома в спокойной обстановке, вампир рассказывал ей, что там соберутся сливки общества. Обращения в семье Старейшины сейчас довольно редкое удовольствие. Поэтому перерождение каждого новообращенного возводиться в ранг события или представления. Кто как это называл.
   Но странным было после всех этих рассказов тихий и погруженный во тьму дом. Ни в одном из многочисленных окон не было видно света. Дом, казалось, спал или вымер. Ничто не говорило о том, что там должно сегодня пройти окончательное перерождение новообращенного вампира.
   'Может, мы слишком рано приехали', - Вероника начала нервничать и искать объяснения.
   Но поймала себя на мысли, что ведет себя, как раньше еще, будучи смертной. Неспособность быстро перестроиться под новые обстоятельства всегда была слабым местом человечества. Из-за этого гибли люди, рушились мечты, ломались характеры. От этого пагубного чувства надо было избавляться. И немедленно. Не хотелось вносить его в свою новую жизнь.
   Сейчас Вероника еще считалась где-то посредине между жизнью и смертью. Она умерла для людей, но еще не переродилась для мира ночи и живущих в ее тени существ. Она была мертва, но между мирами.
   Наргал подвел Веронику к главному входу. Отворив дверь, он уверено вошел в дом. В нем царила кромешная тьма. Но девушка смогла выхватить в скудном свете луны, льющемся из открытой двери, длинный коридор, обрывающийся дверью. Довольно узкий, он был пуст. Можно было идти спокойно, не боясь, что наткнешься на что-нибудь, когда дверь закроется.
   Когда все вокруг вновь окутала темнота, Вероника почувствовала, дыхание Наргала на своей шее. Вампир легонько коснулся губами ее кожи и прошептал на ухо:
   'Ничего не бойся'.
   Вероника уже хотела, было спросить, что он имеет в виду, но вампир уже отстранился. Дверь, ведущая прочь из коридора, скрипнула, и все затихло. Вероника бросилась следом за своим спутником. Ей совсем не хотелось оставаться в таком месте одной. Но когда она выбежала в комнату, то никого не увидела. Наргал исчез.
   'Нет, это просто свинство бросать меня в такой момент', - Вероника разозлилась.
   Она больше не была напугана. Хотя именно это ей пытались внушить с самого начала. И девушка совершенно не понимала, зачем эти игры. Пускай пугают смертных. Ее-то зачем. Она знала, что ей нечего бояться. Никто не выскочит из-за угла с явным намерением оторвать ей голову. Чисто теоретически нельзя было откидывать вероятность того, что какой-нибудь недалекий вампир решит напугать ее столь примитивным способом. Но Вероника все же хотела думать, что в этом доме таких не держат. Хотя даже если и так, нет существа, которому она не смогла бы оторвать голову в ответ на такую недальновидную шалость.
   В доме царила полнейшая тишина. Ничто не нарушало сна этого прекрасного величественного строения. В окна заглядывала начавшая убывать луна, прокладывая серебристые дорожки в комнатах. Но этот свет не разгонял тьму. Наоборот. Лунный свет сливался с ней, совершая метаморфозы, принимая новые обличия и играя иными красками. Впитывая в себя бледный свет луны, тьма казалась законченной и совершенной. Опасной и загадочной. Притягательной и отталкивающей одновременно. В нее хотелось окунуться, в лунном свете хотелось омыть тело и разум. Войти в этот молчаливый танец, стать частью загадки и таинства.
   Вероника чувствовала томление. Она наслаждалась ночью, впитывала ее волшебство каждой клеточкой своего тела. Человеку никогда этого не понять. Он не может, просто не способен увидеть очарование ночи, понять ее красоту, проникнуться ею, постичь ее сокровенную глубину. Ночь несет очищение, покой и умиротворение. Она сладкая и дурманящая, уносит тебя на волнах покоя. Но в тоже время она наполнена тоской и невыразимым чувством пустоты. Словно что-то что необходимое для полноценности существования навсегда потеряно для тебя.
   Ночь разжигает инстинкты. Она становится маской для тех, кто хочет скрыться, благодушно становясь укрытием. Она дает почувствовать себя сильным и смелым. Но люди понимают это превратно. Трусы сбиваются в стаи. Они жаждут крови и нападают все вместе на тех, кто не сможет оказать им сопротивления по тем или иным причинам. Те, кто днем живут одной жизнью, снимают маску и ночью становятся тем, кем являются на самом деле. Или наоборот одевают. Опять же под действием тех или иных обстоятельств.
   Они порочат ночь. Отравляют ее волшебство. Они все развращают и заставляют морщиться и пытаться скрыться от всех и как можно дальше.
   Вероника медленно обходила дом, пытаясь понять, чего от нее хотят и сколько еще продляться ее поиски неизвестно чего. Многие двери были закрыты. Девушка не прилагала усилий, чтобы проникнуть за них, понимая, что это не то, что нужно.
   В одной из комнат она увидела откинутый в сторону ковер и отверстую крышку люка.
   'Хм, подвал как банально. Стоило раньше догадаться', - Вероника пожурила себя за несообразительность.
   Она подошла к отверстию люка и увидела ступени. Внизу прямо под последней стояла свеча. Она была едва оплавленной, значит, ее зажгли всего несколько минут назад. Вероника решила больше не заставлять сливки вампирского общества ждать и стала быстро спускаться вниз. Взяв свечу, осветила место, в котором очутилась. Это был очередной коридор, очень похожий на тот, которым ее встретил этот дом. Разница была лишь в том, что у того стены были обшиты деревянными панелями, тогда как в этом коридоре стены были каменными и уродливыми.
   Вероника дошла до белоснежной арки, резко контрастирующей с голыми стенами коридора, за которой ее уже ждали. Белладонна стояла возле небольшого полупустого стола, небрежно прислонившись к стене. Ее скучающий взгляд был направлен куда-то вниз. Но когда появилась Вероника, осветив небольшую комнатку, она заметно оживилась.
   - Наконец-то, - бросила Белладонна, - Я уж думала, ты заблудилась. Или так бесконечно тупа, что придется тебя вести сюда за ручку.
   Дочь Старейшины была как всегда несравненна. Белые волосы упали на лицо, резко контрастируя с черными бровями. Мастерский макияж, четкие линии, простота одежды, ничего лишнего. Из украшений на шее висела золотая цепочка с кулоном в виде сердечка. Вероника заметила на ней это украшение еще в первую встречу. Она знала, что такие сердечки были с сюрпризами. Они открывались, и внутрь можно было вклеить фотографию. Веронику неожиданно обуяло жгучее любопытство, что хранит грозная и непоколебимая дочь Старейшины в своем кулоне. Кого скрывает в его глубине.
   - Подойди, - голос блондинки был властным и нетерпящим возражений.
   Она привыкла повелевать. Но еще больше привыкла к послушанию. Ее отец был главным в Семье, и все должны были выполнять его указания. Также как и его дочери - прекрасной и опасной Белладонны.
   Наргал рассказывал ей, что несколько сотен лет назад Белладонна развлекалась тем, что похищала маленьких детей. Жертвы были не старше пяти лет. Но вскоре ей это наскучило. Всегда одно и то же выражение в глазах, не способность убежать, скрыться, разжечь в ней азарт охотника. Был лишь один мальчик, посмевший ударить ее. Он пронзил веткой ногу вампира. Белладонна была удивлена и восхищена, что среди отребья попался смелый малыш. И вознаградила того за смелость. По-своему. Она обратила мальчика. Приговорила к вечной жизни в теле пятилетнего ребенка. И он стал ее шутом, пажом, игрушкой. И он был верен своей госпоже, поняв, что других вариантов все равно нет. Жестокость дикого зверя переплелась в ней с жаждой зрелища и интриг. Помесь человеческого и животного естества превращает вампиров в самых опасных смертельных и непредсказуемых существ.
   Вероника приблизилась к Белладонне. Она поставила свечу на стол и посмотрела на блондинку. Та завязала ей глаза черной повязкой, лежавшей тут же на столе. Белладонна что-то ворчала себе под нос, но что именно Вероника не могла разобрать. К сожалению, у нее был потрясающий нюх, но не слух.
   С самого своего прихода она ощутила огромное количество разных запахов. Во всем этом многообразии она пыталась найти один - запах Старейшины. Но она смогла различить его слабые отголоски лишь здесь в подвале. Значит, он был уже близко.
   Белладонна не произнесла больше ни слова. Положив руку Веронике на плечо, куда-то повела ее. Видимо для дочери Старейшины это было весьма нудное и рутинное занятие.
   По мере продвижения, запах Старейшины становился более насыщенным, вытесняя все прочие.
   Они остановились, и Вероника услышала звук открываемой двери. Тут же в нос ударил сладковато-тошнотворный аромат. Здесь аромат свежей крови переплелся с запахом остывающей и въевшейся в пол и стены. Здесь царила сама смерть. У Вероники закружилась голова. Она вдохнула полной грудью, погружаясь глубже в дурман. Тут же голод с новой силой впился в ее сознание. Клыки щелкнули. Но Вероника была еще способна держать себя в руках. Пускай и ненадолго.
   Белладонна провела ее внутрь помещения и заставила опуститься на колени, больно сжав плечо. Лишь на долю секунду у Вероники мелькнула мысль о том, что прекрасное платье наверняка испачкается. Но это было так глупо и нелепо, что она не стала заострять на этом внимание.
   Все дальнейшее было как в тумане. Она не услышала шагов вампира, но как только он приблизился, в нос ударил знакомый и такой желанный запах.
   - Старейшина, - с благоговением прошептала девушка.
   Она не могла видеть, как вампир недоуменно посмотрел на дочь. Та кивнула.
   Потом ее заставили повторить какую-то фразу на латыни, она подчинилась. Лишь после этого глаза освободили, и повязка полетела на пол.
   Вероника подняла свой слегка отстраненный взгляд на самого главного вампира в Семье. Он напоминал человека лишь отдаленно. Какие-то черты все же сохранились, но это было лицо не человеческого существа: холодная маска, горящие черные глаза без зрачков, длинные клыки, белоснежная, словно пергаментная кожа, заостренные уши, ввалившийся в череп нос, сухие сморщенные руки с тонкими длинными пальцами и острыми зауживающимися на концах когтями. Перед ней стоял многовековой труп. Ухмыляющийся многовековой труп.
   Зал был круглым. Высокий потолок терялся в темноте. По стенам были развешены факелы, но их целью было не осветить тьму, а лишь слегка разогнать ее. Каменный пол, с нарисованными у стен кругами и испещренного непонятными знаками. У одной из стен стоял огромный каменный трон с высокой спинкой. По обеим сторонам от него высились белые колонны. На них были вырезаны одинокие изображения разных существ. Порой даже целые картины.
   Кроме Старейшины и Белладонны рядом никого не было. Ни Наргала, ни охраны, ни свиты.
   Старейшина протянул руку. Белладонна тут же подскочила, держа в руках красивую чашу, украшенную камнями. Обмакнув палец, Старейшина начал что-то выписывать на лбу Вероники, произнося нараспев непонятные слова. По запаху она мгновенно определила, что это человеческая кровь.
   Вероника почувствовала, что с ней что-то происходит. Ее тело словно стало невесомым и начало тянуться вверх, пытаясь оторваться от земли и взлететь. Она почувствовала тепло в груди, и на секунду ей показалось, что ее сердце вновь бьется, а по венам течет горячая кровь, почувствовала тепло человеческого тела. Но потом ее словно ударили по голове. Ее отбросило назад, как будто она упала с трехметровой высоты. Тело выгнулось дугой от переполнявшей его боли. Вероника исторгла из себя дикий крик.
   Старейшина закончила рисовать. Он окунул в чашу руку и сбрызнул Веронику кровью. Ей показалось, что на тело и одежду падают капли кислоты, в секунду разъедающей ее плоть до костей. Она открыла глаза. На измученном сведенном судорогой лице читалась мольба о помощи. Она увидела, как к ней подошла Белладонна. Блондинка держала в руках ножны. Вероника не могла понять для чего ей это. Но сомнениям тут же был положен конец. Белладонна резко выхватила кинжал и одним быстрым и точным движением перерезала измученной жертве горло.
   Вероника схватилась скрюченными пальцами за рану. Она открывала и закрывала рот. В выпученных глазах застыл немой вопрос. Она покачнулась и стала заваливаться вперед. Ее умирающее тело опустилось на пол к ногам Старейшины. Едва голова достигла пола, Вероника уже была мертва. Она так и не опустила рук, продолжая сжимать горло.
   Она не видела, как в руках Белладонны появилась уже другая чаша. Не слишком церемонясь, приподняла голову мертвой девушки за волосы и аккуратно сцедила с раны на горле немного крови. С брезгливым выражением на лице она отпустила темную шевелюру, и голова с треском, возвестившем о проломленном черепе, опустилась на плиты. А грозная дочь Старейшины покинула комнату.
  
