Сина'ану понравилось лицо эльфа, когда тот, потянув на себя поводья, обернулся на его окрик - угловатое, подвижное, умное, с живыми проницательными глазами. Золотистую кожу прорезали морщинки, резко обозначавшиеся, когда эльф говорил или улыбался - а обернувшись, он сделал и то, и другое.
- Чем могу служить, уважаемый?
- Не скажешь ли, - спросил, подъезжая ближе, редгард, - далеко ли отсюда до Эльсвелла?
- Деревушка на холме? - Альтмер окинул Сина'ана и его гнедого мерина быстрым взглядом. - Рысью доберешься до Эльсвелла к ужину - и еще успеешь дать отдых лошади и пропустить стаканчик в таверне, что виднеется впереди.
- Стаканчик? Хорошо бы. - Сина'ан, прищурившись, взглянул в безоблачное небо, и полуденные лучи вызолотили его покрытый испариной лоб. - Молодое вино согревает в стужу и освежает в зной, а солнце так палит, как будто спутало Сиродиил и Хаммерфелл.
- Тогда нам по пути. Моя фляга с водой прогрелась, кажется, настолько, что в ней можно выводить големов.
- Я Сина'ан из Гильдии Бойцов, - представился редгард.
- О. - Брови альтмера, и без того высокие, приподнялись еще. - Выходит, это о тебе судачили в тавернах Имперского Города.
***
Как оказалось, слухи о редгарде ходили и в таверне "Рокси".
Хозяйка, выяснив, кто он, мгновенно подобрела и предложила выпивку за счет заведения.
- Настрадались они там, в Эльсвелле, - сказала она, подавая Сина'ану обед и вино. - Вот избавите их от напасти, глядишь, перестанут подвоз задерживать. И мое баранье жаркое опять станет лучше столичного - из всего свеженького-то. Ну а вы, господин Эленглинн, - обратилась она к альтмеру, - что будете пить?
- Мне снова, душенька, молодую тамику пополам с водой. Хотя... - Эльф взглянул на Сина'ана. - Пускай в честь нашего знакомства будет неразбавленная тамика. Ах да, душенька, - он выудил из своего дорожного мешка тонкий полупрозрачный платок. Не такой изысканный, как те паутинки, что украшали нежные шейки аристократок, он все же, как отметил про себя Сина'ан, стоил явно дороже, чем груботканый дорожный наряд самого альтмера. - Ваш заказ. От той же портнихи, что у хозяйки "Короля и Королевы". Мне кажется, эти цвета вам будут к лицу.
- Славная женщина, - пояснил эльф, когда хозяйка исчерпала запас благодарностей и отошла. - Примерно раз в полгода бываю здесь проездом до столицы и обратно, и всякий раз она стелет мне свежие простыни, если случается заночевать.
- Хорошо бы эти славные люди поменьше болтали, - ворчливо отозвался редгард.
- О чем это ты? - удивился эльф. - А! Недоволен нарушением, ээ, конфиденциальности своей миссии?
- Вроде того. Сеп знает, как далеко могли растрезвонить.
- Опасаешься, что могло дойти до этого обитателя форта Кра... Кара...
- Карактакус. Предупрежденный, - боец пожал плечами, как бы извиняясь за банальность, - вооружен.
- Мм, - эльф пригубил свою тамику, слегка скривившись - видно, все же вино было для него крепковато. - А кто он, кстати, извини за любопытство? В столице судачили, какой-то некромант?
- Спасибо, хоть не говорили, что сам Король Червей. Не могу сказать. Зомби эльсвелльцы не упоминали. Так, обычный фермерский набор: в основном сглаз да порча, да отраву ветер от форта на огороды несет. Некто Д. Серети, составитель жалобы, среди прочего плачется, что имеет трех сестер в возрасте, и все, цитирую, сидят в девках не иначе по причине колдуна, потому как зол на нас сильно.
Эльф прыснул в кружку.
- А может, просто девушки, ну, не очень?
- Может, - улыбнулся Сина'ан.
- Послушай, но это же, прости меня, глупость какая-то.
