Невская Екатерина Евгеньевна : другие произведения.

Ланкр-Морпорк

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В Анк-Морпорке переполох: город может скоро погибнуть, на одного из видных представителей дворянства совершено покушение. В Ланкре тоже неспокойно: матушка Ветровоск считает, что и ей недолго осталось жить - и это накануне очередной годовщины коронации Веренса II. А кто во всём виноват? Само собой, самая молодая ведьма королевства.
  Все персонажи, когда-либо упоминавшиеся ранее в серии книг "Плоский мир" Т. Пратчетта, принадлежат наследникам уважаемого автора или иным правообладателям. Данное произведение не является и не будет являться средством извлечения коммерческой выгоды без предварительного урегулирования правовых вопросов с обладателями авторских прав.
  
  - Рассвет, - прошептал твёрдый мужской голос.
  Четверо дюжих парней сразу же открыли глаза и вскочили на ноги. В двух метрах от них возвышалась баррикада - нагромождение из мебели, досок, арматуры и прочего хлама. Мужчины подошли к ней и взяли в руки увесистые арбалеты. На вершине баррикады ещё шестеро нащупали пальцами штыки.
  - Всё тихо, - раздался сверху приглушённый голос.
  - Ха! - язвительно откликнулся кто-то. - Псы Вентурии побоятся атаковать в такое время.
  - Верно! У них кишка тонка! Им бы только ночью да в туман.
  Внезапно одобрительные возгласы стихли. Защитники баррикады недоумённо переглянулись, старательно втягивая ноздрями воздух.
  - Дым? - неуверенно предположил самый молодой из них.
  - Точно, - кивнул приземистый детина с залысинами и ранней сединой, - Анк-Морпорк горит. Скоро тут будет такая суматоха, что не разберёшь, где свой, где чужой.
  - Положа руку на сердце, всем будет немного не до того, - откликнулся самый старший - высокий, статный мужчина в очках и безупречном когда-то костюме, - равно как и нам. Взгляните-ка назад.
  Все обернулись. Улица, перекрытая их сооружением, занималась пожаром. Анк-Морпорк был городом, построенным из чего угодно, поэтому огонь здесь распространялся быстро, а поскольку на улицах открыто шла гражданская война, собираться в цепочки и тушить огонь никто не спешил. Пламя по соломенным крышам, деревянным рамам, дорожному мусору и утренним газетам, торчащим из почтовых ящиков, быстро подбиралось к укрытию.
  - Придётся бросить тут всё, - заявил приземистый мужчина.
  - Баррикада сгорит дотла и нас прихватит, - откликнулся молодой. - Вылезаем.
  - Вылезаем, - подтвердил старший.
  Несколько десятков мужчин разных лет торопливо перерезали через баррикаду на внешнюю сторону улицы. Там их уже встречали хорошо вооружённые солдаты. Раздались первые крики.
  Высокий человек с длинными седыми волосами открыл глаза и резко сел в кровати. Тяжело дыша, он провёл рукой по широким скулам и прикрыл пальцами рот. Лицо его выражало крайнюю озабоченность.
  - Не может быть, чтобы всё закончилось так, - пробормотал он, качая головой.
  За окном действительно занималась заря - новый день приносил новые тревоги.
  
  В Овцепикских горах неторопливо наступило утро. Рассвет пришёл в каждый уголок широчайшей горной системы: дождливый Лламедос, загадочный и грозный Убервальд, маленький, но гордый Ланкр. Не обошёл рассвет, естественно, и деревню Дурной Зад, где беззаботным сном младенца спала и видела седьмой сон начинающая ведьма Катрин Ветровоск. Когда доставшийся ей после окончания ученичества разваливающийся дом мадам Аскетти превратился в роскошный трёхэтажный особняк, пусть и в самой глубине леса, она оборудовала себе спальню на последнем этаже, в комнате с самыми большими окнами. Эти окна никогда не закрывались на ночь, а подоконник был излюбленным местом проведения досуга большей части местных птиц. Для любой ведьмы, особенно обученной Заимствованию, это был явный знак: здесь живёт родственная душа. В крайнем случае, просто коллега.
  Этой ночью Катрин не практиковала Заимствование, а просто спала в своё удовольствие и ещё не подозревала, что спать ей осталось недолго: к её дому быстрым шагом подходила девочка-подросток. Она вышла из хижины матушки Ветровоск, бывшей наставницы Катрин, жившей как раз на опушке леса. Начинающая ведьма, будучи ученицей, прожила в этой хижине семь лет и прекрасно знала, что лес быстрым шагом можно пересечь минут за десять, особенно если знать дорогу. При этом подразумевалось, что какая-никакая дорога всё-таки должна быть. Сейчас в распоряжении девочки была не просто лесная дорога, а широкая выкошенная тропа, по которой она неотвратимо, как наказание за кражу укипаловки со стола нянюшки Ягг, приближалась к двери особняка.
  Катрин во сне повернулась на спину и вздохнула. По подушке разметались прямые тёмно-русые волосы до плеч, пронизанные небольшими вкраплениями ранней седины. Лицо её в совсем юные годы было круглым, теперь же казалось чуть сужающимся книзу. Между бровями пролегли две морщины - к счастью, пока неглубокие...
  - Бум-бум-бум! - внезапно раздалось со стороны парадного входа.
  Младшую Ветровоск подбросило на кровати. Она знала практически всех жителей королевства Ланкр, но так стучать мог только тот, что не понаслышке знаком с кузнечным молотом. При этом ни один знакомый ей кузнец не имел привычки так барабанить в дверь.
  - Бум... Бум... БУМ! - стук раздался снова.
  Катрин разом одолели непохожие друг на друга чувства: недосып, крайняя ярость, любопытство. Этот букет внутри буквально смёл её с постели, разлепил голубые глаза с лёгкой примесью серого цвета и заставил надеть длинное, чёрное и полностью закрытое платье за полминуты. При этом она неудачно махнула рукой - что-то полетело на пол и разбилось, но вспоминать, что вечером стояло на прикроватном столике, было некогда.
  Катрин кубарем съехала по перилам, подошла к парадной двери и резко толкнула её от себя. На пороге стояла... впрочем, уже никто не стоял - девочка-подросток моментально отскочила в сторону.
  - Доброе утро, Катрин, - произнёс звонкий голос.
  - Доброе утро, Эми, - обескураженно ответила ведьма, - проходи.
  Она отошла в сторону, пропуская в дом Эми Флауэрс - новую ученицу матушки Ветровоск двенадцати лет от роду. Та училась у неё уже полтора года и подавала определённые надежды - судя по фамилии, она должна была бы стать отменной травницей, но почему-то вместо этого освоила Вызов. Владение столь сложным заклинанием вкупе с высоким ростом, густыми, волнистыми каштановыми волосами и горящими зелёными глазами девочки заставляло всю округу говорить о ней, как об одной из наиболее талантливых учениц. Но некоторые детали ей ещё предстояло освоить.
  - Катрин, матушка сказала мне зайти к тебе, - сказала Эми, проходя вглубь просторного вестибюля. - Она говорит, ты можешь научить меня готовить зелье бодрости.
  - И вот ты зашла, - продолжила рассказ Катрин. - А через какую дверь ты зашла?
  - Через парадную, - ответила ученица, отводя глаза.
  - Что сказала тебе матушка, когда ты в первый раз вошла в хижину через парадный вход? - поинтересовалась молодая ведьма.
  - Можно, я не буду повторять всё? - вполголоса спросила Эми, густо краснея.
  Катрин усмехнулась - матушка не стеснялась в выражениях, когда хотела что-то донести быстро. При этом она обладала удивительной способностью заставить слушателя сгореть со стыда, применив набор полностью цензурных слов. А уж что в жилище ведьмы заходят исключительно через чёрный ход, закрепляется при таком подходе к обучению где-то через две недели.
  - Зелье бодрости, - Катрин решила сменить тему и заодно перейти к делу, - позволяет невыспавшимся, вроде меня, целый день бегать, как заведённым. Если хорошо приготовить - разве что мёртвого не поднимет. Но почему матушка отправила тебя ко мне? Насколько я помню, она прекрасно делает его.
  - Видишь ли, - Эми немного замялась, - она варит его в стакане. Выходит здорово, но она говорит, что идеальной посудой будет старинная глиняная миска, которая есть у тебя. Не понимаю, правда, почему нельзя просто сварить в котле.
  - Потому что принимают зелье бодрости по чуть-чуть, - сразу же объяснила Ветровоск. - Выпьешь много - потом год будешь по горам прыгать, что твой дурностай. Поэтому количество ингредиентов в рецепте рассчитано на маленький объём - в котле это зелье не варят.
  Эми кивнула и продолжила говорить:
  - Кроме того, матушке нынче... хм... нездоровится. Она... вроде как... чувствует приближение смерти.
  - Что? Опять?! - Катрин не смогла сдержать удивления.
  - Ну да, - подтвердила девочка, - поэтому ей сейчас немного... не до зелий.
  - Что ж, без проблем, - голос молодой ведьмы прозвучал глухо, а затем она и вовсе застыла на месте.
  Она вспомнила, что именно разбила, вскакивая с кровати. Накануне вечером ей в голову пришло зажечь ароматическую свечу, но под неё, как на грех, не нашлось ни подсвечника, ни более-менее сносного блюдца. Немного поразмыслив, она поставила свечу в ту самую глиняную миску. Зажечь её так и не пришлось - без упаковочной бумаги она воняла настолько резко, что кружилась голова - но миска так и осталась стоять на прикроватном столике. Пока поутру Катрин её не разбила. Между тем, это была не просто старинная глиняная миска, а действительно, самая что ни на есть старинная, можно сказать, даже древняя глиняная миска, поскольку была найдена при разборе вещей, хранившихся в необитаемых комнатах дома мадам Аскетти. Кроме неё, в тех неприступных залежах удалось найти отличный набор склянок для зелий и поразительное количество бокалов всех форм и размеров. Вот уж где можно было бы с размахом что-нибудь разбить - а разбилась, увы, единственная миска.
  - Что-то не так? - спросила Эми, оценив страдальческое выражение лица Катрин.
  - С глиняной миской возникла проблема, - честно ответила та. - Можно сварить зелье бодрости в любом бокале, какой ты только сможешь себе представить, но матушка явно хочет не этого.
  - В бокале любой... хм... сварит, - засмеялась девочка.
  - На твоём месте я бы не ехидничала, - возразила Катрин, - ведь от посуды зависит не так много. И пока ты будешь разыскивать именно то, что описано в рецепте, любой, как ты выразилась, "хм", включая твою наставницу, приготовит идеальное зелье. Вылечит этим зельем всех, кому это было надо, и оставит тебя не у дел. Зато с миской.
  - Пожалуй, ты права, - согласилась ученица, - если бы матушка чувствовала себя лучше, она бы и не вспомнила про эту миску.
  - В том-то и дело, - подвела итог Катрин. - Поэтому мы с завтрашнего дня займёмся сбором трав, а посуду я где-нибудь найду.
  Эми Флауэрс вежливо попрощалась и вышла из дома Катрин Ветровоск через чёрный ход. Теперь можно было бы и поспать ещё пару часов, но вид глиняных черепков около кровати мгновенно взбодрил молодую ведьму почище всякого зелья. Потратив четверть часа на неторопливую уборку, она села и крепко задумалась: "У кого же может быть эта многострадальная миска? У матушки, само собой, нет. У нянюшки тоже - она такие мелочи не варит. У Проникации, конечно, полон дом посуды, но мне она даже кукиш засушенный не даст, не говоря уж о миске. Госпожа Господиеси не ведьма, но вроде бы пользуется глиняными тарелками. Вот! Схожу-ка к ней. Тарелка, миска - невелика разница, перед гусятницей меркнет всё".
  Наметив маршрут, Катрин торопливо влезла в старые армейские ботинки и отправилась в дорогу. Изольда Господиеси жила в Ломте и своей активностью могла затмить любую ведьму: именно она принимала все роды в этом посёлке и паре соседних, причём неважно, у человека, коровы или козы они случались. Около десяти лет назад она впервые взяла свежеиспечённую ученицу ведьмы Катрин на роды и только выиграла от этого - та сразу же потеряла сознание и не мешалась под ногами. С тех пор, конечно, нервы младшей Ветровоск окрепли, но госпожу Господиеси она по-прежнему не могла вспоминать без содрогания. Чего стоил один её грозный вид, когда она стояла в патруле с рогатиной наперевес и ловила дезертиров, возвращавшихся с кристаллом долголетия! А гусятница! Будучи уже чуть более опытной ученицей, Катрин снова была отправлена к Изольде Господиеси по части родов. Последняя тогда решила подстраховаться и посоветовала девушке поесть перед обратной дорогой. Ну и что, что всё прошло нормально? Обморок - штука коварная! Ещё настигнет в пути молодой организм, если как следует не закусить!
  Впрочем, закусить тогда не удалось: радушная хозяйка выдала довольной ученице целого тушёного гуся прямо в огромной чугунной гусятнице. Точнее, собиралась выдать, но не рассчитала манёвр, и гусь в тяжеленной посудине спикировал прямо Катрин на ногу. Здесь-то и приключился обморок, но не у юной гостьи, а у пожилой женщины по соседству, услышавшей жуткие вопли, а заодно и у самой госпожи Господиеси, моментом оставшейся без ужина. Как Катрин со сломанной ногой оказывала обеим помощь, она вспоминала с трудом, но больше в Ломте её за стол не приглашали, хоть она и училась там пару месяцев. Теперь же предстояло войти в устрашающий дом снова - на сей раз за посудой.
  Ломоть занимал такое положение на карте Ланкра, что идти туда было далеко отовсюду, но хорошая погода располагала к пешим прогулкам, поэтому ведьма не воспользовалась ни метлой, ни повозкой. К тому же, по дороге можно было встретить кого-нибудь с подробными новостями или, на худой конец, с переносным набором глиняной посуды.
  Деревню Дурной Зад Катрин неторопливым шагом обычно пересекала из конца в конец за двадцать минут, но сейчас было не до созерцания птиц и подбора трав для будущих зелий, поэтому она управилась с привычным маршрутом вдвое быстрее. Она была настолько погружена в свои раздумья, что лишь в последний момент краем глаза заметила высокую, худую фигуру своей бывшей наставницы, идущей навстречу. Все мысли сразу улетучились, и она затормозила - если бы она была лошадью, искрами из-под копыт можно было бы поджечь ближайшее поле. Матушка Ветровоск же, как и всегда, шла твёрдым шагом, преисполнившись внутреннего достоинства и глядя только вперёд. Роста ей прибавляла остроконечная шляпа с широкими полями, она же окончательно скрывала от неопытного глаза булавки, спрятанные в пучке седых волос.
  - Как твоё здоровье, матушка? - спросила Катрин, поравнявшись с ней.
  - Лучше некуда, - огрызнулась та, проходя мимо.
  "Значит, дело скверно", - отметила про себя младшая ведьма, но всё же набралась смелости и задала следующий вопрос в спину старшей:
  - А правда, что кристалл не сработал?
  Матушка резко обернулась. Её ярко-голубые глаза смотрели на бывшую ученицу в упор.
  - Не сработал так, как хотелось, - с расстановкой произнесла она.
  - Как же так? - растерялась Катрин.
  - Так бывает, - старая ведьма слегка покачала головой, тон её стал назидательным. - Однажды ты поймёшь, что не стоит верить старым книгам, даже если они дают надежду. Особенно, если они её дают. Времена имеют свойство меняться, а строчки книг никогда с этим не считались.
  С этими словами матушка Ветровоск так же резко развернулась обратно и продолжила путь. Катрин на мгновение застыла в полупоклоне, затем её мысли вновь заняла злосчастная миска и приказала ногам прийти в движение. По дороге в Ломоть, если простоять на ней сутки, можно было увидеть практически всех жителей Ланкра, за исключением больных и самых отъявленных домоседов, и большую часть их Катрин хорошо знала.
  - Доброе утро, мистер Роббинс! Доброе утро, Стивен! Привет, Джоанна! - она старалась здороваться с каждым, благо, в королевстве и так-то жителей было немного, а уж поутру на дороге - и подавно.
  К её удивлению, те самые люди, которым она готовила зелье от насморка, снимала боль и вправляла всё, кроме мозгов, отворачивались и старались не встречаться с ней взглядом.
  - И добрей видали, - огрызнулась даже одна бабуля, имени которой Катрин как раз и не помнила.
  Свой вечный оптимизм излучала только нянюшка Ягг, застигнутая врасплох на входе в столицу. Она была старинной матушкиной подругой, но выглядела совершенно иначе: весёлая одежда, озорные глаза, невысокий рост, пухлая фигура и сморщенное лицо выдавали в ней добродушную натуру, склонную порой к излишествам.
  - Доброе утро, нянюшка, - с поклоном поприветствовала её младшая Ветровоск.
  Поклон в данном случае преследовал две цели. Во-первых, в Овцепикских горах таким образом традиционно приветствовали ведьм, они сами порой так приветствовали друг друга, а уж младшая по возрасту ведьма просто обязана была при виде старшей согнуться, словно от приступа радикулита. Во-вторых же, сегодня все были подозрительно неучтивы, а Гита Ягг в редком порыве неучтивости могла и запустить чем-нибудь в оппонента. Поэтому Катрин решила, что вежливость и города берёт, и от летящей скалки спасает - и поклонилась.
  - Доброе утро, Катрин, - улыбнулась нянюшка, игриво обнажив единственный зуб.
  Поняв, что скалки не будет, Ветровоск решила попытать счастья.
  - Нянюшка, у меня к тебе деликатный вопрос.
  - Да что ты? Неужели? - та буквально расцвела на глазах.
  Молодая ведьма вдруг вспомнила, что имеет дело с непревзойденной любительницей мужского пола и матерью пятнадцати детей, и немного смутилась.
  - Нет, я не о том. Я хотела спросить, не найдётся ли у тебя случайно старинной глиняной миски? Матушка отправила ко мне Эми, чтобы я научила её готовить зелье бодрости по традиционному рецепту, а я миску разбила.
  - Эк ты, девочка, неаккуратно, - цветущее лицо снова превратилось в сморщенное. - Здесь я тебе не помогу. Была у меня такая миска, но я её разбила о голову одного пройдохи, когда была ещё... скажем так, чуть постарше тебя. Ты сходи к Изольде в Ломоть - у неё точно есть. Если она тебя, конечно, не вздумает с лестницы спустить.
  Последнюю фразу нянюшка Ягг произнесла вполголоса, словно находясь в невесть откуда взявшейся задумчивости.
  - Вот кстати, нянюшка, какая муха сегодня всех покусала? - спросила заинтригованная Катрин.
  Её собеседница подняла вверх палец и заговорщически произнесла:
  - Это всем мухам муха. Зовут её Проникацией. Ей, вишь ли, покоя не даёт, что ты для Эсме ту штуковину достала, а она - ну, ты знаешь - не сработала как следует. Всем уже раструбила, что ты специально это подстроила - сначала имя себе на том сделала, а теперь и участок Эсме заграбастать хочешь.
  - Да кто ж ей верит? - Катрин одновременно удивилась и возмутилась.
  - А почти все, - махнула рукой нянюшка, - она же ведьма. Хоть какая, а ведьма. Вот ей и верят.
  - Так я тоже ведьма, - выпятила грудь младшая Ветровоск.
  Ответом ей стал добродушный заливистый смех.
  - Проникация была ведьмой, когда ты ещё под стол пешком ходила. В этом всё и дело. Ты, девочка, не переживай - как у кого понос или вывих какой случится, так сразу и думать забудут о таких разговорах. Как память отшибёт, вот увидишь. А к Изольде сходи - если где у нас искать старую глиняную миску, так только у неё.
  Катрин попрощалась с нянюшкой Ягг и вышла на обходную дорогу. Она вела мимо столицы как раз в Ломоть, делая крутой поворот и минуя обрыв, на который выходили окна и одна из стен королевского замка. Что касается Проникации Тик, ведьмознатки, то у неё к начинающей ведьме была прямо-таки органическая неприязнь: она считала её обманщицей. Нашла её не она, обучаться она начала во взрослом возрасте, до этого жила в Анк-Морпорке - стало быть, обманщица до мозга костей. Переубеждать Проникацию никто не стремился - это было абсолютно невозможно. Беда была лишь в том, что сейчас её язык бежал едва ли не быстрее её самой. Однако в душе Катрин теплилась надежда на то, что идти в Ломоть ведьмознатке будет лень - далеко, жителей мало, да ещё и около ущелья.
  Зайдя в деревню, она поняла, что ошиблась: ей явно были не рады. Она практически ни разу не лечила жителей Ломтя, но сейчас они смотрели на неё с такими физиономиями, словно каждому из них она несколько раз станцевала на больной конечности. "Так, эти просто с кислыми лицами - бывает: может, лимонов наелись, - прикидывала она. - Эти вообще в дом ушли - мне же легче. У того в рукаве кинжал - тоже не страшно: что в Ломте во всех домах не наточены ножи, весь Ланкр знает. А вот у того вилы, это куда опаснее. Надеюсь, к вилам прилагаются мозги".
  Краем глаза глядя по сторонам и раздумывая, Катрин двинулась вглубь деревни, впрочем, сохранив при этом скорость и уверенность походки. Мозги у обладателя вил действительно были, да и вообще - по деревне шла ведьма. Кто бы что про неё ни думал, а она закончила ученичество, получила собственный дом и имела некоторую практику - стало быть, ведьма по праву. А с ведьмой никто не хотел связываться. Поэтому местные жители ещё немного на неё покосились и вернулись к своим делам.
  Крепкий бревенчатый дом госпожи Господиеси Катрин узнала сразу - он стоял почти в центре села, его было хорошо видно ещё с дороги, и к нему вела прекрасно выкошенная дорожка, примерно такая же, какая была и около её собственного дома. Молодая Ветровоск подошла к дому и размашисто постучала в добротную дверь.
  - Кто? - раздался из глубин дома грубый голос.
  - Доброе утро, госпожа Господиеси! Это я, Катрин Ветровоск, - представилась бывшая ученица.
  На мгновение воцарилась тишина, затем послышались тяжёлые шаркающие шаги, и дверь открылась. На пороге стояла широкая приземистая женщина, одной рукой держась за дверь, а другой сжимая массивную рогатину. Зрелище показалось Катрин угрожающим, но она решила сразу изложить свою просьбу и посмотреть, что из этого выйдет.
  - Госпожа Господиеси, у меня к Вам только один вопрос: у Вас не найдётся старинной глиняной миски? Я обещала матушке научить Эми Флауэрс готовить зелье бодрости по традиционному рецепту, а вот миску разбила, - удручённо произнесла она, пока её собеседница багровела и словно раздувалась изнутри.
  Раздувшись до нужного состояния, старушка выставила вперёд рогатину, открыла рот и на одном дыхании завопила:
  - Убирайся прочь, интриганка! Чтоб ноги твоей не было в этой деревне! Ещё смеешь приплетать Эсме к своим делам! Кто тебя только учил?
  - В том числе Вы, - спокойно ответила Катрин.
  - Что?! - прорычала госпожа Господиеси, багровея уже до кирпичного цвета.
  - В том числе Вы, - повторила Катрин, - причём не один раз. По крайней мере, гусятницу Вашу я точно помню. Думала, что у Вас и другая посуда есть. Но раз нет, то оставляю Вас наедине с Вашей травмоопасной кастрюлей. Всего доброго!
  Отчеканив последнюю фразу, молодая ведьма развернулась и пошла обратно. Она по-прежнему старалась держаться уверенно, но ноги так и норовили подкоситься, а в голове было такое ощущение, как будто рогатиной её всё-таки ударили.
  - Обманщица! Как ты посмела назвать мою знаменитую гусятницу травмоопасной кастрюлей? Да будет тебе известно, что я из неё весь Ломоть кормила! - раздавались позади истошные крики госпожи Господиеси, но Катрин уже не обращала на них внимания.
  Дорогу от Ломтя до столицы Ветровоск преодолела практически бегом, а там не преминула сесть на повозку, которая собиралась выехать в соседнюю с Дурным Задом деревню. Покачиваясь на ухабистой ланкрской дороге, она пыталась сообразить: что же такого вызывающего доверие есть в Проникации Тик? Быть может, Катрин не хватало какой-то малости - например, такого же длинного, краснеющего от одной мысли о выпивке носа? Или неделя в болотах в обществе комаров и пиявок поправила бы ситуацию? Может статься, ей тоже стоило попытаться сделать из повитухи травницу, а из той - Заимствователя? Такими странными путями она пришла к выводу, что доверие в таком маленьком королевстве - вещь в высшей степени парадоксальная: можно соблюдать все правила поведения, когда-либо придуманные ведьмами, помогать всем и каждому и никому не отказывать, но стоит только Проникации с её повышенным чутьём на застолья и всепоглощающей жаждой сплетен поделиться с соседями своими мыслями - и вот уже все ей верят, а Катрин сторонятся. Ведь Проникация, как ни крути, всё-таки своя, опытная, а Катрин только-только стала самостоятельной ведьмой, до этого большую часть жизни прожив в Анк-Морпорке. Хотя Анк-Морпорк на любого наносит лёгкий отпечаток жулика - этого у двуединого города не отнять.
  Повозка с лёгким скрипом остановилась. До Дурного Зада оставалось совсем немного, и Катрин неспешно двинулась знакомой дорогой. Она надеялась больше ни с кем не встретиться - именно поэтому, уже входя в деревню, нос к носу столкнулась с той самой Проникацией Тик. Некоторые люди очень легки на помине - и как раз те, кого видеть совершенно не хочется.
  - Брруфффувх, - что-то буркнула ведьмознатка.
  - И Вам добрый день, мисс Тик, - невозмутимо откликнулась Катрин. - Как раз Вас недавно вспоминала.
  - С чего это, интересно? - спросила Проникация.
  - Да Вы, наверное, и сами знаете, - ответила молодая ведьма, - Ваши рассказы прекрасно работают.
  - Надо же людей предостеречь. Ведь я так и знала, что ты обманщица, - слова Проникации Тик сочились ядом, - с самого начала знала. Ты даже мою подагру вылечить не можешь.
  - Мисс Тик, - корректный тон Катрин был чем-то сродни тарану, - Ваша подагра прекрасно поддавалась лечению, пока Вы не просидели полдня в болоте, высматривая очередную юную ученицу. Причём, если мне не изменяет память, это должна была быть свиная ведьма. Что, хотела бы я знать, она там забыла?
  - Что бы ты понимала, девчонка, - фыркнула ведьмознатка, - хорошая ведьма может попасться где угодно. Хоть бы и на болоте. Хоть бы и свиная. Надо же ей отдыхать где-то, где нет свиней!
  - Бесспорно, мисс Тик. Но Вам бы я не советовала отдыхать в подобных местах, - Катрин ухмыльнулась.
  - Это почему? - надменно осведомилась Проникация.
  - Во-первых, конечно, из-за подагры. А во-вторых, надо же действительно девочке отдыхать там, где нет свиней.
  С этими словами молодая Ветровоск развернулась и пошла к своему дому. Проникация Тик стояла на дороге ещё несколько секунд, потом гордо встряхнула головой и снова направилась в сторону болот.
  Следующие два дня Катрин и Эми провели за сбором трав, необходимых для приготовления зелья бодрости. Нынешняя ученица матушки проявляла всё своё усердие, в том числе и потому, что ученица предыдущая призвала на помощь весь свой опыт и только делала вид, что собирает травы, а на самом деле думала, где бы достать глиняную миску.
  - Катрин, а как дела с посудой? - то и дело спрашивала Эми.
  - Ищу, - кратко отвечала Катрин.
  - Я тут спросила про бокалы, - однажды продолжила тему Эми. - Матушка сказала, что очень хорошо помнит твой набор бокалов. В них готовить тоже хорошо, но она бы хотела, чтобы я сначала освоила классический рецепт, с миской.
  - Будет тебе миска, - заявила ведьма. - До миски ещё кучу всего сделать надо. Вот ты клевер не собираешь, а он тоже нужен. Во-о-он там, видишь? А потом его измельчать надо будет часа два. Так что всему своё время.
  От таких перспектив юная ученица потеряла охоту что-либо говорить. На самом деле она изначально видела, где растёт клевер, но надеялась, что Катрин захочет управиться побыстрее и соберёт его. Та, в свою очередь, пробовала так схитрить ещё в первый год своего ученичества и поняла простую истину: сколько ни тяни время - наставница собирать всяко не полезет, поэтому быстрее будет всё собрать самой. Эми, видимо, пришла к такому же выводу и, тяжело вздохнув, медленно направилась за клевером. Катрин молча наблюдала за её действиями. Сейчас спешка была ни к чему - в отсутствие нужной посуды ингредиенты можно было только засушить, сжевать или выкинуть, но никак не сварить. Злополучная утварь снилась молодой ведьме по ночам, но наяву ни у кого не попадалась. Она уже подумывала научить-таки Эми варить зелье бодрости в бокале, но две вещи отбивали подобные мысли на излёте. Перво-наперво, она прекрасно знала, что обмануть матушку Ветровоск практически невозможно. Даже если они с юной Эми сделают невинные лица и скажут, что готовили зелье в миске первого короля Ланкра, древнее которой нет в стране - всё равно матушка распознает их бездарное враньё. Из этой причины вытекала следующая: ответственность. Всем матушкиным ученицам было очень хорошо знакомо чувство ответственности. Как-то раз Катрин взялась в одиночку помочь больному со сложным вывихом, который доселе встречала только в книгах. Она была абсолютно уверена в своих силах, но вывих имел свою точку зрения и стал ещё сложнее. Молодая Ветровоск припоминала, что матушка провозилась с этим больным два часа, а под конец сказала:
  - А вообще, на такой вывих обычно тратят четверть часа.
  - Если умеют всё делать правильно, - ответила Катрин.
  - Верно, - согласилась матушка, - или, по крайней мере, не стремятся сразу всё сделать в одиночку. Вот ты знаешь, от какого слова происходит слово "ведьма"?
  - "Ведать", - растерянно произнесла девушка.
  - Снова верно. А что именно ведать? - голос наставницы приобрёл знакомые назидательные нотки.
  - Рецепты? Заклинания? - предположила ученица.
  - И их тоже, - тон стал ледяным, - но этого мало. Ответственность. Её нужно ведать в первую очередь. Если ты помогаешь кому-то - сделай всё, что в твоих силах. Пусть иногда это некрасиво на вид. Пусть никто не узнает. Не можешь - дай дорогу тому, кто может. Никто не может - помоги принять неизбежное. Если тебе знакома ответственность, рецепты и заклинания дадутся тебе гораздо проще. Но без неё они бесполезны, а то и опасны. Ведьма решает проблемы, а не создаёт их. Этим занимаются волшебники.
  Последнее слово было сказано с лёгким презрением. Катрин запомнила этот диалог и с тех пор её успехи в обучении значительно возросли. Теперь же матушка Ветровоск, почуяв неладное, доверила ей свою ученицу. Рассудив, что уж проблему с одной несчастной миской она может решить самостоятельно, Катрин сделала в сборе трав перерыв на день, села на метлу и отправилась в Сто Гелит. На местной ярмарке было много старьёвщиков, поэтому именно там молодая ведьма рассчитывала одержать-таки победу над зельем бодрости.
  
  ***
  
  Двуединый город Анк-Морпорк всегда был богат на разные странности. Более того - он жил этими странностями. Ежедневно туда приезжали жители всех возможных закоулков Диска и приносили с собой частичку своих родных мест. Вот, например, рядом с Улицей Искусных Умельцев какие-то чудаки построили лёгкую круглую беседку с остроконечной крышей. Она была открытой, так что из неё было прекрасно видно оживлённую, шумную улицу, причём на посетителей этой конструкции никто из горожан не обращал внимания. И сейчас двое мужчин стояли там и неторопливо разговаривали. Оба были одеты в длинные просторные монашеские рясы и сандалии, оба пытались сохранять спокойствие, но было видно - тема их беседы более чем серьёзна. Впрочем, более старшему и одновременно менее рослому мужчине спокойствие давалось гораздо лучше, чем его визави - вполне возможно, он и впрямь был спокоен и не принимал тяжёлую тему близко к сердцу.
  Погода, словно повинуясь общему настроению, была не менее тревожной: небо сплошь закрывали свинцовые облака, то и дело налетал резкий ветер и принимался трепать волосы более молодого монаха (трепать волосы старшего мешало то, что он был абсолютно лысым), полы монашеских ряс, шуметь в кронах деревьев. Одного только он не мог сделать - заставить мужчин повысить голос.
  - То есть ты, брат Иланг, уверен, что Анк-Морпорку скоро придёт конец? - произнёс мягкий старческий голос.
  - Верно, - кивнул собеседник, проводя рукой по длинным седым волосам. Было только раннее утро, а он уже выглядел невероятно взволнованным. - Городу осталось лет тридцать, может быть, тридцать пять. После пожары и войны поглотят его.
  Брат Иланг опустил голову и принялся барабанить длинными пальцами по бедру, одновременно другой рукой пытаясь расправить полы длинной монашеской рясы, вновь подхваченные порывом ветра. Одетый хоть и в такую же, но совершенно недвижимую рясу невысокий пожилой мужчина прикрыл руками почти идеально круглое лицо и покачал головой.
  - Ты удручён, я вижу, - старик прищурил и без того раскосые чёрные глаза, улыбка расплылась по его лицу, - ведь этот город всегда был твоим домом. Но ты говорил, что Анк-Морпорку полагается процветать тысячу лет, не так ли?
  - О, Лю-Цзе, это было вполне возможно! - серые глаза брата Иланга сверкнули, подобно стали. - Даже наиболее вероятно. После Витинари патрицием должен быть избран его сын - только тогда город избежит беды.
  - В чём же проблема? - Лю-Цзе сложил сухопарые руки перед собой. - Насколько я знаю, у нынешнего правителя для этого всё есть.
  - Всё есть, только сына нет, - ответил более молодой монах. - Женщина, которая должна была стать его матерью, вместо того, чтобы в нужное время прийти по делу во дворец, отбыла в дальние страны. Все обстоятельства складывались благополучно, но из-за вмешательства одного... кхм... неразумного отрока эта самая женщина до сих пор пребывает невесть где.
  - Но ведь мы с тобой следим за тем, чтобы события случались, - укоризненно сказал старший монах, - не зря же мы носим эту рясу. Известно ли тебе, о брат Иланг, что у каждого события есть несколько шансов произойти? А кое-где в нашей множественной вселенной они уже произошли.
  - Ты говоришь прописные истины, о Лю-Цзе, - слегка смутился брат Иланг. - Тем не менее, последний удачный момент для встречи его светлости с той женщиной случится через три месяца.
  - Тогда вообще не вижу особой беды, - заметил старик.
  - Всего и дел - выковырнуть, в конце концов, беглую женщину из заграничного турне! - впервые длинноволосый монах чуть не кричал. - Кто же сможет это сделать?
  - Её сын, - улыбка на лице Лю-Цзе стала ещё шире. - Ведь в большинстве известных нам вариантов развития событий он всё же появился на свет - так дадим же отроку шанс проявить себя.
  - А если не управится за три месяца - просто исчезнет, как будто его и не было? - недоверчиво уточнил брат Иланг.
  - Конечно, - ответил Лю-Цзе, - в таком большом городе этого никто не заметит. А если справится, неровности истории мы подлатаем. Сейчас он, правда, мог бы быть ещё ребёнком, но мы - оп! - перенесём его лет так в восемнадцать. Смотри, довольно недурно получилось. Хотя для пущей уверенности дадим ему ещё вот это.
  Брат Иланг взглянул на улицу и немного оторопел: прямо перед ним словно из ниоткуда появился высокий бледный юноша и без труда встроился в поток людей. Его одежда была полностью чёрной, точно такой же, как и пояс с длинными кожаными ножнами, появившийся у него мгновением позже.
  - Пожалуй, я дам Анк-Морпорку ещё один маленький шанс, - протянул младший монах, вовремя разобравшись в ситуации, - этого юношу город будет знать.
  - О, брат Иланг, ты неисправим в своей любви к этому месту, - Лю-Цзе хлопнул в ладоши, словно отряхивая их, и улыбнулся, глядя, как прохожие начали украдкой оборачиваться вслед молодому человеку. - А пока отрок пытается изменить в том числе и свою собственную судьбу, расскажи мне, почему так получилось.
  - Изволь, - покорно ответил брат Иланг, доставая из складок рясы небольшое устройство из пары цепочек и большого количества вращающихся частей. Он раскрутил одну из них и подошёл к старому монаху. - Следуй за мной.
  Время расступилось перед ними с негромким хлопком. Оба монаха исчезли.
  
