Ниязов Роман : другие произведения.

Мы тоже люди

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сын Николая Александровича Швепса, Мишаня, в разгар ночных гонок под "кокаином", сбивает насмерть Леушкину Любовь Антоновну, бывшую фрезеровщицу, а ныне - жалкую "бродяжку". Люба, как и её нынешний сожитель, как и многие другие жертвы социальных катаклизмов последнего десятилетия, обитают в подземных катакомбах, построенных под городом, неизвестно когда и для каких целей. В подземелье господствует жёсткая иерархия, здесь царят стайные отношения между людьми. Есть тут лидеры, подобно, бывшему уголовнику Крюшону. Есть, и менее уважаемые жители. Такие, как Гулькин Иван Борисович, в прошлом, доцент кафедры физиологии Алуевского пединститута....
  "Мы - тоже, люди"
  
  
  Изложенное в романе - вымысел, не имеющий ничего общего, с реально существующими людьми, объектами и с событиями, происходившими в действительности. Любые совпадения - случайны.
  
  
  
  -1-
  
  - Рыжая, ещё по паре "полос", и домой - мы не вернемся..., - Мишаня балдел. Его "мерин" рассекал ночные улицы центральных районов. Смотреть на дорогу не имело смысла. Пешеходы в это время спят, а встречные водители - пусть сами смотрят. Слепым ведь не позволяют водить автотранспорт. Значит, коли, ты на дорогу выехал - значит, зрячий. Ну, а зрячий, так марку и номер авто, уж разглядишь как-нибудь. Чай, не газетным шрифтом номера выбиты. Да и такого двухдверного "пятисотого-очкарика" в городе - ни у кого больше нет. У всех - черные. А этот - белый. Значит, кто хозяин? Правильно - Мишаня! Ну, кто, будет ночью искать себе на задницу приключений? Мало того, что машина у Михаила Швепса стоила огромных денег, он и сам - не лавочника сын...
   Справа от Миши сидела Светка. Точнее не сидела, а полулежала. Мишаня был "мажором", этаким богатым бездельником, считающим, что жизнь состоит из одних удовольствий. Он никогда не задумывался над правильностью своих поступков. Для него, они все - были правильными. Прожив четверть века, молодой человек ни разу не сталкивался с неразрешимой проблемой. Правильней сказать, проблемы не обходили его стороной, но положение и деньги папы позволяли забывать о них на следующий день. В возрасте 17 лет Миша был отправлен заботливым и обеспеченным папой в Стокгольмский университет, получать степень бакалавра наук. Диплом бакалавра Миша не получил, а вот к кокаину пристрастился. Дорогое, между прочим, "удовольствие". Но, опять же, деньги папы позволяли, и об этом не задумываться. Сам Николай Александрович Швепс считал сына - наказанием за некоторые "ошибки" молодости. Мыслями о том, за какие именно, он себя старался не "грузить". Дескать, найдётся ли среди нас такой, кто ни разу не согрешил в молодости?
   В настоящее время Мишаня владел сервисным центром "тайота-люкс" на проспекте Геологов. Проживал в четырехкомнатной квартире 20-этажного дома тут же, на Геологов. Ездил на "пятисотом" двухдверном "мерине-очкарике", иногда перебирался в голубой "Фольксваген". Сегодняшние ночные гонки проводились на Мерседесе. Светка рыжая, она же - Малеева Светлана Романовна, хозяйка бара в микрорайоне Шалаево, в последнее время являлась его спутницей на всех ночных "зависонах". Ночные гонки, сразу же после парочки жирных полос кокса, являлись любимым развлечением Мишани.
   Для колесного экстрима выбирались центральные улицы. Даже ночью движение здесь не прекращалось, оно становилось лишь менее оживленным. Но машину отпрыска Коли-Швепса в городе хорошо знали, и автолюбители попросту прижимались к бордюру, едва, несущийся в ночи "очкарик" появлялся на горизонте.
  Сегодня, как и позавчера, Светка с Мишаней практиковали "любовь за рулем". Любители экстрима, находясь под коксом, приемлют, весьма необычные способы развлечений.
   Светка-рыжая старалась вовсю. Оно и понятно. Любая понимала, что Мишаня - пассажир "левый", и для будущего - бесперспективный. Однако близкое знакомство с ним, обеспечивало дополнительный пунктик её принадлежности к "центральной городской тусовке". В упомянутую тусовку входили "мажористые" молодые люди, главным образом дети влиятельных и уважаемых родителей, и их "не серые" подруги. Последние частенько менялись. Группу в городе хорошо знали и опасались. Свежа ещё в памяти многих печальная история, когда сын Швепса - Мишаня разгромил, в прямом смысле, шашлычную азербайджанца Мехмана в центре города. Мехман Алиев в собственном заведении сделал замечание распоясавшемуся Мишане, когда последний решил помочиться на мангал с шампурами. Мишаня с дружками, сравняли шашлычную Мехмана с землей. Хулиганов к ответу не призвали. Милиция пожала плечами. А дежуривший по отделу в это время майор Прокопчук философски заметил: "Их давно пора на место ставить, шашлычников, мля, машлычников! У него тут, как ни выходной - обязательно мордобои. Мало ему ещё, сын Николая Александровича поддал! Что, я из-за этого барыги - недруга в лице Швепса наживать буду?". Об этом случае говорить не любили. Лицемерить - некрасиво, а давать истинную оценку данному инциденту - не безопасно. "Блатные" неоднозначно относились к компании любителей красивой жизни, гоняющих на крутых тачках. Многие, конечно, пассивно осуждали. Но ведь у нас сейчас капитализм! Если у тебя есть возможность обеспечить себе такой отдых, какого просит душа - ты есть реальный чел, ты правильно живёшь...
   Белая "пятисотая" красавица, словно акула в свете ночных фонарей, неслась по проспекту Толбухина. Январь в этом году - достаточно теплый, многие даже без головных уборов ходят. Мишаня, то и дело закатывал глаза, и обзор пространства за лобовым стеклом представлялся для него сплошным белым фоном.
  На внешний толчок, тряхнувший корпус "мерина", любовники-экстремалы не обратили внимания. Миша, правда, оторвал правую руку от Светкиной причёски, что бы выровнять руль. Но вскоре положил обратно, дабы, подобно метроному, задавать голове подруги нужный темп и ритм. Сам же, вновь рулил одной левой.
   Машина унеслась в даль, а на асфальте осталась лежать неопределенного возраста женщина. Или мужчина? Да нет, по росту и комплекции - всё-таки, женщина. Рядом, присев на корточки, в удивлении застыл такого же возраста мужчина. Такого же - значит, неопределенного. Мужчина смотрел, то на лицо сбитой подруги, то вслед уносящемуся Мерседесу. Свалившееся на него горе, как бы парализовало способность вникать в происходящее. Глаза "тупо" фиксировали номер автомобиля-убийцы, тогда как сознание протестовало: "Это неправда... Люба, ты сейчас встанешь, и мы пойдем за рыбкой... Любушка, мы же договорились, сегодня пойти к Лобановым, на центральную площадь, там многие наши будут...". Под центральной площадью мужчина подразумевал не площадь Ленина в центре города. Для него, впрочем, как и для остальных бездомных, понятие "центральная площадь" полновесно переместилось на широченные подвалы под колхозным рынком. Брусчатые перегородки между складскими площадями за долгие годы растащили, и образовавшаяся пустота, действительно, напоминала огромную площадь. Достаточно высокие потолки, отсутствие явного мусора, некоторая оживленность и, вместе с тем, соблюдение большинством условных правил "приличия" - всё напоминало рынок в маленьком средневековом городишке. Здесь даже гуляли стайки бездомных собак. Их-то жизнь мало, чем отличается от жизни бомжей.
   Мишаня, получавший удовольствие прямо за рулем, сбил насмерть Леушкину Любовь Антоновну, в прошлом - наладчицу Алуевского велозавода. Сейчас же, Люба Леушкина "жила" с Иваном Борисовичем, бывшим доцентом кафедры физиологии Алуевского пединститута. Когда-то, доцент Гулькин готовился к защите докторской диссертации, но..., защитить её так и не представилось возможности. Жизнь доцента покатилась по наклонной плоскости после того, как он выпил на дне рождения друга несколько рюмок водки. "Ну и что?", - скажет любой здравомыслящий человек. Минуточку! О здравомыслящих людях, вообще, речи не велось.... В ту пору в нашей стране употреблять спиртные напитки не разрешалось даже будущим профессорам. Даже на днях рождения. По дороге домой Ивана Борисовича задержал наряд милиции. Его поместили на ночь в медвытрезвитель, а вскоре в институт "пришла" бумага о его "появлении в общественном месте в нетрезвом виде и, вытекающим отсюда оскорблении человеческого достоинства". В 1985 году страна болезненно переживала переизбыток профессоров. Чем не удобный способ ограничить лавинообразный рост их числа? А вот бомжей в 1985 году, было явно недостаточно. Не хватало в стране лиц без определенного места жительства. Конечно, Ивану Борисовичу аббревиатуру БОМЖ на лбу не "штампанули", выдавая трудовую книжку с "двумя горбатыми". Но, для человека, ничего не умеющего делать, кроме как "колдовать" в своей лаборатории - остаться без работы, без интересной работы, означало одно, крах всей жизни. Ради науки Гулькин Иван Борисович когда-то пожертвовал семьей. Ради науки и своих интереснейших лекций для студентов, он отказался от переезда во Владимир, где после смерти родителей ему осталась квартира в центре города....
   Конечно же, никто не спорит, Иван Борисович виноват во всем, прежде всего сам. Но ни один, даже самый справедливый вердикт, не может учесть всех малюсеньких "но...". Внутри человека, потерявшего то, чему он посвятил всю жизнь, образовалась "ниша", которую необходимо было чем-то заполнять. Исчезновение с прилавков алкоголя, ничуть не помешало бывшему доценту института найти своей любимой науке - "адекватную" замену. Он запил. Описание динамики последующих превращений несостоявшегося профессора в состоявшегося бомжа, боюсь, будет выглядеть, неуважением к читателю, и намёком на его недогадливость. На сегодня Иван Борисович Гулькин был законченным бомжем, и никем иным он себя представить уже не мог. Его отношения с Леушкиной Любой были такими нежными и трогательными, какими они могут быть только между бомжами. Ни в одном союзе мужчина и женщина не нуждаются настолько друг в друге, как в "бездомных" парах. Любовь и ревность здесь умножаются на пять. Часто смерть одного из них, заканчивается неминуемой гибелью второго.
   Иван Борисович смотрел вслед удаляющемуся мерседесу и сжимал кулаки. "КУ343Ю", - беззвучно повторял он губами, пытаясь навсегда запомнить этот страшный номер. Зачем? Что может он сделать, владельцу такой машины? Одно сейчас успокаивало Ивана Борисовича Гулькина. Он знал, что Люба ушла из жизни, не мучаясь. Жизнь её была нескончаемой мукой, и мгновенная смерть явилась справедливой компенсацией за, растянутые на долгие годы - унижение, стыд и боль...
   Мишаня остановил машину около памятника Маяковскому. Он тяжело дышал, колени всё ещё дрожали. Светка-рыжая приводила в порядок прическу. Она тоже дышала тяжело и громко.
  - Миша, выйди, осмотри машину. По-моему, мы кого-то задели на пересечении с Коммунистической.
   Миша вылез из салона, обошел вокруг "мерина", остановился у переднего бампера, и разразился многоэтажным матом. Светка тоже вылезла, подошла к Мишане. На бампере имелась заметная вмятина. Правая фара была заляпана кровью.
  - Ты чё мне сразу ничего не сказала? Батя предупредил - ещё один "залёт", и он отбирает у меня всё. И тачки, и салон, и хату...
  
  -2-
  Четыре года тому назад, г. Алуевск.
  
  - Ну и что там у нас по Эмме? - Николай Швепс расхаживал взад - вперёд, по своему проректорскому кабинету. - Майор, это как, такое могло произойти? Я вам что, мало денег плачу? Вы ведь, все - "бывшие". То есть, фактически меня охраняет государство! Ну и как ты меня охраняешь? У меня в кабинете, который, кстати, под сигнализацией, пропадают камни на пол мил-лли-о-нна!
  - Госпожа Шнайдер Эмма Людвиговна...
  - Не ёрничайте, майор! Какая ещё, к чёрту - "госпожа"? Какая ещё - "Людвиговна"? Сука она последняя!!! Воровка...
  - Николай Александрович, вы сами приказали её так называть. Грозились строго "журить", если услышите иное обращение...
  - Да знаю я, Слава, всё знаю. Ну, как мужик мужика ты меня можешь понять? Ведь вскружила голову, как мальчишке сопливому. Ну, Славик, ну посмотри на меня, ну похож я на Ромео? А? Молчи! Отвечу сам. Я похож на Джульету. Которой "проехались по ушам", вздрючили в одно место и оставили помирать в вечной тоске! И плюс, захватили на память камушки на пол "мульта"! Ну, как же так? Кто меня заколдовал? Ведь всегда владел я собой, в отношениях с бабами! Эта, гречанка, как её...Манделаки, ну при ней ты ко мне устроился.... Уж как она сладко пела. И вышка нефтяная - у неё своя, и неплохой винный бизнес под Марселем.... Ан, нет! Ребятки мои всё обсчитали, все откалькулировали... Короче, беднячка она. Нет, конечно, на пару "Боингов" у неё - есть. На - списанных.... Всего то? Я её так, мягко обломал. Ну, а эта-то? Ведь, клянусь, я уж два билета заказал. На вручение "Оскаров". Через десять дней должны были лететь. Да разве мог я, ей не доверять? Она никогда и не интересовалась содержимым сейфа. Она, вообще, никогда и ничем не интересовалась. И майор, в коллекции был и кошелёчек тот, купца Кочетова.... Ведь, только приобрёл! "Вознеси к благу!". Это оттуда. Гравировка на золотой пластине.
  Николай Александрович Швепс, проректор по АХЧ Алуевского сельскохозяйственного института переживал тяжелую утрату. Из его сейфа в рабочем кабинете украли алмазы на общую стоимость - пол миллиона долларов. Украла женщина. Судя по всему, очень "одаренная" женщина. Откуда у проректора, простите, по АХЧ - такие ценности? - спросите вы. Охотно отвечу. Вместе с криминальными "боссами" Алуевска - господином Вишневским, Колганом и Валерой Липатычем - Коля-Швепс "смотрел", в некотором искаженном понимании этого слова, за городом. Месяц тому назад на презентации его же детища - салона "Рапсодия", он познакомился с очаровательной дамой, с Эммочкой Шнайдер. В первый же день знакомства проректор-бандит был сражён наповал ядовитой стрелой амура. Бизнес, дела в институте, отношения с "синими" - всё стало рушиться. Швепсу на всё было наплевать. Его занимала только Эммочка. Больше ни о чём думать, он не мог. И хотя Эмма была его ровесницей, то есть дело неуклонно шло к "полтиннику", таких женщин в его жизни ещё не было. Пожалуй, впервые Швепсу захотелось всё бросить и укатить с Эммочкой на необитаемый остров. Николай Александрович стеснялся знакомых, корил себя за слабость, но поделать с собой ничего не мог...
   В последствие выяснилось, что Шнайдер Эмма Людвиговна, она же - Гвоздикова Марина Давыдовна, она же - Серафимович Генриетта Марковна, она же - Гаврильчук Федора Афиногеновна - известная аферистка. Имела в Алуевске квартиру. На улице Старцева. Тщательно проверили адрес. Действительно, владелицей - является Шнайдер Эмма Людвиговна. Более того, дежурившие в "квартире" люди майора - выловили некоего алкаша, имевшего свой ключ от замка на двери. Приходиться Эмме родственником, даже дальним - тот ханурик, никак не мог. Но парни Кудлаева - "засветились". Ханыгу, пришлось - повесить на люстре. Теперь уж, к сожалению, Эмма Шнайдер, вряд ли - когда-то там появится.
   Эммочка "разводила" мужчин "жирных". Самых жирных. Шутка ли, в Питере разорила два банка! И ведь, сколько слухов о ней было, да уж куда там.... Акула...
   Николай Александрович Швепс вновь превратился в Колю-Швепса. Была проделана колоссальная работа. Даже подпрягли "комитетского" архивариуса. Всё тщетно. Потом, правда, скорей, что бы выпустить излишки злобы, ликвидировали двух её "родственников". Одного - в Самаре, кажется родного брата. И дядю, по линии отца. Перед самой ликвидацией, ответственный за операцию сообщил "проректору", что оба "родственника" - ничего не ведающие однофамильцы. Николай Александрович, приговор не отменил.
   А через некоторое время к Швепсу на аудиенцию напросился всё тот же майор Кудлаев, фактический ответственный за поимку похитительницы алмазов.
  - Николай Александрович, через "питерцев" нам стало известно, что ихним гэбистам очень "насолила" одна мадам. По описанию - похожа на нашу беглянку. Если это так, то поиски можно прекращать. Велика вероятность, что дамочку уже ликвидировали. Сообщают, что "ниточки" от Федоры Гаврильчук, так зовут их обидчицу, тянутся, очень уж далеко. Даже, есть подозрение, что, не то - на Северный Кавказ, не то - в Косово.... Это - политика. Шнайдер Эмму уже давно - "того". Или - те, или - эти....
   Об Эмме Людвиговне Шнайдер больше не вспоминали. Не "проявилась" она и позже. И поскольку, такой талант не проявить себя не может, талантливой аферистки, видимо, уже не было в живых.
  
  -3-
  
  Гордею было плохо. Видимо, дойти самостоятельно - не получиться. Машину-то ведь не остановить. Для того, что бы остановить машину, нужен помощник. А где его взять? Любой, встретив посреди ночи избитого до неузнаваемости, достаточно крупного парня, примет, скорей всего, одно из трёх решений. Первое, развернётся и пойдет ускоренным шагом прочь. Второе, перейдёт на противоположную сторону улицы. Третье - может варьировать и колебаться. Не исключены крики "Убивают!". Иногда помогает - вынимание и протягивание кошелька. В ряде случаев действенно - выбивание стекол в витрине ближайшего магазина. Последнее делается для того, что бы проститься с жизнью под скорбные взгляды и понимающие вздохи свидетелей.
  Гордеев Вениамин Артурович, или Гордей - мастер спорта по дзюдо, сегодня малость не подрасчитал... Он уже давно присматривался к стриптизерке заведения "Павлин" - Элле Морозовой. Девица-то, так себе, одноразовая. Но пластика юной танцовщицы его пленила. Гордей, являясь не самым последним в городе спортсменом, правда, давно уже спорт забросившим, в общественных местах вёл себя довольно раскованно. Наглость, отсутствие страха, постоянное ощущение нехватки адреналина - позволяли не задумываться о последствиях своего поведении. У Гордея, то и дело, происходили стычки с представителями самых различных категорий граждан. Будучи в неплохой спортивной форме, Вениамин никогда не ждал, когда ударят его. Он всегда первым бил в морду. Не задумываясь над тем, кому принадлежит эта морда. Нечто похожее случилось и сегодня. Пьяный Гордей, несмотря на протест стриптизерки, усадил её к себе на колени и начал стаскивать с девушки трусики.... Остальное, девушка сняла задолго до того, как подошла к Вениамину....
   Первых двух охранников он уронил прямо у своего столика. Третьего - перебросил через себя прямо на стол. Потом погнался за Эллой, догнал её, и опять приспустил до колен текстильное изделие, представляющее собой две нехитро сшитых ниточки символической толщины. Чей-то тяжелый удар промеж лопаток свалил его на пол. Попытку встать "отменил" какой-то массивный предмет, "опустившийся" ему на голову. Веня потерял сознание. Пришел в себя, лежа на усыпанном снегом асфальте. Тупо ныла голова. Веня проверил ладонью лицо. На губе - запекшаяся кровь. Собственный кулак - также разбит. Но всё это было настолько привычным и "незначительным", что не заслуживало внимания Гордея. Беспокоило другое - рези в животе. Может, пинали, да порвали что-то внутри, - навязчивая мысль не давала покоя. Состояние осложнялось ещё и тем, что, видимо, Веня уже несколько раз терял сознание и снова приходил в себя. "Предыдущий раз я лежал около остановки, а сейчас - у самого перекрестка". Гордей попытался встать, что бы остановить показавшуюся вдали машину. Едва он выпрямился, как всё вокруг, качаясь и переворачиваясь, стало куда-то "уплывать". Он опять потерял сознание. Из подъехавшего "мерса" выскочила влюбленная парочка.
  - Он?
  - А ты что, нескольких их сбил? Я лишь один толчок помню. Чуть не подавилась, "твоим"...
   Мишаня чесал затылок. Дорога каждая минута. Можно ли было, сюда не ехать? А может, не поздно, и сейчас отсюда исчезнуть? Но машина! В моём сервисе её не "поднять"...Хотя? Да нет, это не "копейку" залатать. Тут из-за малейшей царапинки, порой, перекрашивать машину приходится. Так или иначе, а придется у Гоши Зелёного тачку "поднимать", мерсами в городе занимается только он. Что б, на уровне. Моего "мерина" каждая собака знает. Кто-нибудь, да ссыканёт, сдаст. Как пить дать, сдаст! Гоша Зеленый, например.... Сука! Я, мля, спалю его боксы, козла! А фули делать-то? Надо бате звонить, как бы мне этого не хотелось...
  - Аллё, па! У меня опять проблемы...
  - Вторая фраза - лишняя. Учись говорить лаконично. Тебя в Швеции, я вижу, этому не научили. На кой хер ты мне говоришь, что у тебя проблемы? Ты хоть раз мне позвонил, когда их у тебя не было? Выкладывай, что случилось. Но предупреждаю, Миша, сам намудил - сам и расхлёбывай! Я могу лишь советовать. Достал ты уже меня, сынок!
  - Пешехода я сбил. - Мишаня натирал свой нос. От этой привычки он не мог избавиться с самого детства. Всякий раз, когда отец начинал свои "воспитательные речи", у Швепса-младшего начинал чесаться нос.
  - Насмерть?
  - Да не-е, вроде дышит. Свидетелей не было.
  - Ты к чему это, щенок, мне сейчас сказал? - Папа еле сдерживал гнев. - Что свидетелей не было? Миша, когда ты был маленьким, я радовался. Думал, что хоть тебе, моему сыну, для того, что бы нормально жить - не потребуется нарушать законы. Как в своё время - мне...
  - Па, куда его сейчас? Может куда-нибудь к твоим докторам? Пусть помогут пацану на ноги встать. Ты им деньжат подкинешь, сделают. Я с тобой потом рассчитаюсь, у меня на следующей неделе две машины забирают. После "капиталки"...
  - Мишок! Делай всё, что захочешь! - Николай Александрович "закипел". - Но я тебя из ментовки вытаскивать не буду. Даже заплачу, что б тебя осудили по всей строгости. Ты своего отца знаешь! А теперь, всё! - В трубке послышались короткие гудки.
   Мишаня всё ещё топтался на одном месте и чесал свой нос. Он старался не глядеть на "сбитого".
  - Светка, короче, слушай меня внимательно. Нашим - ни слова! Никому! Ты меня поняла? Сейчас его отвезём ко мне, будем выхаживать. Если батя сказал, что засадит меня - значит, так и сделает. Кстати, тебя - тоже. Из-за тебя ведь дядьку сбили..., - Мишаня шёл на дешёвый прием из далёкого детства. Ему надо было в возникшей неприятности ощущать рядом "подельника". Привыкший прятаться от "ударов судьбы" за спиной папаши, он и сейчас хотел спихнуть на кого-то вину за ДТП.
  
  -4-
  
  Сегодняшнее общество достаточно поляризовано, в нём четко обозначена иерархия отношений. И говоря, БОМЖ, подразумевают в первую очередь не наличие прописки и какого-то там "метража". Бомж - это клеймо, это отношение окружающих. Вы когда-нибудь видели, что бы продавщица что-то терпеливо и дотошно отпускала сомнительного вида мужчине, когда бы рядом стоял и ждал своей очереди инженеристой внешности пижон? Представили? Не режет глаз? Или, та же продавщица, с угодливостью путаны, порхала перед этим инженером, если б рядом с её прилавком "скучал" благоухающий банкир? Возможно ли такое? Такое возможно, лишь в кино. В фантастическом (банкир-то, в реальной жизни - не может стоять у прилавка). В вышеприведенном примере, фактическую очередность обслуживания каждого из этой троицы, легко предскажет даже дошкольник. А ведь зарплату этой продавщице платит не инженерчик в постиранном "секонд-хенде" и не президент коммерческого банка, в костюме от Версаче. Тем не менее, социально благополучным людям у нас принято улыбаться "поулыбчивей". А социально неблагополучных - можно давить колёсами своих "мерсов", "тайот", "ауди", "фордов".... А ведь, бомжи нужны. И, нужны - многим. А как же, на фоне представителей "дна" собственная "серость" смотрится вполне презентабельно...
   К городу Алуевску такая аллегория, как "жители подземного царства", была вполне применима. Социальные катаклизмы последних пятнадцати лет привели к образованию "государства" в государстве. Если, ещё вчера на бродяг (не в значении блатной "фени") в людных местах показывали пальцем, то сегодня ни один областной центр не будет естественен без ковыляющих по улицам, в одиночку или парами, бомжей. Внешний вид, как правило, типичен. Либо, отпросившийся в "увольнение" - герой полотна "Бурлаки на Волге". Либо, парочка "ходоков" отправилась в столицу к Ленину. Либо, группа статистов со съемочной площадки фильма о Степане Разине рыскает по городу в поисках опохмелки...
   Легенды, также, разнообразием не отличаются. Мой давний знакомый, Юрий Феликсович Летин, как-то раз, когда его остановил грязный, дурно пахнущий гуманоид неопределенного возраста в "стройбатовском" бушлате, тюбетейке и лыжных ботинках, весело подмигнул бомжу и поднятой ладонью попросил помолчать.
  - Дружище, к чему слова.... Я и так, всё знаю. Вы ехали на крестины внучки в Серпухов, на Казанском вокзале у вас украли кошелёк. Милиция не разобралась, как следует, и посадила вас в ..., - договорить не дал гуманоид. Он выхватил из рук Юры темный полиэтиленовый кулек и пустился наутёк. Юра пожал плечами и пошёл своей дорогой. В темных кульках Летин относил "кухонные отходы" к мусорным контейнерам.
   Иван Борисович Гулькин после происшествия на ночной дороге затащил убитую Любу Леушкину через канализационный люк в длинный подземный тоннель. Тоннель имел абсолютно круглое сечение. Перемещаться по этому коридору можно было не нагибаясь. Тоннель был выполнен из бетонных труб, и о его "первичном" предназначении физиолог знать не мог. Его незащищённая докторская, "Изменения свертывания крови, вследствие воздействия на периферические сосуды различными химическими агентами", несомненно, давала ответы на главные вопросы человечества. Однако в ней - не было ни слова о странных неэксплуатируемых подземных коридорах. Иван Борисович намеревался отнести Любу к захоронениям у речпортовских причалов - неофициальное кладбище бездомных бродяг. Пожилой мужчина, нечасто получающий белковую и витаминизированную пищу, подвергал себя тяжелейшей нагрузке. Шутка ли, в Любе Леушкиной весу было, ну уж никак, не меньше пятидесяти кило, и шестидесятилетнему доценту, то и дело, приходилось делать остановки и передышки. До речного порта - ещё несколько "кварталов". Сперва - отворот на "центральную площадь", куда они и спешили к Лобановым за соленой рыбкой. Потом два отворота к металлургическому комбинату. Надо бы их проскочить незаметно. Там - зона "металлистов". На территорию "металлистов" - так называли банду воинствующих бомжей, обитающих в заводских подвалах - "заползали" только новички. По "незнанке". Впрочем, убивать дряхлого доцента "металлисты" не стали бы, но избить и отнять всё "добро", могли запросто...
   Когда все опасные места были пройдены, Иван Борисович наконец-то позволил себе отдохнуть. Любу он положил на сырой песок. Да-да, рядом с подъемом наверх, около причалов речного порта, бетонные трубы заканчивались, и остаток подземного пространства имел почти что "земной грунт". Хоронить, правда, закапывая покойника в сырой песок, было делом нелегким, но время позволяло не торопиться. Гулькин оставил Любу, лежать на песке, а сам - пошел побродить по прилегающим катакомбам в поисках чего-нибудь, похожего на лопату. Не хотелось беспокоить Федю Крюшона, негласного распорядителя имуществом отошедших в мир иной. У Феди и лопаты имелись, но осквернять священный ритуал присутствием этого грязного уркогана - не хотелось. Через пол часа он вернулся, прогнал двух голодных собак, аппетитно облизывающихся в нескольких метрах от тела Любы.
  - Вот вам! - Иван Борисович показывал собакам кукиш. Те, похоже, его поняли. Они напоследок облизнулись ещё раз, и безропотно скрылись в темноте железобетонного тоннеля.
   Гулькин закопал Леушкину Любу не глубоко. Закопать глубоко - не хватило бы сил. Да и так, слава Богу, вряд ли кто-то найдет. Поднимаясь наверх, Гулькин отлил в баночку немного бензина из стоявшего в порту "уазика". Прежде, чем положить на тело покойницы последний слой земли, Иван Борисович расстелил по всей длине тела обильно смоченную в бензине Любкину кофту. И только после этого присыпал последний слой мокрого песка. Сейчас у бомжа будет уверенность, что собаки не раскопают труп.
   Надо подниматься в город. Сейчас, уже утро. Скоро откроются аптеки. За упокой-то, выпить надо. У Любки, откуда-то - в карманах два "полтинника" появилось. А говорила, денег нет. Надо будет, взять парочку "фунфыриков" с настойкой боярышника, и один - со спиртом. На вечер.
   Вечером того же дня Иван Борисович устроил поминальный ужин "на одного" у себя "дома". Его "конспиративная квартира" размещалась в подвале пятиэтажного "хрущевского" дома на улице Ахматовой, и занимала кем-то заброшенную подвальную кладовку. Здесь имелись и ветхий диванчик, и старенькая тумбочка, и даже письменный стол без единой ножки. Впрочем, ножки удачно замещались деревянными брусками, коих в подвале имелось огромное множество. Над вечно заправленной постелью висела, прибитая к голой кирпичной стене, обложка журнала "Наука и жизнь" за 1977 год. На обложке была изображена группа молодых ученых, посетивших в том году Американский Национальный гематологический центр в Филадельфии. Вторым слева в верхнем ряду стоял молодой кандидат медицинских наук Гулькин Иван. В 77-м году его доклад по свертываемости крови был признан лучшим на симпозиуме гематологов в Тольятти. В том же году, в составе советской делегации, он посетил Филадельфию. Это была, первая и последняя его поездка за рубеж...
   Иван Борисович тщательно изучил "имущество" Любы Леушкиной. Оно включало в себя никому не нужный утюг (старинный, не электрический), фотоальбом (в котором не было ни одной её фотографии), и небольшой сверток, перетянутый бельевой резинкой. Изучив внимательней каждую из "реликвий", пожилой мужчина решил, оставить всё - у себя. Утюг - можно использовать, как - по назначению, так - и в качестве молотка. Впрочем, молоток - есть.... Иван Борисович, ещё раз подержал в руках доисторический утюг. Поди, изготовлен - из чугуна. Тяжелый. Как - бомба. Бомба? Хм-м....
   От альбома нужно избавиться. Неизвестно, каким образом - он появился у Любани. Хотя.... Потом, надо будет тщательно изучить фотографии. Может быть - обнаружатся знакомые....
   Гулькин разложил на коленях сверток, развязал его. В чистый мужской носовой платок были завернуты Любины ценности. Такие сокровенные свертки есть у многих женщин. Причем, не обязательно, опустившихся до степени бродяжничества. В фабричном футляре - дорогие мужские часы. Чьи? Да понятно, чьи. Того, кто потерял. Но, они - новые. Вот, медаль за ратный труд в годы Великой Отечестве... Стоп! Это сколько же, моей Любане годков-то было? Видимо, медаль - не её. А что, всё равно, ценность. Желтенькая. На золотую похожа. Что там у неё, дальше? Кошелёк? Занятная вещица. Что за мех? Куница или соболь? Какая - красивая гравировка.... "Вознеси к благу!". Это - как понимать? Вознеси к благу.... - Иван Борисович, преклоняясь лишь пред ценностями духовными, не был специалистом по "женским стекляшкам". Между тем, у него в руках сейчас находилась раритетная вещь - "алмазный" кошелек, подарок золотопромышленника Кочетова своей невесте Софье. И преподнесён, сей подарок, был в 1903 году. Неизвестно, что имел в виду автор, столь непонятного пожелания - "Вознеси к благу!".... В 1918 году, и золотопромышленника и его жену Софью расстреляли большевики, а кошелёк из меха соболя, обшитый множеством драгоценных камней, начал свою "одиссею" по частным коллекциям. В разные года владельцами диковинной штучки являлись, Антон Ярыгин - первый секретарь Алуевского горкома КПСС, Духовитый Илья Андреевич - директор Алуевской ярмарки, Жмых - вор в законе, затрелянный на собственном пятидесятилетии, всех - не перечислить...
  Паспорт. А говорила, что документов у неё нет. Гулькин развернул паспорт. С вклеенной фотографии на него смотрела молодая красивая Люба. Читаем дальше... Оп-па! Да Люба-то у нас не Леушкина.... Гулькин спешно отпил из фунфурика пару глотков настойки боярышника. - Любка, ты же - Шнайдер Эмма Людвиговна. Национальность - русская. Ну, в этом-то, я не сомневался. На фотографии - Люба. Благополучная и красивая. Да-а, встреть я её такой в молодости - ни за что, не устоял бы. - Немного подумав, Иван Борисович зло усмехнулся. - Устоял бы, как миленький. Даже, не глянул бы в её сторону. Тебя в те годы интересовало другое. Наука. Повышал научный потенциал страны. В ущерб - собственной потенции. А за это, об тебя вытерли ноги и выбросили на улицу... Шнайдер Эмма Людвиговна? Ей-то, на кой - всё это надо было? Шнейдер? Так и иди, выступай в филармонии.... А ты - Леушкина Люба... Гулькин погрустнел. Он начинал вспоминать, что очень часто "ловил" Любашу на том, что она пыталась казаться глупее. Надо сказать, делала это умело. Наладчица, мля, с завода! Когда у макулатурщиков оборвали все обложки от журналов, с кроссвордами, она, помню, чуть себя не выдала. Я тихо сам с собою, вслух решал кроссворд за кроссвордом, а Любушка прямо тут, в этой каморке протирала ложки после ужина. По-моему, из десятка кроссвордов я не отгадал лишь одно слово. Прочитал вопрос вслух, скорее, для себя - стиль балета Стравинского "Пульчинелла"? А я, и балета-то такого не слышал.... А Любка возьми, да и ляпни, не задумываясь: "неоклассицизм"... И прижала ладонью рот, сильно испугавшись. Я сделал вид, что ничего не заметил. Пытался её ещё как-нибудь "подловить", но Любаня впоследствии - ни разу не "прокололась". До самой смерти.... Жаль, мы не встретились в молодости...
   С годами, анализируя прошлое, люди всё больше и больше, склонны винить во всех жизненных неудачах - кого угодно, но не себя. Иван Борисович, не был исключением. Но сегодня, адресат его ненависти - имел реальное воплощение. Пока что, известен лишь номер машины. Так ведь это, уже не мало. "Не мало? А кто с тобой, с юродивым-то, разговаривать станет?". Гулькин схватил маленькое карманное зеркало, и зажёг вторую свечу. Зеркальная поверхность уже давно потеряла свою глянцевость, но то, что смотрело на Гулькина с матового стекла - повергло его в ужас. Недельная щетина своей длиной, вполне тянула бы на популярные в Европе короткие бородки. Однако всю эту седину сбрить! Во внутренних углах глаз скопились страшные гнойные шарики. Чаем промыть, как следует. Слава богу, передние зубы - целы. Желтые, но целы. Всё-таки хорошо, что я никогда в жизни не курил.
   Иван Борисович вытащил из пола несколько половиц - самоструганных дощечек, и вынул из образовавшегося углубления огромный вещмешок. Если этот вещмешок сдать в краеведческий музей и сказать, что он принадлежал революционеру Кобе - вполне возможно, что поверят. Может, ещё и денег дадут.... Из мешка Гулькин вытащил темный костюм в полоску. Развернул его. Улыбнулся. В этом костюме он был на учёном совете, когда утверждали тему его докторской. Оттуда же извлеклись пара добротных полусапог, производства Кунгурской обувной фабрики. Иван Борисович с умилением смотрел на обувь. Стариковские глаза излучали такую радость, будто Гулькин держал в своих руках - золотые сандалии Александра Македонского. Шапка-петушок была приобретена уже в период "новейшей истории". Но, из всех предметов одежды, она наиболее уверенно напоминала о годе, порядковый номер которого был указан на сегодняшних календарях. И случись, выставлять на аукционе в разных лотах, кооперативную шапочку-петушок и серое финское пальто с подкладом из искусственного меха (купленное, правда, в 1977 году в ГУМе), первая позиция "ушла" бы намного раньше. Даже, несмотря на то, что пальто - было двубортным!
   Всё! Решено! Надо принимать человеческий облик. Побреюсь! Помоюсь! У Лобановых одеколон попрошу, если Гошка ещё не выпил. Почищу ботинки, пальто. Шутка ли, ведь уже лет десять не одевал. То, что полезут - даже не вопрос. Я таким стройным, даже в молодости не был. Поглажу костюм стеклянной бутылкой с кипятком. На брюках расчёской наведу стрелки. Думаю, что на человека - похож буду.
   А маленький чёртик, который всегда летает вокруг нас в момент принятия архиважных решений, пискляво нудил: "У тебя не получится. Ты - БОМЖ. Ты - чмо болотное. Ты - всего лишь БИЧ. Бывший интеллигентный человек!". Гулькин, скоблил безопасной (читай, абсолютно безопасной в силу своей затупленности) бритвой грубую кожу лица. Он на секунду прервал сеанс садомазохизма и, как-то по-стариковски взвизгнул: "Неправда! Интеллигент не может быть бывшим! Так же, как и будущим! Не верю я, никаким Пигмалионам! Всё, враки весельчака Бернара! Интеллигентность - это маленький отрезок цепи ДНК, именуемый геном. Он или "есть" - или "нет"....
   Верхнюю губу брить, было особо больно. Самодовольный невидимый чёртик продолжал: "А ты не боишься "металлистов"? Они ведь, увидев, как ты вырядился - решат, что у тебя "масть" пошла. "Откупной" затребуют. В "подземке" тебе больше не появиться. Убьют! От вашего люда ведь никто просто так не уходит. Ну, если где-то в другом городе "всплывает" жирный родственник, или тут - дети богатые объявляются, тогда... Да и то, "откупной" забашлять придётся...".
   Гулькин почти что, "походил" на человека. Но на бомжа, он всё-таки, тоже... походил. И, причём, безо всяких кавычек. Доцента выдавало лицо. У него на лице был написан страх, покорность, раболепие, смирение. Сегодня, курс у хорошего психотерапевта стоит немалых денег. Которых - нет. Не знаю, к месту ли я, но хорошего психотерапевта в Алуевске - тоже нет. Такого, что бы помог "раскомплексовать" затюканного старика. Так что, психотерапевт у нас будет "старый". Проверенный. Хороший ли, плохой ли - другим решать, но порой, достаточно эффективный. Гулькин резким поворотом сорвал алюминиевую пробку с аптечного флакона с надписью на этикетке "Этиловый спирт. 96%". Сделал несколько глотков, закашлялся. Запил водой из стеклянной банки, вечно стоящей на столе. "Нельзя этим увлекаться, хотя бы в эти дни. Не хватало ещё, в трезвяк залететь. Это меня в рванье, никто не подбирает. Сейчас-то, как щёголь вырядился...". Первая порция алкоголя, едва проникнув в организм, первым делом завышает самооценку. В дальнейшем, этот эффект нарастает.
   Гулькин Иван Борисович отправлялся в город. Впервые за много лет - в одеянии "благополучного" гражданина. Сюда он может никогда больше не вернуться. Ровно - как и в любое другое место. Да оно, и не надо. Главное, что бы тот зажравшийся подонок понял, что мы - тоже люди...
  Доцент "топтался" у центрального поста ГАИ, или, как это по-новому - ГИБДД. Из кабинки, находящейся на возвышении, к нему спустился смешливый такой капитанчик. Весело рассмеялся.
  - В чем проблемы, хоккеист?
  - Почему, хоккеист? - не понял Гулькин.
  - Ну, биатлонист значит. Лыжи-то, с "винтарём" куда спрятал? Смею тебя "обломать", президентский кортеж не здесь поедет. Иди на Ласьвинскую. Может там, кого-нибудь подстрелишь.
   "Доцент" наконец понял, что гаишник потешается над его шапкой. "Может, действительно, лучше без шапки? Главное, не нервничать, быть спокойным".
  - Товарищ капитан, если вы по поводу шапки, так шлем-то я, только на игры надеваю. А на тренировках - всегда шапочку. Сегодня - тренировка. Стреляем, премьер-министра. Ну, а если серьезно, молодой человек, извините, что я так фамильярно к представителю власти, мне необходимо вернуть одну вещицу её владельцу.
  - Что за вещица?
  - Вот. - Иван Борисович протягивал "Любкин" кошелёк. Кошелёк вполне мог гордиться своей принадлежностью к редчайшим произведениям искусства. У Гулькина на ладони лежала изящная женская косметичка, выполненная в виде узкого и вытянутого дамского кошелька. Вещица была изготовлена из нежнейшего меха соболя, и обшита огромным количеством алмазов, самых различных размеров. На потускневшей от времени золотой пластинке, красивыми готическими буквами было выведено - "Вознеси к благу!". Драгоценный раритет, обнаруженный Борисычем в "заветном" свертке Любани, по его мнению, стоил рублей сто - сто пятьдесят. Люба на пальце носила колечко из алюминиевой проволоки ... Что вы хотите, её остальные бабские безделушки - более серьезные? Наверняка, стекляшки наклеенные. Красиво конечно, но уж, прямо детство какое-то!
  - Уже неделю не могу до вас дойти, всё понимаете, времени нет. - Что и говорить, содержимое "фунфыриков" на Гулькино действовало. - А повод, к вам обратиться - возник нежданно, негаданно....В прошлую субботу, в дневное время водитель автомобиля "Мерседес" - положил кошелёк у окошечка кассира на автозаправке, ожидая сдачу, да и забыл, видимо. Машина цвета такого белого, две дверцы у неё всего.
   Капитан оживился.
  - Номер запомнил?
  - КУ343Ю, наш регион.
  - А что в кошельке лежало? Такая вещица, пустой быть не может. - Капитан понял - и чья это машина, и, следовательно, кому необходимо вернуть эту дорогущую вещь. Машина с таким номером принадлежит Михаилу Николаевичу Швепсу - сыну Николая Александровича. Если бы косметичку "прошляпил" кто-то другой, можно бы было раскошелиться на чекушку для "хоккеиста". За его молчание. Но тут, алмазов - на несколько тысяч долларов! - Слышь, дед, номер, который ты сейчас назвал, принадлежит Швепсу Михаилу Николаевичу. Мерседес-500, "очкарик" двухдверный. Только, чувствую, денежки из него ты себе оставил, а? Мужичок лукавенький, куда деньги-то дел? Признавайся, ворюган!
  - Молодой человек. Вы только что, меня оскорбили. Меня - человека, который принес вам вещь, утерянную кем-то. Что ж вы думаете, что я - конченый шизофреник? Простите, но совсем другой участник настоящего диалога демонстрирует симптоматику этого заболевания. Молодой человек, старческий маразм, так, тоже не проявляется!
   Изобразив на лице обиду, Иван Борисович поплелся к трамвайному кольцу. Полученной информации, ему хватало. В мысленно заведенном досье на убийцу Любы, к "номеру машины" прибавилась "личность фигуранта". Водитель, сидевший за рулем "автомобиля-убийцы", сейчас, был ему известен. "Наши весовые категории - не равны. Но, на меня работают время и мой статус. Владельцы "Мерседесов", которых менты величают по имени отчеству, могут ожидать подлянки лишь от владельцев таких же "Мерседесов". На человека "без Мерседеса", они внимания не обращают. Он им - неровня. Он может только на ногу наступить. Или, находясь рядом, воздух испортить "...
   Капитан ГИБДД Корякин Семен Турович внимательно изучал удаляющегося старика. Любой сотрудник органов, тем более дослужившийся до капитана, старается "сфотографировать" человека, с которым приходится обмениваться парой-тройкой фраз. Ещё не начав говорить, милиционер мысленно составит ваш словесный портрет. Капитан сжимал в руке дорогую вещь, глядя Гулькину в спину. "Возраст - около шестидесяти. Образован. При разговоре прячет взгляд. Пытается этого не делать, но получается плохо. В прошлом, скорей всего - работник социальной сферы. Голова с проседью. Тщательно выбрит. Лицо морщинистое. Часто щурится. Видимо, нуждается в очках".
  
  -5-
  
  О катакомбах в Алуевске говорили разное. Люди постарше связывали их появление с 1942 годом. Якобы, в 1942 году Правительством СССР было принято решение о создании в пяти городах России базовых пунктов для возможного переезда туда Советского правительства. Алуевск был одним из городов, выбранных для строительства бункера для Иосифа Сталина. Сторонниками "сталинской" версии приводился такой аргумент: к одному из крупнейших узлов подземного лабиринта, с несколькими выходами наверх, примыкал недействующий ныне военный аэродром. Другие, среди которых преобладали люди помоложе, полагали, что сеть подземных коммуникаций создана ещё при царе, как всероссийская пересылочная тюрьма. Люди, которые хоть однажды спускались в катакомбы, обнаруживали несостоятельность этой точки зрения. Способ изготовления и состояние железобетонных конструкций соответствовали, скорей, советскому периоду "ударных строек". Существовали и другие попытки, объяснить наличие под землей странных коридоров, полостей, длинных тоннелей. Согласно одной из них, под землей - недостроенные камеры для приведения в исполнение смертных приговоров. Но даже для кошмарных лет Ягодо-Ежовско-Бериевского террора масштабность построек выглядела явным перебором. Подземный город, почти что, полностью дублировал схематику надземной части Ленинского, Кировского и Свердловского районов....
   Были и такие, среди которых угадывался многочисленный отряд патриотов, влюбленных в свой город, кто утверждал, что подземка - это начатое, но недостроенное метро. Напомним, что даже в лучшие времена население Алуевска не превышало 510 тысяч человек. Это притом, что, даже жители таких гигантов-миллионеров, как Екатеринбург и Нижний Новгород, своё метро - всерьёз не воспринимают. А Алуевск, при всём уважении автора к этому замечательному городу на Межве, не "тянул" на мегаполис с собственным метрополитеном. Как бы то ни было, но сегодня катакомбы представляли собой абсолютно неконтролируемую часть города. Часть города? Именно. Во всяком случае, если вести речь о численности его обитателей.
   Всеобщая приватизация-прихватизация для многих жителей Алуевска закончилась потерей жилья. Став собственниками, люди пропивали свои квартиры, отдавали за долги, проигрывали в карты. Случалось и так, что бывших владельцев квартиры умерщвляли, с целью овладения их квадратными метрами. В нашем повествовании, правда, будут фигурировать лишь те, у кого квартиру отняли, а жизнь - оставили. Их отряд пополняется, и по сей день. Например, человек освобождается из мест лишения свободы, приезжает на родину, а жилья у него уже и нет. Кого-то братва приютит, устроит. А кто-то, пополнит число обитателей подземных трущоб. Как, например, Федя Крюшон. Крюшон не знал достойной альтернативы проживанию в условиях тюрем и лагерей. Всякий раз, "откинувшись", он никуда и не пытался уехать. Выйдя за КПП, шел в ближайшую лавку, покупал там пузырь водки, выпивал его и устраивал дебош в магазине. Его возвращали обратно. Иногда, выпустив Крюшона "на свободу", та же караульная смена через пол часа принимала его обратно. А чем не жизнь? Кормят, одевают, моют в бане. Есть телевизор, библиотека. Интересные люди, общение. Большего-то, ведь и не надо. Выйдя за "колючку" в последний раз, он проделал то же, что и обычно. Но начальник караула, заступившего в тот морозный ноябрьский день, отдал своим бойцам распоряжение "Отбить почки и закинуть в первый проходящий поезд". "Первым проходящим" оказался поезд до Алуевска. Катакомбы стали вторым домом немолодого зэка. Крюшон был "на положении", являлся одним из патриархов подземного города.
   Население подземного города пополнялось не только за счет потерявших своё жилье бедолаг. У многих оно было. Но разногласия с представителями власти, бегство от бандитов, психическое заболевание, да мало ли причин, по которым человек может оказаться "вне закона". Беглые солдаты - ещё одна группа, пополняющая современное дно. Главным образом из них, из всех этих, не дружащих с законом "свободных граждан", сформировалось организованное сообщество, живущее по законам волчьей стаи. Поскольку в качестве базы данная группа облюбовала подвалы близ металлургического комбината, их так и называли - "металлисты". Среди металлистов были карманники, квартирные воры, "бомбисты" - рэкет над попрошайками. Впрочем, им платили почти все. "Базарные" - эти, благодаря хорошо подвешенному языку, представляли интересы "подземных" жителей на общегородских сходняках. На неофициальных. Существовало ещё несколько узких "специалистов" - "бутылочники", "стукачи", "бельёвщики" и т.д. Возраст бомжей-бандитов был самый различный, от 18-ти, до - пока жив. Надо сказать, что средняя продолжительность жизни российских бомжей, как это ни странно, незначительно отличается от таковой - у полноценных граждан. Оно объяснимо, адаптационные резервы у дворняги - намного выше, чем у отупевшего от изобилия "мастино-неаполитано" (по три тыщи баксов за щенка). Другое дело, что представители "дна", чаще своих "наземных" собратьев - умирают в результате замерзания на улице, отравления суррогатами, вследствие нападения своры голодных псов... Они не имеют возможности получать квалифицированную медицинскую помощь. Социальные льготы на них, также - не распространяются. Ну и, наконец, смерти бомжей - официально не регистрируются. За редким исключением.
  
  -6-
  
  Веню решили положить на кожаный диван в кабинете Мишани. Им со Светкой, трех комнат вполне хватит. Жаль вот, компьютер надо будет перенести. Но ничего, Светка очистит журнальный столик, места хватит.
  - Свет, освободи место на столике в нашей спальне, надо туда комп перенести...
  - Это потом, с этим-то что делать? Он ведь почти не дышит...
   Из кабинета послышался скрипучий протест:
  - Я дышу, у меня в животе всё рвёт, дайте что-нибудь..., - страдания были естественны. Парень показался Светке знакомым. Она склонилась над ним и погладила его коротко стриженую голову. Веня не унимался, - похоже, внутри меня что-то порвали, надо врача.... Пить, дайте пить....
   Светка сорвалась с места и побежала на кухню. В проходе её за руку задержал Мишаня.
  - А ты что, так забегала? Что-то высмотрела у него? Из недозволенного. - Миша улыбался. В эту минуту он походил на "хозяина". Пока Светка находилась около "больного", Мишаня "сделал" не хилую полоску кокса. Светка посмотрела на Мишаню так, что тот отпустил её руку.
  - Мишель, ты бы повременил с порошком. Давай с парнем определимся, и вместе кайфанём. Сдохнет ведь, канители у тебя начнутся...
  - А у тебя? У тебя они - не начнутся? Я ведь так и скажу "следаку", Светка мне минет делала. Но поскольку до этого, она уже успела отсосать у пятерых, я чуть не уснул за этим занятием. В результате чего - совершил наезд на пешехода. Кстати, переходящего улицу на красный сигнал светофора. А также, попытался вызвать "скорую" и милицию, а гражданка Малеева Светлана Романовна помешала это сделать, и, путём прямых угроз и грязного шантажа, вынудила транспортировать пострадавшего сюда. А если бы мне удалось уговорить гражданку Малееву, уверен, человек бы остался жить...
  - Ты чё там гнида несёшь? Ну-ка подь сюда! Подь сюда, я сказал! - Из Мишаниного кабинета донеслись властные команды, ослушаться которых - мог себе позволить лишь очень уверенный в себе человек. Веня был известным в городе человеком. Достаточно - известным. И знали его, ни как продавца трамвайных абонементов. Мишаня, несмотря на то, что был под коксом, и, к тому же в собственной квартире, безропотно повиновался. Он подошёл вплотную к дивану с Веней и робко спросил:
  - Может "выкарабкаешься" сам? Видишь ли, чувачок, докторов-то, как раз и нельзя. В "мусарню" они могут "маякнуть". Тебе ино надо? Мне - то же...
  - Слушай, ты, мажор картонный! Ты вызовешь доктора! И мне плевать на твои опасения! Ты понял? Не слышу! Понял?
  - Да..., - неуверенно выдавил Мишаня.
   Веня вдруг встал и подошел к Швепсу-младшему. Несмотря на слабость, его движения были уверенными. Он взял Мишаню за воротничок двумя пальцами и заставил встать.
  И достаточно громко, особенно для больного, гаркнул в ухо:
  - Вопросы?
   Мишаня со Светкой забегали, закудахтали, а Гордей лег обратно на кожаный диван. Его тошнило. Рези в животе не уменьшились, но Веня к ним уже привык. Он задрал толстовку, оголил живот и начал давить в различные точки, пытаясь понять, где же всё-таки болит.
  - Эй, подруга чмаря! Ну, я не знаю, девушка, как тебя звать. Подскажи...
  - Светлана Романовна.
  - А без Романовна, можно? И без Светлана? Просто - Светик? - Сегодняшний флирт давался, как никогда тяжело. У Гордея внутри "разрывало". Он нащупал самую болезненную точку, сразу под реберным треугольником. Туда словно вонзали ржавый кинжал. - Светик, подойди. Потрогай у меня вот тут. - Веня показывал пальцем на обнаруженную им точку.
   Светка подошла, но стала не искать точку, а поглаживать живот парня. Зачем она это делала, неизвестно. Наверно, испугалась увесистых кулаков парня. Таким кулаком врезать - это страшнее, чем под Мишкиного "очкарика-пятисотого" угодить. Властный голос парня её тоже поразил. Такой голос и манера приказывать выдают уверенных лидеров. Если "гостя" не вдохновили на подобострастие ни Мишанина "тачка", ни хата в престижном доме, ни обстановка внутри - человек он, из достаточно высоких слоёв. Бандит? Наверно. Причём, ни какой-то плюгавый чухан, а - конкретный. "На положении". Ещё неизвестно, будет он во что-то ставить сына Швепса? Да, не исключено, и самого Швепса! Такие спину ни перед кем не гнут. Такие, сами любого прогнут под себя.
   Аналогичные мысли пронеслись и в голове её "не последнего на деревне парня". Сейчас Мишаня уже боялся ни своёго папы. И ни милиции. Он отчетливо себе представил возможную схему развития событий. Парень - из крутых, на не "под папой". На папу он, естественно, кладет и улыбается при этом. Папа - интеллигент, будет думать, что ему дороже? Канитель и конец всей карьере? Или. Сдал сына - самому легче жить станет! Папа - может.
  - Эй, Светка! Кто у нас частной практикой занимается? Ну, давай, ну рожай, это ведь - по твоей части. Через тебя же все наши дуры аборты делают.... Ну Светик, ну рожай...
  - С ходу родить - не могу, а вот прощупать одного лекаря, могу попытаться. Но это - время.
  - Сколько? Час? Два?
  - Ты в своем уме? Мне же надо с ним "поработать". Его ещё найти надо.
  - Кто? Говори! Щас позвоним Ромке Шапиро, он о нём всё узнает и перезвонит.
   Телефон Ромки Шапиро, сына президента Алуевсгазмаша, хранился в компьютере, пришлось включать компьютер прямо здесь, искать нужный файл в записной книжке, короче, через 20 минут созвонок-перезвонок Ромка заспанным голосом сообщил.
  - Не знаю... Прокопчуковскому Жоре звонил, тот - своим.... Вроде, как дома, ваш Летин. Остальное-то надо? Ну, слушай. Летин Юрий Феликсович. 1962 год рождения. Русский. Работает в пединституте, на кафедре физиологии. Проживает: Попова, дом - 130, квартира - 40.
  - Он там и жил. Такая, типовая "хрущёвка" пятиэтажная. От "минирынка" сюда, поближе..., - Светка, закатив глаза, рисовала в воздухе своими чувственными пальцами карту микрорайона, в котором проживал Юра Летин. По образованию: врач. По профессии: преподаватель в ВУЗе. Семейной положение: холост. Моральная устойчивость: в пределах возрастной нормы.
   Было решено, Светку заслать к своему "дальнему" знакомому Юрию Летину, который, если верить Светке - ещё и врач. Да врач, врач! Не даром же, Светка сама, лично как-то раз - видела у него в руках журнал "Здоровье"!
   Светлана подходила к серой кирпичной пятиэтажке. Когда-то, три года тому назад, она жила в этом доме. В сороковой квартире. Жила у очень приятного, спокойного мужчины. В голове у него - неизвестно что. Но, на словах - ни разу не обидел. Правда, всё продолжалось всего один месяц. Ну, я сама виновата. Разве мне чего-то не хватало? Нет, привела в его же дом, да ещё и в его отсутствие, этого ублюдка Сэма... Юрка меня и на порог может не пустить. А может спустить с пятого этажа вниз головой. И будет прав. Что за сучье нутро у меня? Мы с Мишей - два сапога-пара. Этот, Мишаня долбаный, хозяин жизни! А как жареный петух впендюрил в одно место острым клювом - так и обосрался наш Миша, сын самого Коли-Швепса.
   Нажав на звонок, она вдруг подумала: "А ведь я не разработала никакой план!". Дверь открылась достаточно быстро. На пороге стоял и улыбался Юрий Феликсович Летин. Увидев пришедшую, Юра несколько изменил лицо. Мимика по-прежнему держала уголки рта - приподнято, брови - расслаблено, а морщинки в углах глаз - лукаво. Но глаза уже не улыбались.
  - Привет. Какими судьбами. С чем пожаловала, коварная хищница?
  - Юрик, если ты плюнешь мне в глаза, я даже вытирать плевок не буду. Ну, прости. Ну, ты же знаешь нас - баб, даже лучше, чем мы сами. Ну, суки - все мы. Не хотела я. Поверь, лучше тебя никого нет..., - Света в покорном смятении опустила большие миндалевидные глаза. Света гораздо дольше других девушек задержалась в центральной тусовке. А ведь это надо суметь. Конечно, она была красива, сексуальна, эффектна. Но была-то, одной из.... К тому же, Светику уже стукнуло 27. А в компании Мишани средний возраст девиц 19-21. Парни стремились соблюдать полный интеллектуальный паритет. Что бы в рот смотрели и глазами хлопали от восторга. Эти-то, детинушки, сами порой и башковитые. Но есть и конченые ублюдки. Шизуха, почему-то, косит их ряды нещадно.... А "зассанки" всех этих Ромиков, Гариков, Робертов - безмозглые тупицы. Они не знают, что мужчине надо подыграть. Дать ему побыть строгим. Умело сыгранная покорность, почти всегда смягчит любую строгость...
   Света напоминала пай-девочку, случайно, во время тихих невинных игр, задевшая фарфоровую чашечку и уронившая её на колени бабушки, доброй бабы Глаши...
   Юрино лицо смягчилось.
  - Слезу из меня выжимаешь? Думаешь, брошусь на колени и начну тебя успокаивать. А также, клятвенно обещать, что впредь буду относиться более лояльно к блядству своих подруг. К предательству тех, кому доверяю себя самого..., - ты дверь-то закрывай, тапки можешь эти надеть, - ... кому раскрываю свои секреты, показываю слабые места, на кого - надеюсь и кому - верю...
   С кухни уже доносился ненужный вопрос.
  - Летин, тебе сколько сахара? Или, опять несладкий?
   Голос Светки приостановил исполнение хозяином квартиры неприличного жеста, описание которого навсегда определит данную книгу в категорию "чернухи".
   Юра сидел на собственной кухне и "просыпался". Горячий крепкий чай тому способствовал. Как и сигарета, кстати, уже третья.
  - Света, ещё раз, пожалуйста. От меня Вова Рогов, только под утро ушел. На посошок тяпнули, по полной. Я до сих пор, пьяный.
  - Понимаешь, Юра, нужно помочь одному человеку. У него проблемы.
  - Светик, а ты знаешь, что я в последнее время только этим и занимаюсь. Помогаю. Всем. Дайте хоть, для себя пожить малость...., - Юра всё ещё был пьян.
   Светка помыла его в ванне, и сделала это "умеючи". С последующим двадцатиминутным "продолжением" на диване в большой комнате.
  - Слушаю. - Юра размешивал в чашке сахар, которого там не было.
  - Мишаня сбил парня на Коммунистической. Ментов не вызвали. В больницу - нельзя.
  - Ну, и?
  - Парню - плохо! Ты же врач, посмотришь, сделаешь что-нибудь.
  - Так "что-нибудь", ты и сама ему сделаешь. Плюс то - что, только что со мной сотворила. Парню станет намного лучше. Если не отдаст душу в, первые пятнадцать минут. Потом-то, второе дыхание открывается.
  - Юра, парню, действительно худо. Если он умрет, Мишаню посадят.
  - А если посадят меня? Да и с чего ты взяла, что моей компетенции хватит. Я ведь практической медициной - не занимаюсь. Я в институте преподаю. Последний раз укол ставил - лет пять тому назад.
  - Юра, ну посмотреть-то, ты можешь. Ну, пожалуйста...
   Юра на минутку задумался. Ну, съезжу, гляну. Если - явный криминал, молчать не собираюсь. А может вообще, никуда не ехать? Поваляюсь дома один.
  - Света, я не могу поехать...
  - А куда ты нахер, денешься? Поедешь, как миленький! - на кухню пёр Мишаня. Светка не захлопнула дверь, да и Юра - не проверил.
   После того, как уехала Светка, Миша превратился в заботливую сиделку. Он "прогибался", как холоп. Ему не хотелось, что бы Гордей опять превратился в отпетого бандюгана. Которому нет дела да титулов его папы. Так ведь, он и не знает, кто у меня отец. Это, даже лучше. Ни к чему ему это знать. Лишнее. Негодяй-то, ещё - тот. На всё плюёт! А может, я не Мишаня, а старший Швепс? Не-е-е, этому - всё похер! Слава богу - раньше с ним не пересекался. А пересечься, и не получилось бы. Даже в состоянии кокаинового бреда, Мишанина компания четко определяла соотношение сил. Миша не появлялся в той среде, где парни считают, что им незачем знать в лицо сынка Коли-Швепса. Но даже, если им его и покажут - те брезгливо отвернутся...
  Через пол часа после Светкиного ухода - парню стало совсем плохо. Он стонал, покрылся холодным липким потом, подтягивал колени к животу, и подолгу в такой позе задерживался... Мишаня, дабы не искушать судьбу, бросился по адресу, выданному Ромкой Шапиро.
  - Слышь, ты, лекарь. У меня дома лежит пострадавший. Как он пострадал - тебе знать не обязательно. Понял? А сейчас, одевайся и пошли.
  - Допустим, я сейчас пойду с вами..., я говорю - допустим. Допустим, я смогу помочь этому несчастному. Так тебе-то, грязная свиная рожа, какое до этого, до всего дело? А? Ты все попутал, врываешься ко мне в хату, обувь не снимаешь..., - Юра выпустил пар. Всё. Остыл. Он остыл и удивился. Раньше за собой не замечал таких нервных выпадов. А ведь здоров, бык. Надо бы подвинуться поближе к плите, там - газовый ключ...
  Тут вмешалась Светка.
  - Юра, я тебя очень прошу. Пока мы здесь "торгуемся", парню, может, совсем плохо стало. Он страдает. Я не знаю, что ещё сделать, что бы помочь абсолютно чужому человеку.... А тебя, врача, совсем другие мысли занимают в эту минуту. Как бы, не покинуть свою теплую берлогу. Как бы, на дольше сохранить комфорт внутри себя, не вникая в чьи-то там проблемы.... Буду себя считать, твоей должницей. Юрка, все - под одним "Богом" ходим. Случись что, могу понадобиться. Я, долги возвращаю....
   Через пятнадцать минут они ехали на голубом "Фольксвагене" на улицу Геологов.
  Когда Юра вошел в кабинет Мишани, Гордей был спокоен. Он неподвижно лежал на своем диване и смотрел на пришедших. Только вот, стал чуточку бледнее. Юра считал, что у койки больного страдальческий, сочувствующий тон категорически недопустим. Посему он первым делом бодро поздоровался.
  - Здорово...
  - Видали, и поздоровей, да - повежливей...
  - Ты что, блатной?
  - Нет, это ты - блатной. Блат. Только к жирным хапугам и ходишь. Харю жадную тебе заткнут пачкой сторублевок, а ты и стараешься. Даже на дом бежишь ранним утром! Поди, с бабы теплой сняли. Сдохнешь ведь, от угрызений совести...
  - Минуточку, - Юра растерялся. Его только что, немыслимыми уговорами убедили посмотреть на страдальца, а страдалец - его помоями поливает. Светке что ли мало того случая, решила уж добить меня? Юра нахмурил брови. - Может, меня зря вызвали? Скажите, я зря пришёл?
  - Да нет, ты пришёл не зря. Плохо мне. Ничего обещать не буду. Поможешь - ты чел. Реальный чел. Не поможешь - ты фуфло. Зря чьё-то место занимаешь.
  - У тебя, где болит-то? Ты можешь показать? - Юра присел на край дивана, натер ладони одну об другую, что бы согреть, и начал прощупывать живот Гордея. Гордей несколько раз вскрикивал, но лежал не двигаясь. Юра посмотрел у него язык. Попросил поочередно поднять ноги. Согнуть их в коленях. Опять посмотрел язык. - Светка, найди мне прибор для измерения давления. Бегом.... Слышь, как тебя зовут? Вениамин, ты в туалет не ходил сегодня? По большому? Нет? Ну, ладно.... Ты как под машину-то угодил?
  - Как понять, под какую?
  - Ну, под эту, не под стиральную, ведь?
  - Не знаю.... Гордей уже давно понял, что его с кем-то путают. Видимо, этот пижон на своей дорогой тачке кого-то сбил. И проехал, не останавливаясь. Потом, совесть его, толстокожего заела, вернулся - а там я. Оно даже лучше. С него потом и "получать" можно будет. Конечно, можно! Он "гонит" как монах. Чувствует за собой что-то...
   Юра диктовал Светке, что необходимо сделать. Потом забрал у неё листок, проверил.
  - Света, ты одна из самых образованных дам этого города, а такие ошибки делаешь... Стыдно. - Юра лгал. В Светкиных записях он не нашел ни одной ошибки. Даже названия медпрепаратов были написаны правильно. Уже в дверях он передал ей:
  - У парня элементарная язва желудка. Впрочем, умирают-то, тоже, от элементарной. Видимо, вы на него наехали, у него стресс, вот и обострилась "язвенная болезнь". Давление, пока стабильное, кровотечения вроде нет. Иначе, рвота была бы. Но потерять его - как, "два пальца".... Так что, Светик, не чудите белым светом, госпитализировать его надо. Иначе, никаких прогнозов. Потеряете, паренька.... Пока. Изменница. - Юра побежал с 12-го этажа по лестнице. Лифт где-то затерялся, его пришлось бы долго ждать. А ему не хотелось больше видеть эту женщину. Благородством кичится, а со мной, как с последним поступила. У меня вообще, такое - первый и, слава богу, единственный случай в жизни. Живет у меня и ко мне же ехарей водит...
   От машины Юра тоже отказался. Сегодня у него эксперимент. Пусть студенты-кружковцы начинают, а я подойду попозже...
  
  -7-
  
  Иван Борисович обдумывал план своих действий. "С тобой Ваня, как с человеком, видимо, уже никто и никогда разговаривать не будет. Всё. Ты - конченный. И "дорогущий" костюм, купленный в ГУМе не поможет. Капитан со мной говорил, как с шизофреником, переживающим кратковременную ремиссию. Вот бы прокрутить время назад, годик так в 84-й. Тогда всё было по-другому. Тогда, люди были людьми. А сейчас?" Разговор с милиционером больно хлестанул его самолюбие. Казалось бы, за долгие годы бомжевания, он должен бы привыкнуть к пренебрежительному отношению окружающих. Ан, нет. Проведя мероприятия по облагораживанию внешнего вида, он ожидал, что его воспримут, как минимум - пожилым, изредка выпивающим электриком домоуправления... Электриком? А ведь это идея! Иван Борисович засуетился, нервная дрожь захватила даже голову. Ещё не осознавая до конца практический смысл своих действий, он зашел в аптеку и купил восемь градусников для измерения температуры тела. На покупку девятого денег не хватило - пришлось бы разменивать новую сотню. Деньги надо беречь. Откуда у бомжа деньги? Он ведь не работает. Прошедшая неделя порадовала Ивана Борисовича неплохим "приходом". Люба обнаружила дачу на Шпальном. Хозяева - чудаки. Пиво глушат тоннами, бутылки - даже вынести, ленятся. Гулькин с Любашей каждое утро к ним приходили, уносили по три сумки стеклотары. У хозяина ротвейлерша ощенилась. Иван Борисович уже неоднократно помогал разродиться собачкам у себя в институтском виварии. Собак для исследований в те годы каждый аспирант для себя находил сам. Вопреки мнению людей, далеких от науки, никакого живодерства в экспериментах на животных не допускается. Это всё - враки впечатлительных старушек. У хозяина той дачи сука ощенилась тремя кобельками и пятью "девками". Этот "добрый" бандит сунул в руку растерявшегося Гулькина тысячную купюру. До этого, Иван Борисович ни разу не держал в руках "тысячу" одной бумажкой. Он сперва спрятал её в трусы. Потом передумал и положил в ботинок. Доцента удивило, что Любка довольно "безэмоционально" порадовалась той удаче. Люба - Иван Борисович в последнее время об этом думал постоянно - не была фрезеровщицей с велозавода. Она, например, никогда с ним не спорила. Молча соглашалась и воспринимала все сказанное им, как неоспоримую истину. И это не было бабской покорностью в мусульманском варианте. Такое впечатление, что ей было наплевать на то, прав Гулькин или не прав....
   Иван Борисович закрутил пробку на фунфырике со спиртом. Пол фунфырика у него ещё было.
   В одиночку мне не смочь противостоять людскому хамству. Даже "строгости" спившегося ЖЭКовского дворника. Нужен помощник. Кроме Любаши, у меня никого, близких не было. Лобановы не согласятся. Гошка-то, если ему пузырь показать, на танки пойдет. Но с таким компаньоном - первый ППС-ник арестует. А кого? Зря я у Крюшона не попросил лопату. Он бы, обязательно поинтересовался, что к чему. Учёл бы состояние траура, понял бы постигшую меня скорбь. Может, снизошел бы, посоветовал, как человеку. А ни как - псу.
   Иван Борисович сидел на дощатых ящиках на "центральной площади", около отворота главного тоннеля. Тоннель проходил почти от Веденеевской, а это - Кировский район, мимо подвалов металлургического комбината - территории "металлистов", "заруливая" на центральную площадь, и слепо заканчивался у речпортовских причалов. А речпорт - уже Свердловский район.
   О! Удача! Прямо на него двигался Крюшон. Он был не один. Уголовник вел под ручки купеческого вида здоровяка с физиономией румяного гомосексуалиста. Пассивного. Пьяного - в "усмерть". На "купце" была надета дорогая "пропитка". Шапку-пирожок из меха норки Крюшон надел на свою голову, а свою "пидорку" напялил на голову пьяному, не соображающему спутнику. "Сейчас обшмонает мужичка, заберет кошелек, снимет дубленку, шапку. Пару раз по чайнику, видимо съездит. Что бы, уж, амнезия-то, у мужичонка - не подвела. А потом своим "шестеркам" даст команду, отнести его наверх, в город. Прослежу за Крюшоном". Иван Борисович спрыгнул с ящиков и, не спеша, побрёл за качающейся парочкой. До него доносилась речь Крюшона, одного из лидеров "металлистов".
  - Ну, ты чё, мужик, так нажираешься. Ну, оказался бы на моем месте хулюган какой-нибудь, а? Давно бы тебя избили, раздели... Ну, потерпи, потерпи, скоро уж твой дом. Щас жинка тебя встретит... Разбазлается, поди, как мегера? А ты ей - не гнать! Ну и ты, не гони, я замолвлю за тебя... Ты ведь - непьющий. Я так и скажу бабе твоей - кента одного встретили.... Ну выпил с пацанами по маленькой, да не рассчитал, сломался....
   Самым очевидным в наблюдаемом Гулькиным этюде - было то, что солидный спутник Крюшона был представителем иного социального полюса, и ему были не ведомы такие понятия, как "пацаны", "разбазлается", "не гнать". Похоже, что понятие "жинка" - для этого сытопьяного борова было, также чуждым. На лице перепившего "приятеля" бездомного ворюгана отчетливо присутствовала женская помада. Над губами, ресницами, бровями - чудик поработал на славу. Слой пудры на щеках скрывал истинный возраст гея-переростка. Крюшон повел "терпилу" к отвороту на металлургический комбинат. Дальше Иван Борисович не пошёл. Не хотелось становиться очевидцем жестокого избиения и унизительного отъема одежды....
   Вернувшись на "площадь", на свои ящики, Гулькин продолжил развивать мысли об обидчике. Наказать убийцу Любы, представлялось возможным все меньше и меньше. "Зажравшийся плебей! Глубока же пропасть между нами, процветающий и самодостаточный ублюдок. Я для тебя - грязь. Гнида. Вша. Гавно. Ты ошибаешься, скотина! Я - человек!".
  - "Доцент", помоги, приятеля наверх дотаранить. Представляешь, дед, зёму встретил у "металлюг", в Соликамске со мной "чалился" два года... А щас, вот нажрался, просит, до шмары своей - довести. А я знаю, где его "палка" живет? Давай поднимем его наверх, до ближайшей остановки доведём.
   На любителе женской косметики были сейчас надеты - женское клетчатое пальто без единой пуговицы и старая ушанка из искусственного меха. Крюшон все излагал настолько правдиво и искренне, что Иван, чуть было не проникся к нему жалостью. Вот ведь бедолага, вместе пили, а этот силы не рассчитал. Нажрался, как суслик, а корешу приходится тащить борова на себе, заботу проявлять. Иван Борисович, ни слова не говоря, подхватил пьяного под вторую руку, и вдвоем, они оттащили мужчину к ближайшей остановке. Крюшон пожадничал. Все, от начала, до конца выполнил самостоятельно. Привел, обобрал и отвел опять наверх, в город. Всё - сам. Ну, с доцентом можно и не делиться. Он - не при делах.
  - На, сигарет хоть, себе купишь. - Барственный тон Крюшона подчеркивал, что речь идет - о чаевых, а не о доле. Слава богу, - подумал Иван, - я для него не подельник. А может быть - это, как раз и плохо. Он отодвинул ладонь Крюшона с протянутой пятеркой.
  - Спасибо, я не курю. Но, есть деловое предложение. Не возражаете, если мы обсудим одно дельце?
   Крюшон прищурился и начал медленно "хрюкать", знакомая манера смеяться.
   Ему казалось нелепым предложение этого буквогрыза, этого бестолкового ученого, не могущего даже, как следует накормить свою бабу. Постоянно ходят к своим приятелям-опущенцам, к Лобановым. Те, кажется, в центре обитают. Ну, какие серьезные "базары" могут быть у этого свихнутого старикули? Да уж ладно, помог ведь. Выслушаю дедка.
  - Тебя "металлюги" доцентом называют. Ты чё, в смысле - "пасть - порву, маргалы - выколю"? Блатуешь ли, чё ли? Так чего, к нашим-то не примкнёшь?
  - Да нет, я ведь, действительно, доцентом раньше работал. В институте. Потом выгнали. За пьянку.
  - Правильно сделали. Алкашам - не место в рядах профессорско-преподавательского состава... Так, что ли ваш брат друг друга величает. Раньше-то, поди, нос воротил от нас, от пацанов, а? Бороду, поди, для важности носил? А щас, блохи в бороденке завелись, так сбрить пришлось, и к Крюшону бежать. Мля, спаси меня Крюшон, помоги делюгу одну изладить, без тебя обсераюсь я, в одиночестве... Так, что ли? - Отсидевший всю свою жизнь, Крюшон не верил никому. В Крюшоне выработалось правило, "докладчику" надо сразу же дать понять, веры тебе - ни на грош! И, в конце концов, сразу определиться, кто тут - кто. Крюшон "зырко" глянул на доцента. - Воздух, как рыба пастью своей хватаешь, а - туда же, дело, мля, обсудить. Дела, между прочим, у прокурора. А у нас - делишки.
  - Скажите, вы - почему, всегда такой злой? Дела у вас, по сравнению со всеми нами - ничего идут. Я ведь вижу, вы неплохо живете. А вот злость на всех, у вас превалирует. В смысле - доминирует. Преобладает над остальными, то бишь.
  - Чё, профессура, зарапортовался по-децелу, а? Умник! Вы только у себя, в институтах - умные. Когда очки одеваете. А с человеком пообщаться - словарного запасу у вас не хватает. Со мной сидел один шнырь, такой же, как ты. Между прочим, тоже санитар какой-то... Ты, кстати, кто по науке-то?
  - Медицина. Санитар - по-вашему.
  - Ну, я ведь сразу в тебе пилюлькина вычислил. А ты - "доцент"! Доцента, ещё заработать надо, заслужить! Ну, чё там у тебя?
  - Вы не могли бы... В общем, мне будет необходима имитация взрыва...
  - А кого это ты взрывать собрался, ученый? Правительство, что ли? За что? За то, что не дали тебе, самому умному, возможности, человеком побыть ещё несколько годиков? Что определили в "чмари", в "обиженцы"? Так, что ли?
  - Понимаете, необходимо создать видимость, точнее звуковую имитацию взрыва. Так сказать, в качестве психологического воздействия...
  - Так, ты ведь всё на свете перепутал, папаша... Не к тому, с предложением, поиграть "в крутых", обратился. Это тебе, к "новым" надо. К комсомольцам, мля, добровольцам - отморозкам гребанным. А я - в эти игры не игрок...
  До Ивана, наконец, дошло, что разговаривать с этим человеком на одном языке, он не сможет. Язык этого туземца, ему не осилить никогда в жизни. Ждать, когда Крюшон закончит, хотя бы среднюю школу - можно не дожить. 60 лет - не шутки. Надо заинтересовать мужика. Пообещать ему, например, денег. Обсуждение моральной стороны вопроса опускается. А что, вы хотели? Не, по стопам Родьки Раскольникова человека отправляю, чай, с топориком под мышкой...
  - Скажите, какая сумма денег вас сможет заинтересовать? В смысле - за эту сумму, вы сможете выполнять мои просьбы, стараясь не вникать в их логику и этичность?
   В голове Крюшона началось усиленное выстраивание логических цепочек. Если, старик бросается такими необдуманными словами - "какая сумма вас может заинтересовать", похоже, старый о Клондайке пронюхал. Там "бабла" видать, мне одному не утащить - и, сотой части. Мол, бери Крюшон, сколь унесешь. А остальное - оставь. Если по дороге не сдохнешь от тяжести такой, вернешься. Ещё парочку ходок сможешь сделать? Попёр! Всего-то, все равно не унести.
  Крюшон принадлежал к людям, которые самостоятельно, не могут придумать, и реализовать какой-нибудь способ обогатиться. Ну, иначе - не держался бы он так крепко за нары. А вот упасть к кому-то "на хвост" - это, ведь тоже, уметь надо... Фантастичность проекта уже не смешит, когда мысленно ощутишь жирность пирога, падающего тебе в руки "на халяву".
  - Ты, дедок, банкуй. А я посмотрю, на какую я долю наработал. Об одном хочу напомнить, протолкнуть "фуфло", даже не пытайся. - Перед Крюшоном сейчас стоял не доцент, нравственно застрявший в "семидесятых". Перед ворюганом стоял такой же ворюган, с которого, и спрос, как с ворюгана.
   Иван Борисович, обрадовавшись, что объяснять свои утопические планы не придется, начал излагать суть дела....
  
  Узнать место жительства владельца "потерянного кошелька", которым, по радостному заверению капитана ГИБДД, оказался Швепс Михаил Николаевич, предполагалось также посредством Крюшона. Но Гулькин вовремя смекнул - бездомный блатарь наверняка владеет ситуацией в городе. Если обидчика - менты по номеру его машины узнают, не исключено, что и противоположный лагерь, в лице единомышленников Крюшона, фигуранта знают. Опасаясь, что, узнав, кто выступает объектом их операции - урка струсит, доцент пошел другим путем. Рассказав чете Лобановых про кончину Любы, Гулькин передал Лобанихе "последнюю просьбу" Любы.
  - Так и просила, разузнай у Лобанихи, где Швепс Михаил Николаевич проживает. Она, то бишь - ты, баба - толковая, она узнает. К тому же, говорит, я Галке, как самой себе верю, знаю, что не растрезвонит никому..., - пара "фунфыриков" настойки боярышника, заставила отнестись к просьбе покойной - как к "предсмертному завещанию".
   На выполнение странной просьбы у Лобанихи ушло пол дня. Вспомнив, что Клавка, у которой сожитель Серёга сгорел прошлым летом, когда-то мыла полы в паспортном столе Свердловского района, Лобаниха ненавязчиво "перевела стрелки". Теперь уже Клавка, которая с Любкой, и знакома-то никогда не была, с упоением решала проблему Гулькина. Ореол таинственности и, все тот же флакончик настойки боярышника - придали ей смелости и изобретательности. Зайдя прямо с улицы в здание паспортного стола, она по-хозяйски вынула из уголка под лестницей, ведущей на второй этаж, весь необходимый инвентарь, и отправилась по кабинетам выполнять влажную уборку помещения. Опыт и владение ролью "коммуникабельной уборщицы" сделали своё дело. Адрес и телефон младшего Швепса к вечеру был у Ивана Борисовича. Можно было приступать к подготовке собственно акции. Акции чего? На этот вопрос Гулькин ответа не знал. Он неоднократно пытался себя остановить. Мол, Иван, не увлёкся ли ты? Ну, куда ты прёшь, ну не играют престарелые бомжи в такие игры. Их даже старички, стучащие домино во дворе, гонят от себя. А ты замахиваешься на нелюдей, которые тебя попросту раздавят, как таракана. Но тут же, в голове начинала пульсировать одна и та же фраза "Мы - тоже люди!". Пожилой мужчина мстил за женщину, после смерти которой у него никого не осталось. С Любой их объединял лишь статус. Ничего другого не было: ни единства взглядов, ни сексуального лечения, ни равенства интеллектов... Интеллектов? Неизвестно, что произошло с Иваном Борисовичем, но он сейчас вспоминал о Любе, как о женщине, которую так и не узнал за всё время совместного проживания...
  
  Иван Борисович стоял на двенадцатом этаже дома по Геологов. Переодеваться он не стал. Да, и не во что ему переодеться. И так, в лучшем своем одеянии он явился к зажравшейся сволочи. К подонку, сбившему Любу. В руках доцент держал тяжёлую картонную коробку, перетянутую черным полиэтиленовым кульком. В коробке - лежал чугунный утюг. "Закутанный" в провода. Эту вещь - необходимо "припрятать" у Швепса. По замыслу - коробка с утюгом внешне, должна "напоминать", если потребуется - те свёртки, в которых террористы - оставляют свой смертоносный "груз" в местах наибольшего скопления людей....
  
  Гулькин внезапно и с немалым удивлением обнаружил, что уже не боится идти в эту квартиру. Будучи физиологом, он постарался обосновать эту странность. "Очевидно, страх, как биохимическая суть определенного эмоционального состояния - является, с точки зрения неврологии - состоянием возбуждения определенной группы нервных клеток. Истощив свой биохимический резерв, задействованные клетки "впадают" в фазу торможения, или некоего "химического голодания". Для возникновения новой волны страха должны синтезироваться в нужном количестве соответствующие медиаторы, или химические проводники страха". Такое объяснения его устраивало. Более того, оно придавало силы. Стараясь вести себя, как можно наглей, Гулькин нажал на звонок. Дверь долго не открывали. Гулькин нажал на кнопку ещё раз.
   В широко распахнутой двери вырос недовольный верзила.
  - Ну, чего тебе, старче? Нет у меня ни хлеба, ни печенья, ни старых сапог. Всё? Вопросы ещё есть?
  - У меня к вам один вопрос. Это квартира Швепса Михаила Николаевича?
  - Чё дальше?
  - Есть ли у вас жалобы на водо-канализационную систему?
  - Старик, ты за этим поднимался на двенадцатый этаж? Ведь мог не дойти. Кислороду бы не хватило, и - ещё один труп.
  - Вы говорите - еще один? - Голос Гулькина еле заметно дрожал. - А что, один-то - уже есть?
  - Скоро будет. Мой. У тебя вопросы ещё есть? Кстати, по соседям - можешь не ходить. Тут ни у кого - никаких претензий быть не может. Дом-то - элитный, деревня. Чао. - Мишаня уже собирался закрывать дверь, как пришедший лениво пробубнил.
  - Так значит, систему утилизации продуктов жизнедеятельности вам устанавливать тоже, не надо?
  - Какую?
  - По-моему, японскую. Нам в трест шесть комплектов привезли. Вот хожу, опрашиваю, выявляю желающих.
  - Лаванды сколько надо?
  - Какой лаванды?
  - Бабла сколь? Ну, денег, сколь стоит?
  - Нисколько. Дом-то у вас - элитный. За всё - заплачено. Надо, что бы хозяева, лучше - мужского пола, дома находились. Установка займет два часа. Потом распишитесь в квитанции, что претензий - не имеете и все...
  - Ну, насчет претензий - ты поставь сперва, а потом и погутарим. Давай квиташку, где расписываться надо.
  - Расписываться - потом, после установки. А пока что, мне надо ознакомиться с техническими условиями. Где у вас ванная комната?
  
   Мишаня вернулся на кухню, где они со Светкой приготовились "сделать" по "полосе".
  - Кто там?
  - Да юродивый какой-то с ЖЭКа. Систему отопления менять хотят. Он сейчас в ванной замеры снимает. Через пару дней работать придёт. Часа на два.
  - Миша, ты сам-то въезжает, в то, что ляпнул сейчас? Кто зимой меняет систему отопления? Это в вашем-то доме, ему ещё и года нет.
  - Светка, ну хоть ты-то меня не грузи... Откуда я знаю, что они там придумали. Какую-то японскую аппаратуру в каждую квартиру ставят. Видать, Гаспарян с девятого этажа подсуетился. Он же соучредитель российско-японской компании. Чё-то там - по медным кабелям мутят... Да тебе-то, какая разница. Придут, установят и уйдут. Вот, проблему себе создаешь. Слышь, этот, что-то давно не просыпается. Может, сдох?
  - Типун тебе на язык. Ты пойми, пока он живой, мы - в безопасности.
  - Поясни.
  - Ты обратил внимание, терпила ни разу телефон не попросил? Значит, не боится, что его - кто-то потерял. Такой алгоритм поведения свойственен - или бомжу, который - нафиг никому не нужен. Второй вариант, какой-то туз-мастодонт рад возможности - хоть на недельку, да сделаться недосягаемым для всех. Скажи, отказался бы твой папа вот так, пару-тройку дней поваляться, что бы никто его не доставал. "Николай Александрович это..., да Николай Александрович - то...". Доходит? Ну а теперь скажи, похож наш раненный мальчик на бомжа без роду и племени? То-то.
  - И что ты мне прикажешь, его тут неделю держать?
  - Миша. Это ведь была твоя идея, его прятать от всех и вся. Или я не права?
   Из кабинета Мишани раздался властный голос "пострадавшего".
  - Я слышу, вы что-то обо мне пытаетесь выяснить. Думаете, к какому бы социальному кругу меня привязать. Так? Эй, чмарь, отвечай - так? Ну, хорошо, ты еще от страха не отошел. Тогда ты, девушка чмаря, какие соображения у тебя? Могу дать тебе подсказку. Твой приятель, он из мажоров, я вижу. Он привык командовать и отдавать распоряжения. Даже - тебе. А меня - он не знает. Кто я такой, вообще, откуда я взялся? А взялся я с улицы, где был сбит его машиной. Так? Отвечай, так? - Веня уже на все сто был уверен, что на его месте должен сейчас лежать некто другой. Тот, который должен лежать на этом кожаном диване, возможно, лежит сейчас на цинковых стеллажах в холодильнике морга. Он никого обидеть уже не сможет. А Веня - сможет...
  