- А это уж мне судить, приятель, - нарочито небрежно, как всегда, говоря о делах с теми, кого они не касались, сказал боец. - Гильдия заключила контракт. У меня есть задание. И меч. И пара свитков, поскольку известно, что этот волшебник может становиться невидимым. Была там история. А некромант он, или мизантроп другого толка, как говорит один мой знакомый орк, ясно станет только тогда, - он вгрызся в сочное ягнячье бедро, - когда черные камни душ на трупе найдешь.
Сказанное, видимо, эльфу не слишком понравилось.
- Хм. А если не найдешь? Если там, на месте, только дозволенные существа, книги, оборудование? Если это ошибка?
- Летящие в тебя молнии осмотру не способствуют. А ошибок на моем веку не случалось. Но слышал, в таких случаях в отчете пишут: "превентивно".
- Ох. Из-за трех незамужних сестер, - улыбнувшись, альтмер поцокал языком.
- Нехорошо прозвучало, наверное, - задетый его ироничным тоном, отозвался Сина'ан. - Но на деле оно... - отложив в сторону обглоданную кость, он облизал пальцы, собираясь с мыслями. - Работала с нами как-то баба-бретонка. Вполне толковая. Взяла однажды контракт от одной деревушки, фермеры на нового соседа донесли. Вернулась с задания, пишет в отчете, мол, необоснованные жалобы. Мужик - обычный ученый-затворник, перебрался на свежий воздух по здоровью. Для местных, конечно, чудак и чужак, на которого можно свешать все беды от неурожая до ревматизма. Кляла за кружкой эля идиотов-фермеров: "... с лица он бледный, как немочь, глядеть страх. Подкрался со спины к старостиной дочке, тихо, как какой каджиит, и сильно через то девку напугал, так что стала дура дурой. Тишина у его в доме, ровно как на кладбище, и могилой смердит. Собаки его не любят и завсегда подымают лай, как почуют".
- Благой Ауриэль! - Альтмер фыркнул.
- Ага, - сказал Сина'ан, мрачнея, - вот и мы посмеялись. Посочувствовали нашей бретонке: зря моталась, награды шиш, а на обязательный минимум за контракт только зубы на полку. Зато совесть у нее была спокойна. Пока в той деревне не пропали без следа два, не то три сборщика податей, и мы всем составом не пошли ее зачищать.
- Как? Деревню? - поразился эльф. - Фермеров?
- Да не были они больше фермерами. - Сина'ан зло сплюнул. - У некоторых уже и от головы по половине осталось... А, скамп, ненавижу некромантов!
- А... бретонка?
- А ее там же мертвяки и порвали. Ну, хоть не внутренним дознанием кишки повымотали. - Он осушил свою кружку. - Подозрение в подкупе, преступная халатность... Так что в нашем деле к жалобам лучше прислушиваться. Даже к самым нелепым. И писать: "превентивно".
Он ожидал возражений. Ожидал слов о том, что отдельные случаи, как любил говорить обучавший его когда-то грамоте отшельник, нельзя принимать за правило. И, чувствуя, как в нем растет злость, готовился дать отпор.
Но эльф не возразил. Слегка нахмурившись, он уставился на нацарапанное кем-то на столешнице ругательство и потер пальцами лоб между бровями.
- Да, - подавленно сказал он, помолчав. - Да, наверное... это... это больше соответствует здравому смыслу...
Боец смутился.
- Нынешний случай, впрочем, ясный, - сказал он, чувствуя себя виноватым и злясь за это на себя же. - Рецидив. После известной оказии с Чемпионом Сиродиила фермеры жаловались на своего колдунка еще дважды. В первый раз Гильдия отправила бойца из Чейдинала, второй - из Брумы. Оба достигли Эльсвелла. И не вернулись из форта.
Альтмер молчал. Не умея загладить неловкость, Сина'ан взял грубоватый тон.
- Извини, - буркнул он. - Я, кажется, задел тебя. Ты ведь, наверное, и сам маг?
- Сиродиильцы говорят, что нордлинги рождаются с кружкой, босмеры с луком, редгарды с мечом, а альтмеры с посохом. Мы с тобой оба из этой пословицы. Да, меня можно назвать магом.
