Маша и еще один желающий присоединиться к русскому Сопротивлению сидели за столом в доме на краю деревушки на юго-востоке бывшей Ленинградской области. - Завтра пойдете через границу, вот тут! - Федор ткнул пальцем в карту. - Видите, это огромное болото. Оно как бы на нейтральной территории. С нашего края - наши пограничные посты, с их - соответственно ихние. Но маленькие группы со знающим местность проводником обычно проходят без проблем.
На следующее утро встали еще до восхода. Наскоро перекусили и двинулись в путь. Поверх одежды накинули плащи, покрытые лоскутками серо-желто-зеленых оттенков, сливающихся с болотным ландшафтом. Проводник дал последние инструкции: - Идти за мной след в след! Ни в коем случае никуда не сворачивать, тут попадаются заминированные участки. Если услышите сверху шум - сразу падать там, где стоите, и лежать, пока не скажу двигаться дальше.
Целый день с редкими остановками для отдыха они пробирались через чавкающее под ногами болото. В сумерках расположились на ночлег в густых зарослях, покрывавших небольшой сухой пятачок. Через пару часов пришлось просыпаться, чтобы миновать до восхода солнца опасный край болота.
- Мы уже на их территории. Сейчас выйдем к полузаброшенной деревне, нам туда, а за тобой, Маша, должны подъехать прямо к лесу.
Часа через полтора пути лес стал совсем сухим и в просветах между деревьями показались дома.
- Тебя уже встречают!
У самой кромки леса виднелась машина. Когда они приблизились, оттуда вышел молодой человек в потертых джинсах. - Привет! Я Игорь. По здешним документам Амир.
- Маша. - Она протянула ему руку. Игорь пожал, добавив: - Отучайся от этого, здесь так не делают. - Потом достал из пакета сверток и протянул Маше: - Одевай!
С черным балахоном типа халата она справилась быстро, а вот со вторым вышла заминка. Маша вертела его в руках: - Где здесь зад, где перед, ничего не понимаю!
Игорь вздохнул и помог ей надеть паранджу, аккуратно расправив складки.
- Как они в этом ходят?
- Привыкай, теперь будешь все время так ходить. Садись в машину, поедем. У меня еще много дел сегодня.
Маша открыла дверцу.
- Ты куда? Назад садись! Здесь женщины не ездят на переднем сиденье.
Заурчал мотор и джип пополз по разбитой грунтовке, переваливаясь с кочки на кочку.
- В общем, так. Слушай внимательно и запоминай все, что я сейчас скажу. Чтобы потом не было проблем.
Игорь долго рассказывал о правилах жизни в шариатском городе, Маша слушала и благодарила Бога за наличие в машине кондиционера. Ну и бабье лето выдалось в этом году!
Игорь со своей девушкой Леной, по документам Айшой, находился в Питере уже больше года. У них были надежные документы, представлявшие их мужем и женой. Поэтому они обычно обеспечивали группе Сопротивления крышу над головой, снимая квартиры как добропорядочная семейная пара.
Через пару часов они были уже в Питере. Маша прилипла к окну. Женщины в черных балахонах. Много бородатых мужчин. Вон парочка мирно беседует под светофором. Один из них оскалился в улыбке. Маша разозлилась: - Надо же, чувствуют себя как дома! На нашей земле! Я родилась тут, а теперь здесь они. Топчут мою родину! Поганят мой город! Проклятые оккупанты! Кто-то из вас обязательно поплатится!
Наконец машина остановилась перед обшарпанной девятиэтажкой. Игорь с Машей вошли в подъезд и начали подниматься по лестнице с облупившимися стенами на 7 этаж. Маша спросила про лифт, ее спутник только посмеялся: - Лифт - это роскошь и трата энергии! Они остались только в элитных домах и госучреждениях.
Переступив порог квартиры, Маша тотчас же скинула с себя ненавистную тряпку.
В тесной прихожей уже столпились с интересом ожидавшие бойцы Сопротивления.