  Рассвет выдался серым и пасмурным, за высокими, узкими окнами королевского дворца Ланкра мелко моросил дождь. Капли, ударяясь о подоконники, падали в ущелье, куда однажды упала целая стена этого дворца, а ныне намеревалась упасть и вторая. Король Веренс II в столь ранний час уже сидел в своём кабинете, запершись изнутри и пребывая в крайне скверном настроении - брови его были нахмурены, лоб перечёркнут глубокими морщинами. Склонившись над массивным письменным столом, он взял в руки массивный свиток и тяжело вздохнул. Он был вынужден читать письма при свечах, хотя всегда больше любил естественный свет. Но сейчас ему не помешало бы самому пролить свет на запутанное политическое дело с участием ланкрской подданной и жителя Анк-Морпорка. На первый взгляд, оно не стоило выеденного яйца, но официальный Анк-Морпорк требовал выдачи оппонента.
  Веренс развернул свиток, запечатанный печатью патриция Анк-Морпорка. "Ваше величество, - прочёл он, - с сожалением вынужден сообщить, что неделю назад в Сто Гелите произошёл инцидент с участием подданных наших государств. Около лавки старьёвщика на глазах у многочисленных свидетелей (список прилагаю) женщина с документами на имя Катрин Ветровоск намеренно нанесла тяжкие телесные повреждения гражданину Анк-Морпорка Ирстену Ржаву-младшему. У пострадавшего диагностированы множественные переломы обеих ног, сотрясение головного мозга и множественные рваные раны мягких тканей - очевидно, укусы. Поскольку пострадавший принадлежит к одному из наиболее древних и знатных родов Анк-Морпорка, настоятельно прошу Вас выдать Катрин Ветровоск нашему правосудию..."
  - Да уж, - покачал головой монарх, - и как умудрилась только?
  Он взял в руки второй свиток, свёрнутый гораздо менее аккуратно и написанный отнюдь не таким официальным языком. Он затребовал его сразу же, как только из Сто Гелита донеслись первые слухи об этом странном происшествии - и вот вчера он пришёл, перевязанный бечёвкой и безо всякой печати. "Ваше величество, - говорилось в нём, - к сожалению, инцидент в Сто Гелите действительно имел место. Тем не менее, позволю себе прояснить некоторые обстоятельства. Во-первых, пострадавший принадлежит к роду Ржавов. Судя по поведению этой семьи, сотрясение головного мозга у них передаётся по наследству и травмой не является. Во-вторых, намеренно я его покалечить не могла: я живу в Ланкре уже не менее десяти лет, так что поначалу вообще не вспомнила, кто он такой. Причиной же этого досадного недоразумения считаю панталоны семьдесят пятого размера, которыми старьёвщик размахивал во все стороны, тщетно пытаясь продать. В итоге он их не удержал, и они улетели прямо под ноги Ржаву. Тот запутался в них, упал и чуть не сбил с ног меня. Я-то не упала, но посох выпал из моих рук и тоже запутался в тех же панталонах. Пока Ржав сучил ногами, а я пыталась извлечь свою вещь, у него каким-то образом сломались ноги. На жуткие вопли старьёвщика и, собственно, Ржава набежали свидетели, которые и застали эту двусмысленную картину. Кто грыз знатного отпрыска, сказать не могу - я его не грызла, поскольку ещё нахожусь в здравом уме. Допускаю, что это мог быть обозлённый старьёвщик или кровожадные панталоны. Искренне сожалею, что опозорила Ланкр таким образом, но вины за собой не вижу, а посему прошу Анк-Морпорку меня не выдавать. С уважением, подданная Вашего величества Катрин Ветровоск".
  Веренс едва сдерживал смех, читая это письмо. Тем не менее, поводов для шуток было немного - ссориться с Анк-Морпорком во все времена было себе дороже. С одной стороны, он находился слишком далеко, так что полноценная война вряд ли была бы возможна, и король мог бы предложить патрицию объявить Катрин Ветровоск в розыск. По слухам, она могла Заимствовать разных животных по пять часов кряду с небольшими перерывами на отдых, так что найти её было бы проблематично. С другой же стороны, в последнее время в королевскую канцелярию приходило слишком уж много донесений на Катрин - после ухудшения здоровья матушки Ветровоск её бывшую ученицу стали считать шарлатанкой, мошенницей, обманщицей и невесть кем ещё. Конечно, так думали в основном местные бабушки да вездесущая Проникация Тик, но для Ланкра, где все друг у друга на виду, это был серьёзный масштаб.
  Кстати, что представляет собой Ланкр? Если отойти подальше и внимательно взглянуть на карту Диска, то окажется, что Ланкр - это небольшое королевство в Овцепикских горах, предметом экспорта которого являются преимущественно его жители. Зимой всё здесь скрывает пушистый белый снег, летом же вокруг пестреет разнотравье. Повышенный магический фон в горах не обошёл стороной и это маленькое королевство, поэтому каждый второй местный уроженец был волшебником, ведьмой, прорицателем или просто странноватым человеком. Тем не менее, были в Ланкре и представители вполне обычных профессий: кузнец Джейсон Ягг, солисты местного ансамбля народного танца Возчик, Кровельщик, Ткач и прочие. Однако все эти люди были виртуозами своего дела, уровень мастерства которых приравнивался к волшебству. А вот взаправду самым обычным для любого государства делом занимались Шон Ягг и Церн Смит - они были сержантами королевской армии. Правда, из-за малочисленности населения и труднодоступности Ланкра для врагов в армии особой нужды не было - именно поэтому они были единственными военными на всю страну, а Церн ввиду своей недюжинной силы ещё иногда подрабатывал вышибалой в местном трактире - как семейный человек с полуторагодовалой дочкой, он ценил любой дополнительный доход. Шон тоже подрабатывал - был стражем порядка среди мирных жителей, глашатаем на торжественных мероприятиях, дворецким и почтальоном, по мере необходимости. Причём он делал это с младых ногтей, теперь же, обзаведясь женой и двумя сыновьями-сорванцами, стал подумывать о передаче части работы кому-нибудь ещё. Думал он долго и напряжённо, но ничего не приходило в голову. Хотел было научить жену Церна Рамону трубить в дудку, но у неё оказались такие проблемы с дыхательной системой, что она падала в обморок от одного вида духовых инструментов. Решил однажды предложить главной королевской швее вести заодно канцелярию, но она оказалась неграмотной - гершебского правителя Раита назвала ненароком Рахитом. Скандала удалось избежать только благодаря привычке Шона ещё раз просматривать все письма, прежде чем отнести их на подпись королю. Наспех переписав официальную бумагу, сержант Ягг заприметил в коридоре дворца посудомойку и загорелся идеей предложить ей разносить на досуге почту. Эта затея тоже с треском провалилась - несчастная девушка заблудилась сразу же на выходе из столицы, и оба военнослужащих, побросав все текущие дела, а заодно и дудку и канцелярией, разыскивали её двое суток. На этом запал Шона иссяк, и он вернулся к спокойному несению своей разнообразной службы.
  Его напарник Церн Смит в это же время тоже был не слишком доволен положением дел в ланкрской армии, но печаль его была немного другой.
  - Вот мы такие все из себя сержанты, а командовать нам некем, - иногда досадовал Церн, - неправильно энто.
  - А ты пойди да попробуй заманить кого-нибудь в нашу... кхм... армию, да ещё чтобы тот был ниже нас по званию - сразу поймёшь, почему некем командовать, - со знанием дела отвечал ему Шон.
  Церн всякий раз кивал головой и соглашался с сослуживцем, вспоминая его неудачные попытки научить кого-нибудь своей работе. Сам он даже не пробовал провернуть что-нибудь подобное - большая часть его друзей по-прежнему любила проводить вечера в барах, то есть была абсолютно не годна к строевой службе. За этими разговорами время шло, а сержанты так никем и не командовали.
  Всё изменилось одним погожим утром, когда Шон и Церн несли дежурство перед королевским дворцом. Они небрежно перебрасывали из одной руки в другую массивные алебарды и обсуждали новости королевства.
  - Лайонел вот хочет в Клатч податься, - заметил Церн.
  - В Клатч? - удивился Шон. - Что он там делать-то будет?
  - Кажись, он и сам не знает, - пожал плечами Церн. - Он же рукастый - не пропадёт.
  - Нашёл место, - Ягг скривился, - одна пустыня да кочевники. Ехал бы лучше в Щеботан - там и погода получше, и люди попроще.
  - Сдаётся мне, если б Лайонел знал, где энтот Клатч вообще находится - он бы выбрал чего получше, - ухмыльнулся Смит, - или остался бы дома. Чё ловить в энтих заграницах?
  Внезапно сержанты умолкли, устремили взгляды вперёд и поудобнее перехватили алебарды - перед королевским дворцом остановился юноша явно не местного происхождения. Он был одет в тонкие чёрные брюки и такую же сорочку, заляпанные до неузнаваемости дорожной грязью. Когда-то сиявшие на солнце чёрные лакированные туфли выглядели серо-бурыми и потрёпанными. По пути он явно попал под ливень и теперь мелко дрожал.
  - Энто чё за крендель? - буркнул Церн, когда незнакомец неуверенно двинулся в сторону дворца.
  - Сам впервые вижу, - пожал плечами Шон, стоя рядом со своим боевым товарищем около парадных ворот дворца и не сводя глаз с дороги.
  Парень подошёл ближе к дворцу, и сержанты смогли рассмотреть его: тот был высок, худощав и бледен, его насквозь промокшие чёрные волосы липли к голове и слегка завивались, хотя в обычное время были прямыми, а синие глаза отчётливо поблёскивали серой сталью. При такой комплекции черты его лица должны были бы быть острыми, но природа сжалилась и слегка скруглила всё же несколько удлинённое лицо. "Кого-то напоминает, но не пойму, кого", - одновременно подумали Шон и Церн, переглядываясь.
  - Добрый день, - мягко произнёс юный странник. - Могу ли я видеть короля?
  - К королю энта... как её... очередь, - Церн аж поперхнулся.
  - По какому Вы вопросу? - пришёл на помощь Шон.
  - Я бы хотел поступить на службу в армию Ланкра, - спокойно ответил юноша. Его тонкие губы расплылись в лёгкой улыбке.
  - Как звать? - вдруг взревел Церн.
  - Ви... кхм... Ве... Вальдемарус, - внезапно запнулся потенциальный новобранец. - Вальдемарус фон... Убёг.
  - Хорошее имя, - прыснул в кулак Шон, - пойдём, я тебя оформлю рядовым - мог бы и капралом, но ты, скорей всего, раньше нигде не служил. Так ведь, парень?
  - Истинно так, - подтвердил он.
  - Ну вот и послужишь, - потирал руки сержант Ягг. - Выдам тебе форму, оружие. Правда, всё немного ржавое и малость тебе не по размеру, но ты не обессудь: армия - это тебе не лёгкая прогулка, сам понимаешь.
  - Ага, факт! - вставил Церн, заметив раздувшееся от важности лицо друга.
  - Ты бы хоть помог палицу притащить, - упрекнул его Шон, - а то вон как парня напугал - тот имя своё чуть не забыл.
  Молодой человек озадаченно взирал то на одного, то на другого служивого и даже не догадывался, что ждёт его впереди.
  
  Тик.
  Седовласый мастер аккуратно, на одних пальцах поднял перед собой посох волшебника. Древесина груши разумной ещё источала сладковатый запах, а вдоль замысловатого рисунка с лёгким треском проскакивали октариновые искорки. Иногда искр становилось особенно много, и они выхватывали весь узор целиком.
  - Этот с норовом удался, - ласково отметил мастер. - Гляди-ка, Мариан.
  Из тени мастерской вышел приземистый широкоплечий юноша, одетый в неприметный серый балахон и такую же серую остроконечную шляпу. Он бросил быстрый взгляд на посох, и глаза его сразу же загорелись.
  - Учитель, это гениальная работа! - восхищённый шёпот отразился от сводчатых стен. - Такой посох можно продать хоть самому аркканцлеру.
  - Ах, Мариан, Мариан, - покачал головой старец, - такой посох сам будет выбирать себе хозяина. Как и любой другой, конечно, но этот шибко уж крут. Подозреваю, что, если он попадёт в руки бездарю, надолго он у него не задержится.
  - Так сделаем ещё таких? - предложил юноша.
  - Каждый волшебный посох уникален, - объяснил учитель, - второй такой не будет обладать силой. Выбор, конечно, за тобой, но я не советовал бы тебе повторять этот рисунок даже на боевом посохе. К счастью, в моей мастерской их не делают.
  - Действительно, к счастью, - понизив голос, ответил ученик.
  Он оставил балахон и шляпу на входе в мастерскую, переоделся в чистую одежду и вышел в один из погружающихся в сумерки переулков Анк-Морпорка.
  
  В дверь лавки оружейника торопливо постучали.
  - Кто? - отозвался грубый голос.
  - Это я, учитель, - резко ответили снаружи.
  Раздался лязг засова, и дверь открылась.
  - Входи, Мариан, - каркающий голос оружейника принялся выговаривать незадачливому подмастерью. - И где тебя только носит? Гномы привезли мне отменный титан. Из него выйдет полсотни знатных боевых посохов на продажу.
  - Не сомневаюсь, учитель, - улыбнулся Мариан, переодеваясь в коричневый комбинезон. - И у меня уже есть хорошая идея насчёт оформления одного из них.
  Мастер-оружейник одобрительно кивнул.
  - Идея? Далеко пойдёшь, парень. Ну что ж, будем надеяться, что ты не ошибёшься.
  - В конечном счёте, выбор всегда за Вами, учитель, - ответил Мариан, раскладывая инструмент.
  
  ***
  
  Весь следующий месяц Шон Ягг и Церн Смит занимались ускоренным обучением молодого солдата. По мнению большинства жителей королевства, Вальдемарус фон Убёг оказался довольно необычным человеком даже для Овцепикских гор - был вежлив, пунктуален и не брал в рот ни капли укипаловки. Шона это даже радовало - при таких качествах рядовой не мог заблудиться, доставляя почту, уснуть под сосной, следуя на службу, перепутать, с какой стороны нужно трубить в дудку, или откровенно высказаться обо всех родственниках посла иностранной державы, которому вдруг понадобилась усиленная охрана. С другой стороны, эти же качества вызывали подозрение у всех, с кем Вальдемарусу приходилось сталкиваться.
  - Вот знаешь чего, Шон, - как-то раз сказал местный пекарь и один из лидеров народного ансамбля "Моррис" Скот Возчик, - я тут на днях продал одного из своих садовых гномов и купил укулеле.
  - Чего-чего купил? - не понял Шон. - Это может укусить?
  - Эх, голова, - рассмеялся Возчик, - не бойся, не укусит. Это такая гитара, только струн у неё меньше. В Лламедосе такие бывают. Я решил не только под баян, но и под гитару танцы ставить, но побоялся в струнах запутаться, вот и купил эту ку... ку... как там её...
  - Укулеле? - осторожно напомнил Шон.
  - А, ну да, - энергично ответил Скот, - но дело не в этом. Посылку мне ваш новенький доставлял - так он худой такой, бледный! И протягивает мне коробку. Я и открыл.
  - А там? - сержант Ягг был заинтригован.
  - Представляешь, укулеле! - казалось, танцор сам был удивлён, обнаружив в коробке именно то, что заказал. - Так вот, протягивает он мне коробку, а сам улыбается и говорит всякие "спасибо" да "пожалуйста", да ещё и тощий ведь, бледный, как Смерть! Тут я, знаешь, такого страху натерпелся, что чуть его этой самой укулелей там и не прибил.
  Произнося последние фразы, Скот Возчик трясся от вновь пережитого страха. Когда он закончил говорить, затрясся и его собеседник - на этот раз от смеха, хохоча и хватаясь за живот.
  - Ой, Скот, - Шон Ягг еле переводил дыхание, - я к тебе отправил вежливого почтальона, который не заплутал по дороге к твоей... хи-хи-хи... хибаре, не перепутал... ох... посылки, да ещё и улыбнулся - а ты струхнул, словно орка убервальдского увидел. Ты, когда танцевать будешь, в зал не гляди, а то... ха-ха-ха... ещё кого-нибудь забоишься.
  - Ну, знаешь, - Возчик не на шутку обиделся, - орка я увидел или не орка, а Убервальдом от этого парня всё-таки попахивает. Ты построже его гоняй, а то мало ли что.
  "Конечно, вряд ли Убервальдом, но чем-то от нашего рядового точно попахивает, а вот чем именно - не понимаю", - отметил про себя Шон и на всякий случай передал пожелание солиста ансамбля "Моррис" Церну.
  Сержант Смит уделял обучению рядового фон Убёга повышенное внимание. На первое время он поселил его в пристройке к своему дому - строении довольно хлипком, выполненном из досок и соломы, в котором изначально планировалось держать коз. Завести их Смиты так и не собрались, а вот пристройка осталась, так что Церн с чистой совестью оборудовал её нехитрой самодельной мебелью и комплектом постельных принадлежностей. Таким образом он хотел убить двух зайцев: и пустить в ход невостребованное строение, и заставить Вальдемаруса показать своё истинное лицо вместо хвалёной вежливости, от которой всем вокруг уже было не по себе. Вежливость, как ни странно, выстояла.
  Кроме жилья, формы и оружия, новобранцу полагалось трёхразовое питание, и Церн лично следил за тем, чтобы оно было усиленным.
  - Ты ешь давай, а то враг плюнет - ты и улетишь, - напутствовал он рядового.
  Сначала фон Убёг был довольно брезглив - капусту не ел, тушёную морковь терпеть не мог, от местных разновидностей сока корчил страдальческую мину, а уж рыбой из реки Ланкр и вовсе плевался. Но время шло, он осознал, что другой еды не будет, и принялся уплетать за обе щеки всё, что дадут. В результате к концу первого месяца службы на него не могли нарадоваться не только командиры, но и окрестные хозяюшки. Ещё бы: раньше было непонятно, куда девать позапрошлогоднюю капусту - а теперь её можно было отдать Церну для его новобранца. Вместо щеботанской редиски продали мелкую, из предместий Сто Лата? Вальдемарус съест с закрытыми глазами! Литр сока из еловых веток застоялся и стал настолько горьким, что даже у знающей в нём толк Проникации Тик губы лезли на лоб после первого же глотка? Дорога известна.
  Однажды посол из Очудноземья в качестве сувенира подарил королю Веренсу рыбину, состоящую целиком из костей. Каково же было удивление всех присутствующих, когда юный рядовой фон Убёг на автомате съел и её! Да как съел - красиво, ножом и вилкой, не выплюнув ни одной косточки, промокнув в конце губы салфеткой, а главное - за три с половиной минуты. Дабы замять неловкость, Веренсу пришлось объявить его королевским иллюзионистом и произвести в капралы. Церну же между делом было предложено лучше заботиться о вверенном ему личном составе.
  На том эксперименты с рационом закончились - к великому огорчению запасливых соседей, парень отказался от Цернова пайка и стал находить себе пропитание сам. Зато по части физической подготовки ничего не изменилось ни на каплю.
  - Подъём! - раздавался над ухом Вальдемаруса суровый бас Церна.
  Юноша открывал глаза и поднимался с постели.
  - Я, сержант! - отзывался он на ходу.
  - Тридцать кругов вокруг сада, - командовал Церн.
  - Есть, сержант, - отвечал Вальдемарус и выбегал из дома.
  На улице всякий раз только-только занимался рассвет, но старший по званию Церн был непреклонен: ежедневно он выводил юного капрала на пробежку вокруг изрядно разросшегося смитовского сада. Потом он заставлял парня прыгать в длину и делать упражнения с кузнечным молотом. Со лба Вальдемаруса градом тёк пот, волосы липли к коже, выражения становились всё крепче, но он, к радости Церна, упорно выполнял все приказы. Изо дня в день сержант смотрел на своего подчинённого и не мог понять: кого же ему так напоминает этот паршивец? Тот, в свою очередь, бросал на него взгляд из-за изгороди и недоумевал: как ему не надоедает каждый день вставать в такую рань? Ведь до появления его, фон Убёга, в армии сержанта Смита в такое время даже из пушки разбудить было невозможно. Тем не менее, круги вокруг сада потихоньку стали привычным делом, а к упражнениям с молотом добавились тренировки с дубинкой.
  Шон тем временем учил Вальдемаруса другим вещам: сообразив, что в роли почтальона тот всех пугает, он решил оставить почту (а также дудку) себе, а парню передать обязанности дворецкого. Изо дня в день он водил его по просторным, но неизменно пыльным дворцовым комнатам и показывал, показывал, показывал...
  - Смотри, - объяснял сержант Ягг, держа в одной руке связку ключей, а в другой - план помещений, - это оружейная комната. Здесь хранится весь дворцовый боезапас. Во время войны жители Ланкра могли бы держать оборону во дворце.
  - Сержант, один вопрос, - подал голос Вальдемарус, - а когда это было?
  - Ну-у-у... Когда у нас война была в последний раз, видать, так и делали, - стушевался Шон.
  Он обвёл взглядом комнату и почесал в затылке. На стенах висели две алебарды, которые они с Церном порой доставали для красивого несения службы в роли дворцовой охраны, один топор, два арбалета и три коротких меча. Шон не жалел сил на поддержание арсенала в боеспособном состоянии, но видно было, что оружием давно никто не пользовался. По крайней мере, тем, которое ещё осталось в этой комнате.
  - Сдаётся мне, те, кто последний раз держал оборону во дворце, теперь могут держать её у себя дома, - иронично произнёс Вальдемарус, глядя на пустые стены.
  - Главное, что нам не нужно её держать, - ответил Шон, переходя в другую комнату. - А это... апчхи!.. библиотека. Здесь есть... апчхи!.. ничего здесь интересного нет, пойдём дальше.
  Отчаянно чихая и сморкаясь, Шон повёл капрала в следующую комнату. К его разочарованию, она была ничуть не менее пыльной, чем библиотека, зато практически пустовала: на стенах висело что-то старое и потёртое, по углам лежало что-то давно ненужное, а вот в центре стояла корона. Прямо на полу. Хоть она и была щедро припорошена пылью, но золото и драгоценные камни сверкали и переливались в луче света, упавшем на неё из открытой двери.
  - Геральдическая комната, - объявил Шон, стоя на пороге. - Единственная ценность тут - вот эта корона, которую надевают только на годовщины коронации, да и то лишь на юбилейные, начиная с десятой. Ну и на саму коронацию, ясно дело. Кстати, скоро как раз понадобится.
  - А всё остальное время корона стоит тут? - уточнил Вальдемарус со стальным блеском в глазах. - И всегда на полу?
  - Именно, - кивнул Шон, ничего особенного не заметив. - Почему на полу - убей, но не спрашивай. Она всегда так стояла. Возможно, раньше для неё был постамент, но ушёл вслед за оружием, а сама корона осталась.
  - Как правило, такие вещи слишком сложно продать, - улыбнулся капрал.
  - Вот и я о том, - снова согласился сержант. - По легендам, её ковали гномы Убервальда и настолько точно соблюдали чертёж, что повторить такую работу сейчас никто не может.
  Юноша ещё раз посмотрел на корону. Действительно, она была выполнена в виде широкого золотого обода с зубцами причудливой формы, содержащими множество выпуклостей и углов, в которых играло, отражаясь, солнце. Если хорошо приглядеться, можно было заметить, что все эти элементы были абсолютно одинаковыми на каждом зубце. Возможно, различия и были, но не родился ещё на Диске тот транспортир, который помог бы их найти.
  Шон не стал заходить в комнату - постояв на пороге, он аккуратно вышел, запер её на два замка и повёл своего спутника дальше. Они миновали целый коридор с запертыми дверями, сделали два поворота и, наконец, остановились. Все эти движения сопровождались непрерывными комментариями:
  - Так, это тебе не надо, тут ничего нет, здесь я и сам ни разу не был, вот это - спальня его величества, у меня от неё и ключей-то нет... О! Сокровищница!
  - Настоящая? - охнул Вальдемарус.
  - Ну как настоящая, - Шон уже в который раз отметил, что вопросы этого юноши его явно смущают, - задумывалась как настоящая, конечно, но сейчас у нас не так-то много сокровищ, чтобы зря комнату держать. В общем, смотри сам.
  Массивная дубовая дверь открылась с громким скрипом петель и суставов сержанта Ягга. Осторожно, стараясь поднять не слишком много пыли, военные вошли в загадочную комнату и осмотрелись.
  - Вот это да! - изумился Вальдемарус.
  - А ты как думал? - в голосе Шона слышалась гордость. - Поживёшь здесь - ещё и не такое увидишь. Наши в любую комнату таких вещей под завязку напихают!
  Масштабы увиденного и впрямь поражали воображение: в комнате, заявленной как сокровищница, можно было передвигаться только боком. Остальное пространство занимали старые шкафы с поломанными дверцами, диваны с торчащими в разные стороны пружинами, кресла без ножек и прочая мебель, у которой не было ни единого шанса стать антикварной, но ветхой она стала уже очень давно. Там, где не было мебели, лежали стопки книг, не уместившихся в библиотеке, резиновая уточка для ванной, шутовское трико - не иначе, принадлежавшее лично королю Веренсу в бытность его шутом - и капкан на медведя, который явно в нужный момент не сработал.
  Обозрев все сокровища Ланкра, Ягг и фон Убёг тихо вышли из помещения.
  - Сюда кто-нибудь заходит? - первый вопрос раздался сразу после закрытия двери.
  - Ты же видишь, что нет, - раздражённый ответ не заставил себя долго ждать. - Пожалуй, в последний раз его величество сюда своё трико закинул - и всё.
  - Печально.
  - Это ещё что! Пошли, у нас ещё темница и пыточная остались.
  Последние комнаты находились в глухом подземелье и не слишком отличались от уже пройденных. Пыточная являла собой акт милосердия - все орудия пыток в последний раз применялись лет сто назад и безнадёжно заржавели. В темнице тоже давненько никто не сидел, но ей это пошло на пользу - запустение делает такие места только краше. С точки зрения надзирателя, разумеется.
  Когда Шон заканчивал показывать Вальдемарусу древности, за дело вновь принимался Церн. Он считал, что дворецкий просто не может существовать без суровой физической подготовки, а однажды решил, что и пловцом тот тоже должен быть. Мало ли что - вдруг король возьмёт да и прыгнет ласточкой в стремительные воды реки Ланкр, должен же кто-то его спасти! Что из ревущих тонн воды, сбрасывающихся водопадами и пенящихся на бесчисленных порогах, мало кто выплывал живым, а при наличии мыслей о прыжке туда спасти может только психиатр, Церн как-то не подумал. Поэтому однажды он привёл молодого капрала к реке и ткнул пальцем прямо в водопад.
  - Вот видишь? - заявил он. - Энто наша река. Сумеешь переплыть на другой берег?
  - Боюсь, сержант, что вряд ли, - честно ответил Вальдемарус.
  - А надо бы, - протянул Церн.
  - Сержант, я понимаю, служба и всё такое, - осторожно произнёс парень, - но мы стоим на обрыве и смотрим на водопад. Если кто-нибудь из местных хоть раз его переплывал, я хотел бы взять у него урок.
  - Наша Катрин однажды сплавилась по энтому водопаду с одним посохом в руках, - ответил Смит, - да ещё и на старой лодке.
  - Всё верно, Церн, - внезапно раздался сзади ехидный голос. - А теперь объясни юноше, почему это вдруг так получилось.
  - О! Катрин! - отважный сержант от неожиданности подпрыгнул и слегка покраснел. - А мы... энто... тут тренируемся.
  - Оно и видно, - хмыкнула Катрин. - Должна заметить, что в Ланкре водятся отменные караси - когда будешь сплавляться, непременно набьются в рот.
  - Ощутишь! - Церн хлопнул Вальдемаруса по спине.
  - Если выживешь, - добавила Катрин.
  Несколько мгновений все трое собеседников молча стояли и смотрели друг на друга, причём несостоявшийся пловец фон Убёг умудрялся следить одновременно за обоими своими старшими товарищами, рискуя заработать косоглазие. Наконец ведьма прервала паузу:
  - Ты бы, Церн, лучше Шону в ученики парня отдал - там он хоть дудку освоит, а здесь, чего доброго, шею сломает.
  - Энто точно, - согласился всё ещё красный Церн, - как раз и сам предложить хотел. Капрал, чё стоим? Кругом и бегом марш во дворец! Пока, Катрин - видишь, молодую смену готовлю.
  Вальдемарус развернулся и вялой трусцой посеменил в сторону дворца, подгоняемый грозным сержантом. Младшая Ветровоск смотрела им вслед и беззвучно смеялась. "Подумать только, - пронеслось в её голове, - предложить этому хилому юноше переплыть водопад! С такими задатками Церну прямая дорога в Гильдию убийц - будет убивать обучением. Лучше б подумал, почему этот тип при такой нагрузке до сих пор хилый. И бледный, как вампир. И вообще, кого-то он мне здорово напоминает, но вот кого..."
  Мысль прервалась грохотом булыжника, попавшего в реку и теперь на бешеной скорости пересчитывающего пороги. Катрин смотрела с обрыва на бурные воды реки Ланкр и недоумевала: после её возвращения из Сто Гелита королю Веренсу приходило много писем с просьбой выдать её. Без малого десять лет она прожила в королевстве: обновляла зарубки на деревьях, училась искусству ведьмы, прилежно собирала травы, вправляла кости, привезла кристалл долголетия, даже миску для обучения Эми Флауэрс нашла и прилежно показала той всё, что полагается - и вот, приехали. Её собираются выдать Анк-Морпорку из-за драки со Ржавом. По сути, это и не драка была, а одно недоразумение: невесть как оказавшийся в Сто Гелите парень увидел Катрин и вспомнил, как та его однажды задержала, будучи ещё констеблем. Всё бы ничего, но он внезапно разозлился, выхватил из её рук посох и попытался сломать о колено. Так случился первый перелом. Дальше было уже дело техники: поскользнувшись на злосчастных панталонах, нарушитель спокойствия неудачно упал и доломал себе всё остальное. Что же до укусов, то Катрин была уверена только в одном: пока панталоны летели от старьёвщика, в них запутались трое гусей и чья-то собака. Словом, Ржава никто и пальцем не тронул, а резонанс возник такой, как будто убили.
  Из этой ситуации можно было бы выйти относительно спокойно, заявив, что Катрин быстро скрылась в горах и ушла в дебри Убервальда. Из-за Ржава в те края никто бы не сунулся, так что дело бы закончилось официальными извинениями да мешком королевского гипса. Но в дело вмешался кристалл долголетия. Не слишком активно вмешался - не сработал так, как от него ждали. Матушка Ветровоск должна была жить несколько десятков лет после его применения, но она почувствовала скорую кончину уже сейчас, хотя прошло лишь чуть более двух лет. Этого времени Катрин хватило на то, чтобы стать самостоятельной ведьмой, обзавестись своим домом и кое-как начать свою практику. В Овцепикских горах всегда всем хватало места, но сейчас многие думали, что молодой Ветровоск в присутствии своей бывшей наставницы стало тесновато. Гримуар с описанием кристалла долголетия был извлечён из самого дальнего шкафа матушкиной гостевой комнаты и прочитан по очереди всеми, начиная с короля Веренса и заканчивая госпожой Господиеси. У Катрин уже не хватало слов, которыми она ещё не проходилась по этому гримуару, но отчего кристалл сработал не так, как все думали, она по-прежнему не могла себе представить. А тут ещё этот Ржав со своими панталонами и сломанными ногами...
  Через две недели жителям Ланкра предстояло отметить годовщину коронации Веренса - подготовка к торжеству шла полным ходом. Обычно в этот день король лично оглашал свои указы подданным, и Катрин подозревала, что тогда-то и прозвучит решение о её выдаче королевскому суду Анк-Морпорка.
  
  Тик.
  - Что это такое? - возмущённо вопрошала высокая дородная женщина. - Нет, что это такое, я тебя спрашиваю?
  - Это плакат о нашей школе, мадам Гексоген, - ничуть не смутившись, ответила девочка-подросток, - как заказывали.
  Упомянутая мадам Гексоген наклонилась так, чтобы её лицо оказалось вровень с лицом ученицы. Это было нелёгкой задачей, потому как её рост с ростом девочки неопытный глазомер вполне мог соотнести как два к одному. К тому же, сгибаться ей было не слишком сподручно из-за богатого жизненного опыта, отложившегося равномерно по всему её организму. Тем не менее, она преодолела все препятствия и взглянула в упор в серо-голубые глаза собеседницы.
  - Я заказывала не это, - с расстановкой произнесла женщина, выплёвывая слова с таким усилием, что все её подбородки колыхались в такт.
  - Мадам Гексоген, я предупреждала, что не умею рисовать, - ученица пригладила короткие русые волосы, - и чертить тоже. Даже домашнее задание, полученное от Вас, этого не исправит, хоть Вы и директор школы.
  - Вот как? - маленькие карие глаза директрисы сузились. - Кто же тогда делал твои прекрасные рисунки?
  - Мама, - слегка стушевалась ученица.
  - А чертежи? - лицо мадам Гексоген побагровело.
  - Тут, знамо дело, папа, - изворачиваться уже не имело смысла.
  Директор школы выглядела так, как будто её вот-вот хватит удар. И, по правде говоря, было из-за чего: на столе перед ней был разложен грязный от многочисленных исправлений лист бумаги, на котором неровными буквами всё-таки было выведено: "Анк-Морпоркская школа для девочек потенциально благородного происхождения". Под этой надписью красовалось здание переменной этажности, выкрашенное в ядовито-зелёный цвет, в окнах которого виднелись некие тени - не иначе те самые девочки потенциально благородного происхождения (по крайней мере, некоторые из них были счастливыми обладательницами косичек заметно толще головы).
  Ещё раз окинув взглядом плакат, мадам Гексоген отчеканила:
  - Именно из-за твоих безупречных домашних работ я и поручила тебе это задание. От этого зависела честь школы! Я могла бы выбрать Алису Циркуль, но мой выбор пал на тебя. Не знаю уж, кто за тебя выполняет задания по другим предметам...
  - Здесь, мадам Гексоген, я справляюсь сама, любого учителя спросите, - откликнулась ученица. - Насчёт чертежей и рисования, кстати, тоже.
  - В общем, так, дорогая моя: ни в художественный класс, ни в экономический ты не попадаешь. Боюсь также, что в класс рукоделия ты также не отберёшься, так что тебе остаётся доучиться два года до выпуска в классе гимнастики, - подытожила женщина.
  Она попыталась резко развернуться и уйти в полнейшем негодовании, но в самом разгаре оного её занесло, и она внесла свой вклад в плакат о школе, угодив ладонью в не успевшую высохнуть краску. Зрелище получилось жутковатое: поверх тощих лиц и толстых косичек красовалась теперь зелёная рука. Девочка не удержалась и прыснула от смеха, невзирая на перспективу закончить школу учителем физкультуры.
  
