Ночь была на удивление светлой. Проходя сквозь разбитое витражное окно, лунные лучи ложились на дощатый пол и расползались мутными пятнами по пыльному чердаку. Химера открыла глаза, сладко зевнула, клацнув клыками, и, перевернувшись, спрыгнула на пол с высокой балки, подпирающей потолок. Рассохшиеся доски жалобно скрипнули. Вампирша тщательно отряхнула плащ от осевшей за ночь пыли и пригладила руками длинные волосы. Потянувшись так, что аж хрустнула спина, она неспешно проследовала к дальней стене, отрыла в куче переломанных досок и тряпья свои ботинки и натянула их на босу ногу. В животе протяжно урчало, нестерпимо хотелось рвать все, что попадалось на глаза. А значит, пора выходить на ночную охоту, караулить поздних прохожих. И решать неотложные вампирьи дела.
Ну, пора так пора. Химера подошла к огромному, круглому окну, аккуратно стряхнула кусочки цветного стекла и вспрыгнула на круглую раму. В это время сзади что-то зашуршало, и острые коготки стали царапать пол. Она оглянулась, и лицо ее озарилось ласковой улыбкой. Если такое слово вообще применимо к клыкастой расе. К ней приближалась на мягких лапках блестящая в лунном свете черная кошка. Бездомная, а теперь ее. Правда, она тоже бездомная...
- Ах, вот ты где, подружка. Где ходила? Небось, бегала по своим тайным делам? Ну ладно, бывай. Увидимся, - и вампирша эффектно спрыгнула вниз, распахнув плащ. Приземлилась она неудачно - прямо в весеннюю лужу. Но это ни капельки не смутило Химеру. Она отсалютовала заброшенной мрачной часовне, где нашла себе приют, и отправилась на ночные промыслы. Два ободранных вампира, устроивших заседание у мусорного бака, с удивлением смотрели ей вслед.
***
Худенькая девчушка сидела у огромных дубовых ворот и водила тонким пальцем по поверхности воды в ведре. Еще утром мать послала ее к реке за водой, а уже солнце в зените. Пока дошла домой, воды осталось едва ли больше половины. Да, сейчас опять попадет... Девочка тяжко вздохнула и неохотно поднялась с земли. Калитка как-то вдруг стала в десять раз тяжелей, неповоротливей и скрипучей. Такое с ней случалось не впервые. Сначала она шла куда-нибудь по поручению, а потом как-то внезапно оказывалась на обширном лугу, на краю деревушки. И оставалась там. Надолго. Иногда настолько, что ее находили только к вечеру испуганные родители. Сначала они радовались, потом, дома, ругались между собой и ругали ее. А ночами мама долго-долго плакала на кухне, чтоб отец не слышал...
***
Химера стояла в подворотне, тесно прижавшись к стене, и щелкала зажигалкой. Сигареты у нее давно кончились, купить было не на что, но привычка осталась. Огонек вспыхивал, выхватывая из кромешной тьмы бледное лицо, и тут же гас. Она не ела ничего уже два дня, и силы понемногу покидали ее. Интересно, забредет ли какой-нибудь идиот сюда? Вампирша презрительно хмыкнула. Уж она бы ни за что не догадалась шататься поздней ночью по темным подворотням. Но люди, как всем известно, глупы. Их так и тянет туда, где можно нарваться на неприятности. Например, на голодного кровососа... Так и есть. После полутора часа бесполезного стояния послышались крадущиеся шаги. Ммм, пахнет неплохо. И, похоже, добыча не так уж и мелка. И что он тут забыл? Что ж, за неосторожность придется тебя слопать, дружище. Химера нехотя оторвалась от стены и размяла челюсти. Немного помедлила, пока прохожий подошел поближе, и вышла из тени на освещенное луной пространство. Мальчишка. Совсем еще зеленый. Вампирша поморщилась. Привет, малыш. Отступать некуда, все равно догоню. Как обычно, эти налитые страхом глаза. Уже надоело, все одно и то же. Может, поэтому она старалась никогда не смотреть в глаза жертве? Паренек отчаянно брыкался, но крепкая рука сжимала его поперек груди, а вторая зажимала рот. Зачем же ты так? Сегодня мама не дождется тебя домой. А ведь говорили тебе не раз, что нельзя ходить поздно. Сколько таких, как ты, у меня уже было? Черт, если бы не нужда, никогда бы не... Химера брезгливо сморщила нос и без особого удовольствия прокусила мальчишке шею.
***
Девочка так разомлела от жаркого полуденного солнышка, что прилегла на траву, подложив руки под голову. Слух нежили трели ласточек и шелест травы, щекотавший уши. Прямо над ней раскинуло свой шатер совершенно голубое небо. Настолько совершенное и настолько голубое, что она не замечала больше ничего вокруг. Если полежать так долго, то начнет казаться, что и в самом деле ничего нет. Только безгранично доверяющие тебе небеса. Мама рассказывала, что там живут люди, которые умерли. И девчушке иногда казалось, что она видит кого-то вверху и даже узнает. Конечно, как не узнать злобную бабку Рамсею, помершую прошлой зимой. Она, наверное, и через много лет будет сниться ей в страшных кошмарах. Она улыбнулась своим мыслям. Солнце стыдливо спряталось за беленькую тучку, и тени на небе пропали. Откуда-то потянулась огромная стая ворон. Они отвратительно кричали и дрались между собой. Обычно вороны не собираются летом в больших количествах, но тут все было иначе. Они обитали в старом лесу, еще дальше за лугом. Лес был мертвым. И только такие адские твари могли там жить. Ворон в их деревне ненавидели именно из-за этого и всячески истребляли. Есть даже такой обычай - в первый день новолуния все - от велика и до мала - отправлялись на охоту за ними. Это было самым глупым суеверием из всех. В такие дни она закрывала голову подушкой и не выходила до самого вечера. Фиалковые глаза девочки наполнились слезами досады. Ей нравились черные птицы, их блестящие перышки и мудрые карие глаза. И совсем они не злые... Девочка привстала и села на траве, обхватив худые колени руками. Она смотрела на лес, темневший вдалеке. Говорили, что деревья в нем погибли и совсем почернели по неизвестной причине. Уже около двухсот лет прошли с того времени, как Бог проклял его. И всем строго-настрого запрещалось ходить туда. Только ее словно тянуло к нему неведомой силой. Наверное, той, которая все еще заставляла расти мертвые деревья. И каждый раз, как девочка приходила сюда, она оказывалась все ближе и ближе к черному лесу. На шаг. На полшага. Но все же ближе. Там было не так, как тут. Там было тихо. И спокойно.