  -8-
  
  Из ванной комнаты донесся голос Ивана Борисовича.
  - Хозяин, не могли бы вы подойти?
  Мишаня в этот момент потирал крылья носа холеными пальцами. Он только что, провел вставленной в ноздрю стобаксовой "трубочкой" - по лежащей на столе кредитке. На зеркальной поверхности кредитной карты осталось две еле заметных линии. Не спеша, проковыляв к ванной, он прорычал:
  - Ну, чего тебе, старче? Уж не обламывай ты. Коли, тебе позволили задержаться, так хоть не напоминай без надобности о своем присутствии. - Первый "приход", веселяще-говорливой волной уже "навестил" Мишаню. - Вот ты говоришь, подойдите. А моё присутствие, например, необходимо - именно там. Именно на том меридиане человеческого бытия. Так нет, ваша "пирамида" приоритетов отвергает мою свободу. Вам, то есть - тебе, плевать на меня?
  - Да нет, я просто хочу вам показать. Я тут кое-какой инструмент оставил. Хотим начать с вашей квартиры. Вы не возражаете?
  - Да оставляй ты, хоть бульдозер...
   Иван Борисович аккуратно положил принесенный с собой сверток под ванну. Постарался затолкать его - как можно глубже.
  Подошла Светка.
  - Миша, парню плохо. Нужен доктор. Настоящий.
  - Рыжая, а твой-то, был - не настоящий, что ли? У меня вот, все - настоящие. Ты "коновала" того, откуда знаешь? Бывший - твой?
   Гулькин сделал слабую попытку, обратить внимание хозяев на себя.
  - Будьте послезавтра дома в 12 часов. Если есть такая возможность, постарайтесь, что бы у вас дома было поменьше посторонних.
  - А это ещё - зачем? Тебе-то, какое дело - кто у меня и сколько.
  - Я ведь сказал "Если такое возможно". Если - невозможно, то ничего страшного. Боюсь, что вам самому будет неловко, игнорируя гостей, уделять внимание "старому сантехнику". В смысле, указывать, на каком уровне устанавливать прибор...
  - Ладно, разберёмся. Вопросы ещё есть?
  - Вопросов у меня нет.
  - Ну и ступай, старче. На чай не даю. Нет мелочи. Чао.
   Мишаня даже не пошел провожать "сантехника". Его настойчиво звала Света.
  - Миша, он ведь умрет. Ну что, мне опять бежать за Юрой?
  - Зачем бежать? Можно ему позвонить. Звони скорей. Надо успеть ещё - по "полосочке"...
   За вечер Светка звонила Юре тысячу раз, но ни по одному из телефонов найти его не удалось. Веня успокоился и до утра спал. Утром начался очередной приступ боли. Жалобы Гордея всё больше и больше походили на капризы симулянта. Но Швепс и Светка не знали клинических проявлений язвенной болезни и по-прежнему всё принимали за "чистую монету". К одиннадцати часам Швепс не вытерпел.
  - Рыжая, звони своему "коновалу"! Я больше не могу...
   "Боли" у Гордея тут же прошли.
  - Ты что сейчас сказал? Повтори! Ну-ка, подь сюда, быстро! Произнеси последнюю фразу, которая выскочила из твоего поганого рта!
   Мишаня переминался с ноги на ногу и чесал свой нос. Оказывается, нос у него чесался, независимо от того, кто его ругает. Просто, раньше кроме отца этого никто себе не позволял. Гордей продолжал.
  - Ты что же, крыса, хочешь, что бы я шёпотом стонал? А может мне выйти? Поставь раскладушку на лестничную площадку, я там полежу. Периодически выходите, проверять - сдох я, или - ещё не сдох. Вот радости-то будет, если сдохну. Не у тебя. У обитателей камеры, куда тебя впихнут. Зареванного и потешного. Ты ведь потешный. Знал об этом? Отвечай!
  - Вениамин, Света сейчас съездит за врачом. Постарайтесь не нервничать...
   Светка вновь засела за телефон. Она дозвонилась с первого раза.
  
   Светкин звонок застал Летина на работе. Юра проверял контрольные работы заочников, курил и при этом пускал колечки дыма к потолку. Юрин шеф, профессор Серебряков Степан Гаврилович не курил. Сотрудникам своим он курить также не позволял. Курение было второй причиной изредка возникающих "разногласий" между Юрой и шефом. Намного большее недовольство у профессора вызывал "свободный" график посещения работы, установленный для себя ассистентом Летиным. Юрий Феликсович Летин игнорировал требование администрации института находиться на рабочем месте "от и до". Юра приходил на работу лишь для того, что бы провести занятия в своих группах. Сегодня, шефа не было, и Юра - малость "борзанул". Он курил уже третью сигарету. Пепел, случайно упавший на пол, завтра шеф заметит в первую очередь. "Юрий Феликсович, вы опять курили здесь?". Юрий Феликсович честно ответит: "Ну что вы, Степан Гаврилович, я же, не курю на рабочем месте. Тут, до туалета - два шага...".
   Голос Светки на этот раз, вполне можно было назвать взволнованным.
  - Юрочка, приедь, пожалуйста. Нашему парню хуже.
  - Так он, всё ещё у вас? Клизмы ставили, как я велел?
  - Юра, какие клизмы? Ты что... Это я - Света.
   Юра сразу узнал Светкин голос. Но он считал, что со Светой они простились. И контекст их расставания, исключал малейшую возможность последующих встреч. И даже - звонков. "Видимо, слабинку ты дал, Юрий Феликсович. Эта девица "сделала" тебя один раз. Ей показалось этого мало. Она обращается с просьбой. Я откликаюсь на её просьбу и тем самым - соглашаюсь с её невиновностью. Как бы, говорю: "Ну, что ты, Светик, я ведь давно забыл, как ты ко мне домой своих ехарей водила. А я и не обиделся на тебя. Ты чё, звонить-то перестала после того раза?". Её просьбу я выполнил. Приехал. Как мог - так и помог. Уходя, дал понять, это - всё! "Меня нет дома". Свете это - как горох об стену. Но в ее действиях логика есть. А как же? Если бы, я ее в то утро послал на энное количество букв, она бы больше не звонила.
  - Да узнал я тебя, Света. Скажи, ты нюхаешь? То, что не колешься - я вижу. А то, что нюхаешь - проявляется. Потерей памяти. Ты не сумеешь доказать, что я, не дал тебе понять в прошлый раз - меня нет! Для вас - нет! Есть больница, там работают врачи. Они умеет делать то, чего, вы ждете от меня. Света - я не врач..., то есть, я - врач, но не лечебник. Понимаешь, "Жигули" и "Зингер" - обе, машины. Но функции у них - разные. Моя функция - проверять контрольные работы. Девкам, вроде тебя - двойки ставить. Отвоевывать у шефа, своё право "не быть круглосуточным манекеном" на рабочем месте... Света, я ведь в общих чертах все объяснил вам. Ранититдин, де-нол, солкосерил. Большего - я не знаю. Другой у меня работа, понимаесь, геолога-меолога? Светка, вы, почему, ещё не отвезли его в больницу? У него же, перфорация произойти может. Перитонит, и всё! Иксудус леталис! "Кранты" - по-вашему.
  - Юра, я тебя очень прошу. Я, прошу для себя. Понимаю, что именно это, тебе и противно. Ну, Летин, ну ты же - настоящий. Ты ведь - ни эти все, самодовольные, самодостаточные, самовлюбленные...
  - Свет, это ты зря. Я, тоже - самодовольный, самовлюбленный и самодостаточный. Но у меня для этих качеств, единицы измерения - другие. А вот для тебя, собственная радость, как эмоция - ноль. Признание окружающими твоего благополучия - вот он, твой главный наркотик. А вовсе даже, не кокс. Ты давно нюхаешь? Откуда у тебя столько денег? Скажи, с тобой, был Швепс?
  - Да. Это что-то меняет?
  - Нет. Хоть Швепс, хоть Лепс, хоть Турнепс. Я не приеду. Зови врача, дура. Время уходит.
   Юра положил трубку. Закурил четвертую сигарету. Контрольные, проверять больше не хотелось. Юра открыл холодильник, достал из морозилки запотевшую "чекушку". Налил, пол стакана. Выпил. Настроение испортилось. Пойду домой, - решил Летин. Он начал одеваться. Уже напялил потертую дубленку, которую второй сезон планировал обновить. Дверь ассистентской резко отворилась. На пороге стояла Светка. От ее рыжих волос веяло январским холодком...
   Через пять минут они сидели на заднем сидении голубого "Фольксвагена". Светка приехала с тем же парнем, что и в прошлый раз. Якобы, с сыном Швепса.
   Заходя в жилище Швепса, Юра заметил, что в квартире, появился запах болезни. Любой человек знает, что когда в доме кто-то болеет, соблюдая при этом постельный режим - запах жилья, чем-то напоминает таковой в стационаре. Летин подошёл к дивану Гордея, присел на приставленный стул.
  - Не здороваюсь. Сыт по горло прошлым хамством. Ну, слушаю. Где болит?
   Гордею не понравился тон "доктора". Но при докторе, и симулировать сложнее.
  - А чё, сами-то не знаете, - Веня обращался на "вы", и от Летина это не ускользнуло. Ситуация была стара, как мир. Больной боится, огласки своего выздоровления. Видимо, паренёк решил, малость "поиметь" со сбившего его водителя. Вот и пытается, как можно больше "нагнать жути" на недотёпу Швепса. А сбивший - ведь и впрямь, сын большого и ужасного Швепса. Я не гастроэнтеролог, но смогу доказать, что на данном этапе "больной" их попросту дурит. "Работает" на величину "откупной", которую скоро затребует со Швепса. Паренёк - уверенный в себе хам. Видимо, Швепсу придётся откупаться, за то, что "изувечил и сделал инвалидом на всю жизнь" этого честного "пионера". Юра задал себе вопрос: "Оно тебе надо, Юрий Феликсович?". И вслух ответил: "Никогда!".
  - Что вы сказали, доктор?
  - Прогресс налицо. Ты пошто, таким вежливым стал? Я ведь больничных листов не выписываю. И заключения на санаторно-курортное лечение - от меня ты тоже не дождешься. Понимаю, тебе надо, что бы я молчал? А в долю возьмёшь? Я согласен на семьдесят процентов. - Юра забавлялся. Он вновь жалел, что приехал сюда. Его обманули уже второй раз.
  - Ты чё втюхиваешь, таблетка? Я ведь легко вычислю, в какой ты больнице робишь. А в свободное от работы время "криминальных" пациентов смотришь и лечишь. Ты - с преступниками заодно. Они ведь тебе и за твоё молчание - отстегнули. Как пить дать. Не ссы, лекаришко, на зоне тебе не скучно будет с твоим жирным дружком. А то, можно и переиграть. Судя по тачке, по хате этого "мажора", бабло у него есть. Я скромничать не собираюсь. Но, и тебя не забуду. Давай, накажем этого жопника. Телку себе заберем. А чё ты хочешь, тоже ведь - подельщица. Подумай, зёма, я тему тебе даю. Тебя-то, он кинет, как два пальца.... А вот меня - не кинет! Обкакается! Давай, за мой интерес базар свой медицинский веди. Скажи им, что сдохнуть могу. И очень скоро. Пусть чё-то думают. А тёлку - по очереди. Ты - первым. Годиться?
   До Летина начало доходить, что он опять оказался меж двух огней. "При чём здесь криминал? А при том! Ну, Светка! А при чём тут Светка? Сам - лох, на себя и пеняй. Какого лешего припёрся сюда? И в первый, и во второй раз...".
   Хозяин квартиры - сын Швепса, не покидал кухню. Юре захотелось встать и уйти из этого дома. Настроение испортилось окончательно.
   В этот момент "замурлыкал" дверной звонок.
  
  -9-
  
  - Ну и что, ты мне на это скажешь? - Николай Александрович сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и строго разглядывал стоявшего перед ним Славу Кудлаева. Слава Кудлаев в прошлом, являлся сотрудником спец подразделения. Служил в одном из этих "альфа-, бета-, гамма - и так далее" отрядов. На момент перехода на службу к Швепсу, майору Кудлаеву исполнилось 35 лет. Сейчас - уже стукнул сороковник. Слава стоял перед Швепсом, смотрел в дальнюю стену и терпеливо ждал, когда же перед ним будут поставлены конкретные задачи. Ритуал начала каждой новой заварухи он выучил наизусть. Сейчас Николай Александрович скажет: "Ну что, майор, дать тебе последний шанс?". А пока, шефу надо выговориться. Поразмышлять вслух. И, как он считает, дать мне кое-какие подсказки. Но я-то, всё равно, по-своему "работаю". Если ты проректор сельхозинститута, то и сиди, за морковкой следи. Что бы она правильно росла. Не покушалась на твои амбиции. А если ты - "на положении", так, и говори по существу...
  - Ну что, майор, дать тебе последний шанс? - Николай Александрович достал пилку для ногтей и нервно подравнивал свои коготки. - Ты прямо у меня в кабинете должен взять след. Как ищейка. Ты - профи, ты должен это уметь делать. Повторю всё ещё раз. У меня был капитан ГИБДД. Его данные у меня на столе, забери потом. Ему некто, по всей видимости, бомж подкинул вот эту вещицу. - Швепс протянул Кудлаеву "алмазный" кошелёк. - Узнаёшь?
  - Ого, никак кошелёчек золотопромышленника Кочетова? Откуда это, Николай Александрович?
  - Судя по всему, ты сформулировал своё первое задание. Но, не единственное. Мне надо знать всё! Абсолютно всё! Включая размеры обуви всех, кто хоть как-то поучаствовал в судьбе этой занятной безделушки. Полномочия - неограниченные. В пределах твоего статуса, разумеется. Но и спрос с тебя - тройной. Давай, Слава, для меня это - вопрос чести! Ввиду того, что в данной истории я выступаю не очень симпатичным персонажем, попросту - лохом, операция - засекречивается.
   Швепс не поведал майору о том, что "нашедший" кошелёк - настаивал на утере его сыном Николая Александровича. Будучи человеком, далеко не глупым, историю про автозаправку он воспринял, как чей-то нехитрый, но виртуозный приём. Мишка тут не при делах. Понятно, что этот канал использовать было проще всего. Чем, собственно, удачно и воспользовались. Этот тупица, капитан ГИБДД, клянётся, что не назвал меня. Говорит, что кошелёк конфисковал и пригрозил задержанием.... Но меня уже знали, вещицу-то мне и подкидывали. Капитан этого, естественно, не подсёк. Думал, прогнуться передо мной. Ладно, окажу влияние. Координаты свои он оставил. Кошелёк подкинули мне. Зачем? Как намёк? На что? Неужели, Эмма жива? Окажись кошель в чьих-то руках, никому другому не выгодно, о нём даже рассказывать. Я-то ведь - законный хозяин. С юридически оформленным правом владения раритетом. Надеются на "чаевые"? Вряд ли. Зачем же тогда, инкогнито? От окружающих меня "доброхотов" уместнее ожидать перепродажи вещицы на Западе. Разумеется, через подставу. Нет, других объяснений быть не может. Это - Эмма! Что ей надо?
  - Майор, как ты думаешь, что означают слова - "Вознеси к благу!".
  - Если - применительно к "кошельку" - деньги.
  - Почему же - не написано "Вознеси к богатству!"? А? Или - "Вознеси к Богу!"? Ведь, "благо" - подразумевает, и душевный покой. Почему?
   Николай Александрович, неоднозначно воспринял напоминание о краже алмазов из его сейфа. "Алмазному" кошельку он, естественно, был рад. Но, внешний вид дорогой вещи был каким-то извиняющимся. Почти, намёком на свою ничтожность по сравнению с объемом общей пропажи. Это ещё раз подтверждает мою версию. Меня хотят предупредить. Или, о чём-то напоминают. Посвящать Кудлаева во все нюансы, нет необходимости. Майор однажды себя уже проявил. Начальник службы безопасности.... У меня нет службы безопасности. Потому что, надо мной нет опасностей. Есть непонятки. А вводить должность - начальник службы "непоняток" - жирно будет. Ладно, на первом этапе майор поработает в одиночку. Пусть своих "бывших" подключает. Если надо, то и ныне действующих - тоже. Если "след возьмет" - всех и вычислит. Ну, а силовые акции - это уже не его компетенция. Впрочем, как и парламентерские.
  
   От капитана ГИБДД Слава Кудлаев инстинктивно направился по адресу прописки Шнайдер Эммы Людвиговны. В дороге он "разговаривал" сам с собою. Капитан описал мне бомжарика. Ну и что? Их в городе - тыща. И все - на одно лицо. Которое, так и называется - "лицо, без определенного места жительства". К "линейникам" обратиться, что ли? Да у них, и без меня работы - выше крыши. Начну с квартиры, по которой она прописана. Если там - глухо, никуда не денешься, придется к Степанычу с бутылкой "Белого аиста" переться. Пусть Швепс занимается выращиванием морковки. Что бы правильно росла. А я - сам знаю, как искать в полумиллионном городе человека без прописки....
   Степаныч, начальник спецприемника на Хлебозаводской, был "негласным" специалистом по вербовкам бомжей. Ну, зачем ему, нервы себе мотать этими облавами? Этими неэффективными спецоперациями по задержанию бездомных? Этими мероприятиями по временной изоляции асоциально живущих горожан? Якобы, для санитарной обработки... Они там, под землей, пусть сами решают, кому - на казенный харч. Дату, время акции "своим" людям из бездомных сообщить, а там уж - их работа. Сами решат, кого сдать. С подробным описанием мест скоплений бродяг. Одним из таких осведомителей у Степаныча числился Федор Максимович Крылеев. Погоняло - "Крюшон". Всю жизнь - на нарах провёл. Среди всякой шелупони - пальцы гнёт, под блатного канает. В действительности же, дешёвка и пустобрёх. Сколотил вокруг себя такую же дешёвую публику. "Металлисты", мля.... Всех на "масти" поделил, авторитет, мля, в законе...
   В квартире на Старцева Слава Кудлаев пробыл почти целый час. Квартира не выглядела необжитой. Здесь явно кто-то появляется. Или живёт. Так-так-так.... После того, как я своих парней отсюда откомандировал, навещали ли мы эту халупу? А ведь нет! Ни разу! Как только со мной ребята из Питера поделились, кого они "работают", мы про Шнайдер и забыли. Так-так-так...
   Слава с телефона в прихожей позвонил в жилищно-коммунальный участок, в справочную службу по телефонным задолженностям, в горгаз. Телефон и коммунальные услуги проплачиваются регулярно. Никаких долгов по платежам! И это ещё не всё! Везде плательщицей выступает Шнайдер Эмма Людвиговна! Кудлаев опросил нескольких соседок. Никто из них никогда жильцов в 76-й квартире не видел. Ни разу. Но в комнатах - убрано. Холодильник, правда, отключен. Как и все остальные электроприборы. Так ведь, кто-то - здесь живёт. Оплачивает же кто-то проживание, в конце концов! Слава получил в расчетной группе распечатку телефонных разговоров. Толку - ноль. С телефона госпожи Шнайдер почти никуда не звонили. Несколько звонков в справочные службы. Особенно часто - на телефон автоинформатора погоды. Последний такой звонок был сделан неделю тому назад. Что, опять засаживать здесь облаву? Или самому подежурить?
   Всё это попахивает мистикой. Эммы в живых - быть не может. Но, за квартиру - платит она. Как так? В старом комоде Слава нашел несколько фотографий. На них была изображена... Эмма.
  
  -10-
  
   Крюшону не нравилось выполнять распоряжения доцента. Но, будучи не обремененным способностью говорить по существу, он слепо старался обеспечить "ученого" всем необходимым. Плывущий в его жадные руки "карась" оправдывал участие в этой сомнительной акции. К тому же, амбиции Федора-Крюшона получали, таким образом, немалое самоудовлетворение. А как же, всё что потребовал плюгавенький учёный - всё достал. То есть - взрывчатку. А этого, даже бывший мент - не каждый сможет. Ну, доставал не сам Крюшон. Взрывчатку достал - не успевший окончательно спиться прапорщик Черкасов. Начальник складов вооружения. Не за бесплатно - естественно. Что касается "карася", или "доли" Крюшона - Гулькин об этом и не думал. Не потому, что он собирался "кинуть" приблатненного бомжа, а просто, доцента занимало лишь проведение самой операции. Что будет потом - потом и будем решать. К установке в квартире Михаила Швепса "системы утилизации продуктов жизнедеятельности" всё было готово. "Инструктаж" Крюшона - не самая легкая часть подготовки к операции - прошёл также, более или менее гладко. Глупый Федя Крюшон вёл себя так, будто делает огромное одолжение Гулькину. Мол, занимайся, профессор, куражься, я потерплю. А долёху свою - я получу с тебя. Даже не сомневайся.
   "Предприятие", задуманное Иваном Борисовичем, честно признаться, попахивало "детским садом". Для детей-садистов. Доцент подключил к решению проблемы, заметьте, своей проблемы, безмозглого отморозка. Тогда как, конечную цель он даже ещё не сформулировал. Чего же он добивался? Ивану Борисовичу было жизненно необходимо ощутить свою власть над убийцей Любы. Любым путем и в любом проявлении. Захлестнувшие его эмоции не позволяли конкретизировать конечную цель предстоящих действий. "Я докажу тебе, зажравшаяся сволочь, что мы - тоже люди. Это по вине таких - как ты, я, талантливый учёный, вынужден жить хуже, чем жили мои лабораторные животные. Тех, хоть кормили регулярно. А опыты, производимые над ними, намного гуманней экспериментов, которые проводятся сегодня над тысячами вчерашних рабочих, врачей, учителей.... Я плюну в твою наглую рожу. И вот когда я увижу в твоих поросячьих глазках страх, тогда я и успокоюсь!". В прошлом, талантливый ученый, а ныне, не избежавший деградации бомж, понимал, что убийца Любы не виноват в его несостоявшейся жизни. Но, он есть - то проявление сегодняшней жизни, с которым мириться, было трудней всего...
   Иван Борисович нажал на кнопку звонка. Часы, найденные в Любином свертке, он держал в руке. Они показывали 12.00.
  
  - Света, пойди, открой, там пришли прибор устанавливать. - Швепс сидел на кухне. Перед ним "отпотевала" вынутая из холодильника бутылка "Кристалла". Рюмок было две, из них - одна стояла перевёрнутой. Значит, Светка не составит компанию "трясущемуся" Мишане. Мишаня подсел на кокаин основательно. Кокаин превратился в стабилизатор настроения, в обязательное условие его "приподнятости". Нет, конечно, Мишу не "ломало", не было мышечных спазмов, тошноты, рвоты, озноба. Но душу заполняла такая мучительная тоска, что - хоть вешайся. В голове рисовались различные последствия происшествия на дороге. Одно - страшней другого. Как поведёт себя папа? Зря мы вернулись за этим хамом. Не сдох бы. Мы бы со Светкой успели поменять машину. Пересели бы в "Фольксвагена". Морду у мерса подшаманить, я бы нашёл какого-нибудь "молчуна". Баблом подогрел бы, что б, как положено. Припугнул бы, что б брылы в сомкнутом положении старался держать. Иначе - пуля залететь может. Да можно было, запугать какого-нибудь мастерюгу. Козла. Нет, этой Светке всё мерещится. Это ей, шлюхе, гуманизм свой показать надо. Оторва. Знает, сука, что за спиной Швепса ей всегда тепло будет, вот и обоссалась, что у Мишани - проблемы. Животное...
   В прихожую вошёл всё тот же немолодой мужичок в старинном двубортном пальто. И в шапочке-петушке. У них чё, форма одежды сейчас такая? Почему он один? В "одинокого", что ли прибор установит? Швепс велел "сантехнику" - зайти на кухню.
  - Милейший, выпить не предлагаю. После работы - хоть ужрись. А сейчас - сделай всё так, что бы я тебя всю жизнь - добрым словом поминал.
   С момента первого посещения этой квартиры, Гулькина не покидало волнение. Иван Борисович опасался, что хозяин в его отсутствие - возьмёт, да и проявит интерес к "сантехническому" инвентарю. То есть, к оставленным доцентом в ванной, "заготовкам". "Заготовки" - представляли собой, уложенный в картонную коробку утюг. Все, конечно, было завернуто в темный полиэтиленовый кулёк, и затолкано глубоко под мойку. Если бы хозяин, даже и развернул кулек Гулькина - вопросов у него возникнуть не могло. Ну, подумаешь, специнвентарь..., сварочные электроды, например.... Они слесарюгам - всегда нужны. Но, это ставило всю операцию под угрозу срыва. Дело в том, что черный сверток являлся "куклой". Впоследствии планировалось огласить, что под ванной - сильнейшая радиоуправляемая взрывчатка. А "пульт со смертоносной кнопочкой" - в кармане Ивана Борисовича. Похоже, что хозяина, легенда, про установку прибора утилизации чего-то там - устраивала. Это хорошо. Когда с самого начала операция идет гладко, есть надежда, что цель - будет достигнута. Цель? А в чем, собственно, она заключается? Плохо, что здесь - полна горница людей.
  - Хозяин. Я ведь просил, что бы в доме было, как можно меньше народу. Вам с хозяйкой можно остаться, а остальные пускай домой идут...
  - Света, иди сюда, послушай. - Немного опьяневший Швепс, мог уже говорить спокойно, даже жестко, с некоторым "наездом". На того - на кого положено. - Света, дедок-то к нам не простой пришел. К нам пожаловал злой и строгий Муссолини. Сейчас он докопается до моей фамилии. Скажет, что я - еврей. А я ему за это - по морде дам. Дедок, ты ничего не перепутал. Твое дело в ванной, в говне копаться. Вот и иди, копайся. Время пошло.
   "Сантехник" не умчался выполнять то, ради чего его до сих пор терпли в этом доме. Он прокашлялся.
  - Хозяин. Михаил Николаевич. Мне надо с вами поговорить. Желательно это сделать - не при свидетелях. Мне кажется, вы с этим согласитесь. Когда узнаете предмет предстоящего разговора.
  - Дедок, ты чё-то, как-то зловеще говорить начал. Как в кино "Десять негритят". Поди, "кончить" меня хочешь? Поди, киллер засланный? Как будешь мочить меня, старче? Только, прошу, по голове не бей. Она у меня и так раскалывается.
   Поначалу, Иван Борисович растерялся. Его не воспринимал всерьез этот благополучный боров. А что делать? Ножкой ведь не топнешь.
  - Михаил Швепс, я убедительно вас прошу, давайте останемся одни. - Гулькин нервно поглядывал на циферблат часов, которые всё ещё держал в руке. Создавалось впечатление, что он куда-то спешит. Часы показывали - 12.17. Через три минуты, через три минуты.... Уже через две.... Иван Борисович без разрешения выключил работающий маленький телевизор. - Посмотрите в окно. Я это обращаюсь к вам, Михаил Николаевич. Выгляните. Только, предупреждаю, не делайте резких движений. Гулькин умоляющими глазами смотрел на циферблат.
   Швепс, ничего не понимал. Отсутствие утренней дозы кокаина, превратило его в туго соображающего барана.
  - Дед, тебе чего надо. Ты бы шел домой. Завтра придешь и установишь этот свой ионопоглатитель сраный, или как его там ...
   Ему не дал договорить взрыв где-то внизу, на улице. На часах, было ровно 12.20. Швепс вскочил, подбежал к окну, прилип физиономией к стеклу. Внизу, около подъезда горел его голубой "Фольксваген". На котором - они со Светкой недавно привезли доктора. Через некоторое время, почти одновременно - "заверещали" телефон и дверной звонок
  - Всем оставаться на своих местах! - Уверенно произнес Гулькин. - Швепс! Сосредоточьтесь и выслушайте меня. Главное, что вам надо уяснить, я - ничего не боюсь. Выйти отсюда живым - не входит в мои планы. Посмотрите вот на это. - В ладони Гулькина уютно располагался небольшой черный предмет, очень похожий на пейджер. - Михаил Николаевич, я нажал на кнопку взрывателя, который вы видите, и взорвалась ваша машина. Не делайте глупостей. В ванной комнате под мойкой лежит пластиковая взрывчатка. Я оставил её в свой прошлый приход. Сто килограммов, в тротиловом эквиваленте. Снесёт к чертям собачьим весь этаж. И оба прилегающих - захватит. Повторяю: уйти живым - я не стремлюсь. Умертвить вас - вот моя цель.
   Швепс хлопал глазами и ничего не понимал. Звонки в дверь - прекратились. К Михаилу подбежала Светка, прижалась к его плечу. Она спокойно спросила:
  - Чего вам надо? Ведь так - не бывает. Убийство должно иметь мотивы, причины. Вы не похожи на маньяка, или сбежавшего из дурдома психа. Кто вы?
  - Я назовусь. Обязательно назовусь. А пока, девушка, соберите всех в одной комнате. Мне необходимо - вам кое о чем рассказать.
  За окном послышался вой пожарной сирены. Иван Борисович подошел к входной двери и вынул из замка ключ. После этого он вырвал из розеток все телефонные "вилки".
  - Девушка, вас как звать?
  - Света.
  - Света, убедите своего парня в том, что для него, как и для всех, будет лучше сдать мне все телефоны. Ну, эти, молодёжные. Которые - карманные. И срочно собирайте всех в одной комнате. У меня от напряжения дрожат руки. Я могу нажать на кнопку и случайно. Тогда - всё. Этого дома - как ни бывало.
  
   Все собрались в кабинете Мишани. Веня по-прежнему лежал на диване. На приставленном стульчике восседал Юрий Феликсович. Швепс и Светка заняли места у компьютерного стола. Присутствующим - всем, кроме Гулькина - хотелось переглядываться, округляя недоуменные глаза. Но этого, почему-то, никто не делал. У каждого хватало ума понять, что с ними не шутят. Гулькин стоял в центре комнаты. Он оглядел всех присутствующих. Внезапно запиликал сотовый телефон в кармане у Летина. Гулькин тут же подошел к нему и протянул руку.
  - Отдайте мне. Если вы останетесь в живых, я вам его верну.
   Летин повиновался. Не повиноваться - у него не хватило духу. Старичок был похож на "зомби". Он не бегал, не кричал, как это делают захватчики заложников в банках и самолетах. Он был спокоен. Почти спокоен. Но, его - почему-то, хотелось слушаться. И ещё что-то, Летин пока не мог этого понять, заставило Юрия Феликсовича отдать свой сотовый миловидному старикашке. Юра закрыл глаза и напряг память....
   "Сантехник" прокашлялся.
  - Послушайте все меня внимательно. Это - не захват с целью выкупа. Это - не террористический акт. Это нечто другое. Я вам всё объясню. - Гулькин подошел к столику и выдернул из розетки шнур, ведущий к системному блоку компьютера. Экран монитора погас. - Теперь, всё внимание - на меня.
   В дверь настойчиво зазвонили.
  - Никто не двигается, нас нет дома. У меня палец на кнопке. Я - своё отжил. Даже, лишних пятнадцать лет, захватил.
  По двери начали колотить ногами.
  - Я не понял, чё за канитель? Чё все собрались тут, в чем дело? - Веня долго искал подходящего момента, что бы заявить о себе, как об активном участнике происходящего. Он не мог понять, кто - кому пытается что-то доказать. Кто - с кого, что-то получать задумал. Как известно, спортсмены - классические участники всевозможных стрелок по поводу "получалова". Вене не терпелось как-то повлиять на развитие событий.... Но почему все глядят на старика с открытыми ртами?
  - Я последний раз всех прошу, выслушать меня! Иначе, мы все умрем. - В голосе старика не было ничего такого, что помогло бы уловить в его словах - шутливый оттенок. Гулькин продолжал. - Я пришёл сюда с целью, лишить жизни вот этого человека. - Рука, сжимающая "дистанционный взрыватель", была направлена на Швепса. - Кстати, я умру вместе с ним. Вы все - тоже.
   С улицы доносились крики, звуки бьющей струи воды, звон разбитого стекла. Иван Борисович прокашлялся. Поднял руку. В его ладони был зажат взрыватель. Указательный палец "завис" над большой красной кнопкой. Рука доцента дрожала, и это придавало позе зловещую угадываемость. Возникла полная тишина в комнате. Еле поскрипывал кожаный диван, на котором полулежал Гордей. Для молодого парня, ни разу в жизни никому не подчинившемуся, наступила нелегкая минута выбора. Либо умереть больным обиженцем с обострившейся язвой желудка, либо.... А что, либо? Дедок, похоже, не шутит ни хера. Вот уж ему-то, точно, терять нечего. Кроме своих цепей. Поднимет на воздух весь дом, и идите вы все на.... Кстати, я бы на его месте, так и сделал. Сказал бы, ну чё, жирные рожи! Щас, у меня пятки лизать будете. Все - кроме шлюхи. И деда. Деда я домой отпущу. А шлюху, оставлю. Пока остальные будут пятки лизать, её язычку, тоже найдём применение.
   Швепс незаметно опустил руку в карман халата. Это заметил, один Гордей. Он словно вихрь, сорвался с места, и заломил болевым приемом руку Швепса высоко за спину. Швепс заверещал, а Веня вынул у него из кармана сотовый телефон. Вынул и тут же протянул деду.
  - Дедок, положи-ка, в нашу коллекцию. Я сейчас остальных обшмонаю. - Веня подходил к каждому и ощупывал его сверху донизу в поисках сотового телефона. Особую бдительность он проявил, обыскивая Светку. Светка обрадовалась, что на ней были джинсы, а не юбка. - Дедок, порядок. Продолжай свою речь. - Веня заскочил обратно на диван. На больного он похож не был.
  - Спасибо, молодой человек. Но и вы, взорветесь вместе со всеми. Если меня не удовлетворит дальнейшее развитие событий.
  - Дедуля, - Веня сорвался на крик, - да какое ещё развитие? Каких событий? Грядущих, что ли? Ты можешь по-русски объяснить, кто и сколько тебе должен? Я ведь любого сейчас порву, кто дернется. Не надо взрывать ничего, мы и так с тобой живыми уйдем. У нас ещё есть время. Этих козлов, я лично тут похороню. А тёлку с собой возьмём. На моё довольствие. Рыжая, собирайся. Уходишь с нами. - Гордей, что называется, врубил дуру. Ничего, не понимая, он давал направление "развитию сюжета", удобное ему самому. "Дед, наверняка, получать с "мажора" заявился. Должничок, у нас получается "двойной". Сперва, со мной рассчитается. Причем ему, говорить ничего не надо. Я сам предъяву оглашу. При свидетелях. Вряд ли, он что-нибудь вякнет. А раз промолчит, значит - подпишется на отдачу долга. А уж потом, когда я их оставлю, пусть они с дедом свои вопросы порешают. Хотя, дедок мне симпатичен. На моего похож - на отцовского батю. Деду надо помочь". - Дедуля, выслушай меня. Ну, выслушай, я ведь тебя выслушал.... Этот нелюдь, сбил меня своим автомобилем. Чуть не убил. Я до сих пор, в себя придти не могу. И понимаешь, не хочет признать он это. А ведь, таблетки нынче недёшево стоят, деньги нужны...
   Из глаз Ивана Борисовича выкатились две огромных слезы. Веня замолчал. Остальные подняли головы и уставились на Ивана Борисовича и Веню. Гулькин очень тихо, глядя в пустоту, сказал:
  - Этот..., этот..., - доцент не мог подобрать подходящего слова. Наконец он выдавил. - Хозяин этой квартиры, сбил насмерть женщину. Самого близкого мне человека. И даже, не остановил машину...
  - Постой, дед, где это было, - Светка, даже вскочила с места. Но, увидев, как строго нахмурился Гулькин, села на место. - Где это произошло?
  - Перекресток Толбухина с Коммунистической...
  - Ночью? - И не дожидаясь ответа, Светка гневно повернулась к Гордею. - Ты что, сука, на святом сыграть хотел?
  - Это ты, соска, мне будешь про святое...
   Гулькин заорал:
  - Молчать! - потом совсем другим, спокойным тоном сказал, - я вас прошу, не превращайте это в балаган. Как вы не поймете, глупые, что вы доживаете последние минуты своей жизни. Разве об этом надо сейчас говорить? Ну, помолитесь хоть...
   Именно этот спокойный голос и нагонял на присутствующих наибольший ужас. Светка всхлипнула и прикусила губу. Гордей проглотил слюну и нервно заморгал одним глазом. Второй - пристально уставился в неведомую точку. У Мишани затряслись колени, он схватил их руками, но это не помогло. Юрий Феликсович закрыл глаза и подумал: "Иван Борисыч, Иван Борисыч. Как ты изменился. Я ведь только сейчас тебя узнал. Вот, значит, куда тебя жизнь занесла. Гангстером стал. Нас, грешных людей, жизни лишить собрался. Впрочем, у тебя этого права больше, чем у кого-либо из здесь присутствующих. Тебя-то - ни за что под жернова кинули. Кажется, в 85-м - уволили.... Эта, коза, дранная на ректорском месте сидела. Она кроме тебя, ещё троих "убрала". Всех тех, с кем у неё, у бездарной тупицы, стычки происходили. Что могу сказать, Борисыч? Молодец, да и только. Правда, можно было всё это поизящней обставить.... Да, хотя, откуда у тебя такие возможности. Судя по одежонке, американцы от работ твоих отказались. Скорей всего, ты их им и не предложил. Зря. Сейчас бы в Америке жил. Коль, по этой стезе попёр - главарем какой-нибудь мафии был бы уже давно. Доном. Крестным папой. А ты счеты сводишь с этими отупевшими уродами.... Только перебор это, Борисыч. Я с тобой во всем согласен, но умирать - не хочу. Было бы за что, а то ведь - просто так. Твою подругу мне, конечно, жалко. Только, вряд ли ей будет легче, если ты и нас всех за ней следом отправишь...". Юра понимал, что Гулькин - его не узнал. Да и как он сможет узнать бывшего аспиранта, с которым почти не контактировал. Его ведь руководителем - была Голикова. Мама Марика...
  - Внимание, - тишину нарушил спокойный голос доцента. - Похоже, что Гулькин что-то придумал. - Если присутствующие здесь люди хотят скорейшей развязки всего этого..., - Иван Борисович посмотрел на лица "заложников", как бы пытаясь понять, хотят они, или не хотят. - В общем, мне нужно, что бы Михаил Николаевич Швепс собственноручно написал раскаяние в содеянном, или как это называется.... Явку с повинной! Мол, такого-то числа, будучи в нетрезвом состоянии, я сбил гражданку Леушкину Любовь Антоновну автомобилем таким-то.... Все подписи, всё - как положено. Заявление отдадите мне. После моего ухода останетесь в квартире ещё на пол часа. Потом расходитесь по домам. За вами, Михаил, приедут.
   Древнеиндийский бог наивности Лохандер Нури, целиком вселился сейчас в Гулькина Ивана Борисовича. Доцент полагал, что подобная бумажка сможет упрятать убийцу Любы за решетку. Каждый из присутствовавших внутри себя обрадовался такому требованию деда. Сейчас этот сученыш напишет на себя заяву, как миленький...
   Швепс упрямо произнес.
  - Я ничего писать не буду. Пусть - взрывает. Это - его проблемы.
   Тут же с дивана сорвался Гордей, обхватил ладонями голову Швепса и впечатал его лицо в подставленное колено. Швепс вскрикнул. Дзюдоист врезал Мишане по шее.
  - Сука, ты сейчас всё напишешь под диктовку. Мол, я такой-то, находясь в нетрезвом состоянии, сбил своим автомобилем гражданина Гордеева Вениамина Артуровича, чем нанес ему множественные травмы.... У нас тут присутствует врач. Он даст свое заключение.... А потом, и для деда такую же бумагу составим, кого он там - сбил у него ...
  - Тихо! - Гулькин опять повысил голос. - Посмотрите все на меня. Все тут же уставились на деда, щедрого на всевозможные сюрпризы. Не выпуская из правой руки взрыватель, Гулькин вынул из кармана кучу сломанных медицинских градусников. - Я разбил десять градусников. Количества ртути, которое растеклось по этой квартире, хватит всем. Мы уже почти, что целый час вдыхаем пары ртути. Отравление уже началось. Скоро у всех нас начнутся резкие боли в животе, рвота, понос с кровью, потом - одышка, разовьется токсический отек легких..., - Гулькин швырнул горсть битого стекла на пол.
   Началась паника. Мужчины зажали свои носы. Светка заревела. Но с места никто не вскочил. В центре комнаты, славно статуя свободы, стоял Иван Борисович с высоко поднятым над головой "взрывателем". Он спокойным голосом произнес.
  - Всем оставаться на своих местах. Суммарное попадание вдыхаемой ртути пока что ничтожно. Но время - работает против нас. Михаил Николаевич, все ждут вас. Пишите. Веня опять соскочил с дивана и подбежал к Швепсу. Но не успел он занести кулак над головой опального "мажора" - по вырванному из принтера листу уже забегала ручка "Паркер" с золотым пером. Иван Борисович увидел ручку и улыбнулся. В 1977 году из Филадельфии он привёз точно такую же ручку, подарок бразильского гематолога Эмаго Хусьеруса. Ручку украли через две недели в читальном зале Пушкинской библиотеки...
   Иван Борисович не знал, как составляются подобные заявления. Поэтому писать бумагу помогали все присутствующие. Особенно усердствовал Гордей. Он прогнал Светку с её места, и сам уселся рядом с Мишаней. Грызя колпачок ручки, и закатывая глаза в потолок, Веня диктовал:
  - ... услышав крики о помощи, я, тем не менее, машину не остановил, а - продолжал движение со скоростью 170 км/час...
  - Да я не слышал никаких криков, Светка, скажи ему..., и скорость у нас была километров - 50-60, - Мишаня взмолился и жалобно смотрел на Светку. Но та, отвернулась.
  - Ты ещё скажи, что вы на месте стояли. А пострадавшая сама разбежалась и врезалась головой в твою тачку. Лучше не перебивай, а пиши, что тебе говорят. Следствие разберется. Но я, как общественный обвинитель, настаиваю именно на такой скорости. Ты же ничего не соображал. У Густава со Шпального - такая же тачка, как и у тебя. Я на целый месяц её забирал у него, знаю.... Пиши, сука, что тебе говорят. Дальше пиши: со мной в машине находилась девушка лёгкого поведения..., данные на шлюшку - сам впиши ...
  - Я попрошу без оскорблений..., - неуверенно попыталась вмешаться Светка.
  - Молчи, шалава! Подельницей пойдёшь! Ты не могла привезти нормального врача? Привела - этого "коновала"! - Веня зло посмотрел на Летина. - Он ведь, и на тот свет отправит - дорого не возьмет.... Кстати, ты, лекаришко сраный, тоже пиши объяснительную. О том, как вступил в преступный сговор, с целью получения денег... Вы, преступное сообщество, пишите быстрей. Ртутью ведь отравимся все. Тебе-то, рыжая, бояться нечего. Это у нас - стоять не будет...
   Иван Борисович отошел к окну и посмотрел вниз. Машину Швепса уже давно потушили. Рядом с домом стоял автоэвакуатор. Два каких-то возбужденных мужичка размахивали руками. Видимо, решали, куда отвезти останки машины.... Крюшон - молодец. Ничего не перепутал. Как было обговорено, так и взорвал машинку. Ровно в 12.20. По-моему, все поверили, что у меня в руке - дистанционный взрыватель. А что это на самом деле, я так и не знаю. Может, пейджер? Может пульт автосигнализации.... Ну, да какая разница? С ртутью, тоже - неплохо вышло. Градусники-то, я ещё на улице разбил, всю ртуть вылил. Неплохо блефанул. А главное - сам придумал. Иван Борисович ощущал себя талантливым жуликом, которому удалось провернуть очередную аферу. Но старого человека не покидало ощущение неудовлетворенности. "Сдача" правосудию убийцы Любы - не казалась ему адекватной карой. Любаню-то, ведь не вернешь...
  - Я хочу в туалет. - Голос Мишани был даже каким-то упрямым. Мишаня в эту минуту походил на детсадовского озорника, которого наказали одного, тогда как - шалила вся группа. Гулькин подумал, а если "убийца" заглянет под раковину и обнаружит отсутствие там взрывчатки...
  - Стойте! В ванной ни к чему не прикасайтесь. Я ещё не отключил детонаторы. - Иван Борисович вдруг ощутил себя сам, детсадовским озорником, которому всё сходит с рук. Проделанная акция прошла "без сучка, без задоринки", и бывшего доцента тянуло на новые подвиги.
   В кабинете Швепса не прекращался жаркий спор между Гордеем, вторым "пострадавшим" от колес Мишани, и Летиным. О чём они спорили, Гулькин не слышал. "А ведь я, этого молодого мужчину - где-то видел, - подумал он о Юрии Феликсовиче. - Да разве сейчас припомнишь...".
   Звук открывающийся двери в прихожей, вернул его к действительности. Топот сбежавшего Швепса усиливался подъездной акустикой. Да-а... Мишаня "сделал ноги"...
  
  -11-
  
  Дом номер 7, по улице Старцева, мало, чем отличался от окружающих его пятиэтажек. Те же, четыре подъезда, тот же серый кирпич. Казалось даже, что и старушки, мирно сидящие у каждого подъезда по три, по четыре - доставлены сюда из лаборатории по клонированию. Бабульки зорко фиксировали малейшие отклонения от привычного однообразия. Здесь редко нарушались тишина и покой. Лишь с некоторых пор двор затрагивало некоторое оживление. Связано это было с недавним открытием каким-то предпринимателем ("...все они бандиты, эти новые русские...") на первом этаже второго подъезда частной сауны. Шумные компании, подозрительные однополые пары, высокое начальство в сопровождении эскорта БТРобразных джипов, абсолютно все "засвечивались" перед бабушками...
  Старушки, пожалуй, главные блюстители порядка в старых "хрущевских " дворах. Под их неустанным патронажем растут обитатели кирпичных пятиэтажек. На их глазах протекает динамика превращений вчерашних шалопаев Колек, Васек, Равилек - в сегодняшних уважаемых или неуважаемых Николаев Борисовичей, Василиев Степановичей, Равилей Галимзяновичей. Диалектически подкованные бабульки никогда не ошибутся, никогда не перейдут границу дозволенного в обращении к повзрослевшим шалопаям. Они всегда первыми поздороваются со вчерашним хулиганом, по которому в прошлом "плакали и спецшкола, и колония, и тюрьма". Правда, на этом диалектика, как инструмент объяснения исторических закономерностей, обрывалась. Клонированные старушки не понимали, что в логическом ряду "спецшкола-колония-тюрьма" недостающим, завершающим звеном очень часто стоит - расстрельная статья.
  - Здравствуйте, Виктор Андреич. Чегой-то вы поздненько сегодня. Али с Раисой Евгеньевной не всё ладно? - торопливо выпалила Михайловна, самая бойкая и глазастая из троицы "дежуривших" у подъезда. Было заметно, что она более чем осведомлена в семейных проблемах выходящего из подъезда здоровяка. Жена Виктора Андреевича Шалыгина - Раиса Евгеньевна, в недалеком прошлом беспутная Райка, чудом сумела не оказаться в колонии для малолеток. В дальнейшем она демонстрировала не меньшие проявления жуликоватой изобретательности. Благодаря чему, собственно, избежала и последующего карьерного роста во взрослых учреждениях упомянутого профиля. К своим неполным тридцати годам Раиса вкусила жизнь во всех её мыслимых и немыслимых проявлениях. Рая пережила двоих гражданских мужей, и жила в настоящий момент с третьим - с Витькой-Кувалдой, лидером Западной группировки. Жена Витьки-Кувалды серьезно болела. Её болезнь, считавшаяся ранее, вовсе не болезнью, а человеческой распущенностью, в медицинских справочниках обозначается термином "хронический алкоголизм". Райка пила в отсутствии мужа, со всеми без разбора. С соседями и друзьями. Опохмелялась со слесарями, направленными мужем для установки новой сантехники. "Принимала на грудь" с мебельщиками, ремонтниками, грузчиками - отрабатывающими Кувалде какой-либо должок. Она "промачивала горло" с каждым, кто в силу беспечности и глупости, оказывался однажды в семьдесят пятой квартире их дома на Старцева. Пьяная, она скандалила со всеми, кто попадался ей под руку. Знакомые и соседи не хотели обострять отношений с семьей Витьки-Кувалды, и потому Райке всё сходило с рук. Потом, правда, уже в трезвом состоянии она извинялась и делала это искренне. Было видно, что женщина страдает.
  - Да всё нормально, Михаловна. Сама-то как хоть? Ну-ка доложи обстановку, кто, чего, куда и как? Ты ведь у нас - главный фээсбэшник. - Витька разговаривал с женщиной преклонных лет, как с девочкой-олигофреном. И это не вносило диссонанса в атмосферу тихого двора. Это было нормально.
  - Я, Витенька, - Михайловна посильней закуталась в своё ветхое пальтишко, - уж очень внимание стала обращать на дяденьку одного. - Важная бабуля сплюнула на снег, как это часто делал Витька-Кувалда. - И ведь главное-то, что? Интересуется этот дяденька, а кто это в семьдесят шестой проживает? Всё в подъезд ваш, в четвертый заходит, а вот что бы выходил оттуда - другой раз, и не дождешься.... С виду, вроде как, с тебя ростом, но куда как постройнее... Тебя-то мать, Настенька, покойница наша, безвременно усопшая, вона каким богатырем вырастила. Ты ведь и в детстве, помню, таким уж бугаем рос, шалопаем, то есть - непоседой. Один раз мы с Настей-то, с матушкой твоей, царство ей небесное...
  - Михаловна, короче. Мне с пацанами, ещё на мойку заехать нужно...
  - Та вот, я и говорю, мужичок один шибко уж приглядывается. С виду, как солидный такой, в кожанке теплой. Близняшкам вон, он тоже шибко уж не пондравился. - Близняшками Михайловна называла братьев Шмыровых из первого подъезда. Братья, два прожженных хулигана, 17-18 лет, больше всего на свете мечтали, как бы побыстрей оказаться на взрослой зоне. Впрочем, достаточно скорое исполнение их мечты, ни у кого не вызывало сомнения. Что касается подозрительного мужчины, бдительно вычисленного Михайловной, так им был агент Швепса - Слава Кудлаев.
  - Что ещё? - Витьке не терпелось закончить разговор с приставучими бабульками. Но Михайловну нужно терпеть. А как же, ФСБ. У неё - глаз намётан, любое подозрительное "движение" вычисляет...
  - Так я, Витя, вот о чём подумала.... В семьсят шестой-то, какая-то чокнутая живёт. Я - и то, её лишь раз видела. Ночью Барсика выгуливала, а она к подъезду крадётся. Со мной не поздоровалась. Одета-то, в рваньё.... Наверно пьёт, сволочь, сдохнуть никак не может..., - Михайловна "прикусила" язык. Вспомнила, что если кто-то и пьёт без меры, так это как раз - Витина жена Райка. Бабка сделала заговорщицкое лицо и зашептала. - А может - это сын той соседки? Матушку - убил, что бы метраж её оттяпать. Вот и ходит, приглядывается.
  - Почему, не доложили? Хотя, да, меня ведь только ночью Толян привез. Ну ладно, разберемся. Слышь, узнай кто, чего, куда и как, - отдал он распоряжение водителю и, повернувшись опять к старушкам, пояснил. - Мы ведь, Михайловна, как санитары леса. Что бы вам, бабушкам нашим, спокойствие было. Что бы условия были для несения вахты. По выявлению всех, в натуре, подозрительных личностей. Порядок во дворе - превыше всего. Мой дом - моя крепость! Кто сказал? Правильно, Кутузов! Или Суворов? - Кувалда повернулся к Толику. - Слышь, кто это ляпнул-то, Кутузов или Суворов?
   Водитель Кувалды, Толя, напрягся. Он зачесал затылок, и беззвучно зашевелил губами. Потом собрался с духом и боязливо предположил.
  - Витан, так это, вроде как - Сталин...
  Но Кувалда, о нём уже давно забыл. Он продолжал общаться с народом. Витьке нравилось говорить со старухами тоном армейского замполита. Вполне вероятно, что ощущал он себя президентом, совершающим поездку по "глубинке" страны. С целью выявления настроений своего народа. - Только и вы уж, если что, то обстановку сперва мне докладывайте. А я сам решу, нужна ли она ментам, то есть милиции нашей доблестной. - Он подмигнул Толяну. Дескать "по ушам бабкам проезжать нужно с умом, что бы те знали, кому первому информацию сливать". Может, не заслуживают ваши, то есть наши подозрения - внимания представителей закона. - Витёк закончил и посмотрел на часы. - Всё, Толик, пора ехать. Можем не успеть. Они направились к темно-вишневой "Ауди-100".
  
  -12-
  
  Витька-Кувалда лишь недавно, стал ездить с водителем. Да и то, каждый день собирался отобрать руль у Толяна. Так и в этот раз, он направился к левой дверце. Но тут же, вспомнив о вынужденных неудобствах своего статуса, перешёл к месту правого пассажира.
  - Вперед и с песней, Толяня!
  - Куда, Вить?
  - А куда хочешь. Сегодня у нас дела - только вечером. Да и то, не дела, а так - одно название. Толя, тебе видимо придется сегодня с Кавалером поездить. У меня - личная стрелка. Даже не стрелка..., - Витька на минуту задумался. - Кент, ты присутствовал, когда Мишаня, Коли-Швепса сынок, мне пятьдесят "штук" "бакинских" проиграл? В прошлый вторник, в "Миринде"?
  - Было такое дело. Он бухущий припёрся, со своей телкой, как её - с Рыжей. У меня было желание, его вывести, по почкам "накотить" козлу. Вовремя заметил, как ты мне "маякнул"...
  - Короче, вчера истек срок отдачи долга. Я один, заеду. Мишаня - гниловат. Папане может потом ляпнуть, мол, наезжали, стращали... Мол, всей бригадой приехали, должок выколачивать....
   На деле же, произошло вот что. Витек отдыхал со своим бывшим подельником Колюшей в "Миринде", и, между делом, разводил в "храпа" какого-то перебравшего лоха. Посреди самой игры, к их столику подрулил пьянущий Мишаня, со своей телкой. Поздоровавшись за руку с "пацанами", Швепс-младший начал на весь зал хохотать над лошком, которого "пацаны" уже почти "сделали". Там и денег-то получалось нормально. Витёк видел его кошель. Косарей по пять поимели бы Кувалда с Колюшей. Лоха на картах развести - милое дело. А тут - этот мудила... Сопли распустил, животное. Если б, не был сыном Швепса, с него бы и получили эту, уплывшую десятку денег.
  - Ты, коли, спугнул мне терпилу, может - сам и сядешь, "докатать" за него? Или, гонишь, как монах? - Обратился тогда Кувалда к Мишане.
  - Пацаны, вы глаза-то пошире отворите! Не въезжаете, что ли, кто перед вами стоит? - Девица пьяного мажора была столь же "хороша".
  - А сам-то, Мишок, за себя сказать не может? - Витя незатейливо "разводил" самоуверенного Мишаню. - Или - денег ему никто не выделяет на игру с взрослыми дяденьками? - Имя Швепса-старшего упоминаться не должно. Кувалда ведёт базар с обычным алуевским парнем, с Мишей Швепсом.
   Мишаня выпятил грудь, начал размахивать руками, пускать пузыри ртом... Потом зачем-то сказал:
  - Совет всем присутствующим - следим за базаром. Противоборство двух систем - вчерашний день. Сегодняшняя политика - это невмешательство во внутренние дела и соблюдение территориальной целостности... Вы пошто, парни, так себя ведете? Насколько я знаю, это заведение - курируется другими людьми? Или, я не прав? Не хорошо, посягать на чужое, ой, не хорошо....
   Кувалда с Колюшей переглянулись. Кенты, имевшие на двоих - четыре ходки, не поняли ни одного слова из сказанного Мишаней.
  - Миша, повтори, братаня, что ты сейчас сказал. Но только, попроще. Мы ведь с Колюшей в университетах шведских, мля, не учились. Зона - вот все наши университеты. Ты хочешь сказать, что я неприлично веду себя в чужом заведении? Или, намекаю, что оно - моё? Я что, дебош тут пьяный учинил? Или драку с персоналом затеял, а? Напротив, ты можешь спросить у любого, обо мне, тут очень неплохо отзываются. И ведь я, Мишаня, в карты сел поиграть, ни с твоим другом. И, ни с братом. И, даже - ни со сватом. Ты, Мишаня, неправильно себе представляешь общую постановку вопроса. Да и вообще, это - жизненные правила! А вот тявкают - только сявки. Тявкнут, и в конуру...
  - Витюля, ты хочешь ненужных "канителей"? Я ведь, на твоё - не посягаю, успокойся. - Сначала все решили, что Мишаня начал трезветь. Но скоро присутствующие поняли, это - им показалось. Поскольку, сын Коли-Швепса уже попёр "рогом". - Ты чё думаешь, ты сидел, а я нет? Ты ошибаешься! Я - тоже сидел! Но, не по зонам - как ты! Я сидел за столами с солидными людьми, ни с хамами... Я - вопросы решал... Только, я не понимаю, Витя, тебе разве мало? Если хочешь, то давай - "зарубимся"! Ты ведь этого хочешь!
  - Да что ты, Мишуля, никогда. Расслабься. Давай-ка, лучше, в "секу" - по "стольничку". А? Да и "замируем" непонятку.
   Мишаня глянул на Светку. Скомандовал:
  - Сходи до Бориса, до бармена. Принеси мне сотку текилы. - И повернувшись к Кувалде, задорно подмигнул ему. - Банкуйте, маэстро. По сотке, но - баксов! Не слабо? Или передумал уже?
   Кувалда "сделал" Мишу на 53 400 долларов, но великодушно обозначил проигрыш Мишани, как - "полтинник".
  - За неделю-то, управишься, Мишок? Могу ведь и две, подождать.
  Миша Швепс "настоял" на сроке погашения в неделю...
   Кувалда занял водительское место, когда Толик вышел у заправки Серёги Кавалера. Сев за руль, он тут же сорвался с места. И развернув "Ауди", поехал в обратную сторону - на Геологов. Подъехав к элитному двадцатиэтажному дому с торца, Витька остаток пути прошел пешком. Он вразвалочку вышагивал мимо подъездов, держа руки в карманах коротенькой кожаной куртки. Сигарету держал между передних зубов. Кувалда никогда не перемещался "пешком". Посему, даже в морозы он был одет "налегке". Проходившую навстречу девицу Витька попытался шлепнуть пониже спины, но та увернулась. На вопрос двух рослых парней "Закурить есть?" ответил: "Не курю". И пустил в них толстую струю сигаретного дыма...
   От подъезда, к которому он направлялся, отъезжал эвакуатор. Он был "загружен" закоптевшей легковушкой. Оп-па! Это же "фольк" моего должничка. Точняк, его! Ого, Мишка-то ещё с кем-то "судится". Дерзко ребятки его наказали. Видать, было - за что. Главное, от его же подъезда увозят, а хозяину - насрать! Витек выбросил окурок, высморкался, сплюнул и потянул дверь на себя... Дверь можно было не тянуть. Она распахнулась сама, и из подъезда выскочил в одном махровом халате и тапочках его должник, Миша Швепс. Восторгу Витьки не было конца. А как же, налицо попытка "фуфлыжника" в открытую уклониться от платежа. А тут уж, не канает, чей ты сынок! Швепса, Мепса, или какого другого козла!
   Кувалда ударил, всего лишь два раза. Он, не стал бить этого зажравшегося чмаря по лицу. Зачем? Человек, имевший две "ходки", знал, что у Миши не будет ни малейшей возможности, объявить действия Кувалды "некорректными". Слушать-то, будут кого? Ну, ни этого же чмошника!
  - Что, Мишаня, споткнулся? Ну, давай, я тебе помогу подняться. Пойдем домой, расскажем друг другу чего-нибудь. - И сквозь зубы прошипел Ты что, мышатина, бежать хотел? Ты хоть знаешь, что себе позволяешь? Противоправные действия, мля, в натуре.
   Из того же подъезда выскочил дикошарый Гордей. Увидав лежащего на снегу Мишаню и нахмурившегося Витьку, он резко "затормозил" и переместил свой негодующий взгляд на Кувалду. Возникла долгая пауза. Два отчаянных парня смотрели друг другу в глаза, и каждый пытался, уже на этом уровне, подчинить себе незнакомца. Витек, будучи мудрей, по деловому скомандовал:
  - Схватили под руки, потащим в хату!
   Правильную идею огласил, это - глупо оспаривать. Гордей не хуже Кувалды понимал, что светиться во дворе - надобности нет. И следуя своей трезвой логике, подхватил Мишаню под мышки. Но, по сути-то, он уже выполнял распоряжение Кувалды. Знакомый прием людей "бывалых", в первую же минуту обозначить, кто и чьи распоряжения выполняет. Но Гордею было плевать на всех. И на "бывалых" - в том числе. Поэтому, когда они затащили Мишаню в квартиру, он первым делом коротко спросил:
  - Кто таков? И зачем нашего друга обижаешь? - Причина, столкнувшая его с этим блатным, была уже делом десятым. Даже, если бы Кувалда сейчас наехал на Саадама Хусейна - Веня бы возмутился. Лидер лидера чувствует кожей. А бывший дзюдоист, ни разу в жизни никому не подчинился. Веня, склонив голову набок, примерялся к непрошеному гостю. Внутренности щекотались возможностью впрыскивания солидной дозы адреналина, и всё существо бывшего спортсмена ликовало. Кувалда не получал удовольствия от драк. Но, при этом, тоже никогда и никому не уступал. И если бы перед ним сейчас стояла сотня Гордеев, он не отступил бы. Даже, если бы в руках у каждого из них - имелся нож.
  - Я - Кувалда. - Ответил на вопрос Витёк. - Зачем спрашиваешь, если меня - знаешь. Тогда и сам представься.
   Действительно, уж коли, ты - такой крутой, то просто не можешь, ни знать лидера Западной группировки Витьку-Кувалду. После убийств Валеры Липатыча и Помора, Кувалда значился довольно "высокой" фигурой в городе. Виктор Шалыгин насмешливо глядел в глаза Гордею и оценивал обстановку. "Этот - из спортсменов. По-моему, на Гордея откликается. Постоянно "виснет" в "Павлине". На стриптизерок тамошних западает. В прошлом месяце - охраннику из "Акцепта" руку сломал. На "стрелку" привёз толпу на двух автобусах. Все - спортсмены, от мала, до велика. "Канитель", замяли. У блатных к нему - предъев не было. Дела-то делать, он не мешает". Алуевск - не очень большой город. Каких-то, 500 тысяч. Во всяком случае, люди, образ жизни которых схож, постоянно "пересекались" в одних и тех же ночных заведениях.
   Гордей представляться, посчитал лишним. Он начал, довольно напористо.
  - Ну? Слушаю?
  - Так слушай, коли хочется. Я и не возражаю, если ты поприсутствуешь, при базаре вот с этим "фуфлом", - Витька кивнул на Мишаню. Потом посмотрел в глаза Гордею. - Но мне кажется, у тебя и ко мне, есть какие-то вопросы. Давай, выясним всё. Что бы, потом непоняток не возникало. Я пришёл - за "своим". Если, не согласен - давай "обмеркуем". Этот Ермолай - "фуфло" толкает, а ты за него "впрягаешься". Давай, Боре с "Миринды" "кашлянём на мобилу" - вопросы отпадут...
   Назревала драка. Адреналин жирными каплями "стекал" с кулаков обоих парней. Места для красивого боя, в квартире было маловато, вот, выйти бы...
   Мишаня уже начал приходить в себя. Он обдумывал, что для него будет правильным - "врубить дуру", или на полном серьезе обговорить с Кувалдой, срок отдачи долга. С этим "каратистом-шмаратистом", я думаю, вопрос решился самостоятельно. Ну, не будет же он мне предъявлять, за наезд на подругу этого комикадзе-старика, видать, такую же бомжиху...
   В большой комнате приходили в себя все остальные.... Нет, не все! Отсутствовали доцент Гулькин и Юрий Летин. Когда Мишаня вырвался из квартиры, и побежал вниз, Иван Борисович, как ни в чём, ни бывало, пошел в подъезд, вызывать лифт. Он собрался идти домой, с чувством выполненного долга. Юра подхватил его под руку и увлёк на верхние этажи.
  - Иван Борисович, вы, конечно, меня не помните. Я - Летин. Аспирант Голиковой Елизаветы Сергеевны...
  - Юра? Неужели, вы? Вы что - с ними? Вот уж никогда бы не подумал, что встречу вас здесь. Да-а-а..., - в голосе доцента чувствовалась укоризна. Тон Гулькина, напоминал историческую фразу, "и ты, Брут...". От недоумения Летин на секунду потерял ориентировку во времени и событиях. Шестидесятилетний террорист, чуть было не отправивший на воздух квартиру Швепса, осуждающе мотал головой. Затем он виновато поинтересовался. - Вы, очевидно, считаете меня - выжившим из ума старикашкой. Я прав? Так и считаете?
  - Отнюдь. Вы мне очень симпатичны. Даже, в сегодняшней роли. Точнее, в сегодняшней - особенно. Учитывая мое отношение к таким типам, как Михаил Швепс.
  - Правда? - Глаза доцента засияли радостью.
  - Правда. Но вам надо быстрей отсюда скрыться...
  - Да-да, я сейчас уйду. Вы знаете, что-то заболела голова. Сейчас надо пройтись пешком, подышать воздухом.
   Юра растерянно смотрел на Гулькина. Не было ясно - быть может, в силу пережитого стресса, у Ивана Борисовича "съехала крыша"? (простите за вульгаризм, но медицинская терминология, здесь не уместна). Или, он изначально пожаловал сюда в таком состоянии. Следующий поступок доцента, окончательно дезориентировал Юру. Иван Борисович дрожащей рукой вынул из недр своего двубортного пальто медицинский флакончик, и присосался к горлышку. Захлёбываясь и морщась, он опустошил его до дна.
  - Да, Юра, ещё раз - да! Ваш доцент - алкоголик. Я, перед тем, как сюда заявиться - половинку такого, употребил уже. Но недавно, начало отпускать. Заметно было, как у меня трясутся руки? С ртутью - не подумайте ничего плохого. Я её слил ещё на улице. Сердитесь на меня?
  - Что вы, Иван Борисович, всё нормально. - Юра не знал, как объяснить доценту, что тот, всё затеял абсолютно зря. Цена "филькиной грамоты", нацарапанной Мишаней под их диктовку - ноль. Бедный доцент. Рисковал ведь. На статью-то, себе наковырял. И, не на одну. Этот боров, Швепса сынок, не простит ему. Надо бы мне, со Светкой поговорить. Что бы воздействовала на своего любовника. Внезапно у Юры родилась идея.
  - Иван Борисович, а не поехать ли нам ко мне? - Юра ещё не успел закончить фразу, как с двенадцатого этажа донесся страшный грохот. Там шла ожесточенная борьба. И чувствовалось, что дерутся два колосса. Не ведая, что в квартире Мишани сейчас появилось новое действующее лицо, Юра был уверен, что поединок - между Швепсом и Веней. Качая головой, он обратился к Гулькину. - Видите, Иван Борисович, как надо было действовать вам. Эти, по-другому не понимают.
  - Что вы, Юра. Я, и пешком-то, до их этажа не поднялся бы. Здоровье-то, уже - не то. Может, нам пора? Пойдёмте домой. Можно, и к вам. Мне-то, вас пригласить некуда. Только, у меня к вам будет маленькая просьба. Давайте, зайдём в аптеку. Деньги у меня есть. - Он подумал и добавил. - На парочку "фунфыриков".
   Юра на лифте "спустил" доцента до третьего этажа. Оставив его на время там, он произвел разведку прилегающих к дому пространств. Не обнаружив чего-то, представляющего опасность, Юра поймал частника. Подъехав на нём к подъезду, он вывел Гулькина, и они укатили к Летину.
   Притаившийся у торгового павильона Крюшон, зло сплюнул и процедил: "Ну, синяк вонючий, держись!".
  
  -13-
  
   В квартире у Мишани шёл ожесточенный бой. Естественно, между Кувалдой и Гордеем. Мишаня со Светкой забаррикадировались на кухне. Они прижались друг к другу, закрыв глаза. При этом в такт дрожали и всхлипывали. Мишаня уже не думал об этом дурацком долге в пятьдесят косарей бакинских. Не подлежащие восстановлению ценности квартиры стоили намного больше. Но, и не их потеря кручинила и вгоняла в панику Михаила Николаевича. Страх оказаться под "замесом" - являлся основной причиной панической дрожи. Крупная дрожь передавалась Светке, поэтому казалось, что трясутся они оба. А в комнате продолжался бой без правил.
   Если вы считаете, что дзюдо - "мягкое" единоборство, позвольте с вами не согласиться. К тому же, коли, о правилах боя никакой договоренности не было - ограничивать себя в ударах руками, ногами, головой Веня не собирался. Надо отдать должное, Гордей был неплохим бойцом. Бился он всегда виртуозно, удачно сочетая ударную технику с бросками и удушающими приемами. Витька, также не являлся приверженцем какого-то известного стиля. У него был свой стиль: мочить козла, пока тот - способен оказывать сопротивление. Оба бойца уже заметно устали. Они стояли в одинаковых позах, словно готовились к прыжку, при этом тяжело дышали. Витька боковым зрением увидел валявшуюся рядом ножку от стола и проглотил слюну. От Вени этот взгляд не ускользнул. Но, задумав нечто своё, он сделал вид, что ему не ведома хитрость противника. Для этого, он даже сменил позу, и немножко сместился от "заветной" ножки. Набрав в легкие побольше воздуха, Кувалда молниеносно нагнулся за тяжелым орудием, в надежде, разгибаясь, нанести кульминационный удар снизу. Выпрямиться ему - суждено не было. Веня, что есть силы, опустил свой локоть на подставленную шею врага. Но, ударив, лишился равновесия, и "полетел" вперёд, через Витькину спину. Он потерял на некоторое время сознание, так как ударился сильно головой об стену. Придя в себя, Веня увидел трясущиеся от напряжения руки бандита, которые тянулись к его шее. Сильным ударом обеих ног он отбросил "лидера Западной группировки" к противоположной стене. Хотел быстро встать и "кончить" козла. Но, резко приняв вертикальное положение, почувствовал головокружение. Перед глазами маячили темные круги. Зрение к нему вернулось моментально, как только он ощутил сильнейший удар ногой в живот. Гордея "согнуло" пополам, его пронзила кинжальная боль. "Заговорила" язва. Веня застонал и сполз по стене. Витька накинулся сверху, добивать стоя - не было сил. Это было самой большой его ошибкой. Идти с дзюдоистом в ближний бой, может только безумец. Гордей обхватил шею Кувалды и скрестил кисти рук в замке. Всё. Они застыли в неподвижной позе. Витькина голова оказалась прижатой к Вениному животу, и от горячего дыхания Кувалды боль у Гордея притуплялась. Гордей был готов остаток своей жизни пролежать вот так, в обнимку с авторитетным бандитом. Лишь бы, не восстановилась боль в желудке. Вследствие сдавливания сонных артерий, Витан "отключился". Казалось, что два бультерьера наигрались в свои любимые кровавые игры, и прилегли отдохнуть "в обнимку".
   Тишина в большой комнате продолжалась уже минут пятнадцать, когда Миша, наконец, вышел посмотреть на руины. То, что он не попал под "замес", являлось слабеньким утешением его скорби по поводу разгрома в квартире. Несостоявшемуся бакалавру не хотелось жить. Вот если бы был кокс...
  - Светка! Нужен порошок! Давай, Рыжая, напрягай извилину!
  
   В это время, в квартире дома на Попова сидели двое. Они молчали. Гулькину хотелось говорить. Водка устранила последствия стресса, что в первую очередь, проявлялось "неусидчивостью" языка. Но, молчание Юры, тормозило говорливость доцента. Иван Борисович, ждал. Ждал, когда заговорит Летин. Он, хоть и моложе, но всё же, хозяин положения. Юра прекрасно понимал, какими мыслями занят Иван Борисович. Однако знал он также и то, чего стоят "пьяные базары". Посему и нагонял "жути" на Гулькина своим долгим молчанием. Так, считал он, быстрей произойдёт осознание бездомным ученым серьезности своих "злодеяний". Наконец, Юра заговорил.
  - Иван Борисович, где вы живёте?
  Тон, которым был задан вопрос, поначалу отбил у Гулькина желание разговаривать вообще.
  - В подвале, - промямлил он. - Там у меня каморочка оборудована. Крысы, правда, в последнее время появились. Да не-ет, вы не подумайте, условия неплохие. Вон, у Любаши моей, вообще ничего своего не было. Бедняга. Сейчас её самой - нет в живых. - Доцент заплакал. Плакал он беззвучно, вздрагивая плечами и искажая лицо страдальческой гримасой. Глядя на Гулькина, Юра, чуть было сам не пустил слезу.
  - Иван Борисович, вы можете вспомнить тот день, когда вы, для себя решили, что нормальная жизнь кончилась? Или, такой день, ещё не настал? Простите, если я...
  - Юра, вы зря извиняетесь. Вы, абсолютно точно сформулировали механизм "обомжевания". Именно так, лишь, посредством категорий - "до" и "после", возможно понять динамику превращения в бездомного бродягу. Поначалу, всё кажется временным и обратимым. Кстати, довольно долгое время, всем кажется, именно так. Можете остановить на улице какого-нибудь спившегося инженера, спешащего к помойке на поиски пустых бутылок. Спросите у него - когда, дружок, за ум-то возьмёшься? Ответит - завтра! Это - не будет правдой. Но это, также и не будет ложью. Поскольку бедолага сам верит в то, что завтра он начнет жить новой жизнью. Лично я, до недавнего времени считал, что всё, ещё может образумиться. Наивность, не правда ли? - Гулькин без спросу налил себе полную стопку, и опрокинул её "в себя". Юра погрустнел.
  - Иван Борисович, скажите, чем я могу вам помочь? И, в чем? Извините, но в "делах", подобных сегодняшнему - моей компетенции, может не хватить. Говорю честно. Ну, давайте, сходим с какой-нибудь совет, в городскую думу, хоть куда...
  - Юра, всё - ни к чему. Не загружайте себя лишними проблемами. Я уверен, вы искренне хотите мне помочь, но дорогой мой Юрочка, время ушло. Даже я сам, не смог себе помочь. Точнее, не захотел. Поддался глупому заблуждению, что нами движет некая направляющая сила. Мол, какими бы мы не были - один черт, заслуживаем привилегий и снисхождения. Мы ведь - умственный потенциал страны! Вспомните, как относились раньше к преподавателям ВУЗов? Это были люди, совсем другого мира. Им, не надо было обременять себя, такими несущественными навыками, как умение за себя постоять. Их мутило от напоминаний о "первичности" материального. Мысли о еде, одежде, жилье - словно сорняки, мешали им сосредоточиться на понимании высшей идеи. Все мы, Юра, были идеалистами. Идеалистами, отупевшими от ощущения собственной значимости. Вы со мной не согласны?
  - Нет, не согласен. Но, об этом - завтра. А сейчас, отдыхайте. Водки, я думаю, вам хватит. Захотите спать, в маленькой комнате есть раскладушка. Понимаете, осенью разгромили мою квартиру. Ещё многого, не восстановил. В шифоньере, возьмите себе халат и полотенце. Горячая вода есть. Скоро я отлучусь, есть ещё кое-какие дела. Из дома - ни на шаг! Послушайтесь. Нам предстоит принять какое-то решение. Но, на трезвую голову. Посему, сегодня - выходной.
  
  -14-
  
   Крюшон рвал и метал. Вчера его "кинул" этот нелюдь, это жалкое животное, этот профессор хренов. "Развела" его, эта гнида. Ни о чём другом, ветеран-уголовник думать не мог. - Я ж, всё по грамотному ему обеспечил, как последний "корчак" старался! Засылай бобы, чмо! Какого хрена, я вообще, на эту "евпаторию" подписался? Бабла срубить захотел? Не с таким клоуном надо делюгу замышлять!
   Федор Максимович Крылеев, по кличке "Крюшон" мог простить кидок кому угодно. Что значит, мог? Он был вынужден прощать, поскольку сам являлся последним чуханом. Так ведь, чуханом-то он являлся в лагере, да и то, скорей, самым обычным, тихим "мужиком". Но его нынешний "подельник" - полный олень. И позволил себе, прокатить Крюшона на "порожняке". Ему-то, кто простит такое? Разве что, такой же олень, как и он сам? - А я - не олень! Я его сделаю! Чего бы мне это не стоило.
   У Крюшона были основания "сердиться" на своего подельника. Трус от природы, он всё же взорвал стоящую у подъезда машину. Взорвал, как и договаривались, в 12.20. Благо, жильцов около дома не было. Да и проходящие мимо - все спешили по своим делам. Что происходило там, наверху - Федя не знал. На все его вопросы в период подготовки к акции доцент ничего вразумительного не сообщал. Какой-то "кекс", якобы, сбил его жинку, эту убогую клюшку. Дед, вроде как, получать с него собирался. А вдруг, тот послал его на фиг? Да не-е-ет, профессор вышел-то из подъезда не очень зачуханный.... Наверно, срослось всё...
   От дома терпилы этот олень с каким-то челом укатил. Крюшон кинулся, было, за ними, да где там... Его ни один водитель-частник не посадил к себе. Никто не хотел пачкать салон машины. В глубине души Крюшон этому был рад. Во-первых, с этим "кидком" он и так попал на бабки. Тратиться на "тачку" - не по карману ему.... Во-вторых, этого деда он и так достанет. Ведь вернётся, тухлый профессор. Куда ему ещё деваться? А может, с баблом-то, чертила и сгинет? Может он у этого чела и поселится? Зря я отпустил его.... А если, к Степанычу обратиться? Я ведь ему помогаю! Вот и он мне, пусть поможет.
   Степаныч внимательно выслушал Крюшона. Федор Крылеев, пока шёл до начальника спецприемника, "отшлифовывал" свой рассказ. Значит, дело было так. Никчёмный профессор, старый пердун и синющий алконавт, предложил ему, Федору Максимовичу Крылееву, сопроводить его до своего старого знакомого. Адрес известен, Крюшон запомнил этот дом. Что делал профессор наверху - одному чёрту известно, но он, Крюшон, подозревает, что дело - "вилы". Потому что, профессор выскочил из подъезда "очень довольный, наверно денег спёр охапку". Короче, нечистого на руку учёного, надо бы "закрыть". Да и выведать у него - у козла, куда он бабки спрятал...
   Степаныч, дослушав рассказ, сонно зевнул и уставился на Крюшона. Смотрел долго, у Крюшона даже начали потрясываться колени. Потом лениво спросил:
  - Всё?
  - Да. Так, преступление же - налицо! Нападение на частного предпринимателя.
  - Всё?
  - Да...
  - Хорошо. Мы разберемся. Виновные будут наказаны. Профессора твоего - под суд. Иди. Можешь взять пару сигарет. Стой, я в понедельник "акцию" провожу. Определись там со своими. Всё. Иди.
   Крюшон "понуро" поплелся к себе. От него "отмахнулись", как от назойливой мухи. В дверях он столкнулся с представительным, хорошо сложенным мужчиной в утепленной кожаной куртке. Извинившись, Федя его пропустил, и направился к скверу Танкистов. Около рекламного щита его догнал запыхавшийся Степаныч.
  - Пойдём.... Я тебя человеку одному представлю...
   Вернувшись в кабинет, Крюшон узнал мужчину, которого повстречал на входе. Правда, сейчас тот был в толстом оранжевом свитере. Кожан, видать, снял. Степаныч закрыл кабинетную дверь. Почесав зачем-то нос, сказал:
  - Славян, вот тебе проводник. Лучшего - не придумаешь. Серьезно тебе говорю. Скотина, правда - конченная. Но, своё дело - знает. Найдет он тебе любого. Из этих, из "свободных". "Аиста" своего "белого" поставь в холодильник. Я же сказал, что у меня флакон остаётся.
   Степаныч нисколько не стеснялся присутствующего здесь Крюшона. А чего его стесняться - он ведь всю жизнь в лагере отсидел, всё прекрасно понимает...
   Выслушав просьбу Славика, найти какого-то бомжа, Степаныч даже обрадовался. Он выскочил из кабинета и помчался догонять Крюшона. Кстати, довольно справедливый "порыв". Пузырь "Белого аиста" должен быть "отработан" честно.
   Мужчина назвался Игорем Андреевичем Славиным. Видимо, поэтому Степаныч и называл его Славяном. Славин оказался мужчиной интеллигентным, не то, что это чмо - профессорская немытая рожа. Первым делом он повел Федю в кафе-шаверму. Они славно поели. Крюшону Славин взял бутылку "каберне", сам пил чай. Игорь Андреевич не пытался узнать что-то конкретное. Он вёл с Федором разговоры на отвлечённые темы. Поинтересовался, кстати, у Крюшона - что тот думает по поводу роста уличной преступности. Крюшон растерялся и ляпнул: "Правительство виновато.... Наверно....". Славин посмотрел задумчиво в глаза Федора и грустно "поделился".
  - Понимаешь, Федя, такое в истории уже было много раз. "Язвы" любого общества - "изъедают" его изнутри. Вспомни Римскую империю.... Скажи, Федор, тебе нравятся педерасты? Ты ведь сидел, и, наверно - правильный мужик. Так вот, педерастия сегодня стала не просто нормой жизни. Она превратилась в "обязон", ты понимаешь меня? Особенно, в некоторых сферах людской деятельности. Глянь на Западную Европу. Там мужики встречают друг друга на вокзалах, и целуются взасос по пол часа, не сходя с перрона. И, ни "грамма", общественного осуждения. Ты хочешь, что бы и у нас - так было? - Слава Кудлаев "работал" правильно. Надо знать, у кого - на каких "струнах" играть. Он продолжал. - Другие, как, например, один пожилой мужчина в сером двубортном пальто, идут другим путем. Но, к той же цели. У государства украли ценнейшую коллекцию камней. Это - барыге не скинешь. Это вынуждено - пылиться мёртвым грузом. Коллекция-то - единственная в мире. Она - одна, ты понимаешь? Она "загорит" - на любом. Или, что более вероятно, раритет уйдёт за бугор. У тех-то, совесть, напрочь отсутствует. На святое покушаются - словно, так и должно быть. Понимаешь, Федя? Наши депутаты, блин, вроде - нами и выбраны. Но, не могут они наших проблем решить - твоих, моих. На всё - средства нужны. А откуда же им быть у государства, если у "него" - свои же крадут. Ладно бы, какого-нибудь коммерса обчистить, а то - ведь у себя, по сути-то. Социальные программы не выполнены - ты опять без жилья. Я-то, хоть в коммуналке пристроился. На шестерых соседей. Дышу пока. - Слава лукавил. У него была "четырёшка" на правобережье. В "немецком" доме. Он так вошел в образ, что облизал тарелку из-под шавермы. - Ну, чё, Федя, делать будем? Где нам изыскать мужчину, приблизительно шестидесяти лет, в сером двубортном пальто. Седой. Выпивает. Говорит очень интеллигентно.
   Крюшон закрыл глаза. Он напряженно думал. Почему, "доцентом" могут интересоваться? Или, уже? Рановато, вроде. Да вот, кукиш вам на рыло, что - рановато! Доцентик, наш - "птица", ещё та. То-то, он про "дело" ни слова вразумительного не сказал. Дуру врубал, под "опущенца" косил. Знал сука, что "кидать" меня будет. Если старик "накосячил" по крупному - могут и до меня "дойти". Оказавшись у ментов, он начнёт "валить" всех, кого вспомнит. Известный пассажир... Лучше сдать его, самому. Надёжней будет.
   Удивительное дело. Крюшон, которого было не "выгнать" с зоны, боялся попасть туда обратно. Человек привыкает к хорошей жизни. Раньше - хорошо было там. Сейчас - здесь.... С другой стороны, у профессора на меня ничего нет. С того, что было когда-то "моим" - даже отпечатков пальцев не снять. Так что, врёте вы всё, пан профессор. Зачем бы тогда гражданин Крылеев самостоятельно вызвался сдать вас государству? Причем, и это немаловажно, не милиции, а искусствоведу-историку. Крюшон, "козлом" - никогда не был. Это, любой подтвердит. В смысле, почти любой. У "кожаного", поди, возможностей поболее. Историк, блин, математик! Политинформацию, не поленился мне зачитать. Но, вроде, правильный мужик. Даже, если и мент. Всё равно, по-человечески, а не так...
   Было решено, встретиться завтра на этом же месте в половине пятого. Крюшон постарается "обрасти" нужной информацией. Он - заинтересованное лицо, как-никак.
  
  -15-
  
   Гордей с Кувалдой, пришли в себя одновременно. Они лежали молча на полу и думали, каждый об одном и том же. Пора бы, наконец, как-то определяться с возникшей непоняткой. Драться - не хотелось. Надо мирно всё обсудить. Для этого - "вспомнить", кто кому чего должен. Кувалда заговорил первым.
  - Слышь, Гордей, а ты чё за Мишаню-то впрягся? В одной теме с ним, что ли робишь? Или, "помогаешь" ему? Хотя, нафиг ему "помощники"? У него папа, сам ведь знаешь - кто.
  - Мишаня сбил меня на своём "мерине", - "честно" признался Веня. А чё я впрягся за него - сам не знаю. После травмы, видать, частичный срыв башенной системы. А ты?
  - Так, мне он "полтинник тонн зелени" должен. Я и думаю, кто - за "фуфлыжника" встал? Гордей - вроде, правильный пацан....
  - Знаешь меня?
  - Ну а ты меня, поди - нет? С охранником из "Акцепта" разрешили вопрос? Ты, вообще-то, по-пацански его сделал. У наших, к тебе, вопросов нет и быть не может... Щас-то, чё делать будешь? - Витька-Кувалда, прощать Вене мордобой и не собирался. Просто, надо было вести себя сейчас, именно так. Он же знал. Как - надо. - Этого, попутавшего всё на свете, где искать - знаешь? Могу дать подсказку.
   Гордей отрезал: "Не надо. Я его сам найду". Он окончательно пришёл в себя. Острая нехватка в крови адреналина - изнуряющим зудом отдавалась на кулаках. Кувалда это почувствовал. Но, у него с адреналином в крови - было всё нормально. Он скорчил, кислую мину.
  - Гордей, ты чё, как бультерьер-то? Ты ведь - не малолетка. Тебе - ино надо? Ты ведь знаешь, с тобой я не соглашусь. Хоть убей меня. Меня, Гордей, не такие, как ты - ломать пытались. Я, к этому привыкший. Когда нас с Толей последний раз принимали, меня "мусора" - сразу выпнули. Знают, бесполезно со мной говорить. Я, всю жизнь - "в отказе". Давай лучше, совместным коллективом, сделаем этого мудилу. Не по "общему, а каждый, за "своё". Должки-то "наши", перемешивать ведь не обязательно. С каждым, рассчитается по его конкретной предъяве. - Последним уточнением Витька, как бы намекнул, что ему-то, Кувалде - Мишаня должен поболее.
   Веня тупо уставился в одну точку. А почему бы и нет? Я брататься с этим уркоганом не собираюсь ведь. Будет свою "мурочку петь" - шею сверну, да и всё! А тварь эту достанем, там и разберёмся - кто кому и сколько должен.
  - Так, это ведь ты - набычился. Я то, ничего. Ты, вроде как, знаешь, где Мишаню поймать?
  - Знаю.
  - Где?
  - А тебе зачем? Если ты - со мной, так и успокойся. Я ведь сказал, что найду Михаила. - Кувалда не доверял своему новому "подельнику". Может в одинокого сработать, считал он. У Мишани всё бабло конфискует, в том числе и моё. Не верил Витёк Вене. И был прав.
  - Ладно, замяли.... Куда сейчас?
  
   Если бы Гулькин знал, что его приключения увенчаются таким блаженством - на своё первое "дело" шёл бы вприпрыжку. Когда Юра отлучился, Иван Борисович залез в ванну, разлёгся в ней и расслабился. Вода целиком скрыла худосочное тело. Оставались торчащими только лицо и колени. Водки оставалось ещё больше половины бутылки, и это троекратно усиливало общий восторг. Наличие на кухне "адекватной" закуски, расправленная раскладушка в маленькой комнате, "ожидающий" его махровый халат - всё это давало повод, поставить себя в один ряд с каким-нибудь заокеанским коллегой-физиологом. С Кейсом Ньюганом, например. "Д-да-а..., - фантазировал Гулькин. - Вот бы мне пожить здесь, в этих условиях - годик. Да простенькую лабораторию, можно даже - институтскую, что бы подтвердить парочку своих догадок". Иван Борисович сладко потянулся в ванной и мечтательно закатил глаза. "И имея всё это, Юра подписывается на всякие сомнительные сделки? Чудак". Последняя мысль была ошибочной вдвойне. Во-первых, Юра не подписывался на "сомнительные сделки". А во-вторых, всё - относительно. Один замечательный человек, как-то сказал - "Как "немного" надо человеку для полного счастья. Но, как далеко простираются его ненасытные аппетиты, когда он становится, обладателем этого "немногого"...". Иван Борисович давно забыл, что и у него раньше всё это было. И квартира, и ванна, и, даже, махровый халат...
   Гулькин вышел из ванной комнаты "помолодевшим" лет на ... -цать. Сладострастие распирало его, когда он вдруг подумал: "А ведь мои работы можно восстановить. Пусть Юрий Феликсович займётся этим. Мне ничего не надо. Если хирурги сумеют запустить "Метод бескровных разрезов", мы с Юрой выступим соавторами. Теоретически у меня "всё получалось" уже в 85-м. Жора Левинский, ещё в 1978 году синтезировал наш "А-105". За семь лет мне удалось экспериментально показать, что при введении этого соединения в ткани конечности, ниже места наложения жгута - происходит чудо. На данной конечности можно оперировать, почти что, бескровно. И при этом, ткани не испытывают кислородного голодания. Хорошо, что делать ничего, и не надо. Теоретическая часть у меня закончена. У докторов-практиков, конечно, работы - полно. Доклинические испытания, работы с "добровольцами", тесты на биосовместимость и так далее.... Но ведь, главное-то, уже сделано! Просто хотелось мне, что бы публикация вышла за докторской подписью. Вот и держал работу "засекреченной". Тщеславие? Может быть. До защиты у меня оставалось...? Да, месяца два. А как с института полетел, не до того уж было. Да и обиделся я. На всех обиделся. Неужели я в то время "так мало стоил", что не заслуживал какого-то снисхождения? Ну ладно, эта ректорша - клиническая дура, так ведь, у остальных-то, со мной были отличные отношения. Почему никто из них, не заступился? Собственно, с того момента, я и перестал, общаться со всеми "институтскими". Даже, с Жорой Левинским. Сейчас, его уж нет в живых.... Да ладно тебе, Ваня, виноватых искать. Подойди к зеркалу, и ты увидишь главного виновника твоих злоключений. А всё-таки, мои бумаги надо бы сюда перевезти. И протоколы экспериментов, и статистику, и описание своих первых, неудачных опытов. Которые, по сути, и подсказали идею открытия...".
   Юра вернулся часов в десять, и Иван Борисович изложил ему свою просьбу - привезти сюда все "бумаги". "Записки" опального доцента. Летин не стал его отговаривать, поскольку понимал, что этим легко обидит немолодого уже человека. Сказать по правде, Юрию Феликсовичу всё изложенное показалось бредом...
  