  ***
  
  Королевский дворец Ланкра был перевёрнут вверх дном - королева Маграт начала подготовку к празднованию годовщины коронации Веренса. Несколько дней придворные бегали туда-сюда, сталкивались друг с другом, роняли вещи и совершали прочие необходимые для имитации бурной деятельности поступки, а сама Маграт намертво зарылась в пыльной библиотеке в поисках какой-то важной книги. Повсюду стоял такой гвалт, что казалось, будто бы во дворце обитают сотни людей, а не два повара, три швеи, горничная с помощницей и двое универсальных бойцов. Понемногу все привыкли к такому положению дел и перестали обращать внимание на шум, толкотню и падающие на ноги твёрдые предметы.
  Но как-то ранним утром характер шума резко изменился - из глубины замка доносились не окрики и топот, а истошные женские вопли.
  - Шон! Церн! - горничная заходилась жутким криком. - Шон! Церн! Мальчики!
  - Чё случилось, Миринда? - по коридору раздались торопливые шаги и басовитый рёв.
  - Да не Миринда, Цернчик, а Миранда! Лечи уже склероз! - женщина чуть не плакала. - Только потом. А сейчас посмотри сюда.
  Запыхавшийся сержант Смит вбежал в королевскую геральдическую комнату и увидел там: пыльные стены, не менее пыльные вымпелы на стенах, флаги разных лет с драконами, львами, рыбой и прочей фауной, а ещё поношенные церемониальные шляпы ныне отсутствующей верховной ведьмы, сломанный родовой скипетр невесть какой королевской семьи, ещё какую-то кучу хлама в углу... Словом, для комнаты в королевском дворце Ланкра всё было вполне обычно.
  - Вроде всё как всегда, - пожал плечами озадаченный Церн.
  - И в центре ты ничего не видишь? - уточнила Миранда.
  - Нет, - честно ответил он.
  - Правильно! - взвизгнула горничная. Лицо её исказилось от ужаса. - Тут ничего и нет! А должна быть корона!
  - Та самая? - Церн стремительно начал бледнеть. - Для годовщины коронации?
  - Именно! - сетовала женщина. - А её и нет. На полу кругом пыль - с коронации его величества не убирались - а вот тут чистое пятно. Вот что это значит?
  - Это значит, Миранда, что нашей короне кто-то намедни приделал ноги, - сделал вывод Шон, заходя в помещение, - а забавней всего то, что я не могу найти капрала.
  - Куда ж он подевался? - Миранда аж осипла от ужаса.
  - Убёг, не иначе, - нахмурился Шон.
  - Ясно дело, Убёг! - заявил Церн. - Чё, у нас много капралов?
  - Да я не про фамилию его, весло ты с глазами! - парировал Шон. - Я про то, что он ушёл, смылся, дезертировал, дал дёру, умыл руки - убёг, одним словом.
  - Вот те раз! - Смит аж задохнулся от удивления. - Вроде нормальный был парень - и на тебе... Схожу-ка я к Катрин - может, она его видела или даже решила чему подучить?
  - Она его видеть-то не шибко рада, не то что учить, - нервно усмехнулся Ягг, - но ты сходи, заодно пусть в воду глянет - хоть посмотрим, где он сейчас.
  Исполнительный Церн гигантскими шагами выбежал на улицу. Про воду он, само собой, ничего не запомнил, но был уверен, что Катрин непременно предложит что-нибудь в том же духе. Проведя несколько месяцев на стройке её дома, он мог найти дорогу к нему даже с закрытыми глазами и ночью, так что сейчас бежал практически на автопилоте, пока в голове прокручивались мысли на тему, кому и зачем могла понадобиться их корона. Добежав до роскошного особняка молодой ведьмы, он с размаху постучав в дверь чёрного входа. Ответа не последовало. Слегка озадаченный Церн отдышался, постучал ещё раз и прислушался. Затем он обошёл дом и постучал уже в парадную дверь - результатом по-прежнему была тишина.
  - О боги! - прошептал сержант, присаживаясь на траву. - Катрин тоже замешана.
  Ошеломлённый этой чудовищной новостью, он схватился за голову, тут же резко вскочил и ринулся обратно во дворец.
  В этот момент в его собственном доме темноволосая кудрявая девочка с зелёными глазами с выражением крайнего любопытства на лице пробовала на вкус медаль "За оборону Анк-Морпорка".
  - Это не едят, - Рамона отобрала у дочери медаль и забросила на самый высокий шкаф, - это папины медали. Папа у нас военный.
  - Военный? - переспросила девочка.
  - Нас защищает, - объяснила Рамона, - от плохих людей.
  Зашедшая к Смитам на чай и абсолютно ни о чём не подозревающая Катрин припомнила количество плохих людей, заинтересовавшихся Ланкром за всё время её проживания здесь, и ей стало весело. Потом она припомнила, как появилась на свет дочурка Рамоны, и ей стало ещё веселее - те роды были первыми, которые она приняла в качестве самостоятельной ведьмы. Были нервы, куча инструментов, родители будущей мамы попеременно хватались за сердце и требовали позвать к их дочери кого-нибудь более опытного, но в итоге всё прошло благополучно. "Даже не зарезала", - удивлялась потом миссис Подпруга, мать Рамоны.
  Дочку супруги Смит назвали в честь Катрин, то есть, разумеется, Мелани. Сейчас ей было уже около трёх лет, и она активно интересовалась всем вокруг - папиными медалями, мамиными травами, а однажды вроде бы чуть не сгрызла армейский ремень...
  - Мелани! - внезапно пришла в ужас Рамона. - Ради всех богов, перестань жевать сбор от чесотки! Честное слово, хоть к матушке тебя отправляй на обучение - хоть будешь знать, что есть, а что не надо.
  - Вот скажи мне, Рамона, что мы сделали не так? - услышав про матушку, задала вопрос Катрин, не забывая при этом отхлёбывать из кружки.
  - Самой любопытно, - Рамона поджала губы и снова отвлеклась от дочери. - Эту дряхлую книженцию мы с тобой вдоль и поперёк прочитали - там сказано про три десятка лет, не меньше.
  - Если только автор не ошибся, - предположила Катрин.
  Миссис Смит фыркнула так сильно, что едва не расплескала чай.
  - Это вряд ли. У меня, конечно, с ай... рит... метикой не очень, но перепутать два года и тридцать лет... Он бы и писать не научился с такими навыками.
  - Тогда что? - недоумевала молодая Ветровоск. - Может быть, Чудакулли не стоило продавать подставку от кристалла? Вдруг чужие руки на неё плохо действуют?
  - Тоже вряд ли, - скривилась Рамона. - Изначально-то все запчасти были в одних и тех же руках. К тому же, эта подставка - не самая главная деталь, а хранители кристалла так и так всё время меняются. А вот если этот кристалл был ненастоящим...
  - Точно! Подделка из Агатовой империи, - тут прыснула уже Катрин. - Кристалл был именно тот, сам Смерть подтвердил.
  - Из Агатовой или не из Агатовой, - немного обиделась Рамона, - но тебя на почве этого разнесчастного кристалла да того покусанного парня всерьёз намерены отправить туда, откуда ты пришла. Госпожа Господиеси и Проникация Тик собрали несколько окрестных деревень...
  - А последняя - ещё и несколько болот, - мрачно вставила опальная ведьма.
  - Схватываешь на лету! - подтвердила темноволосая женщина. - Когда будет годовщина коронации, боюсь, даже лягушки поднимут лапки против тебя. У госпожи Господиеси тяжёлый характер, но язык подвешен что надо, а в случае чего она рогатиной тяпнет для пущей убедительности. Что же до Проникации, то она просто будет пилить каждого встречного, пока он с ней не согласится. У ней как раз язык подвешен очень плохо, поэтому падает на всех подряд. Но ты не переживай - Ягги и Смиты точно за тебя, не говоря уж о матушке. И конечно, ансамбль "Моррис".
  Катрин расхохоталась от души, допила чай и вышла на улицу. В конце концов, если ребята из ансамбля "Моррис" в знак поддержки станцуют на главной площади свой традиционный танец с палками и ведром - быть может, её вышлют не в Анк-Морпорк, а куда-нибудь подальше, допустим, к Краю. А там, в конце концов, при прочих равных ещё и тепло.
  Она была настолько уверена в беспросветности своей опалы, что немало удивилась, когда королева Маграт пригласила её поучаствовать в подготовке торжественной церемонии. Ведомая любопытством, молодая ведьма прибыла в большой зал королевского дворца и обнаружила там Джейсона и Шона Яггов, Церна Смита и всех придворных. Они расселись за длинными праздничными столами и приготовились внимать словам королевы. Та, увидев, что все собрались, неторопливо, со спокойным достоинством поднялась из-за стола, раскрыла небольшую старинную книгу и сделала глубокий вдох. И без того негромкие голоса гостей и придворных стихли окончательно.
  - Итак, годовщина коронации, - Маграт встала у окна и сосредоточилась на древнем тексте, - начинается с фанфар. То есть Шон у нас, как обычно, трубит в дудку. Традиционно символы королевской власти монарху преподносят солдаты, дворяне и ведьмы. Солдат - ну, допустим, ты, Церн, - подносит королю меч...
  - У нас есть меч? - удивлённо перебил Церн.
  - Это уже второй вопрос, - немного стушевалась Маграт, - что-нибудь придумаем. На чём я остановилась? А, вот. Дворяне...
  - У нас есть дворяне? - изумлению Церна не было предела.
  - Найдём! - Маграт потихоньку начала закипать. - Свод законов они должны королю представить. А вот корону подносит ведьма...
  - У нас и короны нет, - снова отметил Церн.
  - Замолкни! - рявкнула Маграт. - Полно королевство кузнецов, трое вояк, а ни меча, ни короны! Тут в другом дело - это должна быть не просто ведьма, а самая молодая ведьма в Овцепиках.
  - То есть я, - подытожила Катрин.
  - Именно, - ответила Маграт.
  - Вроде бы я припоминаю, что корону надо нести на подносе. Поднос-то ещё во дворце имеется? - уточнила самая молодая ведьма.
  - Поднос я сам позавчера видел, - откликнулся Шон.
  - Я бы проверил, - не успокаивался Церн.
  - Я бы тоже, - Маграт наконец-то с ним согласилась. - А твоим самообладанием, Катрин, можно дрова колоть.
  Ветровоск пожала плечами.
  - Ну преподнесу я липовую корону, ну пусть даже и без подноса. Что ж теперь, волосы на себе рвать? Если я при этом буду лысая, никому легче точно не станет.
  - А Шон, чего доброго, в дудку наплюёт, - предательски раскатился сиплый бас.
  - Церн!!! - завопили все.
  - Ладно, молчу, уговорили, - под гнётом общества Церн сник и даже немного осунулся.
  Королева выждала несколько секунд и заговорила вновь:
  - Но тебя, Катрин, я позвала не только за этим. Мне нужны твои, так сказать, навыки.
  - Так сказать, навыков у меня немного, - задумчиво ответила Катрин, - почти все мои умения - это просто навыки. А те, что "так сказать"... Нужно с кем-то договориться или шарахнуть посохом?
  - Начать лучше с первого, - рассмеялась Маграт, - а там уж на твоё усмотрение. Я думаю, что в церемонии в качестве дворянки должна участвовать баронесса дель Ариэль, но она явно думает иначе.
  - Передумает, - отрезала ведьма.
  - Надеюсь на то, - протянула Маграт. - Будь ты хоть десять раз королевой - всё равно эта вздорная баба будет создавать проблемы. Иногда я жалею, что все знают об отсутствии у нас палача.
  - И о том, что в темнице решётки проржавели, - учтиво добавил Шон.
  - И об этом тоже, - кивнула королева.
  - И о том, что на их ремонт в казне денег нет, - продолжил Шон.
  - И об... как нет?! - возмутилась Маграт. - Вот на это точно надо деньги найти! Шон, зайдёшь после церемонии и расскажешь всё в деталях.
  - Слушаюсь, Ваше величество, - довольно улыбнулся тот, потирая под столом руки.
  - А ты, Церн, - последовало очередное поручение, - как самый активный, возьмёшь Рамону и примешься за украшение зала. Видишь, сколько места пустует? Уверена, что флажки с гербом Ланкра исправят ситуацию.
  - Прекрасная индея, Ваше величество, - выражению лица Церна позавидовал бы даже незрелый лимон. - Где у нас энти флажки? Сейчас живо развешу.
  - Если бы они у нас были, их бы и без тебя уже развесили, - рассмеялась Маграт. - В том-то и дело, что их нужно сделать самому в нужном количестве - как раз это тебе и поручается.
  - Слушаюсь, Ваше величество, - пробурчал обескураженный сержант.
  - Вот и славненько, - подытожила королева.
  Она хлопнула в ладоши, и все присутствующие разом снялись со своих мест, суетясь и спеша начать подготовку к предстоящему торжеству.
  
  Тик.
  - Ну как прошёл урок? - поинтересовалась молодая учительница у строгой пожилой женщины, представлявшей наблюдательный совет.
  Та поправила очки и откашлялась.
  - Видишь ли, моя дорогая, - мягкий голос не сулил ничего хорошего, - для пробного урока, конечно, не так плохо, но ты, думаю, сама понимаешь, что так гимнастику не преподают.
  - Да, думала я о чём-то таком, - согласилась девушка, - всё-таки у меня ноги не гнутся под такими углами. Не гимнастические какие-то, наверное.
  - Что ж, ноги не выбирают, - женщина пыталась скрыть сарказм, - но язык у тебя подвешен хорошо - тут уж ни прибавить, ни отнять.
  - Одним языком не заработаешь, - парировала молодая учительница.
  - Смотря что считать заработком, - хмыкнула собеседница, поправив пучок на голове. - Можно, например, пойти в учителя философии. Даже подготовки особой не нужно: если можешь связать два предложения так, что никто ничего не поймёт - считай, ты принята. Ну и можно в Стражу податься - там, говорят, доросли до того, что хотят найти человека, который бы более-менее сносно говорил с горожанами. Хоть какой, а выбор.
  Начинающая (а заодно и заканчивающая) гимнастка откинула со лба русую вьющуюся прядь и шумно выдохнула. Выбор и впрямь был не слишком богатым.
  
  ***
  
  В Ланкре было много кузнецов. Нет, не так: Ланкр буквально изобиловал кузнецами, а в иных местах даже плюнуть было трудно, чтобы не попасть на чью-нибудь наковальню. Поэтому Шон и Церн, недолго думая, заявились в кузницу Джейсона Ягга, по праву считавшегося лучшим в своём деле. Золотые руки Джейсона славились далеко за пределами родного королевства - бывало, к нему приезжали купцы из Сто Лата за коваными вывесками для своих магазинов или военачальники из Лламедоса за мечами для новобранцев. Был у него и особый клиент - тот, на кого нельзя было даже смотреть и с кем не стоило заговаривать, появлялся в кузнице старшего сына нянюшки Ягг подковать своего коня, что было и красивой легендой, и подтверждением статуса лучшего кузнеца одновременно.
  В какую бы из многочисленных ланкрских кузниц судьба ни заносила Церна, едва переступив порог, он вспоминал, что сам является сыном кузнеца, и принимался критиковать интерьер и инструмент, на чём свет стоит. В мастерской же Джейсона Ягга он всякий раз только бессильно открывал и закрывал рот да чесал затылок: признанный виртуоз работы с металлом любил свою кузницу лишь чуточку меньше, чем свою семью. Именно поэтому он работал в просторном помещении, где совершенно не мешали друг другу могучий горн, мехи ему под стать, всегда идеально отполированная массивная наковальня, несколько молотов, клещи, множество форм для самых разных изделий из металла и сам кузнец. Ничего не было лишнего в его маленькой крепости, ни разу он не запнулся об инструмент, лежащий не на своём месте, никогда не допускал загрязнения или захламления - всё всегда было аккуратно расставлено и начищено до блеска.
  Вот и теперь Церн, осматривая идеальную чистоту и готовность к работе, лишь хлопал глазами, пока Шон во весь голос звал брата.
  - Здорово, Шон, - крякнул Джейсон, выходя в маленькую комнату для посетителей и вытирая руки, - здорово, Церн. Нужно что?
  - Вообще-то, да, - быстро ответил Шон. - Нужен меч к годовщине коронации Веренса.
  - На что похож? - спросил кузнец, подбоченясь.
  Сержанты внезапно умолкли и как-то сникли. Церн посмотрел на Шона и вполголоса протянул:
  - Ну ты чё... энто... показывай.
  Смущённый младший Ягг вынул из-за спины длинные сужающиеся книзу ножны тёмно-коричневого цвета из потрескавшейся от времени кожи с тонким золотым узором, который местами стёрся.
  - Вот чтобы к этим ножнам подходил, - прокомментировал он.
  Джейсон рассмеялся так громко, что стены задрожали.
  - Ну ты даёшь, братец! В такие ножны можно и лом положить - главное, не вынимать из них. Меч-то в них какой был?
  - Не знаю, - покачал головой вконец стушевавшийся военный, - того меча я и в глаза не видел, хотя сам знаешь, сколько я служу. Но надо, чтобы к годовщине коронации Веренса что-нибудь в этих ножнах лежало.
  - Ух, задачка так задачка, - Джейсон Ягг взъерошил волосы. - Тут, как маменька говорит, подход нужен. Ты вот что: оставь-ка мне их на недельку...
  - Два дня, - перебил Церн.
  - Чего? - взревел кузнец.
  - Братец, у нас два дня осталось, - подтвердил уже багровый Шон.
  - И где ж это мы раньше были? - съязвил Джейсон. - Хорошо, оставляй на два. Только тогда действительно результат лучше из ножен не доставай.
  Шон аккуратно положил ножны на крепко сбитый деревянный стол, Церн от души пожал кузнецу-виртуозу сразу две руки, затем оба, не говоря ни слова, развернулись и быстро вышли на улицу. Дальше судьбой меча интересовались только озадаченный мастер да его младший брат - Церну за эти же два дня надо было закончить украшение зала разноцветными флажками собственного изготовления. Для начала он попытался измерить зал, и у него даже почти получилось, но в последний момент фиаско всё же настигло его - залезая в очередной угол, он упал со стремянки и завопил что есть мочи. На крик сбежались вездесущие служанки и в щепки растоптали единственную во всём замке деревянную линейку. Когда Церн это увидел, его обуял ужас.
  - О боги! - стонал он над обломками. - О боги, чё ж будет-то?
  - Цернчик, что случилось? - участливо спросила горничная Миранда.
  - Эх, Миринда, - Смит печально вздыхал, не замечая, как лицо добродушной горничной побагровело, - мы сломали линейку. Теперь мне нечем мерить, но энто не беда - я и на глаз неплохо могу. Беда в другом - энту, в Ланкре она утони, линейку я одолжил у старшей портнихи.
  После этой фразы ужас обуял и всех остальных - уж кто-кто, а слуги прекрасно знали, что старшая портниха ни за что не забудет о своём инструменте, обнаружит поломку и пойдёт по следу криворукого обидчика. Найти его будет не так сложно, а уж тогда она, будучи женщиной весьма дородной, влепит ему такую оплеуху, после которой придётся отлёживаться несколько дней. Да и то после этого не уйдёт, а будет сидеть у постели больного, пока тот лично не починит её линейку. Поэтому Церн решил сразу забрать поломанный инструмент домой и тщательно склеить, а потом вернуть на место, как ни в чём не бывало.
  - Мы тебя прикроем, - в один голос твердили горничные, - скажем, она у неё такая и была. Только беги быстрее.
  Перепуганный Смит со всех ног бросился клеить линейку, напрочь позабыв о том, что он на самом деле должен делать. Его жена Рамона вспомнила свою бытность ученицей ведьмы, стряхнула пыль со своей метлы и улетела на поиски золотой бумаги, он же в это время должен был измерить зал, прикинуть размеры флажков и начать их вырезать из зелёной, синей и белой бумаги. К тому же, именно ему выпала честь сделать эскиз рисунка, который должен был красоваться на всех флажках. Однако, Церн так самозабвенно клеил линейку старшей портнихи, что закончил только тогда, когда Рамона уже должна была подлетать к Овцепикам.
  Дальше для сержанта Смита всё было как в тумане - даже на службу он не вышел, лишь бы вовремя выполнить приказ королевы. Разумеется, размеры зала он уточнять не стал - записал на глаз. На тот же глаз он, исходя из получившихся цифр, вывел размеры и количество флажков каждого цвета, но тут же оказалось, что ему не хватает бумаги. Полдня он возился с расчётами, пока не сообразил, что не учёл ту самую золотую бумагу. Что же до эскиза, то он решил изобразить на флажках герб Ланкра безо всяких украшений. Здесь ему наконец-то повезло - тот представлял собой всего лишь три заснеженных горных пика.
  За всеми этими заботами Рамона Смит, вернувшаяся с широким рулоном золотой бумаги аж из Охулана, и застала своего благоверного, с той лишь разницей, что юная Мелани Смит тоже успела незаметно принять участие в общем деле - горные пики Ланкра были сплошь разукрашены цветочками.
  - Что это? - натужно выдавила она с порога.
  Церн насторожился: у жены всегда были проблемы с дыханием.
  - Флажки, дорогая, - осторожно ответил он.
  Худощавая брюнетка не смогла даже зайти в дом - она прикрыла глаза рукой и затряслась в беззвучном смехе.
  - Ой... Церн... Я вижу, что это флажки, по идее, - пыталась говорить она. - Только почему они все разного размера? И что это за... хи-хи-хи... букеты у нас на гербе?
  - Какие букеты?.. Ой! Энто Мелани, небось, - Церн, впервые увидевший цветочки на гербах, то краснел, то бледнел.
  Супруги беспомощно посмотрели друг на друга - что-то переделывать не оставалось уже ни времени, ни бумаги, поэтому они принялись аккуратно доделывать недостающие флажки из золотой бумаги, следя за тем, чтобы их не коснулась рука Мелани. Когда они закончили, Рамона критически осмотрела результаты труда, скривилась и произнесла:
  - Вообще-то криво.
  - Криво, - потупился Церн. - Чё ж теперь попишешь? Энто придётся вешать, другого ничё нет.
  - Понятное дело, что это, - вздохнула Рамона, - только надо Маграт сказать, что мы ночью всё повесим, пока нет никого.
  - Энтот сделать... как там... суперприз? - предположил Церн.
  - Сюрприз, голова! - улыбнулась женщина. - Так и скажем. Прямо сейчас пойдём к Маграт.
  Сержант Смит неохотно вышел на улицу и в сопровождении жены засеменил к замку, на всякий случай втянув шею и съёжившись - разговор с королевой и ночная работа предстояли явно не из простых.
  
  Баронесса Тайд дель Ариэль жила в предместьях столицы Ланкра в роскошном двухэтажном особняке (впрочем, явно уступавшем дому нянюшки Ягг, а с недавних пор - ещё и слегка проигрывавшем дому Катрин Ветровоск) и дурно влияла на всё живое. Впрочем, она это делала не со зла - просто по-другому у неё не получалось: даже "Спасибо, дорогая леди", если бы она решилась это произнести, в её устах звучало бы как "Пошла прочь, старая грымза". Так уж была устроена её натура, и она ничего не могла с этим поделать - впрочем, она не слишком и старалась. На этой почве она вдрызг разругалась со своими соседками - тоже сплошь баронессами и графинями (когда однажды поняла, что их натуры устоены так же) - и теперь гордо игнорировала их, тем не менее совершая подчас нелепые поступки в пику их мнению.
  Её дом был обнесён декоративным забором, за которым скрывался небольшой сад. Издалека и на первый взгляд такое обрамление дома казалось весьма изящным, но стоило подойти поближе - и всё становилось на свои места: садовник был настолько свирепым, что форму растениям придавал не иначе как зубами, а забор был выкован из фигур танцующих юношей и девушек, показывающих прохожим языки и неприличные жесты.
  Катрин подошла к её дому в полдень - по слухам, именно в это время баронесса заканчивала принимать солнечные ванны и становилась слегка довольной жизнью. Она преодолела скрипучую калитку, стараясь не обращать внимания на гримасы изображённых на ней молодых людей комплекции Рамоны, и пошла по выложенной гравием дорожке мимо обгрызанных кустов. На пороге дома она поправила шляпу, откашлялась, взялась за массивный дверной молоток в форме головы дурностая и дважды ударила им в толстую дубовую дверь.
  - Кто? - баронесса лично каркнула со второго этажа.
  - Госпожа дель Ариэль, это Катрин Ветровоск, - как можно вежливее ответила ведьма, хоть и могла каркнуть ничуть не хуже.
  Повисла небольшая пауза. Катрин взялась было снова за молоток, но в этот момент с лёгким стуком открылась оконная рама. Баронесса Тайд дель Ариэль по пояс высунулась в окно, набрала полную грудь воздуха и прокричала, что есть сил:
  - Пошла прочь, старая грымза!
  Или что-то в таком роде, но, разумеется, Катрин зубы могла прозакладывать, что это было не "Спасибо, дорогая леди". Так или иначе, после этой фразы пожилая дама с чувством выполненного долга собралась закрыть окно и гордо удалиться, но вслед ей донеслось:
  - Минуточку!
  - Ну что ещё? - баронесса наполовину застряла в окне.
  - Хотела прояснить один момент, - с расстановкой произнесла ведьма. - Может, я и грымза, конечно, но уж точно не такая старая...
  - Не такая старая, как кто? - язвительно уточнила собеседница.
  - Как, допустим, графиня Жюй де Кусай, - ответ был готов заранее. - Поэтому я пришла именно сюда, чтобы пригласить достопочтенную баронессу дель Ариэль принять участие в праздновании годовщины коронации его величества. То есть представить королю свод законов, как и полагается лицу, обладающему дворянским титулом.
  - Что мне, заняться больше нечем? - лицо Тайд дель Ариэль расплылось в довольной улыбке, но она не могла отказать себе в удовольствии поупрямиться. - Небось, ты всех уже обошла, а никто не согласился. Половину торжества держать тяжёлую пыльную книжку - дураков, знаешь ли, нет.
  Молодая Ветровоск машинально пощупала булавки, приколотые к вороту её платья - сколько матушка её ни учила, а крепить ими шляпу к волосам она так и не приноровилась, а совсем без них образ был явно неполным. К тому же, сейчас она пожалела, что не может пустить их в ход.
  - Отнюдь, - она притворно вздохнула, - всё как раз наоборот. Я не зря вспомнила графиню де Кусай - она бы очень хотела представить дворянство на празднике, но я думаю, что она... хм... для этой роли не слишком подходит.
  - Ха! - в очередной раз каркнула баронесса. - Жюй де Кусай - это и впрямь древняя карга. У неё же нет зубов, даже вставные повыпадали лет пятьдесят как. Конечно, Ветровоск, я буду держать свод законов перед самым лицом короля, так и передай! Нельзя же доверить такую вещь человеку, у которого зубов нет.
  - Ваша правда, баронесса, - заливисто рассмеялась Катрин и отправилась во дворец с докладом, по пути обдумывая животрепещущий вопрос: скольких врагов надо загрызть, чтобы получить право держать свод законов? Или надо было от души покусать сам фолиант? Так или иначе, связь роли дворянки в праздновании годовщины коронации с наличием у неё зубов казалась неочевидной, но молодая ведьма потому и заслужила славу отличной переговорщицы, что умела в нужный момент не задавать лишних вопросов.
  Парадный вход во дворец в этот день охранял Церн. Издали завидев Катрин, он бодро отдал честь и задал вопрос:
  - Куда идёшь?
  - В баню, конечно, - ехидно улыбнулась та.
  - Ну, знаешь, - надул губы Церн, - мы тебе такой дом отгрохали, а ты во дворец мыться ходишь! Чё, вода кончилась или ванна прохудилась?
  - Дом навека, тут ты прав, - согласилась Ветровоск, - и вода на месте. А вот на месте ли Маграт? Мне бы потолковать с ней.
  - Энто можно! - живо ответил Церн. - Так бы сразу и сказала, а то всё туды да сюды. Заходи и прислушайся: где громче всего гремят - там она и есть.
  Ведьма вошла во дворец, остановилась посреди обширного холла и сразу же услышала приглушённый грохот, доносившийся со второго этажа.
  - Маграт! - звучно позвала она.
  Эхо разлетелось по всему холлу, отдалось в коридорах и затихло. Вместо ответа королевы раздался ещё более отчётливый грохот, словно кто-то с размаху уронил книжную полку. Катрин поднялась на второй этаж, и у неё сразу же перехватило дыхание - в главном коридоре пыль стояла столбом, клубилась вокруг колонн, ложилась на все свободные поверхности и, что самое жуткое, продолжала прибывать. Откашливаясь и тщетно пытаясь вытряхнуть вездесущую пыль из волос, ушей и носа, Катрин быстрым шагом пошла на источник непрекращающегося шума.
  - Магра-а-ат! - молодая Ветровоск скорее застонала, чем закричала. - Ты где?
  - Тьфу, тролль тебя задави! - послышалась несвойственная для королевы речь. - Я в библиотеке. Катрин, надеюсь, у тебя что-нибудь хорошее?
  - Кхе, - утвердительно кашлянула ведьма, - ещё бы не хорошее - Ариэлиха согласилась вручить его величеству свод законов.
  - Если так пойдёт и дальше, вручать она будет Ещегодник, который я, так и быть, верну из нужника обратно, - пробурчала Маграт и вновь углубилась в нетронутые десятками поколений ланкрцев дебри библиотеки.
  Снова раздался грохот, за ним шорох страниц, нецензурное бормотание, затем ещё более сильный грохот, звук рвущейся ткани, скрип суставов, растянутых до предела и согнутых под самыми невероятными углами - и вот, наконец, искомая книга была извлечена из своего убежища. Маграт показалась на пороге - раскрасневшаяся, перепачканная, но довольная собой.
  - Уф-ф-ф, - отдувалась она, - кто же умудрился закинуть свод законов за самый дальний шкаф?
  - А где ж ещё его изучать, как не там? - усмехнулась Катрин. - Кстати, которая это годовщина правления Веренса?
  - Десятая, - отозвалась Маграт. - Ты живёшь в Ланкре чуть меньше десяти лет. Когда ты пришла, прошло всего несколько месяцев с момента его коронации.
  - И, насколько я понимаю, этот свод законов в последний раз держали в руках тогда же? - уточнила Катрин.
  Маграт невесело кивнула. В самом деле, книга была очень древней, и изрядную часть её массы составляла пыль. Эта же пыль свисала с волос королевы и превращала её платье из светло-зелёного в неопределённо-серый. И это ещё считалось везением: если бы последний, кто держал свод законов в руках, не вернул его в библиотеку, а бросил бы, например, под койку в темнице, поиски могли бы продолжаться целую вечность. В королевском дворце Ланкра было столько неиспользуемых комнат, что в них можно было бы поселить всех жителей столицы, если бы у кого-то вдруг возникла идея выкинуть оттуда весь хлам. И, конечно же, ни у кого в здравом уме и мысли бы не возникло что-то в этих комнатах искать: все прекрасно знали, что туда никто не заходит. Единственным обитаемым помещением, кроме большого зала, гостиной, кухни да королевской спальни, была оружейная комната: Шон Ягг регулярно навещал её и смазывал то, что ещё не рассыпалось. У его старшего брата Джейсона даже на мгновение закралась надежда найти там нормальный меч, но его там давным-давно уже не было. Пришлось всё же ковать.
  Хуже всего обстояли дела с короной - найти ей замену поручили солистам ансамбля "Моррис". Несколько дней они напряжённо думали, но ничего, кроме ведра, им в голову не приходило.
  - Это не просто ведро, - убеждал идейный вдохновитель ансамбля, а также талантливый пекарь Скот Возчик, - а наше единственное классическое ведро для танца. От сердца отрываю!
  - Скот, ты в своём уме? - протестовал кровельщик по фамилии Ткач. - Чтоб король - и с ведром на голове? Во время нашего танца слишком многие краснеют и закрывают глаза, чтобы оценить твою жертву. Давай лучше что-нибудь другое.
  - А что? - поникшим голосом спросил Возчик. - Не хомут же, в самом деле.
  - Да при чём здесь хомут? - удивлялся знавший толк в хомутах извозчик, которого звали Кровельщик. - Хомут не для короны, хомут - для галстука, а он нам не нужен. Понимали б чего!
  - А давайте сделаем её своими руками, - предложил ещё один участник ансамбля Портной, в миру работавший ткачом, то есть ближе всех к потомственной специальности. - У Церна осталось полным-полно золотой бумаги. Найдём какой-нибудь каркас - и готово.
  - Хорошая мысль, - оценил лидер ансамбля, - так и поступим. Объявляю перерыв до завтра - за это время найдём каркас и возьмём у Церна бумагу.
  Печальные танцоры стали чуть менее печальными - на горизонте забрезжил выход из щекотливого положения, надо было только найти всё недостающее. Поэтому Кровельщик, Ткач и Портной весь вечер не вылезали из кладовых и сараев в своих домах в поисках чего-нибудь жёсткого, круглого, гнущегося и на всякий случай блестящего. Что же до Скота Возчика, то он на правах старшего сходил к Церну за бумагой и больше ничего не искал. Поначалу он волновался, что Смит не захочет расставаться с такой редкостью, ведь золотую бумагу пришлось везти аж из Охулана, однако тот разом выдал все свои запасы с одним-единственным условием - чтобы никто в их семье её больше в глаза не видел.
  На следующий день весь ансамбль собрался в чулане дома Скота Возчика, который пребывал в относительной чистоте, невзирая на прошедшие сутки поисков.
  - Скот, ты что же, ничего вчера не искал? - насторожился Кровельщик.
  - Ты что! - вопль лидера ансамбля был настолько драматичен, что у Ткача и Портного слёзы навернулись на глаза. - Я же добыл золотую бумагу, да не откуда-нибудь, а из Охулана!
  - Бумага, конечно, из Охулана, спору нет, - гнул свою линию обиженный Кровельщик, - только лежала-то она у Церна дома.
  - Какая разница? - хлопал глазами Возчик. - Главное, что я её принёс. А теперь выкладывайте, что принесли вы.
  Мужчины стали по очереди разворачивать огромные свёртки. В них оказались вещи, которых хватило бы не только на корону, но вдобавок и на целый карнавальный костюм: катушка золотистых ниток, мешочек блёсток для детского утренника, моток медной проволоки, фольга, а Ткач всё-таки не удержался и принёс хомут, чем крайне раздосадовал Кровельщика.
  - Вот зачем ты его принёс? - в сердцах крутил он пальцем у виска. - Послушал бы меня, старого извозчика - не тащил бы на себе всякую дребедень.
  - Это у меня-то дребедень? - пылал гневом Ткач. - Я вообще кровельщик, мне хомут в принципе не нужен - может, я его специально для такого случая хранил!
  Скот Возчик тем временем покатывался от смеха, разглядывая потенциальный набор деталей для короны.
  - Ты прав, Кровельщик, - заявил он, держась за живот и утирая слёзы, - хомут тут явно лишний. Но и твои блёстки с нитками тоже - мы же не костюм снежинки собираемся шить.
  - Одно другому не мешает, - процедил Кровельщик, - может, королю и одеться не во что.
  - На это у него Маграт есть, - парировал Возчик, - а наша забота корона. А для неё мы возьмём бумагу, вон ту фольгу и проволоку. Чтобы это всё не рассыпалось, у меня есть превосходный клей. Вот теперь можно и начать.
  Последняя фраза лидера ансамбля "Моррис" повисла в воздухе, подхваченная тишиной. Никто не двинулся с места - все молча смотрели друг на друга и беспокойно ёрзали на стульях, а сам Скот пытался смотреть на всех сразу и переминался с ноги на ногу.
  - С чего начинать-то? - прервал общее молчание Портной.
  - Отличный вопрос! - взревел от радости Возчик. - Ты у нас ткач - стало быть, у тебя всё в порядке с глазомером. Разметь нам всё для головы короля, а мы вырежем и склеим.
  - Но в том-то и дело, что я ткач, а не закройщик, - растерялся Портной.
  - Какая разница? - отмахнулся главный танцор. - Я вообще пекарь, линейку в руках не держал. А Маграт вообще не заметит различий. Так вот... Зубчики у короны должны быть вот такими...
  С этими словами Скот подошёл к Портному с карандашом в руках и сделал набросок. Незадачливый ткач вздохнул и принялся за разметку всех деталей короны, весьма смутно при этом представляя размер головы короля Веренса. Затем за работу принялись и остальные танцоры - они вырезали, гнули проволоку, крепили, склеивали. Не всё получалось с первого раза, то и дело вспыхивали споры.
  - Ты что вырезал, Скот? - недоумевал Портной. - У тебя что, руки дрожат? Сам же набросок делал.
  - Зубчики, как ты мне начертил, - заявил Возчик. - Набросок есть набросок, а я по чертежу вырезал.
  - Это не зубчики, это какие-то огрызки, - взвыл подошедший Кровельщик. - Но Скот не виноват: так нарисовано.
  - Тоже мне, чертёжник, - съязвил Возчик.
  - А почему они торчат-то во все стороны? - возмутился обиженный Портной. - Кровельщик, из клея укипаловку не делают, зачем ты его экономишь?
  - Если бы я ещё налил, вся корона бы в клею утонула! Знать, клей такой.
  - Нормальный клей! Им ещё мой дед пользовался.
  - По назначению, надеюсь, или сапоги чистил?
  От драки на подручных материалах коллектив спасало только то, что линейка была только одна, проволока требовалась для дела, карандаш уже куда-то выбросили, а за хомутом никому не хотелось идти. Когда корона, наконец, была готова, мужчины осмотрели её со всех сторон и в один голос изрекли:
  - Лохматая шапка.
  - Не удивлюсь, если большая, - добавил Портной.
  - Может развалиться, - предупредил Ткач.
  - Зато золотая, - подытожил Возчик. - Да и другой у нас нет - придётся нести королеве эту.
  Все промолчали - каждый втайне надеялся, что у Маграт будет своих забот по горло, так что она не углядит в горе-короне признаки государственной измены и не упрячет никого в темницу. Но для этого её надо было донести до дворца и предъявить в целости. Просто нести её в руках мужчины побоялись - от первого же порыва ветра золотая бумага улетела бы обратно в Охулан, а без неё фольга и проволока выглядели недостойно королевской головы.
  - Лучше уж тогда сразу хомут прихватить, - съехидничал Портной.
  - Ну да, - невесело откликнулся Кровельщик, - или ведро, чтоб два раза не ходить.
  - Сдаётся мне, если мы её не донесём, ходить уже вообще не сможем, - изрёк Скот Возчик. - Давайте накроем мешковиной.
  Ткач смерил тяжёлым взглядом мешковину, потрогал корону и покачал головой.
  - Прилипнет намертво.
  - Тогда положим в коробку, - не унимался лидер ансамбля.
  - Это можно, - подумав, согласился Ткач, - только чтобы особо не тряслась при ходьбе, а то помнётся.
  С коробкой танцорам повезло не сразу: находились мелкие, узкие, длинные - какие угодно, только не под нестандартный размер их изделия. Наконец, когда ланкрский диалект морпоркского языка исчерпал все подходящие случаю выражения, нужная тара нашлась. С величайшей осторожностью и ювелирной точностью, в четыре руки, стараясь не дышать, Портной и Кровельщик подняли корону и уложили её строго по центру коробки, а Ткач сразу же накрыл её крышкой. Затем упаковку для верности перевязали верёвкой, сверху приладили узел из проволоки, трижды выдохнули, подняли и потащили все вчетвером, каждый за свой угол. Сначала они попробовали преодолеть расстояние до дворца трусцой, но быстро поняли, что бесценный груз сильно вибрирует, и перешли на медленный церемониальный шаг. Носки Скот Возчик разрешил не тянуть.
  Нёсший караул у парадных ворот королевского дворца Шон Ягг был немало удивлён, когда в поле его зрения показалась компания крепких парней с коробкой в руках. На вид коробка была не тяжелее ведра воды, но держали её одновременно четыре человека, отдуваясь, обильно потея, шествуя невесть где разученным традиционным шагом ланкрского почётного караула (отсутствующего в королевстве уже лет двести). Всё это сопровождалось воплями "Ой, криво!", "Держи!" и "Перекосилась!".
  - Что это у вас? - поинтересовался сержант, когда четверо солистов ансамбля "Моррис" подошли к воротам.
  - Корону несём, - прошептал измотанный Ткач.
  - Самодельную, - вставил Портной, заметив изумление на лице Шона.
  Решив больше ничего не выяснять, Шон открыл ворота и пропустил процессию во дворец.
  - Раз-два, шагом, шагом, - скомандовал Возчик.
  - Криво! - снова раздался вопль Кровельщика.
  - Ох, руки-крюки, - вздохнул Портной. - Тьфу ты.
  - Не плюй! - в ужасе воскликнул Ткач.
  - Не дыши! - хором набросились на него все остальные.
  Шон прыснул. Пытаясь не согнуться в три погибели от смеха, он крепче перехватил свою алебарду и держал её до тех пор, пока были слышны хоть какие-то возгласы танцоров. К счастью, королеву Маграт они нашли довольно быстро - она стояла в большом зале, удручённо взирая на расстановку мебели и свисающие с потолка разнокалиберные флажки, украшенные гербом Ланкра в причудливых цветочках. Обернувшись на шум, она произнесла только одно слово:
  - Принесли?
  - Конечно, - наперебой ответили мужчины и принялись распаковывать плод своего труда. Спустя полчаса почти ювелирных работ корона, наконец, появилась на свет.
  - Вот, Маграт, - гордо заявил Скот Возчик.
  - Вот, Ваше величество, - подстраховался Ткач, - корона, как заказывали.
  Маграт взглянула туда, куда показывали народные музыканты, и ужаснулась: её взгляду предстала разлохмаченная гора фольги и золотой бумаги, нарезанная разнообразными фигурами, ни одна из которых не повторялась. Шаг между этими фигурами тоже был всё время разным.
  - Что это?! - воскликнула королева. От испуга её и без того непослушные волосы встали дыбом, как раз под стать предъявленной короне.
  - Корона, - неуверенно ответил Кровельщик. - Своими руками сделали.
  Маграт резко схватила спорное изделие и размашисто поставила на стол.
  - Осторожно! - разом вскрикнули четыре голоса.
  - Почему? - на всякий случай уточнила женщина.
  - Видишь ли, Маграт, - робко пояснил Возчик, - она проклеена.
  Королева вздохнула и посмотрела на груду фольги ещё раз - без сомнения, кто-то попытался её склеить. Мало того: она не расклеивалась только потому, что её держал медный ободок, по размеру пригодный как раз для того, чтобы повиснуть у короля на ушах.
  - Что ж, - озадаченная Маграт вздохнула ещё раз, - будем работать с тем, что есть.
  
