Ниязов Роман : другие произведения.

Заступник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Наше время. Алуевск, областной центр на берегу сибирской реки Межвы - ничем не отличается от большинства российских городов. Сюда, для оказания адвокатских услуг криминальному "отцу" города - Вишневскому Игорю Арнольдовичу прибывает Гельцер Вячеслав Кимович, известный Московский юрист, выходец из Алуевска. На банкете, в честь удачно выигранного дела, он знакомится с валютной проституткой Ириной. Адвокат за одну ночь, настолько увлекается девушкой, что утром предлагает ей - бросить всё, и уехать с ним в Москву.... Однако, 22-летняя Иришка влюблена "по уши" в Летина Юрия Феликсовича - преподавателя пединститута, в котором она когда-то училась, но бросила, так и не доучившись.... Получив отказ, Гельцер "зажигается" сверхидеей - во что бы то ни стало, сделать Ирину - "своей"... Юрий Летин - становится его "врагом N1". Опорочить "конкурента" ради полного обладания Иркой - вот главная цель московского адвоката... Ничего не подозревающий Юрий Летин, во время празднования Международного женского дня, "уединяется" с сотрудницей их кафедры, Изольдой. В качестве места "для общения" они выбирают институтский гараж. В пылу предпраздничного веселья Изольда забывает про Юру. И оставляет его на всю ночь - закрытым в гараже... А именно этой ночью, около института происходит загадочная встреча "уважаемого мафиози" Вишневского и никому не известного химика Стаса Фейгина. Юра становится невольным свидетелем их встречи. Поняв, что Вишневский, грубо шантажируя Стаса, принудил его работать на себя, а именно - производить новый синтетический наркотик "хориофлаксан", Юра принимает решение - помочь "запутавшемуся" коллеге. Под видом полковника спецслужбы он звонит Вишневскому с "предложением" - оставить в покое Стаса...
  
  
  Роман Ниязов
  
  "Заступник"
  
  
  
   Уважаемый Читатель! Предлагаемое произведение не есть учебное пособие по "новейшей истории" России. Все, что изложено в романе, является плодом авторских фантазий и не имеет ничего общего с реально существующими людьми, объектами и с событиями, случавшимися в действительности. Любые совпадения случайны.
   Ничто так не раскрывает образ литературного героя, как его речь. Руководствуясь этим правилом, скорее художественного порядка, автору пришлось прибегнуть к включению в текст явно не литературных слов и речевых оборотов. Надеюсь, что Читатель не воспримет это - как попытку вульгаризации великого и могучего русского языка.
   Всякие утверждения - спорны и субъективны. Но, таковы мои герои, и окружающий мир они видят - именно таким.
   Встречающиеся неточности в описании "специфических" деталей, по мнению автора, не могут повлиять на правильность восприятия основной идеи романа.
  
  
  С уважением, Автор.
  
  
  -1-
  
   Так хорошо Славе не было никогда. Похоже, эта девушка умеет и может абсолютно всё. Где таких выращивают? Что не говори, а бабами - Алуевск во все времена славился.
  - Ирина, твои долгие отсутствия прерывают сказку. Не беспокойся, парни постучат немного и отстанут. Ночь ведь на дворе, ребятишкам, поди, в школу утром рано вставать...
   В дверь периодически "постукивали", как бы напоминая - мы ещё здесь и уходить не собираемся. До спальни эти постукивания доходили еле-еле, и вряд ли, могли помешать Славе Гельцеру прочувствовать приятнейшие минуты в его жизни.
   В комнату вошла сказочная фея. Сказочная, но не из тех - которые по утрам входят в спальни бородатых рыцарей-симпотяг, героев средневековых сказок. И не из тех - право обладания которыми средневековые милорды отвоевывали у обкуренного дракона-извращенца. У вошедшей феи - даже наряд был иной. На сказочной красавице присутствовали белые ажурные чулки на резинках-невидимках, серебристые туфли на высоком каблуке и фата, длина которой позволяла исключить её из списка предметов одежды. Других одеяний на прелестной фее не было. Фею звали Ирина. Девушка держала в руках высокий бокал с прозрачным вином.
  - Вячеслав, вам - без лимона. Как вы и просили.
  Вячеслав Кимович Гельцер, член Московской адвокатуры, родился и вырос в Алуевске. Здесь закончил университет. Здесь начинал свою карьеру. В 1989-м они с Игорем Вишневским первыми открыли в городе сеть комиссионок, где продавались всевозможные буржуйские шмотки. Собственно, Игорь Вишневский и раньше делал попытки легализовать свою бандитскую деятельность. Но без участия грамотного юриста - все его прожекты заканчивались "локальными войнами".
   В начале 90-х Слава "свинтил" в Москву, где сегодня является известным и преуспевающим адвокатом. Несколько блестяще выигранных им процессов даже освещались в центральных СМИ.
   Этот его приезд в Алуевск был связан с "делом Ремизова". Дела-то как такового и не было. Просто, Игорёха Вишневский удачно "кинул" одного алуевского коммерсанта. А тому это не понравилось. Молодой ещё, зелёный. Думал, что сможет "получить" с отца алуевской коммерции, со старой лисы Вишневского. Там конечно Игореха сам виноват. Не следовало так откровенно попирать права молодого бизнесмена.... Так ведь знает, прохвост, что у него есть я, адвокат Слава Гельцер.
  - Ириша, я читаю на твоем лице озабоченность. Даже - испуг. Неужели, эти парни в подъезде так тебя напугали?
  - Вячеслав, вы не знаете этого города. Это - далеко не столица. В этом городе милиция приезжает одновременно с труповозкой. Иногда значительно позже. Вы завтра уедете, а я остаюсь без защиты своего любвеобильного рыцаря. Надо полагать, столь же мужественного, сколь и галантного .... Не правда ли?
   Ириша забавлялась. Делала она это, естественно, про себя, дабы не омрачить Славе сказочную ночь. За которую, кстати, московский адвокат отстегнул тысячу американских рублей. "Ну, хоть не обкакался от страха. И на том, как говорится, спасибо. Эти, с банды Ганса, действительно, скоро по домам разбредутся. Хочется парням роскоши понюхать, вот и увязались за нами. И как только с консьержем умудрились договориться. Для Славы они не представляют никакой опасности. Не та публика в нашем доме живёт, что бы воспринимать эту шайку всерьёз. Но Слава, похоже, об этом не знает. Почему бы, не подбросить в жерло атакующей страсти - порцию экстрима? А ведь он испугался. И, похоже, сейчас только об этом и думает. Всё-таки, как я его понимаю.... Соприкасается каждый день со стерильной роскошью, и не знает, что живёт-то на другой планете.... И в этой дыре сталкивается в неведомым ему миром. Где - всё другое, и даже - девушки. Москвич - явно, большой знаток женщин. Интересно, у меня, хоть получается? Соответствую ли уровню? Да вроде бы доволен... ".
   В действительности, Слава о подъездных разбойников и не думал. Зачем? Ну, увязалась за ними троица каких-то хозяев жизни. Ну и ладно. Ну, попросили меня, отойти с ними на разговор. Ну и что? Я с ними, всё равно ведь, не пошел. Ирка ещё сильней ко мне прижалась. Я посмотрел в глаза их главному, этому длинному верзиле, похожему на норманна. Мол, извиняй, братишка, не получится у нас с тобой боя быков. Если хочешь - жди. Но предупреждаю, эта девочка мне стоила пятерку зелени, раньше утра - я отсюда никуда не пойду. Понимаешь, деньги заплачены. Есть время - жди. Длинный, долго всматривался мутным взглядом, пытался понять - чего это я глазами "ботаю, блин, по фене". Дождитесь, родные, да и поговорим. Вы же, угланы, ещё из яиц не вылупились, когда я отвоёвывал у истории - своё право в ней засветиться... Девчушка-то, и вправду подумала, что я испугался этой троицы, вот умора....
  - Ириша, а ты что, знаешь этих парней?
  - К сожалению.
  - Почему, к сожалению?
  - Страшные они.
  - Так давай, откупимся от них, а? У меня ещё тысяча баксов осталось, ты добавишь столько же. Две штуки зеленью кинем им, может в покое-то, и оставят? Как ты думаешь?
   Ирка чуть не проглотила лёд. Дурацкая привычка, вылавливать языком лёд из "мартына" и растворять его во рту.
  - Какие две штуки? Вы что? Ребятам вполне и одной хватит. Вашей.... Ну Вячеслав Кимович, зачем обирать малоимущую девушку? Вы хотите, что бы в следующий ваш приезд я вас встречала с дыркой на чулке? А ведь это - Франция. Таких - даже вы не найдёте у себя в Москве. Всё из солиднейших европейских коллекций. Оттуда одеваются звёзды, жёны президентов крупнейших концернов...
  - Ирочка, вы меня убедили. Не будем отдавать вашу тыщу. Отдадим - только мою. Я так подумал.... Вы знаете, если в мой следующий приезд на вас будут не новые чулки - у меня случится сердечный приступ. Профилактика этого ЧП стоит гораздо больше тысячи долларов. Я прямо сейчас выйду к парням и отдам их честно заработанные деньги..., - Славе всё больше и больше нравилась эта девчонка. Особенно его умиляла, её наигранная наивность. Мои клиенты это называют врубить дурочку.
   Он накинул халат на плечи, и практически голый направился к выходу...
  - Вы - безумец! Даже не смейте! Они вас порвут. - Ничто не помогало. Слава, мило улыбаясь, очень нежно отстранял Иришу и продвигался к входной двери. Ирина бросила последний довод. - Они вас изобьют до смерти, оставят лежать на холодном полу, а сами ворвутся и устроят групповое изнасилование! Да остановитесь же, вы!
   Но Слава Гельцер уже открывал дверь. Он вышел на лестничную площадку. Прикрывая за собой дверь, строго погрозил Ирке пальчиком. Дескать, за мной не подглядывать! После чего, красиво улыбнувшись, попросил:
  - Куколка, сделай, пожалуйста, к моему приходу крепкий чай. - И закрыл за собой дверь.
  Выйдя в подъезд, Слава поежился, словно от холода, и подвязал халат широким поясом.
  - Эй, мальчиши-плохиши, куда вы спрятались? Выходите, подлые трусы. Будем разговоры разговаривать, по-фене ботать, по-сецки петь и по-конски ржать...
   Сверху вышел долговязый "скандинав". Не доходя до Славы метров трех, он остановился и сплюнул на пол. С нижних этажей поднялись ещё двое. Один из них выделялся своей округлостью. "Наверно, у них в шайке его называют пузырём", - подумал Слава. И ошибся. Круглого все называли Чипой. У своих он был главным парламентером. Потому что, как считал он сам - говорить умел. Все остальные, а это - и лидер группы Ганс, и присутствующий здесь бычок Лёва - говорить не умели.
   Толстый начал без вступления.
  - Привет! Ты, я вижу, с понятками. Давай, без глупостей. Таксу знаешь? Не знаешь, значит сообщаю. Такса - тысяча рублей. Извини, братан, инфляция....
   Средняя цена проститутки в Алуевске равнялась 300-400 рублей за час. Естественно, запрашиваемая тысяча показалась приличной, даже самому просителю. Чипа и не ведал, что существуют девушки, цена которых может превышать среднегородскую таксу.
   Слава молча слушал и улыбался. Он обязательно расскажет своим московским коллегам эту забавную историю. Снял на банкете по поводу блестяще выигранного процесса - сказочную фею. Выложил перед ней "штуку" ненаших денег. А братва, курирующая точку - запросила с меня (у-у-у мафия проклятая), аж тысячу советских рублей! Наконец, Слава перестал улыбаться. Он сделал озабоченное лицо и виновато спросил.
  - Пацаны, у меня есть только две тысячи. Одной бумажкой. Вы не сходите в ближайший пункт обмена, не разменяете?
   Ганс и Лёва сжали кулаки. Но размазать по стене этого червяка должен дать команду - Чипа. А тот медлит. По Чипиной задумке, ёхарь этой девицы, которую он выслеживал последний месяц, должен быть более сговорчивым. Ну, ситуация-то щекотливая. Внешне - лох из лохов. Одет, конечно, по-барски. Так ведь и деньги, значит имеет. Но почему он лужу от страха не изладил прямо здесь, в подъезде? Не убедительно попросили, что ли?
  - Слышь, ты вообще-то кто?
  - Конь в пальто! По батюшке - Троянский! По бабушке - серый в яблоках. Вы что, пареньки, всё на свете перепутали? Вы приперлись в дом, в котором живут обычные люди. И начинаете навязывать им законы выживания в трущобах. К сожалению, у меня с собой нет блокнота и ручки. А то бы, я переписал ваши фамилии, и сей список передал бы Игорю Арнольдовичу Вишневскому. По приглашению которого я и приехал в ваш город.
   Парни, особенно Ганс, побледнели. Лёва пытался облизать высохшие губы. Один Чипа сохранял внешнюю невозмутимость, но его пальцы дрожали.
  - Но..., - продолжал Слава. - Могу и не сообщать. В этом случае вы пообещаете выполнить одно мое порученьице. Вы будете опекать эту девушку и эту квартиру. Случится что-то с ней - гробы себе можете не заказывать. Не понадобятся. Понятно. Что бы было понятней, назовусь. Моя фамилия - Гельцер...
  Парни присели. Они хотели загрузить на бабло Славу Гельцера.... Да нет, этого не может быть...
   Слава закруглялся.
  - Что бы день знакомства со мной запомнился вами на всю жизнь, посидите сегодня в "Терезе", - Слава протягивал Чипе две стодолларовые купюры. - Сегодня я повстречал самую прекрасную девушку на планете Земля....
   Слава вернулся повеселевший. Взволнованная Иришка подбежала сразу к нему, прижалась всем телом. Гельцер Вячеслав Кимович посмотрел на неё сверху - девушка была ниже его на целую голову - и важно изрёк.
  - Нормальные пацаны. На двух штуках баксов сошлись. За оставшейся денежкой они утром придут. Просили к этому времени запаковать в мешочки, ты уж подсуетись..., - Слава подхватил Ирину и понёс на руках в спальню. Прямо в перины, на коих, согласно средневековым сказкам, отважные рыцари решали вопросы по продолжению рода.
  
  -2-
  
  Утром, лёжа в постели в ожидании черного кофе, Слава Гельцер уже знал, что без этой девушки он жить не сможет. Всю жизнь смеялся над влюбленными придурками, а сейчас - очень хорошо их понимал. До его самолёта оставалось ещё два часа. Через час - регистрация. Давно бы пора встать и уехать. Заглянуть к другане своему, к Игорёхе Вишневскому. Какие-то бумаги тот просил отвезти в столицу. Обсудить с Мамзуриным, на какой счёт ему перекинуть его долю. Хотелось, также, ещё мимо своего бывшего двора проехать, слезу пустить. Если останутся они, слёзы-то...
   Ириша, словно маленькая фарфоровая статуэтка вплыла в спальню. На подносе было аккуратно расставлено потемневшее серебро, от которого исходил аромат настоящего кофе. Кофе, как и, исходящий от него аромат - соответствовали всему остальному в этом доме.
  - Ирина, ну давай ещё раз подумаем.... Давай по-взрослому. Поехали со мной. Обещаю, будешь приезжать сюда в любой день, когда захочешь. Не надо будет заниматься тем, на ниве чего мы познакомились.... Ириша, я достаточно богат, что бы тебе никогда в жизни не думать о деньгах. И твоим..., то есть - нашим детям, тоже не придётся о них думать. Соглашайся. Ты - первая, кому я говорю такие слова. Поверь мне, пожалуйста, несмышленая девочка....
   Слава встал с кровати и обнял Иришку. Он держал её очень долго, а хотел держать - вечно. Наконец, он не выдержал.
  - Ирина, скажи, что тебя держит в этом грязном городе? Именно, в грязном! Хоть, это и есть - моя малая Родина! Но ты, создана для другой жизни! Как и я. Давай уедем! Ну хочешь, я брошу свою адвокатскую практику? Хоть завтра, только скажи. Открою несколько магазинов. Опыт, слава богу, есть. Половину из них оформим на тебя. Если я тебе не нравлюсь, так ведь - это пройдёт...
   Ирка мучалась от выслушивания всего этого. Она чувствовала, что - перестаралась. Гельцер влюблён в неё по уши. Но ведь у неё есть Юра. Пускай, он не богат, как этот московский юрист. Пусть он, и не так красив. Он не подарит мне магазинов в Москве. Он не будет меня возить на экзотические острова. Но он.... Такой хороший. Вспомнив Юру, Ириша заплакала. Это обрадовало Вячеслава Гельцера. "Она славная. Она неиспорченная. Хоть и занималась обслуживанием VIP-персон. Пусть проплачется. Ей ведь тоже нелегко покидать свой город, свою малую родину. Всё-таки, здесь прошла её юность...".
  - Вячеслав..., выслушайте меня внимательно. - Глаза девушки были сухими. Девчонка, а ей было чуть больше двадцати, говорила тоном опытного психотерапевта. - Вы взрослый человек. Хоть и взрослый, но всё же - человек. Ничто людское вам не чуждо. В том числе, и увлечение валютной проституткой. Вячеслав, такое уже было много раз.... Даже фильм есть, с Ричардом Гиром. Кажется, "Красотка" называется.... - Ирина представила, что в невидимой кабинке для суфлёра перед ней сейчас сидит Юра, и движением губ подсказывает нужный текст. Плутовка сделала лицо серьезным. - Можете называть меня богиней, но у человечества для девушек моего ремесла есть более подходящее слово. Оно уже прозвучало. Возьмите себя в руки. Это - минутный порыв.... Азарт недослушанной сказки.... Это, если хотите, нечто, вами когда-то увиденное, но не потроганное руками.... Чем раньше вы освободитесь от этой глупости, тем раньше - я буду, готова к нашей следующей встрече. Если конечно, у вас не пропадет желание. Давайте, я помогу вам немного отрезветь. Вы заплатили "пятёрку", а я всё перепутала, и отработала вариант, который - за "десятку". Очевидно, поэтому, вам так понравилось. За вами пять штук зеленых, гусар! - Иркин цинизм был востребован обстановкой. Необходимо помочь мужику разрушить "воздушный замок". Который он построил. Очевидно, по-пьяни.
   Адвокат вышел в комнату. Вернулся, держа в руке цветной снимок в рамке. Снимок сделан год назад. На нем Иришка стояла в объятиях Юры на безлюдном пляже. Слава протянул фото Ирке.
  - Он?
  Ириша опустила глаза и кивнула.
  - Да. Учтите, это последнее "да", которое вы от меня услышали. Всё.
  - Он кто? Бандит? Вообще-то, непохоже. Наглости во взгляде маловато. И держит тебя по интеллигентному, не как все эти "четырёхпалые". Я - адвокат. Специалист по бандитским лицам, в некотором смысле. Иногда, не поверишь, достаточно один раз на человека взглянуть - всё ясно. - Слава опять посмотрел на снимок. - Банкир? Тоже, вряд ли. Нет, не банкир. Те вот так, просто, на безлюдном пляже не будут фоткаться.... Даже, с тобой. Кто он? Скажи, и я отстану.
  - Это Юра. Мой Юра. Он самый хороший. Он мой, но он - не мой..... До свидания, Слава. Не думайте, что отказать вам - было легко. Честное слово, у меня такое впервые. Простите меня, если сможете. Удачи вам. Вы обязательно встретите свою любовь. Настоящую. Не проститутку. Простите....
  - Иришенька, последний вопрос. - От волнения Слава Гельцер перешёл на "вы". - Вы ведь так и не ответили - кто он, ваш "самый хороший", что вы предпочли его мне - Гельцеру Вячеславу Кимовичу? Что за сказочное место под нашим солнцем он занимает? Очевидно, оно намного теплее царских дворцов, кои посмел вам предложить я? - Адвокат подошел к окну и чуть отодвинул занавеску. - Это мой последний вопрос. Меня уже ждёт машина. Извините, но за мной всегда заезжают. Независимо от того, в каком я городе встречаю восход солнца.
   Ирина, скорей, что бы положить конец затянувшимся проводам, коротко сообщила
  - Он работает в Алуевском педагогическом институте. На кафедре физиологии. Между прочим - кандидат медицинских наук. Знаете, как классно с ним...
   Гельцер подозрительно посмотрел на Иришку. А нормальная ли она психически? Может, этот её Юра, кандидат со сторублевым жалованьем, так хорош в постели? Этакий сексуальный виртуоз? Ага, действительно.... То-то, девке не хватает. За деньги этим занимается. Между свиданками с "единственным" и "самым лучшим". Ладно. Я никуда не улетаю. Эту девку я никому не отдам. Она глупая. Сама не понимает, с кем ей будет по-настоящему хорошо...
  
   Слава долго стоял перед лифтом и не нажимал кнопку вызова кабины. Наконец, он очнулся, словно вышел из транса. Зашумели тросы, кабинка пришла в движение. Интересно, суждено ли нам увидеться ещё? Если сейчас её дверь откроется - значит, обязательно увидимся....
   Вдруг, Иркина дверь открылась и девушка выбежала в подъезд. Член коллегии адвокатов почувствовал, что за его спиной начали прорезаться крылья. Он бросился Ирке навстречу, подхватил её и закружил на площадке. Ира освободилась и виновато, глядя куда-то в сторону, прошептала.
  - Вячеслав. Самое презираемое мною качество в мужчинах - это подлость. Я - дура. В мужчинах это качество мне также, мало импонирует. Но я - всё же, женщина. Сморозила глупость, рассказала вам про Юру. Вы сами понимаете, какие ваши поступки будут восприняты мною, как подлые. Юра ничего не знает о моей "работе". Как и мой отец. С ним вы знакомы лично. Но никогда не догадаетесь, о ком я веду речь. И не пытайтесь узнать. Если вы попытаетесь заполучить меня таким способом - даже не начинайте. Я никогда не буду принадлежать подлецу. Даже, если это будет стоить мне жизни. До свидания. Простите мне сей порыв...
  "Хорошенькие дела. Хм-м-м.... Я-то как раз и хотел - уж коли, детские заблуждения самостоятельно не проходят - вмешаться и активно повлиять на процессы взросления этой дурочки.... Ладно. Я ведь - адвокат. Для того, что бы "очернить" человека, используются всё те же приемы и методы, при помощи которых пытаются его "обелить"....
  
  -3-
  
  - Следующая остановка кинотеатр "Темп", - сообщил недовольный голос вагоновожатой.
   Пассажиры по спортивному набычились, набрали в лёгкие воздуха и приготовились идти штурмом к выходу по довольно узкому проходу трамвая. Юрий Летин, которого со спортом связывали, пожалуй, лишь 2 года срочной службы в армии, не изменил позы и только - немного поёжился. Он знал, что выйдет последним, зато никого не толкнет, ни с кем не поругается. Да и пуговицы на дублёнке - будут целы. "Два года армии... - прикинул Летин, - сколько мне сейчас? Сороковник скоро стукнет, значит двадцать лет тому назад. Какой я был тогда и какой - сейчас? Тогда я был "подающий надежды", будущий светила науки. А может быть, врач-новатор с мировым именем... Тогда всё лучшее - меня "ждало впереди". Тогда я, и это безо всяких преувеличений, являл собой частицу передового отряда молодёжи. Я достаточно чётко представлял себе ход развития жизненных событий лет на пятьдесят вперёд. Уже тогда, в 20 лет, я легко отличал "белое" от "черного", со мной считались ровесники и коллеги, моё одобрение было почти всегда желательно для принятия единого решения в коллективе. Тогда я был весел и колоритен, бывало, шёл на риск, и уж никогда не капитулировал в дискуссиях по любому вопросу. Хотя и бараном, который прёт напролом, вроде бы, я - тоже не был. А сейчас? Жалкий, старый неудачник? - Юрий Феликсович ещё больше поежился и чуточку втянул голову в плечи, но затем сам себе возразил, - пардон, некоторые высоты всё же взяты, я - дипломированный врач. У меня, между прочим, не самое низшее образование. У меня диплом с гербом СССР, а это, согласитесь, - немало. На данном документе лично я предпочитаю совдеповскую символику российской. Я, в конце концов, кандидат медицинских наук, ассистент кафедры нормальной физиологи педагогического института...Стоп! Уж не оправдываешься ли ты, Юрок, перед самим собой за то, что не представилась возможность реализовать себя, скажем, министром по чрезвычайным ситуациям? Ныне действующий-то, поди, твой ровесник, или даже немножко помладше? А может, приглашаешь всех желающих заняться оплакиванием твоей бесцельно прожитой жизни? Жизни такой непохожей на другие, но такой однообразной и очень уж не картинной. Даже какой-то ...".
  - Осторожно. Двери открываются. Мужчины! Пропускаем женщин! Не создаём паники на выходе и входе! При выходе трамвай обходим спереди! Я устала уже повторять, следом "пятёрка" идет ..., молодой человек, телевизор надо смотреть, до "Обвинской" трамваи в этом месяце, ваще, ходить не будут..., вот и сиди дома, смотри свой телевизор ...
  "Да ты говорливая. Или свою сексуальность реализовываешь таким вот образом. Поди, чувствуешь себя неотразимой телкой, именно телкой, - жизненный опыт не позволял Юрию представить обладательницу вульгарного голоса никем иной, кроме телки. Из великого многообразия женских типажей, населяющих сегодняшние мегаполисы, вырисовывалась карикатура из старинного журнала "Крокодил": без меры накрашенная девица в мини-юбке, с сигаретой в зубах, по-молодецки сплёвывающая на пол и всем своим видом подчеркивающая круглосуточную готовность отдаться любому встречному. Любому, хотя глаза намекают, что предпочтение будет отдаваться узколобым здоровякам в кожанках и уж никак не щуплым интеллигентам, к которым себя причислял Юра. - Какой-то ты злой сегодня, - нахмурился Юрий Феликсович, и, злясь на себя, подумал, что его мужское самолюбие задето этим предположением, а именно, невысокой котировкой у молодых вагоновожатых. - Кстати, обойду трамвай спереди, как рекомендуете вы, очаровательная обладательница певучего сопрано. Гляну на вас через переднее стекло, может вы и ничего...". - Летин, не напрягаясь, обогнал всех вышедших из трамвая и даже не глянул на вагоновожатую. Его душевное состояние не позволяло - рисовать в голове эротические зарисовки отношений, между не выспавшимся сорокалетним мужиком и двадцатилетней вульгарной телкой. Пусть, даже - очень привлекательной. Особенно в начале рабочего дня. Особенно сегодня. Сегодня, как ни как, предпраздничный день. Завтра страна празднует первый весенний праздник - 8-е Марта....
   Остановившись у газетного киоска, Юрий прикурил, хотел что-то купить, но потом взглянул на часы и заторопился. Он направился к зданию института. Сегодня обе первые "пары" его. Вторую неделю приходится замещать Наталью Валерьевну, вышедшую недавно в декретный отпуск.
   Привычная дорога вдоль знакомых до боли зданий. Вот "Чебуречная". Здесь Юрий ещё студентом пил пиво с друзьями. Вот кинотеатр "Темп". Афишный столб. На афише, с лаконичностью, прививаемой когда-то воинам Спарты, сообщается, что в кинотеатре "Темп" на этой неделе демонстрируется фильм "Гладиатор". Сеансы указаны настолько неразборчиво, что Юрий Феликсович облегчённо вздохнул. Этот фильм он уже видел. Под названием фильма - неприличное слово из трех букв. "Максимально русифицированный вариант" анатомического термина. Написано вызывающе гигантскими черными буквами. Кажется, обувным кремом. Похоже, что неизвестный популяризатор русского языка писал, выдавливая крем прямо из тюбика, отчего буквы получились большие и жирные. "Распоясались, сопляки. Ну это, явно, не "наши", - облегчённо вздохнул Юрий Феликсович, забыв, что сам в студенческие годы подобное "творчество" приветствовал. Прямо за афишей - его родная общага. Лучшие жизненные воспоминания связаны со студенческим общежитием. Субботники на первом курсе. Коллективные пьянки по поводу и без оного. Дискотеки в "Ленинской" комнате. Первая любовь. Первый "залёт" в медвытрезвитель. Эти годы, пожалуй, и были "лучшими" в его жизни. Во всяком случае, с возрастом это предположение только усиливалось. Юра - городской житель в третьем поколении. Однако, большая часть его студенческой жизни прошла именно здесь. Он помахал рукой женщине в окне первого этажа. Комендант Элеонора Павловна. Всю свою жизнь она просидела на общежитской вахте. На столе перед ней старинный черный телефонный аппарат с потрескавшимся диском. Место ему в краеведческом музее. Юрий до сих пор помнил его номер: 444-444. Такие номера не забываются даже склеротиками. Элеонора Павловна, очевидно, поливала цветы на окне. Надо же, до сих пор работает. Сколько же ей лет? Уже тогда она была не девочкой. Студенты называли её коротко "Падловна". Те, которые считали себя остряками - нежно: "лябиум пудендум". Любому студенту-медику известен перевод: срамная губа. Хотя Элеонора Павловна была не медиком, перевод она знала. Может быть, именно поэтому, всегда откликалась на нежно-певучую латынь...
  
  - Держи его! Держи! - Крики нескольких прохожих, в основном - женщин, встрепенули Летина. На него нёсся лосеобразный бомж с дикими глазами. В руках бомж сжимал норковую шапку-ушанку. "Снял с кого-то. Удирает...". В какой-то миг, в голове Юры заработала, не свойственная для него программа - и он встал на пути воришки.
  - Замочу! - Брызжа слюной и страшно кривя губы орал тот. Но добежав, почти что, до Юры - не стал его "мочить", а решил оббежать. За бомжом, еле поспевал какой-то забавный хорёк. Сходство с грызуном было, столь натуральным, что Летин, чуть не закричал: "Хорёк, сюда! Я тебе помогу!". И тут же, чуть присев, Юра полоснул правой ногой, немного приподняв её навстречу летевшему бомжу. Тот упал, и тут же вскочил. Лишившись добычи из-за Летина, бомж рассвирепел. Хоть Юра и находился на несомненно более высокой социальной ступени, осознание бомжом данного факта - несколько запаздывало. Перед уличным бродягой сейчас стоял виновник его фиаско. Резкий выпад на обидчика и .... И его рука, ловким движением Юры - была задрана кверху. В максимально верхнем положении она и зафиксировалась.
  - Ну ладно, ты, мужик, - сменил тот разом стиль ведения диалога. - Земля, между прочим, круглая. Это я тебе точно говорю. Смотри, как бы не встретиться нам...
   То, что ему смеет угрожать сей фрукт, Юру, конечно возмутило. И он дал заблудшему смачного пинка под зад. Подбежавший и пассивно наблюдающий эту сцену терпила - пострадавшим не выглядел. Он принял из рук Славы свою шапку. Проделал всё это молча. Постоял ещё немного. Наконец, сказал:
  - Спасибо вам. У меня воспаление лобных пазух. Пройду немного без шапки, мучаюсь потом пол года. Спасибо вам. - Потом невысокий и похожий на зверька мужчина, словно опомнившись, ловко вытащил бумажник и столь же ловко его распахнул. Наличие в бумажнике бумаги, способной издавать приятный хруст, Юра отметил. Причем, некоторые из купюр, имели подозрительно зелёный цвет. "Хорёк" посмотрел на Юру. - Вы рисковали..., пережили стресс. Позвольте, я вам хоть частично возмещу....
   Юра видел, что мужичок, кстати довольно "стильно" одетый - в растерянности. Пьяного бомжа, он бы и сам поймал. А тут, вмешался Юра.... Действительно, - подумал Юра, - он ведь не кричал, не просил ему помочь. Это бабы визжали... Юра виновато покачал головой.
  - Что вы, это ни к чему. - Затем развернулся и пошёл своей дорогой.
  "Да почему ж так холодно? Март ведь на дворе. Или дублёнка ни хрена уже не греет от старости. Вроде бы, только что "спортом" позанимался с этим бомжариком, а всё равно - знобит. В начале апреля получаем зарплату по хоздоговору, может и разорюсь на финский пуховик. А вот и мой учебный корпус". Два института, один из которых Юрий закончил, а во "втором" работал с момента окончания "первого", располагались, почти что рядом. До сих пор студенты бегали перекусить не в "свою" столовую, а к "соседям". В любую погоду. И при любых очередях. Что поделаешь, чётко срабатывал необъяснимый феномен: "у соседа всегда вкусней".
  От лабораторного корпуса тянулся двухэтажный пристрой. В нём, помимо физиологии, размещалось ещё несколько кафедр. В пристрое было полно студентов. Пьяно-озорной дух приближающегося праздника витал по коридорам и аудиториям пристроя. "Сколько до начала первой пары? - Юрий достал сотовый телефон, глянул на часы в углу дисплея, - успеваю". Он забежал в лаборантскую. Женская часть коллектива кафедры уже накрывала столы.
  - Любимые дамы, с праздником! Целовать всех буду потом. Когда шеф утвердит очерёдность. По сколько скидываемся? Изольда Андреевна, вычтите у меня с премии, - на кафедре существовала старая традиция, к праздникам на каждого работника выписывалась премия, за счёт "мертвых душ", якобы "работавших" по хоздоговору.
  По коридору пронёсся пронзительный звонок - дежурившая сегодня на вахте пристроя, Клавдия Филипповна, оповестила о начале первой пары...
  
  -4-
  
  Слава никуда не уехал. Он остановился в сравнительно дешёвой гостинице "Турист". Сервис, конечно, не тот, но зато и знакомых, почти никого нет. Знакомые все - в более престижных отелях. Слава мог остановиться и у себя, на Толбухина-4. Но там - одна из квартир Игоря Вишневского. Вдруг, да пересечёмся. Я конечно, Игорёше не должен объяснять маршруты и графики своих перемещений, но, как никак - компаньон. Бывший. Ныне-то, клиент.
   За четыре дня, прошедших после той сказочной ночи с Иришкой, Слава Гельцер кое-что узнал про Иркиного кумира. Вообще-то, ему - Гельцеру Вячеславу Кимовичу, хватило бы и дня. Это, если наводить справки из своего московского офиса на проспекте Вернадского. А в Алуевске, про жителя Алуевска - простому смертному, и то - часа много будет. Итак, что мы имеем.
  - Юрий Феликсович Летин. - Слава разглядывал фотографию своего "конкурента". Адвокат, зарабатывающий на хлеб и на "девушек" типа Иришки своими речами, в данный момент вел диалог с невидимым оппонентом. - Ну и что? Летин. Не спорю, красивая фамилия. Одну букву изменить, и получится - Ленин. Вождь мирового пролетариата. Человек, имевший цель - уничтожить русскую интеллигенцию.... Бред! Всё - бред! Она и не знает, кто такой Ленин. Счастливая. Летин, Ленин, Ленин, Летин.... Но Гельцер - нисколько не хуже. Даже лучше!
   Слава набрал телефон Александра Петровича Мамзурина - зам начальника УВД по кадрам.
  - Аллё, Петрович? Скажи мне, дорогой, с кем будет уместнее всего покалякать конфиденциально об одном сотруднике пединститута?
  - Славка, ты что ли? А ты чё, у нас? - Тон главного кадровика УВД города выдавал испуг. Ну а как же, Славка Гельцер просто так не приезжает. Значит, жди какого-то громкого дела. Типа этого, как Вишневский наказал Ремизова....
  - Да нет, старый, я из Москвы звоню. - Слава звонил со своего сотового телефона, и ему было наплевать, установлен на телефоне Мамзурина АОН или не установлен. - Ты вопрос расслышал?
   Мамзурин Александр Петрович сидел достаточно высоко и достаточно прочно. Он не боялся никого. Почти никого. Почему - почти? Потому что некоторых людей - он опасался. Гедьцер был - одним из них. Что его заинтересовало в педе? Или, кто? Кого ему "отдать"? Вдруг он начнёт, "капать" в обратном направлении. Адвокат, всё-таки. Как проинструктировать сексота - чего говорить можно, а чего - нельзя? Там, вроде, никого из толковых и не осталось. Кавязина? Начальница отдела кадров. Так она - на пенсии давно. Как анархия в стране началась, во всех учреждениях кадровиков поменяли. Потому что, те - на 99% гэбисты крытые. Меня, пожалуй, одного - чекисты не курировали. Потому что, кукиш им с маслом! Саня в детстве под статьёй ходил, и то - не ссучился... Кого отдать? Эту шалаву Антонину? Ни в коем случае! Она многое знает. Кто ещё там есть? Надо покопаться в своих дневниках, поискать - есть ли у ребят там что-то. На это уйдёт дня два.
  - Славик, на вскидку и не скажу. Кабы, ты раскрыл карты, я б и знал - кто тебе лучше подойдёт. По какому профиля, если так можно выразиться. Ты ведь - мутный. Никогда правды не говоришь. Особенно, на своих процессах.
   Слава очень-то не канителился с ментовским кадровиком.
  - Позвоню через два дня - дашь вразумительный ответ?
  - Процентов на сорок пообещать могу, что - дам. Процент сомнительного исхода моих стараний, вишь, велик. Так что, может, где в другом месте поинтересуешься? У тебя, Славка, связи везде есть. На всех уровнях. - Мамзурин радовался оттого, что ему удалось отклонить просьбу Гельцера.
  "С этим всё ясно. Жить красиво не боится, а людям помочь - поджилки трясутся, как у суслика. Ладно. Обойдусь своими силами. Подключать к этому никого нельзя. Если что - Игоря Горденко подтяну. А пока, сам побуду частным детективом. Но на Летина я соберу столько компромата, что Ирка будет неделю отмываться в хлорированной воде. Вспоминая прикосновения лицемера..."
  
   Слава Гельцер прогуливался по коридорам пристроя. Пристрой представлял собою ответвление от лабораторного корпуса пединститута. Здесь располагались кафедры физиологии, биохимии, парочка общественных кафедр. Физиология - на первом этаже. Ну что ж, посмотрим на ваши рабочие условия. Адвокат без стука открыл дверь в ассистентскую комнату. В комнате стояло четыре стола. Над каждым - пирамида книжных полок. Слава не стал вникать в тематическую принадлежность литературы над каждым столом. Он не был медиком. И вся здешняя литература для него - была одной масти. Из всех четырёх - занят был, лишь стол у окна. За ним сидела молодая женщина. Похоже - в положении. Слава прокашлялся. Женщина повернулась. Если бы дама не была беременной, можно было бы подумать, что она - под кайфом. Во всяком случае, глаза её выглядели затуманенными.
  - Вы кого-то ищете?
  - ...
  - Я вряд ли, смогу вам помочь. Я уже не работаю. Видите - какой живот? Мои группы Степан Гаврилович распределил между оставшимися сотрудниками.
   Было заметно, что молодая женщина не хочет уходить в декрет. Молодая ещё, - подумал Слава. Женщина, шмыгнула носом, как нашкодившая пионерка, и уже более настойчиво спросила:
  - Кто вам нужен? Я сейчас ухожу, и сдам ключ Клавдии Филипповне, на вахту. У шефа - свой ключ.... Но он, его никому не даёт. Хотя сам и имеет свой кабинет..., - молодая сотрудница опять начала "тормозить".
  Слава начал плановое воздействие своей обворожительной улыбкой.
  - Кого ждёте? Мальчика?
   Женщина заметно оживилась.
  - Вы знаете, муж хочет мальчика, а я..., - она виновато опустила глаза в пол и счастливо засмущалась, - а я - девочку. Но муж приедет, только через три месяца. Он в армии служит. Лейтенант медицинской службы. Вы бы обижались на свою жену, если б ваши взгляды на предстоящее рождение ребёнка так разительно отличались....
  - Ну что вы. Вы говорите - "так разительно отличались"... Они бы, действительно, отличались - если б, скажем, вы хотели рожать, а он, ваш супруг - настаивал на аборте...
  - Ну что вы!? Какой ужас! Дима никогда не посмеет мне такое предложить...
  - Простите, вас как зовут?
  - Наташа..., Наталья Валерьевна...
  - Так вот, Наташа, в смысле - Наталья Валерьевна, я пишу сценарий фильма. Фильм - документальный, о жителях нашего города. У нас, у кинематографистов, людей очень суеверных, есть такое правило - не раскрывать своих планов до тех пор, пока не сделаешь, хотя бы половину работы...
   Юра вкратце изложил суть своего проекта. У кинематографиста Славы, дескать, давно болит душа. А почему бы ни воспеть языком "главного из искусств" - преподавателей нескольких Алуевских ВУЗов? Поскольку, Юрка - давний и очень близкий друг Славы, сделать его одним из героев документального кино - святая обязанность автора задумки. Не хотелось бы вот, что бы Юрка прознал о фильме, до его выхода на экран. Вот и приходится Славе, тайком от старого кореша собирать про него рассказы и байки из разных уст...
  
  За недолгие минуты их общения, Наталья Валерьевна прониклась к Славе глубоким уважением и даже, какой-то благодарностью. Может быть, за то - что понимает её? Видимо, окружающие не часто баловали болтливую женщину - массовым безоговорочным пониманием.
  - А хотите, я вас провожу до дома? Сегодня - так скользко, а я - на машине. Только позвонить надо..., - предложил сияющий Слава.
  - Нет, что вы, мне показан свежий воздух и я хожу домой пешком. Но сегодня, действительно скользко, и от вашего предложения - я не отказываюсь. Если вы - не боитесь прогуляться пешком с беременной.
  - Вот и договорились. - Славка Гельцер с удивлением обнаружил, что общение с очень приятной, пусть даже беременной женщиной, доставляет ему удовольствие. "У меня не блокированы центры восприятия красивого, как такового. А ведь, я где-то читал, в период крайней влюбленности, бедолага, подхвативший сей грозный недуг - терпеть не может других женщин.... Хм-м, а может Ирка мне что-то подсыпала в вино? С целью "приворожить"? Богатый клиент и всё такое... Если эту девушку рассматривать, как представительницу древнейшего ремесла, то что-нибудь - равное, я не встречал даже в Париже или Амстердаме. Это ж, высший пилотаж. Ладно, техника секса, этим только детсадовцев сегодня удивлять. Так ведь - страсть! Её не сыграет ни одна актриса!"
   Слава увлекся своими мыслями и не подал руку Наталье Валерьевне, когда они переходили улицу. В результате резкого торможения подъезжающего к светофору "Фиата", впечатлительная женщина начала непонятные прыжки и "метания" на белых полосах перехода. Это невольно "вовлекло" в процесс и других пешеходов. Через какие-то 3-4 секунды - половина людского потока участвовала в ритуальных шаманских плясках. Движения каждого из них, напоминали конвульсии поскользнувшегося на арбузной корке. Когда "пляска" самостоятельно закончилась - на асфальте лежало два тела. Слава прикрывал собою лежащую на спине Наталью. Женщина стонала. Слава вскочил на ноги, нежно взял на руки женщину, находящуюся на приличном сроке беременности, и понес к тротуару. Посадив её на скамейку в парке перед институтом, Гельцер набрал телефон Игоря Горденко, директора частного детективного агенства "Горди". За время, прошедшее с той волшебной ночи, Слава много раз сомневался в целесообразности своего увлечения. Но всякий раз, произнеся вслух твердое "Хватит!", в левой области груди начиналось мучительное щемление. Постоянные мысли об Иришке заполняли собой весь мозг, не давали думать ни о чём другом. Именно во время одного из подобных самоистязаний, Гельцер и набрал своего давнего друга Игоря Горденко. Игоря Слава знал, ещё до знакомства с Вишневским. "А ведь, они - тёзки", - впервые подумал он. Горденко отличался от Вишневского столь же, сколько - слон от мышки. В приведенном сравнении мышкой являлся Горденко. Тихий, юркий, немногословный, не жадный до денег, он походил на маленького юркого зверька. Вместе с тем, лучше специалиста по шпионажу - Слава представить себе не мог. Если сравнивать данных специалистов - не по размерам их гонораров.
   Свою машину Слава отпустил, но бегать по улице с поднятой рукой, пытаясь остановить "тачку", он позволить себе не мог. И дело тут, вовсе не в "отяжелённой" даме, которую он сопровождает. Ни в коем случае нельзя было Вячеславу Гельцеру засвечиваться в городе. И по сей день - многие его хорошо помнили. В том числе, и в лицо. Многие - знали в лицо, но ни разу не встречались с ним в реальной жизни. Телевидение сегодня - королева СМС, а несколько раз Слава "прогремел" и по ящику...
   Игорь подъехал довольно быстро. Безо всяких вопросов он вылез из машины, подошёл к скамейке. Поздоровавшись, деловито глянул на Славу.
  - Срок?
  - ...?
  - Твой? Плод - твой?
   Слава растерялся. И покраснел. В присутствии беременной женщины, даже бессовестные циники превращаются в непорочных мальчиков. Особенно, когда познают мучительную муку под названием любовь. Даже на расстоянии от своей возлюбленной. Слава Гельцер засуетился, начал зачем-то шарить по карманам, потом нагнулся к Наталье.
  - Наташа, кто отец будущего ребенка? Это надо Игорю знать...
  - Дима..., - прошептала она. Женщине стало намного лучше, но ей нравилась возникшая ситуация. Она уже представляла, в каких красках поведает эту, леденящую душу историю своей маме.
  Игорь грубо оттолкнул адвоката и подставил локоть, предлагая женщине взять его под руку. При этом он очень ровным, и очень спокойным голосом говорил:
  - Ничего, ничего. Это бывает. Сейчас я вам помогу разместиться на заднем сидении и отвезу домой. Если хотите пить, могу предложить "боржоми".
  - Нет, спасибо. Лучше домой. Там - горячий чай.
  Игорь почесал затылок и повернулся к Славе.
  - Командир, садись за руль. У меня дела....
  - Гордый, ты - шутишь? Давай, вези. Дела подождут.
   Горденко Игорь отвез Славу и его "спутницу в положении" - домой. К ней.
   Знакомство и последующий разговор с этой женщиной представились Славе самым удачным "ходом" в затеянной им партии. Имея "про Летина" на руках - почти всё, что можно изложить сухим письмом, он наделил эту мертвую информацию запахом, цветом и эмоциями. А всё - в результате общения с Натальей Валерьевной. Когда было выпито по несколько чашечек чая, Наталья вдруг схватилась за голову.
  - Вы знаете, Вячеслав, ведь сегодня у нас вечер на кафедре. Не вечер, а так - тихие посиделки...
  - За тесным столиком? - Подхватил Слава, лучезарно улыбаясь. - Под домашние салатики, а? Водочка - из мензурочек, сервелатик - на бумажных салфетках... Лучшие воспоминания в моей жизни. Вы знаете, а ведь хотелось бы поприсутствовать. В смысле подлинности материала - такие посиделки для меня, журналиста - просто бесценны. В котором часу начнется сие благопристойное мероприятие? Поучаствовать - не обещаю, а на огонёк - заскочу.
   За час до кафедрального мероприятия Слава уже прогуливался по коридорам корпуса, в котором размещалась кафедра физиологии. Он всматривался в лица каждого встречного, пытаясь прочитать в них что-нибудь полезное для себя. Чаще других мимо него проходила худощавая, эффектная дама, лет сорока пяти. Глаза женщины искрились бессовестными намёками. Славе она очень напомнила ветерана итальянской порноиндустрии Илону Сталлер - Чичолину. Сходство было настолько потрясающим, что губ его коснулась невольная улыбка. "Копия" любительницы жёсткого харда на улыбку Юры среагировала адекватно. Она подарила Юре ответную улыбку. Чичолина, да и только!
   От Натальи Валерьевны, ассистента кафедры нормальной физиологии и анатомии Алуевского пединститута Слава добрался до кафедры на красной "Вольво". Занятый под завязку Игорь снял с себя водительские полномочия. Он прикрепил к столичному гостю молодого заместителя Артёма. Настроение у Славы Гельцера было приподнятым. Оно и кстати. Сегодня, как никак, предпраздничный день.
   Узнав от Натальи Валерьевны примерное расположение учебных аудиторий на втором этаже, и даже то - какие из них не закрываются на ночь ввиду утери ключа, адвокат очень быстро нашел подходящую комнату. Окна из неё располагались как раз над входом в пристрой. Площадка перед машинными боксами просматривалась идеально. Гельцер снял пальто. Расстегнул пиджак. Возможно, здесь придется сидеть очень долго. Слава задумался о чём-то и заулыбался. "Скоро, очень скоро, дорогая Ириша, я впишу первую страницу в досье твоего "самого лучшего" и "самого единственного". Правда, о том, что он-то у тебя, далеко не единственный - "самый лучший" не догадывается. Или догадывается? А может он выполняет функции сутенера? Да нет, девчонка на себя работает, уж я то, в этом кое-как разбираюсь...".
   Близилось начало кафедральной веселухи. Подвыпивший Юрий Феликсович, если верить Наталье Валерьевне, обязательно покинет сей благородный праздник не один. А вот, готов биться об заклад, эту сексовку не первой свежести, он и "снимет". Именно снимет. Наталья Валерьевна строго подчеркнула - на кафедре "романов" между сотрудниками нет.
  
  -5-
  Москва
  Марина Гавриловна заканчивала уборку. Шеф - в командировке, народу днем немного. Повторно - пол можно и не мыть. Шеф, директор юридического агентства "Норд" - Гельцер Вячеслав Кимович, требовал, что бы уборщицы в конце рабочего дня - пол в офисе мыли дважды. Чем были вызваны эти странные требования - никто не знал. Но сам Слава, когда его об этом спросили, задумчиво произнес:
  - Вы думаете, американизм начинается там, - он направил свой указательный палец куда-то в небо. - Дорогие вы мои, американизм - начинается здесь. Давайте не забывать, на скольких конечностях мы сюда пришли. - С этими словами он демонстративно вскочил, схватил пепельницу, полную окурков и убежал вываливать её в туалет.
   Марина Гавриловна работала в фирме уже третий год. Что значит, работала? Она приходила каждое утро, и каждый вечер, перед закрытием офиса. Звонила во вневедомственную охрану, ставила "на пульт" и снимала "с пульта" офис господина Гельцера. Утром включала свет в кабинетах, наполняла электрочайники водой. Вечером - делала общую уборку, очищала пепельницы, освобождала от мусора корзины, протирала пыль, мыла полы. Два раза мыла. Офис находился на проспекте Вернадского и пожилая женщина, как всегда, спешила. У неё впереди - дорога до дома. Не очень далеко. На метро - до Казанского вокзала, а там - пригородной электричкой до станции Удельная. Каких-то два часа - и дома.
  Марина Гавриловна ещё раз оглядела холл, и, немного подумав - сняла трубку с настенного телефона у входа. Но что это, из кабинета Вячеслава Кимовича доносился непонятный посторонний звук. Добросовестная женщина достала из сумки общую связку ключей и направилась к кабинету шефа. Она отворила дверь и прошла в кабинет. Откуда-то со стороны кресла, в котором Гельцер в обеденный перерыв листает свежие газеты, исходил странный звук. Нечто среднее между телефонным звонком и нудным жужжанием. Марина Гавриловна несколько раз нажала на кнопку включателя справа от двери, но свет в кабинете - так и не зажёгся. Женщина выругалась и пошла к источнику звука "на ощупь"...
   Толстая штора у главного окна в общем зале колыхнулась. Затем очень медленно сдвинулась, и из-за неё вышел мужчина в темном плаще. Незнакомец бесшумно подошёл к незакрытой директорской двери. Заглянув в темноту кабинета, и убедившись, что пожилая женщина все ещё ищет странную жужжалку, мужчина вынул торчащий из двери ключ, отстегнул его от общей связки и положил к себе в карман. Первый попавшийся ключ из связки он тихонько "воткнул" в замочную скважину. После этого проследовал обратно, за толстую штору центрального окна холла. Спрятавшись за темно-бордовым плюшем, и убедившись, что носки его туфель не торчат из-под занавески, мужчина достал из кармана сотовый телефон и нажал на кнопку "сброс". Жужжание в кабинете директора юридического агентства прекратилось. Марина Гавриловна перекрестилась и вышла из кабинета. Напоследок она нажала на кнопку включателя... Свет в кабинете зажегся всеми десятью люминесцентными светильниками на стенах. Женщина даже зажмурилась. "Что за чертовщина... Не работал ведь, только что...". Ещё раз перекрестившись, Марина Гавриловна стала закрывать кабинетную дверь. Новая проблема оказалась ещё серьезней. Ключ, которым она только что открыла кабинет Вячеслава Кимовича - был ключом от совсем другого кабинета. И он, ни в какую, не соглашался проделать, ну хотя бы один поворот в замочной дыре. Бедная женщина и так, и сяк пыталась бороться с японским замком из легированной стали, всё - тщетно... Марина Гавриловна посмотрела на часы, она может, не успеть... "А, ладно. Утро вечера мудреней, завтра и разберусь - что к чему". Оставив дверь шефа, лишь слегка прикрытой, она направилась к выходу...
   Офис был сдан под сигнализацию, и немолодая женщина, закончив говорить по телефону с диспетчером охраны, поспешила закрыть общую дверь на два замка. Слава Богу, они оба были на месте.
   Офис господина Гельцера погрузился в тишину. На широкие ковровые дорожки через неплотно сдвинутые оконные шторы попадала "подсветка" вечернего проспекта. Большие электронные часы над столом секретаря показывали 20.15. Естественно, Московского времени. Поскольку жители Москвы, и это - выдаёт их непоколебимый патриотизм, живут по своему родному, Московскому времени. Строгость фойе, и вместе с тем, его какая-то европейская "современность" - делали похожим этот офис на некое банковское учреждение. На строгих холстах в темно-лаковых рамках, висящих на стенах, были написаны древние юридические мудрости на латинском языке. Сейчас, почти что ночью, разобрать афоризмы - не представлялось возможным. Но Магистр успел их прочитать днем, когда приходил сюда в качестве заступника за одного обиженного паренька. Фактически - для совместного рассмотрения претензий юридическому агентству со стороны братца одной московской особы. Которая, и обратилась к Магистру. Суть претензии заключалась в следующем. Родной брат упомянутой особы неделю тому назад написал расписку братьям Казарянам. В коей настоятельно утверждал, что все его имущество - квартира, дача, иномарка и маленький бар в Чистопольском переулке, оказывается - принадлежат не ему, а его деловым партнерам по бизнесу, братьям Левону и Арутику. Парня изначально разводили на "кидок". Когда подошло время "подсчитать прибыль" от их совместной сделки, оказалось, что заведомо несуществующий поставщик не поставил заведомо несуществующий товар. А начинающий бизнесмен, в результате этого, оказался заведомым должником. Но предусмотрительные братья, дабы обезопасить свою жизнь от всевозможных форс-мажоров, и попросили паренька написать им такую расписку. Парень плачет, понять ничего не может. Вчера здесь присутствовали обе стороны. Хитрые братишки держались спокойно, даже нагло. Сам Гельцер, превративший расписку парня в юридический документ, отсутствовал. Уехал в командировку. Куда и зачем - не сообщалось. Его сотрудники умели держать язык за зубами. Вместо Гельцера речь держал его заместитель Серёжа. В своё время, Гельцер спас Сергея от неминуемой "пятнашки" строгого режима. Сергей Ахметшин прежде, чем занять кресло заместителя директора солидной юридической конторы - отслужил три года "по контракту" в Чечне. На чьей стороне - не знал, даже Гельцер. Не любил Ахметшин вспоминать войну. Особенно - её последние пол года. Которые - отсидел в СИЗО окружной комендатуры. Бывший кореш - майор Фролков, оказался редкой сволочью. Всё, абсолютно всё - "свалил" на Ахметшина. Даже то - чего Серёга не делал. А "шили" Сергею ту самую девку - которую "сделал" Фрол...
   Сергей Ахметшин проинформировал непосвященного Магистра, что в договоре между лохом и жуликами "забит" такой пункт. "В случае не выполнения "поставщиком" требований пункта 5.2.2 настоящего договора - моральная и материальная ответственность целиком возлагается на "посредника"... Короче, парня, почти что силой, заставили переписать всё, что у него есть - на аферюг. Роспись бедняги заверили у нотариуса данного агентства. Сделку - непосредственно курировал Слава Гельцер. В случае удачного "развода", он забирает дачу паренька - добротный дом в Малаховке. Вот и весь расклад. Ахметшин с Казарянами - остальное делят. А расписка с оригиналом подписи, в единственном экземпляре хранится в кабинете самого Гельцера. Проникнуть в его кабинет незаметно, сможет только мышь. Или - муравей. Днем здесь - полно народу. Постоянно - посетители. Плюс - бдительные сотрудники агентства. Которые, к тому же, бояться своего шефа, как огня. Хорошо, что разговоры разговаривали в кабинете директора. Магистр лично видел, что по окончании всех "разборок", заместитель Гельцера положил расписку парня в папку, а папку - "спрятал" в глубине массивного дубового шкафа. И набрал на декоративном "кодовом" замке три "тройки". В тот момент у Магистра и появилась идея, втиснуть между подушками роскошного кресла сотовый телефон. С настроенным звучанием его звонка - "под жужжание" шмеля. Славе, стоя за массивной шторой, пришлось лишь набрать номер телефона, оставленного в кабинете Гельцера. На жужжащий звонок среагировала уборщица. Всё остальное прошло так же, как и предполагал Магистр. Штора у центрального окна не являлась самым надежным укрытием. Но рядом с окном, здесь же под шторой, находился электросчетчик, позволяющий независимо отключать свет в отдельных кабинетах. Офис Гельцера занимал сейчас весь этаж, а в прошлом, здесь уживалось несколько фирм. И каждая, платила только за себя...
   Выйдя из своего убежища, человек в темном плаще потянулся. Он сразу прошел в кабинет Гельцера, извлёк из "мясистой" мякоти кресла оставленный телефон и спрятал его в карман плаща. Затем, подошёл к дубовому шкафу и три раза нажал на кнопку с цифрой "три". После этого, достал с верхней полки несколько папок, нашёл среди них - нужную. Вынул листок с росписью бедолаги, прочитал его. Усмехнулся. Сложил вчетверо и спрятал в брюки. Взяв из папки несколько фирменных листов с логотипом "Норд", проштамповал их хранящейся здесь же печатью. После чего, аккуратно свернул листы трубочкой. Пригодятся. Выходя из кабинета, осмотрелся ещё раз. Достал из кармана ключ. Усмехнулся и положил его на пол у входа.
   До утреннего прихода уборщицы оставалось десять часов. Прекрасная возможность выспаться. Магистр отключил оба сотовых телефона, лежавших в его карманах и, закрыв глаза, начал медленный отсчет: один, два, три... Магистр знал, что это ему не поможет. Однако других способов засыпания он не знал, и посему, на счете сто девяносто три, он закурил и уставился в окно, на ночной город...
  
  -6-
  
  Вечер был в самом разгаре. Праздновали Международный женский день. Участниками полулегального "чаепития" выступали сотрудники кафедры физиологии пединститута. Присутствовало несколько гостей и с других, с соседних кафедр. Было в меру шумно, весело и пьяно. Люди радовались, что последующие три дня не будут ходить на работу, а значит можно немножко расслабиться. Дома всех ждёт официальная, т.е. "семейная" часть праздника. А это значит - надо успеть реализовать всю лихую удаль, что бы предстать перед "домашними" целомудренным семьянином, наконец-то дождавшимся возможности побыть в кругу родных. У кого-то - подрастающие дети, у кого-то - взрослеющие внуки. Кто-то живет с родителями. Еще "веселей", если родители не твои, а супруга. Или супруги. Кто-то - в коммуналке. А там, бывает, бои с соседями не прекращаются даже в праздники. Но это всё впереди. А пока, кафедра гуляет. Накрыты столы. Из лекторской принесён допотопный магнитофон "Нота". Звучит музыка. В полутемноте неподвижно застыло несколько "танцующих" пар. То и дело в лаборантскую влетают покурившие на морозе мужчины с реальным предложением "поднять тост за...". Да разве можно не любить сей праздник, хотя бы вот ради таких умеренных пьянок со своими коллегами. Подобные массовые веселухи администрация ВУЗа не одобряла. Свежи ещё в памяти людей постарше последствия антиалкогольного террора, захлестнувшего страну в середине-конце восьмидесятых. Сколько тогда пострадало представителей отечественной науки? Юрий Феликсович, поставив пустой стаканчик на край импровизированного стола в лаборантской, невольно начал загибать пальцы. "Борисычу до защиты докторской всего ничего оставалось. Уволили. За что? Да какому-то менту-молокососу, с трудом закончившему сельскую восьмилетку, показалось, что действующий доцент ВУЗа, автор десятка монографий, своим внешним видом "оскорбляет человеческое достоинство". "Телега" из "трезвяка" в ректорат и готово. Результат: на одного профессора в стране меньше, на одного бомжа - больше. Арифметика, конечно, не вполне корректная, но господствующую идею того времени передает убедительно. Или, Серегу с микробиологии за что выперли? У него, между прочим, уже на тот момент было два приглашения из-за "бугра"...За что его-то, гордость нашего института? Может новейшими разработками в области бактериологического оружия с кем-то поделился? Или, ну каков стервец, с Всероссийского симпозиума иммунологов привез лишь "золотую", а не весь набор медалей! Может за это? Нет, за это Сереге выделили сорок рублей кафедральных денег. Спасибо, не выгнали. Любимца проректора по науке, ассистента кафедры микробиологии, кандидата медицинских наук Глазырина Сергея Степановича уволили за появление в конце смены на рабочем месте в нетрезвом состоянии. Между прочим, в день своего рождения. Понятно, Коля с мед. склада спиртяшкой нас в тот день подогрел, мы очень интеллигентно прямо на кафедре и поздравили Сергуню... Вся кафедра тихонько гуляла. Прямо как сейчас". Юрий Феликсович загадочно улыбнулся Изольде Андреевне, старшему лаборанту кафедры, сорокапятилетней женщине, сидящей напротив с полным бокалом красного вина. Изольда Андреевна на кафедре работала ещё задолго до прихода Юрия. Она была старше его на 5 лет. До сих пор Юра и обращался к ней только на "вы". Юрий подумал, что в настоящий момент Изольда - не замужем. В прошлом - была, и, видимо, не раз. Имевшийся когда-то жесткий график исполнения супружеских обязанностей сформировал в женщине здоровую потребность в регулярном сексе. Под "регулярным" хотелось бы понимать отсутствие любых противоречий между возникающими желаниями и возможностью их немедленного удовлетворения. По одиночке эти составляющие "полной гармонии" не радуют никого. Такое бывает очень часто: женщина, утратившая с годами былую привлекательность, и, наконец-то, поняв, что "секс - это хорошо" и, что в нашей стране он всё-таки есть, из вечной приманки-неудачницы превращается в вечную охотницу. Чаще всего, тоже - неудачницу... В умеренно нагловатых глазах Изольды отчетливо читался намек на то, что некоторые шалости с её участием на сегодняшнем празднике - допустимы. Более того - они желательны. Некоторые жесты и повороты тела своей откровенностью вынуждали согласиться: у Изольды была нескучная молодость. Которая, по её мнения, продолжается до сих пор. Она, действительно, была красива. Красотой 45-летней женщины. В сегодняшнем, празднично-пьяном контексте, она была не столько красива, сколько - сексуальна. И Юрий Феликсович решился.
  - Изольда Андреевна, вы, очевидно, подыскиваете счастливчика для брудершафта... Может, вашему покорному слуге имеет смысл попытать счастья? Вы не возражаете, если и я приму участие в рыцарском турнире за право поцелуя божественной руки у самой элегантной женщины института...Вам подлить вина?
  - Юра, вы - не мой мужчина.
  - Ну зачем же, так сразу и так больно...
  - Юра, мне известны некоторые факты вашего закулисного общения со своими студенточками. Хочу вас сразу же разочаровать: никогда не верьте этим безмозглым куколкам. Не обижайтесь на меня, но их интересует не сладость общения с "папочкой", а зачёт в конце семестра.
  Юрий Феликсович прекрасно знал, что именно интересует некоторых из его студенток. Причем знал абсолютно точно: под какое вино и музыку, в какой позиции и в какой последовательности. Он хотел пошутить, но передумал и серьезно произнес:
  - Вы знаете, а мне всегда так хотелось пригласить вас на медленный танец. Но каждый раз, когда начинает звучать музыка, при первых вступительных аккордах, меня парализует страх. Такое бывало когда-то на школьных танцульках в далекой молодости. Я ведь с детства застенчив...Вы не согласны?
  - Согласна, - Изольда игриво окинула его взглядом с головы до ног, немного задержавшись на пряжке кожаного ремня, - но женщины любят наглых мужчин, мужчин - победителей... На худой конец - мужчин, способных на безрассудство. Скажите, вы способны на смелый поступок? Думаю, что после брудершафта вы меня не в ЗАГС позовете, а? Ну ладно, прощаю загубленную молодость... Подливать мне, не надо ни в коем случае, я и это допить не могу, хватит... И вообще, здесь душно. Не плохо бы в гараже покурить. Не возражаете? Тогда вот вам ключи. Аркаша-завгар, уходя домой оставил, что б я на вахту занесла. Возьми, - она очень легко перешла на "ты", - бутылку вина, два фужера и дуй в гараж. Там у Гены, ну который на "Волге" раньше ректора возил, так вот, у него машина прогрета, ещё, я думаю, не остыла. Жди меня в машине, я должна подготовиться... - Изольда бесстыдно улыбнулась. Она напоминала сейчас развратную содержательницу борделя. "Неплохо бы на неё нацепить чулки и пояс, - подумал Юра, - может за тем она и решила задержаться? Хотя, какой пояс? На улице - март, снегу - больше чем зимой, да и холодно будет. В машине-то. Надо бы взять не вина, а водки. С водкой морозы не страшны ".
  В боксе, действительно, было намного теплее, чем на улице. Боксы располагались напротив пристроя к лабораторному корпусу. Юрий даже дубленку не стал одевать. В конце концов, будет холодно, можно и обратно в помещение. Забравшись в машину, он понял, чем именно здесь недавно занимались. Букет из аромата женских духов, человеческого пота и неописуемого, но всегда узнаваемого запаха человеческих удовольствий, заставил Юру брезгливо поморщиться. "Неужели, Изольда уже успела? Ну, ненасытница! Да нет, она почти не выходила из лаборантской. Видимо, Генкина машина сегодня выполняет роль "комнаты для уединений". Сколько заблудших пар за сегодняшний вечер Генку добрым словом помянули? Я-то не буду посвящать ему сонеты. Лучше бы поменял кожаную обшивку на задних сидениях. Надо было хоть простынку какую-нибудь прихватить", - Юрию Феликсовичу уже расхотелось развивать отношения с Изольдой по спланированному ею же плану... " Ею или мною? Да брось, ты, Юрок, монаха из себя корчить. Давно уже на Рубцову заглядываешься. Да и говоришь с ней постоянно какими-то полунамёками. Она ведь не железная. Если бы со мной у неё сегодня не склеилось, видимо, опять к Аркадию укатила бы...". Весь институт знал о "романе" Рубцовой Изольды Андреевны, старшего лаборанта кафедры физиологии, с Кулаевым Аркадием Семеновичем, заведующим институтскими гаражами. Было очевидно, что отнюдь не бешеный успех у сильной половины человечества сделал её, образованную, неплохо сохранившуюся, интеллигентную женщину, любовницей неопрятного и вечно пьяного шоферюги. Изольда в очередной раз переживала "кризис жанра", находя утешение в пословице "На безрыбье, и рак - рыба! ".
  У Юрия начали мерзнуть руки, он закурил. Ключ зажигания в общей связке, а связка висит на амбарном замке в двери. Ладно, надо дождаться Рубцову. Ждать Изольду пришлось недолго. Но она, выпив с Юрой по маленькой, засуетилась, закудахтала "Мне ещё надо забежать к биохимикам, там Тонька из отпуска вышла, потом опечатать кабинет шефа, твою одежду к себе убрать, ну, короче, жди. Скоро буду. Я закрою тебя снаружи. Сегодня на вахте баба Клава дежурит, она шефу втихаря "постукивает", чем в его отсутствие сотрудники занимаются...". Оставив обсуждение этой темы на потом, Изольда выпорхнула из бокса. Юрий Феликсович остался один. Хоть бы ключ зажигания оставила. Так и околеть можно. Может быть догадается принести дублёнку. Юрий уже давно жалел, что не проигнорировал сегодняшнее приглашение женщин кафедры оттянуться после работы. Лучше бы я с Иришой сейчас в теплой постели нежился. Она бы мне в постель всякой вкуснятины носила. Потом бы мы... При мысли о действах, следовавших обычно за умеренным ужином, стало тоскливо. "Сейчас придёт Рубцова, объясню, что обстоятельства требуют моего немедленного отчаливания..., ничего, у нас ещё не раз будет возможность высказать друг другу своё расположение. И, разумеется, проиллюстрировать его в деталях. Обязательно приглашу её как-нибудь на дачу", - повеселевший Юрий Феликсович прикуривал очередную сигарету...
  Время шло, стало совсем зябко. Интересно, а который час? Часы только на "сотовом". А сотовый в кармане дубленки. Дубленка в ассистентской. Или Изольда уже к себе в каморку перенесла. Что мы имеем? А имеем мы старинный постулат, который гласит "Хрен редьки не слаще". Какая мне разница, где моя одежда, если я и отсюда-то выйти не могу. Жаль, что нет "сотика". Сейчас бы позвонил на вахту бабе Клаве: "Филипповна, ты ли, чо ли? Поди глянь-ка, там на физиологии народ не разошёлся ещё по домам, али чо ли? Рубцова-то там ещё? Ну шалавистая такая, незамуженка... Ты поди пригляди, не ушла ль домой она, а то ведь в гараже у Арканьки ейного..., ну какой-какой, Аркашка-то наш, пьянь гаражная..., так слышь, в гараже-то у него мужик околевает, представился уж поди от холода-то...". Юра вошёл в роль и рассмеялся. Он знал, что позвони он сейчас бабе Клаве, выскажи ей всё это, ведь и перебивать не будет, всё выслушает с важным видом. А спросить, кто звонит, постесняется. Для многих пожилых людей до сих пор информация, полученная по телефону - свята. "Не будет соврямённый человек шаляй-балтай по телефону рассусоливать, значит что-то важное хочет сказать! Или спросить!". Юрий закурил очередную сигарету и прошелся по гаражу. "Она что, уснула? Или не дотерпела до гаража, прямо в лаборантской отдалась кому-нибудь? Это тебе, Юра, очередной урок!
   Юрий совершал обход гаражного бокса. Хоть бы какая-то лазейка была...А может стену разобрать? Она ведь кирпичная... Шума поднимать ещё не хватало. Я хоть и разведен, но ведь ассистент кафедры, педагог, наставник будущих интеллигентов! Эталон нравственности и порядочности! Морально устойчив как столетний дед! Моральная чистота - это последний козырь сегодняшнего преподавателя высшей школы...
   Юрий уже не просто ходил, он приплясывал, растирал ладони, хлопал себя по груди, бедрам, ягодицам... Теплее не становилось. "Вот ведь сука!" - он первый раз за сегодняшний вечер окрестил Изольду грубым словом. Мрачные предчувствия подсказывали, что - не последний. Лазейку Юра не нашёл. Только бы до утра дотянуть... Ну и что? Завтра - выходной день! И оба следующих - тоже! Ну и попал! "И найдут люди утром твоё скрюченное, замёрзшее тело...". Как, интересно, отнесутся институтские к этому происшествию? Кто-то Юрку пожалеет, кто-то позлорадствует...Да не-е-е, врагов-то у меня ведь нет, даже студенты-двоечники меня любят. За гуманизм, за весёлость... Шефу, конечно, вставят за то, что "изначально не разглядел в своём сотруднике аморальных наклонностей". А ведь всем будут понятны мотивы моего пребывания в гараже. Что ни говори, а блюстителей чужой нравственности у нас в институте преобладающее большинство. Более того, они и определяют полярность и уровень общественной морали.
  "Сколько же сейчас на часах?". Юрий решил выпить водки. "А что ещё остается делать? Не замерзать же здесь абсолютно трезвым!". Наливать в стакан он не стал, решил пить прямо из бутылки. Сейчас уже было всё равно. "Ирку жалко. Так ведь и не сходил с ней на могилу её матери. Всё откладывали на лето. Ирка так ждала этого. Девочка верит мне. Силится не замечать моих минусов. А разве у мужика, которому под сорок, может не быть "минусов"...
  Юрий Феликсович ободрал с капота "легковушки" утеплитель и накинул себе на плечи. От ударившего в ноздри запаха машинного масла его стало мутить. Но холод как-то отступил. Или водка помогла, или это гаражное тряпьё греет. "А может и не замёрзну за три дня. Люди и дольше протягивают в экстремальных условиях. Взять, к примеру, попавших в горные завалы. Или, оказавшихся в результате террористического взрыва под обломками собственного дома. В Москве, после известных всем взрывов жилых домов, такое, кажется, было. Во всяком случае, о чём-то похожем писалось в газетах... Ничего, мы ещё повоюем. Иришка - умница. Жаль, что придется с ней расставаться. Почему? Да потому, что стар я для неё. Ей ведь только 22 года в прошлом году исполнилось. Чем же меня покорила эта девушка? Не думаю, что молодостью. Во всяком случае, не только этим. Чем она сейчас занимается? Завтра у нас встреча. У неё дома. А вообще, она не плохо живёт. Своя "трешка" не в самом дешёвом районе. Обстановка. Уют. Своя тачка. Трехгодовалая, но зато "Тайота-Карина". Ирка ведь нигде не работает. Откуда у неё деньги на всё это. Я всегда избегаю разговаривать с женщинами о чьих-то доходах. Но это всё от собственного комплекса. Комплекса "бедняка". Докторскую бы в этом году закончить, да свалить на университетскую кафедру. Или в мед. Там и работы - поменьше, да и платят - побольше. А что у нас? Пока на ректорском месте сидит баба, никаких позитивных сдвигов и не жди" - Юрий имел в виду Капиталину Сергеевну Гущину, профессора кафедры органической химии, исполняющую обязанности ректора вот уже третий год. Юрий Феликсович хорошо относился к женщинам. Даже очень хорошо. Но он никогда не мог воспринимать руководителя в юбке - женщиной. "Простите и вы меня, Капиталина Сергеевна. Я всегда относился к вам с уважением, хотя часто с вами и не соглашался. Поверьте, делал я это не со зла. А потому что..., да потому, что вы - тупая баба, и вам давно уже пора на пенсию... Вы что, собираетесь до ста лет восседать на своём троне?!
   Как ни странно, но Юрию Феликсовичу полегчало. Он опять выпил водки и зевнул. Уже не было так холодно, как в первое время его пребывания в гараже. "Аркашка-то довольно часто здесь ночует... Да, но у него и ключ от гаража, может в любой момент выйти, и ключ зажигания..., да и не один он, надо полагать, остается здесь на ночь!". Юрий, полулёжа на водительском месте, прижался к двери и, покрепче обняв бутылку, погрузился в царство Морфея.
   Изольда Андреевна не "кинула" Юру. Энергичная от природы, будучи изрядно "под шафе", загруженная "под завязку" массой общественных обязанностей, она просто забыла, что ключ от гаража ею не оставлен в замке, висящем на дверной щеколде, а (временно, что бы не потерять) положен в верхний ящик её стола в лаборантской. Она бросила туда ключ машинально, как делала это ежедневно по десять раз. "Механика" подобных движений никогда не обдумывается, она автоматична. Искренне полагая, что Юра отнюдь не в заточении, она несколько ослабила бдительность и задержалась у Тоньки с биохимии чуточку дольше запланированного. В конце концов, разомлев от Тонькиных воспоминаний их совместных вояжей по кабакам города, она обречено произнесла.: "Юрик меня, видимо, не дождался. Домой уж, поди, давно ушел. Жаль. Но он от меня никуда не денется, впереди день рождения у Жарковой. И опять на кафедре, в узком кругу. Поехали, Тонька, к тебе. Сашка-то, братанчик твой любвеобильный, не "у своей"? Ну тогда я его хочу, оччччень хочу... Вперед, и с песней! Сегодня Сашка будет моим! Я так решила!!!". Выпитая закадычными подругами бутылка "Фетяски", конечно же, катализировала принятие такого решения.
  
  -7-
  
   - Что и требовалось доказать, - пропел Слава, пряча цифровую фотокамеру в карман пальто. - Как я и предполагал, "фигурант" снял именно Чичолину. Я бы и сам её снял, если бы у меня не было Ирки... У меня? Ирки? Парень, ты капитально подсел на этот "наркотик"... Если бы об этом узнал Игорёша Вишневский - у него случилась бы истерика. Может даже с летальным исходом. Не-е-е, Игорёня - мне не друг. Давно не друг. Да, и не был им никогда.
   Вызывать машину Слава не стал. Уеду на частнике. Темно уже. Программа сегодняшнего дня выполнена. Только бы получились снимки. Темновато, конечно, для качественных фотографий, но попробуем. Если что, на компьютере подредактирую. Знал бы я, что "влюбленные" пойдут в гараж, я бы туда и микрофончик изладил...
  Слава мечтательно улыбался. Ему было хорошо. Он предвкушал победу. Я "сделаю" этого "самого хорошего". Досье на вас, Юрий Феликсович, заведено. Лед тронулся, как говорил классик...
  