- Знакомься! Лена. Виктор. Николай. Они, как и мы, из России сюда приехали. Оксана. Она из местных к нам пришла.
Все направились в гостиную и расселись по диванам и креслам. - Ну как там, на Руси?
- Хорошо! - ответила Маша. - А как здесь?
- По-всякому, но мы же сюда не развлекаться приехали.
Маша заметила телевизор: - Что у них тут по ящику показывают?
- Да отстой всякий, - ответил Виктор. - Три канала всего, по одному сутками Коран читают, по остальным тупые боевики и мыльные оперы вперемешку с ваххабитской пропагандой. У них с наукой и техникой дела неважно обстоят, все на уровне начала века - телебашня, антенны на крышах. Еще пара радиостанций, таких же дебильных. Население пытается русские слушать, так они эти частоты глушат. Мы, кстати, им успешно мешаем.
Лена пригласила Машу на кухню и налила ей бокал холодного сока. Маша насела на нее с вопросами, Лена терпеливо ей отвечала.
- Одной лучше по улицам не ходить, особенно когда темно. Могут посадить в машину и увезти в какой-нибудь притон. Или просто изнасиловать и выкинуть на полном ходу. Ну и по мелочи - воровства много, в метро особенно.
- По шариату вроде как за это руки отрубают? - удивилась Маша.
- Мужчинам иногда отрубают. Еще и толпу соберут, чтобы посмотрели, и в новостях могут показать. Только все равно воруют. А что ты хочешь, тут образование и культура ниже плинтуса. Еще религия способствует. Магометане в каком-то смысле очень схожи с европейскими протестантами. Это такие были псевдохристианские учения, сейчас их почти не осталось, ну, может, несколько сект сохранились за пределами Халифата. Так вот, они утверждали, что один факт веры в Бога автоматически означает, что человек спасен - то есть после смерти в любом случае попадет в рай. У ваххабитов также. Они считают, что любой грешник-магометанин стопроцентно попадет в рай, ну, может, побыв какое-то время в аду, как в тюрьме отсидев, за грехи. Типа, делай, что хочешь, только верь правильно.
Ну и потом - в христианстве важно не только внешнее, но и внутреннее. И грехом считается не только плохой поступок, но и плохая мысль. А у них все замыкается на внешнем. Эта зацикленность на внешнем доведена до абсурда - взять их предписание о необходимости полного омовения после супружеских отношений. Если у нас, православных, "брак честен и ложе непорочно", то у них супружеские отношения считаются чем-то настолько грязным, что после них нельзя молиться их богу, не вымывшись полностью. То есть недостаточно соответствующие места ополоснуть, надо все тело, и голову в том числе. Ты еще почитай, как Магомет учит своих последователей правильно задницу подтирать!* Чего смеешься, не веришь? У меня книжка есть, сейчас покажу.
Сноска: О том, как магометанин должен справлять большую и малую нужду, можно почитать в книге "Начало наставления на истинный путь" имама Абу Хамида аль-Газали
- Верю, верю. Что-то такое я тоже слышала.
- Короче, для них важно не то, что внутри, а то, что видно снаружи. Снаружи все так благопристойненько - женщины в балахонах, скрывающих лицо и фигуру, ваххабитские лозунги, прославляющие целомудрие и честность магометан. Но ты еще столкнешься с изнанкой шариатского Питера. Тут тебе и притоны на любой вкус, и подпольные абортарии...
- Что, серьезно?
- Вполне. Они же считают, что в первой половине беременности у зародыша еще нет души*. Официально это, конечно, запрещено, но тут почти все запрещено, поэтому все что-нибудь да нарушают. Ох, что-то мы совсем заболтались. Нам же еще надо в магазин съездить, тебе одежду купить.
Сноска: "Поистине, каждый из вас формируется во чреве матери в течение сорока дней в виде капли семени, затем он столько же времени пребывает там в виде сгустка крови и ещё столько же времени - в виде кусочка плоти, а затем Аллах направляет к нему ангела, который вдувает в него душу" (хадис от Ибн Масуда, аль-Бухари, Муслима, Абу Дауда, ан-Насаи, ат-Тирмизи и Ибн Маджа).