   Не прошло и получаса, когда тело Вероники задрожало. Руки, перепачканные кровью, оторвались-таки от горла и медленно вытянулись вдоль тела. Длинные острые когти заскребли по каменным плитам. Вероника поднялась. Ее лицо разительно переменилось. Сейчас оно более напоминало маску Старейшины и имело некоторое сходств с оскалом зверя. Глаза горели нестерпимо ярким серебристым огнем. Этот свет словно рождался глубоко внутри вампира. Длинные острые клыки больше не хотели прятаться и выпирали из под губы. Вероника сделал вдох. Она ничего не почувствовала. Легкий холодок ветра, щекочущего горло и наполняющего легкие, больше не проникал в нее. Она больше не дышала. Холодная кровь навеки замерзла в ее жилах.
   Вероника ощупала свое горло, но почувствовала под пальцами только грубый рубец. Таким темпом через час от раны не должно было остаться ни следа.
   Старейшина жестом подозвал ее к себе. Вероника грациозно поднялась и приблизилась к сидевшему на троне вампиру. Она покорно опустилась на колени и склонила голову в знак почета. Старейшина взял ее за подбородок и поднял лицо.
   - Красива как сказка, нежна как роза. И твоя способность, - медленно произнес Старейшина, - Нарекаю тебя именем Кирена. Отныне и навеки ты будешь носить его и навсегда отвергнешь прошлое.
   Кирена вновь склонила голову. Старейшина когтем прочертил полосу у себя на ладони, тут же заполнившуюся темно бурой почти черной кровью. Дурманящий запах вновь разжег в ней аппетит. Старейшина медленно опустил руку и поднес ее к Кирене. Та следила за его манипуляциями с видом настороженного хищника. Она припала губами к ладони, обхватив ее руками, и, зажмурившись от удовольствия, втянула в себя первые несколько капель крови одного из древнейших вампиров, хозяина Семьи. Она почувствовала, как в нее вливаются новые силы, и голод меркнет, отступает во тьму. Несколькими глотками она насытилась и, почувствовав, что это предел, оторвалась. С сожалением и болью в глазах, она увидела, как на ее глазах рана затянулась. Она облизала перепачканные губы. Ее язык на несколько секунд задержался, гуляя по губам, не желая расставаться со вкусом крови Старейшины. Кирена оттерла рот ладонью и с наслаждением ее облизала. Открыв рот и приподняв верхнюю губу, выставляя клыки напоказ, она издала какое-то подобие звериного рыка. Когда ее глаза открылись, в них больше не было серебристого цвета. Они вновь приняли свой обычный вид, как и все лицо. Клыки исчезли, она вновь была прекрасной молодой девушкой. Вернее могла бы быть, если бы не стала вампиром.
   Старейшина поднялся и подал руку Кирене. Она положила свою ладонь поверх его, и они вместе двинулись к выходу.
   'Видимо, гости уже заждались', - мелькнуло у Кирены.
   Она сейчас была расслаблена и довольна. Чувствовала себя так, как никогда. Она больше не удивлялась тому, что произошло в комнатке подвала. Как Белладонна перерезала ей горло и оставила умирать. Это был древний таинственный ритуал по полному превращению людей в вампиров. Без этого процесс был незаконченным, и они могли умереть. Но это все ей еще предстояло узнать. Она наверняка не знала, что именно произошло, и для чего это было нужно.
   Они шли в полном молчании. Вокруг царила тишина. В доме все также было темно. Ни капли света не жило сейчас в доме Старейшины.
   Он ввел свою спутницу в большую просторную комнату. У Кирены тут же закружилась голова от запахов, нахлынувших на нее. Это были вампиры. Много вампиров и они все были здесь. Они ждали ее. В зале вспыхнул свет, и Кирена увидела их. Высокие и низкие, красивые и не очень, дамы и девушки, юноши и мужчины. Было здесь и несколько пожилых вампиров. Все они стояли и смотрели на нее, как на нечто интересное.
   - Сегодня в Семью и в наш клан вступил новый член. Прекрасная Кирена, - губы Старейшины изогнулись в подобие улыбки.
   Кирена увидела и Белладонну. С независимым видом та стояла с бокалом красного вина. Кирена отметила, что блондинка успела переодеться. И тут же вспомнила о своем наряде. Учитывая, что уже успела поваляться на пыльном полу, умереть и залить платье своей кровью, наверняка она сейчас выглядела как фурия, а не как красавица. Словно подслушав ее мысли, Старейшина сказал:
   - Иди, переоденься, затем спускайся к нам. Всем наверняка хочется познакомиться с тобой.
   Позади нее возникло странное существо. Слабое подобие человека. Точнее что-то среднее между человеком и вампиром. Она напоминала тень. Ее взгляд был направлен в пол. Сделав неопределенный жест рукой, существо повернулось и двинулось прочь из залы. Кирена пожала плечами и направилась за ним.
  
   Кирена стояла в огромной, обитой гобеленами комнате. Изысканная обстановка, так и кричала о богатстве и хорошем вкусе владельца. Интерьер под старину, огромная кровать под балдахином, мебель с резными ножками, пылающий камин, мягкие ковры, тяжелые портьеры. Все словно сошло со страниц истории про рыцарей. Кирена была уверена, что именно в таких комнатах спали короли и принцессы. Никак не меньше.
   Она стояла перед огромным, окаймленным золотой рамой, зеркалом. Зрелище надо признать было не для слабонервных. Рваный бугристый шрам на шее, окровавленные руки и лицо, побледневшая кожа, ярко блестевшие темные глаза, всколоченные волосы. Местами белое, спереди заляпанное кровью платье вселяло трепет. Дизайнер, создавший это платье, наверняка бы тут же умер от сердечного приступа, увидев его. Кирене было немного жаль прекрасный наряд. Никто не увидел, не оценил его и ее в нем по достоинству. А она так хотела блистать.
   Но, поведя плечиком, она стащила с себя испорченное платье и откинула в сторону, тут же позабыв о нем.
   Дверь позади Кирены слегка приоткрылась, впуская в комнату струю свежего воздуха. Она резко обернулась и увидела стоявшего в дверях Наргала. Вампир аккуратно притворил за собой дверь. Кирена опустила руки, являя его взору свою наготу. В ее глазах читался вызов.
   - Ты хороша, как никогда, - страстным шепотом произнес он, подходя вплотную.
   - Ты не хуже меня знаешь, почему, - со смешком в голосе сказала Кирена.
   - Прекрасная моя, великолепная, бесподобная, - Наргал шептал ей слова нежности, перемежая их поцелуями, в то время как его жадные руки скользили по ее телу.
   - Не место, - Кирена оттолкнула возлюбленного, - Для этого у нас целая вечность. Сегодня я хочу быть желанной, но недосягаемой для всех.
   - Как пожелаешь, мое сокровище, - Наргал улыбнулся, - Только не заставляя меня ревновать слишком сильно.
   Кирена наградила его ответной улыбкой и вновь повернулась к зеркалу. Наргал также неслышно покинул комнату.
   Ей милостиво позволили воспользоваться гардеробом и надеть все, что захочется. Кирена пришла в восторг от красивых нарядов, висевших в шкафу. Они были на порядок выше по изяществу, красоте и качеству, чем то, в котором пришла она. Кирена долго водила пальчиком по нарядам, никак не решаясь остановить свой выбор на чем-то одном. Она закрыла глаза и выхватила первое попавшееся, не глядя.
   Им оказалось черное приталенное платье. Простое, оно в тоже время приковывало взгляды, безупречностью исполненного силуэта, раскрывая интимные подробности фигуры обладательницы, но сохраняя основную тайну.
   Кирена чуть ли не вопя от удовольствия, провела ладонью по гладкой ткани. Оно было словно вторая кожа. Нежное, чувствовать его на себе было одним удовольствием.
   На туалетном столике Кирена увидела множество шкатулок. Тут же не церемонясь, она стала исследовать их одну за другой. Здесь дорогие украшения соседствовали с откровенными дешевками. Драгоценные камни ярко сверкали и переливались в отражении стекляшек. Старинные бесценные сокровища лежали вперемежку с новомодной бижутерией. Кирена поразилось подобной безалаберности и неаккуратности. Имей она подобное богатство, следила бы за ним с большим прилежанием.
   Кирена выбрала тонкую сетку-ошейник, украшенную несколькими крупными камнями бледно-желтого цвета. На руку она надела витый браслет с камнями в той же нежно-нейтральной гамме, явно дорогую и старинную вещь.
   Белые туфли с шатающимся после всех приключений каблуком явно не подходили для торжества. Стоявшие тут же в шкафу обувь была на размер больше, чем носила Кирена. Но женщина, никогда не была бы женщиной, если бы не знала хитростей, как выйти из, казалось бы, безвыходного положения. Оторвав от своего многострадального платья несколько кусочков, она запихала их в носки обувки. Получилось вполне сносно. Туфли из схожего с платьем материала черного цвета на высокой шпильке, утончили ее ножку, добавив красоты и изящества, вписались идеально и сделали ее образ законченным.
   Обратно в зал, где собрались гости ее, проводила все та же служанка-тень. Кирена смотрела на нее и не могла скрыть отвращения. Внутри все кипело от неприязни к этому существу.
   'Это человек или вампир?' - все никак не могла она взять в толк.
   Но, оказавшись среди яркого блеска тысяч свечей и не менее блистательных гостей, она позабыла об этом существе. Она сыпала улыбками и дежурными фразами направо и налево. Поддерживала великосветскую беседу на различные темы, но уже через несколько минут давала увести себя к следующей стайке гостей. Порой создавалось впечатление, что она не в особняке Старейшины среди вампиров, а в прошлом веке в будуаре у какой-нибудь светской львицей с ее гостями. Ее сопровождал неизменный Наргал. Весь его вид, так и говорил о гордости за спутницу, что немножко ее коробило.
   Белладонна держалась в стороне и демонстративно не обращала на звезду сегодняшней вечеринки никакого внимания. Ей было странно подобное поведение. Насколько помнила, ничем Белладонну она не оскорбляла. Но уже через секунду Кирена решила просто не обращать на это внимания. Ей с Белладонной не водиться и добычу не делить.
   Кирена заметила, что чем больше силы имеют вампиры, чем они старше, тем более неприязненно они к ней относились. Некоторые даже не пытались этого скрыть. Хотя большинство было абсолютно равнодушно. Ими владело только праздное любопытство. Для них она была такой же, как все остальные девушки - вампиры. Да, она была красивой, но были и прекрасней, чем она. Мужчины окидывали ее фигурку сальными оценивающими взглядами. А их дамы ревниво смотрели ей вслед. Кирена купалась в этих взглядах и веселилась. Да, она была не самой прекрасной из вампиров, но достаточно хорошенькой, чтобы заставить холодные вампирские сердца чуть-чуть потеплеть ради нее, а их подруг изводиться от ревности. Это все было так знакомо. Все как у людей. С той лишь разницей, что вампиры не выдирали друг другу волосы и ломали ногти, а убивали друг друга в жестоких схватках. Это было дозволено, но лишь с разрешения. И зависело от степени принадлежности вампира, его положения.
   Но Кирене было все равно. Она изучала их: повадки, выражения, манеру вести разговор. Она впитывала, как губка новую для себя информацию. А также впитывала запахи, запоминала каждого.
   Близился рассвет. Гости начали понемногу расходиться. В огромном доме для каждого нашелся свой уголок. Наргал повлек Кирену за собой прочь из залы, чтобы успеть насладиться ею до сна. Но на выходе к ним подошла Белладонна.
   - Отец желает переговорить с твоей спутницей, - сказала она.
   Наргал нехотя выпустил руку Кирены из своей ладони. Она пообещала, что скоро к нему присоединиться. Белладонна тут же вцепилась в руку вампира и прощебетала:
   - Нам с тобой тоже нужно кое о чем поговорить.
   Кирена проводила их прищуренным взглядом. Наргал лишь виновато улыбнулся, но дал увести себя светловолосой спутнице. Кирена фыркнула и пошла к Старейшине, сидевшим за столиком на веранде.
   Ночь уже понемногу рассеивалась, теряла свою легкость и свежесть. В воздухе появились тяжелые запахи наступающего дня.
   - Орлеа, ты можешь идти, - обратился Старейшина к стоящей неподалеку девушке.
   Она была одета в брюки милитари, тяжелые ботинки и спортивную курточку, не прикрывающей пупка. В ушах было больше дырок, чем зубов во рту, а шею стягивало около полудюжины шнурков с кулонами. Лицо, не тронутое косметикой, было бледным и немного осунувшимся. На вид ей можно было дать не больше восемнадцати. Этакий агрессивный ангелочек. Но это впечатление было обманчивым. Кирена поняла это, когда увидела, как движется Орлеа. Расслабленная походка, была поступью тигрицы, готовой в любой момент прыгнуть и выпустить когти. Ее тело было слегка напряжено, всегда готовое к бою. Раньше, чем в мозг поступит информация, что грозит опасность. Она лишь вводила в заблуждение своим безобидным видом.
   - Вижу, тебе понравилась моя девочка, - Старейшина усмехнулся, - Мой лучший теохранитель. Вы с ней подружитесь.
   - Подружимся? - недоверчиво спросила Кирена, слегка прищурив глаза.
   - Не буду юлить. За многие и многие годы своего существования уже успел отучиться от этой вредной привычки. Ты обладаешь способностью, которая очень сильно поможет нам во внешней и внутренней политике. И в других не менее важных делах, - Старейшина лодочкой сложил перед собой ладони.
   Кирена без разрешения опустилась в плетеное летнее кресло напротив вампира и закинула ногу на ногу.
   - Я готова вас выслушать, - с независимым видом сказала она.
   Она вовсе не хотела себя так вести. Понимала, что Старейшина вовсе не тот, с кем можно играть и вести себя слишком нагло. Орлеа наверняка затаилась где-нибудь поблизости, да и слабо верилось, что древний вампир не сможет справиться с только что обращенной девчонкой.
   - Я готов потратить n-ое количество средств, сил и времени, чтобы выучить тебя на убийцу и следопыта, - тихим голосом сказал Старейшина, - По окончании обучения ты войдешь в мою свиту и станешь моим личным телохранителем, который будет выполнять ответственные поручения.
   Кирена молчала, обдумывая услышанное.
   - Не буду скрывать, я возлагаю на тебя большие надежды. Твоя способность - довольно редкое явление, и сулит нам большие перспективы и решение многих проблем. Но только если ты будешь умницей и примешь мое предложение.
   - А как же моя жизнь? Моя новая жизнь? Я даже не успела почувствовать себя новой, перерожденной. Насладить свободой и получить от нее удовольствие, - недовольно сказала Кирена.
   - А кто тебе сказал, что ты перестанешь быть свободной? - Старейшина слегка приподнял правую бровь, - Конечно на время обучения ты потеряешь свободу, что тут скрывать. Но мое предложение лишь расширит для тебя горизонты, откроет новые возможности. Ты станешь одной из самых известных фигур, войдешь в высший свет, получишь полную независимость, как материальную, так и все прочие. У тебя, как у члена моей свиты, будет ряд привилегий, доступный лишь избранным единицам. Не думай, что я делаю столь выгодные предложения всем. Просто у тебя есть то, что мне нужно.
   - Мне необходимо подумать, - поразмыслив над словами несколько секунд, выдавила Кирена.
   - Конечно, милая. Всем нам время от времени нужно подумать. Только особо не затягивай. Я не люблю ждать, - Старейшина улыбнулся и стал похож на доброго дедушку, но она знала, что это не так.
   Стоит протянуть ему руку, и он откусит ее по локоть.
   - То есть выбора у меня нет? - Кирена жестко усмехнулась, однозначно трактовав его фразу.
   - Выбор есть у всех, - Старейшина вновь принял вид внимательный и серьезный, - Но один заведомо неправильный и тупиковый, а другой ведущий к лучшей жизни.
   Кирена кивнула и, не дожидаясь разрешения, поднялась, и побрела обратно в зал. Она была в смешанных чувствах от услышанного.
   'Так вот о чем говорили Белладонна и Наргал, пока меня не было', - запоздало поняла она.
   Кирена вспомнила, как был зол возлюбленный. Он не хотел рассказывать о сути беседы, точнее, перебранки, с Белладонной. И наверняка сейчас своенравная блондинка опять промывает ему мозги от имени папочки. Кирена знала, что он ни за что не захочет отпустить ее от себя. Но чем больше Кирена думала над предложением, тем сильнее хотелось согласиться. Она могла стать отличной убийцей-ищейкой. С ней никто бы не смог сравниться. Была уверена, что в скором времени смогла бы стать самым приближенным и доверенным лицом Старейшины, после Белладонны, конечно, что сделало бы ее неприкосновенной. Да и не посмел бы никто напасть на нее, чтоб не снискать недовольства и ярости Старейшины. И просто побоялись бы. Ее так просто не возьмешь.
   'С моей-то способностью, - Кирена усмехнулась, - Им со мной точно не совладать'.
   Она была на пике счастья. Такая простая мысль, что сейчас она никто. Просто одна из многих, не приходила в ее прелестную головку.
   Кирена вновь натолкнулась на непонятное существо. Оно велело ей следовать за ним. Кирена уже свыклась с мыслью, что по этому дому ходит столь мерзкая тварь.
   'Надо будет у Наргала спросить, что это за непонятное чучело', - она сделала себе напоминалочку.
  