  Проснувшись, Юрий не мог понять, сколько времени проспал. Было совершенно темно. Но когда он сюда пришел, было тоже темно. Кстати, здесь ведь должен быть свет. "Ах, да - Юрий вспомнил, что свет в боксах включается с общего рубильника прямо из пристроя. Хоть бы какой-нибудь фонарик, что ли. - Ага, и что бы кто-нибудь кофейку разогрел и ванну наполнил...", - зло выругался он. Подойдя к воротам, отогнул войлочный утеплитель и выглянул в образовавшуюся щель. Над входом в пристрой горел старинный фонарь. "Может быть, это и есть первая лампочка Ильича? Похоже, я всё ещё пьяный". Лампу качал ветер, в результате чего по сугробам вдоль учебного корпуса постоянно перемещались зловещие тени. Было пустынно, ни души. Если попробовать закричать, услышит кто-нибудь или нет? Баба Клава давно уж спит. А если и услышит, никогда не выйдет из своего укрытия. Сторожихи, поочередно дежурившие на вахте в пристрое, воспринимали своё рабочее место - стол с телефоном, над которым висел щит с ключами от аудиторий - как блокпост. По их мнению, главная задача сторожа - не дать "неприятелю" проникнуть в "сторожевую будку". Посему бабульки были всегда готовы к отражению любого агрессора. Обе двери пристроя закрывались на все замки. В дверную ручку внутренней двери вставлялась ножка стула - "...ни одна сволочь не зайдёт, сука такая...". Если даже Клавдия Филипповна и услышит, она не выйдет. Милицию вызвать может, а кому же хочется ночью объясняться с ментами ...
  Юра посмотрел, сколько ещё в бутылке осталось водки. Маловато. Если вспомнить количество выпитого за столом, приплюсовать пол-пузыря в гараже, общее количество сопоставить со своей кондицией, выразить это уравнением, то неизвестная третья величина, а в нашем случае это - время, равна примерно часам трём, ну, трём с половиной. Праздновать начали в шесть, в семь тридцать все уже были веселы и беззаботны... Примерно в это же время я начал намекать Изольде, что степень кандидата наук - далеко не единственное и, даже не главное, достоинство 39-летнего мужчины. К тому же, не обремененного моральными предрассудками... Так-так-так. В гараж я пришел часов в девять. Изольда чуть-чуть задержалась ("хм-м, одевала пояс с чулками, ну размечтался..."). Потом мы выпили по стопке, она опять убежала к подружке с биохимии, её, кажется, Антониной звать. Так-так. Часа три я эту нимфоманку прождал, потом прилёг... Время сейчас - два часа ночи, ну, может, два тридцать. Стало быть, часов через пять светать начнёт...
  Стало холодней. Юрий присосался к горлышку... Шум подъезжающей машины его напугал. Потом - обрадовал. Потом снова напугал. Почему-то казалось, что приехали именно за ним. Юра отогнул край утеплителя на воротах и выглянул в щелку. Прямо перед пристроем остановился черный блестящий джип. Юрий Феликсович плохо разбирался в иномарках, кажется это был "Лексус". На заднем бампере имелась глубокая вмятина. Вмятина привлекала внимание из-за игры теней от качавшейся на ветру лампы, она становилась то глубже, то, почти, исчезала. "Не к Филипповне-ли пожаловали? У меня в группе деваха учится, на такой же тачке ездит. Учится, естественно, "за бабки". Бюджетников в институте с каждым годом всё меньше и меньше. Что поделаешь, рыночные отношения... А не записать ли мне номер? Ручки нет, значит, запомню. Номер-то, "блатной" - к555ло ".
   Из джипа вышел коренастый, какой-то квадратный качок в черной кожаной куртке, сплюнул на снег и потянулся. Даже из своёго укрытия Юрий услышал, как захрустели косточки у кожаного. Следом донёсся чей-то мужской голос:
  - Фрол, а ты уверен, что это где-то здесь?
  - Смотрите, Игорь Арнольдович, тут вывеска, институт какой-то. Тут чо, студентов учат, что ли? - Ситуация была знакома, оставалось только озвучить её голосом Ефима Копелляна: "Учебное заведение, - наконец-то, догадался Штирлиц ...". "Кожаный" подытожил. - Так он, Игорь Арнольдович, тут и работает...
  - Я-то, как ты понимаешь, видеться с этим химиком не хочу, но что поделаешь, упрямый он, как тысяча китайцев...
  - Я вас, шеф, не понимаю... Уступить этому хмырю, и лично приехать на стрелку?
  - Фролушка, мы приехали не "на стрелку", а на деловую встречу. На встречу с человеком, от которого, возможно, зависит, будешь ли ты гольный хлеб трескать, или маслечка с икоркой поверх горбушки покладёшь сперва... "На стрелку", пиомать! На стрелки ты ездил в прошлой жизни. Брал с собой дробовик, монтировку клал за голенище сапога, чекушку заглатывал, что бы на Бармалея походить, хотя любой театральный гримёр согласится, что чекушка - это лишнее. Да и маловато тебе чекушки-то, поди поллитровку съедал перед каждой стрелой, а? Как не спился-то до сих пор? Скажи мне, почему ты из войск ушёл? ВДВ - это же элита...
  - Да "летёху" молодого повоспитывал немножко, а у него батя - в штабе округа. С "летёхой" я немножко переборщил, короче, комиссовали его по состоянию здоровья. Мне батя евоный трибунал пообещал, да, как выяснилось - у самого рыльце в пушку. Они с интендантом окружным за несколько лет "лавандоса" настригли - мало никому не покажется. Махинации проворачивали с "мёртвыми душами", на уровне военного округа...История-то громкая была, до сих пор следствие не закончилось. Ну а я под шумок и свинтил из войск. Сейчас не жалею... А вот и наш друг..., - с этими словами "Фролушка" заскочил обратно в джип.
  Юрий чуть не присвистнул: " - Ого, здесь, кажется, сейчас состоится встреча главарей мафиозных кланов". - К пристрою бесшумно подъехала белая "девятка", остановилась. Фары выключены. Из машины никто не выходит. Тишина томительно затянулась. Джип и "девятка" минуты три стояли напротив друг друга, когда с водительского места "гордости отечественного автомобилестроения" на свет ночного фонаря выбрался... (Юра не поверил своим глазам) ..., из машины вылез Стас Фейгин, преподаватель с кафедры биохимии. "У Стаса своя личная "тачка"? Чудеса, да и только! У него, насколько мне известно, и на трамвайный абонемент не всегда деньги есть! А тут сам и за рулём! Всё-таки, как не изведан окружающий мир, сколько "белых пятен"...Надо чаще оставаться запертым на ночь в гараже - будешь знать всё про всех. Как Филипповна! ".
   Кафедра биохимии располагалась здесь же в пристрое, и, то, что Стас сейчас здесь, казалось естественным. "В конце концов моё заточение в гараже выглядит гораздо подозрительнее...". Но, время встречи? И с кем? Данная встреча имела явный криминальный подтекст.
  Со Стасом Юрий был знаком, но друзьями они никогда не были. У него, казалось, друзей вообще нет.... Стас был неплохим мужиком, немножко простоватым, чуточку замкнутым. Поперёк коллективных решений он никогда не выступал, но и инициатором его никто не помнит. В амурных делах был неприхотлив, довольствовался женщинами, про которых говорят, - "Главное, что бы человеком была хорошим". Но с дамами всегда был подчеркнуто вежлив, даже, галантен. Собственно, этим единственным качеством и привлекал всех "старых девушек" и мам-одиночек института. Пожалуй, ни у кого в институте не повернулся бы язык назвать Фейгина человеком непорядочным. Кажется, в последнее время он жил на "Владимирском" с какой-то женщиной, которую никто и никогда не видел.
  "Может, позвать его? Пусть зайдёт в пристрой, возьмет ключи у бабы Клавы, да и выпустит меня отсюда. Но почему здесь эти вурдалаки в джипе? Что за общие дела могут быть у Стаса с этими бандюганами? Надо ждать, когда ситуация прояснится". Ситуация прояснилась тут же. Из джипа вылез...у Юры, несмотря на холод, выступили капельки пота на лбу..., из черного джипа собственной персоной вылез Вишневский Игорь Арнольдович, де юре - Президент Фонда помощи ветеранам спорта, а де-факто - один из криминальных "отцов" города, человек, имя которого простой обыватель боялся произнести вслух. Хотя Юрий Феликсович и был законопослушным гражданином, этого человека он знал в лицо. В городе его так и называли - "президент". Вишневский поздоровался со Стасом за руку и встал напротив, опустив перед собой скрещенные руки. "Вот те раз-з-з...". Если бы сейчас Стас Фейгин оттопыренным мизинцем описал в воздухе иероглифообразную фигуру и, сплюнув себе под ноги, заорал: "Ой, блин, кого я вижу? А где остальная братва, в натуре..." - Юра, наверно, не удивился бы. Но вот разговор, который состоялся между "корешами" его потряс.
  - Ну что, Стас. Я приехал лично, как ты и просил. Ты в очередной раз убеждаешься, что Вишневский - человек слова и ему можно доверять. Всем хорошо известно, насколько уважительно я отношусь к пожеланиям партнеров по бизнесу.
  - Что ты мелешь (Юрий не верил своим ушам: Стас открыто хамил человеку, которому боятся смотреть в глаза самые отъявленные негодяи города). Ты прекрасно знаешь, что обсуждать тему с твоими гоблинами я не буду. А на встречу с тобой приехал, что бы окончательно расставить все точки над i. Забирай товар, деньги ты уже передал. И забудь о том, что я для тебя сделал...
  - Стас, ты со мной говоришь таким тоном, что я начинаю всерьёз задумываться: а может, Вишневский - это ты? А? А я - чудом не спившийся химик, которому добрый дядя дал возможность хоть бы остаток своей жизни прожить не в обличии свиньи...
  - ...и подсадил его жену на иглу?
  - Минутку, я не закончил...Во-первых: эта баба тебе не жена, я навёл справки, жены у тебя нет, как и детей. Во-вторых: согласись, мне ведь нужны были какие-то рычаги. А то, вы, академики хреновы, все какие-то дерганые, амбициозные, словно Нобелевскую из под носа увёли ...Ну а Ленку твою вылечим в лучшей клинике Европы, Вишневский слов на ветер не бросает...
  - Вишневский, ты знаешь, почему я тебя не боюсь? Тебя, перед которым трясутся все? Да потому, что я своё отбоялся ... Я боялся за себя. Сейчас я знаю, лучше бы меня убрали сразу. Всем было бы лучше. Я боялся за Ленку. Теперь её у меня нет. И не прикидывайся дурачком, не уподобляйся своим гоблинам. Не говори мне про клинику. Я - биохимик и знаю, что хориофлаксан вызывает стойкое привыкание уже после первого приема. Ленка принимает его в течение месяца ежедневно... О чём ты говоришь, о, величайший гуманист столетия? Покровитель банды отпетых негодяев... Наркомания - это болезнь, при которой не бывает излечения. Хотя, ты зря улыбаешься, любой нарколог расскажет тебе кучу околоправдивых историй про то, как некоторые из их пациентов "чудом спрыгнули с героина, кокса или ханки". В том-то и дело, что чудом....Запомни: выздоровления при этой болезни нет и быть не может! Бывают ремиссии, во время которых родственники несчастных, да и сам больной, с ужасом ждут следующего срыва... Те немногие случаи так называемого "выздоровления" - отнюдь не триумф врачевательского гения ..., хотя, зачем я всё это говорю. Всё! И запомни: я уже никого и ничего не боюсь! Забирай товар и прощай! Ты можешь меня убить, отдать на растерзание своим гоблинам, сдать ментам, я готов ко всему...
  - Стас, ты - идиот. Умереть ведь тоже можно по-разному. Так же, как и в зоне - жизнь людей, ох неодинакова... Давай-ка, лучше закончим этот неприятный для нас обоих разговор. У меня есть идея! Может тебе съездить отдохнуть? Я распоряжусь, что бы вам с твоей Ленкой подыскали какой-нибудь подходящий пансионат, а? Лечебные ванны, творожок на завтрак, свежий воздух. Может Ленке своей и замену достойную там подыщешь, а? Ну ладно, ладно, не надо на меня так смотреть, не забывай: мы ведь партнеры...
  "Странно, а каким образом Вишневскому удалось, заполучить в качестве личного алхимика Стаса? Что-то я не припоминаю, что бы у Стаса были такие знакомые, кто мог бы свести его с Вишневским. Сам он всю жизнь занимался изохиналинами, при чём здесь хориофлаксан? Может, кто из Стасовских баб-дур такую "услугу" оказал, свёл ягнёнка с чудовищем? Возможно. Да это и не самое странное. Стасик - он по жизни как блаженный, его запутать не трудно. Тем более, такому волчаре, как Вишневский. Но почему сам-то Вишневский занимается этим. Он, конечно, ублюдок. Но мужик понимающий. Ему ли заниматься наркотой? Тем более самому ездить на встречи с малохольными химиками? Он ведь, кажется, собирается баллотироваться в Законодательное собрание. На кой хрен ему эти "головняки", эти сомнительные "темы"? Он и так - соучредитель всех крупнейших предприятий города. Это официально. Плюс неофициально имеет столько, сколько ему надо. И ни копейкой меньше. Сколько надо - столько и принесут на блюдечке с каёмочкой известного всем цвета. Ответ может быть только один: Вишневскому нужны очень большие деньги. Огромные деньги. Сумасшедшие деньги! Что бы тысячи процентов подъёма! И никаких расходов! Понятно, что каналами доставки, построением всей дилерской цепочки, последующей отмывкой занимаются другие люди. Стасу отводится роль безмозглой машины, производящей смертельный порошок. Игорь Арнольдович, как всегда, безупречно чист. Перед законом. И перед людьми, потерявшими в наркотическом аду самых близких родственников".
  - У меня сейчас килограмм... - Глядя куда-то в сторону, сообщил Фейгин.
  - Раствор?
  - Нет, субстанция...
  - Молодец! Можешь ведь, когда захочешь! - Вишневский хотел похлопать химика по плечу, но передумал.
  - Сейчас я возьму у Клавдии Филипповны ключи от бокса, - проигнорировал похвалу Стас, - там спрятан дипломат с пакетиками. Расфасовка по 20 грамм. Всего пятьдесят пакетиков. Вы забираете мешочки и забываете меня. Всё.
  "Глупый Стас. Глупый и несчастный. Неужели ты не понимаешь, коллега, что не будет эта рептилия рисковать из-за килограмма твоих порошочков? Ну, детский сад. Всё, Станислав Фейгин, ты на крючке, с которого срыва нет. Ты будешь всю оставшуюся жизнь синтезировать для этого ублюдка хориофлаксан. А потом тебя уберут. И не ври самому себе, что не боишься смерти. Её все боятся. Ну ладно, коль сам - лох, так хоть бы телевизор смотрел. Любой буржуйский боевик. Там всё красноречиво изложено. Что же ты со своими бабами делал, какую культурную программу им предлагал? Поди, обсуждали поэтические опусы творцов-литераторов конца прошлого-начала ..., тьпфу-ты: конца позапрошлого - начала прошлого веков. Не эту литературу надо было вам с Ленкой-Танькой-Манькой изучать. Тютчев - это материал следующего класса школы для лохов. А пока вам обоим надо бы побольше киношек про стрельбу, погони, про "он любит её, а она - его", про "в конце - обоих убьют"..., - Юра зло матерился. А ведь ему, было жалко этого недотёпу Фейгина, - попал мужик, и помочь-то ему нечем". Свои проблемы казались сейчас такими мизерными. "Стоп! Если меня застанут здесь, понятно дело, что я всё слышал, сколько минут жизни мне будет даровано?", - Юрий Феликсович время от времени современные голливудские боевики смотрел. Не то что бы любил, сюжет-то ведь у них один. Просто краем глаза удавалось иногда зацепить суть происходящего на экране. Поэтому он прекрасно представлял дальнейшую судьбу всех действующих лиц. Свидетелей в вышеупомянутых картинах, как правило, устраняли. Устраняли физически. "Без паники! Где бы тут спрятаться? В багажник? А вдруг проклятые мешочки с наркатой - там? Залезть в яму под машиной? Можно, хотя - тоже не стопроцентная гарантия...". У Юрия Феликсовича не двигались руки и ноги, его словно парализовало. "Сейчас они откроют гараж, увидят здесь меня..., у кожаного-то руки толщиной с мои ноги. Всё, на этом, пожалуй, пьеса и закончится...", - Юрий метался по гаражу, выискивая подходящее убежище. "Ладно, выбирать не приходится...", - Юра тихонько спрыгнул в яму под дальней машиной. Прошло несколько минут. Наверху никаких движений. В чём дело? Юрий опять отпил из бутылки, с которой так и не расставался. Поднявшись к воротам, он отогнул край утеплителя и сосредоточенно притаился. У пристроя стояло уже четверо человек: Стас, Вишневский, "кожаный" Фрол и баба Клава. "Ого! Филипповна-то, тоже в доле!" - усмехнулся Летин и напряг слух. Баба Клава, размахивая руками, что-то объясняла Стасу. "Блатной пальцовкой ты владеешь в совершенстве, ну прямо, как Сонька - Золотая Ручка...".
  - Я те, Стасик, ещё раз говорю, вечером физиологи гуляли. Аркашка в это время в гараже копался, а может с Изольдочкой своей шуры-муры разводил. Потом он заходил руки помыть в раковине, сказал, что ключ у Рубцовой, она, дескать, и занесёт! Я никуда не уходила, ключ никто не заносил. Последними Шанина с Курочкиной уходили, ну ваши обе, с биохимии, а ключа мне никто не передавал, клянусь... А что, Аркашка опять набедокурил, он давеча с Генкой-то всю ночь, пяные оба....
  - Заткни ей пасть..., - Вишневский зло глянул на Стаса и, повернувшись к Фролу, спросил: - что будем делать?
  - Вам бы, Игорь Арнольдович, домой. А я завтра утром заберу порошок, думаю, что ключ к тому времени уже найдётся. Дальше - согласно действующей инструкции.
  - Зря, Фрол, ты из войск ушёл. Сейчас был бы уже генералом. Ну, ничего. Погоны, впрочем, как и должность, мы тебе купим. На место этого штабиста, ну который тебя за "решку" упрятать хотел, короче, его место и займёшь. Жаль, что время зря потеряно. А почему зря? То, что нужно было услышать - услышали. Всё. С завтрашнего дня всё как прежде, строго по уставу. Будешь нужен - вызову. А сейчас отвези меня домой, - и увидев, как вопросительно прогнулись брови Фрола, пояснил: - на Муромскую, к Жанне.
  
  -8-
  
  "Пронесло", - Юра жадно допивал холодную водку прямо из горлышка. "То есть, как понять, пронесло? Это же не сон. Это ведь будет иметь продолжение. Окажусь ли я действующим лицом следующего акта пьесы? И какова будет степень моей задействованности? Сегодня ночью смертоносный артиллерийский снаряд пронёсся у самого уха и не раздробил маленькую головку наивного чукотского мальчика. Это я о Фейгине. Или, о себе? - миновавшая угроза усиливала действие водки, вызывающее поэтические ассоциации. - Чую, что спектакль будет иметь захватывающее продолжение, а посему пьянству - бой! Надо найти этот чёртов дипломат с наркотой. Глядишь, из статиста переведут в исполнителя одной из главных ролей. А оно мне надо? Нет! Какова альтернатива и есть ли она? Есть. Втихаря дождаться утра, утром кто-нибудь, да выпустит меня отсюда...А ведь этим "кто-то" вполне может оказаться Фрол, - Юрий Феликсович не ёрничал. Он и сам не мог объяснить появившуюся в последнее время манеру сопровождать свои мысли язвительным комментарием, - во всяком случае Фрол утром приедет забирать продукцию этого "злодея" Фейгина...". Не подыскивая объяснений своим действиям, Юра нервно заметался по боксу в поисках дипломата. Где же, дипломат? Куда здесь, вообще, его можно спрятать? Генкина машина - всеинститутский "сексодром", поэтому отпадает. Аркашкина - по той же причине. В яме? Не думаю. Всё-таки, не там - место хрупкой химической субстанции! Что мы имеем здесь ещё? Ящики для спецовки, промасляный диван, слесарный стол, тумбочка - всё не то. Ну не в стене же Фейгин замуровал пакетики! Что творится на дворе? - Юра отогнул утеплитель с ворот, выглянул наружу. Ещё не светало. - Опаньки! - Под самодельным утеплителем, сшитым, видимо, из нескольких промасленных телогреек, почувствовалось какое-то уплотнение. Хм, хитрец Фейгин упрятал порошки, из-за которых весь сыр-бор, прямо внутрь ворот. Молодец! Извини, Стаска, ты не так прост, как я о тебе думал. Каюсь.
  Дипломат закрыт на оба замка. Их можно скусить любым, из имеющихся здесь в изобилии инструментом, но это лишние хлопоты. Не лишние, конечно, но на это будет ещё время. "Надо продумать алгоритм торга с этой гориллой Фролом. Я ему - дипломат и честное "пионерское", что буду молчать, а он мне - жизнь...,- Юрий усмехнулся, - ...и три рубля на мороженку!". Надо выбираться отсюда. "Неужели? А я уж было собрался ватничек на диванчике расстелить, да и соснуть до прихода бывшего офицера Советской Армии...", - злой чёртик внутри Летина не унимался. В гараже были ломы, но что бы ими уметь пользоваться, надо быть Фролом, бывшим майором-десантником... Лязганье открывающегося амбарного замка Юра сперва воспринял как чью-то злую насмешку. Протёр глаза. Перед ним стояла Изольда. Её виноватый вид не требовал каких-то объяснений. Было понятно, что причина её "некрасивого" поступка - неуважительная.
  - Юрик, ты как? Ну прости меня, бабу измотанную. Всё в голове перемешалось, кто, где, зачем и с кем, как "видик" в ускоренном режиме... Ты не замерз? Пойдём в пристрой. Столы не убраны, сейчас я тебя согрею. Водкой и ещё кое-чем... Филипповна - свой человек, она не заложит...
  - Милая Изольда, это я тебя согрею, напою водярой, дам на опохмелку и отправлю в "Артек"! Объяснения - потом, я побежал...., - Юрий рванул, что есть мочи в сторону пустынной улицы, потом остановился. Постоял секунду и побежал в пристрой, потом плавно сменил направление и вернулся к Изольде: - Дублёнку!!! Подпрыгнула и бег-г-о-ом!!!
  Минут через десять он трясся в пойманной на бездыханном шоссе колымаге и, не обращая внимания на тупое, монотонное блеяние водителя-узбека, обдумывал свои действия. Ехать пришлось недолго, водитель знал своё дело. Юрий так и не понял, ругает кого-то узбек или хвалит, пересказывает индийскую мелодраму или сообщает, что он только что убил президента Кеннеди и за машиной гонится весь ОМОН города.
  
  -9-
  
  Юрий, сидя на кухне прямо в дубленке и обуви, строчил по клавиатуре домашнего компьютера. В раздел "Жильцы города" программы "Мегаполис" ввёл имя "Жанна" и улицу "Муромская". Бедновато, пожалуй, но больше-то ничего нет. Вишневский бросил этому терминатору : " На Муромскую, к Жанне ", как бы сузить поиск? На Муромской проживает не так уж много Жанн. Молодцы, Жанки! Орлеанские девки, пиомать! Смотрим список... Так, этой ещё нет пятнадцати, этой - тоже, эта - старуха, так, а сам-то Вишневский? Тоже не пионер! Ладно, пометим. Дальше? А дальше - Вишневская Жанна Игоревна! Есть! Неужели, удача! Возраст - 20 лет, подходит! Дочь! Адрес? Ага, Муромская 16-16. Ищем "телефункен". Есть! Ага! А откуда звонить? Вишневский - не мальчик, и играет не по-детски. Нужен "левый" телефон! Всё-таки придётся идти к автомату. Да и там, резину не тянуть.
  Ближайшим оказался телефон-автомат в переговорном пункте на Курчатова. Юра, закрыв глаза, сделал долгую паузу, как будто набирал в легкие воздуха для предстоящего ответа на экзамене, открыл глаза, прокашлялся, набрал найденный номер и услышал : "Аллё! Если Вы звоните Жанне, то - её нет дома. Перезвоните завтра в обед. С вами говорит её отец и, пожалуйста, сделайте так, что бы последним голосом, из услышанных за сегодняшний тяжелый день, - был ваш. До свидания!"
  - Игорь...прости за фамильярность, но я буду обращаться к тебе так! Правило номер один: говоришь лишь тогда, когда дам команду! Поверь, милёнок, с тобой не шутят, всё довольно серьезно...
  - Чё за херня! Кому ещё, суки, Жанка дала этот номер...
  - Игорёк, при первой же нашей встрече я сделаю тебе больно, очень больно. Это будет наказанием за то, что усомнился в серьезности моего звонка... Кстати, твои "залёты" будут суммироваться, у меня в подразделении есть пара садюг, бывших контрактников с Косово, к ним и пошлёпаешь босиком перед отбоем...
  -Я не понял, это что - "контора", что ли? Там что, Петров анаши обкурился? Ты кто в звании..., позвони Петрову. Можешь лично ему. Плевать, что рано... Мы, бывает, в это время с ним ещё в баньке оттягиваемся по-стариковски...
  - ...Игорёк! Если ты ещё вякнешь без команды, я тебе обмотаю вокруг шеи помятый бампер от твоего "джипяры" и буду медленно душить! Короче, слушай! Второй раз не повторяю, и послушай мудрого совета, который поможет сохранить твою скотскую жизнь: делай так - как тебе говорят. На территории Свердловского района найди афишный столб, ну афишу, ты ведь понимаешь меня, фигурант номер 007? Афишу кино. На этой афише под названием фильма черной краской намалёвано неприличное слово из трёх букв, понимаешь меня? Прямо за афишным столбом - общага. Какая - не говорю. Найдёшь афишный столб - найдёшь общагу. - Юрий глянул на время. За три часа, всё равно, не успеет. Надо и общагу найти, и оповестить свои "силы быстрого реагирования", и дать команду своим "ушастикам", что бы те пеленговали всех звонящих на общежитскую вахту, да и утро на дворе..., - слышишь? С девяти - до девяти десяти жди на вахте нашего звонка. Не дури. С тобой не в зарницу играют. В качестве бесплатного бонуса получи совет: не езди временно на своем черном "Лексусе", - Юре хотелось продемонстрировать степень своей осведомлённости, дескать, с тобой говорят серьезные люди, - ходи пешком, это удлиняет жизнь. Спокойной ночи, малыш! - Юрий бросил трубку, сделал глубокий вдох, громко выдохнул и глянул на часы. Разговор с Вишенвским прошёл за четыре с половиной минуты. "Да успокойся ты, Юрок. Хоть он и однофамилец великого автора известной всем мази, один хрен, на него ведь не служба охраны президента работает. За это время и они бы меня не локализовали ".
  
  "Что за фокусы! Кто, чёрт возьми! Этот телефон никто не знает. Ну, кроме Жанкиных хахалей. Кстати, надо срочно номер "на приборы" ставить. Жаль, что этот звонок не запеленгован. Понятно дело, что ребятки серьезные попались. Или, "понты"? Хм-м-м..., - Вишневский ничего не понимал. Даже того, какой же из эмоций сейчас дать волю, - уж очень много про меня знают. Эта квартира - всё равно, что сталинский бункер. Для приезжих крутых ребятишек. С Валентиной, Жанкиной мамашей я развелся сразу же, как только Жанна родилась. Контактов с дочерью у меня нет. "Бабло" лично в руки ей не передаю. Машину, когда в школе ещё училась, на мамку оформили. Может Фрол? Глупости! Моментально на комендантской "губе" окажется. В ожидании суда за то, что молодого офицера инвалидом сделал. Я сегодня ночью специально завел с ним разговор за дела служивые, не всё ведь стервец рассказал. Про изнасилованную чеченскую девчушку умолчал, педофил грёбаный! Да не-е-е, для Фрола я - единственная защита и опора, не будет он гадить в ладонь, с которой кушает! - Вишневский даже расстроился. - Похоже, меня "пасут". Про "Лексус" - в курсе.... Бампер-то, Фрол помял только вчера. Непонятно лишь, какого лешего им от меня надо. Может Петров надулся? Ну и пусть, я его завтра..., - Вишневский глянул на часы, - ...да нет, батюшка, сегодня я тебя уволю, родной, если это твои орёлики мне поспать спокойно не дали. Тогда кто? У меня кругом - чисто. С Нечаевым - всё ровно. Мэр - без меня, тоже - не мэр. Или всё-таки мэр? Да куда ему, комсомольцу! Он ведь ещё не забыл, как его вместе с этой "шкурой" Фроловской, - как её, Антонина, кажется, - в баньке засняли, на кой хрен ему головняки. Я же ему сказал: не путайся под ногами и в городе всё будет гутен-морген. Да на кой хрен ему эти головняки, что он мало имеет, что ли? Этот бедолага Фейгин не в счёт. Да и это, моя личная тема. О ней кроме меня и майора никто и не знает. Это и хорошо, и плохо. Не хотелось бы "темку" засвечивать перед "коллегами". В любом случае, "уважаемые люди" меня упрекнуть в крысятничестве не смогут. Я "родил" своё, и развивать хочу свою тему. Разумеется, если бы в своё время к моему предложению был проявлен интерес со стороны, ну например, Швепса, Колгана, других пацанов, тогда другое дело. (Игорю Арнольдовичу не нравилось называть уже немолодых, "уважаемых" всеми людей - "пацанами", да какая разница, все мы - пацаны). Так в этом случае мне бы не пришлось лично выполнять ефрейторскую работу, открывать своё лицо перед исполнителем. Майор допустил утечку? Не думаю. Майор глуповат, конечно, но исполнителен, и самодеятельности не допустит. Как бультерьер. Этот, один заменит целый эскадрон. Может Жанка чего-то накуролесила? Вряд ли. У неё одно на уме - консерватория. Там всё чисто. Ладно, позвоню Фролу, отправлю его на поиски этой гребанной афиши, до девяти часов ещё есть время. Что б через час нашёл мне эту общагу!".
  Длинные гудки в трубке сменились частым отрывистым дыханием бывшего майора-десантника. Вишневский заорал: "- Аллё, Фрол! Ко мне! Немедленно! Это очень важно!". Всё. Он знал, что не позднее, чем через пол часа, Фрол будет кривить свою, и без того тупую, рожу, выслушивая инструкции от Президента фонда помощи ветеранам спорта.
  
  -10-
  
  Юрий Феликсович анализировал положение, в которое попал.
  - ...благодаря Изольде? Фейгину? Аркашку или кого-то ещё мне "поблагодарить" за предоставленную возможность ощутить себя полковником Исаевым? Да сам во всём и виноват! А хотя, это, скорей, воля случая. Я специально не "подставлялся", приключений не искал. Судьба".
   На часах было без пяти девять. Юрий находился на лестничном пролёте теоретического корпуса мединститута. Отсюда, с высоты 4-го этажа, хорошо просматривался вход в общагу, телефон которой Юрий помнил со времен "лучшего периода своей жизни". Юра стоял здесь уже полтора часа и никаких "подозрительных" движений внизу не наблюдал. "Придёт ли сам Вишневский?". Юрий ожидал увидеть внушительный эскорт из 4-5 дорогих иномарок, поэтому чуть не "проглядел" его. В самый последний момент он обратил внимание на высокого широкоплечего мужчину в длинном пальто. Пальто не было застёгнуто ни на одну пуговицу. Пиджак - тоже. Вишневский, видимо, таким образом скрывал живот. Или иные недостатки своей фигуры. Мужчина "очень похожий на Вишневского" зашёл в общагу. "А на чём же он приехал? Хм-м, ну не на трамвае же, - Юрий улыбнулся, представив Вишневского, взволнованно интересующегося у кондуктора, как проехать до кинотеатра "Темп"...Всё! Можно звонить. Послы прибыли!".
  Он набрал номер "президента".
  - Игорь?
  - Я слушаю.
  - Во-первых: ты, действительно, можешь быть исполнительным. В твоей ситуации это плюс. Позже ты поймёшь это, и, обещаю, будешь гордиться тем, что "не наломал дров". Слушай сюда, и слушай внимательно. Переспрашивать - запрещаю, про братьев-садистов Нургалиевых, потерявших мозги в боях за Косово, ты знаешь, - Юрий обратил внимание на "шестёрку", остановившуюся у входа. Но оттуда вышла пожилая женщина с кучей сумок и узлов. Видимо, к кому-то мамаша из деревни приехала. Женщина расплатилась с водителем и машина уехала. На противоположной стороне улицы, задрав капот, какой-то мужичок в синем плаще заглядывал внутрь своему "москвичонку". Этот - явно не Фрол. Юрий продолжал: - Игорь. Я - офицер спец подразделения. Полковник. У меня и моих бойцов есть в вашем городе вполне определённые цели, точнее - цель. Обижайся на судьбу, но ты случайно попал в орбиту предстоящих действий силового характера. Повторяю: это чистая случайность, виноватых - здесь нет. Детали тебе знать противопоказано, в твоих же интересах. Подобные знания укорачивают жизнь. Самое лучшее для тебя - это не мешаться под ногами. Поверь, что это очень серьёзно. Скажу лишь, что заказчик - чиновник правительственного уровня. Если в "игру" включатся ваши местные орлы, я имею в виду - ментов, ФСБ, ОБОП, твоих "опричников" и т.д. - их придётся выводить из игры не очень вежливыми методами. Это для меня - семечки, но операция будет провалена. Лично я теряю домик на атлантическом побережье Испании, то есть, свой гонорар за операцию. Лично ты - теряешь всё! В этом случае я, в память о своем пребывании в вашем вонючем городе, вынужден буду немножко "развлечься". Ты - первый объект для моего "развлекалова". Усёк? Не пытайся никуда бежать. С тобой играют не пионеры. И - не пенсионеры. - Юра сделал паузу. - Из докладов своих аналитиков мне стало известно о неких твоих контактах..., Степанов, как там фамилия этого химика, ну, фигурант по делу Азоряна, - Юрий, чуточку прижав трубку ладонью, перекинулся парой коротких фраз с несуществующим Степановым, сотрудником аналитического отдела. - ...ты слышал, Игорёшка? Фейгин - его фамилия. Фейгина я лично перевожу в "резерв". Он засветился на "наркоте". Этого человека необходимо срочно забыть. В противном случае заставлю все его долги "взять на себя". Ты понял?!? Забыть! Если это тебе удастся без моей помощи - будешь молодцом. Не удастся - могу порекомендовать моих спецов-медиков. Сделают тебе парочку инъекций и забудешь всё. Своё имя - тоже. Дорого не возьмут. Мне-то отстегнёшь, понятно дело, за посредничество. Понял? Вот так! Контакта со мной не ищи. Живи своей прежней скотской жизнью. Оттягивайся, трахай тёлок, играй в дурочка со своим узколобым приятелем-десантником, его по-моему Фролом звать? А? Я о тебе, родной, всё знаю. Всех баб, всех иных "контактёров", у тебя толстенное досье. Когда понадобишься - оповещу, ты на прицеле. Отбой!". Юре захотелось добавить: "Передай пароль моему агенту, сидящему напротив тебя. - Он был уверен, что любопытная Падловна в эту минуту внимательно изучает представительного гостя, дабы подчеркнуть свою причастность ко всему происходящему на этой планете. - Пароль: салют, майн либе лябиум пудендум". Сдержался. А ведь это, пожалуй, была единственная возможность нанести Вишневскому серьезное физическое увечье...
  
  -11-
  
  Игорь Арнольдович вышел из общежития медицинского института задумчивый. Медленно пошел в сторону афишного столба. Вынул сотик. Держа одной рукой, набрал телефон Фрола. Коротко бросил: "Отбой!". Фрол имел задание, не светиться и ждать шефа за два квартала от институтской общаги. Вишневский направлялся к нему сам. Пешком. Он не боялся быть замеченным на каком-то "манёвре" людьми, так внезапно вторгшимися в его размеренную жизнь. Ему надо было подумать. Лет десять тому назад, Арнольдыч безо всякого промедления уже несся бы по улице с пистолетом на голо и, хватая за грудки каждого встречного, неистово орал: "Кто! Где! Суки! Всех порешу!!!". Нет, Арнольдыч никогда не уважал тупых быков, но обстановка того времени заставляла самому им быть. Это уже значительно позже, "черновую" работу за него выполняли другие. В том, конечно, главная заслуга - Славика Гельцера. Жаль, что старый кореш сейчас в Москве. Вот бы мне его! Этот - ищейка, хоть и адвокат.
   Кто с ним играет? Самодеятельностью попахивает, конечно, но игру ведут парни ловкие и умелые. Выполнить их требования? Или приступить к расследованию, подключать людей? С одной стороны - ничего не изменилось..., то есть как это, не изменилось: Фейгина у меня забирают! Таких обломов не случалось, аж с 1995 года.
   Ведь так славно всё начиналось... К выборам уже всё готово. Саша Осташенок, негласный руководитель его предвыборного штаба, заручился поддержкой Коли-Швепса. Под ним весь "Подшипникомонтажный". А это ещё 10 тысяч голосов избирателей... С банкирами - взаимопонимание. В мае немцы поставки начнут, автосалон давно уж выстроен и вылизан, ждёт "жирных" клиентов. А их у нас сегодня поболее, чем на "загнивающем Западе". С химиком - тоже, всё "ровно" было. Правда он, придурок, не знал, что работа на меня ещё не закончена. Никаких туч на горизонте..., и тут - на тебе! Ну ладно бы, были в городе реальные люди для таких "игр", так ведь их нет. Они все давно уж, или на меня работают, или не работают вообще. Нигде и ни на кого. Вот с Колганом в последнее время непонятки. Чую я, что недоволен он. Чем? Да тем, что вынужден со мной считаться. Да и не только считаться, но и прислушиваться. Впрочем, Колган ещё не готов. Слабоват он. "Блатарь" вонючий! С общагой этой, будь она проклята, лажа вышла. Из-за Фролки. Не даром, Валентина всегда повторяла : "Простота - хуже воровства". Я поначалу отрицал этот антипролетарский лозунг, но очень скоро жизнь показала, что Жанкина мамаша была права. Поначалу этот идиот притащил список, в котором указаны адреса 14 афиш, на которых он обнаружил пароль - слово из трёх букв. Позже выяснилось, что многие из хулиганских надписей, без помощи лупы и не разглядеть! Обычная солдафонская исполнительность! Интересно, часто ли в детстве Фрола били по голове? Может и после, при прыжках с парашютом не всегда удачно приземлялся? Похоже, что бывали приземления на голову. При нераскрывшемся парашюте. Но менять Фроловскую преданность на чей-то интеллект - уподобляться самому Фролу. Он говорит, что только на афише Дома профсоюзов - иное слово. Но - родственное ему по смыслу. "На всякий случай" вписал в свой список и его.
  Но что же мне так не понравилось в голосе "гастролера"? Вроде и поёт он складно, и знает немало, но что-то всё равно не так! Что? Ладно, господин таинственный гастролер. Я возьму "дополнительное время". Что бы уж точно знать: что, где и когда!
  
  -12-
  
  Слава Гельцер направлялся в пединститут. "Игра", которую он затеял, увлекала его всё больше и больше. Жаль, что снимки не получились. Нет, конечно, к "делу" их подшить - можно. Но и комментировать эти снимки, я могу не иначе, как - ...воспользовавшись нетрезвым состоянием сотрудницы ВУЗа, лицо, очень похожее на "самого хорошего".... В том-то, и дело, что "очень похожее"...
   Надо бы мне с этой дамочкой встретиться. Показать ей снимки. Припугнуть оглаской "аморального эпизода", может "подпишется" на сотрудничество. А что? Вариант - не так плох.
   Перейдя то место, где недавно они с Натальей Валерьевной демонстрировали танцы на льду, Слава обратил внимание на спешащего к нему мужчину. Мужичку на вид было, примерно, пятьдесят лет. Адвокат так и не понял, что именно в подошедшем, выдавало бомжа. Вроде - не очень грязный.... Да, и не грязный, а - неопрятный... Глаза - умные... Скорей всего, БИЧ - бывший интеллигентный человек. Бич радостно улыбаясь, словно признал в Славе - "своего", начал "развод".
  - Эй, мужик, земля - круглая.
   Славе фраза понравилась, и он без промедления парировал.
  - А ты уверен? Я - нет. Докажи.
  В прошлом такую реакцию слышать не приходилось, и бич растерялся. Он почесал затылок, виновато посмотрел на Славу и спросил.
  - Ну чё? Я пойду, что ли? - И дождавшись, когда Гельцер ему чуть заметно кивнёт, пошёл своей дорогой. Метров через десять он остановился и, повернув голову, проводил "оригинала" долгим взглядом. Пока, адвокат не зашел в пристрой. До этого момента бомж довольно спокойно изучал спину в дорогом итальянском плаще. Но только дверь пристроя захлопнулась, лицо бездомного исказилось сильнейшей злостью.
  - Мразь... Поди, к моей намылился....
  
   На первом этаже Славу встретили два крупных студента и тупым, отвязным голосом попросили у него "закурить". Адвокат остановился. Поочередно заглянул в каждую из этих самодовольных рож и спокойным голосом спросил:
  - А вы, ребята, разве не знаете, что курение укорачивает период сексуальной активности мужчины на двадцать лет?
  - Сам-то, только что, окурок выбросил...
  - Мне можно, - сухо отрезал Гельцер, увидав в коридоре ту, ради которой пришел.
   Слава первым делом заглянул в лаборантскую. Порнозвезда делала себе чай. Она даже не повернула голову в сторону входящего Славика. "Личного знакомого" многих известных политиков - это несколько задело. Интересно, на сколько хватит терпения у этой заманчивой пантеры? Женщина тут же заговорила.
  - Освобождаю вас от ненужной суеты и сообщаю сама, что зовут меня - Изольдой. Изольда Андреевна. Но, обращение по имени отчеству воспринимаю, как намек на возраст. Год рождения не сообщаю. Замечу лишь, что внешний вид, почти что соответствует паспортным данным. Моей старшей дочери. - Изольда говорила неправду. Дочери у неё не было. Так же, как и мужа. А вот любовников, хватало. - Извините, вы по какому вопросу?
  - По "гаражно-кооперативному".
  - Не понял? - Изольда нахмурила брови.
  - И я не понял. Смотрю на вас, думаю - где же я её видел? Вспомнил! На фотографии!
  - Что, сукин сын не вытерпел, показал всё-таки? - Изольда схватилась за лицо. Славе показалось, что женщина таким образом скрывает сатанинское ликование. Затем, бесстыдно улыбнувшись, спросила. - Последнюю или ту? Ну, где мы с Тонькой у грузина этого на даче? Ох Важа, ну кретин! Обещал ведь, что не покажет никому! Вот скотина... А там, где я с братьями, с обоими сразу - тоже показывал?
  - Успокойтесь, пожалуйста, - заволновался Слава. - Тех фотографий Важа мне не показал. В смысле - где вы с братьями, с двумя сразу. У меня свой снимок. Прошу вас. - Слава протянул несколько снимков Изольде.
  - Это кто?
  - Это вы. А вот сопровождающего вас мужчину я не знаю.
  - Я - тоже. - Честно призналась Изольда.
  - Ай-яй-яй, а обещали говорить правду, - Слава взял Изольду за руку.
  - Ничего я тебе не обещала, дружок. - Изольда резко выдернула руку. - На фото - наш Юра. Только не получилось у меня с ним в тот раз. - Изольда вертела в руках снимки и прикидывала, откуда можно это снять. "Конечно из окна 11-ой комнаты. Окна - как раз над козырьком входа в пристрой". - Я хорошо вас помню. Вы маячили в окне 11-ой аудитории, седьмого марта, примерно в восемь вечера. Почему здесь нет снимка - где я вам помахала рукой?
   Слава забрал у Изольды снимки и разорвал их на её глазах. Выбросив скомканные клочки в корзину для мусора, изрек.
  - Друг мой - идиот! Вы не сердитесь на него, Изольда Анд..., то есть - просто Изольда. Я, как увидел у него эти фотки, сразу вас вспомнил. Да-да, именно седьмого, я - так и не осмелился к вам подойти... А этот придурок, ну Генка - мой приятель, носился по институту, снимал всех подряд...
  Зазвенел сотовый телефон Гельцера. Слава, не прекращая встречных толчков, дотянулся до телефона и рявкнул в трубку:
  - Да! Слушаю!
  - Слава! У нас проблемы. Пропала расписка. Ну, этого - терпилы...
   Звонили из Москвы. Хотя звонок и не просигналил о начале третьей мировой войны, Слава безо всяких объяснений направился к выходу.
  - Мне надо ехать. Пока.
  
  -13-
  
  - А теперь, мой юный друг, с самого начала, по порядку, не пропуская мельчайших деталей и делая акцент на пикантных подробностях. Мне это нравится, - Юрий развалился в старинном кожаном кресле, считавшимся при жизни родителей фамильной реликвией, предметом гордости и некоего поклонения. Он не любил это кресло, от него пахло дворцовыми интригами, женским коварством и братоубийственной поножовщиной. Но ситуация того требовала, надо было с самого начала чётко обозначить: кто - у себя дома, а кто - в гостях. Без этого, конструктивного диалога со "злодеем-алхимиком" не получится. Напротив Юры, на не заправленном диване сидели Фейгин и его подружка Лена. Они сидели молча, испуганно обхватив колени руками, словно были уверены, что сейчас их будут бить. От ночного "героя", запросто говорившего о смерти, не осталось и следа. Сразу после своего звонка Вишневскому на Муромскую, Юра, спешно связался с "производителем" хориофлаксана, заехал за ним на "частнике" и привез в свою квартиру на Попова, где и оставил, идя на вторичную "созвонку" с Вишневским. Ленка, естественно, всё это время была с Фейгиным. "Поживу пока у Иришки, а Стаса надо прятать. Не столько с целью уберечь, а скорей, из-за боязни за его "самодеятельность". Каждый его шаг необходимо координировать, иначе придётся самому выйти из игры. Скорей всего, ногами вперёд. Химик, похоже, считает, что управляет ситуацией, отчего пребывает в эйфории. В постоянной эйфории". И действительно, казалось, что Стас, махнув на всё рукой, решил составить компанию своей даме, что бы (эх, была - не была) замкнуть на себе весь цикл от производства до потребления хориофлаксана. Юрий глубоко затянулся:
   - Итак, я слушаю.
   - Если ты находился ночью там, то, очевидно, уже многое знаешь. Я опущу ненужные, на мой взгляд, детали. Они ещё больше запутают и без того запутанную историю. Начну с того, что я не синтезировал ни грамма хориофлаксана. Скажу более: такого химического соединения в природе не существует вообще. Если не веришь, обратись к "всемирной паутине", я вижу, у тебя на кухне компьютер. Прости, я без тебя тут немного похозяйничал". - Действительно, за время, пока Юра отсутствовал, в квартире словно провели обыск. Такого бардака не было даже после двухмесячного запоя, случившегося вслед за разводом с женой. - Ленку на героин подсадил не сам Вишневский, - продолжал Стас, - а некто Фрол. Ты его видел. Сперва ко мне, это было примерно два месяца тому назад, обратились люди с предложением "поработать" у них "штатным" химиком...
  - Как тебя нашли?
  - Согласись, не так уж много в нашем городе химиков, защитившихся за последние пять лет, активно занимающихся синтезом и имеющих на это условия. Я имею в виду "базу", лабораторию. А Вишневский - человек серьезный, его "службы" умеют находить нужных им специалистов. Учитывалось ещё несколько "параметров": организовать и запустить конвейер должен мужчина, при этом - холостой, при этом - не местный, я ведь, ты наверно помнишь, родом из Ижевска. Было ещё несколько "при этом", и как видишь, злой рок распорядился, что бы выбор пал на меня...
  - Главное и единственное требование всегда одно: кандидат должен быть безнадёжным "лохом". Это оспаривать будешь?
  - Не смейся, Юра. Случись так, что им потребовался специалист твоего профиля, они бы заполучили и тебя. Такого умного, самоуверенного и смешливого. - Похоже, Стасик начал обижаться. Пусть терпит. Ну, ни за что не поверю, что у него иного выхода не было. Стасик начал волноваться: - Я сперва, конечно же отказался, но это же - мафия. Они узнали про Ленку..., - у него на лице появились две огромных слезы, Стас их не смахивал, не протирал глаза, на него было жалко смотреть. - Я не буду тебе всего рассказывать, - он виновато посмотрел на Лену, она плакала, беззвучно вздрагивая плечами. Летин смутился. Ему стало жалко их обоих. Юра догадывался, какого свойства были "доводы" подлецов, всё-таки "уговоривших" кандидата химических наук принять их условия. - Я для себя решил: Вишневский поймёт, что совершил большую ошибку, связавшись со мной. Идея с хориофлаксаном возникла у меня значительно позже. Да и Юра, ты хоть представляешь себе, что килограмм сухой субстанции - это чистейшей обман. Невозможно в нашей лаборатории синтезировать такое количество. За месяц!!! У нас ведь мощности, сам понимаешь, на том же уровне, что и в целом в институте. Не забывай, я ведь ещё и по хоздоговору работаю, и с кружковцами, и для кафедральной "науки" кое-что делаю. Оборудование допотопное. Лаборантских ставок не хватает. Я только в прошлом году лично несколько раз встречался с ректором, но ты же знаешь, каково что-то просить у этой бабы. На кафедре ничего не изменилось за последние двадцать лет. Наше счастье, что на меня Вишневский повесил абсолютно всё, дескать, я тебе не мешаю, ты у нас - главный и единственный специалист, но спрошу по всей строгости. Если б у Вишневского имелись хотя бы малейшие представления о том, как синтезируются химические соединения - мой план не удался бы никогда. Если бы они не узнали о Ленке, я бы сейчас не сидел здесь..., - по щекам Стаса текли слёзы, - Ленку (а она-то в чём виновата?) Фрол целый месяц продержал на какой-то квартире. Извини, это моё дело, с Фролом у меня имеются свои счеты...Я каждый день встречался с Фролом на площади Восстания, передавал ему для Ленки "дозу". Уже в виде готового раствора. Тогда у меня и возникла идея с хориофлаксаном. Что бы хоть как-то помешать процессу превращения Елены в наркоманку, ну, что бы хоть немножко ей помочь, я стал разбавлять героин (да-да, мне приходилось находить героин, это отдельная история, кстати, несколько раз я чуть не "загремел", и очень серьезно). Разбавлять его, на языке наркоманов - "бодяжить". Я "бодяжил" наркоту, и постепенно из раствора исчез сам героин, а его психотропное действие взяли на себя добавляемые мной компоненты: транквилизаторы, циклодол, даже димедрол, и тот шёл в дело... Отчасти спасало то, что Лена не по своей воле оказалась на месте "подопытного кролика", но и тут срабатывал "злой гений" Вишневского. По его мнению, я не смогу их "дурить". Фрола видимо что-то настораживало, подозреваю, что он и сам, бывало, на себе проверял "лекарства" для Ленки. Ну ты же понимаешь, что Лена им была нужна не только в качестве инструмента шантажа, на ней они заодно проверяли мою "продукцию". Не знаю, может быть мне помогал сам бог, но Вишневский, кажется, ничего не заподозрил. Они привезли Лену первого марта, поднялись к ней в квартиру. Целый час мне пришлось сидеть с ублюдками и, скрывая эмоции, делать "доклад" о своих произведенных успехах. "Хориофлаксан" навязать им оказалось не сложно. Особенно их привлекла полная автономность: сырьё - местное, особых затрат на приобретение не потребуется, на синтезе задействован всего один человек, да и то, поскольку технология запущена, "работника" можно в любой момент заменить. Именно по этой причине я "не раскрываю" до сих пор некоторые "секреты". Это тоже моё условие. Главным козырем моего "препарата", по их мнению, является то, что хориофлаксан - абсолютно новый наркотик, не указан ни в одном реестре, нет тестов для выявления его присутствия в организме. Только очень тебя прошу, Юра, не задавай глупых вопросов, типа, почему я не обратился в милицию. Надеюсь, ты не вчера родился и всё прекрасно понимаешь. Я переживал за Лену. Да и за себя я боялся не меньше...
  - Стас, я всё понимаю, и упрекнуть тебя не могу...
  - Юра, Вишневский - опасный человек. Я за этот месяц такого повидал - в кошмарном сне не привидится. Зачем ты ввязался? У меня-то не было иного выбора...
  - А у меня - был? Как тебе такая альтернатива: я звоню Вишневскому и докладываю о вашем местопребывании и о планах на ближайшее..., Стасик, очнись! Ты что, думаешь если я не разделяю 99,9% твоих "жизненных правил" - значит я подонок? Я, между прочим...
  - Успокойся, я не это имел в виду..., но я не хочу чувствовать себя виновником твоих бед...
  Юрий расхохотался. Ему нравился Стас. Как хорошо, что такие люди есть. Стас, сам, находясь по уши в дерьме, да ещё со своей подружкой-наркоманкой, проявлял заботу о нём, о человеке, по мнению самого Юрия, ещё не настолько втянутом в историю. "А может, я давно уже в ещё большей клоаке? ".
  - Всё, Стас! У нас есть неделя. Давай договоримся: без моей команды даже в туалет не ходить. Лена, тебя тоже касается, ты у нас - самое слабое звено. Сегодняшний день объявляю праздником. Вы, очевидно, уже забыли: какой сегодня день? Напоминаю, Лена, для тебя в особенности: сегодня праздник, в который мужчины поздравляют женщин, а женщины - исполняют все их желания. Даже самые откровенные. Ленка, не бойся, я имею в виду Станислава..., Стас, а как тебя по батюшке?
  - Наумович.
  Юра взглянул на химика, обошел, посмотрел в профиль, в анфас:
  - Не похоже. И это меня печалит. Стас, ты меня прости, но твоё отчество предполагает, как минимум то, что человек его носящий - не конченый простофиля. В случае с тобой имею серьезные основания заподозрить твою маму в "нечестности"...Стас, прости мне эту чернуху, я ведь, почти что, с тобой всё пережил, крыша и съезжает. Иди лучше, глянь в холодильник, Ирка позавчера плов готовила. Должен ещё остаться. Всё, молчи. По глазам вижу, что плов тобой уже съеден. Не беда. Твоя Ассоль, кроме как по вене ширяться, умеет что-то? Я имею в виду картошки почистить..., или всё-таки "дров поджарить?".
  - Лена, ты сможешь картошку почистить? Я тебе помогу... Давай, Юра, я всё сам сделаю, а её уж не будем трогать...
  У Юрия Феликсовича, мужчины пока ещё "предсентиментального" возраста (мне ведь ещё только тридцать девять) зачесались глаза, он начал быстро моргать, захотелось отвернуться, что бы скрыть нахлынувшие эмоции. Скрыть этот эпизод кратковременного очеловечения. "Почему мы, мужчины, иногда стесняемся быть обычными искренними людьми". И, как бы в оправдание минутной слабости, Юра вдруг произнёс:
  - Стас, насколько я понимаю, Вишневский заплатил за чемодан хориофлаксана. И заплатил вперёд. Ты, кстати, об этом не сказал ни слова. Он оплатил "виртуальный" препарат. Меня уже не интересует, что именно лежит в дипломате, мел, стиральный порошок, мука, для меня, для дилетанта, они не отличаются даже химически. Но бабки-то живые? Не "фантики"? Ведь у Вишневского, я надеюсь, мышление не настолько криминальное, как у тебя? Иначе, как объяснить, что он так лопухнулся?
  - Я понимал, что иду на огромный риск, но всё же настоял на стопроцентной предоплате. Наверно я, действительно, имел вид человека, которому нечего терять. То бишь, способного в последний момент всё разрушить.
  - И где они сейчас? В каком виде? Не подумай, я не из алчности интересуюсь, хотя, и ты будь к этому готов, свои комиссионные я с тебя попрошу. Деньги, а речь, надо полагать, ведётся не о стоимости сигаретной пачки, - это направляющая стрелка следующего хода Вишневского. Если в старушечьем чулке, перетянутом бельевой веревкой, всё-таки настоящие деньги - надо готовиться к серьёзным боям. Юра - ты не мальчик. Ты прекрасно понимаешь, что мы с тобой, а в особенности я, далеко не супермены. Вишневский - это совсем другая весовая категория. Мы его кинули, а для него быть "кинутым" намного серьезней потери денег. Короче, что будем делать? Лично я (прости за пафос, но я - мужчина, а настоящий мужик должен уметь говорить правду ) давно уже жалею, что оказался втянутым в эту историю. Втянутым, по собственной беспечности, и уж, не считай меня конченой свиньей, понятно дело - не по твоей вине. Хотя, оговорюсь, твоей вины в создавшемся тупике - больше. Из всего вышесказанного вытекает, что ты будешь выполнять мои решения, а не наоборот. Это не должно ущемлять твоё самолюбие, мы ж не мальчики...".
  - Юра. Деньги в надёжном месте. Они на кафедре.
  Через 20 минут "компаньоны" уплетали жареную картошку с солёными грибами и пили водку. Юрий Феликсович за весь вечер не проронил больше ни слова. Всё это время он думал об Ирине. "Я обязательно тебе позвоню, зайчик, и извинюсь за сегодняшний испорченный праздник... Поверь, сладкий поросёночек, что дела мои неутешительны. Не хочу я, что бы ты видела, как меня, словно дождевого червяка, раздавит этот монстр Вишневский. Меня в эту игру никто не приглашал, я сам "подписался". Прости меня, моя девочка...".
  
  -14-
  Москва
  Ресторан "Куранты" был заполнен "под завязку" праздной публикой. Всего-то, месяц тому назад открылся, а популярностью уже превосходит многие, "раскрученные" временем, заведения . Уже сегодня, здесь можно встретить пол Москвы. У входа Славу "осмотрели" металлоискателями, попросили показать сотовый телефон, и только после этого, сообщили, что Шатен ждет его за последним столом. К указанному столу вместе со Славой направился "провожатый", но адвокат жестом показал, что в его помощи не нуждается.
   Кроме Шатена за столом никого не было. Гельцер незаметно осмотрел несколько соседних столов. Кто же из них - его охрана? Вор в законе Шатов Олег Сергеевич, по кличке "Шатен" - нигде без охраны не появлялся. Потому что..., да потому, что он - "вор в законе"! Не положено ему - без охраны....
   Вор, держа двумя пальцами тоненькую косточку, срывал с неё передними зубами белое сочное мясо. Дождавшись, когда Шатен вытрет губы салфеткой, Слава поздоровался.
  - Здравствуй, Шатен. Извини, если немного опоздал. По Москве скоро, только на вертолете можно будет передвигаться...
  - Не скажи, Слава. Я бы, давно себе взял. Но... Опасный вид транспорта. У нас пока ещё не умеют... Фёдоров-то, глазник наш - не на самом худшем, надо полагать, летел, когда - разбился... Ну ладно, что мы с таких тем начали... Здравствуй, Слава. Присаживайся, покушай. Не спеши проблему свою рассказать. Надо сперва покушать. - Шатен взмахнул рукой. Из-за подиума, будто давно дожидались этой команды, "выплыли" две юные официантки в пионерской форме (одна из главных "фишек" владельца кабака). Стол был заставлен едой и закуской - явно не на двоих. Шатен причмокнув губами, сказал.
  - Кушай Слава. - И хотя аппетита у Гельцера давно уже не было, пришлось наложить себе в тарелку всего понемножку. Из напитков адвокат предпочёл "Хванчкару". Он попытался налить и Шатову, но вор остановил его рукой и показал на полный бокал "боржоми".
  - У меня есть, - улыбнулся он. - Последний раз "бычку" употреблял в Соликамске, на "больничке". С тех пор - ни капли. Язва. "План", иногда курю. А с этим - много лет, как завязал. Что случилось, Слава?
   Гельцера в Москву вызвал его зам, Серёжа. Эти братья-армяне, один из которых был недавним клиентом Гельцера, "подписали" адвоката, обеспечить юридическое прикрытие на "кидок" одного паренька. Слава даже фамилию терпилы сейчас не помнил. Когда всё уже было "на мази", и, что существенно, в момент Славкиного отъезда, паренек привел Магистра, якобы - "на разборку". Магистр, как рассказывает Серёжа, вёл себя спокойно. Лишних вопросов не задавал. Лично ознакомился со всеми документами. Спросил - где шеф, и зачем-то взял у Сергея номер сотового телефона директора, то есть, Славы. Потом вполне серьезно спросил у зама, - мне надо одного "козла" наказать, на бабки сделать, поможете? За долю, естественно. Даже Лёва Казарян, и тот растерялся... Перед пареньком тем в конце объяснений с братьями развёл руками, дескать, ты сам виноват. Мол, парни тебя "по правильному" сделали. И всё. Но, на следующий день "расписки" на месте не оказалось. Казаряны, Левон с Арутиком, нервничают, понять ничего не могут. - Славик-джан, там ведь дача тебе "откатывалась", в Малаховке...
   Уборщица божится, что никого вечером она не впускала. Да и ключ-то - только у неё, да у Сергея. Гельцер срочно прилетел сюда. Всё обыскали. Нет нигде. Сгоняли до паренька того - два часа, как уехал в Ригу. Когда вернётся - никто не знает. А вечером позвонил сам Магистр. Слава лично с ним не знаком, но достаточно наслышан. Магистр был краток.
  - Это звонит Магистр. У тебя пропала одна вещица. Взял я. Как взял - не твоё дело. Оставь парня в покое. Я считаю, что - за него мы "перетёрли" и закончили. Будешь готов со мной поговорить - номер телефона у тебя высветился. Своё вмешательство обосную. Хоть - юридически, хоть - "на стрелке".... Слушай, Гельцер, а ты сам - какому Богу служишь? Ты кто, вообще? Юрист или "торпеда" из команды Лёвы Казаряна? У меня всё.
   Славе было наплевать на дачу, которой он лишился. Но как быть с этим Магистром? Гельцер, используя своё адвокатское красноречие, изложил "вору в законе" озабоченность, по поводу своего профессионального соответствия. Дескать, живу в постоянной заботе, думаю лишь о благополучии клиентов. Шатена - в том числе. А себя, оказывается, защитить не могу.... Мол, буду ли я всесилен, отстаивая в судах интересы "уважаемых" людей, если со мной - можно "по бесприку", как с последним лохом? И ведь, что обижает особенно, это - откровенный вызов личному адвокату Шатена, Рудика-Седого, Соломона Крестинского, других пацанов...
  - Шатен, рассуди, что тут - не так...
  Вор долго думал. Забыв про заверения, что со времен последней отсидки не принимал спиртного - налил себе полный фужер коньяка "Арагви". Выпил разом и налил снова. Казалось, что он и забыл, что уже давно "не принимает" алкоголь.
  - Слава. - Шатен не стесняясь засунул руку в карман. "Диктофон отключил", - понял Гельцер. Вор задумчиво почесал нос и повторил. - Слава. Я твой должник, и об этом помню. Я долги возвращаю... При чём тут, вор - не вор! Я - человек, и хочу им оставаться всегда. Слава-джан, - Шатену почему-то нравилось называть адвоката именно так, - всё ли ты рассказал? Может, что-то утаил?
   В Гельцера сейчас впились две колючие точки. "Почему-то у всех "генералов" уголовного мира одинаковый взгляд. Под таким взглядом невозможно сказать неправду" - подумал Слава. Он безразлично пожал плечами.
  - Мы даже ни разу не виделись. Ну, я-то, конечно, знаю - кто этот человек. Ну, а он - как обо мне узнал? Вообще, он ведь - из Питера. А здесь - Москва. Пусть у себя, на Неве, милосердием свой рейтинг поднимает...
  - Славик, не горячись. Я - твой должник. И могу разобраться с Магистром. Многие, конечно, меня за это осудят. Но я - человек слова. Не потому, что - вор. А потому, что - человек. Что ты хочешь? Что бы тебе вернули эту бумажку? Или, что бы перед тобой извинились? Или - жестко наказать обидчика? - Вор перед Славой лукавил. Жалобы адвоката для него ничего не значили. Во всяком случае, не станет он из-за Гельцера, как-то "обозначаться" перед Магистром. Тем более, что адвокат - в одной упряжке с Казаряном. Вор налил себе полный бокал минеральной воды. Не отрываясь - выпил. - Славик, я сделаю, как попросишь ты. Но выслушай сперва одну историю, и ты сам скажешь, надо "оно" тебе или нет.
   Откуда появился Магистр - никто толком не знает. Поговаривают, что в Питере за него кое-что знали, уже в конце восьмидесятых. Его часто встречают в компаниях с политиками, артистами, иностранцами... Блатные, также, его хорошо знают. Но, он - не блатной. Это точно. Сам по себе. Не боится никого и ничего. Очень образованный. По-моему, даже институт какой-то закончил, кажется в Сибири, или на Урале... На что живёт? А вот, на то - и живёт, что "разводит" лохов любого калибра и масти. Это я тебе, на полном серьёзе говорю. Я с ним близко не знаком, но как-то, в сауне оказался рядом. Кажется, на шестидесятилетии Арона Горидзе. У Магистра на животе имеется страшный шрам. Я лично видел. Слава, это - нож. Я - профессор по этим штучкам. Я его спросил, когда все уже "под качергой" были, откуда у тебя этот шрам? И знаешь, что он мне ответил? - Шатен заржал на весь кабак. Слава сразу понял, которые, из множества присутствующих "быков" - его охрана. Шестеро парней за сдвоенным столом первыми повернули головы в их сторону. Наконец, Шатен просмеялся и прокашлялся. - Он мне с серьезным видом говорит - дочка попросила отточить карандаш. Я, говорит, случайно порезался. И ведь - серьезно в глаза смотрит...
   Короче, в 93-м, у Изи Ширкеля отобрали офис. Ну, Изьку-то ты ни можешь не знать... Причём, тупо отобрали. Наглые ребятишки, кажется осетины, днем приехали в гостиницу - там Изина "фирма" весь этаж занимала - и силой выгнали всех. Вот и всё. Фирма отошла к осетинам. Изя - и туда, и сюда, и к тем, и к этим... Всё тщетно, толку нет ни от кого. И ведь, молчит, сука, не рассказывает всех деталей. Чё, да - почём... Обратился к Ринатику Садееву. Тот - условие. Мол, со мной будешь работать, кину тебе "поддержон". Ширкель, пацаны рассказывают, тогда на Рината и подумал. Якобы, татарин специально "разводку" эту устроил. Ну, ты же помнишь - 93-й год... Ринат своих бойцов заслал. Те у него - спортсмены все, качки- бычки, блин, в томате. Без "дрын" поехали, центр Москвы, все-таки... Парни не вернулись, ни один. Ринат - в непонятке, заслал в гостиницу шпиона. Тот вернулся, докладывает - ребятки-осетины уже работают вовсю. Ситуация усложнялась ещё и тем, что парни те, беспредельщики, одну тему разрабатывали с Гаврилой Парасюком, ныне-то, покойничком уж. Он как раз, незадолго до того случая "откинулся". Вроде бы, гости столичные в "беспредел" играют, но опять же, в интересе том - наш уважаемый человек "заряжен"... Никто не подписывается за Изьку. Горцы-то, чуть что - за пушки хватаются. Как тут быть? А никак, решили все. Этот Изя, когда пацаны ему предлагали помощь, отшучивался, бедным прикидывался. Вот, пусть сам и отстаивает своё. Ширкель - в панике вдвойне. Но, не "колется", за что - осетины с ним, как с козлом последним поступили. "Погнал" как заяц. К "мусорам" - не обратишься уже. Парни Рината, которых осетины "грохнули" - все в федеральном розыске. Плюс, у самого бизнесмена - рыльце в пушку. У него в фирме - всё противозаконное было. Наш терпила уезжает из Москвы, привозит каких-то людоедов, кажется, из Владимира. Наобещал им с три короба... "Стрелбан" забили аж в лесу, где-то около Раменского. Результат - "шесть" трупов. Среди Владимирских. Двое - еле ноги унесли...
   Я вот почему тебе всё это рассказываю, Слава. Потому, что история та, всё же имела хороший конец. Для Ширкеля. Ему, отчаявшемуся и начавшему с горя попивать, кто-то посоветовал обратиться к Магистру. Наш Изя, оказывается, когда-то знался с ним. Изя привез Магистра с Питера, и тот, прямо с Ленинградского вокзала - поехал в ту злополучную гостиницу. Поднялся на этаж - один, он ведь - одиночка. Никто не знает, о чём они шесть часов базарили, но доподлинно известно, что осетины съехали на следующий же день. Уже потом, история эта обросла всевозможными байками, для приукраски... Кто-то базлал, что у главного абрека сын - должник Магистра... Кто-то плёл, что Магистр у главным осетина в карты отыграл Изину фирму... Байки - всё это. Вот так. А теперь подумай сам, Славик, тебе - оно надо? Я бы на твоем месте отступил. Подумай, Слава-джан. Ну что ты, в самом деле, обнищал - что ли? Приезжай-ка, дорогой, в конце марта ко мне на заимку. Мы с тобой по лесу походим, постреляем последний раз в этом году. Надеюсь, что - последний...
  
  -15-
  
  Вот уже 3 месяца Фрол жил в трехкомнатной квартире на ул. Мира. Квартира снималась у коммерсанта, уехавшего в Читу на "заработки". Прописан в ней Фрол не был. За свет, газ платила мать коммерсанта, наведывающаяся к Фролу раз в месяц за деньгами.
  Фрол упивался свободой. Целый месяц пришлось держать у себя в "заточении" эту чокнутую подружку ненормального химика. Уходя из дома, Фрол связывал гостью одним из десятка хитрых способов, какими владел в совершенстве (служба в элитных частях ВДВ обучила майора кое-чему). Рот заложнице заклеивался скотчем. Ну вот, собственно и всё. Ах, да, перед уходом Фрол пристёгивал наручниками Лену к батарее. "Что бы не особенно, шалава, плясала. А то, блин, так и служба мёдом показаться может. Тепло, светло, мухи и другие животные не кусают, телик - пожалуйста, кормят как на убой. Заботу проявляют о здоровье. Дядя, - Фрол в разговорах с Леной говорил о себе "от третьего лица", пользуясь словом "дядя", - на стрелки с её юродивым женихом ежедневно ездит, за дурью для жёнушки. А чтоб, женушка не скучала по хахалю своему золотоносному, парочку раз заменить его пришлось. Барахталась, дура, конечно, как эта вакхобитка дерганная в Чечне, когда я ей показал, как русские парни своих баб любят. Надо было кончить её тогда, этот чмошник из военной прокуратуры так и сказал: "Ваша беда, товарищ майор, что она живой осталась". Беда - надо понимать, что - вина. Да ладно, дело прошлое. Пока я эту наркоманку у себя держал, Тоньку так не разу и не трахнул. У неё-то - муж дома, дитё, мать - старуха. У меня нам было неплохо. Только бы она не визжала так громко когда кончает, было бы вообще ништяк. Тонька и помогла выйти на этого ученого, блин, недоделанного. Надо же, какие у них шизики работают на кафедре. Я попросил у шефа наказать Тоньке, что б втихаря наблюдала за нашим "другом", да Вишневский строго-настрого запретил. Он вообще баб ни в одно дело не посвящает. Молодец, вообще-то, правильный ход. Да и Тонька весь февраль всё равно в отпуске была. С мужем, говорит, в Серов к его родне ездили. Свистит. Чё, я мужа её не видел, что ли? С ним до магазина дойти - сутки потратишь, такой кабан. А ехать куда-то, можно и не довезти до места назначения. У "циркача" своего на даче "висла" целый месяц. Чё, я не знаю, что ли? Фрол всё знает. У Фрола работа такая - всё знать. Шеф в последнее время раздраженный какой-то. Поди уволить хочет? Вряд ли. Про тему-то с "порошочками" кроме меня никто и не знает. То-то бы, Швепс, Колган и Липатыч узнали про наркоту, вот бы здорово было. Самые жирные кормушки в городе у них ведь общие. Пацанов, а особенно, Колгана, хер кто убедит, что Вишневский не крутанул в хориофлаксан общее "бабло". И он прав. У них все "бабки" общие, хотя мешки для их хранения - разные. Да не уволит меня Арнольдыч, нужен я ему. А вот Тонька интересную вещь рассказала. В их институте во время праздников, которые после работы неофициально проводятся, многие пары уединяются в гараже напротив их учебного корпуса. И в тот злополучный вечер, когда эта канитель с ключом от гаража вышла, в гараже то же кто-то оттягивался. Тонькина подружка с какой-то кафедры мужика кинула по беспределу, назначила ему стрелку, а сама у Тоньки нажралась и они вместе уехали. Потом Тонька, правда, ко мне приехала, под утро уж. Так Вишневский всё и обломал, отправил собирать матерщину со всех афиш в районе. Зачем - не объяснил. Может быть этого чудика найти, склонить на базар, опросить по всей форме. Даже если он и всё слышал, вряд ли понял. А вдруг понял? Значит совершил ошибку, от подобной информации умные люди предохраняются. Прошло не так уж много времени, пожалуй, сообщу шефу".
  
  -16-
  
  Вишневского заинтересовала информация про "Тонькину подругу". "Необходимо с ней встретиться и очень аккуратно, что бы ничего не заподозрила, расспросить о дружке, которого она кинула. В какое время? Как долго он просидел в гараже? Какой гараж? Там их всего, по-моему, три. А вдруг в "нашем"? Поручить Фролу? Не справится. Только испортит всё дело своей солдафонской напористостью. Светиться самому? А что делать? Надеюсь, она меня не знает в лицо...". Решено было склонить Тонькину подругу к встрече, и в незатейливой обстановке выведать всё. "Где? Кабак отпадает, как и все остальные публичные места. К себе в офис везти её нельзя. Видимо, придётся воспользоваться Фроловской хатой, она не засвечена. Если что, то съедет. Вопрос со "свидетелем" стоит того. Может оттуда ветерок и дует? Пусть Фрол у своей бабы подробности про подружку узнает, а остальное - моё дело".
  Утром следующего дня Вишневский уже разговаривал с Изольдой по телефону. Фроловская баба дала исчерпывающую характеристику "объекту". Не повезло женщине с личной жизнью. Муж - бомж. Вот и перепихивается, бедная, с кем попало в условиях вонючего гаража. Кому-то, наверно, нравится так. Или обычная стимуляция уж и не цепляет, нужен какой-то экстрим. У этой публики всегда непонятные странности. Взять хотя бы Тоньку. Помню, когда её под будущего мэра уложили, ни одна б проститутка так не сыграла. Хоть и в годах уже, а не проста, ох не проста! Видимо, тоже в курсе, что простота - хуже воровства. Очевидно, мать писала.
  - Изольда Андреевна? Вам, наверно, уже передали, что я звонил...Да-да-да, именно так. Изольда Андреевна, я не хочу покушаться на ваше драгоценное время и вносить коррективы в привычный распорядок дня, одно лишь могу пообещать: каждая минута разговора, каждый байт информации будут оплачены по-царски. У меня есть желание встретиться с вами завтра. Я буду очень признателен, если в 14.00...., не смею возражать, назовите своё время. Хорошо. В 15.00. я буду вас ждать по адресу ул. Мира 122 кв.60. К институту за вами подъедет машина, водитель знает адрес. Он вас и проводит. Водитель неразговорчив, но человек - положительный, ему можно доверять. Он оставит вас одну в квартире. Мне будет сообщено, я подъеду туда же. Вам не придётся меня долго ждать. Несколько банальнейших вопросов под шампанское с клубникой и вас отвезут домой. Гарантом моей порядочности может выступить Антонина Валерьевна, ваша подруга. Спросите у неё про "президента", это я. Нет не Клинтон. Почему жаль? Ну в этом смысле можете не бояться. Разочарованы вы не будете. Я буду лезть из кожи вон, что бы вам понравиться. До свидания. Спасибо, что выслушали меня и не отказались встретиться.
  На следующий день, ровно в 15.00. у входа в корпус, где работала Изольда, стояла машина. Вишневский не стал испытывать судьбу: в последнее время он пользовался черной волгой. В будоражащем состоянии опасности, подозрительности или неуверенности ему нужна была такая машина. За всё время дороги водитель не проронил ни единого слова, хотя Изольда и пробовала его разговорить. Вот и пятый этаж. Неразговорчивый впустил даму в квартиру, протянул ей сотовый телефон. "Вам позвонят". Не снимая обувь, прошёл в кухню, задвинул шторы, поставил на стол массивную пепельницу и безо всяких объяснений ушел. Ключи отдал Изольде, а дверь лишь слегка прикрыл. Изольда подумала и тоже не стала снимать обувь. Как бы нехотя прошла в кухню, подошла к окну, безразлично посмотрела с пятого этажа на двор. Затем достала из сумочки почку "LM", сотовый телефон, положила их на стол. Закурила, нервно сделала пару затяжек, сломала сигарету и затушила в пепельнице. Затем достала косметичку. Посмотрела на себя в зеркало, вздохнула. Изображение в зеркале ей не понравилось. - Изольда, ты превратилась в самую настоящую шлюху.... Ведёшь себя как голодная самка. Тебе - всего сорок пять. Летин-то, тебя - лет на пять помладше. У него, молодых девок - хоть отбавляй. Так нет, понимает бабник, что сексуальную энергетику зрелой бабы - не заменить, ни гладкой кожей, ни упругой грудью.... - Прищурившись в зеркало, Рубцова констатировала, что возбуждается от собственного взгляда. - Надо сменить помаду, красная делает меня очень вульгарной". Опять вздохнула и пошла в ванную...
  
  -17-
  
  На чердаке было темно и страшно. Сюда не часто ступала нога человека. Безо всякого сомнения, на посещение чердака человека могла толкнуть лишь очень и очень серьезная причина. У Вадика такая причина была. Он был БОМЖ. За этой, знакомой любому школьнику аббревиатурой, скрывалась его жизнь. Жизнь нелёгкая, полная неожиданных поворотов, опасностей и, к сожалению, сопутствующих необратимых изменений. Разве мог он, 45-летний мужчина, родившийся и выросший в благополучной городской семье, закончивший университет и, даже, успевший проработать учителем биологии 15 лет в образцово-показательной школе при университете, представить когда-то, что наступят дни, когда он останется совсем один? Без средств к существованию. Без друзей. Без родных и близких. Без надежды вернуть себе прежний облик. Прежний образ жизни. Его история, в общем-то, не может претендовать на оригинальность. К сожалению, она столь же банальна, сколь и печальна. Увольнение с работы в результате сокращения. Долгий и безрезультатный поиск работы. Проблемы в семье. Нужда. Долги. Лозунг "с милым - и в шалаше рай " его жена Изольда очень быстро сочла ошибочным и глупым. Да и Вадим давно уже перестал быть для неё милым и единственным. Она начала гулять. Гулять на глазах отчаявшегося мужа. Вадим запил. Поначалу проблемы "исчезли", а точнее, притупилась их актуальность. Многие мужчины, пережив серьезные удары судьбы, начинают искать истину в вине. "In vinas veritas" намекали ученые мужи древности, и Вадим, обладатель университетского диплома, не мог, да и не хотел оспаривать их правоту. В пьяном состоянии он вновь ощущал себя человеком. Самодостаточным и способным на подвиг. Действие алкоголя заканчивалось и наступала депрессия. Помочь уже могло лишь одно, новый прием алкоголя. На него нужны деньги. Их надо было найти. Оказалось, что деньги на водку найти нелегко, но можно. Очень трудно, иногда просто невозможно, найти денег на приобретение нового кухонного гарнитура, сапог для жены или шубки для единственного ребенка. А на водку деньги найти можно. Главное отбросить прежние принципы и претензии. К тому же, состояние легкости, возникающее после приема водки, почти не отличается от такового, но полученного в результате употребления средств бытовой химии. А они и подешевле, и подоступней. Шло время. Изольда настояла на размене жилья. Вадиму досталась маленькая комнатенка в доме барачного типа на Разгуляе. Он остался один.
   У него не было никого и ничего. Очень скоро он лишился и своей комнаты. А зачем она ему, ведь кроме голых стен в ней ничего не было. "Великие комбинаторы" наших дней очень быстро освоили способы отъёма квартир и комнат у опустившихся людей. Ладно, хоть не "замочили". Денег даже дали. Которые очень скоро кончились.
  Для ночлега Вадим выбирал подвалы или чердаки пятиэтажек. Этот вид построек пока ещё преобладал в городе, где уже во всю воздвигались современные высотки без подвалов и чердаков, но зато с вооруженными охранниками, встроенными многоярусными гаражами и прочей атрибутикой красивой жизни.
  Сегодняшний чердак мало отличался от вчерашнего. Хотя нет, он, пожалуй, был еще страшнее. Даже в Голливуде не найдётся более удачной съемочной площадки для леденящего душу ужастика. Здесь не было вывешенного для сушки белья, хотя это очень бы облегчило жизнь несчастного Вадима. Сюда не заходили в конце и во время смены ЖЭКовские слесаря, что бы распить бутылочку перед долгожданными выходными. Зато здесь в изобилии водились крысы, а это делало чердак абсолютно непригодным для длительного проживания. Даже для таких, как Вадим. Помимо хоть каких-то условий для ночлега, важным требованием к жилью является надежная сохранность имущества и продуктов питания. Имущества у Вадима не было, а вот кое-какие продукты иногда удавалось раздобыть. В последнее время дела Вадика в некотором смысле пошли в гору. Эпидемия квартирных краж, захлестнувшая страну в начале-середине 90-х, положила конец всеобщей привычке оставлять ключи под ковриком у входной двери. Более того, наш соотечественник понял, что за безопасность жилья надо платить. Появились хитрые замки, сигнализации, бдительные консьержи во многих подъездах. Но обладатели хитрых замков, за которыми хранились "несметные богатства", были клиентами домушников-профессионалов, готовившихся к каждому набегу на квартиру потенциальной жертвы с тщательностью разведчиков. Клиент брался в разработку, выслеживался график его работы, вычислялся состав семьи и т.д. и т.п. Случайными "клиентами" Вадима были люди попроще, наивно полагающие, что у них красть нечего, а посему, не предохраняющие жилье от чьих-то случайных посягательств. С беспечностью улыбающегося кролика, спешащего к подмигнувшему удаву, они либо теряли ключи от квартиры, либо вообще забывали закрывать дверь, уходя "не на долго" из дома. Исчезнувшие за время их "недолгого отсутствия" вещи, как правило, не являлись самыми ценными для хозяина. Пропавшие продукты питания, старое бельё, кое-какая одежда не заслуживали бурных истерик и вызова опер группы, но в то же время являлись серьезной добычей для бомжей. Добычей серьезной, но чаще всего случайной. А впрочем, Его Величество Случай, к счастью или несчастью, достаточно часто сводил в одном эпизоде рассеянность одних с нуждаемостью других.
  Покидая чердак с твердым намерением вернуться сюда с добычей, Вадим поднес к губам аптечный пузырёк, глотнул обжигающей темно-коричневой жидкости для наружного применения, победно крякнул и только после этого осторожно прикрыл за собой чердачный люк. Очутившись после холодного чердака в сравнительно теплом подъезде, бывший школьный учитель почувствовал себя приятно опьяневшим. Сейчас он дойдет до магазина и если там для него найдется работа (либо помыть кому-то машину, либо подмести тротуар у входа), тогда все проблемы на сегодня решены. Вадим ещё докажет всем, что "человек - это звучит гордо". Повеселевший и осмелевший он стоял в подъезде, на пятом этаже. Увидел жирный окурок, - а ведь он не курил со вчерашнего вечера, - бережно подобрал его и спрятал в нагрудный карман пиджака. "Начало удачное", - подумал он и, окончательно уверовавший в сегодняшнюю благосклонность госпожи фортуны, собрался спуститься вниз. Но, что это..., дверь одной из квартир пятого этажа не захлопнута и даже немножко приоткрыта. Что это: удача или провокация? Очень осторожно, не издавая лишних звуков, Вадим пошире приоткрыл дверь, воровато огляделся по сторонам и неуверенно вошел в квартиру. "Если что, то - ошибся адресом", - дежурная легенда не нуждалась в дополнительной коррекции, она ни разу не подводила и в ситуациях посложней. В коридоре и на кухне никого не было, никто ему не мог помешать. Вадик сгреб в охапку несколько мелких купюр, лежавших на микроволновке, спрятал во внутренний карман пачку "LM", немножко подумал и отправил туда же маленький сотик (если удастся продать, то безбедная жизнь на целую неделю обеспечена) и уже собирался заглянуть в холодильник, как вздрогнул от ощущения за спиной чьего-то присутствия. "Это всё!"- подумал он. И не ошибся. Оглянувшись, он испугался ещё больше. Перед ним стояла... его бывшая жена Изольда. Откуда она здесь? Вадим не мог не узнать это лицо. Этих глаз. Этих губ. Именно это лицо постоянно преследовало его в пьяных ночных кошмарах. Именно эти глаза всякий раз брезгливо разглядывали его лохмотья. Именно эти губы всегда зловеще шипели одно и то же: "Ну что, животное, продолжаешь пить? Давай, давай, сдохнешь как собака. Туда тебе и дорога, большего ты не стоишь. Ты ведь уже давно не мужик, ты - ОНО, грязное, вонючее ОНО... Я проклинаю тот день, когда пошла с тобой, дура, в ЗАГС. Ты даже и представить не можешь, скольких заместителей я тебе подыскала за годы проживания с тобой, ничтожество...". У Вадима перед глазами поплыли круги, он уже не видел и не слышал ничего, его засохшие губы издавали нечленораздельное мычание...
  - Вадик, ты..., - прошептала Изольда Андреевна. Она была испугана не меньше Вадима. Она не могла понять, зачем нужно было разыгрывать эту комедию, что бы организовать их встречу. - Тебе мало крови, которую выпил за годы проживания со мной. Чего ты хочешь? Я тебе ничего не должна, квартиры ты лишился без моего участия, и если я услышу сейчас хоть одно возражение, тут же вызываю милицию. - С этими словами Изольда стала искать сотовый телефон, но его на столе уже не было. "Ну что, скотина, уже спёр сотик?! Мерзкое животное, грязная скотина! Как я тебя ненавижу, ты всю жизнь мне поломал! Своим дружкам передай, что я пишу заявление в милицию. На каком основании они позволяют себе хулиганские действия в отношении порядочной женщины...".
  Вадим не слышал этих слов. Изольда, эта бессовестная тварь, причина всех его жизненных неудач, сволочь, эта..., эта...блядь стояла сейчас на расстоянии вытянутой руки и с надменностью королевы издевалась над ним. Последних слов Изольды он не слышал. В ушах старая заезженная пластинка по-прежнему болезненным скрипом повторяла: "Животное...Рогоносец...Мразь...Ничтожество...". Он схватил лежащий на столе нож и, что есть силы ударил женщину в живот, потом, словно поняв, что совершил убийство, высоко задрал голову и завыл... Он не помнил, как выскочил в подъезд, кинулся вниз к выходу, потом остановился, поглядел на свои руки. Правая рука была горячей и липкой. Он выругался и побежал наверх. Его спасением был чердак. Только там он всё обдумает и примет решение. Вадим думал сейчас о том, что совершил убийство, лишил жизни человека. Убил женщину, которую когда-то, наверно, любил. Которая сейчас любит кого-то. Хотя, вряд ли. Изольда не была женщиной. Она была продуманной самкой. Под любовью она понимала постель и свою выгоду... "Ничего, ничего. Меня никто не видел. А может в квартире кто-то был ещё? Ну и что? Не бежать же назад резать всех свидетелей...", - стресс не отрезвил Вадима и он, задумавшись, на секунду остановился. Хотелось выть волком. И ещё хотелось выпить водки. Много, много, что бы забыть все эти кошмары..."Ну почему я выбрал вчера этот дом? Надо было ехать вчера в подвал на Крисанова", - Вадима начинало трясти, ему становилось страшно. Начинало поташнивать, вот-вот вырвет... Забравшись на чердак он свалился на грязный, покрытый сплошным слоем голубиного помёта пол, обхватил голову руками и заплакал...Внезапно во внутреннем кармане запиликало. Мелодия была знакомой и противной. "Сотик! Улика!"- дошло наконец до Вадика. Он выхватил из кармана телефон и со всего размаха метнул его в не застекленную форточку чердака...
  