Но перед этим Лена достала платок-хиджаб, и научила Машу одевать его в соответствии с ваххабитскими предписаниями. - Смотри, чтобы волосы не выглядывали! И вообще нужно всегда следить за своим внешним видом. Если что-то будет не так, могут забрать в полицию за оскорбление нравственности в общественном месте.
Игорь высадил их перед входом в магазин. Под крупной надписью из арабских завитушек виднелись русские буквы: АМАНИ ОДЕЖДА ДЛЯ ЖЕНЩИН.
Пройдя через двойные двери, Маша окунулась в душную атмосферу приторных благовоний. Из динамиков лилась расслабляющая сладострастная восточная мелодия. - Снимай эту фигню! Тут достаточно хиджаба, мужчины сюда не заходят, - шепнула ей Лена, аккуратно сворачивая паранджу. Они прошлись по магазину, выбрав все необходимое. Маша удивилась тому, что у большинства женщин были подведены глаза, да еще тени самых умопомрачительных цветов, и ярко накрашенные губы. - Ничего себе, дома в таком виде разве что малолетки на дискотеку ходят!
Расплатившись с кассиршей, хлопавшей накладными ресницами, они оделись и вышли из магазина. Игорь уже ждал их: - Женщины! Вам бы только в тряпках покопаться! А время-то идет. Надо еще за "продуктами" заехать!
Сев в машину, Маша спросила: - У них что, везде туалеты такие дурацкие? Вместо унитаза дырка в полу, а вместо туалетной бумаги кран с куском шланга. Из которого льется холодная вода!
Игорь засмеялся, а Лена объяснила: - Ваххабиты стараются насаждать арабщину везде, где только можно. Даже в туалете! Что поделать, во времена Магомета, которого они считают светочем культуры и образцом для подражания, еще не успели изобрести унитаз и туалетную бумагу.
Наконец, они остановились перед маленьким продуктовым магазинчиком и зашли внутрь. Там никого не было, кроме продавца. Игорь поздоровался с ним, и скользнул за прилавок, жестом пригласив за собой обеих девушек. Через мгновение они скрылись в подсобке. В углу, скрытом штабелями ящиков, сидели несколько мужчин. - Скидывайте тряпки и присаживайтесь! - пригласил один из них. - Чаю хотите? - Другой поднялся, и вместе с Игорем начал отодвигать ящики. Потом достал из открывшегося проема несколько сумок и пакетов, на вид плотно набитых разными продуктами, торчавшими сверху.
Маша поставила на ящик пустой чайный стаканчик и достала телефон, чтобы посмотреть, сколько времени. Сидевший рядом мужчина сердито пробурчал своему соседу: - Видел игрушку? Вот зачем сюда такие лезут? Золотая молодежь в поисках экстрима! А потом из-за таких... - он не договорил, столкнувшись с испепеляющим взглядом Лены. Она, слышавшая все, отвела Машу в сторонку и сказала: - Не расстраивайся, ну нашло на человека, бывает... Он вообще хороший. Хочешь, скажу ему?
- Не надо. Он что, после этого меня уважать начнет? Уважение зарабатывают не словами, а делами...
Через несколько минут они вышли из магазинчика, нагруженные тяжеленными пакетами и поехали домой.
От избытка впечатлений этого сумасшедшего дня Маша долго не могла заснуть, несмотря на усталость. Ее не покидало чувство какой-то нереальности происходящего. Казалось, что ей снится сон, в котором она попала в знакомый, но заколдованный, и поэтому неузнаваемый город. Вот если бы еще эти злые чары развеялись с пробуждением...
Утром Маша проснулась на удивление поздно. В квартире была только Оксана.
- Доброе утро! Ну как первая ночь в Питере?
- А чего меня не разбудили? Где все?
- Виктор с Николаем пошли место смотреть, а Игорь с Леной купить кое-что поехали. Завтра одно дело намечается, лучше Игорь тебе сам все расскажет. Иди позавтракай, я как раз чайник поставила.