- На боевого не похож. Алхимик? Мистик?
- Исследователь. Грызу гипотезы и ставлю опыты. Похоже, я из тех, - альтмер грустно усмехнулся, - на кого рано или поздно пишут... жалобы. Не извиняйся, - добавил он, - знал, на что иду.
- Зачем?..
- Что 'зачем'?
- Ну... сознательно подвергать себя опасности? Тем более, с этими вашими чистками в Гильдии... по слухам, не все, кто от них пострадал, совались в гробы. Оно того стоит?
- Смотря для кого. Для не-альтмеров, может, и нет. Для нас - да.
- Почему?
- Трудно объяснить. Мировоззрение, впитавшееся в кровь. То, что делает нас единым целым, одним народом. Ты знаком с нашими... с тем, что люди считают религией?
- И со своей-то толком не знаком. Так, бабка сказками баюкала.
- Ладно. Где же помудрствовать, как не за стаканчиком. - Альтмер забарабанил по столу узловатыми длинными пальцами и шмыгнул носом. - М-да. Так вот, мы понимаем мир по-своему. Для вас, не-меров, как и для отщепенцев-кимеров, создание мира было безусловным благом. Для нас - нет. Если объяснить коротко... - тут он заговорил так гладко, как будто читал. - Смотри, вначале был Ану. "Ану", как и "чистое знание" конечно, просто слова, на деле исчерпывающих определений для изначального нет. Поскольку оно им не поддается в принципе. Однако, как и для всего, что обладает разумом, для него характерна саморефлексия. Сущности, которые мы называем эт'ада, появляются как результат этой саморефлексии. Они едины с Ану, но нетождественны ему. - Альтмер снова пригубил свою тамикиу, и тут, заметив недоуменный взгляд Сина'ана, замялся. - Прости. У меня никогда не было учеников, я не привык... Попробую сказать иначе.
***
- Представь себе вспыхнувшую свечу, - сказал он после короткого раздумья. - Пламя - это Ану. Свет, который оно распространило вокруг себя - эт'ада. Это уже не само пламя, но порождение пламени. Представь, что свет распространяется не сразу, а медленно и постепенно. Одни сущности возникают вслед за другими, и каждая из них причастна Ану. Но чем дальше от пламени, тем тусклее становится свет. То место, та граница, где он уже перестает быть светом - это Лорхан.
- Неясная граница, - заметил редгард.
- Как раз годится для метафоры, - ответил эльф, - поскольку сам Лорхан неуловим. Он не может нигде существовать длительно. И потому задумывает место, где мог бы... быть постоянно. И соблазняет обманом других на создание этого места.
- Обманом? Разве не из милости...
- О, нет. Нет. Это был дурной сюрприз. Несовершенный мир, оторванный, отпавший от Ану, созданный не вне его ведома, но без его позволения... блаженны, кто, как Магнус, успел бежать. Восемь, стремясь удержать неизбежный распад, стали Костями Земли; оставшиеся выродились в нас. Они оказались в клетке.
- Мы зовем это место не клеткой, а домом.
- Невольник может восхвалять свои наручники, но это не изменит их сути.
- Да почему наручники?
- А ты не замечал? Не видел их? Мы скованы здесь - ограничены временем, пространством, увечностью своих знаний, своими желаниями, своим телом...
- Как?
- Попробуй пару дней не есть. Перенести сюда Эльсвелл. Согнуть колени назад. Желать женщину, которая никогда не будет твоей. Поговорить об иерархии дремор с нашей хозяюшкой.
- Если во всем этом видеть наручники, - проговорил Сина'ан, - так проще сразу сдохнуть. Чем не выход из клетки?
- О, это слишком очевидно. Что может слабый дух? Вернуться, чтоб стонать в шкафу у недруга, покуда не будет изгнан? Быть игрушкой для дейдра? Нет, зная о своей природе, припомнив свою истинную суть, сильнейшие стремятся стать собой здесь и сейчас.
- Собой?