  -16-
  
  - Миша, как у тебя дела? - Швепс наконец-то нашел возможность позвонить сыну. Разговор с нерадивым сынулей требовал особого состояния души, предполагающего терпение и олимпийское владение собой.
  - Да всё ништяк, папа, - соврал Миша. Он сейчас жил у Светки и думал: можно ли ему выходить из подполья или - пока рановато?
  - Что там по ДТП?
  - Всё хорошо, папа. Разобрались. У пострадавшего, даже смешно вспомнить, парочка легких ушибов. А "канитель" такую развёл - словно его инвалидом сделали. Взрослые люди, а ведут себя.... Как у тебя?
  - У меня - не может быть плохо. Ты об этом ни можешь не знать. Давай координаты твоего "пострадавшего". Пусть к Цвафману походит, в центр реабилитации. Яков Моисеевич его на ноги окончательно поставит. - Вчера у Николая Александровича Швепса сорвалась встреча со старой знакомой. Причина - сын женщины, такой же оболтус, как и его Мишка, сбил на улице 25-го Октября пьяного мужика. Мужичок пришёл в себя, пронюхал, чей сын - "обидчик", и через своего адвоката начал настоящую травлю бедной женщины - известного в городе визажиста. Николай Александрович хорошо знал о так называемом "законе парности случаев", и в настоящий момент "допускал" возможность схожего исхода Мишкиного наезда. Придя к выводу, что "оно ему не надо", Швепс решил немного "подчистить" за наследившим сынишкой. А для этого - найти пострадавшего и сказать, что б не дергался.
  - Так ведь я, папа, уже разобрался с ним, - Мишаню заботливость отца насторожила. А может ему что-то известно? Может, знает, во что превратили хату на Геологов? Кувалда, после того, как убили этих урок, Помора и Валеру Липатыча, распоясался не на шутку. Этот и против отца попрёт, да, дорого не возьмёт. Как мурочку, свою врубит про "понятия" - так он, всегда и во всём прав. Подлинную историю отцу знать необязательно. А "легенда" пока не придумана. Убедительная легенда. Миша взмолился, - папа, тебя не понять. Когда я тебя упрашивал, помочь - ты нотации читал. Сейчас, когда всё позади - навязываешь мне свою помощь...
  - Миша! Мне жаль, что я не сумел привить своему сыну и одной десятой части своих качеств. Короче, давай мне "терпилу", я разберусь сам.
  Мишане ничего не оставалось, как промычать что-то маловразумительное в трубку и отключить телефон.
  - Рыжая, иди, "парика" тебе запущу, - любовники второй день баловались анашой. Миша друзьям из "центральной тусовки" - даже звонить не хотел. Потому и не имел доступа к кокаину. Временно - хотелось верить ему. А пока он остервенело, вдувал дым в рот Рыжей, взяв папироску "наоборот".
  
   Собственно, Крюшону не обязательно было "перекидывать стрелку" со Славиным на следующий день. Сдать доцента - он решил уже при первой их встрече. В конце концов, не поделился со мной старый чёрт - отломит немножко Славин. "Пирог" ведь у профессора хренова он обязательно конфискует. Но деловитость партнера - а нового знакомого он воспринимал, как партнера - требовали "серьезного" ведения разговора. Крюшон, дабы не упасть лицом в грязь, решил собрать про опального профессора всё. Опять же, Славин - человек деловой, ужином-то, всяко накормит. И причем, безо всякого базара. Что б, всё - по правильному, по пацански. Правда, надобно ему дать понять, что серьезные разговоры под "каберне" не ведутся. Дескать, тут ты братаня, децел попутал всё на свете. Тут уж, хошь - иль не хошь, а на "беленькую" надобно раскошелиться. Несмотря на то, что последнее утверждение Крюшона посмеет оспаривать лишь недалекий, Слава взял ему "каберне".
   Кудлаев Слава уже полтора часа дежурил во дворе дома, адрес которого указал ему Крюшон. Обойдя все подъезды, бывший спецназовец легко определил локализацию логова "шестидесятилетнего мужчины в двубортном пальто". Также, как и единственный подступ к нему - через подвальную дверь второго подъезда. Дверь в подвал была прикрыта на маленький гвоздик. Производить обыск сразу - Слава не стал. Успеется, - решил он, желая найти "донесению" уголовника-ветерана побольше подтверждений. Пока же, наиболее целесообразным действием было признано - пассивное прогуливание около дома. Внутри, то есть, в подвале - Слава уже побывал. Беглый осмотр самой конуры подтверждал, разыскиваемый - человек интеллигентный. Ну, среди бомжей этой публики - хоть отбавляй. Они и составляют их ядро... Хотя какое, нахрен, ядро. Эти-то, как раз, самые уязвимые. И податливые. В смысле, переориентация в бомжей происходит у них намного стремительней, чем - у грузчиков...
   От размышлений Славу отвлек худощавый мужчина, явно - не шестидесятилетнего возраста. И уж, отнюдь - не в двубортном пальто. На мужчине, лет так сорока, была - дубленка. Хоть, не новая, но и не заношенная. Для бомжа - это явный перебор. И лицо у мужчины не имело тех характерных признаков, по которым любой безошибочно скажет - этот уже "дошёл". И вместе с тем, поведение пришельца настораживало Кудлаева. Сперва, незнакомец больно наступил ему на ногу. Причем, как показалось агенту Швепса - сделал это специально. Слава остановился и развернулся в сторону удаляющегося нахала.
  - Ты поосторожней-то, не можешь, мудила!
   Мужчина, втянув голову в шею, удалялся и не горел желанием "засвечивать" своё лицо перед - жаждущим возмездия "пострадавшим". Он скрылся за поворотом. Слава, всё ещё испытывая боль от Юриной туфли, отошел на снег. За деревьями обозначалась протоптанная площадка. Кудлаев переместился на неё. Отсюда его никто видеть не будет. У самого же агента - весь двор, как на ладони.... Хм-м, мужичок-то вернулся! Более того, он, воровато озираясь, проявлял явный интерес к подвалу. Хорошо, что он не разглядел меня, когда наступил мне на ногу. Возможно, возникнет необходимость, идти на близкий контакт. Не заметив ни чьёго внимания, мужичок открыл дверь во втором подъезде, ведущую к обжитой кем-то коморке. Слава, привыкший относится к любым сюрпризам со спокойным лицом, зафиксировал время, когда незнакомец спустился в подвал. Если бы дядька использовал подвал, как место для отправления известной надобности, то максимум через пять - десять минут, его выход обратно - был бы уместен и логичен. Однако Слава прождал появления незнакомца "наверху" полтора часа. "Взять" его там, внизу - было первым желанием. Но, трезвый ум исключал такую спешку. Поспешишь - людей насмешишь. Не нами придумано...
   Наконец, "гость" вылез наверх. Хотя он не выглядел запачканным, на "отряхивание" ушло минуты две. - Этот, явно - не бомж, - решил про себя Слава. Но, то ли - других кандидатур не было, то ли - "фигура" Летина показался ему достаточно "засветившейся", Слава, глянув на часы, последовал за Юрием Феликсовичем.
  
   Юра возвращался домой и злился. "Юрий Феликсович! Дорогой, ты мой, лох! Ну, какого хрена - поперся в логово Гулькина? Можно ведь было, и не ходить. Да нет, ни ходить было нельзя. У Ивана Борисовича, аж подбородок затрясся, когда я ему намекнул - а может, обойдёмся без бумаг? Мне даже показалось, что доцент хочет наброситься на меня. Что за бумаги, коими Гулькин так дорожит? Почти пятнадцать лет не вспоминал о них, а тут, соприкоснулся с "нормальной" жизнью, и возомнил себя Альбертом Эйнштейном. Я неоднократно читал его тезисы. Ну, молодец конечно, ну заманчивые фокусы со свертываемостью крови пытается продемонстрировать... Так ведь трясётся весь, словно речь идет, как минимум, о Нобелевской премии. Несчастный человек... Хоть мудрые и говорят, что каждый - выбирает судьбу сам, Гулькина мне жалко. Почему-то, талант и слепая вера Бахусу, очень часто, идут рука об руку" - Последний "тезис" Юра в полной мере относил и к своей скромной персоне. Но в трактовке, приемлемой к себе, Юра делал акцент на первом человеческом "достоинстве", упомянутом в этом "тезисе".
   Юрий Феликсович решил пройти до дома пешком. И хотя расстояние это было не малое, возможность побыть наедине с собственными мыслями оправдывала прогулку. Погруженный в раздумья, Юра и не обращал внимания на хорошо сложенного мужчину в утепленной кожаной куртке, который неотступно следовал за ним. Именно тот, которому он случайно и наступил на ногу. Не совсем, правда, случайно. Задумался, не увидел, идущего навстречу пешехода.... Юра вспоминал, как из-за этой глупой нелепости, он мог не дойти до подвальчика Ивана Борисовича. "Наступил "качественно". Как-то так, особенно хорошо у меня получилось..." На мужчину, чей силуэт временами маячил вдалеке, являясь элементом общего фона, Юрий Феликсович не обращал ни малейшего внимания. "Ну, согласитесь, за такое "вендетту" не объявляют. А погоня - абсурдна вдвойне! В лучшем случае, он бы мне прямо там морду набил. Я дурочку врубил, "влюбленным мечтателем" прикинулся, унёс ноги. Потом дождался, когда этот "кожаный" уйдет...".
   Кудлаев всё ещё сомневался, правильно ли сделал, что увязался за этим, явно не бомжеватистым мужиком. "В его лице читается какая-то озабоченность. Состояние, несомненно, заслуживающее повышенного внимания. Мог ли слукавить этот урка? Мог. Степаныч подчеркнул, что "помощник" - сволочь ещё та. Как только след будет взят, придется убирать этого "гида по трущобам". Кстати, гуманнейшая акция. Нахрена такая жизнь? Будет благодарить меня с небес. Кланяться и посылать воздушные поцелуи". Слава обратил внимание, что незнакомец до посещения гаража был более спокоен, чем сейчас. Обратил внимание сразу, но задумался над этим - лишь сейчас. "Что его могло так вспугнуть? Меня заметил? Вряд ли. Его испугало нечто такое, с чем он столкнулся "внизу". Может, там у него состоялась встреча? Я ведь не исследовал подвал тщательно... Мог ли там уже находиться кто-то в момент моей ревизии? Мог. Однозначно - мог! И скорей всего, наблюдал за мной. Но "этот" не пытается выявить "хвоста", передвигается независимо. Движется, словно на автопилоте"...
   Войдя в свою квартиру, Юра не снимая обувь, прошел в маленькую комнату. Там спал на раскладушке Иван Борисович. На спящего доцента нельзя было смотреть без умиления. Гулькин во сне улыбался, шевелил губами, то делал лицо удивленным, то - строго сдвигал брови. Юра, словно передумал, развернулся и направился на кухню.
  - Юра, вы уже пришли, - тут же услышал он за спиной голос Ивана Борисовича. - Вы принесли тетради?
  Юра набрал воздуху и выпалил:
  - Иван Борисович, тетрадей я не нашел, хотя искал больше часа. А вот это обнаружил в первую минуту. - Летин выложил перед доцентом полиэтиленовый пакетик с каким-то порошком светло-ядовитого цвета и нескольким использованными шприцами. - Это ваше? Меня ведь могли "взять" с этим добром. Насколько мне известно, использование данного набора по назначению, карается гораздо меньшим сроком, чем хранение его у себя. Это героин? Почему, такой грязный?
   Это был действительно, героин. А - не кристально чистый потому, что Крюшон другого не достал. Желая наказать доцента "как следует", он и подбросил в его лачугу "малый наркоманский набор". "Улика" была подброшена столь бездарно - на тумбочку, используемую в качестве кухонного стола - что Кудлаев на неё не обратил внимания. Направленность его мышления отличалась от таковой у обычных ментов. Лежит себе, и лежит какой-то сверток. Была бы ценность - на видное место не положили бы...
   Иван Борисович даже руками замахал.
  - Вы что, Юра! Даже и думать забудьте, что я могу иметь хоть малейшее отношение к подобному..., - Гулькин не мог даже произнести вслух слова "наркотик".
   Доцент не врет. Он искренне испугался, услышав, что это всё найдено у него... Значит? Значит - "улику" подбросили. Зачем? Что бы обнажить передо мной двуликость Гулькина, его лицемерие? Да я - не на столько наивен. Любителя "змия" от "нормана" отличу с закрытыми глазами... А-а-а, лукавишь ты, Юрий Феликсович! Ведь всю дорогу матерился. Может процитировать некоторые из твоих высказываний? - Летин скорчил гримасу. Он так легко клюнул на эту наживку..., - но зачем кому-то нужно, портить мое отношение к этому несчастному старику? Нет, слишком уж тщательно "свинью подкладывают" Ивану Борисовичу. Не как бомжу. Как у меня "хватило ума" притащить это домой? Немедленно избавиться от всего...".
  
  Кудлаев, сопроводил Юрия Феликсовича до самого подъезда. "Адрес этого "неизвестного" - известен. По адресу определим и его самого. Чуть позже. Что ж, дадим ему возможность, себя проявить. Мужик-то - не простой. Можно сказать, интереснейший мужичонка! А пока, неплохо бы, пошукать снова среди соседей Эммы Шнайдер".
   У Кудлаева заметно приподнялось настроение. Во внутреннем кармане задрожал виброзвонок сотового телефона.
  - Аллё?
  - Слава, как у тебя дела? Швепс на проводе.
  - Николай Александрович, кое-что уже есть.
  - Не сглазь! Копай глубже, меня будет интересовать абсолютно все!
  - Рою носом. Появляются новые участники. Всё пока неопределенно, но буду проверять. Торопиться не надо.
  Мишаня зря считал, что имя "пострадавшего" он пробубнил достаточно невнятно, что бы отец его не разобрал. Имя Гордея, промямленное соплежуйским тоном сына - Швепс расслышал.
  - Правильно. Торопиться - никогда, не надо. Узнай мне все про человека, о котором можно сказать так - Гордей. Для тебя, это - раз плюнуть. Узнаешь, прощупай его. Если представляет какую-то опасность - дай ему понять, что б не дергался. Без команды. Понимаешь, его недавно мой Мишель сбил на своём "мерсе"... Есть вероятность того, что сей Гордей захочет что-то "поиметь" с Мишиного папы, то есть - с меня. Самый популярный на сегодня способ разбогатеть. У Корнеевой Даши, у Дарьи Кирилловны, недавно похожая история произошла...
   Первым делом Кудлаев набрал номер Гриши Кузина, своего давнего друга и бывшего сослуживца.
  - Гринь, сколько лет-то! Ты чё, забыл меня что ли? Почему не звонишь? Ну ладно... Гриша, дай мне вот такую справочку. Меня интересует Гордей. Кто такой - не знаю. Хочу узнать. Исходных данных немало - Гордей... Так, знай, я больше, разве стал бы тебя от дел отрывать? Тебе через сколь позвонить-то? Гришулик, если компьютер включен, посмотри сразу, у меня "горит"...
   Через пару минут исполнительный Гриша лаконично сообщил.
  - Среди "проблемных" - Гордеев трое. А "не проблемных" - у нас, не бывает. Ну, слушай. Первый - Карпенко Станислав Игоревич, 1945 года рождения, в настоящее время отбывает срок в Соликамске. Второго из картотеки не успели ещё убрать. Сейчас он уже "не проблемный". Да ты его знаешь... Никифоров Гордей Семенович, наш новоявленный политик... Третий Гордей - Гордеев Вениамин Артурович. Дважды, его "принимали" за рэкет, но терпилы оба раза заявление забирали. Этот - спортсмен, дзюдоист. Других Гордеев, Слава, в картотеке нет. Ты знаешь, базу начальник уже пол года не обновляет, может - ещё кто-то появился... Кстати, и ты это учти, твой-то, может оказаться и гастролером. Адреса нужны?
  - Только последнего.
  - Пиши. Улица Гайдара, это за "Кристаллом", дом - пятнадцать, квартира - двадцать пять.
  Всё? Ну, пока. У меня - дел по горло. Не забудь, что у меня скоро день рождения. Пока.
   Второму, Слава позвонил Плешкову Макару, в Ленинский райотдел.
  - Аллё, Макарка, привет! А вот с трех раз не угадаешь - на рюмку чаю напрошусь... Молодец, угадал! Только, не совсем Андрюха. Почти угадал, но все же - и не Вовка! Кудлаев - мой фамилий. Ну вот... Да нет, не Лёвчик, Слава - я. Друганя, какой сегодня пароль по городу? Да надо мне, длинная история... Отлично! Молодец, Макар! Не зря - кресло своё занимаешь.
   Плешков Макар, дежурный капитан с Ленинского РОВД, сообщил Славе пароль "девятнадцать". Пароль назначался, на каждый день новый, и предназначался для подтверждения принадлежности к "своим". Звонящие в справочную службу УВД иногда даже не представлялись, а просто, говорили пароль. Слава тут же набрал номер городской справки.
  - Аллё, девчата, "девятнадцатому" с Ленинского справочку дайте. Всех, проживающих по адресу: Гайдара, 15-25.
  - Бонжур, милые. Шоколадка за капитаном Плешковым.
   По адресу Гайдара, 15-25, был прописан один Гордеев Вениамин Артурович. Ехать туда, решено было на машине, ногами сегодня Кудлаев уже находился. Но, поскольку машину, бордовый "Ситроен", Слава оставил около дома с "интересным" подвалом, путь до него ему предстояло проделать пешком. По дороге Кудлаев передумал. "Съезжу сперва, до дома нашей загадочной Эммы. Её тайна не даёт покоя - больше всего. Швепсовский сынок, раздолбай, уже достаточно взрослый, что бы обходиться без помощи папы".
  
  -17-
  
   Звонить, пришлось долго. Почему Кудлаев выбрал эту квартиру, он и сам не знал. Да потому, видимо, что она рядом. "Семьдесят пятая" - "семьдесят шестая". Не в 15-ю же идти. Она в другом подъезде. Или, скажем - в 35-ю, по той же причине.... Снова, представившись "девятнадцатым" из Ленинского, Слава Кудлаев узнал - в квартире проживает Лахудрина Раиса Евгеньевна. Как это часто и бывает, квартиросъемщицей гнёздышка бандита Витки-Кувалды, выступала его гражданская жена Райка. Также - как, и владелицей всего остального движимого и недвижимого имущества. Агент Швепса потому и решил, женщина - одиночка, "поделиться" наболевшим, с кем-нибудь хочется. В том числе, и парочкой "секретов" о своей загадочной соседке Эмме Людвиговне Шнайдер.... Дверь не открывали, и Слава нервничал. Опять придётся звонить невежливым девочкам в справочную УВД. Но вдруг он отчетливо услышал какое-то движение в квартире. Сейчас шаги были слышнее. К двери кто-то медленно шел. Может, даже и полз...
   Чьё-то долгое разглядывание в глазок Кудлаев терпел, стиснув зубы. Наконец, ему открыли. На пороге стояла изрядно выпившая дама, лет, примерно тридцати пяти. Достаточно красивая. Особенно, для пьющей. Глаза - наглые. Даже, какие-то дерзкие. На обдумывание ситуации у Кудлаева ушло секунд пять. Которых Райке хватило, что бы сделать вывод - "порожняк". Она ждала гонца с бутылкой водки. Гонец был отправлен за спасительным напитком часа четыре тому назад, но до сих пор не возвратился. И не возвратится. Поскольку, Игорёша Аверьянов, "бык" из Витькиной бригады, будучи отправленным за пойлом, отзвонился Кувалде с немедленным докладом. "Пойла - Райке не давать. Она и так - его найдёт". Лаконичные распоряжения шефа пояснений не требовали.... Но Райка об этом не знала. Она искренне верила, что скоро настанет конец её мучениям. А мучения на этот раз, по её собственному определению, были - "конскими". Люди, которым знакомо это состояние, легко согласятся - любой, пришедший без бутылки, воспринимается как враг.
  - Чё надо? К Вите, что ли?
  - Простите, а здесь разве проживает не Лахудрина Раиса Евгеньевна?
  - Ну?
  - Что, ну? - Славу такой вариант устраивал. С пьяной, оно ещё и занятней будет. - Повторюсь, если вы, конечно, позволите. Меня интересует гражданка Лахудрина Раиса Евгеньевна. Вы, случайно - ею не являетесь?
  - Являюсь, йик..., - у Райки началась икота. Значит - тоска.... Если не выпить в ближайшие две минуты, станет смертельно худо. - Заходи. Нет, сходи-ка, друг, за водкой. Я и посмотрю, каков ты в движении. Будешь, скор - будет тебе и разговор. А не будешь, скор - застанешь здесь мой труп.... Ну иди же, ломает, ведь! - Райка протягивала Славе скомканную пачку сотенных купюр.
  - У меня есть. - Коротко отрезал Кудлаев. Затем по военному развернулся, и растворился в пустоте. Через десять минут он наливал Рае полный стакан "Белого аиста". Себе - плеснул в стопочку. Раиса за десять минут его отсутствия, успела "привести себя в порядок". Её запой длился полторы недели, и желание глянуть на себя в зеркало - было уместным. Она причесалась, умылась, почистила зубы, сменила халат. Сейчас на ней был полупрозрачный пеньюар. Славе стукнул сороковник. К этому возрасту, любой мужчина уже понимает, какой должна быть фигура женщины, которая позволяет себе подобные одеяния при посторонних. Фигура Райки вполне соответствовала требованиям сорокалетнего мужика. Сам Кудлаев снял кожанку в прихожей, помыл руки и без "приглашения" сгрёб всю грязную посуду со стола в раковину. Он по-хозяйски вытер стол, постелил на него салфетку и жестом пригласил Раю. Наполнив "тару" каждого, вопросительно посмотрел на хозяйку. Дескать, чокаться будем? Звонко чокнувшись, они выпили. Райка высоко оценила деловитость мужичка. Он начинал ей нравиться. В планы Славика - это входило. Охотней будет информацией делиться, - подумал он. Непростительное пижонство. Разве ж возможно что-то узнать о посторонней женщине от бабы, которая сама положила на тебя глаз.
  - Ну что ты замолчал, красавчик? Или запас словарный кончился? Можешь показать и танцем. Что тебя привело ко мне?
  - А ещё по махонькой можно? Не "цепляет" с первой, что-то... Может, действительно, лучше было водки взять?
  - Так вот, во второй раз пойдёшь, будет уже наука. Так, ведь? - Раиса Евгеньевна дала понять - ваше присутствие готова терпеть вечно. Но, что бы на столе стояла бутылка. - А с чего тебя "цеплять" должно? Ты бы себе ещё в наперсток налил. Принести? У меня - есть. - В отличие от Кудлаева, Раю - "цепляло". Из жалкой мученицы она превратилась в вальяжную "акулу".
   Слава чувствовал, что где-то допущена ошибка. Лахудрина не походила на женщину, обделенную мужским вниманием. Первой же фразой она упомянула какого-то Витьку. Кто? Любовник? Муж? Не должен быть он мужем. Поскольку, дама - незамуженка. И детей у неё нет. Проживает одна. Вообще-то она бухает. Любовников - такие, интересуют мало. А вот муж - терпеть, может и будет. А скорей всего - сам "жбанит" не меньше. В комнате на стуле висят мужские брюки.
  - Слышь, милая, одна, что ли живёшь-то? Или есть кто?
  - А тебе, зачем оно? Или клинышки подбивать собрался? - Рая разглядывала Кудлаева и внутри у неё "теплело". Особенно в нижних отделах живота. Алкоголь имеет такое свойство. Кто знает - тот поймёт. Внезапно ей стало стыдно за свою "расхлябанность". Она выругалась и убежала.
   Кудлаев прошелся по небольшой кухне. Живет, вроде бы - ни бедно, ни богато. Всё есть. Включая мужика. Теперь Слава был на сто процентов уверен, что мужчина в этом доме не только появляется, но и, возможно, живёт. В застеклённом навесном шкафчике он разглядел трубку, кисет и прочие причиндалы для курения табака. Вряд ли этим может заниматься женщина. Тем более - пьющая. Слава достал трубку, повертел её в руках, принюхался. Трубку курили совсем недавно. Может быть, даже сегодня. Вариант "Ромео и Джульета" отпадает. Вдруг заявится муж, дуэли мне ещё ни хватало. Что-то я про дело забыл, глазки строю дамочке...
   На кухню грациозно вошла "незнакомая" женщина. Её волосы были собраны в тугой пучок, и это придавало ей некую воинственность. Небрежный макияж и ярко накрашенные губы подчеркивали сей стилистический намёк. На обеих щеках розовой пудрой обозначился румянец. Короткая блузка выглядела немного вульгарно. Зато юбка уверенно била все рекорды благопристойности. "Целюллит", - понял Слава. - Впрочем, тридцатипятилетнюю женщину он ничуть не портит. Рая прошла несколько раз взад, вперед - словно по подиуму.
  - Нравлюсь? - Честно спросила она и зарделась.
  - Нравишься. - Честно ответил Слава. Но тут же добавил. - Раиса, ничего не получится. Я пришёл по делу. Извини, если обижаю тебя этим. Давай лучше выпьем. А потом поговорим о твоей соседке.
   Как это ни странно, у пьяной женщины хватило выдержки, не въехать Кудлаеву со всего размаха в ухо. Она грустно посмотрела на мужчину, закрыла глаза и проглотила слюну.
  - Наливай, гвардеец. Вижу, ты - не мой. Ну, и ладно. Буду бухать одна. Наливай!
  У Славы отлегло от сердца. Кстати, совершенно напрасно. Бабы, такое не прощают. Случись что, эта женщина никогда не окажется с ним по одну сторону баррикад. Кудлаев завернул пробку на бутылке, закурил. Он смотрел в глаза Рае и ждал, когда она объявит о своей готовности послушать его. Наконец, так и не дождавшись, он заговорил.
  - Рая, в соседней квартире проживает Эмма Людвиговна Шнайдер. Мне жизненно необходимо увидеться с этой женщиной. Помоги мне. Поверь, там - не это.... Другое...
  - А ты пошто оправдываешься? Что-то чувствуешь, поди, за собой? - Райка опять сделалась пьяной. В голосе появилась некоторая задиристость. - Ты лучше мне вот что объясни, воин. Если ты пришёл к этой - как её там - к Эмме, так какого лешего мне за пузырём бегал? А? Думаешь, "синяя" она. Подолью ей ещё граммов так "-цать", станет - "готовченко". Там и делишки свои грязные сделаю, а потом и про Ингу-соседку узнаю всё..., в смысле - про Марту. - Что подразумевала Райка под "грязными делишками" Слава догадывался. Пьянчужка намекает, что может и навредить.
  - Раиса Евгеньевна. К сожалению, вынужден перейти - на официальный тон. Я пришел, как частное лицо - к частному лицу. Такое практикуется со времен Соломона - если кого-то нет дома, спрашивать о них у соседей. Вы начинаете говорить со мной агрессивно, делаете неуместные намёки. Сами-то хоть верите, что вас кто-то станет слушать?
  - А мне не надо, что бы верили все. Мне надо, что бы - один. Витька. Не слыхал про такого, про Кувалду?
  - Про Кувалду я ничего не слыхал. Это что, фамилия такая? Забавная. Грек, что ли?
  - Он тебе даст - "грек". Скоро, скоро...
   "Надо было всё-таки пойти в другую квартиру. Можно даже в 12-ю или 37-ю. И ничего, что они - в других подъездах. Эта - рядом, а толку-то не больше. Столько времени угробил".
  - Ладно, Рая, я пошёл.
  - Иди. Если сможешь. - Пьяная баба блаженно улыбалась. - Только ключик я куда-то засунула, щас и сама не вспомню. Придётся Витеньку ждать. А куда деваться, других предложений у меня нет.
  - Зато, у меня - есть! Сейчас ты найдёшь ключ. Откроешь дверь и я, может быть, не буду делать тебе больно. Даю тебе одну минуту. Время пошло. - Тон Славы сменился. Из нежно-бархатного он сделался колюче-ржавым. - Ну что, соска, тебе и в самом деле придётся сделать больно, - Кудлаев схватил женщину за волосы и тряхнул с силой. Значительная часть волос осталась у него в руке.
   Если бы у Кудлаева не была столь развита реакция - он бы остался без глаза. Райка без предупреждения полоснула воздух около его лица опасной бритвой. Откуда она у неё появилась? На всякий случай, что ли, при себе держит? Для подобных ситуаций. Слава заломил обе руки Раисы Евгеньевны за спину, и связал их тряпичной лямкой, оторванной от фартука. Лахудрина пыталась кусаться, пинаться, драться головой. Слава высоко задрал её руки, и женщина вскрикнула от боли. Короткий удар большим пальцем по шее обездвижил её. Райка была без сознания. Уложив её прямо на пол, бывший майор тщательно обшарил все карманы, какие только нашёл в этом доме. Он обглядел все полочки, гвоздики на стенке и прочие традиционные места хранения ключей. Всё - тщетно. Ключ спрятан на совесть. Замешательство грозило перерасти в негодование. При поисках ключа Слава нарушил одну из старых заповедей сыскарей. Для того, что бы понять логику человека, нужно поставить себя на его место. Куда может спрятать ключ женщина? Пьяная? Не закончившая Института благородных девиц. Достаточно вульгарная. Знающая, что в женском теле есть такие места, которые даже менты при обысках не проверяют. Если обыскивающий - мужчина. Догадались? Не вслух, пожалуйста....
   Раиса Лахудрина пришла в сознание. Алкоголь и способ её "усыпления" не позволили вспомнить всё. Она хлопала глазами и пыталась освободить руки. Последнее - тщетно.
  - Ну ты, козёл! Развяжи меня, я в туалет хочу! - Властно командовала она. - Сейчас, сейчас.... Скоро уже Витек приедет. Объяснишься с ним, ублюдок. Я ж, хотела по-хорошему. А ты, бабу унизил. Растоптал во мне это..., как его.... Ну-ка, налей мне, гад!
   "Вот - влип, так влип. А может её того? Убрать, пока не поздно? Она ведь язык за зубами держать не будет. А мужик её - похоже, блатной. Этому - за честь, с кем-нибудь счеты свести. Без этого, жизнь - не жизнь". Слава присел на корточки перед Раисой.
  - Ну что, соска? Сама себе и приговор определила? Так, что ли? - Слава попытался сделать жалобными глаза, но у него не получилось. Ему неоднократно приходилось убивать, этот раз не будет первым. На сегодня, Кудлаев умел лишать жизни, абсолютно не задумываясь о биологической стороне процесса. Как и о моральной. - Ты Рая закрой глаза. Тебе же, дура, легче будет....
   Но Райка не унималась. Казалось, пьяная баба разговаривает сама с собой.
  - ... скоро, сука, с тобой разговор будет! Витька щас у Гордея. От него к Шеину заедет, а потом и домой! Жди, сука, недолго тебе осталось...
   "Оп-па! Прозвучало имя Гордей. Имя или кличка. Неважно. Неужели - мой? Может быть. Всё может быть". Он безразличным голосом, как бы "ни о чём", переспросил:
  - У Веньки Гордеева что ли? У этого, дзюдоиста?
  - Да какая разница! Все они каратисты-шмаратисты...
  "Это что же получается? Соседом Эммы является некто, поддерживающий отношения с терпилой сынка Швепса.... Это что? Да ребёнку ясно, что это - подстава! Хм-м.... Как быть с этой? Если придётся ломать дверь - будет шумно, сбегутся люди. А тут - труп... Дверь - не сломать. Железная. Вот влип...".
  
  -18-
  
  Кувалда с Толей, не спеша, поднимались к Витьке. С Гордеем, разговор пока не получался. Витька, хотел "взять на работу" этого дерзкого парня. Гордей же, смеялся и отшучивался. "Витя, я сам по себе. Я даже в армии, и то, служил в спортроте. До сих пор не знаю, как честь отдается. И, зачем она отдается...". Ну, и пошёл он.... Проходя второй этаж, Кувалда забеспокоился.
  - Толя, тебе не кажется, что пахнет гарью? Горим, что ли?
  - Да нет, Витан, это кто-то кашу на плите передержал. Где-то наверху...
  - Интересно, Райка ужратая? Аверьяну я запретил ей пойло таскать...
  Оставшиеся этажи они пробежали бегом. Витька начал нетерпеливо жать на звонок. К звонкам вскоре прибавились удары ногой по металлической двери, "обшитой" узенькой рейкой. Витька психовал.
  - Опять нажралась! - У Кувалды с Райкой был один ключ на двоих. Раиса по-пьяни растеряла все остальные. Замок - не сломать. Ригельный - всё-таки. Дверь - железная. Да и жалко. - Толя, попробуешь спуститься с "пятого", от Валитовых?
  - Какой базар, Вить, конечно. - Толя, в прошлом - кандидат в мастера спорта по гимнастике, уже неоднократно залезал в Витькину квартиру через балкон. В "хрущевских" домах балконы соседей по этажу расположены далеко друг от друга. Поэтому приходилось пользоваться квартирой Валитовых - семьи, живущей прямо над Витькой-Кувалдой.
  - Толя, я останусь здесь, вдруг она проснется. Сбегаю за тобой, если что... Ты там осторожней, без "цирка". - Последнее пожелание было уместным. Толя любил вспоминать молодость и выделывать на высоте различные гимнастические трюки. Пару раз, кстати, чуть не упал.
   Затаившийся за дверью Кудлаев, слышал каждое их слово. Витька остался ждать около двери, а Толя пошёл наверх. К счастью, у Валитовых дома оказался сын-девятиклассник. К постоянному приходу бандита-скалолаза он давно привык, и потому не проронил ни слова. Сняв кожаную куртку, Толя привычно перелез за балконный бортик. Он повис на руках и, немного раскачавшись, спрыгнул на Витькин балкон. Но ноги его так и не коснулись балконного пола. Встречный прямой удар в челюсть "опрокинул" бывшего гимнаста книзу. Толя заорал где-то на уровне второго этажа, и Витька, дежуривший у своей двери, не услышал его крика. Услышал мальчик из квартиры, расположенной над Витькиной. Он выбежал на балкон и уставился вниз. Толян был живой и пытался ползти по снегу. С высоты пятого этажа он походил на полярника, лежащего на дрейфующей льдине. Мальчик схватил телефон и испуганно начал набирать "03"...
  
  Услышав разговор в подъезде, Слава Кудлаев "вырубил" в очередной раз Раису Евгеньевну. Говорливую Райку. И приготовился к приходу "гостей". "Так-так-так.... Пожаловали людишки какие-то.... Сколько их? Остался ли кто-то на улице?".
  Было решено, оружие не применять без крайней необходимости. И всё-таки, "ТТ" с предохранителя был снят. Выбросив "лазутчика" с балкона, Слава вернулся к двери и прислушался. За дверью сейчас находится явно один человек. Выйти и вырубить, козла, да и делов то. Но, задание не заключается в этом. Цель-то ведь другая. Идти напролом - засвечиваться. Неизвестно ещё, скольких людей они оставили внизу.
   Внизу, действительно, Витьку с Толяном ждали два человека. Два быка. Не подозревая, что посещение двумя лидерами квартиры одного из них, может таить в себе какую-то опасность, парни отдыхали. Балкон Витькиной квартиры выходил на другую сторону. Парни и не подозревали, что их осталось трое.
   То, что падение Толяна не привлекло ни чьёго внимания на улице - сыграло Кудлаеву неоценимую услугу. Понимая, что дорога каждая секунда, Слава ринулся на балкон. Толстая кожаная куртка ограничивала его движения, но через несколько мгновений агент оказался на пятом этаже. В квартире, которая располагалась над Витькиной. Заскочив в комнату и не увидев в ней никого, Слава метнулся к выходу. Парня, сына хозяев квартиры, он настиг выходящим в подъезд. Короткий удар большим пальцем в основание затылочной кости, и тело мальчика обмякло в руках Кудлаева. Парень был занесен в комнату и положен на пол. Дверь плотно закрылась. Очень вовремя. Витька Кувалда устав ждать Толяна, поднялся к соседям сверху. Сейчас он колотил кулаком в дверь. Слава разглядывал его в дверной глазок и запоминал. Зачем? Пригодится. Запомнив, вернулся в комнату.
   Слава вертел в руках телефон и думал: "Звонить, не звонить? Справлюсь или звать ребят? Знать бы, когда вернутся домой родители этого мальчугана - простору для манёвра было бы поболее. А если менты прибудут, а они прибудут, шмон квартиры, в которой я нахожусь - первейшая оперативная мера. Значит, и отсюда надобно нам ноги делать, дядя Слава Кудлаев. И чем скорей - тем лучше".
   Кудлаев вышел опять на балкон. Козырёк, который устанавливается всеми жителями последних этажей - был очень некстати. Но время идёт! Слава выбил кулаком проржавевший лист - крайний фрагмент козырька, и ухватился обеими руками за "худосочную" раму. Подтянуться на достаточную высоту, мешала кожаная утепленная куртка. В двух местах кожа была прилично надрезана острыми краями металлического листа. Наконец, Кудлаев заскочил на волнообразный шифер крыши. Очень своевременно. Поскольку в квартиру пятого этажа, на полу которой лежал еле дышащий мальчик, входили хозяева... "Ничего, ничего! Мальчонка скоро оклемается. Да вряд ли - будет что-то помнить"...
   Люк, ведущий на чердак, находился метрах в десяти. А между тем, было довольно скользко. Стараясь не смотреть вниз и придерживаясь за край бортика, Слава добрался до люка. Он был заколочен. Опустим поток бранных слов, исходящих от обладателя двух "высших" дипломов. Не будем портить главу...
   "Впечатав" кулаком по дверце окошечка, Слава вынес её вместе с косяком. Он бежал по чердаку в направлении первого подъезда. Уходить надо только через первый подъезд. Хотя, это - очень уж очевидно. "Уйду через второй". Дернув несколько раз за ручку, агент понял - закрыто со стороны подъезда. Вот досада. Ну, а как - остальные три?
   Все четыре люка были закрыты амбарными замками. Со стороны подъездов, в которые они вели. Кудлаев Вячеслав Валерьевич оказался в заточении.
  
  В подъезде в этот момент было шумно. На площадку выскочили многие жильцы. Эммы Людвиговны, разумеется, среди них не было. Как и её беспутной соседки, с которой они никогда не виделись. Витька остервенело долбил ногами по своей двери, и изрыгал многоэтажные непечатные фразы. Соседи, находящиеся сейчас в подъезде, испуганно и молча смотрели на него. Они почти не понимали его, хотя Витка не владел ни одним из иностранных языков. Что тут можно сказать? Велик и многогранен могучий русский язык...
   В подъезд вбежали Витины архаровцы, ждавшие их с Толяном внизу.
  - Витька, мусора! За домом Толян лежит, всё переломано, кровью харкает... Правда, дышит. Его "скорая" в "седьмую" повезла. Отправить кого-то, из наших? Ещё две скорых стоят у дома...
   Кувалда, услышав эту новость, начал долбить кулаками по стене. Бил он сильно, обе руки сразу стали красными от крови. У лидера Западной группировки начиналась истерика... Информация для не медиков: приступ истерии может проявляться и так. Главное, что бы зрители были...
  
  Кудлаев окончательно решил, без поддержки бывших коллег ему отсюда не выбраться. Только бы Швепсу, не стало ничего известно. Со своего "сотового" он набрал шестизначный номер. Подумал. Не дождавшись ответа, нажал на "сброс". После этого Слава присел на край какого-то ящика и уставился в одну точку. Долго сомневался, как бы взвешивая все "за" и "против". Наконец, решился и набрал повторно тот же шестизначный номер. Трубку долго не брали. Услышав "Аллё", произнесенное глухим мужским голосом, Кудлаев коротко "доложил":
  - "Шестой". Старцева - "семь". Я на чердаке, который - закрыт. Внизу - менты и какая-то "бандитня". Трупов нет. Один - несчастный случай. Парень свалился с четвертого этажа. Работайте "конторой". Будете "задерживать" меня. Стрелять не начинаю до "крайняка". Если что - работаю холостыми.... Жду.
   Слава нажал на "сброс" и пробежался по чердаку к люку, ведущему на площадку четвертого подъезда. Прижавшись ухом к холодной жестяной обивке крышки, сосредоточился на звуках внизу. Слов разобрать не удалось, но было очевидно - народу в подъезде полным-полно... "Интересно, как скоро подъедут ребята?".
  
   Устрашающе черный "Мерседес-Геленваген" нёсся по центральным улицам. Сирена заглушала все остальные звуки дневного города. Номер джипа умилял "лёгкостью запоминания" - "Ф666СБ". ГИБДД-шники, дежурившие в это время на постах, делали вид, что "всё нормально". Но глаза их выражали крайнее недоумение. Проводив черного "монстра", постовые пытались связаться с дежурным по городу...
   К четвертому подъезду джип подъехал бесшумно. Выскочивший с переднего сидения подполковник отличался от сопровождающих его "спецов", лишь отсутствием маски на голове. Прибывших было, всего пять человек. Не хватало - "шестого". За ним, и приехали. В "подпольной" группе бывших офицеров-спецназовцев, числилось шесть человек. У каждого имелся свой личный номер. Каждый, работал в настоящее время начальником службы безопасности у какого-нибудь банкира, бандита или политикана. Собрал и организовал этот отряд капитан Алхутов, самый молодой в шестерке специалистов по террору и антитеррору. "Бывшие" собирались вместе, когда кому-то одному из них угрожала опасность. "Способ поддержки" выбирался строго индивидуально и с учётом характера угрозы нуждающимся в помощи.... Все пятеро вбежали в подъезд, не оставив никого около машины. Бежавший впереди всех подполковник задержался на четвертом этаже, тогда как остальные - даже не остановились. Их целью был чердак. Старший группы, подполковник в звании, властно обратился к присутствующим двум капитанам и старлею.
  - Господа коллеги. Я провожу операцию по личному приказу Шульженко. Мы задерживаем "своего". К делу подключены представители ГРУ. Ознакомьтесь с моими документами и освободите подъезд. - Он протянул перепуганным офицерам милиции черное кожаное удостоверение. - Жильцов попрошу укрыться в квартирах. Возможна стрельба. Ответственность за разглашение операции ляжет на вас..., капитан Смирнов. Это вы? - Перед выездом на "спасение Славика Кудлаева", бывший капитан Алхутов (сейчас на нем были погоны подполковника) по своим каналам осведомился о том, кого менты направили в седьмой дом на Старцева. Коллеги Кудлаева, умели "работать". "Конторский" чин продолжал. - Выписка из рапорта, завтра ляжет на стол - вашему шефу. Так ему и передайте. Эвакуированный в "седьмую" горбольницу - жертва несчастного случая. Всё. Капитан, уводи своих людей.
   Сверху, уже спускались "бойцы". Но, удивительное дело, никого в наручниках, они не вели. Более того, все спускающиеся были в спецкомуфляже и черных масках. А спускалось их - пятеро. Тогда как, поднялось-то на чердак - всего четверо. Подполковник-капитан присоединился к спускающимся, и через минуту в подъезде никого не было.
  
  -19-
  
   Доцент Гулькин уже неделю жил у Юрия Феликсовича. Занимал при этом маленькую комнату. Спал на раскладушке. В отсутствии хозяина наводил в доме порядок. Подметал полы, мыл посуду, стирал тряпьё. Только вот, мусор не выносил. Покидать дом - он боялся. Иван Борисович постоянно думал об одном - куда девались его "научные труды". Неопубликованные труды. Даже в годы расцвета своей научной деятельности, Гулькин не очень-то "дорожил" этими рукописями. Но на сегодня, они являли собой то единственное, что связывало его с прежней жизнью.
  - Юра, а вы не помните, не было ли в моей кладовке следов чьего-то недавнего визита? Ну, я не знаю, может всё разбросано, или сломано? Хоть, там и ломать-то нечего...
  - Не знаю, Иван Борисович, в каком состоянии вы обычно поддерживаете своё жильё, но что-то в нём - мне показалось подозрительным. Всё, вроде бы, на своих местах. Имеется в виду, логика расположения предметов не нарушена. А может, и нарушена.... Трудно сейчас это пересказать. Могло быть и так - обнаружив наркоту и шприцы, я перепугался. А в таком состоянии, вы же знаете, всё кажется подозрительным. Надо бы нам обоим туда сходить, коль вы так боитесь.
  - Юра, мне длительное время, было на себя наплевать. В том числе - я не дрожал за жизнь. Познакомившись с Любой, я вам о ней уже многое рассказывал, всё изменилось. Я начал, ощущать свою нужность. Не станет меня - у Любы обязательно возникнут трудности. Когда Любы не стало, мне опять расхотелось жить. Вы думаете, заявиться в квартиру к этому водителю-убийце, застать там кучу посторонних и пугать всех присутствующих взрывом - это мой стиль? Раскрою секрет - я ужасно труслив. Дело тут не в алкогольной энцефалопатии, хотя конечно, алкоголь повлиял на психику.... И не в том, каков сейчас мой социальный статус. Я с детства, труслив. Но, бывают моменты, когда наплевать - останешься жить или погибнешь.... Вы меня понимаете? Сейчас у меня, почему-то исчезла "отвага" бомжа...
  - Иван Борисович, я вас прекрасно понимаю. Со мной подобное случалось. Но бумаги-то, которые мы не можем найти - ведь ваши. Они составлены вами, написаны вашей рукой, содержат материал - собранный вами... Вы что, не можете восстановить их, по памяти?
  - Юрий Феликсович, уж от кого-кого, а от вас - не ожидал услышать, нечто подобное.... Там ведь протоколы экспериментов, журналы, детальнейшее описания опытов, статистическая обработка результатов.... Это плод многолетней работы....
  - Не обижайтесь, я сморозил глупость.
  - Юра, мне ведь ещё и в милицию надо. Заявление кому я должен передать?
  - Какое заявление?
  - На..., - Гулькин извлёк сложенный вчетверо лист, развернул его, - ... на Швепса Михаила Николаевича, сбившего насмерть Леушкину Любовь Антоновну и скрывшегося с места преступления...
  "Бедный Иван Борисович.... Этот человек, столько на себе испытавший, жил в мире иллюзий и сказок. Злой человек Швепс-младший сбил его подругу. Справедливость должна восторжествовать. В чьём лице она заявится к Ивану Борисовичу? Юра Летин, то бишь - я, слабоват и мягкотел. Законы гармонии требуют немедленного включения в сюжет честного милиционера-правдолюбца. Но как объяснить доценту, что честный милиционер-правдолюбец, в первую очередь наденет наручники на него самого, на Гулькина. Причем, даже без "подсказки" влиятельного папы Миши Швепса".
  - Скажите, вам кто-то помогал готовить акцию? Вы сами говорили, что машину во дворе взорвал какой-то, кажется, Федя...
  - Его-то, я сейчас и боюсь больше всего. Федя мог узнать о местонахождении моего подвальчика.... Послушайте, Юра, а ведь это, скорей всего, он и сделал. Я имею в виду наркотики и шприцы... Точно! Это - он! Обиделся на меня за то, что я ему денег не дал.
  - Федя, он что, простите, бомж? Ну, вы уж так сильно не бойтесь. От него-то, я вас защитить сумею. В конце концов, в моё жилище он не проникнет.
  - А что, другие - проникнуть смогут? - Испуганный тон Гулькина подтверждал - Иван Борисович крайне напуган.
  - Ну, вы же понимаете, что я, являясь гражданином законопослушным, просто обязан впускать, например, представителей правоохранительных органов.
  - Зачем? - Гулькин умилял своей наивностью.
  - А просто так, они разве не могут, к нам заявиться? Нет? Подумайте хорошенько. - Юра развеселился. - Иван Борисович, вы - счастливейший, из счастливых! Потому, что вы - свободный! Я хочу, к вам - в царство свободных! Возьмёте, Иван Борисович? Организуем среди "бездомных", курсы по повышению интеллекта. А? Будем читать, поочередно... За миску похлёбки - после каждой лекции. А? Я сниму в вашем подвальчике какую-нибудь конуру, будем в гости друг к другу ходить. Будем? - Юра не "ёрничал". Его, действительно, порадовала наивность доцента.
   Поскольку молодость не всегда, но часто - побеждает, слова Юры и на этот раз, оказались словами "бывалого". Едва он успел закрыть рот, в дверной звонок кто-то позвонил. Юра выругался и пошёл открывать дверь. В дверях стоял всё тот же, неплохо сложенный мужик, в котором он безошибочно опознал "кожаного". Того самого, которому несколько дней тому назад наступил на ногу. Как раз, около "жилища" Ивана Борисовича. Мысли заработали с ускорением. "Это что, из-за какого-то тухлого ботинка этот узурпатор не поленился, вычислить мой адрес? Поди и "пушку" с собой притащил. Вы чё, ребята? Это ж, явный перебор! Ну хотите, я вам новые ботинки куплю, чё вы, чуть что, за пушку хватаетесь.... А причем тут "пушка"? "Пистолета" ведь в руках, похоже, нет. Всё равно, караул! Что делать? Не-е-е, этот, сразу видно - профи. Дверь захлопнуть, никак не успеть. В левый глаз - обязон, попадёт. Даже спорить - бесполезно. Я бы, например, ни за что - не стал спорить. А свой литой ботинок поставит между дверью и косяком. Может, перед тем, как убить, ещё и поиздевается. Этот - может. Как он убедительно гаркнул у подвала: "Козёл!"...
   "Кожаный" Юру, вообще-то, назвал "мудилой". Но, как говорится, у страха глаза велики. "Вот и всё, Юрий Феликсович, вы - приплыли. Гасите свет...".
  - Простите. - Обращение, произнесенное властно и убедительно, прервало поток мыслей Летина. Тем же голосом пришелец вдогонку ещё и нагнал жути. - Обещаю, что не отниму ни одной лишней минуты. Юрий Феликсович, не надо дурачиться. Вы - неглупый человек, сами всё понимаете. Прецедент настолько серьёзен, что целиком и полностью оправдывает включение в игру моей группы. Давайте пройдём в квартиру. Не упрямьтесь, вы человек разумный. - Слава почти, что подхватил Юру на руки и "пронёс" в комнату. Где и поставил на ворсистый палас. - Давайте на кухню, ни к чему нам в такой позе стоять. Ну, наберитесь мужества, признайтесь сами себе в том, что проиграли. История проиллюстрировала ещё одну философскую истину: "Всё всплывает". Не помню - как на латыни будет.... Всплывает всё. И тела и поступки.... А, Юрий Феликсович?
   Юра, ничего не понимал. "Мне не следовало от него "убегать". Там, у дома. На улице кое-какой народец присутствовал. Объяснились бы по-мужски. Ну, врезал бы он мне пару раз. Не убил бы ведь. А сейчас, ещё не известно - чем дело закончится...".
   И хотя душа ушла в пятки, в ней ещё осталось достаточно места для радости, которую ощутил Юрий Феликсович в последующей сцене.... Из маленькой комнаты страшно "взлохматив" брови выдвигался Иван Борисович Гулькин. Даже нет, скорей - доцент Иван Борисович Гулькин. Нет, всё-таки - министр Иван Борисович Гулькин. Никак не меньше! Глаза его были наполнены бычьей злобой. Крылья носа вздымались, как у орловского жеребца. Губы "зловонно" шипели:
  - ... какого чёрта?! Какого чёрта?!? Вместо того, что бы разобраться с этим мошенником Швепсом и всей его сворой таких же ублюдков, вы врываетесь в мой дом. Врываетесь ко мне, к известному и заслуженному человеку, и - о, неслыханная наглость - отрываете меня, понимаешь, от дел государственной важности! - На "рассвирепевшем профессоре", был, небрежно накинут дорогой испанский халат, с крупными и густыми "кудряшками". На лбу грозно "зависли" очки, в роговой оправе. Торчащая из-под халата обильная рыже-седая растительность, придавала сказанному Гулькиным - какую-то житейскую мудрость. И намекала, что в роду Гулькиных, были людоеды. Дескать, прохвоста Швепса за задницу схватить не можешь, ходишь тут сопли распускаешь! Хоть бы постеснялись передо мной, вот так, вызывающе стоять! И смотреть, прямо в глаза!
   К великому удивлению Юры, кожаный "киллерман" почтительно поклонился, и с виноватой покорностью попятился к выходу. Причём, пятился он по "восточному", не обнажая перед уважаемым господином свою спину...
   Закрыв за "кожаным" дверь, Юра с восхищением и любовью смотрел на Ивана Борисовича.
  - Вы что, знакомы?
  - С кем?
  - Ну, с этим терминатором?
  - Впервые вижу. Я думал - по мою душу пришли. Во всяком случае, ваш испуганный вид, на это намекал. Вы, за меня испугались?
  - Конечно, Иван Борисович, - солгал Юра. Но тут же добавил. - И за себя. За себя - даже, немного поболее. Я встречался уже с этим дяденькой. И знаете где? Ни за что не догадаетесь. Рядом с тем домом, в подвале которого вы оборудовали себе жильё. Но я никак не могу понять, по чью душу он приходил. По вашу, или по мою?
  
  -20-
  
   Разъярённый Кудлаев направлялся на встречу с Крюшоном. Ведь это он, спившийся безмозглый ублюдок, направил его в "беспонтовый" подвал.... Мстит, сука. Видите ли, не пьёт он всякую шнягу, типа "каберне"... Тебе, свинья, помои пить надо! Тебе дали в руки человеческую ложку, сжалились над тобой. Проявили гуманизм, типа, разрешение дали.... Немножко на задних конечностях постоять.... А ты, животное...
  Вообще-то, может, я ошибаюсь? Да нет, не должен. Я ведь к Шмакову в тот раз ближе остальных стоял...
   Агент Николая Александровича Швепса, получив в "справочной" УВД данные на обитателя сороковой квартиры на Попова 130, сомневался - надо ли туда идти? Сейчас, он понимал, что пошёл туда зря. Кудлаев Слава, или "шестой", в Иване Борисовиче, чистом, побритом и "раздраженном" - опознал генерал-лейтенанта Шмакова. Генерал Шмаков, немолодой столичный хрыч, приезжал в начале прошлого года, "получать" с одного Алуевского микрополитика. Васька Гнедюх обратился тогда к ребятам. Мол, пацаны, нужен поддержон.... Его шеф, выступал гарантом возврата денег московскому генералу. Могло произойти всё, что угодно. Сумма была достаточно "убедительной". Шмакова, устраивал любой вариант отдачи долга. Но больше всего, он настаивал на передаче в его собственность какого-то столичного заведения. Ваське, никто из ребят, не отказал. В том числе - и Слава. Все они, "бывшие", "укрепляли" службу подполковника Василия Гнедюха, "четвёртого"... Приезд Шмакова был негласным, и службу тащить пришлось на даче известного Алуевского микрополитика с амбициями Наполеона. В широченном кабинете на втором этаже, поразительно похожим - на кают-компанию пиратского судна, стороны подписали договор. Слава к генералу стоял ближе всех. И его манеру общаться с неугодными он запомнил хорошо. Ведь, глаза от злости на лоб лезли, когда тот орал на своего должника - "Хоть бы постеснялись передо мной, вот так вызывающе стоять! И смотреть прямо в глаза!".
  "Что ни "шишка" - обязательно, психопат!" - подумал Кудлаев в тот приезд Шмакова...
   И опять, он? Что за лажа? Откуда? Если Шмаков упоминает Швепса в таком тоне, дескать, команду давно я дал, почему бездействуете? Видать, чьёму-то шефу, то есть начальнику одного, из нас шестерых, пардон, пятерых - предстоит "делать" моего шефа. Значит, по душу Швепса скоро припрутся все мои "друзья-коллеги"? Но ведь я должен бы, быть в их рядах. Но в то же время, и охранять Швепса. Он мне за это зарплату платит. А Алхутов, придумавший и создавший нашу группу, постоянно забывает о выплатах парням... Что же, мне против себя воевать? Меня ведь генерал Шмаков не мог ни запомнить. Может, Васька Гнедюх звонил мне на "сотовый", а я ушами прохлопал?
   Слава спускался в подземный переход. Подземный переход был обделан кафельной плиткой. До середины. Возле будки несуществующего дежурного, примерно на расстоянии одной третьей длины перехода, в стене, зияла страшная черная дыра. Последствия многолетнего хронического ремонта. Слава, ничуть не стесняясь, устрашающего вида "дырки", влез в неё и, пройдя боком между бетонных плит, оказался на обширном пространстве. Здесь он, уже был. Когда выслеживал Федю, после первого их посещения кафе-шавермы. В "подземелье" было довольно людно. Две кучки "свободных людей" дремали у стены, рядом с распределительным щитком. У самого входа в длинный тоннель, дружно хохотала "обоюдополая" группа немолодых бомжей. Один из них, старик Горька, рассказывал увлекательную историю о том, как он вместо 15 суток - умудрился отсидеть 18. То есть, получал казённый харч, "лишних" трое суток. Собравшиеся радовались, словно дети, услышавшие сказку со счастливым концом...
   Слава прошел в тоннель. Сейчас, зимой - здесь, почему-то теплей, чем наверху. Вот, неизвестно кем оставленная лодка. Вот, возвышения из "отработавших" колесных покрышек. В прошлый раз, он остановился на этом месте. Укрывшись за кучей резины, можно просматривать тоннель далеко вперед. Крюшон тогда, растворился в темноте этой подземной магистрали.... Стоя сейчас на этом месте, майор подыскивал - куда спрятать документы. Всякое может быть. Оглянувшись, нет ли никого сзади, Кудлаев затолкал кожаную "книжецу" под самое нижнее "колесо". Судя по слою пыли, к покрышкам никто не подходит. Здесь - надёжней всего. Что ж, идти прямо - оптимальный способ кого-то встретить. И он, пошел. Местами, на полу тоннеля встречался лёд. Но в остальных местах - было достаточно сухо. Навстречу Кудлаеву попадались люди. В одиночку и парами. Некоторые из них не походили на "лиц без определенного места жительства". Поначалу, это немного успокоило Славу. Всё-таки, когда понимаешь, что находишься на самом дне человеческого бытия, причем, не только в переносном смысле - становится жутко. Постоянно оглядываясь, агент Швепса констатировал, что отлучился от цивилизации на сравнительно далекое расстояние. "Интересно, есть ли отсюда другой выход? Может, спросить у кого-то? Странно, что на меня, внешне благополучного, не таращатся, как на восьмое чудо света. А должны бы.... Что, разве я - такой же "генерал песчаных карьеров", как и они?
   Как на восьмое чудо света - на Кудлаева никто не таращился, но все, повстречавшиеся на его пути, смотрели настороженно и недоверчиво. Всякий раз, завидев вдалеке грустно плетущуюся фигуру, Слава давал себе команду "Поработаю вот с этим!". Но, разглядев очередного кандидата на расспросы с близкого расстояния, он передумывал. "Появиться следующий - с ним и поговорю". Наконец, когда вход в тоннель остался позади километра на полтора, он повстречал смеющегося паренька. Паренек шел вприпрыжку и весело обсуждал сам с собою какого-то Маклая. Слава загородил парню дорогу.
  - Привет! Куда спешишь, дружище?
  Парень посмотрел на Славу измеряющим взглядом и неприятно заулыбался.
  - А ты чё - мусор? Тебя за мной кто, Степаныч направил? Передай своему Степанычу, что я на него кладу, свой большой и толстый..., - парень не успел произнести последнее слово, в его прибаутке - ключевое. Его опередил литой кулак Кудлаева...
   Выплюнув два окровавленных передних зуба, парень поднимался с пола. Он придерживал ладонью верхнюю губу, которую Слава буквально разорвал своим ударом. Однако, настроение парня, нисколько не изменилось. Во рту скопилось много крови, а он её, всё копил, не сплёвывая. Наконец, бомж заулыбался, широко раскрыв рот и обнажая устрашающую алую пасть.
  - Ну, и что? Разве, что-то изменилось? Ты был пидором, пидором и остался. - Идиот начал хохотать на весь тоннель. Раскатистое эхо многократно повторяло его сатанинский смех.
   Слава надел кожаную перчатку, вложил в неё что-то тяжелое, и от души, врезал придурку, коронным боковым...
   Прятать труп - даже как-то, смешно. Здесь, и так - дно. Царство Аида...
   Поскольку тоннель, представлял собой канал из бетонных труб огромного сечения - поверхность пола не была идеально прямой. От долгой ходьбы, ноги Славы начали уставать. Это произошло оттого, что ступню каждый раз, приходилось ставить под наклоном. Было решено, сделать короткую передышку...
  
  - Тихо... Емеля, он остановился. Я постерегу здесь, а ты - дуй за нашими. Возьми Никиту, Тереха, Приблуду, можешь кого-нибудь из молодых.... Не забудь найти Крюшона. Он должен быть на рынке.... Там, наверху... Мужиков собери, побольше. Что б, у всех было с собой что-то. Колы, цепи, дубинки... Парень, похоже, резкий. Малого одним ударом убил.
   Малой был отправлен навстречу "чужаку", "прощупать его". То есть - выяснить цель пребывания того под землёй. Внешний вид "кожаного" делал его похожим на "опера", причём, на опера-начальника. Не исключено, что этот мудила Степаныч опять хочет какую-то "чистку" проводить, пёс приблудный.... А ведь с ним договорённость - территорию "металлистов" не беспокоить. Опупел, зажравшаяся рожа...
   Бекас, тридцатилетний бомж, отправил Емелю, своего пятидесятилетнего напарника в лагерь "металлистов". Славе "на хвост" они сели ещё наверху, в городе. Собственно, его они и вычисляли, дежуря у одного из спусков в катакомбы. Задание это было получено от Крюшона несколько дней тому назад. Задание "парочке" понравилось. Особенно из-за того, что объект являлся человеком из "большого" города. Сами "разбойники" жили - в "малом".
  
  Кудлаев отдохнул. Пора двигаться дальше. Конца и краю тоннелю не было видно. Не было даже намека на то, что он когда-то покажется. А может, зря всё это? Нет, не зря! Надо определяться. Если бомж выведет на след к алмазной коллекции - Швепс меня и наградит - по нормальному. Он так и сказал: "Не придётся тебе, Слава, служить у таких - как я". При таком раскладе можно за него и вступиться. Только, неплохо бы спрятать где-нибудь. Если будет уверенность в том, что Швепс в безопасном месте - я себе могу руки развязать... Можно попытаться остальных отговорить.... Кроме Алхутова, конечно. И, разумеется, Васи Гнедюха. Ничего, мы ещё повоюем.
   Кудлаев Слава до сих пор не мог себе простить пропажи камней, случившейся четыре года тому назад. Ведь, чего уж лукавить, коллекция пропала, в первую очередь - по его вине.... Расслабил "булари", потерял бдительность...
  "Шестой" дошёл до отворота от главного пути. Вправо уводил канал, чуточку меньший, чем тот, по которому майор сюда добрался. Но там было совсем темно, и вряд ли там кто-то обитает вообще. Дорога вперёд, также, не вдохновляла. Уже давно ему никто не попадался навстречу. Может там, дальше - тупик. Слава достал зажигалку, зажёг её. Пламя сильно дрожало, и, как показалось Кудлаеву, отклонилось вглубь темного ответвления. Интересно. Может, там и есть выход? "Шестой" свернул вправо. Дорогу было видно плохо. Он то и дело, ступал в какие-то склизкие бесформенные кучки. Матерился при этом, но шёл вперед.
  
   Следом за ним двигалось уже целое войско. Среди них, был и Крюшон. Уркоган радовался, как ребенок. Денег получить со своего куратора, он уже и не надеялся. Но, наказать козла, нужно. Интересное наблюдение - убогий проявит жестокость, лишь в отношении того, от кого, когда-то получал добро. В любом виде.... Если бы в их первую встречу, Кудлаев не повел Крюшона в шаверму, а, пристегнув наручником к батарее, подверг незатейливому "прессингу" - Федор Максимович Крылеев, с преданностью собаки, круглосуточно собирал бы для него информацию. А коли ты, сука, не раскошелился на водку, ради своего нового друга - получи, фашист, гранату...
   Банда, дойдя до правого отворота, остановилась. Слово взял Крюшон. Он долго прокашливался, словно оратор на трибуне. Наконец изрёк.
  - Братва! Вчера кинули одного из вас. Сегодня - замочили второго. Что, так и будем терпеть? Нас прогнали из города. Постоянно ловят, и "закрывают". Надо показать, что мы не "мыши". Не надо покушаться на нашу жизнь, хотя бы здесь, внизу... Мы - тоже, люди...
  
   Слава слышал позади себя, где-то очень далеко, какой-то глухой гомон. Решив, что это, один из множества акустических эффектов, которых полно в ветвистых подземных лабиринтах, он не обратил на звуки внимания. Через пятнадцать минут непрерывной ходьбы он уткнулся в кирпичную стену. Обшарив её руками и не обнаружив ни малейшего лаза, Слава смачно выругался. Ведь сейчас придется проделывать обратный путь. Столько прошёл, и всё - впустую. Майор развернулся и побежал обратно. Он бежал небыстро, словно делал утреннюю пробежку. Путь до того места, где он свернул с главной "магистрали", он проделал раза в три быстрей. Вот уже, аркообразный свод перехода одного канала в другой. И хотя становилось светлей, Слава не мог отчётливо видеть всего, что его окружало.... Приближение со свистом и на огромной скорости какого-то предмета к своей голове он почувствовал поздно. Праща, с вложенным в неё булыжником, хотя и прошло вскользь, висок всё-таки задела. Кудлаев отшатнулся и прижался спиной к стене. Необходимо исключить, нападение сзади. Тут же, около его лица, об бетонную стену раскрошился кирпич, летевший, видать, в его голову.... Нельзя терять ни секунды. Сколько нападающих, чем они вооружены и что им надо - ответы на все эти вопросы он узнает позже, а пока надо было выживать. Слава, втянув голову в плечи, и пригнув её немного к левому плечу, со скоростью автоматной стрельбы рассекал воздух вокруг себя смертоносными кулаками. В темноте он не разбирал, во что попадает, но, судя по характерному хрусту лицевых костей и по вскрикиваниям вслед за ними - число нападающих должно несколько уменьшиться. Провалившись кулаком в чью-то пасть, и больно повредив два пальца, Слава сделал пару "выбросов" ногами и отскочил вглубь маленького тоннеля. Сейчас его глаза уже окончательно адаптировались к темноте. Он видел, что просвет тоннеля заслоняют собой какие-то люди. Люди подземелья, подумал он. И получил какой-то палкой по голове. Слава, одновременно со свалившимся на него ударом, оступился и упал на грязный пол. Толпа бомжей, словно бесформенная биомасса, издав какое-то чавканье, попыталась его поглотить и смять. Кудлаев выхватил пистолет и сделал два выстрела вверх. В рядах "восставших из ада", почувствовалось смятение. Воспользовавшись этим, Слава сделал резкий выпад и, выхватив кого-то из толпы за шкирку, увлёк его за собой...
  - Стоять! Я сказал - стоять, куча говна! Если кто-то дернется, замочу как собаку!
   Биомасса, уже не текла за ним следом. Она "бурлила" и "пускала пузыри", но в его сторону не двигалась.
  "Как, через них пройти, и выйти на дорогу "назад"? За моей спиной - тупик. Интересно, "возьмёт" отсюда сотовая связь? Даже, если и возьмет, что мне сказать пацанам? Как объяснить - где я нахожусь? Не найдут. Найдут, но мои обглоданные кости". И тут из толпы до него донёсся голос Крюшона.
  - Гражданин Славин, это я, Федя. Живым вам отсюда не уйти. Моих людей очень много. Как китайцев. На всех, у вас, просто патронов не хватит. А вот у нас, терпения - хватит. Мы дождёмся, вашей смерти от голода. А сами всё это время, будем пить, жрать, всё остальное.... И всё это, будет проделываться рядом с вами, в каких-то десяти метрах....
  - Послушай, ты! Ты никогда не будешь, ставить мне условия! Будет всё, с точностью до "наоборот". Я - даю команды, ты - их выполняешь. Все, выполняете....
   Град камней полетел в его сторону. Один камень попал Кудлаеву в голову, над самым виском. Теплая липкая жидкость потекла по лицу. Славу стало мутить. "Неужели сотрясение? Ещё не хватало сознание потерять.... Эта свора шакалов того и ждёт".
   До сих пор Славу спасало то, что просвет тоннеля, по которому он отступал от своры обиженных людей - был сравнительно узким. Для продвижения по нему в одиночку - его диаметр не доставлял неудобств. Но если попытаться безмозглой толпой, смять одного неугодного - вот с этим-то проблемки могут быть... "Надо прорываться к выходу. Иначе - всё. Конец. И плакали алмазы Швепса. Плакал мой гонорар. Сколько же у меня патронов? Одна обойма - холостых, и в той, что в пистолете - ещё пять. Хватит. Есть ещё и нож. Есть удавка...". Рядом с его головой одновременно раскрошились об стену два кирпича...
  - Славин! Ты ещё жив? Обещаю, это не надолго.
  - Ты, мудак, людей-то тебе не жалко? Твоих людей? Я ведь с собой на тот свет многих утащу. Тебя - в первую очередь. Тебя жизнь научила - кого больше, тот и прав. Неправильно она тебя научила. Я один против - своры твоих ублюдков, но, всё равно, я - прав. С такими, как ты - я всегда буду прав....
   Очередной град камней не дал договорить. Один из них, крупный булыжник, попал ему в калено. Хотелось взвыть от боли, но доставлять удовольствие нападающим - Слава не стал. Он молча стерпел сильную боль. Лишь рукой начал растирать поврежденную ногу. Кудлаев достал "сотик". Набрал спасительный номер телефона...
   Связи не было...
  
  Отступая к тупику, Слава истратил все патроны. "Почему, так-то? Ведь раньше удавалось, и большую толпу одним выстрелом разогнать, а эти - прут и прут". Объяснялось же, все - просто. "Передних" - толкали "задние". Слава, столкнулся с феноменом "стада". Когда, страх за свою "шкуру", как бы, подавляется животным инстинктом - быть со всеми. Патроны - закончились. А у нападающих - полно "оружия". Это - и палки, и цепи, и металлические шесты. "То, что их - "море", даже хорошо. Только, мешают друг другу...".
  
  -21-
  
  Плотная стена из людских тел, надвигалась подобно вулканической лаве. Обезумевшие от постоянного пьянства, антисанитарии и попирания их прав, бомжи, видели в Славе - главного виновника всех своих бед и несчастий. Феномен "массового психоза", давно уже описан, и, достаточно неплохо изучен. Эти же, не знающие трезвости лица, когда-то в семнадцатом, в изобилии, присутствовали в толпе, штурмующей Зимний дворец...
   Слава медленно пятился назад, боясь обнажить перед "биомассой" свою спину. Спина противника - первый симптом его поражения. И тогда, ату его, ребята, мочи! Слава это прекрасно понимал. Он схватил за ворот двух самых рьяных "революционеров", и резко отскочив назад, "увлёк" за собой. Парни повалились на колени, а напирающая толпа не позволила им встать. Ребят - "замяли". Ставший теперь "первым", отчаянный дедок, которому по возрасту - больше подошло бы, веселить внуков байками о коллективизации, усердствовал, словно двадцатилетний. Он протягивал свои грязные руки, имитируя попытку - схватить Славу за шею. Именно - имитируя, поскольку до деда стало доходить - у "жертвы" сил поболее. Прямой удар костяшками согнутых пальцев в переносицу - свалил "непоседу-пенсионера". Захватив заодно, и атакующего вместе с ним - такого же люмпена. Толпа подмяла и их. Для "дальних рядов" - происходящее на переднем фланге, было неведомо. Не раздавались команды "полевых командиров" - рота, раз-два.... Не проносились над "колоннами" крики, типа - "Никола, мочи его! Васька - наддай по почкам! Ай, молодца! Федя, подержи его за волосы - я с ноги добавлю! Чуваки, запинываем!". В толпе были и такие, кто - не представлял себе точно, а что - за кипишь? Но ведомые инстинктом толпы, они наступали - вместе со всеми...
   Проход был достаточно узок, Слава это понимал. Очень скоро - этот коридор "слепо" закончится - и он будет раздавлен всмятку. Но, удастся ли "пробить" эту плотный массив из людских тел? Не завязнет ли он в его толще? Не окажется ли, он разорван на мелкие кусочки? А если, у кого-то из них - окажется нож. Цепью, или шестом "накотить" в такой тесноте - проблематично. Ножи, также - как и металлические цепи, имелись у многих ...
  
  Слава решился. Он сбросил с себя утепленную кожанку, оставив в ней и сотовый телефон. Выражение лица - сменил, с удивленного, на свирепо-возмущенное. И пошел крушить челюсти "наступающих". Неплохой, в прошлом, рукопашник - Слава, довольно быстро орудовал кулаками. Теснота не позволяла использовать ноги. А ведь когда-то, Слава был непревзойденным "кикбоксером". Разбивая вдребезги всё, что попадалось под стальной кулак, "орошая" атмосферу тесного пространства выбитыми зубами, обрывками тканей, кровью, соплями - Кудлаев "внедрялся" в толщу кишащей толпы. Вот уже, за ним замкнулось плотное кольцо. Продвинувшись, достаточно далеко, вглубь рычащей кучи - Кудлаев вскочил на головы подземных жителей, и побежал по "живому ковру". Иногда он спотыкался, и тут же вскакивал на ноги. Успев предварительно, размозжить парочку недоумевающих рож. Те - не понимали, что происходит. Мол, а в чём суть-то? Чё, менты - опять облаву устроили, что ли? Так нам - в другую сторону двигаться бы надо. Но людская колонна уже давно, превратилась в единый организм. И этот организм не подчинялся даже, самому себе...
   Бежать по головам было нелегко. Слава, то проваливался, то спотыкался, то падал на колени. Но, всякий раз - ему удавалось вскочить на ноги. Не удалось бы - оказался б, "поглощён" людской массой и раздавлен ею. Некоторые бомжи, уже активно пытались схватить Кудлаева за ноги и, повиснув на них всем телом - обуздать "непокорного"...
   Слава, почти "дошёл" да главного тоннеля. Наиболее "боеспособные" бомжи находились в авангарде войска. Замыкающие, всегда - слабее и податливей. Сейчас Слава крепко стоял на ногах, и он не собирался покидать поле боя, подобно английскому джентльмену. Вырвавшись из плотного кольца, спецагент набросился на бездомных бродяг "сзади". И если раньше, его действия были подчинены сверхзадаче - "выбраться", то сейчас, изувечить максимальное количество безумцев - диктовалось понятием "долг чести". Добивать жертву, всегда проще - чем отбиваться от охотника. Сейчас - охотником стал Слава. А войско бомжей, разумеется - жертвой. Теперь - отступали люди подземелья, а теснил их - разъяренный майор Кудлаев. Слава не задумывался - на что опуститься его кулаку при каждом ударе. Можно было не беспокоиться, что удары "провалятся" в пустоту. Тренированные костяшки пальцев не чувствовали ничего. О результативности "попаданий" Кудлаев судил по хрустящим звукам ломанных костей. В Славе бушевал зверь, и этот зверь - не мог остановиться. В катакомбах было, не намного теплей, чем наверху - в городе. А, наверху - январь. Но майор сильно вспотел. Одышка - также, напомнила Кудлаеву о его возрасте, и образе жизни. "Хватит с них, пора уходить. Оставлю убогим куртку с телефоном - трофеями. Свалив с ног долговязого бородача, майор попытался сориентироваться - с какой стороны он пришёл. Ориентировка нарушилась в результате ожесточенного боя с армией обиженных бродяг. Пробираясь по головам, Кудлаев подвихнул ногу. "Кипящий" в крови адреналин - притупил, было - восприятие боли. Но сейчас, когда армия противника - "разгромлена", Слава не мог ступать на левую ногу. Столкнув лбами двух ближайших бродяг, Кудлаев попытался побежать. Ступая на поврежденную ногу, он даже вскрикивал. Приходилось тащить её за собой волоком. Естественно, при такой скорости - дойти до выхода из "царства Аида" - представлялось уже более серьезной проблемой, чем противостояние неорганизованной толпе. Возникшая в начале боя мысль "Всё, Славян. Это - конец", до сих пор долгим "эхом" отдавалась в сознании....
  "А ведь, смерть была - близко. Растоптали бы, как птенчика. Жаль, телефона - лишился...".
   Жители подземелья успели придти в себя от бесславного поражения, и теперь - издавая монотонный гул, двигалась за ним. Некоторые из толпы, обогнав Славу, готовы были встать перед ним, образуя вновь, замыкающее кольцо. Тащить за собой поврежденную ногу - становилось всё трудней, и трудней. Кудлаев делал остановки, массировал вывихнутый сустав, и все время, напряженно готовился к новому бою. Было совершенно понятно, что отбиться на этот раз - ему не удастся. Посему, необходимо подавить волю и решительность стаи. С этой целью майор по ходу движения, вырубал оказавшихся рядом бродяг. Силы оставляли Кудлаева, поэтому, сбитые с ног его ослабленным ударом, тут же - поднимались на ноги, и продолжали движение. Ближайший к нему ряд, разомкнулся, и его место заняли побритые наголо, довольно молодые парни. Слава даже, сперва подумал, что - подземелье закончилось, и он - оказался наверху. Ошибочность подобных мыслей вскрылась сразу же, как в руках следовавших по пятам "молодцов" - появились металлические хлысты и цепи. "Черти - и не думают отступиться! Буду биться - до последнего....". Вновь приходилось пятиться задом. Нельзя, ни на минуту, показывать парням спину. Но, они и спереди, и сзади... Внимательно следя за хлыстами в руках наступающих, Кудлаев не обратил внимания на действия сутулого очкарика, двигающегося на пару метров впереди него. Между тем, сутулый беспризорник выхватил короткую чугунную трубу, и подскочив к Кудлаеву сзади, ударил его по голове. Перед глазами Славы всё слилось в темно-красное пятно. Он потерял сознание.
  
  -22-
  
  - Мужчина, можно вас - на минутку? Вы не могли бы, набрать один "номер" и пригласить Рогова? - Перед Юрой выросла неотразимая блондинка, протягивающая ему сотовый телефон. Она виновато улыбалась. Дескать, ну вы-то, я думаю, меня поймёте. Ведь сами, по глазам вижу, большой любитель - "пошалить"...
  "Так ведь я, этого и не скрываю, - мысленно парировал Летин. - Хм-м-м, уж - не нашему ли Рогову собралась звонить эта кукла. Для него вы, девушка, явный перебор. Поскольку, Вова - всеяден. Особи, гораздо меньшей привлекательности, устаивают его, ничуть не меньше. Особенно, после третьей рюмки. Если вас, действительно, интересует наш Вова, так он, к тому же, и холостяк. А посему - конспирация ваша, мадам, ни к чему". Однако отказывать этой привлекательной особе - не хотелось. Юра стоял на аллее перед институтом. И уже - опаздывал на работу. Взяв у девушки сотик, он приготовился - выслушать "номер".
  - 48-47-46...
  Юра заулыбался. "Белоснежка, к нам и звонит. А поскольку, Рогов у нас - один, значит - Вову, хочет эта бесстыдница...". На том "конце" - трубку взяла Рената Альфредовна. Юра чуть не сказал - "Рената Альфредовна, Вовик - там? Пригласите, пожалуйста, этого бездельника.... Я - уже рядом, скоро - буду. Можете, сделать мне несладкий чай...".
  - Будьте добры, Рогова. - Пробасил Летин, и передал трубку хозяйке. Девушка благодарно кивнула. Летин напоследок ещё раз рассмотрел девицу оценивающим взглядом и пошёл своей дорогой. Корпус его института рядом. Через пять минут у него - группа.
   Зайдя в ассистентскую, Юра первым делом заявил:
  - У кого - вопросы к "контрольной"? По "нервной системе"? Рената Альфредовна, вы со своими - уже провели? - Юра обращался к Гаевой Ренате, а сам изучал Вову Рогова. Телефонная трубка почти, "вросла" тому в ухо. Сам же Володя говорил шепотом. Почти что - беззвучно шевелил губами. Эта девчушка с обложки "Плейбоя" - поди, не слышит его? Ну, конспираторы! А чего это, Вова так дорожит своей моральной репутацией? Он ведь - холостяк. Значит, кому какое дело - кто звонит? И - по какому поводу.... Пусть отдыхают, моралисты. Чудак...
   Приготовив журнал группы, и уже, собравшись идти на занятие, Летин подмигнул Рогову.
  - Новенькая? Кто - такая? Как там - насчет подружки, изголодавшейся по безобидным посиделкам под чай? В компании, в меру пьющего весельчака? - Юра опаздывал. Но уходить, не дождавшись ответа - как-то, не "по-мужицки".
   Вова, с невозмутимым видом "врубил дурочку".
  - Сосед снизу звонил. Опять у него, что-то там, на кухне протекает. Видимо, придётся до дома съездить. Неужели, я - кран не закрыл? Рената Альфредовна, вы шефу скажите, что у меня дома - "великий потоп". К его лекции - вернусь... - Рогов Владимир Сергеевич выпорхнул из ассистентской.
   А Юра - так и остался стоять с открытым ртом. "У Вовика - серьезный "роман".... Всё равно, от меня-то, мог и не скрывать. Сколько раз, вместе на турбазу к плавчихам ездили.... Чудак. Видать, "по-нехорошему влюбился". А может - перед Ренаткой - "гонит"?".
   Летин вспомнил себя, в момент увлеченности какой-нибудь новой женщиной. Особенно, при отсутствии с её стороны - малейшего намёка на взаимность. Окружающий мир перестаёт существовать. Собственная жизнь выглядит - величайшей ошибкой природы. Вообще, пожалеть парня, можно.... Хотя, в глазах аппетитной блондинки - "отсутствия взаимности" он не разглядел. Пожав плечами, Летин посмотрел на часы и "мухой" сорвался с места. Занятие началось, три минуты тому назад...
  