  Тик.
  Стрен Визель, вице-президент Гильдии воров, сидел в глубоком кресле и одним глазом созерцал резвящиеся в камине языки пламени. Треск поленьев успокаивал его, но всё же от его слуха не ускользнул едва тихий скрип двери кабинета.
  - Входи, сын, - произнёс он, не оборачиваясь.
  Долговязый, склонный к полноте парень пересёк кабинет и сел в кресло напротив Визеля. На минуту воцарилось молчание, затем юноша затараторил, облизывая губы:
  - Отец, я с треском провалил выпускные экзамены в Гильдии воров. Я не раз говорил, что мне это не подходит. Я хотел бы поступить в Гильдию художников, меня возьмут туда с радостью.
  - Не сомневаюсь в этом, - мужчина поправил повязку на глазу, - однако, Даниэл, я считаю твою мазню недостойным занятием для сына второго человека в Гильдии воров. У тебя есть два выхода: попробовать сдать экзамены в Гильдии разбойников или поступить в Незримый университет. И там, и там тебя тоже примут с радостью. Но выбор, конечно, за тобой.
  - Да уж, богатый выбор, - сник Визель-младший. - Хоть костюм волшебника мне полагается?
  - Разумеется, сын, - хлопнул в ладоши высокопоставленный отец, - сошьют сию же минуту. Я рад, что ты будешь волшебником.
  - Кто бы ещё был рад, как не ты, - буркнул Даниэл Визель, быстро выходя из кабинета.
  Стрен Визель откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
  
  ***
  
  Играла бравурная музыка. Во дворец, ожидая редкое зрелище и обильное угощение, съехался весь цвет Ланкра, сбежались лица Ланкра, а также сползлась обратная сторона медалей, орденов, кубков, кастрюль, стаканов и прочих предметов Ланкра, которые можно было перевернуть. Шону было не впервой видеть такую толпу - в конце концов, на коронации Веренса играл тоже он - но такие события случаются далеко не каждый день, поэтому он старался изо всех сил, раздуваясь так, что едва не лопался. Тем не менее, молодые ученицы ведьм и пожилые отпрыски дворянских семей то и дело фыркали и цедили:
  - За десять лет могли бы ему и новую дудку купить.
  - Или людей набрать.
  - Фи, дудка! Моя наставница говорила мне, что тех, кто играет на дудке, потом ни одним зельем не вылечишь.
  К счастью, сержант Ягг этого не слышал и раздувался ещё сильнее. Также он не слышал, как королева Маграт появилась перед подданными, держа в руках маленькую, но очень толстую книгу под названием "Тродицыи Ланкра". Как она негромко кашлянула, он тем более не услышал. Зато как она открыла книгу на середине и со всей силы захлопнула её, услышали все. А потом и увидели: вслед за гулким "хлоп" в воздух поднялось облако пыли. За доли секунды оно заволокло лицо королевы и забилось в нос, уши, глаза и рот.
  - Шон, чтоб тебя! - ругалась Маграт, чихая и кашляя.
  Как верный подданный короны Ланкра, Шон Ягг попытался заглушить кашель и ругань фанфарами, но получилось нечто похожее на "та-дам-та-дам-фу-чхи-и-и-и". Вот тут все до единого притихли.
  Маграт предприняла вторую попытку начать церемонию: она вновь открыла книгу на середине, на этот раз аккуратно и стараясь не дышать. Найдя нужные строки, она отвернулась, шумно вдохнула и заговорила:
  - Дорогие друзья! Сегодня день большого торжества! Сегодня радуются наши сердца...
  - Хр-р-р...
  - Скот, имей совесть!
  - М-м-м, простите...
  - Сегодня, - королева взвизгнула так, что все подпрыгнули, - мы празднуем десятую годовщину восхождения на престол великого короля Веренса Второго.
  Немного сконфуженный Веренс появился откуда-то из-за Шона, изо всех сил пытавшегося рукавом отполировать пыльную и зачиханную дудку. Монарх был одет в длинную чёрную рубаху, такие же унылые брюки и шутовские башмаки с загнутыми носками и бубенчиками, всем своим видом давая понять, что в его одеянии чего-то не хватает.
  Критически оглядев мужа, Маграт уткнулась в книгу и принялась торжественно зачитывать:
  - И предстал король Ланкра перед дворянами, солдатами, ведьмами, крестьянами, ремесленниками - перед всем своим народом - таким, какой он есть...
  - Но лучше бы он вместо башмаков колпак нашёл, - скептически прошептал Кровельщик.
  - Да уж, - согласился Ткач, - при виде нашей короны пожалеет, а поздно - ботинок на голову не натянешь.
  - Таким, какой он есть, - повторила королева, бросив злобный взгляд на народный ансамбль "Моррис", - благородным и мудрым, но не имеющим власти. И спросил он...
  - Доверите ли вы мне править великим королевством Ланкр? - неожиданным басом произнёс Веренс. - Доверите ли вести вас за собой, защищать, казнить и миловать?..
  - Мы б с удовольствием, да топор заржавел, - пробурчал сзади Церн.
  - Ага, и палача уволили, - прошептал Шон, делая вид, что рассматривает дудку.
  - Доверите ли вы мне, - Веренса было не остановить, - самую суть королевства, его символы, что сделают меня королём?
  Неожиданно повисла тишина, нарушаемая лишь скрежетом жести под рукавом Шона да чьим-то похрапыванием.
  - Маграт заслушалась, - изрёк Скот Возчик.
  Услышав своё имя, королева вздрогнула, промямлила: "Минуточку", - и принялась листать свой фолиант, стараясь уворачиваться от поднимающихся облаков пыли. Наконец, она собралась с мыслями, откашлялась и произнесла:
  - Первыми пришли солдаты - верные слуги Ланкра.
  Перед зрителями появился Церн. Он шёл бодрой походкой, гордо подняв голову, а на поясе его располагался длинный двуручный меч в тёмно-коричневых ножнах. Подойдя к королю, он размашисто отдал честь и рванул с пояса ножны. К интересу всех присутствующих, меч остался на месте, зато по всему залу разнёсся треск рвущейся ткани. Церн, немного опешив, решил подойти к делу творчески и расстегнуть крепления на поясе, но обнаружил, что в последний раз они поддались в момент пристёгивания, теперь же их окончательно заклинило.
  Маграт, сохраняя хладнокровие, попыталась спасти ситуацию и тем же торжественным голосом выдала:
  - Но символ королевской власти, что держали солдаты, оказался слишком верным своим владельцам. И тогда пришли кузнецы и принесли кусачки.
  Кузнецы, не ожидавшие такого поворота, не двинулись с места. Церн тоже не ждал, что до кузнецов дойдёт с первого раза, а уж тем более, что кто-то из них захватил на праздник кусачки. Поэтому он стоял и тихо мучился, а король напротив него стоял и потихоньку багровел.
  - Кузнецы пришли, - повторила Маграт, - и кусачки принесли.
  - Кузнецы, чё сидим? - как можно более торжественно заорал Церн, всё ещё пытаясь одновременно отцепить ножны и не порвать штаны. - Слышали, чё королева сказала? Пшли за кусачками!
  Всех, кто хотя бы отдалённо был связан с работой по металлу, как в Ланкр смыло. Шон перестал тереть дудку и превратился в неподвижное изваяние, похрапывание в зале сменилось звенящей тишиной - в прямом смысле звенящей, потому что через пять минут с десяток кузнецов, жестянщиков, плотников ворвались в зал и обступили Церна со всех сторон, держа в руках кусачки, пилы и даже коловорот. Сержант Смит на всякий случай зажмурился.
  - Щёлк. Щёлк, - сказали веское слово кусачки.
  - Дзынь, - устало пропел металл.
  Меч успели подхватить до того, как он упал, и почти насильно впихнули многострадальному сержанту.
  - Хвала доблестным кузнецам! - надрывалась Маграт. - Слава смелым труженикам!
  - Служим Ланкру! - выдавили одни, стараясь оказаться подальше.
  - Боги храни короля, - добавили другие, улепётывая ещё быстрее.
  Что до Церна, то ему, оставшемуся в одиночестве, ничего не оставалось, кроме как заголосить:
  - Ваше величество, примите символ военной власти. Будьте отважным правителем!
  Ножны с клинком в мгновение ока перекочевали к Веренсу. В зале раздались аплодисменты и приветственные крики, а представитель военных, отдуваясь, занял место в первом ряду. Маграт огляделась вокруг себя и продолжила:
  - Затем пришли дворяне - оплот традиций Ланкра.
  Перед королём показалась баронесса Тайд дель Ариэль в розовом платье с рюшами и с выражением вселенского презрения на лице. Она шла вразвалочку, её взгляд, подобно прожектору, рыскал по залу, чтобы найти и уничтожить ненавистную Жюй де Кусай или, того хуже, графиню Себорею А'Лопецию - подумать только, двадцать лет назад она посоветовала ей похудеть! С тех пор между ними царила открытая вражда с элементами покушений на убийство и собственность друг друга.
  Высматривая своих недоброжелательниц, баронесса напрочь забыла про свод законов и несла его не с гордостью, перед собой, а небрежно, засунув в подмышку.
  - О нет! - пробормотала Маграт.
  - По крайней мере, энту книженцию она точно отдаст без проблем, - успокоил Церн, прикрывая рукой дырку в форменных брюках, - если только она у ней к платью не прилипнет.
  Не прилипла. А зря - Тайд дель Ариэль, подойдя к Веренсу, театрально всплеснула руками, так что у старинной книги не осталось другого выбора, кроме как упасть на пол.
  - Момент, ваше величество, - прощебетала баронесса, наклоняясь.
  В Ланкре книги, подобные своду законов, были не в ходу - их редко брали в руки, а уж чистили и протирали и того реже. Поэтому падение вытряхнуло из фолианта такое количество пыли, какое даже у Маграт из "Тродицый Ланкра" после громогласного захлопывания не вылетало. Нагнувшаяся баронесса дель Ариэль как раз встретилась лицом к лицу с этой недоработкой пятнадцати поколений дворцовых уборщиц.
  - Апчхи! - раздался звук такой силы, что на столах зазвенела посуда.
  Представительница дворянства с подозрительным стуком врезалась лбом в пол, зад её взметнулся кверху, а вставная челюсть вылетела изо рта, срикошетила от начищенного до блеска паркета и прицельно впилась в нос графини А'Лопеции. Последняя истошно завизжала и не успокаивалась до тех пор, пока трое дюжих молодцев не разжали мёртвую хватку мстительных зубов. В это время Тайд дель Ариэль оправилась от удара судьбы и паркета, победоносно поправила причёску и вручила остолбеневшему Веренсу свод законов со словами:
  - Ваше велишшештво, примите шимвол шудебной влашти. Будьте шправедливым пшавителем!
  Быстро избавившись от книги и взглянув в сторону воющей графини, она заняла место в первом ряду, по соседству с Церном.
  - Наконец, пришли ведьмы, - Маграт, несмотря ни на что, продолжила, - сила земли Ланкра.
  Катрин Ветровоск невозмутимо вышла вперёд и вынесла на сияющем подносе дело рук народного ансамбля "Моррис". Фанфары на мгновение прервались, с задних рядов донёсся сдавленный кашель, а матушка процедила:
  - Ужин ещё не начался, а Проникация уже чем-то поперхнулась.
  - Эсме, ты же знаешь Проникацию - она всегда носит с собой запасы на случай войны, - бодро отозвалась нянюшка.
  Кашель быстро прекратился, сменившись едва сдерживаемым воем.
  - Ваше величество, примите символ верховной власти, - ровным голосом произнесла Катрин. - Будьте мудрым правителем!
  Веренс, слегка ухмыльнувшись, взял с подноса корону и нахлобучил её на голову. Катрин отошла назад и явила всему залу монарха в лохматой золотистой шапке, сползающей ниже бровей. Зрители из последних сил старались сохранять торжественный вид, но на фоне этого зрелища пыльный свод законов, чихающая баронесса и запутавшийся в мече Церн померкли напрочь - зал разразился длительными аплодисментами и воплями "Ланкр - сила!" да "Боги храни короля". Кто-то вытирал рукавом навернувшиеся слёзы, кто-то принялся скандировать гимн, а некоторые по-прежнему отчаянно хлопали в ладоши - словом, подданные короны Ланкра делали всё возможное, чтобы их правитель ни в коем случае не понял, какой же силы хохот покосил их ряды.
  Отдав импровизированную корону, Катрин также заняла место в первом ряду. Лишь немногие, включая матушку Ветровоск, заметили, как она выделила слово "мудрым".
  - Ему для пущей мудрости не хватает знатной порции укипаловки, - весело заметила нянюшка Ягг.
  - И понимания, где у короны перёд, - дополнила матушка.
  - Эсме, не придирайся, - защебетала пухлая жизнерадостная ведьма, - у этой короны такой... хм... оригинальный вид, что зад и перёд сможет различить только её создатель, да и то я не уверена.
  - Зато, как ни надень - со всех сторон одинаково, - матушка старалась во всём увидеть плюсы.
  Маграт подождала, пока шум немного стихнет, взмахнула руками и перешла к завершающей части церемонии. Люди, которых до сих пор душил смех, затаили дыхание и потихоньку багровели от сдерживаемых эмоций, напряжения и недостатка воздуха. На следующий день у всего королевства нестерпимо ныли рёбра, но сейчас об этом никто ещё не подозревал.
  - И предстал король перед своим народом, - возвестила королева, - во всём своём величии, собрав все символы власти в своих руках...
  - И не моргая, а то корона развалится, - шёпотом съязвил Кровельщик.
  - Да и меч особо не трогая, - ухмыльнулся Шон.
  - И обратился он к безмолвным подданным! - изо всех сил рявкнула Маграт, развернулась и почти мгновенно скрылась за спиной Шона, покидая зал. Такой позорной годовщины коронации не было в Ланкре, пожалуй, ни разу за всё время существования королевской власти.
  - Безгранична моя благодарность народу Ланкра, - тем временем вещал король, - бесконечна моя преданность родной земле. Выслушайте же своего правителя, выполните же королевские поручения!
  - Всегда готовы, ваше величество, - бодро выпалил Церн.
  - Выполним и перевыполним, ваше величество, - в полном составе заявил ансамбль "Моррис".
  Веренс глубоко вздохнул, набрал в грудь побольше воздуха и продолжил:
  - Корону Ланкра считать украденной. Поиски поручаю сержанту Яггу и сержанту Смиту. Далее...
  От напряжённости момента нынешняя импровизированная корона соскользнула на нос. Веренс пару раз взмахнул руками, поправил её, насколько это было возможно, и продолжил:
  - Далее. Подданную Ланкра Катрин Ветровоск волей народа Ланкра передать в распоряжение королевского суда Анк-Морпорка в связи с обвинением в нанесении тяжких телесных повреждений Ирстену Ржаву-младшему. Бу-бу-бу...
  Это корона опять упала на нос и перекрыла монарху кислород.
  - Простите, - произнёс тот, откашливаясь. - Доставить упомянутую подданную в Анк-Морпорк в сопровождении сержанта Ягга и сержанта Смита, каковым я поручаю на всём пути следования вести поиски короны Ланкра. Канцелярии поручаю подготовить письмо, наделяющее их полномочиями на территории других государств. Благодарю за внимание!
  Зрители загудели и направились к столу. Исключение составил только Шон, ушедший вместе с королём в кабинет - обязанности канцелярии сегодня исполнял именно он.
  
  Солнце медленно поднималось над Диском, загоняя темноту в самые тесные и неудобные закоулки. Она знала, что выберется оттуда, едва светило вновь скроется за горизонтом, но пока приходилось подчиниться и отступить. Солнечные лучи осветили выщербленный гравий старой дороги, петлявшей по всей равнине Сто, проходящей через Сто Лат, Охулан, Сто Гелит и ещё добрый десяток городов и посёлков, но в конечном счёте соединявшей Овцепикские горы с двуединым Анк-Морпорком. На ухабах этой дороги неторопливо покачивался обоз, гружёный сеном и овощами - возница, не желающий стоять в хвосте таких же обозов, выехал затемно. Тем не менее, в такое несуразное время он ухитрился подобрать пассажира, который дал ему целый анк-морпоркский доллар за возможность переночевать в копне сена и доехать до Большого Койхрена без проверки документов, лишних вопросов и прочих досадных мелочей. Возница даже имени его не спросил - под влиянием доллара ему стало абсолютно всё равно, кто таков этот парень и почему путешествует таким способом. Даже если он что-то натворил - пусть с этим разбираются ребята старины Ваймса.
  Под прямыми солнечными лучами копна сена зашевелилась - молчаливый пассажир повернулся на спину, грациозно потянулся, вытянул одну травинку и стал медленно жевать её, прикрыв глаза. Ленивый взгляд направо, затем налево - капуста, капуста и капуста, до самого горизонта. "В этом вся долина Сто", - мысленно усмехнулся наблюдательный парень. Вдалеке виднелись силуэты яблонь, иногда даже небольшие рощи - Охулан, островок разнообразия среди нескончаемой капусты. Даже удивительно, как в этом городе решились выращивать что-то иное, чем на всей равнине! По всей видимости, Охулан не менее оригинален, чем Ланкр, откуда юноша выехал нынешним утром. Он удовлетворённо вздохнул, вынул травинку изо рта и практически незаметным движением выбросил её - сейчас в Ланкре и без него будет полно проблем. Все свободные и просто попавшие под горячую руку придворные, не считая двух кадровых вояк, будут заняты поисками церемониальной короны, зная о ней только то, что она существует. Конечно, почти каждый из них видел её на коронации Веренса десять лет назад, но с тех пор много воды утекло, да и в такие вещи обычно мало кто вглядывается пристально - очень уж отвлекает банкет.
  Молодой человек перевернулся на бок, с трудом подавляя зевоту - долина Сто с её официально признанными крупнейшими на Диске капустными полями навевала тоску. По крайней мере, можно было надеяться, что в Ланкре всё идёт как по маслу. В этом случае делегация жителей королевства очень скоро должна отправиться в Анк-Морпорк, а уж там он их не пропустит.
  Юноша вновь провалился в сон, но в мозгу появилась и не прекращала крутиться настойчивая мысль: "Только бы они нашли меч".
  
  Тик.
  Солидная супружеская пара вошла в лавку оружейника. Мужчина и женщина ступали по дощатому полу достаточно тихо, но внушительный гном - хозяин лавки - всё равно услышал шаги потенциальных клиентов и звон золота в их карманах и вышел навстречу, не дав им дойти от полумрака коридора до менее выраженного полумрака торгового зала в одиночку.
  - О-о-о, мистер и миссис Траймон, рад вас видеть! - воскликнул он. - Смею предположить, что вашу дочь приняли в городскую Стражу.
  - Да, так и есть, Рукисила, - жизнерадостно ответил мужчина, - всё именно так и есть. А это значит, что мы с Элизабет наконец-то можем уйти на покой. Только и жду того момента, как скажу: "Ну, дочь, прими наш подарок и неси службу с честью, а мы отправляемся в Щеботан - его климат и спокойствие больше подходят для нормальной жизни, чем суета и смог Анк-Морпорка".
  - Вот она удивится, а, мистер Траймон? - подмигнул гном.
  - Что верно, то верно, - рассмеялся Траймон. - Принеси то, что мы вчера присмотрели - хочу ещё раз взглянуть да выбрать.
  Оружейник скрылся в кладовой, оставив посетителей у прилавка. Ройлен Траймон-младший и его жена Элизабет были хорошими знакомыми всех ремесленников Анк-Морпорка, являясь весьма недурными краснодеревщиками. Их мастерская, даже не имея стабильных заказов от правителей города и приближённых к ним дворян, всё равно приносила доход, позволяющий уверенно смотреть в завтрашний день. Но годы шли, и супруги всё сильнее ощущали желание сменить суетливый, жуликоватый и дурно пахнущий Анк-Морпорк на тёплый, зелёный и размеренный Щеботан. Поэтому, когда их единственная дочь окончила школу и нашла работу, они продали мастерскую и купили домик с небольшим земельным наделом, оставив всё же немного денег на счету вступившей во взрослую жизнь девушки.
  Перед отъездом они хотели сделать дочери подарок. Именно за этим большой, добродушный Ройлен Траймон привёл свою изящную жену в мастерскую гнома-оружейника. Они ждали его из кладовой в некотором волнении: Ройлен барабанил натруженными пальцами по прилавку, его серо-голубые глаза блестели в полумраке помещения, Элизабет то поправляла тёмно-русые кудри, то складывала тонкие руки на груди, но оба хранили молчание. Кудри, к слову, отчасти передались дочери: в обычное время её волосы были прямыми, но после дождя или когда она волновалась, принимались причудливо виться.
  Наконец, мистер Рукисила появился за прилавком. В руках он держал два свёртка: один короткий и увесистый, другой - длинный и лёгкий. Он развернул оба, выложил содержимое на прилавок и объявил:
  - Вот, мистер Траймон, миссис Траймон, прошу взглянуть. Это - традиционная гномья дубинка. Не топор, конечно, но тоже старинный элемент вооружения. Крепчайшее дерево, окованное полосками стали, литая рукоятка. Для службы в Страже подойдёт идеально. Разве что только слегка тяжеловата. А это - боевой посох. Работа, конечно, не гномья, зато материал родной, из гор Убервальда. Титан, лучше не найдёте. Лёгкий, крепкий, в ближнем бою не подведёт. Если только немного длинноват. Посмотрите сами. Выбор за вами.
  Мистер Траймон взвесил в руках дубинку и посох, проверил балансировку, посмотрел под разными углами. Миссис Траймон в это время рассматривала рисунок на посохе.
  - Что означает этот узор? - спросила она.
  - Это... это... клатчский боевой рисунок, обозначает мощь и силу, - гном выпятил грудь.
  - То есть, мистер Рукисила, Вы точно не уверены в том, что именно он означает, и наиболее вероятно, что он не означает ничего? - уточнила Элизабет.
  - Боюсь, что так, миссис Траймон, - резко сник оружейник.
  - Я взял бы именно его, - разрядил обстановку мистер Траймон. - Дубинка, конечно, хороша, но даже я её еле поднимаю.
  Гном просиял. Он сразу же забрал посох из рук Ройлена Траймона и принялся старательно заворачивать его.
  - Отличный выбор, - повторял он, полоска за полоской наматывая обёрточную бумагу, - отличный выбор.
  
  ***
  
  Шон и Церн пребывали в скверном расположении духа.
  - До сих пор все соседи смеются, - негодовал Смит. - Только и трезвонят, как я штаны порвал, а меч не отцепил, как будто уж и посудачить больше не о чем!
  - Ты не волнуйся, - мрачно ответил Шон, - вот поедешь корону искать - за это время всё и забудется. Как бы только нас не забыли, пока мы будем с ней возиться.
  - И чё энтому тощему в голову взбрело её увести? - Церн похлопал себя по затылку.
  - Я удивляюсь, чего здесь из-за неё так переполошились, - пожал плечами Шон, - ведь остальные символы давным-давно украдены - и ничего. Вот что я тебе скажу об этом, приятель: не забивай этим голову, пойдём-ка лучше к старому доброму Джеку Дугоходу, выпьем по стаканчику укипаловки.
  Церн со всего размаху хлопнул в ладоши и присвистнул.
  - 'от предложение по мне!
  Мужчины переглянулись, на их лицах промелькнула одна и та же довольная ухмылка. Махнув руками в сторону замка, они бодро зашагали по узкой лесной дороге. Рюмочная Джека Дугохода располагалась, казалось бы, в самом неудачном для общественного заведения месте: между лесом и болотом. По всем законам логики она должна была бы давным-давно прогореть, но на её защиту встал один из главных неписаных законов Ланкра: была бы рюмочная - а дорога найдётся. Поэтому в лесу к ней были протоптаны тропинки едва ли не от каждого села, а болото так и назвали - Рюмочное.
  Оно-то и лишило Джека Дугохода двух клиентов: проходя мимо него, Шон внезапно застыл, как вкопанный.
  - Что это такое? - с недоверием в голосе прошептал он, показывая обеими руками на болото.
  - Чё с тобой, Шон? - беззаботно пробасил Церн. - Болото наше Рюмочное не признал? Стоп...
  Улыбка разом слетела с лица сержанта Смита, брови нахмурились, во взгляде хотела появиться задумчивость, но появилось лишь печальное ощущение трезвости. Картина была не из тех, что увидишь каждый день - из болота торчал меч. В ножнах.
  - 'от энто номер! - выпалил Церн.
  - Меч-то не из наших, - заметил Шон.
  - Надо глянуть, - предложил Церн.
  С этими словами он залез по щиколотку в болото, схватил меч за рукоятку и изо всех сил дёрнул. "Чав", - откликнулось болото, и брызги от излишне энергичного движения сержанта Смита прилетели прямо в лицо Шону.
  - Тьфу, Церн! Ты точен, как всегда, - съязвил сержант Ягг, вытираясь рукавом кителя.
  - Извини, Шон. Наверное, меч кривой, - попытался оправдаться Церн, на ходу меняя тему. - Кстати, а ножны-то кожаные.
  - И в них что-то вложено, - заметил Шон.
  Он аккуратно вытянул из ножен сложенный в несколько раз листок бумаги. На нём мелким убористым почерком было написано несколько строк.
  - Тут сказано, что этот клинок - ключ к разгадке всего того, что происходит с матушкой Ветровоск и нашей короной, - прочёл Шон. - Когда мы поймём, что это за меч, мы поймём и всё остальное.
  - Чё? - не понял Церн.
  - Если до нас дойдёт, что это за меч, мы сразу найдём нашу корону и вылечим матушку, - кисло пробормотал объяснение Шон. - Сорвалась наша выпивка.
  - Энто почему ещё? - взвился Церн.
  - Потому что надо этот меч отнести домой и как следует рассмотреть, - рассудил Шон, - а ты с пьяных глаз его от кочерги не отличишь.
  Смит сначала побледнел, потом покраснел - он буквально задохнулся от возмущения, судорожно хватая ртом воздух и пытаясь произнести хоть что-нибудь.
  - Кто, я? - выпалил он в конце концов. - Да я потомственный кузнец, я чуть только не спал с энтими мечами - чё хошь скажу даже после пинты укипаловки!
  - Вот и понесли его к тебе - тут всё равно рядом.
  Понурые военные взяли свою неожиданную находку и обречённо потащили в сторону дома Смитов, где их встретили Рамона и Катрин за очередной чашкой горячего чая. Обычно мало что могло отвлечь миссис Смит от чаепития, но на сей раз ей попался напиток из Сто Лата, щедро сдобренный капустным листом.
  - Мальчики, что это вы принесли? - прощебетала она, выбегая в переднюю.
  - Меч, Рамона, - кратко ответил Шон, предъявляя на вытянутых руках свёрток из Цернова кителя.
  - Рэм, нам нужен стол, - громогласно объявил Церн.
  В мгновение ока, к всеобщей радости, чайные принадлежности были убраны на самую дальнюю полку, а чай вылит. Церн аккуратно, словно младенца, уложил на освободившийся стол загадочную находку и принялся бережно её разворачивать. Три человека следили за каждым его движением, затаив дыхание и почти не моргая.
  Когда меч был освобождён от кителя и ножен, стало видно, что его клинок сверху донизу заляпан засохшей грязью. Лишь кое-где виднелись блестящие участки стали, но они не проясняли ситуацию, а только ещё больше всё запутывали.
  - Сталь что надо! - авторитетно заявил Церн, потрогав клинок, вскрикнув, отдёрнув руку и засунув палец в рот. - С энтакой сталью только гномы хорошо справляются, да и то не все, а те, что живут в Анк-Морпорке.
  Затаив дыхание, слушатели внимали сыну кузнеца, ибо он с детства знал о металлах всё. "Эх, ему бы ещё руки откуда надо - цены бы не было, - говорили о Церне местные бабули, - а то какой-то ён тер-во-ретик". Но сейчас важно было не размахивать руками, а взять след, и именно в этом могли помочь обширные знания Церна.
  - Глядите-ка, - Рамона внимательнее посмотрела на меч, - тут какие-то буквы.
  Катрин пригляделась: вдоль клинка и впрямь шла надпись, но из-за грязи рассмотреть можно было лишь несколько букв.
  - "...fi...at", - медленно произнесла она, - почти посередине. Что бы это значило?
  - Ха! - гаркнул Церн. - "Фиат" - энто, говорят, повозка такая в Анк-Морпорке. Небось, извозчик потерял.
  - С каких это пор извозчики гравируют на мече марку повозки? - ехидно поинтересовалась Катрин. - Чуть изменилось что - и всё: прощай, оружие. Да и я выросла в Анк-Морпорке, а такой повозки не припомню.
  Церн смутился: металлы давались ему лучше. Знание Анк-Морпорка не было его сильной стороной.
  - Так или иначе, а ехать туда придётся, - задумчиво произнёс Шон, - хотя бы чтоб разобраться с этим мечом. А там, глядишь, и Катрин выдавать не придётся.
  - Вот энто верно! - подтвердил Церн. - С таким-то оружием да здоровой матушкой они нам сами чё-нибудь выдадут. Но ты, Катрин, на всякий случай не опаздывай и... энто... даже ни-ни о побеге.
  - Церн! - укоризненно протянули Рамона и Шон.
  - Ну... я ж должен был предупредить-то, - сконфуженный сержант переводил взгляд то на жену, то на сослуживца, а на Катрин не смотрел вовсе, - я ж по уставу всё, без дураков... Эх, ладно. Пойду положу меч в ножны да оберну тканью, чтоб не случилось чё в дороге.
  Шон ухмыльнулся и отправился помогать боевому товарищу. Женщины многозначительно вздохнули, переглянулись и налили себе по чашке чаю.
  