После завтрака Маша попробовала включить телевизор, но не выдержала и пяти минут. Не зная, чем заняться, она еще раз прошлась по квартире и стала помогать Оксане, готовящей обед. Слово за слово, и она узнала историю ее прихода в Сопротивление.
Когда случился ваххабитский переворот, Оксане было 9 лет. Их семья безропотно покорилась новой власти. Они приняли ислам и стали выживать в изменившемся обществе, искренне пытаясь к нему адаптироваться. Девочке, получившей новое имя Иман, пришлось удовольствоваться 3 классами образования. Хорошо еще, что ваххабиты не очень усердно прочесали их квартиру, и остались кой-какие книги, которые она впоследствии перечитала не по одному разу. Когда Иман исполнилось 17 лет, она вышла замуж. Отец гордился тем, что к дочери посватался сын его начальника, этнический мусульманин. Ведь русские считались людьми второго сорта. Хоть ваххабитская пропаганда и трещала о равенстве всех перед Аллахом, кто-то все равно был "равнее".
Сразу после свадьбы начались проблемы. Приходя домой, Селим скидывал обувь и одежду прямо посреди прихожей. Тарелку с непонравившейся ему едой мог разбить о стену. Стоило даже не то что выразить неодобрение, а чуть замешкаться с уборкой Селимова свинства, как он начинал размахивать кулаками. Иман постоянно ходила в синяках. Как она ругала себя, что вышла за него замуж! Но, с другой стороны, разве она могла узнать до свадьбы о его характере и привычках? На паре предсвадебных встреч в присутствии родственников он сумел произвести на нее очень даже благоприятное впечатление. О том, чтобы какое-то время дружить и встречаться, присматриваясь друг к другу, не могло быть и речи в обществе, живущем по шариату.
А теперь уже было поздно. Иман подумывала о том, чтобы развестись, но успела забеременеть. Родилась дочь, после чего в Селима словно бес вселился. Он начал гулять, приходил домой далеко за полночь, и горе было Иман, если она засыпала, не дождавшись его с горячим ужином. Тогда он поднимал ее, и пинками гнал на кухню, не обращая внимания на крик испуганного ребенка.
После того, как муж сломал Иман ребро, она, наконец, потребовала развод, о чем потом горько пожалела. Селим, в полном соответствии с магометанскими законами, сказал ей три раза при свидетелях, что дает развод, и просто выкинул из дома. Полуторагодовалую дочь оставил себе. Она умоляла позволить ей хотя бы видеться с ребенком, но напрасно. Через несколько дней в доме уже была новая жена. Иман пыталась хотя бы через соседей узнавать о жизни своей дочери. То, что она слышала, приводило ее в отчаяние. Новая жена, желая угодить Селиму, до блеска намывала квартиру и каждый день готовила целую кучу разных деликатесов. Чужую девочку она воспринимала как помеху в хлопотах по хозяйству и источник грязи, била ее и закрывала в пустой кладовке. Иман не выдержала, и, дождавшись в подъезде, когда та откроет дверь, чтобы выйти куда-то, ворвалась в квартиру и забрала дочь. Привезла к родителям, но потом, побоявшись Селима, попросила старую тетку приютить их на время.
Селим с полицией явился туда через два дня. Он обругал бывшую жену самыми грязными словами и вырвал из рук вцепившуюся в нее изо всех сил дочь. А Иман полицейские препроводили в тюрьму.
Через некоторое время ей передали от родителей записку, что дочь выпала из окна и разбилась насмерть. Было это случайностью, или же сознательным действием желающей избавиться от чужого ребенка новой жены Селима, несчастная могла только догадываться.
Она была уже на грани потери рассудка, когда в тюрьме появилась девушка Алия. Ее арестовали за воровство, но Иман не могла в это поверить, настолько Алия была непохожа на привычных жадных, невежественных и развязных воровок. Ее внимание и сочувствие, да и просто сама возможность поделиться своим горем с человеком, который мог это понять, спасли Иман. Беспросветная тьма отчаяния отступила перед маленьким лучиком добра и света. Только это, увы, продлилось недолго. Однажды Алию куда-то увели. Через несколько часов она вернулась. Молча дошла до своего места и легла, отвернувшись к стене и закрыв руками лицо. Иман пыталась успокоить ее, выяснить, в чем дело, но все было напрасно. Алия никогда уже не стала прежней, что-то в ней как будто надломилось.