   Подъехав на собственной "девятке" к "Ратмиру", новому ресторану на 3-й Линии, Владимир Рогов не спешил покидать автомобиль. Он наблюдал через тонированные стекла за входом в ресторан. Встреча с Натальей намечена на 12 часов. Сейчас - "половина". Тридцать минут - в запасе. Наташке я сказал, что у меня группа закончится только в 11.45. Десять минут - на дорогу.... То есть, раньше, чем "без пяти двенадцать" - я появиться, как бы, не могу. Посмотрю за девушкой. Очень уж, она активная. Несмотря, на свои, неполные 22 года. Странно всё это...".
   С Натальей Степанковой они познакомились у Оли, Роговской приятельницы. Оля заверяла, что "Наташка - деловая баба". Твердила, как заведенная - "десять раз меня благодарить будешь, Вовик, помяни моё слово...". Чем это, может так осчастливить меня, независимого мужчину, эта смазливая блудница? Странно, всё это...
   На часах - без двадцати двенадцать... Оп-па! Вот и она! Да, не одна! Что за "нацмен" - с ней? Таджик, кажется. Или, узбек. Но, одет - стильно. Как, олигарх... А что в Алуевске, делают узбеки. Всякий раз, завидев где-нибудь "восточных" людей, Вова внутренне напрягался. Поскольку, тут же всплывали ассоциации с годами службы в армии. Вспоминалась работа хирургом, в Ташкентском, а затем, в Кыштыргумском госпиталях. Непростое, время....
   За входной дверью скрылись Наташка и представительный мужчина восточной наружности, в дорогом белом костюме. Мужичок - без верхней одежды, значит - на машине. В руках - черный дипломат. Или - ноутбук. А Наташка - в дубленке с песцовым воротником... Что бы - как "по-настоящему".... Ну, Мата Хари...
   Без пяти двенадцать Вова вылез из машины, взял с собой панель магнитолы и проследовал в ресторан.
   Наташа его уже ждала. Стол был сервирован. Присутствовали салаты, немного фруктов и сок. Девушка лучезарно улыбалась. Вчера ночью она "подпустила" Вову к своему телу. "Даже если б я после той ночи - никогда Наташку больше не увидал, всё равно, первые "девять" раз из "десяти", запрашиваемых Ольгой - я бы, отблагодарил "сводницу". За наше знакомство с этой прелестницей и большего числа благодарностей - не жалко. Только вот, странную фразу - бросила Наталья утром.
  - Вовусик. "Это" будет происходить лишь тогда, когда - захочу я. Давай, об этом договоримся сразу. И не делай обиженно-кислую мину. Я с тобой, не для этого знакомилась. - И больно кольнула его пальцем в то место, ради "которого", Вова и старался всю прошедшую ночь.
   Мата Хари с красивой русской фамилией - Степанкова, заулыбалась, увидев Рогова. "Артистизм", с которым это проделалось - исключал малейшую искренность. Вовику стало грустно. Зря - сегодня днём, он согласился с ней встретиться....
   "Нацмен" в шикарном белом костюме, сидел в другом конце зала. На то, что не имело отношения к сочному шашлыку в его руках - он не обращал внимания. Казалось бы.... Хотя движения узбека были плавными - глазки его бегали, словно у нашкодившего школяра. В их сторону, он не смотрел.
  - Точность - вежливость королей. Вова, ты пунктуален. Пришёл, секунда - в секунду. А я, ты знаешь, чуть не опоздала.... Хорошо, что столик заказан по телефону. Веришь - нет, две минуты тому назад прискакала. Подруга подбросила.... На Белинского - такие пробки...
   Когда по поводу "ничтожной" детали - говорится так много слов, рассказчик теряет доверие слушателя. Тем более, когда сообщается откровенная ложь. Вова Рогов, будучи ещё, капитаном медицинской службы, и, при том - оперирующим хирургом в Ташкентском госпитале, повидал многое. Ташкентский госпиталь в ту пору считался "лучшей школой" для оперирующего хирурга. Полученная практика - очень помогла ему в дальнейшем. Особенно, когда перевели, уже майором в в/ч 298374. Так назывался Кыштыргумский госпиталь. Там Вова и поседел. С Афгана привозили - всех подряд. Безнадёжных - в том числе. Молодых парней - без единой конечности. Или - шея на одном кожном лоскутке держится.... И тех, кому на мине, в буквальном смысле - "вырвало промежность". Бывших студентов ВУЗов, у которых осколком гранаты - "срезало" пол головы. Некоторые из них, правда, после этого - могли называть своё имя. По слогам. Оставаться "таким" навсегда? Видя много телесных страданий и душевных мук, Вова, как бы, стал - нечувствительным к боли. Единственное, что его "выводило" из себя - это женская ложь. Правда, сам он, говорить неправду - имел привычку. Но, как говорится, со своей совестью - я уж как-нибудь разберусь....
  - Наташа, почему ты мне врёшь? Давай-ка, на этом этапе нашего знакомства договоримся - ты говоришь мне, только правду. Это - не условие. Это - слабое место наших отношений. Кстати, не только - наших. Любых. Какую страшную тайну, ты хочешь от меня скрыть? Почему, не сказать - я жду тебя, Володя, уже 20 минут. Особенно, если это - соответствует истине. Ты мне ставишь не "детские" условия, а сама ведешь себя, как малолетка...
  - Володя, ты уцепился за такую мелочь? Мне - что? Я ведь, в некотором роде, Наташа Ростова... С таким мужчиной - в ресторан.... Это для тебя, поход в ресторан с девушкой - всё равно, что причёску перед зеркалом поправить....
  - Перестань, я не могу это слушать. Ты что, проститутка? Почему, ты всегда врешь?
  - Я не вру..., мне - так велено. - Наталья закурила и нервно выпустила струю дыма. - На колени перед тобой встать? Я - могу. Я - привыкшая. Я ведь, целый год наложницей была. В гареме одного восточного мудака. Рабыней, можно сказать. Ты, наверняка, заметил и то, что я пришла - не одна. Этот мужчина, с которым я пришла - освободил меня из гарема. Из гарема, принадлежащего его сыну. По их обычаям, он - мой новый господин. Но, это - для родственников, друзей.... На деле же, я - полноценный партнер господина Рамазанова. Кудрай Вахитович организовал "Центр проблемной иммунологии". Вы его интересуете - как врач. Хороший врач. О вас, Кудраю Вахитовичу много рассказывал - Назиф....
  - Гульдараев, что ли? - Вова забыл про свои "наезды" на девчонку. Но тут же "опомнился". - Наташа, ты хоть знаешь, значение слова "иммунология"? Я - кстати, врач, неплохой хирург, тут Назифка Гульдараев вас не обманул - и то, не знаю, что - "это" такое. Ожидать, от тебя большей компетенции - глупо. Закончим разговор. - Владимир отпил сока. - У меня есть пара часов, до лекции "шефа". Может, доедем до Ольги? У меня, ключи от её хаты...
  - Простите, что вмешиваюсь, но Наталья пригласила вас по моей просьбе. - Раздавшийся за спиной голос, прервал Рогова. Вова повернул голову. Около их стола стоял представительный узбек в белоснежном костюме. Он располагающе улыбался. - Вы позволите мне присесть?
   Рогов, кивком головы поздоровался с незнакомцем, и указал ему на стул.
  - Пожалуйста. Тем более, это я - занимаю столик, заказанный вами. Простите..., - Володя Рогов, вопросительно поднял брови.
  - Моя фамилия - Рамазанов. Зовут - Кудрай Вахитович. Вас - я знаю. Назиф - много рассказывал. Кстати, и про то - как у вас в отделении пропала коробка с "промедолом", а это, - незнакомец зашевелил губами, - порядка, тысячи ампул.... В ваше дежурство. Когда, к вам в отделение, среди ночи приезжали люди на "УАЗике"... А кроме вас, наркотик взять, было некому...
   Вове стало душно. "Это, что же получается? Наталья со мной знакомилась, по команде этого человека? И в постель со мной легла, тоже - мол, приказы не обсуждаются?". Нет, он не испугался этого самоуверенного узбека. Попробуй, докажи! Да, и прошло уже, почти 15 лет с тех пор.... Но, что не говори, а Вове в тот раз повезло. В самом прямом смысле. Равиля, анестезиолога с третьего этажа, нашли дома с торчащей из шеи ножной рукоятью. На него - всё и свалили.... А Назиф, оказывается - живой... Может - не тот? Так, опять-таки, про меня - знает...
   Услыхав от Степанковой о Гульдораеве, Вова сразу же себе скомандовал: "Главное, успокойся. Прошло столько лет. Никто этим сегодня не будет заниматься. Спишут - на время". Ему, в некотором смысле - удалось не запаниковать. Однако упомянутая восточным пижоном "история с промедолом", вновь заставила напрячься.
  - Кудрай, простите, не расслышал вашего отчества...
  - Вахитович, - с удовольствием повторил восточный мужчина.
  - Да, Вахитович. А не пошли бы вы, вместе со своей потаскухой Наташей, к "там, одной матери"?
   Мужчина, очень похожий на директора частной "национальной" школы, заулыбался. Его зубы, несмотря на возраст - были безупречны. Голову он немного наклонил, и подпирал её рукой. Почти что, на каждом пальце - переливалось по камню. Вахитыч (как Вова окрестил "про себя" узбека), не собирался конфликтовать. Он по-отечески покачал головой, и недоуменно развел руками.
  - Владимир, откуда эта агрессия? Что во мне - так вас напугало? Я ведь произнес - всего лишь одно слово. "Промедол". Хотя мог произнести и другое - "Камышин". Третье, и четвертое слова - для вас, русского человека - звучат несколько сложновато - Рахмангулайтип Кримгильдофуров. А? Соглашусь, сложно. Но, вы без запинки произнесли их, как-то утром. А? Вспомнили? Когда докладывали коллегам на "оперативке" о бойце, доставленном из Кандагара, который, не приходя в сознание, скончался от "проникающего" в голову... Никто ничего - не спросил тогда. Спросили потом, и - другие люди. А почему это, у трупа молодого парня, с проникающим ранением черепа, имеются свежие операционные швы в области поясницы? Спросить-то - спросили, но ответа - так и не дождались. А посему, плюнули.... И вы открыли счет - "один".... А Камышин, через месяц поехал домой. С новой почкой. С почкой Рахмангулайтипа Кримгильдофурова. Кстати, вы может, не знали, но у парня и отчество имеется. Но "его" - даже я произнести не могу...
   Вова молчал. Откуда этот "персидский банкир" - всё знает? Они упомянули Назифа. Так ведь, Назиф знал, только про "промедол". Поскольку, получил же он свою долю, Иуда! Но откуда они знают про почку, которую я "взял" у Кримгильдофурова, и, словно факир, "подшил" Камышину. Так ведь, Камышин-то был - не просто Камышин. А, генерал-лейтенант Камышин. Специально приехавший из Москвы по наставлению высоких военно-медицинских чинов. Но, и "отработал-то" я - как волшебник. Впервые в своей практике, и без "ассистентства", кого-то - из "бывалых". Помогал, естественно, полупьяный Захарыч, но это - не считается. Так я, и подготовкой - сам занимался. Все иммунологические тесты, все пробы - всё сам делал... Даже, методику операции модифицировал. Сейчас бы - ещё лучше сделал...
  - Что, продолжаем проверять вашу реакцию на некоторые слова? - Не унимался Вахитыч. В его голосе появилась какая-то уверенность, что очень не понравилось Рогову. - Вы знаете, я давно мучаюсь, хочу узнать - как, на вас подействует слово "Шибанов". И, чуть не забыл - слово "Юдовский"? А ведь эти две фамилии связаны между собой гораздо больше - чем это может показаться мне, не искушенному в тонкостях русского языка, азиату. Связь такова - почку от Шибанова, вы пересадили Юдовскому. Владимир, давайте на этом остановимся. Но, если хотите, я назову ещё с десяток слов, которые могут вам не понравиться. Не ломайте голову над тем, кто вас "слил". Ваш ассистент и собутыльник Захар, уже в то время, являлся штатным "стукачом" ведомства, которого давно не существует. Но, которого - до сих пор, боятся все. Кстати, ваш покорный слуга - выходец из недр этой грозной организации. Но это - не мешает ему самому, бояться "её" вместе со всеми. Что-то хотите сказать?
  - Послушайте, Вахит Кудраевич...., простите - Кудрай Вахитович, что вам от меня надо? У меня - ничего нет. После того, как я демобилизовался в 1991 году, с практикой - покончено. Только, собак "режу" - у себя в институте. Зачем вы мне напоминаете... Почему вам не спросить обо всем у Руденко, Колчина, Жданова? Они, я уверен, тоже - не любят некоторых слов...
  - Они умерли.
  - ?
  - Умерли. Детали - вас интересуют?
  - Нет. Что нужно от меня?
  Кудрай Вахитович похвалил Вову за мудрость и попросил принести чай. Официант быстро выполнил его просьбу. Узбек неплохо говорил по-русски. Во всяком случае, слова и речевые обороты употреблял правильно.
  - Володя, то - что вы вытворяли в госпитале, делать можно. И - нужно. Трансплантология исправляет ошибки судьбы. Иммунология, кстати - тоже. Почему, например, у некого тридцатилетнего турка, положительного во всех отношениях семьянина, любимого отца, достойного горожанина, владельца "одной трети" всех ночных заведений Стамбула - хроническая почечная недостаточность? Его, практически - не "отключают" от аппарата, уже два месяца. Смерть - совсем рядом. Но это - абсолютно ненужная смерть. Где тут логика? Чем молодой талантливый предприниматель так разгневал Всевышнего? А? Человек жертвует немалыми средствами для процветания города, жён, себя самого... Его смерть - алогична, она - глупа.... Возьмем пример, обратный приведенному. Человек, или группа людей, не представляющих ни малейшей ценности, ни для общества, ни для родных, ни - для себя самих - редко ли мы встречаем такое? Увы, достаточно часто. А ведь, это пример - абсолютно ненужной жизни. Ненужных жизней! Почему жизнь даруется не тем людям, кто в ней нуждается? У Махмуда - стамбульца, о котором, я вам только что рассказал - гломерулонефрит, приведший к почечной недостаточности. Ему - каждый день проводят гемодиализ. Страшно это.... - Рассказчик отпил чаю. - Но есть выход. Хотите знать - какой?
  - Хочу. - Вове было абсолютно плевать на всё, что говорит этот азиат. Мысли о собственной безопасности занимали его сейчас - намного больше. Вскрылось то, о чем, казалось, все уже давно забыли....
   Начальник тылового госпиталя в Кыштыргуме - полковник Руденко, часто повторял - если мы не можем вернуть к нормальной жизни "двоих", так давайте, попытаемся - оживить, хотя бы одного их них! Когда вертолет доставил Рахмангулайтипа Кримгильдофурова - у солдата было всего пол головы. Вторую оставил на поле боя. Но обе почки - в порядке. А генерал Камышин, тесть начальника госпиталя, уже два месяца "ждал" подходящую почку. Сам Руденко - инфекционист. Но у него в подчинении имелось несколько первоклассных хирургов. Вова - в их числе. В каком месте - мы нарушили закон? Этот солдат - так и так, умер бы. И, разумеется, Камышин бы - за ним, следом. А так, один-то - жить будет....
   Потом замелькали фотографии. На некоторых - Вова узнавал себя. Молодого, красивого, способного. А потом, Кудрай Вахитович разложил на столе ноутбук, и перед Роговым замелькали видеокадры...
  "Не отпереться.... Хотят, что бы я - принудительно работал на них? Коли его фирма именуется "Центром проблемной иммунологии" - понятно, что мне предложат не "судна" мыть за больными. Нечто, более серьезное мне предложат. А смогу? Наверно, да. Ведь, почти, год искал работу.... Не взяли даже там - откуда в Ташкент рекрутировался.... В институте - ответственности, никакой. Собственно, потому и пошел туда. Да, и времени - полно.... Но, денег - даже на себя не хватает. А может, дело - мне предлагает Вахитыч?".
  Вахитыч, словно читал мысли Владимира, поднял ладонь и улыбнулся.
  - Володя, как хирург - вы нас не интересуете. Прошло много времени, вы растеряли квалификацию...
  - А в качестве кого, вы меня хотите "заполучить"?
  - Мне импонирует иное ваше достоинство. Ваш ум. Вы - понимаете, что Всевышний иногда ошибается. И вы, имеете опыт "исправления" этих ошибок. Конвейер "органов", который организовал Руденко, ваш бывший начальник, тоже, по сути - своеобразная попытка исправления "рока". Главная проблема человека в том, что он живет в плену у предрассудков. "Псевдогуманизм" мешает установлению всеобщей гармонии. Опомнитесь, на дворе - третье тысячелетие. Жить должен тот, кто собой представляет какую-то ценность для окружающих. Или, хотя бы - для себя самого. Это и есть - высший гуманизм.... Только, умоляю, не надо сейчас про Гитлера.... Неубедительно это прозвучит из ваших уст.... К тому же, у вас - нет выбора. - Кудрай Вахитович вынул из дипломата стопку каких-то бумаг. - Здесь - всё! На несколько уголовных дел. А шуму-то, сколько будет? А? Вот уж, действительно "прославитесь". Даже, за рубежом о вас узнают. Я отчетливо представляю заголовки газет...
  - Что надо делать? - Кулаки Вовы были сжаты. Со лба стекали крупные капли пота. "Он хорошо подготовился к встрече со мной". - Кудрай Вахитович, я устал от демагогии. Говорите о деле.
  - Мой сын Бахтияр тяжело болен. Болезнь "шо-шо", слыхали когда-нибудь? "иммунодефицит Коровина" - её второе название. Есть, и третье, и четвертое.... Американские иммунологи называют её так - "синдром Шрейдера-Лоуренса". Летальность - сто процентов. Болеют, исключительно - жители Средней Азии и Североамериканские индейцы. Как правило - мужчины от 20-то до 30-ти лет. Причина - до сих пор неизвестна. Есть мнение - развивается как иммунодефицит. Считается - крайне редким заболеванием. Но это - не так. Доказано, что многие терминальные состояния в любой отрасли медицины - есть следствие данного синдрома. Но врачи, "диагностируют" - совсем другие заболевания. Болезнь "шо-шо", клинически проявляется спонтанными внутренними кровотечениями.... - Кудрай Вахитович подготовился к этому разговору. Знал, что "вербовать" придётся дипломированного врача, преподавателя ВУЗа. Его речь походила на выступление институтского лектора. - В определенных условиях, сосуды человека вдруг - теряют способность удерживать кровь в кровеносном русле. Происходит это, по всей видимости, вследствие выработки особого белка - повреждающего стенки сосудов. Этот белок может вырабатываться и у здоровых людей. Но в норме, иммунная система человека - вырабатывает антитела на появление любого "чужака". В крови Бахтика, эти антитела - не вырабатываются. - Кудрай Вахитович отпил чая из пиалы, после чего - продолжил. - Одна только диагностика, обошлась мне в 150 тысяч долларов. Лечение в американской клинике, стоит в десять раз дороже. Но, заболевание - неизлечимо. Хотя..., - господин Рамазанов впился черными глазами в Рогова. - Получая кое-какое лечение, мальчик может оставаться жить - сколь угодно долго. - Вахитыч сделал долгую паузу. Продолжая, при этом - смотреть Вове в глаза. Наконец, Рогов не выдержал.
  - Что за лечение?
  - Историки в старинных рукописях обнаружили описание болезни персидского царя Али Наруллы-V. Вы знаете, клиника - очень напоминает "синдром Шрейдера-Лоуренса". Хоть и правил сей правитель, более двух тысяч лет тому назад. Так вот, этот царь ежедневно выпивал огромную чашу крови пленных воинов.... Правда, всё равно, умер молодым.... Сын может жить под "прикрытием" чужого иммунитета. Отбираются "добровольцы", с той же группой крови и, естественно - резус принадлежностью, что и у Бахтика. Добровольцу вводятся 200 мл крови Бахтияра. Через две недели его кровь "отдаётся" сыну. "Прямое" переливание. Вы, хирург, знаете - что это такое. Мы заменяем кровь моему мальчику, и он живет целый месяц безо всяких проблем. Естественно, медикаментозную коррекцию иммунитета - не прекращаем. Антитела, образовавшиеся в результате иммунизации "добровольца" - способны поддерживать сына целый месяц. Но это - "пассивный" иммунитет.... Потом - следующий "доброволец"...
  - Это - безвредно для донора?
  - Для наших доноров - это, даже полезно. Все они - обретают "вечный покой". Мне нужны "добровольцы". Кстати, совершенно не объяснимый нюанс, но когда в качестве донора используется европеец - ремиссия у Бахтияра и качественней и дольше. На нечто подобное, указывали в своих рукописях и летописцы упомянутого царя. Что не говори, но, притом, что все люди - братья, некоторые расовые отличия в крови европейца и монголоида, всё-таки, имеются. Вы, как врач - знаете это лучше меня. Ввиду особой "специфичности" такого лечения - я не могу расширять штат до нескольких "посвященных". Работать должен один человек. В прошлом, хирург или анестезиолог. Без нравственных предрассудков. Короче, вы - самая подходящая кандидатура. Никакого "Центра проблемной иммунологии" не существует. Но, речь ведётся о моем сыне..... Некоторый официоз - не повредит....
  - Почему, выбран наш город? Каким образом вы собираетесь всё осуществлять на практике? Сын же, у вас - дома. Может, вы хотите привести отпрыска сюда?
  - Вопрос - хороший. Он исходит от человека думающего. Следовательно, делая ставку на вас, я - не ошибся в выборе.... Владимир Сергеевич, я - не врач. И не биолог. Но горе, постигшее моего мальчика, заставило покопаться в источниках, пообщаться со специалистами.... Я ведь, даже в Америке с Бахтияром побывал. Посему, не вчера - занялся этой проблемой... Ваш город идеально подходит, во-первых - своим географическим положением. Из Алуевска в Узбекистан - можно ехать через Азию, минуя дороги европейской части России, изобилующие "постами", проверками, лесными "шайтанами". Для этого - идём до Кургана, берём южнее, и вот вам - Казахстан. Минуем Кустанай, Атбасар, бескрайние Казахские степи, и мы - в Чикменте. Ну, а там - прямиком к себе. Даже в Ташкент - заезжать не обязательно. Это - что касается географии. Но, для меня - не это главное. Доктор из Лос-Анжелеса - Август Кэрон, по моей просьбе занимался биологическими аспектами проблемы. У Бахтика кровь - 3-й группы. Причем - резус-отрицательная. Третья - достаточно редкая группа. Вы ведь знаете, что подавляющее большинство людей имеют первую (40-45 %) и вторую (35-40 %) группы крови по сравнению с третьей (4-11 %) и четвертой (0-2 %). А, для специалистов, давно не секрет - большая концентрация носителей гена "третьей группы" отмечается на территориальном отрезке от Гималаев до Уральских гор. Алуевск - как раз, находится в интересующей нас зоне. Взяв во внимание то, что резус-отрицательных людей - всего-то 16 %, не учитывать место "вербовки" доноров, мы не можем. Даже, с положительным резус-фактором, носителей "третьей группы" - в среднем, 6%. С учётом резус принадлежности, подходящих доноров может оказаться - менее одного процента. Скажем, один - на триста человек. Не последнее "за", в пользу Алуевска - здесь такой же "бардак", как, и везде. Ну, не в Москву же мне ехать, за "добровольцами" для Бахтика. И, ещё. Если вы примите решение мне помочь, самостоятельно, без применения всевозможных убеждающих и принуждающих методов, я и работу вашу оплачу "по-царски". В этом - не сомневайтесь....
   Рогов молча проглотил слюну, и опустил глаза.
  - Владимир Сергеевич, вот ещё что. Поскольку, как я понял, вы не против нам помочь, приступайте сегодня же. Для начала, продумайте, как бы нам "убедить" доноров, не дёргаться во время их транспортировки до "дома". Нам ведь, то есть - "вам", предстоит миновать десятки постов милиции. Не хотелось бы, что б наши "добровольцы", вызывали подозрения. Ну, и их "говорливость" ненужную, отключить бы как-то на время...
  - Так, не проще ли, их напоить до посинения?
  - Не проще. Пьяный в дороге, ещё менее предсказуем. Подумайте на досуге, вы ведь - врач. Но, "отбор добровольцев", начинаем со дня на день.
  
  Вова Рогов возвращался к себе в институт. Он проклинал тот день, когда явился в военкомат, просить отправки на стажировку в Ташкентский госпиталь. Там ведь всё и началось. Или, не там? Рогов проклинал Ольгу, познакомившую его с этой малолетней сукой. Трудно не признать - восточный человек умеет "дела" делать.
   Когда Владимир зашёл в ассистентскую, в ней никого, кроме Юры Летина - не было. "Поделиться с ним? Юрка, свой в доску. Он, поможет. Рассказать ему всё? Хм-м.... И, про Ташкентские делишки? И, про пересаженные почки, за тысячу рублей? Ни в коем случае! Я - преступник. В интересах самого же Юры - нужно молчать. К этому, неприятности - сами липнут. Обойдусь, без него".
   Но Летин, похоже, соскучился по собеседнику.
  - Ну, как?
  - Что, как? - Взволнованно переспросил Владимир Сергеевич.
  - Затопленный сосед, разумеется....
  - Да, нормально. - Вова, судя по всему, был не в духе.
  - Есть предложение. У тебя сегодня, групп нет?
  - У "моих" - вечером "отработки"...
  - Да ладно ты, отменишь. Сейчас поедем ко мне, возьмём "конины", мяса, "зелени" закупим на рынке, как обычно... Я, познакомлю тебя с интересным человеком. Ты - его не застал. А вот я, ещё успел с ним немножко поработать.
  Вова Рогов его не слушал. Он стоял у окна, и рисовал на стекле череп и кости. Внезапно, он оживился.
  - Юр, ты не смотрел фильм "Воздушная тюрьма"?
  - Это, где Николас Кейдж? Так ведь, старьё.... Ты, по-моему, у меня, кассету и брал.
  - Скажи, можно ли было на том самолёте, как-то, предотвратить бунт головорезов?
  - Вова, оно тебе надо? Ну, напоил бы их, до посинения. Вот и всё. Способ-то, старый.
  - Да нет, Юрон, не подходит. Пьяный - не предсказуем.
  - Ну, перед рейсом, дня три, колол бы им лошадиные дозы аминазина. Ты у Карпинского Лёшика спроси, он у себя в отделении, этим занимается, уже пятнадцать лет. Вова, аминазин, это - дёшево и сердито. Любимое средство советской психиатрии. Ну всё, время не ждёт. Ты едешь?
  - Нет, Юр. Я, в другой раз...
  
  -23-
  
  Капитан Ванеев Виктор Степаныч - начальник спецприемника на Хлебозаводской, был "негласным" специалистом по вербовке бомжей. Хотя, по долгу службы - в его обязанности входило проведение "рейдовых профилактических чисток общественных мест от асоциально-ориентированных граждан без определенного места жительства". В настоящий момент, капитан "охотился" за мухой. Откуда она появилась в его кабинете, в январе месяце - понять было невозможно. Да оно, и не надо. До обеденного перерыва - полтора часа. Время есть. Виктор Степаныч на минуту прервал поглотившее его занятие и спросил у себя: "Может, закрыться?". Но, азарт охотника оказался сильней. Его удар, чуть было не настиг муху, когда та - сидела на круглом настольном зеркале. Бегая по зеркальной поверхности, насекомое создавало эффект "двух мух". Зеркальный эффект Степанычу был знаком, и капитан - его, особенно не любил. Когда "роковой удар" завис над наглым насекомым - зазвенел "внутренний". Звонил Киселев, и был он - как всегда весел.
  - Степаныч! К тебе щас Ходжа Насреддин зайдёт. В смысле, Алладин - из "волшебной лампы".
  Раздался стук в дверь.
  - Вы позволите войти?
  Степаныч не любил азиатов. А "попросившийся войти" был ярко выраженным узбеком. Или - таджиком. Или.... Капитан Ванеев, и рта не успел открыть, как увидел рядом со своим носом бутылку, сияющую всеми цветами жизненного благополучия. Дорогой коньяк, из "коллекционных армянских" - безошибочно определил Виктор Степаныч. Однако капитан - не пальцем деланный. Кто такую "подставу" проглатывает - тот, и до лейтенанта не дослуживается. А иногда, и в Тагил, на "тринадцатую" заруливает...
  - Что вам тут нужно? Уберите свою бутылку! Я кому это говорю, как - не вам? Вот ещё, выдумали! Совсем уже! Уже стариков, на эти "дешёвки" ловят! Дожили! - Глаза же его, жадно поглощали энергетику, исходящую от янтарной жидкости за рифленым стеклом. Знакомый цвет "запускал" ассоциативную цепочку, и совсем скоро, обильные потоки слюны заполнили полость рта начальника спецприемника. "Не-е-е, это - не подстава. "Кисель", предупредил бы. Этот, взаправду просить начнет чего-то. Сколько, интересно, стоит его костюм? Да "косарей", пять. "Бакинских комиссаров", естественно. Или, десять". - Так, я что, непонятно сказал? Уберите свою дурацкую бутылку! Что, в "клоповник" захотели? Я - мигом устрою! Что там, у вас ко мне?".
   Кудрай Вахитович был значительно старше Степаныча. Может быть, поэтому - намного, и умней его. Он уже ликовал. "Мент" - наш! Мудрый Рамазанов чётко вычленил из монолога "Заслуженного артиста России Виктора Ванеева" - три вещи. Первая - капитаны милиции, пугая кого-то "клоповником", не обращаются к тому - на "Вы". Вторая, капитан говорил - одно, а глаза его "выражали" - совсем другое. А именно, пытались определить "статус" посетителя. И социальный, и - "кошельковый". Ну и, наконец, при каждом взгляде на бутылку - "сосудистые звёздочки" на носу начальника спецприемника переливались всеми цветами радуги. "Алкаш", - безошибочно определил господин Рамазанов.
  - Обещаю, что не уйду отсюда до тех пор, пока не увижу на вашем лице - удовлетворенности от нашей встречи. Обещаю.... А пока, позвольте зайти к вам в кабинет.
  - Да заходите, заходите.... Простите, я думал, что - Иван Иванович балуется...
  "Всё. Капитан - "готовый". Уж, на кого-кого, а на Иван Иваныча - я никак не могу походить. На Расула Давлатовича - могу. А на Иваныча...".
  - Виктор Степанович. До вашего обеденного перерыва остался час. Сильно ли пострадают дела "вашего ведомства", если я отниму у вас этот час. Один час. Ни минутой - больше. Каждая минута вашего драгоценнейшего внимания, да отольется в кувшин благополучия родных ваших...
  - Т-т-так я, и так, вас слушать уже собрался. Вы "дипломат" вот сюда можете поставить. Или нет, лучше - сюда, тут - не видно. А то, знаете, сейчас ведь всякий - в меру своей испорченности судит..., - Степаныч, даже заволновался. Оно и понятно. Не та - его должность. Ох, не та.... На участке, можно и "коммерса" прикормить, и самому - в бизнес к кому-то "забуриться". А что - тут? Работа с бомжами. Тьпфу! Раз в год - "поднесут" что-нибудь....
   Посетитель согласно закивал головой.
  - Это, вы точно подметили. Народу сейчас - лишь бы, опорочить кого-то.... По себе знаю... Виктор Степанович, выслушайте, пожалуйста, меня не перебивая. И делайте потом со мной - всё, что захотите. Со мной, и с моим имуществом. Которое, на данный момент - испытывает мучительную "обремененность" машиной ВАЗ-21099. Если даже - нас сейчас "пишут", добавлю. Машина - даруется вашему подразделению, а вы, как его начальник - вольны, сами решить судьбу этого скромного презента. Это - не взятка. Это, если хотите - дружеская, она же материальная, помощь "Центра проблемной иммунологии" - вашему подразделению.
   Степаныч что-то промычал, но перебивать "дорогого" гостя, не решался. Вахитыч продолжал.
  - Перейду к делу. Я - директор упомянутого "центра", и в настоящий момент планирую расширять свое учреждение. Необходимо, как минимум, ещё - два корпуса. Вы знаете, пока дождёшься средств от Минздрава - уплывет много воды. И - жизней. Каждый день - теряем пациентов.... Решено - строить будем своими силами. Представляете, не могу спокойно смотреть на страдальцев, знающих, что смерть - где-то рядом.... Извините, вы позволите? - С этими словами Рамазанов вытащил из внутреннего кармана своего президентского пиджака маленькую изящную фляжечку с готической гравировкой, и присосался к горлышку. Совсем - не на долго. Он уже протягивал фляжку хозяину этого кабинета. - Мой любимый, "армянский".... Ничего, Виктор Степаныч, обещаю, что и вас - "подсажу" на него. Кроме "армянского" - ничего пить не будете.... Закусывайте. - Кудрай Вахитович держал перед капитаном - надорванную плитку шоколада. После того, как Степаныч прожевался, гость "по-свойски" уставил в него указательный палец. - Степаныч, выручай! Строителей - не хватает! У тебя в городе - целые бригады "каменщиков" и "кладчиков" без дела слоняются. Выдели людей. Полное обеспечение. Проживание, питание, зарплата. Чем - не жизнь? Правда, медосмотр - у нас строгий. Всё-таки, на стройку вербуем. Физическое состояние будущих строителей - меня волнует в первую очередь.... А то, знаешь, неделю отработает - а я ему, всю оставшуюся жизнь, пенсию плати.... Но, не прошедшим медосмотр, всем - по сто рублей, за причиненные неудобства...
   Степаныч долго перебирал выложенные гостем на стол - бумаги со штампами, подписями, гербовыми печатями. Он - ничего не понимал. Но - радовался.
  - Простите, как вас...., Кудрай Вахитович, скоро я провожу рейд. Скольких вам надо? Будет вам столько - сколько потребуется. По "стольнику-то", каждому - не обязательно.... Я, и так - наберу сколько нужно.... Уж, чего-чего, а этого - у нас хватает! - Капитан милиции "сиял" от гордости за свой город. Мол, ни у кого - столько бомжей нет, как у нас...
  
  -24-
  
  Слава попытался открыть глаза. Получилось, с трудом. Правый - кажется, ничего не видит. Он лежал в куче какого-то тряпья, не то - на стройке, не то - в подвале. Для подвала - достаточно просторно, для стройки - довольно чисто. Кудлаев попытался поднять руку - не смог. Руки оказались связанными между собой, да ещё и за спиной. Глаз постепенно привык к сумеркам, и Слава "настроил" резкость. Перед ним на корточках полусидели какие-то неумытые "рожи". Одна из них, принадлежала его "гиду по подземному городу" - Крюшону. "Она" улыбалась больше всех.
  - Ну, вот и встретились, гражданин Славин. Как - нога? Не болит?
  Слава попытался пошевелить ногами. Они - также, были связаны. Я - в плену. Хорошенькое дельце. Эти - шутить не будут. За всё отыграются. Я для них - социальный враг "номер один". Благополучный и самодостаточный. Именно, с такими, как я - наиболее контрастирует их убогость. И - их тупые пьяные рожи.... Жалко. Нелепая смерть. Глупая. Вообще-то, любая смерть - глупая.
  - Что, Славин, обосрался от страха? Говорить не можешь?
   Несколько беззубых ртов одновременно издали "потрескивающий" смех, очень похожий на туберкулезные покашливания. Здесь присутствовали и "дамы". Их интерес, пожалуй, намного превосходил мужское любопытство. Дамам хотелось, что бы пленника - поскорей отлупили. Можно, и даже нужно - ногами. Как того, пьяного водителя троллейбуса, устроившего "обмывание" зарплаты с Крюшоном.
   От сидящей на полу оравы, отделился мужичок с одутловатым лицом, раскосыми глазами и постоянно открытым ртом. "Даун", - подумал Кудлаев. "Одутловатый" подошел к лежащему Славе, и больно пнул его в живот. Возгласы одобрения прокатились в толпе. Майор стерпел, плотно сжав зубы. Толпа "кисло" замычала. Второй, вышедший из толпы - ударил ногой с разбегу, целясь в лицо. Невероятным усилием воли, Славе удалось, чуточку отодвинуть голову. Ботинок, лишь скользнул по уху.
  - Крюшон, давай - забьем его, к е.... матери!
  - Остынь, Приблуда. Рано.
   Крюшон знал - скоро "архаровцы" Степаныча начнут "шмон". Сегодня - акция развернутая. Степаныч попросил, что бы, от "металлистов" тоже, кого-то сцапали. Да, ладно. Чё, жалко, что ли? Половину - отпустят потом, так и так. Пусть, хоть всех забирают. Толку - нет. Взять, хотя бы Приблуду.... Вроде, "чалился", по малолетке. "Опущенный". Там, наверху, поддержона получить неоткуда, вот и пошёл "под землю". Здесь - всяко уж, за человека "сканает". Уж, как-нибудь, до того "профессора", не опустится. Зона, это - зона. А тут, всё по-другому. Но, с учётом, опять-таки, личных качеств. Тот же Приблуда - исполнителен. Уважительно относится, не перечит. Да все они - Маклай, Приблуда, Терех, Степан, Емеля - пацаны боевые. Зря я, связавшись с этим козлом вонючим, не подключил их. А почему? Да потому, что "скрысятничать" хотел, ты, Федор Максимович, вот и весь ответ....
   Крюшон задумал сдать Славина - бойцам Степаныча. Сделать это - надо умудриться, "за спиной" Степаныча. Даже, если потом, всё и выяснится - "чалиться" козлу пару-тройку суток в "клоповнике". Что бы, служба - медом не казалась. Вот тогда-то, ты и поймёшь, Славин, что водкой - компаньонов угощать, всё-таки безопасней. Сука! Ничего, что Степаныч с этим Славиным лично знаком, сам-то капитан в "облавах" не участвует никогда. Западло - ему. Он и знать не будет, что у него в камере - кореш его тухнет. Говорить-то, этот Славин - не скоро сможет. Хайло ему, капитально разворотили мои парни.... Поделом!
   Степаныч на этот раз, лично вышел на "облаву". Людей собрал поболее. Своих - двадцать человек. Плюс, ППС-ников - столько же. Плюс, ребят-срочников с полка, тех - кто не задействован на службе - подполковник Нефедов послал. А это, ещё - "тридцаточка". С транспортом, также - всё в порядке. Пять - "вороных", плюс - три "кунга", именуемых в народе - "цементовозками". Рейды можно повторять - через день. А потом, всех остальных - туда же. Включая - "стукачей". Пришла пора, новых - набирать. Эти, уже пользуются своим "положением". Подонка Крылеева - в первую очередь сдать. Слава звонил, жаловался на него. Что за крысу, ты мне подсунул, Степаныч? Грозился приехать, коньяк обратно забрать.
   Глянув на часы, капитан Ванеев тихо скомандовал ребятам - "начали". Сводный отряд разделился на три большие группы. Сам Ванеев пошел с той из них, которая должна "прочёсывать" тоннель, ведущий от речного порта. Основной отряд двигался посредине, захватывая "главную площадь" и "металлистов". Многие из бойцов спустились под город - не в первый раз. Главным образом те, кто и служили в "спецприемнике". В группе капитана Ванеева - они преобладали. Сразу же, заблокировав выход по центральному тоннелю, спецгруппа двинулась к складским подвалам металлургического комбината. Как раз туда, где и проводили большую часть "подземного" времени большинство бомжей.
  
  Крюшон поглядывая на часы, встал с холодного цементного пола.
  - Крюшон, ты куда? - Одновременно прозвучало несколько голосов.
  - Скоро буду. Что-то, не спокойно на душе у меня. - Крюшон подошел к пленнику, приподнял его за лацканы телогрейки, в которую майора переодели, когда он был без сознания - и ударил затылком об пол. Кудлаев потерял сознание. Крюшон рявкнул:
   - Маклай, развяжи его, живо. Меня - не искать! - И растворился в полутемных коридорах подземелья....
  
   На площадке, у складских подвалов, шел захват "бездомных". Бойцы в одинаковой камуфляжной форме лупили дубинками всех без разбора. "Захват" вступил в свою первую фазу, главная цель которой - деморализовать, подавить способность думать, сильно напугать. В первой фазе - надо громче кричать и больнее дубасить. Для того, что бы - во "второй", бомжи послушно выстраивались колонной "в одного", и следовали, "направляемые" дубинками, по коридорам "на выход". Наверху, в трех местах, уже дежурили машины, для транспортировки задержанных. Часть из них - отвозили на Хлебозаводскую, в известный всему городу "спецприемник". А остальных - прямиком в интернат, на Пролетарку.
   Сегодняшняя акция имела цель - захват, как можно большего числа бомжей. На последующие "зачистки" люди капитана будут спускаться без поддержки смежных подразделений. Посему, "брали" всех подряд. Инвалидов, баб, "не вяжущих лыко", стариков, короче - всех без разбору. Степаныч, даже Аркашку-слесаря - на один день с отпуска вызвал. В душевой - три кабинки "порожняком" простаивают. Чё он, алкаш долбанный, до отпуска не мог сделать? С Кисловодской, всех отвезут на Пролетарку. А тех, кого вытащат на свет бойцы, работающие сегодня около "подземного перехода" - сразу, в интернат. Там душевые - тоже есть. Степаныч, сперва предложил - всех везти на Пролетарку. Но Рамазанов сказал, будет толкучка. У первой партии медосмотр проведут - следующих подвозить можно. И так далее... Рамазанов, везде - договорился. Вот мужик, мля! Кремень! Договориться с интернатом - я посоветовал. Часто туда воспитанников возвращаю, после очередной "чистки города". За коньячком, мне Вахитыч - многое, чего поведал про себя. И, как в Ташкенте работал в уголовном розыске. Имеет три ранения. Хотел показать даже. Потом, служил в Фергане. Говорит, тем же занимался - чем я сейчас. Молодец - мужик, всего испробовал в своей жизни. Сейчас вот, возглавляет клинику. Чё-то там, по "гуманитету".... Короче, строителей собирает по всей стране. А чё, красавец! Дело - делает. Если может, почему бы - не делать.... "Девяносто девятую" - я пока на Тонькиного брата оформлю. Какая разница? Но так - безопасней....
   Интернат "номер четыре", расположенный в микрорайоне Пролетарка - ждал своих постояльцев после капитального ремонта. Но, постояльцы за два года ремонта - словно растворились. Начав во время очередных летних каникул ремонт школы-интерната, бригада строителей не уложилась в срок. Решили - захватить и осень. Начальник строительного треста, курирующего объект, лично позвонил директору интерната. Мол, на пол годика, детишек пристройте куда-нибудь.... Потом - ещё пол года, потом - ещё.... В настоящий момент двухэтажное здание пустовало. Пахнущие свежей краской коридоры, не заправленные пружинистые кровати в спальнях, а учащихся - ни одного. Преподаватели - также разбежались. Вахитычу больше всего понравилось то, что на всех окнах интерната имелись решетки. Это - не опечатка. Можно повториться - "на всех окнах интерната имелись решетки". Рамазанов укрепил самостоятельно и двери. Во все - врезали замки. Рамазанов в Алуевск пожаловал не один. На всякий случай с ним приехала "группа рабочей поддержки" во главе с Вагизом. В группу, помимо мужчин, входила - одна женщина. Керимова Матлюба Исхаковна, врач. Проработавшая несколько лет гинекологом, в гареме у сына Кудрая Вахитовича, Керимова являлась "своим человеком". Кудрай Вахитович доверял ей, как и её мужу, Вагизу. Рогова Владимира Сергеевича, подключать к медосмотрам не следует. Ни к чему, обижать доктора. Керимова - должна справиться. У всех, после помывки в душевой, определялась "группа крови". Всех, у кого - "третья", проверяли и резус принадлежность. Остальных - выпускали. Выдав, предварительно, по сто рублей. "Подходящих" по показателям крови - закрывали в спальне на втором этаже. На окнах там - такие же решетки, как и на "первом". На данный момент, по группе крови и резус-фактору - "прошло", лишь два человека. Но, впереди - ещё масса "добровольцев". Нужно, как минимум - "пять". Именно стольких, необходимо иметь - на момент отправки их, к Бахтику. Была бы с собой, кровь сына - иммунизацию, можно было провести прямо здесь. Вагиз выделит человека из "своих" - тот доноров, сразу и отвезёт. Бахтияр, уж нервничает, поди, сынок....
  
  -25-
  
  - Юра, вам надо, обязательно найти Фёдора. Я уверен - он знает тайну пропажи моих записей. Пожалуйста.... - На Ивана Борисовича было жалко смотреть. Да и отказать ему, у Юры, вряд ли хватит сил. Разве можно заставить человека - потерять веру в будущее? Человечно ли это? И хотя, Летину не хотелось подвергать себя риску, исследуя "подземку" - отказать доценту он не мог.
  - Не надо будет, идти в самые недра, - увлеченно объяснял Гулькин. - До "главной площади" - язык доведёт, а там, спросите - Крюшона. Вообще-то, его зовут Федором. Фамилия - Крылеев. Но, у нас в подземке, людей чаще по кличкам знают...
  - Ну и как же, обращались к вам? Хотя, не говорите.... Попытаюсь угадать. - Юра долго шевелил губами, приглядываясь к доброму лицу Ивана Борисовича. Но придумать для него кличку - так и не смог. Он почесал затылок. - Иван Борисович, не вы ли - мне клялись, что пуще смерти боитесь этого самого Федора? А теперь, получается, что отправляете меня - во всех отношениях человека положительного, на съедение этому Бармалею? Не опасаетесь угрызений совести?
  - Нет, Юра, не опасаюсь. Крюшон - персонаж, во всех отношениях асоциальный. Но он, не сможет "навредить" человеку вашего статуса. Вы, для него - "сильный мира сего". Поверьте бомжу, это - так. Ощущение "второсортности" - словно колокольчик на прокаженном, в средние века... Это, для меня - Крюшон опасен. Для вас - не опасней муравья....
  
   Юра проник в "главный" тоннель через разобранную стену подземного перехода, около колхозного рынка. На часах было - без четверти час. Яркий дневной свет городских улиц, усиленный январским снегом - остался наверху. Здесь царила леденящая душу мгла. Пройдя метров двадцать, Юра остановился. От всего - от стен, потолка, пола - исходила какая-то опасность. Быть может, найдутся люди, у которых в сырых катакомбах поднимается настроение и аппетит, но Летин к их числу - не принадлежал. Юре казалось, что из-за ближайшего поворота сейчас выскочит абсолютно "отмороженный" минотавр и набросится на него. Однако проходившие мимо него люди - этой боязни, похоже, не разделяли. Казалось, что минотавр для них - менее опасное существо, нежели этот подозрительный мужчина в потертой дубленке. Прошагав пол километра по бесконечному тоннелю, Юра решился спросить у встречного мужичка в заношенной курсантской шинели, не знает ли тот, где находится Крюшон.
  - А ты, почему спрашиваешь? - Поинтересовался тот, подозрительно изучая наряд Юрия Феликсовича. Что не говори, а "коренные" бомжи этой подземки - так не одеваются. Шибко уж, кучеряво.
  - Да, кое о чём спросить его хочу.
  - А может и я - смогу ответить?
  - Не сможешь. - Юре надоела вся эта шпиономания. - Крюшон, что - в авторитете тут, у вас? Гуру? Вождь? Патрон? Крестный папа?
   Пятидесятилетний "курсант" резко повернулся и побежал в ту сторону, откуда - шёл. Юра пожал плечами, но движение продолжил. Ситуация начинала его увлекать. Углубившись в катакомбы ещё метров на двести, Юра вышел на троицу мужчин неопределенного возраста. Двое из них - опорожняли мочевые пузыри. Третий, уже облегчившись, застегивал ширинку. Летин, почти, что прошел троицу, как услышал позади себя вопрос, заданный язвительным тоном.
  - Ты, что ли - Крюшона ищешь?
  Юра остановился и повернулся к мужикам.
  - Я. Не подскажите, где его найти?
  Стоявший немного в стороне сутулый дядька, шмыгнув носом, прохрипел:
  - Ну, я - Крюшон. Чё дальше?
  - Меня попросил с вами встретиться некто - Иван Борисович.
  - Доцент, что ли? А мы тут, его "похоронили" уже давно. Жив, оказывается. Живучий, падла!
  - Ну ты, папаша, за "базаром-то" следи хоть..., - Юра попытался изобразить лихого казака, могущего, если потребуется - проявить и строгость. - Отвечай по существу, лирику оставь для своей бабы. Ну, я слушаю.
   Крюшон погладил подбородок, пытаясь, походить на мудрого и уважаемого авторитета. Он, приготовился, растягивая "по блатному" слова, "обосновывать" свою позицию. Но произнес, только одно слово - "крыса". После чего, прижался к стене и прохрипел:
  - Приблуда, Терех, уходим. "Мусора"... - Троица "приросла" к углублению в стене. И только сейчас, Юра услышал топот, приближающийся со стороны подземного перехода. Глаза, привыкшие к темноте, отчетливо различили несколько бегущих фигур в камуфляжной форме. Юра, обрадовано вздохнул. Дескать, свои. И получил дубинкой по колену. От удара такой силы, нога его подкосилась, и он - чуть было, не упал. Второй удар, по спине, показался менее болезненным, но и он - слабым не был....
  Началась первая фаза захвата беспризорников. Мордастый сержант заорал на весь тоннель:
  - Саня, глянь-ка, тут ещё трое прячутся. - Бойцы в комуфляже, обрадовавшись, что бомжи не смогли их перехитрить, принялись избивать тех "дубинаторами". Троица заверещала, дескать - мы и так всё поймём и сделаем на совесть. Всех четверых - троих бомжей и Юру Летина - погнали наверх. Юра не сразу понял - в чём дело. Поначалу, ему казалось, что менты начали его избивать, приняв за бандита - пристающего к Крюшону.... Однако, увидев, что и тому достается не меньше, понял - настала пора, менять старую дублёнку. За бомжа - принимают....
   "Наверняка, ушибы сильнейшие останутся. Сопротивляться - лишь, этих зверей дразнить.... Ничего, скоро - всё выяснят. Через прокуратуру, через суд - призову к ответу - и ментов этих, и их начальство. Куда нас повезли?".
   Юру, Крюшона, Приблуду, Тереха, ещё нескольких человек загрузили в огромный "короб" на колёсах, поделенный на клетки. Летина запихали в одну клетку с Крюшоном. Оба молчали. Окошек не было, и догадаться, куда же их повезли - было невозможно...
   Пережив первичный стресс, Летин начал "гнать". "А если, сообщат на работу? - Ну и что? Меня, ведь не за кражу задержали. И не в момент, отправления естественной надобности у Дома Советов. Ничего, страшного, шефу всё объясню. Странно, почему - Иван Борисович так не хочет "объявиться" на кафедре? Глупый вопрос... Гулькин - хочет доказать всем, что он - абсолютно "равный" со всеми. Как человек, как гражданин, как специалист.... Для этого - ему и нужны его бумаги. Я помогу ему, во что бы то ни стало, но - помогу!".
   Машина остановилась. Прощай неволя! Да здравствует свобода! Долой, беспредел! Ура....
  
  -26-
  
  - Кудрай Вахитович, я вам - отвечаю! Сто процентов, нет - двести, это он! Ну, что б мне провалиться на этом месте!
  - Моя девочка, ты призываешь меня, согласиться с нонсенсом. Ну, не может двадцатипятилетний сопляк, быть тем "матёрым" Швепсом, которого Вова имел в виду. Ну, ты подумай - я в двадцать пять, даже кафедрой ещё не заведовал. А этот - может тут, "погоду" делать? Думаешь - что говоришь?
   "Господин" обсуждал со своей "фавориткой", её странный "бзик". Девушка, успевшая за 22 года, повидать столько - на сколько и трёх жизней не хватит, очень напористо уговаривала Рамазанова, сделать так, как она просит. Идея была такова. А почему бы, Кудраю Вахитовичу не оставить после себя в Алуевске - этакого "царского наместника". Иными словами - человека, который бы смог позволить Рамазанову, в дальнейшем чувствовать себя в этом городе достаточно "вольготно". Дескать, проводимая акция по "вербовке на тот свет", пусть даже, среди бомжей - по понятиям алуевских "пацанов", есть самый настоящий "беспредел". И они, "алуевские пацаны", узнав про то, чем здесь занимается "чужак" - могут причинить немало неприятностей.
  - Кудрай Вахитович, вот вы сами подумайте. Стали бы вы, терпеть на своих территориях присутствие какого-то, столь же удачливого господина - как, и вы? Позвольте, отвечу за вас - "никогда!". Так же и здесь - иная земля, иные законы и обычаи....
  - Девочка моя, я в совершенстве владею любыми способами достижения конечной цели, поверь мне. И это - не удачливость. То, что нас - так мало, ни о чём не говорит. Умение входить в высокие кабинеты - заменяет, постоянное следование за тобой войска опричников.
  - Ну, Кудрай Вахитович, хуже-то, ведь не будет! Ну, разрешите! Клянусь, от этого никто из наших - не пострадает. А вот, приобретут что-то - все.
  - Ну, твори, егоза. Не увлекайся, моя девочка. - Рамазанов с отеческой любовью погладил Наташку по щеке. - Не рискуй, Наташа.
   Наталья Степанкова опустилась и положила голову на колени Кудраю Вахитовичу. На лице Рамазанова обозначились "добрые" складки в углах глаз. Он нежно приласкал девушку....
  
   Когда у Наташки возникла идея, "подмять" под себя центрального алуевского авторитета, и его руками делать свои делишки в городе - она спросила у Вовы, кто в городе "самый крутой"? Ещё совсем недавно, таковым считался Вишневский. А кто, сейчас? Рогов не задумываясь, ответил на "детский" вопрос - Швепс. И всё. Язык у нас часто, опережает - мысль, лениво ползущую по извилинам больших полушарий. Ляпнув кличку Коли-Швепса, с которым естественно - никогда не был знаком, Вова грязно выругался. Он послал Наташку на "то", побывав на "чём" однажды - она сделала Вову "невольником". Так и хотелось, крикнуть ему - Володя, не повторяй ошибок....
   Поняв, что рефлекторно выскочившая фраза - не может быть "неправдой", Наташка обозначила свою задачу. Во что бы то ни стало - сделаться любовницей Швепса. Ещё задолго до того, как оказаться в гареме Бахтияра, девушка умела, довольно ловко оперировать мужчинами, а в дальнейшем - и их поступками. Чему удивляться, на вербовку Рогова - хватило одной ночи.... А взять Бахтияра, хозяина гарема, в котором Наталья пробыла целый год. "Господин" любое своё решение согласовывал со Степанковой. Бахтику, даже не приходило в голову, что его поступками - очень ловко управляет эта красивая девушка. Наталья умела добиться от мужчины всего - что ей хотелось. "Конечная цель" осознавалась волчицей каждую секунду пребывания с "любимым". Наталья, как бы шептала, слегка шевеля губами - милый, я сделаю тебя своим рабом. Я буду предугадывать любое твое, скотское желание и исполнять его в сто раз лучше, чем ты можешь себе представить.... Исчерпав отпущенную природой "тягу" к физиологическому сексу, она очень быстро потеряла к нему всякий интерес. Зато исполнять жгучую страсть, подобно актрисе, играющей на съемочной площадке - она жаждала всегда. Особенно, если мужчина интересовал её чем-то, не имеющим отношения к постели....
   Решающую роль в "увлечении" своей идеей - сыграла Наташкина встреча с Кариной Ростоцкой, её давней знакомой. С Кариной они учились на первом курсе в Алуевском мединституте. Но, вскоре после того, как Степанкова покинула это учебное заведение, Карина также, забрала все документы, и поступила в университет, на юрфак. Сейчас она училась на втором курсе. Также, работала секретаршей, в фирме у какого-то Вальдемарчика . С него же, имела - все жизненные блага. Причем, имела неплохо. Это Наташка определила сразу. "Вообще-то, Каринка всегда была телкой центровой, вокруг неё во все времена "мажоры" вовсю крутились. "Растёт" девушка. Видать, какого-то знатного чела закрючковала".
  - Чем он занимается, твой Вальдемарчик?
  - Да какая разница, Натаха, он же - со Швепсом.... А это - везде "зелёная". Швепс, он и в Африке - Швепс.
   И хотя Карина имела в виду Швепса-младшего, "центряка" в их тусовке, её слова - ничуть, не вносили диссонанса в услышанное от Вовы Рогова. А посему, так тому и быть!
   В голове сексапильной авантюристки "пронёсся" десяток идей, одна - сногсшибательней другой. Но всё это - не то. Как сказал бы Кудрай Вахитович: "Помни, Наташа. Великое - оно естественно. Оно не может быть "прикрыто" условностью. Никогда. Но, великое - это вспышка. Это - миг. Импульс. Ты должна "поймать" этот импульс". Теоретические догмы Кудрая Вахитовича подсказки не приносили. А время идет. Великое - она естественно. Так, чего мудрить-то? Я - баба. Хочу - мужика. Кого-то, конкретного, или - любого? Конкретного! Швепса! Так, чё сидишь, дура? Действуй!
  - Слушай, Каринка, мне надо познакомиться со Швепсом. И, как можно быстрей.
  - Ты в своем уме? Как ты себе это представляешь?
   Наташе не хотелось запускать длиннющую схему традиционного поиска "нужного" человека. Кстати, Вову она искала, пользуясь именно официальными каналами. Милиция, горсправка и т. д. Пока, наконец, не выяснилось, что разыскиваемый Вова - бой френд Ольги, с которой она "висла" пару раз, по малолетке.
  - Каринка, а почему ты считаешь, что такая девушка - как я, ещё должна, тебя уговаривать? Или, ты думаешь - вот нищенка, просит провести её во дворец, на придворных дам глянуть? Дорогая Карина, если через два дня я не буду, знакома со Швепсом - считай, что у тебя "всё пропало". Понятно, подруга? А Вальдемарчика твоего, влиятельные люди (кстати, повлиятельней вашего Швепса), так "зачуханят" - самой на "панель" идти придется. Хочешь? Я могу, ты знаешь....
   Карина Ростоцкая знала эту девушку хорошо. В свое время, из-за неё - не стала участвовать в конкурсе "Мисс Алуевск". В тот раз, Наташка подошла к ней и сказала: "Появишься на подиуме - следующий конкурс, в котором ты сможешь поучаствовать, будет конкурсом страшилок"....
  - Наташка, если ты что-то задумала, и кто-то узнает, что я тебе помогла - меня сгноят на городской свалке. Подумай об этом....
  - Если бы, ты не была мне подругой, я бы тебя за такие слова - ..., ну ты сама знаешь. Что, ты меня - конченой сукой считаешь?
  - Степанкова, даю подсказку - Мишаня коксом увлекается не "по-детски". Умело используешь этот факт, и Швепс - у тебя в кармане. Правда, сейчас он со Светкой Рыжей. Соперница - серьезная. Нас, всех - малолетками считает. Но, компанейская. И не предает. Подозреваю, что они сейчас - оба у неё. Их уже давно не видно... Телефон - надо?
  - Всегда!
  
   Миша Швепс и не собирался возвращаться в руины, бывшие когда-то - его престижным жильем. Он окончательно обжился у Светки Рыжей. Более того, обнаружил в себе склонность к домоседству. Правда, если "кайф" под боком имеется. С "кайфом" - обломов не было. "Рыжая" - своё дело знала. Да и в город, несколько вылазок они уже сделали. От Кувалды и Гордея - Мишаня сейчас не прятался. Устав скрываться от настойчивых парней, Миша Швепс решил отдать парням свой автосервис "Тайота-Люкс". Серьезной прибыли в последнее время - он не приносил, и потеря не была столь ощутимой. Папа, когда всё утихнет, мне новый бизнес даст - тешил себя надеждой молодой человек. С папой - Мишаня, до сих пор не встречался и не созванивался. Николай Александрович - отходчив, да вот, отходит он очень уж долго. Выбирать не приходится, будем ждать. А пока, и у Светки - неплохо. "Рыжая" неплохо кормится со своего бара в микрорайоне Шалаево. Им обоим - хватает. Протянут. А там - Миша "своё движение замутит". Три раза в неделю, иногда - четыре, Светка Малеева ненадолго уезжала к себе в бар. Хоть, "точка" и была "раскручена", а коллектив - сработавшийся, пускать дело на "самотёк", хозяйка бара не могла. Миша в такие часы играл на компьютере, смотрел "домашний кинотеатр", "висел" на телефоне, или - спал.
  - Светлана Романовна, как скоро вы принесёте в дом денежку? И сколько будет позволительно, прокутить нам вечером? - Умоляющее лицо Мишани выдавало, Швепс соскучился по "коксу". А на него - нужна "наличность".
  - Вот дождешься меня, и будем - думать. Да ладно ты, Мишка, маленький что ли? Или, у тебя - нетерпёжка? - Замечено, что женщина, заполучившая на иждивение нужного ей мужчину - хуже, как правило, не становится. Но, в её голосе, и это - "стопроцентно", появляются нотки, свойственные "опекуну", "учителю" или "лидеру". Некоторых мужчин это "грузит", других - нет. Мишане - такое не мешало.
   Закрыв за Светкой дверь, Михаил Николаевич поплёлся к компьютеру. Играть не хотелось, но заняться чем-то другим - не было возможности. "А чем бы - я сейчас занялся с удовольствием? Глупый вопрос...". Миша проглотил слюну. И поплелся на софу. Желание играть - окончательно выветрилось. Закрыв глаза, и приготовившись погрузиться в царство Морфея, Михаил прогонял в голове всю полосу неприятностей, случившихся с ним в последнее время. А, с чего всё началось? На этот вопрос ответить, пожалуй, было не легче, чем - решить извечную задачу о "первичности" яйца или курицы...
   Раздался звонок в дверь. "Мля, Рыжая не может - чего-нибудь не забыть!". Вставать не хотелось, но Швепс, всё же, пошёл открывать подруге. Открыв дверь, он застыл. Перед ним стояла "сказка". Сексапильная блондинка на невероятно длинных ногах улыбалась тридцатью двумя зубами.
  - "Скорую помощь" вызывали? - С этими словами Наташа Степанкова прошла в прихожую и подала Мише руку для поцелуя. Растерявшийся Швепс громко чмокнул подставленную руку и проглотил слюну. После чего, словно опомнившись, умчался в спальню комнату. Даже не предложив гостье - пройти. Миша "для дома" одевался в рваное трико и Светкину необъятную футболку с надписью "Fuck me!". Ногти на его ногах напоминали клыки саблезубого тигра и, поскольку, дома - Швепс тапочки не носил, окостенелые "крюки" устрашающе "постукивали" по паркету. "Кто такая? Я её где-то раньше видел. Вот это - самка! Может, "подстава"? Чья? А Светкина - и "подстава". Проверить, меня сучка, решила. Что ж, это тебе удастся. Только вот, не знаю, будешь ли ты довольна результатами проверки?". Миша накинул лёгкую сатиновую домашнюю "пару", намекающую своей откровенностью на то, что все мы - люди, и всё людское - нам не чуждо.
   Зайдя в большую комнату, он не поверил своим глазам. На гостье кроме двух "ниточек", "верхней" и "нижней" соответственно, ничего не было. На журнальном столике, со столешницей, выполненной зеркалом, красовались две жирные "полосы" белого порошка. Блондинка протягивала, потерявшему дар речи Швепсу, новёхонькую стодолларовую купюру, свернутую трубочкой.
  - Прошу вас, сударь. Мне кажется, это как раз то - чего нам не хватает для полного знакомства. Кстати, меня зовут Наташей. Давно мечтаю, с вами познакомится. Надеюсь, что сегодня - моя мечта осуществится....
  "Помни, Наташа. Великое - оно естественно. Оно не может быть "прикрыто" условностью. Никогда. Но, великое - это вспышка. Это - миг. Импульс. Ты должна "поймать" этот импульс". Наташка решила действовать напролом. Так же, как поступал Кудрай Вахитович. Ведь Рамазанов, приезжая в любой новый город - никогда не искал, кто бы смог его познакомить с нужным чиновником. Он сам, "тупо" являлся в кабинет к "нужному человеку", и открытым текстом сообщал - хочу с вами "работать". Естественно, умудрялся убедить того, что это - выгодно всем. Чем, Наталья - 22-летняя красивая тёлка, сможет возбудить к себе интерес. Тут, даже думать не надо - собою. Увлеченность "объекта" белым порошком, лишь облегчала задачу.
   "А чё это, она - "коксом" меня угощает?" - Недоумевал Михаил. Но вопрос сей, прозвучал в нем тогда, когда "втянутый" ноздрями порошок, только-только начал "замораживать" нижнюю половину лица. А в следующую секунду - Швепса уже не удивляла эта "странность" в поведении утренней гостьи.
  - Миша, я ощущаю себя женщиной, не лишенной некоторых достоинств. Может, попытаешься, разделить эту точку зрения? - Верхняя "ниточка" спала, обнажив две сочные "клубнички". Миша проглотил слюну. Он уже видел эти две "спелых ягодки". Более того, сейчас он на сто процентов был уверен, что на одной из ягодиц у гостьи - имеется родинка в виде бабочки. Потому что, к нему пожаловала - сама Натали Степанкова, лучшая проститутка у Падловны. Миша, одно время, только её и пользовал. Её, и Каринку, с которой, сейчас - Вальдемарчик живёт
  - Наташа, я удивлен вашим, то есть - твоим приходом. Откуда ты узнала этот адрес? Я ведь, живу не здесь. Твой визит меня даже, несколько насторожил.... Что тебе от меня надо?
  - Дружбы.
   Мишаня облегченно вздохнул. К нему стало возвращаться его обычное состояние. Кокаин дал ощущение уверенного стояния на ногах, отсутствия всяких проблем...
  - Чего-чего, ты мелешь, "белая"? Ну-ка, иди сюда.... - Миша Швепс вспоминал ночи, проведенные с этой "талантливой" шлюхой. Правда, в то время, когда он заказывал её у Падловны, девке было - лет восемнадцать, максимум - двадцать.... Она сама, просила называть себя "куртизанкой"... А, как чудно, отсасывала в кабаке, разместившись под столом. - Эй, куртизанка. Отсоси-ка под столом. - Мишаня насыпал порошок себе в ладошку, и приготовился окунуть в него свой нос....
   Удар по ладони снизу, и облако белой пыли окутало софу....
   "Как я сразу не смекнула, что это - Мишаня? Вот пидор! Миша Швепс, мля, авторитет сраный...".
  
  -27-
  
  Школа-интернат номер четыре была построена в пятидесятые годы. Старое здание представляло собой - двухэтажный корпус из красного кирпича, огороженный высоким забором. На окнах обоих этажей имелись решетки. О том, что данная мрачная постройка является учебным заведениям - можно было узнать, лишь по маленькой застеклённой табличке - "Школа-интернат N 4, г. Алуевск". После нескольких месяцев простоя, наконец-то - здесь началась жизнь. На первом этаже было тихо. В коридоре никого не было, кроме бородатого "душмана" с чётками, дежурившего у входа. Зато наверху, активно производились какие-то действия. Плохо одетые, уставшие от жизни люди, вялой цепочкой следовали из одного класса в другой. Оттуда они, но уже абсолютно голые - двигались в душевую. Из душевой - все направлялись на медосмотр. Каждый, сжимал под мышкой тонкую тетрадку, для занесения туда, если потребуется - паспортных и медицинских данных. Под мышкой, поскольку руки были заняты "прикрыванием" первичных половых признаков. Изредка, попадались и женщины. Их отёкшие, синие тела с множеством кровоподтеков, изуродованные варикозом ноги, морщинистые груди - когда-то, были способны пробудить всю палитру чувств, от стыдливого юношеского интереса, до жгучей мужской страсти. Сейчас, голые, опустившиеся тётки, ничего, кроме жалости и омерзения - вызвать не могли.
   Юрий Феликсович - являлся, пожалуй, единственным из задержанных, кто пытался объяснить стражникам, что произошла ошибка. Для всех остальных - происходящее носило оттенок серой будничности. Юра же, настаивал на признании "факта". Что он - человек, у которого есть и определенное место жительства, и работа, и степень кандидата наук, и множество влиятельных знакомых. Охранники не обращали никакого внимания на его возмущения. Те, которые, всё-таки обращали - обрушивали на Летина свои дубинки....
   Летина раздели вместе со всеми, провели в душ, выдали кусок хозяйственного мыла, салфетку-промокашку, тоненькую тетрадку.
   В первой комнате, куда его завели, сразу после душа, стояло два охранника - молодых восточных джигита. В руках - у парней ничего не было. Юра облегченно вздохнул. Ему даже смотреть на дубинки - было больно. На его теле имелось множество кровоподтеков. "Надо, что бы экспертиза засвидетельствовала - факт нанесения телесных повреждений. Суки, всех призову к ответу! Ну, у этих-то, дубин нет, здесь - можно, малость "повозникать". А это - что за шамаханская царица?".
   За письменным столом, уставленным кучей всевозможных пробирок, баночек, скляночек, предметных стекол - восседала немолодая, но довольно привлекательная женщина восточной наружности. Строгий взгляд женщины исключал малейшую надежду на понимание с её стороны. Юра все же, решил попробовать.
  - Уважаемая, я - ваш коллега. И я требую, выслушайте меня. Меня, совершенно случайно, в силу нелепого стечения обстоятельств, схватили вместе со всеми и доставили сюда. Если, вы здесь - главная, дайте распоряжение, что бы мне - все вернули, и отпустили домой...
   Женщина, словно Юра и не к ней обращался, сухо скомандовала.
  - Садитесь за стол. Готовьте правую руку. Пока что, мне будет нужен ваш палец.
   Юра, чуть не взвыл. Даже она, эта Ханума или Гульчитай, не воспринимает его - как человека. Он бросил на пол тетрадку, и, забыв о неприкрытом "достоинстве", начал размашисто жестикулировать.
  - Вы что, не расслышали? Я здесь по ошибке! Я не знаю, чья это ошибка, может - ваша, а может, - Юра повернулся к одному из джигитов, и хлопнул его по плечу, - а может - вот его! Но мне - абсолютно плевать на всех вас, на вашу шарашкину контору, на ваше начальство.... Мы с вами, обязательно, встретимся в других условиях, я вам это обещаю. Но только, за столом буду сидеть я, а вы - будете стоять передо мной, по стойке смирно и абсолютно голая.... А я в это время, буду с вами....
   Мощный удар по спине свалил Юру на пол.
   Матлюба Исхаковна устало посмотрела на одного из парней, и чуть заметно кивнула головой. Джигит, казалось, этого и ждал. Он, опустившись на корточки, обрушил свой чугунный кулак Юре на позвоночник. Юрий Феликсович, лишь крякнул. И затих. Оба мужчины набросились на Юру, завернули ему руки за спину, и усадили на стул перед женщиной. Та, заговорила.
  - Мне нужно взять у вас кровь. Это делается всем, к нам поступившим. Не надо, считать себя - избранным. Перед Аллахом - мы все равны...
  - Что вы мелете? Какой Аллах? Какое равенство? Да я, атеист-натурал..., - Юра попытался вырваться, но получил внушительный удар по почкам...
   Тем временем, "восточная мегера" взяла скарификатор и проколола Юре палец, предварительно, даже не обработав его спиртом. Следя за её манипуляциями, Юрий Феликсович заворчал:
  - А спросить у меня - нельзя было? Вы ведь смотрите группу крови, я со студентами это каждый год делаю, на занятиях по теме "Кровь". Сообщаю, у меня - "третья группа". Резус - отрицательный. Могли бы, спросить. Так нет, надо и здесь - унизить....
   Матлюба Исхаковна, поколдовав над пробирками, и сравнив "на глаз" несколько стеклышек с каплей крови - на каждом, встала.
  - Талгат, этот - наш. Веди его в палату. Не забудь, сфотографировать на документы...
  "Что за бред? Какую палату? Какие документы? Какой, к чёрту, Талгат?". Юра завопил (воевать с этими парнями - он не отважился):
  - Стоп! Слушаем все сюда! Я - никакой не Талгат..., то есть, я не тот, за кого вы меня приняли! Остановитесь, побойтесь бога, в смысле - Аллаха! Я готов сотрудничать, на выгодных для вас условиях! Да тормозите вы, пуемать!
   Но, джигиты не слушали Летина. Его затолкнули в маленькую каморку, кажется, "бытовую комнату". Здесь, какой-то долговязый душман, сфотографировал Юру. Зачем? Может, что бы отправить родственникам, и, попросить за меня - некоторую сумму денег? А фото, как подтверждение моего "пленения".... Ребята, у меня нет богатых родственников! Мы договоримся! Я, сам - принесу денег....
   После "снимка на память", пленника отвели в камеру для дальнейшего содержания. Юра давно уже понял, что раньше здесь был интернат. Типовой. Сейчас, он находился в спальне. С решетками на окнах. С каким-то дебилом у входа. Вышел бы наружу, там и сторожил бы. На кой мне, на его каменную рожу смотреть...
   В "спальне-камере" уже присутствовало три человека. Все трое - лежали на кроватях и никаких недовольств по поводу вынужденного пребывания здесь - не выражали. Летин поежился. Из присутствующих - он единственный был без одежды. Дверь отворилась, и в комнату залетела Юрина одежда. Вся, кроме дубленки. Странно, ремень на брюках не конфисковали. По телеку сколько раз видел - ремень, забирают. Значит - не тюрьма. Да и отношение - "боле мэ". Если самому, не "буровить" - не тронут. Но, команды выполнять - будь любезен! Нас ведь - полную машину привезли. Почему меня одного - оставили, а остальных - отпустили? Что меня может "роднить", с каждым из этой троицы? У меня ничего не спрашивали, документов - при мне не было. Смотрели только кровь.... Ну и что? Да, у меня - достаточно редкая группа крови. Ну, и что? Кровь, кровь.... Переливать кому-то? Так, почему ж, так варварски? Если, человек хороший - так и не жалко ведь.... Может кто-то из них знает?
   Юра оделся и проверил карманы. В заднем кармане джинсов лежали две сотенные купюры. Сейчас - их нет. Почему? Поднимать шум? Ни одного живого места на теле не осталось, так что - промолчу... Суки!
  - Мужики, кто-нибудь, что-то понимает? Что - за дела? Мне, вообще-то, на работу...., - Юра скис. Его никто не слушал. Лежащий ближе всех, в рваном свитере - похоже, спал. Двое других - заправляли чистые простыни в постели. Юра зажмурился. Происходящее с ним очень напоминало - заточение в "психушку". В городской психбольнице - тоже, по тридцать человек в палате.... Здесь коек - столько же... Да и эти трое - явно, какие-то ненормальные .... Посему, надо бы, некоторую осторожность проявлять....
  - Мужики, что происходит? Что, у нас в стране - переворот? "Злые силы" скомандовали - всех хороших людей за решетку! Так, что ли?
   На Юру по-прежнему, никто не обращал внимания. "Тяжёлые" - подумал Летин. И тут же мужчина в рваном свитере открыл глаза и заговорил с ним.
  - Вы меня не узнаете?
   Только сейчас Юра обратил внимание на то, что лицо мужчины обезображено побоями. Да, собственно, лица - и не было. Был - сплошной сине-желто-фиолетовый шар с несколькими произвольными углублениями и выпуклостями. Это было не лицо. Но, вопрос задавал здраво мыслящий человек. Юра, даже обрадовался. У мужика "без лица" в голосе чувствовалось что-то, заставляющее воспринимать его здешнее пребывание - нелепым и случайным. "Возможно, что и он здесь - по ошибке. Остальные - бомжарики. Сто процентов. Неизвестно, бабы-то, пленные есть? Их, видимо, в другой камере содержат?". Наконец, Юра продумал свой ответ, и решил ответить кратко.
  - Нет. - В смысле - не узнаю.
  - А я вас - узнал. Только вот, фамилию - не помню. Вы живете на Попова? В хрущевской пятиэтажке, номер дома - не помню..., - Кудлаев Слава замолк. Имеет ли сейчас это - какое-то значение? На Попова, не на Попова - какая разница? Все мы - на Попова. Был бы телефон.... Ну и что? Что бы ты сделал? Позвонил ребятам? А ребятки те - уже Швепса "работают".... А Алхутов, ехидная тварь, обязательно скажет: "Славик, ну почему ты опять - на себя одного понадеялся? С бомжами ведь очень трудно воевать. Я - это знаю. Во всяком случае - гораздо трудней, чем с несколькими бабульками-пенсионерками, выглянувшими в подъезд посмотреть, а что это - так шумно... Ну, там-то, ты был красавцем. Зря я так, о тебе. Там-то, ты так от них спрятался на чердаке, что ни одна бабулька - не смогла тебя найти....".
  - Сука, - не удержался Слава, подумав о капитане Алхутове.
  - Почему? Потому, что - не узнал? - Неуверенно поинтересовался Юра.
  - Да нет. Это, я - не вам. Я вспомнил вашу фамилию. Она звучит, кажется так - Летин. А? - Юру не удивило, что "некто" знает его фамилию. А вот Кудлаев, обрадовался. Но, обрадовался не тому - что вспомнил фамилию, а потому - что встретил Юру. Причем, неважно - Юру, Колю, Васю и т.д. Он встретил здесь человека, не утратившего реального видения мира. Остальные, похоже, привыкли, что их периодически вылавливают, моют в душе, берут кровь, гоняют голых из одной комнаты - в другую, и т.д.
   Дверь распахнулась, и в спальную втолкнули - ещё одного "свободного человека". Юра посмотрел на новенького бомжа и его плечи - начали, тихонько вздрагивать. Кудлаев повернул голову в сторону вошедшего.... И встретился с ним взглядом. "Новенький" резво кинулся на двери и начал, бешено колотить по ним.
  - Выпустите меня отсюда! Мочат, в натуре! Вы не досчитаетесь одного строителя! У меня - "пика" с собой.... Всех порешу, суки!
  Дверь распахнулась. Вошедший "батыр", успокоил "непоседу" пинком под зад. На Крюшона - противно было, смотреть. Если бы, Юре предложили ассоциировать Крюшона с кем-то из животных, он бы, не задумываясь, ответил - "гиена"! Человек, способный - до сияющего блеска вылизывать задницу "сильному", и в то же время - готовый "раздавить" слабого. К сожалению, достаточно часто встречающийся типаж.
  - Сюда иди, гнида! - Слова были произнесены негромко, но - металлическим голосом.
   Крюшон упал на колени, и на коленях пополз к койке, на которой лежал Кудлаев.
   Юра следил за происходящим молча, силясь понять - успел ли он, на начало "представления". Или, всё-таки - лишь, на второе отделение. Исполнителя одной их главных ролей - водили на допрос. Вот, наконец, он вернулся. Заглянул в сценарий, вспомнил - на каком действии они закончили, и, пробежавшись по сцене на коленях, под бурные овации многочисленных поклонников - включился в доигрывание незаконченной сцены...
  "Почему Иван Борисович отправил меня за его бумагами - именно сегодня? Как объяснить то, что нас с Крюшоном помещают в одну камеру? Остальных-то, ведь - отпустили. Может, Гулькин знал о готовящейся акции? Он же - один из "них". А так, моя квартира - ему.... Нет, всё - бред, Юра. А тебе - должно быть стыдно. Отбрось эти нелепые предположения!".
   Тем временем, Кудлаев допрашивал Крюшона.
  - Отвечаешь коротко, ёмко, быстро. И отверни своё хайло, что б не пахло.... Понятно? Не слышу, сука! Понятно?
  - Да!
  - Фамилия, имя, отчество. Настоящие!
  - Крылеев Федор Максимович, 206-я, "вторая"..., - по привычке выпалил Крюшон.
  - Очнись, мудила! Отвечай по существу. Где ты находишься?
  - Товарищ Славин, я не знаю - зачем нас сюда привезли. Но, то - что это "четвертая школа-интернат", гадать - не надо. Раньше, Приблуда с Терехом постоянно здесь шабашки имели - крышу зимой от снега очищали.... Директор неплохо платил. Деньгами, плюс - "хавчиком". Сам знаю....
  - Фамилия?
  - Крылеев, я - уже докладывал....
  - Директора?
  - Не знаю...
   Слава задумался. Если это - направленная против него акция, непонятно, почему столько "левых", ненужных участников. А если - против Швепса? Да нет, тоже - вряд ли. Что за глупости? Я Швепсу - никто. За меня, даже выкуп просить - как-то смешно.
  В спальню без стука вошла женщина, которая брала у всех кровь. Её сопровождали два лысых амбала.
  - Готовимся к уколам. Оголить ягодицы. - В руках она держала лоток со шприцами.
  Юра взвешивал силы. Их, т.е. обитателей палаты, и - этих янычаров. Мужчина, который только что, "строил" Крюшона - похоже, болен. В смысле - не боец. Остальные, если их попросить - позволят и операцию по смене пола над собой произвести. Ни слова - против, не скажут. Как быть? Одному - против нескольких рослых парней? Не шибко-то, повоюешь...
  - Что за укол?
  - Успокоительный. - Неразговорчивая бабенция, уже вколола иглу лежащему на дальней койке. Мужичок ойкнул, и что-то забубнил себе под нос. Врачиха на него прикрикнула. На двух кроватях её уже ждали две пары оголенных ягодиц. Юра и Слава Кудлаев не шевельнулись. Наконец, настала очередь - колоть Славу.
  - Я жду вас. - Матлюба Исхаковна чуть повысила голос.
  Кудлаев подумал немного, затем обречено махнул рукой, и подставил требуемое место, для вкола иглы. Остался "неуколотым" - один Летин. Он молча спустил джинсы до колен. Что делать, видать - таково, веление рока...
  Женщина, техникой внутримышечных инъекций - владела в совершенстве. Когда она сюда пришла, шприцы - были уже наполнены, и ампул - Юра не увидел. Как бы узнать, что же им поставили?
  После того, как всех "укололи", Матлюба Исхаковна и её телохранители вышли. Охранник, сидевший у входа, так же - покинул спальню. Пленники остались одни. Говорить не хотелось. Более того, у Юры началось беспокойство. Иван Борисович, прогулы на работе, "синяки" на теле, кровь, пропажа двух "стольников"... Кровь? А вдруг... Что, могло быть "вдруг" - Юра не придумал. Во всем теле и в конечностях, чувствовалась неприятная скованность. Юра решил встать, и пройтись по "камере". Только он принял вертикальное положение - сильно закружилась голова. Юра сделал шаг, и его "повело". У него напрочь отсутствовала координация движений. Чуть не упав, Летин вернулся к себе на койку. "Успокоительное? Нас подсаживают, на аминазин. Дня три поколют, и "харэ". Делай с любым - всё, что захочешь. Дня за три, ну - за пять, воля подавляется полностью. Эту процедуру, забыли сделать перед полётом героям фильма "Воздушная тюрьма". Воля, а также - способность думать, анализировать, концентрировать внимание, "отключились" бы у парней, однозначно. Любимое лекарство в психиатрической практике...". Вова Рогов, похоже, как всегда, накаркал...
  Юра повернулся к своему недавнему собеседнику.
  - Как ваше самочуствие? Хочу поделиться своим открытием. В нас вогнали по солидной дозе аминазина. Несколько таких инъекций - и нас сломают. Будете делать все, что им вздумается.... Кстати, меня зовут - Юра. А вас?
  - Слава. Зачем нам вводить аминазин? Что это им даст? - Слава глазами искал Крюшона. - Эй, фуфлыжник, что ты там про строителей говорил?
   Крюшон, похоже - мучился. Кажущаяся сонливость никак не переходила в здоровый сон, из-за охватившего его волнения. Крюшон начал паниковать... Он дрожащим голосом пытался ответить Кудлаеву.
  - Степаныч, ваш знакомый, ну, начальник спецприемника, сказал - что узбеки вербуют строителей. Какую-то клинику, хотят они строить у себя в Узбекии. Больше - ничего не знаю.
  - А на кой хрен, смотрят нашу кровь? Или, ты хочешь сказать, что в качестве строителя можешь нравиться больше, чем кто-то - не такой сморчок, как ты? - Кудлаев повернулся к Летину. - Юра, ты на строителя - похож, как считаешь? Не ломай голову, подскажу - ни капельки! Так же, как и я. Крюшон, растолкай этих хмырей у окна.
   Крюшон вскочил, но, сделав два шага, растянулся на полу. Обратно, к себе на койку он возвращался ползком.
  - Юра, что за пожилой человек у тебя, вышел из маленькой комнаты и начал свирепствовать?
  - Не понял....
  - Ты наступил мне на ногу, помнишь? Это произошло - около дома, в подвал которого ты лазил, и находился там - полтора часа...
  - Так это ты, приходил ко мне домой... Знаешь, а я ломаю голову, о чем это ты пытаешься заговорить со мной... Что с тобой случилось? Почему, ты - здесь?
  Юра, мог сказать - какого черта подставляешь свою ногу? Или - чё припёрся ко мне домой? Или - какого лешего, людей от дела отрываешь? Но он спросил - что с тобой случилось?
  Это - нельзя было, не оценить. Юра, ему симпатизировал.
  - Юрий, зачем у нас брали кровь?
  - Понимаешь, Слава, сей вопрос и мне - всё это время покоя не даёт. Производилась странная "выборка" из массы материала. Человеческого материала. В экспериментальной практике, это носит название - "скрининг". Через кабинет прошло человек... - Юра задумался. А скольких людей, вообще - сюда привозили? Он повернулся к Крюшону. - Слышь, Крылеев, дай-ка статистическую сводку - сколько "ваших" задержано?
   Крюшон подумал минуту. Учитывая то, что был он "под аминазином", минута - неплохой результат.
  - Человек - двести. Или - триста. А может - пятьсот. Или, всё-таки - двести?
  - А какая - у тебя, группа крови? "Третья, отрицательная"?
  - Да...
  Юра обращался ко всем обитателям "камеры".
  - У кого, кровь - не третьей группы, и - резус положительная, поднимите руки. - Окинув взглядом спальню, Летин почесал подбородок. - Да-а-а... Лес рук, ничего не скажешь. Принцип "сортировки", понятен. Логика - нет. "Третья" - ну и что? - У Юрия Феликсовича в голове, затуманенной "аминазином", формировались различные гипотезы. Ни одна из них, не заслуживала серьезного обсуждения. А ведь, скоро - вообще, думать станет невозможно.... Кудлаева, похоже, волновало - то же самое.
  - Юра, есть ли у вас - какие-то задумки?
  - Масса. Но, ни одна из них - не осуществима. Из-за вас. Вы - не боец. - Юра не находил тому объяснения, но с Кудлаевым он разговаривал, то - на "ты", то - на "вы". - Слава, я - тоже не боец. Про остальных - молчу. Они, похоже, не проснутся. Был бы телефон....
  - Молчите, Юра..., - Кудлаев задумался. "Судя по всему, у Юры дома я обознался. Не того я, принял за московского генерала. Следовательно, отбой тревоге. Следовательно, есть смысл - звонить ребятам. Как? Эта сучара, с каменным лицом, ни за что не позволит сделать "один важный звонок". Представляете, милейшая, я забыл газ на кухне выключить. Отзвоню, соседку побеспокою. Она у меня, молодая. Рано ей ещё, на воздух взлетать... Заодно и спрошу, может, у неё - тоже "третья" группа крови.... Шутки - шутками, но нужен телефон. Юра, действительно, хиловат. А это животное, так же, как и оба спящих - бесполезный хлам. Нелюди... Нужен телефон! Пока, не возьму сам - никто не поднесёт....
   Кудлаев скинул ноги на пол. Посидев несколько минут, он встал. Летин молча наблюдал за ним, примерно понимая цель данного эксперимента. Майор сделал несколько шагов. Двигался он, достаточно уверенно. Почти что - не шатался. Слава подошел к двери и надавил на неё. Дверь, тут же открылась, и перед ним - вырос охранник. Абсолютно лысый, но с бородой. На добротном русском, он спросил.
  - Что хочешь, дорогой?
  - В туалет хочу.
  - Сейчас тебе принесут горшок. Передвигаться по корпусу - нельзя. Таков - приказ. Я - солдат.
  Если бы такое объяснение услышал Летин, то он наверно, очень удивился. Но Славе, такой ответ - сказал о многом. Он не стал пререкаться со "служивым" человеком. Через пару минут дверь распахнулась и волосатая рука протянула детский горшок. Вернувшись к себе на койку, Кудлаев спросил у Юры.
  - Скажите, - он, также как и Летин, говорил, то - "ты", то - "вы", - сможем ли мы с вами захватить медпункт, и удерживать его некоторое время? Надо бы, продержаться - минут тридцать. И, нужен телефон.
   Юрий Феликсович был реалистом. Не мог он, обещать геройства. Джигитов-то, очень уж много. Человек, поди, десять? Или - больше. Нет, не сможем мы провести задуманную Славой акцию. Даже, если подключим - этих троих бомжей... Летин ничего не ответил. Он встал, подошел к окну. Юра концентрировался на каждом своем шаге. Походка от этого стала более уверенной и твердой. Посмотрев за окно, Юрий Феликсович засунул руку за форточку и проверил прочность решетки. Совершенно ненужное действие. Ну, не прыгать же со второго этажа - ты собрался, Юра....
  - Слава, а если - разбить стекло? Мы ведь - в городе. Люди, обязательно обратят внимание, и вызовут представителей правоохранительных органов.
  - Юра, ты мелешь чушь. Ты забыл, кто тебя сюда доставил? Вот эти самые, представители правоохранительных органов и доставили. - Слава тоже подошел к окну. - Думаешь, через этот забор, кто-нибудь - что-то увидит? Вряд ли. К тому же - уже темнеет. Вариант - дохлый.
  - Так давай, предлагай что-то своё.... Скоро, я в этом просто уверен, придут ставить следующую инъекцию. Неизвестно - что, у них на уме. Знать бы их цели. В любом случае, аминазин - это дешево и сердито. А вы знаете, я не заметил у джигитов оружия.
  - Юра, ты на что намекаешь? Увидел во мне гладиатора? Сам-то, поди - не шибко боец, а? Мне нужен-то, на пару минут телефон, и всё. Дальше - не наша работа... - Кудлаев вернулся к себе на койку
  Летин не ответил. Он продолжал молча смотреть в окно. А ведь, у каждого из этих восточных архаровцев, на груди болтается сотовый телефон... Внезапно, Юра сорвался с места, подбежал к двери и начал долбить по ней ногой. Тут же, в спальню ворвался бородатый душман.
  - По башке, захотел? Фули долбишься?
  - Я курить хочу. И, когда нас будут кормить?
  На хмуром лице восточного воина - обозначилась растерянность. Эти вопросы он не решал. Проворчав что-то на своём языке, он захлопнул дверь. Через десять минут в спальню принесли пачку "Парламента" и одноразовую зажигалку. "Ужин, позже. Матлюба Исхаковна сказала, что - после вечернего укола". Едва дверь закрылась, Юра схватил зажигалку. Но курить, он не стал. А ведь Юра - и минуты, не мог прожить без сигареты...
   В пятидесятые годы, производя внутреннюю отделку домов - строители не прятали электропроводку внутрь стены. Провода, скрученные незамысловатой змейкой, крепились - прямо на поверхности. Летин вырвал фиксирующие болты, и в руках его оказался приличный отрезок скрученного провода. Провод вёл к розетке. Её - Юра, тоже вырвал. Разобрав розетку, он вынул из неё сетевой кабель в белой оплетке. При помощи зажигалки, от изоляции освободились два алюминиевых провода. Достаточно плотных и острых. 220 вольт, были готовы к приему первого посетителя. Хорошо бы, если б им оказался - обладатель сотового телефона.
   Слава, наблюдавший всё это время за Юрой, то - улыбался, то - пытался, что-то сказать. Наконец, он не выдержал и вскочил с кровати.
  - Юра, я вызову душмана, а ты сзади - всадишь в него оголенные "концы". Держи крепко, парень должен прочувствовать смысл электрификации всей страны. И ещё, если у вошедшего не окажется на шее телефона, акцию откладываем....
   Слава, ещё не успел закрыть рот после произнесенной фразы, как в спальню вошла Матлюба Исхаковна. В руках, она держала все тот же лоток с пятью шприцами. Наполненными аминазином. После инъекции которого, у Юры и Славы - пропадет желание "воевать". За спиной восточной мегеры - стоял и ухмылялся рослый парень. Новенький. Раньше, его - никто не видел.
   На этот раз, Матлюба Исхаковна решила начать со Славы. Она подошла к его койке вплотную, и зло скомандовала:
  - Живей! Вы - не один.
  Юра, лёжа на своей койке, поинтересовался.
  - А что, Николаса Кейджа, вы ещё не выловили? Учтите, без него, мы никуда не полетим.
  Мегера посмотрела на Юру, блеснула черными глазами. Затем, вновь обратилась к Кудлаеву.
  - Живей! Вы - не один.
  Кудлаев лежал, не реагируя на присутствие женщины. Новенький охранник направился к кровати Славы. А Юра, подскочив к нему сзади, вонзил парню оба заостренных провода в мясистую ягодицу. Охранник задергался, упал, но продолжал - трястись. Летин боялся, прикасаться к оголенным проводам. Посему, он их отпустил, и отскочил от парня. Алюминиевые концы, пройдя насквозь ткань, и застряв в трикотажных штанах джигита - прочно прицепились к его заднице.
   В это время, Кудлаев не бездействовал. Одним ударом он вырубил врачиху и сорвал с её шеи сотик. Быстренько набрав нужный номер, Слава сообщил в трубку:
  - "Шестой". Школа-интренат номер четыре. Это - на Пролетарке. "Работайте" - штурм всего здания. Я - на втором этаже. Счёт пошёл - "на минуты". Отбой. - Кудлаев подскочил к медичке, и поднял ее с полу. Отхлестав женщину по щекам, Слава заговорил с ней.
  - Ты - наша заложница. Объясни своим разбойникам, что - нас нужно отпустить, и я оставлю тебе жизнь. Если нет - считай себя покойницей. Мне ни разу в жизни не приходилось ломать шею женщине. Неужели, сегодня открою "счет"? Скажи парням, что в ваши дела мы не вникаем, и нас - можно не бояться. - Кудлаев говорил спокойным ровным тоном, но голову женщины держал так, будто бы собрался её "свернуть". "Летинский" джигит лежал на полу, не двигаясь. Провода по-прежнему, были воткнуты в его ягодицу. В коридоре - тихо. Неужели, никто не услышал возни в спальне? Не может быть...
   Конечно, не может! В коридоре послышались быстрые шаги.
  - Камиль... - В комнату просунулась абсолютно лысая и бородатая голова. Увидев, лежащего на полу Камиля, голова неуверенно повторила, - Камиль?
  - Мустафа, Камиль немного полежит и встанет. - Матлюба Исхаковна говорила, на удивление - спокойно. Подежурь внизу. Вагизу скажи - наверху порядок. Так и скажи - "порядок". Иди.
   Восток - дело тонкое. Это - даже, не вопрос. Супруг Матлюбы Исхаковны - Вагиз, в свое время работавший инструктором в лагере подготовки боевиков, ввел для своих подчиненных "спецлексикон" - несколько слов, значение которых применительно к экстренным ситуациям, знали лишь сотрудники Рамазанова. Слово "порядок", означало - "караул, нуждаемся в помощи!". В приведенном контексте, в значении "порядок" - должно было использоваться слово "тишина".
   Мустафа, не понявший до конца, что же тут - "не так", побежал информировать Вагиза....
  
  Устрашающе черный "Мерседес-Геленваген" нёсся по центральным улицам. Сирена заглушала все остальные звуки дневного города. Номер джипа умилял "лёгкостью запоминания" - "Ф666СБ". ГИБДД-шники, дежурившие в это время на постах, делали вид, что "всё нормально". Но глаза их выражали крайнее недоумение. Проводив черного "монстра", постовые пытались связаться с дежурным по городу...
   Сотрудник службы безопасности банка "Доверие", майор Лисюк, на джипе "Геленваген" мчался к памятнику Лермонтову - месту сбора всех остальных. Около памятника Михаилу Юрьевичу располагался офис их шефа - капитана Алхутова. Да и остальным, доехать досюда на машине - было "раз плюнуть"....
   Джип несся на невероятной скорости. Сидевшие внутри - обсуждали "сигнал" от Славки.
  - А что там, было раньше?
  - Да интернат, так и был. Его на ремонт закрывали. Видать, открыли уже.
  - Пацаны, вы не находите, Кудлай - большой оригинал. Ни одного прикрытия на "стрелках", а? Одни - игры в шпионов. Чердаки, интернаты....
  - Стас, ты можешь не ехать... Колхоз - дело добровольное...
  - Тихо, тихо, тихо, - заговорил Алхутов. Он понимал - нельзя позволять парням, вести себя "школьниками". Есть только одно слово, это слово - "надо". Зажирели, ребятишки. Уже не хочется им, прикрывать "агента-007" Кудлаева Славу. А если, любой из вас - на его месте окажется? Что тогда? Сила идеи в том и состоит - чувствовать себя "инстанцией", достаточно компетентной для решения любых задач... А для этого, всё - по мушкетёрски, один за всех - все за одного!
   Гоша Лисюк, сидевший за рулём, оторвал голову от дороги и повернулся ко всем остальным.
  - Я считаю, Стас - прав. Нельзя использовать "организацию" для решения своих бытовых проблем... У меня, вот, на даче - сосед, жизни не дает всему поселку. Я его - призвал к порядку. Тот - шоблу притащил с собой, на разборку зовёт... Я бы, тоже мог, вызвать вас, сровнять с землёй его домик, так ведь? Но, на кой, оно мне надо? Что я, сам не уработаю сопляков, что ли? А....
   Вопрос Гоши Лисюка навсегда утонул в "бездне" истории. Поскольку, ответ на него - так и не прозвучал. И не прозвучит никогда... "Геленваген" врезался в "ползущий" через перекресток "Камаз" с прицепом. "Организация" капитана Алхутова прекратила свое существование одномоментно. К приезду "Скорой помощи" - все были мертвы...
  
   Кудлаев, усадив Матлюбу Исхаковну к себе на колени, постоянно набирал один и тот же номер телефона. На том конце, трубку не поднимали...
  
  -28-
  
  - Витька, поёдем домой, надоело. - Райка нетерпеливо дёргала Кувалду за рукав. - Хватит играть, я домой хочу.
  - Так едь. Щас пацанам скажу, отвезет тебя кто-нибудь.... Ну, всё - не мешай....- Витька расписывал пульку. Каждый раз, дорвавшись до "преферанса", Кувалда забывал - обо всём на свете. Он забывал - какой сейчас год. Где - он родился. Как - зовут его маму...
   Зазвенел сотовый телефон. Витька небрежно бросил его Райке.
  - Ответь. Скажи, что занят. Пусть перезвонят, через час. Нет - через два часа.
  Рая, поджав обиженно губки, промяукала в трубку:
  - Аллёу..., - и тут же, спешно передала трубку Кувалде. - Вить, а Вить, Гордей говорить с тобой хочет.
   Кувалда скривил физиономию и расстроившимся голосом ответил.
  - Да. Кувалда на проводе.
   Звонил Веня. Он предложил Кувалде срочно встретиться.
  - Надо вопрос один обмозговать. Ты не знаешь, что в нашем городе - узбекам нужно? Вот и я, не знаю. Давай, встретимся. Есть тема...
  - Веня, ну - не сейчас.... Давай, завтра этим займёмся.... Мне надо кое-какие свои дела порешать. А вот завтра - обязательно выясним....
  - Кувалда, я чё-то не понимаю тебя. Ты чё там, бухаешь, что ли? Витя, я с тобой не шутил, говоря, что не потерплю дольщика-алкаша....
   Витя застонал. За эти дни он столько вытерпел... Веня - был самым нудным человеком на планете...
   Гордеем велась речь об "интернате номер четыре" на Пролетарке. Когда-то, Веня - у них спортзал арендовал, под тренировки с пацанятами... Парочку лет - тут ремонт шёл. А сейчас - движухи непонятные происходят. Менты - задержанных привозят, выгружают.... А там - "караван-сарай", в натуре. Узбек на узбеке, и узбеком погоняет.... Какая связь? Цветы, это - да, узбекская тематика. А тут - никакими цветами и не пахнет... Словно, мужичков на "сборы" рекрутируют...
  