  В назначенный день Катрин Ветровоск начала подготовку к отправке в Анк-Морпорк. Для начала она хорошенько выспалась: отъезд был назначен на два часа пополудни - не каждому осуждённому представляется такая возможность, и её нельзя было упускать. Затем она приняла вид странствующей ведьмы - выбрала чёрное платье поплотнее, прикрепила к шляпе походные булавки, разыскала дорожный узел со сменой белья, а за спиной разместила начищенный посох. Накрепко зашнуровав армейские башмаки, она медленно прошлась по всему дому, заглядывая в каждую комнату - не осталось ли где пыли, беспорядка, не завалялись ли на кухне продукты. Только убедившись, что дом идеально убран и пуст, Катрин вышла на улицу и плотно закрыла парадную дверь и чёрный ход.
  Король огласил время отправки экипажа до Анк-Морпорка в присутствии всех своих подданных, поэтому неудивительно, что по пути молодая ведьма встретила ехидно скривившую лицо Проникацию Тик, госпожу Господиеси со скалкой в руках, пару десятков жителей окрестных деревень и, наконец, матушку Ветровоск, которой отвесила поклон за десять шагов.
  - Торопишься на суд, не так ли? - уже привычно съязвила бывшая наставница Катрин.
  - Спешу в Анк-Морпорк, матушка, - почтительно ответила младшая ведьма. - Я постараюсь разгадать эту загадку с мечом и сделать что-то полезное для тебя.
  Старая ведьма махнула рукой.
  - Жизнь, девочка, имеет свойство заканчиваться. И я готова зубы заложить, что ты сюда не вернёшься.
  - Это вряд ли, - усмехнулась Катрин, - сомневаюсь, что из-за этого неуклюжего дворянского отпрыска меня повесят или я проведу всю жизнь в Танти.
  - Не в этом дело, - фраза прозвучала твёрдо. - Помяни моё слово - Ланкр не для тебя.
  Ярко-голубые глаза сверкнули на солнце. Не сказав друг другу больше ни слова, ведьмы степенным шагом разошлись в противоположных направлениях.
  Для поездки в Анк-Морпорк король Веренс выделил почти настоящую военную карету. Она представляла собой пассажирский экипаж, один из тех, которые были популярны в долине Сто лет двадцать назад, только претерпевший значительные изменения. Шон несколько раз реставрировал единственный в Ланкре военный транспорт - чинил сиденья, менял обивку, перетягивал практически всю ткань, попутно заменив её плотным брезентом. Впоследствии он пристрастил к этому и Церна, который при помощи братьев поменял колёса, укрепил оси и оковал всё внутри полосками стали.
  Оглядывая после каждой реставрации дело рук своих, сержанты весьма огорчались, что каретой никто не пользуется. Теперь же оба сияли, как новенькие анк-морпоркские доллары - настало время испытать их бронемашину в деле. Кроме того, король приказал этапировать Катрин с как можно большим размахом, поэтому Шон с присущим только ему усердием выбрал в оружейной комнате самые массивные, тяжёлые и, главное, исправные кандалы, смазал их и взял с собой.
  - Чё там за песню сочинил про нас Возчик? - спросил вдруг Церн, глядя на них. - Ещё пел и бренчал на энтом своём укулеле. Жуть как гнусаво получилось!
  - Балда ты, Церн, - рассмеялся Шон, - её и надо петь гнусаво, а то подумают, что это мы серьёзно. Там слова-то, сам помнишь.
  - Да вот не помню, - посетовал Церн. - Помню, что правдивые вроде слова, хорошие такие, за энту... как её... за душу берут. А вот какие именно - не помню, хоть бей!
  - На вот тебе кандалы, - весело отозвался Шон, - греми ими, за укулеле сойдёшь.
  Обескураженный Смит взял из рук приятеля кандалы и начал их встряхивать, сначала аккуратно, затем всё более размашисто. Над поляной уже вовсю разносился ритмичный лязг, когда сержант Ягг вполголоса запел:
  Хожу цепями брякаю,
  Лю-лю, ли-ли, ля-ля.
  Люблю я службу всякую,
  Но только издаля.
  - Вот я ж говорил, слова какие! - выпалил Церн, застыв на месте. - Теперь-то вспомнил.
  - Ты греми давай, а то раз в жизни кандалы смазал - и то без толку, - покачал головой Шон.
  Лязг возобновился. Спустя некоторое время продолжилась и песня, но к мелодичному тенору примешивался теперь раскатистый бас.
  Вдали она нарядная,
  Нужна, полезна всем,
  Вблизи же непарадная
  И ну её совсем...
  - Кхе-кхе, - рядом прозвучало ехидное покашливание.
  Сержанты обернулись - в двух шагах от них стояла Катрин и поправляла посохом шляпу.
  - Ты пришла? - изумились оба.
  - Я могла бы до Пупа добраться, пока вы тут песни поёте, - казалось, она тоже была удивлена, - но вам достался на редкость дисциплинированный узник.
  - Ну чё, Катрин, прошу, - Церн помахал в воздухе кандалами.
  - Ой, Церн, - молодая Ветровоск поморщилась, - ты, конечно, друг хоть куда, но нельзя ли без этого? Я же ведьма, как-никак.
  - Да кто тут тебя видит-то! - съехидничал Смит. - Походишь две минуты в кандалах, делов-то.
  - Це-е-ерн, - насмешливо протянул Шон, оглядывая деревья и птиц вокруг. Одна ворона, кажется, поперхнулась.
  - Ах, точно, - мускулистый мужчина осёкся, машинально провёл рукой по голове и плечам и даже как-то съёжился. - Ладно, садись так. Трогай, Брат, поехали!
  Сержанты сели в экипаж по краям, Катрин, как и положено арестованной, разместилась между ними. Раздался грохот и лязг - Церн размашистым движением ноги затолкал массивные кандалы под сиденье. Повозка тронулась и взяла курс на Анк-Морпорк - везти столь важную делегацию за отсутствием постоянного военного извозчика вызвался лично Кровельщик. Брат Кровельщик - так его звали во всех документах, но сам он старался не называть своего имени на людях. "Мало мне одной фамилии - ещё и с именем повезло", - говаривал он полушутливым тоном, когда всё же приходилось называться полностью. Обычно ему сочувственно кивали и больше никогда не поднимали эту скользкую тему.
  Ланкрцы в обычные времена не могли похвастаться развитой фантазией - их страну, столицу и реку звали одинаково. Однако, когда дело касалось имён их детей, они отличались весьма неожиданной изобретательностью: семейство извозчиков с древней фамилией Кровельщик ласково и терпеливо называло каждую из своих пяти дочерей в соответствии с профессией - Оглобля, Конюшня, Попона, Подкова и Уздечка. Естественно, все девочки мечтали о брате: младшие - чтобы играть с ним в детский садик, а старшие поспорили друг с другом на недельное дежурство в конюшне, как родители назовут мальчика, если тот появится. Вариантов было два: Жеребец и Скакун - но как только дело дошло до самого ответственного момента, фантазия родителей внезапно иссякла. "Ну, девчонки, вот вам брат!" - гордо заявил отец семейства и ничего больше не предпринял. "Брат так Брат", - пожала плечами регистраторша, выписавшая свидетельство о рождении - уж она-то на своём веку повидала и не такое. Так и появился на свет Брат Кровельщик, а его старшие сёстры вынуждены были дежурить по очереди.
  Эту историю Кровельщик вспоминал каждый раз, как его кто-то называл по имени. Вот и теперь долгая дорога способствовала тому, что треклятая семейная фантазия не шла у него из головы. Вообще же у каждого из его пассажиров путь до Анк-Морпорка тоже вызывал воспоминания. Церн думал, о том, что впервые он попал в двуединый город как раз десять лет назад, впервые примерив форму сержанта армии Ланкра. До той поры он слыл драчуном и выпивохой, много знавшим о кузнечном ремесле, но не имевшим ни таланта, ни желания применять свои знания на практике. Впрочем, талант у него, может, и был, а вот желания и впрямь не было никогда.
  - Цернчик, миленький, а что вот енто вот за железячину я нашла в огороде-то? - бывало, спрашивали его местные бабушки.
  Попробовав кусок металла на зуб и покрутив его в руках, а потом неизменно почесав в затылке, Церн мог рассказать почти всё о большинстве сплавов, так или иначе встречавшихся в Ланкре. Обрадованные бабушки сразу же начинали интересоваться, можно ли сделать из их находки что-нибудь дельное. Если в ответ им звучало нечто вроде "Да, тётушка Розалия, это хорошо куётся и отлично держит форму", то за этим сразу же следовала фраза:
  - Ой, внучок, ну а мне-то сделаешь вот хоть цветочек на камин-то?
  И здесь Церн мгновенно умывал руки - сначала потому что не хотелось долго возиться, а потом, когда ему минула четверть века, выяснилось, что эти самые руки порой дрожат по утрам. Впрочем, и не только по утрам, но Церну не суждено было об этом узнать - его захлестнула служба.
  В армии свободного времени у парня стало меньше, зато здоровье укреплялось на глазах. Эх, как же Шон гонял его вокруг замка первые полгода!
  - Шевелись, шевелись! - покрикивал он. - Лучше красное лицо от бега, чем сизый нос от укипаловки!
  Да-да, тот самый исполнительный и невозмутимый Шон Ягг, ныне отец двоих детей, ожидающий ещё одного, тот самый весёлый и предусмотрительный парень, оказывается, умел гонять новобранцев почище госпожи Господиеси. Несколько раз Церн пытался взяться за старое, появляясь в питейных заведениях, порой даже в компании удалых девиц, разглядывающих его медали - и каждый раз дело кончалось этим треклятым замком. А потом он встретил Рамону, но Шону тогда было уже не до него. Шон и сам времени даром не терял - через три года после торжественного освобождения Анк-Морпорка от чудесника он женился, да не на ком-нибудь, а на свежеиспечённой выпускнице своей матери.
  - Бедненький Шончик! - нянюшку Ягг обуревали противоречивые чувства. - Ну и хлебнёт же он проблем с этой Люсиндой! Это же надо - чтоб такой покладистый мальчик женился на ведьме. Тем более, на той, которую учила я. А она и рада замуж-то - ох, ведь я ей передала всё, что знала. Моя школа, а?
  Все, кто слышал нянюшку в тот момент, едва не зааплодировали: первые слова были сказаны с горьким отчаянием, а последние - с нескрываемой гордостью. Как старой Гите Ягг удалось сделать такой переход, да ещё и так, чтобы никто не уловил момента - навеки останется загадкой. Поговаривают, что в момент произнесения этой фразы в Анк-Морпорке беспричинно всплакнул художественный руководитель "Дискума". Впрочем, это только слухи - того же рода, как то, что матушка Ветровоск умеет снимать боль.
  Шон глубоко вздохнул и бросил быстрый взгляд в окно - капуста, яблони, дубы и снова капуста. Затем он повернул голову и оглядел товарищей - Церн насвистывал лёгкую мелодию и чистил рукавом медали, а Катрин безмятежно спала, прижав руку к груди. Сержант Ягг с трудом скрыл изумление - спать в такой момент? Её фактически выдворили из королевства, от неё отвернулась большая часть сограждан, её везут в Анк-Морпорк, чтобы отдать под суд - а она спит, как ни в чём не бывало? В этом зрелище крылась и огромная загадка, и одновременно какая-то особая логика. Тем более, что Шон готов был поспорить на своё годовое жалованье, что Катрин во сне прижимает к груди анк-морпоркский паспорт. Тот самый, с двойной галочкой вместо фамилии. Она никогда от него не отказывалась - и именно сейчас он мог пригодиться.
  
  ***
  
  За окном мало-помалу заканчивалась капуста.
  - Подъезжаем, - объявил Кровельщик. - Впереди какие-то типы.
  Ланкрская карета въехала в Анк-Морпорк через Пупсторонние ворота и сразу же была остановлена дежурным караулом Стражи.
  - Ваши документы, - угрюмо произнёс долговязый парень в чине капрала.
  - Пожалуйста, - жизнерадостно ответил Шон, протягивая ему свиток, написанный им собственноручно сразу после годовщины коронации Веренса.
  К счастью, в тот день именно Шон исполнял обязанности канцелярии, поэтому в сопроводительном документе оказалось много интересных фраз.
  - Так-так, - капрал обратил внимание на одну из них, - то есть вы с напарником уполномочены доставить подданную Ланкра во дворец патриция, поскольку он просил выдать её по политическому делу?
  - Именно так, - улыбнулся Шон.
  - А что за дело? - спросил капрал.
  - Как изволите видеть - политическое, - улыбка Шона из доброжелательной превратилась в хитроумную, - и ежели Ваш начальник не посчитал нужным Вас уведомить о нём, то я тем более не имею таких полномочий. Я должен только отвезти её во дворец.
  - Да-да, с нас взятки гладки, - внезапно высунулся из кареты Церн.
  Стражник отпрянул и чуть не выронил свиток. Затем он всё же взял себя в руки и произнёс гораздо менее уверенно:
  - Что ж, господа, в таком случае вам будет обеспечен проход во дворец по этому письму в течение недели. Если за это время вы не передадите задержанную, мы объявим вас в розыск. Добро пожаловать в Анк-Морпорк!
  Карета тронулась и неспешно загромыхала по Брод-Авеню.
  - Дальше куда? - поинтересовался извозчик.
  - Заиндевелая улица, дом десять, - медленно произнесла Катрин. - Хочешь узнать, что за оружие держишь в руках - спроси об этом убийцу.
  - Там живёт убийца? - удивился Шон.
  - Не просто убийца, - ответила Катрин с некоторым удовлетворением, - а Энди Стефан - тот самый наёмник, что приходил меня убивать. Думается мне, он должен нас помнить.
  - И как ты найдёшь энтого своего бывшего убивца? - поинтересовался Церн.
  - Элементарно, Смит, - улыбнулась Катрин, - он живёт в моей бывшей квартире.
  Сержанты сначала недоумённо переглянулись, а потом медленно повернули головы в сторону молодой ведьмы, пытаясь по выражению её лица определить, не тронулась ли она умом по дороге.
  - С одной стороны, это, конечно, хорошо, - осторожно продолжил разговор Шон, - но где мы тогда жить будем?
  - В этом же доме, - уверенно ответила Катрин. - Этажом выше есть женщина, всё время сдающая квартиру. Кто у неё только не жил, да вот никто не задерживался.
  - Чё, клопы донимали? - спросил Церн. - Или тараканы?
  - Тараканы, - подтвердила Ветровоск, - в голове хозяйки квартиры. Она до икоты боится пожара, так что приходит в любое время и проверяет, не загорелось ли чего. Ни один жилец дольше месяца не продержался.
  - Так нам больше недели и не нужно, - рассудил Шон, - а с этой тёткой мы поговорим. Поехали, Брат!
  Кровельщик, следуя указаниям единственной уроженки Анк-Морпорка в их компании, поехал по нужному адресу.
  Всю дорогу каждый из путников напряжённо думал. Катрин, подсказывая повороты, предупреждая о колдобинах на брусчатке и поддерживая ругань извозчика по поводу рук местных строителей, про себя удивлялась тактическому мастерству Шона - так нейтрализовать интерес стражника мог только тот, кто очень хорошо знает, в чём суть политических дел. Простых полицейских к ним не привлекают, и Шон это знал, поэтому заранее указал в сопроводительном письме, что дело именно политическое. Веренс мог бы без проблем произвести парня в лейтенанты или назначить министром обороны - такой ум терять нельзя. Сам этот ум в тот момент был в крайней степени доволен - всё получилось именно так, как было задумано. Только вот даже под угрозой утопления в Анке Шон Ягг никому не признался бы, что над этим письмом они с королём Веренсом три часа бились совместно, причём мысль о политическом деле поступила как раз от последнего. Но вышло вроде неплохо - может быть, удастся заработать повышение и сбросить часть работы на кого-нибудь помоложе. Что же до Церна, то он тоже думал - о том, как много в Анк-Морпорке различных заведений, где он с удовольствием оставил бы свои деньги, если бы они у него были. Но все деньги, выданные Веренсом из казны на дорожные расходы, находились у Шона, и это тоже было проблемой, над которой стоило подумать.
  Раздумья прервал Кровельщик - карета подъехала к широкому светло-коричневому четырёхэтажному зданию, на фасаде которого висела тусклая жестяная табличка с цифрой "10".
  - Всё, ребята, дальше сами, - произнёс он, хлопнув себя по коленям.
  Ланкрцы с трудом и даже едва слышным скрипом вылезли из экипажа, потирая самые разные места. Разминая шеи и плечи, они волей-неволей осматривались и принюхивались: Заиндевелая улица представляла собой одну из набережных реки Анк со всеми вытекающими (точнее, выпадающими) отсюда последствиями. С одной стороны, это была улица в неплохом районе города, соединённая мостом с фешенебельным и легкомысленным Анком - районом из совершенно другого теста. Кроме того, отсюда можно было спокойно дойти до большинства гильдий, набравшись терпения - до дворца патриция, а задавшись целью - до Саторской площади и Незримого университета. На другой же чаше весов лежал тяжёлый аромат реки. На его фоне соседство с Залатанным барабаном казалось сущей мелочью - просто по ночам не нужно было выходить из дома, но эта особенность в той или иной мере касалась всего Анк-Морпорка, а не только Заиндевелой улицы. Словом, место было на любителя, но местные жители видели больше плюсов, чем минусов.
  - Ох, ох, - стонал Церн, - неудобная же энто повозка. Отсидишь себе то, чё и не росло никогда.
  - Да уж, - протянул Шон и кивком указал в сторону дома. - Это тут ты, Катрин, и жила?
  - Именно, - ответила та. - На первом этаже. Не самое дурное жильё, между прочим.
  Ланкрцам не оставалось ничего, кроме как согласиться, хотя здание и не внушало им доверия. Строго говоря, в Анк-Морпорке вообще не существовало понятия "неплохое жильё", потому как дома в Анке были роскошными, а в Морпорке - скверными. Но скверными по-разному - настолько по-разному, что само это слово, попадая в закоулки Морпорка, начинало буквально искриться различными оттенками халтурной работы, дешёвой краски, плохих материалов и спорных архитектурных решений.
  В доме 10 по Заиндевелой улице не было никаких изысков - архитектор задумал коробку из четырёх этажей и остановился на этом. Здание выглядело неказисто, зато ни один элемент декора не смог бы упасть под тяжестью лет без ремонта на голову запоздалому гостю, слишком сильно хлопнувшему дверью. К тому же, все стены по крайней мере стояли прямо, а окна были одного размера. Стройматериалы иногда содержали в себе небольшое количество камня, зато не было ничего сугубо деревянного, кроме входной двери, а краска практически отсутствовала, зато не воняла и не липла к одежде. Любой человек, хотя бы год проживший в Анк-Морпорке, немедленно сказал бы, что для этого города это было вполне приличное жильё.
  - Ладно, пошли, там разберёмся, - махнул рукой Шон, осторожно открывая скрипучую дверь.
  Его взору открылся уходящий влево и вправо узенький коридор, покрытый линялым, а кое-где и вытертым до основания ковром. Одна из дверей в этом коридоре скрывала лестницу, очень напоминавшую каменную, издававшую при попытке её побеспокоить нечто среднее между гулом и скрипом. Аккуратно поднявшись по ней, ланкрцы наткнулись на очередную дверь - на этот раз целиком собранную из листов металла. "Мадам Пироман. Меблированные комнаты (две)", - гласила неровная надпись на приклеенном рядом с дверью листе пожелтевшей бумаги.
  - Ого! - изумился Церн. - От целой армии можно защититься.
  - Или от одного пожара, - заметила Катрин, дважды гулко ударив по вмятине на металле.
  За дверью послышались неторопливые шаги, затем она резко открылась, и на пороге показалась пожилая дама. И без того бывшая крайне худощавой, с годами она окончательно ссохлась и теперь напоминала спичку, чему способствовала копна непослушных огненно-рыжих волос.
  - Чего изволите? - нараспев протянула она, бегло осматривая гостей ярко-зелёными глазами.
  - Нам бы... энто... квартиру, - сипло произнёс Церн.
  Женщина ахнула и сложила руки на груди.
  - Как изволите видеть, Искра Пироман, - всё так же нараспев, насыщенным сопрано представилась она. - Хозяйка двух чудных комнат. Предупреждаю сразу: ни в одной из них нельзя курить, готовить еду или зажигать лампы, кроме той, что здесь есть.
  - Мы не курим, - улыбнулся Шон.
  - Угу... И не едим, - буркнул Церн.
  - Тогда прошу за мной, - мадам Пироман размашистым жестом пригласила всех войти.
  Осмотр квартиры длился четверть часа. За это время неутомимая хозяйка показала и подробно описала едва ли не каждый предмет мебели, особо отметив, что здесь абсолютно ничего не горит. Деревянные кровати, стол и стулья были насквозь пропитаны специальным составом и действительно не могли бы вспыхнуть даже после встречи с разъярённым драконом, но при этом нещадно воняли кислым пивом. Другой мебели, как и ковров, в квартире не было, зато были газовые рожки в почти непрозрачных плафонах из толстого стекла и железный стульчак в уборной.
  - Мне всё равно, господа, чем вы тут будете заниматься втроём, - Искра Пироман обратила внимание на явный недостаток своей квартиры, - но тут только две кровати.
  - Это не беда, мэм, - успокоил её Шон, доставая из походного рюкзака компактный гамак.
  - Что это? - у пожилой женщины перехватило дыхание.
  - Гамак, - быстро объяснил Шон. - Обработан огнеупорным составом.
  И действительно - по комнате неспешно поплыл густой сладковатый запах, вызывающий у жителей и даже гостей Ланкра стойкие и недвусмысленные ассоциации. Рыжеволосая дама, к счастью, дальше Щеботана никуда не выезжала, поэтому аромат показался ей вполне убедительным, а на внезапно побледневшего Церна и покрасневшего хозяина гамака она не обратила внимания.
  - Раз так, то всё прекрасно, - удовлетворённо пропела она. - Вот ключи, платить будете в конце недели. Но учтите: каждый день я буду заходить к вам и смотреть, как вы живёте и не нарушаете ли чего. Всего вам доброго.
  Едва закрылась входная дверь, Катрин обратилась к мужчинам:
  - Теперь вы поняли, почему здесь никто не задерживается?
  - Ерунда, и не такое видали, - беспечно бросил Шон, закрепляя гамак.
  - Главное в энтом деле - на ночь окна не закрывать, - заявил Церн, - а не то вся Веренсова армия помрёт от удушья. Как ты, супостатова морда, ухитрился на гамак укипаловку вылить?
  - Да не выливал я ничего! - развёл руками Ягг. - Просто он у маменьки между бочонками лежал. Одни боги знают, кто и когда его туда засунул, но нам крупно повезло, что наша хозяйка укипаловку никогда не пила - вот уж что горит, то горит.
  - Ещё как горит, - мечтательно протянул Смит. - Может... энто... проветрим тут всё, а сами пока убивца поищем? А то обидно - меня скоро с ног срубит, а я и капли в рот не брал.
  Пошатываясь, Катрин подошла к окну и аккуратно взялась за тусклую железную ручку в форме львиной лапы. К её удивлению, ручка осталась на месте, и она медленно распахнула окно настежь, одновременно проверяя, не выпадет ли стекло и не отвалится ли рама. Вся конструкция, очевидно, держалась на том же кислом пиве, даже львиная ручка была приклеена им же - тем не менее, окно, постанывая петлями, открылось.
  - Обошлось без разрушений, - изумлённо констатировала Ветровоск.
  - Вот и хорошо. Берём меч и на выход, - нетвёрдым голосом скомандовал Шон.
  Шесть рук одновременно потянулись к чёрным кожаным ножнам. Шесть ног наступили друг на друга. Три туловища столкнулись и с громким стуком упали, подняв облако особой огнеупорной пыли. Ветер подхватил и вынес тёмно-серые клубы в распахнутое окно, под которым в ближайших кустах пытался остаться незамеченным высокий худощавый молодой человек в строгом чёрном костюме. Не успел он даже глазом моргнуть, как облако накрыло его с ног до головы.
  - А... а... а-а-апчхи-и-и! - разнеслось на весь дом.
  Овцепикцы от неожиданности вскочили на ноги и припустили по каменно-скрипучей лестнице на первый этаж, не забыв прихватить меч. Через стену от них несчастный молодой человек выбрался из кустов, осмотрел себя, повёл носом и тихо выругался: его новый костюм намертво пропах кислым пивом. Он раздосадованно пнул хлипкую лавочку около входной двери и отправился восвояси, не замечая, что волосы его из чёрных превратились в серые. Шон и Церн между тем шли за Катрин в самый конец коридора, стараясь держаться прямо.
  - Вот и он, - объявила, наконец, молодая ведьма.
  Сержанты остановились около крепкой деревянной двери, на которой красовалась медная табличка: "Эндрю Джозеф Стефан. Председатель Фонда стипендиатов Гильдии убийц". Она была если не новой, то явно начищенной до блеска, и Катрин воспользовалась ею, чтобы поправить сбившуюся набекрень шляпу.
  - Энто тот самый хмырь? - припомнил Церн.
  - Он самый, - кивнула его спутница. - Стипендиат. Я так и думала. Влиятельные родственники за ним не стоят.
  Согнав с лица кривую ухмылку, она постучала в дверь и ловким движением ушла из дверного проёма. Спустя пару минут дверь приоткрылась, и взору путешественников предстал заряженный арбалет.
  - Кто? - уточнил твёрдый голос.
  - Свои, - ответила Катрин. - Энди, нужна твоя помощь.
  Дверь открылась. На пороге стоял высокий молодой мужчина в чёрном костюме и начищенных до блеска ботинках. Его рыжие волосы были аккуратно подстрижены, а зелёные глаза, казалось, были готовы пригвоздить к месту почище арбалета.
  - Вот так встреча! - удивился Энди. - Чем обязан? Господин Визель тогда отменил свой заказ.
  - Почему-то это меня не удивляет, - хмыкнул Шон.
  - Молодец какой! - прогрохотал Церн.
  Наёмный убийца смутился. Жестом он пригласил гостей войти, но те сделали вид, что крайне заинтересовались потолочной балкой, и никуда не пошли. Вместо этого Катрин протянула заляпанный меч и сказала:
  - Ты, Энди, как наёмник, должен быть не дурак по части оружия. Ты знаешь, что это за меч?
  Убийца кинул взгляд на клинок и внезапно побледнел. Руки его мелко задрожали, он попятился вглубь своей небольшой гостиной.
  - Д-д-да, конечно... Ваша светлость, разум-м-меется...
  - Чё энто с тобой? - спросил Церн. - Меча испугался?
  - В-в-вы желаете драться н-н-насмерть, Ваша светлость? - не унимался Стефан. - Помилуйте, прошло столько лет.
  - Что это такое, ты знаешь? - Шон не терял надежды.
  - З-з-знаю, - окончательно сник парень, - поэтому и принимаю вызов.
  - Тут ловить нечего, - Катрин покачала головой. - Спасибо, Энди.
  - Благодарю, В-в-ваша светлость, благодарю! - раздался не то вой, не то визг по ту сторону стремительно запираемой двери. Стипендиат Гильдии убийц вспомнил про все имеющиеся у него в квартире замки - явные, тайные, с секретами и ловушками - и старательно закрывал их добрых два часа. Убедившись, что жильё приняло абсолютно герметичный вид, он устало вздохнул, вытер лоб рукавом смокинга, налил себе стаканчик виски и медленно опустился в кресло, где были припасены два арбалета.
  - Чё-то он какой-то нервический, - пожал плечами Церн, на всякий случай отойдя от двери Энди Стефана, за которой что-то скреблось и звякало.
  - Видать, забыть не может, как мы его гоняли, - прищурив глаза от внезапно накативших воспоминаний, рассмеялся Шон. - Может, ещё кто-нибудь есть? Не верю я, что у нас там всё уже проветрилось.
  Катрин нахмурилась и потеребила подбородок - кто же может хорошо разбираться в холодном оружии, обладая при этом крепкой нервной системой? Раньше ей казалось, что это идеальное описание квалифицированного убийцы - однако же гильдейский отличник чуть сам не застрелился, увидев всего-навсего заляпанный клинок. Если он такой эстет, то нечего вообще людей убивать - шёл бы себе на Улицу Искусных Умельцев, ваял бы что-нибудь безобидное. А ведь это идея...
  - На Улице Искусных Умельцев есть оружейная лавка. Владеет ею гном, он же обслуживает богатых клиентов. Всегда был само спокойствие, к тому же председатель Гильдии оружейников.
  - Его-то нам и надобно, - потёр руки Церн, - в гномьей стали должон понимать.
  - Он в любой понимает, уж можешь мне поверить, - подтвердил Шон, - Джейсон мне показывал целую прорву гномьего оружия, да и других поделок тоже.
  Торвальд Рукисила родился и вырос в шахтах Убервальда и имел все основания считать, что если кто-то и знает об оружии всё, то это он самый и есть. Его прадед открыл на пару со своим приятелем фирму "Коренной и Рукисила", знаменитую на весь Диск своими арбалетами, оба деда и отец исправно там трудились, а попутно ковали боевые топоры для гномов из половины шахтёрских посёлков Убервальда (ковали бы и для другой половины, да они находились по другую сторону горного хребта). Сейчас фирмой заправлял его старший брат, а сам Торвальд отправился покорять Анк-Морпорк и за каких-то пятнадцать лет забрал себе всю Гильдию оружейников и открыл собственную оружейную лавку. Даже далёкие от военного дела прохожие заглядывались на его работу: взвешивали в руках ножи, любовались своим отражением в лезвиях боевых топоров, примеряли шлемы, повторяли пальцами замысловатые узоры на стали - но чаще всего останавливали взгляд на нём самом, ловком, мускулистом и широкоплечем обладателе густой рыжей бороды, одетом в неизменно сияющую кольчугу, да ещё и с самого детства бывшем на голову выше всех прочих гномов.
  Неудивительно, что прибытие в его лавку двух иностранных сержантов ничуть не впечатлило его.
  - Доброго дня, господа! - светло-карие глаза блеснули из-под кустистых рыжих бровей и сползающего на них боевого шлема. - Чем могу помочь? Кому служите?
  - Здрасьте, мастер, - Церн, как сын кузнеца и наиболее подходящий по размерам противник, вышел вперёд. - Служим мы королю Веренсу из Ланкра. У нас... энто... проблемка - у нас есть меч, а мы не знаем, чё он из себя представляет.
  Оружейник расхохотался во всю свою мощную грудь.
  - Хорошо же вы там служите, раз не знаете, что собой представляет меч!
  - Нет-нет, господин Рукисила, - Катрин показалась перед его лицом, заменив сконфуженного Церна, - Вы не так поняли. У нас другой вопрос: сможете ли Вы узнать меч из гномьей стали по его внешнему виду?
  - Боги! - бодрый хриплый голос внезапно осип, словно из говорившего одним ударом вышибли дух. - Катрин, дочь краснодеревщика Ройлена? Это в каких же ты краях прохлаждаешься, что нацепила эту шляпу?
  - Известно, в каких - в Ланкре, что в Овцепикских горах.
  - Неблизко ты забралась! Ну что, показывай, что там у тебя - я-то любой клинок узнаю на раз-два. Только потом ты мне расскажешь про себя да про родителей - этим бравым воякам я даже по пинте готов поставить ради такого дела.
  Председатель Гильдии оружейников звучно хлопнул в ладоши, прочистил горло и приготовился увидеть как минимум топор, побывавший в парочке войн. Шон переминался с ноги на ногу, Церн причмокивал в ожидании бесплатной выпивки. Однако когда молодая ведьма извлекла из чёрных ножен перепачканный клинок, всем стало ясно, что бравый гном про рассказы о родителях и думать забыл: он резко отступил назад, едва не обрушив на себя стойку с топорами.
  - Да-да, конечно, этот клинок мне знаком, - затараторил он, - но я не понимаю, в чём моя вина перед Вашей светлостью.
  - Вы ни в чём не виноваты, господин Рукисила, - терпеливо объяснила Катрин, - просто назовите этот меч.
  Тот отступил ещё на шаг, с удивительной точностью вписавшись между доспехами и алебардой. Под шлемом и бородой, если хорошо прищуриться и повнимательнее присмотреться, было видно, что он побледнел, как полотно.
  - Ваша светлость, я по-прежнему не понимаю. Вы знаете - несомненно, знаете - что за вещь держите в руках. Такой клинок не попадёт в руки случайному человеку. Чего Вы от меня хотите?
  - Ничего, господин Рукисила, - поникла духом Катрин, - боюсь, произошла ошибка. Извините за беспокойство.
  - Ох, бывает, всякое бывает, - оружейник выдохнул полной грудью, едва не сдув с Катрин шляпу, - рад тебя видеть, передавай привет родителям.
  Обмениваясь любезностями, молодая ведьма задом наперёд продвигалась к выходу, чудом избежав топора, секиры и алебарды. Не столь удачливый Церн медленно отступал, вытянув перед собой руки, но не уследил за ногами и наступил прямиком в посудину, одновременно похожую на шлем и ночной горшок.
  - Смотрите, куда идёте! - рявкнул вдруг господин Рукисила. - Это моя счастливая ваза! Я в ней держу крупицы золота, чтобы привлечь покупателей.
  - А на вид ведро как ведро, - тут же ляпнул сержант Смит, на этот раз даже не покраснев.
  - Сам ты ведро, - уголком губ проворчала Катрин, стараясь одновременно улыбаться хозяину лавки, смотреть по сторонам, нащупывать дверь и не потерять меч.
  Когда овцепикцы вновь вышли на Улицу Искусных Умельцев, в половине лавок замерла торговля - до того всем было любопытно, что же такого гремело в мастерской Рукисилы, и почему он так вопил. Оглядев со всех сторон вышедших от гнома людей, продавцы и покупатели наскоро перемыли им кости, разобрали по ниточке одежду, скептически оценили внешность и вновь вернулись к торговле.
  - Чё-то они тут все нервные какие-то, - растерянно пробасил Церн, не обращая внимания на шепотки дюжих продавщиц, - да ещё и вёдер своих понаставили.
  - Убийца отпадает, оружейник тоже, - с ехидством в голосе перечислил Шон, загибая для верности пальцы. - У кого ещё спрашивать будем? И что их всех не устраивает - меч, что ли, больно грязный?
  Катрин в задумчивости почесала шляпу и круто повернула в сторону дома. Она шла быстрыми шагами, проходя через центр Анк-Морпорка и рассуждая вслух:
  - Если им и впрямь чистота клинка не по душе, надо найти того, кто не побрезгует его хотя бы в руки взять. Из гномьей стали дешёвку не сделают - стало быть, меч достаточно ценный. На вид он довольно новый, разве что испачкался чуток. Но в центре можно примерно в это время встретить человека, который дорогие вещи за версту чует, притом совершенно не брезглив. Если немного поискать... а впрочем, не стоит и искать - вот и он.
  Ветровоск осторожно показала рукой в сторону щуплого существа неопределённого возраста и вида. Шон и Церн смотрели во все глаза, но были готовы голову соседа дать на отсечение, что видят непропорционально сложенную обезьянку небольшого роста, но с огромным размером ноги.
  - А энто точно... энтот... человек? - уточнил Церн.
  - Считается, что да, - внесла ясность Катрин, - у него даже справка есть.
  Площадь Разбитых Лун крадучись пересекал капрал Шноббс. Десятью минутами ранее он посетил питейное заведение и теперь делал всё возможное, чтобы не попасться на глаза начальству. Во-первых, он опять надрался на службе, а ночь была не настолько холодной и промозглой, чтобы это сошло за оправдание. Строго говоря, вокруг него вообще была не ночь - стоял ещё не поздний вечер, но Шнобби уже надрался на службе. К тому же, и это было во-вторых, за выпивку он не заплатил. Стражники не особо любили платить по счетам в закусочных, но изворотливый капрал Шноббс не расплатился с одним и тем же трактирщиком в третий раз подряд. Даже в его понимании это было уже слишком, не говоря уже о господине Харгасснере - дюжем парне из Борогравии, который уже спустя час после ухода особо прижимистого клиента взял на работу тролля-вышибалу.
  Слухи об этом уже успели до него долететь, поэтому он подпрыгнул на месте и побледнел, когда сзади чья-то рука опустилась на его плечо.
  - Привет, Шнобби! Не узнаёшь вещицу?
  На уровне его глаз появился меч в чёрных кожаных ножнах, едва взглянув на который, он отчаянно закивал головой.
  - Как по-твоему, ценная штука?
  - Не то слово! - срывающимся голосом выпалил Шноббс. - Только я тут ни при чём!
  Его била крупная дрожь, а ноги, казалось, готовы были покинуть туловище и убежать сами по себе.
  - Где ни при чём?
  Ещё он разрывался между двумя противоречивыми чувствами: пытался вспомнить, откуда ему так знаком этот голос, и одновременно до колик в животе боялся обернуться. А впрочем, некоторые голоса лучше не вспоминать.
  - Нигде ни при чём! - истошно завопил капрал городской Стражи, резко высвобождая плечо. - И заплачу я вашему кабаку. Сказали бы сразу - я ж всё понимаю.
  Последние слова Катрин с трудом расслышала - слишком уж быстро удалялся собеседник, умудряясь на бегу заглядывать во все свои карманы в поисках мелочи.
  - Эх, старый плут, - подытожила она, - опять кого-то облапошил.
  - И энтот мочёный! - Церн от досады плюнул на землю. - Ничё не понимаю! Меча тут, что ль, никто не видел? Чё они разволновались-то?
  - Мне кажется, - начал Шон, - что все узнают этот меч, поэтому и волнуются. Такое впечатление, что каждая собака в Анк-Морпорке представляет себе, что за заляпанное чудище у нас в руках, и не думает, что можно этого не знать. Иными словами, этот меч настолько знаменит, что только полный дурень в этом городе не слышал о нём.
  Юная Ветровоск просияла.
  - В точку, Шон! Это многое объясняет. В любом городе есть свои символы, а уж в Анк-Морпорке - и подавно. Надо только найти, где они описаны.
  - И где искать? - задумчиво протянул Церн.
  - В библиотеке, - насмешливо бросил Шон.
  - Незримого университета, - закончила Катрин, - но завтра. Сегодня явно не наш день.
  
  ***
  
  Незримый университет по праву являлся одним из самых известных учебных заведений на Диске - именно там готовили классических волшебников. Не каких-нибудь колдунов или шаманов, а тех самых, представительных, в остроконечной шляпе со звёздами, с посохом из груши разумной, длинной бородой, четырёхразовым питанием и брюшком, размеры которого напрямую зависят от стажа волшебной деятельности. У каждого из которых в углу непременно лежала стопка, а то и целая башня старинных книг - они клали их туда сразу после окончания экзаменов по каждому предмету и больше, как правило, в руки не брали, полагаясь только лишь на свою бездонную память. Которым запрещено было жениться, иметь дело с дамами и развлекаться, но практически каждый из которых знал по два десятка способов обойти как минимум два из этих запретов. Короче говоря - университет готовил героических личностей.
  Под стать этим личностям было и здание - громадное, с высокими башнями, маленькими аудиториями, длинным обеденным залом, великим множеством известных каждому студенту потайных ходов (в которых регулярно застревали преподаватели) и пыльными окнами. По извилистым коридорам, прислушиваясь к страданиям рассохшегося паркета и вглядываясь в те самые немытые окна, двигались два человека - молодой помощник дворецкого вёл к аркканцлеру Незримого университета Наверну Чудакулли посетительницу. Парень был среднего роста и весьма щуплой комплекции, что позволяло габаритному, как ни измеряй, верховному волшебнику не замечать его, если не было желания. В свою очередь, тот всегда делал всё возможное, чтобы желание его заметить появилось.
  В дверь Наверна Чудакулли размашисто стукнули. Три раза, как и положено по университетским правилам внутреннего распорядка.
  - Катрин Ветровоск, сэр! - гаркнул помощник дворецкого, появившись на пороге сразу же после третьего удара.
  - Боги, Найджел, зачем же так вопить? - поморщился аркканцлер. - Даже я чуть не подпрыгнул.
  - Простите, сэр, - Найджел перешёл едва ли не на шёпот. - Катрин Ветровоск, сэр.
  - О, спасибо, так лучше, - Чудакулли махнул рукой и усмехнулся. - Проходите, мисс.
  Катрин уверенным шагом пересекла знакомый кабинет и села в удобное гостевое кресло напротив Наверна Чудакулли.
  - Что привело Вас ко мне? - доброжелательно осведомился он.
  - Всё то же, сэр, всё то же, - мрачным голосом ответила ведьма.
  Глядя на неё, аркканцлер и сам помрачнел. Глаза едва не вылезли из орбит, на лбу выступил пот.
  - Как? Неужели...
  - Именно, - кивнула Катрин.
  - И чем же я могу помочь?
  - Видите ли, сэр, - собеседница сделала паузу на обращении, - у нас есть меч, про который говорят, что он поможет всё исправить. Но мы не можем понять, каким образом. Возможно, если бы в библиотеке университета оказалось что-нибудь о знаменитых клинках Анк-Морпорка...
  Чудакулли рванулся с места, не дав Катрин закончить фразу. Невзирая на возраст и грузный внешний вид, он сразу развил такую скорость, что молодая ведьма едва успевала за ним, стараясь одновременно так же изящно вписываться в повороты, смотреть под ноги и не терять его из виду - что-то ей подсказывало, что её отсутствия он не заметит. Придерживание шляпы и изгнание из головы шальных мыслей навроде "А как это его не заносит?" происходило само собой и в памяти не откладывалось. Несмотря на все трудности, уже через пять минут такого интенсивного движения через витиеватые коридоры с препятствиями они, запыхавшись, стояли перед орангутаном-библиотекарем и вызывали у него неподдельное любопытство.
  - У-ук? - вежливо уточнил он.
  - Уффф... Библиотекарь, вот она... вот ей... надо помочь... там меч...
  - У-ук?
  - Сэр, - Катрин, глядя на битву аркканцлера с собственным дыханием и жестами, сама успела отдышаться, - мне нужно что-нибудь, что помогло бы мне опознать меч анк-морпоркской работы.
  - У-ук, - библиотекарь поднял палец вверх и скрылся среди стеллажей.
  Строго говоря, "среди стеллажей" для библиотеки Незримого университета - понятие слишком условное. Её фонды простирались во всю длину помещения, выходили за его границы, простирались сквозь пространство и время и выпирали ещё в парочку параллельных измерений. Так что библиотекарь мог спокойно пройти сквозь стеллаж и начать копошиться где-нибудь в соседней галактике, а потом вынырнуть с нужной книгой, как ни в чём не бывало. Все ходы он изучил ещё до несчастного случая с выбросом магической энергии, превратившего его в орангутана, и уже тогда никому не советовал бродить по библиотеке без специальной подготовки. Теперь же он и подсказать толком не мог, если кто ненароком заблудится - разбирать его "у-ук" на слух волшебникам обычно начинало удаваться только к концу обучения. Проще было подождать, пока он сам закончит межгалактические поиски и принесёт то, что просили.
  На этот раз поиск затянулся всего на четверть часа, затем библиотекарь с каким-то хлюпаньем вновь появился между стеллажами. Он нёс в руках огромный фолиант, выглядящий, впрочем, не слишком старым.
  - Знаменитое оружие Анка и Морпорка, - прочла Катрин тиснёный заголовок на кожаной обложке. - Спасибо, сэр, верну через недельку.
  - У-ук, - строго объявил орангутан, делая отметку в карточке.
  - Сами-то донесёте? - сочувственно спросил Чудакулли.
  - Конечно, сэр, - молодая Ветровоск улыбнулась и, не теряя идеальной осанки, обеими руками приняла из лап библиотекаря книгу.
  Не выпуская из рук бесценного груза, она чинно прошествовала через все хитросплетения коридоров, улыбнулась помощнику дворецкого на выходе, пересекла примыкающий к университету сквер и направилась домой - одеревеневшие мышцы предвещали кропотливую работу и тысячи страниц неинтересного чтения. Аркканцлер провожал её взглядом, сколько мог, но Катрин позволила себе согнуться в три погибели только в начале Заиндевелой улицы.
  - Как будто из войн веками не вылезали, - пробурчала она, перехватывая фолиант поудобнее.
  