- Кто это сделал?
- Из управления безопасности
- Но что им от тебя нужно?
- Они говорят, что я террористка! Заставляют меня в этом признаться! О, зачем только я взяла этот проклятый мобильник! - во всеуслышание причитала Алия. - Что же мне теперь делать, чтобы они отвязались от меня? Ведь террористов я только по телевизору видела!
Спустя несколько дней за Алией опять пришли. После нескольких успешных акций Сопротивления сотрудникам управления безопасности крепко досталось, а кое-кто из высокопоставленных офицеров вообще лишился должности. Вот и стали хвататься за любые, самые безнадежные ниточки, способные вывести на группы Сопротивления. Просматривая полицейские сводки, один из убэшников обратил внимание на кражу мобильника из кабинета одного высокопоставленного чиновника, деятельность которого представляла для партизан большой интерес. Может, тут не просто кража? Вместе с напарником он занялся отработкой этой версии.
- Напрасно теряем время. Это просто воровка. Видно же, что она ничего не знает. Невозможно так притворяться!
- Ты недооцениваешь врага. Сопротивление - сильный и опасный противник. Я чувствую, тут что-то не так. Она не похожа на воровку. Мне кажется, что не просто так она оказалась в том кабинете.
- Где хоть какие-нибудь доказательства? "Кажется" и "чувствую" в протокол не запишешь!
- Подождем еще пару дней, и наведаемся к ней снова. Попробуем надавить посильнее.
Дверь камеры открылась, заглянула нервно передергивающаяся надзирательница, и, сунув Иман мобильник, указала на Алию.
- Алия, тебе звонят!
Ни слова в ответ, лишь все тот же безучастный ко всему взгляд. Пришлось ответить самой: - Алё! Алия не может говорить, что ей передать?
- Почему это? Где она? - спросил мужской голос.
- Она тут, рядом, просто ей плохо.
- Как плохо? Что с ней?
- Ее сильно избили.
- Кто?
- Приезжали из управления безопасности. Они почему-то думают, что Алия была связана с какими-то террористами.
- С чего им такое в голову взбрело? На каком вообще основании...
- Да ни на каком! Они просто так думают, иначе бы ее сразу туда забрали. Хотя, может, и отправят еще. Если хотите ей помочь, то делайте что-нибудь скорее! Иначе ее просто убьют.
- Скажи ей, мы делаем все, что можем.
- Скажите ей сами что-нибудь, я поднесу трубку, может, она услышит.
- Оля, я люблю тебя! Мы вытащим тебя оттуда! Держись!
Иман отдала мобильник и вернулась к Алии. Она все также смотрела в никуда, только глаза были полны слез.
- Почему он назвал тебя Олей?
- У тебя ведь тоже когда-то было русское имя...
Через два дня позвонили опять. Но было уже поздно.
После очередного допроса варварами из управления безопасности Алию притащили в бессознательном состоянии. Отчаяние снова нахлынуло на Иман. Когда Алия пришла в себя, она услышала: - Этот мир - царство зла! Подонки процветают, а чистых и невинных ждет бессмысленный и жестокий конец! Где же Бог, если Он вообще есть?
- Не говори так! - перебила ее Алия и прошептала: - Я хочу тебе кое-что рассказать.
Оказывается, она пришла в кабинет того чиновника вовсе не для совершения кражи. Ей нужно было покопаться в компьютере, чтобы найти необходимую Сопротивлению информацию. Все было бы хорошо, если бы не дурацкое нагромождение случайностей, в результате которого хозяин кабинета вернулся не вовремя и не один. Услышав поворачивающийся в замке ключ, Оля схватила со стола дорогой мобильник и сунула в карман. А флэшку со скачанной информацией успела воткнуть в кадку с фикусом. В результате удалось сойти за воровку.
