Сомов, Биверов : другие произведения.

Глава 1. День первый

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Глава 1. День первый.
  
  
   Я лежал на широкой, просторной кровати, укрытый несколькими слоями одеял. Тяжёлые, парчовые, с золотом портьеры почти полностью заслоняли высокое арочное окно. В помещении царил полумрак. Воздух был свежий и очень холодный, видимо комнату не так давно проветривали. 'Похоже внедрение прошло успешно, но надо бы проверить' - мелькнула мысль. Откинув одеяла прочь, я обнаружил себя одетым в весьма приятную на ощупь пижаму. Свесив ноги с кровати, я осторожно встал. Никаких тапочек около кровати не было, а босым ногам пол казался очень холодный. Как выяснилось, он был ещё и очень скользким. Первая же попытка сделать шаг обернулся фиаско - не удержав равновесие я поскользнулся и упал, крепко приложившись затылком и зашиб запястье о что-то, в темноте напоминающее тумбочку.
   - Твою мать! - сквозь зубы процедил я и с опаской посмотрел на почти сброшенную мной с тумбочки большую вазу.
   Встав с пола, я подошёл к окну и отдёрнул портьеру. За окном лучи раннего утреннего солнца лениво сгоняли последние остатки темноты с украшенных лепниной и колоннами зданий провинциального городка. По улице, на которое выходило окно, медленно ехала в гору карета, запряжённая серой, в яблоках, лошадкой. На козлах, одетый в поношенный сюртук и широкий плащ, широко зевал кучер, прикрывая рот сжатым кулаком.
   - Отлично, походу время правильно, - сказал я вслух и удивлённо прислушался к звукам своего голоса. Он значительно отличался от того что я привык слышать. Отвернувшись от окна, я ещё раз осмотрелся. Обстановка комнаты была довольно скудной: кровать, тумбочка, письменный стол, комод и стулья. На комоде было зеркало. Подойдя к нему, я внимательно себя осмотрел.
   У меня были правильные черты лица, светлые волосы и голубые глаза, что в совокупности с горделивой осанкой делало меня настоящим красавцем. Вот только мускулатура подкачала, но это дело наживное.
   Что странно, моя внешность не вызвала у меня ни малейшего удивления - такое чувство, что она мне была знакома. Ещё немного повертевшись перед зеркалом, я обратил внимание на серебряный колокольчик, стоящий на столике, рядом с кроватью, и чуть было сразу, как по привычке, им не воспользовался. Хорошо хоть вовремя остановился. Надо сначала немного подготовиться, собраться с мыслями.
   В том месте где я упал, после того как не очень удачно вскочил с кровати, валялась книга в абсолютно черном переплете без единой надписи. 'Наверное, когда я падал, то скинул её с тумбочки', - промелькнула в голове мысль. Я наклонился за книгой, она оказалась неожиданно легкой с теплой на ощупь. Осмотрев её со всех сторон и не найдя никаких надписей, я заинтересовался и открыл её на первой странице.
   'Приветствую тебя в новом теле Николай! Вот тебе мой подарок, положенный тебе по условиям проводимого исследования. Здесь собрано столько информации, что всей твоей жизни не хватит, чтобы прочитать хотя бы сотую её часть. Для облегчения пользование этим информационным носителем, тебе нужно знать, что ты можешь написать на любой странице вопрос, и книга ответит тебе, если будет знать ответ. Ещё знай - чтобы избежать твоей преждевременной смерти я не вылечил тебя не только от будущего менингита, но также от всех остальных твоих болезней и немного повысил уровень твоего природного здоровья. Желаю тебе удачи! А себе интересного представления'.
   Я перевернул страницу.
   'Николай. Перед тобой универсальный источник информации. Он внешне выполнен в форме книги, чтобы соответствовать технологическому уровню выбранной тобой эпохи. Носитель настроен на твое биометрическое поле, что служит гарантией непопадания его ни в чьи другие руки (я решил подстраховаться на тот случай если ты захочешь нарушить условия эксперимента и покажешь его кому-либо). Для получения необходимой информации напиши, используя любые письменные принадлежности, интересующий тебя вопрос. Через некоторое время на страницах книги появится ответ. В случае недоступности запрошенной информации появится соответствующая запись. Книга способна воспроизводить любой объём текстовой или графической информации. Для получения дополнительной информации напиши в данной книге 'Универсальный источник информации. Инструкция'.