   Когда в дверях вслед за тварью появилась Кирена, Наргал никак не прореагировал. Он лежал на кровати, заложив руки за голову. Его глаза были открыты и устремлены в потолок. Кирена опустилась на кровать рядом с возлюбленным. Он больше не делал попыток соблазнить ее; был расслаблен и спокоен, словно все желания покинули его. Кирена немного удивилась, но тут же позабыла об этом.
   - А что это за существо ходит по дому? - спросила она.
   - А это, - Наргал не повернул головы, - Это существо - вампир. Или было вампиром. Клэсси. Она стала рабыней Белладонны. Провинилась лет сорок или около того назад и с тех пор стала служанкой в их доме. Ее раз в несколько недель кормят кровью подохших животных. Вот она и утратила свой вид. Хотя раньше она была довольна хороша собой. Помнится, мы неплохо проводили с ней время. Но...
   Казалось, что Наргал даже не осознавал, что говорит. Глаза Кирены превратились в две узкие щелки, а зубы заскрипели от раздражения и ревности. Она не хотела слушать о его старых романах и приключениях с другими вампирами. К смертным женщинам и девушкам она относилась иначе. Она не считала их соперницами. Им легко можно было перегрызть глотку. Но вампиры, они хитры и коварны. А разрешения на то, чтобы убить вампира, трудно было добиться. Кирена закрыла глаза и попыталась успокоиться.
   'Плевать мне на Клэсси. Сейчас она страшный непривлекательный монстр. А красива и привлекательна была так давно, что никто уже этого не помнит'.
   Это немного помогло. Черты ее лица разгладились.
   - А почему вампиры не разъехались? Они все остались в доме? - спокойным голосом спросила Кирена.
   - Многие из вампиров живут уже более нескольких десятков лет. Это позволяет им некоторое время находиться на солнце, - скучающим тоном пояснил Наргал, - Оно, конечно, высушивает их так же, как и всех остальных ночных тварей, но не сразу. Ты тоже сможешь, лет через 200-300 появляться на солнце несколько минут.
   В последней фразе Кирена уловила некое пренебрежение. Захотелось тихонько заворчать от неудовольствия. Но это казалось сущей мелочью в свете того, что сегодня произошло. То, чего она так страстно желала, чего так долго ждала, наконец-то произошло. И с этим не могло сравниться ничего. Она стала полноправным членом вампирской Семьи, получила имя, стала частью клана. И получила интересное предложение. Об этом стоило задуматься.
   Кирена легла на постель и закрыла глаза. На губах заиграла блаженная улыбка. Она представила себя в роли, отведенной ей Старейшиной. Больше всего она мечтала насолить Белладонне, этой гордой и заносчивой сучке, привыкшей всегда и всеми повелевать только потому, что ей повезло родиться дочерью Старейшины. Она не обольщалась, что сможет завалить древнего вампира, коим и была светловолосая красотка. Но мечтать не вредно. И это даже вампиры время от времени делают.
   - О чем вы говорили со Старейшиной? - выводя Кирену из транса волнующих мыслей, нарочито небрежным тоном поинтересовался Наргал.
   Кирена уловила явные нотки нервозности, а сам вампир напрягся.
   - Да так, - она многозначительно улыбнулась.
   Но он ее не воспринял. Его взгляд был непроницаем, а лицо словно окаменело. И ждал ответа на свой вопрос. Кирена нахмурилась, не понимая, что его так беспокоит. И рассказала ему все. Не утаила ни единой подробности. Хоть она и получила имя, стала частью большой вампирской семьи. Но Наргал по-прежнему оставался для нее проводником, отцом и возлюбленным. И она не могла врать ему или что-то от него скрывать. Она всецело доверяла ему.
   Наргал рывком поднялся. Кирена успела заметить, что в его глазах затаился гнев, а губы сжаты. Она знала, что это означает: верх неудовольствия, раздражение на грани гнева. Она вздохнула и отвернула голову. Не знала, что сказать такого ободряющего, чтобы он успокоился. Да и стоило ли сейчас что-то говорить. Хорошее настроение понемногу съеживалось от этой давящей нервной сцены.
   -Что ты ему ответила? - хриплым шепотом спросил Наргал.
   - Я сказала, что мне нужно подумать.
   - Подумать, - Наргал усмехнулся, но было это ехидно, словно он желал поглумиться, и горько, словно ему было больно, - Подумать. И каковы твои мысли? Поделись со мной.
   - Я пока не знаю. Но мне нравится это предложение, - честно ответила Кирена.
   И Наргал взорвался. Он повернулся, и она увидела, как у вампира вздулись вены на шее. Точнее синие голосочки стали заметны под бледной кожей. Его глаза сверкали как два бриллианта, от клокочущего внутри гнева, от вырывающейся наружу ярости.
   - Он просто хочет забрать тебя у меня. Они все хотят. И эта белобрысая сучка еще тогда сказала, что так будет, - с хриплого зловещего шепота он постепенно переходил на крик, -
   Кирена распахнула глаза от удивления. Она не знала, что сказать и как реагировать. Вдруг она поймала себя на мысли, что это с ней когда-то уже было. Макс так отчитывал ее за провинности, которые на его взгляд были отвратительными, предательскими и мерзкими. И всякий раз она, словно ослушавшаяся школьница, опускала глаза долу и чувствовала себя виноватой, хотя, по сути, ничего такого и не делала. Но Максу нравилось заставлять ее чествовать свою никчемность и мелочность, понимать, что она ноль без палочки и без него никогда бы не разобралась в хитросплетениях жизни. Давно бы уже или стояла на окружной дороге с другими продажными девицами, или скатилась еще ниже по социальной лестнице. И сейчас происходило то же самое. Наргал заставлял ее вновь переживать это. Или хотел заставить. Кирена поняла, что теперь так не будет. Кроме недовольства и разрастающегося раздражения она не чувствовала ничего. Да, он - отец, он - муж, он - любовник, но это не дает ему право так обращаться с ней. Она не игрушка. И если уж у нее есть то, что нужно Старейшине, значит, не так уж она никчемна и глупа.
   Наргал заметил на ее губах усмешку. Злую, ироничную. Она говорила, давай, давай, мне все равно. На несколько долгих секунд он оторопел, словно такого не было с ним раньше. А потом стал орать еще яростнее, еще злее.
   Кирена взяла бокал, что принесла с собой в комнату с вечеринки. Сделав небольшой глоток, она не отрывала взгляда с вампира. Тихонечко звякнув хрустальной ножкой, ставя его обратно, она провела пальцем с длинным когтем по губам, словно желая собрать оставшиеся капли игристого напитка.
   - Ты вообще меня слушаешь?! - казалось, что Наргал вот-вот взлетит и отправится в космос, а его запала хватит еще и на обратный путь.
   - Конечно, - Кирена послала ему воздушный поцелуй и вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь.
   Она слышала, как звякнули осколки разбитого об дверь бокала, но это лишь вызвало еще одну улыбку. Кирена пошла дальше по коридору на поиски лестницы.
  