***
Вампирша пряталась за углом и выжидала, пока опустеет ночной магазин. Как ни крути, а спать-то людям надо. В кармане у невезучего мальчишки оказалось немного денег, и Химера намеревалась купить на них несколько пачек сигарет. Продавца этого магазина уже вряд ли чем-то удивишь, а вот покупателей можно и порядком напугать остренькими клыками. Еще, чего доброго, станут вопить и привлекать ненужное внимание... Не сходя с места, она пыталась рассмотреть, что интересного и полезного можно украсть с витрины. Поэтому вздрогнула от неожиданности, когда сзади кто-то похлопал ее по плечу. Черт возьми, как это она пропустила?.. Снизу вверх на нее взирал полулысый коротышка с шакальим лицом и широкой красной повязкой чуть выше локтя. Ага, это перепись вампирьего населения. Уже, наверное, сотая за то время, что она живет тут. Только еще ни разу она не попадалась... Химера поморщилась. Плохо. Лишние проблемы. Тем временем коротышка спрятал свое орудие труда - радар, выискивающий тех, у кого температура тела ниже нормы. Причем это не всегда оказываются вампиры. Известны случаи нахождения холодных трупов... Она косо улыбнулась. Переписчик недружелюбно покосился на нее и достал чистый бланк. Этих канцелярских крыс трогать даже пальцем нельзя было. Впрочем, никому и не хотелось. Этого плешивого ублюдка она бы даже не надкусила и в случае крайней необходимости. Он порылся в кармане, отыскал замусоленный карандаш, и начал свой допрос:
- Имя?
- Добрый вечер, я тоже очень рада вас видеть, - съязвила Химера.
- Мне некогда шутки шутить с тобой. Имя?
- Как неуважительно. Я ведь намного старше вас, - обиделась она.
- А на вид и восемнадцати не дашь. Так что давай быстро, я что, должен тут всю ночь стоять? - переписчик нервно оглядывался по сторонам. Вампирше тоже не доставляла удовольствия беседа, да и магазин ждал...
- Химера. - Резко, словно отрубила, сказала она. Коротышка что-то записал в своей бумажке.
- Умница, - довольно улыбаясь, противным голоском пропел он. Нарываешься, гад? Пожалуй, ради такого случая она бы изменила своим принципам и куснула бы его разочек. Но продолжала спокойно стоять, прислонившись к стене. Все равно ему не удастся покопаться в чужой жизни.
- Настоящее имя? - не меняя тона, спросил он.
- Химера, - холодно произнесла она.
- Не понял, - встрепенулся переписчик, - я сказал: настоящее.
- Не помню, - вампирша начала терять самообладание. Вот привязался!
- А-а, - ехидно сощурился подлец, - ты из тех выродков, которые добровольно расстаются с человеческой жизнью? А после, проклятые, все забывают?
Химера стояла, словно прибитая пыльным мешком. Что такое говорит этот шакал? Разве это правда? Откуда он может знать? Такого не может быть! Что, позлить вампира хочешь, урод? Ее глаза угрожающе засверкали.
- Да-да, - увлеченно продолжал лысый. - Вы прокляты всеми. Такие, как ты, которые добровольно отдают свою душу за вечную жизнь!
Черные ногти вампирши заметно удлинились и заострились. У нее есть душа, подонок. Если бы только ты знал, как тяжело таскать ноги по этой земле вечно, осознавая каждый свой шаг. Как тяжко убивать других, чтоб самой не сдохнуть. И помнить глаза всех. Всех. И мучиться так уже четыре столетия. С бременем чужой совести, впитанных вместе с кровью грехов. Не слышать биение собственного сердца. Не иметь ничего и никого, кроме живой души.
- Всегда интересно было, - гнул свое переписчик, - каково оно? Быть ходячим мертвецом?
- Тебе немного не повезло, - хрипловатым животным голосом произнесла Химера, - ты этого уже никогда не узнаешь.
И полоснула когтями то толстой шее.
***
Много воды утекло с тех пор, как беззаботная маленькая девчушка впервые прибежала на большой луг в поисках уединения. Теперь это была красивая и задумчивая девушка. Все такая же худая и грустная. Все с теми же фиолетовыми глазами. И она все еще приходила на луг. Только не так часто. Мать постоянно держала ее взаперти, подыскивая жениха. Причем безуспешно. Все шарахались от нее, как от чумной. Но она не сильно жалела об этом. Просто иногда очень хотелось обыкновенного тепла и понимания. Которых она не находила нигде. Только тут, вблизи от проклятого леса, сердечко билось как-то спокойней и тише, словно засыпало. Она бы и навечно осталась тут, но ее постоянно находили. Рано или поздно. И снова мама плакала по ночам...
Сегодня их с отцом целый день не было дома. Они поехали в соседнюю деревню и строго-настрого запретили ей выходить из дому. В который уже раз. Девушка сидела у окна и зашивала свое синее платье, как вдруг увидела через тонкий слой слюды одинокую фигуру в черном, стоящую далеко, на тропе, ведущей к черному лесу. Конечно, там нет никакой тропы, но она знала, что когда-то точно была. А теперь ее видно так же явно, как и странный силуэт на ней. Кто бы это мог быть? От удивления девушка не заметила, как проколола себе палец иглой. Тогда фигура начала двигаться по направлению к лесу. Остановилась, словно ожидая кого-то. Прошла еще немного и снова остановилась. А потом скрылась за первыми деревьями. Она сидела у окна не шевелясь, и во все глаза смотрела на угадывающуюся за туманом рощу. Кто же осмелился приблизиться к проклятому месту? И почему ей нельзя?
***
Химера сидела сверху на спинке парковой скамьи, и вяло дожевывала бутерброд. Ей снова было плохо. Не в последний раз. В голову лезла всякая чушь. Состояние, похожее на белую горячку с бредом. Вспышкообразная боль не давала покоя и доводила до бешенства. Но сейчас ее занимало другое. Из своей прошлой, человеческой жизни, она действительно не помнит совершенно НИЧЕГО. Хотя нет. Ее постоянно преследовало видение. Это тяжело назвать воспоминанием. Скорее, обрывком потерянной памяти. Кошмарным обрывком. Черная, старая кора, обтягивающая выгнутый дугой ствол, словно кожей. Красные струйки, ручейком бегущие по впадинам и морщинам этой коры. И чьи-то тонкие, болезненно бледные пальцы, судорожно цепляющиеся за землю и с хрустом выдирающие из дерна сухую траву, оставляя за собой длинные полосы от ногтей... Вампирша тряхнула головой, отгоняя назойливые мысли, и чуть не свалилась со скамьи. Ну вот, опять... Она не знала, что там произошло, и с ней ли, но догадаться нетрудно было, что это что-то ужасное. А может, это вообще чужие воспоминания. И о чем там болтал этот коротышка?