   P.S. Отчет. Сообщаю, что временное смещения прошло успешно, впрочем как и внедрение. Для получения более подробной информации напиши в книге 'Отчёт по внедрению'.
   Прочитав эту короткую записку, которая, кстати, немедленно исчезла после прочтения, я остался тупо стоять рядом с кроватью держа в руках книгу. Но босыми ногами на холодном полу долго стоять затруднительно и, спустя минуту другую, я вышел из ступора.
   Немного поразмыслив, я нервно сглотнул и, подавив дурацкий приступ смеха, аккуратно положив книгу на тумбочку, отодвинул вазу с её края, после чего присел на кровать. Захотелось закурить, но, к моему сожалению, Николай Александрович не курил. И правильно, молодец. В общем, решив не тянуть кота, я протянул руку и позвонил в колокольчик. Едва я сделал это, в мою комнату вошла прислуга - наверно ждали под дверью. Хорошо не вошли, когда я грохнулся с кровати и, прикидываясь тюленем, валялся на полу переваривая информацию. Или когда стоя с пустой книгой в руках посреди комнаты, изображал одинокого суслика в степи, высматривающего, не ползет ли змея, не бежит ли лиса, не летит ли орел и получающего по лбу бампером проезжающей по дороге машины.
   Пока меня облачали в одежду, память услужливо подсказывала мне, что я должен был делать, как себя держать и даже, как кого зовут! Наверное, я поглотил личность настоящего Николая и присвоил себе его память. Одеваться мне помогал, между прочим, не абы кто, а князь, лейб-гвардии Преображенского полка прапорщик Барятинский, мой ровесник и товарищ, ещё несколько человек стояли рядом и, по всей видимости, ждали моих распоряжений.
   - Ваше Высочество, вы завели дневник? - обратился ко мне Барятинский.
   О чем это он? Я проследил за взглядом князя и, в который раз за день, удивился. На бывшей раньше совершенно гладкой обложке моей книги золотым тиснением на французском было написано 'Mon agenda'. Я даже не сразу понял, что вдобавок ко всему на автомате сам перевел эти слова на русский язык как мои записи, мой дневник.
   - Да, князь. Позвольте полюбопытствовать, отчего вас это так удивляет? - Мой адъютант чуть было не подавился - видимо я, только что сморозил отчаянную глупость. И точно, одновременно со словами прапорщика я как будто вспомнил, почему этот вопрос был несколько провокационным.
   - Так ведь ваш воспитатель, его сиятельство граф Строганов, не раз настойчиво рекомендовал вам завести дневник, в который можно было бы записывать ваши личные впечатления от поездки, чтобы вы могли с легкостью освежить свою память в будущем. Однако же вы неоднократно говорили графу, что память ваша крепка, а сердце никогда не сможет забыть этого единения с Россией и народом. Прошу простить мне мое удивление, верно, я был немного не в себе, - князь начал столь запутанно и витиевато извиняться, что, наверняка, запутал сам себя. Я вскоре не выдержал и оборвал его словоизлияния.
   - Что вы, Владимир, это мне нужно просить у вас прощенья. Моя шутка оказалось совершенно неудачной и, право же, мне совершенно не стоило этого говорить.
   - О черт, какой конфуз! Во всем виновата бессонная ночь, затупившая остроту моего ума, - завел свою шарманку по новой князь. Слава богу, не на долго.
   Во время утреннего туалета у меня в голове, надо признаться очень кстати, стали всплывать факты моей поездки по Российской империи и даже впечатления испытанные мной во время оной. Мне безумно нравилось плыть на пароходе от самой столица до Астрахани, не испортил отличное впечатление даже отвратительный черный дым из пароходных труб. Всюду, где бы я не остановился на своем пути, меня встречали огромные толпы народа, приветствующие своего будущего императора. Но вот с утренним туалетом было покончено и я, оборвав свои воспоминания, вместе с сопровождающими меня придворными и моим разговорчивым адъютантом Барятинским, отправился к столу. Позаимствованная память все так же услужливо подсказывала мне что делать, куда идти, как здороваться.