- Разве я не сказал? Мы - эт'ада.
- О, боги.
- О, боги? Раз уж так, то вспомни, кого ты называешь богами. Где пропасть, которую вы положили меж ними и собой? Ее нет. Мы - эт'ада. Кто помнит об этом, освобождается.
- И сгибает колени назад?
- Смеешься? Хочешь говорить о фокусах? Вот фокус, совсем детский: госпожа Рокси, так чудно тебя угостившая, всегда отзывалась о хозяйке столичной таверны 'Король и королева', как о тщеславной, расфуфыренной щеголихе. Какая вещица могла бы порадовать нашу скромницу больше, чем такая же, как у особы столь предосудительного поведения? Вот еще один фокус: захоти ты сейчас убить меня, тебе бы это удалось.
- Может и так, но к чему ты...
- Что дало мне власть над радостью женщины? Что дает тебе власть над моей жизнью? Знание. Ты знаешь, как я буду двигаться, если ты нападешь. Знаешь, как лучше воспользоваться этим для удара. Ты даже можешь не задумываться об этом, если ты достаточно часто... применял свое знание. Так разве в этом ты не свободнее меня?
Сина'ан смолчал. Эльф снова шмыгнул носом и прикончил остатки тамики в кружке одним глотком.
- Знание дает свободу, - сказал он немного нетвердо. - Хотя бы в малом. Любое. Воспоминание о собственной природе дает направление. Вместе они разбивают оковы. А магия... просто самый удобный путь.
- Почему?
- Магнус успел бежать. - Волшебник посмотрел на бойца удивленно и добавил присловье, которое хоть раз в своей жизни слышал любой. - Поэтому в магии ограничений нет.
Вздрогнув, редгард подумал о свитках у себя за пазухой, заставлявших жизнь являть себя глазу через любые преграды.
- Ты спрашивал, стоит ли это опасности. Для альтмера такой вопрос не существует. Мы всегда будем магами. Большинство из нас. Мы помним, как Ауриэль молил забрать его назад, и как оказалось, что уже поздно. Эта память старше рождения. С ней ничего не поделать.
Волнения в голосе эльфа не уловил бы только глухой. Оно передалось Сина'ану и на какой-то миг охватило его, разбудив в нем неясное, древнее горе, глубокую тоску его родных колыбельных и песен изгнания. Он сам, таверна, Красная Дорога, форт Карактакус и все, что он когда-то делал и задумывал, свернулось в невесомую пылинку, затерянную в бездне.
- А, ты услышал, - проговорил негромко альтмер. - Сколькие из вас, оплакивая призрак пропавшей Йокуды, на самом деле тоскуют по подлинной родине? Здесь, в этом месте за пределами света.
Но наваждение уже рассеялось. Была середина лета. Солнце перевалило за полдень. Редгарда ждали в Эльсвелле.
- Приятель, не серчай, - он улыбнулся, приходя в себя, - но, кажется, тебе тамика в голову ударила.
Эльф вспыхнул.
- Я трезв, - промолвил он, неловко поднимаясь.
Лавка качнулась. Его походная сумка упала на пол. По половицам с дробным стуком покатилось с полдесятка камней душ.
- Ох.
- Черных нет? - подначил мага Сина'ан, помогая ему собирать рассыпанное.
Один из поднятых камней - клетка чьей-то души, невольно подумалось редгарду - мгновенно согрелся в его темной ладони. Он выпустил его с неохотой, отдавая хозяину.
- Черных - нет, - тот, сунув принятый камень в карман, взглянул Сина'ану в глаза. - Никогда в своей жизни я не занимался некромантией.
***
Когда с пошедшей под уклон дороги открылся вид на руины, очертанья которых мгновенно выдавали руку строителей-айлейдов, Сина'ан остановил свою лошадь и велел альтмеру сделать то же.
- Гляди.
Возле развалин сражались.
Стражник в форменном доспехе дозорных, успевший уже прикончить одного молодца из тех, что неизменно устраивали засады у проезжих дорог, оборонялся еще от двоих.
- Сепова задница, - выругался боец, оценив обстановку, - надо помочь.
