Нигилле : другие произведения.

Фреска

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фик по TES-III Morrowind.
    Лалансур Хлас, последователь Храма Трибунала, мучается противоречием между своей редоранской сущностью и добродетелью смирения. Пепельная Маска и пророк Велот помогут ему в выборе Дома. *Семантика данмерского храма в наличии*.

ФРЕСКА
"Подле алтаря находится Пепельная Маска Вивека. В Огненные Дни, когда Дагот Ур впервые пробрался обратно внутрь Красной Горы и пробудил ее, Вивек повел сюда беженцев, изгнанных пламенем и лихом. Изможденные, они остановились здесь на привал. Когда Вивек проснулся, то обнаружил, что и его, и его спутников покрыл толстый слой серого пепла. Они превратились в неподвижные изваяния, не способные освободиться, и сердце Вивека исполнилось отчаяния. Но его слезы размягчили пепельный панцирь, Вивек высвободился, сорвал пепельную коросту со своих едва живых спутников, вдохнул жизнь в их легкие и исцелил от недуга. В том и заключается героизм Вивека - его нежное сердце дало силы там, где не помогла его мощь".

"Путь паломника"

Фреска с пророком Велотом
Фреска с пророком Велотом, Вварденфелл, Морроувинд
***

Промеж трактиром и казармами сновали орки. Промозглый закат лизал их зеленую кожу огненными языками.

Бетмерский форт на восточной дороге громоздился уродливым коробом. Круглый бок велотийской башни, где засел нечестивый волшебник, выступал из утеса у западных врат.

Гнисис похож на продажную девку, сказал себе Лалансур Хлас, адепт Трибунала. Гнисис похож на продажную девку, что ублажает сразу двоих.

Он на нетвердых после длительной качки ногах сошел с мостка караванного порта. Ветер приподнимал широкий накладной воротник мантии, стараясь забросить Хласу на голову желтую кисть, утяжелявшую треугольный ворот сзади. Шея адепта от холода была покрыта пупырышками.

Впереди возвышался над городскими постройками купол тяжеловесного храма. Крепкий, как вера, подобно прочим храмам острова он братски походил на Альд'рунский. Но, в отличие от последнего, прочные стены его - о, что за позор - были облеплены лотками и тентами торговцев. Так мухи облепляют падаль. Так рыбы-убийцы сбиваются возле пловца, потерявшего силы. Пристанище святыни, святилище Маски, как над тобой надругались... в какие лохмотья одели тебя...

Глаз искал отрады взору и не находил. Жалкие хижины фермеров. Мускспунджи. Ржавые тележки. Мусковые лопаты. Дальше к северу - слепые пещерные норы шахтеров, почти неотличимых от подопечных им квам. Древнее здание Велотов, отданное солдатне. Трактир - укрывище воров и торгашей.

Убожество. Какое убожество, сказал себе Хлас. Деревня. Скотный двор. Вертеп еретиков.

Гнев и обида опаляли сердце. Он двинулся вперед, на ходу привычно сковывая его семью обручами, крепкими, как эбонит, и благодаря за каждый из них того, кто их даровал.

Честь.
Отвага.
Справедливость.
Учтивость.
Гордость.
Великодушие...

Хлас понял, что идет не глядя, лишь наскочив на встречного. Склянки с зельем исцеления обычных недугов, купленные в Высоком Соборе, в двух шагах от опустевшего дворца бога, жалобно звякнули в мешке.

- Пррроходите! - Зеленая рожа в полнеба, клыки, кольчужная кираса.

- Простите, офицер... - Хлас попытался запахнуться в воротник и, отерев с татуировки на лице брызги орочей слюны, поспешил дальше, шепча: "Благодарю за твое смирение тебя... не буду важничать... но знать место мое в большем мире и благодарить за него".

Прямо во внутреннем дворе храма расположился очередной торговец. Альмсиви, он хотя бы не был н'вахом.