Она не знает даже собственного имени. Не помнит своего дома. Своего отражения в зеркале. Семьи. У людей есть семьи, и у нее, значит, когда-то тоже была. Она не помнит даже, как это ее угораздило стать кровососом. Неужели плешивый шакал прав? Неужели она добровольно?.. Недоеденный бутерброд выпал из ее рук прямо в зубы рыжей бездомной собаки. Как же вспомнить? Где, у кого теперь узнать? Как найти правду? Да что уже можно сделать? Все утеряно навеки... Так и придется прожить долгую вечность, слоняясь безымянной тенью по этому крохотному городку, куда она забрела давно, да и осталась... Повеситься, что ли? Жаль, что это ей не поможет. Химера пригорюнилась. Ну, ничего, бывало и хуже. Нужно жить дальше. Придется жить дальше. Быть может, когда-то удастся зацепиться за то, что приоткроет тайну ее прошлого. По-разному бывает. Можно, конечно, пустить все своим ходом. И будь, что будет. Но что тогда останется ей? Лишь черные проклятья и ненависть, которые преследуют ее и через столетья. Только груз смерти на плечах. Химера вздохнула и провела рукой по черным волосам, словно успокаивая себя.
А на востоке, за дальними домами, Великий Шутник снова поджигал небо. Оно корчилось и извивалось, но все же разгоралось. Наступал новый день. Вампирша тоскливо посмотрела в сторону мрачной часовенки, осторожно выглядывающей из-за трех могучих елей. На сегодня все. Пришла пора сна. Поиски начнутся ночью. Химера спрыгнула со скамьи и медленно побрела по заросшей тропинке к своему дневному убежищу. Утро не спешило наступать, значит, есть еще немного времени. В руках она сжимала бумажный пакет с кусочком мяса для кошки. Лысый ублюдок хоть для чего-то сгодился. Тонкие губы вампирши искривились в злорадной усмешке.
***
Тут было точно так же, как в ее снах. Тихо. Мертво. Она до сих пор не могла поверить, что стоит тут, в черном лесу. Воздух был неподвижен, и лишь где-то далеко вверху ветер раскачивал голые кроны деревьев. Серая, сухая земля хрустела под ногами, рассыпаясь в мельчайшую пыль. Темная трава, казалось, пожухла очень давно, но продолжала стоять. Девушка прошла немного дальше и остановилась. Край леса едва угадывался за белесой дымкой. Туман струился, цеплялся за босые ноги, оставляя на них бисеринки воды. Он плескался на дне впадинок и застилал все, приглушая карканье ворон, обвивая черные деревья полупрозрачным покрывалом. Боже, кому в голову пришло назвать их мертвыми? Они жили. Стволы их были словно изогнуты нечеловеческой тоской и мукой. Деревья дышали. Девушка дотронулась до потресканной коры и почувствовала, как она движется. Послышался глубокий вздох, и ее лицо овеяло прохладным ветерком. Сердце онемело от ужаса и оборвалось, отозвавшись гулким всплеском. Что это? Кора подрагивала, словно от сердцебиения. Как такое может быть? Неужели они и вправду живые? Она провела рукой по стволу, и дерево задрожало. Под ладонью она явно ощущала ритмичную пульсацию. Тук, тук-тук. Пауза. И снова... Внутри билось чье-то сердце. Девушка пригладила встопорщившиеся на затылке волосы. Спиной она чувствовала сотни пристальных взглядов. Вороны притихли и внимательно следили за каждым ее движением. Она повернулась и притиснулась спиной к черному стволу. Ей показалось или в складках густого тумана мелькнула чья-то серая тень? Когда придет конец этому наваждению? Было так страшно, что у нее никак не получалось прикрыть выкаченные глаза. Она прижала ладони к лицу, но невозможно было скрыться от тихих, тоскливых вздохов черных деревьев. Они стонали и шептали что-то невыразимо печальное, причиняющее боль. Разговаривали с ней почти по-человечески, но она не понимала ни слова и продолжала стоять, закрыв глаза руками. Сколько лет этому лесу? Сколько же страдают здесь черные узники и за что? Девушке было невыносимо жаль живые, мертвые деревья, стенающие в одиночестве долгие века. По ее плечам неслышно скользили теплые капельки, и, стекая по локтям, разбивались оземь. Она ничего не чувствовала, только непонятное забвенье, медленно сковывающее ее. Вороны радостно закричали и, сорвавшись с веток, стали кружить над ее головой. И тут она услышала. Всего лишь слово, но его хватило, чтоб проснуться.
"Освободи..."
Нет! Деревья не умеют говорить! Девушка повернулась лицом к стволу и вцепилась пальцами в морщинистую кору. Та упруго поддалась. Она надавила еще сильнее. Из-под ногтей прыснула кровь, заляпав ей все лицо. Она струилась по лицу, стекая на одежду, и пятнами расползаясь по белому платью. Красные потоки бежали по дереву, брызгая во все стороны и заливая ей ноги. В диком припадке страха она продолжала сдирать кору, и та, поддаваясь, падала клочьями на землю, оголяя багровое нутро. Ствол корчился под ее пальцами, дерево беззвучно кричало и, в конце концов, она не выдержала, камнем упав на размокшую землю. Слезы проложили на красных от крови щеках две узкие дорожки. На нее падали неизвестно откуда взявшиеся сухие листья. Девушка чувствовала их шероховатые прикосновения на своей коже. Осмелевшие вороны спустились на землю ходили вокруг нее, оценивающе разглядывая. Одна из них подошла поближе и деловито поклевывала ее за ухо. Подошла вторая, третья... Через сизую пелену забытья она слабо чувствовала боль, когда вороны крепкими клювами пробивали ее кожу, вырывая кусочки плоти, словно из трупа. Жалкие падальщики. Ведь она все еще жива... Девушка попыталась закричать, но из ее горла вырвался лишь тихий, полный отчаянья стон. Негнущимися пальцами она слепо шарила по земле, но наталкивалась лишь на когтистые лапы, которых становилось все больше и больше... Последним усилием воли она приоткрыла веки. Прямо в глаза ей смотрела взъерошенная черная птица, насмешливо склонившая голову набок. Ворона издевательски каркнула и презрительно отвернулась от поверженного чужака, посягнувшего на покой извечных обитателей черного леса. И вдруг послышался странный звук, ржаво резанувший по ушам. Птицы встрепенулись и умолкли, тревожно прислушиваясь. А затем они тихо поднялись в воздух и улетели, оставив неподвижное тело под истекающим кровью деревом. Она устало прикрыла глаза. Больше нет сил терпеть эту боль, тупо пульсирующую в каждой ране. Будь, что будет. На рваной душе черными пятнами расползалась внезапная обида. На таинственный лес, обманувший ее доверие, предавший ее так подло. Слезы снова потекли по проторенной дорожке. Серое небо нависало над ней и странным образом успокаивало. Хотелось смерти. Она, как смогла, содрала засохшую багровую корочку с лица и сложила руки на груди. Стало совершенно все равно, что случится с ней дальше. Больше ничто не нарушит ее покоя. Вечного.