   За столом меня встречал мой воспитатель - граф Строганов, вместе с моими учителями, свитой и, конечно же, губернатор Курской губернии действительный статский советник Петр Александрович Извольский. Я не успел, как следует поговорить с ним вчера - в город я въехал, когда на небе показались первые звезды и, после непродолжительного ужина, отправился спать в отведенные мне комнаты, но надеялся восполнить недостаток внимания к губернатору сегодня - элементарную вежливость необходимо соблюдать даже наследникам престола.
   С Петром Александровичем я познакомился ещё в Екатеринославле, как я сейчас припоминаю, тогда он как раз ждал назначения на должность губернатора в Курск. Остальные мои учителя и свита, как оказалось, были отлично мне знакомы, так что неловкостей за завтраком, судя по всему, не будет наивно подумал я. Но, лишь едва в самом начале необременительной светской беседы, разговор зашел о последнем губернаторе Курска, неловкое молчанье, повисшее за столом, ясно показало мне, что я снова сделал что-то не то. Строганов, умело заполнив возникшую за столом паузу, пришел на помощь растерявшемуся Извольскому, и ловко перевел разговор на другую тему.
   Я ощущал, сильнейшее восхищение своим воспитателем. Уже совсем седой, с тростью, но такой горделивой осанкой, что сидевший рядом с ним губернатор Курска казался простым городским обывателем. А графу и вправду было чем гордиться - герой Бородинского сражения, не раз отличившийся на поле боя во множестве других сражений и кампаний, да к тому же в гражданских делах бывший далеко не в последних рядах. Шутка ли! Самого наследника воспитывает! Кроме того, его богатства исчислялись десятками тысяч крепостных, огромными земельными владениями и даже несколькими заводами. Насколько я мог знать, наши чувства были взаимны, граф просто души не чаял в своем воспитаннике, то есть во мне.
   А вот губернатор Курска напротив мне почему-то категорически не нравился. На протяжении минут десяти я силился понять, чем же он меня так раздражает и, кажется, разобрался. Этот невысокий, полноватый господин с бегающими глазками неустанно следил за каждым моим движением, непрерывно находя все новые и новые поводы для лести. Наверно грохнись я со стула, он и то что-нибудь сказал бы про мою удачливость так легко пережить столь ужасное падение. Строганов, слушая его, морщился, но молчал. Не похоже на него. Видимо ждал, когда я сам заткну губернатора. Действительно, я чувствовал, что остатки личности Николая буквально затыкают уши и морщатся, как от зубной боли, слыша грубую лесть губернатора, мне даже стало немного не по себе. Внезапно, меня осенило, что губернатор на самом деле отчаянно чего-то боится. Боится и одновременно испытывает неприязнь к приехавшему цесаревичу. Интересно.
   Вскоре я, наевшись и утомившись натянутой атмосферой, встал из-за стола, чтобы отправиться к себе (меня как наследника престола поселили в лучшем доме Курска - в губернаторском). Извольский по-прежнему заливался соловьем, а мой воспитатель уже нервно крутил ус - признак крайнего раздражения.
   - А не прогуляться ли нам по городу? Признаться, я, вчера вечером был вовсе не в состоянии по достоинству оценить красоты города, столь любезно показываемые мне Петром Александровичем, - вклинился я в паузу, возникшую в момент, когда губернатор переводил дух после очередного потока лести. Восхищался моей истинно царской осанкой. Я мысленно согласился с Сергеем Григорьевичем - действительно достал уже.
   - Как же, как же так! Ещё три перемены блюд! Вы просто режете мне сердце, когда я смотрю, как мало вы едите. Верно, вам нездоровится, хотя наверно еда не столь изыскана? Велите позвать этого негодяя повара?
   - Нет уж, увольте! Повар здесь не причем. Напротив, передайте ему от меня благодарность. Я более чем удовлетворен изысканностью блюд. Ваша кухня выше всяческих похвал. Однако мне прискорбно видеть такое нежелание показать город. Верно, меня ожидает весьма нелицеприятное зрелище.
   - Что вы! Как можно! - Губернатор аж переменился в лице. Граф и свита тоже уставились на меня с интересом. Видимо прерывать разговоры и пререкания таким образом, не входило в мои привычки.