   Она сама не понимала, что с ней произошло. Она умерла уже дважды. Если считать только последние несколько недель. А сколько раз было до этого. Но это не в счет. Она и не была живой. Никогда дышать воздухом, чувствовать биение своего сердца, переживать какие-то странные реакции организма, принимая их за чувства, не может называться жизнью. Одни любят делать больно, другие любят терпеть. Одни любят, когда им врут, вводят в заблуждение, создавая иллюзию счастья, другие любят сказки уничтожать. Вырвать сердце, разорвав все артерии, запустить руку так глубоко, чтобы она скрылась в теле по локоть. Тянуть медленно, продлевая агонию. Чем-то сродни вампиру, но не так. После человека ты сможешь воскреснуть, после вампира нет. Человек тянется за временем. В самом начале пути он стремится его обогнать, думая, что тогда он получит все, что пожелает. Но лишь потом осознает, что это не тот путь, которому стоит следовать. Его не надо обгонять, его нужно обмануть, скрыться, спрятаться, чтобы оно не нашло, не оставило на тебе отпечаток, свой след. Время всегда между, время всегда над, под, в. В правой руке у него копье; им оно рушит мир - города, страны, цивилизации. В другой руке у него саван; им оно покрывает всех тех, до кого дотянется. Сначала ласково, стирая грани, потом чуть более заметно. Но это прикосновение оставляет первый след, и ты становишься подвержен тлену. И последний, смертельный. Но для нее время теперь не опасно. Оно не враг. Пока. Оно спутник, соратник, проводник. Оно ведет в другие эпохи, другие миры, постепенно раскрываясь, как цветок новой жизнью, или взрываясь войной, за которой последует новый всплеск развития.
  
   Кирена подошла к зеркалу, что одиноко висело в большой комнате с камином внизу. Оно смотрелось здесь нелепо. Словно хозяева повесили его здесь временно, думаю, что потом найдут более достойное место. Но так и забыли про него. Коснувшись ладонью шершавой поверхности старой рамы, она ощутила нечто странное. Это было совсем не то, что при жизни. Но и не совсем пустота. Значит, ее тело умерло, но все еще может что-то ощущать. Ведь они могут пить спиртные напитки, кровь, заниматься сексом, ощущать легкие прикосновения ткани к телу, пускай и совсем невесомые. Но, возможно, это не более чем обман. Воспоминания, мозг просто воспроизводит то, что, по его мнению, должно быть. Достает, словно из базы данных и воспроизводит. И на самом деле она не чувствует ничего: ни порывов ветра, что треплют занавески у окна, она не чувствует от него прохлады или облегчения, когда слишком жарко и душно.
   До нее донеслись нежные переливы. В саду играла музыка, нежная и лирическая. Автор был ей незнаком, но это не важно. Ей понравилась мелодия. До утра оставалось мало времени, но не критически. И возвращаться к рассвирепевшему Наргалу тоже не хотелось. Для начала ему требовалась остыть. Кирена вышла из дома и шагнула под укоротившуюся и посветлевшую тьму деревьев. Лужайка, столик с вязанной белоснежной скатертью, какие были когда-то у ее бабушки, соломенные стол и стулья. Белоснежный зонт. Небрежно раскиданные газеты и письма на столике. Белая ваза с чайной розой, закрывшей бутон. Деревья слегка склонили свои могучие ветви под силой ветра. Несколько сорванных листьев опустились на скатерть и стулья. Кирена стояла и смотрела. Она не могла понять, что это: то ли картинка, вырванная со страниц журнала домик вашей мечты, то ли режиссер подготовил площадку для съемок фильма 'Моя идеальная жизнь и еще немного больше'. Это было красиво. В прошлой жизни она бы растаяла от прилива чувств и отдалась тут же на столике с белой вязаной скатертью, такой же, как была у ее бабушки.
   Она ожидала, что это сделал какой-нибудь вампир, желающий привлечь ностальгически настроенную девушку. Но вместо него появилась Белладонна. Кирена усмехнулась, слегка приподняв правую бровь.
   - Ты что, лесбиянка?
   - Прости, милая, даже если бы и так, ты не в моем вкусе, - улыбка Белладонны была больше похожа на оскал
   - Откуда такая роскошь? - Кирена подошла ближе и по-свойски уселась в кресло.
   - Не боишься? - голос белокурой дочки Старейшины был беззлобным, но в нем чувствовалась скрытая угроза того, кто мог привести ее в исполнение.
   - Чего? - Кирена слегка наклонилась вперед, словно хотела поведать собеседнице какую-то тайну.
   - Просчитаться,- Белладонна повторила ее маневр.
   Их лбы почти соприкасались. Они были похожи на двух любовников, которые вот-вот сольются в страстном поцелуе.
   Кирена ничего не ответила. Она отодвинулась и откинулась на спинку стула. Закрыв глаза, подумала, успеет ли что-нибудь сделать, прежде чем многовековой вампир оторвет ей башку.
   Белладонна усмехнулась. Взяв несколько раскиданных писем, она пробежала по строчкам глазами и небрежным жестом откинула в сторону.
   - Ты пришла по поручению отца или просто хочешь сказать, как я тебе не нравлюсь?
   - Милая, чтобы мне нравиться или не нравиться, надо сначала стать кем-то. А ты кто?
   - Я та, кого хочет твой отец, - Кирена вернула усмешку, - Нравится тебе это или нет. Сдается мне, что он не с каждым новообращенным беседует по душам, тем более без посторонних или телохранителей.
   Белладонна расхохоталась. Когтями правой руки она прочертила глубокую борозду на подлокотнике своего кресла.
   - Последняя, кого он хотел, уже давно мертва. Ты льстишь себе. Сегодня у тебя есть то, что ему нужно, но завтра может появиться кто-то другой, кто будет более полезен, чем ты. Или достаточно сделать что-то такое, из-за чего ты станешь не нужна. Будишь сродни обузе, израсходованному материалу.
   - Тебе, видимо, не везло с друзьями, - Кирена приняла скучающий вид, - Ну, ничего и на твоей улице разольется цистерна с кровью.
   Медленно встав, она с наслаждением потянулась, как после хорошо проведенного вечера. Почти скрывшись в окружавшем полянку кустарнике, она обернулась.
   - Отцу передай, что я согласна, если, конечно, ты понимаешь, о чем речь, - и, не дожидаясь ответа, ушла.
   - Будь уверена, - на лице блондинки появилось презрительное выражение.
  
   Наргал стоял у окна. Но как только Кирена вошла в комнату, тут же плотно закрыл жалюзи, чтобы начавшее подниматься солнце не смогло проникнуть в комнату.
   - Я беседовала с одной не очень приятной дамой, если можно так выразиться, - ответила она на немой вопрос, - Как ее вообще можно выносить? Такого самомнения хватило бы на пару сотен людей и еще осталось бы.
   - Ее нельзя выносить, но с ней иногда можно приятно провести время, - Наргал усмехнулся.
   - Сделаю вид, что я этого не слышала.
   Он уткнулся лицом в ее плечо. Молча, обнял за талию. Кирена расслабилась, буря миновала. Запустив пальцы в волосы любимого, она стала перебирать его кудряшки.
   - Не оставляй меня, - голос был тихим, но очень проникновенным.
   - Я не собираюсь тебя оставлять, но и посадить меня на цепь рядом с собой ты не можешь.
   - То есть? - Наргал вскочил как ужаленный.
   - Я согласилась на предложение Старейшины.
   Она вновь ожидала взрыва эмоций, но вампир неожиданно успокоился. Черты лица смягчились, он вновь сел на кровать.
   - Поступай так, как считаешь нужным. Только потом не пожалей.
  
   Когда она проснулась, Наргала рядом не было. Слегка напрягшись, она не уловила его запаха, значит, в доме его не было. Кирена слегка приподняла брови, что могло означать одновременно разочарование и удивление. Но так могло показаться лишь стороннему наблюдателю. На деле же чувства были иными - облегчение. Она могла расслабиться и некоторое время не возвращаться к неприятному разговору о предложении Старейшины. Кирена вышла из комнаты. Она была чертовски голодна, но поблизости не было ни одного человека, который мог бы ее удовлетворить.
   Дом был пуст, как и в первый раз, когда она вошла в него. Но с той лишь разницей, что она больше не улавливала посторонних запахов, словно все гости исчезли, прихватив их с собой. До ее ушей донесся резкий звук клаксона. Тот, кто нажимал на него, был явно в нетерпении. Кирене не понадобилось и пары минут, чтобы оказаться на улице перед черным Мерседесом с тонированными стеклами. У задней двери стоял здоровенный парень в черных очках и в костюмчике, не скрывающем его мускулы. Он отворил дверцу пассажирского сиденья и сделал приглашающий жест рукой.
   'Ну, вот, не успела приехать, а от меня уже хотят избавиться', - Кирена недовольно сморщила носик.
   Больше не глядя на мужчину, она села на предложенное место, спокойно подождала, пока он займет водительское кресло.
   Ее отвезли к дому Наргала, который она уже считала и своим домом. Киеран ожидала чего угодно - новой порции ругательств, ссоры, способ отговорить, но ее встретило лишь молчание; квартира была темна и пуста. Наргала не было. Девушка слегка опешила. В голову лезли сотни идей, и во всех она уже видела возлюбленного убитым, растерзанным, мертвым. Она села на краешек дивана и стала думать, что делать дальше.
   Луна такая красивая, бледно-желтого цвета светила в самое сердце. Кирена подошла к окну и долго всматривалась в нее. Было хорошо видно, то это не просто кругляш на небе. Он был неровный, с кратерами и вулканами, прочертившими на ее поверхности полосы и борозды. Темные пятна могли означать что угодно. Могли быть чем угодно. Она верила, что там когда-то была жизнь, может она и сейчас там сохранилась, скрытая от любопытных человеческих глаз. Луна умела хранить свои секреты. Ведь для жизни не всегда необходим воздух. Ей, например, он был не нужен.
   Внимание привлек звук со стороны входной двери. Кирена слегка пригнулась и грациозно скользнула в тень комнаты. Дверь отворилась, и она бросилась вперед. Но не с криками и когтями, а с улыбкой, уже знала, кто это. Чутье не подводит. И ей было наплевать, что они поссорились, что он не одобряет ее желания занять определенное место в кругу вампиров. Особенно если это место подле Старейшины.
   - Вернулась, - фраза была произнесена голосом того, кто совсем не ожидал встречи, по крайней мере, не так быстро.
   Кирену это слегка покоробило. Но она не предала этому значения. Зачем же снова ссориться, тем более из-за пустяков.
   - Почему ты уехал без меня?
   Наргал неопределенно пожал плечами. Он открыл дверцу мини-бара, извлек бутылку с алкоголем. Ловко откупорив пробку, залил пузатый стакан до середины. Завалившись на диван, где еще совсем недавно Кирена мучила себя кровавыми картинами того, что с ним могло случиться, пока она нежилась в постели в доме Старейшины. Все это время она, молча, следила за его манипуляциями. Но эта сцена могла затянуться, и она решила все-таки дать знать, что все еще здесь.
   - Так мы все еще в ссоре?
   - С чего ты взяла? - он, наконец, посмотрел на нее.
   Взгляд был слегка удивленный, но в тоже время немного отстраненный.
   - Ты молчишь, словно меня нет, - Кирена подсела к нему.
   - Просто я задумался, - Наргал улыбнулся и накрыл ее руки своей ладонью.
   - Я голодна, пойдем, прогуляемся.
   - Прости, но я уже сыт. Иди одна.
   - Ты хочешь, чтобы я одна..., - Кирена от удивления даже не смогла договорить.
   За все время, что они были вместе, она еще ни разу не была одна, не охотилась самостоятельно. Но Наргал не прореагировал, лишь опустошив свой стакан. Его взгляд был устремлен на луну, уже успевшую изменить цвет.
   Кирена выскользнула из комнаты.
  
