I

Замок просыпается до зари. 
Герцогиня не спит. Но поднимет веки
Чётко, как по счёту, на раз-два-три 
На обрыве третьего "кукареку". 
В замке звуки слышимы далеко.
Стук шагов за дверью - проворный, быстрый,
И затем парчовый, в гербах, покой
Наполняют лёгкие камеристки.
Шорох платьев, звон дорогих монист.
И рисует в воздухе пальцем гаммы
Дирижёр - пропахший бордо министр
Церемоний утренних одеваний.
Пудрят подбородок с седым пушком,
Тянут ус надгубный, случайно-лишний.
Глаз прикрыв со вздувшимся желваком,
Герцогиня не спит. И почти не дышит.
Свет впуская в сумеречный альков,
Веером распахивают портьеры,
И зовут осунувшихся послов,
С ночи дожидающихся за дверью.
Герцог - герцог есть. Он высок и худ.
Он - в покоях дальних, глухих и тёмных
Бьёт из арбалета оконных мух,
В Клерхен или Гретхен с утра влюблённый,
Точит перья, пишет одной из двух.
Герцогиня знает их поимённо. 
И с привычной, вжившейся в кость и в мозг,
Дрожью в пальцах, необоримой, гадкой
Над посланьем с прядью её волос
Вертит он флакончик с крысиным ядом.
Ах, как можно - вот уже тридцать лет
С каждым звуком вздрагивать, цепенея?...
Герцогине до герцога дела нет,
У неё есть заботы и поважнее.
Герцогине дела нет до любви:
Герцогиня этой бессонной ночью
Слышала за стенами адский свист,
Слышала, как кто-то во тьме хохочет,
Видела у двери мелькнувший хвост
И луну не в том, где обычно, месте.
Стук копыт, собачий надсадный вой...
Нет сомнений - в городе снова бесы. 
Родовым чутьём, слухом, зреньем той,
Что есть плоть от плоти земли, феода,
Она чует, видит и знает, кто
Виноват во всём. Она слышит ноты
Чужеродной песни, её трубу,
Барабан предательский, лязг доспехов,
Нет сомнений - заговор, подлый бунт:
На границе вновь поднялись ландскнехты.
С голубой, свирепой в глазах пустых
Льдинкой - знаком северного народа,
Те, кому за кровь на рапирах их
Не платили жалованье полгода. 
Нить хрупка. Её не поймает взгляд,
Суетлив, беспечен, рассредоточен.
Но не для неё. Той, что видит ад
Каждой, каждой, каждой бессонной ночью.

II

До границы пара часов пути.
Герцогство мало. Под рукой и рядом
Всё. И далеко видит впереди
Авангард карательного отряда.
Тишина. Лишь сбруи холодный звон
Да детей крестьянских немые лица,
Шапки вверх! И шёпот неслышный: "Вон!
Там волчица едет! Гляди - волчица!".
Герцогиня едет в носилках за
Скакунами в пыльном дорожном вихре,
Подставляя солнцу лицо, глаза
Щуря. "Ах, волчица!" - но тихо, тихо...
На границе в лагере у реки
Лошади рассёдланно бродят перед
Дулом, вопрошающим: "Где враги?",
Глядя на далёкий безлюдный берег.
И солдаты тянут лениво ром
У флагштока, млея на резком солнце.
Чей-то мальчик сонно сидит с ведром
Меж шатров, костров на краю колодца. 
Он успел поймать герцогинин взгляд
Перед тем, как лихо взлетел на пике.
На границе лагерь берёт отряд,
Но так тихо... Так невыносимо тихо. 

И она тяжело поднимает вверх
Указательный палец с фамильным перстнем.

И летит стрела, предваряя всех,
Первой нотой яростного оркестра.
Первой прозвеневшей в груди струной,
Музыки разлётом, распадом первым,
Первой натянувшейся тетивой,
Первым громом, комом, изломом, нервом. 
Мечутся застигнутые врасплох,
Зря бросаясь в воду, в огонь и латы,
И взлетает в небо фейерверк голов.
Скрежет, хруст и топот, и стук прикладов -
Так! Но только, только не для неё,
Чей зрачок сужается до предела,
Так, что превращается сам - в копьё
И вгрызается сквозь кольчугу в тело.
И горит примятая им трава,
И по серы запаху победитель -
Герцогиня - знает: она права.
Ибо она видит. О, ясно видит
Медленный, окутавший мир туман,
И в тумане - ИХ, порожденья ночи,
ИМ - она напомнит: "Ваш дом - тюрьма!,
Гнать вас, гнать домой до смертельных корчей!
Задушить ваш дикий безумный рёв!" -
Герцогиня в битве, в крови, во вкусе
Взглядом собирает на остриё
Сотни разобщённых, нестройных музык.
Ибо разве право нам не дано
Издавна обетом, заветом горним
Очищать свой слух от кошмарных снов
Дьявольских непрошеных какофоний?
И кружится вихрем толпа химер,
И в огромной куче рогов, копыт
В гуще битвы падает Люцифер
В грязь и кровь, в дерьмо и седую пыль.
И над этим всем - как церковный хор
В хрипе, вопле, стоне, кровавой пене
Всё звучит повторяющийся аккорд,
Ноты две, а третья - взрыв, искупленье.
Змей растоптан. Бит и раздавлен враг,
Герцогиня снова бела, бесстрастна,
Только чуть подёргивается желвак
Под усталым и водянистым глазом.
Всё в порядке. Лагерь, как прежде, тих,
Мирно, плавно, розово плещут воды
Той реки, которую перейти
Не дано чужим, ибо чтобы, чтобы
Сделать это, нужно сперва дерзнуть,
Будь ты хоть святым, хоть наследным принцем,
Побороть алеющую волну
В этих неподвижных сухих глазницах. 

***

Герцогиня смотрит за окна в сад,
Смотрит: за окном примеряет вечер
Ожерелье бусин дождя. Закат,
Умиротворён, всепрощающ, вечен.
Серебро разбрызгано на ветвях.
И звенит? А, может, то коноплянки
Молодым, заливистым "ах-ах-ах!"
Всё вокруг озвучили нежно, сладко?
Выпьет небо соки земли до дна,
Солнцем до безумия перегретой.
Герцогиня думает, что она
Завтра вздёрнет Клерхен, а, может, Гретхен.
Но то завтра. Ну, а пока, пока
Мир в порядке. Пахнет промокшей хвоей.
Герцогиня знает наверняка,
Что всю эту ночь можно спать спокойно.
Герцогиня видит, как не ропща,
Не противясь, в землю уходит солнце.
И, одёрнув вниз отворот плаща,
В темноту посмотрит
И улыбнётся.