- Так ты, значит, правда террористка?
- Иман, я просто хочу, чтобы господство варваров на моей родине поскорее закончилось.
- Кто же этого не хочет, когда они такие гадости творят? Но разве от нас что-то зависит? Все равно сила на их стороне.
- Если бороться, можно победить. А если ничего не делать, шансов на победу не будет. Вообще никаких.
Алии становилось совсем плохо. Она просила, чтобы ее не трогали, говорила, что ей больно, а потом потеряла сознание. Женщины стали колотить в дверь и просить позвать врача. Надзирательница пообещала, что он придет утром. Врач действительно пришел. Но вместо того, чтобы оказывать помощь, ему пришлось писать справку о смерти.
Очередной облом управления безопасности. Ниточка, способная вывести на Сопротивление, оборвалась.
После смерти Алии Иман опять осталась одна. Но теперь в жизни появился смысл. И, когда через несколько месяцев ее выпустили, она знала, куда идти.
В квартире Сопротивления раздался звонок. Странно, ведь никто из своих к ним не собирался. Замаскированная камера наблюдения показала, что, кроме звонившей в дверь женщины, в подъезде больше никого нет. Решили открыть. Вошедшая женщина ко всеобщему удивление назвала себя русским именем: - Меня зовут Оксана. Оля, из ваших, перед тем, как умерла, рассказала мне про Сопротивление. Вот я и пришла. Я хочу остаться с вами, буду помогать, чем смогу, делать все, что скажете. Потому что то, что творят варвары, не должно оставаться безнаказанным!
- Николай, иди сюда! - позвал Виктор. - Оля была его девушкой, - пояснил он Оксане. Та спросила у вошедшего: - Так это с вами я тогда по мобильнику разговаривала?
- Да. Расскажи мне про нее.
- Я бы никогда не подумала, что она была в русском Сопротивлении, если бы Оля мне потом сама не рассказала. Она спасла меня, а сама...
Оксана высыпала в кастрюлю порезанную картошку и пристально посмотрела на Машу: - Я не все Николаю рассказала. Эти твари ее изнасиловали. Поэтому Оля перестала цепляться за жизнь. А ведь все было готово для побега... Вообще туда нельзя попадать. Лучше убить себя... Хочешь, я тебе ее фото покажу? Пойдем! - она вытерла руки и повела Машу в комнату, где спали мужчины. Раскрыла лежавший на столе блокнотик. На фото улыбалась совсем юная девушка с длинными волосами. - Господи... - прошептала Маша и поежилась.
- За Олю, конечно, отомстили, - добавила Оксана. - Отследили машину, залили в бензобак бутылку жидкой взрывчатки. Оба варвара отправились на тот свет через несколько секунд после запуска двигателя.
Они вернулись на кухню и закончили готовить обед в полном молчании.
Щелкнул замок, и в квартиру вошли Игорь с Леной. - Ой, как вкусно пахнет! Что вы такое варите?
Игорь открыл холодильник, налил стакан минералки и присел за кухонный стол. - Ну что, Маша, входишь потихоньку в курс дела? Готова завтра поучаствовать в одной акции?
- Так я затем сюда и приехала. Ты можешь еще про Сопротивление рассказать?
- Русское подполье в Питере существовало с момента той самой ваххабитской резни. На весь город набралось несколько сотен человек, избежавших смерти либо обращения в ислам. Кто-то укрылся сознательно, у кого-то это получилось случайно. Да и среди насильственно обращенных были те, кто потом раскаялся в своем малодушии или не смог примириться с жизнью под шариатской диктатурой. Резня разрушила все иллюзии, показав истинное лицо варваров и их религии.