Я знаю, что храм повторяет структуру Вселенной. Ее краса и стройность, проникновенная гармония ее частей сохранены и явлены в его архитектуре предельно ясно. Они даны в размере, который может быть охвачен взглядом данмера, и в символах, возможных для постижения.

У каждой части храма свое время, и каждой соответствует своя степень интимности и святости.

Нижняя камера храма, просторная и уходящая глубоко под землю, лишена всякой обстановки за исключением молитвенных скамеечек возле костей. Это хоромы старейших из духов наших предков - даэдра, а также других сильных предков. Здесь как нигде ощущается близость Забвения и связь незримого и зримого. Эта Дверь Ожидания, конечно же, досталась нам от веры прародителей и представляет почитаемое Прошлое. Так Новый Храм кланяется Старому, Триумвират - Предтечам, подтверждая свою причастность и преемственность. Следует также сказать: это место опасно. Мы помним, что старейшие из предков неуправляемы и странны разумом, и мы не доверяем им и сдерживаем их по милости Альмсиви.

Говорят, предкам нравится, когда за их чертогами присматривает женщина. Но это, вернее всего, суеверие - древняя память о барабанах шаманок, говорящих с духами, качая грудями, закусив свои просоленные косы в дыму курений. В храме, где я получил посвящение, за нижней камерой смотрел мужчина, Метал Серан, мистик и лучший из призывателей.

Средняя часть храма, доступная даже мирянам - та, где находятся странноприимные кельи, спальни священников, склад и молельня - есть суета Настоящего. Она символизирует земную жизнь - мир между да и нет, рождением и смертью. Связуя две другие части храма, низ и верх, она, несомненно, служит меж ними мостом. И, зримый компромисс, в молельне Двери Духов двояки - рядом с костями стоят триолиты, обычно кого-то из младших святых. В кость превратимся мы все, но образы святых напоминают, что дух может возвыситься уже при жизни. Святые подают разумному пример ее правильного устроения.

Вместе с фундаментом, или, как говорят телваннийцы, корнями, средняя часть составляет опору для верха. Любой желающий, включая чужеземцев, может приносить в молельне жертвы и получать благословения.

И, наконец, верх храма, крытый куполом, круглым, как само небо, высоко вознесенный, есть третье время - Вечность. Эта сакральная камера принадлежит алтарю Трибунала и главным святыням.

Достаточно сказано для вчерашнего неофита.

Лалансур Хлас обходил Храм Гнисиса в должном порядке, из середины вниз и снизу наверх, соединяя собою три времени. Лалансур Хлас озирал Храм, как озирают три царства душИ.

В центре, под куполом, на перекрестье пандусов, возносящихся к поясу окон, из которых видны звезды, он принес по традиции жертву - одно из зелий, что привез с собой. И, второй раз в своей жизни, был удостоен лицезрения Пепельной Маски.

Мехра Дрора, управляющая Храма Гнисиса, хранительница Маски, застала новичка за созерцаньем фрески с пророком Велотом. Благочестиво сложенные руки, недвижность и горящий взор - решив не нарушать его сосредоточенность, жрица устроилась неподалеку и в мыслях вознесла короткую молитву покровителю искателей и пилигримов, ведущему кимеров в обетованную землю Ресдайна.

Час был ранний, и ординатор, охранявший "Маску для мирян", еще не занял пост, а немногочисленные братья - не встали на утреню. Поэтому адепты поговорили наедине.

- Три благословения, брат мой. Прошу простить, что не сумела встретить тебя вчера, как подобает.
- Угроза болезни в шахте. Мне рассказали. Я не в обиде, сестра.
- Как путешествие?
- Слава Альмсиви, по нынешним меркам было на диво спокойным.
- Однако наверняка потребовало мужества. Я вижу, ты благодарил Путеводителя.

Хлас склонил голову.