  - - -
  
  - Вагиз, пойми - ты мне нужен здесь! Ну, ничего не случится с твоей супругой! Тем более, сам - людей ей назначишь, в сопровождение. Здесь, необходимо сейчас - исключить малейший "резонанс". В случае чего, помощников наших - "не дать в обиду". Люди "работали". Рамазанов помнит добро. Этот город обещает, стать серьезной сырьевой базой. Надеюсь, все присутствующие понимают условность моего цинизма? Все вы - мои дети. Но один из вас, я имею в виду Бахтияра, нуждается в моем участии больше, чем все остальные. Он - болен. Он - продолжение моей крови, моей мысли, моей совести. Постарайтесь понять, насколько - это серьезно для меня. Сегодня, я - не приказываю вам. Я обращаюсь - не к подчиненным. Я говорю - с братьями....
   Для любого восточного человека такие слова - не пустой звук. Кудрай Вахитович - это знал. Потому, всегда использовал их - с удовольствием.
  - Кудрай Вахитович, определите характер отношений, между мной и Владимиром Сергеевичем. - Матлюба Исхаковна, потому и была - Матлюбой Исхаковной, что ценила во всем ясность. Четко представляя себе, диапазон своих полномочий, она мысленно прикидывала и степень ответственности. Исполнительней сотрудницы - представить себе было трудно. Вчерашний захват - двумя "донорами", ничего не изменил внутри этой железной "апы".
  - Вопрос хороший, Матлюба Исхаковна. Я высоко ценю ваш профессионализм. Доказательством тому служит факт, что, имея неограниченные возможности, я в качестве личного врача - выбрал, именно вас. Однако Владимир Сергеевич обладает, несколько большей компетенцией в вопросах экстремальной медицины. Простите за вынужденное сравнение вас - как медиков. Учтите, я не сужу об уровне квалификации. Я имею в виду - лишь специфику ваших профессий. Итак, вы поступаете в распоряжение доктора Рогова. - Рамазанов тут же повернулся к Рогову. - Владимир, завтра вечером - отбываете. Как, приедете - у вас будут сутки. Для того, что бы ознакомиться со всем - на месте. Сутки, не более. Матлюба Исхаковна - покажет и расскажет. Через неделю, она едет обратно, а Алуевск. Используйте и это время. Володя, очень прошу - попытайтесь, найти общий язык с Бахтияром. Это - очень важно для него. Сыну, долгие годы придется жить за счет чужой крови. Для мальчика - серьезнейшее испытание. Постарайтесь это прочувствовать. Не осуждайте его строго за некоторые пристрастия. Даже здоровые люди - далеко не все, способны устоять перед искушениями. Чего же нам требовать от больных? Одного мне не дано понять - чем я, так разгневал Аллаха?
  "Что он имеет в виду? То, что сын его - порочен и хитёр, поведала сама Наташка. В общем-то, удивляться - не приходится. Как говорится, яблоко от яблони...". - Вова Рогов всё же решил, позволить - себя "завербовать". "Посмотрю на месте, может быть - это шанс. Шанс - перейти на новый уровень потребления жизненных благ. Шанс - не сдохнуть с голоду в этой дыре".
   "Рабочее собрание" проходило в номере гостиницы "Вечерняя Межва". На журнальном столике ничего, кроме чая - не было. Чай и коробка шоколадных конфет. Кудрай Вахитович и его люди исключали алкоголь в любом виде. Курить анашу - это другое дело. Даже Матлюба Исхаковна допускалась к общему "косяку". Диплом врача, как бы - возвышал её над соплеменницами. Кальян, конечно, женщине не позволялся, а вот "из папироски" - если хочешь, так - ради бога. Кури, Матлюба-апа, прикалывайся... Кудрай Вахитович достаточно часто упоминал в своих речах Аллаха, и поощрять подобное - не собирался. Так ведь, можно - "не замечать". "Не замечал" же он, когда Матлюба выходила утром от его сына. И о том, что её муж находится в командировке - он тоже, в тот момент не думал. Вагиз потому и боится отпускать её без присмотра, что в "Ниссане" поедет восемь мужиков. Особенно, его не устраивает - Вова Рогов. Ничего, здоровая интрижка - не помешает. Поножовщины - не потерплю. Это все знают. Никто не осмелится, навеять на себя мой гнев. Это - главный гарант дисциплины.
   Кудрай Вахитович ещё раз оглядел всех присутствующих. Последний инструктаж перед поездкой проведён. На все вопросы - он ответил. Вроде бы, слабых мест у нас - нет. Рамазанов достал из дипломата черную папку и протянул её Рогову.
  - Володя, вы поедете "старшим". Все, подчиняются вам. Вы - чужак, не все горят желанием, вам подчиняться. Но, мои распоряжения - не обсуждаются. Так что, не бойтесь проявлять себя. Возьмите. Это - "истории болезней" пятерых "курортников" по спецпутёвкам от облздрава. Направления, ходатайства родных, заключения специалистов о необходимости курортного лечения, и так далее. Диагноз во всех случаях один - "вялотекущая шизофрения". Мало ли, вдруг начнут они рты открывать... На некоторых постах ГИБДД - дотошные инспектора попадаются. Надо быть готовым к любому вопросу. - Восточный визирь делал всё грамотно. Но, это-то, и есть - нонсенс. Может быть, у него на родине, пятерых шизофреников и повезут на лечение за тысячи километров, да ещё - в сопровождении четырёх специалистов. Может, это и так. Всё может быть. Но в России - до такого ещё не дошли... Кудрай, явно - переигрывал. Он продолжал. - Вы, Рогов, поедете старшим машины, в "командировочных" - проставлена ваша фамилия. Обязательно имейте при себе 10-ти, 20-ти, 50-ти, и 100-доллоровые купюры. Не мелочитесь, и не жадничайте. На всякий случай, ознакомьтесь с историями болезни ваших подопечных. Время есть.
   Владимир Сергеевич Рогов проигнорировал последнее наставление Кудрая Вахитовича. А зря. Увиденная в одной их "липовых" санаторных карт, "наспех" сделанная "Полороидом" фотография - наверняка, показалось бы ему знакомой. И, узнай он в одном из "добровольцев", Юру - всё, могло быть по другому....
  
   Слава Кудлаев лежал, всё на той же кровати. В том же положении. И так же, как и прежде - смотрел в потолок. Смотреть по сторонам - он не мог. В том положении, в котором их с Юрой связали разъяренные джигиты - поворачивать голову, мешали впивающиеся в шею веревки. Вагиз три года обучал этому боевиков, когда работал инструктором в лагере.
   Юра, всё-таки, градусов на пятнадцать вправо - голову повернуть мог. Но, своих способностей не афишировал. "Боялся", что бойца, который его связывал - накажет Вагиз. До этого, парню и так - досталось. Слава Кудлаев, несмотря на свое состояние - выбил ему зуб... Он, видать, классно дерётся. Я это прочитал на его лице, когда увидел в первый раз. Рядом с жилищем Ивана Борисовича....
   Слава - в депрессии. Его парни не приехали. Кажется, это его беспокоит больше, чем сам факт пребывания в плену у шайки иноверцев... Ему, конечно, досталось больше всех. Бедолага...
   Аминазин своё дело делал. В состоянии, которое испытывали сейчас Слава и Юра, даже промолвить слово - и то, было страшно. Не говоря уж, о каких-то, боевых действиях... Юре не было дела до мужчины, сидевшем справа от водителя. Раз - не с нами, значит - с ними....
   Крюшон - стонал. Ему было плохо. Руки и ноги хотелось "завязывать узлом", непонятная скованность тела - пугала. Терпеть Крылеев Федор не умел, потому его стон не прекращался с тех пор, как сюда ворвались эти узбекские молодцы. Славина отлупили, так ему и надо. Этого "педрилу" - тоже, жогнули. Но, мало. Да он, шлангом прикинулся, прохвост. Сумел, всё-таки, убедить этих головорезов, что к смерти их "односельчанина" - отношения не имеет. Говорит - "Законы физики учите. Там - всё сказано". Эти мудилы - рты пооткрывали, глазами хлопают, да переглядываются. Один раз, кажется, по почкам - всё-таки получил. Так это - конфетки. Славина - минут пять ногами отхаживали. Живуч ведь, сука! Мои парни, его минут двадцать пинали. Похер! Вот уж, действительно, бессмертный Джо, или - как там его....
   Вернувшаяся из гостиницы Матлюба Исхаковна, первым делом поставила очередные уколы. Всем пятерым, "отбывающим" завтра в далекую республику Узбекистан....
  
  -29-
  
  Голова была - невыносимо тяжёлая и, одновременно - ватная. Депрессия, малость отступила. Настало - тупое, какое-то бычье, безразличие. Собственные мысли - пугали, и думать - не хотелось. Вечная сонливость боролась с вечным беспокойством. Их куда-то повели. Наверно, так - надо. Раз - ведут, значит - надо. По другому-то, ведь не бывает. Всё, хватит об этом...
   Пятерых "бомжей" вывели из здания интерната и провели к серебристому микроавтобусу с тонированными стеклами. За рулём "Ниссана" сидел Керим, рослый неразговорчивый джигит. Прямо за ним разместилась Матлюба Исхаковна. На заднем сидении "бдил" за всем салоном - Талгат, глазастый тридцатилетний брюнет. Брюнет - если судить по цвету бороды, поскольку - голова Талгата была выбрита до блеска. Вова Рогов занимал место рядом с водителем. "Пациентов-шизофреников" рассадили произвольно, по всему салону. На часах - 19.00. Пора трогаться. Вагиз перед отбытием "Ниссана", подошёл к переднему колесу. Очень долго смотрел на Рогова. Понятно, что через "чёрное" стекло - никого он не увидел. Но он знал, что Рогов видит его глаза, и продолжал смотреть. Продолжалось это до тех пор, пока Вова - не отвернулся. "Этот "абрек" - перепутал всё на свете. Начал ревновать меня к этой вакхабитке..., хорошо, что у него кинжала с собой нет". Вова Рогов, снова посмотрел направо. За стеклом - никого не было. Микроавтобус тронулся...
   Слава Кудлаев осознавал, что их куда-то повезли. Но он - не видел в этом, ничего плохого. Ничего хорошего - тоже не видел. Так. Никак. В головах Летина и Крюшона "происходило" - нечто схожее. У Юрия Феликсовича на фоне общей апатии, "искрили" попытки поднапрячь свою память. О том, что происходило в головах, ещё у двух "персональных шизофреников" - судить сложно. Скорей всего, в их головах, последние десять лет, ничего не происходило.
   Керим, достаточно быстро вел "Ниссан", и на одном из обгонов - привлек внимание капитана ГИБДД. В следующую секунду жезл сотрудника милиции - указывал место на обочине, куда лихому гонщику предлагалось припарковать "стального скакуна".
  - Оппаньки, не успели из города выехать - уже канители..., - Вова Рогов нервничал больше всех. Остальные пассажиры не проявили никаких эмоций.
   Керим достаточно независимо отпустил стекло со своей стороны. Дверцу - не открыл. Капитан ГИБДД Корякин Семен Турович, внимание на это - обратил.
  - Сотрудник дорожно-постовой службы, капитан Корякин... Нарушаем? "Формула-1" - началась? Так, что ли? Почему, стекла - тонированные?
  С правого места выскочил Рогов, оббежал "Ниссан" спереди, и затараторил, чуточку потянув сотрудника милиции за рукав шинели. Тот, мгновенно "переключился" на Рогова.
  - В чём дело? Как вы квалифицируете свои действия? Лично я - как нападение на сотрудника органов при исполнении последним своих служебных полномочий..., и т.д., и т.п..
  - Извините, пожалуйста, капитан. Ошибку признаем, и готовы, искупить свою вину. - Вова подумал и спешно добавил. - И будем готовы, искупать в будущем.
  Но, Семка Корякин - был не так прост. Заметив, что мужичок готовит для его "подмазывания" - баксы, он страшно удивился. Как говорится, ё-пэ-рэ-сэ-тэ.... У нас тут - не Москва, по-моему. Если ты - так крут, "шуршани-ка" стопочкой "стольников". Откуда я знаю, почему - ты такой щедрый? Стекла - затемненные, не как у всех! Что-то чувствуешь за собой? Может ты, с десяток трупов в лес повёз, закопать под елочкой? Ну-ка, посмотрим, почему ребятишки такие борзые... Стекла - тонированные, скорость - беспредельная, за рукава - хватаются...
  - Готовим салон к осмотру.
   Сидевший за рулём Керим, тупо уставился в одну точку, и казалось, к происходящему - никакого отношения не имеет. Корякин, открыл дверцу водителя, и четко произнося каждый слог, повторил.
  - Го-то-вим ма-ши-ну к-к-к ос-мот-ру. Ферштейн, блондин?
   Поток непонятной ругани на узбекском языке, если судить по интонации - очень непристойной, "перенёс" всех присутствующих на Бухарский рынок. Сейчас, "на знакомую речь" сюда примчится на ишаке Хаджа Насреддин, дабы "на пару" с эмоциональным Керимом - "развести" приставучего капитана. Даже Матлюба Исхаковна - чуть заметно, улыбнулась краешком губ. Корякин нахмурился.
  - Да ты, и в пререкания вступаешь, умник! Открывай салон!
  Распоясалась "нерусь"! У себя-то, поди, перед ГАИ-шниками - "на цырлах" ходят! Вообще-то, было бы - неплохо, всех пассажиров минут тридцать - на снегу подержать. С поднятыми руками. А в салоне - полный шмон устроить. Бритвой надрезать все подозрительные места на "обшивке"... Да, ладно. Я сегодня добрый. Коли он "бакинами" натрясывает - так и быть, возьму с него "соточку"...
   Володя разложил на дипломате "горы" всевозможных документов. Капитану не хотелось, во все это вникать. К тому же, "старший машины" - не аферист. Сразу - видно. Ладно, "полтинника" - хватит.
   Всё-таки заглянув в салон, Семён обратил внимание на "шизиков", которых, как заверяет "доктор" - они везут в санаторий "Кюльеш" под Чимкентом. Лицо одного из них, показалось ему знакомым. В том-то и дело - что показалось. Поскольку, этот - во время приступов, похоже, хайлом об стену бьётся с разбегу. Рожа - сплошной синяк. Одни глаза.... Но, такие знакомые.... И безразличные... Безразличные, тупые лица лениво разглядывали капитана. Им было наплевать на окружающий мир. Безразличные, больные люди.... Любой из нас, оказавшись в окружении больных людей, испытывает некоторую неловкость. Видимо, оттого, что не болеет "вместе со всеми". Дескать, простите, но я - здоров. Семен, что бы, хоть как-то поддержать несчастных, бодро поинтересовался:
  - Что, нервишки сдали на старости лет? Подлечить, пора бы? У меня тоже, "башню рвёт" в последнее время. С вами бы, махнуть "на халяву".... - Внутренний голос виновато прошептал Семёну - "Сёма, и "десятки" - хватит. Баксов, естественно".
   Тупо смотревший ему прямо в глаза "больной" сухими губами произнес: "Капитан, вознеси к благу...".
   Серебристый "Ниссан", уже давно, превратился в две "желтые точки" задних габаритов, а Семен, всё ещё стоял и тупо провожал его взглядом. "Вознеси к благу...", - продолжал он повторять вслух.
  
  В "Ниссане" вновь стало тихо.
  - Керим, то, что произошло сейчас - твой "косяк". Согласен? - В Рогове проснулся майор медицинской службы Рогов, любящий когда-то, "строить" средний медперсонал. - Не слышу. Согласен?
   Молодой парень, с ярко выраженным национальным самолюбием, никак не мог воспринимать Рогова - "старшим". Кудрай Вахитович в последний момент распорядился, "старший" в дороге - Рогов. Вагиз велел - следить за "шакалом", а шакал-то - "старший".... Керим беззвучно зашевелил губами и напряженно уставился в дорогу. Вова не унимался.
  - Керим, я - с тобой разговариваю. Ты смотри на дорогу, но отвечать - должен. Зачем ты так живёшь? Уважай законы и правила приличия той земли, на которую приехал....
  "Все они, что - Керим, что - Талгат, что - Матлюба Исхаковна - какие-то дикие.... Кстати, их "дикость" - есть основной гарант моей безопасности. Не выполнить распоряжений Рамазанова - они не осмелятся. Беспрекословное подчинение воле хозяина - такого, даже в армии нет. Матлюба-апа, как-то нездорово поглядывает на меня. Что бы это значило? Она - ничего.... Но, "это" - исключается. Я хочу - зарабатывать деньги, а не вендетту сеять в их кишлаке. И всё-таки, не признать её сексуальной - может лишь столетний дед...".
   От Керима - Рогов не дождался ни слова. Более того, от джигита исходил явный "негатив". Терпеть всю дорогу его "душманские" прищуривания - невозможно. Надо, добиться дисциплины. Любой ценой...
  - Я отменяю сегодняшний "старт"! Керим, вези всех обратно....
  
   Капитан Корякин, всё ещё - стоял на обочине. "Вознеси к благу", - фраза вертелась на языке, словно - шаманское заклинание.... Откуда, это? Причем тут - благо? Намек, что ли? Так я, "десяточку" - взял-то, не обнищают, чай.... И тут, Семен Карякин - вспомнил. Он вспомнил кошелёк, вспомнил бомжа, который его принес, вспомнил Швепса, и вспомнил майора.... Которого, в настоящий момент какие-то узбеки повезли, лечить "шизофрению" в далекую страну Узбекистан. Масли, нервно запрыгали, будто - шарики в "Спортлото". "Куда, кому и что?". Сема, никогда и нигде, кроме как в милиции - не работал. Под решением любой возникшей проблемы он понимал - своевременный доклад о ней вышестоящему начальнику. При его работе, подход - оптимальный. Но, в случае с тем алмазным кошельком со странной гравировкой, "вышестоящее начальство" - Швепс. А кто, ещё-то?
   Надо информировать Швепса. А как? Как доложить? В любом случае, откладывать - ни в коем случае нельзя! Серебристо-белый микроавтобус "Ниссан", государственный номер "БГ173Н", пассажиров - 9 человек. Одна из них - женщина. Пятеро - "больные". Среди больных - человек Швепса. Который, меня по кошельку тому "пытал".... "Вознеси к благу!"...
   Капитан Корякин связался с отделом, задал несколько вопросов дежурному. Записав что-то в блокнот, Сёма тявкнул "Отбой", и поочерёдно позвонил на все четыре поста, расположенные на въездах в город. Один - за мостом через Межву. Два - на Ключевском тракте, в обе стороны. И "южные" ворота города - перед аэропортом "Глызино". Хоть выяснить, в какую сторону они поедут. Пусть отзвонят сразу, как только "Ниссан" будет проезжать мимо. Может, к тому времени - появится необходимость, задержать их.
   Ввиду того, что было поздно и Швепса, наверняка, на месте - нет, капитан "перенес" визит к Николаю Александровичу на следующее утро. Беспечность - достойная восхищения. К тому же, звонков, ни с одного "поста" - не поступало. Значит, из города не выезжали ещё.
   Капитан Корякин был прав. Первая партия "доноров" из города не выехала. Осторожный Вова Рогов, отменил выезд, и назначил отбытие на следующий вечер. В разговоре с Рамазановым - он был, достаточно резок.
  - Кудрай Вахитович, вы назначили меня - старшим, и уж, позвольте мне, решать самостоятельно - готов экипаж или не готов. Я считаю, что если вы не дадите другого водителя - мы не проедем, и ста километров. В этом случае, я снимаю с себя всякую ответственность.... А Кериму - отары овец по пастбищам гонять...
   Рамазанов при Вове набрал Вагиза. Говорил он сухо.
  - Вагиз. Если ты, не закончишь эту "Санту-Барбару".... Короче, вспомни, чем порой, заканчивается мой гнев.... Я имею в виду - Ильнура. - Кудрай Вахитович назвал имя бывшего евнуха из гарема своего сына. Евнухом - Ильнура сделали по приказу Рамазанова.... - Завтра машину поведёт другой человек. Назначь, и через пять минут сообщишь. Я - на "сотовом".... А ещё, я тебе вот что хочу сказать, Вагиз. У русских, есть прекрасная поговорка: сука - не захочет, кобель - не вскочит. Рогова - оставить в покое. Твой "горе-шпион", чуть не сорвал все дело!
  
   -30-
  
  - А я тебе говорю, Мишу - ты оставишь в покое! - Николай Александрович Швепс расхаживал по своему институтскому кабинету. Его гнев выражался во всем. Даже стекла очков, "стреляли" злыми зайчиками.
  - Не оставлю. - Кувалда сидел за столом, слева от проректорского места. Он положил руки перед собой, но смотрел под стол, на кончики лакированных туфель, надетых специально, ради визита к Швепсу. На протяжении последних двадцати минут, Витька демонстрировал Швепсу открытое неповиновение. Но, опираясь на "понятия". Кувалда достал носовой платок, смачно высморкался в него, и, глядя по-прежнему себе под ноги, упрямо повторил, - не оставлю!
  - Витя, ты хоть понимаешь, что я - с тобой сделаю? У тебя ведь, ничего не останется. Я лишу тебя всего...
  - Николай Александрович, не надо меня пугать. Я - от вашего бизнеса не кормлюсь. У меня, все темы - свои. В "общее" - весь излишек перевожу. Но, это - так, к слову. Николай Александрович, даже, если бы - было не так, знайте - "своё" я не отдам никому. Вам - в том числе. Сейчас, я не покушаюсь на "чужое". Но, верните мне - "моё"! Что, вы хотите сказать - Мишанин автосервис сегодня "тянет" на пятьдесят "косарей" полновесных наличных долларов? Миша-то, уверял, что "Тайота-Люкс" преуспевает. В жиру - купаются.... Вы, хоть - там были? Поди, адреса - не знаете. Николай Александрович, я не хочу, ни с кем воевать. Но, если - при Колгане, Липатыче - кое какой порядок был, то сейчас - посмотрите, что вытворяют некоторые "людишки". Именно, людишки. Потому, что кроме влиятельных пап, у них - ни хера нет "за душой". - Витька-Кувалда не осмелился назвать поименно тех, кого он имеет в виду. Сын Коли-Швепса в этом ряду - числился под номером "один"....
   Припёрся капитан Корякин. Засвечивать перед Кувалдой своё общение с милиционером, Швепс не собирался. Посему, он велел секретарше Нине, сделать кофе для его гостя Виктора Андреевича, а сам - отлучился на "пару минут".
   Получив от Корякина информацию о человеке, очень похожем на "вашего сотрудника", Швепс затосковал. Николай Александрович не признавал сообщения, содержащие слова, типа - "мне так показалось...", "дай-ка, думаю, доложу, хуже-то - не будет...", "а вдруг, тут - что-то не так...". Но когда Корякин произнес фразу "Вознеси к благу", Николай Александрович понял - речь идёт о Кудлаеве. Майор уже давно, не выходил на связь. Так, он - "профи". Их так и учили когда-то, докладывать, лишь - об исполнении. А собственными полномочиями, интересоваться - в момент получения задания. И всё-таки, Швепс не должен был забывать о майоре. Николай Александрович спешно набрал "сотовый" Кудлаева. Телефон Славы - был отключен.
  - Как отыскать тот микроавтобус?
  - Из города он не выехал. Мне бы сообщили. Собственно, как только "Ниссан" засветится
   на каком-то из постов - мне сразу отзвонят. Так что, не пропустим. Если что, вам - на "сотовый" звонить?
  Поощрив капитана сотней баксов, и расспросив кое-какие детали, Швепс попросил его изложить всё вкратце на бумаге. После чего, вернулся к себе в кабинет. В голове его - имелся готовый план.
  - Витя, Мишку ты оставишь в покое. - С порога начал проректор. - Не спорь, бесполезно со мной спорить. Я - старше тебя, и знаю - будет именно так. Ты кичишься какими-то "понятиями", а я - сам их устанавливал в нашем городе. Ты понял? Но, есть - альтернатива. Сработаешь "по грамотному", вернешь - больше. Плюс - автосервис себе оставишь. У тебя должно получиться. Говоришь - уверенно, молодчик! Но, весовую категорию, учитывай в другой раз. Добро? Ты, и "ходки" имеешь, так?
   Кувалда промолчал. Ему, не нравился тон Швепса. Не мальчика - учит. Дескать, с сыном своим базарь таким тоном!
   Николай Александрович Швепс продолжал.
  - Витёк, - он впервые так обратился к Витьке-Кувалде, - есть для тебя хорошая тема...
  
   Отпустив капитана Корякина, и закончив с Кувалдой, Швепс вызвал к себе директора охранного агентства "Спартак" - Диму Ковальчука, и передал ему "докладную записку", написанную рукой капитана ГИБДД. Дождавшись, когда Дима ознакомится с писаниной Корякина, Николай Александрович резюмировал.
  - Транспортное средство - на контроль, всех пассажиров - ко мне. В особенности - Кудлаева. Чем раньше - тем лучше. Из города выехать - они не должны. Дима, это - не "вестерн". Не стрелять! Сегодня - не тот год. Понял? За каждый выстрел буду вычитать из зарплаты, учти это... Номер "Ниссана" - не местный, менты пробили по своим "базам". Вроде - все чисто. Ну, ты там, по своим источником "пошукай"... Ты ведь, "гэ бэ", как никак. В группе будут - от "блатных" ребятки. Всю "черновую" работу - им. Вот они-то - вольные стрелки. Они ещё - не настрелялись. А нам, Дима, нельзя стрелять. Нас дела ждут...
  
  Через час, Кувалда точно так же, как совсем недавно Швепс, расхаживал по квартире Гордея, и важным тоном размышлял вслух.
  - "Подставой", это - быть не может. Никогда. Информация - свежьё! В машине той - "чел" самого Швепса, я это понял. Швепс, начал со мной по теме базарить, сразу же после того, как к нему "мусорянский" приходил. Так вот, мент тот, прикормленный, в клювике, видать, новость притаранил. Мол, "запеленговали" машинку одну, которую, видать - менты уже давно для Швепса ищут. Ты посмотри, как всё срастается! Коли, у Швепсика - свой интерес к этому "Ниссану" сраному, ментам - он дело никогда не отдаст. Дескать, наблюдайте со стороны, мои мальчики тут сами - порядок наведут. Ну, Гордей, не тормози! Ты чё - думать разучился?
  - Слушай, Витан, а ты не задавал себе такой вопрос - чего это Швепс, такой щедрый стал? А? Почему бы, ему самому - не тряхануть тех уродов в "Ниссане"?
  - Веня, он же - "на виду", пиомать-то! Ты думай сперва, а потом - базарь.... Короче, я - по узбекам в интернате работаю, ты - микроавтобусом занимаешься. Кстати, я тебе не сказал - "Тайота-Люкс" независимо от всего этого, у нас остается.... Кого возьмёшь, моих - или есть кто-то? Смотри, Веня, коли, мы работаем вместе - инициативу проявляй, активней...
  - Успокойся, я у тебя ещё ни разу, помощи не попросил. Так что, давай всё, что у тебя есть - на тот "Ниссан" и закрой дверь со стороны лестничной клетки....
  
  -31-
  
  Малеева Светлана Романовна расплатилась с частником и направилась к своему подъезду. У входа она столкнулась с эффектной блондинкой, "летящей" - словно, на пожар. Недобрые предчувствия больно закололи в груди. Светка ворвалась в квартиру и, не закрыв за собой двери, вбежала в комнату. Предчувствия - её не обманули....
   Миша валялся на расправленной софе. Его морда "белела", словно - была напудрена.
  Одежды на Швепсе, естественно - не было. В такой позе, он обычно лежал после изнуряющего секса - широко раскинув ноги, и положа руку под голову. Вторая рука проверяла наличие, только что "задействованного" органа. В смысле, сможет ли в дальнейшем Михаил, повторить тот "улёт", который - только что пережил.... В Светке "кипела" жгучая ревность. Большинство женщин, узнав, что в их отсутствие к мужику заявлялась баба, уверенно взвизгнут - они занимались сексом! Суки! Оба! Малеева Светлана Романовна легко представила эту блондинку - в объятиях Швепса. Хорошо зная порочность Мишани, Светку чуть не вырвало от собственного воображения. Нельзя за это - винить Рыжую. Она была женщиной, а сей факт обязывает - прощать ей подобную впечатлительность.
   Поначалу Рыжая, взорвалась. Она подбежала к Швепсу и отвесила ему звонкую затрещину. Ладонь вспыхнула, как обожженная. Мишаня же, лишь пробурчал: "Полегче, Рыжая! Кокс - принесла?"....
   Светка сидела на кухне и нервно кусала губы. В бутылке - почти ничего не оставалось. Идти за новой - не хотелось. Женщина, ищущая "истину в вине" - как правило, "её" не находит. Но кое-какое решение, у Рыжей, всё-таки, созрело. "На кой хрен, мне сдался этот неприспособленный к жизни "червяк"? Что он умеет? Ничего! Дерьмо.... У меня дома - своих бывших шалав успевает трахать.... Что ему - меня мало? Надо сдать его этим парням, от которых он прятался. Кувалда и этот - "лжепострадавший", похоже, будут рады, Мишане "предъявить".... Сервис-то, он им - беспонтовый "замотал". Ему цена - три копейки..."....
  - - -
  Наташка Степанкова неслась по улице, ничего не видя. Её душили слёзы обиды. Настало то состояние, которое - не могло, не настать. Многие "временные" проститутки, наивно полагают, что эта страница их жизни, вряд ли - когда-то о себе напомнит. Временный способ заработка, не более. Ошибаетесь, смазливые. Клеймо это - на всю жизнь....
   Наталье Степанковой, занимавшейся в прошлом проституцией, напомнили об этом - впервые. И, что обидно, напомнил именно тот, кто когда-то её, в этом качестве - и пользовал...
   С "деловым предложением" припёрлась, дура. А такие, как Швепс, с проституткой - за стол не садятся. За падло - им это. Он, помню, любил кичиться по утрам - а я, со "щёками" за одним столом, чай не пью... А я, дура - дружбу ему предлагаю, "осчастливить" хочу.... А он мне: "ну-ка, отсоси из-под стола...". Дрянь!
   Сила "оплеухи", полученной от Швепса - была в её неожиданности. Степанкова, которую допускал к своим делам - сам Кудрай Вахитович, давно уже считала себя "дамой высшего эшелона". Той дамой, в гардеробе которой - количество вечерних платьев должно, исчисляется "десятками". И её - так "опустил" этот мудак! Чмо! Наркоман!
   Состояние, которое сейчас переживала Степанкова, было для неё - ново. Готовая всегда к борьбе, сейчас она не могла - сконцентрировать себя на злости. Хотелось плакать. Она пыталась сдержать плач, но не смогла. И громко разрыдалась. Не видя ничего перед собой, рыдающая Наталья - уткнулась в грудь случайного прохожего. Дедок, куда-то спешил, но для Наташки - ничего вокруг не существовало, кроме собственной обиды... "Дедушка" остановился и начал растерянно оглядываться по сторонам. Наконец, он прижал к себе девушку и "по-родительски" погладил её по голове.
  - Ну, что это за несчастья такие! Ну, успокойся, родимая, что для тебя сделать?
  Наталья, от проявленной к ней жалости, разрыдалась - "не на шутку". Прохожие останавливались, участливо интересовались, смогут ли - чем-то помочь.... Но, на них - не обращали внимания. "Дедушка", обняв свою "внучку", оберегал её от всего окружающего мира. - Успокойся, дочка, я никому тебя не отдам. - Иван Борисович сам, зарыдал вместе со Степанковой. Он не стеснялся - ни её, ни себя, ни прохожих....
   "Доцент" забыл, что спешил на поиски Юры. Он видел, что сейчас, для этой девочки, он - единственная поддержка. У Ивана Борисовича не было своих детей. И, соответственно - внуков. Но в слезах этой девушки была мольба о помощи, о защите, об участии.... Гулькин, бережно поддерживая Степанкову, повел её к "себе" домой. В смысле, в квартиру Юры Летина...
   "Дома" Иван Борисович внимательно слушал историю жизни Наташи Степанковой.... Наталья повествовала о девушке, которой - так не хватает в жизни понимания, любви, сочувствия. Приводила примеры, называла конкретных людей - обидевших её когда-то. Содержание "фантазий" молодой рассказчицы Ивана Борисовича интересовало мало. Интонации и акценты выдавали девушку гораздо больше, чем сами истории. Гулькин, как бы, заслушал "историю болезни" юной пациентки, нуждающейся в услугах психоаналитика.
   "... ясли, дет-сад, школа, институт - всё, как у людей. Одно - не как у людей. Окружающие с малых лет сюсюкали перед этой девочкой - уй-ти, какая куколька, мисилюпенькая маковка, ты моя.... С годами - менялись, лишь тексты этих "песнопений". Смысл - оставался прежним. "Куколка", очень рано поняла, каким "оружием" наделил её Всевышний. И с ранних лет, умело - это использовала. Девушка привыкла быть всегда - в центре внимания. Более того, возможность ощущать себя "избранной" - стало наркотической потребностью. Если её превосходство над окружающими самками не признавали вслух - она делала это сама. Если, встречалась на жизненном пути серьезная "соперница" - она её тут же "устраняла". Как - соперницу. Сегодня - девушке указали "её место" под нашим солнцем. Это - шок.
   Как помочь девчушке? Вот, если бы Юрку сюда.... Он, чертёнок, большой любитель и знаток девок... Я ведь, даже женат - не был. С Любушкой у нас - совет да любовь, как положено. Так иначе - и быть не могло. Это ведь у молодых - вечные проблемы...".
  - Наташенька, я хочу тебе помочь, моя девочка.... Но, я не знаю - как. Не пугайся, пожалуйста, но я скажу тебе одну страшную правду. Я - БОМЖ! Не брезгуй, я - не прокажённый, не сифилитик, не преступник.... Я - бомж. Бомжом я стал - по своей вине. Точнее, в результате своих ошибок. Видишь ли, девочка, за всё - надо платить. Вся наша жизнь - это расплата за былые поступки. Я вижу, я - просто чувствую, что ты живёшь, делая огромное количество ошибок... Доченька, я - старый человек. А старый человек - сединой чувствует. Но, хоть я и седой, а не знаю - чем тебе помочь.... Видишь ли, пробел в моей жизни случился по женской линии...
  - Дедушка, ты девственник? - Степанкова, знающая лишь об одной форме отношений между мужчиной и женщиной, в сердцах выпалила, - иди, ты! - И тут же, забыв о своих проблемах, округлила глаза и уставилась на Гулькина.
  - Нет, нет, тут всё нормально.... - Иван Борисович разнервничался. Стал делать много лишних движений. Его лоб покрылся испариной. - Тут дело не в этом..., в общем, я - не о том...
  "Бедняга. Он - девственник. Был бы - дремучим козлом, тогда - понятно. А ведь - прикольней дедки не сыщешь! И умница - при том. У каждого - своя судьба. Каждому своё, ...а кесарю - кесарево...". Наталье, всё-таки было несколько неловко, оттого, что при ней обнажились некоторые тайны Ивана Борисовича. Что бы, хоть как-то, снять напряжение, она подсела поближе к "деду".
  - Иван Борисович, чаю? Давайте, подолью - горяченького...
   Гулькин встал, и в сердцах, смахнул слезу... Он сел обратно, обхватил обеими руками кисть Степанковой и, торопясь, словно его кто-то может прервать, заговорил.
  - Наташенька. У меня - не меньшая беда. Пропал человек, который..., который.... Единственный человек, кто от меня не отвернулся. Юрик пропал по моей вине. Даже не так..., я сам его отправил на поиски.... - Временами Гулькину казалось, что его паника - есть результат длительного воздержания от спиртного. Он "успокаивался", но тут же - вновь подсаживался "на измену". - ... и сейчас, я не знаю, как мне ему помочь?
   Через десять минут Наташа знала всё. Ивану Борисовичу, хватило бы и - "пяти". Прирожденный лектор, он умел рассказывать. Умел, концентрированно сжать материал, ничего не упуская.
  - В какое время ваш Юра пошел в "подземку"?
  - Да, в обед, кажется....
   Наташка встала. Мимо неё за недолгую жизнь прошло много зла, подлости, предательства, измены. Не имея никогда, по настоящему близкого человека, и страшно комплексуя по этому поводу, Наташа понимала, насколько тяжело деду. Он потерял того, кому обязан своим вторым "рождением". Дедушке надо помочь. Во что бы то - ни стало!
  - Иван Борисович, а не звонил ли вам ваш Юра?
  - Я не покидал квартиры, звонков не было.... Ты знаешь, Наташа, сказать честно, телефон у Юры отключен. Я не знаю, может быть, он - меня стесняется? Но, с тех пор, как я здесь поселился, телефон включался, лишь тогда, когда Юрий приходил домой.
  - Скажите, а раньше - пропадал ли он надолго?
  - Не знаю. Юрику, хоть и "сороковник", но он ещё - того, сами понимаете..., - Гулькин опять заволновался. Наташа это заметила. Похоже, дела у этого Юрия - неважнецкие. Неужели, его - "взяли" люди Вагиза? Да не-е, не могли же его - принять за бомжа...
  - Иван Борисович, а как одевается ваш Юра? По молодёжному? Или, простите - как вы?
  Иван Борисович, малость смутился.
  - Да нет, что вы. - Обращением к малолетке на "вы", доцент выдавал своё волнение. - Я-то, в ГУМе - полтора часа простоял за пальтецом этим. - Гулькин, с гордостью прошел в прихожую. Вернулся, неся в руках двубортное драповое пальто. - Оно ж, вы заметили, двубортное. Сейчас - такого не купишь. В принципе, я предлагал Юрке, он ведь - худощав, как и я же.... - Иван Борисович, очень приблизительно ориентировался в категориях "модно" и "стильно". Впрочем, во всех остальных "категориях", не имеющих отношения к науке - он так же, ориентировался - не лучше.
  - Дедушка..., - Степанкова впервые, так назвала Гулькина. Она - смутилась. К счастью, Ивану Борисовичу - такое обращение понравилось. Наташка продолжила. - Дедушка. Не хочу вас пугать, но у Юры - дела плохи. Вполне возможно, что его готовят к отправке в ..., к отправке из города. Где у вас телефон? Хотя, нет. Я - со своего.
   Она набрала на своём "сотике" номер.
  - Кудрай Вахитович, когда отправка? - без приветствия выпалила девушка...
  
  -32-
  
  - Мой господин, это же - так просто! - Наташка Степанкова была вне себя от досады. Кудрай Вахитович ни за что, не хотел прислушаться к её доводам. - Уж, коли, вчера машина не ушла, так давайте, сегодня "моего" и заберем. Уедет - вечером вместе со всеми. Кудрай Вахитович, вы подумайте сами. Каких-то жалких пятерых "доноров" - мы получили, перелопатив триста человек. Вы сами говорили, что "исходного материала" могло потребоваться - намного больше. А тут - "готовый". И не надо каких-то облав, анализов, тестов. Человека, только забрать и всё. Вы подумайте о своём сыне. Донор - это много. Донор - это целый месяц...
   Девушка прекрасно знала, какие аргументы для Рамазанова - самые весомые. Конечно, месяц жизни сына - "перевесит" всё, что угодно. И - риск, в том числе. Кудрай Вахитович набрал Вагиза.
  - Вагиз, поедешь сегодня вечером - со всеми. Надо будет, заехать, ещё за одним "добровольцем". Натали - подходящего нашла. Но потом - остаешься здесь. Заодно, "понюхаешь" обстановку в автобусе. Убедишься, что твои подозрения - беспочвенны. Я имею в виду - Матлюбу...
   Рамазанов положил трубку. Посмотрел на Наташу. Налил полный фужер коньяка и поднес к её лицу.
  - А теперь, моя девочка, ты должна рассказать мне всю правду. - От Вахитыча не ускользнула некоторая фальшь в голосе фаворитки. Но он не мог понять, в чём - Наташка не искренна. - Назови мне причину, почему ты настаиваешь, ещё на одном пассажире. Я вижу - ты недоговариваешь. Я должен знать правду. - Кудрай Вахитович не пил сам, и не позволял - своим людям, но Наташку он заставил осушить бокал - до дна. Не подал - ни дольку лимона, ни шоколадку. Степанкова, сама - потянулась к подносу, её руку перехватил Рамазанов. Его глаза горели бешеной злобой. Наташка затараторила.
  - Кудрай Вахитович, вы сами - называете нас своими детьми, а малейшая инициатива с моей стороны - вызывает у вас злобу и недоверие. Что я, должна, как Матлюба Исхаковна - делать всё, словно робот. Принеси, подай, иди на фиг, не мешай.... Так, что ли?
   Хозяин смягчился.
  - Ты придумываешь фантастические проекты, обдумываешь - как бы "прикрыть" моё частное пребывание в этом городе.... Зачем? Что, я сам - не могу позаботиться об этом? Ты знаешь, я - не Бахтияр. Ему ты могла рассказывать всё, что угодно. Мне - нужна правда.
   Рамазанов ни в чём не подозревал девушку. Но жизнь его научила, бескорыстной преданности не бывает. Конечно, Вагиз "примет" нового пассажира, места - всем хватит. В конце концов, тщательные проверки - будут и на месте. Если, парень - готов к отправке. Почему бы - не взять?
  - Кудрай Вахитович, говорю - как есть. Не восхитили этого "героя" - мои внешние данные и внутреннее содержание. Оскорбил меня этот человек. Очень больно оскорбил. Но, о группе крови - я узнала раньше. Он сам - хвастал по-пьяни своей исключительностью. Говорил, даже кровь у меня - редчайшая! "Третья - минусовая"! - Наташка взглянула Рамазанову в глаза. - Кудрай Вахитович, я никогда вас не обманывала...
   Наталья Степанкова врала своему Кудраю Вахитовичу. Группу крови Швепса она не знала, да оно ей было и не надо. Но, поднасолить козлу - надо, во что бы то ни стало. Неизвестно, оставит ли его в живых Кудрай, после того, как Мишаня узнает и увидит много "лишнего"? Скорей всего - нет.
   Идея, отправить Швепса - донором к Бахтияру, пришла к Степанковой не сразу. Лишь, решив "снять с рейса" одного из пассажиров, Наталья смекнула, что замена ему - будет, очень даже кстати. Кудрай дорожит каждым "человеком", на этом - она, только что и сыграла.
  - - -
  К интернату номер четыре подъехала темно-вишневая "Ауди-100". После смерти Толяна, Витька водил машину сам. Парней с собой, он не взял. Вот ещё, не на "делюгу" собрался.... Веня, как-то, уж очень ехидно проронил - я, говорит, Витя, в отличие от тебя, своё - сам забираю, войско с собой не вожу....
   Кувалда проехал ворота ограды и поставил автомобиль рядом с входом в "школу". В машине было натоплено, Витя поверх рубашки ничего не одевал. "Глушить мотор - не буду. Что-то, холодает...". Докурив сигарету и затушив её в пепельнице, Виктор вышел из салона. Светило солнце, но было холодно. Не закрывая плотно дверцу, бандит вошёл внутрь здания. Первый этаж пустовал. Кувалда "забасил" на весь корпус.
  - Аллё! Есть кто - живой?
   Дверь, ведущая с лестничной клетки, тут же распахнулась, и в коридор выскочил возбужденный Талгат.
  - Кто такой? - Гневно поинтересовался он "на ходу", направляясь к Кувалде. Через ту же дверь, следом выбежали Камиль и Мустафа. Выражение их лиц, поначалу, развеселило Шалыгина. Казалось, что, люди не знают - какой сегодня год, в каком городе и в качестве кого - они здесь находятся. - Чё надо, кто такой? - Все трое повторяли одну и ту же фразу, словно других русских слов - не знали.
  Витька приехал одни. Он до сих пор считал, что поставить на место "свору иноземцев" - "войска", не потребуется. Его авторитета хватит, и на более серьезную акцию. Сегодня Витя мог, например, "в одинокого" - ехать на самую "горячую стрелку". "Чужаков" - надо щемить. Что-то, я не слышал, что бы, под кем-то из наших - новые узбеки "завелись".
  - Ну чё, цветочники, тяжело такими дозами "план" курить? А? Путать начинаете всё на ..., - мощный удар в челюсть не позволил Витьке, закончить фразу. Смуглые парни скрутили его. Как щенка.
  - Кто такой, чё надо? - не переставали, интересоваться они. Но сейчас, каждый вопрос сопровождался обязательным тумаком или пинком.
  Витьке завернули руки за спину, схватили за волосы. Рубашка его высоко задралась, оголив фрагмент татуировки на спине.
  - Вы чё, кони..., - только и успел прохрипеть Кувалда. Новый удар лишил его двух верхних резцов.
  - Чё надо? Кто такой? - Узбекские пареньки, действительно - только что выкурили несколько "косяков". Плюс - не очень хорошо говорили по-русски...
   Кувалду утащили наверх. Кинули на пол в "бытовой" комнате. Талгат с Мустафой пошли, помыться, тогда как Камиль - отрабатывал "удар пяткой на лету". Такой удар он увидел как-то, в исполнении своего кумира - Джеки Чана. Посмотрев недавно новый боевик с участием этого популяризатора акробатики, Камиль загорелся желанием - овладеть ударом. Восторгам двадцатипятилетнего джигита - не было конца. Удар - получался!
   У Витьки забрали сотовый телефон. Долго спорили, кому он достанется. Камиль с Мустафой - чуть не поссорились. Телефон достался Талгату. Сейчас у него - было уже два. Один сотовый телефон он конфисковал у бомжа. Это - не опечатка. Действительно, у одного из задержанных бомжей имелся сотовый телефон. Бомжа звали - Юрий Летин...
  
  Наталья направлялась в интернат. Она не будет разрабатывать мудрёную "операцию". Сегодня вечером - доноров увозят. "Великое - естественно". Она, просто - придет в "палату", и уведёт за руку "друга" этого дедули....
   Наталья шла и загадочно улыбалась. Её богатая фантазия "рисовала" предстоящее знакомство. Всякий раз, когда Иван Борисович не находился, что ответить "прямолинейной" девушке, он разводил руками и восклицал: "Вот ведь, Юрика-то нет. Тебе бы, Юрку...". Быть может, именно эти восклицания - и подтолкнули Степанкову, лично познакомиться с часто упоминаемым мужчиной. Чему уж, тут - удивляться, "любопытство" стоит в одном ряду с самыми сильными искушениями.
  Наталья представила, как может выглядеть мужчина, который, как считает дедушка, был бы - очень "желателен", во время её визита.... Интересно, какие у него глаза? Наверняка, умные и добрые... С чего им, добрыми-то быть? Оттого, что ли, что схватили его, словно бомжа конченного, и повезли "забивать"? А вдруг, он первым - "отдаст" Бахтияру свою кровь? Юрий, наверно, с ума сходит... А разве, может быть иная реакция на насильственное задержание?
  Проходя мимо "Ауди", Наташа заглянула в её салон. Мотор работал. Ключ зажигания торчал из замка. Девушка - присвистнула. "Чья машина? "Наши" - все на "горьковской" стоянке. Кроме Кудрая Вахитовича - никто не имеет права привести сюда чужака... Странно... А может...?" У Степанковой заблестели глаза. Она стремительно вбежала в корпус. Никого, не увидев внизу, Наташка хотела уже, бежать наверх, но ....
   На второй этаж вели два лестничных пролета. В первый же день - один из них был "перекрыт". А второй - находился под постоянным контролем парней Вагиза. Степанкова прошла тихонько на ту сторону, где прохода - не было. Вынув из дверных ручек ножки табуреток, она отворила двери настежь. После этого, девушка прошла наверх традиционной дорогой, через "пост". Сидевший на табуретке Камиль перебирал "чётки".
  - Наташа, ты принесла "Парламент"? Представляешь, ту пачку, которую ты приносила - отдали донорам... Не знаешь, Кудрай Вахитович сегодня зайдёт?
  - Камильчик, я сигареты - сегодня же, принесу... А пока, держи мои..., - Наталья кинула бойцу начатую пачку "Мальборо".
   Проходя по второму этажу, Степанкова не могла, не обратить внимания на шумы, доносящиеся из "бытовой" комнаты. И не посвящённому, было ясно - в "бытовке" кого-то избивают. Наташка пробежала до крайней спальни, где содержались "пациенты"... Мустафа помогал Талгату, избивать "иноверца". Спальня оставлена без присмотра, закрытая чугунным шпингалетом, похожим на затвор белогвардейской винтовки....
   Того, кто ей нужен - она увидела сразу. На ближайшей койке лежал и смотрел в потолок мужчина с мужественным профилем и усталыми глазами. Он! Именно такой, каким Наталья его и представляла... Подбежав к нему, и схватив за руку, "спасительница" настойчиво зашептала: Остальные обитатели "палаты" безразлично повернули к ним головы.
  - Тихо встаем, и идем за мной.
  "Он же - под "аминазином", поди, понимает меня - с трудом...".
  Кудлаев Слава не сопротивлялся. Он безропотно выполнял все требования этой незнакомки. Вместе с ней спустился вниз. Потом она усадила его в автомобиль, на заднее место. Сама - села за руль. Перед тем, как "тронуться", повернулась к Славе и потрепала его за щеку. Так же, как на кадрах военной кинохроники, фюрер теребит мальчуганов из "гитлерюгенда"....
  Из окон второго этажа за "беглецами" наблюдала Матлюба Исхаковна. Крылья её носа хищно колыхались, а уголки губ - обозначали злую, еле заметную улыбку.
  Машина рванула с места.
  - Кончились твои злоключения, Юра. - Степанкова смотрела в зеркало заднего вида на Славу, не скрывая радости.
   Слава откинулся на спинку и закрыл глаза. "Документы", - пульсировала в голове одна и та же мысль. Но расходовать силы, даже на "думки" - не хотелось. Открыв глаза, Кудлаев произнес: "Если я жив - докажите мне это...".
  - Юра, ты сейчас увидишься со своим другом, с Иваном Борисовичем. Такое доказательство - тебя устроит?
  "Глупая, наивная девушка. Она ещё молодая. Суетой она выдаёт свой юный возраст. Наверное, в молодости, все мы - суетливы".
   Такое впечатление, что этот адрес Слава знает. Он был уже здесь. Здесь остановился генерал-лейтенант Шмаков. Зачем мы сюда приехали? А где мои парни? Парни Алхутова... Где - "четвертый", где - "второй"?
   Наташка остановила "Ауди" около самого подъезда. Повернулась к Кудлаеву.
  - Всякое может произойти.... Но я, не хочу вас терять.... Вот, номер моего телефона.
  - С этими словами, Наталья протянула Славе маленькую открытку - календарик, на которой, был жирно выведен номер её телефона. Она, вышла сама, открыла дверцу перед Славой.
  - Ну что ж вы, Юра, растерялись? Смелей, идите к деду....
   Наталья посмотрела на часы. До отправки осталось три часа. Успею? Не знаю... Машину здесь оставлять нельзя.
   Степанкова отогнала автомобиль в соседний двор. А сама, вернулась к дому деда, и за руку отвела Славу к самой квартире. Нажав на звонок, Наталья шлёпнула Славу-Юру пониже спины, бесстыдно расхохоталась и помчалась вниз по лестнице...
  
  -33-
  
  Слава двигался, как танк. Физической боли он не испытывал. Более того, его состояние - значительно улучшилось. Но его шатало, как шхуну в шторм. Ноги стали ватными, не слушались хозяина. Однако боязнь упасть заставляла, сконцентрироваться и тупо переть вперед. Несмотря на сонливость, память к нему вернулась полностью. В настоящий момент он двигался к тому месту, где были спрятаны документы....
   Оставленный Степанковой около квартиры Летина, Слава дождался, когда ему откроют дверь. Затем, уверенно отодвинул деда, вошел. Глянул на деда. Зачем-то, поставил ему шелбан.
  - Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! - До сих пор, сходство Гулькина с генералом Шмаковым, невольно напоминало Славе, о его собственном звании. - Как там, Москва поживает? Какую "мутку", сейчас "раскручиваешь", прохвост? Кого, хоть дуришь-то? - Во время своего коротенького монолога, Слава выбрал себе подходящую одежду. На вешалках в прихожей, слава богу, был выбор. Всё, что нашёл, тут же, надел на себя. Переодеваясь, он не выпускал из рук открытку, с телефоном Наташки. Одевшись, сразу вышел. Захлопнув за собой дверь.
   Иван Борисович, с интересом наблюдал за действиями Кудлаева. Этого человека, он, уже видел. Ведь, именно он, приходил как-то, пытался запугать Юру, нарушил наш покой.... Может быть, Юркин знакомый? А Юра, меня старика, обидеть не хочет, не обращает внимания на мой маразм. А ведь, у меня, очевидно, уже давно присутствует алкогольная энцефалопатия.
  Сейчас на Славе были надеты - джинсы, теплая рубашка, зимнее кепи и утепленная куртка из "плащевки". Между прочим, довольно приличный вид был у майора Кудлаева. Всё сводилось на "нет" - синюшностью физиономии и недельной щетиной. В бурлящем хаосе мыслей прозвучало - "Побриться. Ванна. Домой. Телефон. Алхутов. "Шестой"....
   С каждым шагом Слава освобождался от состояния "зомбированности". Документы оказались - "на месте".
   Выйдя из подземного перехода, Кудлаев оглянулся вокруг. Его знобило. Зрела уверенность, что начинается болезнь. Видимо, валялся на холодном полу в подземном бомжатнике, вот вам и результат. Дойду, или не дойду? Дойдёшь! - грозно скомандовал Кудлаев сам себе. Он, снова огляделся. Телефонов-автоматов, по близости - не обнаружил. А даже, если б - обнаружил, нужна ведь карточка. А "она" - остались в куртке....
   Около киоска "Союзпечать" - стоял старенький джип. Все его дверцы были распахнуты настежь. В джипе сидели четверо парней известной социальной принадлежности. Они оживленно галдели. Сидевший сзади коротышка, лысый и в зимней (!) бейсболке, говорил по телефону. После каждой сказанной им фразу - все четверка начинали "ржать" на всю улицу.
   Слава подошел к джипу, нагнулся и протянул руку.
  - Мне нужно позвонить.
  Парни уставились на майора. Они перестали ржать и испуганно сжались. Парни - не были робкого десятка, просто, вид Славы - заставлял, посерьёзней относиться к своему здоровью. Лысый молча протянул телефон. Кудлаев сделал несколько звонков. Ни по одному из них - ему не ответили. Последним - он набирал телефон своего шефа, Швепса. Дождавшись, когда снимут трубку, Кудлаев автоматическим голосом проговорил:
  - "Шестой"..., в смысле - Кудлаев. Двигаюсь в нужном направлении. Наступаю на "хвост". Мне - уже "отдавили"... Всё. Отбой...
   Николай Александрович в момент звонка давал распоряжения прибывшей бригаде штукатуров-маляров, и он поднёс трубку к уху, лишь закончив свою речь. Услышав "гудки отбоя", он - молча пожал плечами.
   Слава двигался по направлению к своему дому. Попытка ухать на "частнике" отняла пятнадцать минут. Время - дорого. Он несколько дней пробыл в плену. Сперва - у бомжей. Потом - в "больнице", у узбеков....
   Ни один водитель, естественно, не остановился, и Слава пошел пешком. Его сознание светлело. Он, уже мог строить ассоциации, восстанавливал хронологию последней недели, суть своего участия во всей этой кутерьме. Но, вместе с тем, нарастали явления сильной простуды. Дважды, пока он двигался, приходилось останавливаться, из-за приступов сильнейшего сухого кашля. Проходя пересечение с улицей Старцева - Слава остановился. "Зачем я иду домой? Позвонить по телефону? Позвонил уже. Что бы принять ванну? Возможно. Что бы полежать и подумать?".... Кудлаев стоял напротив дома Эммы Шнайдер. "Смахнув" сомнения, Слава направился к её квартире....
   Слава шёл и думал. Каждую минуту в памяти возрождалась какая-то новая деталь, новый нюанс. Майор, помимо того, что являлся волевым и сильным человеком - когда-то служил в элитном спецподразделении. В подразделении, где самым младшим по званию - был старлей. В подразделении, где помимо него - служили ребята. Все. Вместе, с капитаном Алхутовым.
   На площадке четвертого этажа шел ожесточенный спор. Слава не желая, засвечиваться перед Райкой (приходит сознание к майору!), прошёл четвертый этаж, будто бы - направлялся выше. На него никто не обратил внимания. Притаившись этажом выше, Слава невольно услышал доносившийся до него разговор.
  - Райка, мне он - позарез нужен! Думай! Где он!
  - Где я его возьму? Сама - уже пол часа, названиваю ему на сотик. Не отвечает. Поди, у тёлки какой - виснет... Ты сам-то, звонил ему?
  - Да звонил.... Слышь, Рай, нужны люди. Дело - достаточно серьезное. Я-то, ведь, всех - не знаю. Возможно, потребуется силовая акция. Он же сам, меня и поднапряг! Где он?
   Если бы эту сцену наблюдал Витька-Кувалда, он бы очень расстроился. Но, не потому, что в подъезде - обсуждаются серьезнейшие вопросы. А оттого, что на жене надет полупрозрачный пеньюар. Это был верный признак того, что Райка - не одна. Годы совместной жизни выработали у Вити - чёткую систему причинно-следственных прогнозов. В настоящий момент, у Райки в постели находился Игорёша Аверьянов, "бык" из Витькиной бригады, и ей не терпелось, вернуться в объятия двухметрового здоровяка.
  - Позвони Шилову, без Витьки - он обычно решает. - Райка захлопнула дверь и умчалась в постель. Её поджидал Игорёша Аверьянов, борющийся с острым приступом "медвежьей болезни". В постель Райка его затащила "насильно". Аверьян, уже давно - мысленно простился с жизнью. Если Кувалда узнает, что у него есть заместитель - смерть. Не "устояв", как-то по-пьяни, против откровенных домогательств пьяной Райки - он был вынужден, "уступать" ей и впредь. Приходивший Гордей напугал Игорёшу...
   Вениамин ускакал вниз, а Слава спустился на четвертый этаж и отворил дверь 76-й квартиры.
  "Мне нужен отдых, таблетка аспирина, ванна и тональный крем", - голова работала всё лучше, и лучше. Решив, всё же - проверить правильность своего предположения, Слава зашел в совмещённый санузел и глянул в старинное круглое зеркало. С потрескавшегося мутного стекла на него смотрела "рожа". Очень страшная. И, абсолютно - асоциальная.
   Не проходя в комнату, Кудлаев начал раздеваться. Он второпях сбрасывал с себя одежду, одновременно открывая оба крана на полную мощность. Напор воды был хороший, и ванна наполнилась, довольно быстро. Слава забрался в эмалированное вместилище, и закрыл глаза.... Хотелось, целиком погрузиться в горячую воду, спрятаться от холода. Ванна была мала, что вынуждало Славу, держать колени согнутыми. Шум воды напоминал журчание горной речушки. На берегу которой, стояли винторогие козлы, и с жадностью, утоляли жажду. Внимательно сконцентрировавшись на одном из козлов, Слава узнал в нём - себя.... "Что - не так?". Из комнаты, повеяло какой-то загадкой. Что-то, было неправильным. Кудлаев не мог понять, откуда у него - эти странные ощущения. Сердце забилось так сильно, что об ознобе, он временно забыл. Он вылез из ванны, и голышом, прошёл в комнату.
   Здесь, несомненно, кто-то успел побывать. На кухне, отдельно от всей посуды - стояли помытые чайная пара, глубокая тарелка, масленка. В прошлый раз - всего этого не было.
  - Хм-м, кто-то наведывался сюда? Кто?
   Майор, вдруг почувствовал, что он голоден. В маленьком холодильнике он нашёл масло, колбасу, творог. В прошлый его приход - ничего этого не было. И холодильник-то, в прошлый раз - был отключен. Съев "на ходу", половинку творожного сырка, Кудлаев вернулся в комнату. На диване - кто-то успел поспать. Сейчас уже - в этом не было сомнений. Слава оделся. Заново тщательно исследовать квартиру? А, какой смысл? Что это даст? Дверь не взломана, неизвестный визитер воспользовался ключом. Никаких подозрительных царапин и насечек на замке не было. Есть надежда, что сюда пожалуют ещё. Исследовав мусорное ведро, Кудлаев нашёл несколько окурков. Курили дамские сигареты. Тонкие, с "золотой" каймой - около фильтра...
   В дверь позвонили. Слава на цыпочках подошел к двери и посмотрел в глазок. Около квартиры стояла полная женщина, её он неоднократно видел, сидящую у подъезда. "Михайловна", а это - было она, звонила с той настойчивостью, будто бы - она выпила пять литров пива, и её старческие сфинктеры вот-вот, дадут слабинку. Оно - понятно, выйдя из ванны, Слава не закрыл горячий кран, и вода давно уже лилась на пол. Все дома на Старцева были построены в 60-м году, так что - какие могут быть вопросы? На недавно побеленном потолке в квартире Михайловны, образовалось грязное пятно... Бабка звонила, то - к Славе, то - к Райке. "Вот ведь, старуха неугомонная...", - Слава грязно выругался. "Может, и аварийную службу вызвать. Плюс - милицию, пожарников, "скорую помощь" и ребят из "ритуальных услуг". Эта - может...", - Слава ещё раз посмотрел на гневную старуху.
   Заставив себя, не обращать внимания на звонки в дверь, Кудлаев - закрылся в ванной. Воду, он слил. Затер пол. Болезнь проявляла себя не только температурой и кашлем, но и повышенной утомляемостью. После нескольких нагибаний с тряпкой, сердце колотилось, как, после парочки "кругов" на стадионе. "Долбёжка" в дверь прекратилась. Слава прошёл в комнату, огляделся в поисках каких-нибудь "изменений"...
  "Кто-то, всё равно - был. Сто процентов! И этот "кто-то" - тут спал. Ел. Помыл за собой посуду. Может, даже - принял ванну. Садился перед трюмо, в прошлый раз боковые зеркала - не были развёрнуты. А что, это...". Слава тёр свои глаза, но всё равно - не верил увиденному. Рядом с массажной расчёской лежала старенькая косметичка. Удивлял не факт того, что это была - именно косметичка (лицо-то, ведь надо - "реставрировать"). Удивляло то, что в прошлый раз - её здесь не было! А сейчас - есть! Косметичка - верный признак того, что здесь - побывала женщина....
  "Да нет, Слава, ты - "гонишь", этого - не может быть. - Кудлаев разговаривал сам с собой, нанося на лицо, слои крема и пудры. - Неужели, Эмма? Я опоздал - на какие-то, пару дней!". Распределив верхний слой пудры - бархатной подушечкой по всему лицу, Слава сложил всё в коробочку, и вздохнул. Хотел напоследок глянуть в зеркало, но - не стал. Потому, что кто-то начал, открывать наружную дверь. Прижавшись в узкой щелке между стеной и старинной круглой стиральной машиной, Слава по привычке "дернулся" рукой назад, за пояс брюк. От досады молча поморщился и сжал кулаки. Пришедших - было двое. "Если мужик - мочить!". Занесённый кулак дрожал от напряжения. Но, дверь в ванную не открылась. Более того, пришедшие прошли в комнату, откуда их - не было слышно. Кудлаев тихонько приоткрыл дверь и прислушался. До него донеслось мужское сопение. Слава выругался. "Хоть бы, высморкался, а уж потом - с бабой ложился! Сопляк! Оппаньки!" - Только сейчас Кудлаев обратил внимание, что из дверей торчит ключ. "Родной" ключ! От этой квартиры!
   Нисколько не сомневаясь в том, что пожаловала хозяйка - Слава выскочил из укрытия и вбежал в комнату. Вбежал и замер...
   На старинной кровати лежали - соседка Райка и какой-то "лосеобразный" недотёпа. "Значит, в прошлый раз - эта соска мне многого не сказала.... Ничего, скажет сейчас! А заодно, её мужика - опрошу. Странность номер один - почему они не трахаются дома, в соседней квартире? Эта пьянчуга, похоже - меня не узнала. Иначе - страху было бы больше. Оно - и лучше. Удивим её сперва - своей осведомленностью. Если не ошибаюсь, в прошлый раз она ждала некого Витю. Но это - не он. У этой муж - какой-то солидный бандюган, а этому парню - лет двадцать, не больше. Тёлка-то, ещё - не "на рогах". Соображает. Почему-то, пьяная измена - считается, менее "стремной", чем адюльтер "на трезвую голову". Собственно, вот вам - и ответ на вопрос. Воспользоваться родным "траходромом", не позволяет боязнь - запятнать репутацию верной жены...". Кудлаев не стал бить любовников. Те - всё ещё, не пришли в себя от неожиданности... Кудлаеву, стало весело. Впервые, после "бегства" из интерната.
  - Привет, Рая! Не помешал?
  - Чё тебе надо, ублюдок? - Одежда обоих была разбросана по полу. Слава заметил, что больше всего - Райку смущала своя собственная нагота. "До устранения этого "симптома" - недопито, каких-то грамм двести.... Или - "сто"? Может быть, тёлка - чья-то "темная лошадка"? Воспользуюсь тем, что оба - боятся огласки. Надо бы, суметь - сыграть...".
  - Ладно, не бери в голову. Я пошутил. Глупо. Вы, я так понимаю, желаете, как можно быстрей - заполучить свою одежду и покинуть это порочное место. Так? - Славу всё ещё шатало, и ему приходилось - держаться за спинку кровати. Он повторил свой вопрос. - Так?
  - Ну, так.
  - Давай мне - всё, что тебе известно про жительницу этой квартиры!
  - Я позавчера - её впервые в своей жизни увидела. Она и оставила ключ, сказала, что "мало ли что". Удивительно, столько лет - "гасилась" как прокаженная, а тут - сама обратилась....
  - Ты - в нормальном состоянии?
  - Я сейчас - кроме "сушняка" ничего не пью. Зареклась.
  - Одобряю. Хотя, тебе вообще - надо бы, на кефир переходить. Послушай, взрослого человека.... Хотя, моё состояние - весьма "не нормально".
  - Мы можем идти?
  - Разумеется.
  - Выйдите.... Я стесняюсь.
  Слава прошел в кухню. Настроение его поднялось. Почему-то, информацию об Эмме он воспринял, как подтверждение - правильности всех своих действий. А от этого, в первую очередь, зависит - остается он у Швепса, или - нет. Побывав в шкуре бомжа, Кудлаев знал, "местом" - надо дорожить.
   В дверях он остановил Раису.
  - У меня, возможно, будут ещё вопросы. Да ты успокойся. Я - ничего не видел. Ну, перестань, я же - мужик.
  Лахудрина с благодарностью шмыгнула носом....
  Кудлаев, отвернул голову в сторону.
   - Слушай, у тебя, случайно, не найдётся таблетки аспирина?
  
  -34-
  
  Четыре года тому назад Шнайдер Эмму Людвиговну - искали люди Швепса, и не нашли. Её искали сотрудники различных спецслужб, "частники" и "федералы". И, тоже - не нашли. Руководимые стремлением наказать дерзкую аферистку, специально обученные люди "прочесывали" зоны её возможного "пребывания". Всё - тщетно. Почему? Не может же простой человек уйти, "прошмыгнув" через плотно расставленную сеть "агентов". Избежать карающего меча возмездия. Хотя бы - "одного", из нескольких, занесённых над её головой. Может. Во-первых, Шнайдер Эмма Людвиговна, она же - Гвоздикова Марина Давыдовна, она же - Серафимович Генриетта Марковна, она же - Гаврильчук Федора Афиногеновна - не была "простым человеком". А во-вторых, помимо всего прочего - Эмма являлась ещё, и Копытовой Галиной Антоновной - родной сестрой Любы Леушкиной. Ныне, уже - покойной. Причем, эти - имя, фамилия и отчество, ею были получены при рождении....
   Сестры родились и выросли в Читинской области, в поселке Скопск. Целеустремленная и амбициозная Галя, сразу после школы - укатила в Москву. Поступать в МГУ. И поступила. Вот она - "небитая карта" того времени. Выпускница "таёжной" поселковой школы (единственной в Скопске) - поступает в самый престижный ВУЗ страны. Не заплатив ни одного рубля. Более того, получая от государства, все пять лет учёбы - повышенную стипендию. Люба же, будучи несколько поскромней, выбрала - Читинский государственный университет. Филфак. Обе сестры успешно закончили, Галя - журфак МГУ, Люба - филфак Читинского универа....
   Уехав из родительского дома - одновременно, сестры больше, ни разу - туда не возвращались. Ни та, ни другая. Последний раз они виделись на железнодорожном вокзале в Чите. Любка уже получила место в университетской общаге, где сестрички переночевали две ночи. В тот раз, она пришла на вокзал, "посадить" Галину на московский поезд.
  - Гал, а может - со мной? Оставайся! А? Ну, ты сама рассуди - вдвоем нам будет в два раза легче....
  - Любаша, а зачем мы, вообще, из дома уехали? Там-то, ещё - "легче". Устроились бы библиотекаршами в клуб, а? Это же - "легко", мы бы справились. Тем более - "вдвоем". А потом - будет ещё "легче". Муженьков себе выберем - братьев-близнецов. Как в фильме - "Рам и Шиам". Или - "Зита и Гита"? Ну, не важно.... Стали бы вчетвером жить. Это ещё "легче"... А? Сестра, ну нельзя с твоими способностями так занижать "планку". Даже, абсолютные бездари, и те - добиваются чего-то в жизни. А знаешь, почему? Потому что, не ищут - там, где "легче". Потому и добиваются успеха, что не бегут от трудностей... Ладно. Как устроюсь - напишу. - В таком состоянии - к Галке с обниманиями и поцелуями, лезть опасно. Отматерит. Так они и попрощались, холодно, не по-родственному. С тех пор прошло более тридцати лет. Сестры, обе - "состоялись". Люба - как учитель литературы и русского языка. Галя - как одна, из самых удачливых аферисток своего времени. "Первая" - с последующим превращением во фрезеровщицу. Вторая - познавшая истину, что жизнь, намного дороже, чем - "высокооплачиваемый обман". Сестры не общались. И не переписывались. Личная жизнь у обеих - не сложилась. Наверно, всё-таки, зря - не остались в родном Скопске. Рам и Шиам, видимо, нашли себе - других сестричек... Зита и Гита - тоже... Галя, сменила ни один десяток "гражданских" мужей. Но её главным мужчиной, всегда был и навсегда остался - Патрик. Выпускник МГИМО. И, её напарник во всех удачных аферах.
   Люба была замужем - один раз. Муж оказался алкоголиком. Супруги сумели сохранить семью. Как? Очень просто - Люба, тоже стала пить. Муж уговорил переехать в Алуевск, к старенькой матушке. Переехав в Алуевск, супруг - начал опускаться, всё ниже и ниже. Сперва умерла его мать, а потом, в 1996 году Любка с Павликом лишились жилья. Так же, как и десятки тысяч их собратьев, не устоявших перед зеленым змием.
  Галина, заезжая "по делам" в Алуевск - наблюдала за сестрой "издалека". Когда Люба продала риэлторской конторе "Альянс" - свою квартиру на улице Старцева, Галя тут же - её выкупила, и "временно" оформила на Шнайдер Эмму Людвиговну. То есть, на "одну - из себя". Чудом, через подставных людей, удалось, убедить пьющую сестру - вернуться туда, вместе с мужем. А "пьющая сестра", уже находилась на той "стадии", когда "внутренний голос" - является главным советником и консультантом. С тех пор, Любу начали преследовать навязчивые мысли о том, что "её - хотят ликвидировать". Она сделалась молчаливой, "много думающей", подозрительной. Короче говоря, общение с ней - требовало компетенции, хотя бы участкового психиатра.
  А вскоре, Леушкина Любовь Антоновна - обнаружила своего супруга Павлика, повешенным на люстре. Записка, валявшаяся на полу, гласила - "Верни то - что взяла. Со мной так - нельзя". Любе не потребовалось, долго анализировать факты. Она поняла, что ей мстят за Галю. Страх был, настолько велик, что женщина решила - исчезнуть навсегда. Совершенно одна - без мужа, без детей, она запила ещё больше. На работу - даже не пыталась устроиться. Перестав следить за собой, вскоре, ей стало всё равно - где спать. Алуевск, и с этим надо согласиться, по сравнению с другими российскими городами - находится несколько, в более выигрышном положении. Имеется в виду - наличие под городам ветвистой сети катакомб. В силу этого, вопрос "где переночевать" - у коренного жителя Алуевска , ничего, кроме понимающей улыбки, не вызовет. .
   Галина подбросила бродяжке-сестре паспорт на имя Шнайдер. Любка - паспорту обрадовалась. Но, обнаружив в разделе "прописка" - свой адрес, женщина - чуть, не сошла с ума. Следующий "подарок" от неизвестного - испугал её, ещё больше. "Им" стал - старинный женский кошелёк. Расшитый, сотнями алмазов. От микроскопических песчинок, до внушительных "камней". Со странной надписью, нанесенной гравировкой на золотую пластину. "Вознеси к благу!". Люба готова была, бежать из города - куда глаза глядят.... Однако, поскитавшись по трущобам пару месяцев, "учительница русского и литературы" - стала иногда, навещать своё былое жилище на Старцева. Платила за коммунальные услуги, за телефон, следила за электричеством, канализацией и газом. Это требовало от бомжихи - "колоссальных" денежных затрат. Но, стремление ощущать себя человеком - превысило всё. Люба перестала пить. Как это ни странно, но отказаться от алкоголя - оказалось легко. К тому же, это диктовалось и некоторыми проблемами со здоровьем....
   Она познакомилась с человеком удивительной судьбы, с бывшим доцентом пединститута. О себе, рассказывать правду - Люба стеснялась. Для Гулькина, она была - фрезеровщицей с велосипедного завода. Иван Борисович оказался тем человеком, который - смог бы, её понять. Но у Любы Леушкиной не хватало духу, поведать ему историю своего "падения". И, впервые в жизни, она побоялась поделиться - наличием у неё сестры-близняшки. Не имея на то серьезных причин, Люба считала свою сестру Галю - человеком нечестным. Более того, человеком - злостно нарушающим законы. Этот феномен давно перестал удивлять, даже - домохозяек. Очевидно, что близнецы, находясь, за многие тысячи километров друг от друга - испытывают схожие чувства, думают в унисон, болеют одинаковыми болезнями. Люба жила в постоянном ощущении своей вины. Какой - объяснить, она не могла. Кстати, женский алкоголизм может проявляться - именно так. Интересен такой парадокс. Бросившая пить женщина, весь остаток своей жизни - будет скрывать былую "пагубную привычку". А вот мужик, также, бросивший пить - не забудет об этом напомнить, по поводу, и - без оного. Поразмышляйте на досуге, о чём - это говорит?
   Однако, судя по всему, в случае с сестрами Копыловыми - проявлял себя, не алкоголизм одной из них. Причина, скорей в том, что в их головах - генерировались, одни и те же идеи. Но, у Любы, любые соблазны или искушения, даже не реализовавшись - перерастали в угрызения совести. А вот Галка, со свойственной "москвичам" практичностью, считала - жить надо сегодня, а грехи замаливать - в "обеспеченной старости"...
   И всё-таки, разве может уберечь от возмездия тот факт, что, помимо всего прочего - Эмма являлась ещё, и Копытовой Галиной Антоновной? Сам по себе - нет. Но в совокупности с наличием в голове Галины, достаточного количества серого вещества - может. И смог. Когда Эмма, убедилась окончательно в том, что Патрика - больше нет в живых, она спешно "залегла на дно". Для этого, приехала в свой родной поселок Скопск, и обокрала винный магазин. Галка "попала" с ювелирной точностью - её "закрыли", ровно - на три года. Выпускница самого престижного ВУЗа страны, "мотала срок" на "восемнадцатой" женской зоне в Кунгуре. Там - особо не высовывалась, но постоять за себя - могла всегда. Освободившись, "восстановила" внешность и подалась, поначалу, в Москву. Однако столица - обновилась. Эмма Людвиговна, по своей "масти" - не барыг рэкетировала, и не "напёрстки" крутила в людных местах. Её "бизнес" - требовал вхождения в бомонд. У "откинувшейся" вчера "зечки" - выхода в бомонд не было. Галя осталась - "ни с чём". Но должна же, сохраниться "прощальная заначка" - коллекция этого "четырёхпалого" проректора по АХЧ. Нетронутая коллекция - была, надежно спрятана в Алуевске. То есть, по месту её последнего ветреного "романа". В конце концов, в Алуевске - Любка. Поди, не спилась ещё, сестричка...
   "Изъяв" из тайника ключ от "хрущовки" на Старцева, Галя навестила "Любкину" квартиру. В квартире - ничего не изменилось. Будто бы, за три года с лишним, сюда никто не заходил. Хм-м.... Так, кто же - хозяин этого жилья? Напомним, что освободилась Галка, как уроженка и жительница Скопска. "Упав" на телефон - Галина выяснила, что владелицей квартиры - по-прежнему является она сама. В смысле - Эмма Шнайдер. Значит - Любка. Но ведь, "иметь прописку" - это не только платить за жильё! Всевозможные "вторжения" в нашу жизнь работников ЖКУ, Горгаза, милиции, предвыборных агитштабов... - должны, выявить "отсутствие" человека. Должны, да - не обязаны! Впрочем, может Любаня - мужичка себе подыскала. Живет - у него, а сюда наведывается, только - за переводами, да корреспонденцией. Она же - и за квартиру платит. Паспорт на Эмму, я ей - "подбросила".... Но, как её найти? Ждать - здесь? На это - нет времени. Написать ей записку? Я не знаю, в её ли руки, попадёт моя писанина. Как быть? Ведь, ни одного признака - указывающего на её возможное местонахождение...
  Единственный вариант - оставить ключ у соседки. Любка - сразу поймёт, что кто-то был в её отсутствие. И что этот "кто-то" - её родная сестра Галя.
   Соседка, молодая женщина, посмотрела на Галину с некоторым удивлением. Но, взять на хранение ключ - не отказалась. "Видать, Любаня - не общается с соседями". Не очень хороший признак....
  
  -35-
  
  Зимой, в 19.00. - достаточно темно. Но свет в салоне включен не был, уличной иллюминации - хватало. Покидали интернат - спешно. Когда, приехавшему внезапно Кудраю Вахитовиу доложили о пропаже одного "пациента" - он не ругался. Он обречено, и как-то, устало сказал: "Срочно уходим. Здесь - оставаться нельзя".
   Неизвестно, каким образом - смог, улизнуть "синерылый". "Левый" проход - закрыт, Камиль утверждает, что - никуда не отлучался. Талгат, он оставался за "старшего", клянётся - нарушений несения "службы" не было. "Сокамерники", ничего вразумительного - сказать не могут. Они - "под аминазином", что с них возьмёшь...
   Мустафа с Талгатом - насмерть забили Кувалду. Об этом - знала, лишь троица дежуривших джигитов. Кудрай Вахитович сумел в свое время, внушить парням, что "спасение Бахтияра" - достаточно ответственная и благородная акция. Она, во всяком случае, способна - оправдать непредвиденные жертвы. Согласитесь, подобная "установка" - развяжет руки любому. Рамазанову не нужны бойцы, соблюдающие закон. Ему нужны люди, для которых закон - есть он сам, Рамазанов. В этой поездке его сопровождали - именно такие.
  - Вагиз, проведешь расследование. Не позднее завтрашнего утра доложить - как подобное могло произойти. - Рамазонов, имел в виду пропажу "пациента". - Опросишь всех. Со мной - связь, по "старому" номеру. Матлюбу, сегодня же, - Кудрай Вахитович, "подсчитал" что-то, закинув глаза в потолок, - нет, завтра утром отправишь поездом домой, через Москву. Проверь, всё ли - "ладно", на "объекте". Кстати, "объектом" - уже интересуются.... - Пребывание команды Вагиза, более десяти "иностранцев", Кудрай Вахитович "залегендировал" - участием в строительстве небольшого промышленного объекта на окраине Алуевска. Имелись и "заказчик", и смета, и командировочные удостоверения у каждого из группы. Сегодня, основная часть группы - на микроавтобусе уезжает домой. Захватив, естественно, и "доноров". Остальные - покидают Алуевск завтра.
  
  Вагиз понимал, что на коренного жителя Урала, ни он, ни его парни - не тянут. В первую очередь - внешностью. Именно поэтому, во время проведения операции по задержанию "бездомных", команда Вагиза была задействована, лишь на последнем этапе - в здании интерната. Перед их выездом, жена взволнованно прошептала ему: "Поглядывай за Натальей. Не нравится мне она...". Вагиз - к словам Матлюбы прислушивался. "Что же, ей не понравилось в Степанковой?"...
   Сейчас - вечер. Казалось бы, темно. Но забирать "счастливца" - предстоит из жилого дома, с множеством соседей. И, возможностью непредвиденных ситуаций.
  - В квартиру я иду одна - Наташка не волновалась. Предстоящая акция не воспринималась ею, как - экстремальная. "Просто, надо, опустить козла. Сучонок, благодаря таким, как ты, вся моя жизнь - наперекосяк...". Степанкова продолжала. - Как среагирует этот "боров" на мой приход - неизвестно. Поэтому, если через пять, нет - через десять минут, я не открою дверь сама, заходите в квартиру без приглашения. Там "замок" - одно название. Если "палево" какое - мы приехали прерывать запой у моего мужа. К нему - "галя" пожаловала, чёртики мерещатся, вы - психиатрическая бригада...
  - Наташа, не надо десять раз - об одном и том же. - Вагиз нервно покусывал губы. Степанкову, Кудрай назначил "старшей".
  - Вагиз, пусть парни переоденутся прямо сейчас. Кулёк с белыми халатами - у Мустафы.
   Вагиз недовольно кивнул. Ему не нравилось, что ему - бывшему "инструктору по террору", даёт наставления эта соплячка. "Моя-то, хоть - высшее образование имеет, врач, в конце концов.... А эта? Всего - "дыркой" своей добивалась.... Получалось у неё, чего уж тут скрывать". Но Вагиз, не мог ни признать - специфику условий, в которых предстоит действовать, лучше Наташи - никто не знает. Она здесь выросла. Этим "воздухом" дышала. Даже, со случайно вышедшей в подъезд соседкой - никто, лучше её не поговорит.
   Группа будет покидать город через "южные" ворота. Ехать придётся, мимо гостиницы "Вечерняя Межва". Там и заберут - Вову Рогова. А пока, место "старшего", рядом с водителем - занимала Степанкова....
   Никто не знал, что Вова Рогов принял решение, "выйти из игры". Всё-таки, пролистав карты санаторного лечения, он, очень заинтересовался, одной из них. В тонюсенькую тетрадку, с историей болезни и назначениями, на больного Кириллова Олега Ивановича, 1960 года рождения, была, почему-то, вклеена, фотография Юры Летина. Рогов закрыл глаза, и попытался вспомнить лица пассажиров "Ниссана". "Здоровяк, отпадает. Эти замухрышки, что разместились сзади, тоже. А вот, мужичок в дублёнке, на одном из передних сидений.... Так ведь, у Юрки - такого же цвета, дублёнка! И тоже, сильно потёртая... Он то, понятно дело, был под аминазином, узнать меня - не мог". Рогов занервничал. Он, набрал "телефон" Рамазанова, и, взволнованно заговорил.
  - Кудрай Вахитович, рейс, надо срочно отменить. Среди "доноров", мой институтский коллега. Приятель, можно сказать. Его фамилия, Летин. Пока что, он меня не узнал. Но, представляете, что будет, когда - узнает?
  - Ну, и что? Вова, вы что же, планируете вернуться на работу в институт? Рассказывать студентам, про свои опыты по трансплантологии? Или, про соучастие в похищении жителей города Алуевска? Разве, вы не понимаете, что у вас - нет иного выбора? Я вас очень попрошу, будьте мужчиной. И без вас, проблем хватает..., - короткие гудки известили, что у Кудрая Вахитовича - нет времени, вникать в суть беспокойств, своего "нового сотрудника".
  А если, самовольно его "выкрасть"? Не получится. Кто ж, меня к нему подпустит.... Особенно, после этого разговора с Кудраем. Собственно, Летину - уже не помочь. В конце концов, не я виноват, что у него, "третья-отрицательная". Однако, себя-то, я должен "выдернуть" из всей этой "заварухи"!
  - - -
   Машина остановилась. Вагиз посмотрел на часы.
  - Наташа, ты готова? Четверо - тебя ожидают в подъезде. Вверху и внизу - по два человека. Когда всё будет готово, спустишься. - Мужчина отыгрывался за "указания", полученные недавно от Степанковой. - Пройдёшь до рекламного щита за поворотом. Мы встанем - пока там. - Вагиз, всегда старался, во время проведения любой акции - исключить использование телефонной связи. А если, так считает опытный "инструктор по террору", значит - так надо...
  
   В "девятке", следовавшей за "Ниссаном" от самого интерната, сидели четверо. Трое, включая водителя - сотрудники охранного агентства "Спартак". "Четвертый" - представитель "дружественной структуры", Гордей. Ребята из "Спартака" были профессионалами. Они всю дорогу молчали. Это - их работа. За неё они получают деньги. Хорошие деньги. Но это - всего лишь, работа.
  Совсем по-другому вел себя Гордей. С самого начала следования за "Ниссаном" он "завёлся", как ребенок. Вениамин не мог сидеть спокойно. Его комментарии не прекращались ни на минуту.
  - Так. Они встали. Смотрим дальше. Ага, дверь открылась. Так. Смотрим. Ага. Нет, пока ещё нет. Смотрим дальше....
   Парни из "Спартака" понимающе улыбались, переглядываясь между собой.
  Было решено, троим "спартаковцем" - идти в дом, а Вене - ждать всех в машине. Машина должна стоять у соседнего подъезда. Возможно, покидать этот тихий двор придется "по-английски". Гордей - двигатель не глушит. Может такое случиться, что операция пройдёт - молниеносно. Все трое надели на головы чулки.
  - Так, пацаны. Пятеро зашли в подъезд... Четверо, в халатах, и одна баба. А "Ниссан", тронул с места.... Он чё, их оставляет?
   Парни со "Спартака" опять заулыбались. Они понимали, в какой-то из квартир этого подъезда скоро состоится "развёрнутое действие". Узнать, в "какой" - не сложно.
  - Веня, подъедешь к подъезду, мы выйдем, а ты - проедь к следующему. Там и подождешь. Держи, - Вене протянули сотовый телефон. - Жди звонка. И, одновременно, следи за дверью. На тот случай, если звонить - не будет возможности. - Парни расхохотались. Гордей не мог понять, почему парни - так веселы? Ведь они понимают, что обратно - любой из них, может не вернуться.... Сам Гордей - страха не знал. Но его, всегда охватывала "предстартовый лихорадка". На месте - не сиделось. Хотелось двигаться, рвать, давить.... Вот и сейчас, уровень адреналина в крови - приближался к критической отметке.
  
   Наташа пешком поднималась до нужного этажа, и думала - на каком этапе, её удобней всего, выйти из игры. Решение, остаться в Алуевске, хоть и пришло недавно, но - было окончательным. "Познакомившись" с Юрой (для Степанковой Наташи - человек, которого она "вернула" к Ивану Борисовичу, и являлся - Юрой Летиным), у девушки пропала охота куда-то ехать, и вообще - "хватит, нагулялась". Не побоюсь, заявить с "высокой трибуны", что даже последняя б---ь, когда-нибудь, да произносит такие слова. Ну, а коли - "хватит, нагулялась" - так и пошли вы все к "такой-то матери"! Это бывает. Совершив благородный поступок, оказав помощь - нуждающемуся в "ней" Юре, Наталья испытала "счастье". И гораздо большее, чем от ощущения того, что "тобою" - утоляют животную похоть.... И в том, и в другом случае - женщина ликует: "А без меня - опять бы, всё пропало!".
   Дверь открыл Мишаня. Он пошло заулыбался.
  - Передумала? Одобряю. Лучше - поздно, чем - никогда. Заходи, раздевайся, ложись..., - Миша был пьян.
   Наташка кокетливо улыбнулась.
  - Так, впускай! Как я пройду-то? Заслонил весь проход, как - танк.... - Степанкову охватил азарт охотника. Мишаня исчез в комнате. Наташа вошла в прихожую. Дверь она не "захлопнула". Не снимая дубленку и сапоги, девушка приблизилась к развалившемуся на софе Михаилу. Она протянула ему пакетик с белым порошком. - На, "раскумарься", покоритель женских сердец. - Степанкова совершала ошибку. С пьяным "клиентом" - работать всегда легче, чем, с трезвым. А кокаин - "трезвит". Но, Мишу это не спасёт...
   Швепс не стал, становиться в позу. Увидев "порошок", он подобрел. Лицо проректорского сынка расплылось в сладострастной улыбке.
   Пока Миша занимался "порошком", Наталья внимательно огляделась. Становилось, не по себе. Степанкова начала понимать, Мишаня - не один. В ванной зажурчала вода. Что делать? Может, отменить всё? Но тогда, мне уж - точно не уйти....
  