  День подходил к концу, а Катрин сосредоточенно листала фолиант. Периодически она шевелила губами и делала какие-то пометки, но чаще всего фыркала, смеялась, закатывала глаза или качала головой.
  - Так мы до конца недели с места не сдвинемся, - мрачно заметил Шон. - Придётся так тебя и сдать с этой книжкой.
  - Чё, на весь город так много оружия? - не верил своим глазам Церн.
  Катрин, не обращая на реплики сержантов никакого внимания, продолжала смотреть в книгу. Что бы она там ни увидела, это дало свои результаты - в один прекрасный момент она хлопнула в ладоши и заявила:
  - Вот и всё.
  - Что "всё"? - поинтересовался Шон.
  Катрин принялась за пересказ:
  - В Анк-Морпорке есть целая куча легендарного оружия из гномьей стали, в том числе мечей, побывавших во всяких войнах, революциях и прочих заварушках...
  - Приплыли, - всплеснул руками Церн.
  - Но! - она повысила голос. - С надписями - всего одиннадцать, да и то лёгких из них только три. Первый - меч короля Архара Мериноса, с которым он, если верить легендам, лично ходил на битву с Клатчем. Там его, конечно же, и скосили, но битву удалось выиграть, а меч - отобрать у директора ломбарда. На него сразу же нанесли надпись "Только доблесть ведёт нас к победе" или что-то в таком роде - само собой, на лататинском, но надпись частично стёрлась. До недавнего времени меч хранился в музее, потом лет десять назад куда-то делся, до сих пор ищут.
  - Может быть, это он и есть? - спросил Шон.
  - Может быть, - кивнула Катрин, - но тут не написано, чем он может кого-то напугать. Второй меч ещё интереснее - он принадлежал первому аркканцлеру Незримого университета. На нём написано "Только магия и знания придают нам сил". Понятия не имею, зачем с такой логикой тому типу вообще нужен был меч, но так или иначе он у него был. Поучаствовал в паре стычек между волшебниками и горожанами и упокоился в стенах университета. Его, в принципе, можно бояться - поговаривают, что он заколдован.
  - Но для начала его надо было стырить у волшебников, - заметил Церн.
  - Это да, - согласилась Катрин. - С другой стороны, они могли его кому-нибудь продать.
  - Энто они умеют, - энергично закивал Церн. - Кастрюлю ихнюю от кристалла - и ту пришлось самим доставать.
  - Ну и третий, - молодая Ветровоск продолжила рассказ. - Собственно, это и не клинок даже, а только сказка о клинке. Говорят, что есть такой меч патриция - символ анк-морпоркского патрицианства, воплощённый в металле. Забавно, но я вроде даже что-то про него слышала. Выкован он гномами для самого первого патриция Анк-Морпорка, то есть не так давно. На нём написан девиз нынешнего патриция, причём они у власти сменяют друг друга, а меч-то один и тот же. То ли гномы его под покровом ночи перековывают от недостатка работы, то ли он тоже заколдован - в книге об этом не сказано. Ни в каких столкновениях замечен не был, но вроде как если его обладатель вызовет кого-то на дуэль, то драться нужно будет только насмерть. Его нельзя забрать, передать или обменять, разве что сам патриций даст его кому-то лично в руки. Но абы кому он его, разумеется, не даст, потому как его владелец автоматически приравнивается к члену семьи патриция. Он выкован из особой стали с вкраплениями серебра, то бишь им можно сразить не только человека, но и вервольфа или вампира.
  - Не много ли для одного меча?
  - Чё-то он слишком крут.
  - Это ещё не всё. У этого меча есть какие-то особые свойства, потому как им, если верить описанию, можно даже пробить доспех. Лёгкий доспех, разумеется, но и меч при этом тоже весьма лёгкий. В общем, гномы решили достичь совершенства. Какой, любопытно, у них был интерес?
  Но интерес гномов так и остался сугубо гномьим: у военных были другие интересы.
  - Судя по картинке, энтот меч для ближнего боя, - отметил Церн.
  - Ну так а у нас что? - отозвался Шон. - Мне другое любопытно: раз владелец меча автоматом равняется патрицианской родне, то как быть, ежели он вдруг попадёт не в те руки?
  - В том-то и дело, - подытожила Катрин, - что он и в те-то руки ни разу не попадал, не говоря уж про не те. У этого меча есть только один недостаток: никто и никогда его не видел. Даже разговоров про него не слышно было что в Страже, что во дворце, пока я служила.
  - Девиз ещё на клинке написали - вот причуда, - удивился Шон.
  - А какой там девиз у нынешнего... энтого... кто там правит? - уточнил Церн.
  - "Si non confectus, non reficiat", - ответила Катрин.
  - Ничё не понял, - признался Церн. - А по-нашему?
  - Вроде бы "Сломалось - выброси", - откликнулся Шон.
  Ведьма подавилась чаем. Не то, чтобы перевод Шона Ягга был очень уж своеобразным, просто только наивный уроженец Ланкра мог заварить чай водой из Анка. И только тот же самый человек мог пить его и не морщиться (по крайней мере, глотать и не особо жевать). Но Церн понял её по-своему.
  - Вот, ажно Катрин подавилась! Расточительство какое!
  - Шон, ты где лататинский учил? - Ветровоск вытирала предательски выступившие слёзы.
  - Мама научила, - гордо ответил Шон.
  - Оно и видно - нянюшка никогда особо не горевала по поводу сломанных вещей. Только перевод звучит как "Не сломано - не чини".
  - Энто вообще ерунда какая-то. Пойду посплю, а то мозги совсем не варят.
  С этими словами сержант Смит встал со скрипучей табуретки и отправился в спальню. Его сослуживец сержант Ягг потянулся и тоже торопливо направился к своему огнеупорному гамаку (который, к всеобщему удовлетворению, практически проветрился и больше не опьянял одним своим запахом). Меч остался лежать в круге лунного света, поблёскивая незапачканными местами. Катрин провела пальцами по буквам, которые можно было разобрать под упрямой коркой грязи.
  - "...fi...at", - медленно произнесла она и вдруг застыла, как вкопанная. - "...fi...at". О, боги... Никто его не видел, но все знают, как он выглядит.
  Молодую ведьму буквально озарило - она судорожно нахлобучила шляпу и вытряхнула из своего дорожного узелка всё содержимое. Храп Шона и Церна заглушал все прочие звуки, но она тем не менее на цыпочках прокралась к выходу, выскользнула из квартиры и бесшумно закрыла за собой дверь. В голове её билась лишь одна мысль: песок! Меч нужно отчистить, во что бы то ни стало! Только где в Анк-Морпорке можно раздобыть песок? Пляжей в городе не было - река Анк располагала к тому, чтобы лежать прямо на ней, да и то если не обращать внимания на обилие грязи, тяжёлый запах и подозрительные звуки. Отдыхать на берегах этой лениво текущей жижи никому и никогда не приходило в голову. Песочниц двуединый город тоже не знал - вернее говоря, один раз узнал в качестве эксперимента, но большую общественную песочницу на Саторской площади тут же облюбовали гномы, торговцы запрещёнными товарами всех видов и Себя-Режу-Без-Ножа Достабль. Последний продавал участки под раскопки и сокрытие улик первым двум категориям граждан. В итоге эксперимент бесславно провалился уже через месяц, песочницу с площади убрали, а Стража нашла в ней множество интересных вещей. Катрин как раз начинала служить в это время и прекрасно помнила тот конфуз. Также она помнила, что на Улице Искусных Умельцев располагалась большая мастерская стекольщика, и вот там-то песок был. Собственно, опытный глаз сразу мог отыскать её по горе песка на задворках.
  Двигаясь крайне осторожно и придерживая одной рукой посох, Ветровоск добралась до закрытой на засовы лавки, перелезла через низкий заборчик, присела над кучей чистейшего белого песка и запустила в неё руку. Она хорошенько прощупала содержимое кучи, прежде чем вынуть из неё изрядную горсть и пересыпать в свой дорожный мешок.
  - Вот и отлично, - одними губами прошептала она и насторожилась: неподалёку раздался лёгкий шорох.
  Ночью в Анк-Морпорке существовало только два состояния здоровья: здоров, но осторожен, и мёртв. Катрин знала об этом, поэтому затаила дыхание и не двигалась, невзирая на затёкшие коленки, пока шорох не прекратился. В это время с наружной стороны лавки гоблин, нёсший хворост и немного мусора, также затих и прижался к стене. Для обоих потянулись мучительные секунды ожидания - не заметили ли их обитатели ночного города? Рядом ли Стража? И кто сегодня дежурит в ночной смене Стражи - быть может, лучше всё же встретиться с лихими ночными жителями? Так или иначе, что ведьма, что гоблин превратились в сгустки нервов, вслушиваясь в ночь и стараясь не дышать: осторожный вдох - несколько секунд - медленный выдох... вдох... выдох...
  Катрин не выдержала первой: потирая колени, она встала, подняла голову... и чуть не налетела на стоявшую сзади позолоченную раму, в темноте увидев перед собой фигуру в чёрном. Весь обратившийся в слух молодой гоблин предпочёл подхватить свою добычу и пуститься наутёк, не выясняя, что же загремело в мастерской стекольщика. Разом проснулись все окрестные мастера, имевшие, как правило, жилые комнаты в пристройках к своим лавкам и мастерским. На параллельной улице почуял неладное патрульный стражник. Таким образом, когда молодая ведьма сообразила, что смотрит в выставленное на продажу зеркало, от любопытства сгорало уже порядка десяти человек.
  - Тьфу ты! - с досадой произнесла она, направляясь к забору.
  - Ты не плюй тут в мой песок! - внезапно прорычал недовольный мужской голос. - Сейчас копьё в спину всажу. Серебряное, между прочим.
  Стекольщик обладал одновременно тревожным сном и чутким слухом, поэтому проснулся ещё в тот момент, когда Катрин перелезала через забор. Стараясь не шуметь, он медленно надел рабочий комбинезон и сюртук, взял в руки копьё и вышел во двор как раз когда незадачливая воровка уже собралась было покинуть территорию мастерской. Насчёт копья он, впрочем, слукавил - серебра в нём не было ни грамма, но сильные руки владельца делали бы его опасным, даже будь оно деревянным. А оно меж тем было выполнено из неплохой стали.
  Лёгким движением достав из-за спины посох, молодая ведьма повернулась к раздосадованному мастеру лицом и примирительным тоном произнесла:
  - Сэр, я не какой-нибудь вервольф или вампир - я ведьма из Овцепикских гор, серебро меня не берёт.
  - Тьфу, понабрали нечисти в город, - выругался стекольщик. - Ты не дрейфь - сталь берёт всех.
  - Вот тут не могу не согласиться, - бодро ответила Катрин, подставляя посох под лунный свет, - ещё титан вполне неплох. Но я бы, сэр, хотела обойтись без конфликтов. Взгляните сами: я взяла только горсть песка.
  - Вот и почём мне знать, зачем тебе нужен мой песок? - тон мастера по-прежнему был грубым, но желание воспользоваться копьём внезапно испарилось. - Может, для твоих поганых ведьминских обрядов. Я чту Оффлера и против вот этого вот, так что давай назад песок и пошла отсюда вон!
  - Никоим образом, сэр, горсть песка не повредит правоверному служителю Оффлера, - Катрин старалась говорить тем же примирительным тоном, хотя беседа с религиозным стекольщиком уже начала ей надоедать. - Дело вот в чём: я невзначай уронила в Анк именной меч лорда Вентурии и должна до утра отчистить его, иначе плохи мои дела.
  - Ну а мне-то что до этого? - тон ещё немного смягчился - Вентурия слыл довольно мстительным человеком. - Найдут тебя в том же Анке через пару-тройку дней - эка невидаль!
  - Но Вы же не хотите, чтоб я Вентурии невзначай сказала, что в этой лавке мне горсть песка для очистки его меча не дали? - парировала Ветровоск.
  Последняя фраза прозвучала совершенно невинно, но стекольщик даже в тусклом свете луны отчётливо побледнел и подошёл к калитке, через которую вполне можно было выйти, чтобы не лезть через забор.
  - Чтоб я тебя больше тут не видел! - отчаянно прошептал он, лязгая замком.
  - Благодарю, сэр, - так же тихо ответила молодая ведьма, выходя через калитку.
  Оказавшись на Улице Искусных Умельцев, она огляделась по сторонам и торопливо зашагала в сторону Заиндевелой улицы. Дорогу уже заволакивал предрассветный туман, так что видимость была скверной. К тому же, постоянно приходилось следить за узелком, чтобы тот ненароком не развязался, и песок не высыпался на мостовую. Тем не менее, даже в таких условиях Катрин заприметила идущего навстречу ей крупного молодого человека. Он не просто шёл, а с кошачьей грацией словно бы крался вдоль дороги, был одет во всё чёрное, а лицо его скрывал капюшон. "Гильдейский, - отметила она про себя, - по-видимому, вор. Только его тут и не хватало".
  Поравнявшись, они окинули друг друга быстрыми, оценивающими взглядами.
  - Прошу прощения, мамаша, - буквально проворковал парень, - ничего личного, Гильдия воров.
  Раздался короткий тяжёлый удар, и здоровяк медленно осел на мостовую.
  - Прошу прощения, сынок, - прозвучал ответ, - не в этот раз.
  Пока неопытный вор поднимался на ноги и пытался рассмотреть улицу сквозь звёзды перед глазами, его несостоявшаяся жертва временно забыла о традиционной ведьминской степенности и проделала оставшийся путь до дома бегом. Пару раз её шляпа слетала на мостовую, чудом избегая падения в реку, но она неизменно возвращалась за ней, отряхивала от всех ужасов анк-морпоркской улицы и надевала вновь, сообразив заодно, зачем матушка Ветровоск постоянно прикалывала её булавками к волосам. Перепрыгивая через ступеньки, Катрин добралась до двери съёмной квартиры, тихо открыла её и шагнула внутрь. Заливистый храп оповестил её, что за время её отсутствия ничего не изменилось. Она аккуратно закрыла дверь, прислонилась к ней и попыталась отдышаться и совладать с бешено бьющимся сердцем. За окнами между тем уже брезжил рассвет.
  
  ***
  
  Шон и Церн проснулись на рассвете. Их буквально подбросило на кроватях чувство долга перед родным Ланкром, а также доносившееся из соседней комнаты заунывное "шварк-шварк".
  - Чё энто? - пробормотал Церн.
  - Кто-то чистит оружие песком, - ответил Шон.
  Несколько минут они сидели, потряхивая головами, чтобы окончательно проснуться, и прислушивались к потревожившим их звукам. Шварк-шварк-шварк... Хш-ш-ш, хш-ш-ш-ш... Фьюить, фьюить, фьюи-и-у-у-у...
  - Наш меч! - выпалил Шон.
  От нетерпения он неосторожно дёрнул ногой, гамак не простил ему такой оплошности и вытряхнул его на пол. Эта картина разбудила вновь задремавшего Церна, и оба, теряясь в догадках, поспешили к тому месту, где вчера оставили заляпанное оружие.
  Увиденное заставило их потерять дар речи, а Шон мог поклясться, что волосы у него на голове встали дыбом и зашевелились: ещё накануне вечером прискорбно грязный клинок предстал перед ними во всём отполированном великолепии, а Катрин, сидя на полу, протирала его чистой ветошью. Рядом с ней лежал справочник по легендарному оружию, открытый на странице с заглавием "Мечь патрицыя".
  - Ну вот вам, пожалуйста, и наш загадочный незнакомец, - несмотря на затёкшие ноги, ведьма сама сияла не хуже меча, - меч патриция.
  - Ой, а нарисовано-то, нарисовано! - скривился Церн, глядя то на иллюстрацию в книге, то на меч.
  Катрин проследила за его взглядом: в книге золотистый эфес меча был украшен разноцветными драгоценными камнями, в быту же эфес был чернёным с круглым серебряным навершием, из украшений же обнаружился один-единственный обсидиан.
  - Так то же для самого первого патриция делалось, а он, по всей видимости, любил, чтобы было либо ярко, либо дорого. Нынешний же предпочитает чёрный цвет и умеренность.
  - Чё-то помню - когда нам медали раздавали, я его ещё еле заметил.
  - Ты сюда посмотри, - Катрин закончила чистить меч и повернула его так, чтобы солнечный свет падал на клинок.
  Едва первые лучи коснулись металла, все трое овцепикцев зажмурились: без засохшей грязи он сиял, словно гномы вместо стали использовали алмаз. Когда Шон, Церн и Катрин решились осторожно взглянуть на него, их внимание первым делом привлёк девиз, нанесённый вдоль клинка. Невзирая на равномерное яркое сияние стали, буквы девиза всё равно выделялись на общем фоне, практически выжигая глаза.
  - Вон оно, серебро, - Церн едва не плакал, но всё же распознал все металлы. - А вообще - настоящая гномья сталь. Никто из неё ковать не умеет. Да и не делает такую никто. Энтому мечу самое место...
  - Во дворце, - проскрежетала Катрин, вставая с пола и разминая засохшие конечности.
  Сержанты взглянули друг на друга и приняли единодушное решение - меч надо вернуть владельцу и закончить со всей этой морокой. От их дома до дворца патриция было двадцать минут спокойной дороги, но торжественное мероприятие в конечном итоге заняло два часа. Во-первых, под стать клинку надо было почистить и ножны, невзирая на то, что они чёрные и кожаные - в конце концов, их выудили из болота, да не из какого-нибудь, а аж из самого Рюмочного! Просто протереть той же ветошью было нельзя - по настоянию Шона, все трое чистили их всем, что попадётся под руку, лишь бы до блеска (хотя вероятность протереть до дырки была куда выше). Во-вторых, сержанты обязательно должны были явиться во дворец в парадной форме и со всеми медалями, а Церн, как на грех, засунул половину из них в свой дорожный мешок и никак не мог отыскать. Когда все уже подумали, что их стянул капрал Вальдемарус вместе с короной, чтобы по пути сдать какому-нибудь кузнецу или ювелиру по весу, они нашлись, но в таком виде, как будто их сосали во сне. Отсюда вытекало "в-третьих": Церн не сказал ни слова, но принялся чистить уже их, пока они не заблестели, как меч, а уши не перестали гореть. И только в этот момент все приготовления можно было считать законченными - Шон взял королевский пергамент, Катрин нахлобучила шляпу, и все трое гуськом двинулись в сторону дворца. Добрая половина улицы подозрительно косилась на столь необычную процессию, но овцепикцы старательно изображали сцену этапирования задержанной: сержант Ягг шёл впереди, выставив вперёд руку с грамотой, сержант Смит замыкал шествие с мечом в левой руке, при этом оба они легонько придерживали молодую Ветровоск, державшуюся посередине.
  Около дворца они резко затормозили, врезавшись друг в друга - дорогу им преградил молодой дворцовый стражник.
  - Сюда нельзя без разрешения, - заявил молодой парень, едва достающий до плеча Церну, но зато исправно чистящий алебарду и пуговицы на кителе.
  - У нас политическое дело, - произнёс Шон, щурясь от солнечных зайчиков и разворачивая пергамент, - думаю, этот документ может сойти за разрешение.
  Стражник взял подписанный королём Веренсом документ, тщательно помял в руках, поискал в нём имена, достал из-за пазухи какой-то длинный список, сверился с ним и безразличным тоном произнёс:
  - Увы, я не могу вас пропустить - из дворца пришло распоряжение вас не принимать.
  - Кто распорядился? - изумился Церн.
  - Не знаю, - пожал плечами стражник, возвращая Шону изрядно пожёванный пергамент.
  - И когда нас примут?
  - Этого я тоже не знаю. Когда решение изменится, дежурной смене сообщат.
  На этом терпение сержанта Смита лопнуло - он побагровел, сжал кулаки и заскрипел зубами.
  - Да за что тебе, олуху энтакому, только жалованье платят?!
  Юноша даже в лице не переменился, зато его напарник, всё это время молча наблюдавший за происходящим, медленно отлип от одной из колонн и двинулся в сторону делегации из Ланкра. Он шёл достаточно медленно, чтобы все сумели рассмотреть его и оценить по достоинству масштабы проблем, которые он способен создать. Широкий и плечистый, лет на двадцать старше своего юного коллеги, он представлял собой гору мышц, испещрённую шрамами, и походил на тролля. Переваливаясь с боку на бок и шаркая ногами, стражник неспешно подошёл к Церну и хрипло протянул:
  - Проблемы, сударь?
  Барного вышибалу этим смутить было невозможно - он посмотрел прямо в побывавшее во многих стычках лицо и заявил:
  - Не, приятель, проблем никаких - не пускают так не пускают. Но персонал я бы подучил.
  - Мой персонал в порядке, парень, - выплюнул оппонент. - Не смею задерживать.
  - Пойдём отсюда, - прошептал Шон, дёрнув Церна за рукав.
  - Чё энто он так разозлился? - сиплым шёпотом недоумевал Смит, отойдя на пару шагов.
  - Это Гравий, - пояснила Катрин, - один из лейтенантов дворцовой стражи. Говорят, в его родне затесался тролль. Он у этого парня начальник.
  - И чё? - не понял Церн. - Я у энтого паршивца капрала тоже начальником был - гонял его изо всех сил. А энтот - тьфу... Ещё и защищает того мелкого.
  - Ничего ты не понимаешь в анк-морпоркских военных, - рассмеялась Катрин. - Дворцовые стражники считаются самыми свирепыми, тупыми и беспринципными. Под каждого дворцового стражника копает пара-тройка обычных, плюс ещё несколько придворных. А что делает начальник, когда под его людей копают? Само собой, стоит с другой стороны и как можно аккуратнее закапывает всё обратно.
  - И старается сделать так, чтобы земля с его лопаты оказалась на костюме того, кто это начал, - заметил Шон.
  - Это уже высший пилотаж, - развила мысль младшая Ветровоск, - но бывает. У Гравия, кстати, это сплошь и рядом. Из его звена ни одного парня со службы не выгнали.
  - Командир чё надо! - проникся Церн.
  - Зато пашут они у него, небось, как големы, - предположил Шон.
  - Как ты догадался? - подмигнула Катрин. - Видала я один раз, как он их муштрует - трижды порадовалась, что служу у Старины Камнелица. Гравий есть Гравий - в его дежурство во дворец нам не попасть.
  - Сейчас вам туда ни в одно дежурство не попасть, - раздался знакомый спокойный голос, - зато через несколько дней вас проведут со всеми почестями.
  По дворцовым ступеням неспешно спустился бывший капрал армии Ланкра Вальдемарус фон Убёг. Даже его бывшие командиры не сразу узнали его: со времён поедания рыбы, состоящей целиком из костей, он несколько поправился, тщательно вымыл и расчесал на прямой пробор волосы, надел вместо безразмерной кольчуги идеально сидящий строгий чёрный костюм и белую сорочку.
  - Так уж вышло, что меня во дворце знают... некоторым образом.
  - Большая шишка, что ль? - ядовито поинтересовался Шон.
  - Вроде того.
  - Только вот наша корона тебе зачем?
  - А вот корону Ланкра я не брал, - Вальдемарус развёл руками, лицо его было спокойно и непроницаемо, даже глаза не бегали.
  - А где она? - прорычал Церн, теряя терпение. - Кто её тогда взял - я, что ли?
  - У себя в сокровищнице посмотреть не пробовали? - бесстрастно уточнил капрал Убёг. - Вы, видать, лет двести туда не заглядывали - там что угодно можно спрятать, потому как там никто и не подумает искать.
  - То есть наша корона лежит у нас под боком, а мы тут шастаем? - изумился Церн.
  - Очевидно, так и есть, - кивнул головой Вальдемарус. - В жизни такого не было, прошу заметить, чтобы Витинари что-то украл.
  - Витинари?! - воскликнула поражённая Катрин. - Ты?
  - Я, - ответил юноша, - Роберт Витинари.
  - Твою... светлость, - процедила она сквозь зубы. - И что ж ты строишь из себя какого-то Вальдемаруса?
  - Видишь ли, моё родное имя сплошь повод для шуток, - ехидно заявил парень. - Моего дражайшего отца во время учёбы за нашу прославленную фамилию иначе как Коновалом не называли. Но моя матушка назвала меня в честь Роберты Мизероль - тётушки, воспитавшей его. Так что меня в школе при Гильдии уважительно именуют Мизер.
  Шон подозрительно закашлялся, Церн неприкрыто ухмыльнулся.
  - Слушай-ка, милорд, - с явной издёвкой произнёс последний, - а покажи мне свои документы.
  - Я не могу этого сделать, - твёрдо ответил Роберт, - я обещал.
  - Документы, я сказал, - Церн повысил голос и приблизился к юноше вплотную. - Может, ты тут дурака валяешь по поводу нашей... энтой... сокровищницы, а я чё, буду слушать, кому ты что обещал?
  - Логично, не спорю, - признал Роберт, - но документов у меня всё равно с собой нет.
  - Тогда мы проследуем до твоего дома - там наверняка они есть, - вмешался более опытный Шон.
  На этом аргументы иссякли. То краснея, то бледнея от волнения, Витинари вынул из внутреннего кармана паспорт и протянул Церну.
  - Та-а-ак, приступим, - начал тот. - Имя - Роберт, фамилия - Витинари, адрес - город Анк-Морпорк, Противовращательный проспект, дом один. Отец - Хэвлок Витинари, адрес тот же. Мать... Погоди-ка... Чё эт"такое? Катрин, глянь.
  Сержант Смит передал паспорт Катрин. В Анк-Морпорке к этому документу подходили творчески, поэтому в паспорте любого горожанина можно было прочесть уйму сведений, в том числе таких, которые незадачливый владелец и рад бы скрыть. Если научиться грамотно читать анк-морпоркские паспорта, можно попасть на службу в разведку любого сопредельного государства. Но этот экземпляр переплюнул всё, что ранее доводилось видеть юной Ветровоск.
  - Отец, значит, - покрутив паспорт в руках, принялась она за чтение, - Хэвлок Витинари, адрес - город Анк-Морпорк, Противовращательный проспект, дом один. Адрес, стало быть, тот же. Мать...
  Тут Катрин прервалась, пристально вглядываясь в документ. Пару раз она встряхнула его, открыла и закрыла, протёрла глаза - ничего не изменилось.
  - Мать, - откашлявшись, всё-таки продолжила она, - Катрин Т.-Э. ф.У. Ш. де Щ. Э. Витинари... Адрес нечитаем. Как это понимать?
  На самом деле графа "Адрес" была заполнена, только будто бы в двух измерениях сразу. Если приглядеться, можно было увидеть "Королевство Ланкр, деревня Дурной Зад, улица Главная, дом четыре", но буквально тут же сквозь бумагу прорастали слова "Город Анк-Морпорк, Заиндевелая улица, дом десять". "Это же мой прежний адрес", - подумала окончательно сбитая с толку девушка.
  - Как это понимать? - повторила она.
  - Я тебе таких паспортов сколько хочешь сделаю, - попытался разрешить проблему Шон. - Вот кто подтвердит, что ты нас за нос не водишь?
  - Да кто угодно, - вскинул голову юноша, - это же Анк-Морпорк. Меня тут даже самый распоследний тролль знает.
  - Ну-ну, - хмыкнул Шон. - А как насчёт, скажем, вон той барышни?
  Отпрыск семьи Яггов по мелочам себя не утруждал - барышня оказалась высокой, дородной жительницей дальнего Морпорка почтенного возраста. Её руки были заняты тяжёлыми авоськами, а выражение лица напоминало потомственную воспитательницу, но Катрин смело подошла к ней и произнесла твёрдо, но учтиво:
  - Прошу прощения за беспокойство, мадам, но не подскажете ли неграмотным жителям гор, кто этот великолепный молодой человек?
  Женщина по инерции прошла ещё пару шагов, остановилась, развернулась, окинула всю компанию строгим взглядом и вдруг просияла, как солнце над Щеботаном.
  - Какой? Ах, этот! - пролепетала она, роняя авоськи. - Это же милорд Роберт! Благородный юноша, надежда нашего города и достойный сын своего отца.
  - Спасибо, мадам, мы всё запомнили, - торопливо заверила Катрин.
  - Убедилась? - мрачно съязвил Роберт.
  Внезапно Церн хлопнул себя по лбу.
  - Так вон кого ты мне напоминал, охломон! Ты ж Катрин мне напоминал!
  - А мне патриция, - заметила ведьма, - почти одно лицо. Но я до сих пор не понимаю, как такое возможно.
  - Колись, сынок, колись, - пригрозил Церн, - а не то за своё надувательство ответишь перед нашим королём.
  - Можно подумать, я тут один такой уголовник, - Роберт кинул выразительный взгляд на Катрин. - Но это всё можно решить. Видите ли, я несостоявшийся сын Хэвлока Витинари, вызванный к жизни историческими монахами, чтобы помочь родиться самому себе и таким образом предотвратить череду жестоких войн. Легче стало?
  - Ну ты и брешешь, приятель! - выдавил сержант Смит.
  - Что-то у тебя факты не вяжутся, - поддержал напарника Шон.
  - Всё у меня вяжется..., - начал было юноша, но внезапно побледнел, резко развернулся и со всех ног побежал в противоположный конец улицы. Шон и Церн припустили следом, Катрин же, как и полагалось ведьме, степенно пошла в том же направлении, справедливо полагая, что военные и без неё разберутся.
  Добежав до широкой арки, которой заканчивалась улица, Роберт изящно поднял руки и затормозил перед уборщиком, невозмутимо выполнявшим свою нехитрую работу.
  - О, боги, это ты! - воскликнул он, увидев и узнав маленького лысого старичка, подметавшего дорогу. - Помоги мне объясниться.
  - Минуточку, - с улыбкой ответил тот, поднимая круглое лицо от дороги и подходя ближе. - Мне нужны все.
  Шон и Церн обернулись - Катрин, не теряя достоинства, подошла к ним.
  - Вот теперь славно, - удовлетворённо крякнул старик. - Ты ведь Катрин, так?
  - Так, - ответила ошеломлённая та. - А ты?
  - Я - Лю-Цзе, - улыбка расплылась по лицу незнакомца, раскосые чёрные глаза смотрели на женщину в упор, - но ты можешь звать меня просто Метельщик. Чувствую, мне надо поговорить с вами обоими.
  Молодая Ветровоск открыла было рот, чтобы задать вопрос, но вдруг обнаружила, что время вокруг неё остановилось: замерли прохожие, Шон застыл, не дотянувшись лишь пары дюймов до меча, а Церн вообще пребывал в какой-то замысловатой позе, пытаясь одновременно рассмотреть красивую девушку на другой стороне улицы и отвернуться под гнётом совести. Подвижными были лишь трое: она сама, её новый знакомый да Роберт Витинари. Это наводило на очевидную мысль.
  - Ты управляешь временем? Ты - исторический монах?
  - Нас так привыкли называть, - ответил Лю-Цзе, - мы следим за тем, чтобы события случались.
  - Так-то оно, может быть, и так, - возразила Катрин, - но вот этот юноша со мной точно не случался.
  - Видишь ли, в нашей множественной вселенной каждое событие имеет безумное количество вариантов, - невозмутимо изрёк Метельщик, - и этот отрок был наиболее вероятным исходом целого ряда таких событий. Нам пришлось на пару-тройку месяцев вызвать его сюда, иначе будет много бед. Брат Иланг, ответственный за события в Анк-Морпорке, уверен, что после нашего патриция должен править его сын, иначе будет большая война.
  - Даже не одна, - вмешался вдруг ещё один голос, принадлежавший монаху помоложе и повыше Лю-Цзе. Он неторопливо приближался, откидывая назад длинные седые волосы. - Война внутри города, война с Клатчем, война со Сто Гелитом - это только те, что точно будут. А что последует за ними? Кстати, тебя не удивляет, что Кристалл долголетия сработал не так, как должен был?
  - Ещё как удивляет! - отозвалась Катрин. - Он должен был дать матушке Ветровоск ещё лет тридцать жизни, а дал чуть больше двух. И этот мелкий пакостник заявил мне, что ответ на этот вопрос я найду здесь.
  Роберт от возмущения аж выпрямился. Как бы его ни называли в Гильдии, "мелкий пакостник" - это было слишком.
  - Не ругай отрока, - примирительно вскинул руки брат Иланг, - он совершенно прав. Кристалл устроен так, что может надолго продлить жизнь, если она вот-вот прервётся от руки убийцы или сил природы - то есть, когда причина пришла извне, и несчастный человек ещё может сделать что-то новое в своей жизни. Наш настоятель лично вложил в кристалл это умение. Кстати, жизнь ведьмы устроена по тому же принципу - она чувствует свою смерть, когда уже не может сделать ничего полезного. Теперь же кристалл сработал только на то, чтобы выиграть время, пока ты добираешься сюда. Ну, или привести дела в порядок.
  - Но матушка Ветровоск не имеет никакого отношения к будущему Анк-Морпорка! - возмутилась Катрин.
  - Это только так кажется, - покачал головой брат Иланг, - на самом деле именно речь Эсмеральды Ветровоск из делегации Ланкра должна сыграть решающую роль в назначении на пост патриция этого отрока. В противном случае мы станем свидетелями торжественной инаугурации лорда Ржава.
  - Ржав - патриций? - поморщилась девушка. - Хуже не придумаешь. Тем более, если это будет тот поломанно-укушенный. Но при чём тут я? Сын может появиться у кого угодно. Тем более, что я даже не знатного происхождения.
  - А какого, интересно? - вдруг оживился Роберт. - Посмотри на свою фамилию - твой предок Эрл породнился едва ли не со всеми, а с кем сам не успел, с теми его потомки управились. Фон Убервальды, Щеботанские, Шноббсы...
  - Не бей по больному, - буркнула Катрин.
  - Согласен, этому роду в последнее время... кхм... не очень везло, - возразил парень, - но,так или иначе, это один из древнейших анк-морпоркских родов. К тому же, твоя нынешняя фамилия тоже не из простых - у тебя вроде как дядюшка аркканцлер.
  - Да ведь я даже не знаю никого из этих родов! - Катрин была обескуражена. - А дядюшку вообще не помню - погиб, когда я маленькой была.
  Роберт Витинари устало закатил глаза.
  - Тебе необязательно всех их знать - достаточно того, что записано в бумагах. Ты можешь даже не уметь выговорить всю эту свою фамилию, лишь бы геральдисты её выговаривали.
  - Но ведь может такое быть, что все эти мои предки в те времена были какими-нибудь простыми сантехниками! - не унималась Ветровоск.
  На сей раз закатил глаза даже брат Иланг.
  - Какая разница? - чуть не выл потенциальный отпрыск. - Брат Иланг, по-моему, она и впрямь не понимает, как это работает.
  - Граф всегда граф, - с неизменной улыбкой на лице вступил в беседу Лю-Цзе, - даже когда сантехник. Жаль, что, когда Анк-Морпорк чудом избежал власти чудесника, был неподходящий момент - могло бы быть куда как проще.
  - Минуточку, - Катрин скрестила руки на груди, но глаза её загорелись, - то есть если я в назначенное время приду во дворец и сделаю всё как полагается, матушка Ветровоск будет жить?
  - Теоретически да, - ответил брат Иланг, - но в этом деле уже ничего нельзя гарантировать. После твоего переезда Ланкр породил и других... м-м-м... достойных представителей.
  - Видишь ли, - вмешался Лю-Цзе, заметив, что выражение лица Катрин изрядно похолодело, - здесь уже столько всего напутано, что даже мы ни за что не ручаемся. Однако можно сказать точно: если во дворец не прийти, лучше не станет.
  - Лучше не станет, - с металлом в голосе повторила Ветровоск. - Так чего ради мне всё бросать и являть Диску этого юношу, если так или иначе ничего нельзя сделать?
  - Ты можешь оставить всё как есть, - сказал Метельщик, исчерпав аргументы, - остаться здесь или вернуться в Ланкр. В конце концов, любое событие - это прежде всего выбор.
  - Выбор сделан, господа. Я вернусь в Овцепики при первой же возможности.
  Исторические монахи переглянулись. Лю-Цзе развёл руками, брат Иланг поймал его взгляд и понурил голову, запустив обе руки в густые длинные волосы. Внезапно у Катрин сильно закружилась голова, фигуры стали двоиться в глазах и расплываться, зато пришли в движение Шон и Церн. Первый настороженно смотрел перед собой, второй что-то усиленно жевал.
  - Э, Катрин, ты в порядке? - услышала она знакомый раскатистый бас, сопровождаемый чавканьем и причмокиваниями. - Чё энто было?
  - И где наш юный друг? - недоумевал также знакомый вкрадчивый тенор.
  Молодая Ветровоск понимала, что эту историю надо сначала переварить самой, а уж потом рассказывать друзьям, а не то выходила сдобренная неподобающими словами мешанина про её сына то ли от исторического монаха, то ли от графа-сантехника. К тому же голова и ноги никак не могли договориться, в какую сторону им идти, поэтому всё тело стояло на месте, а до языка и ушей очередь попросту не доходила.
  - Я думаю, он нас ещё догонит, - в конце концов устало ответила Катрин. - На сегодня сворачиваемся и пошли домой - дело принимает скверный оборот.
  - Чё, так всё плохо? - на всякий случай уточнил Церн.
  - Даже ещё хуже, - ногам всё-таки удалось договориться с головой, и ведьма, поправив шляпу, направилась в сторону Заиндевелой улицы, правда, рывками. - Смотри, вот и наш прохвост появился.
  Вдоль мостовой послышалось частое цоканье каблуков - Роберт догонял уходящих ланкрцев. Брат Иланг прислушался: до него долетали удаляющиеся звуки шагов и голоса:
  - Эй! - кричал Роберт с полдороги. - Эй, послушай! Если ты всё-таки передумаешь, у меня есть просьба.
  - Я не передумаю, - отрезала Катрин. - Стала бы я, по-твоему, учиться у ведьмы и получать свой дом в Ланкре, если бы передумывала через каждые пять минут?
  - Ну а вдруг? - парировал молодой человек. - Не пять минут, а десять лет - за такое время всё может случиться. Одно другому не мешает, к тому же, дом в Ланкре, на природе, очень полезен для детского здоровья - вот хоть маменька твоего сержанта подтвердит.
  Шон с Церном зашлись таким неудержимым хохотом, что стёкла в окнах доброй половины улицы задребезжали. Катрин сочла нужным промолчать, а Роберт невинным голосом продолжал:
  - Да и просьба пустяковая: если я у тебя появлюсь, дай мне какое-нибудь другое имя.
  - Парень своего не упустит - его и на свете-то нет, а он уже имя себе заказывает, - тихонько прокомментировал брат Иланг, пропустив мимо ушей ответ Катрин. - Глядишь, и выйдет толк.
  Лю-Цзе молча поднял правую руку, призывая вновь навострить уши и дослушать обрывки разговора до конца.
  - Ну тебе же не сложно не называть меня Робертом? Ничего даже делать не надо - просто Робертом не называть.
  - На твоём месте, юноша, я бы не особо жаловалась - у меня в твоём возрасте даже фамилии не было.
  - Назови меня, например, Марком - в честь Марголотты фон Убервальд, первой любви моего отца. Уверен, он оценит.
  - С ума ты сошёл, что ли? Перебьётесь оба, с Марголоттой вместе.
  - В конце концов, что такого сделала эта орлейская тётка?
  - Всего лишь навсего воспитала твоего отца. Ох, боги, и в кого ты такой привередливый? А ещё гильдейский.
  - Верно, верно. Гильдия шутовских дел и баламутства.
  - Как так?! - на сей раз стёкла задребезжали от возгласа Катрин, ошарашенной неожиданным фактом.
  - Именно туда отдала меня моя дорогая маменька, перепутав с Гильдией убийц.
  - Вот только не надо так говорить! Гильдия шутовских дел и баламутства находится дверь в дверь с Гильдией убийц. Шуты слева, убийцы - справа.
  - Ага, вот ты и тогда так думала.
  Раздался очередной взрыв хохота - стёклам сегодня явно не везло.
  - Погорячилась, - хором выдавили Шон и Церн.
  - И впрямь погорячилась, - медленно произнёс брат Иланг, ухмыльнувшись.
  - А по-моему, для этого города не так плохо, - заметил Лю-Цзе, - убийц здесь и так хватает.
  Звуки шагов и голоса затихли. Пожав плечами, два монаха исчезли в дверном проёме. За углом Катрин, не прекращая перепалки с потенциальным наследником, незаметно достала меч из ножен и аккуратно провела пальцем по серебряным буквам девиза патриция. "Может убить вервольфа или вампира", - неожиданно для себя самой вспомнила она. Повторив очертания всех букв, она вновь убрала меч, встряхнула головой и отправилась переваривать события долгого дня. Ей не хотелось даже думать о том, что всё это может оказаться правдой.
  