Именно в этот самый момент острые зубы вонзились ей в бок. Девушка задохнулась от неожиданной боли и перевернулась на живот, пытаясь вырваться из крепкой хватки. Клыки животного соскользнули, оставив на теле длинные полосы распоротой кожи, через которую просвечивали ребра. Она намертво вцепилась пальцами в сухую траву, но чудовище, которого она так и не увидела, схватило ее за ногу и потащило прочь из леса. Трава забивалась под ногти и шлейфом тянулась за ее руками. Она скользила по собственной крови, чувствуя лишь адскую боль в ногах. Сквозь багровую пелену перед глазами девушка видела лишь быстро удаляющуюся опушку черного леса. Последнее, что она помнила, это жестокий, насмешливый хохот ворон вверху, над ней. И поглотившую ее бездонную пустую черноту.
***
Химера со злостью пнула искореженную жестянку и сплюнула острый табачный привкус. Она сидела на куче хлама в самом дальнем углу чердака, где ее не могли достать солнечные лучи. Как назло, выдался на редкость погожий денек. Глупые птицы орали дурным голосом прямо под разбитым окном, еще больше портя и без того не блестящее настроение. Вампирша глубоко затянулась и хрипло закашлялась. Потом, подумав, бросила окурок на пол, размазав его тяжелой подошвой. В очередной раз посмеявшись над мыслью, что курение ее когда-нибудь погубит, она расправила затекшие ноги и стряхнула серый пепел с воротника. Ей не спалось. Это ужасно бесило. Сейчас было, наверное, немного за полдень. До захода солнца еще далеко. И это тоже не доставляло уйму радости. Кошка снова не вернулась с дневной гулянки, и Химера неприязненно косилась на бумажный пакет, лежащий на самом солнцепеке. Не забыть бы выбросить потом. Понаблюдав еще немного, как за окном возмутительно ярко цвели деревья, она неохотно поднялась с насиженного места. Ладно, хватит уже истязать себя. Надо снова попытаться уснуть. Вампирша потопталась на месте, примериваясь, и запрыгнула на широкую балку, заменяющую ей кровать. Сон упорно не шел. Устало вздохнув, она помассировала раскалывающиеся виски и смежила веки. В кромешной тьме россыпями вспыхнули разноцветные точки. Они причудливо завивались и кружились, отвлекая от ненужных мыслей. Химера долго следила за ними. И не заметила, как провалилась в тяжелый полусон.
***
Снились ноги. Снова. Она шла по берегу. Песок пыхал, приятно охлаждая босые стопы, протекал сквозь пальцы и щекотал пятки. Вот накатила теплая волна и смыла крохотные песчинки, от чего легонько покалывало кожу. Она тихо засмеялась, споткнувшись об пучок мокрой травы, в изобилии росшей на побережье. Морская пена на мгновенье скрывала голые ступни и тут же исчезала, растворяясь в соленой воде. Девушка остановилась у самой кромки воды и подождала, пока песок, сносимый неспешным течением, не закроет ее ноги по щиколотки. Ей хотелось бы подпрыгнуть высоко, чтоб посмотреть, как брызнет во все стороны поток мельчайших радужных камешков, сверкающих на солнце...
...Но она проснулась. И над ней был лишь темный потолок. В приступе слепой надежды девушка сдернула с себя покрывало и опустила глаза вниз. Ничего. Все то же. Два коротких обрубка неодинаковой длинны вместо ног, аккуратно завернутых в полосы чистой белой ткани. Кое-где на полотне уже проступили красные пятна, перешедшие и на простыню. Сдерживая слезы отчаянья, она прикрыла их одеялом и, откинувшись на жесткую подушку, все-таки зарыдала. Нет. Чудес не бывает. Руками она придерживала еще не зажившую рану на боку, отдававшую болью при каждом движении.
Мать, разбуженная шумом, вошла в комнату и зажгла свечу. Неровное пламя озарило изможденное лицо неподвижно лежащей на постели девушки. И без того худая, сейчас она была похожей на скелет, обтянутый желтой кожей. Под запавшими глазами залегали черные круги. Она шевелила растресканными губами, и как будто просила о чем-то. Женщина украдкой смахнула набежавшую слезу и поправила смятое покрывало. Внезапно глаза дочери распахнулись, и она крепко схватила ее за руку. Мать испуганно отдернулась и натолкнулась на стол. Глиняная кружка жалобно брякнула, подпрыгнув.
- Ничего не хочу, - прохрипела она, отпуская руку.
- Если что, только позови, хорошо? Но ноги нужно перевязать, - женщина потянулась к миске с чистыми повязками.
Девушка с трудом повернула голову и посмотрела на нее поблеклыми глазами:
- Какие ноги? Ничего не нужно. Уходи.
Промолчав, она поставила назад миску и вышла, прикрыв дверь.
Родители нашли свою дочь полумертвой посреди луга, куда она любила ходить. Они сразу поняли, что произошло. Но тогда это стало не важно. Весь мир сошелся клином на окровавленном комочке плоти, родном комочке, в котором все еще билось сердце. Единственное, чего они хотели, это чтобы она осталась живой и была рядом. И не представляли своего существования без единственного ребенка. Когда после долгих усилий она наконец пришла в себя, они не сказали ей ни слова. Только плакали от счастья, наблюдая, как она ест или улыбается.