  До Вадима наконец дошло, что он совершил убийство. Осознание случившегося имело очертания решетки, внезапно выросшей перед глазами Вадима и разом поделившей весь внешний мир на множество квадратиков, множество микромиров. Голова была тяжелой, но трезвой. Хмель давно выветрился и его ломало. Крупная дрожь приводила в движение всё тело, Вадима словно лихорадило. "Вот такие, Вадюша, твои дела невесёлые. Всё. Как говорится, пожил своё. И не видел ведь в жизни ничего путного. Институт? Да, пожалуй, только тогда и был я человеком. Независимым человеком. На кафедре предлагали остаться, заняться наукой. А зачем? Что бы пухнуть с голоду и нищету плодить? Всё - эта сучка. Ведь сколько девок было приличных. Даже на курсе их было достаточно. С четвертью из них, нет, пожалуй, с половиной я переспал за четыре года учебы. А Инга с юрфака!?! Эта настоящая королева, а ведь первая ему позвонила... Надо бежать из города. Найдут? Не должны. Меня ведь никто не видел. А бабы всё-таки суки. Все. И Инга - такая же сучка. Интересно, где она сейчас? Все бабы суки. Изольда меня никогда не любила. И всю жизнь мне врала. Как я страдал. Ревел ведь, как последняя курсистка, - Вадима трясло всё больше и больше. - Надо выпить, иначе - умру"...
  
  -18-
  
   Напрасно обыватель считает, что каждое убийство преступником совершается легко. Даже отпетый негодяй предпочтет "лихой" грабёж "непреднамеренному" убийству. Поднимаясь по иерархической лестнице всё выше и выше, потенциальный преступник всё меньше и меньше склонен считать убийство оправданным способом решения каких бы то ни было проблем.
  Президент не стал звонить в дверь. Он тихонько подтолкнул её и вошёл в коридор. Прислушался. Прокашлялся. Огляделся. Женской обуви в прихожей не видно. "Ну мы ж - американцы, переодеваться в тапочки, придя домой - обычай варваров, не слыхавших про этикет". Но сам обувь снимать не стал. "У Фрола и так грязно. Похоже, что эта шлюха Антонина скоро превратит бывшего офицера - чистюлю в законченного грязнулю".
  Зайдя на кухню и увидев на полу труп женщины, Вишневский не вскрикнул. Не схватился за сердце. Не кинулся искать в аптечке валидол. Он спокойно сел на табурет. Посмотрел на лежащий на полу окровавленный нож. Решил ничего не трогать. Прошел к холодильнику, достал водку. Выпил пол стакана. Достал сотовый телефон, набрал номер Фрола.
  - Фрол! Срочно на хату! Не светись лишний раз перед соседями! Бегом!
  "Столичный полковник что-то пронюхал? Он ведь меня предупреждал. Видимо Фрол засветился. Надо подробнее расспросить его про Антонину. Может, подкараулила подругу и приревновала. Да нет, через неё ведь мы бабенцию эту и нашли. Кто ещё? А хрен его знает!"
  - Шеф, - Фрол влетел пулей, увидел лежащий на полу труп, - что за дела? Неужели вы думаете, что это я её ...Так мне-то, Игорь Арнольдыч, какой резон...Я и вижу-то её первый раз. То есть - второй, первый - когда она ещё живая была, ходила, разговаривала, сотик у меня из рук приняла...
  - Фрол, не тараторь. Кто убил - вопрос второй. А вот за что? У тебя всё чисто? Только в глаза мне, в глаза! Я заметил, врать - ты не врёшь. Но ты почему-то всегда говоришь не всю правду! Почему про изнасилованную тобой чеченку я ничего не знаю?
  - Президент, да она тут не причём! Да и братья её тоже не могут, мы их УАЗик на мине подорвали...
  - Фрол, да ты почему такой тупой?! Ты же офицер! Из-за таких как ты, про армию анекдоты ходят...Ты мне лучше подскажи, как опытный знаток экстремальных ситуаций и способов выхода их них - куда мы её денем? Знает ли тебя кто-то в этом доме?
  - Да захожу я к некоторым из жильцов...Тонька, вот, с соседкой снизу кентуется...
  - Фрол! Тут ведь не офицерская общага, а ты - не ротный замполит! Тебе "гаситься" надо, а вы тут семьями дружите. Таким, как ты, надо всегда гаситься В любом случае: хоть задумал кого-то убивать, хоть - не задумал. Потому что, чем черт не шутит, может и придется...
  - Всё-таки на меня думаете...
  Вишневский махнул рукой и набрал номер офиса:
  - Тамара Викентьевна, слушай меня внимательно! Я в данный момент нахожусь у себя в офисе и работаю! Попросил меня ни с кем не соединять. Ты поняла меня?
  -Я Вас поняла, Игорь Арнольдович.
  - А раз поняла, сходи, зайди в мой кабинет, иди, иди, я жду... Кого ты видишь в моем кабинете?
  - Вас.
  -Что я делаю?
  - Работаете на компьютере, отсюда не видно экрана монитора...
  - Молодец! Правильно. В течение последних 15 минут мой водитель Фрол заглядывал три раза, спрашивал меня, но я его не принял. Поняла? Всё. Отбой! Стой, он ещё в течение следующих 30 минут зайдет раза два. Понятно? Ну всё, отбой! Не забудь на часы сейчас посмотреть и запомнить время!
  - Ты всё слышал? Это был инструктаж для всех служб! Отнесёшь бабу на чердак и в машину! Едем в офис!
  На Изольду Андреевну Фрол не без труда надел её кожаное пальто. Сейчас она сидела в прихожей, навалившись спиной на стену и склонив голову на грудь. Казалось, что чья-то вздорная жена, перепившая хозяйской водки, не хочет уходить из гостей домой и закатывает мужу очередной скандал. Сейчас она поднимет голову, пьяно прищурится и произнесёт очередную гадость. Фрол открыл дверь в подъезд, выглянул. Внизу никого, вверху - чердак. Вытащить труп из квартиры оказалось делом одной минуты. Затащить на чердак - потруднее, но и с этим он справился. Взяв женщину за воротник пальто, "перепрыгивая" свободной рукой с перекладины на перекладину, он поднялся до люка, уперся головой в крышку, надавил. Крышка опрокинулась и с грохотом рухнула на усыпанный птичьим пометом пол чердака. Взяв женщину под мышки, он аккуратно положил её на доски, лежащие у кирпичной стены, которая, видимо, была несущей в их подъезде. Рядом положил сумочку, даже не проверив её содержимого. Всё. Фрол отдышался. Взглянул ещё раз на женщину. На пальто нет ни крови, ни каких иных признаков насильственной смерти. "Может, решила полежать. Устала, забралась на чердак, да и прилегла отдохнуть. Или бомжиха".
  Этой же ночью Фрол вернулся на чердак. "От трупа надо избавляться. Ко мне приведёт. - Вишневский впервые обратился к нему по имени отчеству: "Вы, Константин Валерьевич, в прошлом боевой командир, и знаете, что ответственность за провал любой операции ляжет на того, кто пострадал более других. В нашем, т.е. в вашем случае, Вы рискуете оказаться "пострадавшим более других". А следовательно - и виноватым. Не будем мозолить языки цитированием глав УК. Ты, Фрол, мужик, и сам всё понимаешь. Заметь, Фрол, я говорю не о "переводе стрелок". Ты привез мне "мертвую свидетельницу". У меня нет времени даже для того, что бы осознать происшедшее. Займись. Только, прошу, учти все до мелочей. А напротив себя в данный момент ты видишь не Игоря Арнольдовича, а Пустоту Ивановну, понял? Меня здесь не было и нет. Я в офисе. Ты - тоже. Сделай так, что бы мне никто не задавал дурацких вопросов, "а чем это я занимался в известное тебе время..."
  
  -19-
  
  Жизнь в Алуевске, областном центре на берегу Межвы, установилась относительно спокойная. Публичные выстрелы конца 90-х, нарушившие привычную тишину провинциального города и лишившие жизни последних представителей воровского "генералитета", казалось, не прозвучат больше никогда. Естественно, сохранились и уличная преступность, и "бытовухи", и рэкет, и "крышевание" во всевозможных формах. Но все перечисленные явления вписывались в рамки понятия "относительная стабильность". Вчерашние бандиты именовали себя бизнесменами и предпочитали решать возникающие разногласия с себе подобными путем "переговоров". Понятно, что выстроенная за прошедшее десятилетие, иерархия четко, хотя и негласно, регламентировала допустимость взаимопретензий и уместность способов их разрешения.
  Многие вчерашние "челночники", расклейщики рекламы, "шустрики" сетевого маркетинга, диспетчеры на домашних телефонах, разочаровавшись в капитализме, вернулись обратно на заводы, в школы, в больницы. Многие позавчерашние уличные хулиганы, успевшие вчера быть осужденными, но уже за тяжкие преступления, сегодня возглавляли холдинги, развалившись в шикарных креслах своих фешенебельных кабинетов.
  Алуевск ничем не отличался от остальных российских областных центров. Центральные кварталы "уплотнялись" путём возведения многоэтажных красавцев из стекла и бетона. Количественное соотношение иномарок и отечественных машин на дорогах города приближалось к таковому в Москве. Городское население расслоилось ещё больше. Нация, выигравшая самую страшную в истории человечества войну, сумевшая поднять из руин мощную державу, прорубившая для всего мира окно в космос и уверенно представляемая на всех мировых тусовках, от научных симпозиумов до Олимпийских игр, сегодня безо всякого стеснения соглашалась со своей "второсортностью". Уродливо деформированные человеческие отношения уже давно не резали слух и глаз. Всё было нормально. Для многих - "ништяк".
  На железнодорожный вокзал г. Алуевска прибыл проходящий поезд "Москва - Улан-Батор". Десятки возбужденных пассажиров устремились с перрона в город. Людской поток миновал здание вокзала, проигнорировал вечно клянчащих таксистов-шабашников, не замедлил скорость около отравительниц в бело-грязных халатах, предлагающих отведать "горячих" чебуреков, и влился в городскую круговерть.
  Приезжий был самым обычным сорокалетним мужчиной. Глянув на его спортивные брюки, куртку-пуховик, кожаную кепку, толстый дипломат, многие скажут про него: "Этот - наш! Сразу видно - свой, из Алуевска.". Приезжий не впивался глазами в каждую уличную вывеску, был уверен и спокоен. В определенных московских кругах, где друг друга чаще в глаза и не видят, этого человека называли Леон. Кличка, совпадающая с именем героя нашумевшего боевика Люка Бессона, имела банальное происхождение. На визитке приехавшего из Москвы мужчины значилось: Леонов Владимир Юрьевич. В "отличии", скажем, от Юрия Феликсовича, он не являлся спецагентом силового подразделения, а был простым телемастером-надомником. Во всяком случае, именно эта специальность была указана на его визитке. Вторая специальность Леона в визитках не указывалась. В свободное от "основной" работы время, он выполнял "заказы". За деньги, разумеется. За приличные. Услугами Леона пользовались не только москвичи. Очень часто работу ему предоставляли провинциальные бандиты, бизнесмены, наследники, жаждущие проводить в последний путь состоятельного родственника. Случалось, что к услугам киллера обращались и региональные политики. Работать на периферии было и легче, и трудней. Легче, потому что характерное для российской глубинки раздолбайство, всегда позволяло не засветиться. Всякий раз, после проведенной акции, Леон безболезненно покидал очередной город и возвращался на поезде в Москву. Труднее, потому что на подготовку требовалось больше времени, нужно было как следует ознакомиться с местностью, учесть множество местных особенностей. Да и расценки на периферии, далеко, не московские. Но, в общем, работать было можно. Любой бизнес, для того, что бы кормить своего "работника", должен быть востребованным. Леонов Владимир Юрьевич отсутствием "заказов" не страдал. Клиенты выходили на него либо через "диспетчера", либо - посредством интернета. Компьютеризация "производства" дошла не только до секретарей и милиционеров. До этих-то, как раз, в последнюю очередь.
   На этот раз в качестве заказчика выступал бандит-предприниматель из Алуевска Колганов Иван Борисович. "Заказанным" же был некто Вишневский Игорь Арнольдович, Президент фонда помощи ветеранам спорта или просто - "президент". Колганов и Вишневский, как легендарные братишки Ром и Ромул, стояли у самых истоков последних преобразований в городе. Оба в прошлом лидеры преступных группировок, Колганов - "Водниковской", а Вишневский - "Спартаковской", они даже внешне чем-то походили друг на друга. Но вместе с тем, были абсолютно разными. Колган тяготел к традиционной воровской идеологии, тогда как, Вишневский - считал себя бизнесменом. Таким же, как все остальные. С одной малюсенькой пометкой: бизнесменом, которого нельзя "кидать". Никогда и никому! Даже Колгану! За спиной обоих - нелёгкий путь от рядового бойца, "торпеды", до руководителя легально-полукриминальной организации, с многоветвистой инфраструктурой. В настоящий момент доля каждого в городском "пироге" была настолько значительна, что иногда было трудно, да просто невозможно определить: кто кормится с того или иного "куста", Колган или Президент. Разумеется, речь не идёт о коммерческих палатках или старушках, торгующих семечками. Речь идёт об участии в серьезных проектах, подпитываемых государственными дотациями или, даже, зарубежными инвесторами. Как это всегда бывает, люди, начавшие общее дело, очень скоро стали друг другу мешать. Утопические идеи, замутившие умы самого большого в мире государства, оказались несостоятельны. Передающая основной смысл дарвинской концепции, народная мудрость "Своя рубашка ближе к телу" сделала прежних соратников непримиримыми конкурентами. Так бывает часто: соседки по общей коммунальной кухне мило улыбаются при встречах, но втихаря подсыпают хлорофос в кастрюльки друг к другу. Колгана поддерживал Липатыч, не менее известный в городе персонаж. С Вишневским по большинству вопросов соглашались Коля-Швепс. Кроме того, Арнольдыч "ладил" с руководителями ключевых ведомств МВД, с "шишками" из администрации города, включая самого мэра. Не может быть в одной берлоге двух равноправных хозяев. Никогда не может. Такое, возможно, лишь согласно утопическим идеям нашей недавней истории. Да и то, в теории.
  
  "Так-так-так...Где здесь памятник великому эфиопскому поэту? Меня должен ждать у памятника "встречающий". Фотографию встречающего ещё в Москве передал "диспетчер". Леон смотрел на фото в течение 10 секунд, потом закрыв глаза, произнес вслух : "Крыса". Всё. Контактер запомнен. Он, действительно, очень походил на крысу. Фотография после этого сожглась. "Деревня! Ещё бы журналюг прислал, что бы я на всю Россию дал пресс-конференцию!". С уголовниками всегда трудно. Думают, что я разделяю их представления о том, что можно, а что нельзя. Для себя-то они решили, что всё можно. В этом захолустье - может быть. Но тогда бы и подыскивал "ликвидатора" среди своих.
  Молодой человек крысообразной наружности переминался с ноги на ногу около памятника Пушкину. Леон остановился метрах в двадцати, поставил дипломат на асфальт, присел на корточки и не спеша перешнуровал кроссовки, изучая встречающего. "У парня в руках связка ключей, интересно, какая тачка - его? Nissan-Patrol отпадает сразу. В такую машину в джинсах, как на мальчонке - нельзя. Сидение потом не отстирать. В 99-ой на заднем сидении - пожилая женщина. Если бы встречали меня, сидела бы молодуха. "Москвич-412", ничего говорить не буду. Хоть, в некотором смысле, и земляк, но меня встречать на такой рухляди нельзя. Могу обидеться. Значит, бежевая "шестёрка". Что ж, дешево и сердито. Так. Посмотрим, кто с ним ещё? - Леон огляделся вокруг, - эй, мальчик, держи "полтинник". Получишь столько же, помоги проверить "сигналку". Что-то дуркует пикалка в последнее время. Подойди со стороны водительского места, дерни дверь за ручку...- Леон протягивал веснушчатому вокзальному беспризорнику пятидесятирублёвую купюру. Парень прекрасно понимал, что "аванс" является и "окончаловкой", т.е. доплачивать ему никто не собирается. Но всё же поступил "по-пацански", отработал полученный аванс. Однако, дернув дважды за ручку, добавил ещё пару пинков по бамперу, дескать "нашёл лоха", и дал дёру. Сигнализация, как и ожидал Леон, не сработала, но с остановки сорвался долговязый пижон в короткой дублёнке. В три прыжка он покрыл треть расстояния до "шестерки", но увидев, что парня и след простыл, воровато завертел головой, и, виновато её нагнув, засеменил на прежнее место. "Конспирация на уровне детского сада". Леон подошёл к крысообразному сзади почти вплотную, так, что бы долговязый его не видел, и уткнулся вытянутым средним пальцев в поясницу. "Дернешься, замочу! Стой, не двигайся! И не гони, будешь послушным мальчиком, будешь ещё долго жить. Что твой шеф хочет мне передать?".
  - Возьми сотовый, - заикаясь выпалила крыса, - не отключай его ни днём, ни ночью. Связь только посредством его. После, ну, потом, ты понимаешь..., разбей телефон. Вот ещё, возьми ключи от "хаты", адрес ты знаешь...
  - Хорошо. Своему шефу передай, что бы свой телефон тоже не отключал. Не позднее, чем завтра мне будут нужны сведения о клиенте. Жди здесь...
  Когда "крысообразный" осмелился повернуться, за спиной уже никого не было.
  "Не понимает "заказчик", что со мной видеться ему не обязательно", - с этими словами Леон выбросил полученные только что ключи в урну и направился к киоску "Союзпечать".
  - Мне, пожалуйста, свежий номер газеты "Из рук в руки".
  Через два часа в риэлторской конторе "Альянс" командированный водитель из Москвы Светлов Андрей Николаевич, заполнив на скору руку анкету, получил адрес гражданки Голиковой Елизаветы Сергеевны. Работники "Альянса" не брезговали любыми видами заработка: наряду с продажей элитных квартир в центре города, фирма помогала пенсионерам своего района найти жильцов в пустующие комнаты. Комиссионные взимались с квартирантов.
  
  -20-
  
  - Елизавета Сергеевна, - представилась хозяйка "двушки", адрес которой Леон до сих пор мял в руках. - В прошлом, доцент кафедры нормальной физиологии нашего пединститута. Живу одна. Я не буду стараться выглядеть в ваших глазах божьим одуванчиком, которого распирает от благородства. Это - лишнее. Всё равно через пару дней вы меня будете ненавидеть, обзывать про себя обезумевшей от старости каргой, конченой маразматичкой, а все слова, произносимые вслух, будете цедить сквозь зубы. Такова жизнь. Такие её правила.
  - Да что вы! Вы зря беспокоитесь, Елизавета Сергеевна, я досаждать не буду. Порядок буду поддерживать. Убирать в своей комнате буду самостоятельно. Более того, хочу принимать участие в обеспечении нас с вами трапезой. Только вот сам ходить в магазин я не могу. На трюмо в прихожей я положу портмоне, там деньги. Берите, сколько потребуется, не стесняйтесь. У нас в автоколонне обеды такие хлипкие. В ужин придётся наверстывать недополученное. Не жалейте денег, покупайте всё качественное и не самое дешёвое.
  "А ведь он не водитель с автоколонны. Напрасно Ваньку валяет. Что ж, видимо у меня на лице - признаки старческого маразма. Шофер! Еще бы сказал - шахтёр! У него в глазах высшее образование. Что бы составить первое впечатление о мужчине, нужно всего лишь посмотреть на его руки и заглянуть в глаза, - учила подруг уже немолодая Елизавета Сергеевна. У квартиранта были холёные, явно не шофёрские руки. Изящные, длинные пальцы почти всегда свидетельствуют о тонкой внутренней организации их обладателя. Умные глаза, скорее даже, проницательные. И, немножко, смеющиеся. Ты не прост, орёлик! Разоделся как выпускник ПТУ... Трико-то вон, рваное, как старательно от складок предохраняет. Будто на нем дорогие брюки от Версаче... Не одевается он так в повседневной жизни, конспиратор. Ладно, орёлик, подыграю тебе".
  - Ну что Вы, Андрей Николаевич, я ведь, не то что бы там какая-нибудь в самом-то деле, у меня ведь ни копейки лишней..., я ведь каждый день отчёт, всё написано, всё проверено...(наверно, прячется Соколик. От кого? Не от женщины ли? Да какая мне разница.). Вот ваша комната, милости просим. Телевизор в моей комнате. Захотите посмотреть - прошу. В любое время. У меня бессонница. Подружки ко мне не ходят, но и вас попрошу, на ночь никого не приводить. Это условие. А, в остальном, будьте как дома. Когда вы будете ужинать? Прекрасно! Тогда располагайтесь. Можете помыться с дороги, вода есть. Я схожу за хлебом. Заказы будут?
  - Да. Елизавета Сергеевна, возьмите, пожалуйста мне "Бифидок" в молочном, и что-нибудь от язвы в аптеке. С этой работой, желудок совсем испортил. - Леон знал, что в двух ближайших магазинах "Бифидок" не продают, а аптека за соседним домом закрыта на учёт. Но он хотел, что бы женщина отсутствовала подольше. Надо было проверить квартиру и сделать телефонный звонок Колгану.
  Леон не зря в "Альянсе" выбрал именно этот дом. Поблизости не было ни строек, ни трамвайных или железнодорожных путей, ни крупных проспектов, словом, ничего намекающего на место его пребывания, случись ему вести телефонные разговоры отсюда. Предосторожность, скорее всего, лишняя, но киллер знал, что, нарушив правило единожды, когда-нибудь обязательно пренебрежешь им повторно.
  Колган его звонка ждал с нетерпением:
  - Ты почему не на Восстания, - ему уже доложили, гость оказался "самостоятельным".
  - Так надо. Даже не пытайся со мной искать очных встреч. Мальчишек твоих я пожалел. Подчиненный не может нести ответственности за недальновидность своего начальника, ты как считаешь? Ну ладно, ближе к телу. Вам передали, что от вас требуется? Особенно меня интересует система охраны.
  - Да охраны почти никакой...
  - Почему ж вы меня вызвали?
  - ... в смысле, почти никакой. С ним постоянно только один человек. Вишневский до сих пор считает, что ему удается всех дурить, когда он инкогнито разъезжает по всему городу. Вся его свита, водитель, охрана, соски намалеванные - все в офисе. Обеспечивают ему эту легенду. Да они, похоже, и сами не знают, где их шеф пропадает в последнее время. По-моему, он что-то почувствовал...
  - А вот за это благодари своих мальчуганов. Я на них сегодня посмотрел. Это показатель. У меня в таких случаях уважение к заказчику падает сразу на пять пунктов. Подумай. Может быть не последний раз "работаем"... Ладно, пока мне всё ясно. Передайте всё сегодня в письменном виде менеджеру фирмы "Альянс", это на Голева. Они там знают, что делать. Всё. Отбой!"
  Нажав на сброс, Леон подошёл к окну. Внизу в песочнике барахтались дети. "Вот, ребятишки, играете друг с другом. Хорошо вам. До поры, до времени... А станете взрослыми - начнёте "заказывать" друг друга, меня из Москвы вызывать, старенького, уже, дедушку. А ведь, не откажу. Леон никому не отказывает".
  Один из гоблинов Колгана до конца рабочего дня просидел в "десятке" около "Альянса", в ожидании мужчины, который должен забрать пакет, оставленный им у менеджера фирмы. Не дождался.
  
  -21-
  
  Представительный мужчина пятидесятилетнего возраста, с бородой и в дорогих очках, зашёл в кабинет директора компании "Риполь" - Якова Сергеевича Крестинского. Улыбнувшись вместо приветствия, он без приглашения занял самое ближнее к директорскому месту кресло. Всё так же, без слов - положил на стол перед собой дипломат из дорогой кожи. Щёлкнув парой позолоченных замков, открыл его, и вынул коробочку с надписью "Штаутен-500. Драже по 25 мг".
  - Это вам от Рудика. Принимайте, лечите свою подагру. Ему лично презентовал президент фармацевтической компании. Новейшая разработка. Даже в аптеках Европы, появилось - только нынче весной.
  - Простите, какого Рудика? Какой "Штаутен"? Мужчина, вы запутались. Вы находитесь в кабинете директора компании "Риполь". Вопросы - есть?
   Яков Сергеевич Крестинский, действительно, возглавлял завод алкогольной продукции в ближнем Подмосковье. Который в настоящее время был переименован в компанию "Риполь". Яков Сергеевич занял директорское кресло - не в результате избрания на собрании акционеров. Он сделал это по собственной воле. Явился в кабинет Капрыгина, бывшего директора, и сообщил тому - отныне, директор - он. А Капрыгин - его заместитель. Первый. В зарплате - не теряет. Все "доли" - за ним остаются. Будет мозгой шевелить - пару новых "тем" получит. Крестинский с первой фразы, повёл разговор, как действующий руководитель предприятия. Мол, службу охраны я уже давно поменял. Сегодня тебя познакомлю с её новым начальником. Так же, задним числом - подпишешь все заявления об уходе. Там их, что-то, около тридцати штук. Вся бухгалтерия, треть водителей, половина отдела снабжения.... Отдел снабжения я вообще, наверно, упраздню. Спирт, ароматические добавки, тару, этикетки - всё будем брать у моих людей. Завтра собрание работников. Объявления уже развешаны. Объявим о смене руководства...
   Документацией занимался лично Крестинский. Точнее, под его личным контролем - занимались те, кто умел это делать. Посему, даже вчера вылупившийся комар, подточить свой тонюсенький нос - шансов, практически, не имел. Все справки, документы, бумаги получались быстро, с первого раза. Пожарники, СЭС, лицензионный комитет, транспортники - абсолютно все, соглашались с любым предложением этого напористого мужчины. Не соглашаться - оказывалось "себе дороже". А собственно, чего скрывать - все так работают. На недостатки указано и ладно.... Сделаете? Сделаем! Устраните? Устраним!
   Яков Сергеевич, или - Соломон, имел четыре ходки в "места". Две из них - за убийства. Освободившись, последний раз, три года тому назад, матёрый уголовник решил, что бандитствовать за бутылку водки - это вчерашний день. История - освободившемуся бандиту утвердительно кивала головой - дескать, давай, Яша, попёр! Сейчас - всё можно. Особенно тебе. Последние пятнадцать лет Соломон провел за решёткой, и, выйдя на волю, он взвизгнул от восторга - "Наконец-то, оно пришло, долгожданное моё времечко!". Тогда, в 83-м, когда Соломона "определили" на Север, всё было по-другому. А сегодня, и "менты", и "терпилы" - стали сговорчивей. Не все, конечно, но тенденция есть. Крестинский ничего и никогда не просил. Он - брал. Возражение слышал, лишь один раз. "Не согласившегося", до сих пор - не нашли. С "ликеро-водочным" - всё прошло гладко. По-другому - и не могло...
   Вот так - просто. И со следующего дня, в кабинете сидел новый директор. А старый, согласился, что так оно - будет лучше. А как иначе? Не согласиться с Крестинским? Так он, и не спрашивает моего разрешения. Просто, поставил в известность, что меня - оставляет. А ведь мог, как Никитку, главного технолога - уволить. Без выходного пособия. Или, как Алёшу Ганапольского, бывшего моего зама - за решётку. Грешков-то, у любого, из старой администрации - на несколько сроков хватит. У любого из "новой" - на несколько десятков сроков....
   Новый директор раздраженно смотрел на непрошеного гостя. "Что за гусь? Про Рудика - никто не знает. Даже, никто - из братвы". Рудиком звали сына Крестинского, ныне - жителя Одессы. Рудика родила в 1980 году балерина Шмелёва Лера. В 83-м Соломона "закрыли" на пятнадцать лет. Лерка с сынишкой, конечно, не бедствовали. Поддержка была.... Освободившись в 1998 году, Яков Сергеевич узнает страшную весть. Его сын Рудик - гей. Про сына знали всего два человека. Мать Рудольфа Яковлевича - Лера, и старый одесский жулик Аверьян. Страшная новость докатилась до Крестинского в январе. А уже в феврале, при загадочных обстоятельствах погибает мать Рудика, а через две недели, и Аверьян. Всё. О том, что у Соломона, уважаемого в "правильной" уголовной среде человека, есть сын, пидор позорный - никто не знал. По думкам "правильного бродяги", наличие такого сынишки - может повлиять на его авторитет. Соломон не ошибался. Обязательно, повлияло бы ....
  "Какого чёрта, сюда припёрся этот гусь? Что ему надо? И откуда он знает про подагру? Про неё, даже Рудик не знает. Как, и про меня. Он ведь меня не видел ни разу в своей жизни. Мать, конечно, показывала фотографии. Как, и мне - его...".
  - Яков Соломонович, - гость, похоже, не обращал внимания на смущение, охватившее хозяина кабинета. - У Рудика - неплохие связи в Европе. Со многими видными деятелями культуры, искусства, с преподавателями и студентами многих университетских центров. Даже, среди руководителей солидных компаний - у вашего Рудика есть "друзья". Например, Клаусс Штелле, президент фармацевтической компании, производящей чудодейственный препарат от подагры.
   Услышав слово "друзья", Соломон, аж затопал ногами.
  - Вон! Вон! Пошёл вон! - Крестинский орал до хрипоты. Его шейные вены надулись, лицо посинело, глаза налились кровью. В кабинет вбежало несколько сотрудников службы охраны. Посетитель поднял руку, и громко скомандовал.
  - Тихо! - Удивительно, но директор замолчал. Посетитель, на этот раз спокойным голосом обратился к вбежавшим бультерьерам. - Ребята, вы свободны. Яков Сергеевич вас позовет. Когда - понадобитесь. - Парни, не дожидаясь подтверждения от своего шефа, потоптались на месте, но, всё же вышли. Гость, пожаловавший без приглашения, с укоризной посмотрел на директора. - Зачем же так нервничать, Яков Сергеевич?
  - Ты кто? И чего тебе от меня надо? Если про Рудика, узнает хоть одна душа - ты пойдёшь следом за Ганапольским. Обещаю.
   Гость сидел, закинув ногу на ногу, и с интересом рассматривал грозного Соломона. "Почему, интересно, все его так боятся? - Недоумевал он. - Милейший малый, если с ним правильно разговаривать. Нервишки, конечно, шалят немного, но все - в пределах возрастной нормы...".
   "Заняться" Крестинским посоветовал Боря Пазовский, известный одесский аферист и старый приятель "посетителя". Боря узнал про Крестинского, и про сексуальные чудачества его голубоглазого сына - от Аверьяна. Задолго, до освобождения Якова Соломоновича. Когда, маму Рудика сбил мотоциклист (следствие доказало, что женщина переходила улицу в неположенном месте, и мотоциклиста освободили), а Аверьяна - нашли в одесском порту с перерезанным горлом, Соломон успокоился. Как оказалось - напрасно. Поскольку, информацией про сына-гея, Аверьян "закрыл" свой картёжный долг Борису Пазовскому. У Бори, имевшего с героями произведений О.Генри - много общего, к этой истории обозначился свой интерес. Который и воплотился впоследствии - в смелый проект под кодовым названием "Отцы и дети"....
   Жулик довольно быстро отыскал человека, который "за подлянску душу срок мотал" - в том же лагере, что и фигурант предстоящей "разработки". Подагра мучила Соломона ещё на последней "командировке". Узнав об этом, Пазовский долго смеялся. Поскольку, сей факт добавлял "задумке" одесского жулика - дополнительную "весёлость". Боря сам, долгие годы страдал подагрой, и "Штаутен", который ему доставляли, аж из Европы - пришёлся, очень кстати. Человек, умевший находить общий язык со строго-важными "соломонами" - у Пазовского имелся. Он и сидел сейчас напротив грозного директора компании "Риполь".
  - Дело было вечером, делать было - нечего....
  - Чё ты сказал? Какое "дело"?
  - Это - Маяковский сказал. Отрывок из его выступления на пятом республиканском съезде молодых литераторов, в 22-м году. - Посетитель напряженно вспоминал - был ли жив в 22-м процитированный "классик". Не вспомнив, он с досадой произнёс. - Яков Сергеевич, у "нас с вами" - проблемы. Я не уверен, что моя новость будет для вас приятной. Отнесусь с пониманием, у меня самого - сын, ровесник Рудика. Они ведь, для нас - всегда дети, в любом возрасте. И даже, когда обзаводятся своими семьми.... Через месяц на свадьбе Рудика, надеюсь, вы скажете....
   Соломон посетителя уже не слушал. Очень скоро, когда немножко восстановятся пульс и частота дыхания, он даст своим "орлам" команду, вышвырнуть на улицу этого самозванца. Крестинский даже повеселел. "Чудак, видать, не знает, что Рудька - не мужик. "Мурочку запел" про какую-то свадьбу, ну умора!".
  - Какая свадьба, чё ты мелешь? Проснись!
  - Уже - вторая. "Первую" они отгуляли в Копенгагене. Кстати, под венец молодые проследовали в костюмах Адама и Евы. В костюме Евы - был ваш, Рудик.... Чувствуете - как символично... Можете, убедиться сами, Фома неверующий. - Посетитель обиделся на грубого хозяина кабинета.
   На стол, перед Крестинским он выложил цветные "Кодаковские" снимки исключительного качества. На снимках, действительно, была запечатлена какая-то свадьба. Какой-то собор, выстроенный в готическом стиле. Множество иномарок. Сияющие лица молодожёнов. Но, что это? Оба молодожёна - являлись мужчинами. Причем, невестою выступал - его сын Рудик. Лицо, один в один, выглядело - как на той фотографии, которую заботливо "приберёг" к его освобождению покойник Аверьян. Правда, одежда сына на фотографиях гостя - вызвала смущение у "счастливого" папашки. На Рудике были надеты - короткое вульгарное платье, белые туфли и длинная фата... А вот здесь - парни оба, голые... Им аплодируют люди? За что? За то, что ли - что публично "хозяйствами" своими трясут? Петушьё!
  - Что за дела? Чё за "фуфло", ты мне подсовываешь? - Крестинский, даже привстал.
  - Успокойтесь, папа. Побереги силушки. Я не сообщил вам главного - вторая свадьба состоится в Москве. Так пожелала "невеста". То бишь - ваш Рудик.
   Уже немолодой Крестинский схватился за сердце. Он проделывал характерные поглаживания рукой по груди, боясь при этом - пошевелить телом.
  "Стенокардия у тебя, папаша. А ты - подагру лечишь. Какая, к черту подагра...".
  - Возьмите нитроглицерин. Я сам, когда впервые услышал - тоже схватился за сердце. Сейчас - уже свыкся....
   В голове Соломона принималось решение. Этого придурка - "в расход". Нет, сперва - найти всех "знающих". Всех в кучу... А как - всех-то?
   Посетитель, почувствовал, что сейчас решается его судьба. Но почему-то, нитроглицерин у Крестинского - назад не попросил. Он достал из дипломата маленький диктофон и нажал на кнопку "Play". Из динамика "полилась" речь взволнованного юноши.
  - Отец! Отец, ты не представляешь - насколько я счастлив... Сейчас у меня - два самых близких человека - Жорик и ты. Я знал, что найду свою любовь, я верил... Как мама, когда-то - нашла тебя.... Обещай, что приедешь на свадьбу.... Тем более что ехать-то, и не придётся.... Второе празднование состоится у вас, в Москве. В Копенгагене нас расписали, так что, свадьба в Москве - хитроумный рекламный ход. У Жорика - своя парфюмерная фабрика, есть возможность, "засветиться" на всю столицу....
   Изя, чей голос в данную минуту "вещал" из маленького динамика, репетировал с составленным Борей текстом - целую ночь. Но, не даром же, племянник Бори Пазовского отучился два курса в театральном институте. Этот же голос - не "дал маху", и во время телефонного разговора с "отцом", когда на этом настоял Крестинский. Вообще, племянник Бори, свои двадцать процентов - отработал честно. А какой чудный фотомонтаж! "Венчание геев в Копенгагене". Ни один эксперт не признает в смонтированных на компьютере "картинках" - подделку. Ни один! Молодец, Изька. Красавец....
  
  Самым трудным для "папаши" - было, отговорить пришельца от проведения свадьбы.
  - Зачем вторая свадьба? Что, одной - мало?
  - Так ведь, как вы не поймете, я же уже заказал ресторан, будет много гостей... Заказал два "лимузина", телевизионщиков, прессу.... Наконец, я истратил приличную сумму денег. Кто мне возместит мои расходы... Аргументы были высомыми. А как же, посетитель был - "отцом жениха"....
   Крестинский сдался. Увидев фотографии, поговорив с "сыном" по телефону, посмотрев на глаза этого "идиота" с внешностью банкира - он решил - расходы "второго папаши" я компенсирую из своего кармана. Свадьбу отменяем. Взамен, я проплачиваю "блудному сыну" и его невесте..., тьфу ты, его жениху - круиз по Средиземному морю, на белом пароходе.
  - По Черному - Рудик, вряд ли согласится, он же у вас - такой "мажор", - прыснул в кулачок гость. Крестинский послал его "про себя"....
  
   Но был некий нюанс, придающий данной сцене - особый комизм. В действительности, отцом Рудика был Аверьянов Геннадий Дмитриевич. Одесский жулик, по кличке - Аверьян. В пору романа Крестинского с балериной Лерой - он был вторым, или "запасным" любовником неотразимой "примы". Но, прок от данного факта сводился на "нет" - тем, что жулик Аверьян о своем отцовстве не догадывался. Знала, лишь Лера...
  
  Сам же, Рудик - в брак вступать не собирался. Он доучивался в Одесском политехническом институте, и вскоре, собирался уезжать на Урал.
  
   Через три недели Яков Сергеевич снова повстречал своего "товарища" по несчастью - высокого пятидесятилетнего мужчину с бородой и в дорогих очках.. Это случилось в казино "Красный берег" на 2-й Североуральской. Они сидели за одним игровым столом, но, обнаружить при присутствующих своё знакомство - не посмели. Крестинский, лишь глазами, как бы, поинтересовался - ну как? Ответный успокаивающий кивок означал - всё нормально...
   Крестинский, по дороге домой напряженно думал - почему, у него так погано на душе. Не обращая внимания на Шатова, которого повёз к себе - попариться в баньке, он что-то бормотал под нос. "Попенгаген, хм-м..., а чей "попенгаген" - он имел в виду...". Потом, уже выруливая "геленваген" на Кольцевую - спросил у Шатена, своего давнего дружбана:
  - Слышь, Олежек, а кто - этот, с бородой. Прикинут - как коммерс жирный, а по манерам - вроде, как блатной...
  - Кент, ты чё - Магистра не знаешь? Так это же - хохма... Слышь, братаня, а вот бы - он, и тебя "развёл", а? Как - последнего лоха, блин. Он - умеет... Вот, я бы тогда присел....
  
  -22-
  
  - Стас, я тебя поздравляю! То есть - нас обоих! Деньги - фальшивые! В конверте, который лежит в твоем рабочем столе на кафедре - обыкновенные фантики. Ты сам-то хоть умеешь отличить купюры от бумаги? А я уж, дурак, обрадовался! Думал, что Иришке, сделаю дорогой подарок, "заглажу" свою вину за испорченный праздник. Это ведь я по твоей милости не поздравил самую прекрасную девушку во вселенной. Ладно, хоть ты сумел его всё-таки на "тачку" раскрутить, за руль которой садишься почему-то только по ночам...
  - Юра, машина принадлежит Елене. Эта машина её отца. После второго инсульта он за руль не садится...
  - И тут не успокоил ты меня. Стасик, дорогой ты мой человек, ну просмотреть на свету хоть несколько "сторублевок" из полученных пачек ты ведь мог! Примитивнейшим способом, причём, изготовлены фальшивки. Ты знаешь, а я даже как-то успокоился. Ну не могло всё идти так гладко и ровно. Не с тем игроком мы на поле. В квартире у тебя - всё спокойно. А вот с деньгами - "облом" вышел. А денежки нам бы сейчас пригодились. Я чего-то такого и ждал: либо меня на квартире твоей уже поджидают, либо - деньги фальшивые. Стаська, ты знаешь, я, кажется, начал бояться. Начну с того, что исчезла Изольда! Нет, я не герой, страх меня постоянно сопровождал с того самого момента, как я увидел тебя ночью у гаража. Ну, думаю, если сам Фейгин ввязался, всё! Кранты! Караул! Не станет Стаська мелочевкой всякой головы людям морочить, этот по крупному играет, ждите сюрпризов! Так ведь сейчас-то не до шуток! Изольды, действительно, нигде нет!
  Стас, абсолютно не вникал в сказанное Юрием. Он всё ещё думал о Лене, которая уехала к родителям. "Так будет лучше нам обоим" - думал он.
  - Как она?
  - Да нормально..., - отмахнулся Юрий, и возбужденно продолжал, - повторюсь: пропала Изольда!
  - Меня наверно тоже хватились. Я ведь на работе не был уже очень давно. Ночами в последнее время появлялся, когда для Вишневского химичил, шеф, наверняка, вставит...
  - Стаска! Наивный Стаска! Да не об этом тебе беспокоиться сейчас надо. Да если закончится у нас всё хорошо, ты сам вставишь своему шефу или пошлёшь его ко всем чертям!
  - Ленка-то ведь в аспирантуре, - не унимался химик, - ей можно месяцами руководителю темы не показываться на глаза...Ты проводил её? Какой вагон взяли? Купе, плацкарт? У Лены от изобилия шума голова болит. Мигрень.
  Стас был неисправим. "Да причём тут Лена? О ней ли тебе, Стас, сейчас беспокоиться больше всего? Ну, не дурак ведь ты? А может так и надо. Своеобразный механизм защиты срабатывает, что бы "башню не сорвало". Стасик пионера из себя изображает, когда самое время за кольты хвататься...
  - Лена, что - наша?
  - Да нет, она из универа. У Коньшина с физколлоидной химии диссер делает...
  - Так она тоже химик?
  - Конечно.
  - И про твои фокусы с хориофлаксаном всё знала?
  - Юра, а ты думаешь, что могло быть по-другому?
  - Ну, старик, ты даёшь! Ну, хоть инъекции-то ей делались, что ты засылал? Она хоть понимала, что ты с ней ведёшь своеобразную перекличку?
  - Думаю, что нет. Хотя... Толерантность ведь должна с каждой инъекцией повышаться. То есть, каждый последующий "приход" ей должен казаться недостаточно "кайфовым"...А тут ещё я концентрацию "дури" снижал. Может быть, она и догадывалась, а потом всё поняла. Мы не говорили с ней об этом... У неё всё это время такие грустные глаза...
   Женщину с грустными глазами Юрий лично посадил на поезд "Алуевск - Нижний Новгород". На родине, в родительском доме она быстрее придёт в себя.
  - И всё же, Стас, Изольду, перед тем, как она исчезла, я видел. Она была счастливой. С ней по телефону связался некто и предложил встретиться, т.е. назначил свидание. Мол, грозился угощать ананасами в белом вине, бычками в томате... Ответь мне, Стас, только честно, тебе Изольда нравится? Стал бы ты для того, что бы ею обладать физически, прибегать к таким вот рыцарским церемониям? Я бы - нет. Что ты смеёшься, на вечере мы оба бухие были, так и то, я потом передумал! А тут ведь некто активно добивается встречи. Что из этого следует?
  - Ну, понравилась баба мужику, вот и предложил встретиться, познакомиться поближе. В парк сходить или, не знаю, в кафе можно.
  - Аспирант Фейгин! Я ставлю вам два балла. Придёте отрабатывать осенью, после трудового семестра! Если не сыграете в ящик к тому времени! Стас, как ты не понимаешь? У неё хотят расспросить обо мне! Я-то ведь не уподобился тебе, не стал засвечивать друга перед "своей" пассией, а то бы и о тебе она могла что-нибудь да рассказать. Например, какой ты бываешь трудный! Стас, ты не тормози, пожалей меня. Я ведь до сих пор остаюсь мозговым центром нашего "преступного альянса". На крестного папу пока что не тяну, а вот неслыханную дерзость, граничащую с тупой отмороженностью, скоро начну демонстрировать по поводу и без оного. А ведь Изольду, может быть, пытают.
  Юрий Феликсович прекрасно понимал, что пытать Изольду не пришлось бы. Она, далеко, не Зоя Космодемьянская, она всё сама и, причём, охотно расскажет. Но где она? И телефон не отвечает. И Аркашка ничего не знает. Тонька, похоже, что-то знает, но ведь молчит, зараза!
  Если бы Юрий Феликсович знал, как невеселы дела Рубцовой Изольды Андреевны на самом деле, то, вероятно, ещё вчера укатил бы вместе с Фейгинской Ленкой к её родичам в Нижний Новгород лечить нервную систему. Потому что Изольда уже третьи сутки числилась неопознанной в бюро судебно-медицинской экспертизы на ул. Революции. С обезображенным до неузнаваемости лицом, абсолютно голая... В таком виде её и обнаружил наряд ППС-ников ранним утром у троллейбусного кольца. Фрол был "специалистом высокого уровня".
  - Новость номер два, готовься. Я сегодня, перед приходом сюда, целых два часа проторчал в офисе Фонда помощи ветеранам спорта. Толкался, изображал заблудившегося клерка. Раза четыре наблюдал "твоего хозяина" внимательно, минут по пять. Хотел обнаружить признаки беспокойства.
  - Ну и что, обнаружил?
  - Не знаю. Главное не это. Главное другое: за мной следят! Не знаю, сколько их было, но одного я "сфотографировал". Мой ровесник, одет шоферюгой, но нечто выдаёт в нём работника умственного труда. Хотя сложен он, в отличии, скажем, от меня, неплохо. Видимо не местный. А-кает, как москвичи. Я, как только заметил его, старый приём, сразу подошёл к нему лоб в лоб, и спросил, не он ли хозяин того сеттера-очаровашки, которого каждый вечер выгуливают на площадке за троллейбусным депо у торгового техникума?
  - Ну?
  - А он мне говорит, глядя прямо в глаза: "Я. Только вас я, что-то, не припомню".
  - Ну?
  - Гну! Депо и "технарь" на разных концах города! Они не могут одновременно соседствовать с площадкой для выгула собак. Ну, если не признать, что весь наш город - это асфальтированная площадка для выгула двуногих псов! Ну, и, наконец, ты этого не знал, я не могу ежедневно изучать экстерьеры собак, выгуливаемых, на отведенных для этого, площадках. И ведь так глянул мне в глаза! Не забуду! После этого он начал "гаситься" ещё больше, я это заметил, но слежку не прекратил. Он, по-моему, заметил, что я за Вишневским слежу.
   Юрий Феликсович говорил о Леоне. Именно он и был вторым участником сцены, описанной выше.
  
  Рассказ Летина не был полным. Леон, действительно, находился в офисе всё время пребывания в нём Юрия. И хоть офис не рассматривался им как возможное место проведения предстоящей акции, знать окружение "будущей мишени" хотелось бы. Леон не стал задерживаться в офисе, когда его покинул Юрий Феликсович. Он уже знал, что за Вишневским ведётся слежка. И что ведет её третий участник. Леон в первую минуту чуть не взорвался желанием немедленно всё бросить и уехать в Москву. "Если мою работу кто-то дублирует, делает это по-дилетантски, хотя и не без оригинальных реверансов, то значит, заказчик не откровенен! Не-от-кро-ве-нен! " А это в работе Леона было первой частью правила, во второй части которого имелось такое пожелание "Да пошли вы все на ...!". Решив тут же позвонить Колгану, он передумал и направился "домой". Оттуда и позвоню, по дороге продумаю ситуацию.
  
  В действительности, дела обстояли ещё серьезней. И Леона, и Юрия Феликсовича вычислил Фрол. Вычислил, сидя в застекленной каморке, расположенной тут же, на первом этаже, около места посадки в лифтовую кабину. Надо сказать, что офис господина Вишневского располагался в отдельном, более того, под него и выстроенном, здании. Югославы, выигравшие тендер на постройку, потрудились на славу. Здание было выдержано в стиле европейских деловых центров. Огромный зал на первом этаже с множеством маленьких фонтанчиков и одним фонтаном-красавцев, стоящим в центре зала. До любого из трёх этажей доставляли два бесшумных лифта повышенной комфортности. Полуовальные, совершенно прозрачные кабинки лифтов постоянно находились в движении. Помещения, сдаваемые в аренду под офисы (кстати, здесь была самая дорогая аренда в городе), располагались по периметру здания, тогда как, "середина" постройки имела только первый этаж - большой зал, над которым пустовало огромное пространство, ограниченное сверху прозрачным стеклянным перекрытием. На протяжении последних полутора часов, очень уж примелькались наблюдательному Фролу два субъекта. Не в меру любознательными показались они ему. И предметом их интереса, безо всякого сомненья, был его шеф. После той ночи, когда пришлось перенести труп женщины с чердака к троллейбусному кольцу, Фрол находился в состоянии постоянной готовности к бою. Его внимание, реакция, скорость принятия решения обострились, как у хищника во время охоты. Шеф недвусмысленно выразил свою "уверенность, в том, что бывший кадровый офицер в состоянии самостоятельно принимать решения тактического характера, не отвлекая при этом начальство. Только так возможна эффективная защита фронтов и тыла ".
  Когда Юрий Феликсович направился к выходу, Фрол, было, двинулся за ним, но тут же заметил, что "второй" также собирается покинуть огромное фойе офиса. Минуту - десантник колебался, но потом заметил, как "второй" манипулирует с трубкой сотового телефона. "Этого и поведу",- решил майор, - "к тому же, он, хотя и лох внешне, ведёт себя намного грамотней. "Первый-то", сразу видно куражится. Вальяжен, особо и не прячется. А этот, нарядился студентом-переростком, а слежку ведет грамотно, никаких лишних движений, даже головы в сторону шефа не повернёт. Но, как бы, между прочим, стоя в разных концах зала, хоть у бара, хоть у стендов, хоть около фонтана, хоть рядом с лифтом, лицом обращён всегда к одному месту. Именно к тому, к которому и "этот" - интерес проявляет. К тому же, "первого" я, кажется, уже видел где-то. Шеф, тоже, понаставил вместо нормальных стен эти стеклянные ширмы, сидел бы тогда, что ли, у себя, в кабинете наверху, не светился бы. Мне-то как за всем углядеть? Я ведь не камера скрытого наблюдения, человек ведь я живой".
  Леон, обнаружив в общем зале своего "коллегу", да такого наглого, поначалу чуть не сорвался. Он выхватил сотовый телефон и хотел уже набирать Колгана. Но, мгновенно поняв, что звонить нужно не отсюда, затолкал трубу обратно. Этот ненужный маневр стоил ему жизни. Поскольку, определил выбор десантника. Фрол придушил его в подъезде дома, где Леон снял комнату. Он проследовал за "подозрительным субъектом" до самой девятиэтажки. Вместе они простояли около лифта. Сделав вид, что изучает адрес в записной книжке, и, усыпив этим бдительность москвича, всё ещё негодующего из-за, обнаруженного в офисе, "дублёра", Фрол накинул на шею Леону удавку, и всё было кончено. "Пусть, суки, выкусят! Уже двоих лишились: бабы этой и "студента". Всех передушу. Правда, бабу ту НЛО, видать, "кончило". Хорошо. Нам помогают неопознанные летающие объекты. Хорошая шутка, надо с Арнольдычем приколоться потом. Там ещё этот малохольный маячил, ну а где же я его, всё-таки, видел? Так ведь его-то я и видел, выходящим их подъезда, когда ходил в квартиру пропавшего химика, что бы маленький "шмон" там провести. Он и одет был так же, как сегодня". Значит..., а что значит? Шефу доложу, да и ..., шефу нельзя! Разбазлается опять! Хочет "белоручкой" остаться! Что ж, ладно. Фрол грязную работу сам выполнит, но у Фрола память хорошая, Фрола "кидать" нельзя будет!".
  Фрол вспомнил чеченскую девушку. Как он, почти что, вплотную приблизив свой поганый рот к глазам девочки, зловеще шипел, изрыгая фонтаны слюны, которая летела ей в глаза. "Смотри, душманская шлюха, только что я снял с тебя грех твоих братьев-вакхабитов. Пожалел, почти что. Мог убить. Живи, но меня забудь навсегда. Я тебя отовсюду достану, сделаю тоже самое, что и сегодня. Но со мной будут и мои братья, много братьев. Они с тобой тоже самое сделают, во все места, ты меня понимаешь?". Вместо ответа девушка плюнула нелюдю в глаза. Фрол в тот раз почувствовал себя "опущенным". Он, не раздумывая, воткнул нож "обидчице" в шею. Он всегда бил в шею. Что бы наверняка. Что бы видеть, как быстро, почти струёй, уходит человеческая жизнь. "Мне и Вишневский не посмеет в глаза харкать. Я и его за такое...", - Фрол взметнул правую руку, имитируя смертоносный удар в шею.
  
  -23-
  
  - Санёк, ты? Привет! Вишневский на проводе.
  - Привет, привет. С какой новостью: с плохой али с хорошей? Да ты с хорошей-то и не звонишь. Только - с плохими. Все Александру Петровичу с плохими новостями звонят. Даже, не с новостями, а с просьбами. Мол, вот чё - спасите, вот чё - помогите! Выручай, Александр Петрович, не смотря ни на что, протяни нам руку помощи. Руку, в которую, мы, грешные, забываем порой что-нибудь сладкое положить. Что-нибудь из того, что ежедневно хупаем, недоеденную половину свиньям сносим в хлев, а про Александра Петровича забываем. Нехорошо.
  - Ты закончил? Тогда слушай, воспитатель. Кто у нас сейчас ОБОНом командует?
  - Шерстов Василий, а что?
  - Вася Шерстов, это который? Ну не важно, склони его поработать с химиком одним. По-моему бодяжит тот что-то в мензурках своих. Ты подумай, как можно наказать лиходея, что бы моя фамилия случайно не прозвучала...
  - А ты что ж у нас, по колумбийскому пути развития пошёл, в миллиардеры метишь?
  - Типун тебе на язык, старый. Химик - блаженный. Он и твою фамилию знает, значит, может назвать. А я ведь - беззащитен, не умеем мы ещё защитить наших граждан от лживых нападок вольнодумцев. Но всё-таки, надо бы с ним втихую поработать. И кубышка у него есть с ненастоящими тугриками. Чем не повод проявить интерес? Короче, что я тебя учить буду, что ли! В долгу не останусь, в бездонную ручищу твою закину что-нибудь... Твой телефон-то сотовый не прослушивается? А то, ваши и не такое могут...
  - У меня всё прослушивается. И записывается. Сейчас вот тебя записал, как ты предлагал взятку должностному лицу при исполнении последним своих служебных полномочий...
  - Ну ладно, не паясничай, законник ты наш. Давай, Петрович, осиль просьбушку мою, скромную. Я к 1-му апрелю гостинец твоей Светлане Никандровне сделаю. Тебя, взяточника, тоже не обижу. Только, Сана, не тяни. Насолили они мне. В душу насрали. Записывай: на Владимирском "фатера" та, улица Гагарина, 50-50. Деятель сам, видать, из "не уехавших". Фейгин - его фамилия. Станислав Наумович. Работает в нашем "педе". Кафедра биохимии. Ну, остальное вы сами узнаете. Для вас ведь в нашем государстве преград не бывает. А? Петрович? Ну давай, "половине" привет!
   Идея "слить" химика органам пришла в голову Вишневскому сразу, как он обнаружил во Фроловской квартире убитую Изольду. У любого опера (из тех, конечно, кто - по серьезному службу тянет) имеется пара-тройка бригад уличной шантрапы. Эти ребятишки - лучшее оружие против торговцев смертью. Не за так, конечно. Кое-какие грешки шпанят таким образом забываются. Трофеев, опять же, прихватят. Игорь Арнольдович выжидал время для такого хода. Оно пришло. Для "полковника", если даже такой существует на самом деле, он чист. Не его же "пацаны" Фейгина чуточку накажут. Также, и по убитой Рубцовой будет дан намёк. Если Изольду грохнули "гастролеры", то, надо полагать, они парни резкие и шутить не любят. Даже если и столкнутся они лбами, наши менты с московскими "спецами", ничего для меня страшного в этом не будет. Я - лицо не причастное. Законопослушный бизнесмен. Кстати, построивший на свои деньги спортзал для ментовского спортивного общества. Чем могу - помогаю. Пусть и менты мне помогут, негласно.
  
  -24-
  
  - Юра, ты? Сколько тебе звоню, а тебя всё дома нет, ты не женился? Как поживаешь, Юрочка? Меня, старуху, совсем забыл. - Летину позвонила Голикова Елизавета Сергеевна, старая приятельница Юрия, в прошлом руководитель его кандидатской диссертации. У Юрия с Елизаветой Сергеевной сохранились теплые отношения даже после её ухода из института... Такое бывает не часто. Юра до сих пор временами заглядывал "на пять минут" к пожилой женщине. У Елизаветы Сергеевны никого больше в городе не было. Сын, ныне известный физиолог, проживал в Штатах. К матери ни разу не приезжал. С сыном жили и два внука, которых бабушка видела только на фотографии. Юра приносил Голиковой свежие новости, последние институтские сплетни, словом, всё то, что могло заинтересовать одинокую женщину. Елизавета Сергеевна, в свою очередь, угощала его брусничным чаем и рассказывала новости про сына. Матери и бабушке было жизненно необходимо делиться с кем-нибудь. Елизавета Сергеевна всю свою жизнь читала лекции в ВУЗе, и ей нравилось рассказывать для внимательного слушателя. Дома у Юры Летина хранилась толстенькая папка для сына Голиковой. "Юра, ты же понимаешь, что мне много лет, всякое может случиться. Поверь, я буду намного спокойней, зная, что после моей кончины ничего не потеряется. Кому я ещё могу доверить отцовские записи, золото, документы на квартиру, Марик ведь единственный наследник...".
  Летину показалось, что пожилая женщина сегодня сильно взволнована.
  - Здравствуйте дорогая Елизавета Сергеевна! Пользуясь случаем, хотелось бы поздравить Вас с Международным женским днем, пожелать здоровья и т.д., и т.п., простите меня, подлеца, за то, что давно не захожу. Дела, знаете. Ничего не успеваю.
  - Юра, ты мне нужен. Ты сможешь сегодня ко мне забежать? Кстати, ты почему не на работе? Ты ещё не выбрал тему для докторской? Смотри, Юрка, время летит! Хочешь, как я, на доценте карьеру закончить? Ты ещё не "старший препод"? Юра, во сколько зайдёшь?
  - Ну не знаю, может быть часа через два.
   Неприятности начались уже в его подъезде, когда Летин выходил из дома. Между третьим и вторым этажами разлёгся какой-то пьянчуга, через которого невозможно было пройти.
  - Эй, проснись, замёрзнешь! - Посоветовал Юра.
  Пьяный не обращал внимания. Он мычал. Юра попытался перешагнуть через мужчину, но тот - схватил его за ногу и запел противным голосом "По Д-о-о-ону-у-у, г-г-гул-л-ляет...". Вообще-то, мужик сей, на систематического алкаша - похож не был. Видимо, с утра пораньше решил какую-то проблемку, друзья "обязали" обозначить это дело. Силушки - не рассчитал. Сейчас валяется в подъезде, как свинья. Поди, обчистили уже, типа - кошелёк стибрили...
  - Эй, мужик, ты жив ли? Тебя сейчас разденут. Молодёжь у нас в доме шибко уж активная в этом смысле.
   С помощью Летина мужчина поднялся. Юра отметил про себя, что пьяный дядька очень похож на грызуна. Маленький, какой-то "остренький", центральные верхние резцы - как у крысы. Опираясь на Юру, мужчина сумел доковылять до выхода из подъезда. Удивительное дело, мужичок был весьма разборчив в выборе места, куда ступать своим недешёвым ботинком. Через вечную лужу первого этажа - результат круглогодичной смены труб - даже эквилибристу, не замочив ног, пройти сложно. Алкаш же, проделал это без труда и, даже, поддержал Юру в одном месте, когда тот чуть было, не ступил мимо доски, переброшенной через "озеро вечного раздолбайства". Второй странности Юра значения не придал, но над этим можно было, и призадуматься. Дело в том, что от пьяного мужчины, совершенно не пахло алкоголем. А ведь дядя-то, "тянул" на 0,7 - 0,8 л. водки, плюс - "соточку" на посошок. Вытащив горемыку из подъезда, Юра усадил его на скамейку. "Проветрится, придёт в себя". Только бы, в трезвяк не забрали.... Поразительно, в стране, уверенно лидирующей по величине ущерба от потребления гражданами алкоголя, пьяный человек окружён особыми заботой и пониманием....
  
   Юрий возвращался от Елизаветы Сергеевны. Ему с каждым разом было всё трудней общаться со своей бывшей наставницей. Летин неоднократно признавался себе, что пожилые люди его раздражают. Он отгонял неуважительные мысли о старых, понимая, что "все мы скоро состаримся". Уважение к Елизавете Сергеевне мешало ему относиться к старой женщине так же, как и ко всем остальным людям преклонных лет. Её проблема оказалась более серьезной, нежели перегоревшая лампа в туалете, ввернуть которую он вызывался в прошлый раз. Голикова поселила у себя какого-то москвича, вроде бы, неплохого парня, но, по её мнению, подозрительного. Последние два дня москвич ни разу не появился. А сегодня ко всем жильцам подъезда заходил милиционер и показывал фотографию мужчины, труп которого был обнаружен в подъезде как раз в день исчезновения москвича. Елизавета Сергеевна узнала своего квартиранта, но сказала, что видит его впервые. Это произошло само собой, ничего дурного она не замышляла. Женщина просто испугалась. А потом уже было как-то стыдно признаться в обмане. И сейчас Голикова не знает, что ей делать. Приезжий оставил чемоданчик. Дипломат. Любопытный дипломатец. Когда Юра поднял его с пола, он даже не поверил, что человек принес это в руках. В дипломате было, как минимум, килограммов 20 веса. Жаль, не позволила Елизавета Сергеевна взломать замки на дипломате, может быть, что-то и извлёк бы Юра на свет. Какую-нибудь разгадку пропажи москвича... Юра посоветовал ей успокоиться, выпить 50 граммов коньяка и забыть "обман" милиционера, как нелепую случайность. "Милиция и без вас во всём разберётся. И вы всегда можете отказаться от своих прежних показаний, сославшись, например, на головную боль или плохую освещённость при разглядывании фото". Юра был уверен, что Голиковой больше никто не напомнит про пропавшего квартиранта, и ему было просто жалко времени на какие-либо комментарии ситуации. "У меня своих забот - выше крыши, не хватает мне ещё чужих! Как бы хотелось прокрутить время назад, до того момента, как меня "сняла" Рубцова. Сейчас Рубцовой нет, куда-то пропала. Хорошо, если оттягивается с новым неугомонным любовником. Но почему на работу-то не выходит? Ведь даже я, заядлый курильщик, сигаретку изо рта, хоть и не часто, но вынимаю. Все беды на земле - от женщин! И телефон не отвечает у неё давно. Что-то случилось. Чувствую, что дела плохи. Надо звонить Вишневскому, и как-то постараться прояснить ситуацию. В офис ему не позвонишь, у него там куча спецов работает, в минуту вычислят. Как быть?". Через минут пять решение было принято. Юра направлялся в ЦУМ. Позвонить с любого этажа магазина, похожего на гигантский муравейник, казалось наиболее безопасным способом связаться с Вишневским. "ЦУМ находится одинаково далеко и от его офиса, и от областного УВД, вряд ли Вишневский "завязан" с районными ментами. Не его уровень. Не его задачи. В магазине народу больше чем на рынке, толкотня, гомон, шум. На том конце провода с полной уверенностью не определить: ЦУМ или не ЦУМ. Магазин - да! Но какой? А хрен его знает! Правда времени всё равно будет не много. Три минуты у меня так и так есть. Где-то слышал, что именно столько времени необходимо для "выявления" телефона, с которого поступил звонок. Плюс минут 15, нет, минут 25, что бы доехать до ЦУМа. Есть у меня время и для того, что бы раствориться в толпе. Что ж, надо прорепетировать свою речь. Если даже что-то "не так", смогу уйти". И в эту минуту Юрий, наконец, понял, что не давало ему покоя всё это время, с момента посещения квартиры Фейгина. "Если предположить, что с Изольдой произошла какая-то серьезная беда, то, рано или поздно, а к делу подключится милиция. Стас для кафедральных - тоже пропал. По его словам, у них на кафедре половина сотрудников уже не помнит, как он в лицо выглядит. Наша милиция эти "пропажи" объединит в единое делопроизводство. Я у Стаса на хате "пальчиков" оставил - будь здоров! К Стасу менты могут заявиться? Могут! "Пальчики" мои обнаружат? Легко! И чем я смогу объяснить их появление в квартире человека, не являющегося мне ни другом, ни кумом, ни братом, ни сватом? - Юра в последнее время всё больше и больше думал о том, что рано или поздно, в их приключения включится и милиция. - Хорошо это или плохо? Для меня - вроде бы, неплохо. Кроме "моральной распущенности" на мне ничего нет. Стаса конечно пожурят. Да не пожурят Стаса, а закроют на долгие года! Только так! Не важно, кем по делу будет проходить Вишневский, если, конечно, его фамилия будет упомянута в деле, но у него с органами правопорядка отношения "дружеские", он-то не пострадает никак, это и козе понятно. Менты ухватятся за ту версию, которую им предложит их главный спонсор. Чувствую, что не надо к делу подключать милицию. А для перестраховки, схожу-ка я снова к Стасу домой, сотру все свои пальчики. Бережёного - Бог бережёт!".
   Хорошо, что человечество ещё не обзавелось устройствами для "прослушивания" чужих мыслей. С момента "прикрепления" миниатюрного микрофона к дублёнке "фигуранта" прошло уже, достаточно времени. Однако Игорь Горденко, сопровождающий Летина на красной "Вольво", новой информацией не обогатился. Ну, разве что, прослушал разговор Летина с неизвестной Елизаветой Сергеевной. "Трачу я время на всё это, а у самого-то, дел - не в проворот. По двум "старым" клиентам - всё встало. Там было сразу ясно - "Пролёт Иванович". Но, работа - "повременка", сейчас хоть за аренду офиса долги отдал.... Славе Гельцеру, если уж положить руку на сердце, отказывать нельзя. Даже бесплатно, а работать на него придётся. Что бы выбраться из этой задницы.... Слава поможет "фирме" стать Фирмой".
   Так. Фигурант сел в "коммерческий" автобус. Не лучший вариант. Но, и не худший. "Гордый", как называли Игоря некоторые друзья, медленно катил за автобусом. Он соблюдал все правила, пропускал обгоняющих, уступал полосу "крутым". Но даже в таком режиме, "плестись" за автобусом было нелегко. Хорошо, хоть, остановки есть. Почему Слава так им заинтересовался? Мужик - как мужик, ничего особенного...".
   Но было, всё-таки, нечто в этом мужике - особенное. Это "особенное" постоянно толкало Игоря на противление пожеланиям друга. Да и не очень-то - друга. До начала этой "кутерьмы" в стране - Слава был человеком. Потом, он им перестал быть. Слава стал одним из тех, кого Горденко считал виновниками всеобщего "бардака" в стране. Богат, конечно. Только порадоваться, можно за него. Только вот, человеком он перестал быть. Принадлежность к "иному миру" так и прёт из всех щелей. Не говорит, конечно. Но глазами, жестами, так и подчеркивает - насколько приятно ему выступать в роли этакого доброго и снисходительного дяди. И при этом - очень демократичного. Как же, он ведь у нас - вон какой! А мы-то, так, плебс. Конечно, это он мне посоветовал открыть агентство. Как декларировал! "Рынок этих услуг ещё не захвачен в вашем городе, займись Игорёня! Я твою "раскрутку", так и быть - профинансирую. За долю, естественно...". Как ляпнул - так и забыл.... И ещё удивляется! Мол, как тебе не надоела, Игорь, эта нищета? Болтун...
   Но не это было главной причиной, по которой Игорю не хотелось заниматься Славиным поручением. Дело в том, что в своем фигуранте, Игорь сразу же опознал того приятного мужичка, который перед самыми праздниками поймал бомжа, укравшего у Гордого шапку....
  
  -25-
  
   Летин направлялся к Стасу. Несколько остановок решено было проехать на маршрутном такси. Функции маршрутных такси в Алуевске выполняли всё те же автобусы, которые катались и по обычным маршрутам. Свободных мест не было, и Юра стоял посреди салона, держась за перекладину, тянущуюся вдоль всего автобуса. От занявшего боковое сидение мужчины "веяло" азербайджанским портвейном. - Свежак, - подумал Юра. Ему этот запах был хорошо знаком, ещё со студенческой поры. Между тем, мужичок не был очень пьяным. Он недопил. Есть такое состояние организма, когда принятого количества алкоголя - явно недостаточно для доброжелательного восприятия окружающего мира. Закипающее недовольство, как правило, рвется наружу, и "недобравший" подыскивает объект для нападения. Майор Прокопчук уже проехал несколько остановок, но "козла отпущения" ещё не выбрал. Стоящий рядом интеллигентик подходил по всем параметрам.
   Для начала майор больно наступил Юре на ногу. Юра вырвался на секунду из поглотивших его дум и отошёл на пол шага. Потом, словно опомнившись, извинился перед мужчиной. Через пол минуты Летин уже и не помнил об этом эпизоде. Было не до того. Прокопчука, такой исход - не утраивал. Он прокашлялся и потянул Юру за край дублёнки.
  - Куда едешь? - Казавшийся на первый взгляд чуть выпившим, на деле - майор был изрядно "на кочерге". По этой причине, ВАЗ-2109, машина, на которой Прокопчук приехал сегодня на работу - оставлена на ночь около отдела. Майор начал пить с утра, и после обеда сослуживцы его отправили домой. Ни к чему - светиться перед начальством. Пьяный майор милиции - это особое состояние души. Это - призыв к человечеству, бить всех без разбора - барыг, "чёрных", умников, бомжей, пьяньчуг. Юру майор зачислил в группу "умников". Достаточно презираемая категория людей. И если бы нам удалось провести социологический опрос среди достаточного числа пьяных майоров - ненависть к умникам, уступала бы, пожалуй, лишь ненависти к барыгам. Да и то, навряд ли. С барыги - хоть получать можно. А эти? Не рыба, не мясо. Одно название - умники. Прокопчук "набычился". - Куда едешь, я спрашиваю...
   Юра, вырвав полу дублёнки из перчатки выпившего задиры, отошёл ещё на два шага. После чего - отвернулся.
  - Ты чё, уклоняешься от ответа? Чувствуешь за собой? Документы предъяви. - Прокопчук заметил в дальнем углу салона стоящую девушку "в положении", и вскочил со своего места.
  - Девушка, иди сюда, тут свободно..., - майор грозно осмотрел салон. - Ведь не встанет никто. Баба, то есть, простите, девушка - рожать собралась, а они сидят. В окошки смотрят. - Потом, словно вспомнив, что он отвлёкся от самого главного, Прокопчук подошёл к Летину и, представившись, властно заговорил. - Майор Прокопчук, следственный отдел. Кто такой ты - мне наплевать. До поры, до времени.... На следующей - выходим. Без глупостей. Если документов при себе не окажется - на трое суток закрою. Пока не выясню, кто ты есть. А я, раньше, чем через трое суток - и не выясню. Потому что, поспешишь - людей насмешишь.
   Автобус остановился. Двери открылись и водитель, молодой мордастый парень, доложил:
  - "Левченко". Следующая - "Ампилова". Двери закрываются, будьте осторожны.
  И в тот самый момент, когда водитель нажал кнопку закрывания дверей, стоявший на нижней ступеньке майор, "выдернул" Юру из салона "маршрутки". Всё это произошло настолько быстро, что Юра подумал - а не выпал ли я на ходу?
  Сейчас они оба стояли на остановке. Выпивший майор - этакий "ответственный за порядок" на планете Земля, и щуплый интеллигент, то бишь, Юрий Феликсович.
  - Ну что, интеллигент сраный, отпираться будем или - признаваться? Ты - задержан. До выяснения личности. Сейчас сюда прибудет наряд и тебя наши ребята "примут". А там и разберемся, что ты за гусь.... - Майор крепко держал Юру за рукав. Вторая рука была сжата в кулак, в постоянной готовности вырубить с одного удара "дешёвого козла".
  - Простите, а в чём я должен признаться? Если в том, что вы мне неприятны - так оно, и без моего признания - очевидно. Нажравшаяся рожа. Видать комплексуешь от убогости своей, вот по-пьяни и "рвёт башню", кидаешься на мирных граждан.
   Юра избежал удара лишь потому, что вторая рука майора была занята. Прокопчук набирал номер отдела.
  - Аллё, кто это? Да еду, еду я.... Дома уже.... Да не пойду я никуда, спать лягу.... Ну заканчивай, Валера, "лечить" меня, сам чё - не пьешь что ли? Ну, а чё - тогда? Ты пришли мне ребят на Левченко. Двоих пришли. Лёню отправь - этого, длинного. Скажи, что по его профилю пассажир. Лёньчик "таких" - ужас, как любит, на место ставить...
   Нажав отбой и спрятав "трубку" во внутренний карман, майор врезал Юре в челюсть. С некоторым опозданием, но наказал за длинный язык. Первый удар лишь задел вскользь Юрин лоб, а вот второй - прилетел туда, куда надо.
   Летин лежал на грязном снегу и держался за челюсть. Перед глазами - один на другой наслаивались огромные круги из множества темных мушек. Юрий Феликсович исследовав языком полость рта, обнаружил, что нижняя губа "пробита" острым краем резцов. Во рту скапливалась кровь. Он попытался встать, но, оказавшись на ногах, начал неестественно клониться вправо и рухнул опять. Вторая попытка - также, положительного результата не дала. Юра с сожалением понял, что ударивший его - имеет какое-то отношение к боксу. Когда-то выступал, поди, за спортобщество "Динамо".... Вот и пригодилось в жизни. Сейчас хоть, может лупить людей, которые ему не понравились. Летину показалось, что это - только начало. Он - не ошибался. Майор был непримиримым борцом с нарушителями общественного порядка. Даже во внерабочее время.
  - Слышь, ты! Ты надо мной смеёшься.... Я вижу - ты меня презираешь, называешь про себя "ментом поганым". Так ведь? Называешь? Мент, дорогой ты мой - это не профессия, это образ жизни. Скорей даже, образ мышления. Если я не могу к тебе относиться, как к преступнику состоявшемуся, почему бы, не воспринимать тебя - преступником потенциальным. То есть - способным совершить преступление. Если с тобой не провести своевременно профилактическую работу, ты совершишь преступление.... А чё? Как пить дать - совершишь! Глазки-то, так и высматривают, чего бы "накозлить".... Так вот, я задержал тебя с профилактической целью. Ни один адвокат меня не поправит. Даже этот, как его - Гельцер. Который щас столичных бандитов защищает..., - у майора в прошлом случались неоднократные служебные "стычки" с известным адвокатом. Из которых, победителем всегда выходил Гельцер.
   Юра делал вид, что не слушает этого мента в "гражданке". Мысли лихорадочно искали выход. Ехать в отдел ему хотелось меньше всего. Разберутся, конечно. Майору, как он себя называет, наверно - по шапке дадут. Всё, оно так.... А может, и не дадут.... Даже, скорей всего, не дадут. Похвалить вот, могут. Шутка ли, бдительность проявил, шпиона поймал.... Но, не хочется мне в милицию...
   Юра сплюнув кровью на снег, простонал.
  - Ну что могу сказать? Да лишь одно: опять мне - на операционный стол. Говорил же заведующий, что нельзя в день операции самостоятельно ходить. Вообще, вставать нельзя. Сейчас уж - точно, швы разошлись. Вы не могли бы узнать, далеко отсюда до ближайшей больницы....
   Майор отрезвел. Теперь уже он, "погнал" как монах. Он помог Летину подняться, начал отряхивать дублёнку от снега. Виновато-пьяное лицо стало ещё краснее. Юра, быть может, и простил бы мента, но очень уж тот удобно сейчас перед ним стоял. Не воспользоваться было трудно, и Летин не выдержал. Он, что есть силы, пнул коленом распоясавшемуся майору в промежность. Прокопчук взвыл. Удар Юры был неожиданным, и баллов на "пять" вполне тянул. Тогда, как "битуха" майора - едва дотягивала до "четырёх". Не дожидаясь, когда мент придёт в себя, Юра "сделал ноги". Но было поздно. Из-за магазина "мебель", с главной улицы выезжал милицейский УАЗик. Ноги стали ватными, настроение - мерзким. Бежать вдоль трамвайных путей - глупо, пытаться поймать машину - поздно. Но оставаться здесь нельзя. Менты за "своего" - убьют.
   Юра решил бежать дворами.
  Историю движут импульсы. Тщательное обдумывание ситуации, никогда не "родит" смелого и благородного поступка. "Вольво" сорвалась с места и кинулась за Юрой. Притормозив рядом с ним, Игорь приоткрыл дверь и крикнул "Заскакивай! Сейчас уйдём от них!". "Приняв" на борт Юру, красная "старушка" рванула под 130 км/час. Менты, уже вылезавшие из УАЗика, заскочили обратно в машину. "Задержанный-то" убёг! То есть, укатил! А этот - кто? Сообщник, что ли? Им бы вернуться за Прокопчуком, расспросить его. Что, за "гусём" этим он "накопал". Так ведь, уйдёт, гад! Ладно, за майором позже вернёмся...
   Обе машины неслись в сторону Ключевского тракта. Движение на улицах было столь оживленным, что "Вольво" и УАЗ могли рассматриваться как представительницы одного класса машин. Вынужденное ограничение скорости "Вольво", и полная вседозволенность УАЗика делали их равными в этой гонке. Менты, а на их стороне было - всё, уже ликовали. Ежедневные серость и однообразие угнетали капитана и прапорщика. Не гармонировало ино с мартовским пробуждением всего живого на Земле. Надо бы размяться. Праздники прошли тихо. Если бы Лёня, этому сержанту новому, зуб не выбил на ночном дежурстве - то вообще, самый тихий праздник в году. Прокопчук, вот, жрёт уже который день. Тормозить пора, а ему - так не кажется...
   УАЗик обходил Игоря. Встречный "Камаз", совершая обгон, заставил частного детектива "встать" в правый ряд, и его "Вольво" оказалась, как бы зажатой между передней и задней машинами. Где-то далеко впереди дан красный свет, и машины, идущие перед Славой, притормаживали. Капитан, который сидел справа от водителя "воронка", высунувшись в окно, изрыгал обильные фонтаны мата в адрес Игоря. Впрочем, детектив даже головы не повернул в его сторону. Он хладнокровно смотрел вперёд. И у самого въезда на мост через железнодорожные пути, Игорь повернул руль вправо, и по насыпи съехал вниз, на нижнюю трассу. УАЗик же, отрезанный потоком машин, ушёл вперед, за железнодорожные линии.
   Горденко остановил машину около кафе "Лира". Он послал Летина занять столик, а сам отогнал "Вольво" в дольний ряд, почти что за шатёр. "На дворе - лишь март, а они уже шатры разворачивают. Молодцы! Чего ждать-то?".
  Подходя к столу, за которым сидел Летин, Игорь сразу же попросил пересесть за другой.
  - Юрий Феликсович, пойдемте - за самый дальний. Там нас никто не увидит.
  - Вы меня знаете? - удивился Летин.
  - Да, немножко, - смутился Гордый. Ему становилось стыдно перед самим собой. "Мужик - явно, того же поля ягода - что и я. А мне на него указал Славян. Который сам-то, ягода с другого, с поля "избранных" .... А я, как Рекс, кинулся исполнять просьбу "друга". Довольно часто, родство социумов превращает неприятелей - в союзников. Рассказывать про "задание" Славы, не хотелось. Но пришлось. Игорь предложил Юре сигарету, закурил сам. Встал, отлучился к стойке. Вернувшись с двумя "по сто", он расстегнул верхнюю одежду и присел напротив Юры. - Юра, давай на "ты". Наша первая встреча не связана с сегодняшней, это - правда. Понимаешь, у меня "заказ" на тебя.... Нет, ты только не пугайся, ликвидировать тебя никто не собирается. В том числе, и мой заказчик. Я не знаю, где вы пересеклись, но ты ему, похоже, чем-то насолил. Назвать заказчика я не могу. Так что, думай сам. Вспоминай, кого и как ты "обидел". В мои обязанности входит сбор компроментирующей информации. Я вот, например, знаю, что у Елизаветы Сергеевны, твоей знакомой - кое-что стряслось..., - с этими словами детектив извлёк из-под воротника Юры маленькую "булавку". Аккуратно положил её в маленькую черную коробочку и спрятал в карман. - Дорогая игрушка, - пояснил он, - у меня, их всего две.
   У Летина глаза полезли на лоб. Детские раздумья о шпионах стали явью. Над вопросом, "кто" мог заказать Юру - голову ломать не приходилось. Приходилось - над другим. Как Вишневский меня вычислил? Всё-таки, видать, поверил частично. В его силах - раздавить меня, как таракана. А он - агентов от дел отрывает, роет носом, пытается выяснить - кто же я такой.
  - Вас как зовут?
  - Юра, мы же договорились - на "ты".... Игорь. Горденко Игорь.
  - Меня заказал Вишневский?
   Теперь на лоб полезли глаза у частного детектива. "Этот парень страдает манией величия. При всей его "положительности", такая нескромность - может и оттолкнуть в один миг". Игорь покачал головой и разом выпил водку. Занюхал рукавом и закурил. Последний жест окончательно убедил Летина: этот - наш! Несмотря на "Вольво", дорогую куртку и крутущий "сотик".... Свояк свояка видит издалека".
  - Игорь, лучше бы ты мне ничего не говорил. Ты лишь поведал, мол - в тебя летит бомба. А откуда она летит - говорить не хочешь. Есть в медицине такое понятие "деонтология", или - комплекс этических норм в отношениях между врачом и пациентом. Врач, например, не имеет права сообщать онкологическому больному - его диагноз. Это - жестоко. Это может надломить больного, задолго до смерти от рака. Так вот, про тебя я бы сказал так - ты нарушаешь деонтологию..., - Юра почему-то засмеялся. Сперва тихо и стесняясь своего "веселья".... Потом, всё звонче и звонче, он захохотал "в полный рост". Очень скоро его подхватил Игорь. Но вовремя взял себя в руки, встал и сходил до бармена за новыми "два по сто"...
  