   Отчаянно захотелось хлопнуть дверью. Приложить со всей силы и плевать, что этим сорвет ее с петель. Помучился бы чинить. Но тут промелькнула мысль, что это как-то по-человечески. Ей было непонятно его поведение. Кирена знала, что он сердит, обижен и зол. Но в его поведении были лишь отстраненность и холодность. Словно она не его любимая девушка, а незнакомая или посторонняя. Ее наполняли злость и обида. Кирена не знала, скольким она порвала горло за тот вечер. Но так и не коснулась губами ни одного из них. Желания впиться в них и высосать жизнь вместе с кровью исчезли. Лишь ярость давила на нее, заставляя убивать. Просто так. Она шла по ночному городу, а за ней следом тянулась кровавая полоса. Прекрасная и беспощадная фурия, она не задумывалась, что оставляет слишком много следов. Сегодня ей было все равно.
   Когда Кирена почувствовала запах наступающего утра, это стало неприятным сюрпризом. Она была слишком далеко от дома, и никак не успевала вернуться туда до восхода солнца. Легкая волна паника поднялась к горлу. Оставаться для сна на улице, где ее в любой миг могли найти, это грозило гибелью в любом случае. Она уже почти пожалела, что позволила гневу и ярости затопить ее, сделать слепой и глупой. Кирена поклялась себе, что первый и последний раз оказывается в такой ситуации по вине мужчины.
   Решение было принято за несколько мгновений. Посмотрев на розовеющий горизонт, она подскочила к двери первого попавшегося подъезда. Много сил для выламывания замка не потребовалось, и вот уже она неслась вверх по лестнице. Если бы сердце билось, то его быстрые ритмичные удары с бешенной скоростью отсчитывали ступеньки и пролеты. Кирена остановилась перед одной из дверей последнего этажа. Нажав на звонок, она, нетерпеливо барабаня по стене, бросая взгляды на светлеющее небо, ждала. И была вознаграждена. Кто-то медленной походкой приблизился к двери, посмотрел в глазок, и дверь открылась. Дальше был легкий удивленный вскрик, звук удара, легкое рычание, брызги крови на светлых в цветочек обоях.
   Убедившись, что в квартире кроме валяющейся в коридоре бесформенным кулем женщины больше никого нет, Кирена заперла входную дверь и поспешила найти убежище. Дверь ванной комнаты захлопнулась одновременно со скользнувшим на небо первым лучом солнца.
  
   Переступив через остывший труп женщины - хозяйки квартиры, Кирена, даже не взглянув на него, словно он был частью интерьера, покинула квартиру, даже не потрудившись прикрыть дверь. Злость и обида исчезли без следа, оставив лишь полнейшее равнодушие. Ей было все равно, беспокоился ли Наргал, когда она не вернулась домой на рассвете, жива ли еще или сгорела в его лучах.
   'Пусть это будет ему небольшим уроком', - на губах девушки появилась усмешка.
   Хотя было и разочарование. Не так она представляла себе вечную жизнь с возлюбленным. Хотелось, чтобы ее поддерживали, ценили, помогали во всем, а не пытались закрыть в квартире только для своего использования. Вдвойне было обидно, что он был против предложения Старейшины. Ведь как никто должен понимать, что ей выпал редкий шанс, настолько редкий, что второго такого не будет никогда, даже если она проживет чертовски долго. И если уж предстоит вечная жизнь, то она хотела бы как-то разнообразить ее, а не сидеть в четырех стенах до рассвета, по ночам совершая вылазки за едой и приевшимися приключениями. А его реакция объяснялась, либо зверским чувством собственника, либо просто недоверием. Он не доверял, думая, что, если она выберется из под его опеки и дома, то обязательно найдет любовное приключение или попросту променяет его на другого более успешного и симпатичного кавалера. Безусловно, такие мысли приходили ей в голову, но для этого вовсе не обязательно было соглашаться на предложение Старейшины. Это могло произойти в любой момент вне зависимости положения в Семье. И если Кирене действительно приестся общество Наргала, то она с легкостью найдет другого, и удержать ее будет невозможно.
   Предложение Старейшины раскрывало для нее новые горизонты и возможности. Она могла возвыситься, стать неотъемлемой частью чего-то большого, обрести семью, быть может, друзей и соратников, если такие понятия существовали в этом мире. Как минимум полезные связи были обеспечены, плюс привилегии в виде приятного бонуса.
   Благодаря ей - Кирене - Наргал мог изменить и свое положение, он мог бы также стать полезным, стать выше благодаря ей. И вместо поощрения она получает пощечину и скандал.
   Девушка зарычала от вновь накинувшегося на нее раздражения. Проходящая мимо парочка подростков в испуге шарахнулись и прибавили шагу, стремясь поскорее скрыться от сумасшедшей.
   Дорогу перегородила большая черная машина, яркий свет фар мазнул по витрине магазина, а резкий звук заскрипевших покрышек по ушам. Задняя дверца распахнулась, открывая черное нутро машины и донося до носа запахи цветочных духов и спиртного. Из темноты машины показалась изящная женская ручка с тонкими длинными пальчика прирожденной пианистки, протянувшись, она ухватила Кирену за подол платья и с силой втянула за собой. Шины взвизгнули повторно, и машина понеслась по ночным улицам.
   - Итак? - Беладонна, что в непринужденной позе, закинув ногу на ногу, и сделала глоток из стакана, с плескавшейся в нем коричневатой жидкостью, выжидательно, посмотрела на неожиданную попутчицу.
   - Еще немного, и я буду думать, что тебе просто нечем заняться, или ты хочешь стать моей подружкой, - Кирена усмехнулась.
   Беладонна зарычала, оголив белоснежный зубы с едва выдвинувшимися глазными зубами. Понимать это можно было как легкую степень раздражения и недовольства. Пока легкую.
   - Ой, ой, - Кирена подняла руки вверх, - Ты сама хотела сказать мне об этом. Прости, что опять нарушила твои планы.
   Беладонна выбросила руку вперед, и раздался хлесткий звук удара. Кирена, схватившись за щеку, сузила глаза и гневно посмотрела на безмятежную блондинку, вновь пригубившую жидкость в стакане.
   - Что ты себе позволяешь? - прошипела Кирена, вставив вывихнутую челюсть обратно.
   - Представляешь, у меня к тебе был тот же вопрос, - Беладонна обворожительно улыбнулась.
   - Не понимаю.
   - Что ты творишь? Вчера, например, - наконец, снизошла до объяснений Беладонна, - Прятать следы, видимо, Наргал тебя не учил. Что же, будет и ему наказание за упущение.
   - Он не знал, виновата я.
   - Запомни, милая, правила существуют, чтобы их соблюдать, а не нарушать. Если бы не желание отца, я бы уже сжимала твою тощую шейку в своих руках и заметь, не без удовольствия, а потом оторвала голову и украсила ею стену своего дома.
   - Опять ты не удел, - неожиданно, Кирена расхохоталась.
   Машина остановилась, дверца распахнулась, и Беладонна улыбнувшись напоследок так, что стало жутко, выпихнула попутчицу на тротуар.
   - У тебя есть неделя, - раздался ее голос, когда машина уже сорвалась с места.
   Кирена поморщилась. Заметив, что на нее непонимающе глазеет женщина в спортивном костюме с дергающейся на поводке в предсмертной конвульсии недособакой - чихуахуа, вздохнула, закатив глаза к небу. Вспомнив последние слова блондинки, и решив, что нет справедливости даже в этом мире, поплелась прочь.
  
   По пути она думала, что из произошедшего стоит рассказать Наргалу, а о чем стоит умолчать. Пожалуй, то, что было вчера ночью, останется тайной, по крайней мере, пока не последует обещанное Беладонной наказания для Наргала. А то, что оно последует, Кирена не сомневалась ни секунды. Слишком уж дочь Старейшины любит причинять боль и неудобство другим, взыскивать за грешки также относилось к ее хобби в свободное от основной работы время.
   Кирена увидела его во дворе. Ее мужчина сидел на детской качельке. Лениво перебирая ногами, он слегка раскачивался, а потом вновь замирал на неопределенное время. И вновь раскачивался, и вновь останавливался. У Кирены никогда не возникало жалости или сожаления по поводу убийства жертв. Никогда она не мучилась мукам раскаяния по пролитой и выпитой крови, не думала о тех, кто никогда не дождется домой детей, жен и мужей, матерей и отцов. Ей было все равно. Существовала лишь жажда, ее необходимость в них.
   Но сейчас, увидев Наргала, она испытала все это разом. Если бы она была жива, ее сердце сжалось, а к глазам подступили слезы. Но этого не было. И никогда не будет.
   Кирена неслышно приблизилась к вновь заскрипевшей качели, но Наргал никак не прореагировал на это. Может, был слишком погружен в себя, может, был слишком обижен на беглянку и делал вид, что не замечает. Девушка подошла вплотную и положила руку ему на плечо, и вновь не последовало никакой реакции. Он лишь вновь стал раскачиваться, отчего ее рука слетела.
   - Наргал, прости меня, - еле слышно прошептала Кирена и пошла по направлению к дому.
   Он позволил ей в одиночестве подняться на этаж, открыть незапертую дверь, войти в их квартиру. Лишь после этого ее смял, раздавил, растоптал ураган...
  
   Собирая разбросанные по комнате вещи, радуясь восстановившему между ними миру, Кирена не решилась говорить ему о встрече с Беладонной. Особенно ее последние слова. Она уже могла предсказать реакцию мужчины. А ей так хотелось, чтобы эту неделю у них было все хорошо, чтобы он не кричал, не ревновал, не заставлял ее нервничать и сомневаться.
   Именно так она и прошла - последняя неделя. С сожалением и затаенной грустью, предчувствуя скандал, Кирена смотрела на вновь продвинувшийся вперед квадратик на календаре. Она не знала, что ждет ее впереди, действительно ли это будет тем, что представлялось ей в радужных мечтах. Но одно она поняла твердо: даже ради любимого не откажется. Наргал дождется ее, не сомневалась, а она сделает все, чтобы после возвращения они зажили лучшей жизнью, когда больше ничто и никто не сможет их разлучить.
   Наргал больше не заговаривал о предложении Старейшины, но она чувствовала, что иногда он замирал, становясь задумчивым и глядя куда-то вглубь себя. Она не знала, что было причиной, но готова была поспорить, что она.
   Больше он никуда не отпускал ее одну, стараясь, как можно больше времени провести рядом. Их любовь стала нежной и сводящей с ума, заботливой, но со страстными вспышками, после которых у Кирены еще долго шла кругом голова. В эти минуты ей было так хорошо, что она почти готова была послать все к черту и остаться, чтобы это продолжалось и продолжалось. Но когда первый прилив чувств сходил, то обнажалось сомнение, приходило понимание, что вечно это все равно не продлится, и скоро они устанут, им надоест.
  
   Неделя пролетела быстро, но каждый день навсегда отпечатался в памяти Кирены. Был исход седьмого дня, когда Наргал застал ее за сбором вещей. Обнаруженная на месте преступления, она застыла, склонившись над сумкой с голубой маечкой в руках; девушка смущенно и виновато посмотрела на прислонившегося плечомк косяку мужчину. Распрямившись, она помяла в одежку в руках, не зная, что сказать.
   - Ну, в общем, я и подозревал нечто подобное. Все время ждал, что ты скажешь хоть что-то в свое оправдание. Но, видимо, я не имел права знать, что ты собираешься сбежать от меня.
   - Я не собиралась сбегать, просто...
   - Просто я тебе надоел, и ты уже видишь себя, чуть ли не правой рукой Старейшины. Мне, видимо, в твоих мечтах и планах места нет.
   - Это неправда, - Кирена раздраженно бросила вещь в сумку.
   - Неправда? Хорошо. Тогда поведай мне правду. Расскажи, почему я узнаю обо всем не от тебя? Почему ты сбегаешь, а потом возвращаешься, как будто ничего и не было, совершенно наплевав на мои чувства? Почему ты вообще уходишь от меня?
   Кирена поняла, что, наконец, прозвучал самый важный вопрос и его главный страх. Она подошла к мужчине, обняла его за талию и заглянула в глаза.
   - Я не ухожу от тебя, всего лишь ненадолго покидаю.
   - Да? И сколько правды в этих твоих словах? - усмехнувшись, спросил Наргал.
   - Ты можешь думать, что хочешь, - прорычала Кирена, размыкая кольцо рук и отходя на пару шагов назад, - Ведь мои слова тебе не важны. Ты слышишь только себя. О, я такой бедный и несчастный, эта неблагодарная сволочь решила свалить от меня, такого удивительного и замечательного. Она приняла предложение Старейшины, которое он делает лишь в исключительных случаях, тем более новичкам, чтобы чего-то добиться в этой своей новой жизни. Но это неважно, ведь она променяла меня на это.
   - И к чему это? - Наргал не выглядел ни удивленным, ни расстроенным.
   - Значит, я права, - сожаление промелькнуло в голосе и глазах Кирены, - А это означает, что ты мне просто не доверяешь. Или не хочешь доверять, или давать свободу, думать и принимать решения самостоятельно. Я - игрушка. А тут игрушку решили взять.
   - Ты - не игрушка. Ты же понимаешь, что это глупо? - мужчина сделал шаг вперед.
   - Ты убеждаешь меня в этом своими словами и поступками даже сейчас, - Кирена инстинктивно отступила.
   - Мной движет чувство, которое сложно идентифицировать и еще сложнее сказать тебе, - Наргал подошел вплотную.
   Подняв руку, он стал наматывать длинные черные волосы на ладонь, заставив девушку наклониться вправо. Одновременно склонившись к лицу девушки.
   - Я люблю тебя, - шепнул он и нежно коснулся ее губ.
   Рука перестала сжиматься, и волосы рассыпались свободной волной по спине. Наргал сжал девушку в объятия так сильно, что еще немного и раздался бы хруст костей.
   - Мне пора, - Кирена отстранилась.
   Невесомо проведя пальчиками по щеке любимого, она захлопнула чемодан. В ту же секунду дверь в квартиру распахнулась.
   - Где ты, моя куколка? Время не ждет. Я тоже, - Беладонна собственной персоной.
   Чеканя шаг длинными ножками, обутыми в высокие сапоги на умопомрачительной шпильке, она прошла в комнату, где и застала прощавшихся.
   - Ой, только не говорите, что я пропустила слезливую сцену, - поморщилась блондинка.
   Наргал помог донести сумку до машины и положить ее в багажник. Не отреагировав на пославшую воздушный поцелуй и задорно подвигнувшую перед тем, как скрыться в машине Беладонну, он вновь обнял Кирену.
   - Я волнуюсь и боюсь за тебя. Ведь там ты будешь совсем одна. Неизвестно, кто и что будет там с тобой делать. А я совсем не смогу помочь.
   - Все будет хорошо. Только дождись меня.
   Бросив прощальный взгляд на понуро стоящего в стороне Наргала, с засунутыми в оттопыренные карманы джинсов руками, она обнадеживающе улыбнулась и скрылась в салоне автомобиля с черными стеклами. Взвизгнув, машина сорвалась с места, и вскоре свет фар, как и всякое движение, пропали из поля зрения мужчины.
  