- Ужас что тогда было, - подтвердила Оксана. - Ваххабиты прочесывали дома, обходя каждую квартиру. Заставляли людей повторять шахаду - это фраза такая на арабском, означающая, что человек принимает ислам. У подъездов горели костры из книг, икон, картин и прочих непонравившихся ваххабитам вещей. И трупы лежали, тех, кто пытался им сопротивляться или отказывался принять ислам. Они потом людей заставляли собирать их в грузовики и закапывали в ямах где-то за городом. Они зашли к нам в квартиру, страшные, злые, с автоматами, это такой был ужас... Ну мы тогда произнесли эту гадость, которую они требовали, и стали мусульманами. Мама потом сказала, что главное - верить в Бога в душе, а то, что нас силой заставили в Магомета верить, так это не считается, Бог простит. Я тогда вообще в этом не разбиралась, ну и жила себе спокойно. А потом оно вон как вышло... Не зря говорят, что Бог поругаем не бывает.
- Первым партизанам русского Сопротивления было очень нелегко, - продолжил Игорь. - Это сейчас более-менее все наладилось организационно, сформировалась объединенная общими целями сеть, приезжает молодежь из России. А тогда была полная неразбериха, действовали разрозненные группы. К тому же ситуация в городе была катастрофической, чуть до голода не дошло.
- Да уж, - перебила его Оксана. - Горы мусора везде, очереди в магазинах и на рынках, бандитизм, полный развал городских коммуникаций. В некоторых местах даже воды не было. Люди в квартирах буржуйки ставили, да и сейчас они у многих есть. Потом постепенно все более-менее нормализовалось. Но так, как раньше, уже не стало. Раньше все учились в школе по 10 лет, дальше еще профессию получали. Я попала на время, когда вообще никакого образования толком не было. Потом ваххабиты восстановили школы, не такие, конечно, как раньше. Кстати, девочкам тут не обязательно учиться. Хотя при желании можно. Начальная школа, в принципе, для всех и бесплатно. Только там половину занятий Коран зубрят и жизнь Магомета изучают. А дальше уже не все могут учиться, многие школы платные, да есть еще что-то типа курсов по рабочим профессиям, это тоже бесплатно. В университетах учатся либо богатые, либо ваххабитские активисты.
- Ваххабиты планировали осуществить полную арабизацию, - продолжил Игорь. - Полностью уничтожить русскую культуру, вплоть до вытеснения русского языка арабским. Ты заметила, что все вывески на улицах и магазинах двуязычные? Сверху написано крупно по-арабски, а внизу мелко по-русски. В документах так же. Это остатки той самой кампании по арабизации. Она потерпела крах отчасти из-за объективных обстоятельств, отчасти из-за действий Сопротивления.
Большинство населения были русскоязычными. Варвары самых разных национальностей тоже говорили по-русски, им же не только с соплеменниками приходилось общаться. Арабский среди них не знал практически никто. Да и сами ваххабиты владели им далеко не в совершенстве, хоть и учили на своих курсах. Вообще у них с мозгами плохо. Фанатизм ума не прибавляет. Ну и как переучить такую массу народа на другой язык? Они пытались, конечно. Шрифт арабский пробовали ввести вместо кириллицы. Не пошло. Только добавило хаоса в и без того проблемное функционирование органов власти. Чиновники просто взвыли, работа многих организаций остановилась.
Да еще и Сопротивление вмешалось. Покушения на особо рьяных арабизаторов, взрыв управления исламской культуры, постоянные диверсии везде, где только можно. Это было время героев. Они не щадили себя, так как понимали, что утратив русский язык, Питер никогда уже больше не станет русским. Арабизация окончательно отсечет плененный ваххабитами народ от пространства русской культуры. Миллионы наших станут чужими. Многие гибли, но на их место тут же вставали другие. В результате у ваххабитов просто не хватило ресурсов, и они пошли на попятную.
Так вот, одна из задач Сопротивления - обеспечить возможность доступа здешних русских к информации из России. Это не так просто. Интернет здесь запрещен, для пользования им необходимо специальное разрешение чуть ли не на уровне правительства. Он доступен только высшим чиновникам и некоторым состоятельным и имеющим связи людям. За установку спутниковой тарелки, чтобы попадать в Интернет или ловить русские телеканалы, сажают в тюрьму. А если выяснят, что нарушитель распространял эту информацию, или приглашал к себе других для ее просмотра, могут даже казнить.