  -26-
  
   Юра с Игорем выпили уже грамм по триста. Летину хотелось продолжать, но Горденко в этом смысле, был менее проблемным. Он строго покачал головой и абсолютно трезвым голосом заговорил.
  - Юра, нам хватит. Пойми, сейчас пить нельзя. Я когда тебя на "прослушке" держал, сразу понял, что пристающий к тебе в автобусе - недопивший мент. Манеру поведения - ни с чьей не спутаешь. Мы чудом от них ушли. Дважды - чуда не случается.
  - Игорь. Не обижайся, если мои слова покажутся тебе несправедливыми. Всё-таки, ты спас меня. Мы общаемся недавно, а меня поражает твоя "правильность". Обратил на неё внимание с той, с первой нашей встречи. Не тяжело тебе, так жить. Ведь - жить правильно, это - армия.... Кстати, ты служил? Я - да. Что, не похоже?
  - Почему? Похоже, - соврал Игорь. Его в своё время в армию не взяли, из-за маленького роста и хлипкого тела. После этого Игорь и начал правильную жизнь. Он занимался спортом, купался в проруби, голодал, исключал любые излишества. Последнее правило затрагивало и сексуальную сферу. Сигареты курил, водку пил, но всего - в меру. Закончил в свое время местный юрфак, как и Слава Гельцер. Был холост. Подруги на данный момент, у него не было. Игорь перевернул свою стопку. То же самое - проделал и с Юриной. Юра понял, что водки ему больше не нальют. Он закурил. И поскольку "триста грамм" рвались наружу, продолжил.
  - Я в институт после армии поступил. Дембельнулся, и сразу - расправил плечи. Думал, всё - уж я-то, отличусь! Я сумею продемонстрировать свою значимость на любом поприще. Достигну высот именно там, куда и кину свои способности. В том, что они у меня недюжинные - я не сомневался. Первые маленькие "победы" лишь укрепили веру в свою исключительность. Кстати, отрезвление прошло, как-то незаметно. Такое впечатление, что в какой-то день, не помню - в какой, я проснулся другим человеком. Обычным. Без Наполеоновских комплексов. Дважды был женат. Дважды - разведён. Сейчас преподаю в пединституте...
  - Я знаю, мать писала..., - успел вставить Игорь, и они рассмеялись. - Кстати, Юра, нам пора расходиться. Я поеду один. Клянусь, что микрофонов на тебе - больше нет. - Игорь замолчал. На лице его отчетливо отражалась нелёгкая внутренняя борьба. Игорь не желал зла этому простому - такому же, как и он - мужчине. Слава Гельцер, изображая старого дружбана, по сути - манипулирует однокурсником-неудачником. И с каждым разом всё меньше задумывается над правдоподобностью своих доводов. Меня считает - за круглого идиота. Раньше - не считал. Когда мы - в одной столовке питались. А в начале девяностых, когда он уже стал Славяном Гельцером - руки мне в общественном месте подать, постеснялся бы. Это сейчас он - такой "участливый" и демократичный....
   Гордый прокашлялся. Посмотрел Юре в глаза. Встретившись с Летиным взглядом, отвёл свой - в сторону.
  - Юра, тебя заказал Гельцер. Ну, в смысле - поручил собрать на тебя компромата побольше.
  - Гельцер? Это не тот ли Гельцер, который с Вишневским....
  - Именно тот.
  - Ну тогда, Игорь, всё ясно. Только, как меня вычислил Вишневский? - Юрий Феликсович Игоря давно считал "своим", и потому, нисколько не стеснялся размышлять вслух. - Где я "прокололся"? Неужели в его офисе? Игорь, я тебя прошу.... Прости, просить тебя не смею. Коль уж, ты сегодня - мой судья и палач, решай сам. Но я тебе доверяю. Если всех держать за подлецов, и классовых врагов - то зачем тогда жить? Если Вишневский доберётся до меня, я перестану существовать, как биологический объект. Игорь, какое у тебя отношение к мухе, залетевшей в твой суп? Представь, и ты поймёшь - кто я для Вишневского...
   Гордый смотрел на Юру, и ему становилось легче. Груз, который давил на него всё последнее время - куда-то исчез. В прошедшие недели Игорь просто "задыхался" от нехватки ответов на множество вопросов. И вопросы-то все, были какие-то детские. Но сливались они все в один большой - есть ли на земле справедливость? А ответа ни на один из них, он так и не нашел. Как и на самый главный....
   С Юрой он попрощался, как с другом...
  
   Майор Прокопчук рвал и метал. Пока он ждал ребят с пойманными "козлами", познакомился с неплохой дамочкой.... Майор, в состоянии "поддатости" испытывал непреодолимое влечение к дамам. Ему нравилась реакция тех - когда они узнавали, что с ними обменивается любезностями майор милиции. Женщина назвалась Сашей. Вообще-то, по возрасту ей пора бы уж, и Александрой Петровной стать.... А она всё - Саша.... И смеётся, как пацан. В натуре, Саша.... Николай Борисович Прокопчук, боясь потерять парней, остался на скамейке, а Сашу отправил за "беленькой". Последний "стольник" ей отдал.... Не вернулась! Сучка! Поймаю - придушу! Но это ещё не всё. Пока он с этой Сашей "перетирал", в трамвае проезжала Любка. Естественно, она увидела Николу с этой намалеванной шлюхой. На следующей остановке сошла и прибежала назад, на "Левченко". Хорошо, хоть, Сашка свинтила. Иначе, ей - конец. Прокопчуковская Любка его любовницу Кристину, официантку с "Русских пельменей", так отдубасила.... Майор - потом Кристю на коленях умолял, заявление из ментовки забрать. Караул! На Николу - Любаша, конечно накинулась. От того пойлом несёт за версту. Тут ещё, эта Саша.... Любка ведь знает, что Коля "до баб охоч" только поддатый....
   В настоящий момент под левым глазом Николая Борисовича красовался синяк. Классический. "Вкруговую". Майору необходимо было наказать главного виновника постигших его неудач. А кто же является главным виновником? Главным и единственным? Ну конечно этот гнилой интеллигент из трамвая. Это даже ежу понятно. Если бы тот не "плевал" в лицо сотруднику, который ради него, и форму-то свою надел, тогда бы - ничего и не было. А потом, он ведь пнул майора. Больно пнул. Прокопчук, когда вспоминал эту сцену, трясся всем телом, словно эпилептик.
   Весь отдел был в сборе. Прокопчук, чуть не плакал.
  - Парни, вы должны, мне их доставить. С водителем - делайте что хотите, а интеллигента - мне! Мне! Мне эту суку, этого козла! Сметанин, чё у нас там ночью произошло? Этому, бегуну, что-нибудь "стрёмное" предъявить сможем? Давай, копай, Вася, мне он нужен!
   Вася Сметанин отпил горячего чаю, проверил что-то в журнале, и изрёк.
  - Пять дней тому назад, около троллейбусного кольца ППС-ники обнаружили труп женщины. Убийство стопроцентное. И притом, "глухое".
  - Вася, родной, узнай всё! Всё, что можно! Давай, звони в "убойный".... Свяжись с "судебкой", ты ведь там докторицу "тягаешь", ну эту - "жопастую"...
   Вася густо покраснев, начал звонить. Минут через пять он сообщил.
  - Отпадает. Она - неопознана. Там - лицо до неузнаваемости изувечено. Никаких зацепок. "Глухарь". Гольный.
   Раздался звонок. Звонивший, капитан Мульменко из ГИБДД города, сообщал, что красный автомобиль "Вольво", 1984 года выпуска, принадлежит Горденко Игорю Станиславовичу 1953 года рождения, проживающего....
   Прокопчук вскочил и скомандовал.
  - К нему! Срочно! Лёня, заводи мотор. - Прокопчук оглядел присутствующих. Вася, ты остаешься. Если что, я - у зубника, парни - по Гуревичу версии отрабатывают. Скажи - на "место" выехали.... Лишнего не болтай. Шеф меня уже видел.
  
  В дверь позвонили два раза. Коротко так, отрывисто. В квартире послышались шаги.
  - Кто там? - Спросил мужчина. Голос не выдавал ни малейшего волнения.
  - Откройте, милиция. Нам нужен Горденко Игорь Станиславович. У нас к нему - несколько вопросов.
   Быстро вы работаете, ребята. Я был о вас худшего мнения. Могёте - когда захотите. Но двери открывать не стоит.
  - А через дверь мои ответы вас не устроят?
  - Не устроят. Надо кое о ком поговорить, ну открывайте же.... У себя ведь время-то отнимаете. Уже бы спали давно....
  - А я не хочу спать. Ещё рано. Дверь не открою. Поскольку имею на то юридическое право. Ребята, я ведь - ваш коллега, почти что. Среди ваших, есть ведь такие, кто наш Алуевский юрфак закончили?
  - Игорь Станиславович, - Прокопчук терял терпение. - Не валяйте дурака. Вам всё равно придётся открыть. Хотите санкцию - будет вам санкция.
  - Хочу. Я - юрист. Знаю, сколько времени вам потребуется для получения санкции. Что б, как положено, как "по книжке". А пока, не мешайте мне. Я принимаю пищу.
   Прокопчук жестами показал капитану и прапорщику - на выход. У подъезда все трое закурили. Капитан спросил.
  - Чё делать, Никола, будем? Может, повесткой вызвать?
  - Это кто, столько ждать будет? А?
   Майор, капитан и прапор постояли минут десять, выкурили по паре сигарет и поплелись обратно, к квартире Гордого. Опять - два звонка.
  - Кто?
  - Милиция. Вы нас поймите правильно. Внизу, у подъезда сидит ваш друг, сильно избитый. Повреждения - довольно серьезные. Пытаемся его увезти в больницу - ни в какую. Не может говорить. Но, почему-то указывает на вашу машину, номер написал на руке...
   "Юра!" - Мысль "сверкнула", подобно электрическому разряду. Игорь тут же открыл дверь. И был скручен командой майора Прокопчука. Детектива затащили в квартиру, надели наручники.
  - Что, юрист? Думал - самый умный? Так? Да нет, не так! Парни, повезём в отдел его? Или, тут поговорим?
  - А чё его катать, туда сюда? Он нам этого, шустрого сдаст, да и оставим в покое юриста. Ты ведь нам всё расскажешь, юрист?
   Игорь понимал, что совершил непростительную ошибку. Хорошо, что наручники защелкнули спереди, не за спиной. Это даёт кое-какие шансы...
  - Ну что, господин Горденко, - с недавних пор Прокопчуку нравилось, называть задержанных "господами", - кого вы сегодня на "Левченко" посадили в свой автомобиль? "Вольво", красного цвета, государственный номер..., кстати, Мульменко говорит, что вы без техосмотра ездите. Как так?
  - Что - "как так"? Как - без техосмотра езжу, или, как - я кого-то посадил в свою машину? - Горденко тянул время. Он "прокручивал" в голове варианты выхода из данной ситуации. "Может на Славу Гельцера сослаться? Мол, заказ у меня, ребятки. Чей и на кого - сказать не смею. Я ведь, такой же служака - как и вы...".
   Николай Борисович Прокопчук заскучал. Ему не хотелось бить этого "муровья". Ему хотелось поймать "интеллигента". И даже "интеллигент" - уже был не нужен. Начиналось похмелье. Хотелось принять "последние" сто грамм и лечь спать. Майор уже давно жалел, что затеял эту "бучу". "Отфигачить этого юриста, козла - да и дело с концом. Опять же, он - юрист. Знает много. Вонизма от него потом будет.... А если махнуть на всё рукой, не наказывать, ни этого, ни того? Парни не поймут.... Опять в отделе базлать начнут, что пьяного Прокопчука, какой-то лох наказал...".
   Можно долго ломать голову, предугадывая - какое бы решение принял майор Прокопчук. Но, историю движут импульсы.... Правильность данного утверждения на этот раз, подтвердил раздавшийся звонок.
   В квартире Горденко было два телефона (номер одного их них, Игорь давал только клиентам). Майор ловко подскочил к аппарату, взял трубку. Ошибся, взял другой. Игорь кинулся к нему, но прапорщик его удержал, и, обхватив шею - посадил в кресло. Майор строго посмотрел на Гордого. Погрозил ему пальцем, и хищно улыбнулся.
  - Аллё! Я вас слушаю.
  - Пригласите, пожалуйста, Игоря.
  - А кто его спрашивает? Какой Юра?
  Горденко вскочил с кресла, боднул прапора в живот и метнулся к майору.... Но был свален ударом по спине. Капитан, Лёня Храпов, хоть и молчал, а своё "дело" не забывал. Он склонился над лежащим детективом с занесённым для удара кулаком. Майор Прокопчук, прижав трубку ладонью, строго "зашипел". Дескать, торопиться не надо. Успеем. Он вновь "обратился" к трубке.
  - Вы знаете, Игорь не может сейчас подойти, может, вы сами подъедите? Записывайте адрес..., - майор, опять зажав трубку, зашипел на присутствующих, - адрес этого гада?
   В этот момент Гордый вцепился зубами в палец прапора, который зажимал ему рот ладонью. Знаете ли вы, что самыми "сильными" мышцами у человека, оказывается - являются жевательные. Гораздо сильней и бицепсов, и трицепсов.... Прапор заорал благим матом. Но Горденко, заорал намного громче.
  - Юра, меня взяли, уходи...., - удар носком ботинка в зубы опрокинул его голову, как "подкошенную". Полный перелом позвоночника в шейном отделе. Состояние - несовместимое с жизнью. И даже тот, единственный в мире счастливчик, которого прооперировали кубинские нейрохирурги, по сути - "пришившие" ему голову", вряд ли считает своё существование - жизнью.
   Юра, а это звонил он, понял, что Игоря - взяли. Неужели, Вишневский? За что? За то, что "продался" неприятелю. А как узнали? Кто вычислил? Надо срочно подчищать "следы". И первым делом - в квартире Стаса. Всё остальное - менее важное. Надо врубать скорость. Противник идёт на обгон.
   То, что Юра не узнал о смерти друга - предотвратило панику. Потерять друга в тот же день, в который его и приобрёл - удар достаточно сильный. В совокупности с остальными малоприятными "сюрпризами" - такое может "сломить" даже боевика-профессионала. А ведь Юрий Феликсович Летин был всего лишь - преподавателем...
  
  -27-
  
  Фрол брёл в сторону дома "химического гения". Оставив черную "Волгу" напротив гостиницы "Восточная", он, не спеша, ковылял к Фейгинской неприметной пятиэтажке. "В прошлый раз я своими глазами видел выходящего из интересующего нас подъезда мужичка. Так себе мужичок, ничем не приметный. Но почему-то в нашем офисе именно он и был одним из подозрительных субъектов, подглядывающих за шефом. Имеется ли какая-нибудь связь? Конечно! По-другому и не бывает! Не в деревне живём. Такие совпадения в полумиллионном городе случаются редко". В прошлый раз, Фрол приклеил к косяку на уровне дверной ручки свой волос. Волос не заметен, даже при тщательном осмотре. Приём старый, но, тем не менее, работающий безотказно. "Вот сейчас мы и узнаем, появлялся ли в квартире Стас или нет. Людей у меня нет, а то, неплохо бы было и засаду там организовать. Может самому временно у него пожить? А что, Тонька поднадоела уже. У этой бабы с чувством меры не всё в порядке. Ну и, конечно, с головой. С головой у них, у всех, проблемы. Мне-то, какая разница, откуда за Арнольдычем заезжать. Машину оставлять у дома не буду. Тут стоянка недалеко. Телефон всегда при мне. Кроме Вишневского номер никто и не знает. Даже Тонька. Надо завязывать с этой бабой. Интересно, догадывается она про "эту физиологиню" или нет. А о чём она должна догадываться? Я, что ли, пырнул ножичком её подружку? Фрол так не бьет. А ведь "физиологиню" пырнул дилетант. Профи ни за что не стал бы бить в живот. В моей в роте Тенгиз неплохо нож в живот втыкал, так ведь он и проворачивал лезвие в кишках. Это совсем другое дело. А может её Тонька и пришила? Что бы..., - Фрол не мог себе представить причину, заставившую его подругу пойти на убийство. - Тонька будет молчать. Иначе обратно к своему жирному борову-муженьку отправится. Если о чём-то начнет догадываться. У неё самой, рыльце в пушку, пусть догадывается. Если тайком от Вишневского её мэру сдать? А? Или фотки с её непосредственным участием, причём в главной женской роли, положить на стол ректору? Или заведующему кафедрой? Вот и нужный этаж. Смотрим. Так и есть, гости побывали. Прекрасно. Когда ждать вашего повторного визита? Я дождусь. Обязательно дождусь. Уж очень мне хочется с вами повидаться". Поднявшись на нужный этаж, Фрол отключил сотовый телефон и затолкал назад, за ремень, обтягивающий его джинсы. Очень умело открыл дверь, пользуясь одним из лезвий своего перочинного ножа. Прислушался, нет ли подозрительных звуков наверху и внизу, и только после этого, шагнул в прихожую. Протянул руку в поисках выключателя, и ...тут же ему на голову приземлилась металлическая труба. Удар такой силы способен убить и быка. Но, видимо, не Фрола. Хотя он до выключателя и не дотянулся, в коридоре стало очень светло. Его, буквально, ослепил сноп искр, разлетевшихся во всех направлениях. Сразу, как бы продолжая траекторию обрушившейся на него "дубины", Фрол начал "уплывать". Всё быстрее и быстрее. Уже сливаются предметы, мимо которых он проносится. Вокруг смеются люди. Много людей. А от него убегает чеченская девчонка. Убегая, она плюет ему в лицо. Фрол хотел закричать, но из горла вырвалось какое-то шипение. 100-килограммовая туша свалилась в прихожей.
  - Квоча, а ты его не замочил? Бычок-то говорить сможет? Где у него наркота храниться. И "лавандос".
  - Да ты чё, Лёва, в натуре? Такого бугая мне не замочить. Это Ганса надо, или Чипу, хотя бы. Говорить он сможет. Давай-ка, Лёвчик, свяжем его, пацаны-то не скоро придут. А вдвоем нам его одолеть будет нелегко. Если он, конечно, придёт в себя до их прихода.
  Лёва с Квочей связали Фрола бельевой веревкой, снятой с балкона. Связав пленника и попинав его, скорей для собственного удовольствия, парни удалились на кухню, продолжать пить пиво. Фрол в себя не приходил.
   На подъездной площадке послышались возбужденные голоса, дверь заходила ходуном от чьих-то увесистых ударов ногами.
  - А вот и Ганс с Чипой, - обрадовано констатировал Квоча.
  В квартиру ввалились два антипода. Причем и физических, и моральных. Один из них, долговязый и угловатый блондин с ничего не выражающими глазами, носил имя - Филлимонов Иван Захарович. Но за сходство с персонажами скандинавского эпоса все называли его Гансом. Второй, Чипа был добродушным толстячком. Постоянно смеялся, балагурил, подшучивал над остальной троицей. Хотя формальным лидером группы являлся Ганс, управлял всем Чипа. Чипа закончил за свою жизнь лишь восьмилетку, но был при этом парнем, мало сказать, умным, скорее - одаренным. Никто в их микрорайоне не умел так "развести лоха", как это удавалось Толику Чипину. Только Чипа умел так виртуозно спланировать, нет, ни саму операцию, а те "незначительные, мизерные детали", без которых афера теряет изящество. Иногда Чипа, изнывая от созерцания тупых, безучастных лиц своих соратников, умело провоцировал между ними ссору. Иногда то же самое делалось из соображений личной выгоды. До поножовщины, слава богу, дело не доходило, но однажды Ганс сломал челюсть Лёве, и тот целый месяц носил во рту проволочную шину с множеством резиновых колец. Чем немало повеселил ребят.
  Лёва являлся самым тупым членом команды. И при этом - самым наглым. Четвертым был Квоча, сваливший Фрола металлической трубой.
  Что ж, дело пошло. Шерстов дал команду уничтожить новую точку наркоторговца-самозванца. "Он мне все показатели работы "на нет" свёл, сучёныш! Вот и приходится, что бы, хоть как-то, выравнить "статистику", тревожить, а иногда и "закрывать" ни в чём неповинных пацанов, вроде вас. И ладно бы, работал с кем-то, так ведь - одиночка. Есть у него пара-тройка дружбанов, таких же барыг. Их можно тоже под замес. Только без "мокрого". Наркоту и бабло - отобрать! Куда деть - сам знаешь. У тебя, Ганс, я знаю, братишка есть младшенький. Не хочу я, что бы он на иголку подсел. Ты сам-то хочешь?". Умение манипулировать "узколобыми" отличало нашу милицию во все времена. Законы всеобщей гармонии требуют, что бы в круговороте людских отношений был равномерно представлен весь спектр человеческих качеств: смелость и трусость, щедрость и стяжательство, любовь и ненависть, благородство и подлость, хитрость и тупость. В последнее время дела Гансовской команды шли неважно. В городе во всю развивались группы, имеющие в своем составе большое число боевиков. Арбитраж на стрелках, "забивание" новых торговых палаток, делёж прибыльных точек - всё это требовало наличие некоего веса. А что может обеспечить вес в среде себе подобных лучше, чем грубая сила и безрассудная наглость?
  Получив задание поработать с новым "клиентом", парни словно пробудились от зимней спячки. Какая никакая, а работенка. Можно будет потом барыгу под своё крылышко определить. Без ведома Шерстова, естественно. А на следующей стрелке с майором "дуру включить", мол, тревога - ложная. Мол, честным пацаном оказался подозреваемый в тяжких грехах.
  Мамзурин Александр Петрович, зам. по кадрам начальника Областного УВД, никогда и ничего не откладывал в дальний ящик. Сразу же после разговора с Вишневским, он набрал номер телефона майора Шерстова и обрисовал ему суть пожеланий Игоря Арнольдовича, но, естественно от своего лица. У майора "имелись" парни для подобной работы, в том числе, и команда Ганса. Начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков уже неоднократно подключал бригаду отморозков к "альтернативному" воздействию на находящихся в разработке торговцев наркотой. Этим добивались неплохие показатели в раскрываемости наркоэпизодов, с одной стороны, а с другой - "банщики дури" не борзели, отпускали смертоносный товар с соблюдением всех правил конспирации, что в свою очередь делало героин недоступным для большого отряда "желающих попробовать". Ну и, наконец, Василий Павлович всегда знал, что творится на подведомственных ему полях.
  
  -28-
  
   Четвёрка "птенчиков" майора Шерстова ловила "кайф" от, только что выкуренного, "косяка" с гашишем. Радость бытия распирала сердца парней. Окружающая действительность приобрела юмористический оттенок. Ребята хохотали не останавливаясь.
  - Квоча, лучше расскажи, "ссыканул" ты, когда "качка" по башке жогнул, или не "ссыканул"? - взрыв идиотского хохота, вспыхнувшего вслед за вопросом, как бы, снимал необходимость на него отвечать.
  - Скорее, Квоча в штаны наложил, когда увидел этого волчару..., - квартиру вновь обильно оросил фонтан из мата, упоминаний физиологических актов и сатанинского хохота.
  - Лёва, тебе не пришлось противогаз одевать...
  Новая вспышка хохота разбудила Фрола. Он уже лежал в комнате, со связанными за спиной руками, к тому же, пристёгнутый наручником к батарее. Каждый новый взрыв смеха болью отдавался в голове. "У меня, кажется, башка разбита". - Голова, словно, горела. Часть волос с челки, склеившись между собой, кровавым пучком прочно прилипла ко лбу. Глаза он не открывал и пытался восстановить в памяти последние минуты его пребывания в сознании. - "В подъезд зашёл. Всё спокойно. Поднялся. Никаких "обломов". Так, ага! "Маячка" на двери не было! Ну и что? А где я упал? В подъезде или в квартире? Говорил, вроде бы, с кем-то. Эта "тёлка" душманская бежала от меня. Или не бежала? Тёмный лес. Ни хрена не помню. Этих-то, похоже, трое. Если судить по голосам. Да не-е-ет, четверо. Голос-то какой-то педерастический. Квоча? Ну и кликуха. Так это он мне и накатил? Пидор гнойный! Тебя первым порву!", - Фролу так захотелось открыть глаза и взглянуть на обидчика, что он невольно застонал. Это не осталось незамеченным.
  - Не "ссы", Квоча. Нет за тобой "мокрухи". Крестник твой моргалами шевелит и мычит. Может "кончает" во сне? Балдеет! Поди, тебя, Квоча, и "шпилит" во сне чувачок наш. А что, он ничего, красавец, можно сказать.
  - Ты когда-нибудь добазлаешь, Лева, я ведь не Квоча, я тебя сам "проткну"! В девки определю! - Гансу не понравилась Лёвина шутка, но на Фрола он уставился. - А ведь, действительно, чувачок-то нас слушает.
  Пацаны не стали завязывать своей жертве глаза, надевать на головы чулки, менять голоса. Нет, "мочить" Фрола они тоже не планировали. Казалось странным, что злодеи не боялись быть запомненными, ну а потом и опознанными. Но, поскольку, директива поступила сверху, отправителю сих распоряжений и голову ломать над последствиями их бесчинств. К тому же, и это очевидней всего, мужичок-то за "дурью" приканал, у самого рыло свиное в пуху.
  - Эй, мужик, - включился Чипа, - как тебя? Хорош притворяться, вижу ведь, что не спишь. Давай, открывай, лучше, глаза, да погутарим с тобой о делах наших скорбных. О том, как ты вторгся во владения нормальных пацанов, чем обидел их несказанно, - казалось, что говорящего вдохновляет игра в "пацанов", "понятия", "базар-вокзал". - Ты-то думал, что домой к себе припёрся. Ан нет, я прихватизировал за время твоего отсутствия эту халупу. Кстати, вместе со всем её содержимым. Может, у тебя есть какие-то возражения и несогласия. Ты поделись. Мы способны к конструктивному ведению переговоров, - Чипа "вскочил" на своего любимого "конька". Новый человек - это, в первую очередь, новый слушатель...
  Неожиданно Фрол открыл глаза и в упор впился в Чипу. У Чипы пробежал мороз по спине. Стало не по себе. Весь кайф выветрился, что курил - что не курил.
  - Развяжи мне руки. В туалет хочу. А после того я с вами поговорю. Клянусь, что не в обиде на вас. Могу потом научить, как надо по голове бить. Вам пригодится. Вы парни лихие. Я сразу это понял.
  - Квоча, - Ганс обращался к Лёве и Квоче, - вдвоём помогите джигиту, четырёх рук хватит. Банку какую-нибудь возьмите, и, что б, не мимо. Терпеть не могу запаха мочи.
  Ганс, лидер шайки беспредельщиков, открыто внедрял идеи махрового беспредела у себя в коллективе. Технически эта работа, помочь пленнику помочиться, вполне могла быть выполнена им самим. В паре, скажем, с Чипой. Но его "пожелания" уже старательно выполнялись послушными "корешками". Ширинку Фролу расстегнули, Лева держал банку, а Квоча брезгливо извлек "причинный орган" и, чуть было, не сказал: "Поехали!". Эта сцена, как бы, служила напоминанием о степенях и рангах в коллективе. О том, кто и какую работу выполняет. Фрол сумел себя заставить опорожнить мочевой пузырь таким вот извращённым способом. Кто не знает, поверьте, это - нелегко. Заканчивая, он уставшим тоном спросил у Квочи, державшего в своих руках самый дорогой для Фрола орган:
  - Может и отсосёшь, заодно? - Фрол уже оценил ситуацию и отметил про себя, ху ис ху. "Тех двоих "задевать" нельзя. Эти-то оба - шестёрки. Пидоры. Опущенцы". Десантник попробовал веревку, охватившую обе кисти, на прочность и невесело подумал: "Понту нет. Не разорвать канатик ихний", а вслух продолжал:
  - Тебя, кажется, Квоча зовут. Ты тут и есть главная "шестёрка", прикури мне сигарету и поживее.
  - Ты не слишком ли борзеешь, чувачок? Я ведь по загривку могу и повторить...
  - Так это ты меня, сучий потрох? Ну да ладно, живи пока. Иди скорей, сигарету мне принеси. Так, а ты вроде здесь главный? - Фрол умышленно "путал" ребят. Он уже обращался к Леве, парню, хоть, и наглому, но недалеко ушедшему от покорного Квочи. Лёва виновато вскинул глаза на Ганса, потом на Чипу, быстро заморгал, хотел было что-то сказать, но ему на помощь пришёл Чипа:
  - Ты мне "лазаря" не пой, ты откуда хрен такой? Или по башке получил - нюх катастрофически терять начал? Квоча, никаких сигарет пленнику. Это не предусмотрено уставом внутренней и караульной службы. Ты наш пленник, а пленник должен страдать. Что бы всё было "не по-детски". Ферштейн, красавчик.
  - Тебя ведь, пузырь, никто не спрашивал, - Фрол, злясь, что его хитрость разгадана, решил сменить тактику. - Ты сидишь себе, и сиди. А вот когда спрошу, можешь и рот открывать.
   Чипу такой поворот в их "непринужденной" беседе развеселил, и он с радостью откликнулся на предложение "гостя" позубоскалить.
  - Субординацию, дружок, не чтишь. А ведь в тебе угадывается бывший офицер. Или "кусок" на худой конец. А друзья наши - не "шестёрки" позорные. Я за братанов своих самолично с тебя кожу с живого снял бы, но довольствуюсь наказанием гораздо меньшим. Квоча с Левой за такую обиду тебя попользуют маленько в одно место, ты не возражаешь? Может, хоть это заставит тебя уважительно к ним относиться. Ребята, разомнётесь?
  - Чипа, это перебор, - вмешался Ганс, и тут же повернув свою веснушчатую голову к Фролу, добавил: - а будет "барагозить", тогда конечно. Один раз - не педераст.
  Лёва и Квоча угодливо утопли в водопадах хохота. Оба были счастливы: Чипа "мурочку поёт", Ганс - пацан правильный, он всё "по-пацански" хочет, что бы не "по беспределу".
   Фрол опять закрыл глаза и погрузился в размышления. "Что тут можно предпринять? Не знаю. Неизвестно: кто эти парни и что им нужно? Знать бы ответ на этот вопрос - можно было б и покумекать".
  - Пацаны, вы местные или залётные?
  - Земеля, мы такие местные, что местнее нас никого в этом городе и нету. Ферштейн? Удовлетворил ли тебя мой ответ? Тогда вот и я имею, что спросить. А от твоего ответа будет зависеть твоя судьба. Скажи-ка мне на милость, жертва нелепого случая, где ты хранишь "герыча"? О том, что он у тебя есть, мне доложили мои славные разведчики Соколиный Глаз и Воробьиный Пенис, слыхал про таких? Не думаю. Расклад прост: ты отдаёшь нам наркоту, мы её пробуем, убеждаемся в "кристальной чистоте порошка" и отпускаем на все четыре стороны. А что бы при этом мы ещё и руки тебе развязали, и отстегнули от батареи, тебе необходимо будет отдать нам и "капусту". Ты себе новую настрижёшь. Не так ли? К тому же, ты ведь не дурак, понимаешь, что, иначе, как по моей команде, тебе отсюда не выбраться. Скоро ты захочешь есть, пить, посетить туалет, но уже "по-взрослому", думай сам, на какие муки себя подтолкнешь, не приняв моих предложений.
   Чипа расхаживал по комнате взад-вперед, словно лектор по аудитории. Он нравился в эту минуту сам себе. "Мужичок - типичный "бык". Не он здесь "баблом" заведует, ох не он".
  - Ты можешь бояться своих корешей, только не кореша они тебе. Они ведь тебя и сдали, а ты и не "в курсах". Отыграйся, будь настоящим пацаном. Очисти свою совесть, избавься от "грязных" денег и от "дури". Пока что, мы пытаемся решить вопрос бескровными методами. Но терпение, ты знаешь, бывает, что кончается. Ох, и наломаем мы с тобой дров, братишка, ох и наломаем. - Чипа, ненавидя милицию, подсознательно подрожал, понравившемуся ему в детстве, герою старинного советского детектива. Особенно, его завораживали сцены допросов. Манера, фразы, тон - всё было позаимствовано из воспоминаний далёкого детства. Именно в детстве в каждого человека закладывается некая матрица, мерило "абсолютной законности и правильности" всего того, что мы совершаем. Далеко не все, вырастая, превращаются в патологических ублюдков и моральных уродов. Выбранный "путь" и жесткое окружение, а иногда, боязнь выступить оппонентом реальной действительности заставляют многих скрывать свою личную, истинную оценку происходящего. Точно так же, Чипин дед, например, не считал товарища Сталина - отцом народов, населяющих территорию одной шестой части суши. Но он, воровато оглядываясь по сторонам, вместе со всеми с утра и до утра жил, как бы, в двух измерениях. В светлое время суток - до посинения, до хрипа восхищался гуманностью, человечностью "вождя", а ночью, что бы не слышала Чипина бабка, такая же затюканная, как и он сам, - бубнил себе под нос нелестные высказывания в адрес "собаки Джугашвили".
  - Пацаны, вы обознались. Я - не тот, за кого вы меня принимаете. Я не имею никакого отношения к этой хате и, вообще, я второй раз в жизни сюда прихожу. Мне было поручено проверить квартиру, посмотреть: есть ли тут вещица одна, но как вижу, её здесь нету...
  - Так-так-так, это уже теплее. Что за вещица? Рассказывай дальше. Но, убедительно прошу, - правду. Чувствую, что не очень откровенны слова твои. Пока что, я вижу, ты ещё не хочешь себе искренне помочь, - в Чипе уже во всю реализовывался непримиримый борец с нарушителями социалистической законности.
  - Да о какой искренности ты мне тут "горбатого лепишь"! Сам-то хоть понял, что сказал? Давай, скажи своим "шнырям", пусть отвяжут меня. Потом и разговор другой будет. Веселее будет разговор. "Засвечу" я вам дяденьку одного алчного. Много у него и "дури", и "бабок". Я зарплату в другом месте получаю. На жизнь хватает. В дольщики к вам не напрошусь, не бойтесь!
  - А вот этого как раз я и боюсь больше всего на свете. Я сижу и думаю: как страшно нам находиться рядом с тобой. Хоть ты и связан, и башка у тебя пробита. Мужик. Ты мне симпатичен. Но, по-твоему мы не сделаем. У меня всего 8 классов за плечами, но я потому и нахожусь здесь в качестве охотника, а не пленника, что кое- чему в жизни научился. И первое правило, в ряду моих жизненных понятий, гласит: никому никогда не верь! Я не комментирую, ты производишь впечатление неглупого парня.
   Остальные члены бригады сидели молча и внимательно слушали. Чипа знал, что им сейчас восхищаются. Даже Ганс. Большой ужасный Ганс и тот чешет "репу", потому что слова понимает через одно. Он, вообще, ничего не понимает. Про Леву с Квочей и говорить не приходится. Тупизна! Но на подобной "делюге" без таких не обойтись. Я, что ли, буду всяких "горилл" по "чайникам" дубасить? Или "судно" за пленниками таскать? Ганс, тот, тоже, не подарок! Но со мной вроде бы хочет в мирах жить, боится общественного резонанса. Знает, что у Толика знакомых - пол города. Ментяра этот Ганса пользует, а тот усерается, из кожи вон лезет, что бы было "без всякой самодеятельности". А чё он ссыт-то? Да потому что знает, другой дороги у него уже нет. Будет пожизненно выполнять инструкции "своего шефа". И его жены. И детей. И любимой игрушки его детей. Боится, что "замусоренным" кликать будут! Рисовка! Чипа, будучи мужчиной (имея в виду его половую принадлежность) неглупым, понимал, что сам он не меньше своего формального шефа "замусорён", поскольку выступает "подельником" плечистого скандинавского парня. Однако, постоянное общение с ровесниками, а парням было по 27-29 лет, не достаточно развитыми умственно, придавало определённую односторонность "понятиям".
  - Ганс, на "парочку" тебя можно? Пойдём, курнём на балконе, а то тут - хоть топор вешай.
  "Подельники" вышли на балкон, накинув на плечи кожаные куртки.
  - Вано, давай определимся. Чё дальше? Мужичок, похоже не при делах. Тебе не показалось странным, что, придя в себя, он не обоссался от страха. А ведь, увидев наши гнусные рожи, такое простительно любому. Свою рожу, впрочем, как и твою, я не имею в виду.
  - А чё определяться, всё и так ясно. Щас грузим терпилу по полной программе, забираем бабло, наркоту и ноги делаем. Всё. Финита ля комедия. Аллес-махен-нихт-цузаммен..., - Ганс "врубил" любимый им, ничего не значащий, набор слов, дабы произвести на друга впечатление самоуверенного лидера, ни на секунду не сомневающегося в правильности своих действий. На самом деле, и Чипа это прекрасно видел, Ганс запутался и "гонит," оттого, что ситуация вышла из-под контроля. Ганс, ломал голову над вопросом, как красиво выйти из сложившейся ситуации, что бы, как говориться, "не обосраться". Хотя, мы уже давно "обосрались", так хоть, не по уши. По заверениям Василия Павловича, "терпила" - понятливый. "Лишнего базара быть не должно. Без разговоров отдаст "товар". Ему тоже эта канитель - не по кайфу. Любым путём постарается откупиться. Знает, что к ментам ему нельзя. Что ждём их всех денно и нощно. Просекаешь? Не бойся, я тебя на "беспредел" не толкаю. Пацанам своим сам объясни как-нибудь. Этого, толстенького с собой не бери. Умён не по годам. Спалишься. Ссышь? Не ссы, шутю я. Но "беспредел" должен быть дозированным. Ты меня понял? Помни всегда про братишку своего. Это никакие "понятия" оспаривать не будут. Вон, в Свердловске, не слышал, как с торговцами смертью поступают? И кто? Менты? Нет, блатные! Тут у нас с вами полное взаимопонимание должно быть. Так что, не дрейфь! Тебя ещё ждёт "воровской титул". Ганс понимал, что мент его "за дурочка держит", но, коли уж, принял эти условия, приходилось терпеть. - Толя, у тебя что, предложение есть какое-то? Давай, "померкуем". Я ж за всегда прислушаюсь Я ж понимаю, что не с Квочей тут "базары базарю", в натуре.
  - В менте своём ты уверен? Ну, не на статью он тебя подталкивает? Нет?
  - Да нет, тут знаешь какая "петрушка" получилась? Да ты ж прекрасно всё знаешь, из-за Кольки, братана младшенького...
  - Ты, Ганс, хоть понимаешь сейчас, что сам говоришь? Твоему Кольке 25 лет. Он в отличие от тебя, имеет не самую захолустную в городе бригаду. Под ним, между прочим, Аркаша-Полненький, а у Аркашки ты знаешь какой бизнес? В денежном выражении? Твой Колька сам за себя любой вопрос уладит без твоего вмешательства. Без твоего - даже быстрей. Тебя ведь "закрючковали", когда ему "малолетку" отменили. Купил тебя "мусор" твой. Но, я считаю, это "не за падло". Не рублём, ведь, вонючим! Не думаю, что я поступил бы по-другому. Сейчас базар-то о другом. Не что делать, а - как? Как тебе такой вариант: тупо, по-английски, ничего не объясняя, свалить отсюда и поехать на Набережную, пивка попить. А? Вижу твоё возмущение, посему поправлюсь: перед пивом заехать за Галкой! Попал?
  - Так тут же канитель поднимется. Я тебе не сказал, хата в разработке у ментов. Чё я Шерстову объясню? Давай, я свяжусь с ним. Схожу до Титова, 19, под видом "терпилы", у меня как раз на Голева "музыку" свернули, есть повод.
  Грохот, донёсшийся до балкона из прихожей поверг "братанов" в состояние беспокойства. Адреналиновая атака сорвала парней с места, и они ринулись в коридор. Выскочив "к месту происшествия" оба замерли, каждый судорожно подыскивая нужную эмоцию. На полу валялся незнакомый мужчина. "Картинка" напоминала не справившегося с зелёным змием учителя ботаники. Нажрался бедолага. А чё ещё делать-то? Занятия в школе отвёл уже и, как говорится, гуляй голытьба! Напился вот, и не справился с управлением, упал. Голову разбил! Щас само пройдёт. Только надо поспать часок. Вы меня не тревожьте, я щас посплю, да и пойду домой, к своей женушке. Она дома-то мне пить - ни в какую, вот и оттягиваемся мы с "физруком", да с "трудовиком" после трудового рабочего дня.
  - Чипа, я же говорил тебе, что тема - верняк! Щас он в себя придёт, поссыт из рук Квочи, от Лёвки по "чайнику" энное количество раз получит и готово! Считай "капусту". Вот тогда мы с тобой, братаня, и поедем на Набережную пивко пить с креветками. А заедем перед этим не за Галкой с Людкой, а, пожалуй, девок с Элькиной фирмы подрядим. А, братаня? - Ганс ликовал, но при этом морщился. Морщился оттого, что представлял в эту минуту, каково испытать на себе "дубинку Квочи". А это именно он свалил нежданного гостя. - Парни, тащите его в комнату к тому, к первому. Щас я буду очную ставку между подельничками проводить. Лева, веселей! Он ведь не такой кабан, как - первый. Давай, друганя, щас он у нас песни петь начнёт про тётю Дуню с дядей Груней...
   Верные холуи Лёвка с Квочей уже тащили нового пленника к батарее.
  - Слышь, Ганс, а может его в маленькую комнату, что бы не "маякнул" ему "первый" чего такого?
  Чипа убийственно стрельнул глазами в "советчика" и изрёк:
  - Лёвка, ты "гонишь" как монах. Этот-то уже раскололся давно, понту нет их раздельно держать, но из соображений, четко следовать инструкции, изолируй его временно. Дяхан-то хлипкий. Этот бугай, и то, обдристался, когда грозного Квочу с дубиной в руках увидал. Чувачок, - он уже обращался к Фролу, - ты себя мамонтом, наверно, почувствовал, когда на тебя Квоча с дубиной попёр, а? Служивый?
  Фрола бесило, когда этот пузатый командир, называл его служивым. "Ничего. Всех порву. Только время надо". Фрол сразу узнал в "товарище по несчастью" того любопытного мужчину, уже дважды попадавшего ему на глаза. "Бог любит троицу. Это - великая мудрость. Люди зря такое не придумают". Радуясь такому, всё объясняющему наблюдению, майор забыл даже о своей невесёлой роли в этом нелепом спектакле. Фрол, про себя, давно уже прозвал постоянно встречающегося ему мужика "инженером". Видимо, за интеллигентское лицо. По мнению бывшего десантника, "эти интеллигентики сраные - такое же "быдло", только "вякать" и могут, короче, толку - нету". Несправедливость такой оценки была очевидной, опыт общения с одним из "сраных интеллигентиков" закончился для Фрола позорным пленом.
  - А ты, соколик, чего это так возбудился? Али опознал в дружке своём чьи-то злые происки, а? - Внимательного Чипу реакция Фрола интересовала в первую очередь, только за ним он и смотрел. - Я же говорил тебе, не упрямься, всё равно всех вас выловим. Кто ещё там из ваших остался? Молчишь. Ну, молчи дальше. Но, подумай, с того момента, как у меня уже не будет к тебе вопросов, ты можешь считать себя свободным. Сдав, разумеется, государству в моём лице всё нажитое на человеческом горе. - Чипа говорил с пленником, как бы, от себя лично, не желая, даже в глазах пленника, выглядеть" единомышленником " безмозглых "шестёрок" Квочи и Лёвы. О том, что он здесь не "за главного", Чипа просто забывал. Авторитету Ганса это навредить уже не могло.
  Фрол закрыл глаза и повернул голову набок. Это означало, что разговаривать в таких условиях он не будет. Мол, развяжи руки, напои чаем, дай сигаретку выкурить, а уж потом..., потом я вам шеи и сверну всем четверым. "Пузатому" в первую очередь. Нет, сперва Квоче. Хотя, нет, этого я оставлю на десерт. Ох, он у меня и помучается. С этим "инженером" тоже поработаю. Пусть внесёт ясность и просветление. Я, чегой-то, уже ни хрена не понимаю, в какую игру я подписался сыграть тут с вами? Интеллигентик-то хлипкий, этого долго "уговаривать" не придётся. Сразу согласится с моим предложением "очистить совесть". Разрешу ему поплакать. Перед смертью...
  
  -29-
  
  Юра открыл глаза. "Где я? - Он попытался оглядеться. В комнате было темно. Двери плотно закрыты. Окно завешено толстыми шторами. - Да-а-а... Удар неслабый. Ни хрена не помню. Ретроградная амнезия. После сериала "Возвращение Будулая" значение термина - известно абсолютно всем. В то числе и врачам. Что-то поташнивает. В совокупности с амнезией и головной болью на сотрясение мозга хватает. Или - на ушиб? Не дай бог! Надо бы встать...", - холодный металл больно врезался в левое запястье. Компания "непримиримых борцов с наркодилерами" не связала Юрия Феликсовича. "Хлипкий он, какой-то. Вся веревка, Ганс, на этого, мордатого, ушла. Может "новенькому" наручников хватит?". Хватило.
  "Долго ли мне здесь лежать? В той комнате есть люди, я слышу их. Может позвать? Они хоть знают, что я здесь лежу? Они, похоже, в эту комнату ещё не заходили. Сейчас меня найдут. И какова будет их реакция?". Словно прочитав его мысли, кто-то отворил дверь. В комнату влился свет. "На дворе-то ещё день. Так я у Стаса! Конечно! В его маленькой комнате и лежу", - Юра стал возвращаться к действительности. В дверном проеме выросла долговязая фигура незнакомого блондина:
  - Ты живой?
  "Это что за Ганс?", - удивился Летин, имея в виду схожесть вошедшего с домашним гусаком, и, даже не подозревая, что кличка парня, действительно, переводится с одного из скандинавских языков как "гусь". "Видимо "крыша" у меня, всё-таки "съехала". А иначе, как объяснить отсутствие животного страха, вечного спутника подобных "приключении", - Юрий был дипломированным врачом, и сумел бы теоретически обосновать отсутствие у него парализующего страха. Однако, назвать состояние Летина - спокойным, язык не повернулся бы ни у кого. "Говорить рано. Я не знаю: ни его, ни его намерений. Буду ждать объяснений. А пока помолчу".
  - Ты чё, немой?
  Так захотелось ответить: "Да!", отдать дань уважения своему тёзке, великому комику прошлого столетия. Юра молчал, тупо уставившись в "бледнолицего" Ганса.
  - Слышь, ты не "тормози". Квоча, видимо, как положено, "припечатал". Может и перестарался. Со "съехавшей кукушкой" ты мне не очень-то интересен, - вздохнул Ганс, совершенно не задумываясь, что подсказывает пленнику оптимальный вариант "дальнейшего поведения". Юра подсказкой не воспользовался. Может быть, зря.
  - Ладно. Лежи пока. Нас ждёт серьезный разговор. - Ганс удалился, прикрыв за собой дверь. Комната на мгновенье вновь погрузилась в темноту. Но тут же дверь настежь распахнулась, и к Летину дурашливо ввалился Лёва.
  - Чувак, ты не помирай. Квоча не сильно и накатил-то, зря ты жаловаться начальству вздумал. Квочу премии из-за тебя лишат. - Лёва ликовал. Он веселился от души. Комизм ситуации был очевиден, и весельчак, то и дело, вздрагивал всем телом. Перед ним, распластавшись на полу, страдал человек. С серьезной черепно-мозговой травмой, окровавленной головой, да и, к тому же, прочно прикованный к батарее. Человек недоуменно моргал, пытаясь понять причину чьего-то веселья, чем забавлял Леву ещё больше. Они смотрели друг другу в глаза, имея абсолютно разное отношение к категории "смешное". Первый трясся в конвульсиях от созерцания чьих-то "эффектных" падений, проваливаний в яму, наполненную холодной водой и т.д. Его "валили с ног" чьи-то разбитые носы, покалеченные конечности. "Я не могу! Это же так смешно...", - стонал он со слезами радости в дьявольских глазах, в перерывах между приступами "пляски Святого Витта".
  Второй, кстати, также большой любитель юмора, - умиротворённо улыбался, читая очередной опус Игоря Губермана. И, ведь тоже, был уверен, что это - смешно. Но сегодня, увы, "правил бал" гротескный, злой юмор, такой же "чёрный", как перчатки Майка Тайсона.
  - Ты чё, "дурочку", поди, врубил? Так это сразу брось! Не дуркуй, не поможет! А то, придётся Квочу попросить, что бы тебе мозги обратно вправил. Он это умеет. Ему ведь разницы нет. Как саблей, дубиной своей размахивает, - у Лёвы задёргались плечи, голова, подбородок. Последние слова были произнесены уже не разборчиво, накатывающая волна смеха душила его. Начинался новый "приступ".
  В комнату вошёл круглолицый "добряк".
  -Батюшки-матушки! Это ж кто его так? Пацаны, я ведь за такое строго наказывать буду, вы что, охренели?!?! Пацана - дубиной по башке! Ну-ка, принесите ему горячий сладкий чай. Куришь? - Чипа сочувствующе заглянул в глаза Юре. Юра внимательно разглядывал толстяка. "Ого, я вижу прибывших представителей "Красного креста". Ну сейчас уж совершенно точно можно констатировать, что я - в плену. Чьих рук дело? Вишневский? Я ведь знал, что это всё так и должно закончиться".
  - Ты бы послушал, что там про тебя это "чмо" болотное говорит. Поверь, удар бы был посильней того, который в прихожей тебя свалил. Эй, пацаны, кто его так? Квоча, зайдёшь ко мне на ковёр в конце смены, - и опять Юрию: - На вот, попей чайку. Ну не хочешь, так я рядом поставлю. Только пей быстрее, что бы не остыл. Его горячим надо пить, тебе щас - полезно. Там в комнате, на полу лежит сказочник один, фамилии не знаю, но не Андерсен. Да ты знаешь его. У меня к нему вопросы есть, он "стрелки" на тебя переводит. Что ж вы так, ребята. Как порошок "бодяжить" - так вместе, как с пацанами поделиться - друг на друга пальцем кажете. Если ты его боишься - можем "кабанчика" замочить. Но тогда к тебе вопросов будет в два раза больше. И ведь на каждый - попросим ответ! Тебя с ним, кстати, перепутали. Уж извини пацана нашего. Он новенький. Еще не знает, как надо бить. И кого. - Чипа и не стремился к оригинальности. "Программа", заложенная в его голову зарубежным кинематографом последних лет, предлагала поиграть в старую, знакомую даже воспитанникам детского сада, игру "Хороший полицейский - плохой полицейский". Юрий Феликсович, был постарше "пухлого" лет на десять, и ему не надо было напоминать правила этой "увлекательной" игры. "Сейчас для "контраста" появится "плохой полицейский", двухметровый ниггер с кровожадными ноздрями. Меня, что, бить будут? Не согласен. Категорически против. Я всё и сам расскажу. И покажу. Кстати, если мне не оказать первой медицинской помощи - могут быть осложнения. У меня, конечно. Голову, хоть бы, забинтовать. Если заведет со мной разговор про Изодьду - тогда всё ясно. То есть, ясно лишь то, что со мной не шутят. Если даже про Изольду не проронят ни слова, мне не легче. Но говорить с ними пока рано". Чипа опустился на табуретку, заботливо принесённую Квочей, и закинул ноги на стол. "Зачем Стасу в этой комнате стол? Что им с Ленкой дивана не хватало. Он, кстати и раскладывается", - всё-таки, приходилось соглашаться с мнением, что удары по голове "деформируют" мышление.
  - Добрый человек, есть множество способов заставить человека заговорить, - идею игры "хороший полицейский - плохой полицейский" приходилось внедрять, не имея в запасе ни одного способного актера. Из огромного многообразия сценических жанров подходил лишь "театр одного актера", и Чипа был вынужден поочередно исполнять роли: и "хорошего", и "плохого". - Братан! Сказать честно, я уже порядком подустал. Скорее хочется положить конец всему этому. Ещё лучше, "конец" - на всё это, - понравившийся самому себе каламбур, чуть было, не вызвал улыбку у "заокеанского копа", но интрига развивалась, не позволяя так нелепо обрывать сюжетную линию. Чипа холодно продолжал: - ты же конкретный, реальный чел, должен понимать, что все мы - "солдаты", выполняющие чьи-то приказы...
  - Отстегните меня от батареи и дайте бинт с йодом. Кстати, солдат - это несостоявшийся генерал. Я не считаю себя солдатом. Простите, что прервал вас. Дайте бинт. Можно зеленку, спирт. Водку, наконец. Честное слово, я оказался в невесёлом положении. Я, действительно, человек реальный и, к тому же, не причастный ко всему этому "кипишу". Может, мне до "нейротравмы" скататься? На Чкалова. А? Там в "приемнике" обычно однокашник мой дежурит. Съезжу, перевязку сделаю и назад, к вам, - Юра виновато, словно был застигнут в момент совершения мастурбационного акта, посмотрел в глаза Чипе.
  - А что, действительно, давай, поезжай. Адрес "мусарни" подсказать? Это, не доезжая до "нейротравмы" два квартала. На той же стороне. Скажи только им, что бы, не забыли ещё пару наручников прихватить с собой. Пара-то у нас уже есть, а вот Квоче с Лёвой - не хватает. Или нет, давай-ка, я лучше машину для тебя вызову. Какие марки предпочитаешь? Иностранные или отечественные? Чувствую, что с тобой мороки будет ещё и поболее, чем с друганом твоим. Давай-ка, готовься к "переезду", надо бы вас друг другу показать. А то, ещё, не поверишь честнейшему, из честнейших (это я про себя). Скажешь: на понт меня ребятишки брать вздумали! Эй, Квоча, Лёва! Оттащите "новенького" к "бычаре".
  Юрия за руки и за ноги, словно, подстреленного на сафари джейрана, отнесли в большую комнату и пристегнули к радиатору батареи рядом с Фролом. "Старые знакомые! Вот так встреча! А этот что здесь потерял? Не иначе, выполняет какое-нибудь гнусное распоряжение Вишневского", - мгновенно оценил ситуацию Юра. "Пленники" даже не глянули друг на друга. Причем, очень уж "по киношному" "не глянули". Юра серьёзно задумался, кто же для него представляет сейчас большую опасность: Фрол или эти архаровцы? С одной стороны, присутствие Фрола вносило какую-то ясность, подсказывало "направление ветра". С другой стороны, Фрол - ещё более опасный пассажир, чем эта "самодеятельность". Но в данную минуту "старых друзей" объединяло наличие общего врага. И "невесёлость" собственного положения. Майор демонстративно отвернулся. Чем и выдал свою "личную неприязнь ко второму пленнику". Бдительный Чипа, мгновенно зафиксировав этот нюанс, самодовольно высморкался и начал беседу с "друзьями".
  - Фатальная нелепость ситуации заключается в чём? Буйвол, прояви смекалку! Учитель, ты? Ничего не имеешь сказать? - Чипа, дабы облегчить себе одномоментный диалог сразу с двумя собеседниками, именовал пленников "учителем" и "буйволом". - Молчите, бандюги проклятые? Потому что знаете, главная беда ваша - это я. Не будь меня сейчас здесь, где бы вы были, друзья-наркотики? Вы бы уже были дома. "Шпилили" своих жён, отпиваясь между "палками" самогоном. Смотрели бы свои "самсунги" и "соньки". Созванивались бы по телефону и вспоминали, как "обвели вокруг пальца" каких-то сопляков. Может быть, кто-то из наших гостей скажет: а вот и нет! Неправильно ты говоришь, злой мальчишка Толька! Мы - честные фраера, то есть, пионеры. Мы бы тебя дождались и всё равно всё рассказали бы! "Бычок", ты это мне можешь сказать, глядя в глаза? Не думаю. А между тем, на дворе уж вечер, а моё невинное любопытство так и не удовлетворено. Ганс, ты чё-нибудь понимаешь? Я - ни хрена не понимаю! - Хотя, Чипа и вёл "допрос" от своего лица, он не забывал о своей обязанности "политрука", по ходу "беседы" вносил ясность для присутствующего "патрона".
  Юрий Феликсович в этот момент мучительно убеждал самого себя в правильности народной поговорки "Чему быть - тому не миновать", т.е. уговаривал себя же, хоть раз в жизни, с ней согласиться. "Юра, считай, что тебя уже нет в живых. Обрушил тебе на голову этот олигофрен двухпудовую дубину. Церебральная компрессия обеспечена. Как пить дать, удар-то был нешуточный. Состояние, несовместимое с жизнью. Всё! Тебя уже нет! Твоя душа существует вне грешной оболочки. Представь, что на тебя сейчас смотрит Ирка. Расслабься. Не хватайся ты так за жизнь, её у тебя уже отняли! Ты умер!".
  - Вы назвали моего "товарища по несчастью" нечестным человеком. Дословно не воспроизведу ваши слова, но смысл именно такой. Поясните. Какую "нечестность" по отношению ко мне он себе позволил? Также, я вынужден повториться: мне не понятна причина моего заточения. Здесь присутствуют все участники сегодняшнего "недоразумения". Давайте избегать голословности и необъективности. Я понял, что Вас звать Анатолием? Анатолий, объясните, почему нельзя было обойтись без членовредительства? Нанесена тяжёлая травма! Я по образованию врач, поверьте, очень скоро вы можете не досчитаться одного из присутствующих. Comocio cerebri, самая опасная черепно-мозговыхая травма. Я отчетливо вижу, что на проведение этой акции вам дано "добро" свыше. Не считайте меня самым глупым из присутствующих, я уверен, что вы действуете по команде. Позвольте поинтересоваться, по чьей? Кто же мог дать такое странное задание: выследить Летина Юрия Феликсовича и ударить его по голове дубиной. Требуемые характеристики удара прилагаются. Вы неоднократно напоминали мне, когда я ещё находился в той комнате, как нелегка доля "солдата". В чем её "нелегкость"? Если в том, что приходиться выполнять чьи-то странные распоряжения - тогда соглашусь. Так может, просто не выполнять чужих глупых приказов, а жить своим умом? Вы наносите мне тяжелую травму, но не добиваете, более того, поите меня чаем с голубикой... Вы хотите от меня что-то узнать? Я охотно отвечу на любой из ваших вопросов. Даже на самый интимный. Для этого вовсе не обязательно было меня калечить. Далее. Здесь прозвучало слово "наркота". Не являясь специалистом-филологом, я, всё же, догадываюсь, что речь идет о наркотиках. Ведь так? Тогда объясните, каким местом я заслужил вашего неуважения быть заподозренным в какой бы то ни было причастности к этой "опасной" теме.
  Сказанное Юрием Феликсовичем повергло Чипу в замешательство. И его самого, и "милиционера" внутри Чипы, ведущего допрос. "Правильная речь" нечасто соприкасается со слуховым аппаратом "уличного гангстера" или порядочного милиционера. Что касается последнего, так в том его вины нет. "Контингент", с которым приходится работать, литературных изысков не понимает. Что, разумеется, накладывает определённый отпечаток на манеру изъясняться в целом. Ни один герой современного боевика, так же как и его реальный прототип, не использует в повседневной речи тот русский язык, которому его учили когда-то в школе. Это его и отличает. И выделяет. Возносит над "серым быдлом". Выдержать словесную перепалку с уверенным в своей правоте, соплеменником, столь же владеющим "феней" и другими хитростями ведения "базара", сможет далеко не каждый. Что бы быть "своим" в волчьей стае - надо хорошо знать "волчий" язык. Бабушкино правило "встречать по одёжке" сегодня устарело. Сегодня встречают "по базару". Но Чипа, потому и был - Чипой, что владел, в отличие от соратников, и литературной речью. И это его возносило над Гансом, Лёвой и Квочей. "Учитель", оказавшийся в действительности врачом, требовал говорить с ним на "нормальном" языке. Но нормальный русский язык исключает сопутствующие издевательства, унижающие насмешки, мат..., хотя, пожалуй, нет, мат всё-таки допускается. Но только за его ёмкость. Не более того! Чипа недоумевал: "Во, блин, лох достался! Да вот в том-то и всё дело, что не лох! Такой, блин, парламентер, а ведь меня "быдлом" обозвал только что! По умному! На языке, на "котором" кроме меня и его никто не понимает! Эти-то, тупорылые, поди, прикалываются сейчас до жопы, ублюдки! Как же, "лоховатый" врач "уработал" Чипу! Ехнуться можно!".
  - Я отвечаю без подготовки и сразу на все твои вопросы! Которые прозвучали. И на те, которые возникнут в будущем. Не важно, кто и чьи инструкции выполняет. Это важно, но не настолько, что бы посвящать этому отдельную главу в моём выступлении. Ты - "терпила". Я - твой "бомбист". Цель акции: опустить тебя и твоего подельника-пидора...
  - За пидора спрошу...- взревел, до селе молчавший Фрол.
  - ...заткнись, скотина. С тобой позже объяснюсь. Продолжаю с тобой, - Чипа тяжело дышал, раскачивал "веером" - отведёнными указательным пальцем и мизинцем, нервно сплёвывал после каждого слова прямо на пол. - Вот так всегда, какой - нибудь осёл прервёт, теряю нить разговора. О чём мы? Ах да, "как там, насчёт картошки дров поджарить", а? Чего это мы смурные такие? Ганс, базар предстоит долгий, вишь, падла не колется. Надо бы пацанов за пойлом сгонять. Только одного, лучше Квочу.
  Ганс, словно являлся линией, соединяющей два телефона, повернул голову к Квоче, т.е. градусов на пятнадцать, и изрёк: "Квоча, братаня, сгоняй за водярой. Бабло-то есть? На. Сдачу себе оставишь. Только давай, не тяни. Пожрать возьми чего-нибудь. Там должно остаться...".
  Компании предстояло провести в этой квартире всю ночь. Это минимум. Если даже завтра Ганс до Шерстова сгоняет за дальнейшими инструкциями, всё равно, находиться здесь ещё, как минимум, сутки. А чувачки колоться и не собираются. Не хотелось бы применять крайние меры. А какие они, крайние-то? Где отметка, за которую выскакивать нельзя?
  В течении дня несколько раз звонил телефон в прихожей. Кто звонил? Не понятно. Трубку поднимать нельзя. Что бы не вспугнуть.
  
  -30-
  
  Звонков на телефон в Стасовскую квартиру поступило несколько, а вот звонивших было двое. И одним из них был Игорь Арнольдович Вишневский. "Московский "спецагент" сраный не звонит. Может и "прикалывался" кто-нибудь? Всё равно потом узнаю, кто у нас такой шутник. Стаса надо за загривок поднимать и в дело. Интересно, Петрович выполнил мою просьбу или нет? Надо бы позвонить ему, заодно и про размер его супруги спрошу, про подарок-то заикнулся, надо дарить...".
  - Саня, ты? Вишневский на проводе. Как живёшь, можешь?
  - Да плохо живу. Не знаю, как тебя, мошенника, за решётку отправить.
  - Петрович, хоть ты так не шути? Ну, взрослые ведь люди, ей богу! Ты лучше мне скажи, по моей просьбе отдавал распоряжения?
  - Игорёха, я не наделён такой властью - отдавать распоряжения. Я, к твоему сведению, поднялся до их отдела, а это Игорёха, путь, я тебе скажу, для старого больного человека не близкий, ох не близкий. Я по-отечески, не так, что бы в виде приказа, а по-отечески посоветовал проверить "одну наколку" моего информатора...Вишь как, ты уже мой информатор! Продался Игорёха "ментам позорным", предал чикагскую мафию! Рыба с головы-то и загнила. Ха-ха-ха! - Что бы запросто общаться по телефону с начальником УВД по кадрам, приходилось терпеть его солдафонский юмор.
  - Ну, так что, ведется работа или не ведётся?
  - Не только ведётся, а уже и делается. Может даже, закончили уже. Ты знаешь, Васька-то Шерстов - человек слова. Он, правда, до следующей пятницы на семинаре в Челябинске. Но мне, когда мы в буфете после работы "остограмливались", сказал, что всё "чики-чики", а это значит - всё в ажуре, ещё одна галочка в "раскрытых". Подсекаешь?
  - Ну ладно, Петрович, извини за звонок мой поздний. Слышь, у твоей жены размер-то какой?
  - Размер чего? Ну, голова, плечи, там ниже...? А ты почему спрашиваешь? Ты не муди, Игорена, бельё даже и не вздумай дарить, я у Слуховицкого пацана тут "вытащил" из "канители" из одной, так Светка сейчас у Слуховицкого - главная клиентка. Тряпки - даже не вздумай. Лучше что-нибудь компактное. Что бы в нагрудный карман пиджака вмещалось. Да и вообще, о чём ты, Игорь, не надо никаких подарков, мы же кореша...
  "Старая хитрая лиса. Ты ведь сидишь на самом "жирном" месте. Ведь всех начальников ваших пережил".
  Вишневский поднял трубку телефона. Подумал. Положил обратно. Встал. Сел. "Позвонить? А если трубу возьмет Стас? Он должен сразу понять, что ничего не изменилось. Да ничего и не произошло. Так, лёгкое дуновение капризов детства, которое я, кстати, и не заметил. Давай Стас, набирайся сил в Евпатории, или, куда поедешь, и выходи 1-го числа на работу. Куда подевался Фрол? Сказал, что хочет проверить одно подозрение, если подтвердится - доложит. Лучше бы не докладывал. Контуженый майор. Надо будет сдать его Губайдуллину из военной прокуратуры. Его парни работать умеют, какие показания "следак" закажет - такие и "получат" с бедного майора", - Вишневский знал, что не сдаст Фрола ни за какие деньги. "Фрол выполнит даже ту работу, за которую его никто и никогда не помилует. Вышак! И точка. Ему всё-таки "башню сорвало" в Чечне. Иногда уставится в одну точку и губами шепчет всякую галиматью, про девушку, про братьев. А команду дашь - "дикошарым" становится, любого порвать готов. Как там с трупом, интересно? Подчистил ли Фролушка чьи-то "следы"? Подчистил! И блядине своей, как её, Антонине, рот заткнул! Я это знаю. Фрол - человек армейский. И в этом его ценность. Ему "не в облом" выполнять поручения начальника. Это те, которые из "новых", только бы "на парадах", блин, рядом стояли. Дескать, в этом и заключается их работа. В защитных очках. В казённых костюмах. Руки на яйцах. А что бы броситься под колёса бронетранспортера - "этому нас в школе телохранителей не учили. И вообще, вы извините, конечно, Игорь Арнольдович, но мы достаточно чётко представляем себе целесообразность тех или иных наших действий. Не беспокойтесь, мы обеспечим Вам охрану, в объеме, предусмотренном конкретными ситуационными инструкциями. До сих пор, наше агентство ни разу не давало повода усомниться в профессионализме своих сотрудников". Сплошная вода. "Целесообразность тех или иных действий...". Чокнуться можно. На хрена мы так живём-то? У меня и друзей-то давно уж нет. "Нецелесообразно", блин, мне их иметь. Недругов, похоже - тоже. Одни знакомые. Вроде и добрые знакомые, а бдительность не ослабевай. Причем, каждый! Ваня Колган? Этот помешан на "воровской короне". Так надень бушлат, весь "бизнес" - в "общак", и езжай на Калыму! Не хочешь? То-то и оно, что тебе, больше чем кому-то, красивая жизнь нравится. У кого самые крутые лошади на ипподроме? У Колгана! Кто с "железнодорожниками" в долях? Опять Ванюшка наш! И тут преуспел! Обставил Вишневского! И ведь намного обставил, сука!
   В эту самую минуту, Колган, находясь на своей старой даче, то и дело набирал номер телефона нанятого им киллера. "Что за чертовщина. Почему не отвечает телефон? Почему тянет? Ни в утренних, ни в вечерних "Новостях" ничего не было! Может набрать Вишневского? Не надо! Если "москвич" уже "убрал" его, торопиться нельзя ни в коем случае", - Колган допивал вторую бутылку "Наполеона". Влив в себя очередную порцию пахучего пойла, он крякнул, поморщился и снова набрал номер телефона, который его парни вручили московскому "спецу по ликвидациям". "Звонок проходит, а трубку не берёт. Если завалил Арнольдыча, должен ведь за "бабло" со мной разговор завести, ему ещё половина причитается. А если дело "просрал", пусть вернёт аванс назад. У меня всё "по понятиям". Почему не звонит, непонятно". Звонить самому Вишневскому, Колган опасался. В последнее время он старался избегать общения с "президентом", боялся выдать свои замыслы. И снова Иван Борисович Колганов набрал известный лишь ему одному номер.
  В эту самую минуту лихорадочно замигал дисплей сотового телефона, лежащего на столе у начальника следственной группы старшего лейтенанта Андрея Гнеева. Ещё довольно молодой "старлей", внимательно посмотрел на "сотик", схватил карандаш, приготовившись записывать нечто важное. На экранчике то и дело, высвечивался аккуратный ряд цифр, чей-то номер телефона. С которого и пытаются связаться с "убитым", чье тело обнаружено в подъезде дома на их участке. "Ему звонят с одного и того же телефона. Знать бы кто? В телефонной компании заполучить данные на владельца этого номера было делом нелегким. Но получилось. И вот тут-то начинаются загадки с множеством неизвестных. Телефон зарегистрирован на некого Рыбина, а его, я сам лично несколько раз перепроверил, и в живых-то уже давно нет. Парадокс! Покойник покойничку названивает. Но это только начало парадокса. Потому что телефончик этого, "свежего жмура", зарегистрирован также на Рыбина. Что из этого следует? Не знаю! Рыбин у нас ни разу не проходил, но вот Лёня Медведев с Ленинского отдела поделился ценной информацией, мол Рыбин Олег Олегович, погоняло "Рыба" - фигурант по одному запутанному дельцу в конце прошлого года - приближённое лицо Колганова Ивана Борисовича, или Колгана, лидера Водниковской ОПГ. Это в прошлом, а ныне дедушка Колган - уважаемый в городе человек, меценат, клиники строит и детские спортивные площадки. Но, всё равно, бандюган, клейма ставить негде. Что делать? Может ответить звонящему? Мол, заканчивай звонить, грохнули твоего дружка уже давно. Нет его в живых. Впрочем, как и тебя! Я про тебя, Рыба, всё знаю! А что, действительно, ответить, да и поставить точку на этом запутанном деле. У меня вон, ещё с этой "обнаженной русалкой", найденной у троллейбусного кольца, столько непоняток... Свалить бы сейчас в отпуск. Да порыбачить у Валерки на даче! А? Элеонору Падловну, хозяйку "борделя" из институтской общаги, подключить, что бы "телок" знатных подогнала. Только, что б новых! И непьющих! А то выдумали, коль за бесплатно работают, думают, что водки халявной напьются и за это им спасибо скажут. Мол, осчастливили мужиков своим присутствием! Ничего подобного! У них благодаря мне и так "субботники" не часто проводятся. Могли бы и сами в другой раз инициативу проявить. А! Где бы ни работать - лишь бы не работать! Правило одно у всех!".
  
  -31-
  
  Ночь, вопреки ожиданиям Юрия Феликсовича, прошла относительно "спокойно". Для него. Поначалу очень болела нижняя губа. В то месте, где её пробил майор Прокопчук.
   Юра всю ночь думал об Иришке. Все эти дни, с самого начала "приключений", ему казалось, что Иришка - самое большое его сокровище, останется навсегда и самой ощутимой потерей в его жизни. Вопросов "пленникам" никто больше не задавал. "Надзиратели", видимо, несколько подустав от "караульной службы", решили хоть ночью побыть "обычными пацанами". Как оказалось, под этим в компании подразумевается "ужирание в стельку, до зелёных соплей". Не пил, вернее пил значительно меньше остальных, один Чипа. Посреди ночи он вывел Лёву на кухню. Лева был достаточно "косой", во всяком случае, первая стадия "потери нюха" у него уже была. Когда Чипа молча указал ему подбородком на кухонную дверь, Лева промычал: "Пойдём, Чипа, "перетрём". Лёвка за "базар" всегда ответит. Чипа, братаня, что бы мы без тебя делали...". Через пять минут они вышли и Лёва, безо всяких пауз, начал активно предлагать Юрию выпить "по маленькой". Юрий улыбнулся, пожалуй, впервые за время своего заточения, и сочувственно посмотрел на Чипу. Дескать, хреново, братаня, тебе приходится, тебя окружают безнадежные дебилы. Конспирация - очень сложное умственное упражнение для таких "мастодонтов". Чипа понимающе заерзал на стуле. Ему даже показалось, что в конце Юра хотел добавить: "Конспирация возможна лишь при наличии некоторых умственных способностей. Хотя бы, таких - как у нас с тобой. Не так ли, братаня?". Заместитель Ганса по политработе смутился. Налил себе полный стакан водки, поднес ко рту, подумал и поставил обратно на стол. Приставания Левы были настолько навязчивыми, что Юра, чуть было, не согласился выпить. Тем более, выпить хотелось, как никогда. Но печальный опыт употребления алкоголя в экстремальных ситуациях строго настрого запрещал это делать.
  - Мне нельзя, у меня серьезная черепно-мозговая травма, нельзя мне..., - только и твердил он, уворачиваясь от Лёвиных лобызаний. Наконец, Чипа не выдержал:
  - Лёва, отвали. Любую идею "обосрёшь". Пошёл спать!
  Комната погрузилась в тишину. Юрий Феликсович завидовал Фролу. За всё время "объединения" их в одной комнате, Фрол ни разу не пошевелился. Он лежал в одной позе, на спине, с закрытыми глазами. Лишь иногда внезапно открывал их, долго смотрел в одну точку прямо перед собой. Затем, словно увидев в пустоте ответ на интересующий его вопрос, медленно, даже как-то зловеще, опускал веки. Последние полтора часа он ни разу их не разомкнул. "Они меня не обыскали, как следует. Я сразу понял, что имею дело с самыми обычными засранцами. Связать и не обыскать? Этот пидор, который меня с ног свалил, видимо, вынул всё из карманов куртки и успокоился. У меня там ничего, кроме сигарет и зажигалки, не было. А "пузырь-то", он ведь тут самый "ушлый", доверился кретину. Хорошо, что я телефон не поленился отключить, когда в квартиру полез. Если я правой рукой свободно до него дотягиваюсь, смогу ли быстро достать, снять с блокировки и набрать номер Арнольдыча? Чёрт! Арнольдыча нельзя! Ну тогда в офис, Томке..., на автоответчик адрес прокричу... Всё-таки - в офис! Проблема в другом: как это сделать незаметно? У меня на "трубе", после каждого включения, идиотская мелодия пиликает, сколько раз говорил себе, что надо её отключить навсегда, вот и договорился, надо было делать, а не базлать!". Фрол осторожно, как будто из заднего кармана брюк, извлёк телефон. На ощупь набрал комбинацию цифр и зажмурился...Озорная мелодия "Ах, мой милый Августин..." первым разбудила Ганса. Он вскочил как ошпаренный и, вскинув указательный палец кверху, сосредоточенно вслушался в звучавший мотив. Момент был настолько колоритен, что Юрию захотелось решительно возразить: " Пацаны, Гитлер-то капут, в натуре!". Дальше всё происходило стремительно. Гансу представилась столь долгожданная возможность проявить себя действующим лидером. Он бросился на Фрола с диким воплем "Пор-р-рву!", но был отброшен мощным толчком обеих ног. Удар головой об стену его ещё больше озлобил. "Уморщу, сука!". Фрол походил на дьявола. Он рычал словно раненный тигр, отбивался ногами и свободной, правой, рукой, тогда как, левой, прикованной наручником к батарее - пытался набрать номер телефона офиса. Хотя "пацанов" было четверо, реальными противниками являлись лишь Ганс и Лева. Особенно усердствовал Ганс. Несмотря на то, что Фрол пытался выставлять "блоки", отбивать летящие на него кулаки - большинство ударов достигали своей цели. Обе брови майора были рассечены, и прикрывали, словно две набухшие сливы, и без того узкие, глазные щели. Верхняя губа "внахлёст" лежала на нижней. Расплющенный нос стал шире в два раза. Лицо Фрола, напоминало сейчас физиономию шимпанзе. Отчего, естественно, стало более одухотворенным. Во время "поединка" трубка упала, Фрол стал шарить свободной от наручника рукой по полу в её поисках и оставил лицо неприкрытым. "Кульминационный" удар Ганса нанесён был правой ногой. Фрол вырубился. Ганс и Лёва стояли над его телом и их трясло. После драки часто "колотит", сейчас не помогала даже выпитая водка. Квоча восполнял не заработанные во время бойни "плюсики", по инерции несильно попинывал Фрола по носку его ботинка. Чипа лупил кулаком по своей ладони и шипел: "Почему его не "обшмонали"? Квоча, ты за что свою пайку имеешь? А? Из-за тебя чуть всё не пропало! - но, видимо, вспомнив, что благодаря Квочиной "дубинке" пленник и посажен на цепь, тут же переключился на Лёву: - А ты, кроме как жрать халявную водку, что-нибудь умеешь? Без нашей с Гансом подсказки..., - члена шайки попрекнули "куском хлеба". "Предъява", не то, что бы серьезная, но - унизительная. Посему, Чипа предпочёл высказываться от лица обоих "лидеров", - ...в туалет самостоятельно сходить не можешь!".
  И тут, сплюнув на пол, заговорил Ганс:
  - Чипа, оставь его в покое. Ты один у нас такой "умный". Языком без остановки мелешь, "пацаны" не успевают следить за ходом твоих мыслей. Будь проще, Толя. И честней.
  "Ого, лишний-то, оказывается, здесь я! Не Лева, не Квоча, а я! А кем бы ты был Гансик, если бы не я? Если бы не мои прекрасные отношения со всеми блатными района, тебя бы, вообще, никто и не знал. "Шмонал" бы до сих пор школьников у игровых автоматов...Да вас бы всех давно уж "съели". А кого это - вас? Чипа с Квочей - деграданты, их ни в одну приличную бригаду не возьмут. Потому, что в других бригадах нет такой должности - "нянька за всеми". У нас на этой должности я. И мне же приходится выслушивать претензии. Что касается тебя, Ганс, то пошёл-ка ты в задницу! Неблагодарное животное", но вслух произнёс:
  - Вано, если за мной имеются "косяки", так я отвечу перед любым, ты же знаешь! Тебя ведь, брат, жалко. Чувствую ведь, что не такую "игру" ты ожидал. И "гонишь" из-за этого. Предлагаю, утром, кстати, оно уже началось, время-то - 7.00., снова допросить "буйвола". Сейчас, благодаря тебе, мы знаем его настоящее имя...
   Чипа заглянул в найденные у Фрола водительские права: "Фролков Константин Валерьевич. Тут он в пагонах. Майор. Все водительские категории, разве так бывает? Может и впрямь, ошиблись мы с "пассажиром"? А может, пока ещё раннее утро, отнести его куда-нибудь в лесок, да и оставить на полянке", - глянув на лежащего тут же Летина, подумал: "А этого куда?".
  - Ганс, пока вы с Левой его метелили, он тут какой-то номер всё-таки набрал. Проверим? Куда он звонил? - и, не дожидаясь одобрения Ганса, нажал на кнопку повтора. Приятный женский голос в трубке тут же пропел: "Вы позвонили в приемную Президента фонда, Вишневского Игоря Арнольдовича, оставьте своё сообщение после звукового сигнала, мы вам обязательно перезвоним...". Чипа сдвинул брови, присвистнул, но тут же, как ни в чём не бывало, повернулся к "главному": " Ганс. Тишина. Никто не отвечает", - Чипа старался выглядеть спокойным. "Кажется мы серьезно попали. Про Вишневского остальным - ни слова! Ганс, стратег, блин, подвязался на ментов работать, вот пусть они его из "канители" этой и вытаскивают. Квоча с Лёвой - "одноклеточные", может на них всё свалить? Я-то всегда найду что сказать! А Ганс, коли, запутался, не получилась, значит у тебя карьера братишки твоего младшего, довольствуйся тем, что есть. А коли уж, так получилось, то и действуй самостоятельно, выхожу я из игры. Тем более, "пацаны не успевают следить за ходом моих мыслей". Выхожу я один. Ошибаться все не могут. Это не правдоподобно". - Вано, свяжись с Шерстовым. Инструкции нужны. Мужичок-то - майор. Может он не при делах. Сейчас важно "не намудить".
  