Он потянул меч за рукоять, проверяя, легко ли тот выходит из ножен, и тронул было лошадь, но в этот момент один из бандитов упал, настигнутый выпадом стражника, а ладонь альтмера легла на высвобожденную часть клинка, придержав его.
- Ты далеко. - Маг вытянул другую руку в направлении сражающихся. - Скажи, когда бандит отступит.
Краем глаза редгард заметил, как сосредоточился эльф - ни следа опьянения, собранность взявшего след пса - и ощутил тяжело прокатившую по телу пульсирующую, давящую волну - силу, которую тот, похоже, собирал протянутой вперед горстью. Дозорный был как на ладони. Его противник наступал, занося стальной молот. 'Удар. Сбив'. - Сина'ан уже знал, что будет дальше и сам невольно шевельнулся вместе с контратакующим стражем.
- Сейчас.
Бандит наискось двинулся назад, уходя от удара и высвобождая пространство для молота. На втором шаге его настигли алые щупальца заклятья, вырвавшиеся из пальцев волшебника.
- Мертв? - хрипло спросил Сина'ан, прищуриваясь, чтоб лучше рассмотреть происходящее.
- Нет. - Альтмер убрал ладонь с его меча и помахал озирающемуся дозорному. - Я все же мог попасть в этого. Простая усталость. Похоже, молот был тяжеловат для парня, ему и самому уже хотелось лечь. Я только немного помог его телу... выиграть.
Он тронул бока коня шенкелями, посылая его шагом. Редгард двинулся следом.
- Немного? А самому сейчас прилечь не хочется? - пошутил он, указывая на лоб мага.
- Что? А, - тот тыльной стороной ладони стер испарину. - Да... Сложно было все рассчитать как следует. Тоже подводит... - он продемонстрировал редгарду руки, - Увы.
- Говоришь, как о враге.
- А ты?
- Как все. Как о себе.
- Нет. Ты скажешь 'мое тело', а не 'я'. Если утратишь какую-то его часть, разве перестанешь быть собой?
Сина'ан рассмеялся.
- Да, - сказал он. - Перестану. Если бы я остался без рук, не смог бы больше быть Сина'аном из Гильдии бойцов. Послушай, приятель. Я прост. Люблю хорошо выпить, хорошо пожрать, выспаться после тяжелой работы, баб красивых люблю. И мне нравится, что я к этому всему приспособлен. Скамп, если бы я этого лишился, то жил бы уже не я, а какой-то малость другой я, не находишь?
- Ты говоришь о личинах, - с усталостью и какой-то излишней грустью сказал маг. - Но неважно. Да и в чем-то ты, кажется, прав.
Тут они добрались до дозорного, перекидывающего бесчувственного связанного бандита через седло, и разговор заглох.
Вечером, у развилки, собираясь свернуть к Эльсвеллу, Сина'ан распрощался с магом.
- Слушай, - сказал он, - та женщина, про которую я тебе рассказывал... бретонка...
- Что?
- Ничего. До встречи.
- Ох. В свете наших занятий не уверен, что это хорошая идея, - промолвил эльф.
- Если поступит жалоба на тебя, - пошутил редгард, - обещаю подумать, прежде чем ударить.
- Непредусмотрительно, - альтмер покачал головой. - Я бы при такой оказии, пожалуй, постарался предпринять что-нибудь... превентивно.
Он поднял руку в прощальном жесте и, ударив лошадь каблуками по бокам, тронулся в путь.
***
Из хижин высыпало, верно, все население деревни. Сквозь толчею прорвался темный эльф в сопровождении трех фурий своего же племени - не иначе, подумалось редгарду, тот самый грамотей Серети, составивший коллективную кляузу.
- Благослови вас Девятеро, сэра! - произнес эльф, кланяясь согласно торжественности момента. - Уж мы вас так ждали, так ждали, надёжа вы наша!
Редгард спрыгнул с коня под хохотки и перешептывание женщин и негромкий говор угрюмых мужиков, оглядывавших его, будто прицениваясь.
- И вам поклон, уважаемые. Найдутся ужин и ночлег?