Изувеченные ноги пришлось отрезать. Она знала - ничто больше не сможет заполнить эту пустоту. Ничто не заменит ей чувство твердой земли, свободного бега вниз с холма, когда ветер бьет в лицо и густым запахом весенних цветов набивается в нос. Вместо этого придется весь оставшийся век провести тут, в душной комнате и смотреть через окно, как мир радуется жизни. Как кто-то другой - не она, - обносит соседскую грушу. Как мирно прогуливаются невнятно бормочущие парочки вечерком. Сейчас она уже понимала, что это должно было случиться. Ведь это именно она нарушила запрет и вошла в проклятое место. Что она надеялась там найти? То, что так давно искала. Что-то иное, чего нельзя отыскать здесь. Необъяснимое, манящее своей эфемерной загадочностью... За то и поплатилась. А раз так, то теперь надо с достоинством выдержать испытание. И умереть с достоинством. С несломленной гордостью.
Свеча задрожала от пронесшегося по комнате холодного ветерка. Встрепенулась и погасла, заструившись сизым шипящим дымком. Еле слышно где-то вдали пропели ранние петухи. Окно распахнулась, потревожив покой тонких занавесок, скрипнувших ржавыми кольцами. Сердце смерзлось от неясного предчувствия беды. На узком подоконнике кто-то сидел. И этот "кто-то" клыкасто улыбался ей сквозь полупрозрачную ткань.
***
Вскрикнув, Химера неловко вывернулась и упала с балки. Снова снились кошмары. Только обычно, проснувшись к вечеру, она все забывала. Оставался лишь легкий налет страха внутри. Но на этот раз все было иначе. Она не забыла ничего, даже самые мельчайшие подробности. И то туманное чувство, что она уже где-то видела это.
Ночь была на исходе, и она стояла за огромным деревом. Кажется, пряталась. А может, поджидала кого-то? Ей не давала покоя грязно-розовая полоса света на востоке. Что-то должно было случиться? Или это профессиональная привычка? Петухи проводили утреннюю перекличку, рассветные птицы ни в чем им не уступали. Звезды давно догорели, оставив в небе расплывчатые пятна и неотчетливое ожиданье утра. Роса прозрачным бисером осела на волосах. Не обращая внимания на влажную прохладу, она неотрывно следила за человеком, пересекающим широкий двор. Мужчина что-то тащил в эту темную пору. Нет, кого-то. Кого-то в кроваво-белом платье. Он волочил неподвижную девушку за руки, и волосы спадали на ее лицо. Она была очень худой и наверняка нетяжелой, но мужчина волок ее так, словно предпочитал не дотрагиваться лишний раз. Бледные ноги безжизненно тянулись за ней, словно пришитые. Человек осторожно перекинул ее через невысокую ограду, затем перепрыгнул сам и снова подхватил свою легкую ношу под тонкие руки. Химера наблюдала за ними, пока их не поглотил оранжевый полумрак. Потом она повернулась и стукнулась головой обо что-то твердое. Открыв глаза, она увидела только рассохшиеся доски грязного пола. Окончательно проснувшись, вампирша привычно отряхнулась в изменчивом свете раннего вечера. Ее застала врасплох неожиданно влетевшая в окно испуганная чем-то или кем-то летучая мышь. Она пролетела над головой Химеры, черкнув по волосам и сослепу впилилась в заднюю стену, смятым комом сползла на пол. Снаружи донесся шорох и приглушенный шепоток. Глупцы. Неужели они пытаются надуть вампира? Она слышала их так же хорошо, как внезапный гром в тихую летнюю ночь.
"Должно быть, она где-то здесь. Подходящее для этой дряни место".
Химера потянула носом воздух и сморщилась. Запах старой кожаной одежды и грязи. На ее лице отразилось нечто похожее на смесь любопытства и удивления. Немного недовольства.
Но ни капли страха.
Они все-таки нашли ее.
Живодеры.
Как? Неужели, вырыли труп коротышки-переписчика? Даже если так, как они догадались? Все следы и бланк были уничтожены. Может, кто-то натравил их? Так или иначе, а это нехорошо. Очень нехорошо. В городе, где каждый семнадцатый - вампир, местные власти давно притерпелись к опасному соседству. Здесь люди и нелюди почти нормально уживаются вместе. Условия для обеих сторон одинаковые - знать меру, не слишком усердствовать в истреблении друг друга, не бесчинствовать и платить налоги. Понятное дело, от представителей кровососущей расы добиться последнего было трудно. Но для вампиров существовало особое правило - не трогать переписчиков, усердно контролирующих изменение их популяции. Сомнительные прелести такой профессии мало кого соблазняли. Ясно, что переписчики требовали защиты, большой зарплаты и вообще, шантажировали городское правительство, которое без них не могло обойтись. Еще бы. Нужно же знать, сколько диких тварей-людоедов развелось. Химера усмехнулась. А то в один не очень прекрасный для людей день они могут и войной на них пойти. А для тех, кто нарушит нерушимое правило, создаются отряды живодеров. Уму непостижимо, где они умудряются находить таких головорезов. Смысл их жизни - кого-то разодрать на куски. И желательно поменьше. Как-то раз подобное случилось на ее глазах. Не угодивший чем-то стоящим выше вампир был пришпилен к стене осиновыми кольями. Примечательно, что он умер не от разрушительного действия осины на мертвый организм, а от нанесенных ран. Они умирают так же, как и все. Может, немного медленнее. Ни серебро, ни осина, ни святая вода тут не при чем. Почему до сих пор неумные люди верят в это? Единственное, что из орудий суеверов действительно для них губительно, - это солнце. Но живодерам нету разницы. У них есть все, на любой вкус. Топоры, ножи, тесаки, дубинки. Даже автоматы и тому подобное.
И теперь они нашли ее.
Химера бросилась к окну и осторожно выглянула наружу. Пять человек, обвешенных оружием. Четверо мужчин и девушка. Двое вынюхивали что-то возле входа в часовенку. Двое явно намеревались туда зайти. И один стоял прямо под окном. Хорошо, что не догадался посмотреть наверх.