Остается только радио. Русские радиостанции принимаются без проблем. Ваххабитам это, естественно, очень не нравится. Было время, они вообще пытались запретить радиоприемники, но толку было мало, так как их легко спрятать. Тогда пошли по другому пути. Стали глушить эти каналы. Сначала были только стационарные установки, но после нескольких удачных подрывов участниками Сопротивления они придумали ставить оборудование на машины. Но мы их все равно взрываем! А еще постоянно распространяем листовки, где указаны частоты русских радиостанций.
Теперь о наших врагах. Про управление безопасности я уже говорил. Есть еще не менее гадкая организация - управление нравственности и благочестия. Это что-то вроде религиозной полиции, вместе с управлением исламской культуры основное гнездо ваххабитов. Постоянно изобретают какие-нибудь подлости, и против Сопротивления, и против недостаточно по их мнению религиозного населения. Один из тамошних активистов - имам Насралла.
- Кто-кто?! - засмеялась Маша.
- Просто имя такое, - вмешалась в разговор вошедшая на кухню Лена. - В переводе с арабского означает "победа Аллаха".
- Звучит смешно, конечно, - продолжил Игорь, - но вот от его деятельности становится не до смеха. Он преподает ислам, причем работает исключительно с русскими детьми. Он люто ненавидит русскую культуру и старается привить эту ненависть своим ученикам. Промывает им мозги ваххабитской идеологией, учит шпионить и доносить на своих родителей, соседей и родственников.
- Вот сволочь...
- Нечто подобное уже было в истории одного магометанского государства, - сказала Лена. - В Османской империи забирали маленьких мальчиков из христианских семей греков и болгар, и воспитывали их в исламском фанатизме и слепой преданности султану, создавая из них особые воинские части. Они назывались янычары и отличались необычайной даже для тех времен жестокостью, особенно по отношению к бывшим единоверцам. Получив соответствующий приказ, они могли предать жестокой смерти хоть родную мать. Этот Насралла, видимо, решил возродить "славную традицию".
- Скажи, Маша, что бы ты сделала, чтобы решить эту проблему? - спросил Игорь.
- Надо поскорее раздавить мерзкую гадину! Чтоб не отравлял своим ядом несчастных детей.
- Как раз этим мы завтра и займемся...
После обеда Игорь увел Машу в комнату, открыл ноутбук, и стал рассказывать о завтрашней акции, демонстрируя фотографии Насраллы и его жилища.
Потом Лена пригласила немного прогуляться, Оксана тоже присоединилась, и они долго бродили по улицам, непринужденно болтая. Маше с непривычки было тяжело ходить по жаре под черной накидкой, но желание познакомиться с городом, где она родилась, было сильнее дискомфорта.
Вечером мужчины включили телевизор и стали смотреть туповатый боевик, сопровождая просмотр смешками и едкими комментариями. Оксана читала с ноутбука книгу. Лена вытащила из рюкзака коробку, в которой оказались россыпи разноцветного бисера, и стала доплетать роскошное ожерелье. - Здорово у тебя получается! - с искренним восхищением сказала Маша.
- А ты не умеешь?
- В детстве когда-то занималась этим, но уже все забыла.
- Если хочешь вспомнить, вот, возьми книжку, выбери себе что-нибудь для плетения, я с тобой бисером поделюсь, ну и подсказать могу, если что непонятно будет.
Маша решила плести брелок в форме рыбки, и начала перебирать пакетики с бисером, подбирая цвета и размер.
- Боишься? - спросила Лена.
- Это ты насчет завтра? Да нет пока, вроде. Не знаю, я почему-то как-то смерти не боюсь. А живой я им в руки не дамся! Все думаю про эту историю с Олей...
- Откуда ты знаешь про нее?
- Мне Оксана рассказала.
- Ох, Оксана... - вздохнула Лена. - Ну что у тебя за язык! Она же завтра в первый раз идет на акцию!