- А как же ж, сэра, все, что могем, и вам, и скотинке вашей... Кыш, окаянные! - прикрикнул эльф на наседающих фурий. - И глядите, чтоб ни одна душа сэре ужин да спаньё не попортила! Сэра, знамо дело, уставши с дороги-то... А вон уезжает отсель, - показал он рукой вдаль, обращаясь к Сина'ану, - с позволения, попутчик ваш?
- А что?
- Чой-то длинный какой... никак, альтмер?
- Ну да.
Серети зло сплюнул на землю:
- Вот же ж, дейдрино семя!
***
Уже в таверне, выставив перед отужинавшим гостем бутылку эля и оловянную кружку, он вдруг пустился в объяснения:
- Наш-то супостат, скукожиться ему, тоже альтмер.
- Вон как, - понимающе протянул Сина'ан, и без того знавший об этом факте из инструкций.
- Да уж. - Эльф, покряхтев, опустился на стул. - Иэ-э-эх, одни беды, одни беды от их, сэра, от некромантов холеровых.
- Ого. Так уж сразу и некромантов?
- А то, - многозначительно хмыкнул Серети. - Знамо дело, что ни некромант, то альтмер. Расплодилися, желтозадые, что твои пецицы после дождя. В кажной пещере, или инакой какой дыре шмыгают да черепами трясут.
- Чушь говоришь, уважаемый, - сказал боец холодно, - я некромантов навидался по это место, - он постучал ребром ладони по горлу. - Всякие они бывают. И темные эльфы, не обессудь, уважаемый, бывают.
Серети, сбитый с толку, вхолостую пошевелил челюстями.
- Но и высокие тоже попадаются, конечно, - смилостивился Сина'ан, глотнув эля.
- Вот и я говорю, сэра, - оживился эльф. - Альмеры, они же ж того-этого... и сам Чемпион Сиродиила говорил.
- Что говорил?
- Что альтмеры! Вон, в Гильдии Магов при прежнем-то начальстве, что ни некромант, все альтмерского племени был. Сам Манни... ох, не к ночи будь помянут, ну, вы, сэра, знаете про кого я, так вот он, говорит, тоже из длинных был. И этот, пляши его кости треклятые в могиле, Макар Канроман - тоже. Так то.
- Специалист, - буркнул боец в кружку, оставив при себе сомнения в принадлежности Манкара Каморана к некромантам.
- Да какой же ж он спецылист, - горько вздохнул Серети, заскрипев стулом. - Спецылист, тоже мне... добром просили извести дуропляса Анкотара, а он, вона, невидимость снял - и вся работа. Халтура одна! Его ищи-свищи, а дуропляс как пакостил, так по сей день и пакостит. Овцы-то, овцы, сэра, - голос данмера дрогнул, - пропадают! Не дале как нонче утром еще одна брык с копыт. А вы говорите, спецылист. Знаем мы таких!
- Овцы? - нахмурился боец. - Овец ему зачем морить, колдунку вашему?
- А как же ж, сэра, кому ж еще? Овец-то наших... Как есть, его работа! Управы на его нет, подступиться к ему больше не моги, на порог не пускает. Мешаем, вишь ты, ему! А сам творит, что втемяшится. Град вот на той неделе. Туча-то, сэра, как с небес, эта, свалилась, то есть, нежданно-негаданно. И град, батюшки светы! Тюкает и тюкает, тюкает и тюкает, и всякая градина с кулак! Всю капусту порешил, всю кукурузу. Ботва у картошки побитая лежит. Тоже, скажете, не он?
- Капусту?
- И кукурузу! Иэ-э-эх... И вот что скажу, ежели недоверие у вас какое: туча та, когда град падал, была ну вылитый Анкотар, будто что с его портрет срисовали.
Чувствуя, что утопает в глупости, Сина'ан пил.
- Да ну?
- Верно говорю. По мне-то, вправду, туча смахивала больше на кучу навозу, а сосед сказывает, что на кабаний окорок, но вон старшая моя, девка головастая, твердит, что, как углядела, мол, сразу опознала, что туча, как есть - копия колдун. И как же ж ей, девке, не поверишь, ежели медведя к нам в гору снизу лезут...