"И как это он не догадался, придурок?" - удивилась вампирша. Действовать нужно было быстро. На крышу пробраться отсюда невозможно. Придется прыгать. Ну, держись, грязный убийца! От шестидесяти килограммов, конечно, не умрешь, но посадка будет мягче... Она скорее почувствовала, чем услышала тихие шаги. Это была ни с чем не сравнимая, едва уловимая дрожь земли под ногами. Она ощущала ее даже сквозь толстую подошву. А молодцы все же ребята. Опытные охотники за чужими шкурами. Ступеньки старые, скрипучие. Но двигаются беззвучно. Почти. Восхищаться ловкостью того, кто через минуту выпустит тебе кишки, более чем глупо. Поэтому Химера приготовилась к прыжку. И все-таки оглянулась в последний раз. Несмотря на то, что древний чердак выглядел необжито, это все-таки ее дом. Кучи мусора в углах. Давным-давно прицепленный кем-то Божий лик над дверным проемом. По идее, она должна была шарахаться от него, как от огня, но ей нравилось. Металлическое колечко, висящее на шнурке, привязанном к крючку в стене - это уже она сама. Вот и все. Весь ее собственный маленький мирок, который она сейчас должна покинуть. Наверное, она чувствовала себя, как маленькая девочка, у которой отобрали домик на дереве. Только она не помнила, что значит быть маленькой девочкой. Это она - такая, какая есть. Длинная и худая. Бледная, со встрепанными волосами, в черной одежде. И ее сейчас убьют.
В полосе лунного света неслышно возникла кошка. Подошла и с интересом понюхала забытый бумажный пакет. Брезгливо наморщилась, чихнула. С презрением отвернулась от него. Потом подошла к застывшей у окна вампирше и ласково потерлась о кожаные штаны. Бархатное урчание шелестом пронеслось по пыльному чердаку. Химера подумала о том, что когда эти изверги ворвутся сюда и никого не застанут, то в приступе дикой ярости не побрезгуют и невинным животным. Единственным существом, которому было все равно, чем она занимается ночами в темных переулках, и единственным, к кому она чувствовала нечто вроде привязанности.
Быстро подхватив ее на руки, она с места перепрыгнула через раму и тут же ощутила на лице прохладный воздух молодой ночи. Ничего не изменилось. Он такой же, как и четыре столетья назад... Кошка отчаянно вцепилась когтями в предплечье. Часовня была достаточно высокой, и она успела набрать неплохой разгон перед тем, как приземлиться на голову незадачливому охотнику. Раздался неприятный хруст, живодер без единого звука осел на землю. Вытерев об него подошвы огромных ботинок, вампирша, не задумываясь, бросилась вперед, прочь от проклятых убийц. В этот момент ее и заметили друзья преждевременно павшего. Они незамедлительно начали погоню за жертвой (поимка обещала отличное вознаграждение), подбадривая себя громкими возгласами. Словно загоняли дикое животное. Химера думала об этом с непонятной болью. Эх, вот если б встретится с ними при других обстоятельствах... Она поднажала. В этой ситуации лишние мысли ни к чему. Пока подонки очень отставали. Надолго ли? Но она сама не знала, куда ей бежать, где прятаться. Этих бестий тяжело провести. Здравый смысл подсказывал, что лучше всего попытаться за городом. Со всех сторон его окружал пустырь, тянущийся миль на семь. Короче, та еще дыра... Он перемежался впадинками, холмиками и пеньками непонятного происхождения. Словно деревья были не срублены, а сломаны какой-то грубой силой. Поэтому и пеньки были похожи на ежей-жертв генной инженерии. С острыми выступами-иглами. Сразу за часовенкой начинался крайний, нищий квартал города. А за ним - спасительный пустырь. Пробегая мимо последнего одноэтажного дома, вампирша бросила кошку на деревянное крыльцо. "Надеюсь, о тебе тут позаботятся, подружка. Удачи!" - она проследила, как та, обиженно отряхиваясь, тоскливо смотрит ей вслед. Она почти слилась с краской ночи, только желтые глаза поблескивали, как две звездочки. Она не побежала следом за ней. Она все поняла и осталась сидеть на низеньких ступеньках, в последний раз провожая ее грустным взглядом. Теперь Химера осталась совсем одна.
Она уже бежала по пустынной местности. Преследователи приблизились лишь на несколько дюймов. Пока у нее, впрочем, как и у них, достаточно сил. Чья возьмет? Вампирша с досадой подумала, что, если все обернется для нее плохо, она уже никогда не узнает о своей давно минувшей жизни... А еще она думала, что нельзя подпустить их до расстояния выстрела или меткого броска ножа. Она даже не догадывалась, что ей делать теперь. Вечно бежать она не сможет. И что там, за пустырем? Так далеко от города она никогда не забегала. Только когда гналась за особо прыткой добычей, - кажется, какой-то спортсмен, задержавшийся на тренировке. Ох, и попотела она тогда, отрабатывая ужин! А вот и то место, где он так неудачно упал на чудесный пенек... В нос ворвался оглушительно затхлый запах застарелой крови. Пробегая мимо, она вспомнила, что он зацепился тогда за выступающий корень. Может, и на этот раз повезет?
Повезло... Сзади послышался сдавленный крик и влажное чавканье. Потом истошный вопль. Девчонка попалась... Острое вампирье чутье не подвело. Она почувствовала, как кисловато-терпкие горячие капли с шипением впитываются в сухую землю. Они задержались всего на мгновенье, но этого хватило, чтобы Химера значительно вырвалась вперед. Наверное, теперь она вообще стала невидимой для них, растворившись во тьме. Небо было затянуто свинцовыми тучами, через редкие разрывы пробивался желтоватый неровный свет. Вроде бы все благоволило ей. Даже подозрительно как-то.
И вдруг она со всего размаху вляпалась в землю на дне небольшого овражка. Снова не заметила... Через прореху в плаще по левому плечу растекалось что-то вязкое. Рукой она нащупала острый камень. Голова от удара немного кружилась, но ничего страшного...
***
Когда занавеска перестала испуганно колыхаться, через прозрачную ткань проступило бледное лицо. Девушка не спешила кричать и звать на помощь. За все эти мучительные дни ей просто надоело постоянно кричать... Она содрогнулась, вспоминая огромный нож местного знахаря. Тем временем ночной гость спрыгнул с подоконника, подошел к постели и сел на высокую скамейку.
- Привет, - дружелюбно сказал он, блеснув клыками. Но с недавних пор она утратила способность удивляться чему-то. Так же, как и пугаться. Темноволосый незнакомец с пронзительными глазами сощурился и слегка удивленно произнес:
- Я вампир.
- А я без ног, - сказала она и нервно рассмеялась. Про вампиров она много чего слышала. В основном разный суеверный бред. Здесь их никто никогда не встречал, но все верили. И она, без сомнения, тоже.
- По-твоему, это смешно? - спокойно спросил он, внимательно глядя в затуманенные фиолетовые глаза.