- Управляющий Тульс Вален сообщил, что ранг ты получил недавно.
- Верно.
- Он был твоим наставником в Альд'руне?
- Только в телесном развитии. Моим наставником в учении был сэра Метал Серан.
- И, став адептом, ты выбрал Гнисис, чтобы продолжить служение?
- Меня привела сюда мудрость мастера Валена.
- Вот как. На что же рассчитывал ты?
- Прости, но мне бы не хотелось говорить о суетных расчетах.
- Хм... Хлас, если память меня не подводит, весьма влиятельный редоранский род?
- С тех пор, как Архимастер Веним присоединился к предкам, мы мало вмешиваемся в политику.
- Но это не умаляет славы ваших воинов. Быть может, святой Неревар или Фелмс были ближе тебе, чем святые Ллотис и Рилмс, особо почитаемые здесь?
- Ты проницательна, сэра Дрора, и ты поймала меня. Что ж, будучи подростком, я мечтал - наверное, не слишком-то оригинальная мечта для редоранского юнца - мечтал слышать в своей голове голос Леди и следовать ее слову.
- То есть, карать врагов веры?
- Вершить справедливость.
- А. Возможно, что сэра Вален не без умысла выбрал для тебя алтарь Справедливости?
- Возможно. Адепту не следует судить об умыслах мастера.
- Тогда мне остается лишь порадоваться, что они привели сюда еще одного последователя... в тяжелое время для Храма.
- Тяжелое? Ты имеешь в виду эти слухи, сестра?
- Да. Если мое любопытство не станет причиной обиды...
- Нет. Все теперь об этом спрашивают, хотя и не всегда открыто.
- И что ты думаешь?
- Что это испытание. Что оно непосильно только для тех, кто верит в яйцо квама больше, чем в Яйцо-Гносис потому, что первое можно потрогать руками. Сказано: я не стану сомневаться в себе, в моем народе, в моих богах.
- Осуждаешь отрекшихся?
- Я... я скорблю о них вместе с тобой. Да простят их Альмсиви.
- Да простят. Благодарю тебя за груз, который ты доставил. Управляющий объяснил, для чего нужны зелья?
- Разве не для нужд Алтаря Маски?
- Нет. Связь с Киродиилом ненадежна в последнее время, и поставки оттуда задерживаются. Капеллан легиона Мертвой Головы обратился ко мне за помощью. Прошу, после утрени выдели время, чтоб отнести зелья в форт. Сможешь заодно осмотреться в окрестностях.

Учтивость.
Великодушие.
Смирение...
Мои обручи из эбонита.

ока что слишком индорил, чтоб быть хорошим адептом", - вспомнила Мехра Дрора.

Когда-то Тульс Вален, ее наставник, откликнулся так на просьбу своей ученицы о повышении в ранге. В часах с той поры пересыпалось много песка. Может ли быть, чтоб сейчас он проявил меньшую прозорливость, направляя к ней этого... слишком редоранского мальчика?

Письмо, полученное накануне его приезда, было кратким. "Вверяю тебе Лалансура Хласа, нового адепта. Пускай поучится".

Жрица вздохнула. Похоже, толкового зачарователя в причт не назначат и в этом году.

Так значит, осмотреть окрестности. Воспользоваться предложеньем сэры Дроры. Женщины с лицом, стертым, как чеканка на старом дрейке. Управляющей храма - как там сказал о ней клыкастый капеллан? - не сноба, хоть и из Дома Индорил. Что за сокрушительная рекомендация!

На обратном пути из форта адепт Хлас завернул к караванному порту.

Сходни его родного Альд'руна поднимались в вышину настолько, что видеть с них город можно было так, как, наверное, видят клиффрейсеры. Когда Хлас оглядывался на него в последний раз - тогда еще не зная, что действительно в последний - то весь он, великий, разумно устроенный, прекрасно укрепленный, казался оттуда поэмой в книге мироздания, сердцем которой был Скар.