  -32-
  
  "Вы сейчас уже и не сможете "намудить" больше, чем - успели. Если этот неандерталец - человек Вишневского, неважно кто, знакомый, друг, брат, сват, сосед, - без разницы, трогать его нельзя ни в коем разе. "В законе" он. Не наш это уровень. - Чипа неприятно поёжился. Он вспомнил, как с Гансом и Левой он попытался "бомбить" Славу Гельцера. - А если бы Славян Гельцер делу - ход дал? Что тогда? Тогда - "кердык"! Причем, полный. Ганс что-то там заикнулся, что хата у ментов в "разработке"... А может война уже началась, город снова делят? Руками ментов. А те - нашими, естественно! "Козел отпущения" в таких играх подыскивается заранее. Ганс - чем не козёл отпущения? Если в "игре" - "блатные", они Ганса безо всяких угрызений совести сдадут "мусорам", не жалко. Вот он вам за всё и ответит. И "заплатит". Вместе с командой своих олигофреном, таких же, как и он сам".
  Чипа уже знал, какие шаги он предпримет в первую очередь. У Вишневского в городе нет врагов. И быть не может. Империей всегда правит одиночка. А вот трон для будущего правителя возводится сообща. И кто окажется на троне, в момент возведения "престола" неизвестно никому. Вернее, известно всем. Но каждый думает только о своей кандидатуре. В городе активно муссируются слухи о негласном противостоянии "президенту" некоторых его вчерашних единомышленников. Например? Например, Колгана. Я ведь вполне мог бы быть "колгановским", если бы Славика Бешенного не "закрыли" в 95-м. Его бригада одной из первых перешла под Колгана. А что, свяжусь с Колганом лично, подброшу ему информацию, дескать так и так, "президентский" работничек на "халупе" на одной, лежит. Скучает, информацией о "патроне" своем поделиться жаждет. Этого, умника, "учителя", тоже пусть забирает. Пригодится. Не может не пригодиться! Будет на досуге слушать леденящие душу истории. Про вопиющие нарушения Хельсинкского соглашения о правах человека. Говорить ли, что наколка - "ментовская"? А зачем? Ганс сам и скажет. Если его кто-нибудь об этом спросит. Я - то, человек маленький. Куда укажет перст воинствующего Чингиз-Хана, туда и лечу с "сотней" себе подобных "орлов". Хотя, если честно, я за всю жизнь даже никого не ударил. Смешно, но это так! И в городском УБЭПе на меня ничего нет! Хоть сегодня же пиши заявление в партию. А партии у нас уже нет. А жаль. Отец за всю свою жизнь лопату ни разу в руки не брал. Руководил крупным строительным трестом! Образования - ноль! Ну, если не считать трех классов сельской школы, всё остальное-то уже не было учёбой. Домой "корочки" дипломов привозили. Об окончании ВУЗов. Сперва, наш политех. Потом покруче, академия в Москве. Которые он, якобы, закончил. А всё почему? А потому, что раньше "головастым" мужичкам, вроде меня, было проще! "Бате" достаточно было быть активистом партии, т.е. соглашаться с теми, кто "путает" тебя, и делать "праведное" лицо - когда "путаешь" других. И всё, колесико фортуны не останавливалось до самого 1991 года. До всем известного, августа месяца ...
  Дача Колгана находилась почти что в самом центре. Прямо на улице Строителей, рядом с краеведческим музеем В любой другой ситуации Чипа не осмелился бы по собственной воле явиться сюда, да ещё и без предварительного звонка. Но повод был достаточно серьезным. На карту поставлена, может быть, Чипина жизнь. А что, эти дяди по "серьезному" играют. У них время "золотое".
  Колган не спал со вчерашней ночи и был в меру пьян. И гостеприимен. Тоже в меру.
  - Привет, Чипа, - хозяину "барского терема", чуть ли, не в центре города, уже доложили о пришедшем, - как жив-здоров? Заходи, присаживайся, угощайся. Позволь, я коньячка тебе налью...
  - Спасибо, Колган. В городе не зря, видать, легенды ходят про твоё гостеприимство. Не могу не признать это...
  - Ну тогда говори, с чем пожаловал..., - бесцеремонно оборвал его Колган. И прежним, равнодушным тоном продолжал: - не спеши прервать мою беспристрастность. Я пока что к тебе, как к гостю отношусь. Как только заговоришь о деле - другим Колган станет. У тебя не пропало желание говорить со мной? Если пропало, тогда до свидания, тобой с этой минуты будут заниматься другие люди. Я то, ведь любопытен, как ребёнок, и не успокоюсь, пока не узнаю всё. - Колган пристально уставился Чипе в глаза. Чипе просто ничего не оставалось, как "равнодушно" выдержать тяжелый взгляд. Некоронованный "вор в законе" хотел "разойтись" не на шутку. Ему нравилось нагонять жути на людей, и потом наблюдать их смятение, страх. Но, случайно увидев недопитую бутылку "Наполеона", решил, что с гостя хватит.
  - Только, Колган, если информация - "беспонтовка", не обессудь уж, не корыстью я руководствовался, идейно-то я к вам примыкаю, к вашему "течению"...
  - А, позвольте полюбопытствовать, это, к какому? Которое у нас было до третьего съезда РСДРП, что ли? Вы, сударь, молвили только что: я свой, буржуинский, прошу это запротоколировать и читать почаще вслух. Как "Отче наш". Так назовите основные положения нашей программы. Процитируйте понравившиеся Вам выдержки из нашего Устава, а?
  Чипа понял, что второй раз за сегодняшние сутки он "облажался". Самоуверенный недоучка! И если, первый "пролёт" имел последствия, чисто переживательного свойства, то второй - грозил серьезной проблемой.
  - Ошибку понял, прости Колган. Это от недостатка общения, - Чипа хотел добавить - "умного", но побоялся, что в Колгане вновь проснётся уголовник, отсидевший всю свою жизнь на Калыме и, оттого, не в меру "правильный".
  - Продолжай.
  - Я хочу сообщить тебе адрес квартиры, где находится в заточении некий "работник" Вишневского. Какого уровня работник не знаю, здесь готов выслушать любой справедливый упрек. Но, ведь может так оказаться, что "нужного" уровня хлопчик-то тот!
  - А почему ты не пошёл к самому Игорю Арнольдовичу, моему давнему "корешу"? Здоровья ему и всех благ... Не успокоил обезумевшего, должно быть, от горя старика? Принес бы ему в клювике хорошую новость, мол, не горюй, Игорёня-Мигорёня, я спас твоего подельника..., то есть сотрудника, позвольте получить гонорарчик скромненький, за труды мои праведные. Ведь ты приполз, словно гадюка подлая, ко мне, хотя знаешь, что я тебе за эту информацию и копейки не дам. Трясёшь тут телесами: для вас я тайну раздобыл, нате Иван Борисович... И вообще, какой я тебе Колган, обращайся как положено, лазутчик неприятельский! Кто тебя прислал, сучёныш? - Колган "лепил горбатого". Отыгрывался за неудавшуюся попытку устранить "президента" с помощью Леона. "Кинул тебя, дядя Ваня Колганов, наш Леончик! Как последняя проститутка!".
  - Иван Борисович! Давай на прямоту! Я не знаю ваших дел, ну вот такой я - не просвещенный, просвети меня, дурака, если тебе "не за падло". Но мне не очень хочется, что бы я каким-то своим поступком путал "карты" влиятельным людям, уж прости ты меня за мнительность такую...
  - Никогда, ни у кого не проси прощения. Вижу, хочешь, просто пыжишься, лезешь из кожи вон, а хочешь со мной на равных разговаривать, а? Не прав старик? Так вот, слушай первый урок: не прячь своих глаз. Если ты - пацан правильный, тебе незачем прятать свои глаза! Ты ведь не крыса! И не стукач! И не пидор гнойный! - Колган вскочил на своего любимого "конька", но быстро взял себя в руки: где хата эта?
  - На Владимирском.
  - Держат насильно?
  - Да там три хлопчика...
  - А ведь "сдаёшь" пацанов... Давай, я попробую воссоздать общую картинку: вас кто-то подставил. Ты, в отличие от твоих подельников, что-то смекнул. И начал "гнать как монах". И, видимо, так испугался, что решил и ребятишек своих "под пули поставить", ведь так? Молчишь, но я знаю, что я - прав! Как всегда и во всём! Ну ладно, поедешь с моими ребятами. Проверим тебя в "деле".
  "Как понять - в деле? Я что, отправлюсь освобождать от Ганса этих убогих? Ну, нет, в этом ошибочка твоя, Колган. Не поеду я к корешам своим, ты уж без меня побеспокойся".
  - Колган, хошь, здесь меня вали, а не поеду я на адрес тот. Почему? Да потому, что не смогу я "пацанам" своим в глаза смотреть. Ведь отговаривал от "делюги" как мог, а не сумел убедить. Сейчас, получается, они - жертвы, а я - крыса!
  - Да не "гони" ты так, шучу я. Ты думаешь, что Колган не понимает. Езжай к себе домой, отсыпайся и забудь, что чаевничал со мной сегодня. Оставь телефон, можешь понадобиться. "Гаситься" тебе нет смысла. Я тебя из-под земли достану. Тем более, что у пацанов к тебе вопросы возникнуть могут. Вот и ответишь. А теперь всё! Иди!
  Колган судорожно обрабатывал услышанное: "Что это? Шанс? Или "подстава"? "Чела" "президентского" надо забрать. А потом уж и решить, что с ним делать! Пусть пацаны слетают туда. Всех сюда привезут. Всех, и арестантов и конвоиров. Я уж тут решу, кого и куда".
  
  -33-
  
  "Освобождение заложников и захват террористов" происходили немножко не так, как это бывает на показательных выступлениях подразделения "Альфа". Не было "масок шоу", одним своим видом вызывающих потерю сознания. В первую очередь тех, кого освобождают. Не было криков, парализующих волю самых хладнокровных террористов. Не было команды "Всем на пол! Руки вытянуть перед собой!". Прикладами не крушили челюстей, литыми сапогами в промежности не били. Ни заложникам, ни "террористам".
  В дверь уверенно постучали. Квоча тут же среагировал:
  - Кто там?
  - Конь в пальто! Открывай, овца, мы по поручению Ивана Борисовича... Да открывай ты, сука, щас дверь вышибу!
  - Ганс, тут от какого-то Ивана Борисовича...
  - Ты охренел! Поди, "гонишь"? Причем тут Колган? - Ганс сам метнулся к двери, которая уже почти не выдерживала увесистых ударов чьих-то ног. Он только успел отодвинуть затвор, как его тут же смяли, уронили, несколько раз больно ударив ногой в грудь и живот. Это были люди Колгана, и бить они умели. Лева и Квоча, как мыши кинулись врассыпную, один - в маленькую комнату, другой - на кухню. Не убежали. Леве, возможно, опять сломали челюсть. В общей суматохе досталось и "заложникам", но значительно меньше, чем их временным надзирателям. От Колгана приехало пятеро "боевиков", каждый из которых имел телосложение Фрола. Все невысокие, но плечистые. Всех "задержанных" загрузили в микроавтобус "Nissan" и доставили на дачу к Колгану. Примечательно, что всю дорогу, от дачи до Фейгинского дома и обратно, микроавтобус сопровождал милицейский УАЗик. Это означало, что у несостоявшегося "вора в законе" тоже есть "свои люди" в органах.
  Колгану предстояло выяснить: кто есть кто? Не имея опыта оперативно-розыскной и следственной работы, он приказал содержать всех доставленных в тренажерном зале на первом этаже дачи. Туда же, предварительно надев тренировочный костюм с вышитым гербом СССР на груди, явился и сам "хозяин". Иван Борисович, словно тренер сборной СССР, расхаживал перед "гостями дачи", стоящими в одну шеренгу.
  - Ну что, братаны? Говорить будем? Или будем в молчанку играть? Начну с того, что доведу до вас некоторые щекотливые тонкости вашего незавидного положения. Дом мой - моя крепость. Не в переносном смысле, слава богу. Отсюда - две дороги. Первая - минуя морг, на Матвеевское кладбище. Вторая - туда же, но с маленькой отсрочкой. Третья..., - Колган начал напряженно шевелить губами, закатив глаза. Наконец, поняв, что допустил математическую неточность, резко прервал: - Есть ещё дороги. Несколько. Много. Ну ладно, с кого начнем? - Колган смутился. "Который из них "президентский"? Рановато я "предателя" отпустил". Люди с такой же "нравственной конституцией", как у Колгана, культивируют двойственный подход ко всему, что их окружает. Хозяину этой дачи, достаточно дорогой, что бы быть купленной на "честные" деньги, для достижения своего сегодняшнего статуса, приходилось огромное число раз и предавать, и "сдавать", и "кидать", и "путать", и обманывать и, даже, убивать. Приходится по сей день. Особенно, предавать. Однако, "показушная" нетерпимость к перечисленной "лаже", на него самого, как бы, не распространялась. Более того, Иван Борисович, как и большинство его "коллег по бизнесу", с удовольствием пользовался услугами "стукачей", которых "за глаза" презирал. "Они хуже пидоров, суки позорные, того и глядишь, отраву в чай тебе же и подкинут...".
  Юрий Феликсович, которому за всё время "операции" и транспортировки к новым "хозяевам", досталось меньше всех, уже восстановил способность к "свободному анализу". Юра размышлял: "Нет смысла таскать пленников туда-сюда, что бы потом их убить! Отсюда имеем: наша смерть - алогична. С этим разобрались и успокоились. Дальше. Новый хозяин, хотя "сказочник" ещё тот, всё же более конструктивен этого Чипы. Ну, мне так кажется. Или это оттого, что он, всё же - "наш освободитель". Из "того" плена. Посмотрим. А что, если это происки ментов? Ну, которые за нами гонялись? Интересно, как там - Игорь? Что означает его крик - Юра, меня взяли, уходи.... Летин, не "тормози". Что он может значить? Вряд ли Игорь таким истошным криком будет проверять мою способность к ассоциациям и аллегориям... ".
  - Я вам не мешаю? Да-да, я обращаюсь именно к Вам, - Колган смотрел Юрию Феликсовичу в глаза, - вы, я вижу, погружены в обдумывание хитрой комбинации, как бы "объегорить" Колгана, блин. Ты чё, "мышь", ещё не понял, что когда "вор" говорит, ты должен слушать и на ус мотать! Будешь думать, когда я тебе вопросы задавать начну. - Колган уже был уверен, что Фроловского хлопчика он легко вычислил. "С "овцой" и работать долго не придётся, сам всё и расскажет". Если бы Колган в настоящий момент сам себе задал вопрос: "Ваня, ты что задумал? В "беспредельчик" на старости лет поиграть решил? Вишневский - тебе не по зубам. Ещё чуть-чуть, и уже "заднюю не врубишь". Никогда!", он бы себе ничего не ответил. Просто, не смог бы сказать ничего вразумительного. Колган, несмотря на свой, далеко не пионерский возраст, был человеком импульсивным. Он заводился "с пол-оборота", а из всех видов боевых действий признавал лобовую атаку. Затеянная им "игра" была далека от лобовой атаки. Она требовала хладнокровия, умения тщательного обдумывания каждого хода, наличия "путей отступления".
  - Ну что, суки! Кто из вас от Вишневского?
  Облегченный вздох Юры не ускользнул от внимания Колгана. "Интеллиго" - не причём! Значит этот, "бычара". Смотрит из-под лобья. Будто готовится к собственному избиению. А зачем они их так отметелили? Или, это мои постарались?"
  - Эй, чувачок, как тебя зовут? Ёва? А, Лёва. Так ты не жуй сопли-то, говори внятно! Сходи в туалет, он тут же на первом этаже, тебя, я вижу сейчас вырвет. Не хватало, что б ты здесь облевал всё. Пацаны, снимите ему наручники. - Колган "проявил заботу" не напрасно. Лева, а у него, похоже, помимо перелома челюсти, имелась и закрытая черепно-мозговая травма, чуть не облевал пол прямо в зале. Он обеими руками "подхватил" рвотные массы и, пытаясь втолкать обратно в рот, побежал к туалету.
  Колган уже сделал свой выбор. Прогоняя "блеющего" Лёву с глаз долой, он внимательно изучал Фрола. "Этот!". Колган даже обрадовался своей проницательности. Фрол выдал себя сам. События последних дней дали сбой в нервной системе. Нет, боевой офицер не всхлипывал, не звал на помощь, не вскидывал обе руки к небу, бормоча что-то себе под нос. Он был ещё способен на поединок. Но лишь в качестве боксерской груши. Не более.
  - Так! Обращаюсь ко всем! Гром, пацаны, - Колган, подобно восточному халифу, щёлкнул пальцами и показал на Гансовскую команду, - выпустите эту троицу. Ганс, я вспоминал - как твоё погоняло, тебя я найду если будут вопросы. А они у меня будут. За разглашение дворцовых тайн спрошу жёстко. Не осложняй себе жизнь. Я говорю с тобой, а ты требуй от своих. Отвечать-то всё равно тебе придётся. Один вопрос сейчас: менты в "теме"? Кто именно? Объясни ему по-свойски. Удрали, мол, иноверцы проклятые. Всё, идите. Гром, - Колган повернул голову к абсолютно лысому крепышу в спортивном костюме, - проводи гостей.
  Колган не считал, что необходим инструктаж всех присутствующих о тщательном соблюдении конспирации. В смысле, он не боялся утечки информации через людей Ганса. И он был прав. Игнорировать "пожелания" Ивана Борисовича не безопасно. "Путних-то пацанов и прессовать бесполезно. Толку не будет. Хрен они вам дядю Ваню Колганова сдадут! Нате, выкусите!".
  - Ну что? На нашем игровом поле осталось два участника сегодняшнего марафона. Это...как вас звать? Это - Юрий Феликсович и ...эй, легионер..., ну ладно, второй участник пожелал выступать инкогнито, мы будем называть его "Одинокий Бык". Потянет, братаня, тебе "погремушка" такая? Ну и ладненько, начнём. Гром, ты проводил гостей? Молодец. Сделай, если тебе не трудно, дедушке крепкий чай, ты знаешь, как, и принеси мне сюда. Коньяк если закончился, сходи до бара. Только не бери с верхних рядов, тот для гостей. Неси - мой, из нижних ящиков.
  Только сейчас Колган начал задумываться: "А зачем оно мне надо? Жил и без этого. И ничего. "Спецура" столичная обосралась, хоть самому хватать "пуколку" и пулять "президента". А чё, я и пульну! Руками вот этих "чмошников". Их сейчас "запутать" грамотно, поразговаривать с ними о людских "понятиях". О том, в конце концов, что другого выхода у них нет и быть не может. Раз уж вы, ребятки, "засветились", начали в запрещённые игры с дедушкой Колганом играть, будьте готовы и к проигрышу". Пожилой уголовник, казалось, забыл, что вопросы-то возникли у него к незнакомцам, а не наоборот. "А почему, к проигрышу? Может и выиграете вы моё расположение. А оно в нашем городе дорогого стоит. Но сперва надо их изолировать друг от друга. "Быка" - перевести в солярий на втором этаже". Колган отдал соответствующие распоряжения и Фрола увели. Наручников ни с него, ни с Юрия Феликсовича не сняли. Непредсказуемый "старичок" обращался к Летину:
  - Вы знаете, кто перед вами стоит? Только не спешите с ответом, - начал он с Летиным.
  - Я вижу перед собой мужчину в годах, - Юра с детства не мог, обращаясь к человеку, называть его по кличке. Не смог и сейчас, - которому приходится много думать. На это указывает характер морщин и их направление в лобной области, на переносице, в углах глаз. Улыбка для лица этого человека - состояние менее привычное, чем, скажем, гнев. Оно и заметно, группы мышц, участвующих в проявлении эмоций, сопряженных с весёлостью, развиты не сильно. Лёгкий тремор выдаёт нестабильность нервной системы. Очевидна и имеющаяся бессонница. Заменить алкоголь на кефир, плюс таблетку реланиума на ночь - нормальный сон восстановится через неделю. Я бы ещё глянул на вашу печень, посмотрел кровь, мочу, желудок...
  - Ты что, лекарь? А? Таблетка, твою мать! - Колган искренне смеялся. Смеялся он как старичок, трясся всем телом, издавая при этом "высокие" до неприличия "кряканья". Затем внезапно остановился.
  - Продолжай.
  С этим "доисторическим ящером" общаться нелегко. Неизвестно, к чему он придерётся, а что - одобрит. Юре уже приходилось разговаривать с "ящерами". Каждая сказанная фраза здесь может дорого стоить. А любое слово, вдруг, может стать словом с противоположным значением. При прежнем произношении. Не важно, что ты хотел сказать. Смысл твоим словам присвоит "собеседник", в зависимости от настроения.
  - Простите, а что бы Вы хотели услышать в первую очередь? - Юра обдумывал каждое слово. Неприятно, когда тебя, сорокалетнего мужика, пытаются учить разговаривать на языке, на котором ты защитил диссертацию. И делает это какой-то вурдалак, с явно выраженной паранойей. - О здоровье, политике, женщинах...
  - Расскажи мне о себе.
  - Я, Летин Юрий Феликсович родился и вырос в славном городе...
  - Не паясничай. Чем ты сейчас занимаешься?
  - Работаю в Пединституте.
  - У меня там дочурка учится. Вернее училась. С каким-то "преподом" снюхалась, на учёбу "забила", дура.
  "Поразительное совпадение. Ирка тоже училась у меня. И тоже бросила учёбу. Тоже снюхалась с "преподом", то бишь со мной. Но об этом, к счастью для нас обоих, никто не знает".
  - У неё ваша фамилия? Может быть, я вёл у неё занятия по физиологии?
  - Да это сейчас не важно.- Было заметно, что разговор о дочери расшевелил в нём нечто сокровенное, личное и хрупкое. Колган подобрел лицом. Разгладились постоянные морщины на лбу, глаза стали излучать тепло. Он не был уже похож на вурдалака, а напоминал, скорей, старого, больного дедушку. - Смотри-ка, я тебе сейчас её фотку покажу. - С этими словами Колган протянул Юре цветное "кодаковское" фото, на котором была изображена... Иришка. Иного Юра себе представить и не мог. Вся его жизнь, в одно мгновенье, а это произошло на кафедральной предпраздничной пьянке, превратилась в крутой американский боевик. С элементами индийской мелодрамы. И без единого элемента, хотя бы, легкой французской эротики. И то, и другое - к сожалению. Юмора, правда, хоть отбавляй. Если признаться Колгану, что это с ним его дочь улетает на далёкую планету под названием Оргазм, у папаши может инфаркт случиться. Что, в принципе, неплохо. Для меня в данной ситуации. Но, прежде чем отойти в мир иной, он меня истыкает "пером", а потом отдаст на растерзание своей банде "убийц". А если вскоре случайно всплывёт этот факт, последствия могут оказаться ещё серьезней. Как быть? Что предпринять?
  - Вы знаете, мне лицо вашей дочери показалось знакомым. Может даже я её хорошо знаю, по фото мне не всегда удается узнать человека...Но я могу сделать так, что ваша дочь восстановится в институте, и даже, более того, я гарантирую, что она его закончит...
  - Парень, успокойся. Ты думаешь, я не могу ей любой диплом купить? Да хоть МГИМО, хоть МГУ, про наши-то, уж помолчим. В том-то и дело, не хочет она. Стесняется она от меня любую помощь принимать. Из-за этого фамилию матери взяла. Мирская Ирина она сейчас.
   У Юрия Феликсовича что-то оборвалось внутри. Внизу живота он ощутил неприятный холодок, а руки и ноги стали необычно тяжелыми. Во рту пересохло. "Ирка никогда не говорила о своих родителях. Напрасно. Неужели она не видит во мне нормального, современного мужика, не помешанного на "совдеповских доисторических предрассудках".
  - Иван Борисович, а где она сейчас? Встречаетесь ли вы с дочерью?
  - Да, бывает, заходит она. Но редко. Раз в месяц. Даже деньги отказывается брать. Стесняется. Говорит, что эти деньги нечестные. Так, они все - нечестные. Честных денег не бывает. Я схитрил по-стариковски, "устроил" её на работу к одному своему корешу. Строго наказал, что бы платил ей - как положено. Не дай бог, дочь нуждаться в чем будет. Плачу-то ей я, но руками её "работодателя"...
  "Заходит, но редко. Хм... В гараже тоже редко закрывают на всю ночь. Меня до последнего случая, за все сорок лет, ни разу не закрывали. По башке дубиной, во время мирного посещения квартиры друга, тоже, бьют нечасто. Некоторым, за всю жизнь так и не удается этого испытать. Мне посчастливилось, я был одним из тех немногих, которым это удалось. Так и в этом случае. Почему бы тем "единственным разом в месяц" не может оказаться сегодняшний день. Возьмет, вот, Ирка, заявится к папе и скажет ему про нас всю правду". Внезапно Юру прорвало.
  - Человек, которого только что отсюда увели, является охранником Вишневского. Об этом долго рассказывать, но, поверьте, это так. Вся история началась после попытки Вишневского на базе нашего института наладить производство наркотиков. На базе того самого института, в котором ваша дочь училась, и который, я в этом просто уверен, блестяще закончит. Методом грубого шантажа к делу был подключен мой друг, сотрудник химической кафедры. Его заставили синтезировать наркотик. У меня нет опыта личных наблюдений за развитием таких прожектов, но я знаю, что для рядовых исполнителей они - всегда заканчиваются плохо. Это известный факт. Я решил другу помочь, тем более, что сам он оказался втянутым в эту историю насильно. В результате всего этого я оказался в плену у молодых людей, которые отсюда недавно ушли. Если бы вместе со мной в заточении не находился этот здоровяк, которого увели, я бы на 100% был уверен, что всё подстроено Вишневским. Сейчас и не знаю, что подумать. Очевидно, какой-то информацией владеет этот бугай. Но он молчун. С ним пытались разговаривать и те люди, ну, которых вы "знаете", но что-либо узнать они не смогли. Вот преамбула моего обращения к вам. К человеку, чьих жизненных взглядов я не разделяю. Но который, благодаря своим умениям, достиг положения одного из самых влиятельных людей нашего города. Мы с вами прожили свои годы по-разному, каждый опирался на свою правду, подчинялся своим идеалам, быть может, идейно, мы даже враги. Но есть некая правда, господствующая над всем этим. Правда, не зависящая от мировоззрения, религии, социальной неразберихи и политических амбиций. Именно она, эта правда и должна объединять людей для противостояния общему злу. Поправьте меня, если я ошибаюсь. У вас нет ни малейшего повода верить мне, и, тем более, проявлять даже мизерное участие в решении моих проблем. Обращаясь к Вам, я прошу у судьбы...
  "Если б Ирка институт закончила, она бы тоже так складно трепаться умела. Вот бы мы всех "путали"! А что, я сам, похоже, стал верить в сказанное этим педагогом. Если бы, Ирке моей такой попался. Да-а-а, дядя Ваня Колганов тогда бы давно уж от дел отошел. А я ведь, пацанчика-то в расход пускать собрался. Ну, политик, да и только. Президенты, они ведь на том и поднялись, что людей "путать" умеют. Особенно, наш Вишневский, блин. Если "институтчик" не "звездит", тогда на Вишневского есть у меня хорошая "контра". Но это, если - "не звездит". Он ведь тоже, наивный, дел наших взрослых не понимает. Такой при ограблении на улице - к ментам побежит? Чудак, человек!". Неизвестно, после чего это произошло, но Колган стал относиться к Летину, как к "своему". Может работа в ВУЗе, где когда-то училась его дочь... Но скорей всего, "урку" подкупило умение Юры спокойно, тщательно всё разжевывая, склонять на свою сторону "матёрого вора", человека, живущего в иной системе человеческих ценностей. Колгану Юра очень напомнил "Джуду", старого московского вора, наставника самого Ивана Борисовича. В ту пору - просто Ваньки. Он говорил "один в один", как этот хлипкий интеллигентик. И ведь тоже, мог уболтать кого угодно. Даже начальника Каштайской зоны, где они вместе "за подлянскую душу срок мотали".
  "А что, может поработать с ним? У меня впереди такие замечательные "темки" вырисовываются, пальчики оближешь! Но там, как назло, "терпила" - очень умный. Мне его не "запутать". А у этого язык, вроде бы, подвешен хорошо, и выглядит он как страховой агент. Чем чёрт не шутит. Но к этому надо подвести грамотно. Что бы у парня у самого желание возникло. Ладно, время покажет. А что сейчас? А сейчас я помогу парню. За просто так помогу".
  - Юрий Феликсович, пойдемте в столовую. Время уже позднее, ночь на дворе. Надо бы поужинать и спать. Скажите, только честно, кормили вас эти скоты или нет? Простите за глупые вопросы, задаваемые на ночь. А знаете что? Давайте-ка лучше в мой кабинет! Там и уют, и нет лишних глаз и ушей. - С этими словами Колган достал из кармана связку ключей, которую держал всегда при себе, и снял наручники с рук Юрия Феликсовича. Они направились на второй этаж.
  
  -34-
  
  В просторном кабинете, казалось, было всё. Мебель из ценных пород дерева, изготовленная по индивидуальному заказу, мягкие кресла с высоченными спинками, на стенах висели картины, изображающие хозяина кабинета участником мифологических событий. Художник явно льстил влиятельному заказчику. В действительности, Игорь Арнольдович Вишневский, президент Фонда помощи ветеранам спорта был куда менее привлекателен, нежели сказочный герой полотен с его лицом. Обилие мясистых женских тел на картинах объяснялось отнюдь не стремлением художника придать картинам колорит древнеримских бань. Подчиненные Игоря Арнольдовича хорошо знали вкусы своего шефа. Многочисленные пассии хозяина кабинета, а их было три условных группы: одни сопровождали его на официальных приемах, обязанностью вторых было совместное посещение баньки с "медвежонком" (Вишневскому нравилось, когда дамы обращались к нему именно так), и, наконец, те, кого он принимал на работу к себе в офис - все они были женщинами "в теле". Впрочем, и первые, ну а третьи уж в обязательном порядке, входили также и во вторую группу.
  - Игорь Арнольдович, чай. - Секретарша Тома тихонько заглянула в кабинет, когда Вишневский самозабвенно исследовал только что извлеченный зубочисткой кусок мяса - приятное, но неуместное напоминание шашлыка, съеденного утром у дагестанца Кайдыра. На Томе была прозрачная блузка, под которой, надо отдать должное вкусу циника и развратника, легко угадывалась истинная причина приема её на работу в известный всему городу офис.
  - А где "мой милый медвежонок"? Смотри, Томка, уволю, - Игорь Арнольдович слегка шлёпнул 30-тилетнюю женщину по параболаобразным выпуклостям под плотно обтягивающей юбкой (было очевидно, что для "милого медвежонка" - это не менее важное достоинство Томкиной фигуры). Затем, не спеша отпил обжигающего чая и, сделав серьёзное лицо, молвил: - Тамара Викентьевна, какие новости?
  В последние дни Игорь Арнольдович совсем забросил "работу", всеми делами заправляли его подчинённые. Его ни с кем не соединяли. Встречи с будущими избирателями отложены на неопределенный срок. Пришлось отменить важную поездку в Оренбург. "Президенту" не давала покоя пропажа Фрола. Забыв, что вопрос своей секретарше - он уже задал, Вишневский вдруг спросил:
  - Что по Оренбургу? - И протянул руку к Томе. "Дама в теле" стояла достаточно далеко. Но завидев появление на губах хозяина пошленькой улыбочки, пододвинулась поближе. И проделала это, столь же - незаметно, сколь и - заинтересованно. В Вишневском просыпался сатир. Тамара Викентьевна уже предчувствовала своё скорое подчинение дьявольской воле шефа. Крылья её носа страстно "загуляли". Грудь, готовая вырваться за пределы бюстгальтера, начала приподниматься и опускаться. Тома немного колебалась - самой снять юбку, или подождать, когда это сделает шеф? Лучше снять самой, трусики сзади опять в "серединку" впились. Шефу так - не нравится. Поправить надо.
   Вишневский, которому было наплевать - впились трусики Томы в "серединку", или не впились - уже задирал юбку своей любовницы. "Раком" ,- поняла Тома. Неудивительно, что Игорь Арнольдович в момент близости с женщинами разговаривал с ними, исключительно вульгарным языком. Типа, "раком", е...ь, и т.д. Удивительно другое. Это - всем им нравилось...
   Смачный, грязно-пошлый мат, вырвавшийся из недр Игоря Арнольдовича, оповестил Тому - к шефу "подбирается" оргазм. Надо "догонять". Тома задвигала своим "тазиком" в режиме, который любой музыкант назвал бы - "allegro". Круговые движения, часто сменялись на боковые покачивания. Последние, исполнялись для шефа. Ещё больше Вишневскому нравилось одновременное поглаживание Томкой своих ягодиц.
   Они "кончили" одновременно. Вишневский прокусил Томе кожу на плече. Не беда. Само пройдёт. Как говорится, зарубцуется. Отдышавшись, шеф допил остатки чая. Затем, словно забыв про недавние "упражнения" повторил свой первый вопрос:
  - Тамара Викентьевна, какие новости?
  Тома, зардевшаяся, как впервые согрешившая девица, жалобно запричитала:
   - Игорь Арнольдович, позапрошлой ночью, почти что под утро, кто-то пытался позвонить на наш телефон, на рабочий номер, где я включаю автоответчик. Сообщения не оставили, но на кассету записались какие-то странные звуки, словно на том конце провода велась ожесточенная борьба. Я пока стирать не стала, поменяла кассету в автоответчике. Вы бы послушали сами, может быть нужный звонок.
  - Молодец Томка! Вопрос о твоём "повышении" рассмотрю на первом же "пленарном", - пошутил "президент". - Почему не доложила сразу же? Ах да, у тебя же были отгулы. Это очень интересно, давай сюда кассету. А сама вычисли, с какого номера звонили. Просмотри на "определителе номера" все поступившие звонки. Меня интересует номер и время.
  Вишневский всего один раз прослушал кассету. Ему было понятно, звонил Фрол. И звонил со своего сотового. Звуки борьбы, доносившиеся из трубки, подтверждали самое худшее. Фрола "взяли". Он видимо только и успел набрать офис, надеялся, что я догадаюсь. Тут ещё Томка не выходила на работу, на два дня отпрашивалась. Потеряно два дня. Полковник? Может быть. От него звонков не поступало уже давно. Может, решил, что "разговаривать" со мной бесполезно? Надумал перейти к силовым методам? Начал с Фрола? Мы ещё не знаем, кто "пришил" эту бабу из института. Тоже, поди, его работа? Надо срочно искать выход из возникшей ситуации...
  - Игорь Арнольдович, к вам просится посетитель. С самого утра названивал, сейчас вот явился сам. Его фамилия Чипин.
  - Ребята на входе его "посмотрели"? Сейчас, знаешь, веры у меня - никому нет. Тебе одной, проверенной в боях подруге, доверяю. - Вишневский заставил себя улыбнуться. - Ну, тогда, зови. И сделай два кофе.
  В кабинет, озираясь и по-холопски кланяясь, вошёл какой-то колобок. У парня имелись явные проблемы с избыточным весом. Но в настоящий момент, и "президент" это почувствовал, они его волновали значительно меньше. Меньше, чем причина, заставившая обратиться к Президенту фонда помощи ветеранам спорта. Люди неохотно обращались к Игорю Арнольдовичу. И в том была "заслуга" самого Вишневского. В первые годы легализации его нынешнего статуса, к нему плыла "шелупонь" со всего города. Этого - "развели", этого - "кинули", на третьего - "наехали". Выполнять функции "милиционера" надоело очень быстро. "Эту работу смогут выполнить и без меня" - решил он, и начал активно возводить "стену" между собой и "простыми смертными". Сегодня добиться аудиенции обычному горожанину было непросто. Со временем за Вишневским прочно закрепилась репутация человека "необщительного". Понятно, что свою непосредственную "работу" он никому доверить не мог. Очень многое в этом городе на нем "завязано". Даже Коля-Швепс или Колган не справились бы с "делом" лучше, чем "президент".
  Более того, прямого общения с ним стали просто бояться. Сегодняшний посетитель сравнительно легко добился встречи.
  - Здравствуйте. Прошу великодушно извинить, что не смог принять Вас сразу. Вы знаете, дела..., - Вишневскому нравилось играть роль радушного хозяина. Каждым жестом и интонацией голоса он, как бы, извинялся перед посетителем. "Мол, не судите строго, что так получилось: я - простой бандит, а вы добиваетесь встречи со мной, словно с чиновником из Главка. Тратите своё драгоценное время. Не могу я решать все вопросы. Те, которые, возможно решить без моего участия, - компетенция замов. Пожалуйста, не пеняйте на строгие правила, но, поймите, иначе нельзя". - Представьтесь, пожалуйста. Секретарь мне доложила, только вашу фамилию. Она, ваша фамилия, мне ни о чём не говорит. Постарайтесь коротко и, вместе с тем, ёмко, изложить суть проблемы, приведшей вас сюда. Я весь внимание. О, Тамара Викентьевна принесла вам кофе. Томочка, не мешай нам с гостем обсуждать сроки сдачи легкоатлетического комплекса на Площади Восстания. Оставь, пожалуйста, чашки на подносе и иди, работай. Я позову.
  Чипа, после "сдачи" Колгану пленников и своих "подельников", пребывал в состоянии напряженного ожидания какой-то неприятности. Колган, выживший из ума "урка", нагнал жути. Какие могут быть последствия - одному черту известно. "У пацанов к тебе вопросы возникнуть могут". На что он намекнул? Меня козлом отпущения хочет сделать, если сам "облажается"? Если даже "всё прокатит", неизвестна реакция пацанов. А то, что ребят сдал Чипа, сейчас ни у кого сомнений и не вызовет. "Колган, "муркопев" сраный, похоже, раскусил Чипу. Он понял, что от него ждут защиты. Защиту дать - он может. Но не даст. Своими возможностями и имеющейся властью этому человеку надо упиваться. Наслаждаться своей "крутизной". "Полтинник" мужику, а амбиции - как у начинающего 15-летнего "рэкетера". Ганс "в открытую" ничего предъявить не сможет. Потому, что "замусорён" по самую задницу. Кто его слушать будет, продажного? Но менту своему пожалуется, мол, из-за Чипы операция провалилась. Если дело серьёзное и оно - на "ментовском" контроле, последствия себя не заставят ждать. Надо опередить. Просто поставить в известность Вишневского. И врать-то, почти не надо. Я поздно узнал, что "под замес" попал человек Вишневского. Знал бы сразу, против кого акция, ни за что бы, этого не допустил. А что, звонок-то действительно был. Сперва "бычара" набрал его номер, а потом и я повторил звонок. Здесь - всё срастается. Потом, не дозвонившись до "президента", я обратился к Колгану. О "непонятках" между Вишневским и Колганом никто вслух не говорит. Все знают, но - молчат. Я - не исключение. Хотел помочь человеку Вишневского через друзей самого "президента". Тоже правдоподобно. Надеюсь, что Колган меня не "писал" на диктофон. Вообще-то, может. Он интриган - ещё тот. Да не думаю я, что дело дойдёт до расследования. Очевидное не перепроверяется. Я ожидал, что Калган вмешается, освободит пленника. То есть, пленников. Однако, у Колгана выискался какой-то свой интерес к задержанным. Как-нибудь заинтересовать бы Вишневского тем, вторым мужичком. Что мне о нём известно? То, что лекарь-пекарь, а больше ничего. Значит надо самому дописать ему в "характеристику" парочку "ничего незначащих" штрихов. А потом и намёк мой не всплывёт, вспомни кто "за этот мой приход к "президенту".
  - Игорь Арнольдович. Я не знаю, правильно ли сделал, что обратился к вам.
  - Что же вас так смущает? Раздосадованы, что пришлось меня долго ждать? Не кручиньтесь по пустякам. Полно вам, мой юный друг, проблема-то не стоит ваших страданий.
  - Я не в этом смысле..., понимаете..., как бы начать, - Чипа начал волноваться, и это не ускользнуло от проницательного взгляда Вишневского. - Понимаете, Игорь Арнольдович, я владею некой информацией, но не смог своевременно ею с вами поделиться. Тяжесть последствий моего промедления - определять вам, но я посмею предположить, что ваш сотрудник находится в настоящий момент в плену у Колгана.... Вы ведь знакомы?
  Спрашивать об этом? Это был явный перебор. Даже новорожденные младенцы в городе Алуевске, услышав это, нахмурили бы свои махонькие бровки. Да что там младенцы. Плод, находясь в чреве будущей матери на 6-м, самое позднее - на 7-м месяце вынашивания, уже знает, что Вишневский и Калган - "старые друзья-бандюганы". Игорь Арнольдович ничего не сказал. Улыбнулся одними глазами. "Так хорошо начал и так "лажанулся", - расстроился Вишневский, - разве похож я на идиота, способного купиться на откровенное лицемерие? Не разглядеть в пришедшем какой-то его интерес? Гнусный интерес. Ну что, выкладывай, малыш. Только вижу я, что очень уж ты на "стукачка" смахиваешь. Только вот на кого стучишь? Друзей сдаёшь - одно, а жопу свою прикрываешь - ... тоже самое. Давай, послушаю, чем ты меня купить хочешь?". А вслух заинтересованно заволновался:
  - Это у какого Колгана? У Колгаридзе Ираклия Робертовича? Ну-ка, что там подлый грузин уготовил против моих сотрудников? Кого из них хоть? Моего начальника отдела кадров - держит в заточении жестокий кавказец? Или лифтершу, бабу Джамилю?
  Чипа понял, что и здесь он "попал впросак". Но не сдавался.
  - Вы меня простите, но выслушайте мой рассказ полностью, и уж после этого делайте со мной, что хотите. Вашего человека, кажется, Фролков его фамилия, сперва захватили люди майора Шерстова...
  - А как он там оказался? - Арнольдыч чуть не выдал своей осведомлённости.
  - ... Шерстова, который курирует одного безнадёжного паренька, якобы, блатного. Его "погоняло" Ганс. Вам не приходилось слыхивать?
  - А почему вы спрашиваете? - Вишневский, хоть и "не сидел", разговаривал так же, как и Калган. Сегодняшний вежливый тон, был очередным капризом. Ему хотелось побыть с посетителем "вежливым начальником". Так же, как перед свиданием с новой женщиной, мы придумываем себе настроение на предстоящий вечер: восторженное восхищение, интригующую задумчивость, умиляющую скромность и т.д.
  - Господин Фролков после Ганса попал к Колгану, и тот, вместо того, что бы отпустить пленника, силой удерживает его у себя...
  - А вот хрен ему на рыло! Фрола удержать не так просто. Я не думаю, что ему нужна моя помощь. Человек, если он всё на свете "попутал" и оказался на цепи, должен уметь выйти из заточения. Разве не так? В противном случае, скажите пожалуйста, на кой хрен мне такие сотрудники? Кто такой Калган? Директор израильской спецслужбы "Массад"? Или, может быть, его фамилия Мюллер? Иван Борисович Мюллер? Фролкову я помогать не буду. В любом случае, спасибо за проявленное беспокойство, извините, у меня дела.
  - Постойте, можно ещё одну минуту внимания? Вместе с Фролковым в заточении содержится один интересный тип. Сам - врач. Пытается косить под учителя. А хитрости в глазах - как у шпиона.
  - Вам приходилось общаться с настоящими "шпионами"? Мне - нет. Я даже не знаю, как они выглядят. Ну это не удивительно, они ведь специально "шифруются", что бы ничем не отличаться от обычных людей... Как хорошо, что не все люди, также как вы, "умеют по внешности" вычислить шпиона. Иначе, представляете, что бы сейчас творилось в мире?
  - Игорь Арнольдович, его фамилия Летин. И я готов биться об заклад, Фролков и Летин знакомы! Причем, у них есть подозрительная заинтересованность, скрывать факт своего знакомства от окружающих. Между ними существует какая-то договоренность. Вы доверяете своим сотрудникам? Когда Фролков с Летиным находились в плену у Ганса, самое большее, о чём они оба беспокоились, так это о сокрытии какой-то общей тайны. Как вы относитесь к сотрудникам, ведущим за вашей спиной двойную игру? Всё. Это вся информация. Простите, если мои беспокойства оказались беспочвенными и бесполезными. Игорь Арнольдович, для того, что бы придти сюда, я был вынужден порвать отношения со своими друзьями, и, что меня беспокоит гораздо больше, попал в поле зрения милиции. Я подумал, что интересы вашей фирмы стоят таких жертв.
  - А вот здесь - вы ошибаетесь. Друзья, они ведь на всю жизнь. И приобретаете вы их - только однажды. Это, если друзья - настоящие. Рвать отношения с близкими людьми, ради какого-то Вишневского? Вот в милиции бы вам - ни за что не поверили. А я верю. Но ничего не обещаю. А милицию - вы сегодня интересуете, а завтра им до вас и дела нет. Они ведь не злодеи. Разберутся, и если человек невиновен, отпустят на все четыре стороны. Оставьте свои координаты. Если ваша информация подтвердится и окажется значимой, ваши беспокойства не останутся не отблагодаренными. До свидания.
  Когда Чипа покинул офис, Игорь Арнольдович подошёл к окну, закурил сигару и, глядя на прохожих, задумчиво произнес: "Гроссмейстер сыграл. Теперь ваш ход, Игорь Арнольдович!".
  
  -35-
  
  Ночь вступила в свои законные права. В Алуевске, полумиллионном городе на берегу величественной уральской реки, царил покой. Улицы зажглись фонарями столбов, поредели колонны машин, а здания очертили свою форму огромным количеством светящихся окон. Многие жители давно уже безмятежно спали. Но не все проявления жизни угасали в это время суток. Многотысячный отряд работников круглосуточных служб - медицинские бригады, пожарная охрана, милиция - обеспечивали здоровье, сохранность и покой города. Для лиц страдающих "бессонницей" открылись многочисленные ночные заведения: бары, стриптиз-кафе, дискотеки, казино. Ночью в городе выпивается, а соответственно и покупается, гораздо большее количество алкоголя, чем днём. Соответствующие ночные "службы" следят за строгим соблюдением именно таких пропорций. Бесчисленный отряд жриц любви считает дневное время суток нелепостью природы, они зарабатывают на хлеб тоже ночью. Некоторые - не только на хлеб. И даже, не только ночью. Илона ехала от клиента. Соучредитель не самой дохлой нефтяной компании. Москвич. Женат, двое детей. В постели главный рабочий орган - указательный палец. Потому, что лыко не вяжет. Но богат. Сказочно богат. А других клиентов у Илоны и не бывало. Все были гостями города. И гостями влиятельными. В Алуевск приезжали не на долго. Потом уезжали навсегда. Конец прошлого века породил новый мощный "коммуникационный институт". Название ему - "тусовка". Причем, ценность его в том, что понятие "тусовка" не отменяет ни одной из теорий построения общества. У каждого слоя общества имеется своя "тусовка". У бизнесменов, у артистов, у бандитов, у милиции и т.д. Есть "тусовки" смешанные. Они самые распространенные. На них "дуют" ведрами благородные напитки, цена которых - сто баксов за наперсток. Здесь поправляют задравшиеся юбки пьяным жёнам. Совершенно не подозревая, что те это делают умышленно. На "тусовках" делятся проектами, поздравляют кого-то с днем рождения (отпразднованным 3 месяца тому назад), заводят интересные знакомства и делают многое другое. И всё это делают "взрослые дяди". Они же, "папики". Второе, по значимости, а может, и главное достоинство "тусовок" - контингент на них постоянен. Плюс приезжающие столичные тузы. Ради которых, порой, "тусовки" и собирались. Илону постоянные участники подобных сборищ знали и приглашали всегда. Потому, что Илона была девушкой, при встрече с которой, всех посещала одно и то же желание. Осуждаемое обществом, но извиняемое природой. Все, увидев смазливую мордашку юной грешницы, охотно бы согласились, хоть один раз, переспать с её обладательницей. Особенно те, кто из себя что-то представляет. Не в смысле, "функционирующей единицы" сильной половины человечества, а, в смысле, обладателя некоторого капитала. Вроде, Вячеслава Кимовича Гельцера. Этот-то, правда - "красавец". Пытается блеснуть своей сексуальной образованностью. Мол, я и так умею, и так.... Мужику - под "полтинник", а фантазии - словно, у выпившего ПТУ-шника....
   Обязательным качеством "случайной женщины" для толстосума, которому давно перевалило за полтинник, является её "броскость". Знатоки женщин (к коим автор данного произведения, увы, себя не причисляет) утверждают, что "броскость" - даме вовсе не обязательна для того, что бы быть "самой любимой, самой красивой и самой сексуальной". "Броскость" - это, как красивая обёртка у конфетки. Даже притом, что под завораживающим золотистым фантиком - зубодробильная карамель. Но очень часто, и это прекрасно, "броскость", отнюдь, не отменяет, а подчеркивает остальные достоинства женщины. У Илоны они были. Ну, закончила бы она институт, ну и что? Работала бы сейчас учителем ботаники в школе. Или анатомии, это всё-таки роднее. "Ну, а что дальше? Всё. Состоялась Иришка. Потолок. Это у отца комплекс. Сам вурдалак неграмотный, понахватался знаний, сидя на нарах, вот и пристал к Ирке: давай, доченька, ты уж меня уважь и пожалей. Ведь для тебя все эти сбережения. Не дал бог мне сына, вот у меня на тебя и вся надежда. После папки много чего останется. Нужно по-умному всё сохранить и удержать. Это, надеюсь, произойдет не скоро". Я тоже надеюсь, что не скоро. А ты ведь, папка, мне не родной. Ты не знаешь. И я не знала. Мне мать лишь перед своей смертью сказала. Я дочь твоего брата Андрея. Они с мамой были очень близки, пока ты "пальцы гнул на зонах". Дядю Андрея (всё равно не могу его по-другому назвать) в 97-м убили. За год до маминой смерти. И осталась я - одна одинёшенька. Тогда у меня и началась "красивая" жизнь. Потом встретила Юру. То есть, встретила снова. Тот, первый раз, когда он у меня вёл физиологию, не считается. Тогда я ещё совсем девчонкой была. Зря я маме про него рассказала. Она потом всё папке выложила. Он "рвет и мечет", убить грозиться. "Он у меня станет главным "петухом" на территории бывшего СССР". Придурок! Сам прожил жизнь, как свинья. И детям своим уготовил такую же стезю".
   "Тайота-Карина" цвета "опал" грациозно обошла милицейский УАЗ. Машина слушалась Ирину. Она свободно управляла левой рукой, а правой прижимала маленькую трубку сотового телефона к уху.
  - Аллё, папка! Ну, ты что так долго к телефону не подходишь? Всё, даже не спорь, я тебе куплю радиотелефон, что бы трубку таскал с собой по всему дому. А то, выстроил домину, как Дом Советов... Почему не сплю? Да из гостей еду, как раз мимо тебя. Дай-ка, думаю, дочерний долг исполню, отца-старика проведаю. А предварительно позвоню, узнаю, в каком он настроении. Не спустит ли цепных псов на непокорную дочь? Ну ладно, жди, всё.
  К отцу заезжать не хотелось. Илону тяготили отцовские речи про его "возможности". "Успокоился бы батя, что ли, на старости лет. Противно смотреть, как он, брызжа слюной, шипит на своих гоблинов. "Я ведь Калган, а не хвост собачий!". Я из-за отца и "псевдоним" такой себе выбрала. Его знакомых на тусовках - пруд пруди. Хорошо, что я с матерью жила, и с отцом стала общаться только после её смерти. Меня никто из батиных "урок" и не знает в лицо. Как дочь Колганова. А вот как Илону, знают, очевидно, многие. Один "деловой" из Питера, нажравшись, и желая произвести впечатление, опасливо нашёптывал, что его бизнес прикрывает сам Калган! И, всё-таки, как мне быть с Юрой? У меня на 8-е было такое "жирное предложение". Ну, поскучала бы в обществе таджика-миллионера. Его деньги этого стоят. О чем я с ним могу говорить? Я ведь кроме русского и английского языков не знаю. Таджикский не учила. Да, на хрен надо! Они, азиатские правители, за 60 лет жизни не удосужились нескольких русских слов выучить, а я ради одного контакта...". Дорога заканчивалась. Молодой охранник на КПП даже слюну пустил. Но поздоровался подчеркнуто вежливо, даже официально. Трезор, полуторагодовалый буль-мастиф воинствующе зарычал, но потом узнал Ирку и завилял хвостом. Где отец-то? Говорил, что не разбудила. Наверху, в отцовском кабинете, горел свет.
  Когда Колгану доложили, что приехала его дочь, он засуетился. Начал вскакивать, бегать вокруг стола, спрятал какие-то бумаги (удивительно, от Летина, чужого ему человека - не спрятал, а от родной дочери - в стол).
  - Гром, проведи Иришу в библиотеку, там и поужинаем. А вы, Юрий Феликсович, оставайтесь здесь. С дочерью вас - знакомить ещё рано. Для неё рано, вы не подумайте ничего плохого. Вы ведь, наверно, спать хотите. Располагайтесь прямо на этом кожаном диване. Ложитесь, ложитесь, я сам так часто делаю, когда не хочется до спальни идти.
  С этими словами Калган покинул кабинет, оставив Юру одного.
  
  -36-
  
  - Папа, почему ты не спишь?
  - Не хочу проспать ни одного их твоих нечастых приездов. А ты, почему всегда ночью? Такое впечатление, что ты стесняешься и, поэтому, скрываешь от окружающих факт общения со мной, а? Нельзя стесняться родного отца, а меня - так просто глупо.
  - Папа, я не стесняюсь, ты это прекрасно знаешь. Давай закончим этот разговор.
  - У меня сейчас в гостях находится один интересный человек. Я оказал ему маленькую услугу, чем несказанно порадовал дядьку. Он - преподаватель в твоём институте...
  - Пап, ты опять? Ну сдался тебе этот диплом! Ты ведь сам без образования, и ничего, в люди выбрался. Не нужны мне ни корочки, ни дипломы, ни...
  - Не забывай, я - мужик! А ты - баба! За мужиком всю жизнь - не больно-то, попрячешься! У самой должен быть толк! Давай, меня не гневи, учебу придётся восстановить. А поможет нам в этом один мой знакомый. Он сейчас здесь, у меня в кабинете. Пойдём, я тебя с ним познакомлю...
  - Папа, я очень устала. Давай отложим это на потом. Я обещаю тебе, что отнесу документы обратно в ВУЗ. Всё? Тема закрыта? Давай о тебе. Как у тебя здоровье? Опять похудел. Ты хоть питаешься? Надо бы к тебе переехать на пару недель, откормить тебя. К маме на кладбище ездил?
  Колгану не хотелось сейчас вспоминать свою жену. Особенно разговаривать о ней с дочерью. Дочь не часто приезжала к нему, и делить внимание дочери, он ни с кем не хотел. Даже, с давно умершей женой. Впрочем, с ней-то, как раз, в первую очередь. Калган и при жизни жены ревновал к ней дочь. Сам с Иринкой не виделся, всё по зонам скитался. Но помогал, "дочь не должна испытывать недостатка ни в чём".
  Сидя здесь, у отца, Ирина опять начала думать о Юре. Что её привлекало в этом, ещё не старом, мужчине? У Иры к 22 годам было нескольких романов со сверстниками, остальной опыт "общения" с мужчинами сводился к "обслуживанию" залётных богатеев. Все мужчины, например, "купившие" её на ночь, относились к ней с подчеркнутым превосходством. Даже пара самых первых её "друзей", с которыми она познала величайшую женскую радость, радость кому-то принадлежать, не упускали случая напомнить об изначальном неравенстве между ними. Дескать, любой мужчина для своей избранницы - и царь, и бог. Причем, независимо от того, имеет он хоть какие-то достоинства или не имеет. Сам факт своей половой принадлежности мужчинами возносится в категорию закона, позволяющего им попирать многие женские "желания". Желание быть не только объектом животной страсти, желание помечтать о будущей семейной идиллии, желание ощутить радость материнства и т.д. Даже, "псевдо-галантный" Слава Гельцер, и тот - по-своему давал понять, кто есть мужчина, а кто - женщина.... Если ты влюбился по уши, так переезжай сюда сам. Нет, надо увезти туда, к себе в столицу. Сделать предметом домашнего интерьера. Пусть "любимая" прослушивает ежедневные спектакли на светских приемах.... Дорогие друзья, разрешите вам представить свою супругу. До сих пор не пойму, девке - 22 года, ей бы к сверстникам, а не ко мне, к старперу.... А вот, кукиш с маслом! Люблю, говорит, тебя одного, Славик...Не могу - без тебя. Ведь за мной, не поверите, аж из самого Алуевска.... Многие из вас, поди, и не знают - где "это" находится...".
   Юра был совсем не такой. Несмотря на разницу в возрасте и, вытекающую из этого, неодинаковость интеллектов, Ирке всегда было легко со своим бывшим преподавателем физиологии. Юра не кричал на неё, не пытался списать на Ирину вину за свои некоторые неудачи. Не даром говорят, что цивилизованность мужчины определяется его отношением к женскому полу. Если исходить из этого определения, то Юра был самым цивилизованным мужчиной в её жизни. Интересно, как будет относиться к ней Юра, если узнает про Иркину ночную жизнь. "А может быть он давно догадывается? У Юры ведь знакомых не меньше, чем, скажем, у моего отца. Но если у отца 99% знакомых - конченные "урки", то окружение Юры - достойные, приятные люди. И, наверно, "цивилизованные". Юра никогда не спрашивает, на какие средства я живу. Часто предлагает мне деньги, но я ведь знаю, каков его доход. И ведь хватает мужику! Уверена, что кроме меня у него бывают и другие женщины" Подумав о возможных "связях" Летина Юрия Феликсовича, Ирке сделалось грустно. "Поеду-ка я домой. Зря я к отцу заехала. Через два часа уже утро. Надо бы ещё и выспаться, что бы выглядеть завтра как положено".
  - Папа, я поеду. У меня завтра с утра дел - чокнуться можно! Давай, подставляй щеку. Ну, пап, ты бы хоть побрился. Где бритва, которую я тебе на 23-е подарила? Ты ведь у меня ещё не старый мужчина. Наверняка и дамы на тебя ещё заглядываются? Я тебе позвоню. Не провожай.
  Калган вздохнул. "Всё-таки, жаль, что у меня не сын". Предстоящая "война" с Вишневским могла закончиться по-разному...
  
  
  -37-
  
  - Александр Петрович? Вишневский на проводе.
  - Слушаю тебя, бандит, внимательно!
  - Тебя, Саша, по-моему, даже могила не исправит, хотя, если честно, то долгих лет тебе желаю...
  - Конечно, задницу-то твою кто прикрывать будет, если Александра Петровича не станет? Ведь загремишь под фанфары!
  Вишневский улыбнулся. Он долго не мог понять, кого же ему так сильно напоминает этот чудаковатый полковник? Общаясь с замом по кадрам областного УВД, "президент" всегда мучался, не в силах ответить на этот вопрос. И Петрович только что ему подсказал: конечно же, на "Купи-продай" из т/с "Тени исчезают в полдень"...
  - Петрович, я всё по тому же вопросу беспокою. Ну, не томи душу, не тяни резину! Выясни всё по цепочке, чего, куда и как, а я тебе перезвоню, минут через двадцать, лады?
  - Это ты по двум "жмурам", что у директора лакокрасочного на даче "всплыли"? Вот уж не думал, что и здесь наш Игорёшка руку приложил. Занялся, стервец, более привычным для себя, делом. Опять ужасов на город нагонит...
  Вишневский положил трубку. "Этот долго может демонстрировать своё нездоровое чувство юмора, пусть позубоскалит без меня, старый взяточник... ". Ровно двадцать минут Игорь Арнольдович расхаживал по кабинету. С висящих на стенах картин за ним молча наблюдали обнаженные и полуобнаженные женщины. И хотя сюжет полотен обязывал прелестных блудниц беззаботно предаваться "земным радостям", их глаза были исполнены сочувствующей грустью. Оно и понятно, у "хозяина" проблемы. Президент был готов к бою. Словно металлическая пружина, которую долго удерживали в сжатом состоянии, он изнывал от желания "разрядиться" в каком-то активном действии. Некое "шестое" чувство подсказывало, что в размеренный ход его жизни клином вторгся очень опасный, можно сказать, критический период. Страха не было. Была досада, что приходиться облачаться в бронежилет, усиливать охрану, "шпионить" за всеми, включая близких, перепроверять их и т.д. К чему это приведет, неизвестно. Кто выйдет из предстоящей "игры" победителем? Удастся ли локализовать "конфликт", не втягивать Колю-Швепса, Липатыча, "афганцев", "ментов"? Это, наверно, невозможно. Не понятно, какая роль во всем этом "московского полковника"? И есть ли такой на самом деле? Очень вероятно, что "полкан" наш виртуальный. Собирательный образ гипотетического сообщества "самоубийц". "Сотр-р-ру в пор-р-рошок!, - у Вишневского даже зубы заскрипели. - Ну, что, пора звонить".
  Александр Петрович был краток, словно обиделся на Вишневского. Суть была в следующем: на "хате" той были пойманы двое. Но, не Фейгин, и не люди "полковника", это Вишневский понял. "Ссученные ребятишки" подержали задержанных пару суток, а потом те, якобы, "убежали".
  - Кого же подрядил Вася Шерстов, что за молокососов? - Наигранно возмущался полковник. - Сбежали! Ну "своих-то" агентов он позакрывал всех, у них грешков задолго до этой "канители" хватало... Всё, Игорёк, мне надо работать...
  Последняя фраза закончилась короткими гудками.
  "Петровичу доложили, что всех "работяг" по Фейгинской хате "закрыли", почему же на свободе этот круглый парламентёр, что приходил ко мне. Неужто, опять, чья-то "прокладка"? Парень-то запятнан по самое "очко". А ведь пришёл ко мне, словно к Верховному судье. "Менты", видать, не знают продолжения домашнего ареста. Петровичу доложили, что пленники сбежали. Если верить "колобку", то выходит, что люди этого "зэки" по самому откровенному беспределу "накрыли" фигурантов чьей-то чужой "игры". А может моей? А может, Николая Швепса? Или Липатыча? Хотя с этим-то у него всегда всё гладко"!
  Вишневский был человеком реальным, и понимал, что он "просто зажрался и расслабил булари". "Сейчас Калган ждёт, какие шаги я предприму. Только жесткая акция! От любых других действий эффекта просто не будет. Если бы не всплыли мои дела с хориофлаксаном, достаточно было б на них посильней топнуть ногой. Пожалуй, даже и этого было бы много. Хватило бы, нахмурить брови. А этот "урка", поди, радуется и ликует. Как же, самому "президенту" предъяву выложил, мол "я перед любыми правильными пацанами обосную...". Вишневский поморщился. Ему отчетливо представилась реакция Колгана, Липатыча, Коли-Швепса. "Липатыч с Колганом, те самые правильные. Они ведь - воры! Калган вилкой пальцы вскинет, шею вытянет, на питона похожим становится. Запоёт "мурочку" про то, что пока он полстраны в "столыпине" исколесил, вторая половина его родины была "подсажена на иголки", и что, "они" (видимо, те - кто "подсаживал"), волки позорные, должны перед ним ответ держать. Перед ним и ему подобными ублюдками. Ещё бы про свою историческую миссию что-нибудь добавил... Это ты мне, Иван Борисович, будешь тут Ваньку валять в образе матери Терезы? Это ты, который за долг в "штуку вонючих баксов" пристрелил невиновного мальчишку-инвалида на "разборке"? Мальчишка был не причём, но ты даже после этого, охотно вспоминаешь тот выстрел в компании. Это ты, будешь взывать к здоровью нации? Ты, под которым половина, нет, пожалуй, две трети проституток города? Это ты, который кроме, пожалуй, героина, употребляешь все "кайфы" мира? Липатыч запоёт свою любимую песню про брата-алкаша, который к тому же и наркоманом "заделался", посадил свою печёнку и сдох в лазарете "Матросской тишины". "Как настоящий бродяга помер, за таких, как вы!". Эту песню мы слышали. А ты, Валера, лучше вспомни, ведь это ты подсаживал на "герыча" жен непослушных коммерсантов. И это твои ребята курируют торговлю наркотой по всем ночным клубам левого берега. Швепс, хитрая лиса, почувствует, что почва под ногами его главного компаньона зашаталась. Умничать начнёт: Арнольдыч, ты, пойми, тебе доверено право "высшего гаранта" в городе, а ты "чудишь" на букву "М". Я и все пацаны за легализацию нашего общего дела, а ты с наркотой завязываешься. Не смог ты обуздать свою жадность, "грязную" тему за нашими спинами замутить пытаешься...
   Обидно, что даже Слава Гельцер, и тот меня не поддержит. А ведь к его голосу до сих пор в городе прислушиваются. Уверен, что сам Саня Мамзурин ему "постукивает". В том числе, и на всех нас. То, что Мамзурка его боится - свинье понятно. Только вот, не понятно - почему? Видимо, у Славяна что-то есть на кадровика.... Но слава - в Москве. Его, случись "толковище" устраивать, к столу-то, никто не подпустит. Не положено. Ты, хоть и адвокат, а всё равно - "замусоренный". Я-то, знаю...
  Все - сволочи! Из нас четверых, пожалуй, только я не стал бы хлопать в ладоши при виде "неудач" у кого-то из них, из "правильных"! Сволочи!".
  Когда человека "навещают" одновременно насколько "неприятностей", "счастливчик" на причину, приведшую к одной из них, спишет и вину за все остальные. Игорь Арнольдович был выведен из равновесия не звонками "московского полкана". Не фиаско с Фейгинской темой. Не пропажей Фрола. И не Колгановскими чудачествами. Имеется в виду, что не каким-то одним, из перечисленных малоприятных "сюрпризов". Именно их шквал, обрушившись на самодовольную, самодостаточную и самоуверенную голову "президента", заставил её заработать в интенсивном режиме. Отныне, Игорь Арнольдыч полностью отказывается от алкоголя. Пусть Калган с Липатычем "бычку" дуют, да "косяки забивают", а нам нужны трезвые головы, обостренные органы чувств, тренированные мускулы. Не будет позволять себе сексуальных излишеств. Разве что - с Томой. Иногда. Ну, и конечно, Нинель. Лучшая самка в ассортименте госпожи Подловны. Отныне, Вишневский сузит круг общения до начальника службы безопасности (не Фрола, а официального, Геры Киреева), Томки и тех, кто потребует услышать разрешение на требуемую акцию, лично из уст Арнольдыча. "Служивые" люди - часто оказываются меж "двух огней", и снять возможную ответственность, по их мнению, поможет гарантировать лишь "получение приказа лично из уст шефа". Завтра и начну, ребята, вас немного вежливости учить!"
  
  -38-
  
  - Простите, а это квартира Мамзуриных?
  - А вы, когда набираете чей-то номер, не задаете перед этим себе вопрос: "А кому это я звоню?".
  - Узнаю, тебя, Саша. Годы не меняют старых друзей, и уже одно это - радует. Не узнал? Давай-ка, напряги свою память.
  Мамзурин Александр Петрович и Колганов Иван Борисович были знакомы. Очень давно. Когда-то, даже, были друзьями детства. Для главного кадровика УВД данное знакомство не было приятным. Хотя, много лет тому назад, оно его, в некотором смысле, спасло. Когда в 1968 году Ваня Колганов отправлялся в свою первую "командировку", его место в бараке 8-го отряда на одной из Ныробских зон должен был занять Мамзурин Саша. Поскольку, Лёху Дикого, лидера Нечаевских, в той роковой драке "стенка на стенку", "пырнул" ножом именно он. Двоих в тот раз Мамзура "пырнул". Марика Голикова, второго человека у Нечаевских - правда, откачали потом в областной хирургии. Но Ваня Колганов, "правильный пацан" уже в то время, не сдал дворового дружка. "Не по понятиям" оно было, "сдавать" ментам друзей своих. Молодая прокурорша об этих странных "понятиях" очевидно не знала, и, потому, "запросила" для Ванюши, как для отказавшегося сотрудничать со следствием, "восемь годиков". Которые он, от звонка и до звонка, "отмотал". И благодаря которым, выбрал свой путь в этой жизни. А Петрович, он, кстати, закончил юрфак, пока его дворовой кореш "зону топтал", после распределения сразу пошел работать в мрачное здание на площади Ленина, в отдел кадров УВД области. В настоящий момент он, со свойственной людям в милицейской форме забывчивостью, мог послать дружка на известное количество букв. Но Александру Петровичу, впрочем и как большинству его коллег, государство платило весьма умеренно. На жизнь этого вполне хватало. Если относиться к жизни, как к "способу существования белковых тел". И не более. Но на жизнь, в смысле "пожить от души и для души", этого было смехотворно мало. Приходилось по-своему компенсировать "несостоятельность" государства. Также и сейчас, Петровича в первую очередь заинтересовала "цена" просьбы, которую, а это очевиднее всего, ему скоро придётся заслушать.
  - Васильич, ты что ли? Да, иди ты! Поди, прокурорские? Вы там "мудите белым светом", сколько можно дни рождения на работе отмечать? - Александр Петрович узнал звонящего. "Шутовство" было стилем его жизни, ну а сейчас, оно давал время подумать и выбрать линию поведения. В кого превратился Колганов Ванька он знал. Об этом и говорить-то смешно. Александр Петрович, видимо, чувствуя за собой "должок", вёл негласное наблюдение за Колганом с момента отбывки последним того, первого срока. Благо, что возможность такая у Мамзурина была. Но ему как-то сразу удалось дистанцироваться от дружка с сомнительной репутацией. Поначалу, из-за чувства вины перед "корешом", в последствии - по соображениям служебным. Увы, не нравственным.
  - Ты мне "Лазаря не пой". У меня ведь, Саша, кроме тебя, "мусоров" знакомых - пол страны. Я ведь твои "шуточки" знаю с тех пор, как ты погоны одел. Кстати, знал я твои "шуточки" и до того, как ты в "ментовской" китель облачился. В "столыпине" до Перми ещё трясся, а уже про тебя всё понял. Ведь не хотел об этом, вынуждаешь. Тебе чё, Дикого напомнить?
  - Ладно, привет. Ты, давай не дуйся, "целочку" не ломай из себя. Знаешь ведь, кому звонишь. Раньше-то где ты был?
  - Саша, не "лепи горбатого", мы с тобой оба прекрасно осведомлены друг о друге. Давай обойдёмся без лицемерия. Речь идет о нашем общем знакомом. Я его несколько поболее знаю, ты - "децел" поменее. Но речь идет о конченой шлюхе, короче, где мы встретимся?
  Через два часа в сквере Академика Журавлёва встретились два "друга" детства. На, ещё недостаточно просохшей, скамеечке сидели два бывших дворовых товарища. Им обоим было "за полтинник". Если честно, то, даже, как-то "серенько" смотрелись "присевшие покурить мужички". Внешний вид "друзей" не намекал на то, что оба были людьми состоятельными. И "состоявшимися". Более того, достигшими высокого положения, в выбранных, каждым для себя, сферах приложения человеческих способностях. И уж, тем более, далеко не каждый с первого взгляда определил бы, что это встреча двух матёрых преступников. Не привлекал внимания прохожих, и стиль их общения. Сидят два дядьки, видимо, решают "насущную проблему". Сходить в пельменную "тяпнуть по маленькой" или проехать две остановки до "Мичуринских садов"? Там в "Шайбе" вино неплохое на разлив дают, по шесть тридцать за сто грамм. А между тем, на скамейке встретились два человека, люто ненавидящих друг друга. Каждый считал, что вынужденно общается с конченой тварью. Брезгливость на лицах особо и не скрывалась.
  Колган был краток. Ему очень мешает Вишневский. "Зацепки" - есть. Сашка делает дело, и они опять забывают друг о друге. На этот раз - навсегда. Встреч больше не будет. Будет нужна информация - "люди передадут"...
  Вечером того же дня Мамзурин съездил на электричке до станции Болованово. К своему институтскому другу Илье Борисову, ныне подполковнику ФСБ. С Илюхой он поддерживал приятельские отношения с самого первого курса. До сих пор бывшие однокурсники ни разу о службе разговоров не заводили. Но это не мешало обоим знать друг о друге почти всё. На этот раз Александр Петрович приехал на уютную загородную дачу не к однокашнику, а скорей, к подполковнику ФСБ.
  - Ну, что там, Санёк, стряслось у тебя, рассказывай. Вижу ведь, даже водочка тебя не берёт. Колись, братуха, что у тебя стряслось? Не забывай, я, хоть в таких высоких кабинетах, как у тебя, и не сиживал, но кое-что могу...
  
  -39-
  
  - Гром, там бугая этого прессует кто-нибудь их твоих? Более двух суток "чувачок" у нас, а я о нём ничего большего не узнал...
  - Что от него хочешь услышать, Колган? Ты дай направление допроса, а так-то, какой резон его боксировать?
  - Ладно. Сейчас утро, к обеду мне необходимо знать, кто он такой? Погоняло? Кем ему Вишневский приходится? Ну ты сам, Гром, чё, маленький что ли? Ну, уж дай понять парню, куда тот попал. С утра мне настроение портишь, вроде, правильный пацан. Да, и подожди, ещё вот что: у меня в кабинете сейчас находится человек. Выпустишь его после того, как я поговорю с ним немножко. Всё то, что на него "накопали" - мне на стол. Всё. Иди.
  Колган отправился в свой кабинет на втором этаже.
  - "Доброе утро" не говорю, поскольку оно не такое уж и доброе. Особенно для вас. Ты мне вот что скажи, Юра, имеешь ты на меня "зуб", или - не имеешь. Может быть ты за время пребывания у меня, вынужденного пребывания, - поправился Колган, - и узнал чего-то лишнего, но я тебе доверяю. В доказательство своего доверия, отпускаю. Цену такого поступка, надеюсь, ты понимаешь. Мы живём как свиньи. Могли бы - лучше. Но не хотим. Нам нравится жить по-свински. А почему? Потому, что обособленно живём, не помогаем друг другу. А надо помогать. Например, вчера - я оказал тебе услугу, завтра - ты мне. Или там как-нибудь ещё... Короче, глядишь, по-другому солнце на небесах светить начнет. И птички на ветвях по-другому запоют...
  "И Юра Летин, во главе команды "преданных должников", с торжествующей радостью на лице, трудится как пчёлка во благо Колганова Ивана Борисовича", - мысленно продолжил фразу Летин, прекрасно понимая, на что намекает Колган. Подумав, прокашлялся и негромко произнес:
  - Иван Борисович, можете не продолжать начатую мысль. Я всё понял. Не хочу лгать и лицемерить, посему буду прям и откровенен. За вчерашнее - я Вам глубоко признателен. Более - чем глубоко, и более - чем признателен. - Юра тщательно подбирал слова, прекрасно понимая, что собеседник умеет читать и "между строк". Причем со своим, с "мудрым" переводом. - Иван Борисович, вчера вы убедились, насколько ограничены мои возможности, в смысле, противостояния любой силе. Поймите меня правило: я не боец, но мои услуги всегда будут законны. В известном, разумеется, смысле. В том числе, я не смогу выполнить просьб, чреватых последующим поводом для любого шантажа. Вы вправе назвать меня неблагодарной сволочью, но я всё-таки честен. Не хочу, ради того, что бы выбраться отсюда, давать лживых обещаний.
  - Дорогой Юрий Феликсович, - Юрина манера говорить заколдовывала Колгана. Ему, прожжённому "урке", было как-то "западло" обижать этого честного человека. Эмоция, доселе неизвестная Ивану Борисовичу, приятно щекотала его самовлюбленность. Иван Борисович утопал в ласкающих перинах собственной доброты. В эту минуту он любовался собой со стороны, и, от увиденного был счастлив. - Уважаемый Юрий Феликсович. Напрасно под взаимопомощью вы понимаете уголовно-наказуемые услуги. Нет, нет и ещё раз нет! Ну, например, мне понадобится совет человека, чьё мнение я уважаю. Мне так не хватает умного собеседника...
  "Себя-то ты, поди, возомнил Андреем Сахаровым, умён и конструктивен...".
  - Иван Борисович, я не хочу повторяться. Вижу, что мы друг друга поняли. Можете на меня всегда рассчитывать. В любое время суток, к вашим услугам. Если не побрезгуете, милости прошу к себе в гости. О дочери - всё помню. Слов своих назад не возьму. - Юра несколько секунд подумал и добавил. - "Заднюю не врублю".
  - Не надо Юра. Вам это не идёт. Жаль, что так мало людей говорят так же, как вы. До свидания. Надеюсь, что мы оба - были сегодня искренни. Внизу - охранник Он проводит вас до КПП.
  Юра спустился на первый этаж. Дошел до КПП. Свободное передвижение без охраны несколько опьянило институтского преподавателя, и Летина поначалу покачивало. Выйдя через КПП за пределы "людоедского" жилища, Юрий Феликсович потянулся, по привычке сунул руку во внутренний карман за сотовым телефоном, грязно выругался, вспомнив, что сотик конфискован бандой олигофренов на квартире у Стаса.
  "Надо всё тщательно обмозговать. Но, перед этим, не плохо бы в ближайшей рюмочной принять сто, нет, сто пятьдесят граммов коньяка, а лучше водки". Вспомнив, что шайка отмороженных дебилов изъяла также и деньги, он выругался снова. И побрёл по направлению к своему району. Пешком. Юрий Феликсович не ездил "зайцем" на общественном транспорте. Никогда. Держа руки в карманах дублёнки, он быстрым шагом, квартал за кварталом, приближался к своей квартире, где его, наверное, уже заждался Стас.
  В машине, тут же тронувшейся с места, рыжеволосый крепыш по рации передал в эфир: "Жека, я "повёл" мужичка, он от Колгана только что вышел, давай, замени меня". На место тронувшейся "девятки", лениво вкатилась черная "волга". Вишневскому сразу же доложили, что от "объекта " удаляется неизвестный Колгановский "контактер".
  - Каковы дальнейшие наши действия?
  - Ребята, сфотографируйте его в различных ракурсах, засеките конечную цель его следования и возвращайтесь к объекту. О малейших деталях докладывать сиюминутно.
  Юрий Феликсович набирал скорость. Он уже почти бежал, спотыкался, налетал на прохожих, извинялся, матерился... Внезапно Юра остановился и огляделся. Он стоял неподалёку от дома Елизаветы Сергеевны, руководителя его диссертации. "Зайду к Голиковой. Рассказывать ей ничего не буду. При её впечатлительности, лучше не рисковать"...
  Летин ушёл, а Колган, развалившись на кожаном диване, погрузился в думу. Поскольку, Гром не гаркнул на всех, находящихся в радиусе сорока метров: "Тихо! Чапай думать будет!", до "мыслителя" то и дело доносились чьи-то распоряжения, звон посуды из столовой, шаги в коридоре. Через каждые пять минут, после серии звуков, напоминающих "лупёшку" по боксерской груше, Колгана отвлекал глухой стон. "Они охренели, лупят его прямо в солярии! Идиоты!". Но никаких распоряжений, отменяющих избиение Фрола, не дал.
  "Как грамотней сместить Вишневского? А, никак! "Президента" надо убирать чужими руками. Например, руками Саши Мамзурина. Каким образом он это сделает - не моё дело. Хочет, что бы его бывший корешок забыл о нём навсегда, сделает так, что бы я с повторной просьбой к нему не заявился. Вишневского - в утиль, и занимать его место. Конечно, будут противники такой "рокировки", с ними-то и придётся "воевать". Но сейчас не 95-й год. И у меня треть пацанов из строя выбыла. Нечаевских - "позакрывали", Гошу Синего - свояк-рецидивист замочил. Пацаны Серёжи Куцого поехали во Владимир, "комерса" своего от вьетнамцев "отбивать". Коммерсант, вообще-то, тоже вьетнамец и задолжал своим кучу бабок. Но он - наш. Значит придётся "отбивать". За половину долга... Вите Длинному операцию на сердце сделали. Тоже - не боец. Его-то парни без старшего уж вторую неделю не просыхают...Собрать пацанов конечно можно, но это - время. А его-то, как раз, и нет...".
  Погрузившись в обдумывание деталей предстоящей "рокировки", Колган не заметил, что посторонние звуки в его в доме, так мешавшие ему думать, стали постепенно "редеть", и вскоре исчезли совсем. Не расслышал он и девяти глухих щелчков. Девяти банальных щелчков, соответственно количеству людей, находящихся в настоящий момент в доме. Кроме него самого.
  В кабинет к Колгану вошли двое. Два высоких, стройных бойца, в плотно обтягивающих костюмах из эластичного черного материала. Черные шапочки с прорезями для глаз, словно чулки, плотно прикрывали головы. В руках у каждого по "Стечкину" с глушителем. Парни бесшумно вошли в кабинет. Один из них - наставил свой пистолет на Колгана, второй - внимательно обошёл помещение, держа "пушку" двумя руками прямо перед собой...
  Первая пуля вошла Колгану в голову через глазницу, прихватив с собой на "выходе" из черепной коробки обрывки мозговой ткани, вместе с прерванными мыслями о "сволочи Вишневском". Вторая пуля, оторвав фрагмент правой скуловой кости, заодно раскрошила, и теменную с височной. Закончилась жизнь несостоявшегося вора в законе, "второго" человека в криминальном мире города Алуевска, человека с непростым и противоречивым характером.
  Вишневский каждые пять секунд получал шокирующие донесения. Суть их сводилась к следующему: на даче у Колгана неразбериха. К КПП подъехала машина "Скорой помощи". С территории дачи выскочили два "ловкача" в одеяниях сотрудников спец подразделений, заскочили в машину с красными крестами и "пищалкой", которая тут же скрылась за ближайшим поворотом. Всё это произошло так быстро, что мысль о преследовании не пришла ни кому и в голову. "Неужели, акция? Чья? Уж, не московский ли "спецура" дал команду мне помочь? А зачем оно ему надо? "Полковник "хитрован" ещё тот. Может, хочет показать мне свои возможности? Даёт тонкий намек? Ага, тонкий! Иному и не догадаться, что этот волк, блин, московский, хочет показать, вот, дескать, что я с тобой могу сделать...". Вишневский схватил телефон.
  - Ребята, срочно отбой! И не светитесь там, давай на базу!
  "Не хватало ещё, что бы на меня "повесили" смерть этого бродяги".
  В этот же день во всех подразделениях многочисленных силовых структур города, во всех мало-мальски дееспособных преступных "коллективах" состоялись внеочередные "собрания". Убит криминальный авторитет, почти что "вор в законе". Куча вопросов! Кто? За что? Что за этим последует? Хоронить, наверняка, съедутся "воры" с региона, у Колгана была богатая биография. Хаживали слухи, что очень скоро, на одном из ближайших "сходняков" его планировалось "короновать". "Ликвидация" проведена на "отлично с плюсом", но кто её заказчик? Что это, вызов всем ворам? Намёк на приход "новой эры"? Очередной ход молодых, наглых, ребят, "не нюхавших зоны", напрочь забывших, что там оказаться может любой и каждый. Город замер в ожидании следующего "выстрела". Он должен прозвучать. Правила жанра строго настаивали на этом. Кто будет следующий? Этот вопрос задавал себе каждый второй в городе.
  Через 15 минут после "устранения" Колгана, в квартире Мамзурина Александра Петровича зазвенел телефон. Полковник, сделавший себе этот день выходным, тут же поднял трубку:
  - Всё. Смотри вечером телевизор. В воскресенье жду на даче. Отбой.
  Петрович положил трубку, вздохнул и потянулся. Потом, резко вскочив, принял неприличную позу, махнул кистью правой руки, словно отгонял невидимую муху, севшую на кончик его детородного органа и по-старушечьи взвизгнул: "А вот это видел? Сопляк! Вздумал пальцы тут гнуть! Ты гни пальцы со своими "урками", а на меня, полковника ментовского у тебя кишка тонка, засранец!"...
  