   II
  
  
   Девушка потянулась, захрустев позвонками. Проведя рукой по длинным черным волосам, едва ли кончиками не касавшихся талии, закинула небольшую спортивную сумку с теми вещами, что привезла, но которыми так ни разу и не воспользовалась, на плечо и с довольной улыбкой быстрым шагом направилась вдоль дороги. За ее спиной модный навороченный джип, более всего своим очертаниями напоминавший гроб, уже начал заниматься языками пламени. Послышалось пронзительное шипение, за ним последовал оглушительный взрыв. Но она не вздрогнула и не обернулась. Лишь улыбка превратилась в ухмылку.
   Обучение окончилось внезапно. Никто не предупреждал, насколько оно растянется, и что будет после. Просто в одну прекрасную летнюю ночь, спустя несколько десятков лет перед рассветом в ее комнату пришел один из учителей и сообщил, что она свободна и завтра должна покинуть стены обители. Но, ни на один из вопросов, что градом посыпались на его голову, ответа так и не дал.
   Девушка улыбнулась от посетившей мысли, что теперь свободна. Ощущение этого еще не полностью было прочувствованно и распробовано. Она вспомнила, что дома ее ждут. Он ждет. Тут же в голову полезли картинки их совместного время препровождения. В обители монахов и евнухов не было, а срок слишком долгий, но для нее это не имело значение. Всего лишь краткий миг на пути к тому, кому на самом деле ее сердце принадлежало. И, наконец, этот самый путь обрел вполне приемлемые временные и пространственные рамки.
   И только погасли последние лучи солнца, как массивные ворота открылись, выпуская единственную девичью фигурку, и тут же захлопнулись за ее спиной. По каким критериям проходил отбор, кого и когда отпускать, ей было непонятно. Те, кто пришел раньше нее или сразу после все еще оставались там. И никто не мог понять, сколько времени им предстояло провести в стенах обители. Но это ее уже не интересовало. Шум захлопнувшихся ворот, словно отрезал эту часть жизни, рождая новые мысли, мечты и желания. На обучении девушка не могла думать ни о чем кроме, как о выполнении задачи. Раз поставленная, она должна была быть решена. Неважно, сколько на это потребуется времени, но пока этого не сделать, обучение не продолжится.
   Девушка бросила под ноги спортивную сумку, подняв небольшое облачко пыли, и посмотрела на пустую дорогу, медленно тонущую в сумраке. Встречающих не было: ни возлюбленный, ни Старейшина или его люди, никто не почтил ее своим присутствием. А это значило только одно - добираться до них придется самостоятельно. Хотя показалось странным, что Старейшина никого не прислал, чтобы тут же увезти свое новое приобретение, пока оно не сбежало. Видимо, кому, сколько времени предстоит провести в обители тайна не только для самих обучающихся.
   Незадолго до рассвета, когда в ее голове начала появляться пугающая мысль, что негде переждать день с его обжигающими яркими лучами, она услышала позади себя шум. И вскоре с ней поравнялась фура. Молодой мужчина за рулем, увидев голосующую красотку, немедленно остановился, радуясь, что ему повезло и теперь удастся сэкономить, удовлетворив все свои потребности с помощью внезапной попутчицы. Съехав на обочину, он вышел из машины, чтобы помочь девушке забраться в кабину. Последнее, что он видел в своей жизни - белоснежные клыки и серебристое свечение глаз. Переждав в фуре светлое время суток, она вновь отправилась в путь.
   В обители никогда не кормили свежей кровью, только той, что вот-вот начнет сворачиваться, холодной и почти потерявшей все вкусовые качества. И что самое мерзкое: почти всегда нечеловеческой. Но это было лишь на первом этапе. Затем их учили справляться со своей жаждой, контролировать голод, и как можно дольше обходиться без крови; если же найти ее не представлялось возможным в течение долгого времени, то впадать в спячку. И вот, наконец, она свободна и может сполна удовлетворить, заснувшую много лет назад, потребность в свежей и горячей жидкости. Первое время ей приходилось долго и терпеливо ждать одинокого путешественника, но постепенно поток машин становился все больше, и она уже начала выбирать.
   Единственной проблемой стала утилизация. Волки и прочие хищные звери никогда не трогали тех, на ком стояла ее метка. И потому этим приходилось заниматься самостоятельно. Слишком сильно вбили в голову, что следы надо заметать, потому наилучшим выходом было полное уничтожение огнем.
   Когда девушка только-только попала в обитель, она была неопытной и не всегда понимала, чего от нее хотят. Считала, что раз она протеже Старейшины, тот должно быть к ней снисхождение и определенное отношение. Но после первого же урока, когда она за намек об этом, была жестоко избита, прикусила свой язычок и поняла, что здесь все иначе, чем она представляла. В ее сознании, когда она соглашалась, это выглядело пансионом закрытого типа: проснулись, завтрак, занятия, обед, занятия, ужин, свободное время.
   Внимание девушки привлекла надпись, что до города осталось не более пятнадцати километров. Она поджала нижнюю губку, поняв, что сегодня ей не суждено, будет добраться до возлюбленного, так как все вокруг уже дышало в предвкушении рассвета. И потому срочно нужно было искать убежище. Оглядевшись, она заметила справа от дороги небольшой деревянный домик, неподалеку от которого высилось несколько ульев. На губах расплылась широкая улыбка, не предвещавшая пасечникам ничего хорошего.
   'Просто отлично, когда в одном месте сразу и сон, и еда', - подумала она, а глаза сверкнули.
   Решив не церемониться, девушка легко и быстро открыла дверь, вырвав замок. Тут же на втором этаже домика послышался шорох, видимо, от шума взлома проснулись хозяева. Не теряя времени, она бросилась на звук, и через мгновение раздался и тут же оборвался женский вопль.
  
   'Кого там черт принес', - недовольно подумал мужчина, проснувшийся от пронзительного писка дверного звонка.
   Посмотрев на часы, он увидел, что закат был уже пару часов назад. А, значит, он проспал. Трели звонка вновь пропели, напоминая, что за дверью гость. Мужчина, нехотя поднялся со своего ложа. И как был в одном нижнем белье, направился в прихожую, готовясь разорвать любого, кого увидит за дверью. Но этому не суждено было сбыться.
   - Кирена?! - удивление мужчины мгновенно сменилось радостью.
   Девушка слегка толкнула его в грудь, заставляя отступить вглубь квартиры; прошла следом, захлопнув дверь, и сама накинулась на мужчину, не дожидаясь, когда он догадается обнять возлюбленную.
   - Наконец-то, - прошептал Наргал, теснее прижимая к себе девушку и покрывая ее лицо быстрыми поцелуями.
   - Постой-ка, - нахмурившись, Кирена разжала объятия и отодвинулась от мужчины.
   Закрыв глаза, склонила голову набок, словно прислушиваясь к чему-то. Быстрым шагом, войдя в гостиную и не задержавшись в ней, она направилась прямиком в спальню. Ноздри ее затрепетали, а глаза гневно сощурились. Сложив руки на груди, она метнула взгляд на вошедшего следом мужчину.
   - В чем дело? - Наргал, либо действительно не понимал, что происходит, либо был прекрасным актером, - Неужели после твоего отсутствия ссора - это самое лучшее?
   - А ты ничего не забыл? - ехидным голоском поинтересовалась девушка.
   - Если ты о себе, то начинаю сомневаться, что это худший вариант, - раздраженно отозвался Наргал.
   - Я чувствую начинающий выветриваться, но все еще стойкий запах. И он не мужской, - медленно произнесла Кирена, ноздри ее вновь дрогнули, словно проверяя ранее полученную информацию.
   - М-м-м, понятно, - заметно расслабился Наргал, - Просто несколько дней назад заходила Белладонна сообщить, что в ближайшее время ты окончишь обучение.
   - Ну-ну, - она продолжила изучать лицо возлюбленного.
   Когда она только-только проснулась изменившейся и встретилась с мужчиной своей мечты; когда он только привел ее в свою холостяцкую квартиру, она без сомнения поверила бы любым его словам, любым оправданиям. Мгновенно забыла бы обо всем, желая только одного - очутиться в его крепких и таких необходимых объятиях. Но сейчас многое изменилось, и в первую очередь она сама. Время, проведенное в обители за жестокими, порой сводящими с ума тренировками с суровыми учителями, не знающими жалости, кардинально изменили не только ее представление о своем месте в этом мире, но и взгляд на все, что окружало. Когда у нее не оставалось сил и хотелось все послать к черту, сдаться, она вспоминала о нем - о своем мужчине с прекрасными глазами и чарующей улыбкой. Она верила, что он ждет, что любит и верит в нее. И это давало сил двигаться дальше, справляться с задачей, чтобы уже следующая вновь свалила ее с ног, испытывая на прочность. Но вот она, наконец, вернулась, но получила совсем не то, что ожидала. Кирена чувствовала, что он врет. Это не запах ненавистной блондинки, его бы она ни с чем не перепутала, и он отнюдь не от разового посещения; она понимала, что это бред. Захотелось схватить его, запустить когти под кожу и трясти до тех пор, пока он не скажет правду.
   - Я готовил тебе сюрприз, поэтому сюда приходила другая женщина, помогавшая мне в этом, - признался Наргал, когда ему надоело установившееся молчание и испытующий взгляд девушки, - Я хотел вручить тебе его позже, но раз ты так настаиваешь...
   Еле скрывая раздражение, он махнул рукой, призывая следовать за ним. Держась на некотором расстоянии, Кирена все же решила увидеть, что это за сюрприз, уже зная, что, если и это ложь, то она больше ни секунды не останется в этом доме.
   Наргал уже был в гостиной, он открыл дверцы большого стенного шкафа, где в самом центре на плечиках под защитой прозрачного пластика висело прелестное белоснежное платье. Оно было простеньким, без многочисленных пышных юбок и оборок, и тем сильнее поражало воображение. Расшитое жемчугом и округлыми сверкающими камнями по лифу и подолу оно заставило сердце Кирены смягчиться. Она сделал несколько шагов вперед мимо застывшего мужчины. Тишину в квартире распорол звук скользнувшей вниз молнии. И вот уже руки девушки с нежностью прикоснулись к ткани, оглаживая платье.
   - Ручная работа. Я не хотел, чтобы это делалось в ателье, поэтому несколько вечеров подряд сюда приходила швея и делала все под моим чутким руководством, - пояснил Наргал.
   - Но зачем?
   - Зачем что? Приходила? - мужчина провел пятерной по волосам, думая, как лучше ответить на вопрос, чтобы не вспугнуть, или вновь не разозлить девушку.
   - Зачем это платье?
   - А зачем еще нужно такое белое платье? - слегка ворчливо отозвался Наргал.
   Кирена оторвала мечтательный взгляд от наряда и перевела его на мужчину. В ее глазах больше не плескались гнев или подозрение. Они светились от теплоты и любви.
   - Глупый, - мелодичный смех девушки разлетелся по комнате.
   Резко дернув молнию наверх и закрыв дверцы шкафа, она обвила руками шею мужчины и испытующе заглянула ему в глаза.
   - Я рада, что ты не обманул моих ожиданий. Иначе было бы болезненное и неприятное расставание, - прошептала она и прижалась губами к щеке, оставляя краткий звонкий поцелуй.
   Наргал успел уловить перед тем, как ее глаза при ответной ласке закрылись, нечто странное и пугающе в их глубине. Но легкомысленно не придал этому значения.
  