С Гнисисом было не так. Платформа порта не давала ощущения парения, только обзор. Весь городок, похожий больше на укрепленную деревню, лежал внизу дурной, как сон на переполненный желудок. Грязь, высохшая и нет, покрывала дорогу, лепилась к лицам и рукам насельников, ползла по стенам. Развалюхи теснились, будто крысиный выводок, в мерзкой дерзости подступали к самым стенам храма, лезли к нему на закорки.

Кривясь от отвращения, Хлас вдруг почувствовал, что в самом храме он как будто бы видел нечто похожее.

Он зло моргнул. Картина стала прежней: продажная девка легла между фортом имперцев и башней телваннийца.

Он изгнан в Гнисис. Он застрянет здесь.

Я верю, что во время молитвы достижима особая сосредоточенность. Миряне молятся словами, заучивая их и повторяя. По милости своей Альмсиви слышат их, как слышим мы голодного гуара.

Но молитва растет вместе с духом.

Когда в ней удастся достичь неподвижности, оставить одежду из ткани и плоти, из жил и костей, и волос, выйти из собственной крови, вышелушиться из имени - можно узреть высший блеск, не имеющий равного, блеск, подобный сладостному мёду и пламени, из которого сотканы звёзды. На фресках это королевское свечение обозначают языками огня, охватившими головы Трибунов, ибо они есть путь к свету и свет.

Говорят, святой Ллотис, любимый Альма Рула Трибунала, мост верующих, способен держать этот свет в своем сердце почти постоянно.

Говорят, архиканоник Сариони в своем уединении на крошечном северном острове сжег в этом пламени свои дела, слова и мысли.

Я видел его живой отблеск.

Невозможно забыть.

... Лалансур Хлас застонал, закрывая руками черную длань на лице. Он, мысленно беседуя с Альмсиви, внезапно заметил, что слова его высохли, и что он не возносит молитву, а сминает ладонью домишки, казармы, таверну и башню... Гнисис лежал на его душе, неподъемный, как Массер. Семь обручей его сердца трещали от этого груза.

Ужасно! Хлас почувствовал себя покинутым, повисшим в пустоте, сама попытка задуматься о которой была нечестива. Его молитвы до сих пор не оставались без ответа - и вот у алтаря на него не сошло ни тепла и покоя, ни вдохновенья рук, ни озаренья.

Бездна качнулась. Эти еретики правы - богов больше нет.

Он кинулся вниз, как душа в пятки. Наставник, конечно же, знает, как помочь в этом бедствии - и, спустившись по лестнице, Хлас даже видел уже синюю мантию Метала Серана, но вдруг оказалось, что тот - женщина, Мехра Дрора. Она снимала со свечей нагар и тихо напевала что-то духам.

Хлас на мгновение смешался и выговорил ей то, что не хотел сказать - или, наоборот, хотел:
- Я видел в форте триолит Трибунала.
- Похоже, что это задело тебя.
- Да. Он выглядит там пленным.
- Вот как.
- И это... оскорбительно.
- Не думаю. Солдаты форта жертвуют Альмсиви и просят о благословении.
- Нет, об исцелении! И что им Альмсиви, они торгуют с триолитом, как с аптекарем...
- Боги слышат их просьбы.
- Не просьбы! Разве они просят? Они командуют! Чудо благословения, непостижимая тайна, милость Троих для них лишь товар, за который они заплатили! Их души, если они вообще есть у н'вахов, не больше, чем косточка из комуники!
- Лалансур, брат мой, скажи мне, когда ты молился, ты получал утешение?
- Да!
- Потому что заслуживал этого?
- Я... нет... Нет.

Почувствовав, как дрогнул его голос, Мехра мягко взяла его за руку.
- Трое-в-Одном приходят любыми путями, когда захотят и к кому захотят, Лалансур. Лорд Вивек избрал среди всех чужеземца, чтоб Пепельная Маска смогла одолеть Золотую.
- Прости меня.
- Конечно. У бога, чьему алтарю я служу, нежное сердце.