- Иногда мне кажется, что да, - девушка попыталась подтянуться и сесть на кровати, но бок пронзило острой болью. Она задохнулась и перекатилась лицом вниз. Вампир вскочил, заботливо перевернул ее и усадил, прислонив спиной к подушке. Вслед за тем он снова сел и взял ее за холодную руку. Она не сопротивлялась. Она не боялась его. И не доверяла ему. Ей было все равно.
- Вот об этом я и хотел бы с тобой поговорить, - начал он, словно старый друг.
- О чем? - безразличным голосом осведомилась она.
- Посмотри на себя. Тебе семнадцать лет. И во что ты превратилась? Ты больше никогда не сможешь ходить. Может, даже скоро умрешь.
- Спасибо, что сказал.
- Подожди. Я хочу предложить тебе кое-что, - не дождавшись очередного вопроса, он продолжил, - Выход.
Она повернула к нему желтое лицо.
- Выход? Это как же? Отсюда нету выхода. Это замкнутый круг. Разорвет его лишь смерть. Моя. Или твоя, если я позову отца.
- Подожди, - вампир крепче сжал ее руку, - ты будешь жалеть об этом потом. Подумай.
- Как ты нашел меня? - слабо шевеля тонкими губами, спросила она.
- Я живу неподалеку, - хитро усмехнулся вампир. Если б не глаза, она не дала бы ему и двадцати...
- И?..
- Решил помочь.
- Вот просто так?
- Да.
Запала глубокая тишина, длившаяся в ее сознании целую вечность. Надо закричать и положить конец этому безобразию. Наглеца наденут на кол и дело с концом. Перед глазами предстало ее безоблачно-счастливое будущее в деревянной повозочке с голубыми бортиками. Вот мама гладит ее по голове... Вот она сидит на ярмарке и торгует теплыми накидками собственной вязки... Вот вокруг нее бегают веселые дети - не ее, конечно... Девушка устало прикрыла глаза.
- Ладно. Что там у тебя?
Вампир заметно оживился.
- Всего один укус, девочка! Один! Ты становишься сильнее, выдержаннее. Обретаешь вечную жизнь!..
Теперь она наконец-то поняла, куда клонил этот подлец. И она хорошо знала о заразности их укусов...
- Ты голоден?
- О чем ты? Я пытаюсь помочь... - приуныл он.
- И мне что, целую вечность сидеть в темной подворотне и приставать к прохожим с просьбой подать несчастному калеке горсточку крови? - с горечью в голосе спросила она. Ей причинял боль этот глупый разговор. Боль, несравнимую с болью в боку. Несравнимую с болью от огромного острого ножа... Боль измученного сердца, в котором разбередили свежую рану, едва успевшую покрыться тонкой корочкой...
- Всего один укус, и я обещаю, клянусь, что верну тебе ноги! - вампир протянул свободную руку и стер капельку с ее лица, скользнувшую по запавшей щеке.
- Как?
- Я клянусь, верь мне! Всего мгновенье боли, - одним больше, одним меньше, - и ты свободна!
"Освободи..."
- Скажи, почему? Зачем ты делаешь это? Это все неправда! - на крик, который подняли они оба, должно было сбежаться все селение... Но в доме стояла тишина. Даже петухи притихли в ожидании решения, которое она примет.
Сама не зная почему, она согласилась. Боль длилась меньше, чем мгновенье, и была самой слабой из всех, что она когда либо испытывала. Одной больше, одной меньше... Вампир легко прокусил ей шею, и она потеряла сознание. Даже если это обман, уже слишком поздно что-то менять...
***
Химера лежала на дне оврага и истерически хохотала, прикрывая рот руками. Вот уж повезло, так повезло! Она тут, как крыса в западне. То-то повеселятся живодеры, найдя ее здесь, готовенькую. Не хватает только пучка салата в петлице. Все они хотят одного и того же - кучи денег. Это извечное правило, канон. И ничего не меняется. Врут все, кто говорят - человечество прошло долгий путь самосовершенствования, теперь мы не средневековые варвары, мы лучше, сильнее, добрее... Аж тошнит. Благородство благородством, а у всех начинают трястись ручонки и блестеть глазки, как только раздается милозвучный звон монет или похрустывание новеньких бумажечек. И тогда, и сейчас. Уж ей-то можно верить. Сколько она навидалась таких! Именно за деньги, а не за идею, ее собратьев жгли направо и налево. И кто только не охотился за ней! Сначала селяне с заточенными осиновыми черенками от лопат. Потом наемники. Особо злобные нищие бродяги. Не избежала она и жара огней святой инквизиции, конечно же. На спине до сих пор остался большой участок сожженной кожи. Затем были сумасшедшие герои с навязчивыми идеями и два идиота с ржавыми моргенштернами... А теперь вот живодеры. Устала ли она? Нет. Но надоело скучное однообразие. Иногда хотелось вдруг остановиться, повернуться к ним лицом и сказать: "Вот она я! Убивайте меня и дайте мне, наконец, спокойно дожить свою вечность..." Только что-то гнало ее вперед. То, что сейчас заставляет прислушиваться к шорохам наверху, к любому подозрительному звуку. Секунда отчаяния миновала. Теперь она осторожно пробиралась наверх, к желтому свету грозового неба. Она уже слышала приближающиеся быстрые шаги, грубый крик: "Куда подевалась эта тощая скотина?" И, словно птица, вылетела из-под самых их ног.
Завидная у этих парней реакция. Почти сразу же прозвучало три выстрела, достигших цели. Одна пуля попала ей в злополучное левое плечо, две - в спину под лопатками. Химера хватала ртом воздух, врывавшийся в легкие с прерывистым хрипом. На какое-то мгновение она почувствовала, что падает, закружилась голова, но она лишь прибавила темп. Зато радости преследователей не было предела. Они думали, что это все? Три жалких пули - и она готова? Они не знают ее. Она сотни раз была на грани гибели, и все время брала верх. А это еще не самое худшее, что с ней случалось. Невольно вспоминалось, как ей впервые довелось отведать человеческой крови. Очень долго она не могла заставить себя укусить кого-то. Хотя люди для нее были и есть лишь едой и вынужденным досадным, слишком шумным неудобством. Помнится, она, голодная и злая, слонялась по какой-то диковатой лесистой местности, пока не попала в одну крохотную деревушку, которая угодила под горячую руку целой шайке кочевых вампиров. В живых остались только животные. В отличие от некоторых людей, они не страдали излишней непонятной жестокостью. Была непроглядная ночь. Нападавшие разносили опустевшую деревню по бревнышку. А она лежала под деревом, заложив руки за голову, и ловила ртом теплые капли крови, стекающие с тела, заброшенного каким-то шутником на нижние ветви... Вот это было самым ужасным. Ее тогда мутило еще три дня подряд. Но, как бы там ни было, Химера начинала понемногу уставать. И, кажется, подпустила их опрометчиво близко. Один из брошенных ножей просвистел над ухом, второй очень неудачно вонзился в ногу - самую жизненно важную на данный момент часть тела. Вампирша побежала быстрее, превозмогая тупую боль в бедре. Она представила себе, что они сделают с ней в отместку за вынужденную пробежку. И это каким-то образом придало ей еще немного сил. Далеко на востоке зачернела странная полоса. Она в изумлении приостановилась, ощутив какое-то шевеление в душе. Оно переросло в волнительное покалывание. Что там? Может, удастся там спастись?