  -40-
  
  Елизавета Сергеевна очень долго не открывала. Юра чувствовал, что за дверью кто-то есть. Причём, этот "кто-то" разглядывает его в глазок и мучительно решает: "Открывать или нет".
  "Может её смутила повязка на голове? Так она под вязаной шапочкой и не видна. Приеду домой, "по правильному" обработаю рану, косметически подкорректирую, что бы не выглядеть "жертвой пьяного дебоша". Всё, звоню ещё раз и двигаюсь до дома".
  Дверь тут же открылась.
  - Заходи Юра. Ты один? Почему в шапочке?
  Елизавета Сергеевна была задумчива. Такое лицо бывает у неё всегда перед очередным полноформатным рассказом об успехах сына-физиолога в Америке.
  - Ты голоден? Сейчас поставлю чайник... Юра! Забери от меня этот дипломат! Ты знаешь, что я в нём нашла?
  "Елизавета Сергеевна! Всё-таки вскрыла загадочный чемоданчик? Вот это - по-нашему! Молодец! Только надо было это сделать в прошлый мой приход, на чём, кстати, я настаивал".
  - И что же вы в нём нашли. Пистолет? - спросил Летин, ни сколько не задумываясь, что может "попасть в точку".
  - Юра, ты будешь смеяться, но не только. Там два пистолета, винтовка в разобранном виде, несколько гранат...Что мне со всем этим делать? Унеси всё это, я тебя очень прошу, подальше от моей квартиры. Я боюсь. Я никому не открываю двери, не отвечаю на телефонные звонки. Соседки меня потеряли, чего доброго, вызовут ещё милицию. Я ведь до этого - каждый день по несколько раз выходила с ними на связь ...
  "Как радистка Кэт", - мысленно закончил фразу Юра, а вслух оборвал бывшего кафедрального наставника:
  - Кто-нибудь ещё о чемоданчике знает?
  - Что ты, Юрочка, я кроме тебя ни с кем не делилась... Даже про квартиранта никто не знает. Он пропал-то, так быстро.
  - Слушайте меня внимательно. Во-первых: успокойтесь! Ничего фатального не произошло. В нас ничего не изменилось. Вы - всё та же, я - всё тот же. Окружающий мир никаких изменений не претерпел. У вашего сына-американца всё в порядке. Дети его живы, здоровы, наслаждаются жизнью в богатейшей стране мира. У вас нет ни малейшего повода прятаться от кого бы то ни было. Во-вторых: живите прежней жизнью, наслаждайтесь радостями бытия, смотрите телепередачи, навещайте своих соседок, пейте в их обществе чай с пряниками...
  - Юра, а ты заберёшь дипломат?
  - Заберу, но не сейчас. Я к вам специально заеду, в вечернее время. Ну, вы же понимаете, что мне лишние зрители, тоже ни к чему. Елизавета Сергеевна, одолжите пожалуйста мне рублей пятьдесят, оставил на работе бумажник, торопился...
  Летин внимательно изучал содержимое чемоданчика квартиранта. Не вникая в свои действия, он машинально положил пистолет из дипломата во внутренний карман пиджака. "Макарыч". Почти что новенький, аж блестит. Как говориться, береженого - бог бережёт. Почувствовав во внутреннем кармане, прямо над сердцем, внушительную тяжесть смертоносного металла, Юра ощутил себя гангстером. Хотелось вынуть пистолет, передёрнуть затвор, наставить дуло на Вишневского, Колгана, Фрола, майора Прокопчука, этих чудиков с Фейгинской квартиры и сержантским голосом скомандовать : "Упор лёжа принять! На счет раз - сгибаем руки в локтевых суставах, на счет два - выпрямляем. Не "сачковать"! Буду отстреливать по уху за каждую попытку обмануть меня! Понятно? Начали! Делай р-р-раз! Два-а-а-а... Р-р-раз! Два-а-а... Молодца, ребятишки, вижу что стараетесь...Р-р-раз! Два-а-а...". У Юры глаза горели двумя красными огоньками, как у хищника. В эту минуту он и считал себя хищником.
   Елизавета Сергеевна испуганно смотрела на него и думала. "Юра, ты не договариваешь. Я ведь тебе не раз говорила, ещё когда ты моим аспирантом был, что не пытайся обманывать пожилую женщину, это бесполезно. Глянь в зеркало и ты поймёшь, что у тебя серьезные неприятности. Уж, не из-за меня ли? Если я и есть их причина - никогда себе этого не прощу".
  - Юра, конечно, возьми деньги, сколько тебе надо - столько и возьми. Очень прошу: береги себя. Когда тебя ждать?
  - Я предварительно позвоню. Может быть даже сегодня. Не прощаюсь.
   Лифт застрял где-то на нижних этажах и Летин решил спуститься от Голиковой по лестнице. На шестом этаже навстречу ему попался узколобый здоровяк в длинном пуховике. Озабоченное выражение лица, вот-вот, заплачет. Забавный малый. Мужичок скороговоркой выпалил:
  - Простите, вы с какого этажа? Понимаете, я - с четвертого, недавно переехал, почему-то воды ни в одном кране нет. Были слесаря из домоуправления. Говорят, что где-то наверху закупорка в трубах...
  - Я иду с 9-го, но у нас с водой - все хорошо. И закупорки нет. - Фраза была брошена на ходу, Юра даже не замедлил свой шаг. И второпях не подумал, что такое противоречит законам гидродинамики: вверху вода есть, а внизу - нет. Бывает-то, обычно, наоборот.
   Из "волги" неведомому диспетчеру полетело сообщение: " У Колгановского контактёра встреча с неизвестными по адресу Вижайская, 15, ну эта, угловая девятиэтажка. Квартиру сейчас выясняет Питон. У меня всё, отбой. Подожди, он вышел, направляется к дороге, останавливает машину, ВАЗ-2106, записывай номер... Так, мне Питона ждать или за этим, за доходягой следовать?".
   Юра ехал на частнике и с ужасом начинал понимать, в какую передрягу он попал. На работе не появлялся уже несколько суток. Да и наплевать! Не такой уж он незаменимый! Справятся. Он в прошлом семестре, в разгар эпидемии гриппа, один на кафедре оставался, но учебный процесс не остановился. И даже лекции вместо шефа сам читал. Справятся. "Я ведь не вахтерша баба Клава. Вот без неё институт перестанет функционировать, это точно!". Прогулы на работе не беспокоили. Беспокоило многое другое. "Фейгин! Вишневский! Как он себя поведёт? Вычислил меня или нет? Случится же такое, оказался меж двух жерновов. И не знаешь, кому пойти пожаловаться? Колган озадачил не меньше. Как меня с Иришкой-то пронесло? Узнай динозавр про нашу "любовь", он бы нас с Фролом тут же поменял местами. Успокоился ли этот мент из трамвая? Вот уж, его-то, мне только не хватало.... Почему я так боюсь позвонить Игорю Горденко? Как будто чувствую, что у него - неприятности...".
  Водитель-частник предложил сигарету, Юра не отказался. Водитель, словно умел читать чужие мысли, спросил:
  - Колгана замочили, слыхал?
  - Да, ладно! Свистеть-то! Я недавно от него! - Юра аж поперхнулся табачным дымом, отчего раскашлялся.
  Водила испуганно оглядел Летина, и извиняющимся тоном продолжил:
  - Братан, извини, я не подумал, что ты из "блатных". Я сам-то, на Барзуковской командировке с ним пересекался, хотя лично знакомы и не были. Но пару раз, к нему обращался. Он ведь "смотрящим" был. Рассудительный такой, всё по понятиям решал, по правильному. И "мужиков" обижать не позволял. Потом на зоне "беспорядки" начались, администрация его перевела в Кунгур.
  - А почему, земеля, ты решил, что кокнули его? - Юра силился сделать своё лицо более "блатным", для чего щурился поочередно обоими глазами, и беспричинно матерился. Потом, словно только что вспомнил, вынул из кармана ствол и запричитал: - Эх, Колган, Колган...Не послушал, ты, братецел, меня...
  Глупая выходка Юрия Феликсовича, слава богу, была им самим осознана довольно скоро, и он спрятал пистолет обратно.
  - Да, говорят, спецы какие-то. Там и свидетелей, почти что, не было. Двое, в черных водолазках, как в боевиках, тихонько, никого зря не беспокоя, пришли и "сделали дело". Там пол дома "жмуров". Менты, "скорая" до сих пор "кипешуются" в его "избе". Ну, рядом с музеем , где "четвертый" троллейбус поворачивает..., - водила испуганно жал на педаль газа, дескать, разобьёмся - не жалко, семь бед - один ответ.
  Больше Юра уже ничего не слушал. "Вот тебе раз! Почему после меня столько смертей? А может это сон? Не будь глупой бабой! Всё - действительная реальность, данная нам в ощущениях. Вполне может быть и такое - Колгана убрал Вишневский. После того, как прознал про нашу связь. Юра, у тебя - мания величия.... Стаса сегодня же отправляю куда угодно, хоть к его неразговорчивой Ленке, хоть к черту на кулички..., - у Юры, вдруг, защемило в груди, - а жив ли он? Ведь сколько не виделись!".
  - Слышь, командир, ты быстрее не можешь? Загрузила меня, братецел, твоя новость. Срочно надо её обмозговать в стационарных условиях, под шнапс, а лучше, под "косячок", в натуре.
  Водитель, а он уже ломал голову над тем, чем "отличиться" перед "кентяриком самого Колгана", мчался по улицам города, будто собрался выиграть "Формулу - 1".
  "Шутка ли, самого Колгана корешок. А по внешности - неприметный такой, как..., ну не "лох", конечно, а такой, простой мужчина. Интеллигент, можно сказать. И, вдруг, выхватывает пушку и орёт, блин, замочу всех, кто Колгану, моему корешу, мешать вздумает ... Я на всякий случай от дома-то сразу не стал отъезжать, во второй подъезд он зашёл... " - будет он сбивчиво рассказывать угрюмым парням "президента", которые вычислят его по номеру машины...
  
  -41-
  
  В дверь позвонили. Елизавета Сергеевна прилипла к глазку. За дверью стоял высокий мужчина в пуховике. Он терпеливо и, даже как-то обречено, смотрел в потолок. Постоял немножко, потом опять нажал кнопку звонка.
  - Вам кого?
  - Извините меня пожалуйста, я новый жилец с четвертого этажа, вы не могли бы открыть дверь, я хочу проверить, есть ли у вас вода. У нас уже вторые сутки нет ни горячей, ни холодной воды. Дома маленький ребёнок, ни покупать его, ни накормить, ни обстирать...
  Елизавета Сергеевна облегченно вздохнула и распахнула дверь. Перед ней стоял настоящий великан, глядел на неё сверху вниз и самодовольно улыбался. Что-то настораживало во всём этом. Голикова даже не могла понять, что именно её так смутило, но она уже закрывала дверь. Ботинок 45-го размера мешал ей это сделать. А здоровяк молча смотрел на неё и улыбался.
  - Ну что, старая вешалка, и до тебя я добрался! Давай-ка, выкладывай всё начистоту, как ты до такой жизни докатилась?
  - Да как вы смеете, хам! Я немедленно буду звонить в милицию... Не смейте ко мне прикасаться, прекратите меня хватать...
  Здоровяк сгрёб её в охапку и со всей силы отшвырнул от двери. Затем закрыл дверь на оба замка и опять повернулся к жертве. Елизавета Сергеевна, семидесятилетняя женщина, мать, бабушка, кандидат медицинских наук, лежала на полу с открытыми глазами. По виску, из-под седых волос стекал тоненький алый ручеёк. Глаза Елизаветы Сергеевны были широко открыты. В них не было ни страха, ни ужаса, ни, даже, возмущения. Лишь, недоумение и вопрос: "За что?".
  - Вот это ты, старая, зря! Я ведь тебя мочить не собирался, что ты наделала? У тебя ж, две руки! Голову-то закрывать, ведь можешь!
  Питон, а это был один из охранников Вишневского, снял перчатку с правой руки и проверил пульс у убитой им женщины. Затем одел перчатку обратно, сплюнул под ноги, грязно выругался и пнул, что есть силы по стене. Тщательно осмотревшись в прихожей, и не найдя ничего для себя интересного, он прошел в комнату, достал сотовый телефон и набрал офис хозяина.
  - Тут бабулька какая-то... Щас пульс проверил - мертвая она. Не дышит. Да старая, и так-то жить осталось чуть-чуть, я знаю, такие своей смерти ждут как "второго пришествия" ...
   - Ты говорить нормальным языком можешь? Что случилось? Опять нас опередили, что ли? Кто там? Покойника нашёл? Ну покойницу, не важно... Так давай бегом, всё осмотри и "рви когти", будут трофеи - не отказывайся. Давай, не тяни резину. Может, менты уже в дороге.
  "Как это я сразу не смекнул? Бабка-то ведь, действительно, до моего прихода представилась, а? Я пришел, а она уже не дышит, а? Я - не при делах. Мне велено было посмотреть на жильцов, я и посмотрел. Кто ж знал, что старушка уже "готовченко".
  Осмотрев двухкомнатную квартиру, Питон собрал все ценности для себя, и подозрительные предметы - для Вишневского. Во вторую группу вошли дипломат, забитый оружием, и дерматиновая папка с какими-то бумагами.
  "Всё. Улов есть. Пальцев моих - нет. Жаль, что шеф не наказал, "красного петушка" после себя запустить. Вдруг не поверит мне на слово, он в последнее время какой-то дерганный, нервный. Возьмёт, перепроверит...".
  Здоровяк задумался. Затем вернулся на кухню, пошарил в холодильнике в поисках алкоголя. Нашел коньяк. Елизавета Сергеевна по совету Юры принимала перед сном по 30 грамм. Убийца присосался к горлышку, пока в бутылке не осталось грамм 100. Он крякнул, открыл холодильник, закинул что-то холодное в рот и полез в карман за зажигалкой. Оставшийся коньяк, содержимое нескольких флакончиков с духами, смешал в маленькой кастрюльке. Осмотрелся вокруг, ничего больше не нашёл. Пошёл в маленькую комнату. Не трогая ничего лишнего, выбрал подушку на шифоньере, пропитал её полученной жидкостью, положил обратно на шифоньер, где помимо неё, лежало ещё три пуховых "толстушки". Чиркнул зажигалкой и поднес её к выбранному "эпицентру" будущего пожара. Пламя очень быстро охватило весь шифоньер. Питон вернулся в коридор, достал носовой платок Намочил его под краном. Затем, тщательно вытер лицо Елизаветы Сергеевны от крови. Платок отжал, промыл раковину и отнес пожилую женщину на диван в большой комнате. Затем включил телевизор, накинул на плечо огромную сумку с трофеями и покинул квартиру.
  
  -42-
  
  Вишневский кое-что о Летине уже знал. Знал, как тот выглядит. Его фотографии лежали перед ним. Не знал он одного - кто именно на них изображён. То есть, фамилия человека, изображенного на глянцевых открытках, ему была неизвестна. "Жаль, нет Фрола, "картотека" в его башке. Сейчас Фролушки нет, нет и "картотеки". Насколько мне известно, у Колгана в "теремке", что рядом с музеем, посторонних, никого и никогда не бывало. Меня-то, всего два раза приглашал туда, на своё пятидесятилетие, и, когда у Липатыча внучку обмывали. Вот и всё. Даже сотрудников, далеко не всех, туда пускает. Он и задумывал её когда-то, как "секретную дачу Сталина". Всё-таки страдал наш дядя Ваня идиотизмом. Отсюда вытекает, что дядька, вышедший от него - человек не "левый". А если сюда присовокупить виртуозно выполненную акцию сразу после его ухода, о чём я в первую очередь должен подумать? А? - Игорь Арнольдович встал, прошёлся по длинному коридору, вернулся обратно в кабинет. Поправив длинные полы халата, сел на прежнее место. - А о том я, господа мои хорошие, могу подумать, что человек на этой фотографии и есть мой давний друг, московский полковник. - Колган не мог нарадоваться. Мысль о причастности ко всем убийствам москвича, возникла у него сразу, как только Питон сообщил, что застал на хате, которую посетил "наш москвич", труп женщины. Питон притащил с той хаты гору оружия, но не это главное. "Папку "притаранил" с той "фатеры" наш "питоша", а в папочке подробный план всех моих "движений", адреса офисов и квартир, подробные схемы! Да вы что, господа присяжные заседатели, в натуре? Я ведь был почти что "под колпаком"! Всё очень просто! Смешно, что я сразу не выстроил свои умозаключения именно в таком направлении и в такой последовательности. "Полкан" обо мне знает - почти всё. Он это дал понять сразу, как только связался со мной. Вычислив мой интерес к той бабе из института, которую Фрол привёз к себе, убирает её. За что? Лишь за то, что "президент" хотел задать ей несколько вопросов. У бабульки с улицы Вижайской он снял комнату. А где же бойцов своих разместил? Да оно и не важно, какая разница... Бабка себя, видать, не так повела. Или лишнего узнала, может шантажнуть пыталась. Он и её убрал. А может менял "гнездо", да и "подчистил за собой улики". Святого-то, ничего ведь нет. Бабушек, и тех мочит, киллерман хренов! Видать, "кокнул" бабульку и пошел за машиной, дабы от трупика избавиться, а в это время Питоша и поспел за "трофейчиками". "Полкан" возвращается, понимает, что приходили "по его душу", забрали арсенальчик его, компроматиков целую папку. Психанул наш московский гость, да и спалил хату. "Лажанулся", а ведь такой "профи". Институтскую бабенцию - замочить успел, пока я - поднимался в квартиру. Или в Колгановской избушке, на курьих, блин, ножках... Вот иметь бы запись их разговора с Колганом. Может быть всё было так: Колган обращается к "полковнику" с "заказом" на меня. Но не просто убить (это бы он сделал за три секунды и уже давно), а "прокрутить меня в какой-то "игре". А убить меня - он всегда успеет. Я оказался парнем не промах, у москвича, видать, проблемки со мной случились, не даром Фрол пытался мне о каких-то своих подозрениях сообщить. Дурак я, не выслушал его в тот раз, был бы может наш Фрольчик и жив сейчас...Колган начинает "гнать", высказывает полковнику своё недовольство ходом "дела". А я прекрасно знаю, в какой форме наш дядя Ваня высказывает своё недовольство. Ведь синеет весь. Глаза из орбит выскакивают. Орёт до приступов туберкулёзного кашля. А москвичок, парень хладнокровный. Ему по должности своей киллерманской положено быть таким. Дескать, на "нет", и суда - нет. До свидания, дорогой дядя Ваня, спасибо за хлеб, за соль. Извини, если что не так. Я ведь ещё молод, - Вишневский посмотрел на фотографии Юры Летина, лежащие перед ним, - мне и годиков-то 38-40, это ты у нас, Туркмен-баши, аксакал и вершитель судеб... А сам, втихаря, звоночек своей команде, дескать, дядя Ваня меня не понял, ату его, фас! Интересно, если ко мне так же запустит своих "кузнечиков", устою? Да хрен на рыло! У Колгана на даче той лучшие его парни службу тащили. Липатыч даже обижался, когда тот не дал ему их, на разборку с людьми Мехмана Гафурова.... Но, думаю, что это место он не знает. Во всяком случае, в схемах, которыми его снабдил Колган, оно не указано. Потому что, о нём ни знает ни Колган, ни Липатыч, ни, даже, Коля-Швепс".
  Игорь Арнольдович набрал номер мобильного телефона:
  - Питон, что там по фигуранту?
  - Да не выходит он, шеф. Гасится.
  - Вы что, засветиться уже успели?
  - Конечно нет, у подъезда сидим, газеты читаем.
  - Сколько вас там?
  - Со мной Хасан, и в машине - четверо. Да хватит, не беспокойтесь...
  - Тебя-то, Питоша, свалить - танк нужен, - Вишневский улыбнулся, вспомнив, как летом Питон нёс его на руках из офиса до старой родительской "трёшки" на улице Вашановых, - ну ладно, вы там не очень-то расслабляйтесь.
  "Без нашей славной милиции мне, похоже, не обойтись. Да я ведь не Липатыч, которому "западло" к представителю власти обращаться. Оно и понятно. Валера не читал "великого вождя", такого же "муркопева" как и он сам. Потому и не знает, что "тактика должна быть гибкой. Необходимо, умело идти на компромиссы, если того требует конечная цель".
  Вишневский отодвинул от себя фотки, коньяк и пепельницу. Достал чистый лист бумаги. Посидел, подумал. Скомкал нетронутый лист и выкинул его в корзину для бумаг. Он взял в руки телефон, ещё минуту поколебался и набрал чей-то номер ...
  
  
  
  -43-
  
  - Магистр! Есть разговор. Где встретимся?
   Голос был легко узнаваем. Принадлежал он Гельцеру Вячеславу Кимовичу, директору адвокатской конторы "Норд". Именно - той, под юридическим прикрытием которой, у Олежки пытались отобрать всё. Олежка - непутевый сын Снежаны, самой первой московской любовницы Магистра. Парень, только - "на ноги встал". Эти "бродячие скоморохи", братья Казаряны, увидев, что парень - на иномарке ездит, в квартире - "еврик" сделал, дачку прикупил в Малаховке - взяли его в "разроботку". "Подписали" на прибыльную сделку. Сами-то, мол - не потянут. У них ведь - столько бабла нет. Дачу-то в Малаховке - пол жизни мечтают приобрести.... Ну, это всё - так, лирика...
   ... Олежек подписывается. И вбухивает в "тему" все свои "бабки". Ума-то - нет.... "Ума нет" - не потому, что все "бабки" вбухал. А потому - что с братьями Казарянами связался. Поставщик - начинает чудить белым светом. Все стрелки автоматически переводятся на Олежека. Что - изначально и планировалось. Для того, что бы "кидок" - не выглядел разбойничьим произволом, сделка заключалась с соблюдением всех юридических тонкостей. В фирме, руководителем которой являлся Гельцер. Адвокат, сам и составил этот "договор", согласно которому - Олежек "попадал" в любом случае. Всё - было "на мази", но тут - на арене появляется Магистр. "Так, хоть-бы - "предъявил" мне что-то.... В натуре, милиционер. Говорит - это неправильно! Так делать - нельзя! Молодых предпринимателей надо поддерживать. Нельзя с ними - по "бесприку". И как-то, уж очень язвительно, намекает - мол, потребуются услуги "бомбистов" - буду знать, к кому обращаться. Затем, тупо, "тырит" расписку того паренька. Казаряны, снять копию - даже не успели...".
   Слава Гельцер после встречи с вором Шатеном - Шатовым Олегом Сергеевичем, поначалу, решил оставить в покое Магистра. Кто его знает, чем дело обернётся? Магистр ведёт себя так, будто бы, уверен, адвокат - "мышь", с ним можно и не считаться.... Будто бы, Гельцер - и не является личным адвокатом Шатена, Соломона, прочих влиятельных "муркопевов".... Этого субтильного мальчика Олеженьку - мне Казаряны подсунули.... Ну, и я - купился, конечно. Дачкой в Малаховке. На кой она мне? Есть ведь одна.... Забыть об этом нелепом недоразумении, и дело - с концом!
   Но, было одно "но"... В мире, в котором "существовал" Слава Гельцер - имелся неписаный свод правил и принципов. Если тебя - "опустили", и ты, молча это "проглотил" - всё! Жди, скоро - "зачуханят", как последнего "оленя"... Бросать открытый вызов самоуверенному Магистру - Слава не решался. А всё - почему? Да потому, что - это потребует затрат. Да потому, что не все в столице - это одобрят. Да потому, что - сегодня, Слава уже кое-чем "оброс", в том числе и положением в обществе. Жалко терять - даже малую часть всего этого. Магистр, а главное, те, кто знает про их "тёрки" со Славой - должны прочувствовать, что Гельцера "трогать" нельзя. Необходимо - жёстко наказать Магистра. Но, при этом - исключить малейшую возможность ответного удара. И проделать всё так, что бы он - ни о чём не догадывался. Как быть?
   Уверен, что у 99% читателей - в голове непроизвольно "пронёсся" ответ на этот вопрос. Точно так же - подумал и Слава. Снайперская винтовка с оптическим прицелом - вполне сгодится, в качестве средства решения создавшейся проблемы. Серёжа Ахметшин до сих пор, по-пьяни слезу пускает - Славка, ну чем я - должок перед тобой закрыть смогу, золотой ты мой человек... Что не говори, а бывшие военные - гораздо честней и порядочней бандитов. "Сработает" Сережка этого чела. Магистр, блин! Что ж - не академик-то? "Винтарь" у него имеется. Да, не просто "винтарь", а - самая натуральная киллерманская "плётка". С "глушаком".... Где он её откопал-то? Главное - удалось бы, Магистра грамотно заманить ...
  - Магистр...
  - Я слышал. Называй место. - Этот вопрос Магистр считал самым главным. Вернее, ответ - на него. Назови место - и ты выдашь себя. Подскажешь - что же, ты - мне приготовил. Иной трактовки данная информация не имеет. Гельцер - заблудшая овца. "Былые заслуги", казалось бы, должны обеспечить ему такой же "иммунитет" в блатной среде, какой имеется, скажем - у руководителей известных "бригад". Он ведь, хоть, и адвокат, но даже по "мусорским рамсам" - криминально окрашенная фигура. Но - что происходит? Шатов, услыхав про "дерзкую выходку" Магистра, не выхватил кольт, и не побежал меня мочить. Меня - "перепутавшего всё на свете". У Гельцера - два возможных хода. Первый, превратить меня в союзника и друга. Совместных дел со мной не иметь, но зато, обезопасить себя на будущее. Второй, а по степени вероятности я бы его поставил на первое место - убрать меня. Гельцер - не такой уж и "чистюля". Если потребуется - сможет нанять "профи". Тихонько, что б никто не знал. В последнее время он сделался очень осторожным. Кроме Казарянов - никого не посвящает в свои планы. Но, думаю, про "киллера", и они - не узнают.
   Магистр повторил вопрос.
  - Где бы ты хотел встретиться со мной? К себе, извини, я приглашать тебя - не собираюсь.
  - В "Зелёном гноме", на 2-й Ярославской.
  - Это, где - ты такую улицу откопал?
  - Дом купца Горшкова знаешь? Так вот - он стоит как раз на ней...
  - Всё! Понял! Когда?
  - Давай - завтра, в 17.00.
  - А почему, так рано? - Магистр, как ему казалось, знал - почему. В 17.00. - ещё достаточно светло. А, вот в 18.00. - уже темновато.
  - У меня в 18.30. - "стрелбан" на самой окраине Москвы. - Слава занервничал. Чувствовалось, что он говорит неправду. - Так, в 17 - тебя устроит?
  - Хорошо, я буду там.
  - Как я тебя узнаю?
  - У меня в руке будет зажигалка "Cricket". - Если он собрался меня рассматривать с близкого расстояния, то такого "маяка" - вполне хватит. А вот если издалека...
  - Мне что, разворачивать ладони у всех прохожих?
  - Зачем - у всех? Только, у - похожих на меня.... Ладно, CD-плейер. Знаешь, как выглядит?
  - В 17.00., не опаздывай. - проигнорировал Слава "колкость" своего обидчика.
  
  "Господин Гельцер, хорошо ли ты подумал? А ведь ты - Алуевский. Но ты - начинал там "движения", видимо, без меня. Я-то, в то время, уже в Питере - вовсю, дела творил. Вообще, раньше о тебе, адвокат, неплохие отзывы слышал. Но, когда узнал, с кем ты "в одной упряжке" - засомневался. Правду ли люди про тебя говорят?". Магистр заваривал себе крепкий чай. Не чифир, а чай. Но крепкий. Крепкий чай, это тот напиток - под который очень хорошо думается...
   Звонок адвоката, его одновременно - и рассмешил, и озадачил. Гельцер походил на обиженного мальчугана, которому - чьё-то неуважение его соплячих амбиций - не даёт покоя, ни днём, ни ночью. "Ты же - адвокат! Язык - это твой рабочий орган. Ты должен уметь, уболтать любого. А ты, даже не пытался со мной поговорить. И сейчас, ты меня приглашаешь, не на разговор. О ремонте дома, что - напротив той "кафешки", каждый день "по телеку" споры ведутся. До "теледебатов" мне - дела нет. А вот то, что домишко тот - идеальная площадка для киллермана, с первого взгляда поймёт, даже старушка. Странно, но я - до сих пор, не воспринимаю Гельцера - как серьезного противника. А парень-то, за ружьё браться намерен...".
   Вариантов "обломать" Гельцера - можно придумать целую "дюжину". "Уничтожать" земляка - не хотелось. Но, в то же время, звонить ему, и предлагать "мировуху" - Магистр не мог. Не потому, что это - "стрёмно", а просто - не хотел. Кстати, это - и не "стрёмно". Умение говорить - отличает человека от "быка". Умение думать - одного человека от другого.
   Магистр глянул на часы. Сегодня же вечером, надо отсюда съезжать. Хоть и привык, к этому "номеру". Всякий раз, приезжая в Москву - Магистр звонил Семёну Бершацкому, владельцу частной гостиницы "Рамзес".
  - Как там - моя "бронь"?
  - Крепка, - коротко отвечал Семён. Победив по "лаконичности" правителей Древней Спарты, Семен весь оставшийся день напевал, почему-то, одну и ту же фразу: - "... И танки наши - быстры...". Весь оставшийся день... Жалко будет, навсегда покидать этот уютный дом.
   Магистр включил "ноутбук". Закатив глаза в потолок, подумал несколько секунд. Улыбнувшись, он почесал нос и "понёсся вихрем" по клавиатуре. Прочитав, уже на листе - отпечатанный текст, Магистр улыбнулся ещё раз, и заклеил конверт.
   Вечером на стол к Соломону положили тоненький конверт. Яков Сергеевич недоуменно взглянул на "письмо". Он уже давно забыл, что существует такой способ общения между людьми. Почему, не телефон? Письма, особенно те, которые отпечатаны на машинке - его несколько настораживали. Побывав огромное число раз "под следствием", Крестинский возненавидел печатный шрифт. Писанину "от руки" - тоже. "Поди, "доброжелатель" очередной выискался. И что же он пишет?". Соломон надел очки и пробежался по ровным рядам отпечатанного текста.
  "Кент! Это я - Шатен! Мне не звони! У нас - проблемы. Кто-то "стучит". По-конски! О моём письме - никто не должен знать. Временно - не общайся ни с кем. Я проверяю одного "общего" знакомого. Узнаешь все завтра. В 17.00. - жди меня у входа в кафе "Зелёный гном" на 2-й Ярославской. Кент, приходи один. Тебя могут "пасти". Всё - очень серьезно. Не звони - только себя "засветишь ". Похоже, я - на "прослушке". Если, готов меня выслушать, и, если - не обнаружишь за собой "хвоста", дай знак - держи в руках переносной СD-плейер. Коли, захочешь заняться самодеятельностью - так уж лучше, сразу откажись.... Соломон, делай - как я прошу! Жди десять минут. Я выйду из кафе.... Если, меня не будет, незаметно уходи. Шатен".
   Крестинский прочитал несколько раз странное письмо. "Что это? Очередная ментовская "прокладка"? Не исключено. Так. А что же, на сегодняшний день мне можно пришить? Да, если положить руку на сердце - то ничего нельзя. Я - чист. Ладно, придётся поиграть в шпионов. Раз, Шатенчик - так этого хочет. Только, по-моему, чудит он белым светом. Ни к чему, так усложнять всё. Может, позвонить Гельцеру? Дескать, получен сигнал. Дескать, иди - проверяй, где и кто "накосячить" успел...
   "О моём письме - никто не должен знать...". Что, и Гельцер? Соломон разволновался.
  "Я поступлю по-своему. К кафешке пойду один. К 17.00. А с 15.30. в "Зеленом гноме" будут сидеть "пацаны" и "фотографировать" всё подозрительное. У Калигулы, начальника упаковочного цеха - завтра, как раз - день рождения.... Вот, и погуляют пацаны не где-нибудь, а в "Зеленом гноме". И мне - будет, чем залегендировать свое появление в Москве"...
  
   Серёжа Ахметшин сидел в пустой заброшенной квартире дома 14, по улице 2-й Ярославской. Он прибыл сюда час тому назад. Ознакомился с домом. Выбрал наиболее подходящее место для ведения огня. Наметил пути к отступлению. Последний этаж - вот откуда надо стрелять. Сергей выбрал самый крайний подъезд, что позволяло так и остаться необнаруженным. Винтарь он оставит здесь. Пальцев на нём быть не может. Ничьих. Винтарь доставлен сюда ещё днем. В этом был свой резон. Идя на окончательную "работу", Ахметшин специально обошел вокруг дома несколько раз, заходил во все подъезды и во многие квартиры. Проделывать всё это, держа в руках "оружие профессиональных убийц", не совсем этично.
  Роль кейса для переноски винтовки выполнил ...? Правильно! Футляр для скрипки! И хотя, этот способ транспортировки орудия убийства культивируется во всех странах мира уже, более полувека - милиционеры до сих пор не обыскивают прохожих, у которых вдруг заметят в руках скрипичный футляр ...
  Блаженно уставившись в потолок, Серёжа представлял "сияющую" улыбку Гельцера в тот момент, когда шеф получит сообщение о блестяще проведенной акции. В том, что "она" будет проведена "блестяще" - бывший капитан ВДВ не сомневался. Серёжа, давно собрал винтовку. Осмотрел "место". И - "на глаз", и - через оптику. Место - удачное. Почему-то, Слава об "объекте" очень бледненько поведал.... В руках - CD-магнитола, и всё. Да ладно.... Мне-то, какая разница? Но, учитывая то, что со мной Слава, как с активно функционирующим замом - делился абсолютно всем.... Всё равно, выполнять его просьбу - приятно...
  
   Часы показывали - 16.43. Около входа в кафе, буквально из пустоты - вырос рослый мужчина с "CD-балалайкой" под мышкой. Мужик прогуливался взад-вперёд, нервно поглядывая на часы.
   "Привет, родной! - Заулыбался Сергей. - Ну что, кентярик, пожил своё? Нормально хоть - жизнь прожил? Вряд ли. Поскольку, ты - не хороший человек. Это, я тебе отвечаю. Гнида - ты! Причем, конченная! Гребень ёханый! Извини, но я буду - тебя немного убирать. Так надо. Славе". Сергей оторвал глаз от прицела и посмотрел на часы. 16.51. Подождем. Но когда, он снова посмотрел на площадку перед входом в заведение "Гном", с уст его непроизвольно "слетела" матерная фраза. Сейчас около кафе прогуливалось два мужика. Тот, первый, и - новый, в длинном черном пальто и шляпе. И - тоже с проигрывателем компакт дисков. Ахметшин недовольно поморщился и потянул руку в карман.... Выругался. Телефон на подобные акции - он с собой не брал.... Снова глянул в оптику. Так и сеть! Сейчас у входа в кафе прогуливалось уже четыре человека. Все держали в руках - то же самое, что и "первый"...
  Когда мужчин с плейерами - стало шестеро, Сергей засобирался домой. Напоследок, он внимательно рассмотрел "ожидающих" дядек на тротуаре. Некоторые из них, если не сказать, что все - были знакомы между собой. Но бурных встреч никто не изображал. Каждый думал о чем-то своём...
   Вчера вечером семь человек в Москве и пригородах получили "друг от друга" письменные сообщения в конвертах. С предложением, прогуляться около "Гнома" с плейером в руках. К 17.00. - шестеро из них "были на месте". Не было среди "меломанов", лишь Соломона. Он, всё-таки, остался дома. Утром вызвал врача с поликлиники. Тот ему справку изладил. Порядок. "Ну, как я - больной-то, куда-то попрусь?".
   Капитан Ахметшин застрелился этой же ночью. Война уродует людей вообще, а их нервную систему - она "не жалеет" в первую очередь. Серёжа не выдержал. Он так и не отблагодарил Славу Гельцера за то, что тот спас его от тюрьмы...
   А утром следующего дня Гельцеру на "сотовый" позвонил Магистр и возмущенно поинтересовался, почему тот его "кинул". Слава молча положил трубку...
  
  -44-
  
  Наконец-то наступила весна. Люди по-разному ощутили её приход. Кого-то она пробудила журчаньем ручьев. Кому-то напомнила о себе кошачьими ночными серенадами. Внимание третьих привлекла обилием концертных афиш. Юрий Феликсович о сезонном пробуждении всего живого на планете узнал по появлению у него симптомов обострения хронического простатита. Коварной и очень неприятной болезни. И те, кто болел ею в прошлом, и те, кто болеет - в настоящем, охотно расскажут всем остальным (которые, понятно дело, будут болеть ею в будущем) несметное количество правдивых и не очень правдивых историй о ней, как правило, невесёлого содержания. Выступая в данный момент представителем иного жанра, я не буду подробно останавливаться на мучениях Юрий Феликсовича, скажу лишь, что длительное воздержание от секса только усиливало и без того неприятные симптомы болезни. Но, сексом заниматься возможно, как минимум, при наличии партнерши. К Иринке идти Юра не мог. Не хотел. Вернее, хотел, но лишь после того, как всё успокоится. Да и хотел-то, лишь для того, что бы, умело манипулируя с ударениями в словах, заменить робкие вопросы, безапелляционными утверждениями. То есть, их с Иркой ждала невесёлая процедура "расставления всех точек над "i".
   За прошедшую неделю Юра постарел на целых десять лет. Скорей не постарел, а повзрослел. И даже не повзрослел, а возмужал. Отнюдь, он не стал походить на супермена, более того, внешне даже - как-то сник. Но за видимой беззащитностью скрывался совсем другой человек, и уж никак не острослов Юрка времён последней институтской пьянки. Юра внутренне стал холодным, жестким циником. Он уже не придумывал оправданий каждому своему "несимпатичному" поступку. Или - желанию его совершить. Летин никогда системно в церковь не ходил. Несколько раз, да и то, когда это "приходило в голову" его бывшей жене. Хотя и был он человеком глубоко верующим. Верующим, но не до степени ортодоксального православия. Непереводимые церковные речи святых отцов ввергали его в состояние разбитости и тоски. Юра в церковь не ходил. Жить с самим собою в мире и согласии. Не иметь должков перед своей совестью. По возможности, не обходиться с людьми подло. Вот и весь набор его заповедей.
  Юрий Феликсович лежал на диване в своей комнате и смотрел в потолок. Стаса он вчера отправил в Нижний Новгород. "Юрка, действительно, я только мешаюсь тебе. Но ты не думай, что я сдрейфил. Только скажи, и я сделаю всё, что потребуется. Я умею, ты ведь помнишь наверно, ну, у здания пристроя той ночью, я не искал чьей-то помощи... Я и город придумал, где раствориться в толпе. Нижний Новгород - самое то. Я, конечно, с гораздо большим удовольствием - съездил бы к себе на родину, в Удмуртию. Как раз у матери через неделю круглая дата. Но, в Нижнем сейчас находится мой давний приятель из Павлодара. Вместе в аспирантуре учились. Он, кстати, также как и я, занимается синтезом...".
  - Юра. Мне ты можешь сказать даже, что поехал в Нижний Новгород на конгресс ветеранов никарагуанского движения сопротивления. Кому ты поешь песни про друзей-коллег? Ты думаешь, что события последних дней превратили меня в конченого маразматика? Да я ничего и не имею против твоей поездки в Ленке. Весна на дворе. Застойные явления в предстательной железе - не самое лучшее, что может пожелать себе мужчина твоего возраста. Тем более, такой плейбой, как ты. Не робей. Отправляйся к своей аспирантке. Скажи ей, что я, как врач, прописал тебе по пять оргазмов каждую ночь. Ну ладно, не морщи свою умную... лицо, пожалею тебя, хватит и по три. Но не меньше. Всё. Ступай с глаз долой. Я, между прочим, себе подобного удовольствия позволить не могу. Поскольку, я - полководец и должен думать, в первую очередь, о своих солдатах. Что бы были накормлены, помыты и сексуально удовлетворены... Ты чувствуешь, Стас, на какие жертвы ради тебя идти приходится?
  Стас не глядя Юре в лицо тихо спросил:
  - Юра, а что с нами со всеми будет? Ну, потом, когда это всё кончится...
  - Стас, во-первых - не с нами, а - со мной. Во- вторых - не твоего ума дело. Пока. Стасик, я каждые пять минут принимаю по одному новому решению, а ты мне такие вопросы задаёшь!
   Юра посмотрел на Стаса и увидел, что у того по щекам текут слезы. Жалость пронзила Юркин мозг, и у него тоже, заблестели глаза. Постояв ещё немного молча, они крепко обнялись.
  - Юра, ты прости. Это даже не слабость, а усталость. Конечно же, я еду к Лене. Не забывай, мы не знаем - в каком она сейчас состоянии. Наркоту ведь ей всё-таки кололи.
   Стас уехал, и хотя, даже до его отъезда, они толком никогда и не общались, Летину его сейчас очень не хватало. Игорю Юра звонил уже сто раз, но к телефону никто не подходил. "Где он? Неужели, всё-таки, что-то с ним случилось? Из-за меня? Мне будет трудно - с этим жить... Я остался, абсолютно один. Даже лёжа на холодном полу в Стасовской квартире, пристёгнутый наручником к батарее, в окружении своры психопатов, да ещё и с пробитой головой, я знал, что где-то недалеко меня ждёт Стас. Меня это волновало, подчас, не меньше, чем собственное незавидное положение. Забота о ком-то даёт нам силы. Это закон природы. Нет тыла - нет уверенности на фронтах. Кто сказал? Я? Да, нет, это какой-то древний полководец. А может и я. Даже, скорей всего. Вишневский - ещё один полководец. Но у него, в отличие от меня, имеется и войско. А что я? Тыловик-стратег без армии. Изольду похитили. Елизавета Сергеевна сгорела в собственной квартире. В тот же день, когда я её навестил в последний раз. Похоже, что живой её никто больше и не видел. И это был не несчастный случай. А вот куда делся дипломат с оружием? Съехалось такое количество милицейских и пожарных машин... Надо бы сообщить сыну в Америку, да вот, как это сделать. Голикова была влюблена в сына, хотя уровень моей информированности вполне позволяет отнести его в категорию редких сволочей. Сучий потрох, знал ведь, в каких условиях здесь мать живет! Елизавета Сергеевна рассказывала, сынок гонорары от тиражей своих учебников хранит в нескольких банках. А к матери ни разу так и не приехал. Сейчас уж обязательно приедет. Квартира-то на него завещана... Ну, да ладно, бог ему судья".
  Юра встал с дивана, несколько раз согнул и разогнул спину в пояснице. Услышав хруст, обречено согласился, дескать, разве можно при нынешней жизни рассчитывать хоть на какой-то позитив? Позвонки хрустят, друзья по несчастью покидают его, дома горят, людей убивают... Юра сходил до ванной комнаты, посмотрел на себя в зеркало и обиженно побрёл за электробритвой. Выходя с такой рожей из дома, Вишневского можно уж и не бояться. Самые отъявленные негодяи с позором бросятся в рассыпную, завидев его щетину. Но всё-таки побрился.
  "Какова роль Вишневского в устранении Колгана? А такова же, что и в устранении Рубцовой и Елизаветы Сергеевны. Елизаветы Сергеевны? Рубцовой? Все три ликвидации по степени профессионализма можно смело ставить в один ряд. Рубцовой нигде нет. Это уже, далеко, не игра в зарницу. Концов нет, ставь себе плюсик, господин Вишневский. Об устранении Колгана, наверно, книгу напишут. Какой-нибудь писака, специализирующийся на жизнеописаниях "воров в законе". До сих пор, так никому и не известно, каким образом убийцы проникли в дом. И сколько их было, тоже полно расхождений. Говорят, что - двое. А может это официальная версия, только для прессы? Война-то, судя по всему, не шуточная разгорается. Колька Ерёмин, со второго потока - он сейчас заведует прозекторским отделением - сказал мне, что Голикова умерла вовсе не от отравления угарным газом. У неё на вскрытии обнаружили здоровенную гематому в височной области. Вот тебе и ещё одно, квалифицированно выполненное убийство. А что сделал я? А, уж не я ли "гостей" в дом к Голиковой привёл? На хвосте..., - Юра хлопнул себя ладонью по лбу и грязно выругался, - кретин! Почему пропала именно Рубцова, а скажем, не вахтерша баба Клава, а? Да потому, что, она с тобой в контакте была в тот вечер! Значит могла от меня получить какую-то информацию. Остальных - по той же причине. Хорошо, всё-таки, что Стаська в Горький укатил...А есть ли у меня уверенность в том, что Вишневский в числе прочего не узнал и этот адрес...", - холодок пробежал по спине Юрия Феликсовича. Он вскочил, по-кошачьи подкрался к окну и, чуть отодвинув штору, оглядел весь двор. Вроде бы никаких подозрительных объектов? Меня могли "сфотографировать" при выходе с Колгановской дачи. Или "арестовав" у Стасика дома. Или во время первого визита в Фейгинскую квартиру. Может и в гараже меня уже "пасли"? Юра чувствовал, что не в состоянии охватить своим сознанием всего, происходящего с ним. Получалась сплошная карусель: на огромной скорости вращаются, сидя в своих кабинках, Вишневский, Фрол, Рубцова, Колган, Стасик, Голикова, четвёрка отморозков под предводительством Ганса, Иришка... Иришка? Юра вскочил, схватил телефон и набрал сотовый телефон Ирины. В трубке послышались короткие гудки. "Ну и что я ей скажу? Ну чё, чувиха, спасай, в натуре, папкиного "кентярика"! Я рву с тобой отношения, но не сейчас. Сейчас ты мне помоги в живых остаться. Спрячь от таких, как твой, горячо любимый папаша...". Юре стало стыдно за свою злость. Он понимал, что Ирина ни в чем не виновата. Что она - жертва. И может даже в большей степени, чем он сам. "Девке всего 22 года, а она сумела не растрезвонить всему свету, что Колган - её отец. А ведь, за таким папой - как за каменной стеной. А девка не воспользовалась. Это поступок. Будь у меня такой родитель, я бы извлек из этого свою выгоду... И всё-таки, кроме, как к Иришке, мне пойти некуда. А вот как себя с ней вести? Выражать соболезнования по поводу смерти её отца? Но ведь она не знает о том, что я в курсе, чьих она кровей! Как быть? Не знаю. Ладно, сориентируюсь по ходу пьесы". Он снова набрал номер Ирки. Тут же услышал знакомый, и уже почти родной голос:
  - Аллё, аллё, не молчите! Аллё, перезвоните пожалуйста, вас не слышно...
  - Иришка, привет. Как живёшь, маленькая, почему не звонишь? Или обиделась на старого зануду?
  - Юрка, ты где? Срочно приезжай ко мне, бери тачку и приезжай! Ты ведь опять не приедешь... Как я соскучилась, Юрик, ну почему ты не мой..., - до Юры стали доноситься всхлипывания.
  - Сладкая, ты слёз-то немножко оставь. Для подчёркивания своей радости, когда увидишь меня рядом с собой...Котёнок, не плачь. Я тебя люблю и скоро мы увидимся. Не падай духом. И никакой самодеятельности. Будь дома. Дождись встречи со мной. Всё.
  Юра нажал кнопку "отбой". Достал из книжного шкафа "макара" и спрятал его за пояс брюк. Под курткой не видно. Сходил в маленькую комнату. Из ящика письменного стола извлёк всю наличность. Не так уж, и много. Пположил деньги в портмоне. Оглядевшись, не оставил ли чего, направился к выходу. Выйдя в подъезд, он не закрывал дверь, что-то медлил. Почему-то не хотелось покидать свою квартиру. Видать, все мы чувствуем себя в полной безопасности, только у себя дома. Юра опять зашёл в свою комнату, подошёл к окну и начал ещё раз внимательно изучать двор. Погода солнечная, снега на тротуарах уже давно нет. Две мамаши прогуливаются с колясками. Вроде бы спокойно. Что творится у подъезда? Из окна большой комнаты - не видно, поскольку мешает балкон. Выходить на балкон не хотелось, известно, что творится на наших балконах ранней весной. Юра прошёл на кухню, окно которой выходило так же во двор. Встав на носки и вытянув шею, Юра исследовал скамейки у подъезда. Так и есть. У подъезда - двое. Ну и что? Скамейки, между прочим, для того и устанавливают у подъездов. Юра склонил своё лицо в сторону мужчин у подъезда, отдыхающих, видать, после выпитой пятилитровой банки пива, а боковым зрением увидел нечто, его взволновавшее. У противоположного дома, который подъездами был обращен к Летинскому, стоял чёрный "Лексус". Хорошо ему известный джип, с помятым бампером, и с номером, который он пытался когда-то запомнить. Там, кажется, три пятёрки присутствуют, Юра проверил себя, - так и есть, к555ло. Метнув взгляд в сторону скамеек у подъезда, Юра увидел, что оба "отдыхающих" встали, один смотрит на часы, а второй вскинул голову кверху, и прищуриваясь от солнца, пытается разглядеть Юркины окна. Отскочив от окна, Юрий Феликсович заметался по квартире. Паника охватила Юру, уже несколько раз мысленно соглашавшегося со смертью. "Без паники, чувачок! По чердаку пройдём, как это делал сотню раз в далеком детстве. С собой мне брать ничего не надо. Зубная щётка - уже давно в кармане. Наличность - при мне. Голова, слава богу, тоже. Она всегда при мне".
  
  -45-
  
  - Эй, мужик, земля круглая! - Перед Юрой стоял "бич", бывший интеллигентный человек. Примерно такого же роста и возраста. Если судить по одежде, ещё не совсем "опустившийся", но уже с дикими глазами. - Земля, что ты мне не говори, круглая. - "Лосеобразный" бомж не узнавал Юру. Тогда, как Летин - сразу же опознал в стороннике классических представлений о форме нашей планеты - того бомжа, который не так давно сорвал норковую шапку с головы Игоря Горденко.
  Пока Юра осматривался вокруг себя, в поисках предметов, указывающих на уместность навязываемой дискуссии, "бич" продолжал настаивать на своём. - Земля-то, брат, круглая. Добавь на опохмелку, один чёрт, земля - круглая, встретимся ещё, зачтётся потом...
  Юрия Феликсовича несколько смутила логика "выпившего ровесника":
  - А ты, что же, считаешь, что у меня на лице написано моё будущее? И вижусь я тебе в недалёком будущем неопрятным бомжем, умоляющим прохожих добавить на флакон одеколона...
  - Зачем одеколона, есть "Родничок"...
  - ... и встречаю я тебя, - Юра брезгливо посмотрел на мужика, - а, ты уж к тому времени, должно быть, олигарх. Вышел на прогулку, "поддержать великомучеников". С разменянной "по рублю", тут же, на "Минирынке", сотней. Хорошо ведь, целую сотню "бывших соратников" осчастливишь! А? Вот тогда-то ты меня и вспомнишь, и воздашь по заслугам: вместо одного рубля как всем, выдашь целых два, так что ли?
  - Ты, чё, учитель?
  - В некотором роде, да. Преподаю в институте.
  - Значит, коллеги. Я тоже "препод" бывший, только в школе работал. Слышь, ну коллегу-то, ведь выручишь?
  - Ладно, держи. Сколь там твой "Родничок" стоит? А что так дорого? За такие деньги можно и поприличней себе "пойло" подыскать, например, средство от тараканов. Не пробовал? На, вот, держи. Сдачу оставь себе. Пока. Выпей за моё здоровье.
   Водитель остановившейся "Нивы" много не запросил, и Юра заскочил в машину. И даже не заметил, что, доставая из кармана мелочь для бомжа, выронил ключ от квартиры. А бич - заметил. Он потому никуда и не уходил, делая вид, что пересчитывает деньги на приобретение "Родничка". "Хочешь получить на сто грамм - проси на двести", - любил поговаривать Сенька, его бывший "учитель и наставник". Именно, Сенька, был рядом, когда Вадим Рубцов только-только начинал постигать азы "бичовской" жизни. Сеньку или Семёна Кирилловича Воеводина, бывшего директора тепличного комбината, два месяца тому назад загрызли бездомные собаки на загородной свалке. Вадим об этом не знал. Когда "Нива" отъехала на приличное расстояние, Вадим поднял ключ и внимательно его рассмотрел. Матушка Фортуна его сегодня любила и лелеяла. На обеих сторонах помутневшего от старости "английского" ключа какой-то чудик шилом старательно выгравировал номера дома и квартиры. Когда в позапрошлом году в подъезде делался капитальный ремонт, многие жильцы, в том числе и Юрий Феликсович, отдавали ключи бригаде ремонтников, а сами жили либо на дачах, либо у родственников. Вот ребята из домоуправления и "пометили" все ключи.
  "Сто тридцать. Так вот он и стоит. Улица Попова, славного изобретателя нашего. Знакомый дом. Там у Мишки Евграшина к экзамену по систематике растений готовились. Напились, как обычно, да ещё и с матросиками какими-то подрались. Из-за Изольдочки. Моей будущей жены. Мы на следующем курсе и поженились. Сейчас её нет. Я ведь всегда знал, что наказание неминуемо. Поступила со мной по-скотски, стерва, сперва сделала рогоносцем, потом - бомжем... Если честно, то я и не хотел её убивать. Хотел, что бы она заткнулась. Закрыла свой рот, осквернённый тысячей минетов, по рублю за каждый... Куда же её унёс этот здоровяк, что пришёл на чердак той ночью?"...
  Вадим сразу не пошёл проводить "ревизию" квартиры, ключ от которой лежал у него в кармане. Здоровье - превыше всего. Мы часто наплевательски относимся к здоровью, забываем старую мудрость "Было бы здоровье, а всё остальное - купим". Вадим был биологом, и о здоровье помнил всегда. Именно поэтому, он, первым делом, "затарился" средством для мытья окон, выпил пакетик "Родничка", после чего, вмиг ощутил себя человеком, способным решать любые вопросы.
  У второго подъезда сидели на скамейке и обречено курили двое мужчин. "Меня оба помоложе, по "тридцатнику", не более. Но, сразу видно, что ждут чьей-то "команды". Не говорят. Значит сидят давно. Зайти-то, я туда зайду, а вот как выносить "добрецо"? Надо бы пройти через другой подъезд. По чердаку. А потом? Откуда я иду? А, поди, разберись! Живу я здесь! Мужики-то - злые. Рожи, точь-в-точь, как у того мордоворота, что Изольду на чердак притащил. Ладно, пойду через четвертый подъезд. Жаль, что "крупняка" на захватить с собой, да ничего, мы не жадные", - думал Вадим, и, предвкушая неплохой "улов", направился уверенным шагом к четвертому подъезду.
  
  -46-
  
  - Ильнур! Когда Матлюба Исхаковна из Ташкента приезжает?
  - Так она ж, приехала уже. Рафик с Вагизом ездили её встречать. УАЗик наш брали. Опять мне от песка мотор очищать.... Доктор сегодня зайти должна...
  - Пусть посмотрит Лэйлу. Не нравится мне она. Обрюхатилась, кажется...
   Мужчины посмотрели друг на друга. В глазах обоих - читался вопрос. Дело в том, что Бахтияру, хозяину и господину гарема - одна из наложниц коего "забрюхатела" - два года тому назад, провели хирургическую стерилизацию. Забеременеть от Бахтияра - Лэйла никак, не могла. Даже она, шестнадцатилетняя девчушка, знала, что "непорочного зачатия" - здесь, в среде, исповедующей жесткий Ислам - произойти, никогда не может. Ильнур, поняв, что хозяин хочет, сперва послушать его, начал размышлять вслух.
  - Какой срок-то?
  Бахтияр взорвался.
  - Это ты, мой евнух, у меня спрашиваешь? Разве я, каждый день обязан тщательно осматривать всех девок? Я, между прочим, не кастрат! - Поняв, что сказал лишнего, Бахтияр сжалился над бывшим другом, а ныне - евнухом своего гарема. Потрепав его за щеку, миролюбиво попросил. - Говори.
  - Я вот что думаю - месяца четыре тому назад, к нам приезжали представители "Центра юридического содействия религиозным обрядам", кажется, так они себя называли.... Ну этот, с бородой и в очках.... С ним ещё две бабы были, русские.... Ну? Да по поводу хаджа для Фаниса....
  - А-а-а, господин Магистр.... Кстати, ты не помнишь, почему его так называют?
  - Ну, на такие вопросы он - скорей тебе, баю, ответ может дать....
  - Ильнур, ты вместо того, что бы обижаться, и напоминать мне всё, делом бы занялся. У тебя всё готово? К поездке? Я тебе ещё раз говорю - очень толстых, как в этот раз, не вези. У самого - толку нет, так - парням покажи, сообща-то разберётесь, что баю надо....
  - А чем тебе, нынешние не нравятся? Наташа Степанкова? Рая? Галя? Лада ....
  - Ну ладно, ладно, запел! Ты Ильнур, очень-то не забывайся. Дружба - это прошлое. Ты сам себя продал. И меня - тоже.... Так что, давай, об этом не будем. Перед поездкой тщательно выслушаешь Наташу.... Ну, какую-какую! Что, у нас, их - несколько, что ли? Степанкову, конечно! Она тебе индивидуальное задание даст. Я ведь обещал тебе, что с июня - ты свободен. Замену тебе ищу. Ну, тебе Наташа всё расскажет. - Было заметно, что Бахтияр сейчас думает о чём-то, другом. Он отодвинул от себя огромную пустую пиалу. Затем поднёс к губам сложенные "лодочкой" ладони, и скороговоркой прочитал укороченный вариант - "Алла, Бесмилла, Ильрахман, Ибрагим..., ой Алла!". Затем пододвинул к себе небольшой, уже забитый "травой" кальян. Не спеша, прикурил. Выпустив обильную струю дыма, развалился на атласных подушечках. Поворочался немного, выискивая удобную позу, и, наконец, посмотрел в глаза Ильнура. - Что ты там про этого, про Магистра сказать хотел?
  - Ну, так вот. Ночью я видел, как Лэйла от Магистра этого выходит. Я её - иди сюда! Она говорит - меня господин послал уважаемому гостю чаю предложить....
  - Подожди, а во сколько - это было?
  - Да - под утро. Этот, новый павлин, гутарил уже вовсю.... Значит, часов пять было....
  - Так ведь, я её попросил - сходить вечером .... Это что ж, она у Магистра всю ночь провела? И ты знал?
  - Господин..., - испугавшись, Ильнур всегда, в обращении к Бахтияру переходил на "вы". "Мой господин, Вы, хозяин...". - Я ведь думал, что это вы её туда послали.... Она так честно на меня смотрела....
  - Да ладно, Ильнур, успокойся. Я - сам виноват. В тот вечер, я Магистра оскорбил. У себя, в главной комнате. Тебе - туда нельзя, я тебя отпустил в тот вечер пораньше. Так глупо всё получилось, вспоминать противно. Мы в нарды играли, он выигрывал.... Ты же знаешь, какой я - когда играю.... Короче, слово - за слово, я и ляпнул что-то, по-узбекски. Что-то про "маму", кажется.... Мы сидели на большом ковре, в центре комнаты. Он встал, даже не встал, а вскочил. Словно, и нет ему - пятидесяти с чем-то. Подошел ко мне, свалил ногой, и, наступив на голову, держал - минут пять. Рафик с Вагизом - оба дернулись. Он им - стоять щенки! Ты знаешь, они замерли. Даже, Вагиз. А он мне на "нашем" нотацию прочитал. Произношение, правда, никудышное. Но, в общем-то, я его понял. Парни - тоже. Мол, нехорошо - так про мою маму говорить. Ты, прикинь? Вот тебе и Магистр. Кстати, я сперва, хотел его убить. Этих баб русских, которые с ним приехали - в гарем. Позвонил...., ну ты, сам знаешь - "кому". "Те" сказали - даже, думать забудь! Фарид Киямович может - двух "составов" с новыми реэкспортными "девятками" лишиться .... - Бахтияр не любил произносить вслух имена людей, благодаря высокому положению которых, он и является - самым натуральным баем. С маленькой, но - с инфраструктурой. С небольшим, но - хорошо обученным отрядом. И, да-да, с собственным гаремом. В котором, помимо двадцати наложниц и евнуха Ильнура, числилась и Керимова Матлюба Исхаковна. Врач-гинекологог. В обязанности которой, входил ежедневный осмотр всех наложниц в присутствии евнуха Ильнура. На предмет выявления - как выражался "господин" - "всяких финтифлюшек". Тридцатипятилетняя женщина постепенно, напрочь забыла о своих обязанностях. Венерические болезни в гаремах исключены (не будем тратить время на математическое обоснование этого утверждения). Беременность - то же, самое (именно по наставлению Керимовой, Бахтияр и отважился на операцию по стерилизации). Ну а всевозможных "бабских" болячек, типа - "опущения матки", "эндомитриоза", "андексита" и т.д., ввиду юного возраста всего женского коллектива - можно было не опасаться. Конечно, Матлюба Исхаковна осматривала девок, причём - строго и жёстко.... Впрочем, редко встречаются тридцатипятилетние женщины, которые "снисходительны" к телам юных и сочных "соперниц". Это - уже после сорока, женщины видят своих соперниц в среде "двадцатипятилетних". А в неполные 35 - ненависть к "сопливым малолеткам" превращала добрую Матлюбу-апу, в строгую "Гюрзу-апу", как называли врачиху девки. Посему, все без разбора в назначенный "врачихой" час - выставляли для обзора "причину" их здешнего содержания.
   Муж Керимовой, Вагиз - числился одним из телохранителей бая. Кстати, долгое время работал инструктором по рукопашному бою в одном из учебных лагерей для боевиков. Пожалуй - единственный незаменимый человек.... Хотя отец, будучи ещё первым секретарем райкома, любил говорить: "Запомни Бахтияр, незаменимых людей не бывает. Это претит закону диалектики.... Жаль, Бахтияр, ты не пошёл учиться, как - это сделал я. Сын, у меня ведь не было такого родителя, как у тебя. Моими родителями были рабы. В самом прямом смысле. Ты ещё молодой, но вырастишь - узнаешь. У нас, сынок - две "правды". А должна быть - одна. Но в стране, в которой ты родился, испокон веков - правд было две и более...". Последний раз отец об этом говорил, за месяц до начала "хлопкового дела". Все его друзья в том году пострадали. Он - нет. Он - пропал. Я всё это время у дедушки в Фергане жил. А папа, появился в 1991 году. Хорошо помню тот день. Он долго смотрел мне в глаза (никогда не забуду его взгляд), и сказал: "Бахтияр. Ты - внук рабов. Твои дедушка и бабушка, оба сдохли под кнутом надсмотрщика, на хлопковом поле.... Я, в тот момент, а мне было девять лет, дал себе клятву. Что, если уж - не у меня, то - у моего сына, обязательно будут, и рабы, и рабыни. Видимо, Аллах услышал меня. Я чувствую, что времена - настали...". Отец, по сути, слово свое сдержал. У него, это я уже позже узнал, был ещё один сын. Незаконнорожденный. Кажется, его Хасаном звать. Где он сейчас? Кто он сейчас? Отец был умнейшим человеком. Кафедру возглавлял в Ташкенте. Потом его стали "двигать" по партийной линии. Стал первым секретарем райкома. "Хлопковым" правителем. Это, уже в те времена - "правитель". Пожалуй, не меньший - чем я. Да не-е-е - намного больший, я же - помню....
  
  -47-
  
  - Питоша, слышь, а долго нам еще здесь сидеть?
  - Да хрен его знает, Хасан. У шефа какие-то бзики в последнее время. Ему, по-моему, мерещится киллер, который охотится за ним и днем и ночью. Вообще, ты знаешь, у меня такое было. Когда с братьями Мелеховыми "вендетта" начиналась, из-за этого придурка Вовусика, я тоже "гасился" как кролик...
  - Не знаю, как там насчет братьев Мелиховых, но у меня терпение скоро кончится. Надо брать этого пассажира, а уж потом разбираться, киллер он или миллер, в натуре! Шефу ведь лучше сделаем, если его на цепях приведём, как Сеньку Разина. Чё, не так что ли? - Хасан "работал" у Вишневского совсем недавно. До этого он бороздил необъятные просторы российской глубинки в составе бригады "кидал-картёжников". В бригаде выполнял роль "силового прикрытия", и специализировался, главным образом не на "работе головой". Вынужденное, а, с его точки зрения, и бесцельное просиживание у подъезда - есть следствие несамостоятельности. Питона - как "бригадира".
  - Ты прикинь, кент, сам-то. Шеф "гонит как монах", чудится ему наемный убийца. Понимаешь, они ведь все к всемирной истории себя примеряют. Их уровень - это президент Кеннеди, принцесса Диана, кто там ещё? Ленин, в него, кажись, тоже какая-то баба стреляла..., кстати, не знаешь, попала? Я говорю тебе, Питон, пойдем, возьмем этого засранца голыми руками. Шеф тебе только благодарность объявит, клянусь мамой.
   У Хасана вечером намечался маленький сабантуй с земляками. Далеко, в Узбекистане объявился его брат, Бахтияр. Возможно, скоро им суждено увидеться. Во всяком случае, сегодня станет известно - когда это произойдёт. Может быть, поэтому - ему не хотелось задерживаться "на работе" дольше положенного. Каким образом Хасан, из "вольных корсаров" попал на службу к "королю", никому не известно, но его представления о дисциплине - со времен "бродяжничества" не изменились.
  - Понимаешь, Хасан, Фрол исчез. Хоть шеф и отмалчивается, но я-то точно знаю, что нет Фрола больше. Хаживают слухи, что он в момент "мочилова" на колгановской даче, был там. А это значит, что вакансия свободна, подсекаешь? Дальше продолжать?
  - Понял, брат. Так ведь я тебе о том же! Давай этого черта из сороковой квартиры доставим к шефу, вот тебе и погоны ефрейторские... Или кем там Фрол был, капралом?
  Питона неопределенность шефа сбивала с толку. Ему казалось, будь у него полномочия Фрола, жильцы дома уже давно были бы выстроены во дворе с паспортами для проверки.
  - Слышь, Питон, а может у него не сороковая квартира?
  - Ну ты чем слушал, когда я бабулек тут пытал полчаса. В этом вонючем подъезде одиночка только в сороковой проживает. Может ли некто, готовясь к акции, подвергать себя риску "засвечиваться" перед целой семьей. Эта, хитрая старуха, ну которая на Черчилля похожа, так и заявила "Вам Юрка нужен". Ей-то какой резон врать?
  "Сослуживцы" поднялись на пятый этаж. Хасан извлек из кармана куртки кусок стальной проволоки с загнутым концом. Почти бесшумно, во всяком случае, без характерного металлического скрежета, дверь была открыта. Питон с Хасаном не дышали. Переглянувшись, они начали поочередно продвигаться вглубь квартиры. Пока "бригадир" оглядывал ванную комнату, Хасан прокрался на кухню. Взрыв сатанинского хохота, моментально донесшийся оттуда, грозил изменить жанр действа: триллер весело превращался в комедию. На полу, посреди кухни, валялся пьяный мужик в спущенных до колен мятых джинсах. Лужа "неизвестной" желтоватой жидкости окружала счастливчика. Блаженная улыбка на лице "стриптизёра" свидетельствовала о том, что лужа появилась только что.
  - Питон, поди сюда, киллерманчик-то наш, оказывается, проблемки имеет с зелёным змием. Может быть, он нуждается в квалифицированной помощи нарколога, а? У шефа ведь в психушке всё схвачено, давай поможем малому, мучается ведь, - Хасана душили слёзы радости. Его развеселило не само обнаружение в квартире этого алкаша, а завершение операции. Успешное завершение.
  - Аллё, командир, хорош спать! Затопил ведь пол дома. Как расплачиваться будешь, мужик? Мы с кентом как раз под тобой живём, ремонт только что сделали, а ты свёл на нет наши старания. Ну вставай, вставай.
  Вадим, проникший в подъезд через чердак, а в квартиру - с помощью найденного ключа, силился вспомнить, каким образом он здесь очутился. Получив от "доброго прохожего" деньги на приобретение спиртосодержащего средства для мытья окон, он выпил содержимое одного полиэтиленового пакетика сразу, а остальное "приговорил" в стационарных условиях - кухня Юрия Феликсовича как нельзя лучше подходила для этой цели. Недержание мочи во время сна случалось у него всегда, и посему, только почувствовав, что "вырубание" неизбежно, Вадим приспускал штаны и всё то, что носил под ними. Наверно, поэтому, одежда Вадима не пахла мочой, как у большинства его соплеменников.
  - Мужики, где я?
  - Мужик - это ты, а мы - пацаны! Знаешь разницу? Хасан, обшарь его на всякий случай... Тебя как зовут-то, бедолага?
  - Вадим, а что?
  - Да нет, ничего. Просто интересуюсь. Надо же познакомиться. Ты штаны одень, мы не из "аристократов", нас ты интересуешь другим.
  - Вы что, меня бить будете? - У Вадима пересохло во рту, и ему хотелось промочить рот. Лучше чем-то спиртосодержащим, - пацаны, гляньте, у меня ничего не осталось? А то, может мне сбегать? На минирынке "Родничок" всегда есть. Или вы такое не употребляете? Ну тогда, водку, а?
  - Конечно, конечно, это даже не вопрос, потерпи братаня..., - Питон раздумывал, позвонить Вишневскому или связаться с ним уже после "ликвидации" этого пьянчуги без штанов. Мужичок - явное недоразумение, до "киллера" он не дотягивает ровно столько, сколько сам Питон - до президента Клинтона. Может его разговорить? - Хасанчик, посмотри в холодильнике, есть ли какое-то пойло? Может даже придётся сходить. Тебе.
  Хасан с пониманием посмотрел на "старшего" и направился к выходу. Холодильник им был проверен в первую очередь.
  - Что брать-то, водку, вино?
  - Да, "беленькую", естественно. Что мы, ханыги что ли, так ведь, Вадюша? - К Питону приходило предвкушение скорого триумфа. "Операция" выполнена блестяще. У шефа будут все основания предложить Питону место личного водителя и охранника.
   Водку Вадим пил из горлышка. Он давно отвык от стаканов, рюмок, фужеров, бокалов. Присосавшись надолго, Вадик отпил сразу четверть флакона. Попросил сигарету. Прикурил её от зажигалки Хасана и начал:
  - Что вас интересует? Изольда? Я чувствовал, что за мной придут. Потому что, это я её убил. Мне ничего не оставалось больше. Убрал я её...
  - Кого ты убрал, придурок? Говори понятно!
  - Да тёхану в "хрущёвке "на Владимирском я замочил. Да. А кто ещё руки будет марать об эту тварь.
  Питон с Хасаном переглянулись и вышли в комнату.
  - Слышь, Хасан, пассажирчика-то мы, похоже, того самого и взяли. Ему ещё и больно никто не сделал, а он уже "колется". Я звоню шефу. Даст команду на "ликвидацию" - значит даст, а нет - я не хочу рисковать.
  
  У Вишневского в офисе было что-то не так. Казалось бы, повода для беспокойства нет. И картины в кабинете шефа - те же. И Томка в бедрах не потеряла ни единого миллиметра. И сам он не изменяет своим старым привычкам: "дует" поочередно, то чай, то кофе, не выпуская изо рта сигарету. Но во всем этом чувствовалось некое напряжение.
  Телефон на его столе затрещал и, даже, запрыгал.
  - Аллё, Вишневский у аппарата... Питон, ты? Давай, говори, не томи душу!
  - Игорь Арнольдович, взяли мы его. Попыхтеть пришлось, конечно, но, как говорится, наше дело - правое. Да-а-а, профи нам достался ещё тот... Хасана до сих пор колотит, видимо, придётся ему алкоголя принять, он ведь впервые на "задании". Фигурант заикнулся про какую-то бабенцию с Владимирского. Он, якобы, замочил её не так давно. Что-то знаете про такую, Изольда - её кликуха?
  - Питончик, родной ты мой! Клиент - на сто процентов, наш! Тащите его сюда, а сам можешь звездочку на погон готовить! Будьте осторожны, у этого "полковника" подразделение головорезов расквартировано где-то поблизости, берегите себя... Скажи мне честно, всё ли прошло гладко? Ни перед кем не засветились?
  - Да всё чисто, не беспокойтесь. Ладно, едем.
  Питон облегченно вздохнул. "Я всегда знал, что мы с Вишневским сработаемся. Если "президент" меня поближе к себе переведёт, я и о своих "подельничках", Маклае и Виталике - не забуду. Шефу отчаянные ребята всегда сгодятся. Но, причём тут "полковник"? Это чмо и звания-то не имеет...
  - Эй, ошибка природы, закончить распивочную! Вставай, ублюдок. Хасан, забери у него пузырь с водярой!
  Почувствовав, что отношение к нему резко меняется, Вадим начал "капризничать":
  - А я не понял, вы кто такие? А? Какого черта вторглись в моё жилище? Ну, не моё, но друга! Земля, между прочим, круглая. Можете пожалеть, ребята, что меня встретили. Пока не поздно, дёрнули оба отсюда. Ну-ка ты, чёрт нерусский, - Вадик повернул пьяную рожу к Хасану, - как тебя, Шамиль, что ли? Отдай флакон обратно. Я с тобой разговариваю.
  От страха Вадим Рубцов начал "борзеть". Питон на него не обращал внимания, а вот Хасану слова бомжа показались обидными. Он, подумав немного, как отреагировать на откровенное издевательство, решил, что удара по шее - вполне хватит. Да не рассчитал. Скопившееся в нём за день "недовольство окружающим миром" сконцентрировалось в ладони правой руки, которую он с размахом опустил на шею обидчика. Хруст сломанных шейных позвонком прозвучал одновременно со вскриком "Ай!". "Московский полковник" был мертв. Штаны он так и не одел.
  