Как мог он утром злиться на эту женщину? Как мог подумать, что она нехороша лицом? От нее исходила тихая благость. Пока она держала его руку, и теплый ток струился в его тело, Хлас рассказал, зачем бежал сюда. Пожалуй, он хотел услышать, что он глупец, что боги живы и всего лишь скрылись, как сделал это Сота Сил, затворник, несколько веков назад. Но Мехра Дрора вместо того, чтоб дать надежду, попросила его помочь прибрать покои предков.

И, отчищая воск с молитвенных скамеечек возле Дверей Ожидания, он думал о том, что каждый данмер впитывает прежде, чем научается ходить и говорить - Забвение едино с планом смертных. Сильные духи мужчин и женщин после смерти сохраняют и мудрость, и честь. Они знают будущее и могут влиять на него. Они общаются с другими духами и знают тайны великой магии.

Он наполнился счастьем до горла. Не оборачиваясь к Мехре, бормотал едва слышно: Путеводитель, ты - Путеводитель; и обещал отблагодарить жертвой бога с нежным сердцем.

Даже слабейшие из духов способны защищать своих живых родных. Что же сказать о Троих, величайших из предков?

Смерть может навредить лишь смертной форме.

Сладчайшее звездное пламя неколебимо и вечно.

Пожалуй, это все, что стоило сказать о первом дне адепта Хласа в Гнисисе.

Минуло несколько месяцев, когда появились первые беженцы - меры и люди. Наскоро размещая их в храме, Мехра Дрора послала за Хласом в поле, где он, с подоткнутым выше коленей подолом и подвязанными выше локтей рукавами, разгоряченный трудом и радостью, выскребал вместе с фермерами из мускспунджей волокнистую слизь. Благословить урожай пришлось наскоро.

До ночи он вместе с Мехрой и Саммалмусом, храмовым алхимиком, выкраивал пайки, предотвращал драки, врачевал и утешал страдальцев, стараясь скрыть, что Врата под Альд'руном, заставившие их бежать, открылись, подобно ране, и в нем. А ночью, измучившись биться внутри и снаружи, коря себя за то, что Мехре теперь не хватит рук на каждого изгнанника, все же решился. Если бард молится лютней, а строитель - раствором и камнем, то он, редоранец, сможет молиться мечом. Пусть и не слыша голоса Леди в своей голове...

Встав засветло, он обошел храм, как в вечер своего приезда - из середины через низ наверх - и попросил пророка Велота о покровительстве в пути.

Уже в порту Хлас спохватился, что даэдра опасны, и что он может не вернуться из-под Врат. Тогда, чтоб попрощаться взглядом с Гнисисом, он влез на платформу и подошел к ее краю.

Он посмотрел на городок внизу, и в мягкой дымке утра увидел фреску.

Пророк, огромный по сравненью с прочим племенем, одетый крепкими стенами, увенчанный куполом, зрячий зелеными стеклами, стоял среди странников. Они, доверчивые, близко подобравшись, жались к нему, будто дети, ищущие защиты - даже казармы и форт. Даже башня.

Хлас заплакал - и слезы его размягчили семь прочных, как эбонит обручей. Они лопались на его сердце, впуская в него честь, смирение, отвагу, великодушие, учтивость, гордость и справедливость. Семь даров Лорда Вивека облекали его, как семь слоев праздничной одежды жреца, приносящего жертву. Он чувствовал, что становится фреской.


***

Жертвую Пепельной Маске и Гнисису - потому что люблю его. Знаю место мое в большем мире и благодарю за него.

Я Лалансур Хлас, адепт, и мой Дом - Храм.

25.03.10. - 02.04.10.

оформлено: nihille,   2016

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"