   - Тогда, я хотел бы привести себя в порядок и сделать несколько записей в своем дневнике, перед экскурсией по городу. Прикажите закладывать экипажи на полдень. Засим позвольте откланяться, - закончил я и отправился в свои покои.
   Поднявшись к себе, мои комнаты находились на втором этаже, я тут же бросился к своему дневнику. У меня появилось множество вопросов, заодно я почувствовал, что пришла пора испытать возможности своего чудесного подарка. Я открыл дневник посередине и увидел слева вверху лишь два слова: 'Введите запрос.' Избалованный веком высоких технологий, компьютеров и клавиатур, я, немного завис на том, каким же образом должно ввести запрос и чисто случайно заметил 'современные' письменные принадлежности на моем столике возле окна. Ну конечно, перо и чернила! Усевшись за столом и обмакнув гусиное перо в чернильницу, я красивым почерком, выдававшим немалую сноровку в пользовании пером, вывел 'Извольский'. Несколько мгновений ничего не происходило и я уже задумался, а не поехала ли у меня крыша, тихо шурша шифером, но тут на странице проступил написанный красивым каллиграфическим почерком ответ. 'Найдено двенадцать тысяч триста пятьдесят два варианта. Вывести все данные?'
   'Нет'. Написал я, и надпись пропала. 'Петр Александрович Извольский' уточнил я запрос. На что вполне логично получил ответ 'Найден тридцать один результат. Вывести все данные?'
   Да это же, как гугл, порадовался я своему открытию, быстро стер все записи словом 'Нет' и набрал более точный запрос: 'Губернатор Курска Петр Александрович Извольский.' Получив исчерпывающий ответ на два десятка страниц, попробовал прибавить к запросу в конец слово 'кратко' и, наконец, получил то, что хотел. Нет, эта штука получше гугля будет, особенно если не врет.
   Пробежав глазами полстраницы материала об Извольском, я не удержался и брезгливо сморщился. Абсолютно бесхребетная личность, никак себя не проявил, просто плыл всю жизнь по течению и, благодаря своему высокому положению, заплыл так далеко. Рожденный ползать летать не может, но заползти может очень высоко - как раз про таких как он было сказано.
   'У меня есть какое-нибудь задание?' - задал я следующий пришедший на ум вопрос.
   'Информация недоступна. ' И все. Как я не изгалялся над составлением вопросов более подробной информации получить мне не удалось. Как, впрочем, не удалось узнать ничего нового о пославшем меня сюда, и о других слишком уж философских вопросах, о смысле бытия, Боге и абсолютной истине. Всюду я натыкался на 'Информация недоступна' и, в конце концов, оставил это бесполезное занятие. Думаю, уж если Он захотел, то сумел озаботиться составлением артефакта таким образом, чтобы я ничего лишнего и не нужного для дела не узнал. Вернувшись, таким образом, снова к Извольскому, я задумался и, ради праздного любопытства, пожелал узнать побольше о предыдущем губернаторе Курска, и не пожалел.
   Сам факт того, что даже краткая информация по бывшему губернатору, Владимиру Ивановичу Дену занимала в несколько больше раз больше места чем по Извольскому, уже говорил сам за себя. Этот человек, с такой нерусской фамилией, был личностью. О нем можно было много чего сказать, в основном хорошее, но чего уж там, идеальные люди бывают только в сказках, были и у Владимира Ивановича свои минусы, которые, однако, были несоизмеримо меньше его достоинств. Бегло прочитав краткий обзор его жизни, второй раз я прочитал уже гораздо внимательней и вдумчивей, а после, читая подробную информацию о генерал-лейтенанте, просто ухахатывался, непрерывно восхищаясь им и его поступками. Да, его жизнь буквально изобиловала анекдотами, связанными с его честным, прямым и вспыльчивым характером! Не заметив как подошло время поездки, я оказался застигнут врасплох вошедшим ко мне без стука Строгановым (он был один из немногих кого Николай ранее пожаловал этим правом) и быстро захлопнул дневник.
   - Ваше высочество, вы ещё не готовы? - Брови моего воспитателя удивленно поднялись вверх.