  -48-
  
  Весна вступила в свои законные права. Светлая часть суток удлинилась, ночи стали короче. Снег из некогда белого и пушистого превратился в безобразное месиво. Оттаявшие и вылезшие наружу мусор, собачьи фекалии, использованные презервативы вносили в городской пейзаж характерный сезонный колорит. Но это никого особо не смущало и не удивляло. Это было нормально и привычно. На улицы города, словно пробудившись после зимней спячки, ринулось огромное количество дам самого различного возраста. Дескать, а вот и мы, истинная достопримечательность Алуевска. Сопливые "пэтэушницы" вульгарно заглядывали в глаза каждому прохожему. Мол, "Ну как? Не правда ли, мы неотразимы?". Усталые 30-летние хозяюшки, выглядевшие, благодаря стараниям пьющих мужей, на все 50, обречено улыбались любому представителю противоположного пола. Что, к сожалению, не вызывало ответных улыбок. Обманутые множество раз, но не теряющие "надежды на счастье", добрые простушки искали взглядом того единственного, с которым, "наконец-то, повезёт"...
  Женщин проживает на нашей планете значительное большинство. Алуевск не был исключением. И хотя главные роли в любом, хоть сколько-то значимом, историческом действии исполняют мужчины, без женщин сама история теряет всякий смысл. Не замахиваясь на репутацию специалиста по женской психологии, всё же хотелось бы, дать многим представительницам слабого пола простой совет: "Милые дамы! Не стремитесь видеть в каждом мужчине потенциального обманщика и подлеца. Подобным обобщением вы наносите непоправимый вред и себе, и, что особенно печалит, многим достойным мужикам".
   Ирина Мирская, несмотря на молодой возраст, была состоявшейся женщиной. Понимайте под этим всё, что угодно, но не забывайте, у вас в руках - не пособие по гинекологии. Жизнь научила её, не верить мужчинам. Потому, что мужчины, с которыми её сталкивала жизнь, никогда не говорили правды. Или - всей правды. Дождавшись, наконец-то, звонка от мужчины своего сердца, и получив исчерпывающие инструкции "не падать духом", она засобиралась ехать к Юре домой.
  "Я сама к нему поеду. Я бы сделала это раньше, но Юркин телефон не отвечал все эти дни, а тут позвонил сам. Значит - нуждается во мне...", - готовилась она к оправданиям перед своим бывшим институтским преподавателем. Ирка спешно наносила на лицо тени, тушь, помаду, всё то, что, по мнения женщин (о, милые глупышки), делает их более желанными.
  Стоя у подъезда, и думая, каким способом добираться до Юры, на собственной Тайоте или на частнике, Ирина набрала со своего "сотика" Летинский домашний телефон. Трубку подняли сразу, но вместо Юркиного голоса, она услышала чей-то пьяный бред: "Иосиф Виссарионович на проводе. Через минуту ложусь спать, поскольку, что бы вы не говорили, земля - круглая... Это следует из доклада товарища Берия ...". Ирина нажала на "сброс" и набрала этот же номер повторно. Трубку никто больше не поднимал. Юрин "сотовый" не отвечал уже много дней. "Поеду на частнике. Пока дойду до стоянки - потеряю кучу времени".
  Всю дорогу до дома Юрия Феликсовича Ирина представляла себе, с какими глазами встретит её этот мужчина, столь непохожий на всех остальных. Она невольно начала сравнивать водителя "восьмёрки", любезно согласившегося её подвезти, с мужчиной, ради которого была готова на всё. "Этот помоложе. Холеный, такой, красавчик. Немного похож на Гельцера. Уверен в своей неотразимости. А по большому счету - пустышка. Поди, кроме как "потрахаться на халяву", целей в жизни и не имеет. Помимо меня на дороге голосовало ещё несколько женщин, но все - в возрасте. Остановился около меня. Критерий отбора пассажиров понятен. То есть, пассажирок. Юрка, когда вёл занятия у нашей группы, тоже частенько ноздри раздувал, поглядывая на меня незаметно. Ну, это он думал, что - незаметно. Я - то это заметила. О чём сразу же, после первого занятия ему и сказала. Помню, даже, "наехала" на него, мол, ваши откровенные разглядывания мешают мне вникать в предмет. Он улыбнулся, молча полез в карман, вынул оттуда какую-то дешёвую карамельку и протянул мне. Потом, невинно подмигнув, предупредил, что на следующем занятии будет меня спрашивать. Дескать, готовься. Я готовилась, как дура, выучила материал на "отлично", а он меня так и не спросил. И вообще, после того случая, словно, забыл обо мне вовсе. Через два месяца я его подкараулила около студенческой раздевалки, хотела предложить "позаниматься со мной индивидуально", но он очень торопился. Так торопятся только на свидание с женщиной, и я оставила его в покое".
   Ирина вдруг подумала об убитом отце. Всё-таки, как права была её мама. В мире, где "правил бал" её отец, естественная смерть - противоестественна. Отца, почему-то, было не жаль. Дядя Валера, папашкин друг, предложил свою помощь в разрешении любых жизненных проблем. "Ирина. Отца нет. Но есть его друзья, кенты, то бишь. Ты не реви. Я найду убийцу и он умоется кровью. Верь мне, моя девочка". Всё в лучших традициях Марио Пьюзо.
  Через два перекрестка - Юркин дом. Ирина ещё раз набрала его телефон. Никто не ответил. Иру это нисколько не смутило. Он ведь ей звонил. Звонил из дома. Значит, надо ехать туда, откуда исходил этот звонок. Железобетонная логика. Трудно найти даже малейший аргумент "против"...
  
  Тем временем, Юра поднимался на лифте до Иркиного этажа. "Консьерж меня хорошо знает. Интересно, делится с кем-то о моих частых приходах... Ну, не таких уж - и частых. Хвостов" за мной нет и быть не может. Эти "черти" у моего подъезда - сопли жуют, по сторонам не смотрят. Меня, во сяком случае - не заметили. Способность к лазанию по чердакам не утеряна с возрастом. Оно радует. И даёт повод предположить, что способность нажать на курок, также, не утеряна. Правда, никогда не приходилось, стрелять по живой мишени.... Так я, по живой - и не собираюсь. Однако, "виртуозы" сыска сумеют, если что, "повесить" на меня всех "глухарей" за прошедшую пятилетку. Вообще-то, пистолет я взял зря. Сейчас избавиться от него - тоже проблема не из лёгких. Не на Межву ведь ехать, бросать "пушку" с железнодорожного моста в холодные весенние воды. У Иришки, надеюсь, я буду в относительной безопасности. Там и подумать, возможность будет.
  Юра в последний раз строго оглядел букет, купленный для Иришки, и позвонил. Тишина. Позвонил повторно. Результат - тот же. "Что за чертовщина? Куда ж она успела убежать?"...
  
  ...Ирина нажала два раза, как обычно. Ей показалось, что за дверью послышались чьи-то шаги. Потом шаги прекратились. Ира достала сотовый и набрала Юркин домашний телефон. На том конце провода трубку подняли и, тут же, опустили. "Юрий Феликсович, не чуди ты так, это я, Ирка!". Ирина вдруг стала ощущать какую-то опасность, таящуюся за этой дверью. Захотелось убежать, но ноги стали ватными. Про Ирину нельзя было сказать, что она девушка из робкого десятка. При Иркином "способе" зарабатывать на хлеб, вся жизнь как один сплошной экстрим. Но сейчас, к страху за себя, присоединялось ещё что-то. Какая-то непонятная тупая боль в сердце. Молодая женщина беспокоилась за человека, который был ей дорог. И наверно, это было тем главным, что превращало её, из ветреной девушки в зрелую женщину. Дверь открылась не внезапно. Наверно, у Ирки ещё была возможность убежать. Но в ней проснулась волчица, заслонившая собой маленьких, слепых волчат от двуногих зверей с ружьями. И она совсем не думала, что в данной ситуации она сама и есть - слепой беззащитный волчонок. Дверь распахнулась настежь. На пороге стоял крупный парень с ассирийской бородой, лет тридцати, явно, не русский.
  - Ну что встала? Заходи, коль пришла.
  - А где Юра
  - Юра тебя давно ждёт. Но он, на чуть-чуть вышел. Подождёшь? Или, что-то на словах передашь?
  И ещё раз судьба давала ей попытку покинуть это опасное место. Но Ирина, уже принявшая решение, шепотом произнесла:
  - Я подожду...
  Хасан в квартире оставался одни. Если не считать Вадима Рубцова, труп которого до сих пор лежал на полу в кухне. Питон сообщил шефу, что "задержанный" начал свои "спецназовские штучки" и, что пришлось действовать "на поражение": "Игорь Арнольдович, вы могли не досчитаться ещё двух преданных бойцов... Мы-то ничего, да вот как бы это не отразилось на общем деле". Вишневского нельзя было "купить" на такую дешёвку, но деваться было некуда, шефу приходилось и дальше изображать из себя начальника-идиота.
  - Подчистить все следы..., - только и сказал он, кладя трубку.
  Хасан, к этому моменту, допивший оставшуюся водку, усадил гостью в старинное кожаное кресло, которое так не любил хозяин этой квартиры. Перед этим дверь на кухню была плотно прикрыта. Внешние данные Ирины не могли не разбудить в восточном мужчине "маленького шайтанчика".
  - Выпьешь?
  - Спасибо, я не пью.
  - Что ещё "не делаешь"? - Хасан неприятно оскалился. - А если, я хорошо попрошу?
   В руках парня, жадно пожирающего её глазами, сверкнуло лезвие ножа. Нож был извлечён как бы между прочим, но глаза Хасана заблестели ещё больше.
  - Целочку будешь из себя корчить? Не советую.
  - Где Юра?
  - Придёт твой Юра. Только надо ждать. И верить. И Хасана не злить. У меня скоро родственники приезжают из Ферганы. Невесту мне привезут. На смотрины. Так вот, ты объясни, нужна мне разминка перед самым важным событием в жизни? Я ведь тебя по-хорошему прошу.
  - У меня тоже важное событие в жизни. Где Юра? Я подожду его на улице, около подъезда. Хорошо?
  - Нет. Ты, то есть мы, подождём его здесь. А ты раздевайся.
  Внезапно, словно поняв неизбежность близости с парнем, Иринка прошептала.
  - Покажите, где я могу помыться и раздеться. А вас попрошу, сделайте мне, пожалуйста горячий некрепкий чай.
  - Да ты просто умница, - Хасан засуетился. Он вскочил, забегал по комнатам, принес два полотенца, - иди в ванную комнату, а я пока приготовлю тебе чай.
   Учёными-медиками замечено: существует достоверная корреляция между количеством крови, поступающей в пещеристые тела в момент эрекции, и тем её количеством, которое вследствие этого, недополучает головной мозг. Говоря проще, чем больше хочется, тем хуже думается. Хасан, полусогнувшись, умчался на кухню кипятить воду в чайнике. Порылся в холодильнике. Ничего не найдя, пнул от досады бомжа, труп которого всё ещё лежал на кухонном полу. Затем отодвинул оконную занавеску и посмотрел на пацанов, стоящих внизу у джипа. Питон, словно "обкуреный" исполнитель рэпа, объяснял пацанам "на пальцах" суть предстоящей задачи. "Пацанов забывать тоже нельзя, - подумал Хасан, - я ведь не крыса. Сам со шлюшкой позабавлюсь, потом - Питоша, а потом и остальных пригласим". В эту минуту он представлял из себя бородатого лесного разбойника-одиночку, борющегося с окружающим миром за право "творить" всё, что захочется. Посмотрев напоследок на пацанов, он выключил чайник и пошёл поторопить "наложницу". Дверь в подъезд была открыта настежь. "Убежала, сука!". Только сейчас он понял, что "шлюха" его просто "кинула". "Нельзя было её оставлять одну!" - завыл он, колошматя огромными кулаками по стене.
  Ирина остановила частника и, мысленно показав язык Хасану, укатила к себе домой. Теперь она понимала, что Юрия не послушалась зря. "Беглянка" и подумать не могла, что в ту самую минуту, когда она отъезжала на "частнике" от Юркиного дома, сам Юра, из подъезда соседнего дома, изучал пятерых "братанов", стоящих у знакомого ему джипа и обсуждающих какую-то проблему. Ирина, проходя мимо них, зачем-то спросила который час. Ей вежливо ответили.
  
  -49-
  
  - У кого ещё будут вопросы к Шмелёвой?
   Кафедральное заседание заканчивалось. Заведующий кафедрой физиологии был раздражён. Неделя, как всегда, началась с неприятностей. Деканат опять урезал лекционные часы. Из-за праздников у половины групп выпала из учебного графика тема "Физиология мочеполовой системы". А ведь тема будет на экзаменах. Ладно хоть, сегодняшние студенты мочеполовую систему знают неплохо, так что потеря не велика. Хуже другое - не хватает преподавателей. Вышла в декретный отпуск Наталья Валерьевна. Молодая сотрудница, "плюнув" на учебный процесс, занялась исправлением демографической нестабильности в стране. Скоро её почин подхватит Раечка, или Раиса Лаврентьевна. Кстати, проработавшая на кафедре всего-то два месяца. Тогда, как размеры живота Раечки соответствуют таковым при сроке беременности, никак не меньше пяти месяцев. Их группы уже распределены между оставшимися ассистентами. Старший лаборант кафедры Рубцова Изольда Андреевна исчезла. Без неё на кафедре - сущий бардак. Юрий Феликсович отсутствует. Видимо, без уважительной причины. У него и раньше случались "исчезновения", но что бы пропасть на неделю? Этого даже он себе не позволял.
  - Степан Гаврилович, как быть с группами Летина? Староста "шестой" ко мне уже дважды подходила.
  - Когда у них начало "пары"?
  - Уже пятнадцать минут как занятие "идёт".
  - Я пошел к студентам, продолжайте без меня. Генриетта Людвиговна, заявление на отпуск я вам не подписываю, вы же видите, сколько человек на кафедре осталось. На следующей неделе начните составление вопросов к годовой контрольной..., - последняя фраза доносилась уже из коридора.
   Серебряков Степан Гаврилович, 70-летний профессор, заведующий кафедрой физиологии Алуевского педагогического института "дорабатывал" в институте последние месяцы. На кафедре он был единственным представителем "старой школы". Казалось бы, ещё совсем недавно рядом находилась его давнишняя приятельница Голикова Елизавета Сергеевна. Сейчас её нет в живых. Старые женщины, к сожалению, бывают рассеяны. Может быть, именно поэтому сгорела её квартира. Огонь-то потушили быстро, Лиза была ещё живая. Но, не приходя в сознание, скончалась по дороге в клинику. Отравление угарным газом. Пожары чаще всего уносят жизни именно стариков. Наконец-то, приедет её сын Марик. На похороны не успел, так хоть к могилке сходит. Как его любила Лиза. Он ведь у них с Павликом был единственным. Сергей Гаврилович хорошо помнит, как в 1968 году Марик, один из известнейших городских головорезов того времени, лежал в реанимации областной клинической больницы с проникающим ножевым ранением брюшной полости. Чудом выжил. Лиза в течение двух недель не отходила от койки сына. Елизавету Сергеевну жалели, сыночек-то обещал "весёлую" жизнь устроить своим родителям. Ничего подобного! Марк закончил Алуевский мединститут, защитился в Питере и сиганул в Бостон. Сейчас профессор университета. Красавец! Написал несколько учебников по физиологии высшей нервной деятельности. Ходили слухи, будто бы, поначалу Марик и в Америке доставлял немало хлопот тамошним блюстителям порядка. Но разве ж можно, не опорочить того, кто оказался тебя и умней, и прозорливей, и более приспособленным к жизни. Российский менталитет. Скорей, даже, национальная черта характера.
  Голиков Марк Павлович, действительно, сегодня прилетал в Алуевск. Но не из Америки, а из Санкт-Петербурга. В Америке он никогда не был. Даже в составе туристической группы. До 23-х лет Марик проживал в Алуевске вместе со своими родителями. Закончил мединститут и уехал в Питер. Врачом не работал, ни одного дня. В аспирантуре, естественно, тоже не учился. Марик был жуликом. Или - великим комбинатором. Кому как больше нравится. Если согласиться с тем, что в общественном сознании "великий комбинатор" очень часто - персонаж со знаком плюс, а "жулик" - несомненный "отрицал", то Голиков-младший был - и тем, и - тем. О его "размахе и способностях" достаточно наглядно свидетельствует "легенда", которую он, мало того, сочинил для родственников, но и, играючи, поддерживал долгие годы. Все, без исключения, считали, что сын Елизаветы Сергеевны сделал себе блестящую карьеру в США. Сейчас не бедствует. Читает цикл лекций по физиологии высшей нервной деятельности в университете в Бостоне. Выращивает двух сынишек, Сашку и Григория. Женат на дочери президента концерна INB-Amеrica. Огромная настенная фотография "американской" семьи сына висела в большой комнате Елизаветы Сергеевны. На фотографии была изображена богатая вилла у подножья красивых гор. Вдоль лестницы, тянущейся по наружной стене к верхним этажам, стояли сын Елизаветы Сергеевны, его молодая жена ("типичная" американка, спортивная и очень красивая), и два мальчугана, 9 и 14 лет. Это внуки Елизаветы Сергеевны Саша и Гриша. Бабушку они никогда не видели. Елизавета Сергеевна частенько, заглянув к кому-то из соседок на чашку чая, увлеченно рассказывала собравшимся подругам истории про "американскую" семью Марика.
  - Мы с Марком решили, что старший, Гришка, так и быть, пусть уж получает образование в Америке. Ну, а младший, Сашенька, непременно должен закончить наш Алуевский мед. В этом я вижу продолжение старой фамильной традиции. Жаль только, что Павлик не дожил... Девки, вы не представляете, вчера звонил Марк. Просит срочно приехать. У Сашки обострился гайморит. Представляете, такой маленький, а уже гайморит. Марик говорит, что гайморотомию мальчику делал сам Глэн Дьювас. Личный отоларинголог семьи Клинтонов. Ведь белугой ревёт, приезжай, мамка, без тебя, говорит, не справимся. Ему ведь, девоньки, через три дня на симпозиум в Филадельфию. Доклад будет делать. На симпозиуме нынче, пишет, полно представителей ООН. Марик даже тему доклада назвать не может! Мне! Своей матери! Что-то сверхсекретное о возможности зомбирования правительственных чиновников! Вы представляете? Каково сейчас мне! Без реланиума, девки, давно уж не сплю...
   Три "девки", каждой из которых было далеко за 70, внимательно слушали небылицы про Марка и верили каждому слову Елизаветы Сергеевны. Голикова, всю свою жизнь читавшая лекции студентам, была неплохой рассказчицей. Колган, царство ему небесное, сказал бы: "мурочку" петь складно умеет. На самом деле, на известной всему дому фотографии, Марк Павлович был изображён на даче у известного одесского афериста Бори Пазовского. "Роль" жены в тот раз талантливо исполнила Лика-Тюрьма. Впрочем, сейчас она - уже Борькина жена. Роль детей "сыграли" 10-летний племянник Пазовского - Изя, и его же, Борькин, подельник по последней "ходке" - Миша-Карлик, 22-летний московский "хакер". За свои 50 лет Марик ни минуты не сидел без дела. Этот человек, казалось, был неиссякаемым генератором смелых идей и отчаянных прожектов. Чем только не занимался "потомственный врач" из Алуевска. Торговал "красной ртутью", создавал и "разваливал" инвестиционные фонды, возглавлял брачные агентства, обеспечивал депутатов городской думы импортными "чудодейственными" лекарствами от импотенции, организовывал для мусульман Ленинградской области поездки, или "хадж", в Мекку и многим, многим другим. Даже, спродюссировал подпольный порнофильм с Ликой-Тюрьмой в главной роли. Кроме того, Марку Павловичу удавалось добиваться "согласия" от хозяев просторных кабинетов на получение средств под различные виды строительства. Эти строительства заканчивались, даже не начавшись, а "неистраченные" деньги оседали на специально открываемых для этого счетах. Свой процент, как автор идеи, Марик имел всегда.
  Ни разу не удавалось карающей руке правосудия схватить за задницу способного жулика. Сегодня Марку было суждено ступить ногой на родную землю. Повод, заставивший приехать в город, где в молодости его знала каждая собака, был убийственен. Умерла мама. Марк Павлович убеждал себя, что это единственная причина, по которой он на некоторое время вынужден бросить северную столицу. И сам себе возражал: "А вот и врёшь! Твой приезд маме уже не поможет. Надо было раньше проявлять сыновья чувства. Было время. Признайся, что причина - в другом. Мама, пока я жил в Питере, поменяла нашу старую "хрущевку" на квартиру в высотном доме. А Алуевск по ценам на жильё, пожалуй, не очень-то и уступает Санкт-Петербургу. Это значит, что на "тридцатку тонн зелени" я рассчитывать вполне могу. Это даже не вопрос. А "тридцатки" мне, как раз, хватает, влезть дольщиком в "тему" к Боре Пазовскому. После встречи с нотариусом придумаю схемку, как "толкнуть" квартиру до вступления в права собственника. Мать писала мне письма на адрес в Санкт-Петербурге. Она и в самом деле верила, что всю корреспонденцию в Бостонский университет для меня доставляет курьер из Питера. Приходилось и самому писать. Даже звонил несколько раз "из Америки". Я всю жизнь обманывал свою матушку. Кто меня за это осудит? Кто осудит меня за то, что я дал ей возможность дожить "счастливой" мамой до семидесяти с "гаком", а не умереть молодой от созерцания моих "чудачеств". Я с детства считал, что родителей посвящать в свои дела нельзя ни в коем случае. Сумел где-то "наследить", сумей самостоятельно "убрать" за собой. В противном случае определишь себя в категорию "маменьких сынков". Маменьких сынков...
   У любого из нас есть своя собственная классификация "двуногих собратьев". Каждая классификация выдает внутренний мир автора, поскольку основана на признаках, значимость которых для данного субъекта первостепенна. Марк Павлович делил всех представителей вида "гомо сапиенс" на "маменьких сынков" и "не маменьких сынков". Этой характеристики подчас хватало, так как из неё вытекали доминирующие качества человека. Изворотливость, умение надеяться только на самого себя, свободолюбие и, отсюда, отрицание всякого "рабства". Вот так. Ни больше, ни меньше. Здесь, в Алуевске должен проживать типичный "маменькин сынок", Саня Мамзурин. Редкая сволочь. Должничок. Это после его ножа у Марика развился перитонит, из которого в шестьдесят восьмом выводили менее "уверенно", чем в настоящее время.
  Сашка Мамзурин и печень задеть умудрился. Мамзурка, блин, в кожаной тужурке. Он и Лёшку Дичко на тот свет отправил, ублюдок. Вот бы Лёху сейчас живого, они бы с Мариком уже давно сделали Питер - "городом-спутником" Алуевска. А ведь Санёк на зону не поехал. Расплакался. Мамок, тёток, нянек поназвал. Понабежали дядюшки-тётушки, даже из Москвы приехал родственник адвокат. Ваня Колган, конечно, в той истории просто умиляет. Надо же, всё взял на себя. Ему, кажется, "восьмёрочку" дали. Лихой был атаман. Почему, был, наверно и есть. Тот случай, пожалуй, и предоставил Колгану "путёвку в жизнь". В жизнь, где царит своя идеология, непонятная и ужасная для обычного человека. Общаясь со столичной братвой, не раз приходилось слыхать его "погоняло", но тот ли это Колган или не тот, Марка Голикова мало интересовало. Мало интересует и сейчас. Всё-таки, для профессора Бостонского университета "трёшка" в девятиэтажке, быть может, ничего и не значит. Но для жителя страны, где значительная часть афёр проворачивается именно с недвижимостью, квартира в центре областного центра может обеспечить "ставку" в неплохой "игре".
  "Мама в последних письмах постоянно писала о каком-то Юре. Просила, в случае чего, первым делом отыскать его, - Марк Павлович заглянул в мятый лист бумаги, исписанный вдоль и поперёк мелким доцентским почерком, - Юрия Феликсовича Летина. В каждом письме про него: ...а вот мне Юра принес это..., Юра наказал, что бы ты не очень-то доверял..., опять Юре пришлось идти в наше домоуправление..., - Марик виновато заулыбался, как бывало в далёком детстве, когда его ловили на нечестном поступке. - Ладно, мама. Я обязательно сделаю по-твоему. Хоть один раз в жизни поступлю так, как ты просишь".
  
  -50-
  
  - Как вы меня нашли?
  - Юра, да будьте проще, вы же не коренной житель Крайнего Севера. У вас есть прописка, место работы, множество всевозможнейших досье на вас уложены по полочкам в самых различных ведомствах. У меня масса знакомых в вашем ВУЗе, у меня, наконец, сохранилась переписка с мамой...Продолжать?
  - Простите..., вас, кажется, Марком звать?
  - В столицах - и в той, и в этой - многие называют меня Магистром. Не возражаю против такого обращения, хотя скажу честно - оно мне не нравится. По паспорту я - Голиков Марк Павлович. Для вас - Марк. Или - Марик.
  - Марк, я за последнюю неделю столько пережил. Кстати, смерть вашей матери, в ряду чудовищных потрясений последних дней, занимает не последнее место. Её убили. Если хотите, могу вам рассказать, кто и как. - Юра посмотрел "гостю" прямо в глаза. - Вы меня простите, не могу лукавить в последнее время, но я вас "не люблю". Понимаете, разным людям прививается различное представление о сыновнем долге и его месте в иерархии человеческих ценностей. Это зависит, в первую очередь, от воспитателя. Я веду речь не о педагогических способностях наших родителей, а об их "человечности" в целом. Ваша мама была святым человеком. Во всяком случае, она заслуживала большего внимания со стороны единственного сына. Вы были единственной темой всех её разговоров. Хоть бы раз свозили Елизавету Сергеевну к себе в Бостон...
  Представительный мужчина пятидесятилетнего возраста, с бородой и в дорогих очках, внимательно разглядывал Юрия Феликсовича. Умные глаза сквозь толстые линзы пристально впивались в каждый сантиметр Летинской физиономии. Наконец, гость, словно получив ответ на волновавший его вопрос, улыбнулся и произнес:
   - Юра, я никогда не был в Америке. Обо всём остальном, только после чашки горячего чая. И обязательно с коньяком. Я захватил с собой бутылочку "камю", за знакомство - положено. Или сейчас по-другому?
  Юрий, подумав секунду, открыл дверь настежь.
  - Прошу вас. Раздевайтесь и проходите на кухню. Не пугайтесь, там, рядом с холодильником, труп на полу. Кто-то оставил без меня. Видимо, забыли забрать.
  Не дожидаясь реакции на сказанное, Юрий Феликсович покинул прихожую.
  ... Они сидели на кухне уже два часа и оживлённо беседовали. Марка нисколько не смутил труп, как-то очень уж буднично разлёгшийся прямо у его ног. Не удивили его и приспущенные на трупе джинсы. Более того, зайдя на кухню и увидев мертвого мужчину, он участливо поинтересовался, за что Юра его "замочил". Поймав резкий взгляд хозяина квартиры, понимающе закивал:
  - Всё ясно. Слишком много знал. Это на сегодняшний день самый страшный диагноз. Летальный исход в 100 % случаев. Во всяком случае, об этом недвусмысленно заявлено в ежегодном бюллетене ВОЗ. Не читали? В нашем же случае налицо некрофилия, вперемешку с фетишизмом...Вы зачем с него штаны сняли? Всё, молчу. Начинайте, а я по ходу рассказа "вкуривать" буду, ху ис ху.
   Юра начал свой рассказ с того самого момента, когда его посетила пьяная идея "трахнуть" Изольду в институтском гараже. Марк Павлович слушал внимательно, не перебивая и поправляя, временами, очки. В том месте, где в сюжет вступил хориофлаксан, он одобрительно похлопал Юру по спине:
  - Молодцы, ребята! Но, идею конфискую. Не потянете, пацаны. Лучше её Борьке Пазовскому подарить на 55-летие.
   История закончилась возвращением Юрия в свою квартиру, незадолго до прихода Голикова. Марк встал, потянулся и произнёс:
  - Юра. Из вашего рассказа, если вы, конечно, ничего не исказили, явственно следует, что в "игре" участвуют и неизвестные нам персонажи. Я чувствовал их присутствие, практически, на каждом отрезке вашего повествования. Колгана (всё-таки допрыгался наш Ваня) убрали "профи". Такие люди могут быть, слава богу, только в спецподразделениях. Вспомните хорошенько, не приходилось ли вам ощущать на себе чье-то повышенное внимание? У Вишневского таких людей нет, это точно. В противном случае вы бы не сидели сейчас напротив меня. Даже я, не имеющий возможностей вашего "зажопинского" князя, и то, нашёл вас безо всяких проблем. Захотел увидеть и увидел. Не спорьте, если бы вас не оказалось дома, я бы всё равно нашёл вас, не позднее полуночи. Не забывайте, когда вы ещё учились в начальной школе, обо мне уже знал практически весь город. Многие не забыли и по сей день. Поможет нам один мой хороший знакомый. Настолько хороший, что увидев меня, думаю, начнёт заикаться. Некто Мамзурин Александр Петрович. Сейчас - один из замов начальника областного УВД. Кажется, по кадрам. Его я знаю с юношеских лет. Наши "команды" враждовали. Кстати, у своих он был вторым, после Ваньки Колганова. У Мамзуры было много достоинств и недостатков. Особое место среди них занимала скотская привычка, выпивая с кем-то, обязательно пропустить пару-тройку дополнительных рюмок, тайком от собутыльника, когда последний отлучался "по нужде". Кстати, у меня имеется безобразный шрам на животе. Показал бы, но зная о ваших садистских наклонностях, не хочу составить компанию нашему молчуна, - Марк кивнул на труп Вадима. - Шрамчик занятный. От ржавой заточки. Санькина работа. К нему вернемся чуть позже, у меня же к вам есть вопрос. Даже два. Первый: почему вы так мало рассказали о подружке вашей несостоявшейся любовницы, ну к которой она упёрла ночью. Здесь я чувствую первое слабое звено. Вопрос номер два: вы уверены, что ваша прелестная Лолита не знает о контактах с её отцом, то бишь с Ванькой Колганом? И, наконец, третий вопрос. Он же, кстати, последний. Отдадите ли вы голову на отсечение, в доказательство своей уверенности в отсутствии у вашей прелестнейшей подруги ещё кого-то?
  - Не абсолютно, но уверен.
  - А что, по поводу Рубцовской подружки?
  Юра задумался. Тоню он знал достаточно неплохо. Случалось, даже, оказывались за одним столом на вечеринках. Танцевал с ней будучи "под мухой". В институте здоровались. Вроде бы всё. "Когда я приходил в их ассистентскую и шарил в Стасовском столе, она почему-то боялась на меня посмотреть. И нервничала, когда про Изольду спрашивал. Может, действительно, что-то знает?".
  - Понимаете, Марк, я всё это время не мог сконцентрироваться на чём-то одном. Приходилось постоянно метаться меж огней. А Тоньку, так звать подругу Изольды, пощупать можно. Кстати, не только в переносном смысле...
  - Юра, вы плейбой? Мать мне ничего подобного о вас не писала. Но я отношусь к этому, скорее, как к достоинству. Если эротических отступлений больше не будет, то давайте продолжим. Скажите, как вы думаете избавляться от трупа? Не ломайте голову, я вам помогу. Вы ведь закончили наш мед, должны помнить об огромных ваннах на кафедре анатомии, наполненных формалином. В них трупы годами ждут своей участи, стать учебным материалом для студентов. В морфологическом корпусе работает сторожем мой институтский однокашник. Его со второго курса выгнали за то, что был пойман в пьяном состоянии, обнимающимся с трупом 100-летней старухи. Шуму было, лучше не вспоминать. Статья грозила Жорику, так зовут некрофила, да всё обошлось. Но юношеские предпочтения, видать, "сориентировали" парня на всю оставшуюся жизнь. На часах сейчас 23.00., через час выдвигаемся. У вас есть машина? Жаль. Это плохо, что у нас нет мотора. Но не смертельно. Принесите телефон...
  Марк на память набрал знакомый Юре "с детства" номер, 44-44-44. Юра, смотревший на диск аппарата из-за спины "американского профессора", даже присвистнул:
  - Уж, не Падловне ли вы звоните?
  Настало время удивляться Голикову.
  - Вы знаете Эльку? Ах да, вы ведь тоже наш мед закончили. Так вот, дорогой Юра, так как я - её никто не знает. Моя бывшая любовница. Не люблю этого слова, но, что бы разом охладить вспыхнувшие воспоминания, назову её именно так. Простите...- Марк, расплывшись в сладострастной улыбочке пропел в трубку: - если с первого раза не догадаешься, кто тебе позвонил, сразу кладу трубку.
  На том конце провода, видимо, знали, что Марик так и сделает. Посему, скороговоркой заверещали:
  - Марюсик! Ты? Бесстыдная задница! А теперь слушая меня, если через пол часа не будешь у меня, я тебя сама найду и кастрирую! И разжалую! Понял, граф Голиков?
  - Я, жабёныш, к тебе и ехал, но в дороге произошла поломка. Сделаем так: ты сейчас отправишь своего водителя по одному адресу. Я знаю, что у тебя "подкармливаются" шоферюги с таксопарка. Ну, которые твоих студенточек к "клиентам" возят, на заказы, то бишь. Как видишь, всё про тебя знаю. Так вот, самого неразговорчивого пришлёшь, лады? Впереди у нас ночь сладких воспоминаний и страстной любви, а пока, конфетка, поучаствуй в моих проблемах...
  - Когда я увижу тебя, ирод?
  - Надеюсь, что скоро... Солнышко, ещё одна личная просьба. К моему приезду постарайся собрать из всех доступных и недоступных источников максимум информации про Мамзурина Александра Петровича, кадровика из мрачного дома на площади Ленина. Это первое. Второе: накопай как можно больше про Вишневского Игоря Арнольдовича, президента фонда помощи спортсменам...
   Марк закончил говорить с Падловной, но всё ещё стоял в той же позе, расправив плечи и подняв правую руку, как будто произносит тост. Затем он очнулся и, повернувшись к Юрию скомандовал:
  - По три грамма и будем собирать безвременно усопшего, да простит мне все грехи бедная мама...
  У Юрия Феликсовича за несколько часов общения с сыном Елизаветы Сергеевны, отношение к нему изменилось напрочь. Марк уже не казался ему "неблагодарной зажравшейся сволочью". Напротив, с каждой минутой интерес к этому человеку лишь возрастал. Жизнь не часто сводила Юру с такими людьми. У Марка Павловича, казалось, имелся готовый план действий в любой ситуации. Голиков младший, вне всякого сомнения, был жуликом высокого полёта. А то, что "в игру включился" прохвост-профессионал, Юрка понял сразу. Летин не был "маменькиным сынком", но с появлением Марика, у него исчезло ощущение какой-то безысходности. Дескать, за умным генералом - хоть в адово пекло.
  
  -51-
  
  - Ну, как ты поживаешь, Саша?
  - Хорошо живу, Марик. То есть, до твоего появления думал, что - хорошо. Сейчас-то вижу, что кому-то не даёт покоя моя размеренная, законопослушная и, олицетворяющая саму законность, жизнь. Недавно Колганчик обращался ко мне с пустяковой просьбушкой. Нет его сейчас, Колганчика нашего. Средь бела дня убили. Представляешь, что творят гангстеры, изрешетили его прямо у себя на хате. А как поживаешь ты?
  Голиков и Мамзурин сидели в буфете, на первом этаже здания областного УВД. На Марика выписали пропуск, но побеседовать у себя в кабинете, Александр Петрович гостю даже и предлагать не стал. "Рассмеётся мне прямо в глаза, скажет, ты чё, Мамзура, перепутал всё на свете, совсем нюх потерял?". Марика он и раньше, во времена их молодости, побаивался, и гораздо больше, чем Дикого, "официального" лидера Нечаевских. Внешне всегда спокойный и самоуверенный, Марик относился к Сашке с нескрываемым презрением. Как-то в семидесятых, встретившись один единственный раз после того рокового случая, он не подал руки Мамзурину. Лишь усмехнулся, посмотрев на робко протянутую ладонь. Голиков всегда держался уверенно и независимо, но сегодня эта уверенность переросла в безаппеляционность. Впрочем, манерами гость не выдавал ни малейшей агрессии, был подчёркнуто вежлив и достаточно сдержан. К прозрачным намёкам о кончине Колгана он отнёсся, казалось, как к блеянию барана, готовящегося стать шашлыком.
  - А я вот - плохо. Ты конечно не знаешь, у меня ведь мама умерла. Сейчас решаю вопросы по наследству...
   У Мамзурина в голове пронеслась надежда: "А может он для этого и пришёл? Знает про мои связи, что мне решить его "проблему" - раз плюнуть... "
  - Уже решил, то есть. Дай-ка, думаю, с дружком детства повидаюсь. Посидим за бутылочкой чего-нибудь безалкогольного, "тысчёнку" распишем, вспомним лихую молодость... Саша, ты не бойся, "грузить" тебя за Дикого, я не собираюсь. О себе молчу. Жив я, и на том спасибо. Тем более, что ты выполнишь все мои просьбы и без этих кошмарных экскурсов в наши далёкое прошлое. А, Мамзурка - кожаная тужурка? Да расслабься ты, я давно забыл про тот нож.
  Мамзурин Александр Петрович, хоть немного и успокоился, всё же, не спешил "расслабляться".
  - У меня к вам, Александр Петрович, будет всего несколько просьб. Считай это капризом художника, но просьб будет, действительно, несколько. И ты все их выполнишь, спорим?
  - Ну, если для этого не потребуется нарушать закон, я всегда к твоим услугам...
  - Если бы это не требовало "нарушений закона", я бы обратился к прапорщику, проверяющему документы у входа в твоё мрачное здание. Пользы от него, уверен, было бы больше. Саша, давай договоримся, мы с тобой будем относиться к нарушениям закона, как к некоторому игнорированию УК, лады? Мамзурка, выслушай меня. Нет, сходи-ка, возьми мне сто граммов коньяка..., - когда распоряжение было беспрекословно выполнено, Марик продолжил, - ... я ведь приехал в ваш, прошу прощения, в наш город не по твою душу. Саша, ты - человек реальный. Иначе, закончил бы свою карьеру прапорщиком, отдающим на входе честь молодым лейтенантам. Ты же сегодня в Алуевске - величина не последнего порядка. Ни для кого не секрет, для тебя - в особенности, что у нас уже давно нет банд кровожадных разбойников. Нет у нас и доблестных отрядов народного ополчения, вставших на защиту государственной законности. Нет ни политиков, ни чиновников, ни армии, никого у нас нет...Есть единая система или макроструктура, состоящая из огромного числа элементов данной системы. Система, имея на каждом уровне разветвленную сеть, всё же, выстроена, скорей, вертикально. По принципу, доступному пониманию каждого: "Кто кому платит", а точнее - "Кто с кого получает". Согласен, Джек Потрошитель? Кстати, ты ведь мне и печень задел...Системе было угодно, а значит, и удобно, что бы я являл собой активно функционирующий "болтик" верхних этажей пирамиды, а ты, соответственно, был важной "гайкой" - на нижних. Роли распределил не я, сие есть следствие естественного отбора. Представляешь, после операции я дважды госпитализировался со спайками, ужасная лажа, скажу я тебе...Саша, если ты пишешь меня на диктофон, нажми на "паузу", я назову несколько известных тебе фамилий. Ладно, сотрёшь потом... Итак, Раев Олег Станиславович, Ахметшин Казимир Валдаевич, Никольский Лев Борисович и так далее, - названные фамилии не требовали дополнительных пояснений для Мамзурина, а Марк, хоть и "шапочно", но был знаком с каждым из перечисленных чиновников, негласно курирующих ведомство Александра Петровича, - эти люди, даже задним числом, подтвердят любые мои полномочия, поскольку, хоть и инкогнито, но в Алуевске я представляю интересы именно их "команды"...
  Голиков Марк Павлович "блефовал". Это было его обычным, рабочим состоянием. Оперируя фамилиями, известными лишь избранному кругу лиц, акцентируя внимание собеседника на некоторых подробностях, явно, секретного свойства, Марику удавалось "запутать" и более "добросовестных" службистов. Мамзурин "клюнул" на брошенную наживку сразу. Тем более, что Марк, как бы между прочим, нагнал жути своей осведомлённостью и кое в чём, совсем уж, "личном". Благо, Падловне удалось "накопать" на "кадровика" необходимый минимум информации.
  - Если ты не будешь упрямиться, то я обещаю даже не заводить с тобой разговоров о Колгане, о его смерти, об отношениях с Вишневским, о сыночке Слуховицкого, о фирме твоей супруги и т.д. За многое хотелось бы тебя пожурить, да, надеюсь, обойдёмся без кнута.
  - На "понт" берёшь или, действительно, что-то знаешь?
  - Конечно, на понт! А может и знаю... Саня, ты со мной не торгуйся! Даже, если ты неуязвим для местных "правдоискателей", не торопись отмахнуться от меня, как от назойливой мухи. Я - человек столичный, и возможности у меня соответствующие. Не искушай судьбу. Могу растоптать, как букашку. Мне нужен номер твоего сотового телефона, ну который "не для служебного пользования", напиши вот здесь, на салфетке. Я пошёл. И заметь, с моей стороны не прозвучала ни одна просьба. Всё впереди.
   Марк ушел, оставив коньяк недопитым. Мамзурин поспешил наверх. Войдя к себе в приемную, он подошёл к окну. На противоположной стороне улицы, прямо под окнами его кабинета, расположилась подозрительная троица. В центре, вальяжно раскачиваясь на каблуках, стоял Марк Голиков. Эффектная блондинка ("оппаньки, да это же Алла Окунева, телеведущая с местного канала!"), подставив Марику микрофон "под нос", о чём-то оживлённо его расспрашивала. Марк, то улыбаясь, то делая лицо серьёзным, рассказывал что-то третьему участнику "сборища", лохматому пареньку с огромной видеокамерой на плече. Внезапно Голиков взмахом ладони показал на наблюдающего за ними Александра Петровича. И тут же, "лохматый" направил объектив своей камеры на окна шестого этажа. Мамзурин отскочил от окна как ошпаренный. Он заходил по кабинету взад-вперёд, рыча от негодования. Тут же зазвенел сотовый телефон, номер которого он только что записал для Марка.
  - Да! - рявкнул милицейский кадровик.
  - О, Санёк. Привет!
  - Ты что за карнавал устроил под моими окнами? Марк, ты что задумал? К чему эти твои штучки? Мы ведь обо всём договорились...
  - А вот об этом-то я слышу впервые. Прости, Саша, я на всякий случай, помог нашим, то есть вашим телевизионщикам провести одно любопытное журналистское расследование. С комментариями компетентных лиц, с видеоматериалами. Один из главных героев фильма - ты. Собственной персоной. Прославишься на всю страну. Что бы ты не сгорел от любопытства, сообщаю, что сюда мы приехали с улицы Вавилова, прямо из офиса твоей супруги, госпожи Мамзуриной Светланы Никандровны. На Аллочку Окуневу не наезжай (кстати, делать "острые" репортажи - это её обычная работа). Я ей привез заказ с ОРТ. Сань, я ведь тебя предупредил, что играю по-взрослому. Я не верю никому. Жизнь научила. Сегодня ночью делаем монтаж, "сведение", наложение звука, а утром видеокассета полетит с почтовым голубем на ЦТ. Извини, перестраховка. Успокойся, в эфир без моей команды материал не выйдет.
   На Аллу Окуневу Марк наткнулся совершенно случайно. Знакомы они не были. Что не помешало жулику подойти к съемочной группе и, представившись московским гостем, поучаствовать в экспресс-интервью, ответить на вопрос симпатичной журналистки "О чём Вы думаете в первую очередь, когда находитесь на площади Ленина?". Этот вопрос Алла задавала всем прохожим, но до сих пор ей приходилось выслушивать лишь застенчивое мычание и заикание, которые, естественно, в эфир "выпускать" нельзя. Марк с поставленной задачей справился блестяще, а заодно, взял у телевизионщиков визитку с их телефонами.
  
  -52-
  
  Элеонора Павловна Кунявская вот уже 30 лет работала в студенческом общежитии Алуевского государственного медицинского института. Последние двадцать из них - комендантом общежития. Не поступив в институт с первого раза, она не вернулась домой, в поселок Лабаш, что на севере Алуевской области. Как и многие не поступившие абитуриенты, Эля решила годик, до следующего лета пожить в Алуевске, поработать на одной из кафедр института (практика довольно распространенная) и уж на следующий год попытать счастья вновь. Вкусив всех прелестей "самостоятельной" жизни на "абитуре", девушка поняла, что домой она не поедет никогда. Даже если не поступит и через год, и через два, и через... Особо себя не утруждая поиском работы, она продолжала жить в общаге вместе с первокурсницами. Днем, пока подружки, плача горькими слезами, постигали анатомию, гистологию, историю КПСС (предмет, считавшийся до конца восьмидесятых - главным в программе подготовки врача), Элька Кунявская успевала выспаться, навести порядок в комнате, приготовить обед или ужин. Вечерняя программа разнообразием не отличалась. Менялись лишь её участники мужского пола. В семидесятые годы в студенческой жизни города Алуевска студентки-медички были на особом положении. Вчерашние десятиклассницы, в большинстве своем не имеющие и малейшего представления об отношении полов, попадали в среду откровенного распутства, питаемого, с одной стороны - круглосуточной доступностью секса, и, с другой - отсутствием родительского контроля. Об этом можно написать отдельную книгу. И не одну. Скажу лишь, что, чаще всего, блуд заканчивался также внезапно, как и начинался. Кто-то из девчонок влюблялся, кто-то разочаровывался, а кому-то просто надоедала такая жизнь. К третьему курсу большинство студенток, вдоволь насытившись сексуальной вседозволенностью, вновь принимали облик непорочных монахинь. "А как же? Мы ведь и муженьков-девственников себе уже приглядели...". Большинство, но не все. Элеонора Павловна Кунявская, а общаться с ней уже стеснялись многие из вчерашних подружек, никак не могла нарадоваться "правильности" выбранного курса. Она меняла мужчин, как перчатки, отчего с лёгкой "подачи" одного из многочисленных партнеров, её стали называть нежным латинским термином "labium pudendum". Перевод приведён в начале книги. Для тех, кто читает не с начала, повторюсь - "срамная губа". Внешними данными девушку бог не обидел. Согласитесь, в восемнадцатилетнем возрасте многие симпатичные девушки считают свою внешность - абсолютным гарантом жизненного успеха. Очень часто неправильность этого суждения не вскрывается и в течение всей жизни. Как бы то ни было, но уже через год, Эля могла себе позволить вкушать множество жизненных благ, о которых её подружки не могли даже мечтать. Это притом, что в учебе Эля разочаровалась, даже и не начав её.
  Шли годы. Многие студенты, имевшие некогда радость быть удовлетворенными "впятером за раз" одной лишь Элькой, уже давно работали главврачами клиник. Спустя много лет на их место в общагу въехали коротко стриженые любители "русского шансона" и "Смирновской". Они обращались к Кунявской по имени отчеству, а она - после 22.00. заходила в каждую "мужскую комнату" с тщательным обыском, "на предмет выявления лиц противоположного пола". Строгая к любым проявлениям половой распущенности, она превратила общежитие в армейскую казарму. Ни для кого не секрет, что чрезмерно ревнивые жены являются настойчивыми моралистками чаще всего, лишь в теоретическом аспекте. Думаю, что это справедливо и в отношении общаговских комендантш. Элеонора Павловна умудрялась даже возглавлять студсовет! Напомню, за свою жизнь она ни одного дня не была студенткой. А охотнее всего выполняемой "обязанностью" студсовета являлось выселение из общежития за аморальные деяния.
  Но рано праздновать победу нравственных приоритетов. В Алуевск "пришло" третье тысячелетие. А Элеонора Павловна (являясь до сих пор комендантом общежития) уже давно - не председатель студсовета, а известная всему городу сутенёрша Элька. Она же и диспетчер. Цветные визитки фирмы "Гармония" с Элькиным сотовым телефоном. Девки на любой вкус. Парни - тоже. И любой ориентации. Хочешь лесбос-шоу - пожалуйста! Нужен раб или госпожа - засекай время, через пол часа - будет! Любишь "хоровое пение" - кати монету пред собой, и будет рад тебе любой! Бизнес Эльки был прикрыт со всех сторон: она "работала" с пацанами Колгана и была "информатором-любовницей" Шерстова Василия Павловича - начальника ОБОНа, отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств. Последний же находился под покровительством Мамзурина Александра Петровича, начальника УВД по кадрам. Мощные информационный потоки "обо всём помаленьку" пронизывали головы даже круглых отличников, до сих пор считающих проституцию - незаживающей язвой американского образа жизни. А Элеонора Павловна считала "бабки". Внешне она производила впечатление неугомонной любительницы разврата, и до сих пор пользовалась успехом у мужчин самого разного возраста. Всё справедливо: вы - "шансон" слушаете и "Смирновскую" пьёте, а я ваших девочек к пузатым "папикам" отправляю, согласно "таксе". А "лавэшку", во всяком случае, большую её часть забираю себе. Что бы потратить потом на "настоящих мужиков".
  Одним из "настоящих", если не сказать, что самым "настоящим", для Элеоноры Павловны во все времена был Голиков Марк Павлович - Марюсик, как его называла Падловна. Любовники были одногодками. И связь их длилась уже тридцать лет. Разумеется, со значительными перерывами.
  В комнате коменданта общежития горел тусклый свет. Элька за все тридцать лет ни разу не "выезжала" из этой уютной комнаты на первом этаже. В этой комнате в разное время получали удовольствие и бесплатные уроки любви: проректор по науке Жора Миневич, председатель облздравотдела Никита Белявский, ведущий телеканала "Здоровье" Ашот Карапетян, президент компании "Мед-Гранд" Ринат Шайдуллин и многие, многие другие, менее известные городу и стране выпускники Алуевского мединститута. На диване с краю полулежал, спустив ноги на пол, Марик. За ним, у стены, сидела "по-турецки" Элеонора Павловна. На ней была комбинация символической длины и ажурные чулки. И, естественно, то, что иногда одевают между ними. В виде двух ниточек. Когда вслед за Мариком в комнату вошёл Юрий Летин ("с этим у меня, по-моему, раза два было, не больше, он лет через десять после Марюсика учился"), она вопросительно вскинула брови, дескать, я не против групповухи, но предупреждать же надо. Марик, поцеловав её в щёчку, сказал "Свои, Элька", и Элька расслабилась.
  Председателем выступал Марк Павлович.
  - Элька, как часто Вишневский пользуется твоими девками?
  - Один-два раза в неделю, бывает почаще. К нему двух девок возят, Галку с лечфака и Нинку, лаборантку с оперативной хирургии. Он любит девушек крупных, мясистых. Кстати, Галку с Нинкой никто больше и не заказывает... Так-так-так, он ведь недавно заходил к нам. Осчастливил своим визитом, по телефону поговорить нуждался. Рано утром зашёл, ещё и девяти не было. И звонил не сам. Позвонили, как сейчас помню, ему. Точно говорю...
  - Это я ему звонил, - вмешался Юра, - мой звонок должен был поступить в 9.00.
  Марик молча взглянул на Юру. Погладил Элю по щеке.
  - Теперь подробней о каждой из них. Элечка, ты меня понимаешь без слов, я уж не буду тебе всё разжёвывать.
  - Понял, не дурак. Был бы дурак, не понял, - по-свойски подхватила Падловна. - Нам нужна Нинка...
  - Нам?
  - Конечно, я ведь с тобой, старый извращенец. Нинка - мой человек. Она мне информацию всегда носит. Рисковая тёлка. Перед новым годом переписала все телефоны из записной книжки Арнольдыча.
  Юрий Феликсович поморщился. Когда при тебе не стесняются рассказывать подобное, кричи "Караул!", ты - "свой". Мысленно Юра соглашался быть "своим", но, лишь избирательно. Даже муж с женой, "одною сатаною" становятся далеко не в первый год совместной жизни. А объединяться с Падловной в единую корпорацию на всю оставшуюся жизнь он не собирался.
  - Элеонора Павловна, девчонку буду инструктировать лично...ладно, ладно, не выступай, Юрий Феликсович её проинструктирует. Юрик, - Марк впервые обратился к компаньону на "ты", - тебе полненькие - как? Мне - нормально. Могу поменяться, забирай Эльку...,- Марик прыснул в кулачок, принимая на грудь удар подушкой. Началась возня. Марику хотелось что-то сказать, но Эльку было не остановить. Она посчитала, что "предупреждение о групповухе", хоть и с опозданием, но всё же прозвучало, и нисколько не стеснялась Юрия.
  Летин прокашлялся:
  - Марк, я могу выйти...
  - Зачем? - прокричала Элька, тут же вынырнувшая из-под Голикова, - присоединяйся. Если в душ надо, возьми ключи от служебного, полотенце - в шифонье..., - Марик заткнул ей рот ладонью.
  - Юра. Сейчас это безобразие закончится. Здесь, недалеко, прямо за "Темпом" - "круглосуточный". Сходи за коньяком, будь другом. Быстро не ходи. Темно. Да и скользко. Деньги у меня в любом кармане. Себе можешь мороженку купить... Элька, да потерпи ещё минутку-то...
  
  -53-
  
   Голиков с Летиным до сих пор не имели плана дальнейших действий. Был "субъект", "приговорённый" к строгому наказанию. Была, оперативно собранная, информация о нём. Но до сих пор "компаньоны" не были едины в выборе "кары" для Вишневского. Марик считал, что только смерть их подопечного, как единственно адекватная мера, позволит поставить жирную точку в этой истории. Его главный довод был неоспорим: "Коллега бонус, не думаете ли вы, что смерть мамы не оправдывает моей жестокости?". Юра не был столь категоричен в выборе именно этой меры. Позиция, явно продиктованная опасениями за последствия любой жёсткой акции. Игры в "догонялки" с парнями майора Прокопчука не вылетали из памяти. Ещё не известно - что с Игорем. Телефон его до сих пор не отвечает. Вот вам - и ссорься с милицией после этого. Марик-то потом укатит к себе в Питер. А ликвидация такого монстра, как Вишневский, наделает много шума, да и, чего доброго, расшевелит других криминальных "правителей" города.
  Вишневский, судя по всему, немножко успокоился. Не расслабился, нет, только - успокоился. Питону с Хасаном, всё-таки, удалось лжеинформировать босса. Согласно их легенде, в "хате" на Попова ими был ликвидирован "московский киллер". Уставший от напряжения последней недели, Вишневский был готов "принять" с радостью такой исход. Все остальные, Фейгин, Колган, Летин, Изольда, Фрол, с убийством московского киллера - Игоря Арнольдовича, как бы, уже мало интересовали.
   Носить в себе неразрешимую загадку - состояние мучительное. На любой вопрос должен быть дан ответ. Любой! И ответ был дан. Арнольдыча "заказал" Колган. В Алуевске спеца не нашел, пригласил из столицы. На "месте" у заказчика с исполнителем произошла ссора. Москвич наказывает оборзевшего Колгана, а дальше... А дальше возможно два варианта развития событий: либо "нашёлся" новый заказчик, либо - москвич параллельно вёл ещё чью-то "игру". Он ведь с первого звонка говорил загадками. И Колган, а это - 100 %, ничего не знал об этих звонках. "Полковника" - пацаны кокнули. Его команда, деморализованная потерей командира, отбывает назад, в столицу. Такой ответ Вишневского устраивал. Это высвобождало несколько миллионов нервных клеток головного мозга, что позволяло вновь решать текущие проблемы с прежней тщательностью. Кто его "заказал"? Причины? Кто из местных оказывал содействие? Вишневский знал, что обязательно займётся выяснением всего этого, но "позже". Отключившись на "войну", он уже не мог в полной мере руководить бизнесом. Империя не может функционировать без императора.
  Хасан про Ирку ничего Питону не рассказал, и она вообще не фигурировала в "головняках" Игоря Арнольдовича.
  Ирка, волею судьбы включенная в список действующих лиц, твердо решила, дождаться Летина любой ценой. Она не выходила из дома даже на лестничную площадку. Отклонила несколько заманчивых предложений от устроителей юбилеев и презентаций. Проигнорировала занятие по шейпингу. "Кинула" одного зануду из Ростова, вот уже пол года добивающегося её руки и сердца. Бросила трубку, когда позвонил Слава Гельцер. Даже не съездила к дяде Валере, ознакомиться с эскизом памятника на могилу её отца. Ира бросала всё и кидалась к телефону при каждом звонке. Но, не услышав бодрого "Привет, малыш!", равнодушно клала трубку и снова, подавленная отсутствием Юры, валилась на софу. Двадцатилетние акселератки третьего тысячелетия могут выступать архиопытными инструкторами на занятиях по сексу для пятидесятилетних баб. Вполне возможно, что овладев в совершенстве "механикой любви", глупые девочки считают себя созревшими и для "глубокого чувства". А испытав однажды чью-то добрую привязанность, не подчинённую сексуальному влечению, возносят руки к небу: "Вот она, настоящая любовь!". Когда же выясняется, что любовь - не кайф, а самая тяжелая мука, их пионерские головушки начинают генерировать сценарии для леденящих душу ужастиков. Вскрытые вены, странгуляции на шее, лепёшка на асфальте от падения с верхнего этажа, пена на губах, похожая на шляпу ядерного гриба и, обязательно, ради чего, собственно, и затевается триллер, - горькие слёзы "единственного". Неплохо бы концовку развить: обезумевший от горя, "виновник" смерти девушки, решается на благородный поступок. Он заканчивает жизнь самоубийством. Но, на это надеются самые оптимистки. Статистика, самая правдивая из наук, свидетельствует: самоубийства никогда не совершаются повторно. Речь идет, разумеется, о психически здоровых людях. Но, к сожалению, многие умудряются покончить с собой "с первого раза". Другие считают, что психически здоровый человек на самоубийство не способен. Успокоим себя предположением, что Иришка Мирская являлась психически здоровым человеком. Ирина больше ни разу не набрала номер Юркиного телефона. В ней зрела обида. "Почему Юра не смог предотвратить нападения на меня этого маньяка в его квартире?". Так и хочется заметить: "А потому, милая, что надо ушами слушать, а не одним местом...".
  Юре об Ирке думать было некогда. Он всё чаще и чаще задавал себе вопрос: "А не пора ли остановиться? Ко мне ведь ни у кого претензий нет. Я могу выйти из игры, не объявляя об этом...". Летин понимал, что с самого начала нужно было действовать по-другому. "Сам во всем виноват! Надо было Фейгина хватать за хвост и искать сильных юристов. Можно было бы ещё и получать с Вишневского...". Единственным препятствием для "выхода из игры" был Голиков Марик. Оставлять человека один на один с врагом, на которого он и поднялся-то ради тебя, было непростительным скотством.
  
  -54-
  
  В комнате коменданта общежития готовились к пьянке. Предвкушая скорое начало любимого мероприятия, мужчины были галантны как никогда, а женщины - красивей обычного. Мужчин было двое. Женщин - тоже. Отказ от групповухи, побудил, расстроившуюся из-за этого Падловну, пригласить студентку третьего курса стоматфакультета Таньку Гронскую. Приглашена, правда, она была не как будущий дантист, а как ныне действующая путана, одна из любимиц Элеоноры Павловны. Юру приход длинноногой блондинки обрадовал, похоже, больше всех.
  - Татьяна, волею очаровательной хозяйки этого уютного шатра, я принесён вам в жертву на весь сегодняшний вечер. И коль уж, здесь собрались люди откровенные, позволь сразу поинтересоваться, у тебя наверху место есть? А то, может, махнём ко мне?
   Тут же вмешалась Кунявская:
  - Марик, повлияй на друга. Я так долго вас у себя собирала, а он разваливает коллектив, ещё до начала пьянки. Юра, ты в какие года учился? С Ашотиком Карапетяном на одном курсе, что ли? Тогда ничего не понимаю, где я-то была?
  - Понимаешь, Эля, - Марк Павлович открывал банку с солеными огурцами, - ты всю жизнь прожила в этом бардаке, а мы-то с Юриком временами поднимались наверх, к людям. Мне стыдно признаться, но я ведь так и не женился. Причин - две. Первая: не встретил такой бабы, как ты. Причина вторая: за время общения с тобой, Кунявская, напрочь разучился ухаживать за женщинами. При встречах со мной ты и "Здравствуй!" говорила, лишь после серии совокуплений. В момент стремительных соитий, начинавшихся сразу у входа, ты, похоже, и себе-то никогда не задавала вопроса "А кто это ко мне пожаловал, такой активный, а?". Ты, Элька, даже не нимфоманка. Ты - наркоманка. И наркотик твой - разврат. А что касается предложения Юры, то я - не против. Пусть молодые, Танечка, я имею в виду лишь вас, уединятся.
  
  Юра лежал в своей постели и курил. Ему было хорошо. Рядом, положив голову ему на грудь, отдыхала Таня. Летин пускал струйки дыма в потолок и ему казалось, что тело его в данную минуту не имеет веса, и, что он может легко взлететь, оторвавшись от горячей простыни одним усилием воли. Одеяло и Танькина подушка валялись в разных углах комнаты. В абсолютной тишине, казалось, умершей комнаты, был слышен лишь бой его сердца. Таня не дышала. Она с нетерпением и некоторым волнением, ждала Юркиной "оценки". Девушка, до сегодняшнего дня относившаяся к сексу, как к способу заработка, и (разве такое скроешь), владеющая техникой доставления удовольствий в совершенстве, впервые "имела" такого "странного" партнера. Юра не был похож ни на одного прежнего мужчину. Удивляла и, даже, как-то настораживала, его вежливость. Летин ничего не требовал. Но и не просил. Он просто давал команды. "Повернись. Подними ногу. Ляг на живот". Команды произносились очень не обидно, мягким, ровным голосом, и Тане было приятно подчиняться этому мужчине. Юра не стремился показать ("болезнь" молодых парней) артистическое владение техникой, не закатывал картинно глаза, не изрыгал фонтаны мата в момент оргазма. Всё было обычно, как и бывает у давно знающих друг друга любовников. Юрий Феликсович, весельчак и острослов по жизни, исключал всякий юмор в постели. Он ничего не говорил, но Таня чувствовала, что мужчина ей благодарен. Наконец, он оторвал голову от подушки:
  - Спасибо. Мне, и это - правда, давно уже не было так хорошо. Тебе принести вина?
  - Нет спасибо, я после ванны сделаю нам по коктейлю.
  Что не говори, а постель сближает мужчину и женщину, как ничто другое. После телесной близости, тщательная фильтрация речи - не обязательна, "острые" вопросы - своевременны.
  - Таня. Только прошу тебя, отнесись к моим словам, ни как - к попытке тебя обидеть. Я - человек цивилизованный и на такую дешёвку неспособный. Скажи мне, как ты относишься к тому, чем занимаешься? Я имею в виду не собственно, учёбу на стомате.
  - Юра, давай не будем об этом. Не ломай идеал настоящего мужчины, только что открытый мною для себя. Прошу тебя.
  - Милая Танюша. В моей квартире, ты - не в качестве "девушки по вызову". Не скрою, твой сегодняшний мужчина грешен, но считай, что вопрос прозвучал внутри тебя. Не боишься ли ты за судьбу своего будущего мужа? Я надеюсь, что замуж-то ты собираешься? Твоя сегодняшняя жизнь может всплыть и через пятьдесят лет и она, поверь, может убить любящего человека даже при однократном упоминании. Если же твой будущий избранник менее благороден, чем, скажем...я, то упрёки не прекратятся даже после вашего развода. Девки, почему вы, едрёна мать, "на черновик" живёте? Очнитесь! Не будет "чистовика"! Всё единожды и безвозвратно. - Летин заволновался. Неизвестно откуда, к нему пришло странное ощущение. Будто бы он, в эту минуту говорит об очень важном. Не для себя - важным, а - по жизни. По истории. Он повернулся к Тане. - Знаешь, чем ценны наши с тобой отношения? Мы, совместно испытавшие только что серию "полётов", подчеркиваю - "совместно", тем не менее, можем говорить о себе абсолютно всё. Если, тебе мои разговоры станут неприятными, очень прошу - не терпи. Скажи, и я извинюсь. - Юра закурил новую сигарету. - Я встречаюсь с девушкой. Назовём её условно..., ну, например, Ириной. Девчонка - умница. Самостоятельности - в десять раз больше, чем - у меня. Двадцать два года! Почти - дочь моя! Притом, бывшая моя студентка. Которая, почему-то, для себя решила - вот этого мужчину я буду "любить". Вот так, тупо - буду любить, и всё тут! Но я знаю, что не должно этого быть! Неправильно это! Она - не дурочка, поддержит любой разговор..., - Юра не стал делиться с Таней, теми Иркиными "достоинствами" - которые могут, "больно" задеть близкую совсем недавно женщину. Он затушил сигарету. Закурил новую. - Я встречаюсь с Иркой. Но, как бы, "расплачиваюсь" этим, за её интерес ко мне. Понимаешь? Таня, это - уродливо. Но оттолкнуть её - я не могу. Хотя, повторюсь, с Иркой - всё классно. Как женщина, она - лучше не надо.... Но, это - у-ро-дли-во! Так быть - не должно! Мне не хватает одного - логики в наших отношениях!
  - Юра, а ты уверен, что она - должна быть, логика-то?
  - Танюша, мало того, что уверен. Я могу без подготовки прочитать пятичасовую лекцию на эту тему. Я же, всё-таки, дважды - разведенный. Этику и психологию семейной жизни на "пять" сдал. А второй раз - на "пять с плюсом".
   Таня несколько раз хотела начать что-то говорить, но всякий раз передумывала. Юра это заметил. Он коротко произнёс.
  - Говори.
  - Летин, я "этику и психологию семейной жизни" ещё ни разу в своей жизни не сдавала. Но, поверь, занятие проституцией - научило людей видеть. Юра, мне чужд пафос, поэтому - я тебя умоляю.... Твоя девочка обнаружила в тебе то, чего она не смогла разглядеть в других мужчинах. А не смогла - потому что, не там искала. Прости, но не удивлюсь, если вдруг выяснится, что эта девушка с редким именем Ирина - самая обыкновенная шлюха....
  - Таня, чувствую, что я тебя всё-таки обидел... Извини старого дурака.
  - Да нет, Летин. Всё в порядке. Успокойся. Я на тебя - не положила глаз.
  Они долго лежали молча, пока, наконец, Татьяна не заговорила. Она говорила долго, путано, сбивчиво, повторяя одни и те же предложения, и Юра пожалел, что обидел девушку. Но, он-то не хотел. Таня закурила и успокоилась. Её речь стала организованней и понятней.
  - У меня клиент один есть, из постоянных. Его Хасаном звать. Узбек. Тему разговора предложил ты, поэтому я жалеть тебя особо и не буду. Слушай, коли, напросился. Каждый раз, когда еду к Хасану, я проклиная тот день, когда впервые оказалась под мужчиной. Этот Хасан - редчайшая сволочь. Мало того, что от него "несёт", как от козла, так он ещё и садюга, каких поискать надо. Не буду ничего рассказывать об издевательствах, хочу лишь рассказать тебе о нашей последней встрече. Хасан был возбужден, как никогда. Он рассказывал про скорый приезд людей его брата. Его брат - настоящий бай. Нет, Юра, ты не понял. Бай - это бай! Ему можно всё! Даже то - чего, в принципе, нельзя. Во времена, которые ты ещё застал...
  - А ты мстительна. Напоминаешь сорокалетнему мужчине о его возрасте. Надеюсь, его выдают не мои "тактико-технические данные"?
  - Успокойся, ты - красавец! Так вот, при социализме тамошние правители понастроили себе дворцов в оазисах. Восточные орнаменты, "обкуренные" павлины, гарем, всё как положено. Сейчас дворцами, со всей их прочей атрибутикой, владеют баи. Хасан говорит, что его брат меняет наложниц каждый год. Всех. В последний "заезд", говорит, было много наших, с Алуевска. И главное, тот принц не обижает никого, девки через год домой везут сундуки с подарками. В Алуевск скоро приезжает бригада, набирающая новую партию к козлу в гарем. Представляешь?
  - Я слышал про такое. Кстати, сперва не верил. А потом подумал: "А почему нет? В наше время наложницы и рабы на Востоке, в большинстве своем, люди славянского происхождения".
  - Так вот, и я о том же. У брата его, у засранца, с прошлого "заезда" остается Наташка Степанкова, моя бывшая подруга. Она-то туда по своей воле поехала, как, впрочем, и многие. Но не все. Из политеха в прошлом году три девки пропали. Папаша одной из них - блатной, "с пальцовочкой". Ему кто-то из своих, версию подкинул. Мол, у Бахтияра - твоя Лада, ничего не поделаешь. На Бахтияра ведь войском не пойдёшь. Бахтияр - это "восточный принц", брат "моего" ублюдка. Так вот, про Натаху Степанкову... У неё и раньше-то "башню рвало", а у падишаха своего, поди, от героина халявного, вообще соображать перестала. Захотелось ей в гарем евнуха - пятидесятилетнего европейского мужчину представительной внешности. Представляешь, какая извращенка. Ну, тебе, я надеюсь известно, какой операции подвергается будущий евнух. Так вот, эта сука (я наверно, зря тебе об этом рассказываю, ты ведь тоже в ВУЗе преподаёшь) потребовала от своего сукиного сына, что бы функции евнуха у него в гареме выполнял её бывший преподаватель по органической химии Косолапов Андрей Андреевич...
  - Это Андрюха-то, Косолапыч? Так он ведь и без кастрации бабе вреда причинить не сможет. Он же из "аристократов", по-вашему - гей...
  - Это не важно. Унизить она его хочет. Косолапов ведь, далеко, не подарок, придирчив, капризен в отношении ко всем студенткам. Пацанам-то зачёты проставляются на первом занятии семестра.
  - У нас так не было.
  - А до Наташки он "докапывался" больше, чем до других. Девка-то, действительно, красавица. Педики, почему-то, не терпят красивых баб. Она из-за него и вылетела после первого курса. Вот и затаила эта сука обиду.
  - Такими злопамятными могут быть только женщины...
  - Ну, ты-то у нас святой...Прости. Я тебе благодарна. Не знаю, за что, но ты мне понравился...
  - Давай, рассказывай дальше, - Юру немного смутило это признание девушки.
  - А что дальше? Дальше "финита ля комедия". Поедет Андрей Андреич "смотреть" за гаремом, девушкам попки мыть, среди которых будет ухмыляться от удовольствия и Наташкина задница. Слушай, почему бабы - такие суки?
  - А что, нельзя этому никак помешать? Жалко ведь мужика-то.
  - А кому, блин, это надо, мешать? Тебе?
  - Ну, я могу с Косолапычем поговорить, что бы уехал на время куда-нибудь. Денег соберёт, так пусть в Амстердам дует, там к таким с пониманием относятся. И, я где-то читал, в Голландии им никто ничего не отрезает.
  - Юра, я тебя умоляю. Амстердам - это что, другая планета? Или резиденция папы римского, Иоанна, блин, порядковый номер не помню? Бахтияр - это бай. А баями, без поддержки сильных мира сего, не становятся. Кастрировать несчастного будут здесь же. Есть множество диагнозов, позволяющих провести операцию на законных основаниях, ты это лучше меня знаешь.
  - Так что, Косолапыч добровольно подписывается на всё это?
  - Ну его ведь можно вырубить, напоить, сделать укол...
  - Элька в курсе?
  - Извини, что приходится говорить это "за глаза", но Элеонора Павловна - редкая сучка! Это по её милости я "путаню". Запутала она меня ещё на первом курсе. Я, наверное, брошу институт. Тебе другие бабы не говорили, что... Хотя? Юра, забудь всё! Давай предаваться радостям жизни! Иди ко мне, я хочу тебя любить...
  
  -55-
  
  Юра стоял на лестничной площадке теоретического корпуса мединститута. Через несколько минут должна закончиться третья "пара" на кафедре органической химии. Летин ждал Андрея Андреевича Косолапова.
   Пятидесятилетний преподаватель вышел из учебной аудитории, держа под мышкой свернутые таблицы. Косолапов не выглядел на 50 лет. "Его ориентация сомнений не вызовет даже у непосвященного". Юра брезгливо поморщился, но всё же себя переборол:
  - Андрей Андреевич! Вы закончили занятие?
  Косолапов прищурился (Юра вспомнил, что "голубой" химик близорук) и, не узнав мужчину в коричневой дубленке, заулыбался.
  - Простите, вы - меня? - он подошёл вплотную, но подать руки побоялся. Виноватая улыбка свидетельствовала о его одинаковой готовности, и к оплеухе, и к одобрительному похлопыванию по щеке. "Ведет себя как "опущенец", что ни говори, нелегко живется пидорам в провинции". Подойдя ближе, он облегченно вздохнул: - Я вас вспомнил. Это ведь вы делали доклад на последней межвузовской конференции. Скажу откровенно, мне очень понравилось ваше выступление. Хотелось бы поближе познакомиться с некоторыми работами. В тезисах, к сожалению, отражены лишь выводы. Меня же привлекает сам эксперимент. Может быть нам имеет смысл обсудить это в другой обстановке? Не оставите ли свой телефон? У меня на кафедре есть недоброжелатели, а вот дома, я живу в центре, помешать никто не сможет.
  Студенты, поднимающиеся на третий этаж, проходя мимо, презрительно рассматривали Юру. Один из них, типичный двоечник в грязном халате, показывал Летину поднятый сжатый кулак, с вертикально выставленным средним пальцем
  - Пойдёмте к нам в ассистентскую, - Косолапов взял Юрия под руку и повёл в конец коридора. Запах дорогой французской косметики наталкивал на предположение, что под брюками у химика-органика надеты колготки. "Такие же духи у Ирки". Юра брезгливо отстранился и пошёл самостоятельно. В ассистентской, слава богу, никого не было.
  - Андрей Андреевич, вам необходимо срочно уехать из города.
  - Почему? Я скоро начинаю читать цикл лекций для "вечерников", мне - нельзя.
  - Вы помните такую студентку стоматфакультета Степанкову? Вы вели занятия в их группе.
  - Как же, как же, конечно помню. Это ваша знакомая? - Косолапов помнил эту конфликтную студентку. Зачёт он ей так и не поставил, и "двоечницу" отчислили. Это было больше года тому назад. "Но почему она интересует этого приятного мужчину? Может родственник? А может он пришёл "спросить с меня по всей строгости"? - Вы знаете, ближайшей осенью она может восстановиться, я обещаю, что буду содействовать...
  - Да нет, не надо. В медицине - для неё места нет. И, вовсе, не по причине незнания вашего предмета. Вам надо, на время уехать из города. Можете, конечно, не уезжать. Но ваша бывшая студентка (поверьте, у неё сейчас есть такие возможности) направила в город группу мстителей. Она считает вас причиной её загубленной молодости. Месть задумана жестокая. Думайте сами. Как бы не пришлось потом жалеть всю оставшуюся жизнь. И вот ещё что: о вашем местонахождении не должен знать никто! Даже соратники по ориентации, понимаете, о чём я?
   Юра направлялся в общежитие. За Косолапыча он был спокоен. Андрей Андреич обещал поселиться на месяц в профилактории нефтяников на Северной Сюзьве. Но почему, за незнакомого преподавателя, да ещё и пидора, так забеспокоился Марик. Ориентация компаньона сомнений не вызывала. Повышенной впечатлительностью он, также, не отличался. Голиков младший, услышав историю про азиатского правителя новой волны, разволновался, будто бы это его "заказали" на должность евнуха в гарем к Бахтияру. "Я тебе, Юра, позже всё объясню. А пока что, спрячь куда хочешь этого бедолагу Косолапова. Это твоя главная задача. Всё остальное буду делать я! Только, прошу тебя, возьми у гея-переростка его фотографию". Зачем? Такое впечатление, что у Марка Павловича от бездействия "отъезжает крыша". Мы ещё не пришли к единому мнению по Вишневскому, а он уже замышляет благотворительные проекты... Тем не менее, фотография обидчика любимой жены Бахтияра лежала у Летина в нагрудном кармане рубашки.
  Юра застал "командора" разговаривающим по телефону.
  - ... Санёк, я тебе - одно, а ты мне - одно! Ну, нельзя же быть таким трудным! Я ведь с тобой не торгуюсь! Ты попросил - не выпускать "кино" в эфир до выходных, я - не выпускаю. Честен? Как комсомолец! Ладно, - Марк начинал терять терпение, - привезёшь лично всё то, о чем я тебя попросил! И давай, без дураков! Всё!
   "Друзья" молча пообедали. Два раза в комнату забегала Элька. Когда зашла во второй раз, похоже, была разочарована тем, что гости ещё не ушли. Видимо, наклёвывался интересный "клиент".
  - Юра, поехали к тебе. Боюсь, что мы Элеоноре Павловне - уже всех её самцов распугали. Ты достал фотографию? Покажи. - Марик с минуту вертел в руках кодаковский снимок и самодовольно улыбался. - Юра, а не кажется ли тебе, что Косолапов и Вишневский похожи как родные братья? А?
   Летин смотрел на фото и не верил своим глазам. "Почему я сразу не обратил на это внимания? Сходство ведь поразительное! Вишневский немного массивней, Косолапыч - стройней, но на лицо - близнецы!".
  - Марик, прошу тебя, продолжай!
  - Да нет. Это я хочу вас выслушать, величайший гуманист столетия, ратующий за скорейшую отмену смертной казни на территории нашего штата. Ладно, не буду тебя мучить. Но... сходи-ка, брат, за коньяком (я тут с вами в алкаша скоро превращусь), а я Эльке накажу красной рыбки порезать, с лимончиком. Давай, пошёл!
   "Молочные" братья выпили уже по три рюмки, а Голиков и не начинал излагать. Юра его не торопил, понимая, что в голове "великого комбинатора" родилась интересная идея. Наконец, Марик прокашлялся и заговорил.
   - Идея сырая, её окончательной "шлифовкой" я займусь, когда буду иметь на руках всю исходную информацию. Но даже сейчас, оригинальность принятого решения заставит содрогнуться от зависти и восхищения, даже, моего кумира, непревзойдённого одессита Борьку Пазовского. - Марюсик растянулся на диване и "по-жигански" пускал кольца табачного дыма. - Понимаешь, друг мой Юра, я ведь прекрасно знаю этого "Бахтияра-Четвертого"...
  - Почему - "четвертого"? Кто были трёмя предыдущими?
  - Юра, ну не тормози, пусть будет - "первым". Не это - главное. Гостил я как-то у этого Гасана Абдурахмана ибн Хаттаба. Даже - поругался с ним.... Потом - замяли. Он мне - даже девицу на ночь прислал. А та, с собой - ещё двоих прихватила. Ночь была - как в "тыще и одной". Чудит басмач, это понятно. Но он - неуязвим. Для европейского "моралиста" - типа тебя, или меня. Так-то, пусть будет.... Девок-то, похоже, не силой туда волокут. Сами едут, дуры. Сюда видимо приедут Ильнур, Рафик с Вагизом, может быть - Кудрай-абый. Не знаю, сколько их будет. Но силовая акция против них - бесполезна. Нет, конечно, был бы я в Питере - парней бы, и в город не пустили. Но здесь - имя Магистр никому, и ни о чём не говорит. Глубинка... Юра, а ты наливать-то, думаешь? Я ведь тяну специально, о самом главном не начинаю. Жду, когда же наконец, выступающему позволят, промочить горло.... Пардон, милорд, сигарету мне подкури.... Так, о чем я? Ага, поехали. Суть моего предложения в следующем: Хасана, то бишь брата Ферганского халифа, Мамзурин закрывает в СИЗО. Он пообещал оказывать посильное содействие, до сих пор чувствует за собой вину. - Марик говорил уверенно, не делая пауз, называя по имени всех фигурантов предстоящей "операции". - Тебя засылаем к нему в камеру "подсадной уткой". - Марк на секунду замолк и посмотрел на Юрку, в надежде обнаружить на его лице признаки несогласия с этим пунктом плана. - Шучу я, Юра. Ты не потянешь. Поэтому, в тюрьму пойду сам. Хасан, поняв, что "заказ" брательника срывается, попытается что-то предпринять. Вот тут-то, он и должен открыть все карты, не переживай, я сумею из него вытянуть всё, что меня интересует. - Марк сделал глубокую затяжку, налил себе и Юрке по полной рюмке коньяка. - После этого я встречаюсь с делегацией ферганских феодалов, "путаю" их (не забывай, я ведь возглавлял брачное агентство в Питере), в результате чего, на операционном столе в отделении экстренной урологии оказывается не "провинившийся" учитель химии, а наш кровожадный друг Игорь Арнольдович. Как тебе мой план?
  - Марк, ты что, всерьёз считаешь, что это возможно?
  - А почему нет-то? Чем сложней - тем интересней! Юра, никогда не бойся трудностей. Господь не помогает трусам и лентяям.
  - Марк, в предложенном тобой плане самым сложным пунктом мне представляется вот что: как нам удастся "взять" Вишневского и уговорить его сменить "ермолку" на "чалму"? Да ещё, и с обязательной кастрацией...
  - С этим-то, как раз проблем и не будет. Опаснее другое. Мне ведь придётся, подобно Володе Шарапову, идти во "вражеский тыл". Понимаешь, Юра, я, в отличие от тебя, человек известный. И, несмотря на законопослушный стиль жизни, я широко известен в криминальных кругах. Не должен профессионал моего уровня этим заниматься. Это и есть то главное, что может вызвать подозрение в первую очередь. Были бы Хасан, Бахтияр, Ильнур и т.д. - фигурами достаточного калибра, например московскими олигархами - тогда, другое дело. Не могут генерала беспокоить сексуальные проблемы безграмотного солдата, понимаешь? И другие - понимают. Но, как бы то ни было, решение принято. И вот о чём я хочу тебе сказать, Юра. Ты можешь отказаться, и не принимать участия во всём этом. На моём отношении к тебе - это никак не отразится. Я понимаю, что для меня это - стиль жизни, а для тебя - ужасное и ненужное испытание. Ты мне дорог, как мамин друг, и я не могу рисковать твоим благополучием. Ты изолировал Косолапова, этого вполне достаточно. В дальнейшем, можешь ограничиться оказанием мне маленькой помощи, лады?
  - Похожие слова я говорил господину Фейгину, ты о нем знаешь. Он послал меня к черту, и его главный аргумент звучал примерно так: я кашу заварил, мне её и кушать! Я осознанно втянул в эту историю замечательного парня Игоря. Ты помнишь, я тебе говорил про него. Я не знаю - жив он, или нет. Его нанял Гельцер. Кстати, ты обещал мне о нём рассказать. Кто он такой?
  - Да наш, он - Алуевский. Юра, потом расскажу, не стоит оно того. Короче, Алуевский....
  - Я это знаю. Но ты-то, тоже Алуевский. Так ведь - не нанял детектива следить за мной. Или, изменил старой доброй традиции этого города? А традиция, похоже, уже установлена. Она так и формулируется. Коли, ты Алуевский - так уж, будь добр - нагадь Юрию Летину. Так, что ли? Марк, не искушай, я и так денно и нощно думаю об этом, как тебя оставить одного, а самому покинуть поле боя. Так бы и сделал, но после твоих слов - это будет расцениваться, как "западло". Ты старый "блатарь" и неплохой психолог... Короче, я с тобой!
  