  -36-
  
  Наталью и Кудлаева, во время их бегства из интерната - видела Матлюба Исхаковна. Матлюба-апа, не была столь импульсивна, как Степанкова. Восточным женщинам - не положено, много говорить. А думать - никто не запрещает. Вообще-то, запрещают, но - как проверишь? Видимо, поэтому - некоторые из них, пребывая в вечных думах, приобретают способность к глубокому анализу. Поняв, что "эта белобрысая шлюшка" повела какую-то свою игру, "придворная лекарица" не побежала с докладом к шефу. Хитрая женщина решила понаблюдать за динамикой событий. Вариант собственного поведения будет выбран, исходя из того, как будут развиваться "чудачества" этой неблагодарной чертовки. Керимова - Наташку не любила. Более того, она её ненавидела. Бегство фаворитки шефа, даже ценой пропажи "донора" - воспринималось, как положительный "знак". Докторица, будет только рада - никогда больше не видеть этой самоуверенной самки...
   Однако, увидев Степанкову вместе с отбывающими, Матлюба-апа забеспокоилась. Какое-то время, она колебалась. Перед отправкой, она подошла к Вагизу, и прошептала ему - "Поглядывай за Натальей. Не нравится мне она...". Муж пожал плечами, но ничего не ответил. Ну, задай он ей, хотя бы один вопрос, докторицу бы - "прорвало", она бы "сдала" Степанкову, со всеми потрохами....
  Лишь через пол часа, было принято решение. Всё-таки, в "Ниссане" - её муж, Вагиз. Кто сможет гарантировать, что Степанкова - не погубит всех? И если, эта шлюшка поехала со всеми, что бы их "сдать" - нужно сорвать её планы. Керимова кинулась на поиски Кудрая Вахитовича. К счастью, Рамазанов - был у себя в номере. Он только что принял ванну и, казалось, кого-то ждал. Создавалось впечатление, что к команде Вагиза - шеф не имеет никакого отношения. Никакого волнения. На лице - беззаботная улыбка. Команда Вагиза в этот самый момент, быть может - подвергает себя риску... У них "на борту" - четверо "пленных", обколотых аминазином... "Строители в белых халатах повезли куда-то наркоманов.... Правдоподобно? То-то. Это - не похоже на Кудрая, он - всегда был очень осторожным. А тут - пропажа одного "добровольца". Интересно, к чему это может привести? Неизвестно.... Рамазанов звонил домой, Бахтияру - плохо. Срочно нужен "донор". Вот и торопится Кудрай...".
   Дождавшись, когда ей будет позволено говорить, Матлюба виновато опустила глаза и произнесла.
  - Кудрай Вахитович, неприятности. Пропавший пациент - дело рук Степанковой. Я видела, как она - вывезла "русского". Я не сообщила сразу, так как посчитала, что она - выполняет ваши распоряжения. Она действовала уверенно, ни от кого не пряталась. В конце концов, все знают, что в помещении находились парни-охранники... Когда же, я увидела вашу реакцию на исчезновение "русского" - сразу всё поняла. Степанкова служит - не только вам. Но, как ей удалось, вывести "донора" из здания? Как, она смогла пройти мимо Камиля? Кстати, "дневалил" - как раз Камиль. А Талгат и Мустафа - похоже, кого-то избивали. Но, я потом специально осмотрела всех "пациентов". Новых следов побоев - ни у кого не заметила. - Матлюба Исхаковна никогда не "сдавала", только мужа. Остальных - в зависимости от настроения, или, личного интереса.
  - "Как" она его вывела - узнать можно. Но меня, больше интересует другое. "Зачем", она это сделала? Я вижусь с ней, почти ежедневно. И заметил в ней много непонятного. Много - чужого. Но, не придал этому значения. Теперь вижу, зря. Но, только ли - она? Матлюба Исхаковна, вы с людьми больше находитесь, как - общее настроение у ребят? Может, у Степанковой - сообщник? А, кстати, кто отдал распоряжение, дежурить - не у общего входа, а на лестничном пролёте? А? Ты не знаешь? Скажи, только правду - парни много пьют? То, что курят - даже не вопрос. Ну, не молчи же! - Кудрай Вахитович походил на гестаповца, беседующего с узбекской разведчицей Кэт. - Матлюба Исхаковна, раньше, вы более охотно - делились со мной своими наблюдениями. Впрочем, я об этом никогда не забывал... - Любой правитель, поощряет доносы своих подчиненных. Любой правитель, терпим к интригам между придворными. Рамазанов - был восточным "правителем". А значит - не одобрял в душе, дружбы между своими сотрудниками. Неприязнь Керимовой к его фаворитке - сулила ему более объективную осведомленность, чем, скажем, дружба между этими женщинами. То же самое, можно отнести и ко всем остальным подчиненным. Он знал, что женщина всегда лучше мужчины распознает "женскую" ложь. Не даром же, в женских "исправительно-трудовых учреждениях", в рядах "персонала" - преобладают женщины.
  - Кудрай Вахитович, простите меня, я - виновата... Я не сообщила вам своевременно....
  - Успокойся, Матлюба. Я позвоню Вагизу, отдам распоряжение. Твой муж - сделает всё правильно. Не бойся.
   Камиль, Мустафа, Талгат - использовали свои телефоны в качестве красивых брелков-побрякушек. Парни, даже не знали, как их включать. А у Вагиза - телефон отключен. Как уже было сказано, во время операций Вагиз был ярым противником таких ненадёжных "игрушек" - как сотовый телефон. Оставалось звонить - самой Степанковой.
  
  Наташкин телефон зазвенел как раз в тот момент, когда она находилась в квартире Светки Рыжей. Миша "сделал" пару полос кокса, и собирался "познакомить" Рыжую с Натахой. Согласно сценарию подловатого Мишани, Натаха должна предстать перед Светкой - "психопаткой", терроризирующей Мишеньку своими сексуальными домогательствами. Степанкова чувствовала, что близится развязка. Что скоро выйдет из ванной Мишанина баба, и затянувшемуся напряжению - придёт конец. А тут - шеф звонит.... Ей не хотелось отвечать на звонок Кудрая Вахитовича. Но, всё же, скрипя зубами, фаворитка ответила шефу:
  - Да...
  - Наташа. Ты ничего не хочешь, мне рассказать? Ты мне нужна. Срочно. - Зловеще "добрый" голос Рамазанова не сулил ничего хорошего. Степанкова - всё поняла. Зря она поехала с "группой". Зря не вышла из "игры" раньше. Кудрай - жалости не знает. Этот уничтожит изощренно. Что бы другим - была наука. Зря я вообще, когда-то уехала отсюда... Нет, не зря! Сейчас сюда придут люди Вагиза. Придут за Мишаней....
   - А вот "это" - видели? - Наташкин жест был призван, пояснить присутствующим - что именно, она понимает под "это"...
   А присутствующих, было уже двое. Вышедшая из ванной Светка - выглядела, подозрительно спокойной. Даже, поздоровалась лёгким кивком головы. Дескать, привет, подруга.... Ей уже, было всё равно. Сегодня она расставалась с Мишей Швепсом. Бестолковый "роман" закончился. Намеченные "высоты" - не взяты. Денег потрачено "в пустую" - больше, чем за год "прежней" жизни. Сказать по правде, Светлану Малееву, даже радовал такой исход. Ненавидела она затянувшиеся "проводы"...
   В голове Степанковой - был полный хаос. Казалось, что настал конец. Всё. На этот раз, выхода - нет. Удивительно, но страха не было.... Вот и настал, Наташенька, твой последний день. А ведь, ты прекрасно понимала, что живёшь неправильно. Всё успокаивала себя, ещё будет время - пожить правильно.... Не оказалось.... Не успела ты, Степанкова - Человеком себя проявить. Победительница конкурса "Мисс-Алуевск", пиомать.... Тьфу! Но я где-то слышала, что на небесах о нас судят - по последнему поступку...". Наташка снова выхватила сотовый телефон, стала набирать "02". Долго не могла дозвониться. Наконец, на том конце - подняли трубку. Степанкова быстро, но очень внятно, произнесла.
  - Отнеситесь, пожалуйста, серьезно к моей информации. У меня больше не будет возможности, вам звонить. Мы закрылись в квартире от террористов. Скоро - станем их заложниками. С вами говорит одна из будущих заложниц. Преступники вооружены. Скоро они ворвутся в нашу квартиру, и тогда - конец.... Запоминайте адрес. Потом запишите, а сейчас - запомните.... - Наталья продиктовала местонахождение Светкиной квартиры. Она торопилась. Поскольку знала, что сейчас сюда ворвутся люди Вагиза. Степанкова подбежала к окну. Высоко. И темно. Кричать - бесполезно.
   Мишаня и Рыжая молча наблюдали за гостьей. То, что сейчас - здесь что-то произойдёт, они поняли по выражению её глаз. Ситуация - острая, ждать каких-то объяснений - глупо. Значит, надо терпеть, скоро всё прояснится...
  За дверью готовилось нападение. Людей Швепса - на людей Вагиза. Как только Мустафа с Камилем прокрались через незапертую дверь в прихожую, снизу на площадку бесшумно поднялись трое подтянутых мужчин, в черных масках. Один из них остался у двери, а двое других - занырнули в квартиру, вслед за предыдущими "визитёрами". Находившиеся в комнате Наташка, Миша и Светка, даже не услышали, что в прихожей - убили двоих человек. Люди в масках притаились. Начало - хорошее. Число "чужаков" удалось сократить вдвое, и не наделать при этом шума. Вот только, тесновато в прихожей. Если судить по количеству вошедших в подъезд, ещё два "иноверца" должны находиться внутри квартиры. Очень может быть, что люди с "Ниссана" проводят здесь "захват". "Черные маски" вынули "десантские ножи" из тел убитых, и наспех протерли лезвия об их же одежду. Дима Ковальчук (он руководил этой частью операции) поднес указательный палец ко рту, и жестом приказал "второму" бойцу следить за происходящим в комнате. Сам же, приоткрыл дверь, дабы узнать обстановку в подъезде. Нож Талгата вошёл ему в шею по самую рукоять. Дима не издал ни звука. Сосредоточившийся на происходящем в комнате, "второй" боец в маске, повернулся на шум и столкнулся с Талгатом - "лицом к лицу". Они одновременно вонзили "смертельный металл" друг другу в живот. А в подъезде, ещё до начала второго акта "поножавщины", горизонтальное положение принял "третий" боец агентства "Спартак". Причем, одновременно с Салихом, который спустился вместе с Талгатом. В прихожей и на лестничной площадке около Светкиной квартиры лежало семь трупов. Трое - в черных масках, с прорезями для глаз, и четверо - в белых медицинских халатах. Окажись здесь Слава Кудлаев, он сказал бы, что показатель - не так уж и плох. Учитывая тот факт, что не прозвучало ни единого выстрела....
  
  -37-
  
  Наташка Степанкова, не помня себя, неслась к рекламному щиту за домом. Там должен стоять "Ниссан" с Вагизом и Ратмиром. Пробежав половину расстояния, она остановилась. "Наташка, зачем тебе это надо? Ты - ушла, а это - главное. Какое тебе дело, до всех остальных? Добро, не ценится. Ничего с ними не случится. Приятеля этого дедушки, Юрия Летина - ты освободила, а об остальных пленниках - другие позаботятся.... Позаботятся? Как позаботятся? Хурмой накормят перед последним, "смертельным" забором крови? Или, перед смертью дадут вдоволь нарезвиться в гареме Бахтияра? Или, родственникам переведут по миллиону баксов? Жди! Кудраю надо спасать своего сыночка-упыря, а на чужих детей, родителей, мужьёв и жён - ему плевать. Вот тебе! - Степанкова повторила вульгарный жест, премьера которого, состоялась не так давно в квартире Рыжей. - Стоит ли того сам Бахтияр, что бы из-за него забирать жизнь у невинных людей? Если вопрос задан мне, то - нет. Не стоит. Самовлюбленный, абсолютно бестолковый хмырь. Если бы, не папа - подметать ему асфальт на вокзалах. В лучшем случае - торговать помидорами на Алуевском рынке. Лично я, большего - ему не доверю...".
  Девушка бежала к "Ниссану", больше всего, опасаясь, что сейчас ей позвонит Рамазанов. Слыша голос Кудрая Вахитовича - Наталья превращалась в "рабыню". "А кто - ты ему? Рабыня и есть! Он тебя, как дурочку бестолковую "путает", мол, цени мое доверие. Как-никак, подпускаю тебя к решению "высочайших" проблем. Проблем избранных...".
   Наташка резко распахнула дверь, и взволнованным голосом сказала.
  - Вагиз, проблемы! Парням - нужна помощь! Причем, "наверху" - ждут вас обоих, с Ратмиром. Поехали к подъезду.
  Вагиз вспомнил наставления жены. "Началось. И что там могло произойти, наверху? Парней - четверо. Что, не справились с одним хмырём? Кто мне вразумительно объяснит, что - да, Вагиз - ты нужен там...". Вагиз недоверчиво спросил.
  - В чем проблемы? Забрать человека, и спустить его вниз - четверых бойцов не хватило...
  - Вагиз, отбрось всё это, не надо. Свой телефон, ты, как всегда - "вырубил". Парни - и включать-то, свои "погремушки" не умеют. А обстановка меняется каждую минуту, нужна связь. Кудрай Вахитович мне названивает, ругает тебя.... Он не присутствует здесь, но ведь именно он - курирует операцию.... Говорю же - осложнения возникли.... Задачи нашей "вылазки" - поменялись. Вагиз, ты сейчас "строить" меня, пытаешься. А я вот, смотрю на это - по-другому. Ты привык, что за тебя всё делают парни, сам - ни разу в "канитель" не встрянешь.... А ребята вас ждут, между прочим. Не справляются. Они меня-то, не хотели отпускать.... Давай, наверх. Я сяду за руль....
   В Вагизе, тут же проснулся "боевик-инструктор", и он коротко бросил Ратмиру.
  - Готовься. Пойдёшь со мной. Наташка, садись за руль. - Микроавтобус рванул к дому, из которого недавно вышла Степанкова.
   "Ниссан" остановился около самого подъезда. Вагиз, прежде чем покинуть салон, достал ключ из замка зажигания. Наташка презрительно рассмеялась.
  - Вагиз, для тебя, я вижу, жизни парней - не так важны, как собственные амбиции. Верни ключ, машина должна работать. Не будет у нас потом времени - заводить её.
   "Старший группы" выругался, но ключ вернул. После чего, хлопнул по плечу Ратмира. Дескать, пошёл, "салага"!
   Как только, за бойцами закрылась подъездная дверь, Степанкова завела "Ниссан" и повела автомобиль к ближайшей улице, на её проезжую часть. "Девятка", стоявшая у следующего подъезда, не зажигая фар, также, тронулась с места. А ещё через две минуты, к подъезду, в котором недавно скрылись Вагиз и Ратмир, подъехало два милицейских УАЗика. Взвод ППС-ников, получив инструктаж у "старшего", устремился в подъезд. Приехавший с ними, толстый майор держал в руке рупор. На случай "переговоров с преступниками на расстоянии". А вскоре, из подъезда донеслись две коротких автоматных очереди. Вагиз с Ратмиром - сами бросились на стволы.
  
  Веня не мог, так долго бездействовать. Излишки адреналина свисали прозрачной капелькой с его носа. Такое бывает. Кто-то, в экстремальной ситуации - под себя мочится. Но, это - не моча. Это - излишки "закипающего" адреналина. При "медвежьей болезни" - "бурлящий гормон агрессии" выходят через другое место....
   Гордей оживился. "Наверх, меня не взяли. Ладно, "проглочу" и "проехали". Ничего, эта "соска" за рулём - не менее ответственный этап...".
   Веня неплохо водил автомобиль. Ему не составляло особого труда, держась на почтительном расстоянии, не терять из виду серебристый микроавтобус. На оживленной полосе, пришлось включить фары. Не хватало ещё, с "ментами" - канители иметь. Веня чувствовал себя - главным действующим лицом. От его способностей зависит исход проводимой операции. То, что за рулём "Ниссана" сидит эта белокурая девчушка, с внешностью высокооплачиваемой шлюхи - Веня знал. Не знал он другого - что в преследуемой машине, кроме девушки, находилось и четверо бомжей, "под аминазином". Гордей, не упуская из вида иномарку, погрузился в мудрствования. Поначалу - всё было ясно. Сейчас, всё - непонятно. Зачем я преследую "этих"? На то, что в том автобусе - человек Швепса, мне, по большому счету, плевать. Но, Кувалда "грозился" "напугать" меня жирным "пирогом". Каким образом, я его получу? Забрать их импортную тачку? Так они - похоже, не хотят её отдавать. Да, и на кой она мне?
   Гордеев Веня, никогда не "забегал вперёд". Он - не был стратегом. Но, тактические задачи, связанные с экстремальной частью любой операции - выполнял неплохо. Ему было плевать на оставленных в том доме людей Димы Ковальчука. Словно, их и не было. На кой, они ему нужны....
   Оп-п-па! Моих "клинтов" останавливает ГИБДД.... А она - "плюёт" на его жезл и форму. Даже, не замедлила скорость.... Интересно. Гонки - тоже, неплохой сжигатель адреналина.
   Проехав "без нарушений" мимо возбужденного милиционера, и отдалившись от него, метров на двадцать, Гордей "врубил по газам".
   Гонки по вечернему городу начались. Если судить о них, как о состязании автомобильных марок, то "ВАЗ-2109" смотрелся, более подвижным и маневренным. Но, столь высокой оценкой, Тольятинский автозавод был обязан Гордееву Вениамину Артуровичу, "пилоту" машины, идущей сзади. Тогда как, президент концерна "Ниссан" - имел основания пожурить госпожу Степанкову, проигравшую эту гонку. Веня прижал "Ниссан" к обочине, чуть-чуть не доезжая до отворота на Папанинцев. Быстро выскочив из "девятки, Гордей распахнул переднюю дверцу "Ниссана". Наташка держалась обеими руками за руль, и тупо смотрела, прямо перед собой. Охотливый до баб Веня, даже смутился, взглянув на эту куколку. Он подал ей руку.
  - Ушиблась? Сразу видно - не местная. "Гонишь" по тем дорогам, где ментов - больше всего.... - Вой сирены, донесшийся откуда-то сзади, не дал ему договорить. Милиция, представляющая на этих "гонках" Ульяновский Автомобильный Завод, несколько - отстала. Но, всё равно - "догнали"! Веня сосредоточился. - Прыгай ко мне в машину! Уйдём!
  - А их, куда?
   Гордей заглянул в салон, присвистнул. "Человек Швепса - один из них. Ну и ублюдков, Швепс себе набрал. Мафиози", мля Алуевский. Из-за кого-то из них, такую канитель развели.... А вот этого, я - где-то видел. А где? Да нет, с такими "рожами", я не общаюсь. Но, человеком Швепса - он, быть может. Отметим, про себя...". УАЗик подъехал совсем близко. Водитель уже примерялся, где бы припарковать свою БММ (Боевую Машину Милиции). Веня приказал:
  - Пересядь в салон. - Он ловко запрыгнул на водительское место "Ниссана". Ловко завёл, и рванул с места. Съехав за обочину, и обогнув свою "девятку", Веня круто повернул руль влево, и оказался на проезжей части. Он озорно крикнул, - Ну что, обосрались, "мусора"! - И нажал педаль газа до предела. Два сержанта в одинаковой форме, которые уже подходили к микроавтобусу-нарушителю, развернулись и засеменили обратно к своему желто-синему "джипу". Забегая вперед, скажу, Веню они не поймают. Казалось бы, зачем, сжигать казенный бензин? Так ведь, раз кто-то убегает, надо же его - ловить. Ведь так? Конечно! Сложно - что-либо возразить....
  
   Гордей знал, где им - укрыться от преследования. Он "гнал" к речному порту. Там, если заехать за последний причал, но не доезжать до дамбы - где начинаются подъемные краны, есть довольно вместительная ниша, под железобетонными плитами. Будучи двенадцатилетним пареньком, Гордей частенько, играл там с пацанами в "войнушку". Въехав под бетонный навес, он обнаружил, что, если не жалеть облицовку "буржуйской тачки", то можно, вообще, спуститься на ней же, и в сами катакомбы. А вот, если машина застрянет, то - через боковые двери, пассажиры выйти не смогут. Двери, просто не откроются. Ширина проема почти, что равнялась ширине "Ниссана". Про Гордея уже сообщалось, что он никогда не решал задач "второго плана". Бывший спортсмен всегда кидался на решение проблемы, "лежащей" на поверхности. Сейчас на поверхности, лежит одна проблема - "надо попасть туда". А если "застрянут", то на поверхности, окажется совсем другая проблема - "чё, мля, делать-то?". Так ведь, "этого" - ещё не произошло. Подкатив автобус вплотную к наружному "зеву" короткого тоннеля, Веня крикнул: "Не гнать!", и медленно "двинулся" вперед. Вениамин был водителем "от Бога". Не признать этого, Наталья не могла. Подъехав к отвороту на главный тоннель, Гордей заглушил мотор. Он обернулся к Степанковой. Лицо его сияло.
  - Менты сюда, ни за что - не попадут. УАЗик, хоть и поуже, но он - "по высоте" не пройдёт. Пойдём, я покажу, в каком месте, менты обязательно застрянут....
   Наталье, было не до этого. Вене - тоже. Но Вениамин, как и большинство мужчин, в присутствии красивой женщины, делался "конченым фофаном". Наташа это поняла. Она обернулась к "пленникам".
  - Господа, вы - свободны. Рамазанову, фокус не удался. Если кого-то не устраивает такой исход, можете позвонить ему сами. Степанкова набирала телефон Кудрая Вахитовича. Долгое время его номер был занят. Наташка нервно кусала губы. Наконец, она услышала знакомый голос.
  - Да! Я вас слушаю!
  - Кудрай Вахитович, - Степанкова, даже разговаривая с шефом по телефону, не могла освободиться от страха перед этим человеком. - Хочу передать вам привет от ..., - она повернулась к "донорам", и спросила, - как вас зовут? Сидевшие в конце салона "дремучие люди", тупо её разглядывали. И, столь же тупо, молчали. А вот самый ближний, небритый дядька - грустно заметил.
  - Летин Юрий Феликсович...
  - ... вы слышите? Привет вам от Юрия Лети.... Как, от Летина? - Степанкова нажала на "сброс". Она поближе подсела к небритому "самозванцу", и с издевкой в голосе переспросила. - Как, как - вас звать, милейший? Только, не врать! Я в списках - могу посмотреть! - Степанковой, так и хотелось спросить у себя - "В каких списках? Что ты мелешь?". Она внимательней стала разглядывать мужчину, назвавшегося - Летиным. Представив его без щетины, откормленным, выспавшимся и "замахнувшим" соточку коньяка, Наташка покачала головой. "Первый", всё же - получше будет. Но, этот - тоже ничего...
   Агрессия девушки, вызванная произнесением его фамилии, сделала своё дело.
  - Извините за плоскую шутку... Моя фамилия Козлов. - Почему, Юре на ум пришла именно эта фамилия, он объяснить не мог. Видимо, заканчивалось действие аминазина. На возвращение сознания указывало и то, что Юра понял - быть Козловым, намного безопасней, чем Летиным. Причину, он узнает потом, а пока, вооружится знанием.... Странно, но эту белокурую девушку, такая фамилия, устроила.
   Степанкову потянул за край рукава Гордей.
  - Пора бы уж, и порешать.... Тебя как звать? - Веня не жалел, что вопреки полученному заданию, не бежит к Швепсу с докладом, не гнет спину перед этим зажравшимся "хапугой". Пусть Кувалда - робит на "папу", а с меня - хватит. К тому же, ощущать себя спасителем этой фантастической блондинки - было очень приятно.
  - Наташа. - Думая о чём-то своём, ответила девушка.
  - Что будем делать дальше? Каковы планы?
  - Надо выбираться отсюда.
   "Экипаж и пассажиры" вылезли из микроавтобуса. В этом подземном "бункере" - было достаточно темно. Но Веня, всё равно - фары зажечь не разрешил.
  - Сейчас, глаза привыкнут, будет легче.
   Освобожденные "доноры" вели себя, как "зомби". Не вникая в целесообразность тех или иных команд - они молча выполняли всё, что от них требовали. Впрочем, от всех четверых - никто, ничего и не требовал. Степанкова же сказала - можете быть, свободны. Её "сообщение" - мало того, не вызвало бурных аплодисментов, оно казалось, и услышано-то, не было. Мужикам - всё равно. Летина и троих бомжей трясло от холода. Хотя, казалось бы, родное "рванье" - им вернули. Бомжи стали молча расходиться. Точнее, вся троица отправилась в дальний путь по центральному тоннелю. Состояние у всех троих - было паршивое. Особенно, у Крюшона. Бывший зэк готов был сдохнуть, только бы не терпеть непонятного стягивания конечностей, и непрекращающегося внутреннего беспокойства. Наташа, заметив, что "четвертый" бомж не тронулся с места, подошла, и тихо заговорила с ним.
  - А вам, никуда, не надо? Почему вы не пошли со своими друзьями? Одному-то, будет - трудней дойти. Поди, качает, как и этих? - С того самого момента, как Летин, "по ошибке" назвался Летиным, Наташа к нему приглядывалась. Она обнаруживала у Юры всё новые признаки, человека из иной социальной среды. Во всяком случае, трое только что ушедших бомжей - "своими друзьями", быть ему не могли. Мужчину выдают глаза и пальцы рук.... У назвавшегося Летиным - были усталые глаза. Усталые, но не на столько, что бы скрыть наличие некоего "изюма" у их обладателя. "Изюма" и, естественно, "пороха" в положенном месте....
  - Пора уходить отсюда, - подтвердил Веня. - Машину оставляем здесь. Наташа, мне надо будет, решить с тобой один вопрос.... Как бы, тебе объяснить.... Ведь, задумано-то было, по-другому. Ну, в этой акции.... Я нанят, как твой "ликвидатор". А увидел тебя и решил - не буду я эту деваху ликвидировать, будет моей.... - Веня умышленно употреблял слова "ликвидатор", "акция" - что бы, дать понять девице, она - его пленница. И лишь мушкетерское благородство Вениамина вынудило его нарушить присягу, данную королю Швепсу в присутствии фельдмаршала Кувалды. Выражение лица Гордея - читалось именно так. Наталья, хотела, было выяснить, в каком это смысле - "будет моей", но махнула рукой и направилась к проему, который - столь виртуозно преодолел Вениамин. Остальные - пошли за ней. Когда троица растворилась в темноте, из-за металлических контейнеров, притащенных сюда с речного порта, вышла элегантная женщина, в длинной дубленке с капюшоном. Она дышала на холёные кисти рук, и потирала ими свой замерзший носик. Даме было около пятидесяти лет. Хотя, выглядела она - на тридцать восемь-сорок, не больше. Женщину звали - Копытова Галина Антоновна....
  
  -38-
  
  Вся троица двигалась в одном направлении. Впереди - Гордей с Наташей, чуть позади - Юра. Гордей постоянно, через каждые пятьдесят метров, оборачивался, и обрушивал на Юрия Феликсовича поток ругани.
  - Ну, чё ты, попёрся за нами? Почему "со своими" не ушёл? Тут, тебе - не катакомбы, тут тебе - город. Понял ты эту разницу, чмо? Слышь, Натали, может ему "накатить" разок, а? Не изображай мать Терезу. Разреши, а? Зря ты "гумманишься" тут.... Я эту "публику" знаю. Он ведь не отстанет, пока - по "чайнику" не получит. Или, пока - на флакончик "нитхинола" у тебя не выпросит...
   Степанкова была категорически против избиения бомжа. Что-то в его внешности, ввергало её в жгучий стыд. У девушек, "хронически" игнорирующих общепринятые нормы морали, такое состояние возникает при общении с учителями и врачами. Юра был - и тем, и другим. Правда, Степанкова об этом не знала. И всё равно, чувствовала стыд. Веня, крепко державший Наташку за локоть, предложил:
  - А может - ко мне? А? Я один живу. Тебе понравится....
  - Нет, Веня, я пойду на Попова. А тебе, действительно - лучше пойти домой. У нас с тобой, будет возможность всё обговорить. - Степанкова написала на пачке сигарет номер своего "сотового", и протянула Гордею. - Обещаю, что мы встретимся.
   Наташа освободила свою руку, и медленно пошла прямо. Ей срочно надо увидеть Юру. Он там, у дедушки. Степанкова поняла, что всё это время - она думала только о нём. Сейчас ей хотелось оказаться во власти умелых и смелых рук, испытать на себе его грубую силу.... Давно уже не испытывая такого желания, Наталья ускорила шаг. В эту минуту она бы отдалась "ему", даже здесь, на заледенелом асфальте....
   Веня смотрел вслед удаляющейся девушке, и чесал затылок. Не "по зубам" тебе, чувак, такие тёлки. Это тебе - не стриптизёршу в кабаке за жопу хватать...
   В эту минуту его "настиг" плетущийся сзади Юра Летин. Вениамин даже обрадовался.
  - Оппаньки, чувачок! Хау ду ю ду, родной! Заблудился, что ли? Так пойдём, я провожу тебя....
  - Куда? Мне - домой...
  - Тебя, как звать-то?
  - Летин Юрий Феликсович.
  -Чем занимаешься?
  - В институте работаю.
  "Все вы, институтчики.... У Швепса, блатного проректора, все его сотрудники - в институте работают". Веню развеселил собственный каламбур. Вы, ребята, коли уж в институте робите, так, чего ж, воюете? Вам, студентов учить, а вы - мафию организовали, город под себя подминаете.... Занимайтесь, каждый - своим делом.
  Если, с этой шлюшкой "облом" вышел, так хоть со Швепса - "налички" тяпну. "Чела" этого - сдам ему, как договаривались.... Гордей "подхватил" Летина, и потащил его в другом направлении. Юра не сопротивлялся. Передвигаться без чьей-либо помощи - было намного трудней....
  
   Кому-то это может показаться странным, однако Николай Александрович Швепс в это время находился в своем институтском кабинете, и "работал". Ощущение какой-то неразрешённости не покидало его в последнее время. Сейчас он понимал, что, не принеси ему капитан Корякин "кошелька" - всем, было бы лучше. Сокровища ведь - всё равно не вернуть! Швепс был неглупым человеком. Способным, на основе анализа - делать кое-какие прогнозы. История знает очень немногое число случаев, когда сокровища возвращались к хозяину, у которого однажды были украдены. Так имеет ли смысл вообще, нарушать установившуюся "стабильность"? Ведь, забыл уже, давно "проехал".... Коллекция не приносила добра никому. Все известные Швепсу обладатели камней, заканчивали "плохо"... Золотопромышленника Кочетова и его жену Софью - расстреляли "голодранцы". Жмыха - "вора в законе", на собственном пятидесятилетии грохнули. Ярыгин - первый секретарь Алуевского горкома КПСС, так вообще, спился.... Не хотелось бы, оказаться в этом списке. Всё, что ни делается, всё - к лучшему.... Где Кудлаев? Надеюсь, он сможет объяснить суть происходящего.
   Швепс достал из сейфа "алмазный" кошелек. "Вознеси к благу!".... Зазвенел сотовый телефон.
  - Аллё, кто это? А, Вениамин, долго жить будешь. Как раз - тебя вспоминал. Не знаешь, сроки сдачи четвертого корпуса - не изменили? - Швепс не знал, есть ли кто-то, кроме Вени - на том "конце провода". - Приезжай, да и поговорим.... Давай, прямо сейчас и подруливай. - Швепс не дал Вене вымолвить ни слова. Откуда у этого придурка - мой номер? Откуда-откуда, от Кувалды! У этих, тайн между собой не бывает. Братаны, пиомать! Даже Дима Ковальчук с докладом, до сих пор не объявляется. Знает, что необходимо исключить любой "видимый" контакт.... А этим - всё "похёр"...
   Через час, к нему постучал вахтер корпуса, заступивший вечером "на сутки".
  - Николай Александрович, к вам парень какой-то, просился. Я - не пустил. Сказал, что б утром приходил. Правильно сделал?
  - Когда?
  - Да, минут десять тому назад.
  - Дядя Паша, верни его. Пусть зайдёт. Скажи мне, он - один?
  - Мужчину какого-то поддерживает. Вроде, пьяного, а может - больного...
   Швепс вскочил. "Кудлаев! Веня привёл освобожденного майора!".
  - Дядя Паша! Где хошь - ищи, а парня этого - найди, и приведи! Пошёл, время не ждёт!
   Швепс волновался. Он достал из "орехового" шкафа бутылку коньяка, а из холодильника - фрукты. "Уже далеко ушли. Видимо, не догонит старый хрыч. А куда он пойдёт, как ни домой?". Швепс быстро схватил телефон, начал было, набирать номер Кудлаева.... Но нажал сброс, и выкинул "трубку". За десять минут - Славе до дому не доехать....
   Опять зазвенел телефон.
  - Да!
  - Николай Александрович? Вы что же, считаете, что я - "мальчик на побегушках"? Сперва зовете, а потом в дверях ставите какого-то "старпера", наказываете ему - никого не впускать... Я уж, хотел дедулю "раком ставить", а он, милицию вызвать грозится. Вам - "оно" надо? Короче, я не буду за вами бегать. Вы, учите всех - "как надо жить", а меня-то, что - "последним" считаете? Так, что ли?.... - Веня не мелочился. Для него "иерархия" - была, "делом вторым". А за собственные интересы, он готов был биться с олимпийской напористостью. Он получит с этого жирного борова свои бабки. Сперва из-за Кувалды согласился на "автосервис" беспонтовый. Потом, на "делюгу" рисковую скатался.... А "лавешку" мне, кто забашляет? Я что, "за так" рисковал? Он повторил. - Деньги готовьте.
  - Ты с меня хочешь получить деньги? - У Швепса уже давненько, таким тоном никто ничего не требовал. Выскочку надо наказывать. - Ладно. Приезжай завтра по утру. Вези моего человека. Я посмотрю на вас обоих. Разберёмся. - Швепс нажал "отбой".
  
  -39-
  
   Не ласково встретила "воля" Копытову Галину Антоновну. Нарушалось привычное чередование "черных" и "белых" полос. Шли - одни "чёрные". Сначала - непринятие её Москвой. Теперь - здесь...
   В своё время она надёжно спрятала драгоценности, украденные у Швепса. "Пенсионный фонд" - окрестила тогда Галя удачную аферу. Надёжно? Вполне. Вместительная коробка из слоновой кости - являлась бессменным хранилищем драгоценностей. Коллекция переходила от хозяина к хозяину, а "упаковка" её, так и не менялась. Эмма Людвиговна, лишь перетянула коробочку толстым жгутом. Получившийся контейнер она отнесла в подземные катакомбы. Здесь, в ста пятидесяти метрах от начала погружения под землю, имелось незаконченное ответвление "шахты" влево. Забросив "бурение" данной ветки, так и не начавши, строители, здесь и оставили массивные бетонные плиты. Плиты лежали не беспорядочно. Их уложили многотонными "штабелями", и, очевидно, вряд ли они когда-то смогут кого-нибудь заинтересовать. За плитами имелся зияющий "колодец", метра два в глубину. Он, также, в силу своего месторасположения, внимания кладоискателей - привлечь не мог. К конструкции не "прикасались" десятилетиями. Предположить, что у кого-то хватит ума, производить здесь ревизию - мог лишь чудак, обладающий достаточным пессимизмом и воображением. Беспечная "по жизни", Галя решила, что клад пролежит за плитами нетронутым, хоть тысячу лет. Стройку "не потянули", даже в пятидесятые годы. Когда, и деньги были, и карательный аппарат имелся.... А сейчас, данная стройка - не рентабельна. Разве что, "кабак" здесь расположить, да публичный дом....
  
  Эмма вернулась в свою квартиру. Видеть никого не хотелось, и она не стала беспокоить соседку. У Эммы имелся дубликат ключа. Когда устанавливали этот замок, было - всего три дубликата. И сейчас, вс е они - целы. Один - у Любы, один - у соседки, и один - у меня....
  Оказавшись "дома", Эмма немного успокоилась. Сейчас, она уже не сомневалась - коллекцию растащили бомжи. Камушки вы, мои камушки. Ведь, все три года - вы грели мне душу. Миллион баксов! Коту под хвост! Понятно дело, камни - не исчезли. Рано или поздно, они осядут в частных коллекциях. Или, на длинноногих подружках мультимиллионеров....
   Первичный стресс прошёл. Жизненный опыт сформировал в женщине убежденность в том, что "чёрные" и "белые" полосы, обязательно чередуются. Это - "обязон". Как совсем недавно, говорила "зэчка" Копытова. Отсидка в "лагере", явилась главной составляющей, её последней "черной" полосы. А перед этим - потеря Патрика....
   Женщина забеспокоилась. Где сейчас Люба? Почему, за столько дней, она ни разу не зашла сюда? А это, что такое? На вешалке в прихожей висела мужская куртка из плащевой ткани. Раньше - её не было. Зря я не расспросила соседку. Может, она - ключ кому-то давала? Что значит, кому-то? Любке и отдала...
   Госпожа Шнайдер обшарила куртку. Во внутреннем кармане - нашла паспорт, на имя Летина Юрия Феликсовича. Эмма внимательно вгляделась в фотографию, как бы, пытаясь вспомнить это лицо. "Юрий Феликсович, Юрий Феликсович... Нет, не встречались мы ранее. Хоть убей, а не помню. Хотя, одно могу констатировать уверенно - у моей сестрички неплохой вкус. Мало того, что у него взгляд - довольно "осознанный", так ещё и прописка имеется. Что - не самое последнее в жизни.... И владеет, сей "соблазнитель" - N-комнатной квартирой на улице Попова. Недалеко, между прочим... ".
   В течение 30 минут Эмма Людвиговна просидела у зеркала, посвятив это время устранению следов недавних переживаний. Вот - она вновь превратилась в сексуальную "парижанку" тридцати пяти - сорока лет. Как, встретит меня Любка? Как, среагирует её "мэн" на появление у его избранницы - сестры-уголовницы?
   Эмма остановила частника и назвала адрес. По дороге они заехали в винный бутик. Галка не стала ломать голову над выбором алкоголя. Она взяла всего - по бутылке. Коньяк, водку, портвейн, сухое вино.... И, конечно - шоколад.
   Заходя в подъезд, Эмма недовольно поморщилась. Дом - точно такой же. Она не любила эти пятиэтажные дома, построенные в шестидесятые годы. Впрочем, как и политического деятеля, чьим именем их называют.
  
  Ивана Борисовича душила тоска. Первичное "горе", от пропажи Юры, перешло в мучительную, бессильную тоску. "Да и как я смогу, ему помочь? Кто, я? Никто. Господин Никто. Фильм такой был, кажется, в семидесятых годах. Про такого же, как и я. Только, без "господин". "Господа" не стоят на коленях, перед стопкой водки.... Кстати, куда же, всё-таки, подевалась моя диссертация? Юра не мог, её не найти. Если, конечно, она - была "дома", в моей каморке. Раз, её не было, значит, она пропала значительно раньше...". Гулькин, давно уже смирился с убийственным открытием, его "бумаги", результат многолетнего кропотливого труда - есть, никому не нужная макулатура. В эту минуту, Ивану Борисовичу нестерпимо захотелось пить. Водки. Можно, настойки боярышника.... Гулькин закрыл глаза. Надо заставить себя, заснуть. Но, даже при закрытых глазах, Гулькин "видел" на темном фоне, летающий граненый стакан, наполненный "до середины" водкой. Иван Борисович заскрипел зубами....
  
   Галина Антоновна нервничала. Хотела нажать на звонок, но, передумав, тихонько постучала. За дверью, откуда-то издалека послышался кашель. Затем - трение тапок об пол. Дверь открылась. Перед ней стоял мужчина лет шестидесяти. Тщательно побритый. Трезвый. Однако на лице - признаки постоянного поиска "истины". Глаза добрые. Но, не совсем ясные. "На фотке в паспорте - он поинтересней. Впрочем, года-то идут... Но, что это с ним? Что такое...". Мужчина, взглянув на гостью, побледнел, схватился за сердце, и начал медленно "оседать". Эмма мгновенно подскочила к Гулькину, и поддержала его. Чем, собственно, предотвратила возможное падение... Кое-как, дотащив Ивана Борисовича до комнаты и уложив его на диван, Галка метнулась на кухню, отыскала аптечку, нервно стала в ней рыться, пытаясь вспомнить название хоть какого-нибудь лекарства. Из комнаты донесся мягкий, спокойный голос.
  - Если ты ищешь "валидол", то - напрасно. Там его нет. Я весь выпил. Любушка, где ты была..., ты такая красивая... А может это я, уже - "того"? На небесах ведь - все такие красивые... Как в том паспорте, который я у тебя нашёл... Ты знаешь, Любаня, только что, перед твоим приходом, я подумал - куда же подевалась моя диссертация? Я думаю, ты - единственная, кто сможет дать ответ на этот вопрос...
  "Узнаю сестрицу. Очень, на неё похоже. "Нормальные" - ей всегда были безразличны. У этого-то, даже я, не медик - вижу явные признаки "шизухи". Ну, как говорится, дело вкуса. Нравятся тебе "юродивые", ради Бога, никто не возражает. Лишь бы, исполнял твои желания. Совет вам, да любовь. Он позвал Любу, она - что, где-то здесь?". Эмма вышла в комнату. Иван Борисович, Любкин мужик, полулежал на диване и мечтательно разговаривал сам с собой. "Я знал, я чувствовал, не могло быть по-другому. Так, никогда не бывает. Мы - должны быть вместе, мы - будем вместе. Это столь же очевидно, как и то, что сейчас - зима. Любушка, хорошая ты моя".
   "У него - "крыша отъезжает". Бедная Любка. Тяжело с таким, наверно. Как дитё малое". Эмма приблизилась к деду и спокойным голосом спросила.
  - Вы способны меня понимать? Скажите, где Люба?
   "Любкин ухарь" посмотрел на неё и затряс плечами. Начав при этом, кривить и без того морщинистое лицо. Он морщился, беззвучно шевелил губами, протирал глаза, и, наконец - опять взметнул кверху руки и запричитал. И хотя слёз в его глазах не было, всхлипывал он "по-настоящему". Эмма начала терять терпение. "Да-а-а, Любаня, не мудрено, что ты за столько дней - ни разу не навестила свою квартиру. Такого - разве оставишь одного? Руки ещё, на себя наложит... Как ты с ним живёшь? Не вздумай, его к нам тащить. Здесь - ему место. Я бы, на ночь с таким в одной квартире остаться побоялась. Такой - придушит в два счета. Бедовая ты, Любка...".
   Она налила себе пол стакана коньяка. Выпила разом. Приятное тепло, "прогрев" горло, медленно проникало в область сердца. Раздражение отступило. Налив в стакан столько же коньяка, сколько и себе, она отнесла его Любкиному мужику.
  - Выпейте, вам легче станет. Любка-то, где?
  Гулькин хотел возобновить рыдания, но, решив повременить с этим, взял из рук Эммы стакан. Опустошил его мелкими глотками, и поставил на табурет. Вопросительно посмотрел на Эмму. Взгляд его говорил "Хочу, ещё". Галина пожала плечами, сходила на кухню, и принесла, наполненный до краев стакан. Иван Борисович благодарно улыбнулся, и уже, намного бодрее, влил в себя коньяк. И только после этого - снова вскинул руки к небу. "На кого ты меня оставила? Мы ведь с тобой - ничего не успели... Прости, моя сказочная, не уберёг я тебя от этого скота Швепса. Но, я обещаю - он ответит за твою смерть...".
   Услышав это, Галина застыла. "Любки - нет в живых? Как нет? Что это значит? А то, это и значит, что вместо меня - Швепс убил мою сестру. А виновата во всем - я! Нельзя было, "дразнить" этого зверя. Для него - святого нет...". Галка прошла на кухню, и посмотрела на аптечку. Ей бы - не помешал "нитроглицерин". Налив пол стакана коньяка, она выпила залпом и налила ещё. Отнесла Ивану Борисовичу. Галя, до сих пор считавшая, что она общается с Юрием Феликсовичем Летиным, с заботой в голосе прошептала.
  - Возьмите, Юра. Вам будет легче. Любка ведь - моя сестра. Я не знала, что её нет в живых. Чувствовала, Швепс не успокоится, пока не "уберёт" свою обидчицу.
  Увидав, с каким скорбным лицом пожилой мужчина воспринял упоминание её сестры, Галка стала относиться к его странностям по-другому. "Это ты, Галя - черствый сухарь. А у человека, отняли последнюю "весну" в его жизни. Его состояние вызвано горем. Потеря любимого человека в таком возрасте - смертельно опасна. Любой - рассудок потеряет". Эмме стало жалко Ивана Борисовича. Она присела на край дивана.
  - Юрий, вы не против того, что я вас буду так называть?
  - Я-то, не против. Но ведь, один Юрок - у нас уже есть. А разве, мое имя - вам не нравится? По-моему, неплохое имя... Старинное, и при этом - русское....
   До Эммы только сейчас стало доходить, что скорбящий перед ней человек - вовсе не Юрий Феликсович Летин. "Так они - что, "шведской" семьей жили. "Дедушка", Летин и моя сестричка-тихушница? Тихушница-то, тихушница, да за 30 лет превратилась в отвязную тетку, сразу двоих - женским вниманием обеспечивает. Да нет, "этот", скорей всего - родственник Летина. Похоже, что дядя".
   В дверь позвонили. Эмма молниеносно вскочила с дивана и уставилась на Ивана Борисовича.
  - Кто-то должен придти?
  - Не знаю..., - Иван Борисович растерялся не менее Эммы. Кто это? Юра? Так у него - свой ключ....
  -40-
  
  У главного входа в библиотеку Московского государственного университета расхаживал солидного вида мужчина. Аккуратно подстриженная борода, модные очки, широкая куртка "аляска" - делали его похожим на иностранца. Мужчине было 50 лет, и он являлся - гражданином России. О чем свидетельствовала соответствующая запись в паспорте на имя Голикова Марка Павловича. В 12 часов должна была состояться его встреча с Густавом Шаевичем. Шаевич обещал подготовить чье-нибудь заключение по протоколам, которые получил от Марка Павловича - две недели тому назад. Протоколы, вместе с выводами - прилагались к подробнейшим "рабочим" описаниям лабораторных экспериментов по изучению биологических свойств некоего химического соединения.
   Марк Павлович поглядывал на часы. Шаевич опаздывает на пять минут. Марик не любил опаздывающих. Шаевича же, он не любил - "по жизни". Хотя и признавал в нём - человека незаурядных способностей. Посудите сами, Густав Израэлевич не имел - ни образования, ни профессии, ни своего дела. Но этот делец умудрялся "раскрутить" самые безнадёжные "темы", и к нему - ехали со всей России. Густав безошибочно определял "на глаз" коммерческую жизнеспособность тех или иных прожектов. "Я претворяю любые идеи и мечты - в жизнь", - любил он сообщать о себе при знакомствах. Но подобных пояснений не требовалось. Люди, как правило, знакомились с Шаевичем не "случайно". На знакомство с Густавом Израэлевичем они выходили "подготовленными", и с надеждой на его помощь. У кого-то, дитя - полторы буквы выучило, и до середины - таблицу умножения. Всё, - решает любящий папа, президент какого-нибудь солидного холдинга, - сынишка готов постигать науки в МГИМО или МГУ. Надо только, Шаевича найти. И заинтересовать, естественно....
   А у кого-то - "голос" вдруг прорезался. "Который", к 20-ти годам - уместно воплотился в упругое тело и смазливую мордашку. Певица! Предприимчивые люди того времени - "Фабрику звезд" ещё не придумали. Поэтому, что бы на вас обратил внимание продюсер - требовался Шаевич. Если Шаевич приложит руку - нужный продюсер "найдёт время" прослушать возможную обладательницу "золотого" голоса России...
   А кому-то, нужно - организовать выставку собственных картин. В Москве? Ну да.... Да это - просто. Телефон - тот же... А вона, видите старичок, в калошах на босую ногу, в детском песочнике - какие-то формулы на песке рисует? Он, тоже что-то там написал. О чём - непонятно, но если Шаевич возьмется, на "докторскую" - надежда есть....
   Поводы для обращений к всемогущему Шаевичу - подсказывала сама жизнь. Марик мог бы обойтись и без Густава Израэлевича, но в последнее время - был очень занят. Он организовывал "Независимую экспертную комиссию по проверке условий труда на предприятиях Московской области". Идея, родилась совсем недавно, и требовала - полной отдачи. Но, и отказать Мышонку - Марик не мог. Когда-то, она была ему близка. Марик, расставаясь с женщинами, умел оставлять о себе добрую память. Все его "бывшие" женщины - любили его, до сих пор.
   Собственно, история с того и началась - ему позвонила Мышка.
  - Палыч, ты, почему мне не звонишь? Нашёл кого-то? Признайся, кот мартовский!
  - Что ты, Мышонок, кроме тебя - мне никто не мил. Просто, забегался я в последнее время, не до секса. - В последний раз, близость между Мариком и Машей состоялась, лет, примерно, десять тому назад. Да и виделись они, ну минимум, годов уж пять прошло. Однако это не мешало Марку, разговаривать так, будто он всерьез "расстроен" намёками Мышки на его "неверность". Он виновато сообщил. - Машка, ты не поверишь - сегодня во сне опять тебя видел.... Что стряслось, дорогой крысёныш?
  - Надо встретиться.
  Предусмотрительный Марик, ни за что - не согласился встречаться с Мышкой у неё дома. Пятидесятилетней женщине, вес которой составлял - 152 кг, он не сумел бы объяснить, что для секса с ней - недостаточно хорошо себя чувствует... Посему, встретились в "Студии", у Вовы Климанса. У Мышки, которая опоздала на пол часа, одышка немного поутихла, лишь после восьмой рюмки "Белого аиста".
  - Марик, ты ведь не "московский"..., в смысле - не "питерский"? При первой встрече, ты что-то там говорил, что вроде, откуда-то - с Урала...
   Первая встреча Марика с этой грузной женщиной произошла двадцать лет тому назад. В то время Забелина Маша, или Мышка - была стройна и сексуальна. В последующем, "место рождения" Марика Павловича в разговорах между ними не упоминалось ни разу. Марк отпил обжигающего чаю, поправил очки и, придав лицу патриотическое выражение, произнес.
  - Мышонок, ты - как всегда, прав. Я - родом из Алуевска. Прекраснейший городище, на берегу Межвы-матушки.... А ты, почему спрашиваешь? Не знаешь, куда на лето махнуть?
  - Да нет, Марик, тут дело посерьезней.... Понимаешь, подружка у меня сейчас в вашем городе живет. Любка Леушкина. Умная баба, а - дура, дурой. Представляешь, единственная на курсе, получила "красный" диплом. Она, как и я же - Читинский "универ" заканчивала. Ей предлагали аспирантуру на нескольких кафедрах. А она, дура - поперлась в школу, малолетним преступникам - Достоевского преподавать...
  - Ну, не у всех ведь, "потенция направлена" на возвеличивание Российской науки... Кто-то, и среди женщин - таких большинство, решает посвятить себя семье, воспитанию детей.... Я - не прав?
  - Не прав. С мужем-алкашом, она прожила лет пять, не более. Детей, они не завели. Когда Любка вступила в брак - ей уже было за "сорок". Какие дети? Кстати, я - так хотела тебе родить сыночка. - У Маши заблестели глаза. "Белый аист" делал своё дело. "Мышонок" поправила прическу. - Помнишь, как я тебя ко всем бабам ревновала?
  У Марика - через два часа должна была состояться важная встреча в Государственном Таможенном Комитете, и превращать "деловое свидание" с бывшей любовницей, в вечер воспоминаний - он не собирался.
  - Мышь, давай, золотая, ближе к "телу". Не успеваю я....
  - А что, разве отсюда - мы не ко мне поедем? - Мышка замахнула одиннадцатую стопку. Марик знал её вкусы. Приехав чуточку пораньше, он, помимо всего прочего, попросил официантку, принести литр коньяка "Белый аист". Которого, возможно - и не хватит.
  - Сладкая, к ночи "великой любви", мы ещё - оба не готовы. Я обязательно, как только закончу с навалившимися делами, приеду к тебе "с ночевкой".
  - Врёшь. Ну ладно. Хорошо, что - сразу сказал.... - На лице Машули нарисовалась уступка. "Успею на "фирму" позвонить". - Москва третьего тысячелетия учитывала интересы и потребности всех и вся. За пару сотен баксов, Маша вызовет мальчика с "фирмы", который, если ему заплатить, "не заметит", что перед ним - не худосочная топ-модель. - Слушай, Марюсик. Любке Леушкиной, я - очень многим обязана. Ну, начнем с того, что в Москве я - благодаря ей. Она "подарила" мне своё "место" на распределении. Есть ещё немало дел, которые обязывают меня, помочь этой "невезучей" женщине....
   Мышка вручила Марику увесистую папку каких-то бумаг.
  - Здесь - докторская диссертация. В свое время, один человек в твоем городе её написал, но защититься - ему помешали. Так вот, помоги этому человеку. Любка, за него слёзно просит...
  - "Мыша", ты меня путаешь со стариком Хаттабычем. Кидаешь мне стопку макулатуры, ничего не объясняя, и слёзно просишь - помоги, брат! Поясни. Он что, хочет это - продать? Или, "защититься" - в Москве? Или - издать монографию? Для тебя это - всё одно, но ты пойми - надо определиться сразу, чего хочет твой человек. Учти, моё участие - дорогого стоит. Для тебя, естественно, я останусь - рабом на века.... Но, возможно, потребуется "участие" чиновников, справки всевозможных "комитетов". Подобных "тому", который, я недавно - задумал организовать. Везде ведь, деньги нужны. Если "тема" - с "денежным приплывом", я, автоматически - в "доле". Кстати, ты, "мышонок" - не в "доле". Это - учти. Но, что для тебя - "доля"? Для самой "знойной" женщины "восточного" полушария. - Марик подумал, и спешно добавил. - И "западного" - тоже. В смысле, полушария.
  - Марк, нахрен мне какие-то "доли". Ты девке помоги, и я, тебе вечно благодарна буду. - Муж Мышонка - жил в Малаховке. Такой же мастодонт, как и она. Каким способом её мужик делал деньги - Машка не знала. Но, живя на его полном обеспечении, женщина не знала нужды ни в чём. - Любка, и сама толком не объяснила - чего она хочет. Ну, сделай, что бы всем, было - "гутен морген". Ты же умеешь....
  
   Тогда, в ресторане "Ратмир" - Марик говорил про "доли", не особо вникая в смысл своих речей. В различных "пунктах приема вторсырья", цена за полученную им стопку бумаг - может составлять от 3-х, до 5-ти рублей за килограмм. Голиков готов был, заплатить из своего кармана в десять раз больше. Причем, в баксах. И лично переправить человеку, за которого хлопочет Машкина подружка из Алуевска....
   Скорей от нечего делать, Марк пролистал толстые тетради. Его ожидал сюрприз. Диссертант - не просто, медик. Он, оказывается, работал в одно время с мамой на "кафедре физиологии человека" в Алуевском "педе". "Родную" терминология, сын доцента "кафедры физиологии" и дипломированный врач - помнил. Но, вникать во все это - было лень. Пятидесятилетние мужчины, которым, в силу своего статуса - приходится "работать" головой, стараются беречь свои мозги, от случайного проникновения в них ненужной информации. Кстати, правильно делают.
   Завалившись с увесистой папкой в постель, Марк до двух ночи пытался понять - куда "это" можно пристроить. Медикам? Кому именно? И как - это назвать? "Записки Алуевского чудака"? Обезумевшего от безденежья. Или, от алкоголя? Обилие на мятых страницах химических формул, натолкнуло на идею, "спихнуть" всё на Жэку. В смысле, на Смоляева Женю. Смоляев Евгений Владимирович имел небольшой химический завод в Раменском.
  - Жэка, привет! Как, жив-здоров? Как - твой "концерн"? Процветаешь?
  - Марик, привет! Ты чё, так поздно? Бессонница?
  - Женя, помоги. Есть некий химический "научный труд", надо бы - извлечь из него что-нибудь "полезное". Поможешь?
  - Приезжай завтра на Холмогорскую, поговорим. Мне, как раз Никита Шуров - какое-то шведское оборудование завез. На "тебе", и испробуем. Тебя, какие объёмы интересуют? Тонны? Десятки тонн? Сотни? Короче, завтра - на Холмогорской...
  - Где такая? Холмогорская?
  - Ну, Марик? Кто из нас - "москвич", ты - или я? - Смоляев Женя родился в г. Серове Свердловской области. Через месяц после его рождения, семья переехала в Москву. С тех пор - Евгений Владимирович проживал в Москве. Однако напоминал всем каждый раз, что он из Сибири (!)....
   Встреча со Смоляевым - результата не принесла. Не получилось, "спихнуть" Машкину папку ещё в двух местах. Проблема заключалась в том, что никому не хотелось читать всю эту мудреную писанину, вникать в "интересные наблюдения уральского ученого"...
   Две недели тому назад, Марик передал папку Шаевичу и ... забыл о ней. Вчера позвонил Густав.
  - Марик, надо встретиться. Это - по поводу твоих "бумаг". Есть - один "немец". Он желает с тобой видеться. Завтра в 12.00., около "эм-гэ-ушной библиотеки, обговорим мои "комиссионные", и я - отдаю тебе "немца"...
  На часах показывало - "пол первого". Шаевича, всё ещё - не было.
  - Простите, вы есть - Марк Голиков? - Невзрачный мужчина неопределенного возраста, в "дутой" куртке и нелепой кепке, смотрел на него сквозь затемненные стекла круглых очков. Видимо, зима создавала его лицу дополнительный контраст, отчего обратившийся - казался, несколько смугловатым для представителя арийской расы. - Меня зовут Эрик Кёльф. Мы будем знакомиться. Мне об вас говорил Хюстафф.... - Марк Павлович вопросительно склонил голову набок. Для "Эрика Кёльфа" - мужичок хорошо говорит по-русски. Немец продолжал. - Мне об вас сказал господин Шаевич. Я - есть тот, кто смотрел ваш "научный доклад". У меня к вам личный вопрос. То, о чем вы меня просите - законно?
  "Шаевич - засранец! Откуда я знаю, о чем он его попросил! Немец - производит впечатление человека делового. Наверняка, отнесся к делу со всей серьезностью. А я, даже не знаю - какими словами Шаевич сформулировал мою просьбу".
  - Эрик, вы хорошо говорите по-русски. Давно в России? - Марик "уходил" от ответа на вопрос.
  - Да. Давно. Вы не ответили на мой вопрос. Я уважительно отношусь к вашей стране. Потому и живу здесь с 91 года. Но, вы простите меня - имея дела с русскими, надо быть готовым к любым неожиданностям. Понимаете, мне знакомы работы американцев в этом направлении... Как бы вам сказать-то.... То, что изложено в протоколах, в совокупности с гипотезой автора - есть суть ещё одной победы. Победы человечества - над редким, но опасным недугом. Шаевич сказал, что вы - врач. А посему, вы, очевидно, слышали о таком заболевании, как "синдром Шрейдера-Лоуренса". Так вот. Ваш уральский ученый, а его тема - это свертываемость крови, даже и не предполагал, что результаты его работ - окажутся полезны при этой, достаточно редкой патологии.... - Эрик замолчал. Он внимательно взглянул на Голикова. Дескать, не слишком ли сложно - для вас? Марк значение этого взгляда понял. Он одобрительно кивнул.
  - Продолжайте. Я внимательно слежу за вашим рассказом.
  - Я хочу - о другом. Скажите, сумеют ли адвокаты вашего учёного, доказать, что его "открытие" - не украдено? "Авторское свидетельство на изобретение" датировано 1983 годом. Даже по законам вашей страны - через 10 лет, использование этих материалов, можно осуществлять без согласия автора...
   Марик недоумевал. "О чем он говорит? Какой автор? В чём дело?".
  
   А дело было, вот в чем. Шаевич передал папку с "докторской диссертацией " Гулькина - представителю фармацевтической компании "Гроссбер" - Эрику Кёльфу. "Докторская" - не заинтересовала Кёльфа, бывшего заведующего химической лабораторией компании. А вот подробные описания некоторых опытов, ссылки на которые имелись в диссертации, показались немецкому фармацевту, весьма занятными. А именно, предполагалось использовать результаты опытов в дальнейшем, для обоснования изменения концепции компании, на выпуск некоторых лекарственных препаратов. Во всяком случае, именно так - объяснил немец свой интерес.
  - Видите ли, фамилия вашего ученого - Гулькин. Я подробно ознакомился с бумагами Гулькина, и вижу, что его объяснение некоторых биохимических стадий процесса свертывания крови, позволяет считать этого ученого - весомым фигурой, в затрагиваемой "области" человеческих знаний. Но.... Я внимательно слежу за всеми важнейшими событиями в мире фармакологии. Будь то - конгресс, или - презентация нового препарата.... Мне ни разу, не встречалась такая фамилия. Обсуждаемая в его записках проблема - очень специфична. На нашей планете - мало ученых, кто занимается этим вообще.... Не заметить автора, столь интересной теории - просто невозможно! Посему, я не могу взять на себя ответственность - выступать сейчас, как представитель компании " Гроссбер ".... Понимаете меня? Я не хочу, что бы моя компания фигурировала в каком-нибудь разбирательстве. Пусть даже, на уровне - газетной публикации. Понимаете, мы - немцы, очень щепетильны в подобных вопросах. Но.... Я могу купить у вас бумаги вашего ученого, выступая при этом - частным лицом. А уже в дальнейшем - дать им ход, по своему усмотрению. Как вам - такое предложение?
   Марик почесал затылок. "Ему - что, мое разрешение требуется. "Бумаги" - у него на руках. Если, они действительно - такие ценные, бери - да пользуй.... Казалось бы, на эту встречу - мог и не приходить. Он, что - честный "капиталист"? Честных капиталистов - не бывает. Я об этом узнал - в первом классе. Запомнил - на всю жизнь".
   Марик ещё не знал, что Густав Шаевич, съевший на подобных "посредничествах" - не одну стаю собак, с полученных от Марика "записей" - снял ксерокопии. А в ксерокопиях, заклеил оранжевым скотчем - все формулы, названия химических соединений, и оставил - лишь выводы, комментарии и описания методик. Немцу, от Марика нужен был оригинал "диссертации". Не дождавшись, когда же Марик выскажет своё мнение, немец продолжил.
  - Я получаю от вас формулы. Выплачиваю вам - "первые" двести тысяч долларов. Если мои химики-лаборанты подтвердят правоту изложенного в "записях", вы получаете - ещё двести тысяч. Если материал диссертации поможет решению моей проблемы - получаете ещё "двести".
  Возникла пауза. Марик не верил своим ушам. Но, верить - приходилось. Эрик Кёльф - сотрудник немецкой компании, одетый как футбольный фанат - протягивал ему золотистую визитку. Вообще-то, за такую удачу хватаются обеими руками. Но Марк Павлович сухо произнёс.
  - Хорошо. Я вам позвоню. - После чего, попрощался с Кёльфом легким кивком головы, и направился прочь....
  
   Господина Кёльфа, тетрадки Гулькина заинтересовали - ни как сотрудника фармацевтической компании, пекущегося об её процветании и успехе. Сын Эрика, двадцатитрехлетний Иоган, болел "болезнью шо-шо". Иными словами, врачи диагностировали у него - "синдром Шрейдера-Лоуренса". Чувствую, что многие читатели обиженно завозмущались. Дескать, как же так? Обещал, что этой ужасной болезнью, болеют - только азиаты и американские индейцы. Следовательно, у Иоганов - так же, как и у Гельмутов, Фридрихов и Людвигов - болезнь эта, развиться не может.... Оказывается, может.
   Эрик Кёльф, поделился с Мариком, что в России - он живёт с 1991 года. Сказал правду. Но, не всю....
   До 1985 года молодой врач-лаборант Эльмаиз Кучукбаев, работал в гематологической клинике в Алма-Ате. Там познакомился с "казахской" немкой Мариной Гётте. Они поженились и вскоре, у них появился сынишка, которого - назвали Ильмиром. В 1985 году - начались "движения". Сперва родители Марины, а потом и семья Эльмаиза, переехали в Германию. Эльмаиз стал Эриком Кёльфом. А его сын Ильмир - Иоганом. Как в старых добрых детективах советской поры. Правда, некий художественный колорит всему этому, придавал тот факт, что у жены Эльмаиза - Марины Гетте, было два родных брата. Которые, в настоящий момент, оба "сидели". Старший, Гера - в Ныробе, а младший, Виктор - уже, в Германии....
   В двадцатилетнем возрасте у сына Эльмаиза и Марины, начались симптомы непонятного заболевания. Обеспокоенные родители "кидались" из одной клиники, в другую. Наконец, свозили мальчика в Америку. Там, и был поставлен страшный диагноз. В отличие от Кудрая Вахитовича, Эрик не кинулся на Урал за "донорами". Хотя, у Иогана-Ильмира - была та же группа крови, что и у Бахтияра. То есть, "третья". Он начал "перебирать" монографии всех известнейших гематологов, иммунологов, хирургов. Встречался со многими российскими врачами, как правило, сотрудниками "головных" институтов. Но к решению проблемы, существенно не приблизился. Шаевича, ему - сам Бог послал. Кёльф, действительно работал в вышеупомянутой фармацевтической компании, и в Москве - оказывался, довольно часто. Его нынешний приезд, скоро заканчится. Он получит "на руки" материалы уральского ученого, и поедет домой - обрадовать Марину и Иогана.
  
  -41-
  
  "Синдром Шрейдера-Лоуренса (болезнь "шо-шо", иммунодефицит Коровина) - относительно редкое заболевание, в основе которого лежит множественное поражение сосудов, иммунного генеза. Характеризуется геморрагически-экссудативными кожными высыпаниями, суставным и абдоминальным синдромами и явлениями гломерулонефрита. Встречается, как правило, у жителей Средней Азии, народностей Крайнего Севера и Североамериканских индейцев. Заболевание впервые описали американский гематолог Томас Шрейдер и русский врач С.В. Коровин. Этиология - окончательно не выяснена...".
   Марик отложил "Справочник практического врача", и откинулся на спинку кресла. "Как всё это грустно. Неужели, всему этому - я учился шесть лет в медицинском институте? И ведь - хорошо учился. Всё-таки, какое счастье, что я - не пошёл работать врачом. Геморрагически-экссудативными, мля, с абдоминальным синдромом, пиомать...".
   Марик захотел есть. Для этого нужно спуститься в ресторан на первом этаже. А можно - не спускаться. Позвонить, и принесут. Не позвонил.
  "Почему, не звонит Шаевич? Прошла - целая неделя, а от него - ни одного звонка. Я не могу связаться с Эриком Кёльфом до тех пор, пока не буду иметь на руках папку с диссертацией. Может, Шаевич - мною "пренебрёг"? Сработал, с немцем - напрямую? За ним, замечали. Хотя, со мной, он так никогда не поступит. Для него, это - конец карьере".
   Переодевшись в серый костюм и накинув "аляску", Марк покинул гостиницу. Остановив "такси", он поначалу передумал куда-то ехать, и хотел уже отпустить таксиста. Если, сейчас не поесть - неизвестно, когда представиться такая возможность. Марик неуверенно посмотрел на официанток, мелькающих в окнах ресторана на первом этаже, проглотил слюну.... Но в последний момент, всё-таки заскочил в "Волгу". Разглядывая официанток, Марик и не знал, что совсем скоро, такая же сексапильная девчушка, поможет ему "уйти из западни".
  "Нужно ехать к Шаевичу. Густав, по жизни - живчик. Куёт железо, пока оно горячее. Он одновременно в нескольких "мутках" участвует, ему - некогда. В его интересах - как можно быстрей, получить свои "комиссионные", и забыть о нас навсегда. Почему же - он тянет?" Ехать пришлось в Черёмушки, время поразмышлять - было. У Шаевича, как было сказано ранее, своего жилья не было. Но люди определенных кругов знали, что живет он в гостинице "Лаура", у её директора - Фрунзика Хачатурова. Никто не мог понять характера их отношений. Во всяком случае, Фрунзик - на все "сто", считался "правильным мужиком". Хачатуров, месяц тому назад укатил в Ереван, выдавать замуж старшую дочь.
   В гостинице ремонтировали навес над главным входом, потому - пришлось заходить с заднего крыльца. Кабинет директора на первом этаже был закрыт. Марк постучал, прислушался. Пусто. Может быть, обедают? Марк прошёл в ресторан, расположенный на втором этаже гостиницы. Пройдя по залу, и разглядев сидевших за столами, Марк уже собирался выйти, как почувствовал чье-то прикосновение к плечу. Рядом, стояла очаровательная девушка в форме официантки. Видя озабоченность "клиента", она участливо посоветовала:
  - Садитесь за этот стол. Куртку, можете повесить на спинку стула.
  - Благодарю вас, - Марик обворожительно улыбнулся, с целью - навсегда запомниться этому привлекательному созданию. Он пропел. - Лишь в том случае, если этот столик - "ваш".
   Увидев улыбку девушки, поясняющую, что столик - её, Марк пристроил "аляску", как это посоветовала официантка. Заказав шашлык и кофе, он пошёл "помыть руки".
   Шаевича нужно искать в директорских "люксах". Тут же, на втором этаже. Своему лучшему приятелю гостеприимный Фрунзик, ни мог не предоставить лучший "номер" своей гостиницы.
   Дверь с табличкой "25" была закрыта на ключ. Марк постучал достаточно сильно. Несколько раз - пнул ногой. Ему показалось, что за дверью кто-то мычит. Сосредоточиться, и напрячь слух, мешала музыка, доносившаяся из соседнего номера. "Учкудук - три колодца, защити-защити-защити нас от со-олнца...". Марик вспомнил эту песню. В 80-ых годах её исполнял узбекский ВИА "Ялла"....
   Марк постучал к "соседям". Музыку немного убавили. Но дверь - не открыли. Пришлось постучать настойчивей. Ногой. За дверью послышался спор. Спорили два мужика на узбекском языке. Марку Павловичу приходилось раньше говаривать на "узбекском". В своё время он создал "Центр юридического содействия религиозным обрядам", под эгидой которого - организовывал для мусульман поездки, или "хадж", в Мекку. Тогда, среди его партнеров и "клиентов" - многие говорили на "узбекском".
  - Кто там? - Поинтересовался мужской голос.
  "Узбеки.... Красавцы! "Джигиты" всего мира - рэп, фанк, хаус слушает, а они - "Яллу". Это - умиляет".
  За дверью повторили вопрос. Добавив одну букву.
  - А кто там?
   Марк прокашлялся, и строгим голосом ответил.
  - Сто грамм.
  - Какой - "сто грамм"?
  - Тот самый! "Свинцовый"! Который, скоро залетит в твою пасть, если немедленно, не откроешь!
   За дверью опять начался оживленный диалог на узбекском языке.
   Марк подошел к двери "25-го". Прислушался. "Мычание" нарастало. Теперь, он был уверен на все "сто", что в номере, кто-то есть. Скорей всего - Шаевич. "Скорей всего" - потому, что Марик не любил Шаевича. И представить его со связанными руками и ногами, валяющимся на полу гостиничного номера - было приятно. Во всяком случае, это, несколько нейтрализовало злобу. Заслужил ты, Густав, кандалы и цепи, ох - заслужил.. Но, прохиндея - надо спасать. У него - "кубышка".
  То, что кипа мятой макулатуры окажется "кубышкой" - Марик предположить не мог. К нему обратилась женщина, с которой, ему когда-то было хорошо. Марик её не бросил. Просто, закончилась "эта" страница жизни, и началась новая. Которая, тоже закончится, уступая место следующей. Впрочем, даже сейчас Марк руководствовался в первую очередь - не тягой к извлечению материальной выгоды. Хотя, "непыльное добывание денег" - было основной концепцией его жизни.
  Из соседней с "узбекским" номером двери, вышел молодой мужчина, чрезвычайно высокий, ярко выраженный азиат. "На этом этаже - все номера двухкомнатные, и имеют из второй комнаты - дополнительный выход в коридор. Неужели, эта "каланча" считает, что человек моей внешности - может "клюнуть" на такую дешёвку? Ребенку понятно, что он совершает разведывательную вылазку". Парень делал много лишних движений. Закрыл сперва, дверь на два оборота. Потом вернулся, вставил ключ в замок, сделал - ещё два. Потом начал читать "Памятку для жильцов" - на стене коридора. Делал он это "вслух", тихонько "шелестя" губами. Было видно - парень нервничал. Вполне возможно, что для него, этот приезд в Москву - первая вылазка за пределы родного аула. Постояв пол минуты около висевшей на стене информации для "проживающих", узбек - вернулся к себе в номер. Но, уже через дверь с табличкой "24"...
   "Видимо, выйдя на разведку, и убедившись, что пришедший, то есть я - конченый лох, парень решил - конспирация, вообще, не нужна. Дескать, он (то есть я), всё равно - ничего не понимает...".
  - Милейший, хотел бы задать тебе парочку вопросов. - Марик уже вставил носок своего ботинка между косяком и дверью с табличкой "24". Парень надавил на дверь посильней, но Голиков, помогая себе всем телом, навалился, и проник в номер.
  - Почему не открывали? А? Что, начнём наше знакомство с взысканий? - Марк извлек из внутреннего кармана портмоне, вынул оттуда записную книжку, и строго нахмурившись, спросил:
  - Кто - старший? Фамилия, звание, должность?
  - Вы - от Назифа Хайрулловича? - неуверенно поинтересовался долговязый.
  - Конечно! - Весело подтвердил Марик, довольный тем, что ему подарили "подсказку".
   Оба парня облегченно вздохнули. Один из них, в цветастой тюбетейке, включил в очередной раз композицию "Учкудук". Второй же, "длинный разведчик", жестом пригласил Марка располагаться на широком толстом ковре, расстеленном на полу. Марик, большой любитель чаепития "по-восточному", занял предложенное ему место, скрестив ноги "по-турецки"....
  "Кто они такие? И зачем я - здесь? Вечно ты, Марик, лезешь туда, сам не знаешь - куда. Парни-то, скорей всего - отношения к Шаевичу не имеют. Просто, "зашугали" сегодня многих выходцев из бывших союзных республик. Вот они, бедные, и бояться в город выйти. Отсиживаются в гостиничном номере. Ну, коль уж начал, так и продолжай. Пареньков необходимо "прощупать". Ребятишки - сами расколются". Марик сдвинув брови, многозначительно почесал подбородок.
  - У полковника Зотова - сменился телефон. Вечером позвоните Курляндскому....
  Парни переглянулись. Длинный неуверенно поинтересовался.
  - А сам, Назиф Хайруллович - не придёт? - Оба парня внимательно уставились на Голикова, словно от его ответа зависела судьба их родного аула.
  - Вопрос согласуется с Верховным Муфтием. Ждём особого распоряжения Абдуллы Шариповича. - Марик заговорщицки посмотрел обоим парням в глаза. - Только, я вам - этого не говорил. Договорились?
  - Так ведь, господин Рамазанов....
  - Никому - не слова!
   Парни с уважением смотрели на Марка. Марк сомневался. Не лучше ли, прямо сейчас - встать, рассмеяться, выпить с ребятами по рюмке конька и удалиться на поиски Шаевича? Но, в поведении этих узбекских парней "читалась" какая-то загадка. Какая? Надо, продолжать.
  - Ребята, времени у меня - в обрез. Коротко повторим действия каждого из вас, в случае какого-либо ЧП, в мое отсутствие. Начинай, - Марик ткнул указательным пальцем - длинного в грудь.
   Парень растерялся, испуганно завертел головой, как бы - ища подсказки.
  - Кудрай Вахитович велел здесь ждать.
  - Кого? Кого - ждать?
  - Вас.
  У Марка чуть не вырвалось - "А я, я-то - кто?". Но он строго спросил.
  - Мне - что-то велено, передать на словах?
   Парни опять переглянулись.
  - Эта "собака" в соседней комнате - "не колется". Мы с Ниязом - всё перерыли у него в комнате. Кроме обложки и оглавления - ничего не нашли. Этой "собаке" звонил какой-то немец. Два раза. Кудрай Вахитович - уехал на встречу с ним. Тот просил какую-то диссертацию. Уже три часа прошло.
  "Вот вам - и ещё одна загадка. Или "Мышь" - врёт, или её подружка из Алуевска - не всю правду сказала.... Шутка ли? Человек "диссертацию" защитить не может, его "отфутболивают" на всех "советах". А, оказывается, на материалы этой диссертации - желающих, уже пол-Москвы.... Но, если в соседней комнате Шаевич, его надо освобождать. Он-то, наверняка знает - чего хотят эти смуглые парни.... А "батырам", игра в "шпионов" - понравилась. "Порадую" парней...".
  - Батыры, я не сказал вам самого главного. Кудрай Вахитович просил передать, что бы вы оба, срочно ехали к нему. Он уже ждет вас, у табачного киоска, на станции "Площадь Ногина". Я, подежурю здесь. Кудраю Вахитовичу передайте, что бы заехал за "циклопентанпергидрофенантреном".... Нет, записывать нельзя, надо запомнить. Учтите - никаких записок! Всё - в голове! Кстати, что вы там говорили про "обложку" и "оглавление"? Я заберу их с собой, на завтрашнее утро назначена экспертиза. - Марика "понесло". Он ощутил себя студентом-озорником, "разыгрывающим" на первое апреля безобидных простофиль. - Оставьте ключи. Я лично, допрошу эту "собаку". - "Длинный" протянул ему ключ. Второй, принес журнал "Плейбой", между страниц которого лежали "обложка" и "оглавление" диссертации Гулькина. - Ну, ребятки, удачи. Да поможет вам Аллах. Учтите, всё - очень серьезно. Об этом - попрошу не забывать. Передайте всем "нашим", что в городе - начались проверки!
   Любители группы "Ялла", испуганно переглянулись, и попятились к выходу. Незнакомец, "человек от Назифа Хайрулловича" - видимо, принял их за Махмуда и Ахмета. Потому, и разговаривал с ними - как с "ровней". Ну, или почти - как с "ровней".... Правда, Кудрай Вахитович сказал, что "человек от Назифа Хайрулловича" - "по-русски" не говорит. А этот, вроде бы - нормально говорит, без акцента...
   Только парни ушли, Марк открыл дверь в "двадцать пятом" номере. Как он и предполагал, Густав - лежал на полу, связанный простыней. У него изо рта - торчал тряпичный кляп. Глаза "величайшего посредника всех времен и народов" - вылезли из орбит. Шаевич, возмущенно, мычал. Как только Марк освободил Густаву рот, тот прохрипел:
  - Позвони администратору. По внутреннему. Синий аппарат... Пусть Светка срочно вызывает милицию! У неё - "свои" ребята есть...
  Марк снял трубку с синего аппарата. Гудка - не было. "Всё понятно. Телефонный провод обрезать - ума хватило". Вынув свой "сотовый", вопросительно глянул на Густава.
  - Говори её городской номер.
  - А я, знаю? - Страх прошёл, и в Шаевиче закипала злоба. - Сходи на первый этаж..., ну быстрей же, Марк, она там. Её зовут - Светлана Станиславовна.
   Марк подошёл к Шаевичу, всё ещё лежавшему на полу, и присел перед ним на корточки. Подумав немного, начал развязывать веревки. Глядя прямо в глаза, спросил.
  - Где папка? Кто - эти узбеки? В какое "дерьмо" ты опять влип?
  У Шаевича от возмущения даже заслезились глаза.
  - Я - "влип"? Ты обвиняешь - меня? Опомнись! Я, как последний придурок, выдерживаю мощнейший прессинг этих джигитов.... Они, между прочим, меня в задницу поиметь хотели.... Я ведь - о тебе ни слова не сказал. Марк, ты видишь - в каком я состоянии? Ну, пожалуйста, спустись до Светки, пусть своих "ментов" срочно вызовет!
   Марик не верил Шаевичу. Зря он перед ним хочет предстать героем-молодогвардейцем. Густав пронюхал про "гонорар" немца, прикинул свой возможный процент, ну, а жадность - города берёт.... Но к администратору, всё-таки спуститься надо. Пускай своих орёликов зазывает....
   На первом этаже не было ни единой живой души. Это - настолько развеселило Марика, что он взял двухрублевую ручку, оставленную дежурной между страниц журнала, и положил к себе в карман. Очевидно, дежурная - отлучилась "по нужде"... Ладно, нечего нюни распускать. Голиков направился обратно в "25-й".
   Войдя в "номер", Марк решил, закрыться на замок. Шаевич всё ещё валялся на полу. "Очевидно, хочет, что бы я его пожалел. Да, что бы пообещал, что обязательно поймаю тех нерусских мальчишек, и отрежу им обоим органы "возможного надругательства" над бедным Густавом...".
  - Ну, подъем, лежебока. - Марик протянул руку "пострадавшему по его милости"....
   Нож, торчавший из груди Густава, он заметил не сразу. Умелец, "оживляющий" чужие идеи - был мертв. Мгновенно "собравшись", Марик оценил обстановку. "Я отсутствовал 3-5 минут. Случайностей - не бывает. Убийца - был рядом. Сценарий - знакомый. Значит - сюда уже спешит доблестная милиция".
   Марик носовым платком быстро, но тщательно - протер дверные ручки, ключ, всё - к чему он прикасался. Сложив "вчетверо" листы из диссертации, спрятал их в кармане пиджака. Обшарив напоследок Шаевича, и ничего не найдя у него - он бесшумно вышел в коридор. Прислушался. Группу захвата, блокировавшую все входы и выходы - он не обнаружил. Но, идти вниз - поостерегся. И правильно сделал. Наверняка, к зданию гостиницы - уже несся милицейский УАЗик. А может даже, и "Газель" с группой захвата. Звонок в милицию от "доброжелателя" поступил сразу, как только Шаевич перестал дышать. Марик об этом не знал. Но, чувствовал. Для группы захвата, "убийца" - он, Марик.
  Марик судорожно взвешивал свои шансы. Меня - никто не видел. Кроме, естественно, этих двоих батыров. Внизу - я не заметил ни одного человека. Но, убийство, это - убийство. Задержать меня - менты просто обязаны. Кто такой? Чего-куда-как? Зачем сюда пришел, кого видел....
  Необходимо, срочно стереть из памяти сотового телефона все звонки Шаевичу, и - от него. Проделав это, Марк с невероятной лёгкостью вернулся в зал ресторана.
  
   Заняв место за своим столом, Марк Павлович Голиков принялся наслаждаться холодным шашлыком. "Торопиться - не надо. Это, кто-то из наших сказал. Правильно, подметил". Марк заказал второй шашлык.
  - Засиделся я, аж ноги затекли. И уж, идти бы пора, да - не могу. Шашлыки у вас - знатные. А уж, какие приправки, дерзкие.... - Он вложил в руку девушки стодолларовую купюру. Та, понимающе улыбнулась и спрятала денежку.
   На "середине" второго шашлыка, в зале ресторана "нарисовался" полноватый майор. Он подозвал официантку, и удалился с ней в "служебку".
  "Выходил ли кто-нибудь - из обедающих? Как давно? На сколько?" - Эти вопросы сейчас будут заданы симпатичной девчонке. А она на них, может ответить "по-разному". Хотелось бы, что б - правильно отвечала.
   Девчонка - ответила правильно.
   Марк достал визитку, и набрал телефон Эрика. Ни дома, ни в офисе - никто не снимал трубку. А вот, на "сотовом" - ответили сразу.
  - Да! Кто это?
  Голос Кёльфа был взволнованным, даже писклявым. Недобрые предчувствия, "закололи" в груди. Как можно спокойнее, Марик произнес.
  - Здравствуйте Эрик. Вы меня, наверно, потеряли?
  Последовала долгая пауза. После которой, Кёльф заговорил так быстро, что Марик с трудом разбирал его слова.
  - Марик, я - в больнице. Происходят странные вещи. Я боюсь говорить по телефону. Боюсь, боюсь, боюсь.... Если со мной что-то случится, кто поможет Иогану? Очень вас прошу - приезжайте ко мне в больницу. Не знаю почему, но вам я верю.... Пожалуй, единственному в этом городе. И - в этой стране.
   Узнав адрес и расплатившись с официанткой, Марк подмигнул ей напоследок, и побежал на улицу, ловить авто.
  
  
  -42-
  
  По дороге в "семнадцатую" горбольницу Марик обдумывал сложившуюся ситуацию. "А, собственно, какая ситуация? Ни за что не поверю, что "бумаги" алуевского опального доцента могли послужить поводом для убийства Шаевича. Ну, не рецепт создания атомной бомбы сочинил тот.... Банальный медицинский труд, который позволит автору получать "докторскую" надбавку к зарплате. Не более.... ". Марик мысленно переключился на "состояние науки в его стране". "Люди, делающие "науку"! Я низко кланяюсь вам в ноги. Тяжело сегодня - не имея, порой, самого элементарного, умудряться, заткнуть за пояс "зажравшихся" иностранных коллег. Взять, хотя бы Юру. Сколько он получает? Как, ещё с голоду не помер, бедняга? А ведь Юра - талантлив. Самый любимый мамин аспирант. Конечно, сегодняшняя наука не может похвастаться наличием в своих рядах этого неунывающего "приколиста". Он сейчас - "спец" по попаданию в различные истории. Хотя, если верить его же утверждениям, идею защитить докторскую - Летин ещё не отбросил. Как, интересно, он там? С осени - не виделись. Но, нос в последнюю неделю чешется всё сильнее и сильнее. Видать, встреча - не за горами". Кстати, Марик ещё не знал, что автор разыскиваемого "труда", в настоящий момент не имеет, ни работы, ни места жительства, ни научного звания....
   "И всё-таки, кто и за что убил Шаевича? Подставить хотели меня, но - кто?". Прокрутив быстренько в голове всех тех, с кем имел в последнее время какие-либо дела, Марк пришёл к выводу, что "обижаться" на него - никто не должен.
   "Немец" ждал его у себя в палате. Накинув на плечи халат, Марк на лифте поднялся в отделение травматологии. В палате, кроме Эрика - никого не было. "Больной" начал говорить, едва "посетитель" вошел.
  - Наконец-то, вы пришли. Марк, мне страшно.
  - Эрик, успокойтесь и расскажите всё по порядку. Обещаю, что пока я здесь - вам ничего не грозит.
   Эрик немного успокоился. Он умоляюще смотрел на Голикова и собирался с мыслями.
  - Вчера утром я, как обычно, поехал в "комитет". Там осталась нерассмотренной последняя заявка нашей компании. В гостинице за мной увязались два парня. Они говорили на узбекском языке.... Парни ко мне не обращались, не пытались заговорить или привлечь моё внимание. Они просто, следовали за мной. И говорили по-узбекски. Комментировали друг другу всё, что они видят. В том числе и меня. Вы знаете, как это тягостно, чувствовать спиной, что тебя обсуждают....
  - Вы знаете узбекский язык. - Марику показалось, что его вопрос смутил немца.
  - Ну..., в совокупности с их смуглыми лицами, слабой ориентированностью в городе - я, почему-то, отнёсся к ним, как к узбекам....
  "А что ж ты так разнервничался? Кожа-то, у тебя самого - тоже не матово-белая. И в городе - ты ориентируешься "не очень хорошо". По сравнению, например - со мной. И, по-русски - ты говоришь, не с 91-го года, а значительно раньше...". Немец продолжал:
  - Я специально прошёл пешком несколько кварталов, хотел проверить, за мной ли они следуют.
  - Ну и как, за вами?
  - Я увлёкся, наблюдая за ними, в результате чего пошёл через "проезжую часть" на красный свет светофора.... А там - "Жигули" на скорости.... В общем-то, я легко отделался. Нога - заживёт. Доктор сказал, что через несколько дней - я смогу отсюда выписаться. На костылях, естественно. Понимаю, что моя травма - случайность, но всё же... Я, почему-то - волновался.... Посреди Москвы? Узбеки? И, что самое удивительное, те парни говорили.... Вы не поверите! Те парни приехали в Москву недавно, и говорили, что именно за "диссертацией"! Они обсуждали задание, полученное от кого-то. Их хозяин, как я понял, охотится именно за бумагами, которые мне показывал Густав.
  - Эрик, скажите, только честно - откуда вы родом?
   Возникшая пауза давала ответ - из Узбекистана. Марк с укоризной посмотрел на немца узбекского происхождения.
  - Почему вы от меня скрываете свое происхождение? У меня, отец - еврей. И я - этим горжусь. Но это - так, к слову. А по существу.... Соглашусь, что слово "диссертация" на узбекском языке - звучит весьма похоже. Однако "всё остальное" - по интонации "перевести" невозможно....
  
  Насчет того, что в "Лауре" он остался незамеченным - Марик ошибался. Его, не только видел, но и слышал - некто Рамазанов Кудрай Вахитович, три дня тому назад - приехавший в Москву. Приехавший, специально за этой стопкой пожелтевшей бумаги, на которой "неизвестный" сообщает что-то новое о болезни сына.
  Шаевич, прежде, чем показать "диссертацию" Эрику Кёльфу, показал её Назифу Гульдораеву (тому самому, который в свое время "слил" Рамазанову "историю" про Ташкентские "делишки" Вовы Рогова.). Полковник медицинской службы Назиф Хайруллович Гульдораев возглавлял "Лабораторию химико-биологических прогнозов" 4-го аналитического отдела. И занял в своё время это кресло - не без помощи всемогущего Кудрая Вахитовича. Бывший хирург, прошедший "школу мастерства" в знаменитом Ташкентском госпитале, восседал сейчас в просторном тихом кабинете на 2-й Красноармейской улице. К нему стекалась вся информация - о разработках и внедрении новых лекарственных препаратов. Полученные им данные, обрабатывались целым штатом аналитиков. Не секрет, например что, сегодня - специалист без труда определит, для каких именно запросов военного ведомства, может быть использован фармзавод, производящий ту или иную "химическую формулу". Назиф имел немало знакомых среди представителей фармацевтических предприятий и научно-исследовательских институтов. Он также, был связан со многими диссертационными советами. Полковник Гульдораев, хоть сам и обходился без ученой степени - просматривал все авторефераты соискателей, на предмет выявления "закрытых" тем. И ставил соответствующую пометку в соответствующей графе.
   Густав обратился к полковнику с предложением "пристроить" бумаги, зная о связях последнего. Назиф добросовестно просмотрел папку и вернул её Шаевичу. А сам, в тот же день, позвонил Кудраю Вахитовиу на "сотовый". Пролистывая записи алуевского доцента, Назиф Хайруллович внимательно прочитал раздел "Выводы". Встречающееся несколько раз мудреное название синдрома - заставило его поднапрячь свою память. В прошлом - пытливый врач и неугомонный "практик", Назиф хорошо знал проблемы сына Рамазанова. Полковник рассмеялся. "Ух-ты! Врачи города Зажопинска предлагают собственную методику лечения "синдрома Шрейдера-Лоуренса".... Умора! Они хотя бы однажды - его видели? Ладно, по старой дружбе - сообщу "старику".
   Прочитал в чьих-то записях название синдрома, ну и что? Зная мстительность Вахитыча, полковник не посмел скрыть даже этот, незначительный по всем меркам эпизод. Пусть писанина - "лажа", но я - "просьбы" Рамазанова выполняю исправно. Следовательно, претензий с его стороны - быть не может. То, что полковник узконаправленного спецотдела, боится, попасть в немилость к Кудраю - красноречиво говорило о возможностях последнего.
  - Кудрай Вахитович, здравствуйте. Как живёте, чем дышите? Как там, Вован? По армии - не скучает?
  - Назиф, ты? - Голос Рамазанова, как показалось полковнику Гульдораеву, был невеселым. - Назиф, если ты по делу - говори. Если нет, я тебе сам перезвоню, на следующей неделе.
   Кудрай Вахитович очень тяжело переживал постигшую его неудачу. Прошла неделя с тех пор, как уничтожили его лучших парней. Ладно, хоть, по официальной версии - все участники той поножовщины являются членами узбекской группировки, курирующей "своих" цветочников. Вроде как, оборзели "чужестранцы", "раскатали губу" на заведение этой, как её..., Малеевой. Хорошо, что менты не прознали про "интернат". И про "доноров"....
  - Кудрай Вахитович, извините. Чувствую, что у вас - что-то случилось. Перезвоню. Просто, мне случайно попала на глаза "работа" одного врача....
  - Что-то, для Бахтияра? - Рамазанов тут же забыл про "текущие" проблемы. - Говори...
  