- Экхм... - поперхнулся боец. - И как... много ли лезет медведей?
- Да сколько б ни было! Почто вот оне лезут? Знамо дело, он им внизу спокою не дает своими фокусами, вот оне и лезут! А может статься, и науськивает. Крыс своих, этих, раболаторных науськивал, а теперича медведя пошли. Овец, - голос Серети опять предательски задрожал, - овец-то дерут, сэра, иэ-э-эх! Собаку соседу задрали. А в прошлом годе, скажу, один медведь, как примостилась моя старшая поправиться в кустах, собираючи хворост...
"Как он там говорил? - вспомнилось бойцу. - За пределами света..."
- ... вот оне, альтмеры! - закончил тираду Серети. - Все оне... того-этого. Топить бы их, племя проклятое.
- И канцлера верховного топить? - усмехнулся Сина'ан.
Данмер ахнул.
- Я хочу, - сказал боец, - получить свой задаток, уважаемый.
***
Форт встретил редгарда молчанием.
Высокие стены, наполовину разрушенные, все еще были величественны.
'Старая вдовствующая графиня', - сказал Сина'ан про себя, обходя форт так, чтоб, по возможности, не быть замеченным из пробоин и разломов, щербативших серую кладку.
Защищенный стенами круг зарос травой. Напротив входа, в глубине форта, виднелась ведущая в крепость дверь. Тряхнув одним из свитков обнаружения жизни, редгард двинулся к ней. Легкий доспех из кожи позволял идти без лишнего шума.
Дверь висела, скособочившись, на одной петле, полуоткрытая, местами прогнившая, зарывшаяся в землю нижним краем. Толстый слой грязи, нанесенной ветром в коридор, не был отмечен ничьими следами. Похоже, волшебник обосновался в каком-то из сохранившихся помещений на верхних ярусах. Боец окинул взглядом местность, но жизнь, если она и была здесь, не выдавала своего присутствия. 'Слишком далеко. Отсюда не достать'.
Он пошел вдоль стены к широкой лестнице, замшелой, но, кажется, еще довольно крепкой. Воздух нес запахи: едкие, кислые, пряные, оставляющие на языке металлический привкус, щекочущие в носу, свербящие в горле. Ничего похожего на гнилостный дух разложения. Ничего похожего.
Боец со злостью подумал о корзине, в которую Серети, кряхтя, укладывал с утра пораньше свежие продукты. 'Ведь ежели ж этот черный там голову сложит, - внушал он какой-то из своих засидевшихся в девках сестер, уверенный, что Сина'ан его не слышит, - так надыть изверга получше подкормить. Оно и думать страх, чего он с нами сотворит, со злобы-то. Незнамо что сотворит. А брюхо набьет, глядишь, смилостивится. Не чужие ведь мы ему!' 'Благо хоть, не мне её всучил, свою корзину. Хорош бы я с ней был'. Он вдруг остановился и сжал кулаки. 'Что я защищаю? Боги, куда я иду?'
Ему снова вспомнилась Марелле, бретонка, о которой он вчера рассказал - нет, недорассказал - в таверне альтмеру. Ее первое задание, деревенская ведьма. Не лучше ли было послать в ту пещеру, где приютился тролль, не разберется ведь, зеленая, сказал он тогда командиру; вот и хорошо, нечего там разбираться, услышал в ответ. Распоряжение графа. Не первый год в приемной воют, в печёнку сели. Хороший правитель - довольный народ. Невозможно втолковать толпе необразованных простецов, что молоко быстрее скиснет от плохо вымытых горшков, чем от бабьего наговора. Пускай получат свою ведьму. Вопрос благополучия графства, сынок.
Среди густой травы редгард заприметил серую плешь. Кучка пепла, выжженное место. Разворошил пепел носком сапога. На него глянула оголенная челюсть. Человеческая. Той... ведьмы не стало, а Марелле, вопреки его ожиданиям, похоже, разобралась, что к чему. Со временем. Взбрыкнула. И поступила опрометчиво в похожем случае. Но он - он опрометчивым не будет.