  -56-
  
  Ресторан "Тереза" принимал вечерних посетителей. В Алуевске, городе с развитой экономикой и стабильными доходами большинства его жителей, лишь незначительная часть горожан могла себе позволить ужин в этом недешёвом заведении. Ресторан являлся собственностью Игоря Арнольдовича Вишневского и был построен немцами, как абсолютная копия ночного клуба "Main Gustav" в Западном Карлбурге. Ресторан "Тереза", вместе с Центром пластической хирургии академика Громова и театром музыкальной комедии "Под мостом" олицетворял масштабы преобразований в городе за последние десять лет.
   Игорь Арнольдович сидел в дальнем углу просторного зала, в любимом "северном секторе". Надо сказать, что у каждого завсегдатая "Терезы" было свое излюбленное место. Покойничек Колган, например, всегда садился между сценой и бассейном с фонтанами в центре зала. Любил старый развратник пощекотать дряблые нервишки разглядыванием полуобнаженных русалок, плещущихся весь вечер рядом с его столиком. Русалок (аппетитных пловчих со сборной области по синхронному плаванию) специально "для себя" заказывали именитые посетители. В отличие, скажем, от оркестра под руководством Юсупа Беленького, который ежевечерне обеспечивал музыкальный фон трапезе "сильных мира сего". Юсуп Беленький, записавший в прошлом году в Лондоне пластинку с самим Томасом Лоуренсом, вынужден был "отрабатывать" поездку к берегам туманного Альбиона исполнением блатных шлягеров для "четырехпалых" посетителей ресторана. Место Колгана долго пустовать не будет, это понимал каждый. Понимал и знал, что очень скоро за именным столом будет восседать новый хозяин "жирного куска", оставшегося после Ивана Борисовича. Но все боялись прибирать к своим рукам бизнес матерого уголовника. Боялись, потому что знали: это сразу вызовет массу вопросов... В "южном секторе" зала сегодня пустынно. Оно и понятно, Липатыч опять "забухал". Валера, а после смерти Колгана на него "свалились" главные хлопоты, пил вторую неделю. "Сдохнет от "бухары" - ещё на одного "муркопева" в городе будет меньше, - тешил себя "нехристианской" надеждой Вишневский. - Однако, почему так долго нет гостя?". За столами "восточного сектора" гуляла "богема". Художники, писатели, композиторы отмечали какое-то важное событие в культурной жизни города. "Этим бы только жрать. Живут как свиньи! Один шизик тужится пол жизни, изображает из себя гения, создаёт нечто "великое"... Остальные ждут - не дождутся. Как же, ведь любое творчество заканчивается халявным фуршетом... Надо бы распорядиться, что бы "голытьба" гуляла где-нибудь в другом месте. А то ведь всех приличных людей распугают, Шишкины, блин, с Мышкиными".
   Приличные люди, среди которых лишь единицы были не бандитами, чинно отдыхали в заведении для самых избранных. "Почему "менты" взяли Хасана? Мамзурин "божится", что какие-то пустяки, мол, нарушение паспортного режима. Какого паспортного режима? Я у всех "иностранцев", кого беру на "работу", паспорта проверяю лично. У этого с пропиской было всё нормально. Может паспорт поддельный? А может "за старое" что-то накопали на него? - Арнольдыч вздохнул и ещё раз окинул взглядом весь зал. - Ну почему же, так долго нет гостя?". Вишневский начинал нервничать. На днях ему позвонил старый знакомый из Москвы, президент столичного банка "Мега-Гарант" господин Шенкман с просьбой оказать маленькую услугу. А именно, попросил Вишневского выступить "судьей" при разрешении давнего спора между неким Марком Голиковым ("президенту" приходилось слышать о нём и раньше, кажется, в связи со скандалом, разразившемся в 1998 году вокруг инвестиционного фонда "Отражение") и группой бизнесменом из Ташкента, якобы, давних партнеров Шенкмана. Суть спора сводилась к дележу рынка сбыта подержанных японских автомобилей. Московский банкир недвусмысленно намекнул, что "исход" спора в пользу господина Голикова, надежного компаньона многих московских фирмачей, не просто желателен. Именно такого результата от него, Вишневского, и ждут. Гость опаздывал и "президент" беспокоился, что встреча сорвётся. У Арнольдыча имелся свой интерес к московскому гостю. Личное знакомство с известным столичным дельцом никогда не повредит провинциальному "князьку".
   Вишневский пригласил Верочку, очаровательную официантку, и попросил принести двойной кофе. Он больше всего в своей жизни не любил кого-то ждать. Справедливости ради, хочется отметить, что и сам никогда не опаздывал. Время шло. Музыканты ушли в свою коморку, на сцене остался один Беленький. Юсуп, то втягивая голову в плечи, то выдвигая нижнюю челюсть далеко вперёд, лабал на рояле умопомрачительную композицию, с бешеной скоростью разбрасывая длинные тонкие пальцы по клавишам. Люди, чуть более искушенные в музыке, уже давно побросали вилки и рюмки, и с широко открытыми ртами наслаждались виртуозными пассажами пианиста. "Надо бы ему сделать внушение, что б не играл при мне эту лабудень, на его место желающих хватает. Кстати, достаточно серьезных музыкантов.... Блин, ну где же москвич?". Тут же зазвенел телефон во внутреннем кармане пиджака.
  - Вишневский! - Прорычал в трубку Президент.
  - Игорь Арнольдович! Это Голиков. Я нахожусь в приемном отделении второй клинической больницы...
  - Что случилось? Что-то серьезное? Почему вы не позвонили раньше, я бы встретил...
  - Да нет, пустяки, - голос Марика был спокоен, - старая болячка обострилась. От смены климата. Игорь, не возражаешь, если я - на "ты"? Вот и прекрасно. Понимаешь, Илюха Шенкман всё напутал, он нам с тобой указал неверную дату прибытия южан. "Узкоглазые" уже неделю "парятся" в твоей станице, грозятся наплевать на всех и вся. Они собираются наш бизнес "запускать" по своему сценарию. Я говорю "наш", поскольку ты - в "теме". Причем, не на комиссионных, а в "доле". Я попросил Илюху тебе об этом пока не говорить, готовил "подарок" к нашей встрече, да вот видишь, как обламывается всё...
  - Говори, что надо делать? Может "чёрных" вообще "зачуханить", в конце концов, они на моей земле. Их условия мне "до задницы"...
  - Ни в коем случае. Если вспугнуть узбеков, останемся без "пирога". Ты должен приехать один, поверь, это очень важно. Приедешь - поймёшь, что я не ошибаюсь. Я за тобой отправил водителя, он уже наверно у входа. Я гостям кислород мал-мал перекрыл, поэтому, если ещё и ты свои войска подтянешь - парни могут испугаться и, всё бросив, уехать в Челябинск. С узбеками будь вежлив, говорить буду я. Алгоритм "базара" такой: мы им квоту не урезаем, но они должны взять на себя и часть наших поставок... В чём "изюминка" именно такой "кухни", я тебе потом объясню, но поверь, это интересно всем "нашим". Не забывай, главные "дележи", всё же, ведутся в Москве. Поторопись.
   Вишневский ещё не закончил разговор по телефону, а около его столика уже топталась Верочка. Она дождалась, когда "президент" закончит и кокетливо пропела:
  - Игорь Арнольдович, у входа вас дожидается ...
  - Всё, всё, всё, мне уже сообщили. Обо мне никому ни слова, я вернусь через час.
  Увидев, что шеф поднимается, из-за служебного столика около подсобки выскочили четверо хмурых "бычков", охрана Вишневского. Бригадир пацанов, высокий плечистый парень, вопросительно смотрел в сторону Игоря Арнольдовича.
  - Слава, вы остаетесь. Смотри, что бы здесь без мордобоя, - шеф кивком головы показывал на "южный сектор", излюбленное место Липатыча. - С Валеркиными парнями не конфликтуйте. Если начнется "канитель", наберешь меня и отдашь трубу Липатычу. Буду примерно через час.
   У входа в ресторан его дожидалась "Тайота - Карина" цвета "опал". Вишневский ещё не успел спуститься до последней ступеньки, как машина, бесшумно сорвавшись с места, в одно мгновенья оказалась прямо перед ним задней левой дверцей. Водитель-виртуоз остановил свою "красотку" на расстоянии, необходимом для открывания дверцы. Ни сантиметром больше, ни сантиметром меньше. Словно подбирает сообщника ограбления банка с мешком "налички". Оглядевшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, Игорь Арнольдович самостоятельно открыл дверцу и сел на заднее сидение, прямо за водителем. Водитель даже не повернул головы. "Ого! - изумился "президент" про себя, - их что, в Москве, вежливости не учат? Надо бы Голикову намекнуть, что бы вздрючил своего неразговорчивого водилу".
  Вишневский недовольно произнес:
  - Мои водители выходят из машины, и открывают передо мной дверь. Обратно поеду только со своим шофером. Так и передай шефу, парень.
  "Парень" никак не отреагировал. Достал сигарету и закурил. Такого хамства не позволял себе даже Фрол. И всё-таки, Арнольдычу пришлось констатировать, что водитель своё дело знал. "Наверняка, Марик на место личного "водилы" какого-то гонщика пригласил. Они в столице жируют, кто как может. Рисовка. Лучше бы "тачку" поприличней, прислать распорядился. А водитель-то действительно - ас. Для него препятствий на дороге нет. Мне бы тоже надо об этом подумать. Попробуй догони, если едешь с таким гонщиком". Если бы Вишневский знал, что за рулем автомобиля в данный момент сидит женщина, то, наверно, его впечатления усилились бы троекратно. Ирка, а машину вела она, спрятала волосы под шапочку, надела темные очки и старалась молчать. Сидящий за её спиной - убийца Колгана. И хотя смерть отца волновала её не сильно, на вопрос, чего заслуживает этот человек, она бы не задумываясь ответила "Смерти!".
   Вишневский откинулся назад и закрыл глаза. Его что-то беспокоило, а что именно, он не мог понять. Причина внутреннего волнения заключалась в том, что звонок от Голикова поступил на сотовый телефон, номер которого не был известен никому. С этого телефона он только сам делал звонки. Некоторым волчьим чутьем данный нюанс был "помечен", но неосознанно, и, следовательно, вопрос к самому себе - не сформулирован. Сейчас же, Игорь Арнольдович мучительно искал причину своего внутреннего дискомфорта. Если бы он, наконец, это понял, то, очевидно, вспомнил бы и то, что один раз этот номер, всё-таки, прозвучал из его уст. А продиктовал его Игорь Арнольдович "девушке по вызову", этой пышке Нинке. "Нинель, мне светиться перед твоей "бендершей" лишний раз - "понту" нет, посему каждую субботу звони на мой сотовый в 18.00. Отвечаю однозначно: да или нет".
  До второй клинической больницы можно и нужно было ехать другой дорогой, но Игорь Арнольдович списал это, на незнание москвичами города. Еще по одному пункту память "президента" давала сбой. Ведь эту машину Колган покупал в автосалоне на Тополевом переулке при нём, при Вишневском. Хоть покупка и произошла три года назад, но машина стоила того, что бы её запомнить. Отвлекаться на эти "мелочи" мешали мысли о Хасане. "Хасан - туповатый "бык", но исполнительностью он напоминает Фрола. Питон, хоть и считает узбека безмозглым бойцом, я, если Хасана выпустят безо всяких "подписок", поменяю их местами. Вот Питоша обломается. Он ведь считает, что ему всё это время удавалось меня дурить, что добрый дядя Игорь верит каждому его слову...". На светофоре водитель снял очки, повернулся и посмотрел Вишневскому в глаза. "Да он совсем ещё молодой, а лихачит на дороге словно Шумахер".
  - Слышь, ты где так машину водить научился? В армии, что ли?
  Вместо ответа парень нажал на педаль газа, и машина рванула с места...
  
  -57-
  
  На дороге около гостиницы "Восток" царило какое-то оживление. Всю боковую полосу занял огромный темно-малиновый "Икарус". Именно такие сверкающие красавцы изображены на глянцевых обложках туристических буклетов, рассекающими, богатую на памятники старины, матушку Европу. Водитель автобуса припарковал своего "колосса" не параллельно обочине, а вполоборота, и, почти что, перекрыл проезд по всей правой стороне. Пассажиры, а это были, главным образом, привлекательные девушки, весело курили у огромной "пасти" заднего отсека, предназначенного для багажа. Водитель, ярко выраженный азиат в тюбетейке, рассказывал стайке вульгарных девок, обступивших его полукругом, забавные истории на смешном русско-узбекском наречии. Обилие неприличных жестов делало его рассказ понятным и для постояльцев гостиницы, вышедших подышать свежим воздухом перед сном. Взрывы визгливого хохота, то и дело разносились по территории гостиничного парка.
  "Тайота" встала у обочины. Водитель, никак не комментируя свои действия, незаметно достал вытянутую, похожую на большую сигару, стеклянную ампулу с надписью "Inhalanum-3C" на этикетке, положил её на резиновый коврик рядом с педалями управления, и что есть силы надавил каблуком. Ампула раскрошилась на тысячи осколков и по салону "поплыл" запах, чем-то напоминающий аромат фруктового компота. "Парень" выскочил из салона, захлопнул дверцу и щёлкнул пультом центрального замка. Вишневский открыл рот от изумления, не в силах понять, что происходит. В кармане затрещал один из телефонов. Игорь Арнольдович полез за трубкой, чувствуя нарастающее желание разорвать на себе одежды и врезать кому-нибудь в челюсть. Всё вокруг начало искажаться и принимать смешные формы. Резиновый набалдашник автоматической коробки передач почему-то превратился в фаллос гигантских размеров, который смотрел на Вишневского единственным глазом и хитро подмигивал. Девки за стеклом перестали визжать и одновременно, все как одна, задрали юбки, демонстрируя самые незагорелые участки своего тела. Они раскачивали обращенными к нему ягодицами синхронно, в такт, звучащей неизвестно откуда, импровизации Юсупа Беленького. Хотелось крикнуть "По коням!", но нарастающая зевота мешала что-либо сказать. Окружающие предметы начали расплываться, а источники света приобрели лимонно-оранжевый оттенок. Становилось всё смешнее и смешнее, но "приколоться" по полной программе Вишневский не успел. Приятная эйфория расслабила и успокоила "президента". На смену возбуждению пришла стадия наркотического сна...
  Дверца одного из двух "Линкольнов", стоящих на противоположной стороне дороги, открылась, и оттуда вышел Марк Павлович Голиков. Следом за ним из машины выполз темноволосый мужчина в спортивном костюме. Марк коротко бросил ему:
  - Ильнур, "жён" в автобус! Мухой!
  После этого Марик извлёк из кармана шприц и ампулу. Быстро, словно всю жизнь только этим и занимался, разбил ампулу, наполнил шприц и направился к Иркиной "Тайоте". У самой машины надел респираторную маску и открыл заднюю дверь автомобиля. Расслабленный Вишневский чуть не вывалился из салона. Голиков его поймал. Взял за кисть, посчитал пульс, улыбнулся. Не раздевая "президента", прямо через рукав дорогого пиджака, вколол иглу в плечо и медленно ввёл содержимое шприца. Затем, повернувшись к мужчине в спортивном костюме, скомандовал:
  - Езжайте! Я остаюсь. В отделении все готовы. Бригада уже ждет. Скоро наш Андрюша-абый, станет Андрюшей-апой. Ильнур, передай своему патрону привет от Насреддина в Бухаре, то бишь от меня. Его брат Хасан чувствует себя лучше. Скоро приедет к братцу на "каникулы".
  - Скажи, Магистр. Ведь, это ты - в ту ночь Лэйлу "забрюхатил"!
  - Конечно, я. Но, ты-то, увидел только Лэйлу. А у меня до самого утра сидели ещё и Наташка с Ладой. То-то! Шефу своему не говори, ну этому - "господину"... Ильнур, тебе не "в падлу" гнуть спину на этого засранца? Я - в курсе твоей истории, это чмо поведало мне.... Ты бы видел его рожу... Он ведь, с улыбочкой рассказывал о твоей проблеме. Я могу сказать тебе лишь одно. Ты - мужик! А эта "штучка", которая между ног - она ведь не главное. Восьмидесятилетние мужи получают Нобелевские премии, думаешь - за это? Отнюдь. Причём, интересное наблюдение: чем раньше мужик этой "штучкой" заканчивает трясти, тем большее количество Нобелевских премий у него имеется к восьмидесяти годам. Поверь мне, брат. А если честно, то - на твоем месте - я бы этого педрилу собственными руками придушил, суку! Сделай это. И тогда, ты сам себе скажешь: "Ильнурка, а ведь я - всё-таки, мужик!". Найди меня - в Питере это сделать нетрудно - я свожу тебя к одному суперспециалисту. О фаллопротезировании - ничего не слышал? Услышишь! Ты ещё сам, оттрахаешь своего "господина". Вот тогда и твой сегодняшний хозяин согласится, Ильнур - мужик! Ну ладно, всё. Счастливо доехать. Пойду, попрощаюсь с девчонками.
   Марк вошел в салон автобуса, прокашлялся и произнес:
  - Ну что сказать вам, мои заблудшие крошки. Вы поехали за счастьем, а есть ли оно вообще? Счастье, это абстрактная философская категория, не имеющая ничего общего с вашим представлением о нём. Мы вечно гоняемся за ним, рискуем жизнью, теряем друзей и близких, предаём, нарушаем христианские заповеди, но только перед самой смертью понимаем, что искали его не там. Что оно лежало совсем рядом. В неприметной картонной коробочке. Девчонки, мне вас жалко. Скажите: есть ли кто-то в группе, кто отправляется в поездку против собственной воли? Обещаю, что вмешаюсь и сумею отбить "невольницу". Ну если нет, то удачи вам, девочки!
  Сидящая на заднем сидении красотка заплакала.
  - Передайте Юре, что я тоже уезжаю. Только так я смогу о нём забыть.
  "Оппаньки, да это же наша Иришка, которая доставила Вишневского".
  - Ириша, а ты-то куда собралась? Тебя что, не устраивает нынешний титул Юрия Феликсовича? Успокойся, после блестяще проведенной операции я произведу его в падишахи. А это, что не говори, посерьезней ферганского ишака-осеменителя. Останься. Я не хочу оказаться "козлом" в глазах друга. Держи сотовый, позвони ему и сама всё объясни...
  - Передайте, что я на него не сержусь. И ещё....., и ещё передайте, что так, как я - его уже никто и никогда любить не будет! Прощайте...
  Марик пожал плечами и вышел из автобуса.
  Колонна, состоящая из "Икаруса" и двух белых "Линкольнов", медленно двинулась в направлении автомобильного моста через Межву. Задержавшись на пару часов у хирургического отделения второй клинической больницы автобус в сопровождении эскорта двинется в далекую страну. В страну песков, верблюдов, баев, наложниц, анаши и ... кастрированных евнухов.
  
  -58-
  
  - Марк! Ты с ума сошёл!!! Как ты мог? Кто тебе позволил, в конце концов?
   Марк стоял растерянный и не знал, что ответить другу. Ну, отпустил - отпустил. А как я её - не отпущу? Она ведь - большая девочка. Сама знает, что - можно, что - нельзя. Глупо, конечно, получилось.
  - Юра, успокойся. Да не ори, ты так! Исправлю я положение...
  - Марк! Как ты исправишь положение? Ну, как?
  Марк дошёл до холодильника. Достал какую-то бутылку, открыл, понюхал. Горько поморщился, сказал сам себе: "Пойдёт...", и налил Юре полный стакан пахучего пойла. "Хм-м-м..., так это же, мы "Камю" перелили в водочную бутылку! Ну, "французики", синдикатчики, блин, хреновы!". Юра, не отрываясь, выпил весь стакан. Долго стоял с открытым ртом, не в силах его закрыть. Марк с пониманием метнулся на кухню, и вынес на вилке холодный пельмень. Предварительно "обмокнутый" в маленькую пиалку с уксусом. С не разведённым....
   Первые две минуты Марик даже и не сопротивлялся. Он лежал на диване, свернувшись в позе эмбриона, и "принимал" на спину увесистые удары подушкой. Наконец, завопил:
  - Юра, ну харэ, в конце-то концов... Не знал я, что там эссенция.... Ну, не специально я.... А дело, я исправлю. Верну твою Ассоль.... Кстати, кто её научил - так тачку водить? Папаша, что ли? Ванька, сам-то, по-моему, до сих пор - никак не может понять, для чего у автомобиля руль....
  - Напрасно, ты так - о Колгане. Я ведь с ним говорил. Не самый глупый человек в нашем городе, между прочим. Был.... - Юра не знал, что Колган не является родным отцом беглянки Ирки. Быть может потому, он вступился за беспардонного самодура.
  - Да, кто б спорил, Юра. - Марк, обрадовавшись смене настроения у Юры, встал и начал, расхаживать по комнате. - Юрок, ты главное - не гони. Я - всё устрою. Я - исправлю. - Марк Павлович успокаивал друга, но в тот же самый момент, "разговаривал" сам с собой. "Исправишь? А как?" - "Придумаю!" - "Так думай! Время-то, идёт!" - "Так, думаю. Но - туговато думается, что-то..." - "Хочешь подсказку?" - "Хочу" - "Чё сделаешь, в замен?" - "Неделю - пить не буду" - "Не канает. Чё ещё?" - "Курить брошу. Наверно..." - "Годится! Слушай - у Ирки два телефона. Ты же, сам у неё спросил - зачем ей два "сотика".... Дальше - думай сам...".
  - Юра, идея! Только мне надо её обмозговать. Да успокойся ты, они ещё по области нашей плетутся.... Летин, ты не знаешь, у твоей сударыни "роуминг" подключен?
  - Понятия не имею....
  
  Друзья напрасно "ломали головы". Истории, ещё не суждено было - закончиться.
  Красавец "Икарус" нёсся по трассе. Оба "Линкольна" сопроводили автобус с новоиспеченными жёнами по Ключевскому тракту, до отворота на Суергу. Не доехав метров пятьдесят, до перекрёстка с множеством указателей, колонна остановилась. Мужчины вышли из машин, собрались кучкой.
  - Ильнур, дальше - поедешь одни. Своей "замене" - наручники не снимай. Киров проедешь - сделаешь ему перевязку. Ну, это ты умеешь, надеюсь. Самого-то, года три уж, как... того?
  С девками особо не цацкайся. Зря мы телефоны у них не забрали, как думаешь? С ментами - много не базарь. Им ни к чему знать, что ты "русскую" школу заканчивал.... "Путёвку" сразу суй под нос - "ничо не знаю, у мэня - работа такой...". Студенток на "фестиваль" везу.... Девки-то, не подведут?
  - Да ладно тебе, Вагиз.... Я ведь уже третий раз езжу, всё нормально будет. Пусть девки не чувствуют, что они - в плену. Да это, и не так...
  - Ладно. Тебе видней. Мансуру скажешь, что бы останавливался почаще. Ну, что бы - в туалет.... Особенно, для "зама" твоего.... Смотри, не растеряй "жён". Всё. Мы - в Екатеринбург. Думаю, что вернёмся - одновременно.
   Все мужчины, держа кисти рук перед собой, ладонями кверху, прочитали "молитву". Аминь...
  
   Ирка ни с кем из девок не разговаривала. Она сидела одна на самой "галёрке" салона. После окончательного "отбора", в салоне оставили двенадцать девчонок. Все - примерно, Иркины ровесницы. Одеты неплохо. Видно, что из обеспеченных семей. Все - городские. Русские. В смысле, европейский типаж. Или - славянский. Сидят двумя кучками. Те, что - ближе к водителю, уже "бухают". Во второй "кучке" - не закончились расставания с "родной землёй". Слёзы, вперемешку с соплями, вздохи, взвизги "Не поеду!". Впрочем, последнее - "испускались" в пол голоса. А вдруг, и в самом деле - высадят?
   Ирина Мирская вынула сотик. Нажала несколько цифр, но передумала. Отложила трубу в сторону. Кому сейчас звонить-то? Ты же сама - что-то хотела доказать. Вот и не дергайся. На Летина таким способом воздействовать - толку нет. Он, поди, узнав про мой отъезд, лениво зевнул и промямлил - ладно, позвоню ей, если не забуду.... Да на кой, я ему! Почему мужчина, всю жизнь воспринимает женщину - такой, какой её увидел в первый раз? Конечно, та дура, которой я была на первом курса - оттолкнет любого. Вот Вячеслав Кимович - тот сразу был мною восхищён. Возможно - на всю жизнь.... Какой же у него номер? Так он мне сам - звонил несколько раз....
   Ирка вынула из сумочки второй телефон, быстро его включила, отыскала нужный номер...
  Гельцер долго не поднимал трубку. Ирина настойчиво ждала, покусывая губу. Наконец, сонный голос промычал:
  - Гельцер у телефона...
  - Аллё, это Вячеслав Кимович?
   На том конце - возникла пауза.
  - А-а-а, Иван Иванович...
  "Придурок! - только и подумала Ирка. - Хоть бы имя-отчество пооригинальней придумал. Да-а-а, видимо с тёлкой "зависает" мой преданный кавалер". Удивительное дело - Гельцер был Ире абсолютно равнодушен, но только что сделанное открытие её "кольнуло". Она уже собиралась положить трубку, как услышала срывающийся на отчаяние голос.
  - Ирка! Ты - что ли? Откуда ты звонишь? - и ещё Ирина услышала, как Слава кому-то, мимо трубки, восторженно высказывал - "...это Ирка, моя Ирка...".
  - Слава, меня продали в рабство. Автобус со мной, и ещё с десятью наложницами едет в сторону Ферганы..., - Ирка не понимала, что она "несёт". Однако, у неё возникло ощущение, что Славе каждую ночь звонят, и сообщают нечто похожее. Такое впечатление, будто бы он нисколько не удивился. А чему удивляться-то? В рабство? Ну, это же - так банально. Что с того, что - не средние века? Мышление, природа человеческих отношений, биология, в конце концов - ничто ведь не изменилось с тех пор. Живём - как свиньи в берлоге, чему удивляться-то? Мол, за что боролись - на то и напоролись!
   Гельцер коротко спросил.
  - Где едете?
  - Не знаю, сейчас - ночь. Темно.
  - Как давно от Алуевска отъехали?
  - Часа два?
  - Какой автобус? Наш?
  - "Икарус". Такой большой. Туристический.
  - Всё ясно! Куда, говоришь, в какое место везут?
  - На хлопковые поля, к баю...
  - Понятно. Отбой. - Из телефона донеслось прощальное "пиканье"...
   Ирина изумлённо пожала плечами. При чём здесь - "когда выехали"? Так бы и сказал - не один я, баба - у меня в гостях... Ирка насупилась. Хотелось уткнуться носом в окно, но она сидела в конце салона, где не было окон. Вторая "кучка" девчонок уже, тоже "бухала". Смех стал доноситься, всё чаще. Ирке нестерпимо захотелось выпить. Но у неё с собой - не было алкоголя. Она ведь, не готовилась так тщательно, как - все эти дуры...
   Её мысли опять вернулись к Летину. Звонить - не звонить? А какой смысл? Что ты хочешь от него услышать, Ира? Сочувствующие вздохи? Понимающее шмыганье носом? Или, подбадривание - да, ладно тебе, Ирка, не кручинься, год пролетит быстро... Ладно, позвоню...., пусть "порадуется", ирод... - не выдержала девушка. Она, уже уверенно - поскольку "для себя", звонок был обоснован - набирала номер телефона Летинской квартиры. Трубку поднял Марк.
  - Аллё!
  - Марк Павлович, это - Ирина. А где Юра?
  - А угодай! - У Марика "отлегло" от сердца. Он расправил плечи и задорно поправил челку. Затем повернулся к Летину, и тоном всезнающей сплетницы доложил, - твоя, иди уж. - Подавая Юре трубку, Марк подмигнул ему и поднял оттопыренный большой палец. Дескать - "гут, зэр гут!".
  - Мирская! Ты охренела! Где ты? Почему? Я с тобой знаешь, что сделаю? Молчать, малолетка сопливая!
   Губы Марика расплывались в сладострастной улыбке. Он с упоением прислушивался к каждому слову Юрия Феликсовича, обращённому к виновнице их ссоры. Ну, не ссоры, а так, непоняток. И, подписался бы, под каждым из них. Насытившись Иркиной "вздрючкой", Марик бесцеремонно вырвал трубку из рук Юры.
  - Ирка! Всё! Разберётесь - дома. Отвечай коротко, но ёмко! Коли, под Летина ложилась - должна уметь! На сколько хватит зарядки у твоего "сотика"? Уверенна? Годится, тогда - отбой! Я тебе отзвоню сам, через пятнадцать минут. Разговор у нас будет продолжаться - одну минуту. За которую, ты мне подробно опишешь - где вы находитесь, сколько с вами мужчин, как быстро гонит водитель.... Ищи указатели, с девками потолкуй. Только не вздумай, себя чем-то выдать! Учти, пороть тебе буду вместе с Юрой. Заслужила. Отбой.
   Положив трубку, Марк потирал руки.
  - Ну что, злой и строгий Юрий Феликсович? Я же, сказал - "не гони"!
  - Марк, заканчивай юмор. Ну, не время, дорогой.
  - Ладно. Юра, я буду думать. Сделай мне крепкого чая. У тебя есть, банки из-под чего-нибудь? Ну, 0,75 - ёмкостью? Туда и налей чай. Пепельницу и курево я взял. Я пошел на диван, в маленькую комнату. Полежу, подумаю. Без надобности - не мешай мне.
  - Марик, ты - охренел! Ирка с каждой минутой - отдаляется всё дальше, а ты - полежу, подумаю..., - Летину необходимо было двигаться, что-то делать, принимать решения, спорить..., короче, активно решать проблему.
   Марк посмотрел на него спокойно. Похлопал по плечу.
  - Юра, делай - как я сказал. - Развернулся и исчез в маленькой комнате.
  
  -59-
  
  В нашей стране вы не найдёте, пожалуй, ни одного жителя, который, хотя бы однажды - не решал в школе такой задачки: из пункта А и пункта Б, навстречу друг другу вышли два поезда... Наверняка, составители учебников для школьников третьего тысячелетия - уже придумывают современные версии этого незамысловатого сюжета. Тем более, что придумывать-то - ничего и не надо...
   Черный блестящий джип пронесся мимо поста ГИБДД на границе Московской и Владимирской областей. Слава Гельцер был спокоен. Забыв все жизненные невзгоды - он отправился навстречу своей судьбе - "автобусу", везущему в Фергану его Иринку. У Ирки - есть телефон. Они уже разговаривали несколько раз. Учитывая скорость "Икаруса", скоро девчонки должны подъезжать к Казани. Значит, ночь застанет Ирку, где-нибудь, километрах в ста - ста пятидесяти от столицы Татарстана. К этому времени, и "мы" - туда подъедем... На выезде из Москвы, Слава наполнил баки джипа "под завязку". Полны были, и обе канистры - в дороге всякое может произойти. Предстоит проехать - около тысячи километров... Братья Казаряны, Левон и Арутик, дремали на задних сидениях. У обоих с собой имелись "пушки". Сам Слава - прихватил "винтарь" с оптикой. Причем, и у братьев-армян, и у самого адвоката - разрешения на оружие были. У братьев - "липовые".
  
  Автобус строго выдерживал среднюю скорость - 55-60 км/ч. Девки, уже объединившись в одну, большую "кучку", бухали с самого утра. Все - кроме Ирки. Зазвенел сотик. Ирка отнесла его в "водительскую кабину".
  - Ильнур! Проблемы, брат..., - в телефонной трубке, которую поднесла одна из наложниц, отчетливо слышался голос Магистра. - Хасану плохо. Его - уже выпустили. Мы едем за вами, везём Хасана. А вы, дождитесь нас... - Марик обвёл шариковой ручкой кружок на карте из "Атласа дорог СССР" 1984 года. - На ночь, тормознётесь в поселке Барайск. Там и встретимся.
   Марк ещё раз внимательно посмотрел на карту. Вздохнул. Черную "Волгу" друзья позаимствовали у одного из водителей госпожи Кунявской. Не "бесплатно" - разумеется. Юра не надеялся на то, что им удастся догнать автобус с Иркой. Марк его пессимизма не понимал.
  - Ты внимательней смотри на указатели. По-моему, уже проезжаем населенные пункты, которые Ирка - совсем недавно упоминала. Каштулбаево, Новые Зарницы, Паленницы.... Слышь, а поселка Красиков - вообще, на карте нет... Юрик, проверь, не восстановилась ли связь. - Последние четыре часа - связи с автобусом не было. Может, у Иркиного телефона закончилась зарядка батареи? Сейчас главное - не проехать отворот на Барайск.
  Юра протянул Марику термос с горячим крепким чаем.
  - Спасибо, друг. Понимаю, главное, о чём ты сейчас думаешь - не уснул бы я за рулём.... Угадал? Но всё равно, за - чай спасибо.
   Сашка Мамзурин "отказался" помочь Голикову.
  - Марик, ГИБДД - не моя вотчина. Я, даже здесь, у себя - им приказывать, не могу.
   Врал Александр Петрович "другу детства". Приказывать - не мог. А "совместно порешать вопросы" - вполне. Они-то, случись что, тоже ведь, бегут к нему в кабинет. Хоть, он - не следователь, не прокурор, не начальник над "операми"... Он - всего лишь, кадровик. Кабинетный работник. У него, и пистолета-то - нет...
  
  Обстановка в салоне "Икаруса" накалялась. Сложности начались сразу. Новый "евнух", придя в себя после наркоза, пообещал - всех, кто причастен к его отправке в "солнечные края" - он самолично кастрирует. Включая хирургов, проделавших с ним - "это". И, разумеется, тех - кто им за это заплатил. Ильнур был предупрежден, что его "заместитель" - к Бахтияру едет, не по своей воле. Посему, внимания на речи Игоря Арнольдовича - старался не обращать. Слава Аллаху - жёны его не слышат. Пусть уж, в последний раз, выпьют девочки. Возмущения связанного "зама" - его "не трогали". Пока, не вспомнил, каково было ему, три года тому назад - облачаться в халат смотрителя за женами бывшего друга. Он, сжалившись над бедным "Косолаповым Андреем Андреевичем", попытался поддержать нового евнуха. Что бы, не обидеть беднягу неправильным произношением его фамилии - достал записную книжку и прочитал вслух. Сочувственно сказал.
  - Брат, не ты - первый, не ты - последний. Смирись, как это сделал я. И молись, молись, молись... Лишь тогда, Аллах сможет услышать твои молитвы....
  - Ты что, обезьяна, мне "баки заправляешь"? Какой я тебе, к чертовой матери, Косолапов Андрей Андреевич? Ты что, не знаешь - кого везёшь к своему долбанному "господину"? - За долгие часы дороги, Вишневский понял - "чего, куда и как". "Тянущая" боль в паховой области, которая обострялась при движении - вписывалась в самое страшное его предположение. Если бы были свободны руки, можно б было глянуть - чего они в промежности наделали ... А так... Множество девок в салоне автобуса - ещё одна странность. Вполне объяснимая, впрочем - версией, объясняющей и его кастрацию. Наличие в салоне посторонних мужчин явно азиатской наружности - окончательно подтверждало страшную догадку.... Но кто? И зачем? Что, по-другому - нельзя было? А что сейчас? Хоть бы, домой позвонить, позволили... Да нет, на это никто не решится... Быть может, меня "взяли" случайно? Тогда, вместо кого? Вместо Косолапова? А кто такой - Косолапов? Банкир что ли? Так, он давно уж, в Ригу укатил. Лет пять прошло.... Где мы сейчас едем? Вдруг, удастся их обмануть?
  - Эй, как тебя, там? Остановите. Мне надо в туалет.
   Ильнур тяжело вздохнул, но всё же, дал команду Мансуру. Заодно, и девки "сходят". Когда ещё, остановимся? Вишневский продолжил.
  - Слышь, ты. Согласись, в таком "виде" - я вряд ли, когда-то вернусь домой. Не знаю, как ты адаптировался к своему новому "образу", но у меня с этим - ответ ясен. Домой, к прежней жизни - возврата нет. Развяжи мне руки. Ну, не унижай ты меня так... Ведь - дальше некуда... Дай я, последний раз, стыдливость свою мужскую прочувствую... "Схожу" по-человечески, а не как собака... Перед этими "молокососками" не позорь.... Ну, подумай сам, куда я - в таком виде?
   Долгое время в окнах автобуса виднелись одни поля. Всё ещё не сошедший снег, от постоянной езды машин имел тоскливо-грязный цвет. Уже начинало темнеть, когда Мансур остановил "Икарус" в лиственном лесу. Хоть асфальт был сухим и чистым, между деревьев, повсюду лежал снег.
   Девки, вывалив шумной оравой из автобуса, долго решали - на какой стороне удобней, сделать "пи-пи". Наконец, захохотав от чьей-то "грязной" шутки, они перебежали шоссе и скрылись за кустарником, растущим вдоль дороги. "Вишневский - Косолапов" направился вглубь леса. Под "туалет", вполне подходили похожие на страшных "шайтанов", корни сваленных деревьев. Ильнур проследовал за ним.
   "Где мы находимся? Что "творится" дома? Хватились меня, или - нет? Могли, и не хватиться. Я ж, в последнее время, сам по себе. Поначалу, хоть с Фролом общался. И с Томкой...". Вспомнив свою секретаршу, Игорь Арнольдович загрустил.... Он остановился. Вытянул руки перед Ильнуром.
  - Сними, - попросил спокойным тоном.
  Ильнур колебался секунд пять, потом расстегнул наручники. Вишневский медлил.
  - Как мне - "до него" добраться-то? Слышь, а швы-то, кто снимать будет?
  - Матлюба Исхаковна снимет. Она - врач.
  - Баба? Слышь, а чё это - у меня такое? Глянь...
   Ильнур заботливо нагнулся. Разглядеть что-либо в такой темноте невозможно. Но, жалость к бедняге взяла своё. Заботливый кастрат, почти вплотную приблизил глаза к промежности "долгожданного заместителя". Боясь причинить боль, Ильнур не решался прикоснуться руками к заклеенной ране. "Да ты - счастливчик. "Главное-то", тебе оставили. Как же, врачи ведь, операцию делали.... Поглядел бы ты, на моё хозяйство...". В голове Ильнура вновь пронесся ужас той роковой ночи.... Задолжав Бахтияру крупную сумму денег, он, ещё молодой парень, пользовавшийся, гораздо большим успехом у девушек, чем Бахтияр - решил навсегда покинуть родные земли. Бегал недолго. Связи отца Бахтика сыграли решающую роль в его поимке.... Он же, отец Бахтияра, Кудрай Вахитович, подсказал сыну способ взимания долга с "нечестивца".... После принятия горячей перечной ванны Ильнуру туго перебинтовали бедра и нижнюю часть живота. Матлюба Исхаковна тщательно промыла мошонку и член. Никогда не забудет он выражений лиц Рафика и Вагиза. Именно Вагиз, серповидным ножом отрезал под самое основание его несчастные органы, когда-то - так уважаемые многими подружками. В мочеиспускательный канал Рафик вставил металлическую пробку, и рану туго забинтовали. Ильнура заставили ходить вокруг дома господина. Боль была неимоверной. Он даже не чувствовал кнута. Кнут переходил из рук в руки, от Бахтияра к Вагизу, от Рафика к Керимовой. Все они, нанося хлёсткие удары, приговаривали: "Не стоять на месте! Ты должен ходить! Иначе, будет хуже тебе!". Лишь спустя три часа, его уложили в постель. В течение трех суток не давали ни есть, ни пить. На четвертый день сняли повязку, и он впервые попробовал облегчиться. У него получалось. Матлюба-апа сказала потом, что он - счастливчик. Это означало - "операция" прошла успешно. Если бы Ильнур не помочился в то утро, когда его впервые развязали, значит, через два-три дня - смерть....
   Ильнур "не дотянул", до своего "освобождения" нескольких дней. Видать, парню было суждено - умереть "евнухом". Вишневский резким движением "свернул" ему шею. Словно, Ильнур нагнулся, именно для этого. Оттолкнув от себя труп, "президент" зловеще зашипел.
  - Получи, с-с-сука...
   Игоря Арнольдовича пошатывало. И подташнивало. Может, это - от наркоза? Боль в паху усилилась. Что предпринять? Идти к автобусу, и замочить второго? А сил - хватит? Свернув шею Ильнуру, далеко - не бледному астенику, Вишневский не мог отдышаться. Голову кружило, и идти самостоятельно, без чьей либо поддержки - он не мог отважиться.
  А может...? Вишневский обыскал Ильнура. Пистолета, как он ожидал - не нашел. А у того, второго? Через узкие щели между деревьев разглядеть, что происходит в автобусе, было невозможно. Если позвать кого-то из девиц, и использовать её - как живой щит? Толку нет! Они же, девки-то - не родственницы этого шоферюги. А может, позвать девок, и научить их - как завлечь сюда "второго"... Но, чего понять совершенно невозможно - девки, похоже, едут "на юга" по собственной воле...
   Неизвестно откуда появившаяся девица безразличным тоном сообщила:
  - Я вас знаю. Вы - Вишневский. - Ирке уже, на всё было наплевать. Она запуталась...
  Вишневский, обнаружив благодаря "прогулке" в лес, что "главный" орган у него на месте - внимательно посмотрел на девушку. "Нет. Ещё рано. Я ослаблен в результате этого варварства". Он, посмотрел на Ирку и виновато прошептал.
  - Вот. С парнем - неладно. Пошли с ним посса..., пошли помочиться, а у него - эпилепсия случилась. Башкой треснулся о дерево - сейчас "отдыхает"... Сходи-ка за водилой.... Скажи ему, что я - в лесу, ищу какую-нибудь толстую ветку. Этому - зафиксировать сломанную ногу... "Сломанную ногу..., - при чём тут "сломанная нога", если Ильнур башкой об дерево - "треснулся"...
   Ирка не двигалась. Она видела, что мужчина "паникует".
  - Это я вас привезла из "Терезы". Паренька в кожанке - помните? Это - я...
  - Хорошо, хорошо, потом разберёмся.... А пока - позови водителя, его, кажется - Мансуром звать.... Особо, ничего не рассказывай... Скажи - дядя Мансур, вас Ильнур завёт, который - тоже, дядя...
   Ирка пожала плечами, развернулась и пошла к автобусу. "Юра мне рассказывал про отношения папы и Вишневского. Я, и без него - всё знала. Мне - даже отца не жалко. Должна ли я - жалеть Вишневского? Не думаю...". Она подошла к автобусу. Все девки были уже - на месте. Мансур нервничал.
  - Слышь, ты там не видела никого? В лесу?
  - Ильнур сломал ногу. Просит вас принести ему жгут с аптечки, и, если есть - носилки.
  - ... пиомать-то! Он чё там, козлом скакал, что ли? А где этот, Андрей Андреевич? Там? Или - нет?
  - Да там он. Ильнуру помогает. Сейчас - в лесу ищёт палку....
  - Пойдём, покажешь! - Мансур, взяв монтировку, направился за девушкой. Напрасно. Если уж пошёл, то надо было взять - не монтировку, а обрез. Висевший под телогрейкой, за его спиной...
  
  -60-
  
  ... Мансур, что есть силы тряс бездыханное тело.
  - Ильнурка, что случилось? Ильнур? Что же ты? А где - "этот"? - Водитель, переживал шок. Он не должен был, ехать в эту поездку. Но жена заболевшего Сулеймана, выезжающего обычно в подобные рейсы, всё-таки сумела его уболтать. Бестолковая баба... Мансур, открыв веки Ильнура, понял, что напарник - мертв. Он, постепенно убыстряя слова, начал что-то бормотать на узбекском языке, и, "рухнув" покойнику на грудь, заголосил на весь лес.... Затем, несколько раз "поднимал" голову, произносил какую-то фразу, и снова "падал" на грудь убитого. Закатив глаза к небу, пятидесятилетний Мансур горько рыдал. До Ирки доносились отрывки фраз, очень напоминающие вечерние причитания бабушки Махтумы. В далёком детстве - их соседки по коммуналке.
   Стало совсем темно. Очертания автобуса слились с ночью. "Завывания" Мансура действовали Ирке на нервы. Девушку знобило. Она решила погреться в автобусе. Вернувшись на свое место, Ирина подняла трубку сотового телефона. Пора звонить Юре....
   Вдруг заработал мотор. И практически сразу, автобус тронулся с места. Что за дела? Водитель что, решил оставить своего напарника? Так ведь, они оба остались в лесу... Мерцающие лампочки датчиков и приборов в водительской кабине не обеспечивали должной подсветки. Ни одной девушке, и не пришло в голову, что водительское место занято их будущим командиром - "евнухом Андрюшкой". Они до сих пор не знали, что место "евнуха Андрюшки" давно занял "евнух Игорёшка". Новые жены Бахтияра, словно портовые шлюхи - матерно обсуждали достоинства и недостатки различных способов контрацепции. Алкоголь еще не закончился, и забот у девчонок не было...
   Вишневский, впервые за последние пять лет, вел транспортное средство самостоятельно. Да ещё - такое. Восстановить водительские навыки, оказалось легко - шоссе было идеальным.
   "Где мы находимся? Необходимо найти подходящее место для "привала". Предстоит всё хорошенько обмозговать. На первом же милицейском посту - меня остановят. Это - как пить дать. Найдут - "за что". У меня - ни прав, ни "путевого листа", ни паспорта. Девки все - бухие". Заглянув в водительские права Мансура, валявшиеся на передней панели, президент выругался. "На Бегешева Мансура Кашировича - я мало похожу. Разве что, количеством конечностей. Да и то - верхних. Во всяком случае, при тщательном сопоставлении - обнаружатся некоторые отличия...", - президент горько усмехнулся. Как вообще, такое могло произойти? Императора свергли и отправили в Сибирь. То есть - на Юг. Без яиц! Вишневский, держа руль одной рукой, второй - заботливо прикрывал паховую область. "А теперь, подумаем, можно ли избежать огласки? Хм-м-м... А если - попробовать? Девки, сидящие в салоне - про дело не знают. Все - кроме одной. С ней предстоит работать. Кстати, она здесь? Надо, что бы держала язык за зубами. Неужели - это, действительно, она заезжала за мной в "Терезу"? Вряд ли. У того паренька - имелся какой-то дефект речи. Вот, вспомнить бы - какой?".
   Сзади замаячили фары легкового автомобиля. Пара "кошачьих глаз" держалась, строго - на расстоянии. Чё надо? Обгоняешь, так обгоняй! И побыстрей! Шевели "моторикой", в натуре....
   Легковушка отстала. Вишневский немного успокоился. Он вновь занялся обдумыванием тактики. Кто остался в городе? Сперва, свяжусь с офисом. Но тут же, представив лица "партнеров", их еле сдерживаемое ликование - выругался. Необходима "железобетонная" легенда. Кто, чего, куда и как. Только после этого, есть смысл отвоевывать все остальное.
  Игорь Арнольдович до сих пор считал, что его приключения являются следствием злого заговора конкурентов. Зачем ломать голову? Есть - живой участник событий. Точнее, участница. Она, во всяком случае, настаивает на данном факте.... Но, куда девать остальных? О том, что я - Вишневский, они не знают. Значит, высажу на дороге, и дело - с концом. Конечно, велико желание - разложить всех на асфальте и проехать пару раз "туда-сюда", колесами этого "венгра"...
   Без каких-либо объяснений, съехав на обочину, президент заглушил мотор. Не зажигая свет в салоне, он обратился к "женам господина Бахтияра".
  - Имеются проблемы с двигателем. Можем - не доехать. Мне нужна помощница. Имеющая навыки вождения. - Вишневский сделал выжидающую паузу. - Та, кого я имею в виду, выйди и помоги разобраться с движком.
   Ирина, только сейчас задремавшая немного, поняла, что обращение адресовано ей. Она встала и молча вышла из автобуса.
  - Посмотри колеса, - первое, что пришло на ум Вишневскому. Ирка вопросительно вскинула брови, и получила сильный удар в печень. Её "согнуло" пополам. Вишневский, сильной, хоть и холёной ладонью, плотно зажал ей рот. Вскоре, девушка почувствовала, что кисти её рук обматываются грубой веревкой. Она хотела закричать, но не смогла издать ни звука. Игорь Арнольдович, довольно быстро связал Мирскую Ирку и отнес ее под ближайший кустик. Он вернулся за руль, завел мотор, и автобус тронулся с места.
   Ирина смотрела вслед уходящему Икарусу, и материла себя за то, что оставила оба телефона в сумочке. А сумку - в автобусе. Ирину очень пугала эта мертвецкая тишина и темень. Попытки освободится самостоятельно - ни к чему не привели. Мимо неё, рассекая фарами ночную темноту, пронеслось несколько машин. Но, могли ли водители догадываться, что под никому не нужным кустиком, лежит связанная и "никому не нужная" Иришка Мирская...
  
   Вишневский проехал километров пять. Он искал мало-мальски подходящий отворот. Нельзя упрощать девицам путешествие. Особенно - обратный путь. Пусть - под ногами не мешаются.
   Переехав мост через высохшую речушку, автобус остановился. Двери распахнулись. Водитель объявил.
  - Девчата. У нас - проблемы. В моторе обнаружена утечка топлива. Я немного "залатал". Поршни подправил, форсунки протер, кольца - разогнул... Нужно - "раскатать" движок. Это - не безопасно. Необходимо, что бы вы все - временно покинули автобус. Я не могу рисковать вашими жизнями. Ваш "падишах" - не простит мне этого.
   Окажись среди девушек, хотя бы одна - кто понимает в машинах, "лажа", которую изложил "президент" раскрылась бы сразу. Но девушки впервые ехали к щедрому восточному правителю, и ещё не успели заработать на личные "тачки". Отсюда, и знание двигателя внутреннего сгорания - было "нулевым". Девицы, а некоторые из них уже давно спали, нехотя, бормоча себе под нос ругательства, поползли на свежий воздух.
  - Заодно, и по нужде "справитесь", - добавил президент. Убедившись, что в салоне - никого не осталось, Вишневский заскочил за руль, и рванул обратно, к тому месту, где оставил Мирскую Ирку. Отыскать "то место" - оказалось делом нелегким. Вишневский несколько раз останавливался, бродил по кустарникам вдоль обочины, но так и не мог, обнаружить девушку. Наконец, он наткнулся на связанную Мирскую, "мычавшую" от возмущения. Первым делом Вишневский освободил рот Ирки. Вопреки ожиданиям, на него не обрушился поток матерной брани. Девушка спокойно спросила.
  - Что вы задумали?
  - Это будет зависеть от тебя. То есть, от того - насколько будет полным и искренним твой рассказ. Скажи, чье распоряжение ты выполняла, когда везла меня из "Терезы" к гостинице "Восточная"? В тебе чувствуются зачатки интеллекта, давай говорить по-деловому. Опустим лишние "базары" и ненужные эмоции. Зою Космодемьянскую изображать - тоже, нет смысла. Только навредишь своим хозяевам. Недальновидный солдат - самое слабое место его командира. Не создавай дополнительных проблем, ни себе, ни им. Если их - несколько.
  - Вы хотите услышать от меня фамилии?
  - Ну, хотелось бы услышать и все остальное. Начни. Если хочешь - пойдем в автобус. Тебе, наверно, холодно?
   Закрыв двери салона, Вишневский завел двигатель, и автобус тронулся. По направлению - "от дама". Президент должен был подготовиться. Хотя бы, знать противника. В зеркало заднего вида просматривалась дорога "за спиной". На любое появление фар "сзади" Вишневский реагировал молниеносно. Он весь напрягался, мобилизовал и мышцы и органы чувств. Слабость не проходила, и до сих пор - подташнивало. То, что их пытается кто-то догнать, он чувствовал кожей. Первое время ехали молча. Президент давал возможность девушке - самостоятельно осознать бессмысленность любого отпирания. Самой девчуре - бояться нечего. Скорей бы, она это поняла. На данном этапе мне нужны союзники. Она - и будет союзницей. Пускай, пока - единственной.
  
   Вишневского ослепил "дальний" свет встречной машины. Легковушка, кажется "жучка" неслась со скоростью, никак не меньше - 120 км-час. Игорь Арнольдович до сих пор не принял решения и потому, ехал медленно...
   Постояв недолго у отворота на деревню Сюкайка, президент нажал на газ. "Не то. Всё - не то!". У Ирки в сумке "зарычал" виброзвонок сотового телефона. Девушка испуганно глянула на Вишневского. Чем себя - и выдала.
  - Ну-ка, дай сюда трубу.
   Ирина молча повиновалась. Драться с Вишневским она не хотела. Смысл? Никакого. Вишневский, прежде чем ответить, посмотрел на дисплей. Номер позвонившего, ему ни о чем не говорил. Он, почему-то, облегченно вздохнул. Боялся, что в высвеченном номере - узнает чей-то телефон, кого-то - из "своих". Того, кому раньше - доверял. Сейчас уж - доверия никому не будет. А что? Такое возможно. Игорь Арнольдович немного помедлил, наконец, произнес:
  - Алле. Я вас слушаю.
  Последовала пауза. Наконец, робкий голос поинтересовался.
  - Извините за поздний звонок. Михаил Валерьевич из командировки - ещё не вернулся?
  - Набирай правильно..., - Вишневский выругался.
   Марик нажал на "сброс". Подумал немножко. Улыбнулся. Потом скривил губы. Потом, опять улыбнулся. Опять - скривил.
  - Юра. Мне ответил сам Вишневский. У "них" - что-то произошло. - И ничего, не объясняя, Марик нажал на газ до упора. - Феликсыч, развязка близится, носом чувствую. У меня в такие минуты нос чешется. Предвидя пьянку по поводу очередной победы. Догоним. Обязательно догоним. Если, конечно, они не свернут.
   Летин понимал, что Марик, таким образом - подбадривает его. Юра напрягся - сжат был каждый мускул. Такое состояние бывает у всех, перед предстоящим событием, которого - ну так хотелось бы избежать! "А скажи мне Летин, смог бы ты нажать на курок пистолета, направив его на человека? Ведь, не смог бы! Ведь, сдрейфил бы! Зачем же ты, тогда, из чемодана у Елизаветы Сергеевны "ствол" спёр"? Болтун! Даже сейчас, когда едем освобождать "твою подругу", у тебя трясутся поджилки. Ну успокойся, будь проще. Двум смертям не бывать. Ну, Юрок, не позорься ты. Ну, значит - так надо! И не трясись!".
  
  -61-
  
   В конце марта - ночи длинные, посему 5 часов утра - воспринимаются "тёмным пиком" суток. Многочисленные дальнобойщики уверенно вели свои многотонники в обоих направлениях. Единичные легковушки, испуганно озираясь по сторонам, шарахались от каждого встречного автомобиля. Автобус с Ферганскими номерами остановился на "месте" - в недалёком прошлом считавшемся самым опасным, между Ижевском и Казанью. Здесь ночами выходили на дорогу "лесные разбойники - Робин Гуды". Только вот, отбирали имущество они - у таких же бедняков, как и сами...
   Причина остановки была банальна. Бак - "обсох". Стоять с поднятой рукой, в надежде, что кто-то из проезжающих мимо "братьев-шоферюг" поделится бензином - президент позволить себе не мог. Не его уровень задач. Кстати, как и управление промасленной "баранкой" пассажирского автобуса...
   В Вишневском, которому в большей степени - приходилось решать стратегические задачи, да ещё - немалого масштаба, реализовывался тактик. Этакий, чудом оставшийся в живых командир взвода - лейтенантик с забинтованной головой. Но, не "той".... В сопровождении партизанки Ивановой. Которая - забыла дома автомат. Имея в наличии всего-то - один "обрез" с двумя патронами, им предстоит уничтожить "гестаповский" патруль... Переживая экстремальную ситуацию, многие - первым делом, ищут и находят аналогии далекого детства...
   Обнаружив под телогрейкой Мансура обрез, Вишневский произнес: "А вот теперь, братья-демократы, ролями мы поменяемся. Фортуна, похоже, опять - со мной". Отыскать коробку с патронами, однако, не удалось. Мечтая о чуде, президент "согнул" пополам двустволку. Злая усмешка застыла на его губах, когда в обоих стволах - обнаружилось по патрону....
  Оставив автобус на обочине, президент с Иркой проследовали метров пятьдесят в "обратном" направлении. Зайдя за кусты, Вишневский лёг на снег и заставил прилечь Ирку. Холодок, исходящий от снега, начал успокаивать боль в паху. Лежать бы так, вечно....
   Игорю Арнольдовичу не пришлось ломать голову, придумывая "способы пыток". Он задавал вопросы, очень спокойно и терпеливо. Ирина - на них отвечала. Тоже, очень спокойно, и очень терпеливо. Она понимала, что некоторой информацией, быть может, даёт Вишневскому преимущества следующего "хода". Но, она не знала, как - по-другому? Не умела она - иначе...
  Они уже давно покинули автобус. Расположившись за кустами, метрах в пятидесяти вдоль трассы - Вишневский лишил себя обзора всей дороги. Автобус, например, виден - не был. Но, его взору откроются спины тех, кто - неустанно за ними следует. Увидев автобус, они крадучись направятся к нему.... Не думая, что давно находятся - на прицеле... Вишневский уже отчетливо видел на мысленно представленной карте, сближение двух огненных шариков. Один - притаился за схематически "изображенным" кустарником, другой - строго следует по прямому отрезку дороги...
   Игорю Арнольдовичу сейчас было известно - многое. И ему было известно - главное...
  - О чём бы, тебя ещё расспросить? Кто ему помогает? Твоёму "самому лучшему"? Всё, всё - рассказывай.
  На Иркином лице читалось полное безразличие. Клиническая "апатия". Наверно - так надо. Она устала. Ей хотелось бросить город. Навсегда. Она никогда не сможет ходить по улицам, зная, что недавно здесь, быть может, ступала нога Юры Летина. Самого лучшего мужчины на свете...
  - Так я, и рассказываю. Юре помогает москвич, или санкт-питербуржец - Марк Павлович...
  - Голиков?
  - Кажется, да.
  - Кажется..., или "Да!".
  - Голиков Марк Павлович. Юра его называет Мариком. Но Марк - в порядке мужик, он клёвый. И Юрке он нравится... Кстати, вас отправили, вместо какого-то институтского преподавателя, кажется - из меда ....
  - Так меня отправили, оказывается, студентов учить! И для этого - обрезали яйца! Что бы на студенток не скакать козлом, так - что ли? "Этот", побеспокоился, поди? Наш учитель ботаники? Твой "самый хороший"? А я думал - что за жёнами хозяйскими поглядывать. Как заблуждался-то.... Оказывается - нести знания в массы. Вот ведь, какой я - сучёныш неблагодарный. Вместо того, что бы "дунуть" на строительство памятника великому гуру - пытаюсь отыскать логику в его действиях...
  - Вообще, вы знаете, Юрка мне тем и нравится, что он игнорирует всякую логику ...
  "Видимо, шизанутая. Я ей - одно, и она мне - одно. Сдает "своего" - и тут же, словно матери, клянется - "вы бы знали, как я его люблю". Может - у нее тяжелое психическое расстройство. Глаза-то - непонятные, какие-то...", - Вишневский поёжился. Сделавшись за последние дни впечатлительным, он не хотел, "что бы у девки - "башню рвало". Дикой, как бы не сделалась...".
  
   Слава полудремал на заднем сидении своего джипа. За рулём сидел Левон. Арутюн что-то рассказывал на армянском языке. Но, не присутствующим, а как бы - "тихо, сам с собою"... Гельцер пытался заснуть, но - не мог. Последние две ночи в Москве - он, тоже не спал. Сперва с Казарянами, сутки "убили" из-за какой-то беспонтовой презентации.... Ни одной "тёлки" приличной - не было. Следующую ночь - Ренатка спать не дала.... Вот бы - Ирку в Москву! Сколько бы проблем решилось разом!
   В последнее время Гельцер "вышел из строя". Он не мог, сжигая себя мыслями об Ирке, оставлять что-то внутри - ещё и на решение текущих проблем. В результате - два проигранных "дела". А по одному из них - племянничек Шатена. А потерять Шатена - это много потерять...
  - Славик, кажется - их автобус? Арутик, посмотри - там ведь стоит что-то?
   Слава мгновенно "очнулся".
  - Левон - тормози! Если они стоят, значит - произошло что-то неординарное... Что-то, у них - не так...
  Левон загнал джип поглубже в лес. Все трое захватили оружие и двинулись к автобусу. Перезарядив "стволы", Казаряны поочередно, очень грамотно - "впрыгнули" в салон. Пусто.
  - Славик, никого.
  - Левон, я уверен - они, где-то здесь...
  - Славик, ты же говорил, что много девок будет.... "Кинул", что ли?
   Уговорить братьев, ехать с ним - Славе удалось, лишь рассказав всю эту, "древнеперсидскую сказку". Секс занимал далеко не последнее место в жизни гипергормональных братишек. На "перехват" гарема - те ринулись бы, и в более дальние страны. Богат Кавказ настоящими джигитами!
  - Славик, он - "обсох", бак пустой. Недавно совсем ушли. Движок - ещё теплый. Левон - может, догоним девочек? - Арутюну не терпелось, насладиться изобилием женской плоти...
   Было решено, братья пойдут просматривать дорогу. А Гельцера оставят в автобусе, в качестве "засады"...
  
   Сейчас Вишневский знал главное - он знал направление своего удара. "Я раздавлю этого учителя ботаники! Про Голикова, дура - может, и напутала. А, хоть - и не напутала... Он "развел" меня - раз! По "беспределу" меня "опустил" - два! Да, собственно, я что - в суде выступать собрался?
  Игорь посмотрел на дорогу и присвистнул. По шоссе, со стороны брошенного автобуса двигались двое. Среднего бандитского возраста. Судя - по походке. Руки открыты, в них ничего не вложено.
  - Парнишки, куда путь держите? А? - Вишневский заговорил из-за кустов, и братья Казаряны, стали шарить глазами по темноте. Достаточно громкий голос - доносился из леса.
  - Кто там? - Заметный акцент выдавал в Арутике - представителя Кавказа. - Выйди хоть, а? Совсем уже, в натуре, да? Как - в прятки, что ли, да?
  - Простите за фамильярность, но - удивлен. Что могут здесь делать люди без машины? Или, вы передвигаетесь на каком-то неизвестном мне транспортном средстве? - Вишневский сконцентрировался на указательном пальце правой руки. Даже секунды - будет много для устранения этих подозрительных армян.
  - Да идите вы своей дорогой. Он вас не тронет. - Ирка устала. От всего. Ей не хотелось прятаться. Начавшийся диалог мог оказаться прелюдией к новым убийствам. Хватит! И она - "подала голос". Дескать, идите отсюда, пока он вас - не убил! "Вишневский, поди - бесится? Он приказал, "притаиться". Пусть парни идут своей дорогой. Нечего, приставать к каждому прохожему.... Тем более, машины у ребят - все равно нет...".
  - Там чё у нас, мышки-кошки что ли, в натуре? - Услыхав голос девушки, Казаряны, Левон и Арутюн - поняли всё. Но было уже поздно. Парни не успели выхватить пистолеты. Ведь, не думали, что "вестерн" начнется вот так, сразу. Согласитесь, подходить к девушкам с "пушкой" в руках - ни один настоящий джигит позволить себе, не может. Братья были джигитами. Они молча приняли смерть. Молниеносный "дуплет", и оба - рухнули на асфальт. Ирина прикусила губу, но не закричала. Она уже давно ждала - когда же начнут стрелять? Ждала и боялась, что это произойдет - скоро.
  - Пойдём, возьмем их "пушки". - Вишневский больно подтолкнул девушку. Президент, не отошедший еще от убийства братьев, обращался с Иркой жестко. Он не желал специально ей "щемить". Это происходило - по инерции. Ведь нельзя, одновременно существовать в энергетических полях сразу нескольких эмоций. Какая-то одна - всегда преобладает. У Вишневского - общая ярость. И желание - отомстить. Вишневский не торопился поднимать пистолеты. Он брезгливо пнул лежащего на животе Левона. А может - Арутюна. Какая разница.... Ирина хотела пойти в автобус. Она сделала первый шаг ... Вишневский схватил ее за воротник куртки и тряхнул, что есть силы.
  - Куда направилась, шлюха....
  - Ну, ты - не очень! - Из леса вышел мужчина. Темнота не позволяла разглядеть его лица. Но Игорь Арнольдыч неизвестным доселе чутьем понял, что это - "тот", которого сфотографировали, выходящим с Колгановской дачи ...
  - Так вот ты какой, господин полковник..., - вкрадчиво пропел президент. Взяв Ирку за волосы и потянув их вниз - задрал ей подбородок. Ствол обреза уткнулся девушке в висок. Арнольдыч отметил, про себя, что на данный момент - все преимущества у него. А если их двое? Очень может быть. Но, парни - видать без "пушек". "Иначе, меня бы убрали, не выходя из кустов. С такого расстояния - попасть легко". Президент улыбнулся. - Ты что, учитель - можешь, как ниндзя? Из пустоты вырастать? Второй, тоже выходи. Как он - без тебя-то? Всё ведь - за твоей спиной прятался. А тут - один остался... Дрожит, как листик на ветру.... Как же, полковники-спецназовецы, всё-таки - умирать не хотят..., - два чёрных "зрачка" двустволки "уставились" Юре в глаза.
  Обрез, изъятый из-под телогрейки Мансура, был разряжен. Оба патрона - истрачены на Казарянов. Пистолеты братьев - лежали под ногами. Но Вишневский, этот старый волк, забыл обо всём на свете. Он очень долго дожидался возмездия, и оно приближалось. Ощущение в руке тяжелого металла - делало его диктатором-палачом. А ощущение диктаторской миссии - "слепило", и позволяло не думать о таких "солдафонских" мелочах, как отсутствие в стволе патронов....
  - Ну что? У вас и у меня - по одному ходу осталось. По - последнему. Но мне непонятно - зачем все это затеяно? Кому из присутствующих не хватало хлеба? Тебе? - Вишневский направил ствол обреза на Марика. - Тебе? - Два черных глаза переместились на Юру. - Или, тебе? - Холодный метал, вновь уперся в подбородок Ирины. - Что вам мешало жить - ответит ли мне кто-нибудь из вас троих? Где логика? - я вас спрашиваю. Ну, были бы вы - сектанты, одержимые какой-то дьявольской идеей. Или - наркоманы, в момент прихода "тёти Гали". Коммунистами - наконец.... Даже, если бы вы являлись посланцами банд якудза - я бы и то, снял перед вами шляпу... Но, вы ведь - безумцы. Марк, ну тебе ли - в такие игры играть? Про этого клоуна - я ничего не говорю... Он - убогий.
  - Вишневский, - перебил его Марик. - Заканчивай, "ломать" комедию. Для "короля Лира" - ты ещё молод. Иди домой. У нас к тебе нет претензий...
  - А у меня-то - ведь есть! Ко всем! - Президент держал Ирку за волосы. Он повернул ее голову - лицом к себе, и улыбнулся. - Пожалуй, к тебе - у меня не будет вопросов. Но, пока - ты мне нужна.
  - Вишневский, отпусти девушку, - слова из уст Юры, не были - словами из уст Марика Голикова. Посему, Вишневский даже не обратил на него внимания. Юра дернулся в сторону президента, но приблизиться к злодею вплотную - помешал ствол обреза, впившегося в ноздрю.
  - С тобой, пока - не говорю. Ты мне, вообще - непонятен. Как - класс. Тебе-то, чего не жилось? Зарплаты не хватало? Так, шел бы, работал! Нет, ты будешь до дыр просиживать свои единственные брюки на сторублевом жалованьи, и будешь ругать нас - бизнесменов. Которые, согласен, завоевали свое право заниматься коммерцией различными способами В том числе - не очень законными. А что тут - такого? Твой-то друг, кто? Павка Карчагин? Да нет, твой кореш - сын лейтенанта Шмидта...
  - Вишневский, ты поражаешь знанием классики, но давай заканчивать. Как тебе такой расход - тебя заправляем бензином, и даем пол часа форы. Ну а том уж, не обессудь... - Казалось, что Марик, специально "травит" Вишневского.
   Находись здесь Фрол, царство ему небесное, второму предложению не суждено бы было дойти до слушателей. Вишневский одобрительно усмехнулся. "Артист. Он в моей власти, а ведет себя - как клоун. Скорей всего - от страха. Такое бывает. Даже, когда "обиженца" кончают - он вгрызается в горло каждого, кто к нему подойдёт. И этот, целиком в том состоянии...".
   Марк словно читал мысли Вишневского.
  - Зря ты думаешь, что я - понтуюсь, Игорь. Понтуешься - ты. Ты делаешь вид, что знаешь меня - лишь, как того московского чудика, который с тобой базлал по телефону. Перед тем, как тебя взяли узбеки...
  - Тихо, тихо - какие узбеки? Ты мне "Лазаря не пой"! Причем тут узбеки.
  - Игорь, да ты и впрямь, надорвал психику. Неужели ты думаешь, что я способен на кого-то "переводить стрелки", из-за такого засранца - как ты. Я то - тебя не боюсь. А ты меня - боишься, и ещё как! Свою пушку можешь убрать, она на меня - не действует. Ты, все равно - не выстрелишь. Не настолько велико твоё отчаяние. Не шибко "ушибся", ты - Игорь Арнольдович, когда "падал". Вот, если бы - все потерял, абсолютно всё.... В смысле, "когда уже нечего терять"... Вот тогда бы - ты превратился в терминатора. Ты бы утащил с собой на тот свет - как можно больше невинных людишек... Именно, людишек. Себя-то, ты называешь скромно - "президентом"... Ты - президент засранцев, знай это.
   Отношение к комикадзе у Голикова Марка Павловича было - крайне отрицательным. Более того, Марик знал, что дразнить человека, когда у того в руках огнестрельное оружие - смертельно опасно. Помирать в этом лесу - он не собирался. Не потому, что - из-за какой-то "малолетки" Ирки, а - вообще. Рановато, ещё. Однако Марк отчетливо расслышал двойной выстрел. Выйдя из леса, и глянув на "пуколку" в руках Вишневского, он лишь подтвердил своё предположение. Выстрела последовать не может. Оружие разряжено. Но, почему, Вишневский ведёт себя, как хозяин положения? Может - забылся?
  Второго "ствола" у него в руках не видно...
  - Ты президент - таких же засранцев, каким - являешься сам...
  
  Самым ужасным для Вишевского являлось то, что Марик говорил горькую правду-матушку. Ни одной буквы - не наврал. "Любой иной тон его обращения ко мне - не исключал бы компромисса с моей стороны. Временного.... Сейчас - всё. Хотел миром... Опять - придется воевать. За этого-то, за "москвича", наверняка, какие-то люди "встанут"... Неизвестно, кто же он - на самом деле. Игорь Арнольдович был неглупым человеком. И уж во всяком случае, знал, что историю движут импульсы. Потому-то, и думал. Что бы, не накосячить... Остаться "чистеньким" возможно, лишь устранив этих сраных "оппонентов". Неизвестно, какие у него возможности? Но ведь - прёт на рожон. "Опустить" при всех - меня хочет...
  - Вишневский, ты - трус. Ты - все равно, не выстрелишь. Выслушай, что я тебе....
  Это было - слишком. Вишневский молниеносно вскинул обрез и направил на Летина и Марика. "Бородатого очкарика - первого...". Раздался выстрел. Юра стоял не двигаясь. С закрытыми глазами, по мнению большинства, умирать - легче. И Ирка, и Юрий Феликсович - плотно зажали веки. "Да-а-а...Ю мысленно поставил точку Юра. - Вишневский первым убрал Марика. Правильно.... На его месте - я бы сделал также. Он - единственный боец. Из нас двоих. А вот со мной, поди, начнет игру в кошки мышки. Не сдаваться...".
  - А вот это - видел!? - Юра открыв глаза, высоко взметнул на согнутой правой руке - свой костлявый кукиш. И одновременно - "пересёк" руку посередине, ребром левой ладони. "Перевод" этого жеста не приводится по соображениям этического свойства. Он разжал веки, и не поверил своим глазам. Там, где только что находился Вишневский с обрезом - стоял некто, примерно такого же возраста и роста. Но, намного - элегантней. В руках у адвоката "дымила" винтовка с оптическим прицелом.
   Первым делом, Юра убедился, что Ирка и Марик - живы. Голиков, своей лукавой улыбкой, будто бы спрашивал: "Не я ли говорил - все закончится "гутен-морген". Юра заулыбался. Он вновь повернулся к незнакомцу.
  - Вы кто?
  - Я Гельцер. А вашу фамилию, мне кажется, я знаю. Летин?
  - Летин. Вы не ошиблись.
  Вмешался Марик.
  - Гельцер... Москвич, что ли? Ты - адвокат. У тебя офис - на проспекте Вернадского, кажется...
  - Польщен, польщен..., - адвокат заглянул в глаза Иришке, которую крепко обнял. - Но почему молчите вы, ради которой я летел на всех парусах с самой Москвы? Разве, Ириша, ты не рада, что я оказался не болтуном, не дешёвым "мажором"..., - у Гельцера заблестели глаза. Мужчина хотел ещё что-то добавить, но промолчал. Он ожидал "вердикта". Только что, каких-то пять минут тому назад, он убил человека. Не просто - человека. Он убил Игоря Вишневского, своего старого друга. Кореша, лучше которого, его, пожалуй - никто не знал. Ради чего? Если Ирка мне откажет...? Вплотную к нему подошел Юра. И тоже обнял Ирку. Он честно смотрел в глаза Славе и понимающе кивал головой... Наконец, он погладил Ирку по спине и произнес.
  - Послушай Иришка. Я схожу с дистанции. У тебя есть настоящий мужчина. Живой, а не нарисованный в юной головушке, да ещё - и цветными красками. Ирина, я - черно-белый. Я - не такой, каким ты меня считаешь. Я - намного хуже. Но, я - это "я". Не лишай меня радости, оставаться таким, каким я хочу. Во мне нет ничего того, что бабе нужно от мужика.... Ира, зря улыбаешься. Я не сказал - женщине от мужчины. Как говорит мой друг - одессит Марик, это - две большие разницы. Ты никогда со мной не будешь счастлива. Прости. Хоть это - и не по моей вине. Мы не сможем быть вместе. Разве тебе не надоели такие отношения - как у нас? А других, Ирочка - не будет. Как только, я стану "ручным, податливым, белым и пушистым" - ты потеряешь ко мне интерес. К сожалению - это так. На "подкорке" любой девушки имеется своеобразное "клише", заготовленное под будущего мужа. Я бы сказал, некая временно пустующая ячейка, для "идеального мужчины". Данная ячейка ошибочно была "заполнена" мной. Это произошло вне твоего сознания. Быть может, я чем-то напомнил героя твоих детских фантазий? Или, так проявился комплекс Электры? То есть, когда женщина подсознательно ищет в будущем партнере черты своего отца - идеала "настоящего" мужчины.... Хотя, ты знаешь, что бы обнаружить во мне сходство с твоим отцом - нужна недюжинная фантазия. Видать, у тебя - она есть. Но отрезвление наступит настолько быстро, что и опомниться не успеешь. То - что восхищало, начнет - раздражать. Это - ужасно. Есть ли смысл, обрекать себя на вечную муку, что бы на исходе лет своих понять, что не за того боролась... Ирочка, это будет очень больно. Поверь старому и много повидавшему товарищу...
  - Товарищу? - Глаза Ирки заблестели.
  - Да, моя дорогая. Но ведь, это - не мало.... Не стремись превращать в большее "то", чем, уже - владеешь безоговорочно...
   Юру слушали все присутствующие, и каждый боялся его прервать. Молчал - даже Марик. Он с любовью смотрел на "маминого аспиранта", и глаза его искрились какой-то новой шуткой. Видимо, родившийся "прикол" - обещал быть настолько веселым, что оставаться серьезным очень долго Марик не смог. Первыми, на его лице - задрожали щеки. Потом - плотно сжатые губы. Затем, затрясся подбородок, и наконец, он прыснул в кулачок, как расшалившийся семинарист. Смех подхватили и все остальные. Даже - Ирка.
   Слава Гельцер потрясывал плечами вместе со всеми, но на душе его - было тоскливо. Казарянов - убили. Впрочем, когда мы выезжали из Москвы - нас никто не видел...
   Юра поцеловал Иришку в лоб, заглянул ей в глаза и озорно подмигнул.
  - Мирская, выше нос!
  Девушка улыбнулась. Улыбнулась и повернулась к Гельцеру. Она застегнула верхнюю пуговицу на его куртке. Заглянула в глаза. Слава не дышал. Улыбка Ирки "теплела".
  - Вячеслав Кимович, учтите. Самым большим моим желание было - "обуздать" Летина. Не получилось. "Переключаюсь" на вас. Как вы считаете, получится?
  - Уже получилось! - Слава ликовал. Он схватил Мирскую на руки, поднял ее высоко и закружился на чёрном асфальте ночного шоссе.
  
  
   Юрий Феликсович и Марик - долгим взглядом провожали удаляющийся черный джип. Светлело. В воздухе, в головах. Неужели, это - всё? Ну, надеяться-то надо. Перед тем, как Гельцер "отчалил", Марк произнес коротенькую речь.
  - Друзья, приключения, к сожалению не закончились. За Юрой - я присмотрю. Тут - проблем не будет. Слава, ты - юрист. Сам - всё прекрасно понимаешь. На убийство Вишневского можно взглянуть по-разному. За вас - никто не вступится. У Гоши - была серьезная империя. Такие люди, просто так не пропадают. Тут делёж будет нешуточный. Интересы кого-нибудь из москвичей, обязательно будут затронуты... Слава, всё понял?
  - Марик. Лучше, чем я - Вишневского Гошу никто не знает. И не знал. И не будет знать. Он же - на моих глазах "сделался", и при моём участии.
  - А зачем же, ты его убил? Или, промахнулся? В меня - целил, а попал в него...
  - А, как хочешь - так и думай.
  - Хорошо, что - честно. Почему - так? Чем-то не устраиваю? Или, много внимания на себя отвлекаю?
  - Голос твой, Марик, знакомым мне показался. Не приходилось ли ранее встречаться? Или - по телефону говорить?
  - Исключено. У меня - свой адвокат. Чувство этикета, да и просто - уважение к своему другу-юристу, исключает моё общение с другими адвокатами, даже в быту. Наличие у гражданина нескольких адвокатов - мой друг называет проституцией... Ну, а если серьезно, то - да. Я и есть - Магистр. Только, Слава - я-то, от тебя не бегал. А вот ты - справки обо мне наводил. Надо же, с самим Шатеном встречался. Так что, ноздри раздувай, миллиметра на три - поменьше. Парня того - тебе надо? Возьми. Но я - не отдам. Я от тебя, Слава, и раньше не прятался. Ты уж, строгого воспитателя в детском саду - не изображай из себя.
  - До свидания, Юра. Извини, но другом - ты мне никогда не станешь. Прощай, Магистр. Я - реальный чел, ты зря так.... К тебе - предъяв у меня - нет. На "твои" - буду готов ответить через две недели. - Слава посмотрел на Иришку. - Отставить! Через три недели!
   Друзья, проводив джип, направились к своей "Волге". Через 15 часов они будут дома. Через 15 часов 01 минуту - обнимут друг друга и наполнят по "полной"...
  
  А в Алуевске, областном центре на берегу Межвы, жизнь не претерпит никаких изменений. Всё также, "сливки общества" будут наслаждаться своей избранностью в самом дорогом ресторане города. Всё также, будущие врачи будут гуталином писать матерщину на афишных столбах. Студентки-путаны перевыполнят "план", что позволит их симпатичной бендерше, купить личный автомобиль "Ока". Ученица третьего класса 24-й школы Олеся Летина спросит свою учительницу: "А кто главней президента?". А Олеськина училка, Валентина Захаровна Вишневская, ничего ей не ответит. Поскольку так и не поймёт, кого имеет в виду десятилетняя девочка - её бывшего мужа или главу государства российского. Труп женщины, найденный у троллейбусного кольца так и не будет опознан. Из бюро судебной медицины его переправят на кафедру анатомии в резервуары с формалином, поближе к трупу мужчины с табличкой на правой ноге "мужч. 45-50 л.".... Убитого Игоря Горденко обнаружат в собственной квартире, лишь на четвертые сутки. Будь в Алуевске лето - смогли бы обнаружить раньше.... Стаса восстановят на кафедре биохимии. Но, на два месяца, с воспитательной целью, переведут на должность старшего лаборанта. Он узнает, что Лена беременна, и не разрешит ей делать аборт. Лена, всё же, аборт сделает, поскольку, её беременность могла наступить лишь от Фрола. Ганса, Лёву и Квачу "закроют", а Чипа соберет вокруг себя новых отморозков. Завгар Аркашка Кулаев отравится метиловым спиртом. Спиртом его "угостит" Антонина с кафедры биохимии. Сама же вскоре уйдёт из института, и затеряется в длинных рядах торгашей на рыночной площади. В "Криминальных новостях" по центральному телевидению сообщат, что на территории Татарии, вблизи поселка Барайск, произошел очередной эпизод гангстерских "территориальных дележей". Газетная статья об этом происшествии будет иметь загадочный заголовок - "Что, опять - в 95-й?". Коля-Швепс и Липатыч продолжат противостояние своих идейных союзников Вишневского и Колгана. А что же Летин? Юрий Феликсович Летин напишет объяснительную записку на имя заведующего кафедрой, получит "выговор без занесения", и будет продолжать работать на кафедре преподавателем физиологии.
  
  
  апрель-июль, 2004г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"