   - Простите граф, увлекся своим дневником. А разве экипажи уже поданы? - получив утвердительный ответ, я добавил. - Через несколько минут я спущусь вниз.
   Быстро переодевшись с помощью моего адъютанта, я оставил покои, бережно унося свой дневник под мышкой. Но посреди лестницы вовремя спохватился и обратился к Барятинскому.
   - Князь у меня к вам есть замечательная просьба, если вас это не затруднит.
   - Я в полном вашем распоряжении Ваше Высочество! - отрапортовал Барятинский вытянувшись по струнке и поедая меня глазами.
   - Пока я буду на экскурсии, окажите мне услугу, найдите генерал-лейтенанта Дена, бывшего ещё недавно здешним губернатором и передайте ему, что я хотел бы встретиться. Насколько я знаю, вы хорошо знакомы с городом, кажется, у вашего семейства здесь есть одна из родовых усадеб, так что это должно не составить вам труда?
   - Так точно. Разрешите выполнять? - гаркнул Барятинский.
   - Да, конечно, идите, - отослал я его движением руки.
   Князь молча козырнул, щелкнул каблуками и, развернувшись, чуть ли не бегом бросился вниз по лестнице.
   Вскоре мы покинули дом губернатора. Впрочем, я бы сказал, что это был настоящий дворец, особенно если посмотреть по меркам моего времени. Выйдя на улицу, я увидел огромную шестиместную губернаторскую карету с фельдъегерями и тарантасом ожидающую меня посреди парадно вымощенной мостовой напротив выхода. Собравшаяся по другую сторону дороги огромная толпа горожан при виде меня разразилась ликующе громким 'Ура!'. Воспоминания Николая и остро испытываемые мной ожидания толпы, не позволили мне просто усесться в карету. В сопровождении флигель-адъютанта я подошел к собравшейся толпе. Приняв от городского головы хлеб-соль (из-за вчерашней задержки в пути я прибыл в город слишком поздно и торжественной встречи не получилось) я перебросился несколькими словами с собравшимися дворянами и купцами. Затем прошелся вдоль растянувшейся толпы, попутно благословляя младенцев, которых матери тянули ко мне. Я испытывал весьма противоречивые чувства, с одной стороны мне было крайне лестно лицезреть такую любовь народа к себе, а с другой - я же не икона какая-нибудь, чтобы на меня чуть ли не молиться и не святой, чтобы кого-то благословлять. Хотя, припоминая случай в Саратове, иногда наоборот, Николая благословляли седые старцы растроганные моей простотой и близостью к народу. Тем не менее, некий неприятный осадок у меня остался - не привык я к такому.
   Но вот все церемонии оказались позади и, разместившись в карете, мы направились в центр города на главный холм, где в старину находилась небольшая деревянная крепость. От крепости ныне остались разве что воспоминания, а вот от вида, открывавшегося с вершины, захватывало дух. Стояла чудесная осенняя погода, та самая которую так любил Пушкин, золотые кроны деревьев придавали городу сказочный вид, у меня аж сердце защемило, от осознания невозможности запечатлеть такую красоту. Фотоаппарата у меня к сожалению нет и в ближайшие десятилетия не предвидится, зато под рукой у меня находился великолепный художник - Алексей Петрович Боголюбов.
   - Алексей Петрович, не откажите мне в любезности, не могли бы вы запечатлеть на холсте открывающиеся моему взору сказочные виды с этого холма?
   - Непременно, Ваше Высочество. Всего секундой раньше я и сам порывался это сказать, но не хотел отвлекать вас от столь милых русскому сердцу красот, как вот вы уже сами опередили меня.
   Нежно светило слабое осеннее солнце, ласковый ветерок не причинял никаких неудобств, большая часть свиты, захваченная открывшимся видом, все так же зачарованно молчала, лишь только Извольский все никак не унимался, рассказывая, что где находится.
   - Ах, ну к чему словами портить такой прекрасный вид открывшийся нам тут. Извольский оставьте, - недовольно заткнул я губернатора. Тот замолчал, подавившись на полуслове, но настроение было бесповоротно испорчено, открывающаяся красота больше не радовала меня. И, отправляясь к Знаменскому монастырю, я, вместо владевшего мной наверху холма умиротворения, испытывал сильнейшее раздражение на губернатора.