***
Она видела что-то сквозь белесую пелену. И чувствовала. Как ее пальцы на ногах цеплялись за шершавые доски на полу. Так у него получилось? Если так, то у кого? Она с трудом припоминала темноволосого парня с длинными руками. Или это была белокурая девушка с короткими волосами? Ее куда-то тащили. Вдруг на нее упал розовый свет, смешанный с прохладным теплом. Это отворилась входная дверь. Она подняла голову и увидела мужчину, подхватившего ее под руки. Поводив почти невидящими глазами по тесной комнатушке, она заметила женщину со строгими серыми глазами. Она стояла у открытой двери и говорила что-то. Ее губы двигались, и девушка слышала слова, но не понимала их. Она повесила голову и позволила тащить себя дальше в полузабытье. А уже на улице она окончательно провалилась в седой полумрак.
***
Это были деревья. Черные, как в ее видениях. Чернее бесконечной тьмы ее вечной жизни. Кривые, согнутые почти до земли. Получается, она почти пятьдесят лет живет практически бок о бок с разгадкой самой страшной тайны всех своих жизней, и только впервые увидела это? Да еще тогда, когда у нее на хвосте три озверевших мерзавца? Вот она, злая ирония судьбы во всей своей красе! Воистину, из всемирного закона подлости нет исключения. Химера остановилась поодаль и застыла от неясного чувства тревоги. Она осторожно заглядывала за первые деревья, наверное, пытаясь найти там огромную каменную плиту с ее родословной до сотого колена и подробным жизнеописанием. Конечно, ничего такого она там не увидела. Но зато заметила кое-что, напрочь вышибшее из головы кровожадных убийц, безостановочно идущих по следу.
Обрывки белой ткани одиноко трепетали на весеннем ветру. Они зацепились за черные ветви и с грустью тянули к ней свои ниточки...
Она вспомнила яркий свет наверху. Это первое, что она помнила. В платье из такой вот ткани она очнулась на дне узкой расщелины, куда даже в самый погожий летний день не проникал дневной свет. А вверху, над ней ярко сияло полуденное солнце, которое она когда-то уже видела. Оно радовало кого-то и грело. Не ее. И девушка продолжала лежать, чувствуя холодные камни под спиной. Ей повезло. Она упала так удачно, что ничего не сломала и не поранила. Только ее белое платье было покрыто засохшими пятнами крови. Она с трудом поджала ноги и встала. Попытавшись было вылезть наружу, она с диким воплем снова полетела вниз. Ласковое солнышко жестоко поджарило ей кожу на пальцах...
Ощутив внезапную боль, Химера подалась вперед и упала. Сзади послышались громкие крики и до зуда на коже знакомое металлическое лязганье. Вампирша, не оглядываясь, быстро поползла, волоча ноги, к черному лесу. Возле первого дерева она остановилась, чтоб перевести дух. Закусив губу, она выдернула нож из кровоточащей раны и зажала ее руками. Сквозь пальцы просочилось темно-красное. Химера опустила руки и подползла ближе к дереву с лентами белой ткани. Оно было изувечено. До половины с него содрало кору и разорвало середину. Смешно, а может, она просто на старости лет сошла с ума, но в глубокой впадине ствола спокойно и размеренно билось живое сердце. Она отчетливо слышала характерный звук. По дереву во все стороны расходились тонкие и толстые жилы со струящейся кровью. Их покрывали белые рубцы, словно они долго срастались. Совсем как у людей. Невесть откуда прилетела огромная стая больших ворон. Они расселись на ветвях, спокойно наблюдая за пришельцем. Вампирша перевела взгляд на землю и увидела длинные полосы взрыхленной почвы. Как во сне. Она приложила к ним ладони и почувствовала все еще хранившееся там тепло страха чьих-то рук. Химера привалилась спиной к дереву, и устало вздохнула.
Она прошла долгий путь, прежде чем попасть сюда. Таскалась по миру, как проклятая, чтобы попасть в это дрянное место, где она должна закончить свою бессмертную, не менее дрянную жизнь. Опасные раны кровоточили безостановочно, вокруг нее растекалась огромная черная лужа.
...Не очень давно, около ста лет назад, случайные друзья дали ей кличку - Химера. За нрав...
Она безошибочно чуяла, что это конец. Дальше некуда идти. Она умирает. Тело немело, отказываясь повиноваться. Она слышала. Вздохи деревьев. Стоны живых деревьев.
"Освободи себя".
Она чувствовала, как ее ноги медленно втягиваются в сухую землю, прорастая черными корнями. Сиреневые глаза вампирши широко распахнулись. Вот оно. Последнее пристанище падших героев не своего времени. Вот куда, в конце концов, попадают все, кто не нашелся. Кого недопоняли и недолюбили. Чей подвиг был слишком мал для того, чтобы оставить его в живых. Она снова сможет обрести сердце. У нее не будет неопределенного будущего и мучительного прошлого. И даже настоящего. Ей подумалось, как эти черные деревья похожи на людей, вырастающих в одиночестве сами по себе.
Боль потерянной души давала ростки. Она возвращалась в давно покинутую обитель.
В землю, из которой вышла.
В последнее, что она увидела.
В единственное, что вспомнила.
Отец тащит ее под руки в дверь, зияющую рассветом. Оцепеневшие пальцы на ногах цепляются за шероховатые доски пола. Она поднимает голову и видит свою мать - черный силуэт на фоне светлого неба.
- Мы любим тебя и всегда будем ждать, Фиалка. Однажды ты вернешься домой.