  Тик.
  Невысокая девушка в форме сержанта анк-морпоркской Стражи стояла в узенькой раздевалке, прижавшись лбом к своему шкафчику. В левой руке она держала боевой посох, поблёскивавший узорами на металле, а в правой - исписанный лист бумаги. Подумать только - Гильдия убийц приняла на неё заказ! Да было бы из-за чего, а то ведь какой-то оболтус, сын какой-то шишки, учился себе на волшебника, потерял свой посох и возомнил, будто бы она его украла. Интересно, как он вообще учился, если не знает, что волшебный посох не делается из металла? Он его вообще, что ли, в руки не брал?
  Девушка отошла от шкафчика и взвесила в руках посох и лист бумаги. Существовал только один способ гарантированно избавиться от гильдейских - подать командору Ваймсу рапорт об отставке, взять ноги в руки и двинуться через долину Сто и Овцепикские горы к Пупу. Погодка там, конечно, так себе, зато ни один убийца, не будучи вдобавок самоубийцей, этот подвиг не повторит. С другой стороны, можно было рассказать Ваймсу всю правду, но уважающий себя наёмник вряд ли позволит ей это сделать. В голове девушки сразу же сложилась картина: она входит в кабинет Ваймса в Псевдополис-Ярде, отдаёт честь и начинает говорить:
  - Сэр, меня пр...
  И всё - на этом жизнь её подходит к концу, она падает навзничь посреди кабинета. Поскольку она не знала, на каком именно виде оружия специализируется посланный за ней убийца, воображение услужливо рисовало самые разные варианты. Если он предпочитает классику, то в окно влетит стрела, но не исключено, что и арбалетный болт, а то и нож - по крайней мере, вряд ли топор. Ведро воды из Анка - тоже возможный способ убийства, особенно если не побрезговать, надеть все средства защиты и набрать воды где-нибудь в районе Теней. Когда богатая фантазия дошла до распыления яда, стражница с ужасом поняла, что её слова даже интерпретировать будет некому - она единственный специалист по связям с общественностью на службе у Ваймса. Вот что это за "меня пр..."? Меня преследуют враги? Меня прогнали из кабака? Меня просто достали вы все? Меня протокол задержания укусил? У её сослуживцев с воображением как раз были нелады, так что в том самом протоколе наверняка появилась бы запись: "Убита, потому что её пр..."
  Этого она позволить себе не могла. Она открыла шкафчик, аккуратно повесила туда кольчугу и надела длинный армейский плащ. Затем она достала из кармана невесть откуда взявшуюся там канцелярскую кнопку, пригвоздила свой рапорт к стене рядом с графиком дежурств и торопливым шагом вышла из штаб-квартиры Стражи. Через три дня сержант Катрин Дубль-Вэ должна была присутствовать на балу у патриция, но она рассчитывала в это время присутствовать где-нибудь в Сто Гелите. Дорога к Пупу не терпела промедлений.
  
  ***
  
  Ведьминские игры подходили к завершению. Юные участницы на протяжении трёх дней показывали друг другу языки, а старшим - всё, чему научились у своих опытных наставниц. Самим наставницам тоже было не до смеха - во-первых, для них было предусмотрено отдельное соревнование, а во-вторых, к концу последнего дня они так и не придумали, какой же дом получит в награду молодая победительница. По традиции победа в ведьминских играх означала окончание ученичества, сколько бы то ни продлилось, и тянула за собой вручение свежеиспечённой ведьме собственного дома. В свою очередь, последнее место могло означать только одно: за дальнейшее обучение горе-участницы не взялась бы даже госпожа Господиеси, по сути, не являвшаяся ведьмой. Поэтому все девочки в первую очередь старались отличиться на профильных для них соревнованиях.
  Однако сегодня горечь поражения сразу двух неудавшихся молодых ведьм скрашивал тот факт, что свободных домов не было, казалось, не только в округе, но даже и где-нибудь на равнинах. К тому же, уж им-то не надо было ломать голову над этой напастью, а вот наставницы места себе не находили.
  - А что, если просто построить новый дом? - простодушно предлагала тётушка Крапивинс, одна из самых молодых травниц Ланкра.
  - Каждая из нас, несомненно, знает, - матушка Ветровоск старалась говорить миролюбиво, - что новый дом для ведьмы не подходит. Он должен быть... с историей.
  - Есть прекрасный свободный дом с историей, - выпалила Проникация Тик, резко выпрямившись.
  - Какой же? - спросила нянюшка Ягг. - Уж не своим ли вторым домом ты собралась пожертвовать?
  От последнего слова ведьмознатку передёрнуло - вопросы о жертвах явно стоило адресовать кому угодно, только не ей. Тем не менее, её бледные щёки едва заметно зарделись, и она затараторила, глядя на нянюшку в упор:
  - Это не второй дом, между прочим, а дом для наблюдений. Оттуда видно луг, тропинку, ведущую к школе, главную дорогу, даже немного скалы - да способные девочки там толпами ходят!..
  - А предлагаешь-то ты что? - прервала её госпожа Господиеси.
  Мисс Тик несколько раз глубоко вздохнула, словно набираясь храбрости, а потом заявила:
  - Как что? Бывший дом мадам Аскетти!
  По компании ведьм пронёсся тревожный шёпот. Каждая понимала, что вступает на скользкую почву, и на всякий случай поглядывала на своих соседок прежде чем сказать даже "Ого!".
  - Этот дом занят, - наконец произнесла матушка Ветровоск. Разумеется, тоном матушки Ветровоск - миролюбивый голос как ветром сдуло.
  - Эсме, при всём уважении, дом принадлежит самозванке, высланной из королевства за преступление, - с жаром прозвучал звонкий голос - в спор вступил кто-то новый.
  Как по команде, ведьмы оглянулись - их взгляды гордо выдержали пожилая женщина и юная девушка. Последняя была непривычно высокой для своего возраста, крупно сложенной черноглазой брюнеткой, её наставница - дородной седой дамой среднего роста с длинной шеей, обмотанной чёрным шарфом, и колышущимися от гнева подбородками.
  - Я только что победила, а мне жить негде, - низким голосом с нотками укора заявила девушка, потирая широкие ладони.
  - Вот именно! - поддержала её пожилая ведьма, хотя от взглядов остальных не скрылся свирепый взгляд, которым она при этом наградила свою ученицу. Та вмешалась в разговор старших, и позже ей наверняка крепко влетит.
  - Моя дорогая Линда, - откашлявшись, сказала нянюшка Ягг, - дом ведьмы переходит к следующей хозяйке только после смерти предыдущей. Не считая Маграт, конечно. Девица Ветровоск, насколько я знаю, жива и здорова, так что не вижу повода передавать её дом твоей Зюзе, хоть она десять раз победи.
  - Она не Зюзя, а Зизу! - из ушей наставницы чуть только пар не валил. - Зизу Нефонтан! Её родители приехали из Щеботана, только и всего.
  - Ах, Линда, если люди по доброй воле переезжают из тёплого Щеботана в наши края - тут стоит задуматься совсем о другом доме, - парировала нянюшка.
  На этот раз вспыхнула и сама юная ведьма. Сжав кулаки, она вытянулась во весь рост и прорычала:
  - Что...
  Но, к своему счастью, договорить она не успела: к изрядно взвинченной компании ведьм со всех ног нёсся мистер Ричардс - главный судья ведьминских игр. Для пущей честности ведьмы никогда не судили своих соревнований сами, поэтому роль арбитра с незапамятных времён выполнял этот круглолицый пухлый мужчина с короткими руками и ногами и обширной лысиной, блестящей не меньше, чем маленькие водянистого цвета глаза. За какие заслуги он получил это назначение, никто уже не мог вспомнить, но сейчас его появление пришлось как нельзя кстати - всеобщее внимание переключилось на него.
  - Ошибка! Ошибка! - кричал он, задыхаясь и размахивая руками. - Я неверно сосчитал баллы, простите меня.
  - Что? - бесстрастно переспросила матушка Ветровоск.
  - Что? - встревожилась Зизу Нефонтан.
  - Так сосчитайте верно, мистер Ричардс, - предложила госпожа Господиеси.
  - Я и сосчитал, - смущённо ответил судья. - Выходит, что мисс Нефонтан должна занять второе место, а победительницей становится мисс Эмилия Флауэрс.
  - Как это возможно? - одновременно возмутились наставница Зизу и Проникация Тик.
  - Видите ли, дамы, - промямлил мистер Ричардс, глядя в землю, - я позабыл учесть навыки Заимствования. У мисс Флауэрс они были, а у мисс Нефонтан - нет. Ещё раз извините.
  Воцарилась звенящая тишина, но едва незадачливый арбитр скрылся за поворотом, матушка Ветровоск резко обернулась и заявила:
  - Она поживёт у меня сколько понадобится.
  Никто не возражал - казалось, всем внезапно стало легче. Этой победительнице свободный дом с историей был практически гарантирован.
  
  Овцепикцы, разинув рты, стояли посреди крупнейшего рынка Анк-Морпорка. Точнее, рты разинули только Шон и Церн, причём ещё днём ранее - Катрин, ныне крутившая головой и отчаянно принюхивавшаяся, попыталась объяснить им всё то, что рассказал ей Метельщик. Об исторических монахах что-то слышал только Шон, но и он не мог до конца поверить в происходящее.
  - Если у тебя где-то есть сын, - рассуждал он, - или, по крайней мере, должен быть, то разве ты не должна была его узнать? Ну там, воспылать материнскими чувствами и всякое такое?
  - Как видишь, нет, - призналась женщина, - но он мне всё время кого-то напоминал.
  - Да уж, - захохотал Церн. - Может, ты забыла просто? Энто бывает. У моего папаши было нас семеро да сестрёнка, так он нас вечно где-то забывал.
  - Так у меня же не семь, - возразила Катрин.
  - Ты уверена?
  Две пары глаз воззрились на Церна, прикидывая, не побить ли его, но Катрин, подумав, отвлекла внимание от диагноста-любителя, заявив:
  - Но, как бы там ни было, матушку выручать я так не буду - этот оболтус появится точно, а вот гарантий никаких.
  Здесь-то бравые военные Ланкра и разинули рты в недоумении. Предложение отправиться на анк-морпоркский традиционный рынок и поискать там заграничные лечебные травы было для них куда более понятным, но удивление к тому времени уже захлестнуло их с головой и выплёскивалось из ушей, поэтому пока Катрин приглядывалась, они так и стояли с открытыми ртами и выпученными глазами.
  - Туда, - молодая ведьма определилась с направлением. - И рты закройте - тут что угодно в рот попасть может.
  Шон и Церн моментально захлопнули рты и припустили за ней, стараясь не отстать - оба отчётливо понимали, что сами отсюда выбраться они не смогут. У Церна во рту уже что-то чесалось, но он изо всех сил старался не думать об этом и следить за дорогой: во-первых, если ему в рот и впрямь попало загадочное местное "что угодно", тут уже ничто не поможет, а во-вторых, стоило только потерять из вида Катрин - и на веки вечные останешься тут, посреди рыночного гама, зевак, торговцев, лавок с кастрюлями, ножами, одеждой, травами... Точно, они же тут за травами!
  - Ищете травы? Я наверняка смогу вам помочь, - совсем рядом низкий хриплый голос произнёс знакомое слово.
  Овцепикцы отыскали глазами источник звука - им оказалась невысокая полная женщина за длинным деревянным прилавком. Она была одета в пёстрый балахон, делающий её не просто полной, а прямо-таки необъятной, а при долгом взгляде на неё глаза разбегались из-за обилия украшений. На каждом пальце красовались золотые кольца, грудь служила пристанищем для массивного кулона с октироном, который дополняли серьги размером с этот же кулон. В густых чёрных волосах искрились заколки, а тёмные глаза безо всяких драгоценностей горели желанием что-нибудь продать. При желании, на прилавке было из чего выбрать: свежие и сушёные травы со всех уголков Диска лежали охапками, вязанками, свисали с брезентового навеса, блестели в виде порошков в мисках и булькали отварами в склянках. Всё это, разумеется, источало такой аромат, что лавку никогда не закрывали на ночь: воры до неё не добирались, а вандалы боялись поджечь, чтобы ненароком не отравить весь город.
  Катрин пригляделась к ассортименту и вполголоса спросила:
  - Коллега, а Вы разбираетесь в ведьмах?
  - Моя дорогая, - торговка небрежно присвистнула, - я их повидала целую тьму - я родилась и выросла в Убервальде.
  Рядом раздался надсадный кашель - Шон и Церн хором поперхнулись.
  - Чё-то она попутала, - сипло прошептал Церн. - Где ведьм-то найдёшь в Убервальде?
  - Сдаётся мне, дружище, что её Убервальд был где-то в районе Гершебы или Клатчистана, - усмехнулся Шон.
  Катрин усилием воли подавила в себе приступ хохота и совершенно серьёзно продолжила разговор:
  - Тогда, может быть, Вы знаете, что может продлить жизнь ведьмы, которая уже почувствовала свою смерть.
  После такой фразы уважающему себя продавцу следовало бы крепко задуматься, но черноволосая женщина, глазом не моргнув, полезла под прилавок, пошуршала травами, позвенела посудой и с торжествующим видом извлекла бледно-зелёную травку с тусклыми оранжевыми ягодами.
  - Вот! - гордо заявила она. - Лабудянка костлявая.
  - Чё? - не выдержал и всё-таки фыркнул Церн.
  - Лабудянка, молодой человек, - торговка смерила его презрительным взглядом, - костлявая.
  Парень пожал плечами и умолк, дабы не сморозить какую-нибудь глупость, но тут уже у Катрин брови поползли вверх. Заметив это, торговка торопливо добавила:
  - Настоящая, из Борогравии.
  Брови младшей Ветровоск вернулись на место, руки отточенным движением поправили шляпу, а в голосе появилась сталь.
  - Видала я и покостлявей, - критически заметила она, - причём отнюдь не в Борогравии. Но это несущественно. Я спрашивала о продлении жизни, а лабудянка костлявая, насколько мне известно - это мочегонное.
  - Правильно! - горделиво приосанилась женщина. - Хорошее мочегонное и мёртвого поднимет! О смерти и думать некогда будет! Берите!
  - Спасибо, в другой раз, - хором ответили ланкрцы и поспешили уйти от прилавка, чтобы за ближайшим углом расхохотаться от души.
  - Нет, я припоминаю, конечно, что мама лечила так радикулит, - держался за живот Шон, - но чтоб вот так...
  - Батя мой кочергой раскалённой лечил, если кого там скрутило, - улыбался Церн, - всего и делов, безо всякой магии.
  - Мочегонное от радикулита, слабительное - от кашля, - быстро произнесла Катрин, - главное - не перепутать.
  Военнослужащие переглянулись и нервно засмеялись, прежде чем все трое вновь углубились в гигантское скопление людей, гномов, троллей, гоблинов и других, более экзотических народов, представлявших собой двуединый Анк-Морпорк. Перед взглядом Катрин мелькали развалы, палатки и прилавки с одеждой - она проходила их, не задерживаясь, лишь критикуя чёрные платья и шляпы разных фасонов. Церну на пути постоянно попадались пряности - у первого же торговца он от души понюхал мелко молотый жгучий перец, после чего чихал так яростно, что едва не разворотил весь ряд. Шон продвигался по рынку спокойно и бесстрастно, замечая в равной мере всё, в том числе крупные слёзы, катившиеся по распухшему лицу сослуживца. Он первым заметил и любопытную лавку, находившуюся в небольшом углублении и терявшуюся на фоне пёстрого товара по соседству.
  - Глянь-ка вон на того типа, - подсказал он, тронув Катрин за плечо.
  Она обернулась, задержала взгляд там, куда показывал Шон, и только тогда разглядела небольшой прилавок и невысокого молодого человека за ним. Этот торговец был неприметным: серая рубашка, серые широкие штаны, пепельно-русые волосы, серые глаза - он был из тех, кого не заметишь, даже если столкнёшься на узкой дороге. Товар он держал интересного для ведьмы свойства - склянки с зельями и вязанки трав, но, в отличие от уроженки Убервальда подозрительно южного вида, хранил всё это в идеальном порядке.
  Заметив овцепикцев, этот серый парень обвёл обеими руками свой скромный прилавок и произнёс:
  - Что-нибудь желаете?
  Голос звучал мягко и почти тонул в общем гаме рынка.
  - Откуда Вы родом? - внезапно задала вопрос Катрин.
  Продавец, казалось, ничуть не удивился.
  - Из Лламедоса, - так же мягко ответил он, - но обучался в Ланкре, при дворе герцога Флема.
  - Фьюить, - присвистнул Церн, - энто ты давненько у нас не был. Флем почитай уж десять лет как того.
  - Этого, - мрачно добавил Шон, проведя ладонью по горлу.
  - В общем, он уже не у власти, - подытожила Катрин. - Раз Вам знаком Ланкр, то Вы наверняка знаете, что можно сделать, если ведьма почувствовала свою смерть.
  - Несомненно, - этот торговец тоже не задумывался, - отпустить её.
  - Я имею в виду...
  - Нет, - покачал головой мужчина, - травы тут не помогут. И зелий для этого нет. Увы, я бессилен.
  Молодая Ветровоск поклонилась неприметному лламедийцу и направилась к выходу из этого государства в черте Анк-Морпорка. Шон и Церн последовали за ней, бросив напоследок:
  - Ты давай возвращайся - у нас сейчас люди с головой в почёте.
  Торговец почесал в затылке и крепко задумался. Ланкрцы возвращались обратно на Заиндевелую улицу, несолоно хлебавши.
  - Ах, мой дорогой, я сама родом из Щеботана, - донёсся до них знакомый низкий голос с хрипотцой.
  Они переглянулись, но никто не проронил ни слова, пробивая себе дорогу через толпу в тяжёлом молчании.
  - Теперь куда? - только на выходе с рынка смог прохрипеть Церн, по-прежнему вытирая слёзы и сморкаясь.
  - Придётся опять побеспокоить аркканцлера, - на ходу бросила Катрин.
  Шон глухо застонал, Церн яростно откашлялся, но оба обречённо двинулись в сторону университета. Их утешало только то, что молодая Ветровоск в последнее время предпочитала беседовать с аркканцлером наедине, но изображать из себя охрану главного входа университета тоже было крайне утомительно. Студенток туда не принимали, выпивку для ненасытных волшебников завозили с другого входа, бездонные же студенты и вовсе тайком посещали заведения за пределами своей альма-матер, а у парадных ворот не происходило ровным счётом ничего интересного. Но поручение короля Веренса не оставляло сержантам выбора - невзирая на то, что корона нашлась, им по-прежнему надо было сопровождать задержанную до суда.
  
  - Катрин Ветровоск, сэр, - ровным голосом произнёс юный помощник дворецкого.
  - Найджел, - сквозь зубы пробормотал аркканцлер Незримого университета, - ну никакого выражения в голосе. Голос - не твоя сильная сторона, парень.
  Смышлёный Найджел коротко кивнул и сделал шаг назад. "Катрин Ветровоск, сэр", - показал он на анк-морпоркском языке жестов.
  - О да, так гораздо лучше! - Чудакулли, скрывая удивление, захохотал. - Этот юноша далеко пойдёт, не так ли, мисс?
  - Несомненно, сэр, - согласилась ведьма, - но, думаю, было бы лучше сразу сказать ему, какую манеру обращения выбрать.
  - Отнюдь, мисс, отнюдь! - аркканцлер хлопнул в ладоши. - Его прислали ко мне из Гильдии убийц на перевоспитание. Его учителя рассказывали мне, что он даже не избрал никакого оружия - убивает одной своей любезностью. Уже убил буфетчицу гильдии и младшую горничную, а старшую еле смогли спасти. Отъявленный тип! Но мне кажется, что я вот-вот смогу взбесить его!
  - Похоже на то, - Катрин снова выразила согласие, - в крайнем случае, армия Ланкра может помочь.
  - Армия Ланкра... О, кстати, - волшебник развернулся на каблуках и повысил голос, - чем обязан визиту? Мисс не в состоянии сама дотащить томик об оружии до библиотеки? Сию же минуту организуем!
  - Нет-нет, сэр, с томиком никаких проблем, - быстро ответила Катрин, вскидывая руки перед собой, - тут другой вопрос. Хочу спросить Вас, как опытнейшего волшебника и ланкрца: можно ли помочь ведьме, чувствующей свою смерть, магией?
  Польщённый Наверн Чудакулли мерил шагами свой кабинет и вдруг застыл, не донеся ноги до паркета. Вслед за ним застыло всё остальное, ожидая его реакции: флюгер не повернулся под дуновением ветра, секундная стрелка карманных часов стоявшего в дверях Найджела не двинулась с места, даже его сердце пропустило удар. В этой вдруг навалившейся тишине осталось лишь одно слово, выдавленное сиплым, изумлённым голосом шокированного аркканцлера:
  - Магией?..
  - Магией, сэр, - тон его собеседницы ничуть не изменился, словно бы она и вовсе не заметила всеобщего замешательства, - или чем-нибудь иным, кроме Кристалла долголетия.
  - Но нельзя мешать неизбежному, - попытался вразумить молодую ведьму Чудакулли.
  - А кто-нибудь пробовал? - парировала она.
  Волшебник пару раз шумно вздохнул, поправил шляпу и окончательно взял себя в руки. До этого момента он относился к Катрин Ветровоск как к, хоть и странноватой, но всё же овцепикской ведьме - но теперь он ясно видел, кто перед ним. Порой в университет, несмотря на все преграды, просачивались студенты такого рода - и их приходилось учить. Именно учить, а не пробовать читать им лекции вполглаза во время обеда - и следить, неустанно следить, чтобы они не начали задавать вопросы по теме или, того хуже, учиться сами. Во главе угла у таких горе-студентов была не еда, как у нормальных волшебников, и не лечебная настойка, как у казначея, а логика. Такие ученики - сплошное наказание: вечно находят себе проблемы. Волшебники не любили проблем, поэтому логика в их рядах надолго не задерживалась. Ведьмы же, насколько помнил Чудакулли, предпочитали решать проблемы, которые уже создал кто-то другой - а там и без логики все средства были хороши. Но здесь был иной случай - знания ведьмы и опыт стражника, к которым каким-то непостижимым образом прилагался подход гильдейского адвоката. Каждый из них хотел создать прецедент имени себя, не желая мириться с тем, что за много веков до них уважаемые люди создали нынешний порядок и выковали традиции. Кто же будет их блюсти, если каждый так и норовит всё разрушить?
  "Ох уж эти современные веяния!" - подумал аркканцлер, а вслух произнёс:
  - Боюсь, мисс, что никому даже в голову не приходило пробовать такое. Видите ли, в наших краях принято более серьёзно относиться к вопросам жизни и смерти и не стоять на пути у неизбежного. Сразу видно, что родом Вы не из Ланкра.
  - Абсолютно верно, сэр, - Катрин не делала из этого тайны, - я родилась и выросла в Анк-Морпорке. Однако овцепикской крови в моих жилах предостаточно.
  - Поверьте, мисс, это ничего не меняет, - Чудакулли добавил голосу трагизма и сложил руки на груди. - В Вас за версту видно предприимчивого дельца. Не говорил ли Вам кто-нибудь, что Ланкр не для Вас?
  - В последнее время мне почти все примерно это и говорили, - уклончиво ответила Катрин, вспоминая Проникацию Тик в болоте и госпожу Господиеси со скалкой.
  - Вот видите! - трагизм в голосе достиг своего пика, а руки взметнулись с груди и изо всех сил рассекли воздух. - Люди в тех местах просты, но весьма проницательны. Они не станут вмешиваться в ход времени, я тут тоже не помощник.
  - Мисс Ветровоск, прошу Вас следовать за мной, - сразу же раздался вкрадчивый голос, и из дверного проёма показался Найджел. - Я провожу Вас.
  - Найджел! - прикрикнул аркканцлер, топнув ногой. - Как ты посмел войти без стука?
  - Простите, сэр, я очень виноват, - моментально ответил он с лёгким поклоном. - Леди, прошу Вас.
  - Будьте осторожны с ним, - прошептал Чудакулли, пока Катрин пересекала кабинет, направляясь к выходу.
  - Не волнуйтесь, сэр, - вполголоса произнесла молодая ведьма, - мы как-нибудь... хм... договоримся.
  Глаза её сверкнули сталью, прежде чем она развернулась и последовала за Найджелом к выходу. Ошеломлённый верховный волшебник ещё добрых пять минут смотрел им вслед, бормоча под нос:
  - Магией... Боги, магией! Недавно мечом, а теперь вот магией... Готов биться об заклад: когда я буду ждать Мрачного Жнеца к себе в гости, ни один из этих оболтусов так бегать не станет.
  Он ещё несколько раз обошёл кабинет, заглянул во все шкафы, но кроме книг о рыбалке, выпивке и устройстве потайных карманов в одежде, ничего там не нашёл. Катрин же, ведомая молодым служителем университета, покинула стены древнего замка и с огромным удовольствием подставила лицо солнцу.
  - Доброго дня, мисс Ветровоск, - смиренно произнёс Найджел.
  - Держись, парень, - не предполагающим сочувствия тоном ответила женщина, встретившись с ним глазами, - что бы Гильдия ни затеяла, лёгкой прогулкой это не назовёшь.
  - Я уж понял, - будущий убийца горько усмехнулся. - Хорошо ещё, что это всего лишь моя курсовая работа, но прикончить его уже тянет.
  Катрин прищурила глаза, слегка склонила голову и ушла, не удостоив юношу ответом. Тем не менее, учеником он был старательным, поэтому в её взгляде прочёл развёрнутое пояснение: "Бывает. Не советую тебе проситься сюда на диплом: во-первых, как ты уже понял, Чудакулли можно прошибить только тараном, да и то не всяким, а во-вторых, заказов на него, скорее всего, не принимают". Обдумав увиденное, он глубоко вздохнул и вернулся к своим обязанностям помощника дворецкого. Что ему придётся сделать сейчас: объявить посетителя на клатчском или войти в кабинет на руках задом наперёд?
  - Ланкр не для меня, - возмущалась меж тем Катрин, выплёвывая слова в воздух. - Дельца во мне видно. Где это видано, хотела бы я знать? От Пупа до Крулла люди уважают ведьм, а он позволил себе заявить, что Ланкр не для меня!
  - Чё он знает о Ланкре, энтот пузан? - презрительно скривился Церн. - Он же уехал, когда мой батя ещё пешком под стол ходил! Сам-то попробовал бы нынче в наших краях пожить - почитай, уж и дома его не осталось в королевстве.
  - Кстати, никогда не знала, где именно он жил, - задумалась Катрин.
  - А он вообще не местный, - загадочно улыбнулся Шон.
  - Чё? Чудик - не нашенский? - от удивления бас Церна превратился едва ли не в тенор.
  - Не понимаю, что тебя удивляет, - улыбка Шона стала ещё шире. - Вот ты у нас в королевстве хоть одного Чудакулли знаешь?
  - Нет, - растерялся Смит, - но он же как-то того... энтого...
  - Сам ты того-этого, - усмехнулась Катрин.
  - Да не "того" он и не "этого", если я тебя правильно понял, - сержант Ягг рассмеялся. - Мама рассказывала, что у него была какая-то родня в Ближних Выселках, у которой он частенько гостил всё детство и юность. А сама фамилия Чудакулли происходит либо с предгорий, либо вообще с равнин. Но он-то, само собой, рассказывает, что жил в Овцепиках, ещё когда их на карте-то не было.
  - Тю-ю-ю, - протянул Церн. - Я ж и говорю - не слушай его, Катрин, не туда он загибает.
  Дружно рассмеявшись, делегация из Ланкра подошла к своему несгораемому жилищу, вытряхивая перед входом из карманов все подозрительные предметы. Затем сержанты смахнули пыль с сапог, а Катрин на всякий случай выбила её из шляпы - никто не заходил в квартиру, не убедившись, что не несёт с собой ничего, что хотя бы в мыслях мадам Пироман могло бы загореться.
  
  Брат Хошан - пожалуй, единственный на всём Диске межвременной геральдист - поднял голову от каких-то схем, посмотрел на брата Иланга в упор и медленно произнёс:
  - А девушка-то права - кроме длинной фамилии, в её биографии ничего примечательного нет.
  - А как же Щеботан? - удивился длинноволосый монах.
  - Одно название, - отмахнулся собеседник. - Когда-то Траймоны породнились с герцогской семьёй, но сейчас они только тридцать пятые претенденты на титул.
  - Шноббсы? - продолжал брат Иланг.
  - Не трави душу, - рассмеялся брат Хошан, - эта фамилия нынче не в почёте.
  - Хорошо. Ну а фон Убервальд?
  - Здесь ты застал меня врасплох, о брат Иланг, - геральдист поджал губы, - ибо я абсолютно не вижу, с кем же в Убервальде наша барышня могла бы оказаться в родстве. Контингент... так сказать... специфический. Скорее всего, кто-то из её предков для красного словца слукавил. Хотя если считать от леди Марголотты, то она всего лишь пятая претендентка на титул по одной из побочных линий семьи герцога Борогравии.
  - Значит, в ней течёт ещё и борогравская кровь? - уточнил брат Иланг.
  - Да ничего в ней не течёт, - раздражённо махнул рукой брат Хошан, - эта побочная линия на момент пересечения с семьёй нашей беглянки уже лет двести как жила в Сто Керриге. Но формально они от титулов не отказывались, а поскольку в тех местах все друг другу более-менее родня, то можно считать...
  Он думал, что обрадует собеседника одной этой ловкой фразой, но был весьма разочарован, когда брат Иланг резко помрачнел.
  - Видишь ли, брат Хошан, когда мы имеем дело с потенциальной супругой патриция, от леди Марголотты лучше вообще ничего не считать, - окончательно сник тот. - Тем более, она как была бессмертной, так и осталась.
  Опытный знаток родственных связей на сей раз признал своё полное поражение. Ничего не сказав в ответ, он только развёл руками и покачал головой. Его обеспокоенный визави поднялся во весь свой немалый рост и направился к выходу.
  - Ещё этот Ржав объявился, - ворчал он, удаляясь. - Могла бы хоть замуж за него выйти, прежде чем пытаться убить. Уж в этих-то подштанниках можно было успеть и то, и другое.
  