   Первым пунктом поездки был относительно недавно перестроенный Знаменский мужской монастырь, воздвигнутый в честь избавления от польского нашествия. Осмотрев сияющее свежей краской здание и, пообщавшись с настоятелем, я со свитой отправился в Знаменский собор. Там я был встречен владыкой Курским и Белгородским епископом Сергием с четырьмя архимандритами и монашествующей братией. Облобызавшись с епископом, мы были препровождены в саму церковь. Внутреннее убранство произвело на меня сильное впечатление. Всё казалось, дышало торжественностью и благодатью. Владыка, явно довольный моими впечатлениями, коих я ничуть не скрывал, разрешил мне прикоснулся к святыне - чудотворной иконе Божией Матери 'Знамение', которая, как мне сказали, по случаю приезда столь важного гостя была специально перенесена в Курск из Коренной пустыни. В прежней жизни я не мог себя назвать особо верующим человеком, но, прикасаясь губами к древней иконе, не мог сдержать чувства благоговения. Выстояв утреннюю службу и немного послушав колокольный звон, мы проследовали дальше. Город был явно рад приезду цесаревича и старался всеми силами это показать.
   Из Знаменского собора мы направились в Сергиево-Казанский. Будучи городом провинциальным, Курск выражал свою радость ярко и шумно. Улицы города буквально кипели толпами возбужденного народа. Частные дома, телеграфные столбы были украшены флагами, главные улицы Курска по случаю моего приезда превратились в аллеи из живых цветов, флагов и всевозможных украшений. В окнах магазинов были выставлены царские портреты и бюсты высочайших особ, украшенные цветными гирляндами. Балконы многих зданий были красиво задрапированы тканями, коврами, транспарантами, а на фасадах домов вывешивались портреты моего батюшки, Александра II и мои инициалы.
   Утерянное после выговора Извольскому прекрасное настроение вернулось ко мне. Я с любопытством рассматривал всё вокруг. Вдоль центральной улицы шпалерами выстроились учащиеся средних и низших учебных заведений, многие из которых держали в руках национальные флажки. Везде соблюдался превосходный порядок, обеспечение которого соблюдалось множеством полицейских в белых, парадных мундирах.
  Прибыв в Сергеево-Казанский собор, я поднялся в летнюю церковь на втором этаже, где мне были представлены замечательной работы резной иконостас и выставленные для обозрения знамена курских дружин Севастопольской эпопеи.
  Отсюда вновь по Московской улице мы проследовали к роскошному зданию Дворянского собрания, где у парадного подъезда нас встречал предводитель курского дворянства шталмейстер Николай Яковлевич Скарятин с уездными предводителями. В большом зале Дворянского собрания. Попредседательствовав на торжественном собрании в мою честь и переговорив с несколькими дюжинами представителями знатных родов, я почувствовал, что устал. Я начал тяготиться экскурсией, хотелось поскорей встретиться с Деном или 'побеседовать' с моим дневником. Мой воспитатель, граф Строганов, заметив моё чувство, мягко свернул нашу дальнейшую светскую программу и через некоторое время мы отправился назад в 'Дом губернатора'.
   На выходе из Дворянского собрания я заметил явно только прибывшего и всё ещё разгорячённого скачкой Барятинского с каким-то седовласым генерал-лейтенатом. Украдкой спросив у шедшего рядом Скарятина, действительно ли вижу бывшего губернатора Курска, я получил утвердительный ответ. Оторвавшись от толпы сопровождавших я быстрым шагом подошёл к Дену.
   - Искренне рад видеть вас Владимир Иванович. Право же не стоило так торопиться, могли бы подождать и в губернаторском доме, - сказал я и тут же понял, что в который раз за день со мной произошёл конфуз. Не следя за своим языком, я будто специально посыпал соль на рану достойному человеку. Всего неделю назад генерал-лейтенант Ден был губернатором, честно служа Отечеству и вдруг внезапная отставка. А я так нетактично ему об этом напомнил.
   - Прошу прощения, - смущенно продолжил я, - не составите мне компанию?
   - С огромной радостью Ваше Высочество, - прогрохотал басом Ден, склонив голову в некоторой растерянности.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"