   Кудрай Вахитович срочно вылетел в Москву. Он лично встретился с Назифом, со многими влиятельными представителями "диаспоры", заручился поддержкой самого Шиита....
   Казалось, а почему бы - не пойти, например, таким путём. Приехать в Москву. Найти нынешнего обладателя "бумаг уральского ученого". Предложить ему денег (этого у Кудрая Вахитовича - не меньше, чем у любого олигарха). Вот и всё. Всем - будет хорошо....
   Если бы у Кудрая Вахитовича были сегодня те же полномочия, что, и во времена его работы первым секретарем райкома КПСС - он бы, и выезжать никуда не стал. Ему бы - всё привезли во дворец. И пару батальонов "доноров", и все бумаги, упомянутые полковником Гульдораевым, и ученого - который их "исписал". Вот и всё. А "провал", постигший его команду в Алуевске, в очередной раз подтвердил, что, начав "компанию" в роли "просителя", обязательно окажешься в финале - в роли "побитого". Ну, и конечно - Кудрай не мог ждать. Знающий жизнь во всех её проявлениях, он понимал, что пойди он "законным" путём, обязательно образуется круг лиц, с которыми необходимо согласовывать каждый свой ход. Читай: получить их разрешение. За деньги, разумеется. В настоящее время, нельзя обнажать перед окружающими свои интересы и планы. Каждому захочется "поучаствовать" в их осуществлении. В качестве - дающего "добро".
   В Домодедово Кудрая встретили люди Рахмангулова. Сам Рафаил - около трапа не стоял. У его дочери Лэйлы - завтра свадьба. Любящий отец уехал на Орловский конезавод за рысаками для молодожёнов. Но, за рулём "шестисотого" сидел Шакир, правая рука Рафаила Рахмангулова. Или - "Шиита", коронованного "вора в законе"....
   Назиф Гульдораев к приезду Рамазанова уже подготовил "данные" на всех участников предстоящей "канители". Кудрая расстроило то, что "одним из них" - выступал Марик Голиков...
   "И сюда ты пролез!", - огорченно воскликнул Вахитыч. "Этого человека он знал. И почти что, не удивился, услышав от полковника Гульдораева о нём. "Удивительно то, что Гульдораев - знает про Магистра, и про немца". Откуда? Законы проведения подобных сделок исключают "доверительность" Шаевича. Значит, Назиф следил за предложившим ему "ценные бумаги" Шаевичем. Но, со мной - не согласовал. А если б, всё испортил? Засранец!
   План действий был таков. Марика "не трогать" ни в коем случае. "Магистру" симпатизируют очень влиятельные люди. Да и "буром" потеснить его - вряд ли получится. Значит, Марика надо опередить. Ну, а если получится - устранить "чужими" руками....
  
   Подъехали к гостинице. Шакир поставил "шестисотого" красавца рядом с подъехавшим только что "такси". Два парня из прибывшего вчера подкрепления получили инструктаж лично от Кудрая. "Неожиданностей" быть не должно. Остальные, их кстати - тоже, двое, занимались "немцем". Они уверяют, что "немец" пострадал без их "участие". Возможно. Но, строгость проявить надо. Что бы в дальнейшем не повторилось то, что произошло в Алуевске. Когда среди "твоих" людей появляются "носители иной точки зрения" - начинается самодеятельность. И заканчиваются централизм и единоначалие...
   Кудрай Вахитович уже собирался выходить из салона, когда взгляд его упал на мужчину, расплачивающегося с водителем "такси". Двух мнений - быть не может. Это - Марик. Успел, сукин сын. Раз он приехал сюда, значит - рукопись диссертации находится где-то у Шаевича. Будем наблюдать и по возможности - использовать тот факт, что он - про меня не знает...
   Кудрай Вахитович показал жестом Шакиру - оставаться в машине, а сам спешно набрал телефон Шиита.
  - Рафаил, у тебя есть "свои" люди в милиции того района, где расположена гостиница "Лаура"? Извини, Москву я знаю плохо....
  - Это, около "ночлежки" Хачатурова, что ли? Там Гена-толстый работает, майор. Нужен? Сейчас я ему позвоню, а через пять минут - можно уже задачи перед ним ставить....
  
  Майор Гена-толстый прибыл оперативно. Но Марика - ему взять не удалось....
  
  -43-
  
  Из больницы Марик поехал к себе в гостиницу. Не придумав ничего оригинальнее, он обзвонил всех, кто мог располагать, хоть какой-то информацией о Густаве. Гриша Котович, оператор с телевидения, сообщил, что у Шаевича в Сокольниках живет любовница. "Хм-м, в Сокольниках - любовница, а останавливался - у Хачатурова...".
  - Гришань, а кто именно? Я её - знаю?
  - А ты ведь, действительно - её знаешь.... Некто "Мышка", полная такая.... Вся "богема" у неё собиралась в 80-е.... Ну, мужик у неё - бандюган в Малаховке...
  - Гришулик, достаточно. Я - её не знаю. Пока. Спасибо, дорогой.
  Ну, Мышка, ты даешь! Кого ты ещё попросила помочь уральскому гению? Таким образом, всё становится на свои места. Мышка сначала обращается ко мне. Нет, сперва она - три месяца жует сопли. Ну, а что она ещё делала три месяца? Конверт от бандероли датирован октябрём прошлого года. А сейчас - январь... После того, как "диссер" был передан мне, она "случайно" болтанула про просьбу подружки "своему" Густаву.... Хм-м, Мышь, у тебя - извращённый вкус. Тебе ведь всегда нравились мужики "мужского" рода. А Густав, царство ему небесное - существо "среднего" рода. Как ты низко пала в моих глазах....
   На тот момент, когда Машка поделилась "проблемой" с Густавом, тот - уже знал, о каких бумагах ведётся речь. И сколько за них дают сегодня "некоторые граждане" Германии. Шаевич, будучи человеком жадным и подлым, вдруг решает, что в цепочке "продавец-посредник-покупатель", Марк Павлович Голиков - лишний. Мне ничего не сообщает, и проталкивает "тему" самостоятельно. На случай "предъявы" с моей стороны - у него есть "железобетонная" отговорка. Дескать, источник информации - его любовница, следовательно, его претензии на полноправное обладание темой, как минимум - не беспочвенны.... Но, кто те парни, которые убили Густава и напугали Кёльфа? А может, в ряду Машкиных любовников - есть и узбеки? Шаевич "кидает" меня, а те - устраняют его. И заодно, подстраивают моё задержание доблестной милицией. Правда, "последнее" - у них не получается. Любовника "номер два" - замочил "третий", а любовник "номер один" - оказался хитрей и сноровистей. Кто же ты, загадочный любовник "номер три"?
   У Мышки в квартире пахло табаком. Казалось, что "некто - ушёл от неё совсем недавно. Но это, было не так. Машка много курила. Она не выпускала изо рта сигарету. В пелене табачного дыма просматривалась очевидная радость на её лице.
  - Мышь, я не понимаю, ты - почему так радуешься? - Недоуменно поинтересовался Марк.
   Машка расцвела сразу, как только увидела, кто к ней пришёл. Она - чуть ли не приплясывала. От чего вся мебель в квартире весело подпрыгивала. "Мышь не знает, что я - в курсе про их отношения с Шаевичем". Грузная женщина пропела:
  - Марюсик, а ведь я - тебе не поверила. Ну, когда ты пообещал - что появишься у меня.
  - Зря. Моряки - "слово" держат.
  - А ты что - моряк?
  - Конечно. Моряк-подводник. Мышонок, скажи, пожалуйста, когда ты видела в последний раз Густава Шаевича? Кстати, знакомы ли вы?
  - Нет, а кто это?
  "Ни один мускул на лице не дрогнул. Красавица! А в глазах - по-прежнему, любовь и обожание".
  - Да так. Один человек. Ладно, проехали. - Мудрый Марюсик прекрасно знал, "артистизм Машки" - может оказаться её "козырной" картой. Но у всех женщин, включая легендарную Мата Хари, имеется самое "незащищенное место" - её любопытство. Машка не успокоится, пока не прознает, почему я заинтересовался её любовником. - Мария, сделай мне, пожалуйста, кофе.
   "Проворная" Мышь, еле справляясь с одышкой, несла на подносе микроскопические блюдечко и чашечку. Она, как бы, между прочим, очень небрежно обронила:
  - Ну и что? Дальше-то, что?
  - Ты о чём, золотая? О том, что моряки - держат своё слово?
  - Да нет, я - про этого, как его, Густава. Ты, почему интересовался, давно ли я его видела?
  - Мышь, ты же сказала, что этого человека не знаешь. К чему - обсуждать? - Марик изобразил раздражение.
  - Стоп! Это - который? Так-так-так.... А, не тот ли это, кто вечно на Останкино тусуется? Марк, извини, я тебя не поняла сперва. Ну, этого-то, я немножко знаю. Пару раз общалась, тут я ничего и не отрицаю.... Так.... Легкий флирт даже имел место... Собственно, он воспользовался моим нетрезвым состоянием. Ну и я, немножко.... Да Марюсик, с кем - не бывает? - Машка изменилась в лице. - Марик, ты чё, ревнуешь, что ли? Да ты чё, я ведь, "по жизни" - твоя. Ты, даже думать - забудь!
  - Да я знаю, Мышонок, что я у тебя - единственный. Чего у тебя не отнять, так это - твоей верности. Тут мы с тобой - как две капли воды. - Марик немного помолчал. - Шаевича убили. Косвенно, но по твоей вине. Если бы ты, не вела двойной игры - "прохиндей" остался бы жить. Мышь, в чём дело? Я давно знаю про ваши отношения. Но это ни коим образом не уменьшает моей радости от общения с тобой. Подумай! Ведь то, что было между нами - оно наше. И его у нас - никто не отнимет! Даже, если мы будем находиться в "чужих" объятиях - чувства наши будут жить в памяти о тех счастливых днях, когда.... - Марика "понесло". Он помогал Мышке признаться, и рассказать ему всё - от начала, до конца.
  - Я с Шаевичем, давно уже познакомилась. К тому времени мы с тобой - года три не виделись. Но я его не люблю, ты не думай...
   Марик был уже сам не рад. Мышка извинялась, умоляла, просила забыть, обещала искупить.... "Переборщил ты, браток. Да ладно, я же не знал, что Мышь - столь сентиментальна". Маша закурила и продолжала.
  - Густав бывал у меня не часто. Последний раз - три месяца тому назад. И недавно заявляется, без предупреждения. - Мышонок затушила сигарету в пепельнице, и закурила новую. Та, которую только что затушила - была недокуренной до середины. - Знаешь, Марк - как порой одиноко. Ну, когда одна, совсем одинешенька.... Я и пустила. А утром рассказала про папку с теми бумагами. Вот и всё. Густав достал из дипломата пакет, протянул мне и спросил - а не эту ли папку я отдала тебе. А сам ржёт, как придурок. Оставил бумаги у меня. Сказал, что бы с тобой - все отношения порвала... А чё это, я буду их рвать-то? - Мышь понесла околесицу...
  
  Папка с бумагами Ивана Гулькина лежала в темном дипломате из крокодильей кожи. Перепуганный Эрик слезно упросил Марка Павловича, предоставить ему заверенную у нотариуса "расписку-поручение" автора "диссертации", в которой он подтверждает, что сделка купли-продажи его бумаг - с ним согласована, и, что он не возражает. В "свидетельстве на изобретение", указан ещё какой-то Левинский. Его "расписка", для Эрика, также, была обязательна. Марк погрозил пальцем.
  - Хорошо, Эрик, пусть будет по-вашему. Но и у меня, будут некоторые условия. Во-первых, и это - не обсуждается, я возражаю против передачи денег, в несколько этапов. Вам предстоит одноразово выплатить пол миллиона долларов. Согласитесь, это меньше, чем "три раза - по двести", как обещали вы. Во-вторых, начиная с той самой минуты, когда диссертация перекочует к вам, я снимаю с себя обязанность защищать вас и ваши планы. Посему, побеспокойтесь о своей безопасности сами. Это на тот случай, если вы по-прежнему считаете, что на вас напали узбекские хулиганы. Ну вот, собственно, и всё. Ждите меня с победой.
  
  -44-
  
   В купе скорого поезда "Москва-Алуевск" свободным оставалось одно единственное место. "Правое" верхнее. Ехавшая на каникулы студенческая пара, шатен в очках и его крашенная подруга, едва зашли в купе - завалились спать. Заняв оба левых места - верхнее и нижнее. Когда поезд тронулся, Марк перебрался наверх. Когда не удаётся купить билет в "СВ", окружающие меньше всего тебе будут мешать, если ты занимаешь в дороге именно это место. Некоторый опыт "путешествий" в поездах дальнего следования заставлял считать именно так.
  Последние часы пребывания в Москве явились сущей "гонкой по прерии". От самой гостиницы Марк почувствовал за собой слежку. "Да они, шпионы настоящие. Меня-то, как вычислили? Чудеса творят узбекские ребятишки. Не хуже Интерпола работают...". Марк уже не сомневался - в "историю с Алуевским доцентом", каким-то "чудным" образом вплелись узбекские парни. И, что есть у них шеф, гуру и "великий кормчий" - Кудрай Вахитович. Парни в гостинице, произнося это имя, аж принимали стойку "смирно". Имя и отчество Голикову ни о чём не говорили. И лишь один единственный раз, кто-то из парней произнёс - "господин Рамазанов". Марик тогда внимания не обратил на фамилию. Уже после, он вспомнил, что действительно - как минимум одного Рамазанова, он в своей жизни встречал. Не только встречал, но и имел честь, быть представленным ему на чьём-то юбилее. "Тот" Рамазанов, очень ехидно прищурился, и пожелал Марику - "не заплывать в его жизненную акваторию". Что имел в виду почтенный узбек - догадаться было несложно. Вся Москва обсуждала в то время "его" удачный "развод" директора компании "Риполь" - Якова Сергеевича Крестинского. И всё-таки, один раз пришлось Марку Голикову, совершить заплыв в "акваторию "их" жизненных интересов". А именно, жизнь пересекла его с Бахтияром. В результате той встречи, в гареме Бахтияра забрюхатило несколько девок.
   "Уйти" от узбекских парней - оказалось не так легко. Очевидно, что кое-кто из них - Москву знал, как свои пять пальцев. Оно и понятно, решившись на "отъём" бумаг у Марика, Рамазанов заручился поддержкой Рафаила Рахмангулова - "вора" Шиита. Тот отдал ему "в пользование" своего водителя...
   И всё-таки, Марик ушел от преследования. Он выскочил у трёх вокзалов, когда его "частник" оказался "прикрыт" двухъярусным автобусом. Понятно, что, потеряв его у вокзалов, парням несложно будет увязать это с возможностью "бегства" на поезде. Ну, да ладно. Как говорится, понадеемся на малочисленность узбекских спецслужб вообще, и, на неполное их участие в настоящей акции - в частности.
   Марк пообещал Эрику Кёльфу, что привезёт ему "доверенность-расписку" автора. Собственно, для этого он и ехал в свой родной город. "Через сотрудников маминой кафедры найду Гулькина. Доцент будет рад". Марик представил себе радость бедолаги-доцента, и губы его расплылись в доброй улыбке. Немец готов заплатить 500 тысяч долларов сразу. Неужели, 450 тысяч американских рублей - не способны развеселить ученого из российской глубинки? Да уже после "ста пятидесяти" - мечту о профессорском "сане" можно забыть...
  Проехали Нижний Новгород. До Алуевска - ещё далеко. Надо попить кофе, да и немного поспать.
   В купе заглянула проводница.
  - Чай?
   Марик заказал "кипяточку". Кофе, чай, коньяк - он всегда брал с собой. Девушка довольно быстро принесла стакан с кипятком. И хотя Марик больше от девушки ничего не ждал - она задержалась в купе. Было заметно, что ей очень хочется заговорить с пассажиром. Но повод заранее придуман не был, и девушка судорожно пыталась вспомнить какой-нибудь нехитрый способ знакомства. Девчонке было - около двадцати пяти, внешность она имела достаточно привлекательную. Надо бы ей помочь, заговорить - самому.
  - Вы хотите о чём-то спросить, моё прелестное "напоминание о простатите".
  - Извините меня, пожалуйста. С вами хочет поговорить один пассажир. Он попросил передать, что - ждет вас за столиком вагона-ресторана.
  "Ах, вот почему, она столь неуверенна. Похоже, начинается... Заслана? Кем? И зачем? Вообще-то, довольно невежливый способ заявлять, о своем желании с тобой поговорить. Вроде как, "барин" велел явиться.... Поинтересуйся, у всех ли пассажиров этого поезда - есть желание разговаривать с незнакомцами. И если - да, то являюсь ли я - одним из этих желающих. Хочешь говорить - подойди сам, можно с бутылкой хорошего коньяка...".
  - Мне предлагается вскочить и бежать к таинственному господину? Скажите, какой у него титул? В смысле - граф, герцог, король? Хотя, перечисленные особы летают самолетами.... Ну ладно, если ваш пассажир действительно со мной хочет поговорить, передайте ему, я - не против. Но, ему придётся подождать. Потому что, в ближайшее время, я буду, занят вами. - С этими словами Марк подхватил девчушку и, в буквальном смысле - отнёс в "служебку для проводников". Там он её посадил, и, закрывшись на защёлку, закурил.
  - Как выглядит твой господин?
  - Он - не господин мне..., - девчушка насупилась. Она напоминала сейчас школьницу, не выполнившую домашнее задание.
  - Этот человек с тобой разговаривал по-русски? Да? Так я и знал.... - Марик опустил руки и присел на край откидного сиденья. - М-да.... Хитрить ты вздумал, Джабраил! Ну, ничего, сегодня тебе не уйти, поезд оцеплен. Я ведь обещал, что рано или поздно возьму тебя, ублюдок... - Марик достал платок, и вытер пот со лба. Он виновато посмотрел на девчонку. - Прости... Уже пять лет за ним гоняюсь. Нервы не выдерживают порой. Неужели, сегодня - мы его арестуем? Что он велел ещё? Учти, девочка, ты попала в очень нехорошую историю. Человек, пославший тебя за мной - был осуждён на пожизненное заключение, но бежал. Его разыскивает полиция шести европейских стран. В двух из них - он приговорен к смертной казни. Его последнее преступление - взрыв железнодорожного состава под Гомелем, ты об этом должна знать..., - Марик напомнил о последней катастрофе на железной дороге, о которой, месяц тому назад твердили все СМИ. Затем, он ещё в течение пяти минут нагонял жути на бедную девушку, сочиняя на ходу леденящие душу истории о "злом и страшном Джабраиле". - Кроме меня, в поезде - ещё восемь агентов госбезопасности. От тебя зависит - удастся ли нам, провести захват, не ранив невинных пассажиров. Что он велел ещё?
   Девчонка изобразила всхлипывания.
  - Откуда я знала, кто он такой вообще.... Попросил, когда вы выйдите из купе - посмотреть ваши вещи. Велел, если найду какую-то папку бумаг - передать ему. После всего.
  - Сколько заплатил?
  - Сто.
  - Чего?
  Девушка разревелась.
  - Долларов....
  "Что за чертовщина?! Опять - эти "бумаги"! Что за тайны стратегического уровня - они в себе содержат? Ведь, Шаевича убили из-за них! И, на меня - кто-то попытался "повесить" его смерть. Эрик, также - уверен, что он - жертва нападения. Точнее - преследования.... Диссертация уральского доцента-миротворца уносит жизни "условно невиновных". Судя по всему, за мной всё это время - "наблюдают". Но кто, чёрт возьми? Если "наблюдающих" - несколько человек, вряд ли они станут "подпрягать" эту проводничку. Понадеемся, что "оппонент" - один...".
   Проводница помаленьку успокаивалась.
  - Скажите, я что - "пойду", как его сообщница?
  - Не знаю. Вообще, всё от тебя зависит. Во всяком случае, сотрудничество с "конторой" тебе зачтется...
  - Что я должна делать?
  - Ты сейчас пойдёшь к нему в ресторан, то есть не сейчас, а после следующей остановки. Он сидит, лицом - к нашему вагону, или - "от нас"? Хорошо, После ближайшей станции, возьмешь папку, которую я тебе дам, и отнесёшь ему. Передашь и всё. Можешь возвращаться на своё рабочее место, и ждать моих дальнейших распоряжений. Так, остановка - через десять минут..., прекрасно.
   Зайдя в вагон-ресторан не со стороны своего вагона, а - с противоположной, Марк занял крайний столик и опустив глаза в "меню", тайком наблюдал за пожилым узбеком в кожаных брюках и короткой куртке. В шестидесятилетнем "рокере" - Марик без труда опознал того ехидного узбека, с которым знакомился на чьем-то юбилее...
  
  "Рамазанов, Рамазанов... Ну и что? Фамилия ничего не объясняет. В "диссере", во всяком случае - такая фамилия не упомянута ни разу. Ну да ладно, пусть это останется тайной...".
   Марик направился в купе....
   Он курил в тамбуре своего вагона и, глядя в окно, провожал взглядом удаляющийся "воронок". Состав стоял на станции "Кожемякино", где по графику следования стоянки быть не должно....
  Вообще, всё это похоже на какую-то "пионерскую" игру из далекого детства, - подумал Марк. - Смех, да и только. Охотимся за стопкой никчемной бумаги. Взрослые люди, а гоняемся, убегаем, "подножки" друг другу ставим. И всё - из-за каких-то ста пятидесяти страниц машинописного текста? Что касается всей этой макулатуры, в виде пожелтевшего от старости текста, "отбитого" на допотопной пишущей машинке, с "западающей" буквой "р" - то, Марик не собирается из-за неё рисковать здоровьем. Собственно, и отдал-то, по первому требованию "истца". Как говорится, "ответил" - с соблюдением всех "гнутопалых" установок. От "бумаги" можно было, и в Москве избавиться. Сразу, после того - как весь текст был отсканирован, преобразован в электронный формат, и сохранён на компьютерной дискете. Дискета теперь, "покоилась" в нагрудном кармане пиджака. Вот и всё. Конечно, от бумаги избавиться можно было сразу, но... Но, в дороге - получилось намного занятней. Удалось удовлетворить чью-то нестерпимую потребность в "записках отставного доцента". Пользуйтесь, коль - очень надо. Но, могли бы - и по-хорошему "порешать". Я бы - так отдал. И не стал бы перед актом передачи из рук в руки, перекладывать "диссертацию" в твердый переплёт. И, не пришла бы мне на ум такая подлость, как - упрятать под переплёт пять пакетиков с героином. И, уж поверьте, не стал бы я оповещать через начальника поезда - транспортную милицию. И не узнали бы они никогда о "наркокурьере", пожилом мужчине узбекской национальности, в кожаном пиджаке... Как говорится - господа, ищите в переплёте... Найдут. Эти - найдут....
  
  -45-
  
  В дверь позвонили. Эмма и Иван Борисович переглянулись. Непонятно каким образом, но "атмосфера" в комнате, стала напоминать "картинку" из жизни старой московской семьи. Когда муж, скажем, великий художник, а жена - земное "мерило", его "божественной" гениальности. Именно так, смотрелась эта случайная пара. Эмма, довольно уверенным тоном, спросила:
  - Открыть?
  Но Эмме, за Ивана Борисовича, отвечал Алкоголь Приходыч.
  - Любанька, а нам - оно надо? Может, в тихую...? А? По-стариковски? - Дедок неприлично облизнулся.
  Эмма представила себя в объятьях этого старче, и ей - стало весело. Более того, ей вдруг, захотелось посмотреть на его наготу. Правда ли, что у мужиков, так же, как и у баб - тело, дольше чем лицо, сохраняет следы молодости.... Звонок повторился. Не дожидаясь от старика, новой глупости, женщина отправилась, открывать. Иван Борисович "по-лягушачьи" икнул, и напряг свой слух. Напрягал, зря. Эмма открыла дверь, и сразу же вернулась в комнату. Её лицо, ничего не выражало. Оно, было безразличным.
   Подобно ветру, в комнату вбежала Наташка, и первым делом завопила:
  - Где он? Я спрашиваю всех присутствующих - где он? - Присутствие Эммы, Наташка поначалу, не восприняла, никак. Да разве, женская "предсказуемость в подобных ситуациях", себя не проявит? Она гневно повернула голову к Эмме. - Кто, такая? Вы, кто? - Неохотно поправилась она.
   Эмма вопросительно посмотрела на старика. Дескать, позволителен ли этой мокрощелке, столь "командирский" тон. Но, увидев, как "потеплело" лицо Ивана Борисовича при появлении девицы, решила, ответить вежливо. Про Гулькина же, возмущённо подумала - только что, рыдал от упоминания имени моей сестрицы, а малолетку, поди, при мне готов в позу ставить...
  - Меня зовут Галина Антоновна. И я, прихожусь родной сестрой, Любе. Ну, а Люба, вас, очевидно, не успели посвятить в этот нюанс, является, то есть являлась, гражданской женой Юрия Феликсовича Летина. Чьего прихода, милашка, я и дожидаюсь. Вы врываетесь, как к себе домой, а меня, довольно близкую родственницу хозяина, пытаетесь "строить". Не вежливо это, девушка. Думаю, что дала исчерпывающий ответ. А вот, кем являешься ты, прелестнейшее существо?
   В голове Наташки, пронесся "вихрь". Она, ничего не понимала. Какая Люба? Какая Галя? При чем тут, эти тётки? Родственница? Ну, и хрен - на тебя! Я, что, разрушаю чью-то семью? В конце концов, если ты - сестра жены, шла бы, да и вытаскивала своего Юру из интерната, сама. Вы же, сучки старые, одну песню всегда поете. На "осквернении чьей-то доброй памяти", сыграть норовите. И ведь, удается вам это....
  - А ты, чё раскудахталась, вешалка? Я чё, у живой - мужика увела?
   Иван Борисович сидел и молчал. Он улыбался - улыбкой счастливейшего человека на Земле. Не изменилось это выражение, и после того, как Эмма, схватила Наташку за волосы, подтянула к себе, грубо бросила на пол, и, наступив носком на голову, спокойно произнесла.
  - Не понтуйся. На "твоё", никто не посягает... Если оно, конечно, твоё...
   А внутри Ивана Борисовича, всё ликовало. "Задряхлевшие" эмоции оживают, когда созерцаешь подобные "столкновения" страстей... "Вот она, жизнь! Как-то, скучно, мы с Юркой живём. Без "огонька". А ведь, порох-то, в пороховницах - ещё присутствует. Особенно, у Юрки.... Интересно, там ещё коньяк остался?".
   Вырисовывалась интересная ситуация. Эмма, не посягала, ни на какого, Юрия Летина. На кой, он ей сдался? Однако малолетка, похоже, тут тоже - "не пришей к кобыле хвост".... Откуда же, эти собственнические нотки, в её голосе? Эмма отошла к окну. Не оборачиваясь, она безразлично "бросила":
  - На кухне - коньяк. Успокой, свою прыть. Хочешь, поговорить со мной, соблюдай дистанцию. Понятно, соска? Я, тебя не обижу. Мне, нахрен сдался, твой Юра Летин. Про себя же, Эмма добавила: "Он, сам меня выберет. Вот увидишь, дурочка...".
   Наташка, выдержав паузу, молча отправилась отпаиваться коньяком. Эмма, как будто чувствовала, что в этом доме - алкоголь пьют, словно - воду. Запаслась, по дороге.
   Доза, которая Эмму, лишь слегка подхлестнула, Ивана Борисовича превратила в немолодого забавного идиотика. Его блаженный вид свидетельствовал, Гулькин погрузился в нирвану. Да так, оно - даже лучше. Ещё, чего доброго, начнет опять, рожи корчить, да плечами трясти....
   Эмма, понимающая свою "ненужность" этому дому, боролась с Эммой, считающей, что уподобляться своей сестрице - ни в коем случае нельзя. Любка в душе была истинной христианкой. Хотя, я объявляла себя, воинствующей атеисткой. Но, подставить щёку под удар - не отказывалась никогда.... Зачем, она так жила? Любаня, ты не беспокойся. Я, не могла постоять за тебя при жизни, так хоть, добьюсь, что бы после твоего "ухода", к тебе относились уважительно...
   Они, все трое, как-то, уединились и замкнулись. Каждый думал, что всё происходящее - есть проявление, лишь его собственной жизни. Дескать, остальные присутствующие - лишь, даны в ощущениях, и их роль - ничтожна. Кроме, разумеется, Юры Летина. Который, как нельзя некстати, отсутствует. Квартира, вновь погрузилась в тишину. Какая, и была, до прихода этой женщины, так похожей на Любу... Старик, опять затряс плечами. Эмма вздохнула, и пошла за новой порцией коньяка. Ставить около Гулькина всю бутылку, предполагалось, чуточку попозже. Когда, он начнёт "доставать" всех, своей нудностью. Эмма, большой знаток практической психологии, знала, скоро Иван Борисович - станет, самым труднопереносимым элементом этого вечера.... У малолетки, зазвенел телефон....
  
  -46-
  
  Сколько же, я проспал? Ведь, совсем недавно, ещё, был на Старцева. "Застукал", эту алкоголичку с "быком".... Да, но как я, оказался у себя дома?
   Смутное беспокойство охватило Славу Кудлаева. Его "тряс" сильный озноб. Что это, волнение, или, у меня поднялась температура? Похоже, пневмонию я схватил, пока валялся на грязном и холодном бетоне, будучи "в гостях" у бомжей.... Потом? Потом, больница.... Нет, не больница....
   От дома Эммы, Слава добирался на "автопилоте". Слабость, которую он впервые почувствовал в тот момент, когда вышел из катакомб, не прекращалась. Именно, болезненная слабость, предчувствие начинающейся хвори, а не заторможенность от аминазина. Кстати, последствия инъекций проявлялись сейчас, лишь, некоторой тяжестью в голове.
  Спрятавшись с головою, под несколькими одеялами, всё же удалось пару раз, расслышать телефонную трель. Звонил, очевидно, Швепс. Не хотелось, да и не моглось, объясняться сейчас с начальником, которому плевать на твоё состояние.... Ему, подавай результаты "работы". А, какие могут быть "результаты"? Алмазы, я не нашёл. Эмму, не видел. Но, дважды, побывал в плену. Непобедимый "супермен" (как считает Швепс), дважды "обосрался"....
  Почему же, так знобит? На "мне", ведь, все одеяла этого дома.... Нет, не все! - Слава, преодолевая сильнейшее нежелание вставать, поплелся в дальнюю комнату квартиры. Там, на софе - есть плед. Закутавшись в одеяла, Кудлаев напоминал средневекового монаха. Его трясло, словно от маленьких электрических разрядов. У Славы не хватало сил, скрыть, или уменьшить эту "тряску"...
  Кудлаев вернулся к себе на диван. Теперь, на нём лежал ещё и плед. Теплей, не стало. Более того, ногу сводила судорога, а зубы, начали выстукивать мелкую дробь.... Славе стало казаться, что он сейчас умрёт. Много раз, смерть "была" рядом. Много раз, до отправки на "тот свет", не хватало каких-то - "секунд", "миллиметров", "слов"... Но никогда, даже в "больнице", будучи под аминазином, даже, связанный, в бомжовском подвале, даже, закрытый на чердаке..., никогда, Слава не говорил: "Сдаюсь!". Не было, такого...
   Он взял телефон, и положил его обратно. "Куда же я положил номер телефона, этой девчушки?". Закутавшись опять в одеяла, подобно монаху, Кудлаев отправился на поиски "телефона" той девушки, которая, вызволила его из узбекской "больницы"...
   Дрожь была настолько сильной, что, набрать Наташкин номер, получилось, лишь с третьего раза. Слава, задержал дыхание. Он дышал очень тяжело, и боялся, что не расслышит голоса девушки...
  - Аллё....
  - - -
  Веня, не стал, особо нянчиться с "заложником". Юра, был для него - квитанцией на получение денежного вознаграждения. Нелепой, мятой бумажкой. Которую, можно скомкать, и забросить, до утра в гараж. Так, он и сделал....
  "Швепс, охренел, в натуре. Ну, а как, иначе-то? Ему ведь, возразить, сегодня никто не смеет. Коля... То же мне, вор в законе. Он же, не "сидел" ни одного дня. Часа. Минуты. Он же, сразу стал "в законе". А эти, Поморов, Липатыч, Каретный, сейчас вот - Кувалда (Гордей не знал, что Кувалда мёртв), куда они все, смотрели. Я то, ладно, спортсмен. Меня, и при желании - фиг, кто тронет. Но, своего, я уступать не собираюсь. Ни младшему Швепсу, ни - старшему.... Да, когда же, у него телефон освободится". Тут же, в трубке "пошёл" длинный гудок.
  - Аллё, я вас слушаю.
  - Это, Гордей. Николай Александрович, мы вчера с вами не договорили. Помнится, речь шла о вашем сотруднике. Мне был переадресован "ваш заказ", я его выполнил. Ваш человек освобожден. Он сейчас, находится у меня. Мы с вами, поступаем так. Встречаемся в городе. Я, получаю "бабки". Через пол часа, сам же, привожу вам вашего чела. Сразу, предупреждаю. Я, на "ваше" не покушаюсь. У меня, свой источник проживания. Мы - друг другу не мешаем. Говорю всё это затем, что бы, вы не пытались меня "кинуть". Это, вы для своих холуев - Швепс. А, для меня, так, партнер по сделке. Не более. Учтите...
   Швепс лениво выслушивал Гордея, а сам, рисовал на обороте какой-то "заявки", смешные рожицы. Ему, было грустно. То, что какой-то, спивающийся спортсмен, пытается учить его, азам бандитской этики, являлось симптомом. Нехорошим симптомом. Симптомом приближающихся конфликтов. Серьезных конфликтов. В серьезных конфликтах, уступать нельзя. Даже, в малом. Поэтому, пошёл он в жопу. Кудлаев, не мальчик. Они его не удержат. Даже, всё их сраное спортобщество. "Трудовые, мля, резервы"...
  - Гордей, называй место и время. Зря, ты так со мной. Я же, не беспредел, какой. Договор - дороже денег, коли, "зарубились" уж, на сотрудничество ....
  - - -
   Гордея били три часа. Он, так и умер, подвешенный на цепях, свисающих с сырого потолка. Но, ничего - не сказал. На допросе присутствовал сам Швепс. Смелый, между прочим, поступок. Для проректора по хозчасти, сельхозинститута. Не учёл, Швепс, "железобетонности" этого парня. Хотел услышать про Славу, из первых уст. Упрямый и мужественный Гордей понимал, Коля-Швепс, вряд ли оставит его в живых. Ну, и не узнаешь ничего.... Всякий раз, когда я мысленно возвращаюсь к этому эпизоду, не могу сдержать восхищения, мужеством бывшего дзюдоиста... Швепс кусал губы от досады. Ему уже сообщили, что все парни Димы Ковальчука, включая и его самого, с задания не вернулись. А этот, вернулся! И ведь, слова, сука не вымолвил! А узнать, мне хочется о многом.... О Славе! Это - ответ на все вопросы. Телефон его не отвечает.... Что ж, пусть, парни к нему едут.... Ну, ведь где-то, он быть должен!
  - - -
  Юру трясло от холода. Однажды, его, уже закрывали на ночь в гараже. Это было, когда, на праздновании женского дня, они с Изольдой, задумали совершить "грешок" в машине ректора. Изольда в тот раз, про него забыла, и, Юра - "влип" в страшную историю.... Правда, в этом гараже не было, ни машин, ни диванов, ни водки...."Убивало", и то, что у Летина не было сигарет. Те, кто курят, думаю, поймут "мучения" моего главного героя. Несмотря на то, что голова была затуманена, Юра обратил внимание - лязганья ключа в замке, слышно, не было. Подпер, какой-нибудь болванкой? Но, все свои силы, доктор Летин потратил на "противостояние" аминазину.. Майор Кудлаев, например, выставил бы эту ветхую дверцу, одним ударом чугунного кулака. Если бы, конечно, его попросили сделать это, до того, как он попал в "больницу" к узбекам.
   Летин сидел, закрытый в гараже, и думал, закончились его кошмары, или только, поменялись декорации. Он, и не знал, что гараж, в котором его закрыли, находился рядом со складскими помещениями, принадлежащими Алуевскому сельскохозяйственному институту. По сути, вся эта территория, являлась вотчиной господина Швепса Николая Александровича. Многого, не знал Юра....
   Швепсу, нужен Кудлаев. Информация о его местонахождении, утрачена, вместе со смертью упрямого Гордея. То есть, о том, что Летин закрыт в гараже, не знала ни одна живая душа. Не ведал Юра, и о том, что перед тем, как ехать на стрелку со Швепсом, Веня позвонил Наташке....
  - Аллё, Наташа? Это, я, Веня
  - Какой, Веня? Молодой человек, вы ошиблись номером....
   Веня набрал её, во второй раз.
  - Наташа, не бросай трубку. Когда мы встретимся? - Веня ликовал. Она дала правильный номер.
  - Не знаю, наверно, не скоро. Сейчас, нет такой возможности.... - Этот парень, прилипчив, как банный лист.
  - Да я, и сам, занят, по-горло. Этого пленного, сдам заказчику, буду при куражах....
  - Какого, пленного? - Сердце Наташи учащенно забилось.
  - Да я, откуда знаю, какого. Летин, его фамилия.... В общем, позвоню, как освобожусь...
  
  -47-
  
  У малолетки, зазвенел телефон.... Видимо, кто-то ошибся номером. Но звонок повторился. Малолетка, говорила о каких-то пленниках. Закончив разговор, она вбежала к Эмме. Вчера вечером, Эмма, не желая соглашаться, что родная сестра - "ниже", чем какая-то левая тёлка, решила остаться в этой квартире на ночь. Здесь, ей больше нравилось. Да, и было уже поздно. Впервые, за неделю, Эмма выспалась. Спальное ложе Юрия Феликсовича, представляло собой диван-книжку, с довольно скрипучим матрацем. "Как, они здесь "обнимались"? Представляю, лицо моей сестрицы, при каждом скрипе дивана.... А, в соседней комнате, дед. А может, и не в соседней. Диванчик, так ушатать, немалая сноровка нужна. Ведь, рассыплется сейчас...".
   Наташка вошла, с телефоном в руке. На её лице читалась растерянность. Но Эмма, не собиралась, выполнять, ещё и роль задушевной подруги.
  - Стучаться надо. Тебя что, не учили?
  - Там, эта..., позвонили..., Юра, в плену....
  - И ты думаешь, этого достаточно, что бы врываться ко мне, без стука?
  Наташка, словно не слышала её.
  - Юра, в плену.... У Швепса...
  Эмма вскочила....
  - У кого? Ты ничего, не перепутала? Повтори!
  - У Швепса....
   Галина быстро переместилась в кухню. Из алкоголя, осталось, лишь вино. Она налила себе полный стакан, и, не отрываясь, выпила. Тут же, налила второй, и поставила его на столик.
  "В плену, у Швепса.... Что ж, удивляться не приходится. Швепс, уничтожил сестру. Данная акция, не кажется ему адекватной. Адекватной, пропаже, по меньшей мере, "полумиллионной" коллекции. "Пол лимона", это, по самым скромным подсчетам. А, коллекция, ту-ту.... Уплыла она, "возносить к благу" наиболее обеспеченное население планеты Земля...".
   Эмма взяла со стола наполненный стакан. Прищурившись, посмотрела сквозь него на Степанкову, и залпом выпила. А после этого, ни слова не говоря, оделась, и направилась к выходу. Степанкова, засуетилась.
  - Вы, куда? А, как же я?
  Эмма остановилась в дверях. Надела темные очки. Развернулась. Набросив на голову капюшон от дублёнки, усмехнулась.
  - А ты, иди, спасай своего ненаглядного Юру Летина. Любовь - города берёт. Я, это знаю...
  Степанкова, обиженно огрызнулась.
  - Всё, понятно. Имели какие-то планы, на мужика. А как, пришла молодая, красивая, так от вашей "доброты", и следа не осталось.... Я, вас понимаю.
   Эмма хотела задержаться, и раскрыть девице глаза на суть происходящего. Летин, лишился самого близкого человека. А эта мокрощелка, разборки по поводу "прав" на "ничего не подозревающего мужика", устроить пытается.... Да разве, амёбе - что-то объяснишь? Дверного хлопка, не "получилось". Эмма, поздно вспомнила главное правило ведения подобных дискуссий. Уходя, необходимо хлопнуть дверью с такой силой, что бы остальные, сразу поняли, какие, из прозвучавших аргументов, наиболее убедительны.
   У обеих женщин, с "романтикой", был явный перебор. В контексте событий последнего времени, Юрий Феликсович рисовался - благородным былинным героем, которого, надо спасать.
   Аргументы Эммы были, весьма весомы. Она не хотела, что бы вследствие её деяний трехлетней давности, пострадал, ещё один человек..
  "Я сама, лично пойду к Швепсу. Не убьет меня, этот паук. Заставлю я его, выполнить мои условия. Ни к чему, ему знать, что коллекцию, растащили бомжи. Для него, коллекция - цела. Пока. Пока, Летин - в плену"...
  - - -
   Наташка, пыталась растрясти деда.
  - Иван Борисович, Иван Борисович...
  Но Летин, блаженно дремал, лёжа на боку и обхватив подтянутые к груди колени. Он, из состояния "нирваны", мягко, не объявляя об этом во всеуслышание, погрузился в царство Морфея. Бессонница последней недели, помноженная на "эн-ное" количество вонючего сорокоградусного пойла, под названием коньяк, сделали своё дело. Гулькина, можно было резать ножом. Он всё равно бы, не проснулся....
   Наташка схватила телефон...
  "Ну, и что? Кому, я буду звонить? Кудраю Вахитовичу? Звонить, некому. Надо, решать всё самостоятельно". Она убрала телефон. Но тут, раздался звонок. Стпенакова, сперва подумала, что, от безысходности у неё начались "галики". Телефон, не унимался....
  - Аллё? Я слушаю!
  - Звонит тот, кого вы доставили на Попова. К генералу Шмакову..., - Слава понёс околесицу. Он говорил про катакомбы, про отсутствие в доме жаропонижающих средств, про то, что не подходит к телефону... Силы оставляли его. Он, закончил просто. - Приезжай, мне плохо....
  Вслед за адресом, из трубки "понеслись" короткие гудки отбоя.
   Отнесись, в эту минуту Наташка к своей жизни, как к сказке, она бы взвизгнула - Йе! Поскольку, красивей, концовки не придумает, даже сказочник. Юра, ей позвонил сам. Юра? Ну а кто же, ещё-то? Действительно, кто мог позвонить девушке, оставившей этот город, полтора года тому назад? Не, Мишаня же! В последнее время, для Степанковой не существовало других мужчин.
  И вот, этот мужчина позвонил.
  Глупо, делиться радостью с дедушкой. Он, конечно, дядька - что надо. Но, этой "тёхане", как пить дать - всё расскажет.
  Наташка, вдруг изменившись в лице, выставила полусогнутый указательный палец в сторону несуществующий Эммы, и процитировала популярную блатную прибаутку.
  Тёхана, тёхана, чё те надо?
  Пулю - в лоб, тело - в гроб,
  вот твоя награда....
   Ехать общественным транспортом на правый берег Межвы - обрекать "Юру" на медленную смерть. Поскольку, названная им улица, находилась в другом конце города, сразу же, за парком культуры....
  Остановленный частник, услыхав адрес, недоуменно захлопал глазами, мол - а где это? Прием, старый. И, дешёвый. Наташка заскочила в машину.
  - Поехали, не обижу...
   В дороге, Наташа мысленно "рисовала" в красках предстоящее спасение "желанного мужчины". Почему-то, её фантазия воспроизводила, сей благородный порыв, лишь с того места, когда благодарный Юра начинал снимать с неё трусики, прямо на полу. "Почему, на полу? Ну, ладно. Можно, на диване...".
   Когда в квартире Кудлаева заголосил дверной звонок, Слава находился на "этом свете". Свое нынешнее состояние ему представлялось, как чередование: провалов, в царство тьмы, и, попыток, вырваться на свет божий.
  "Только бы дойти до двери...".
   Когда Наташка увидела "Юру", её сердце троекратно облилось кровью. Ген "заботы о страдающем мужчине", присутствует в каждой женщине. Это, видовой признак. Уложив трясущегося "Юру" в постель, Степанкова рванулась на кухню. Обратно, она неслась с бутылкой водки....
   Сейчас, она его полностью разденет, разотрет водкой. Если, не поможет, возьмет в холодильнике лёд. Обложит льдом, места наибольшего скопления кровеносных сосудом, то есть, подмышечные впадины и, пардон, паховую область. Температуру сбить, всё равно удастся....
  - - -
  Эмма прогуливалась по фойе сельскохозяйственного института. Знакомое старинное здание, построенное, кажется, в 1899 году. Раньше, этот корпус занимала духовная семинария. Нынче, и это бросалось в глаза, за корпусом - следили. И, хотя снаружи, он смотрелся несколько убого, внутренняя отделка, мало, чем отличалась от таковой в преуспевающих организациях. "Швепс - человек неординарный. Ему удается, быть одновременно, и хорошим проректором, и преуспевающим бандитом. Посмотрим, что "у него" в туалетах делается...
   В институтских туалетах, и это, почему-то обрадовало Эмму, ничего не менялось. Лишь они, до сих пор, сохраняли настоящий студенческий колорит. О благоустройстве санузлов, Швепс, видать, не заботился. Туалет главного корпуса сельхозинститута, ничем не отличался от вокзальных туалетов 60-х годов. Тот же хлорно-фекальный дух, разъедающий глаза и останавливающий дыхание. Повсюду, расколотый и почерневший кафель. Множество окурков, плавающиих на полу, в желтоватой жидкости, происхождение которой, не вызывало вопросов, лишь подтверждало, туалетом - пользуются. Даже, надписи на стенах, всё - те же....
  Из кабинета Швепса выходил, какой-то коротко стриженый амбал. Парень был красным, как помидор.
  "Нагоняй получил от шефа", - невесело усмехнулась Эмма. Ей, не хотелось идти к Швепсу. Ей не хотелось, видеть его вообще. Она боялась, превратиться в "коротко стриженного амбала". За короткий период знакомства с проректором, она изучила его манеры и стиль ведения беседы. Жестокость, прикрытая интеллигентностью, ещё болезненней. Усугублялось всё и тем, что, если называть вещи своими именами, Эмма, попросту - обворовала Николая Александровича. Тупо, взяла и обокрала. Её подпустили, поверили ей. В "круги", ввели. Один из криминальных отцов города, руку и сердце предложил. Перспективу, пообещал.
  А Эмма, неблагодарная тварь, воспользовалась оказанной честью, и, проявила себя "крысой".
  Всё равно, пусть Швепс делает со мной всё что захочет, а Юру Летина - отпустит. Что ему, Любки мало?
   Не обращая внимания на вопросительный взгляд секретарши, Эмма заглянула в кабинет
  - Николай Александрович, к вам - можно?
  
  -48-
  
  Где-то поблизости, работают люди. Летин напряг свой слух. До него доносились мужские голоса. Из слов, которые удавалось разобрать, не матерных - не было. Отчего, было сделано заключение - где-то рядом, кипит работа. То, что он находится вблизи какого-то людного места, становилось очевидным фактом. В расположенных рядом складских помещениях сельхозинститута, активно шла инвентаризация. На фоне массового галдежа, с бесспорным преобладанием слов, по 3-5 букв, где-то рядом, абсолютно чётко обозначились мужские голоса. По "ту сторону" металлического гаража, разговаривали двое. А может, трое. Голос одного из них, походил на голос Крюшона.
  - Я те, точно говорю, зелёные канистры с бензином, он здесь оставил. Не знал же, козлина, что на нас нарвется....
  "Хорошо это, или - плохо?". События последних дней, заставляли бояться всех двуногих существ. Независимо от возраста, национальности, социальной принадлежности, вероисповедания.... И, "пола", - Юра вспомнил Матлюбу Исхаковну. Но, самостоятельно выбраться из клетки, он, вряд ли, сможет. Однако ж, торопить события, не хотелось.
  Снаружи, уже, пинали по гаражу. Может, сигналы мне посылают? - подумал Летин. Но, звука никакого, не издал. Юра стоял, прижавшись к двери. К тому элементу "темницы", которая олицетворяла собой одновременно, и свободу, и заточение.
  Внезапно, цельный лист железа, образующий заднюю торцевую стену гаража, начал подниматься. Он поднимался до тех пор, пока между его нижним краем и проржавевшим основанием, не образовалась приличная щель.
  В просвете появился сияющий ободранец. Он, победно обнажил беззубую улыбку, и весело обратился к своему спутнику.
  - Крюшон, ты погляди. Мы, здесь бензин храним, а кому-то - поссать больше негде... Красота!
   Рядом с весельчаком появился тот самый дядька, который был недавно Юркиным соседом по "камере-палате".
  - Ого, старые знакомые. Ты чё, и дома ещё не был?
  На Юре, по-прежнему была надета старинная дубленка, благодаря которой, менты ошиблись, с его социальной принадлежностью. Непонятно с какого момента, но Крюшон, почему-то, уже понимал, что Юра - человек, иных биосоциальных возможностей, чем он сам. И что, ему доступно "такое", о чём Крюшону - думать не позволительно. Рылом, не вышел. Общение с "личностью", у бомжа проявилось - беспрекословными почитанием и послушанием. И стремлением, оказать услугу. То есть, услужить.
  - Слышь, ты бы вылезал отсюда. Скоро, наши парни пожалуют, металлисты. При мне-то, тебя никто не тронет, но, нам с Фурманом, идти надо. Слышь, Фурман, - Крюшон строго нахмурился, как бы, показывая, кто здесь старший по званию, - сделку, я отменяю. "Бубон" с ангаров, за бензин - чистым спиртом расплатится. А эти - нам, что предлагают? Позорники...
  По прошествии, почти что суток, Юра чувствовал себя, намного лучше. Последствия аминазина, отдавались в голове глупыми вопросами. Типа, зачем мы пришли на эту стройку? Будь у Юры со здоровьем - несколько, получше, он бы давно всё понял. А именно то, что Крюшон привел его сюда, делать "мировуху". То есть, стирать из памяти все прошлые "споры" и "несогласия". Неприятно, об этом говорить, но алкоголь, порой, превращает лютых врагов, в преданных товарищей. После четвертого "фунфырика" настойки боярышника, Крюшон готов был, предоставить, пусть, плохо организованное, но зато, количественно необъятное войско, своих подземных бойцов. Интеллект Крюшона, соответствовал таковому, у неандертальца. Отсюда, и способы решения любых проблем - втроем, впятером, стадом, всем племенем... После "пятого", Крюшон натурально, начал призывать к войне в городе...
   Юра, уже задумывался, а почему, он не идёт домой. Алкоголь, на него действовал "атипично". Мысли, приобрели относительную ясность. Окружающий мир, вдруг начал обнаруживать причастность к его житию-бытию. Домой! Немедленно, домой! Как там, Гулькин? Сколько же, мы не виделись? Домой!
  - - -
  - Николай Александрович, мне, нужен Летин...
  Коля-Швепс, "нормально" отнёсся к приходу Эммы. Он по-всякому представлял себе их встречу, в том числе, и "при данных декорациях". Внезапность её появления, несколько смутила, но не надолго. Вот уже пятнадцать минут, эта женщина требовала, освобождения какого-то Летина. Швепс, на всякий случай, с такой "постановкой" вопроса, соглашался. Пусть, Летин. Пусть, он находится у меня в плену. Пусть, Любу - убили по моему приказу. Всё - пусть. Давай, дальше. Какие подсказки, ты мне ещё подаришь.
  "А ведь она, всё также, божественна. Какою бы мы, были славной парой! Почему творец, так уродливо сработал. Наделил ангельские телеса, дьявольской душой. Не поддаться бы, и на этот раз..."
  - ... Я понимаю, что месть, в "нашем с тобой случае", явление - закономерное. Заметь, я - не говорю "смерть", я - говорю "месть".... Коля, отдай мне, Летина. Прошу тебя. Ведь, забрал ты у меня Любку. Разве, тебе мало? Ну, не превращайся в безжалостного монстра. Прояви себя человеком, ведь все грехи, одним махом с себя "снимешь" ....
  "Интересно, где она была, всё это время? И почему, дама приходит ко мне сама, предлагает "порешать", а человека, который должен был всё это обеспечить - я, не вижу, уже уйму времени. Он растворился. Но, парни сообщили, что "волосок", оставленный на двери Кудлаева, сорван. Значит, или, он - дома, или, навещал своё жильё. Других, правда, "зацепов", пока нет. Но, где-то, он ведь отсиживается! По ментовским сводкам проверили, нигде - не "засвечен". Чую я, дело - "тухлое". Оборзевший спортсмен, это - только начало. Начало большого "переполоха". Ради которого, аж, сама госпожа Шнайдер, вышла из подполья... А ведь она, действительно, божественна".
  - ... В конце концов, мы, можем договориться. Ты, знаешь, мои способности, так что, должен понять, о чём я говорю....
  - А почему, родная моя, я - должен тебе верить? Скажи мне, на милость! - Взорвался Николай Александрович. - Тебе, самой-то, не смешно? Сперва, "помыла" коллекцию, на "лимон", потом приходишь, "поработать" предлагаешь. Может, ты считаешь, что я, не пережив утраты алмазов, умом тронулся? - Швепс встал со своего места, и, начал расхаживать по кабинету. Он смотрел на эту "съежившуюся" женщину, и упивался своей властью над ней. Коля, не мог понять двух, очевидно "базовых", моментов. Когда это, он успел, убить сестру Эммы Шнайдер? И, почему это, одна - Эмма, а вторая - Любка? Может, такая же аферюга? Второе, что силился "постичь" проректор по АХЧ, какого Юру, хочет заполучить Эмма. Поскольку, выдавать своей неосведомленности, Швепс не собирался, "игру", он повел "втемную"....
  - Эмма, - Швепс сделал длительную паузу. Посмотрел на женщину. Наконец, продолжил. - Обрати внимание, тебя не хватают, не арестовывают, не прессуют, не закрывают в клетку, не отдают на "растерзание" своре голодных извращенцев.... Продолжить? Хорошо, достаточно. - Швепс окончательно овладел ситуацией. - Короче, так, дорогая моя! Ты, возвращаешь мне "лимон" баксов. И, лишь после этого, я соглашаюсь, выслушивать все твои претензии по поводу Летина. Прохвоста, между прочим, ещё - того! - Швепса развеселила собственная "строгость" в отношении Летина, которого, он и в глаза не видывал. - Не возвращаешь лимон, "идёшь" к Летину. Договорились? Но учти, за двоих вас, плата будет составлять, уже - два миллиона. Понимаешь ты, как всё - серьезно? - Николай Александрович понимал, что говорит с талантливой аферисткой, и величина требуемого "взноса", не казалось ему завышенной. Не следует забывать, это же - Эмма! Она, сможет. Сама ведь, пришла. Значит, сделает, всё - как надо.
  - Николай, собственная жизнь, меня интересует, лишь, как необходимое условие освобождения Летина. Сама по себе, она - ничего не стоит. Так что, увеличивать выкуп, бесполезно. Скажу больше, про миллион баксов за ту коллекцию - тоже, позабудь. Американских баксов в ней, не более - пятисот тысяч. Всё остальное - твои амбиции и хвастовство. Не забывай, со своей любовницей, ты делился, абсолютно всем. А теперь, Николай, я могу сказать, где я была эти годы. Я, сидела. По-вашему, "срок мотала". Зачем, я тебе это сообщаю? Вот зачем. Если раньше, я чего-то, и боялась, то теперь - мне на всё наплевать. Благодаря, тебе. Бегала я, не от тебя, а от "москвичей". Если бы не они, я бы не убежала. Мне, хорошо было с тобой. А коллекцию, прихватила на память. Ты ведь знаешь, мы - бабы, народ сентиментальный.... Коля, не пытайся мне мешать, и за мной следить. Нужны тебе, пол миллиона бакинских, жди.... Но, Коля... Я, человек в городе, новый. Мне нужна "тема". Ты же понимаешь, напечатать такое количество баксов, я не сумею. Просто, не успею. Они, долго сохнут. Подумай, над "темой"....
   Эмма быстро встала, и вышла из кабинета. Швепс, сперва схватил телефонную трубку. Потом, немного подумав, улыбнулся. И, положил её на место. Затем, снова взял трубку, и позвонил Волку. Отдав распоряжения по майору, он погрузился в думы. Эмма, говорит правду. Некто Летин (кстати, надо выяснить - кто такой), очень её интересует. Настолько, что она без страха, заявилась ко мне. К тому, от кого - бегала, более трёх лет. Пусть не "свистит", про "москвичей".... Но, это - не важно! Важно - другое! Она, находясь в душевном здравии, относительно легко подписалась, на возвращение мне "действительной" стоимости коллекции. Суммы, ай немалой. И всё, из-за, какого-то Летина. А может, он, большего стоит? Может, я продешевил?
  Через полтора часа, почти что одновременно, зазвенели, аж два телефона. На каждый, звонил Волк. Зам Кудлаева.
  - Николай Александрович, в квартире, кто-то есть. На кухне и в маленькой комнате зажигают свет. Периодически, то включают, то выключают. На звонки - не отвечают. Ни, на дверные, ни - на телефонные. И ещё.... Кудлаев, в квартире - не один. Иногда, за дверью, удается расслышать чью-то речь. Голос, женский.
  "Эмма! - Швепс, машинально глянул на часы. - Прошло, полтора часа. Всё, становится на свои места. Эмма, снюхалась с Кудлаевым! Ещё, в тот раз, когда она была со мной, я замечал между ними, некоторую взаимосимпатию. А может, коллекцию, вдвоем и "помыли"? Как же я, сразу-то, не смекнул. Так, оно и было. Естественно, и ловил, он её "аккуратненько". Не забывая, что они - сообщники. Меня, добряка, дурил всё это время. Животное...". Швепс, обречено выговорил в трубку.
  - "Списать", обоих. - И плюхнулся в кресло. Терять майора, в преддверии возможных катаклизмов, было жалко. Но в эту минуту, через Швепса, сжатым файлом, пронеслись все странности майора, замеченные за несколько лет совместной работы. Майор, был не прост. Наверняка, готовился занять новую ступеньку в жизненной иерархии. Интересно, был ли у него, какой-нибудь, свой бизнес? Скорей, всего. Хотя, и с меня, он имел не мало. Квартира, в одном из лучших домов города, на правобережье. "Немецкий" проект. Тачка - заморская, Всё, как положено. И всё же, продался. Променял статус "знатока своего дела" и...соратника, на стопку вонючих баксов. Животное. Неблагодарное животное.
  - - -
  Славе стало полегче. Температура не нарастала, и озноб прекратился. Кудлаев ощущал жар. Скоро и он, начнет спадать. Счастливая Наташка, полулежала рядом. Она гладила волосы "Юры", и улыбалась. Наверное, в жизни, всегда так и бывает. Прежде, чем обрести счастье, необходимо, некоторое время страдать, сжигая себя в мучительном, бесцельном поиске. Судьба, как бы, проверяет, достоин ты счастья, или - не достоин. Всё, как у меня. Институт. Работа "проституткой" у Падловны. "Мисс" Алуевск. Бахтияр. Кудрай Вахитович. Юра.... Её мысли, оставались где-то "наверху". Тогда как, сама Наташка, медленно погружалась в бездну абсолютного спокойствия. Лежа в обнимку с "Юрой", она улыбалась во сне....
   Они, не проснутся никогда. По тонюсенькой игле-конюле, вставленной в замочную щель, уже пятнадцать минут, в квартиру поступал газ "SX". По своей химической структуре и воздействию на человеческий организм, химическая композиция "SX", очень напоминает угарный газ. Но она, обеспечивает "сладкую смерть", в ничтожно малых концентрациях. И главное, "SX" можно "подавать" дозировано. Для чего, закрытые цеха Алуевского металлургического комбината(!), и выпускают "спецсредство" в баллончиках с крантиком-дозатором. Того, красного баллончика, который люди Волка соединили с иглой-канюлей, вставленной в замочную щель, хватило бы на весь многоэтажный дом. Да ещё бы, и, на соседний, осталось....
   Волк поспешил доложить Швепсу, об удачно проведенной "зачистке". Место Кудлаева, теперь займёт бывший капитан милиции, Владимир Андреевич Волк.
  - Володя, всё чисто?
  - Обижаете...
  - Срочно, уводи оттуда своих архаровцев. Детали, доложишь потом. - Швепсу не давала покоя, гибель ребят Димы Ковальчука. Почему, так-то? Войны, мне никто не объявлял. Я, слава богу - тоже. Но, люди-то, гибнут. Почему? А может, всем этим - кто-то управляет? Может, запущена уже, некая программа уничтожения криминальных структур, контролирующих регион? Это, конечно - сказки для впечатлительных старушек, но ведь, что-то, да стоит за всем этим!
  С годами, у Швепса развилась привычка, раскладывать любое событие в своей жизни на множество составляющих элементов и участников. Для того, что бы избавиться от навязчивого "мудрствования", всегда, необходимо предпринять, какое-нибудь "решительное" действие. Но Николай Александрович, а в особенности, Коля-Швепс, прекрасно понимал, чем меньше "лишних" телодвижений - тем легче, нежелательные последствия. Делов, наделано уже предостаточно. Смертей - как, на войне. Надо, повременить, шашкой махать. Передышку, сделаем. Пусть люди Волка, занимаются Летиным. И, доставят его мне. Но, что бы, безо всяких "гнутых пальцев".... Деньги, окупят всё. А, покойница, готова была выложить за мифологического Юру Летина, пол миллиона баксов. Следовательно, он, есть "живой эквивалент этой суммы". Значит, он мне и нужен.
  
  -49-
  
  Он встал, отряхнулся. Оба бомжа, тут же, вскочили.
  - Юра, вы куда сейчас? - Отсидев половину своей жизни в лагерях, Крюшон умел, "круто" менять отношение к человеку. Преклоняться пред тобой, или, пинать тебя - подскажет жизнь. Надо, быть гибким. Иначе - кранты. Бывает, конечно, что не разглядишь в человеке - личность. "Борзанёшь" не на того, на кого - можно. И всё, конец тебе... Ну, это - ошибки молодых. Крюшон, от всего подобного, ещё в молодости избавился. Когда, по малолетке, в Димитровграде сидел. Сейчас, глаз - алмаз.
   А Юра, оказался, парнем отчаянным. На такого, залупнешься, без башки, остаться можешь. Как он, на охранника кинулся в интернате. Поступок, как считал Федя Крюшон, достоин самого дерзкого лидера. Крюшон, с отеческой заботой на лице, предложил. - Можем, проводить до дому.
   Икота, не позволяла Крюшону, внятно проговаривать каждое слово, и Юра, ничего не понял. Алкоголь, начал своё победное шествие по нейронам головного мозга, и, Летин, силился осмыслить, как бы побыстрей, покинуть эту стройку...
  - Ну, чё? За остатками пожаловал? - Перед ним, неизвестно откуда, вдруг выросли два сержанта в милицейской форме. Он, готов был поклясться, что только что, на этом самом месте, стояли Крюшон и Фурман. Летин огляделся по сторонам, его спутников не было.
  - За какими остатками? - Переспросил он.
  Парни переглянулись. В глазах обоих, читался молодецкий задор. Наконец-то, увенчался успехом, поиск виновника их повторного "дежурства" на этой сраной стройке. На территории бригады штукатуров-маляров, ответственной за отделку пятого подъезда, начали пропадать ламповые плафоны. Вещь, ну абсолютно ненужная, в любом ином применении. Тем не менее, плафоны - пропадали. В свой прошлый приход, сержанты Ривольский и Котик, уже поймали одного "подозрительного мужика". Он сейчас в больнице лежит. Придурок! Сержантов увидел, от страха - равновесие потерял. Так, по лестнице и катился, с восьмого этажа. До, первого...
   Мужичек тот, в гипсе. А плафоны, продолжают пропадать. Всю смену, Ривольский и Котик, ходили с первого этажа, на девятый. Выкуривали по сигарете, и двигались обратно. Меняя подъезды. Не зря, ходили. Вот он, "расхититель общественного добра".
  - За теми, которые ты тут пиз..шь, и на металлорынке толкаешь, по пузырю - за плафон! - Заорал Котик, и замахнулся дубинкой...
  - Гоша, Гоша..., - забеспокоился его напарник. Про второго "оступившегося" на лестнице, им, вряд ли, кто поверит. Он решил, "по-своему". - Слышь, мужик. Ты, вроде как, парень - не глупый....
   Юре стало стыдно. Этот дебил в сержантской форме, пытается давать заключение, по его умственной пригодности для ведения подобных разговоров. Как же, слово "плафон", имеет заграничное происхождение... Ладно, хоть, слово "пи...шь" - русское....
  - Пиз..шь плафоны ты, а я..., - Летин не закончил, - ... уй-йя, сука! - Вскрикнул он, когда сержант Котик, всё же, опустил своё резиновое орудие на его бедро. Нога, подкосилась, и Юра упал на колени. Он, инстинктивно закрывал лицо руками, и второй удар, чуть не раздробил его плечо. В плече что-то хрустнуло, и Юра опрокинулся на спину. В результате падения, ударился головой об бетонный пол. Удар был достаточной силы, Летин потерял сознание. В жизни Юрия Феликсовича, сотрясений мозга было не меньше, чем у среднестатистического мастера спорта по боксу. Что, слава богу, до сегодняшнего дня, на его умственных способностях не сказывалось... Во всяком случае, значение слова "плафон", он, не смотря ни на что - помнил.
  - Гоша, харэ, этому - хватит...
  В ту же секунду, откуда-то с нижних этажей, подобно сирене, извещающей о начале бомбардировки города, донёсся ужасный, вот уж действительно, леденящий душу, крик. Непонятно было, кто кричал. Девушка, или мальчик? Крик, пронизывал все внутренности, вызывая боль, жалость и страх. Оба мента, застыв на секунду, помчались вниз, грохоча тяжёлой обувью. Юра остался лежать на холодном бетонном полу....
  
  ... Юрий Феликсович открыл глаза оттого, что к его нижней губе прикоснулись чем-то раскалённым. Он увидел перед собой улыбающееся лицо. Кому оно принадлежало, понять было трудно. Вроде бы, мужчине. А может, женщине. Существо держало у его рта чайную ложку с горячей жидкостью, испускающей ароматный пар. Чай, наверно? Но, кто это, проявляет о нём заботу? Каждая попытка напрячь память, отдавалась тупой болью в затылке. И, не было резкости во взгляде. Смирившись с расплывчатостью изображения, он спросил.
  - Где я?
  Существо захлопало глазами, и счастливо заверещало:
  - Юрка жив! Юрка жив! Юрка жив!
  "Он знает мое имя? Да он, тут не один...".
  Действительно, на Летина смотрело несколько пар любопытных глаз. Глаза были разные. Голубые, серые, зеленые, карие.... Они принадлежали, и мужчинам, и женщинам. Молодым, и постарше... Но, наличие чего-то общего, роднило их. В каждом взгляде, присутствовало, какое-то, молчаливое признание своей второсортности. Некая, классовая обреченность.
  - Юрка, когда мы будем играть?
  Юра, попытался сфокусировать свой взгляд на том, от кого исходила последняя фраза.
  - Со мной надо играть! - Помог ему, отыскать себя, непонятного возраста мужичок. Судя, по внешности, дядька тянул на "полтинник". Но, речь, исходившая от него, могла принадлежать, лишь ребёнку.
   Как оно, и было, на самом деле. Никита Олегович Свиридов, был старше Летина на десять лет. И тоже, работал преподавателем в институте. В "медицинском". До 1997 года. Потом, ушел в бизнес. Получалось неплохо. Возвращаясь вечером домой, был избит группой подростков. Документов, при нём не оказалось. Сперва, "нейротравма". Перенёс, две трепанации черепа. Потом, "психушка". Бежал. Поймали. Били. Бежал. Уже, год, как жил у "металлистов". В статусе "сына полка". Он не помнил своего прошлого. Развитием, соответствовал - десятилетнему пареньку. Был беззлобен. Всем доверял.
   Мужчина вытер слюни, и приготовился заплакать. Его морщины многократно усилились, губы надулись и задрожали, глаза изобразили жизненную тоску.
  - Мошка, ты не гони, он с тобой, чуть позже, сыграет. Слышь, Юрок, поиграй потом с малым, оно же, не убудет...
   Толпа одобрительно загудела, дескать, конечно поиграет.... Мошка успокоился.
  Юра, осмотрелся. Он находился, кажется, в подвале. Но зал, вдоль стены которого, располагались самодельные топчаны, имел площадь, гораздо большую, чем подвал любого жилого дома. Летин находился в катакомбах. А именно, в недостроенных подземных складах, вблизи от металлургического комбината.
   Голова гудела. Но, кое-что, Юра помнил. Стройку - помнил. Ментов - смутно. Крюшона - отчётливо. Он завертел головой, как бы, ища его в толпе. Догадливый бородач, крайний в толпе бродяг, участливо вмешался.
  - Крюшон сейчас подойдет. Они с Фурманом, пошли за яблоками для тебя.
   И, правда, тут же появился Крюшон. Он улыбался, улыбкой гостеприимного монарха. Было видно, Крюшон намерен, показать, свои возможности, подземного авторитета.
  - Юра, тебе "мусор", тот, что пониже, дубинатором припечатал, ты и пал на бетон. Башкой, видать, ударился. Сознание потерял. Тут, Фурман снизу заорал, голосом "жертвы маньяка". Эй, Фурман, ну-ка, повтори Юре, как ты умеешь...
   Юра умоляюще посмотрел на Крюшона, и тот, отменил команду.
  - Ладно. Потом, покажешь. Юра, тебе, наверно, нужны лекарства. Ты, только скажи...
  - Нужны, ох как нужны. Какими денежными средствами мы располагаем?
  Крюшон, самодовольно задвигал ноздрями.
  - Любыми.
  - Тогда, возьми церебролизин, ноотропил, поливитамины, шприцы, спирт, вату....
  - Фурман, запоминай всё, я же чокнусь щас от названий...
  
  Юра жил в катакомбах, уже трое суток. Он, самостоятельно делал себе инъекции, исправно принимал таблетки, соблюдал постельный режим. Голова, болела поменьше. А вот, от двоения в глазах, Летин освободиться никак не мог. Он, несколько раз, пробовал читать. Дохлый номер. Буквы скакали как озорные, никак не желая, выстраиваться в строчки, а голова, начинала болеть ещё сильней. Летин, старался ни о чем, не думать. Он знал, что, как только начнет, опять ощущать себя Юрием Феликсовичем Летиным, сразу же, в ту же минуту, встанет, и покинет это, не самое комфортное место. Вливаться в прежнюю жизнь, не чувствуя себя "нормально", не хотелось. На работе, меня потеряли. Иван Борисович - тоже. А может, меня, уж похоронили? Сколько же, ему суждено здесь пролежать? Ищут ли меня там, наверху? Знать бы, подробности бегства от ментов. Преступлений-то, на мне нет. Да, кому я нужен? Борисыч, поди, адаптировался давно, к светской жизни. Я ведь, совсем не оставил ему денег. Ну, кто ж знал, что я пропаду, так надолго?
   Стараясь, без нужды не вставать, Летин всё же изучил место, где вынужденно пребывал, всё это время. Собственно, подземное помещение, кроме четырёх стен, и низкого потолка - ничего не имело. Теплые трубы, проходили, лишь вдоль одной из стен. Вдоль неё, изобретательные бомжи, выстроили двухъярусные лежанки. На одной из которых, разместили "раненного гостя". "Гость", всё это время, лежал с закрытыми глазами, и слушал рассказы Спиридона, довольно "интеллигентного" бомжа, лет сорока пяти. Спиридон, в город никогда не поднимался. Питался тем, что подадут благодарные слушатели его баек. "Рассказы" начинались в полдень, и заканчивались в полночь. Какой-то системы, методичности, в его многочасовых "излияниях" не было. Его рассказы, были обо всём понемногу. Интересны и беспристрастны. Давать оценку персонажам его историй, Летин должен был самостоятельно. Спиридон, мог бы реализовать себя неплохим историком. Или, доносчиком. Казалось, в жизни Алуевска и его жителей, нет чего-то такого, о чём бы, он не знал. Многие его истории, повторялись. Зачем это делалось, Юра, так и не понял. Возможно, подумал Юра, этот оратор был в "прежней" жизни лектором. Или, агитатором. То, что не преподавателем, Юра, проработавший в институте 15 лет, понял сразу. У рассказчика, не было "стиля". Юра догадался, Спиридон пересказывает чьи-то истории, сохраняя стилистику изложения, первоисточника. Лишь один раз, Спиридон перешёл со своего "лекторского" тона, на обычный, диалоговый "формат". Это означало, что сказанное им, адресуется одному лишь Юре.
  - Вы, ёк-макарёк, уже немало здесь увидели. Я имею в виду, область человеческих отношений. И, я уверен, поняли, ёк-макарёк, что причина такого образа жизни, у всех - одна. Это, человеческий страх. В любых его проявлениях, ёк-макарёк. Кто-то боится, взять на себя ответственность. Другого, пугают обязанности. Третьих, ёк-макарёк - конкретные люди. Результат? Оглядитесь вокруг себя. Все эти люди - жертвы страха. Не знают страха, ёк-макарёк, одни лишь дьяволы. В последнее время, всё чаще и чаще, в человеческом обличии. Есть у нас, ёк-макарёк, в городе один известный человек. Интервью с ним, даже по местному телевидению транслируют. Серьёзно. Ёк, понимаешь, макарёк. Он работает в одном из наших институтов. В каком - неважно...
  "Ну, Спиридончик, ты даёшь!" - Подумал Юра. "Подземный лектор" откровенно намекал, что речь ведётся о Коле-Швепсе, хотя фамилию его, произнести вслух боялся.
   Спиридон рассказал давнюю историю, про то, как Коля-Швепс "замочил" своего бывшего приятеля, а впоследствии - конкурента, Игоря Голдобина, и закопал его на территории троллейбусного депо, прямо за боксами. Там искать, никому и в голову не придёт. А Голдобин, ведь был единственным свидетелем, проходившим по делу Швепса. По "тому самому", когда Швепс обвинялся в "пассивном содействии", устранению нескольких алуевских коммерсантов. Кстати, "роковым" свидетелем. Швепсу, грозила тюряжка. Впоследствии, из-за недоказуемости его вины, дело развалилось. Вот так. А останки Игоря Голдобина, до сих пор там лежат. В земельке, что на территории троллейбусного депо.
   Рассказчик столь часто вставлял своё вездесущее "ёк-макарёк", что Юра, мысленно так и прозвал главного героя этой истории.
  - Я, всё видел. Ёк-макарёк. - Спиридон, боролся с душившими его слезами. Наконец, он высморкался в никогда не стираный платок, и спокойно продолжил. - Глупым, я в то время был. Глупым и жадным. Решил я, нашего всемогущего институтчика, пошантажировать немножко.... Алесю они повесили, прямо у нас дома. В моё отсутствие. Я, прятался несколько дней..... Теперь вот, ёк-макарёк, здесь.... - Спиридон, опять беззвучно затряс плечами. Внезапно, он отвернулся от Юры, и обхватил голову руками.
  - Не убедительно, Спиридон, - впервые за сегодня, подал голос Юра. Он, казалось, не замечал, что рассказчик, переживает сильнейшую муку от воспоминаний. - Я, например, могу сообщить вам, что в пятнадцати метрах от места, упомянутого в вашей истории, покоится труп Муссолини. И там, его закопали вы. Опровергнуть, сможете?
   Спиридон вскочил с лежанки, и принял боевую позу.
  - Смогу! - Вызывающе "процедил" он. - Что ж вы думаете, ёк-макарёк, что я пошёл на шантаж, не имея на руках важных улик? Игорёшку забили лопатами. Где они их взяли, ума не приложу. Скорей всего, ёк-макарёк, сняли с пожарных щитов. Он ведь, просил меня, подстраховать. А я, увидел у них лопаты, трухнул, ёк-макарёк. Так и остался, за пожарным стендом стоять. Они, не собирались его убивать. Я это, ёк-макарёк, потом понял. Игорь, послал его на х.., слово за слово, ёк-макарёк.... Ну, а там, "понеслось, поехало". Они очень торопились, и побросали лопаты в кусты. А я, их собрал, завернул в полиэтиленовый мешок, и спрятал.... Там, отпечатки пальцев. И...кровь Игоря. - Спиридон вернулся на своё место, лёг, и отвернулся. Он делал вид, что спит, однако его плечи, не переставали мелко вздрагивать.
  
  Обитатели подземного города, всякий раз возвращаясь с промысла, заходили поглазеть на Летина. Если, кто-то их них, замечал положительные сдвиги в его здоровье, тут же, спешил поделиться своим радостным наблюдением ещё с кем-нибудь. Подземные жители относились к Юрию Феликсовичу, как, туземцы - к миссионеру. Юре даже показалось, что у каждого из них, есть к нему личная просьба. Видимо, их нескончаемый поток, придется заслушать, прощаясь с этими несчастными людьми...
  
  В то утро, всё было столь же однообразно, как и обычно. Накануне, Юра долго не мог заснуть. Отчего, несмотря на полуденное время, пребывал в глубоком сне. Сон, для него сейчас - лучшее лекарство. Да и что ещё, ему остается здесь делать? Первые крики, он не расслышал. И лишь, когда заголосило несколько баб одновременно, Юра проснулся. Ничего, не понимая, соскочил с топчана, и подбежал к кругу, который образовался вокруг лежащего на полу мужчины. Подойдя поближе, Юра понял, народ окружил Мошку. Что случилось с бедовым, разобрать сразу, не удалось. По выскочившим из орбит глазам, посиневшему лицу, испуганному выражению лица, по валявшимся вокруг него, рыбьим костям, Юра понял - Мошка подавился. Говоря медицинским языком, "инородное тело гортани, с последующим её стенозом". И, как следствие - "асфиксия". Удушье. Ну, а дальше - смерть. Если, вовремя не оказать помощь. Нельзя терять ни минуты. Юра скинул с себя одеяло, быстро свернул его валиком. Положив валик под лопатки Мошке, он запрокинул ему голову. Оголенную, от грудины, до самого подбородка, шею, не плохо бы - обработать спиртом. Да, где его возьмёшь.... Летин заорал:
  - Ручку! Шариковую ручку!
   Тут же, ему протянули несколько шариковых ручек. Юра выбрал, самую простую. Ту, которую когда-то при социализме, можно было купить за 35 копеек. Открутив от неё нижнюю пластмассовую трубку, внутри которой проходил стержень, Юра, как следует, её продул. Указательным пальцем, под наиболее выступающим гортанным хрящом, он нащупал на передней поверхности шеи, едва заметное углубление. Приставив к нему острый конец ручки, Юра проверил, угол её расположения, по отношению к шее. И, лишь после этого, с размаху ударил по её свободному, "толстому" концу, словно по шляпке гвоздя. "Острый" конец трубки, пройдя насквозь коническую связку, оказался в просвете трахеи. Мошка начал дышать. Вообще-то, проводить такую манипуляцию, обязан уметь любой обладатель врачебного диплома. Независимо, от специальности. Юра, делал такое впервые. Ещё вчера, он не был уверен, что сможет проделать "коникотомию" в экстремальных условиях. Как видите, смог. Очень скоро, дыхание Мошки стало спокойным, ровным, не отрывистым. Кожа лица порозовела. Приступы кашля не прекратились, но все присутствующие, облегченно вздохнули. Мошка будет жить. Толпа восхищенно смотрела на Летина, а Юра, смущенно уставился себе под ноги, и настойчиво повторял.
  - Срочно - в больницу! Срочно!
  Мошка открыл глаза. Он, часто моргая, искал в толпе своего спасителя. Парню, явно не везло. После того избиения, Никита, вряд ли когда-нибудь, снова станет, умственно нормальным. И даже, уже, будучи "ослабшим" на голову, парень опять, чуть не лишился жизни. Мошка, не имея опыта пользования трахеостомой, пытался что-то говорить. Естественно, даже мычанием, такую речь, нельзя было назвать. Наконец, он схватил Юру за руку, и повел его в темные подземные коридоры. Толпа расступилась. Все, прекрасно понимали, сейчас, вмешиваться нельзя. Этот "полноценный" человек, человек из мира благополучия, спас их брата. На Юру, смотрели, как на Бога.
   Мошка довел Юру до соседнего зала, очень похожего на тот, где жили, приютившие его люди. Здесь, вдоль стен размещались стенды с жестяными бочками, бумажными мешками, огромными картонными коробками. Подойдя к груде битых кирпичей, Мошка нагнулся, и поднял, лежащий наверху предмет. Это была белая коробка. Точнее, она когда-то, была белой. От постоянного пребывания в катакомбах, темнеют, даже лица людей. Он нашел её в колодце за бетонными плитами, когда исследовал выход к речному порту. Коробочку из слоновой кости, Мошка так и не открывал. Главной ценностью, для него являлась сама шкатулка. Резиновые жгуты, которыми она была перетянута, в нескольких местах прогрызли крысы. Но целостность клада, сомнений не вызывала - боковые задвижки на шкатулке, были плотно сомкнуты....
   Юрий Феликсович Летин, держал в руках алмазную коллекцию золотопромышленника Кочетова...
  
  -50-
  
  - Я хочу, вас угостить. - Марик, поверх очков, внимательно рассматривал Эмму. Понять эту женщину, изучив лишь её лицо, невозможно. Высшая форма организации живой материи. Возникало необъяснимое ощущение, будто бы, с этой дамой - они, уже знакомы. По возрасту, наверняка - ровесница. Но, сохранилась, будь здоров. Он, облизав сухие губы, заметил. - Вынужден признаться, находясь рядом с вами, забываю про свой возраст...
  - И сколько же, вам?
  - Сорок два, - соврал Марик, - а вам?
  - Тридцать шесть, - "честно" призналась Эмма.
   Они, были ровесниками. И им было, "сто" - на двоих.
  Эмма, разглядывая этого "породистого" самца, что есть силы, напрягала свою память. Где-то, они встречались. Близости - не было, а вот, в одной компании - сиживали.
   - Если, вы не против, я выпью кофе. Всё остальное, потом.
  Марик, пригласил официантку. Небрежно отбросив "меню" на край стола, он уверенно произнес.
  - Двойной кофе. Без сахара. Туда же - сто "Арарата". Принесите, в горячем виде. Лимон, дольками - отдельно. Сто грамм водки. Хорошей. Пока, всё.
  Эмма улыбнулась.
  - Вы, оригинал. Впрочем, если хотите, можем перебраться ко мне. Я проживаю на втором этаже.
  - Хочу. Ещё как, хочу...
  - - -
  - То, что ты сказал мне вчера вечером, правда? - Эмма приподнялась над подушкой, и вскинула брови. В её глазах, не было, даже намёка на сонливость.
   Марик перевернулся набок, обнажив перед ней, свои спину и ягодицы. Он, думал, про себя - на кой хрен, мне всё это надо?
   Марк Павлович, лишь вчера вечером, прибыл в Алуевск. Летина не было, ни "на домашнем", ни "на сотовом". Вот и приезжай, после этого, "сюрпризом". Пришлось ехать в гостиницу "Вечерняя Межва". Там в ресторане, свиные ребрышки - закачаешься, подумал Марик. Опять же, можно взять "номер", с компьютером и выходом в "сеть". А завтра, я займусь, поиском таинственного доцента.
  Заполучив "люкс" в правом крыле, Марк принял ванну, и спустился поужинать. Женщину, сидевшую около сцены, он где-то видел. Мучительное "копание" в памяти, ничего не дало. Надо, входить в "контакт". Сегодняшняя ночь, так и так, "пропадает"...
   Женщина, производила впечатление. Марик, даже позволил незнакомке, "снять" себя. А вот, тут то, дама повела себя, весьма интересно. Правило, которого придерживается всякий, здраво мыслящий мужчина, гласит: "Никогда не прикасайся к рюмке. Если она налита - не твоей рукой". Заказав ужин в номер к Эмме, он посетил "санузел". За недолгое время его отсутствия, официант прикатил тележку с напитками и едой. Когда Марик сел за столик, обе рюмки, были уже наполнены.
  - Эммочка, проверь, пожалуйста, оба ли крана я закрыл...
  Пятисекундного отсутствия женщины, хватило, что бы поменять местами их рюмки. Ожидать от незнакомки с внешностью французской кинозвезды, порции "клофелина", мог, лишь конченый циник. Но, Марк Павлович, вся таки, перестраховался. И, не прогадал. Эмма, видать хотела свалить его, с первой рюмки и наповал. Она дождалась, когда Марк опрокинет рюмку, и, удовлетворенная его "доверчивостью", опустошила свою. Женщину, пришлось положить спать.
   "На что, она надеялась? Ключ от своего номера, я оставил у администратора. Ценностей с собой, у меня - в принципе, быть не может. Сама - вылитая Мирей Матье.... Ну, нисколько не идёт ей, травить клофелином, гостей города. А может, сама - залетная? Вполне.... Внешность-то, столичная". Пока Эмма спала, Марик проверил все её карманы и сумочку. Ага, документы. Эмма Людвиговна Шнайдер. Хм-м-м.... Нет, эти имя с фамилией, ни о чём не говорят.
   Закрыв на всякий случай номер, и спрятав ключ от двери, он решил, что, неплохо бы и самому, отдохнуть с дороги....
   Женщина "проспала", часа два...
  - То, что ты сказал мне вчера вечером, правда? - Повторила Эмма.
   Что она имеет в виду? Очевидно, хочет красиво выйти из создавшегося тупика.
  - А-а-а, ты об этом.... А, какой из моих вариантов, тебя так смущает?
  - Первый, - ответила сообразительная Эмма.
  - Так ведь, я им, порядковые номера не присваивал...
   Возникла нагнетающая пауза. Наконец, они оба, расхохотались. Марк, внезапно посерьезнел.
  - А теперь, Эмма Людвиговна, по порядку, и, ничего не упуская. Кто вы есть, и, что нужно от меня?
  - А почему вы решили, что мне от вас, что-то нужно? Мне кажется, наоборот. - Эмма задиристо нахмурила брови.
  - Так ведь, клофелин, не я, вам подмешивал в коньяк! И, не дядя Ваня! - Марк, исходил на дерьмо. В кои веки, встретил в кабаке понравившуюся бабу, так и та, клофелинщица. Нежели, сей приезд, будет столь же "весёлым", как и прошлый? Не хотелось бы...
  - А с чего вы взяли, что я подмешала вам клофелин? - Эмма смотрела в упор на Марика. - У вас, есть заключение эксперта-химика?
  - Так пошто, сама-то, вырубилась? Коли, в коньяке - ничего не было.
  - Так мне же, интересно посмотреть, как ты себя поведёшь. Ты, отправляешь меня в ванную, проверять, закрыл ли ты краны. Тебе, не кажется странным, что от мужчины, пришедшего к женщине с целью "перепихнуться", исходит такая просьба? "Проверь, оба ли крана, я закрыл...". Вот и мне, она показалась странной. Я, и запомнила расположение своей рюмки, по отношению к салфетке. Вернулась - так и есть! Рюмка - не на месте! Что, мне оставалось думать?
  - Так, зачем же тогда пила, коли заметила? - Марк, начинал верить этой женщине.
  - Ну, на душегуба - растлителя, ты не похож. "Шмоткой" моей, вряд ли, заинтересуешься. Я, сразу смекнула, ты перестраховываешься. Ну, заодно, и протестировала тебя, по-своему. Теперь вижу, ты - мужчина. Более, чем. Ко мне, аж, не прикоснулся. А тебе не кажется, что мы раньше виделись? Меня такое ощущение не покидает со вчерашнего вечера.
  - Ты думаешь, с момента нашего знакомства, прошло, так уж много времени? Кстати, если ты не врешь, скажи - чем я занимался, пока ты валялась "в отключке"?
  - Проверил документы. Спрятал ключ. Потом, лёг спать. Посмотрел время на моих часах. Кстати, зачем заглядывал под юбку? Сам, разделся до гола, а ко мне - не прикоснулся....
   Марик захотел покраснеть. Не получилось. Он почесал живот, и неуверенно произнес:
  - Так может, вернёмся к "нашим баранам"? Ты не забыла, ради чего, я здесь? А насчет того, виделись ли мы, или нет, я тебе скажу вот что. У меня, память - фотографическая. И ты мне, вроде, как знакома. Но, где мы виделись, хоть убей, не помню....
   Марик, её узнал. Конечно же, это Маринка Гвоздикова, бывшая подруга Патрика. Насколько я помню, она любила его, до унижения, до потери женского достоинства. Как собачонка, за ним бегала. Постоянно, спасала его. Можно сказать, в люди вывела. Патрик, конечно, порядочная свинья. Он ведь, на Мышку переметнулся. И чего, нашёл в ней? Хм-м-м.... Ведь, не вспомнил я Маринульку сразу, не вспомнил.... Меня смутил цвет волос. Маришка-то, натуральная блондинка. Видать тогда, на ней парик был. Ей, гораздо больше, идёт "родной" цвет волос. Если, конечно, он - родной. А Патрик - чудак. Познакомился с Мышкой, голову потерял. Конечно, о вкусах не спорят....
   Обладать женщиной "незнакомой", для Марика было, намного приятней, чем, спать с бабой, с которой, "когда-то виделись". Поэтому, о том, что он её узнал, сообщать не торопился. Впрочем, Эмма, его тоже узнала. И скрыла это, по той же причине...
  