   Уставшая Кирена вернулась домой только под утро. Скинув сапоги на умопомрачительной шпильке и легкую белоснежную шубку, она устроилась на диване в гостиной напротив возлюбленного, что сидел на вращающемся офисном стуле с пузатым бокалом в руках и мрачно смотревшим в сторону. По скованным движениям и по поджатым губам, было понятно, что он не в настроении. Мягко говоря, не в настроении.
   - Не представляешь, как сложно бегать на каблуках, - решив не замечать злость, негодование и обиду возлюбленного, с легкой улыбкой и смешинкой в голосе, сказала Кирена, - Задание то вроде простое: найти и поймать того, кто сливает сведения по заказам конкурентам. А это оказался совсем мальчишка, петлял как заяц по лесу. Уйти он, конечно, не ушел бы, но побегать за собой заставил.
   - А что, ты теперь и коммерческим шпионажем занимаешься? - ядовито поинтересовался Наргал, - Я думал, тебя столько лет в обители мурыжили не для того, чтобы ты за простыми смертными бегала, что пару цифр на сторону слили.
   - Ты опять начинаешь, - в голосе девушки зазвенел металл.
   - Да, - бокал со звоном опустился на стол, - А ты посмотри на все моими глазами. Любимую девушку забирают на несколько десятков лет на обучение, чтобы она потом служила Старейшине. Хорошо, с этим я смирился. Все же плюсы от этого есть и немалые. То, что ты иногда будешь выполнять его поручения даже полезно. Нам будет не так скучно. Но ты пропадаешь все время. То ты на задании, то ты в доме Старейшины, то вообще в неизвестном направлении днями и неделями пропадаешь. А ко мне возвращаешься настолько редко, что я успеваю забыть, как ты выглядишь, и что ты у меня есть в принципе.
   - Банальная ревность и эгоизм, - Кирена поджала нижнюю губу и впилась в нее клычками, останавливая готовый сорваться с языка поток обвиняющих слов, за которые потом будет стыдно и совестно.
   - Ты нужна мне не несколько дней в неделю, а всегда, - обреченно произнес Наргал, опускаясь в кресло, с которого вскочил в порыве страстной речи.
   - Я получила два приглашения на вечеринку, - решив сменить тему, Кирена извлекла из сумочки два прямоугольника и кинула их в сторону мужчины.
   - По работе? - деловито спросил Наргал, без труда, ловя приглашения.
   - Ты как всегда проницателен, - Кирена послала ему воздушный поцелуй, - Да.
   Девушка расслабилась, вытягивая ноги. Ни на секунду не спуская глаз с мужчины, она следила за его реакцией.
   - Ты больше ничего мне не расскажешь? - оторвавшись от изучения прямоугольников, он недоверчиво посмотрел на девушку.
   - А надо? - с ленцой протянула она, но увидев, как подобрался мужчина, вновь готовый начать ссору, быстро проговорила, - Ну ладно, ладно. Эта вечеринка в честь совершеннолетия губернаторской дочки. Там должен появиться один очень нужный нам человек. Точнее ненужный, которого надо отловить до встречи с губернатором и тихо, мирно удавить. Этим я и буду заниматься, а ты просто развлечешься. После я к тебе присоединюсь.
   - Эх, - вырвалось у мужчины, - Ну хоть так.
   Тут его внимание привлекли действия подруги. Кирена медленно, не отводя взгляда от мужчины, и проведя язычком по губам, принялась расстегивать кофточку. Запрещенный прием, но очень действенный. Она успела дойти лишь до третьей пуговки, слегка оголив грудь и левое плечо, когда он стремительно бросился вперед и, сжав ее в объятиях, заскользил губами по коже.
  
   Красивая пара: оба высокие и статные, они пришли вместе, но стоило пересечь порог дома, как тут же разошлись в разные стороны. Он, не скрываясь, сверкая на весь зал белоснежной улыбкой и бриллиантовыми запонками, присоединился к таким же блестящим гостям, среди которых сразу распознал главных героев вечера, точнее заметив его очаровательную героиню. Она же, стоило пройти в дом, скользнула в тень, став ее частью, чтобы выполнить задание. Но была далеко не единственной. Подобные ей кружили по саду вокруг дома и внутри, в многочисленных комнатах, скрытно, неприметно, внимательно вглядываясь и осматриваясь, выслеживая известную только им цель. Для них именно она была героем вечера. Ей же отводилась особая роль. Благодаря особенности, вскрывшему после перерождения таланту, именно она была главной надеждой на удачное разрешение проблемы. Медленно обходя дом, не столько оглядывалась по сторонам и приглядывалась к гостям, сколько пробовала воздух, пропуская его через мертвые недвижимые легкие в надежде уловить тот единственный, что сообщит о завершении поисков. И тогда останется сущая мелочь: либо убрать его самой, чего делать она крайне не хотела по причине одетого сегодня коктейльного платья цвета слоновой кости, красные пятна крови на котором явно не будут смотреться выигрышно, либо скинуть добычу в лапы безымянных теней, которые накинутся на него стаей пираний и разорвут на мелкие кусочки. Она же с удовольствием понаблюдает за этим, после чего позвонит и доложит, что задача выполнена, а проблема решена.
   Именно так все и произошло, правда, с небольшой оговоркой: он заметил, что его выследили, и попытался сбежать. Неизвестно, что в облике красивой молодой девушки выдало охотника: недобрый прищур глаз, направленный на жертву, в котором он прочитал приговор, или же самодовольная усмешка, что вспыхнула, когда их взгляды встретились.
   Но сбежать от вампира, пускай и новообращенного, занятие глупое. Спастись не удастся, только распалить и разозлить опасного хищника, который мечтает побыстрее разделаться с заданием и присоединиться к прохлаждающимся в основном зале гостям, возлюбленному, чтобы утолить жажду в танцах, которые она так любила когда-то, и на которые почти не было времени сейчас.
   Но в зале с веселящимися гостями ее поджидало новое разочарование, уже второе за вечер. Среди присутствующих здесь и веселящихся людей и вампиров она не смогла найти Наргала. Кирена нахмурилась и стала оглядываться, вновь положившись на свое чутье. Но это было сложно. Несколько раз она по ошибке вышла на других людей, на которых остался его запах. И готова была уже покинуть комнату, чтобы идти искать его в другой части дома, когда услышала причитания. До чуткого слуха донеслось, что губернатор потерял свою дочку. Ее давно уже никто не видел, и это заставило отца волноваться и воспылать желанием тут же отправиться на поиски.
   'Как мило. Стопроцентная опека над взрослой девицей всегда была мне непонятна'.
   Ее чрезвычайно не обрадовал тот факт, что возлюбленный и взбаломошная девчонка пропали одновременно. Нехотя мысли потекли в самом неприятном для нее ключе, что заставило клыки чуть выдвинуться и упереться в губу, а ногти на руках отрасти, превращаясь в звериные когти. Усилием воли Кирена подавила вспышку гнева и, убедившись, что никто не заметил метаморфоз, втянула смертоносные лезвия обратно.
   Идти за несколькими мужчинами, что обещали губернатору обыскать дом и найти драгоценную пропажу, Кирена не собиралась, все же надеясь, что к ее возлюбленному это событие отношения не имеет. Вместо этого направилась к бару, решив утолить хоты бы эту жажду. Но, не дойдя нескольких шагов до стойки, заметила знакомую фигуру, что вполоборота сидела на одном из высоких барных табуретов, медленно гоняя стакан с золотистой жидкостью по начищенной и отполированной до блеска столешнице. Тут же внутреннее напряжение, что стальным обручем сдавливало внутренности, путало мысли, мешало трезво и логично мыслить, отпустило. Если бы Кирена могла, то облегченно выдохнула, но такое простое выражение чувств было более ей недоступно.
   Присев на соседний табурет, она знаком показала бармену, что желает того, что и сосед справа. Осушив бокал одним глотком, тут же попросила повторить. Наргал же все это время продолжал свое монотонное занятие, даже не взглянув на подсевшую к нему девушку. Кирена скосила на него взгляд, но не решилась нарушить молчание. Стакан со второй порцией крепкого напитка остался нетронутым.
   Не так она представляла себе сегодняшний вечер, совсем не так. Надеясь поскорей выполнить задание и устранить цель, она мечтала, что окажется в объятиях возлюбленного в этом большом и светлом зале, обставленном и украшенном столь же дорого и вычурно, сколь и безобразно безвкусно. Наличие денег никогда не было равнозначно умению их использовать даже в таких простых вещах, как создание интерьера окружающего пространства. А нежелание признать отсутствие элементарного вкуса и сдержанности вызывало понимающую ухмылку.
   Когда они направлялись на вечеринку, то обещали себе, что обязательно повеселятся как следует, забудут обо всех разногласиях и проблемах, просто побудут обычной, ничем не обремененной парой. У них было прекрасное настроение. Он был доволен, что его взяли с собой, а она ликовала в предвкушении приятного вечера. Они всю дорогу обменивались глуповатыми улыбочками, и, то и дело касались друг друга, будто случайно.
   Но сейчас от хорошего настроения не осталось и следа. Он скучал, а она была слишком взвинчена, да и мысли о нем и о губернаторской дочке все никак не желали выходить из головы. То ли она сама себя накручивала, то ли действительно стоило об этом задуматься. И даже тот факт, что Наргал нашелся тут за стойкой бара, а девчонки и след простыл, не могло полностью успокоить и удовлетворить, приглушить ее подозрительность. И это значило только одно: план не удался, вечер окончательно испорчен. Не было смысла торчать здесь дальше, о чем она и решила сообщить возлюбленному.
   Тронув того за плечо и дождавшись, пока он все же соизволит отлепить взгляд от многострадального стакана и посмотреть на спутницу, она улыбнулась и предложила отправиться домой. А по дороге слегка выпустить пар на парочке припозднившихся ребят. Может даже не позволить кому-нибудь из гостей добраться до дома. Но Наргал лишь промычал что-то невразумительное и помотал головой.
   Улыбка мгновенно пропала, глаза нехорошо сощурились, а рука, что до сих пор сжимала стакан со второй порцией напитка, который она так и не пригубила, непроизвольно сжалась, отчего матовое стекло покрылось сеточкой трещин, готовое вот-вот осыпаться мелкой крошкой на барную стойку.
   - Хорошо, как скажешь, - первое слово она процедила, но уже к концу фразы взяла себя в руки и добавила уже абсолютно спокойным тоном, - Надеюсь, доберешься сам, когда, наконец, разберешься с этим стаканом.
   Не прощаясь и больше ни на кого не глядя, Кирена направилась прочь из этого шумного пестрого зала, в отношении которого ее раздраженное сознание все чаще использовало слово 'попугайский'. На входе она чуть не столкнулась с вернувшимся поисковым отрядом, во главе которого шел сам губернатор, что непрестанно щебетал что-то найденной дочери. Кирена скривилась. Кинув всего один взгляд на зевающую девушку, и пропустив мимо ушей информацию, что ее нашли спящей на лавочке в саду, она поспешила ретироваться. Гнев и нервное возбуждение требовали выхода, сейчас, немедленно. О, с каким удовольствием она выпотрошила бы всех в этом зале. Но этого делать никак нельзя по той простой причине, что губернатор - нужный для них человек, который помогает решать многие проблемы, активно участвует во многих проектах. И он категорически против, чтобы кто-то мусорил в его доме. То, что они сделали с неугодным человеком совсем недавно, не должно было дойти до него ни в коем случае. Старейшина был бы очень недоволен, если бы с губернатором начались проблемы из-за чьего-то длинного языка или неумения совладать с собой.
   И потому Кирена спешила прочь из этого дома, что не принес ей ничего кроме горького разочарования, оставившего послевкусие выпитой в баре порции горького виски. Лишь оказавшись на улице, взглянув на бледную луну и ощутив себя в родной стихии, она успокоилась. Нервозность и вспышки ярости пропали, уступив место глухой ярости. На лице появилась улыбка, не предвещавшая ничего хорошего. Потянувшись всем телом, она, с сожалением, отметила, что платье все-таки придется испортить. Скинув обувь на высоком каблуке, с удовольствием ощутила под ногами землю. Кинув последний взгляд на дом, она двинулась прочь. Вскоре темнота поглотила ее изящную фигурку.
  