Туча с лицом колдуна - ерунда. Но то, что их эксперименты с заклинаньями могут свести с ума погоду - правда. И то, что ополоски от их зелий способны испоганить почву, отравить траву, убить сожравшее траву животное - правда.
Боец привычно проверил, легко ли выходит из ножен меч, немного вытащив лезвие, неожиданно ярко вспыхнувшее на солнце, и в тот же миг заметил краем глаза розоватое свечение там, где недавно стоял. Волшебник не скрывался наверху. Он прятался где-то снаружи. Он вошел в форт уже после Сина'ана.
Редгард развернулся мгновенно, готовясь атаковать, прокляв цепляющийся за ноги бурьян. Волшебник, вместо того чтоб отступить глубже в тень стен, сцепляя жесты и слова в заклятье, вдруг сделал шаг к свету и оказался весь на виду. Мгновение боец смотрел в его угловатое, подвижное, умное лицо с живыми проницательными глазами.
- Не надо, - сказал Эленглинн.
Сина'ан выхватил из ножен меч. Волшебник не двинулся.
Так оба сделали то, что обещали, прощаясь.
***
Анкотар, за пределами Эльсвелла называвший себя Эленглинном, вытер со лба пот.
Редгард был крупным, а утяжеленного смертью оттаскивать его за форт было и вовсе трудно. Несмотря на то, что волшебник оставил на нем только портки и рубаху. Под ногой хрустнула челюсть. 'Рецидив', - вспомнил маг.
Хозяина челюсти он убил, почти не глядя, инстинктивно, приняв его, внезапно вынырнувшего из темноты, за медведя. Последнему варвар не уступал ни весом, ни комплекцией. Ни рыком, который издал напоследок. Ему, ребенку ледяных ветров, зачатому, верно, в сугробе, хватило одного заклятия огня, чтоб умереть почти мгновенно, вскипев внутри доспеха. Доспех был хорош. Очень хорош. Им Анкотар, трясущийся от страха, при помощи кое-как сплетенного вывихнутыми пальцами очарования, смог откупиться позже от другого гильдийца - беспринципного, в меру жадного будущего пирата, болтливого, как пресловутый Чемпион, не сумевшего отказать себе в удовольствии поиграть с жертвой.
'Рецидивист. Убийца. Теперь наверняка. После того, как зачаровал его меч, там, у руин'. Он слизнул с губ солено-горькие капли - пот дотек до рта, - и поволок свою ношу дальше, туда, где между кустов сделал в земле углубление. 'Предсказуемо. Я поступил предсказуемо, как... как животное. Удобный момент, чтоб добраться до лезвия... и этот дремора в камне так просился к нему... сильная душа, мгновенная смерть... Ауриэль, какая духота'.
Отдуваясь, эльф сел на камень рядом со свежевыкопанной ямой. Утро пило росу, утоляя свой жар. Форт, переставший быть надежным убежищем, готовился стать кладбищем.
- Ты мне нравился, - проговорил волшебник, обращаясь к мертвому, - но я никак не могу сказать, что мне жаль. Посетовать на этот исход. Наоборот, сейчас я рад даже тому, что могу потеть. Двигаться. - Он продемонстрировал мертвому свои руки, сжал и разжал кулаки. - Чувствовать тяжесть и уставать. Хорошее ощущение. Ощущение жизни. Она переполняет. Мне кажется, сейчас я смог бы сплести одновременно не то что два, а целых три заклятья.
- Но вот то, что я рад, - добавил он после короткого молчания, - мне не нравится. Не могу понять, почему мертв ты, а жив я. Может, потому что ты решил идти не туда? Выбрал тех, кто предает свою природу. Или потому, что поднимающий меч гибнет от меча. Нет. Упоительный самообман. Все не так. Я тебя хороню, а ты победил меня. Повел на поводу. Убедил. В необходимости бить превентивно. В необходимости беречь свою клетку. Ты загнал меня в тело, Сина'ан из Гильдии Бойцов. Я - тело.