  Они лежали на скомканной простыне, и молча смотрели в потолок. Такого, умопомрачительного секса, давно уже не случалось. Причем, у обоих. Наконец, тишину нарушила Эмма. Чем, собственно, положила конец затянувшемуся "спектаклю".
  - Скажи, Патрик перед смертью, мне ничего не передавал? Ты, ведь знаком, с Орешковичем, Гулянским, Сёмой, Магаданычем...
  - С чего, ты взяла, что, он умер? Патрик жив, и даже, более того, киллограмчиков на сто пятьдесят, наверно, уже тянет. А может, и поболее. В Малаховке живет. Хотя, квартира у него в Москве. Ты ведь помнишь Мышку? Ну, "богемские посиделки" у Машки Забелиной! Она, в Лужниках тогда, проживала....
  Эмма помнила эту "тварь", на которую "западал" Патрик. Но ведь, мне же "позвонили". Сказали, что.... Неужели, Патрик, сам всё подстроил? Но, почему? Неужели, из-за этой слоноподобной извращенки? Почему, нормальный мужик, красоте предпочитает убожество? Кто, мне ответит?
  Даже современная сексология, не может дать внятного объяснения данному "феномену".
  Эмма хотела заплакать. Но, стерпела.
  - Марк, не беспокойся, я - в порядке. Давай лучше, выпьем. - Она наполнила бокалы вином. Поставив бутылку на стол, недовольно заворчала. - Ненавижу, пить теплое вино. Поставь, пожалуйста, под холодную струю....
   Марк закупорил бутылку пробкой, и отнес её под холодную воду. Вернувшись, он поднял бокал, и уверенно произнес.
  - За красивых дам. Между прочим, это - о тебе. Запомни, моё "хорошо", это намного выше, чем "отлично", у всех остальных вместе взятых. - И осушил бокал до дна.
   Марик вырубился, довольно быстро. Поскольку, на этот раз, клофелин в вине, присутствовал. И был, своеобразной местью за бестактность. Эмма считала, что правду про Патрика, настоящий джентльмен, держал бы при себе. О чём, она Марику подробно объяснила в записке, оставленной на кровати. "Придя в себя", Марик прочитал записку. Поморщился. Сейчас, у него, долго будет болеть голова.... Но, справедливость Эммы, оспаривать не решился....
   В "Вечерней Межве", Эмма умудрялась быть "прописанной", одновременно в двух номерах. Используя, разумеется, различные документы, и делая это, в дежурства разных смен. Одновременно с Эммой, живущей на втором этаже гостиницы, в таком же "люксе" четвертого этажа, проживала Гвоздикова Марина Давыдовна. В тот момент, когда Марик покидал гостиницу, госпожа Гвоздикова спала безмятежным сном, набираясь сил после бурно проведённой ночи....
  
  -51-
  
  Юра сидел на своей "хрущевской" кухне, и рассматривал драгоценности. Он, не разворачивая, так и донёс до дому коробку, полученную от Мошки. Сложенную, правда, в кулёк-майку. Дома, его ждал немалый сюрприз. Иван Борисович, мало того, что был в стельку пьян, так он ещё, пытался, Юре втолковывать, что, скоро - у него свадьба. Бред, на почве длительного запоя. Что здесь происходило, пока хозяин скитался из "приключения", в "приключение"? Судя по всему, ничего не происходило. Просто, доценты гуляют!
   Юра, ещё раз, глянул на мятого доцента. Бедный, никому не нужный человек. Если бы, у Юры не было собственных проблем, он бы, наверно, расстроился. Но, уложив Гулькина спать, Летин прошёл на кухню, и, тут же вспомнил про коробку. Она, была единственным, пусть косвенным, но подтверждением, его многодневного пребывания в непрерывном ужасе. Своеобразным трофеем-напоминанием обо всём, понемногу. Но, главным образом, о сорокалетнем ребёнке Мошке....
   Каждый предмет, был, завернут в отдельную, плюшевую тряпочку. Первым, Юриному взору предстал браслет из золота, с множеством восхитительных камней. Юра, растерялся. Бесценность вещи была очевидна. Отчего, разрушалась правдоподобность недавних воспоминаний. А может, ничего - не было. Ни интерната, ни аминазина, ни микроавтобуса, ни Матлюбы Исхаковны, ни стройки, ни катакомб...
   Летин начал судорожно разворачивать остальные тряпочки. С извлечением каждого нового предмета, в кухне становилось светлей. Уже, солидная горка переливающихся огоньков скопилась на столе, когда Юру, вдруг охватил страх.
  - Красиво-то, оно - конечно красиво, так ведь, убивают за них. Из "этого", процентов на семьдесят, история человечества, и состоит. Юра, быстренько проверил, спит ли Гулькин. Затем, покрепче прикрыл дверь. Мужчина, никогда в жизни не имевший, даже, достаточного количества денег, в один миг, ощутил себя олигархом.... И, не обрадовался. Нет, конечно, сознание затуманивалось неким куражом. Но, не было той искрометной радости, которую мы ощущаем, например, при окончания института, при рождении ребенка, при присвоении ученой степени....
   Летин закурил, и уставился в одну точку на стене. Этой точкой была муха. Странно, на дворе - зима, а у меня в квартире - мухи живут. О чём, это говорит? И ответил себе вслух.
  - Правильно! Это говорит о том, что я иду в кабак. И пью, до посинения...
   Наличных денег у Юрия Феликсовича было, разве что, на "пирожковую". В принципе, тоже, неплохой вариант. "Сто грамм" и пирожок с капустой. Почему, с капустой? Он, дешевле. Хорошо-то, хорошо, но уж, как-то, не по миллионерски...
  Отнести любую из этих безделушек в "скупку"? Глупость подобной акции, понимал даже Мошка. Хранил сокровища на груде камней. Вот, веселуха! Полна "кубышка" алмазов, а напиться по-человечески, денег нету! А если, занять? Всё равно ведь, рано или поздно, переведу я эти камни в бумажные деньги. Причем, в том числе, и в "зелёные"...
   Идея родилась молниеносно. Надо позвонить Вове Рогову, и у него занять. А лучше, пригласить его в кабак. Заодно, послушаю, что он думает, по поводу моих злоключений. Может, что-то посоветует.
  - Аллё, Вова? Как, жив-здоров?
  - Юрка, ты - что ли?
  - Да нет, дружище, не Юрка! Хау ду ю ду, чувак! Привет тебе, от Николаса Кейджа! Из "Воздушной тюрьмы", удалось бежать. Аминазин, оказался "просроченным".
  Вове Рогову не понравилось летинское приветствие. Но, взяв себя в руки, он поинтересовался.
  - Где, пропадал-то? Шеф, уж "свердловчанам" звонил. Говорит, у тебя по "хоздоговору", какие-то с ними дела....
   Юре показалось, что Вова - говорит неискренне. В его голосе чувствовалась какая-то фальшь. Но, какая? Может, меня - уже выгнали? А этот, жалеет....
  - Вован! Я приглашаю тебя в ресторан. Сегодня же! Сейчас же! Платишь ты, но я, всё тебе возвращаю с процентами. Короче, на неделю, дай мне денег!
  
  Они сидели в полутемном зале ресторана гостиницы "Вечерняя Межва". Оркестранты сегодня отдыхали, отчего, бармен, без конца "крутил" Михаила Круга. Друзья, уже выпили по сто пятьдесят "армяныча", хорошо поели. Вова Рогов, Юре не понравился. Особенно, поначалу. Летину показалось, что тот ведет себя так, будто бы знает, у Юры - какие-то неприятности. Потом, правда, эти ощущения прошли. "Дичаешь ты, Феликсыч, дичаешь. Николас Кейдж, твою мать!", - нестрого пожурил себя Летин.
  - Вова, как ты считаешь, мне, когда лучше на работу выйти? Шеф, ещё пару дней, потерпит?
  - Юра, мы справлялись. Группы, ведь, "спаренные". Давно уже. Так что, по четыре группы на ассистента - не так уж и много. Ты, почему-то, не говоришь, что с тобой приключилось...
  - Понимаешь, Вова, я попал в "интереснейшую" историю. Сколько раз, читал в прессе, по телеку - репортажи видел, а тут - приключилось со мной! Ты, словно чувствовал. - Юра, пристально уставился на Рогова. - Меня, чуть не "заковали" в рабство. Держали, в заточении. Аминазин кололи. Словно, я же, и научил. А может, ты. Шучу. Из нас пытались сделать безмозглых рабов. Что бы потом, переправить на плантации, под кнут надсмотрщика. Всё, как положено. Медкомиссия, врачебные назначения.... Кому-то, приглянулись мои физические данные. Кого-то, я устроил своим здоровьем. Ты представляешь, иноверцы, без моего согласия, готовили меня к отправке. И, отправили бы! Ну, да ладно. Сейчас, всё - в прошлом.... - Юра, с пьяным безразличием посмотрел на Рогова. - Володя, что, я очень плохо выгляжу?
   Юра не брился, довольно долго. Сейчас, у него обозначилась, довольно аккуратная бородка. Помытые волосы, он уложил назад, что, на его голове, выглядело оригинально. Зеленоватые стекла очков, не скрывали глаз. Выходя из ванны, Юра долго смотрелся в зеркало. Своим внешним видом, он остался доволен.
  - Да нет, с чего ты взял? - Поспешил с ответом Рогов. Он, "оживился". - Впрочем, не узнать тебя, можно. Ты, даже похорошел. А говоришь, в "канитель" какую-то влип. А я, так и понял. Ну, не мог же ты, просто так не ходить на работу. И потом, мы ведь звонили тебе. И я, звонил. Всё это время, и звонил. Ну, пока ты, у узбеков был.... Я, даже, планировал, съездить до тебя....
   Юра, прервал его рукой, и скомандовал:
  - Наливай! Я хочу напиться в нормальной обстановке, с нормальным мужиком, Вовой Роговым!
   Последние слова Юра произнёс "автоматически". Он, не мог оторвать глаз от эффектной шатенки, остановившейся в центре зала. Дама, вызывающе раскачивалась на каблучках, как бы заявляя "Ну что, кто - смелый?".
  "А ведь, ей уже, "под полтинник". Но, выглядит, офигенно. Просто, сказка. Что ж, кому-то везёт...". Юра отвернулся, и опять взялся за коньяк. Он, хитро улыбнулся, и прищурившись, погрозил Рогову пальцем.
  - Вова. А ведь я, не говорил тебе, что меня "держали" узбеки.
  - Ну, узбеки, таджики всякие, казахи - какая разница.... Ты же, сам сказал, иноверцы у тебя, кровь брали...
  - Вова. А ведь я тебе не говорил, что у меня - брали кровь....
  - Ну, ты же сказал, медосмотр проходил...
  - Майор медицинской службы Рогов Владимир Сергеевич, неоднократно возглавлявший медкомиссию для призывников и комиссованных! Вы лучше меня знаете, что на медосмотрах - "кровь не берут".... - Юра посмотрел коллеге в глаза, и улыбнулся. - Прости, Сергеич, у меня "съезжает крыша". В результате, всех этих "гонок по прерии". Наливай, пора! Не ощущаю эйфории! - Выпив "до дна", Юра оглянулся. Всё-таки, "зацепила" тебя эта "француженка". Вообще-то, это - прекрасно. Но, попытаться с ней познакомиться, не хватало духа. Видимо, пережил много стрессов, - оправдывался Летин, перед собой самим. А вот, напиваться, уже не хотелось. Юра представил себя "упакованным", в статусе обладателя "некоторой" суммы денег, с такой вот, "тигрицей".... Ну, и что? Что изменится, Юра? Деньги, имеются в виду большие деньги, не позволят тебе, быть самим собой.... Или, наоборот? Обнажат, скрываемый доселе гнилизм? Так ведь, "они" у меня есть. И их, немало. Вот, и проверим. Почему же, я не могу, просто так, куража ради, "проиграть" сцену из американского фильма? Не достаточно артистичен, что ли? Да нет, Летин, просто, ты - трус!
   Юра встал и направился к столику, за которым, уже разместилась, "покорившая" его дама. "Француженка" разглядывала меню. Судя по недовольному выражению ухоженного лица, "уровень" заведения, её огорчал. Юра, молча подсел к ней за стол, и приготовился, по первому требованию - объяснить свою дерзость. Но дама, не обращала на него ни малейшего внимания. Она, столь же безучастно, пробегалась взглядом по аппетитным строчкам "меню". Юра, прокашлялся. Эмма подняла на него глаза, и сухо спросила:
  - Вам, плохо? В гостинице, должен быть медпункт. Обратитесь туда, вам дадут таблетку. Или, сделают инъекцию..., - её глаза, вновь забегали по "меню".
  - Вы знаете, инъекции, мне уже сделали. Всё, какие положено. Но я, хочу вас угостить. Простите мою прямолинейность, вы - очень мне понравились. Всегда, имел затруднения, при знакомствах с дамами.... Годы идут, а, так и не научился...
   В глазах Эммы, читался неподдельный интерес. Она оценивающе оглядела Юркины джинсы производства КНР, и, достаточно стариковский, пуловер. Смотреть, что у Юры на ногах, "француженка" не стала. Боялась, окончательно разочароваться. Феномен "дежа вю", не покидал её вторые сутки. Этот мужчина, тоже показался ей знакомым. Где же я его видела? В Москве? Здесь? Может, старый знакомый? Да нет, мои знакомые, не носят таких убогих бородёнок. Хотя, глаза, однозначно, кого-то напоминают...
   Эмма видела Юрину фотографию в паспорте, который нашла у себя дома, в прихожей. Но там, на Юрке не было очков и бороды. Да и причёска, была не такой "стильной".
  - А чем, вы хотите меня угостить? Лично меня, ничего, не вдохновило в этом "меню". Посему, воспользоваться вашей щедростью, мне было бы интересней, где-нибудь, в другом месте. Хотя, от чашечки кофе, я, пожалуй, не откажусь.
   Юра, обрадовавшись тому, что "он замечен", по-деловому, сложил руки на столе. Скрестив при этом, пальцы. Выросшая из пустоты официантка, вопросительно на него уставилась.
  - Двойной кофе. Без сахара. Туда же - сто "Арарата". Принесите, в горячем виде. Лимон, дольками - отдельно. - Заметив, что официантка не уходит, добавил. - Мне, сто - водки. Самой лучшей.
   Эмма, удивлённо подняла брови. Наконец, она не выдержала, и расхохоталась.
  - Вы, не оригинальны. Но, всё - лишнее. У меня - номер, на четвертом этаже. Нам, всё принесут туда....
   За тем, как Юра и ослепительная шатенка, проследовали к лифту - наблюдал со своего места Вова Рогов. Это, крах, - понял он. Юра - умный человек. Не будет он, "показушно" цепляться к словам. Даже, будучи "под шафе". Этот, даст успокоиться, а сам - будет, за тобой присматривать... Мог ли я, где-нибудь проколоться? Вполне.... Хотя, на работу - я, всё это время, ходил. Находился в ежедневном контакте с множеством людей.... Например, с Кудраем Вахитовичем, - зло пошутил Вова. Удивительно, Юры не было столько дней, и он, первым делом, приглашает меня в кабак. Что это? Неужели, "аминазин" вызвал какие-то подозрения?
   У Рогова Владимира Сергеевича, сквозь легкий алкогольный "расслабон", начал просачиваться страх. Страх, за себя. Летин, может его "спалить", сам - того не желая....
  - - -
  Они лежали на скомканной простыне, и молча смотрели в потолок. Такого, умопомрачительного секса, давно уже не случалось. Даже, у неё. Эмме не удалось, провести "клофелиновый тест". Она, даже не успела зажечь свет в номере, как была "брошена" на широкую кровать. В считанные секунды, рука мужчины оказалась "там". Её удивляло и поражало, когда же, он успел снять трусики? Юра знал, что пятидесятилетним женщинам нравится, когда ими, овладевают именно так....
   "Сработало", и с Эммой. Она, зардевшаяся, не то - от пережитого только что оргазма, не то - от ощущения себя, "троекратно" помолодевшей, поинтересовалась.
  - Мы - всё ещё на "вы", или - "по-семейному"? - Фраза "переводилась" очень просто. "Даже, если бы, "это", было твоим единственным достоинством, ты - был бы бесценен".
  - Конечно, по-семейному.... Посему, сделай мне, пожалуйста, кофе. Принеси. И, ложись рядом. Будем, знакомиться. Забегая вперёд, а может быть, возвращаясь назад, довожу до сведения, меня - звать Юрой.
   "Глазастая" женщина сумела, прочитать между этих строк следующее. "Выступаю с встречным предложением. Давай, заведём такое правило, повторять "это" - не реже, одного раза каждый день".
   Эмма, смотрела на Летина влюбленными глазами. "Робость", перешедшая в "вольяжность", были, так блестяще исполнены, что, матёрая аферистка, сразу же почувствовала интерес к этому мужчине. Какой там, "клофелиновый тест". Этот мужчина, как раз то, что надо....
   Эмма, не похоти ради, снимала мужиков по всем кабакам города. И, уж будем серьезно относиться к моему произведению, не с целью, "обобрать" их, предварительно напоив клофелином. Эмме нужен был "партнер". В одиночку, пол миллиона долларов - не осилить. А, отдать Швепсу пол миллиона - придётся. Независимо от того, какую именно "тему" он предложит. Не, внезапно проснувшаяся "богобоязнь", побудила, достаточно циничную женщину, "спасать" неизвестного Юру Летина, "мужа" покойной сестры. Нависшая над ним опасность, по сути, виделась ей, ударом, всё по той же Любке. Если, не смогу спасти суженого моей Любани, сама пойду на смерть..., - твердо решила Галина.
  - Ты, тоже Юра..., - Эмма мечтательно, закатила глаза. Но, тут же, "встряхнулась" и, как бы отталкивая былую мечту, улыбнулась. - Впрочем, это неважно. Тебе, сколько сахара?
  - Столько же, сколь и клофелина, "ноль" миллиграммов на литр.
   Эмма резко обернулась. Но Юра на неё, даже не смотрел. Он безмятежно изучал орган, доставивший недавно, столько нескрываемой "радости" этой красивой женщине. Эмма, залюбовалась Летиным. Юра, напомнил ей несмышленого мальчика, лежащего на завалинке, и, от скуки, играющего со своей пипиской. В пятидесятилетней женщине, впервые, по отношению к сексуальному партнёру - проснулись материнские чувства. Это, было ново. И это, было приятно. Вот такой, "подельник" и нужен. Но, удастся ли, его убедить? Применяемая им техника совокуплений, выдаёт, человека изобретательного и эрудированного. Может, попробовать?
  
  Они лежали на скомканной простыне, и молча смотрели в потолок. За минувшую ночь, потолок был изучен вдоль и поперёк. Но, не сладкие воспоминания недавнего греха, занимали сейчас головы любовников. Эмма, вкратце, изложила Летину историю своей жизни. Которая заканчивалась неразрешимым вопросом "Где взять пол миллиона долларов?".
  Трудно сказать, чем можно объяснить поступок Летина Юрия Феликсовича. Может быть тем, что его голова испытывала дефицит крови, вследствие её повышенного притока к "другому" органу? А может быть, всё оттого, что он, был человеком трусливым, и не мог отважиться, в одночасье "начать новую жизнь"? Или, это - есть следствие алкогольной интоксикации? Скорей всего, причина Юриного поступка, кроется в другом. Отдать "то", что, по сути, было найдено на дороге, для Юры - не означало "щедрость". А вот, безучастно проигнорировать чьи-то переживания, имея при этом возможность, помочь, считалось - первым проявлением "трупного разложения души".... Тем более, если речь идет о такой "суперженщине"...
   Как бы то ни было, но после того, как Эмма закончила свой рассказ, Юра произнес.
  - Эмма, я никогда не держал в руках такой суммы, о которой ты говоришь. Тем более, в долларах. Но у меня, есть нечто, стоящее, несомненно, очень больших денег. Не считай меня, олигофреном. Я реально себе представляю, кем мы друг другу приходимся. Но мне, было с тобой хорошо. Да простит меня тот, о ком ты хлопочешь. Я его не знаю, но надеюсь, он - достоин тебя. Посему, готов поучаствовать в его освобождении. Я отдаю "свои" драгоценности. Мне, они ни к чему. Умоляю об одном, ни о чём меня не спрашивай. Могу передумать. Дай мне, насладиться величественностью момента. Побыть этаким, заезжим графом, продавшим имение, во имя спасения мужа своей любовницы.... Пардон, он тебе, кажется, не муж. Так почему ж, тогда.... Ладно, ладно, не задаю никаких вопросов. Только не подумай, что я, "плачу" тебе за сегодняшнюю ночь. За "сегодняшнюю ночь", пол миллиона - явно недостаточная сумма....
  
  -52-
  
  "Куда подевался, этот прохвост Летин? Насколько я помню, Юрок, при всей своей "неправильности", ночевал, всегда дома. И, без надобности, не бегал от телефонных звонков. А тут, отключил домашний телефон. Что бы, не "доставали"? Возможно. Но, не отвечает, и "сотовый". "Мой", названивает не переставая. Господин Кёльф, расслабиться не даёт. Видать, что б, служба - мёдом не казалась. Однако что-то надо предпринимать. Вторые сутки в Алуевске, а к доценту не приблизился, ни на сантиметр".
   Марику предстояло ехать к Летину, "на ура". Вероятность "бестолковости" этой поездки, была достаточно велика. Но, выбора нет. Без Юрика, доцента не найти. Что ж, придётся, ехать к нему, и проникать в квартиру "несанкционированно". Согласитесь, в своём родном городе, жить в гостинице - непростительное жлобство. В кои годы, собрался посетить "малую родину", так, и то - напоили клофелином.... Вторую ночь, правда, провёл в "Центральной". Там, спасибо Всевышнему, всё обошлось, без фармакологии. Но, увы, и без сногсшибательной шатенки ....
   Удивительно, что в институте, никто не знает Гулькина. Один лишь Серебряков, их шеф, прекрасно помнит, и мать, и Ивана Борисовича. Но он, на "больничном". То, что его не оказалось на месте, и хорошо, и плохо. Начались бы эти ненужные расспросы, про то, да, про сё.... Я бы, мог, съездить к Степану Гавриловичу домой.... Но чем, мне сможет помочь старый профессор? Гулькин не работает на кафедре, аж с 1985 года! Понятно дело, что сюда он, все эти годы и носу не казал. В "Справочном бюро", девушка тоном милицейского старшины "отчеканила" - "На справке, таких нет". Сашу Мамзурина, я вызвонить не смог. Нужен Юрок. Пока, я адаптируюсь к условиям "глубинки", уйдёт драгоценное время...
   В шашлычной дагестанца Кайдыра, несмотря на утро, было людно. Проходить мимо, и не зайти сюда, мог, только варвар. Поскольку, тот, кто не пробовал шашлыки Кайдыра - не ел шашлыков вообще. За время пребывания в "восточной кафешке", Марик "приговорил" четыре "палочки". Коньяк, был заказан зря. Марк всё больше, "наседал" на красное вино. В кармане "запиликал" сотовый телефон. Звонил Эрик, из Москвы. За последние сутки, он "выходил на связь", через каждые три часа. "Аллё... Марк, вас плохо слышно! Вы, очень давно не звоните. Что-нибудь случилось?" - Фраза не менялась, вторые сутки. Марику стало казаться, что это - "пароль". Не желая нарушать этику жанра, Голиков, всякий раз, довольно разборчиво произносил, один и тот же "отзыв".
  - Да вот, как раз собирался вам звонить. Не беспокойтесь, ситуация - под контролем...
   Но, если, во все предыдущие "звонки", от Эрика исходил монотонный нудёжь, то сейчас он был взволнован, не на шутку. "Немец", откровенно паниковал.
  - Марк Павлович, я, срочно уезжаю в Германию. У вас, нет времени. Очень вас прошу, поторопитесь. Не знаю, как вам объяснить, но это, очень важно. Понимаете, моя жена наняла для Иогана, какого-то "целителя", шведа.... От этого шведа ещё никто, "своими ногами" не вышел. Представляете, как всё серьёзно! Она говорит, что устала ждать "чуда" от официальной медицины.... Марк, ну вы же, всё можете. Если, я покажу Марине бумаги вашего доцента, она согласится, подождать ещё немножко. Но, законность обладания "научным трудом", должна быть подтверждена официально. Хотя бы, нотариусом.... Об этом, нельзя забывать. Вы знаете, у Марины ведь, оба брата, сидят. Один - в Германии, второй - у вас.... Поймите меня, правильно. Счёт пошёл, на часы. - В его голосе было столько горечи, мольбы и слёз...
  Марик, тщательно подбирая слова, ответил.
  - Эрик. То, чем занимаемся, и я, и вы, весьма серьезное предприятие. На каждом этапе, полно всевозможных препятствий, подводных камней..., не буду всего перечислять, вы это знаете не хуже меня. Уверяю вас, свой этап работы, я выполняю добросовестно и, достаточно динамично. Большего, пока не сообщаю, но знайте, я - на верном пути....
   Нажав на "сброс", Марик задумался. Можно ли, обойтись без Гулькина? Деньги ему, конечно, передать потом. Но, всю бумажную волокиту "провернуть", не разыскивая "алуевского затворника". "Виновника", так сказать, моего незапланированного приезда. Хотя, так уж случается, все мои приезды - незапланированные.... Эрик настаивает на скорости. Его, можно понять. В общем-то, он молодец. Держится, неплохо. Болезнь ребёнка, может "подкосить" любого...
  - Вы не будете возражать? - Около столика "вырос" сомнительного вида мужичок. Кажется, немного "под шафе". Шашлычная Кайдыра, являлась достаточно демократичным заведением. Конечно, крайних проявлений "человеческого падения", здесь не увидишь. Однако те, у кого "конечная" стадия, всего лишь перспектива завтрашнего дня, заскочить осмеливались. "Смельчаку", обратившемуся к Голикову, на вид, было "сорок пять". Марик, не имея ничего против, согласно кивнул. И, тут же, наполнил ему "штрафную".
  - Не откажите в любезности, составьте компанию гостю вашего города. - Марк, большой любитель городского фольклора, не мог упустить возможности, пообщаться с Бывшим Интеллигентным Человеком.
  - Весьма, охотно, и премного благодарен, - подхватил незнакомец стиль общения, предложенный Марком, и метнул со скоростью молнии, свою руку к прибору. Голикову показалось, что незнакомец, даже не прикоснулся к рюмке. Однако она, была уже пуста. Бич, лишь "крякнул". - Не доводилось ли вам давеча, отобедывать в данном заведении, часиков так, в середине пятого?
  - Не имел чести, - честно признался Голиков. И тут же поинтересовался. - А, что? Неужели, сию харчевню навещал, сам государь император?
  Лицо незнакомца, расплылось в понимающей улыбке. Дескать, как это я сразу, "своего" не признал, весельчака-то...
  - Повторим? - Он кивком указал на коньяк. В глазах мужичка читались одновременно, и Вера, и Надежда, и Любовь. - Здесь, вообще-то, мест свободных, сегодня полно. Но разве ж, мы сможем отказать себе в интересном общении? Мы-то, бывшие? Вот, я вас, и заприметил. Повторим? - "Бродячий интеллектуал" не отрывал глаз от коньячной бутылки.
  - А ведь, запросто! Наливай! Я - пропускаю. Давно уж, здесь сижу. Так, что же всё-таки, произошло в этом благопристойном заведении, давеча? Надеюсь, не публичное выступление труппы бродячих геев? - Марик насмешливо посмотрел на "свободного" человека, и невольно поморщился. Исходящий от того запах, ставил под сомнение, целесообразность назревающего диалога. Голиков, уже жалел, что позволил "бичу" занять место за своим столом. Впрочем, пусть доедает и допивает. Мне пора...
  - Да нет, здесь-то ничего не произошло. Здесь, давеча - был я. И рассказывал всем присутствующим, про Мошку. Есть тут у нас, такой.... Представляешь, - незнакомец, незаметно перешёл на "ты". Не снижая темп своего повествования, он наполнил рюмки "дагестанским-пятизвёздочным". - Этот Мошка - дурак, дураком. Появился, неизвестно - откуда, и неизвестно - когда. Никому не мешал, безобидный такой. Всё, в войнушку играл, танчики мастерил, самолётики. А тут, "непруха" с ним случилась, подавился костью, и давай помирать. Ему один из "нормальных", у нас жил, трубку в горло вставил, ну, что бы тот - дышать, опять смог. А в больнице, куда Мошку потом отнесли, его узнает врач. Оказывается, этот врач, ну, который Мошку оперировал в стационаре, раньше учился у Мошки... Ты, понял? Мошка, в прежней жизни, студентов учил в мединституте! А ведь, никто не знал. Все, Мошка, да Мошка-дурачок.... Давай, пошёл! - Рассказчик жестом напомнил, о главном назначении данного заведения. Подняв свои пьяные глаза, мужичок обнаружил, что его слушатель исчез.
   Марик, развалившись на заднем сидении "такси", силился выстроить схему, позволяющую, "обойти" на данном этапе неуловимого доцента. Сколько ещё потребуется времени на его поиски? Это, одному Богу известно. Юра, тот ведь тоже не гарант, положительного исхода. А время, уходит.... Эрик, чего доброго, откажется от "сделки". Подпишется на уговоры своей жены-дуры. Что, тогда? То, что доцент заслужил, никуда от него не денется. За минусом моих комиссионных, получит всё до копейки....
   Юркин дом совсем не изменился. Да и каких изменений, можно ожидать от "хрущовки", притом, расположенной не в "центре"? В подъезде, всё тот же, "домашний" запах. Этот запах, почему-то, всегда ассоциируется с "семидесятыми годами"....
   Позвонив три раза, Марк, сразу же услышал:
  - Кто там? - Вслед за вопросом, по двери с "той стороны", постучали три раза. Довольно сильно. Голос принадлежал, явно не Летину. Спрашивающий, был, намного старше. Марк, достаточно вежливо поинтересовался.
  - А кто, вы? Насколько мне известно, эта квартира принадлежит Летину Юрию Феликсовичу. Кстати, моему другу и соратнику. Посему, я и проявляю обеспокоенность, кто это, хозяйничает в квартире, где проживает, дорогой мне человек. - Дверь распахнулась. Перед Голиковым стоял пожилой мужчина, с помятым заспанным лицом. На незнакомце, были надеты Юркин халат и его же тапочки. Выпивший пенсионер поклонился, и произнес.
  - Иван Борисович Гулькин, доцент кафедры физиологии. В прошлом. А в настоящем..., а в настоящем, милости просим в квартиру Юрочки. Я у него, вместо домохозяйки.... А Юра, десять минут тому назад появлялся. Забежал, схватил какой-то свёрток и опять убежал. Вы знаете, с Юрой что-то приключилось... Я, не видел его несколько дней. Мы, даже не обменялись ни единым словом. Он, наверно....
   Марик его не слушал. Вдруг подумалось, почему же в Алуевске, постоянно происходят чудеса и волшебства? Такое впечатление, что Юра, благородным сердцем бдительного друга, "на расстоянии" чувствует все мои проблемы. Он ждал меня. И уже, успел подсуетиться, найти и "подготовить" доцента. Красавец! А как, иначе объяснить тот факт, что тщетно разыскиваемый доцент, уже ждёт меня, "на месте"? Его Величество Случай, вновь дарит нам сюрпризы. Но, почему, не отвечает Юркин телефон?
  - Вы почему, не отвечаете на звонки? Я звоню вам, уже вторые сутки беспрестанно. Иван Борисович, у нас мало времени.
   Доцент, увидев, как Марик извлекает из дипломата бутылку, и, разумеется, обрадовавшись этому, застенчиво заулыбался. Дескать, что с нас взять, с доцентов-то, с бывших?
   Они общались, почти что, два часа. Точнее, Иван Борисович говорил, а Голиков - слушал. Марк не пил. Он тщательно изучал пожилого учёного. Речь, мимика, жесты Гулькина, выдавали в нём человека нерешительного, слабохарактерного, "подавленного" алкоголем и "непрухой". Собственно, с таким "работать" можно. Но, не просто. Он говорит, что все последние годы, бомжевал. Хотя, гордится, что паспорт у него сохранён. "Эрик - "на измене", уже требует, что бы, я доставил ему в Москву самого Гулькина. Обещает, что, на ближайшем же конгрессе в Дюссельдорфе, "работу" Гулькина удастся "показать" химикам и биологам. Хотя бы, "стендовым докладом". Глядишь, - настаивает "немец", - под его "разработки", можно будет, и "базу" приличную подыскать. Современное оборудование европейских лабораторий позволит Гулькину, не только закончить "начатое", но и развивать "тему" дальше. Понятно, что Эрик, в панике. Не знает, каким способом заманить доцента с его бумагами. Но, этот милый старикашка, вряд ли согласится куда-то ехать. Зачем? Ему, и здесь хорошо. Тепло, светло, "крепко" и, вообще, "бедность - не порок". Так, его научили идейные вожди "того" времени. Нет, ни за что не поедет. Мог ли я подумать, что, самое трудное - меня ждёт здесь...".
   По мере понимания, безнадёжности любых уговоров, Марк становился замкнуто-задумчивым. А вот Гулькин, после каждой выпитой рюмкой, делался более коммуникабельным и смелым. Иван Борисович подробно рассказал историю своей жизни, о взлётах, падениях, о великой любви, познанной им, лишь на старости лет. Про Юру, Борисыч рассказал всё, или почти всё, что узнал за время, прошедшее после той, первой встречи, дома у Мишани...
   Доцента Гулькина, автора изобретения, столь всполошившего кое-кого из московской публики, он представлял себе, совсем другим. Учёный, виделся ему этаким бородатым умником в очках, помешанным материалистом и невыносимым "спорщиком". На деле же, общение с пожилым человеком, в очередной раз укрепило уверенность в том, что многие талантливые люди "от науки", в обыденной жизни - слабы, ранимы и беззащитны. К сожалению, такое - закономерно. То, что Иван Борисович пьёт "не по-детски", Марка, ничуть не удивило. Это, по сути, вытекает из всего предыдущего.
  Марк, не спешил. По мере увеличения концентрации алкоголя в крови Гулькина, настроение доцента нормализовалось. Торопиться, не надо. "Желание", продать свои труды, должно исходить от него самого.... Гулькин же, говорил обо всём подряд. Длительное отсутствие собеседника-слушателя, являлось для него, не менее серьезной мукой, нежели отсутствие алкоголя. Физиолога-пенсионера, словно прорвало. Он, "трещал" без остановки...
  "Не-е-ет, этого, с собой не увезти. Но попытаться, стоит. Может, удастся, хотя бы, к нотариусу его сегодня сводить. С алкоголем, пока - стоп!"
  Наконец, Иван Борисович замолк, и подозрительно глянул на Голикова. Дескать, а почему молчите вы? Марик, решился.
  - Иван Борисович. Скажите, пожалуйста, довольны ли, вы своей жизнью? Только, давайте, честно.
   Гулькин задумался. Вопрос Марка его смутил. Собственно, этот вопрос он задавал себе последний раз, будучи, ещё "благополучным". Сейчас, уже и не помнил, каков был его тогдашний ответ. Но сегодня, он... Он съёжился, сделался каким-то виноватым, словно его будут сейчас бить.
  - А что, я - так плохо выгляжу? Вы говорите, не стесняйтесь, я ведь уже не молод. Понимаю, что годы своё берут... Да, к бутылочке, вот, пристрастился... Так ведь, есть люди - ещё меньше имеют. Просто, вы не знаете. Я, к сожалению, знаю таких.
   Марик в отчаянии вскинул руки к небу.
  - Ну, полюбите же вы себя, Иван Борисович! Ну, заслужили ведь вы иной жизни! Не в пьяном бреду, а - реальной. Как должен жить человек, с вашей умственной "потенцией"? Он не должен думать о добывании "жизненных" радостей. Они, на расстоянии вытянутой руки. Стоит только, захотеть. Вы же умница, а сдались! Покуда, талант не научится обороняться, "погоду" в этом мире будут делать бездари. Вы, талантливый ученый, а ведь предаёте науку, отдавая её в руки шарлатанов и невежд...
   Гулькин блаженно улыбался. Он не хотел спорить с Марком, но он, и не соглашался. Ему были приятны речи Марика.
   Марк, не находя подходящих аргументов, схватил лежавший на диване пульт от телевизора, и щелкнул по первой попавшейся кнопке. На экране, загорелые девки бесстыдно изгибались в объятиях накачанных латиноамериканских парней.
  - Посмотрите на этих приматов. "Общественная полезность" этих бычков ровняется нулю. Но они, при куражах, а вы - "в дерьме"! Можете на меня обижаться, но я называю вещи своими именами. Иван Борисович, ну поживите, хоть остаток жизни по-человечески. Занимаясь любимой наукой, и не отвлекаясь на всякие мелочи.... Поверьте, всё остальное, действительно, мелочи...
  На руке Марика зазвенели часы, с функцией будильника. Однако Марик по-деловому, с видом правительственного чиновника, выхватил из кармана сотовый телефон, и поднес его к уху.
  - Да. Эрик, я вас слушаю.... Нет, подождите! Со мной рядом находится тот самый уральский учёный, Иван Борисович Гулькин. Господин Кёльф, вы даёте мне обещание, что поможете Ивану Борисовичу представить свои научные наблюдения широкому кругу научной общественности? Даёте слово настоящего мужика? Учтите, у них на Урале, слово мужика - дорогого стоит. Верю вам, господин Кёльф! Этого, я от вас, и добивался! - Марик радостно заулыбался Гулькину. - Иван Борисович, вы слышали? Вам создадут все условия для работы по вашей тематике. Признание, слава, деньги! По рукам?
  - А как же Юра?
  - Иван Борисович, дорогой вы мой человек, в поезде я вам расскажу о нескольких Юркиных приключениях. Причём, только о последних. Вы поймёте, что Юра - в воде не тонет, и в огне - не горит.... К тому же, чем вы сможете ему помочь? Другое дело, что в статусе человека обеспеченного, у вас и возможности будут другие. Тогда-то, и вспомните о Юрике....
  - Ну, хоть записку ему оставим?
  - Это, лишнее...
  
  Через два с половиной часа, они стояли в здании железнодорожного вокзала. Гулькин немного протрезвел. Он умоляюще поглядывал, то на Марика, то на румяную буфетчицу, разливающую портвейн по бумажным стаканчикам. От буфета, "несло" человеческой мочой. Необъяснимый феномен. Хотя, и повсеместный. Марик повёл Гулькина на свежий воздух.
  Диспетчер сообщила.
  - Поезд "Новосибирск - Москва" прибывает на третий путь главного направления. Выход к поезду, через центральный тоннель вокзала...
   Марк зевнул, и, подняв воротник, направился к тоннелю.
  - Иван Борисович, не отставайте. Этот, наш. Потерпите немножко, у меня, ваш недопитый коньяк. Как "тронемся", устроим "прощание Славянки".
  
   За час до отхода поезда, ему на "мобилу" позвонил Эрик. Сегодня, был день сюрпризов. Кёльф сообщил, что готов взять доцента с собой в Германию. Гулькину об этом, Марик ничего не сказал. Неизвестно, как отреагирует тот. К тому же, бомжа, хоть и с паспортом, а отправить за рубеж - не так уж просто. Придётся, подключать, кого-то из "своих". Надеюсь, всё получится.
  
  -53-
  
  Владимир Андреевич Волк, в своё время, считался лучшим "розыскником" в Ленинском райотделе. Дослужив, до капитана, Волк понял, пора бежать на вольные хлеба. Многие его сослуживцы, так и сделали. К Швепсу, его привёл, сам Кудлаев. Впрочем, это не помешало Волку, ликвидировать майора. А что вы, хотите? Хочешь обеспечить себе "будущее", расчищай площадку для карьерного роста. К тому же, приказы не обсуждаются....
  Швепс, привыкший видеть в кресле напротив себя, Кудлаева, невольно подумал "Этот, долго у меня не задержится. Жадность, его погубит". На лице проректора обозначилась брезгливость. Но тут же, сменив её на доброжелательную маску, Николай Александрович спросил.
  - Володя, чай? Или, покрепче?
  - Покрепче, - безо всякого стеснения "согласился" Волк.
  "Да он, и выпить любит. Видать, недавно, из милиции уволился...". У хозяина кабинета, зарождалась неприязнь к этому нахалу.
  - Коньяк, тебя устроит? Возьми в баре, налей - сколько надо. - Швепс жестом показал, чего и где взять. Волк, в кабинете проректора, был впервые. Впрочем, это не помешало ему, по-свойски, снять с графина граненый стакан, и, наполнить его до краёв, коллекционным коньяком. Не "коллекционных", в баре у проректора по АХЧ, не бывало. Швепс, терпеливо дождался, когда Волк выпьет, после чего, напомнил ему, о цели прихода. - Что там, по Летину?
  Прежде чем ответить, Волк подошёл к бару, "по-хозяйски" наполнил стакан (на этот раз, наполовину, так как, коньяк закончился). Выпив, не отрываясь, он победно отрыгнул. Было, похоже, что на новой должности, Волк чувствует себя, по меньшей мере, "маршалом".
  - А что, Летин? Обыкновенный преподаватель, в институте...
  - У нас?
  - Да нет, в "педагогическом". Лох, лохом. А иного, ожидать, просто смешно. Вы же понимаете, в институтах сегодня, уважающие себя люди не работают. У кого, не хватает толку, пристроить себя в приличном месте.... - Волк закурил. Швепс поморщился, но, ничего не сказал. "Разве не знает, что, положено спросить разрешения?". Волк же, раскинулся в кресле, и лениво поинтересовался. - А чё, должник, что ли?
  Николай Александрович, расслабил галстук на шее. Затем встал, подошел к Волку, отобрал у него сигарету, и затушил её.
  - Хватит. Покурил. Ты, первую неделю на новой должности, можешь, и не знать. Но, есть одно правило. Время твоего пребывания в моем кабинете, не должно превышать пяти минут. Сюда входят, и коньяк, и доклад, и мои вопросы. Но, ни в коем случае, не сигарета! Понял? - Вернувшись на своё кресло, Швепс продолжил спокойным тоном. - Волк, не жди моих дополнительных вопросов, излагай сам. Ты же, бывший мент, должен уметь докладывать по существу....
  - Короче, предлагаю, за Летиным установить наблюдение. Проживает он, на улице Попова. Там, можно будет оставить двоих. Плюс, мне лично будет докладывать обстановку, некто Рафик Ильчеев, это с Ленинского, старлей... Николай Александрович, его бы, к нам.... Парень, способный...
  - Я просил тебя, доложить о Летине...
  - А что Летин? Летин, как Летин.... Я не понимаю, Николай Александрович, почему меня, в прошлом кадрового офицера, ныне вступившего на должность начальника вашей охраны, вы "прикрепили" к этому "червяку"? Что, на более серьёзные "разработки" - не тяну?
  - Молчать! - Швепс, стукнул кулаком по столу. - А тебе, не надо понимать! Тебе, надо делать то, что говорю я! Не забывайся, ты - не консультантом взят на работу! Мне, консультанты не нужны. Мне нужны, собаки-ищейки! - Швепс немного успокоился, и включил вентилятор. Затем, с укоризной в голосе, произнёс. - Вова. Для тебя, "фигурант" - лох, а для меня - не лох. Себя-то, ты считаешь, "крутизной" высшего порядка. А скажи, "крутой", выложит ли кто-нибудь пол миллиона баксов, за твое освобождение? А?
  - Освобождение, откуда? С "зоны", что ли? Или, с "тюряжки"?
  - Да нет, вообще, в принципе. Ну ладно, можешь не отвечать. За тебя не выложат, даже ста баксов.... А за него, "затравленного придурка", как выражаешься ты, башляют пол лимона "зелени"! Ты понял! Это, о чём-то, говорит? Кто мне объяснит, почему у меня просят за человека, которого я и в глаза не видел.... Молчишь? А вот, Кудлаев бы, нашёл ответ....
   Швепс подошёл к окну. Жалко, что Кудлаева пришлось убрать. Этот-то недотёпа, чувствую, попьёт кровушки.... А тут ещё, Миша, засранец, не перестает нервы мотать. Опять, попал в заварушку. Нападение на квартиру его подруги, менты, каким-то образом, сумели увязать с шайкой узбеков-цветочников. Якобы, орудует у нас сейчас, такая. Это, они мне заявляют? Швепсу? И ведь, судя по "донесению" капитана Корякина, в машине, в которой везли Кудлаева, тоже, были узбеки.... В городе, хозяйничают узбеки, а я - об этом не знаю? Так, что ли? Да нет, фантазии следока, не более. Впрочем, Кузьмич пообещал, что проверит всех рыночных узбеков. Мишка, помешал ментам, разобраться с тем инцидентом, в квартире его подруги. Всё-таки, случись что, придётся с папой объясняться. Понимают. Что ж, остается лишь надеяться, что он - единственное моё наказание, за ошибки и грешки молодости.... Пускай, отлёживается у Михаэлиса.
   Михаэлис, главврач Заозёрского санатория, "кормился", с руки Николая Александровича. Между прочим, плохим аппетитом не страдал. В настоящее время, сынок Коли-Швепса проходил у Михаэлиса, курс реабилитационной терапии. "Лечил" нервы, после известных событий. Отец планировал отправить своё чадо на пару недель в Израиль. Парня, надо "поднимать". Жаль, что оба обидчика Мишки, Кувалда и Гордей, уже покойники. Швепс готов был, раздавить обоих.
  "Нападение" на квартиру предпринимательницы Малеевой, широко не освещалось. Прибывший с группой захвата полноватый майор, оказался "знакомым" папаши Швепса. Мишку, разумеется, он тоже знал. Мишане пришлось рассказать папе всю правду. В том числе, и про "изуродованную квартиру" в 20-тиэтажке на Геологов. Пришлось, назвать и виновников погрома...
   Зазвенел телефон проректора. На проводе, была... Эмма.
  - Николай Александрович, это я. - Швепс, чуть не поперхнулся, услышав её голос. Эмма, жива? Кто же тогда, был с Кудлаевым? Эмма сразу перешла к делу. - Ваша коллекция, у меня. Я готова произвести обмен. Меня интересует Летин. В каких условиях он содержится?
  - В удовлетворительных. - Сухо ответил Коля-Швепс. Он не "лажанулся", отпустив Эмму без "присмотра". Не убежала. Но, зачем же, она просила дать ей "тему"? "Алмазы" ведь, всё это время, у неё и были. А может, это был намёк, возобновить прежние отношения? Мол, ищи "тему". Ведь, если она возвращает алмазы, претензий к ней, у меня быть не может. Да и обстоятельства её внезапного исчезновения, четыре года тому назад, прояснились. Довольно "позитивно", она выглядит по "этой" версии... Что ж, пусть подъезжает, ко мне на дачу. Там, и произведём "обмен".
  Эмма, настаивала на своём твердо.
  - Я - дама. Посему, место назначаю сама. Сегодня, в 19.00. На вечернем спектакле в "драме". Встречаемся мы, втроем - ты, я и Летин. Я отдаю алмазы, и ухожу с Летиным. Советую, не "шутковать". Ты меня знаешь. Я предусмотрела всё. Парочку "сюрпризов" для тебя, заготовила на всякий случай. Без двадцати семь, в буфете. - В трубке послышались короткие гудки.
   Насчёт "сюрпризов", Эмма блефовала.
   Но Швепс, уважительно относившийся к профессиональным навыкам аферистки, поверил ей на слово.
  "Драмой" называли Алуевский драматический театр. Сегодня вечером, ставят "Панночку". Место, выбрано не спроста. От Швепса можно ожидать любой подлости, но рисковать своей репутацией, он не будет. Всё-таки, "публичный человек".
   А "публичный человек" не знал, огорчаться или радоваться тому, что Эмма жива. Алмазы, это конечно хорошо, но почему-то, не бьётся сердце от радости.... Эмма - живее всех живых. И это - здорово! Пора, "работать" с дамой. Хм-м, Кудлаев, получается, "чистый"? Поторопился я с тобой, Слава, прости уж. Да ты, я думаю, не сердишься на меня. Понимаешь ведь, что время наше такое, военное.... А с Эммой, пора "работать". Президент Финансовой группы "Строй-Мега-Кредит", Лёвка Муртазаев, уже целый год упрямится, не "пускает" к себе в Совет "моих" людей. Вот, Эммочка, его и "уговорит". Чем, не возвращение долгов? Ведь, помимо материального урона, она нанесла мне и душевную травму....
  Значит, люди Волка ликвидировали не Эмму.... Швепс, с надеждой в голосе, спросил.
  - Володя, что за баба, была у Кудлаева? И, была ли? Может, ты, опять, что-нибудь напутал?
  - Что за баба, не знаю. Не посмотрел. Была ведь команда, "списать" обоих, и "делать ноги". Других распоряжений не было. Но то, что у Кудлаева разговаривала женщина - факт. Николай Александрович, я ведь, и прибором проверил. Отчетливый бабский голос. А уж, кому он принадлежит, не моя компетенция....
  - - -
  - До конца занятия, осталось десять минут. Напишем небольшую "контрольную". - Владимир Сергеевич Рогов расхаживал между рядами. Когда у Юры начинались очередные "выкрутасы" с невыходами на работу, двести седьмая группа "психологов", постоянно попадала к нему. Такова была суровая правда жизни, ведущего преподавателя, студенты видели реже, чем его заместителей. Вова окинул строгим взглядом, оба ряда студентов. - Сегодня у нас, итоговая контрольная по всей теме. Вариантов, как всегда - два. "Первый" вариант, записывает вопрос. "Всё, о проводящей системе сердца". Записали? "Второй",...
   Вова Рогов сидел на преподавательском месте, и думал. Шуршание, царившее на рядах, ему не мешало. Студенты занимались своим делом. Кто-то, списывал с учебника. У кого-то, были заготовлены "шпоры". Но Рогову, чужие группы, были "по барабану". Впрочем, как и "свои". Какие там студенты, если сам - на волосок от "гибели"... Никто не отрицает, Летину, пришлось натерпеться. Я - причастен. Но, косвенно. Сейчас он, поди, уверен на "сто процентов", что я - виновник всех его неприятностей. Но ведь, ничего не предъявляет. В кабаке, я лажанулся, конечно. Чуть, не выдал себя. Или, выдал? Юра - не злопамятен. Ну, и что? Простит? Никогда! Своими руками, Юрка не станет мне мстить. Он, всё-таки, человек цивилизованный. Но, если не своими, то чьими? У Летина, насколько я помню, есть знакомые среди "блатных". Может, их попросит? Он ведь, с Анькой жил. А у той, брат - Толян. Ныне, кстати, покойный. Собственно, один раз рявкнуть на всю эту уголовную шушеру, второй раз - подойти побоятся. Вся эта "блатота" городская, любит, сперва наехать "буром". Если, слабинку дашь, поедут на тебе верхом. А если, сразу, под задницу напинать, в покое оставят. Но, к кому, Юрка может обратиться? Не к Швепсу, ведь. Хотя....
   Вова Рогов, являясь человеком не самых высоких моральных устоев, судил о людях по себе. Ведь не секрет, что, желая предугадать чьи-либо действия, мы руководствуемся, в первую очередь, собственными нравственными установками...
   Волк, взяв с собой Емелю и Шкоду, поехал в пединститут. Хорошо знакомый с оперативно-розыскной работой по службе в милиции, Волк выяснил в деканате, какие группы ведёт ассистент Летин. Ни к чему, засвечиваться на кафедре. Заберём его прямо с занятий, выходящим из аудитории. Под предлогом, срочного вызова в деканат. Летин сегодня вёл у "психологов", 207 группу. В смысле, его замещал Рогов Владимир Сергеевич, ассистент кафедры физиологии. Поскольку, Юра, до сих пор на работу не вышел. Но ведь, в расписании-то, написано "Летин" ....
   Волк, в институтах не учился. Потому, видимо, не знал, что преподаватель, легко может подмениться. Вову Рогова "взяли" в 12.25. Занятие же, у него закончилось в 12.20....
   Предложив преподавателю, вышедшему покурить "на крыльце", проследовать с ним до машины, Волк протянул ему красную кожаную книжецу. Вова Рогов воспринял это, как сигнал к активным действиям. Он решил, что опасения насчёт Юры сбываются, и что за ним, уже пришли. Готовый, ещё совсем недавно покинуть город в составе узбекской "команды", Рогов не стал надеяться на "чудо". "Блатюкам" будет не просто, выполнить просьбу Летина....
   Даже не глядя в книжечку, которую ему сунул Волк, он врезал ему в челюсть, и пустился наутёк. Чем, очевидно, лишь подтвердил свою "причастность". Мол, да, ребята, я - Летин. И у меня, есть все основания, от вас убегать. Поскольку, за меня "бабки" нешуточные дают, так уж, попробуйте догнать". И побежал. Как раз, в руки Емели со Шкодой. Волк подошёл к Рогову вплотную, и посмотрел ему в глаза. В начальнике службы охраны, "закипал возмущённый разум". Как же, за этого хмыря, "пол мульта" выкладывают. Классовый враг. Ну, да ладно. Не по этим критериям о человеке судят, - подумал Волк, и что есть мочи, врезал институтскому учителю в солнечное сплетение. Емеля и Шкода подхватили за руки, согнувшегося пополам Рогова, и потащили его к машине. Владимир Сергеевич, закончив занятие, даже не успел снять свой белый халат....
   Волк потрогал нижнюю челюсть. "Вообще-то, неплохо припечатал. Сегодня же, отыграюсь, сука". Он достал "трубу", набрал Швепса.
  - Порядок. Летин, у нас.
  - Молодчик, Вова! Давай его.... Стой, вы сейчас где?
  - Да где, где. Тут же и стоим, у института...
  - Идиот! Мухой, оттуда! Везите, ко мне на дачу. Бегом!
  
  Швепс, приехал на дачу, через пятнадцать минут, после того, как туда привезли Рогова. Пообщавшись с Роговым в своем кабинете всего одну минуту, он вышел, и прикрыл за собой дверь. Спустился вниз. Около большого камина, курили Волк и два его "вурдалака".
  - Володя, на минутку. - Швепс подыскивал место, где можно "вздрючить" Волка. При подчиненных, отсчитывать его, не педагогично. Проректор, сухо скомандовал. - Зайди в бильярдную.
   Когда Волк вошёл в бильярдную комнату, и прикрыл за собой дверь, Швепс стоял у окна, спиной к вошедшему. Николай Александрович, в очередной раз корил себя за то, что с Кудлаевым, он поторопился. Видать, верно, говорят беззубые бабки. "Что имеем - не храним, потерявши - плачем". Швепс, так и не обернулся. Он строго приказал.
  - Отвезёшь туда, куда он скажет. И извинишься. - Затем, чуть ли не с горечью в голосе, спросил. - Вова, неужели, вышивка на кармане халата, "Рогов Владимир Сергеевич", тебя нисколько не смутила? Ведь, большими печатными буквами написано....
  
  Когда Рогов остался наедине с Николаем Александровичем, в кармане Швепса запиликал сотовый телефон. Проректор, как раз изучал надпись, вышитую черными нитками на нагрудном кармане у Рогова. Звонок поступил из милиции. Не отрывая взгляда от надписи, и недовольно покачивая головой, он спросил у позвонившего Кузьмича.
  - Узбеков проверили? Ладно. У меня тоже, возможно, скоро что-то прояснится. Отбой.
  Затем, завхоз сельхозинститута некоторое время смотрел Рогову в глаза. Вова не мог понять, о чём сейчас думает Швепс. "Узбеков проверили? Что он имеет в виду? Меня что, "принимать" собираются?". Одно он знал наверняка, его прогноз в отношении действий Летина, правильный. Посему и молчание Швепса, он "расшифровал" по-своему. Швепс же, понимая, что перед ним не Летин, и не желая "краснеть" за тупоголовость своих сотрудников, лишь произнёс.
  - С вами, всё ясно. Мои парни поторопились. Ждите своей участи. Всё. Вас отвезут.
  И вышел из кабинета....
   Дальнейшие события покажут, что, иногда очень важно, пояснять собеседнику ход своих мыслей....
  
  -54-
  
  Сегодня вечером Эмма планирует, встретиться со Швепсом. Отдать ему мои алмазы. Встреча, скорей всего, закончится не так, как того хочется ей. И Эмма не может, этого не понимать. Швепс ведь, чудовище. Это знают, даже дети. Или, я не владею всей информацией, или, Эмма - наивная дурочка. Второе, исключается. Значит, первое....
  Юра знал, что сестра Эммы убита. Что, убийца - Швепс. Который к тому же, держит в заточении её гражданского мужа. "Её" - в смысле, покойной сестры. Кажется, её звали Любой. Зловещее совпадение - мужа сестры, звать Юрой. Юра улыбнулся. Он вспомнил, как в 98 году, у него на протяжении нескольких месяцев, была "связь" с двумя женщинами. Они обе, были Танями... И обе, друг о друге не знали...
   Бедная Эмма, неужели ты не поняла, что нельзя тебе выходить на контакт с этим человеком. Все дела, только через посредника. Коим, чувствую, придётся выступать, мне. Пройдя "огонь, воду и медные трубы", Юрий Феликсович, во всяком случае, в первое время, чувствовал в себе постоянное присутствие "боевого духа". Нечто похожее, испытываешь после первого прыжка с парашютом. Дескать, а ведь "ино", и не так страшно... А если, встретиться со Швепсом мне? Отдать ему алмазы, и "забрать" пленника?
   Юра заехал к себе на работу. В ассистентской, никого не было. Быстренько собрав в кулёк, кое-что из своих вещей, Юра положил его на стол. Глянув на часы, он направился к выходу. Необходимо, получить деньги у старшего лаборанта. Обладателем сокровищ, он побыл всего лишь сутки. А от того, что взял у Рогова в долг, ничего не осталось. Перед самым его носом дверь отворилась, и в ассистентскую вошёл Вова Рогов. Столкнувшись в дверях, они застыли в неподвижной позе. "Сослуживцы" смотрели друг на друга, и молчали. Затянувшаяся пауза, давала понять обоим, что настало, время объясниться. Но, если Юра, странное поведение напарника воспринимал, как недовольство своим долгим отсутствием (как же, пришлось ведь вести занятия и у его групп), то Рогов, считал, что Юра, что-то замышляет, и боится раскрыть свои планы. Бросив подозрительный взгляд на кулёк, лежащий на столе Летина, Вова спросил.
  - Ты, уже уходишь? У тебя ведь, 209-я, сейчас подойдёт....
  Объяснять что-либо коллеге, Летин не стал. Он, боясь глядеть ему в глаза, тихо сказал.
  - Вова, мы сочтёмся. - И выскочил из комнаты.
  Под "мы сочтёмся", Юра имел в виду - "не плачь, Вова, я тоже когда-нибудь, отведу за тебя занятие". Но, для Вовы, данная фраза имела другое значение....
  Через пару минут, Рогов выскочил вслед за Юрой.
  - Кулёк..., - только и успел он крикнуть удаляющемуся напарнику.
  Но Летин, делал вид, что не слышит. Рогов выбежал на улицу...
   Летина он увидел, стоящим метрах в ста от учебного корпуса, около телефона-автомата. "Хм-м, я помешал ему, позвонить из института. Давай, давай, Швепс уже заждался твоего доклада.... Нашёл, к кому обратиться".
  Рогов просматривал содержимое кулька, и о чём-то думал. Глаза его выражали одновременно, хитрость, злость и неуверенность. Наконец, решение было принято...
   Юра, радуясь, что ему удалось "уйти" от Рогова, ничего ему не объясняя, стоял у телефона-автомата, и ждал своей очереди.
   Швепса в городе знали все. Включая, Юру. Но, личным знакомством с ним, мог похвастать, далеко не каждый. Юре, во всяком случае, пересекаться с проректором-бандитом, не приходилось. А вот, с его сыном, с Мишаней, совсем недавно, случай свёл. На Швепса, можно воздействовать, только "через" сына. Кстати, мне же Светка пообещала, любое содействие.... Так. Какой у неё телефон? Она, помнится, сказала: "Считай меня, своей должницей. Случись что, звони. Я, долги возвращаю...". Светка подняла трубку сразу, и тут же заорала.
  - Миша, ты понимаешь значение такого слова, "нет"! Забудь мой номер! Меня, нет! Я, не приеду! - И бросила трубку.
  Юра опешил. Собственно, Светка его и интересовала-то, не более, как подружка Швепса-младшего. То есть, как человек, которого, в принципе, Мишаня, послушать может. А у них, оказывается, бархатный сезон уже завершился. Хреново. Значит, начнут заново! Он набрал Рыжую ещё раз, и заговорил первым.
  - Светка, привет, изменница...
  - Юра, ты? Извини, я тебя с этим придурком спутала. Чего хотел, дорогой? Ты, не слышал, что у меня на хате произошло? Нет ещё? Услышишь.... Менты озверели, всех соседей допрашивают... На меня жильцы нашего дома, уже пальцем показывают.
  - Света, мне необходимо с тобой встретиться.
  - Не возражаю. Давай, на следующей неделе, например, в среду...
  - Нет, Светик! Мы встретимся сегодня, и прямо сейчас. - По тону Юры, Рыжая поняла, ей придётся сегодня встречаться с Летиным. Она, ещё не забыла, что Юра, хотя и говорит таким тоном крайне редко, но уж, коль заговорил, будь добра - слушайся. Летин сухо назвал место. - Подъедешь сейчас же к моему институту. Я, буду ждать тебя на остановке "Сквер танкистов". На "трамваяйной", - пояснил он, и положил трубку.
   Положив трубку, Юрий Феликсович посмотрел на учебный корпус. Около входа в "пристрой", по-прежнему маячил Рогов с его, "летинским" чёрным кульком. Владимир Сергеевич, искал глазами Юру...
   Обойдя "пристрой" сзади, Летин оказался на остановке трамвая. Дожидаясь Светку-Рыжую, он ещё раз продумывал свои дальнейшие действия. Погода и наличие курева, к тому располагали.
  Что приготовил Швепс для Эммы? Подлянку? Скорей всего. Но, какую?
  Эмма осталась в гостинице. Перед его уходом, она рассказала ему всю правду. И про то, как четыре года тому назад "охмурила" проректора сельхозинститута. И про то, что он сделал ей предложение. И про то, как убежала от "влиятельного" ухажёра. И о том, как прихватила "на память" его алмазы. Рассказала, что спрятала коллекцию в "надёжном" месте. И про то, где это место находится. И про то, что за четыре года, коллекцию успели украсть.... "Смех, да и только! Мошка передал мне "сокровища", припрятанные Эммой".
   - Вот, именно поэтому, на встречу, пойду я. - Произнёс в дверях Юра, и поцеловал неугомонную аферистку.
  Он не боялся. Ощущение того, что у него всё получится, придавало силы.
  Вдруг показалось, что за ним следят. Что это? Результат перенапряжения нервной системы? Сверхподозрительность? А может, действительно, следят?
  Стоя на трамвайной остановке, и куря сигареты, одну за другой, Юра не заметил, как к нему подошёл маленький мальчик, и протянул ему его полиэтиленовый пакет, оставленный второпях на кафедре.
  - Нате. Это просили вам передать. - Мальчуган шмыгнул носом, и исчез, столь же внезапно, как и появился. Юра хотел, было заглянуть в пакет, но прямо около него остановилось желтое такси. Из машины выскочила запыхавшаяся Рыжая.... Юра, взяв её за руку, затолкал только что полученный пакет под мышку. Он, и забыл о нём.
   Они бродили по скверу более часа. Юра, не хотел посвящать Светку в суть проблемы. Но, "игра втёмную" не позволяла расставить акценты, а Летину, было важно, что бы Светка, поняла его правильно.
  - Света, расскажи мне о Швепсе.
  - О Мишане?
  - А ты что, и со старшим знакома? - С надеждой в голосе, поинтересовался Юра.
  - Нет, конечно. С Мишаней-то, до сих пор "живу". Как, считает он. Но я-то, всё. Возвращаться к нему не собираюсь. Хватит, Юрка, натерпелась... А что тебя интересует?
  - Меня интересует о нём, всё. Включая то, сколько раз он трахает тебя за ночь. Абсолютно всё, ты понимаешь? У меня с его отцом, назревает одно "разногласие". Впрочем, я надеюсь убедить его, и разойтись миром. Но, если ты, хотя бы на время, не вернёшься к Михаилу Швепсу, у меня ничего не выйдет. Хочу, Мишу Швепса взять за горло. Поможешь?
   Светка молчала. Ей, очень не хотелось восстанавливать отношения с Мишаней. С этой неблагодарной свиньей. Но отказать Летину, язык не поворачивался.
   Они ходили до кинотеатра "Горн" и обратно. По этой аллее, и тоже зимой, они бродили вечерами, в первую неделю их знакомства. Когда ж это было? Видать, очень давно...
   Чувствовалось, что Светка говорила о наболевшем. Мишаня в её рассказах, представлялся конченым ублюдком-дегенератом. Он насиловал школьниц. Потом, задаривал подарками. А иногда, запугивал. Он, нюхал кокс. Иногда, "герыча". Он, если уж на то пошло, вёл, аж тройную бухгалтерию в своем "сервисе". В общем, компромата предостаточно. Юра, старался запомнить всё. Иногда, он переспрашивал.
  - Света, скажи, кто имеет на Мишаню, наибольшее влияние? Есть такие?
  - Юра, такие, конечно же, есть. Например, Марадона, Гена-очкарик, кое-кто ещё... Но все они, ещё большие свиньи. Разговора с ними, состояться не сможет, даже в принципе....
  - Свет, а скажи, Миша в санатории, надолго? Там, если не ошибаюсь, глав врачом, по прежнему работает Михаэлис?
  - Мишин папа через него, и пристроил туда, своего маленького сыночка.... Юр, у тебя, ботинок расшнуровался...
  Попросив Светку подержать кулёк, Юра опустился на корточки. Он не спеша "зашнуровывал" ботинок, и пытался что-нибудь придумать. А что, если оперативно порыскать среди знакомых, и найти "кого-то", в райздравотделе? Моего знакомого, или знакомого моих знакомых, это - неважно.... Хм-м. Ну, допустим, я позвоню Денису Мирзоеву. У него есть выход, на кого-то из "главных медиков" области. А вот, можно ли будет с их помощью, поставить "нож к горлу" этого Михаэлиса? Он ведь, "швепсовский". Нет, не годится. Слишком длинная цепочка.... Юра напряженно ломал голову. Он чувствовал, что со Светкой встретился зря. Осталось очень мало времени. В 19.00., встреча с этим монстром.
  Юра встал, и они вновь поплелись по аллее. На улице, начало темнеть. До встречи со Швепсом, осталось два часа. Что я успею? Может, спуститься в катакомбы...? А, зачем? Внезапно остановившись, Юрий Феликсович сказал.
  - Светка, прости меня за то, что оторвал тебя от дел. Тебе, ни к чему, возвращаться к Мишане. Пока, Рыжая. - Он развернулся, и побрел к остановке. На него, невозможно было смотреть без жалости. Светка, даже не успела обрадоваться тому, что ей, не придётся мириться с Мишаней. Она, размахивая кульком, побежала за Летиным.
  - Юрка, ну что с тобой? Что случилось? Юр, ну ёк-макарёк, ты чё?
   Юра остановился.
  - Как ты сказала? Ёк-макарёк? Ёк-макарёк.... - В его голове "тукала" чуть заметная пульсация. - Ёк-макарёк..., Спиридон..., Голдобин..., троллейбусное депо.... - Летин поглаживал бородку, и хитро смотрел в пустоту. А ведь, это выход! - Светка, ты - гений!
   Он поцеловал Рыжую, и побежал на дорогу, останавливать "частника".... Услышав за спиной взрыв, он обернулся. Светка лежала на спине, широко раскинув ноги. Она не шевелилась. Задранная юбка оголила колготки, плотно охватывающие красивые бёдра. Но Юркин взгляд, был прикован не к красоте. У Светки, не было лица. Какие-то, несколько секунд тому назад, оно было, а сейчас, на месте лица - зияло кровоточащее месиво....
   "Мужеподобная" бабка, стоявшая рядом, объясняла сбегающейся толпе: "У неё взорвался кулёк! Она хотела в него заглянуть, я видела. Поднесла к лицу, и стала раскрывать,... Тут, и бабахнуло. Молодая ведь, девка-то. Ну-ка, задницу-то ей, прикройте кто-нибудь, срамота-то какая...".
  "У неё же в руках, был мой кулёк.... Кулёк? Кулёк, который я оставил на кафедре. Он, и взорвался. И этот же чёрный кулёк, Вова Рогов передал мне, через какого-то беспризорника! Я в кулёк не заглянул.... Зачем? Там, кроме кроссовок, грязного халата и "Женской сексопатологии" Свядоща, ничего не лежало. А, ну да, подъехала же Светка, я отвлёкся.... А если, поймать этого сорванца, да расспросить его подробно? Вот, только где его ловить?"
   Вова, Вова, Вова... Хм-м-м, Николас Кейдж, аминазин, узбеки, кровь.... А ведь ты, Вован, я чувствую, знаешь немало. Откуда?
   Юра пошёл пешком. Он не стал подходить к лежащей на асфальте Светке. Чем, он ей поможет? Ничем. А вот, навлечь на себя беду, запросто....
  
  -55-
  
  В гостинице, Юру ждал "сюрприз". В виде записки, следующего содержания.
  "Юра! Я не знаю, что бы со мной было, если бы - не встретила тебя. Извини, но на "встречу", я пойду сама. Я не хочу, что бы список пострадавших от рук этого чудовища, пополнился тобой. Он, страшный человек.... Но для тебя, ещё более страшный человек, это - я. От меня, исходят неприятности. "Благодаря" мне, погибла Люба. Сейчас её мужу, твоему тёзке, угрожает смертельная опасность. И, тоже - из-за меня. Но, что бы со мной не случилось, знай - я ни о чём не жалею. Потому что, не будь "всего этого", я бы - не встретила тебя.... Прощай! Целую, Эмма".
   Юра схватил со стола огромную вазу с цветами, и в отчаянии разбил её об стену. За стеной, тут же зашумели возмущённые соседи. "Да, пошли вы!", заорал он, и выбежал из номера....
  
  Эмма сидела в буфете, и делала вид, что просматривает "программку". Встреча назначена на 18.40. У неё в запасе, есть пол часа. Швепс и два его спутника, подсели так неожиданно, что она, чуть не вскрикнула.
  - Тихо, тихо, госпожа Шнайдер. Не делайте таким испуганным своё лицо. Вы ведь сами, настояли на встрече именно здесь. И обещали, притом, порадовать меня возвращением любимой коллекции.
  Эмма, словно загипнотизированная, протянула "коробочку" хозяину. Она нерешительно разглядывала спутников Швепса. Может ли, кто-то из них быть "Юрой"? Нельзя показывать, что с Летиным мы не знакомы. Швепс, хитрая лиса. Ни единым мускулом лица, не выдаст своих намерений. В моём положении, возможен лишь один алгоритм поведения.
  - Николай Александрович, я не вижу Юры. Вы, не держите слова.
  Швепс "искренне" удивился. Он прищурился, словно "грузин", торгующийся с покупателем. Затем, сменив удивление на улыбку, произнес.
  - Эмма, тебе ли, призывать меня к порядочности? Ну, ведь самой смешно, должно быть. Ты, хоть улыбнись. Нет, правда, шутка - достойна "Аншлага". А ты, дорогая, держишь своё слово? А? Или, быть может, себя ты считаешь, эталоном нравственной чистоты? А меня, наивным чукотским мальчиком? - Швепс не удержался, и сплюнул прямо под стол. - А-а-а... Короче, так, Эммочка. Ты заикалась про "тему", есть для тебя тема. Провернёшь одно дельце, это как раз, по твоей части. Одного банкира, нужно, "ручным" сделать. Что, тебе стоит? Меня ведь, четыре года тому назад, "сделала". "Отработаешь", будем считать, что мы, квиты. А сейчас, ты поедешь с нами.
  - Коля, я тебя спрашиваю, где Летин? Ты же прекрасно понимаешь, добровольно я с тобой никуда не поеду. Здесь полно народу. Я буду кричать. Будет шум, скандал. Что скажешь? - Галина, вновь овладела собой.
  - Эммочка, родная, тебе оно надо? Ну, подбежит к нашему столику администратор. Ну, позовет он милиционера. И что ты ему скажешь? Меня обижает этот человек, - пожалуешься ты? А они тебе скажут, - а как он вас, мадам, обижает? Короче, Эмма, не мудри. В моих силах сделать так, что твоя же милиция, тебя и доставит туда, куда я попрошу. А можно сделать, и по-другому. Так, даже лучше. "Мои", заберут тебя, когда истекут пятнадцать суток твоего содержания под стражей.... Не дури, разработаешь мне "темку", а там, на все четыре стороны, как говорится...
   Швепс посмотрел на бармена, вот уже несколько секунд, стоящего около их столика. В протянутой руке, тот держал трубку от радиотелефона. По его нерешительному виду, все поняли, звонят Николаю Александровичу.
  - Вас спрашивают,...- виновато промямлил бармен.
  - Кто? - Тут же вырвалось у Швепса. Что выдало его внутреннее напряжение. Эмма, понимающе усмехнулась. "А ведь, "гонишь" ты, Коля. Ой, гонишь...". О том, что Швепс в данную минуту находится здесь, не знал никто. Те, кому положено, знают номер его сотового телефона.... Не желая, что бы кто-то из присутствующих слышал, о чём будет разговор, он встал и отошёл на несколько метров. Прокашлявшись, поднёс трубку к уху.
  - Я слушаю.
  - Николай Александрович? Здравствуйте. Извините, что не могу присутствовать при вашей сделке с госпожой Шнайдер. Я, а моя задача - уберечь женщину от фатальных неожиданностей, считаю, что обе стороны, свои обязательства друг перед другом, выполнили. А посему вы, Николай Александрович, не вправе задерживать госпожу Шнайдер. Будьте великодушны. Ну, не каждый день, к нам возвращаются "алмазные коллекции". Ведь вы, обеспечиваете порядочность всех крупных сделок в нашем регионе. А? Не стоит, портить себе репутацию...
  - Кто это говорит?
  - С вами говорит Летин Юрий Феликсович. К сожалению, эту фамилию теперь, знаете и вы. Уверяю вас, она - того не заслуживает. Но, будучи, втянутым в цепочку невероятных событий, я вынужден сейчас с вами разговаривать.
   Швепс, испытывал некоторое замешательство. Он не понимал, каковы цели данной "игры", в которую зачем-то втянули и его. Ну, пришла бы Эмма ко мне в кабинет, выложила алмазы, "развела" бы этого банкира-мудака Лёвку Муртазаева, и до свидания. Свой "процент" бы, получила в придачу. Зачем, так усложнять? Мне, видимо, положено сейчас, звонко рассмеяться, и захлопать в ладоши? И, разумеется, похвалить их за остроумную и блестяще исполненную шутку. Дескать, молодцы, ребята! Хорошо у вас получается! Словно, Петросян со Степанковой!"
  - Юрий Феликсович, а может, вы меня с кем-то путаете? Кидаетесь такими словами, как "регион", "репутация". Я, всего лишь, скромный проректор по хозчасти. Вы ведь тоже, насколько я знаю, работаете в институте? Вам должно быть известно, решением какого круга вопросов, занимается главный завхоз ВУЗа. Вам-то, лично, что от меня нужно? Давайте, будем проще.
  - Э-э-э.... Быть проще, не есть - быть правильней. Поскольку, простота - хуже воровства. - Пошутил Юра, но Швепс, его тут же перебил.
  - Скажите, что омрачает вам жизнь. Быть может, я смогу, что-либо подсказать? Можно ведь разговаривать с людьми, и притом решать серьезные вопросы, не прибегая к спектаклям. Подобным тому, который вы разыграли дуэтом, с госпожой Шнайдер. Сейчас я понимаю, почему встреча назначена именно здесь, в драматическом театре. И вообще, я не решаю таких вопросов по телефону. Мне надо вас видеть. У вас, осталось пол часа времени. Думаю, на дорогу до театра хватит. Итак, через тридцать минут, я увожу отсюда Эмму. Основание? А основание, простое. Я-то ведь, свои обязательства не выполнил. Не вернул Эмме Людвиговне, "её единственную драгоценность".... - "То есть, вас, Юрий Феликсович", - добавил "про себя" Швепс. Он нажал "отбой". Протянув бармену трубку, вместе с десятидолларовой купюрой, Николай Александрович посмотрел на часы. И тут же, обратился к Галине.
  - Эмма, собирайся. Сейчас подъедет тот, из-за кого, как я сейчас понимаю, весь сыр-бор и разыгрался. - Тут же, около их столика, буквально, выросли из пустоты, два представителя порядка, в сержантской форме. - Ребята. Только что, у меня пытались украсть вот эти драгоценности. Вы, не торопитесь. Может быть, нам с госпожой, удастся мирным путём разрешить это недоразумение.... Эмма Людвиговна попросила, обойтись без сотрудников органов.... Обещает, что искупит вину.
   Когда "истекала" последняя, "тридцатая" минута, Швепс нервно шевелил губами, сконцентрировавшись на секундной стрелке своих дорогих часов. Эмма сидела на заднем сидении BMW, между Емелей и Шкодой. За рулём, ждал команды Волк. Николай Александрович, в расстёгнутой "пропитке", стоял рядом с водительским местом. Но вот, время истекло.
  - Владимир, заводи машину. Я, приеду, чуть позже. "Девушку" отвезёшь ко мне. На дачу....
  В этот миг из театра, через высоченные двери главного входа, вышел "некто" в потёртой дублёнке и кожаной кепке. Швепс, сразу же посмотрел на мужчину. "Видеть-то, может, и видел..., но, скорей всего - нет". Мужчина, не торопясь, закурил, посмотрел на небо, и направился к Швепсу. Эмма, увидев Юру, хотела выскочить из машины, но парни Волка, крепко схватили её за руки, и усадили "на место". Что происходит внутри салона, из-за тонированных стекол, снаружи не было видно. Юра подошёл к машине. Зная амбиции "оппонента", он не стал рисковать, и не подал ему руки.
  - Здравствуйте, ещё раз. Где Эмма?
  - Эмма, в машине. Туда же, прошу и вас. Надо, порешать несколько вопросов. - Швепс жестом приглашал Летина, занять "своё" место в автомобиле. Юра обратил внимание, как из машины начали выбираться два узколобых здоровяка. Один - с водительского места, другой - с заднего. Парни вылезли на свежий воздух, и выжидающе уставились на Швепса.
   Юра понял, какой команды ждут эти бультерьеры.
  - Николай Александрович, не торопитесь. Забрать меня, вы успеете всегда. Посмотрите, я ведь от вас не убегаю. Более того, я пришёл к вам по своей воле. Ещё, более того, я намерен уйти отсюда, с госпожой Шнайдер. Причём, под ручку. Пусть ваши парни освободят машину. Что-то, знобит, под вечер. - Тон, которым это было произнесено, заставил Швепса, снова, на этот раз внимательней, рассмотреть подошедшего мужчину. Юра, надо сказать, выглядел не лучшим образом. Что-то среднее, между мастером по ремонту холодильников, и - школьным учителем по "трудам". Неплохо владеющий, правилами ведения спорных диалогов, Швепс переспросил.
  - Чего-чего, вы от меня хотите? - Обычно, после подобных реплик, желание оппонента, "поспорить", уменьшается вдвое. Юра же, ничуть не смутился, и очень внятно повторил.
  - Я хочу, что бы ваши парни вышли из машины. Я буду разговаривать с вами. - Не дожидаясь, когда Швепс переварит это "пожелание", Юра заглянул в "бумер", и предложил остававшимся в нём, покинуть машину.
  - Эмма, ты - тоже. Подождёшь, на улице. Потерпи немножко. Скоро, пойдём домой.
   Швепс, смотрел на всё это, и недоумевал. "Что это, такое? А может, уже началось? "Программа" ликвидации "криминальных авторитетов". А разве я, криминальный авторитет? Я ведь, проректор по АХЧ.... Да не-е-ет, на "понт" берёт. Это, хорошо знакомо...".
  - И что же вы хотели, мой юный друг, - осторожно произнёс Николай Александрович, пристроившись на переднем сидении автомобиля.
   Но Летин, похоже, не собирался отвечать на чьи-то вопросы. Он затушил сигарету в пепельнице. И закурил новую.
  - Николай Александрович. Вышло недоразумение. Вы, реальный человек, и должны великодушно отнестись к Эмме Людвиговне. Независимо от того, согласны вы с ней, или нет...
  - Ну, вот что! Мне надоело! Будешь разговаривать с другими людьми. У меня, терпения не хватает...
  - Конечно, буду. - Юра смотрел Коле-Швепсу прямо в глаза. В его взгляде, читалась презрительная усмешка. Жертвы, так себя не ведут.... - Слушайте внимательно, господин проректор по административно-хозяйственной части. Я, человек маленький, и воевать с вами - не собираюсь. Но, если вы сделаете мне больно, мне или Эмме, я ужалю вас очень больно. Неужели, вы думаете, что я, вот так, запросто, пошёл бы к вам? Разве вы не чувствуете, что я вас не боюсь? Нисколько. Кстати, вы давно видели в последний раз Игоря Голдобина? Отвечайте сразу, не задумываясь!
   Из салона BMW было хорошо видно, что на площади перед театром скапливается народ. Если бы на дворе стоял 1905 год, Швепс, очевидно, подумал бы, что началась "революция 1905-го года". Людская масса, состоявшая из жителей алуевских катакомб, заполнила пространство между улицей Революции, и фонтанами летнего сада. То, что "проклятьем заклеймённые", пришли сюда не просто так, Швепсу было ясно. Но, какое отношение, этот людской сброд может иметь к его персоне... Проректор по АХЧ, чувствовал, что его собеседник, каким-то образом причастен ко всему этому "маскараду"...
  Летин повторил.
  - Ну, так что там, по Голдобину?
   Юра тщательно следил за выражением глаз Швепса. "Вообще-то, молодец! Собой, вы владеете неплохо, господин "главный завхоз города". Но, зрачок-то, всё равно, немного среагировал. Значит, Спиридон не соврал". Швепс лениво начал, что-то искать в карманах пальто. "Тянет время", - понял Юра. "Думает, как себя повести...". Ничего, не придумав, проректор "безразличным" тоном поинтересовался.
  - Вы, в своем уме? Я, не понимаю вас...
  - Я, сам себя не понимаю. Особенно иногда, когда прохожу мимо троллейбусного депо. Вообще-то, в нечистую силу я не верю, но, проходя за троллейбусными боксами, мне всякий раз кажется, что я слышу голос Игоря.... Свои переживания, я "сохранил" на пяти компьютерных дискетах. Дискеты раздал пяти случайным людям. Можете, меня пытать, но я, даже их фамилий не знаю. Впрочем, если вы будете обыскивать всех, выходящих с сегодняшнего спектакля, то может, дискеты у вас и окажутся. Но есть, ещё "пять".... А там, ещё "десять", и так далее. Если, обладатели сих дискет (не беспокойтесь, хранящаяся на них информация - защищена "паролем"), в ближайший понедельник, не увидят на канале ОРТ в одной из телепрограмм выступление Шнайдер Эммы Людвиговны, "файл" расшифровывается, и предаётся огласке. Кстати, в информации на той дискете есть пункт, в котором указано местонахождение лопат, которыми был убит Игорь Голдобин. Николай Александрович, на лопатах - ваши отпечатки. Я обещал Эмме, защитить её от вас, и я это сделаю. Не сомневайтесь в моих способностях. - Летин закуривал новую сигарету. - Николай (Юра умышленно обратился к Швепсу по имени), я предлагаю, разойтись миром. Вы ведь, не в проигрыше. Более того, вы, без всякого сомнения, "победившая" сторона. Эмма отдала вам мои драгоценности. Видите, я пошёл, даже на это....
  "Тихо, тихо, тихо.... Как это понимать? Что значит, "мои драгоценности"? А, вдруг....".
  Если бы Швепс, после этого "хода" сдался, Юра бы подумал, что всё происходящее - сон. Но, происходящее - было явью. Швепс рассмеялся голосом Фантомаса, и поинтересовался.
  - Вы, очевидно, долго разрабатывали эту операцию, но я вам сейчас продемонстрирую, что вы старались напрасно.
   Николай Александрович, опустил наполовину окно, и крикнул своим гоблинам:
  - Всё остается без изменений. Бабу и "этого", ко мне...
  Юра, досадливо поморщившись, тоже, открыл окно. Затем, высунул руку, и сделал ею непонятный взмах. Сразу же, вслед за его сигналом, собравшаяся у театра толпа загудела, и двинулась на охранников Швепса. Часть бомжей, облепили автомобиль и, подняв его на руки, понесли в сторону фонтанов...
   Юра насмешливо разглядывал Швепса.
  - Николай Александрович! Ну, не будьте вы таким трудным. Давайте, разойдёмся миром. Я ещё раз повторяю, вы ведь, выигравшая сторона. О наших "тёрках", никто не узнает. А? Соглашайтесь.... Ну? По рукам?
  Швепс махнул рукой, и рассмеялся.
  - Юрий Феликсович, переходите к нам в институт. Я, серьезно. Не пожалеете.... Должность заведующего кафедрой физиологии млекопитающих, вас устроит? Вы ведь "кандидат"? Да скажите вы им, что бы нас отпустили....
  Юра, высунувшись в окно, коротко скомандовал.
  - Ребята, достаточно...
  
  Попрощавшись, они пожали друг другу руки. Впрочем, Юра - без особого удовольствия. Швепс, обронил.
  - Юра, у вас есть такой сослуживец, Рогов Владимир. Дружеский совет, не доверяйте ему.
  - Николай Александрович, ваши слова, никак не могут повлиять на моё отношение к Рогову. Восприятие мной человека, не может базироваться на чьих-то "нашёптываниях". Извините, но ваше последнее пожелание, лишнее. А, за предложение - спасибо. Подумаю. Прощайте.
   Выйдя их машины, он долго искал взглядом Эмму. Наконец, разглядев около входа в театр высокую фигуру в дублёнке до пят, Юра помчался к ней. Подбежав, Летин коснулся её руки. Эмма плакала. Юрка пожал плечами, и отошел на два шага.
  - Эмма, ты знала всё, с самого начала...?
  - А ты, разве нет...?
  
  В последующем, и Юра, и Эмма, будут убеждать, даже самих себя, в том, что с самого начала, отчётливо себе представляли, "кто есть кто". Что ж, если, только при таком отношении к этой истории, её исход можно воспринимать - положительным, то пусть будет так. Исход-то, всё равно, положительный!
  Летин с Эммой одновременно обернулись на многоголосые крики с площади перед театром. "BMW" Швепса, неподвижно стоял на прежнем месте. Но к нему через площадь, на запредельной скорости несся другой автомобиль, ВАЗ-2109. За рулём бежевой "девятки", идущей на "таран", сидел ассистент кафедры физиологии Алуевского пединститута Рогов Владимир Сергеевич. Взрыв от столкновения, был небольшой. Но когда, первые языки пламени начали охватывать оба автомобиля, прогремел второй. На этот раз, "как в кино". В "американском". Очевидно, что в одной из машин, присутствовала взрывчатка. Не надо ломать голову, что бы понять, в какой. Что подтолкнуло Вову Рогова пойти на этот шаг? Трудно сказать. Быть может, он хотел уничтожить Юру, как главного свидетеля своих деяний. А может, прознав, про "тёрки" между Швепсом и Юрой, он решил помочь коллеге, и как бы, искупить перед ним свою вину....
  Чем руководствовался "заблудший" врач, сейчас, к сожалению, не узнает никто. Но всё же, понадеемся на благородную мотивацию поступка Вовы Рогова, и воспримем его смерть со скорбью.
   Они вернулись домой. Не в гостиницу, а к Летину. Юра ещё не успел снять обувь, и провести Эмму в большую комнату, как зазвенел телефон.
  - Аллё, Летин на проводе...
  - Слышь, Юрок, ты там заканчивай войны воевать. Борисыч говорит, ты превратился в несносного задиру. Никому житья не даёшь.... Ну, привет, дружище! Сколько лет, сколько зим...
  - Марк, ты?
  - Ну спасибо, что узнал. Возьми на верхней полке в шифоньере подарок. Только, носи их! Это фирма! "Levi"s", а не "твой" китайский кооператив...
  - Марик, когда? Ты что ж это, п----к малосольный, нехороший человек, по -нашему, - поправился Юра, покосившись на Эмму, - был у нас, и меня не дождался? Марик, я кладу трубку....
   Они разговаривали полтора часа. Эмма, за это время, успела приготовить легкий ужин, и постирать Юркину одежду. Она постепенно снимала с говорящего по телефону Летина, рубашку, джинсы, носки.... Последними, были стянуты плавки. Юра, продолжая говорить по телефону, поочередно поднял левую и правую ноги.... Убедившись, что на нем, ничего больше нет, Летин извиняющимся тоном произнес:
  - Марик, ты прости, с домоуправления пришли, какую-то анкету просят заполнить...
  Эмма с укоризной посмотрела на него, осуждающе покачала головой, и скинула с себя халат. Тот самый, который в последнее время, одевал на себя Иван Борисович Гулькин....
   А Иван Борисович Гулькин и Эрик Кёльф, в эту самую минуту ", подлетали к Франкфурту. Авиалайнер компании "Люфтганза" укачивал "бездомного" доцента. "Бездомного" - потому, что Иван Борисович ещё не решил, где он будет жить, в Москве или...
   В зале аэропорта, одна прибалтийская пассажирка, кажется эстонка, которой не досталось "места" в салоне для VIP-персон (где летели Эрик и Гулькин), слёзно возмущалась: "А мы, что, не люди?". Иван Борисович всю дорогу думал, что она имела в виду...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"