   Кирена сидела в квартире, что совсем недавно именовался уютным любовным гнездышком, в полной темноте. Положив ногу на ногу, а руки ладонями вниз на подлокотники кресла, она смотрела в окно. Сегодня ей предстояло отправиться в небольшое путешествие к главе одного из кланов, но предстоящее задание не трогало. Все мысли были заняты сложившейся ситуацией с возлюбленным. Прошло несколько недель после приснопамятной вечеринки в доме губернатора, а их отношения не только не улучшились, а вообще стремительно летели куда-то к чертям в ад. Они перестали быть парой, между ними пролегла такая пропасть, что даже имей крылья, никак нельзя было через нее перебраться. И дело не только в том, кем Кирена стала и всем с этим связанным; сам Наргал отдалился от нее. Больше не желал проводить с ней время, прикасаться так, как можно было только единственному и любимому; общение сократилось до дежурных фраз, а порой даже этого не было, лишь кивок или пожимание плечами - все, чего она удостаивалась. Он больше не спрашивал, где она, когда вернется, чем занимается. Казалось, что он потерял к ней всякий интерес. Странно, что до сих пор не указал на дверь. Именно этот последний факт еще позволял теплиться огоньку надежды. Так не вовремя возникшее поручение обязывало покинуть город, как она надеялась, на непродолжительное время. Вся штука была в том, что длительность поездки целиком зависела только от продуктивности переговоров. И если глава клана упрется, то она грозит перерасти в затяжную. Но что самое ужасное: Наргала не было дома. Вчера он не пришел домой перед рассветом, но Кирена не волновалась. Знала, что он просто обижен. Вчера попытка помириться, да просто поговорить обо всем, не привела ни к чему хорошему. Наргал неожиданно разозлился, вспыхнул подобно спичке, прорвался поток обвинений, которому, казалось, не будет конца. Апофеозом стала громко хлопнувшая дверь, которая больше в ту ночь не открылась. А сказать ему об отъезде она так и не успела.
   Кирена не знала, будет ли он волноваться из-за ее длительного отсутствия. Надеялась, что все еще ему небезразлична. Не верила, что чувство, которое они делили одно на двоих, могло так стремительно пропасть, не оставив после себя ничего кроме горстки пепла несбывшихся надежд. Она любила его, несмотря на вздорный характер и то, что он был ужасным собственником; ей было все равно, какая жизнь и с кем были до нее, и чем это закончилось; ей было почти наплевать на странную связь, которая была с Беладонной. Она, как незримая ниточка, появлялась, когда эти двое встречались, находя выражение лишь во вспыхивающих странными искрами глазах. Она готова была терпеть даже это. Но не его нежелание давать ей свободу выбора. Странное, на грани безумия желание оградить ее от всех, запереть в клетке, раздражало. Надеялась, что со временем он привыкнет, придет в норму их жизнь, где у каждого будут свои определенные роли и четкие границы.
   Но, как бы то ни было, ждать она не могла. Черкнув пару строк на листке и, оставив его на видном месте, она с тяжелым сердцем подхватила сумку с вещами. Царапнуло неприятное чувство, словно, она прощалась, запоминала свое недолгое убежище, переживала то, что довелось здесь испытать. Это было странно, пугающе, заставляло нахмуриться и закусить губу.
   В дверь позвонили, но это не вызвало положительных эмоций. Кирена поморщилась, зная, что это точно не возлюбленный. Значит, время вышло, пора было отправляться на задание. Правда, она не понимала, зачем нужна там. Ее способности вряд ли пригодятся в переговорах с другим кланом. Ключевая роль в этом все равно была у ненавистной блондинки, которая все никак не могла убрать палец с наманекюриным ноготком с кнопки звонка, видимо, стремясь перебудить не только соседей ее этажа, но и всех близлежащих.
  
   - Напомни-ка мне, что мы тут делаем? - озираясь по сторонам с выражением омерзения на хорошеньком личике, спросила Кирена.
   - Вообще-то, тебя это не должно касаться. Ты всего лишь должна сопровождать меня, а не задавать вопросов, - подзывай официантку, откликнулась Беладонна, - Но так и быть я отвечу на твой вопрос: мы здесь по делу, из-за которого потащились в такую даль.
   - Странные места для проведения переговоров и решения проблем, - проворчала Кирена.
   Место действительно никак не могло быть удобным не только для проведения переговоров, но и вообще для чего-то, что не связано с досугом. Причем досугом специфическим. Обнаженные женщины, кружащиеся в лениво-томном танце на подобиях барных стоек по всему помещению. Но чаще внимание присутствующих привлекали быстро сменяющие друг друга красотки, что зажигательно отплясывали на большой сцене.
   Ночь только-только начала растекаться по городу, укутывая строения и прохожих своим уютным темным одеялом, а в зале уже почти не осталось свободных мест, все заняли алчущие наготы незнакомых девиц мужчины. Лишь две очень непохожие друг на друга девушки, занявшие столик в середине зала, выбивались из привычного контингента этого места, привлекая внимание. Особо назойливых незнакомцев Кирене уже пришлось убедить, что с ними лучше не связываться парой ударов. Не сильных, чтобы не закончить столь томный вечер ненужной примитивной разборкой с вышибалами и администратором заведения. А раз уж они здесь по делу, то тем более не нужно было провоцировать скандал и привлекать внимания больше, чем уже есть.
   Кирена еще раз окинула помещение стриптиз-клуба внимательным взглядом, подмечая детали, вглядываясь в раскрасневшиеся лица мужчин, в их глаз, так и светившиеся похотью. Мерзкое ощущение, что поселилось в ней, только они вошли в двери сего заведения, не только не покидало ее, но все больше возрастало. Она смотрела на изгибавшихся на потеху публике девушек, что за пару лишних бумажек готовы были дать себя пощупать противными потными от нескрываемого желания пальцами. Но не жалела их. Каждому свое. Их сюда никто силком не тащил, и, если этих девочек устраивала такая жизнь, такая работа, хотя работой это назвать язык не поворачивался, пусть так. Она не проповедник, не спаситель душ, не защитник сирых и убогих. Читать мораль, высмеивать или заставлять покаяться, не в ее стиле.
   Кирена никогда не думал, что у подобного заведения может быть столько посетителей. Одно дело в выходной день с какой-нибудь супер программой типа заезжих танцовщиц, но, похоже, ни день недели, ни кто там стаскивает с себя очередной бюстгальтер, не имело для этих мужчин никакого значения.
   'А ведь почти всех их наверняка дома ждут семьи, жена, дети, горячий ужин, а они здесь. Тупые ублюдки', - Кирена передернула плечами от очередной волны отвращения.
   - Что, не нравится музыка? - ехидно поинтересовалась Беладонна, принимая высокий бокал с плещущейся в нем голубой жидкостью от обнаженной до пояса официантки и, не дожидаясь ответа на вопрос, точнее прочитав его на скривившемся лице спутницы, продолжила, - Все хотела спросить, как воспринимает твои частые отлучки Наргал?
   - Нормально воспринимает, - пожала плечами Кирена.
   Ее лицо тут же стало непроницаемым, словно она надела маску, стремясь скрыть под ней свои истинные чувства и эмоции. Что не скрылось от блондинки.
   - Да ну. Я удивилась, что он вообще тебя с обучения дождался. Думала, даст тебе от ворот поворот, когда ты только заикнешься об этом.
   - Ты так хорошо его знаешь? - ядовито осведомилась Кирена.
   - Неплохо. Частенько пересекались раньше по... разным делам.
   - Да ну, - повторила Кирена недавнюю фразу блондинки, - Какие у вас могут быть дела? Ты - дочь Старейшины, ездишь разруливать его дела с другими Семьями, ведаешь боевым отрядом вашего клана, занимаешься административным курированием и прочее, а он просто один из многих вампиров вашего Клана. Или ты вообще со всеми лично знакома?
   - Всякое бывает. С разными уровнями приходится встречаться. В чем-то и он иногда бывал полезен, - спокойно ответила Беладонна, проигнорировав скептический взгляд в свою сторону.
   Кирена лишь хмыкнула, явно не удовлетворенная этим полуответом, но дальше спрашивать не стала. Ей в принципе было и не так чтобы интересно. То, что они знакомы, она поняла уже давно. Еще во время первой встречи, когда блондинка принесла ей письмо от Старейшины. И она готова была не обращать на это внимание, если та не будет лезть в их дела и тем более в их личную жизнь. Но у дочери Старейшины было свое мнение на этот счет, и она продолжила задавать вопросы.
   - И все-таки, как он отреагировал на твое очередное исчезновение? Точнее на эту командировку? До этого ты так надолго не покидала его.
   Кирена скрипнула зубами, подавляя желание выдвинуть клыки и впиться ими в глотку спутницы или, на крайний случай, устроить резню в клубе. Но та продолжала с любопытством во взгляде смотреть на нее и ждать.
   - Мы не виделись, - глухо последовало в ответ.
   Кирена отвернулась, боясь, что маска слетит с ее лица, и она слишком оголит свои чувства перед ненавистной блондикой, с которой в последнее время судьба сталкивает ее все чаще и чаще. Она искренне недоумевала, зачем она была послана сюда Старейшиной, какова истинная роль в этом деле. Это нервировало так же сильно, как и присутствие его дочери, о явной и взаимной нелюбви к которой он был прекрасно осведомлен, но продолжает натягивать ей нервы, заставляя их постоянно работать бок о бок. Спросить напрямую, отказаться или поставить ультиматум было бы немыслимо, потому ей, скрепя сердце и сжав челюсти, приходилось терпеть столь неприятное соседство.
   - О! - искреннее удивление послышалось в голосе Беладонны, - И что ты планируешь делать дальше?
   Кирена бросила на нее злобный взгляд, и, уже не скрывая раздражения, процедила:
   - А тебе что за дело? Надоело жить в свое мирке, надо залезть с ногами в чужой?
   - Мне скучно, - лениво протянула блондинка, с шумом допив через трубочку свой коктейль, украшенный зонтиком.
   Но тут что-то привлекло ее внимание, и она кивнула вперед, указывая на сцену впереди. Кирена поняла, что в зале установилась гробовая тишина и в недоумении перевела взгляд в указанном направлении.
   Софиты, что щедро заливали сцену желтым и белым, высветили в центре одинокую фигурку, полностью укутанную в меховую накидку. Но первые же аккорды нежной приятной мелодии, что ласкала слух словно умелый любовник, заставили ее сбросить свое одеяние, явив взглядам всех присутствующих высокую, хорошо сложенную женщину с аппетитными формами, что были едва-едва прикрытыми каким-то нелепыми тряпочками.
   - Это наша сегодняшняя цель, - кратко пояснила Беладонна на невысказанный в глаза спутницы вопрос.
   Кирена нахмурила брови, все больше не понимая, что происходит, вновь перевела взгляд на интересующий их объект. А на сцене между тем уже начало твориться что-то сумасшедшее. Ни одна из уже побывавших тут девочек и близко не подобралась к уровню мастерства в умении двигаться, завораживать и услаждать этой женщины. Кирена отметила с некоторой завистью, что ей такого вообще никогда не достичь. Да, она обучилась разным полезным вещам, что уже сослужили ей полезную службу и продолжают это делать, но ее учили в основном убивать. Для управления, отвлечения или нейтрализации объектов такими способами были другие, подобные этой.
   ' Хотя, может это и к лучшему. Не самое приятное занятие кривляться перед парой десятков похотливых мужиков', - успокаивая себя, подумала Кирена.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"