  ***
  
  В Анк-Морпорке сгущались сумерки. На улице усиливался ветер, разгоняя жёлтый смог, державшийся над городом постоянно и бывший одной из его визитных карточек (наиболее сообразительные продавцы сувениров ухитрялись торговать сугубо жёлтыми открытками и клялись при этом, что это и есть самые натуральные виды Анк-Морпорка без прикрас). По небу неслись тёмно-серые клочья облаков - предвестники чёрных дождевых туч - и Катрин не могла оторвать от них глаз: давненько в городе не было видно неба. Ветер сумел хоть ненадолго расчистить его - но вот тяжёлый запах реки Анк не в силах был унести даже ураган, равно как и заглушить работу челюстей Церна, жующего куриную ногу.
  - Церн, - внезапно позвала его молодая Ветровоск, - боюсь, без тебя тут не обойтись.
  - Без проблем, - едва не поперхнувшись, откликнулся тот, - чё делать?
  - Надо взять этот треклятый меч и отнести во дворец, - она на мгновение задумалась. - Ночью.
  - Почему ночью-то? - возмутился Церн. - Дня, что ль, нет?
  - Днём нас обязательно заметит Роберт, - терпеливо объяснила Катрин, - и непременно что-нибудь придумает. А не Роберт, так Гравий или ещё кто-нибудь. А ночь он вряд ли предусмотрит - молодому организму тоже сон нужен, знаешь ли. Зато во дворце ночью всё равно кто-то есть.
  - Не был бы он твоим сыном - давно уже отпинал бы его как следует, - прорычал Смит.
  - Вот здесь я полностью согласен, - подал голос Шон. - И без меня вы, кстати, тоже не обойдётесь - у меня письмо от его величества.
  Некоторое время молодая ведьма просто стояла посреди комнаты, опустив голову и шевеля губами. Потом она села на один из скрипучих старых стульев, откинулась назад, положила ногу на ногу и, прикрыв глаза, вновь заговорила:
  - Ночь нынче ожидается первоклассная: безлунная, дождливая - как раз то, что надо. К сожалению, надо это не только нам, но и разным головорезам, которых в Анк-Морпорке полгорода. Поэтому, как только часы на здании Гильдии убийц пробьют...
  - Полночь? - с придыханием в голосе воскликнул Шон.
  - Нет, не полночь, - Катрин покачала головой и даже немного скривилась. - Если кто-то что-то проворачивает ночью, то все ждут, что он выйдет на дело именно в полночь. А соберёшься, допустим, часом позже - и не заметит никто. Значит, только часы Гильдии убийц пробьют час ночи - выходит Церн. Смотрит, не затесались ли какие враги по нашу душу.
  - Энто я могу! - возликовал Церн, размахивая куриной костью. - Я им хрясь по зубам, потом даю вам условный знак - и мы драпаем во дворец.
  - А я на входе показываю бумагу и, если возникнут проблемы, с важным видом говорю, что мы только приехали, а дело жуть какое срочное, - продолжил Шон.
  Катрин Ветровоск удовлетворённо кивнула и закинула руки за голову, отмечая про себя, что с такими военнослужащими Ланкр точно не пропадёт.
  Без четверти час сержант королевской армии Ланкра Церн Смит надел идеально чистую, отутюженную парадную форму и до блеска начистил медали. Ровно в час ночи он в последний раз протёр рукавом погоны и вышел на улицу. Шон Ягг в обычном походном камуфляже и с письмом наготове стоял около входной двери. Катрин в чёрном ведьминском платье, остроконечной шляпе и неизменных армейских ботинках, доставшихся ей ещё во времена службы в анк-морпоркской Страже, расположилась в коридоре с мечом. Затаив дыхание, они слушали бодрую поступь Церна: раз-два, раз...
  - Ди-и-инь, - раздался вдруг тихий звук лопнувшей верёвки.
  - Фьюить, - просвистел в воздухе какой-то массивный предмет.
  - Чавк, - предмет врезался во что-то твёрдое.
  - Что он там ещё своротил? - обеспокоенно прошептал Шон.
  - Не знаю, - ответила Катрин, - там и врезаться-то не во что, не в реку же он упал.
  Овцепикцы изо всех сил вслушивались в дождливую ночь, пытаясь понять, в какую беду попал их храбрый товарищ. Внезапно звенящее напряжение разрезали недвусмысленные звуки:
  - Чмок-чмок... Чав-чав-мням... Ням-ням...
  - О боги! - застонал Шон. - Он еду нашёл!
  - Цернчик проголодался, - ядовито констатировала Катрин, не понижая голоса.
  С улицы донёсся изумлённый бас:
  - Мффф... Катрин... ням-ням... ты не поверишь, но на меня свалился торт. Чав-чав-чав... Клубничный!
  - Какой ещё торт? - перепуганный Шон выбежал на подмогу, но не успел сделать и пары шагов, как на что-то наступил.
  "Банановая кожура", - запоздало пронеслось у него в голове. Он замахал руками, как щеботанская ветряная мельница, и рухнул на мостовую, выпустив из рук письмо короля Веренса. Опешившая от такого зрелища Катрин, на бегу увернувшись от боксёрской перчатки на пружине, еле успела догнать подхваченный ветром пергамент, пока он ещё не пересёк Заиндевелую улицу и не упал на бугристую поверхность реки Анк. Сержанты от неожиданности застыли, как вкопанные, и молча наблюдали за происходящим, разве что Церн изредка причмокивал.
  Первым нарушил тишину Шон.
  - П-письмо в п-порядке? - нетвёрдым голосом спросил он, потирая затылок.
  Катрин передала ему влажный от дождя пергамент, и он со всех ног бросился в дом, чтобы просушить его. На ходу он врезался в забытую всеми боксёрскую перчатку, и она с весёлым звоном впечаталась ему под рёбра. Ягг согнулся в три погибели, глотнул ртом свежего анк-морпоркского воздуха, буркнул что-то непереводимое и перевалил-таки через порог дома.
  - Чавк... Чё эт'такое было вообще? - пророкотал Церн, выпучив глаза и стряхивая на пороге куски торта с формы.
  - Прохвост гильдейский, - выругалась Ветровоск, тоже направляясь домой. - Это всё фокусы Гильдии шутовских дел и баламутства.
  Дверь закрылась. Высокая, худая фигура в чёрном балахоне отделилась от стены и подошла к ней вплотную. Ланкрцы быстро удалялись, но голоса ещё можно было разобрать.
  - Как он нас просчитал?
  - Не так глуп сынок-то, а?
  - Не знаю, как вы, а я больше ночью никуда не пойду!
  - Правильно! Куда в таком виде?
  - Зато наелись.
  - Можно подумать, тебя не кормят.
  Когда всё стихло, фигура в чёрном отошла от дома и заскользила по улице в сторону центра. Ночь ещё не кончилась - перед трудным днём каждому надо было как следует отдохнуть.
  
  Спальни Гильдии шутовских дел и баламутства представляли собой маленькие серые комнатки с высокими сводчатыми потолками и узкими окнами, каждая из которых была рассчитана на четырёх человек. Как правило, ни одна из узких жёстких кроватей не пустовала, и в каждой комнате непременно был студент, украшавший свой угол памятными вещицами из дома, студент, полночи монотонно зубрящий учебник, студент, храпящий во всю мощь своих исполинских лёгких, и какой-нибудь неприметный парень, про которого толком ничего не скажешь. В пятой комнате таким был Роберт Витинари - можно было бы подумать, что он уже выпустился или вовсе не учился здесь, но его присутствие выдавал плакат над кроватью: на широком листе пергамента чёрной тушью были выведены причудливые буквы с вензелями, составлявшие имя "Роберт". Внизу плаката кто-то из заботливых сокурсников дополнил картину рисунком, достойным нянюшки Ягг: обычным пером и кривыми руками была нарисована линейка, слишком крупная для измеряемого объекта, издалека похожего на нос, а рядом красовалась надпись "Мизер". Судя по виду рисунка, его неоднократно пытались стереть, но терпеливый автор всякий раз перерисовывал его снова.
  Под самодельным плакатом спал и сам его владелец - точнее, метался по кровати. Вернувшись в спальню после выполнения своей дипломной работы только в половине третьего пополуночи, оставшуюся часть ночи он решил посвятить сну. Нельзя же в день торжественного вручения дипломов стоять посреди толпы довольных сокурсников и зевать во всю глотку - надо и вздремнуть, пока позволяет время. Но едва парню удалось сомкнуть глаза, как его захлестнули кошмары. Он куда-то бежал - и все бежали, вопя что-то неразборчивое, топча друг друга, не разбирая дороги. Люди старались не останавливаться и не оборачиваться, но сам Роберт обернулся уже раз десять и не обнаружил позади ничего страшного, кроме ещё большей толпы людей. Дыхание его сбилось, ноги то и дело сводило, но он не знал, куда деться в этом бесконечном потоке. Очевидно, что толпа удалялась от Саторской площади, и он, увлекаемый ею, вот-вот должен свернуть в переулки.
  "Прекрасно!" - мелькнула мысль. Недалеко от Улицы Искусных Умельцев есть дом с небольшой нишей в стене. Неглубокой, конечно, но чтобы отделиться от толпы хватит как раз. Юноша уже видел очертания нужного здания по левую руку. Ещё чуть-чуть. Сместиться влево. Не прозевать бы момент и место, а то сил бежать уже нет. Ещё левее. Выбираясь в крайний левый ряд, толкнул какую-то бабушку, и она, охнув, рухнула на колени. Не думать об этом. Вот и ниша - рывок! - можно перевести дыхание.
  Роберт стоял, держась за налитые свинцом ноги и шумно втягивая ртом воздух, а нескончаемая толпа неслась мимо него.
  - Не дрейфь, парень, это ещё не конец, - раздался голос из противоположного угла ниши.
  - Кто тут? - несчастный парень чуть косоглазие не заработал, вглядываясь в пространство рядом с собой, но никого не увидел. - Что происходит?
  - Война, приятель, - голос тембром и выговором напоминал патриция Витинари, а тоном - Ирстена Ржава-младшего, - Клатч вероломно напал на нас. Дикари, что с них взять.
  - Но войско-то у нас есть? - неуверенно промямлил Роберт.
  - Войско-то у нас есть, - передразнил его собеседник, - да вот не хватает ему одного бойца с мечом.
  На мгновение младшим Витинари овладела безудержная смелость - он знал, что нужно предпринять.
  - Это могу быть я! - с жаром заявил он. - Я могу защитить город.
  Невидимый угол ниши разразился хохотом. Незнакомец смеялся, как умалишённый, а толпа его не слышала.
  - Ты-то? - презрительно бросил он, наконец. - Посмотри на себя! Где твой меч? Ты оставил его в Ланкре!
  Молодой человек бессильно посмотрел вниз и обнаружил там пояс, на котором не было ножен. Потом он посмотрел вперёд и только тогда обнаружил, что на улице больше нет людей. Он собрался было покинуть своё убежище, как кто-то тронул его за плечо - эдак можно и рассудка лишиться.
  - Три дня, парень, - прошамкала старушка, которую он отпихнул на пути к нише, - три дня.
  Сзади раздался какой-то топот... и выпускник Гильдии шутовских дел и баламутства Роберт Витинари проснулся с торчащими во все стороны волосами, истошным воплем "Старая перечница!" и чистой совестью. К счастью, все его соседи по комнате уже спустились к завтраку, и его пробуждения никто не увидел. "Приснится же такое! - переводя дыхание, подумал он. - Хоть бабульку во сне не убил". Отметив про себя, что у недобитой старушки в Анк-Морпорке почему-то был сильный орлейский акцент, Роберт решил не тратить времени на завтрак, а сразу начать готовиться к церемонии вручения дипломов. На эту процедуру он возлагал большие надежды: учившемуся на курс старше грустному клоуну Кирку родители после выпускного подарили собственный дом в Щеботане, соседу по комнате Элдриджу было обещано путешествие в Агатовую империю, Доннелу - место штатного декоратора в фирме отца... хотя зачем оно ему, если у него настолько кривые руки, что он элементарную карикатуру даже с пятого раза не может сносно нарисовать? У самого же Витинари расчёт был только один: предъявить диплом родной матери и в качестве подарка на выпускной пойти с ней во дворец на какой-то даже ему неизвестный приём, чтобы познакомить её с его же собственным отцом. "Ну и задачка", - язвительно подумал он, глядя в зеркало. Нет, с таким гнездом на голове никуда идти не годится. Испуганный взгляд, конечно, тоже не соответствовал случаю, но здесь уж молодой выпускник был бессилен. Могла бы помочь маска, которую каждый клоун гордо носил как часть своей одежды, но он ею так и не обзавёлся. По сути, она была частью личности самого шута, индивидуальной для каждого из них, её слепок хранился в Гильдии - но личность Роберта требовала иного подхода. Именно поэтому он трижды намочил волосы, расчесал их на прямой пробор, намертво залил лаком, облачился в строгий чёрный костюм и белую сорочку, повязал чёрный шёлковый галстук. Никаких париков, масок и шутовских одеяний - единственным компромиссом, на который пошёл Роберт, был красный резиновый нос, придававший ему особенный шарм тем, что ни в какую не гармонировал с костюмом. "Должно же быть во мне хоть что-то от клоуна", - рассудил юноша, спускаясь по широкой витиеватой лестнице в зал выпускников.
  Его стратегия в конечном итоге оказалась единственно верной: все выпускники стояли в просторном круглом зале в пёстрых нарядах, масках, рыжих и белых париках и огромных ботинках, вытаращившись на него с недоумением, однако к концу длинной речи председателя Гильдии это недоумение сменилось плохо скрываемой завистью. Парики за полчаса съехали на затылок, в ботинках было неудобно даже переминаться на месте, у некоторых потёк грим - а Роберт Витинари стоял, как ни в чём не бывало. Разве что резиновый нос перекосился в сторону правой щеки, но от этого внешний вид нестандартного клоуна был даже смешнее, чем у всех остальных. Это отмечали и преподаватели, время от времени косившиеся или показывавшие головой в его сторону. Они сами мало чем отличались от студентов - разве что пёстрые трико скрывали более объёмные животы, под париками почти ни у кого не осталось волос, а накладные носы были меньше настоящих. Они и страдали во время торжественной речи куда больше, незаметно обмахиваясь ведомостями с оценками и считая в такие моменты своим единственным преимуществом то, что хотя бы ботинки были им впору.
  - Посмотрите на этот зал! Посмотрите на него глазами студентов в последний раз. Сейчас вы получите дипломы, но он должен навсегда остаться в вашей памяти, - председатель Гильдии выкрикнул эти слова на максимальной громкости, и выпускники мгновенно взбодрились. Каждый из них обвёл беглым взглядом серые стены, вдоль которых в идеальном порядке располагались слепки масок предыдущих выпускников с аккуратными табличками под каждым. В зале славы их, конечно, было намного больше, но и здесь тоже хватало. Маска каждого из них обзавелась таким слепком сразу же после появления на свет оригинала, и Роберт частенько ловил себя на мысли, что же будет храниться в анналах Гильдии под его именем.
  От этих мыслей его отвлёк голос председателя, вызвавших первого выпускника:
  - Атерли-Стюарт Доннел получает диплом с оценкой "удовлетворительно".
  "Какое чувство юмора - такая и оценка", - хмыкнул Витинари, глядя на мрачного клоуна в светло-сером парике. Он не задержался около преподавательского стола - лишь коротко кивнул преподавателям, наспех пожал руку председателю Гильдии и умудрился сломать перо, когда ставил подпись в ведомости выпускников. "А подпись у него такая же кривая, как и руки", - подумал едва ли не каждый третий, судя по изрядно повеселевшим лицам сокурсников.
  Следом за Доннелом пошли Аори Аори - диковинный ученик из Гершебы с вечным копьём в руках, Буральдессер Харольд фон - парень из Убервальда, относительно имени которого многие делали ставки, выговорит его хоть кто-нибудь с первого раза или нет, Бурк Джордж, Велларио Морис...
  - Витинари Роберт, - наконец, выкликнул председатель Гильдии, и юноша в строгом костюме отделился от своей компании, - получает диплом с оценкой "хорошо".
  - Сэр? - Роберт был ошеломлён посреди дороги к преподавательскому столу, но всё же подошёл, взял пергамент и пожал руку наставнику. - Почему же "хорошо"? Я полностью выполнил дипломную работу.
  - За костюм Вам стоило бы накинуть балл, согласен, - степенно кивнул головой председатель, - но вот с дипломной работой как раз у Вас не всё получилось. Вам надо было при помощи фокусов так одурачить гостей из Овцепикских гор, чтобы их бумаги улетели в реку. Вы долго за ними наблюдали, даже ездили в горы на практику - а бумаги в последний момент удалось спасти. "Хорошо", Витинари. Следующий...
  Слегка раздосадованный Роберт поблагодарил преподавателей и отправился обратно вглубь зала, на ходу увернувшись от традиционного торта, уже несколько столетий падающего на самого невезучего выпускника в строго определённом месте. Не то чтобы он его ждал - просто реакция была хорошей, а место это имело настолько яркую разметку, что с самого первого выпуска гильдейских шутов её никак не могли стереть. По этому поводу был затяжной скандал с Гильдией алхимиков, изготовившей в своё время краску для это разметки, но там все только плечами пожимали - сами заказывали, сами получили. Вот если бы она стёрлась под подошвами первого же человека - тогда другое дело, а так... Качество же!
  Роберту по дороге к жилищу Катрин Ветровоск было за что благодарить Гильдию алхимиков - не будь на полу той разметки, мог бы и костюм испортить. В конце концов, рассудил он по пути, "хорошо" - это тоже весьма неплохо для любящей матери. С последней, правда, не всё так просто, но и диплом дался немалым трудом. Если дело выгорит - значит, не зря он становился клоуном. Если же нет, то он будет единственным выпускником всех гильдий Анк-Морпорка за все времена, которого никогда не существовало. "За это могли бы и оценку повыше поставить", - отметил про себя парень, проходя по Заиндевелой улице. Пару раз он останавливался и с обидой глядел на бугристую поверхность реки, словно это она была виновата в его неидеальной отметке.
  - Тьфу на тебя! - с трагедией в голосе бросил Витинари, подойдя к нужному дому. - Река, называется.
  Проходя по коридору и взбираясь по ступенькам из неясного скрипучего камня, он на чём свет стоит костерил синоптиков, банановую кожуру и глазомер, но едва его рука стукнула по вмятине на металлической двери, как все проблемы отошли на второй план. Катрин надо было ошеломить, причём сразу.
  Не успел в дверном проёме показаться женский силуэт (а уж тем более не успел этот силуэт открыть рот), Роберт сразу же перешёл к делу.
  - Маменька, - лицо его при этом буквально излучало гордость, - я сегодня выпустился из Гильдии. Я теперь дипломированный...
  - Шут, - ответила за него Катрин. - Поздравляю, ты большой молодец.
  - Рад, что ты так считаешь, - смиренно улыбнулся молодой человек. - И представляешь, маменька, все мои сокурсники получили довольно весомые подарки в день своего выпуска.
  У молодой ведьмы перехватило дыхание - ещё не родился, а уже подарки подавай!
  - Смею тебя заверить, они тоже большие молодцы, - она сохраняла спокойствие, но рассеянно взглянула в сторону своего посоха.
  - Да ещё и какие, - Роберт был вынужден согласиться. - А вот у меня к тебе всего лишь небольшая просьба: на днях состоится приём...
  - Ничем не могу помочь, - младшая Ветровоск не тянула с ответом, - по приёмам я не ходок. Если тебе не с кем идти, могу посоветовать кое-кого.
  - Не надо мне кое-кого - мне тебя надо, - фраза сопровождалась искренним отчаянием в голосе.
  - Один момент - мне-то туда не надо, - голосом тут явно было не достучаться.
  - Ну почему ты не можешь просто пойти туда? - воскликнул новоявленный выпускник, задействуя уже не только голос, но и трагическую мимику. - К тому же, не одна, а вместе со мной.
  - Потому что не хочу, - отрезала Катрин. - У меня аллергия на приёмы - я там себя плохо чувствую.
  - При этом ты бывала на десятке приёмов, как минимум, - заметил Витинари, прищурив выразительные синие с проблеском стали глаза, - не говоря уж о балах.
  - Ой, уж было бы что вспоминать! - женщина прыснула. - То кого-то закололи, то отравили - развлечения на любой вкус. Нет, Роберт, ты как хочешь, а меч я верну завтра же.
  - Но ведь в большинстве возможных вариантов дело заканчивается мной, - почти потерял терпение юноша, напрочь забыв про всякую мимику.
  - Дело заканчивается тобой, - ехидно произнесла Ветровоск. - А меня кто-нибудь спросил, охота мне тебя нянчить или нет?
  - Что значит "спросил"? - молодой Витинари вдруг вышел из себя. - В Анк-Морпорке и без всяких вопросов найдётся немало желающих...
  - Что-то не вижу очереди, - вяло возразила Катрин.
  - Вообще-то, да, - признал поражение Роберт.
  "Уговорить не получилось, - подумал он при этом, сжимая в руке свежий диплом. - Что ж, задействуем иные методы". В голове у него вертелось с полсотни крепких выражений, но он решил не рисковать и оставить знакомство с боевым посохом до более подходящего момента. Тем более, что его будущая мать, выпроваживая его из квартиры, совершенно искренне улыбнулась и поздравила с окончанием обучения.
  
  ***
  
  Брат Иланг склонился над головой молодого темноволосого монаха, пытавшегося медитировать на старой потёртой циновке.
  - Что-то не очень хорошо ты справляешься, брат Ви Экс, - старший монах тряхнул длинными волосами. - Не был бы брат Мэйрин на перерождении, я бы обратился к нему.
  - Видись ли, блат Иланг, - молодой брат Ви Экс не имел большого опыта общения с братом Илангом, поэтому спешил оправдаться, - со снами всё оцень сложно. Надо больсе вйемени, чтобы все плониклись.
  - Нет у нас времени - израсходовали всё, что могли, - раздосадованно промолвил брат Иланг, хлопнув себя по бокам.
  Недавно прибывший из Агатовой империи брат Ви Экс пристально посмотрел на него немигающим взглядом своих чёрных раскосых глаз. Типичный агатец - низкого роста, с короткой стрижкой, а ещё это широкое лицо и акцент! Был бы выбор, уроженец Анк-Морпорка никогда бы к нему не обратился, но единственный монах, умеющий управлять сновидениями, сейчас проходил цикл перерождения. Скоро он вновь появится на свет грудным младенцем, но и тогда от него будет мало толку ещё где-то года три, а уж сейчас со снами и вовсе идти не к кому, кроме перспективного юноши-агатца.
  - Ты, блат, заказывал бабульку, я тебе и сделал бабульку, - терпеливо объяснял тот, - а уж кому она как глянется - не моя забота. Один её боится до икоты, длугая только отмахивается - но бабулька-то есть!
  - Есть, брат, твоя правда, - мрачно кивнул брат Иланг.
  - Нелвы кйепкие у твоих людей, - отметил брат Ви Экс, - или акцент у бабульки не такой - я в той Ойлее не бывал. Но, хоцесь, я ей зубы сделаю, как у вампила? Или цетыйе ноги? Кого угодно испугает, слово даю!
  - Только этого нам ещё и не хватало! - длинноволосый монах отпрянул и замахал руками. - Нам их задуматься надо заставить, а не в могилу свести зубастыми старушками. Ты лучше продолжай в том же духе - они уже почти всё поняли.
  Молодой монах поклонился и вновь приступил к медитации. Хранитель Анк-Морпорка оставил его в уединении и ушёл, крайне недовольный разговором - ну и молодёжь пошла! Придумают же такое! Он попытался представить себе четвероногую бабушку с зубами, как у вампира, и орлейским акцентом, но завершению образа всё время что-то мешало: то от особого выговора выпадали зубы, то ноги разъезжались на городской брусчатке, то вдруг вспоминалось, что должны быть ещё и руки, чтобы стучать по плечу. Поистине, такое зрелище можно вообразить только во сне!
  
  Катрин Ветровоск уже несколько дней просыпалась в раздумьях: каждую ночь ей снился один и тот же сон. Начиналось всё вполне невинно, с созерцания Овцепикских гор, королевства Ланкр, его столицы и, наконец, деревни Дурной зад. Вроде бы ностальгия по недавно покинутым местам замучила, но Катрин в этом сне, как перед началом ученичества, обновляла зарубки на деревьях - вот уж по этой работе она точно не тосковала. Обновляла спокойно, неторопливо, как и всегда, но вдруг на середине пути ей начинали попадаться совершенно свежие зарубки - кто-то сделал половину работы за неё. Она пускалась на поиски конкурента, горя желанием сделать ему деловое предложение на весь лесной массив, но доходила почти до самой столицы и неизменно видела странную старушку. Та старательно ковыряла ближайшее дерево причудливым изогнутым ножом, но сразу же убирала его, едва Катрин появлялась в её поле зрения. Стоило молодой ведьме поклониться (сон - не повод забывать о вежливости), как проворная старушка за это время подходила почти вплотную и с сильным акцентом шепелявила:
  - Сделаю я работу, сделаю. Ты меч-то верни.
  На том сон и заканчивался. Нравоучительный тон бабульки сидел у Катрин в печёнках и даже немало знавший о ведьминском искусстве Шон разводил руками.
  - Матушка со снами не работала - ей Заимствование больше по душе было, - говорил он по этому поводу, - а мама работала, да и Люсинду этому научила. Как Люсинда сны толкует - бывало, прямо заслушаюсь! Может, что и вспомню.
  - Ты бы вспоминал поскорей, а то у меня от этой бабки скоро глаз дёргаться начнёт, - холодно отвечала Катрин. - Сама она не наша, нож у неё кривой, а акцент я и вовсе распознать не могу - то ли крулльский, но зубов нет, то ли клатчский, но капуста во рту, а то ли вообще орлейский, но шепелявит всё равно как приезжая. И всё меч мне говорит отдать, а она, мол, работу сделает. Тяпнуть бы её топором - вот где она была десять лет назад?
  Однажды, когда голос молодой Ветровоск сам стал похож на топор, в дело вмешался Церн.
  - А чё, может, бабку-то послушать? - предложил он. - Нам энтот ихний меч тоже без надобности.
  - Легко сказать"бабку послушать" - ночью пробовали, днём пробовали, - перечислял Шон, - пока что никакого толку.
  - Я читал..., - начал было Церн, но был немедленно перебит воплем удивления:
  - Что, прости, делал?! - изумлённый Шон едва не охрип.
  - Читал я, - Церн покраснел и опустил глаза. - А чё такого? Я ж не энтот... не тролль, чтоб по-нашенски не читать. Так вот, читал я, что у нормальных там королей, герцогов, энтих всяких, короче, правителей есть помощник личный, а то и не один. Навроде денщика. Есть у энтого чернявого такой?
  - Секретарь у него есть, - ответила единственная в компании ланкрцев уроженка Анк-Морпорка, - но бегать за тем секретарём - жизни не хватит. А живёт он и вовсе во дворце.
  - Охране тогда можно отдать, - предложил Шон, - с запечатанным письмом. Мол, дело политическое, именем короля прошу передать как есть.
  - А чё, индея, - одобрил Церн.
  - Только не кому-нибудь из ребят Гравия - эти даже смотреть на нас не станут, - предупредила Катрин. - И если я правильно помню, до его смены осталось полтора часа.
  - Ха! - обрадовался Церн. - За энто время целый арсенал можно отдать!
  В дверь осторожно постучали. Компания умолкла - каждый напряжённо вглядывался в дверь, словно она была стеклянной, а именно у него в руках был заряженный арбалет. Медленно поворачивая голову, Катрин посмотрела сначала на Шона, потом на Церна. Оба покачали головой и пожали плечами, вновь переводя взгляд на дверь. Стук повторился, на сей раз чуть сильнее.
  - Войдите, - рыкнул Церн.
  С протяжным скрипом дверь приоткрылась, и в проёме показалась голова Роберта.
  - Добрый день, господа, - спокойно и с лёгкой улыбкой произнёс он. - Маменька, у тебя вроде бы есть боевой посох?
  - Есть такой, - отрывисто сказала Катрин, передёрнувшись при слове "маменька".
  - Не одолжишь мне на полчасика, потренироваться? - продолжал Роберт. - Прямо тут, во дворе. Конечно же, так, чтобы ты меня видела.
  Молодая Ветровоск неспешно встала, подошла к книжной полке, сняла с неё титановый посох и плавным движением передала юному Витинари. Узоры блеснули на солнце - глаза парня сверкнули в ответ.
  - Держи. Только не забудь вернуть.
  - Спасибо, маменька. Я мигом.
  Роберт быстро развернулся на каблуках и помчался вниз по лестнице.
  - Чтоб ты меня ви-и-идела, - передразнил Церн.
  - Век бы его не видела, - огрызнулась Катрин, закрывая дверь. - По крайней мере, теперь он занят и не сможет уследить за мечом.
  - Готов зубы заложить, что он подслушивал под дверью, - заявил Шон.
  Каждого волновал вопрос, как именно парень будет тренироваться, если никаких приспособлений для этого во дворе нет. Военные, как и стражники, для тренировок с оружием использовали стенды, тряпичных кукол в человеческий рост, а затем уже и лицо напарника - а вот о выпускниках гильдии шутовских дел и баламутства ничего такого известно не было. Да и по каким книгам он учился? Есть ли у него наставник? Овцепикцы обдумали эти вопросы и почти одновременно прислушались: во дворе стояла тишина, давшая им сразу все ответы - посох молодой человек видел впервые в жизни.
  Церн хотел что-то сказать, но осёкся - из внутреннего двора внезапно раздался отчаянный крик, переходящий в вой.
  - Что случилось? - Катрин с перекошенным лицом подбежала к окну.
  Мужчины Ланкра, толкаясь у окна, едва взглянули на происшествие во дворе, покраснели и смущённо отвели глаза от согнувшегося в три погибели Роберта. Титановый посох откатился от него и сиротливо лежал на мостовой. Всю картину действительно было отчётливо видно.
  - Энто... Катрин... Твой сын тут покалечился, - с трудом выдавил Церн.
  - Видно, решил стать дочерью, - Шон, морщась и откашливаясь, умудрился ещё и ухмыльнуться.
  - Хорошо, что я ему меч не дала, - съехидничала Катрин.
  Вой Роберта тем временем сменился чередой настолько крепких выражений, что даже коренные жители Теней от смущения зарделись бы. Несколько мгновений Катрин оценивающе вслушивалась в монолог, а затем ядовито заявила:
  - Да уж, наш Витинари с дипломатией явно не в ладах. Хотя для бесед с главами гильдий, может, и подойдёт.
  - Ты парня в грузчики, что ли, отдала? - изумился Шон.
  - Да нет, Шон, - покачала головой Катрин, - те гораздо приличнее.
  Внезапно вой и первосортная брань стихли, но Роберт не спешил подниматься. Он застыл на земле в позе эмбриона, его лицо сначало побледнело, затем приняло сероватый оттенок. Со двора теперь не доносилось ни звука.
  - На выход, - скомандовала Катрин, нахлобучивая шляпу.
  - Шляпа-то тебе зачем? - крикнул из-за её спины Церн.
  - Я же ведьма - без неё никак, - откликнулась Ветровоск, перепрыгивая через две ступени за раз.
  - Понимал бы чего, - пристыдил сослуживца Шон.
  Церн хотел было ответить, но запнулся о камешек на ступеньке и пролетел головой вперёд до самого вестибюля. Заметив, что выход во двор находится в паре дюймов от него, а остальные ещё подбегают к последнему лестничному пролёту, он быстро сделал вид, что так и было задумано, и галантно придерживал дверь для Катрин.
  Молниеносно миновав узенькую тропинку, проходившую между колдобинами типичного анк-морпоркского двора, ланкрцы склонились над неподвижным Робертом Витинари. Вблизи его лицо было ещё более серым, даже чуть желтоватым, а черты словно заострились. Катрин сосредоточенно пыталась нащупать пульс.
  - Да не должон он помереть-то, - прервал тягостное молчание Церн. - Чё ему сделается?
  - Это посоху ничего не сделается, - пробормотал Шон, - а у парня, кажись, теперь хозяйство не в порядке.
  - Живой! - выдохнула молодая Ветровоск, разгибаясь. - Только лечить мне его нечем. Потащили к доктору.
  Бравый сержант Смит тут же схватил травмированного юношу за руки, не менее бравый сержант Ягг - за ноги. Придерживая каким-то неведомым образом заодно и голову, Церн поинтересовался:
  - Куда нести-то?
  Ведьма, задумавшись, почесала шляпу.
  - Дальше по этой улице должен быть хороший врач как раз по таким случаям. Несём туда.
  Овцепикцы быстро перестроились и торопливо засеменили вглубь квартала. Неосторожно развернувшись, Шон и Церн хватили Роберта рёбрами о лежавший неподалёку булыжник, переглянулись, решили, что на фоне основной травмы такую мелочь никто не заметит, и вновь набрали скорость.
  - Что-то наш больной подозрительно дёргается, - вполголоса отметил Шон.
  - Ясно дело, дёргается, - с оптимизмом сказал Церн, - энто ж не труп!
  Шон не ответил, а лишь ехидно ухмыльнулся и продолжил, не сбавляя шага, продвигаться всё дальше и дальше по Заиндевелой улице. Дворец и Саторская площадь оставались далеко позади, а обстановка впереди всё сильнее напоминала бедлам: дома лепились друг к другу всё плотнее, людей становилось всё больше, чаще и чаще встречались тролли, гномы, вампиры, худые молодчики в балахонах, из окон доносились отборные слова на всех языках Диска, а порою выпадали разные предметы - это и был самый что ни на есть традиционный Анк-Морпорк.
  - Чё, тут может жить врач? - забеспокоился Церн.
  - Как раз тут он и живёт, - подтвердила Катрин. - Вон его дверь.
  Она указала на хлипкую деревянную дверь трёхэтажного дома, оказавшегося неожиданно добротным на вид. Сделан он, разумеется, был из распространённого в Анк-Морпорке материала - древесной стружки, щебня и мусора, спресованных в брикеты - но зато уж покрасили его исключительно клейкой краской, так что по свойствам стены вполне походили на монолитные. А вот вывеска на двери была под стать ей самой - когда-то знавшая лучшие годы, теперь она облупилась и гласила "...ужинает Кони ...двин...".
  - Э-э-э-э, - только и смог произнести Церн, прочитав столь необычную надпись.
  - "Вас обслуживает Кони Недвин, врач", - расшифровала Катрин. - Подумаешь, стёрлось немного.
  - Энто точно... коновал? - осторожно уточнил Церн.
  - Самый настоящий! - отрезала Катрин. - Как раз он-то и знает толк в таких делах.
  Роберт вздрогнул - не то от упоминания слова "коновал", не то от предстоящей встречи с Кони Недвином. Ветровоск не могла поручиться за то, как обстоят дела в Страже сейчас, но во времена её службы травмы были верными спутниками каждого, кто ходил в патрули и хотя бы делал вид, что ловит преступников. Тогда каждый знал, что лучший друг стражника - хороший врач. Доктор Недвин был именно таким - вправлял вывихи, оказывал помощь при переломах всего, кроме черепа, видел бесчисленное множество разнообразных ран и знал, что делать с каждой из них. У него всегда была готова к работе небольшая операционная, а сам он держался всегда благодушно и любезно, имея при этом комплекцию платяного шкафа и вид отъявленного разбойника.
  Катрин познакомилась с ним, будучи ещё констеблем. Конечно, она была кем-то вроде специалиста по связям с общественностью, вот только официальных версий происходящего ей никто не предоставлял: хочешь узнать, что и как было - иди на место преступления. Поэтому о подробностях громких дел она знала ничуть не меньше, чем те, кто их расследовал. А заодно, раз уж она всё равно была рядом, ей приходилось помогать сослуживцам, если на них обрушивалась беда, карниз или ещё что-нибудь тяжёлое. Так она и узнала, что в глубине города есть врач, знающий всё о травмах и умеющий держать язык за зубами - как бы ни обстояли дела, сейчас нужен был именно он.
  Катрин рывком открыла дверь и жестом пригласила мужчин следовать за ней. Петли печально скрипнули - спутники молодой ведьмы тоже не стали церемониться с дверью.
  - Где он живёт? - уточнил Шон.
  - На третьем этаже, - ответила Катрин.
  - Тьфу, и забрался же! - проворчал Церн. - Эдак парень у нас без рёбер останется.
  - Ты под ноги смотри - тогда, глядишь, отделается синяками, - посоветовал Шон.
  Под ноги действительно стоило смотреть - лестница была винтовой и далеко не новой, то есть изрядно узкой, с выщербленными ступенями и местами без перил. Сержантов то и дело заносило, они спотыкались и отчаянно старались удержать равновесие. Катрин прекрасно слышала и понимала всё происходящее, но ни разу не обернулась - очень уж ей не хотелось знать, что на самом деле означают эти бесконечные "бум", "ой", "крепче держи" и "ну вот, опять упал". Поэтому она испытала двойное облегчение, добравшись-таки до жилища доктора и размашисто постучав в дверь. Удары получились гулкими - дверь была железной, толстой, безо всяких узоров и украшений, местами уже покрытая вмятинами и зарубками. На ней красовалась абсолютно новая, до блеска начищенная табличка с гордой надписью: "Сдесь абитает Кони Недвин, народный врачь. Латаю стражникаф, ваенных и первых лиц Анк-Морпорка. Не принимаю инастранцеф, троллей и вампираф". Под табличкой на старой бечёвке было подвешено произведение искусства под названием "Жалобная книга" - писать в ней было негде, зато на её страницах располагалось собрание самых печальных историй со всего Диска. Кто бы ни взял книгу в руки, через десяток страниц приобретал невероятно жалобный вид и напрочь забывал все разногласия.
  Ланкрцы засмотрелись кто куда и не заметили, как дверь бесшумно открылась, и перед ними появился высокий широкоплечий мужчина в преимущественно белом халате. На среднем пальце его правой руки поблёскивал массивный перстень Гильдии врачей, справа и слева от него - перстни сообществ хирургов и травматологов. Его иссиня-чёрные волосы были растрёпаны, густые брови практически срослись в одну, на широких скулах и круглых щеках росла жёсткая щетина, а зелёные глаза в упор рассматривали посетителей.
  - Чем могу помочь, господа? - произнёс доктор неожиданно мягким тоном, хоть и густым хрипловатым басом.
  - Добрый день, доктор Недвин, - сказала Катрин, снимая шляпу. - У нас тут, видите ли, очень деликатная травма.
  - Вот как? - доктор прищурил глаза. - Узнаю, узнаю подход анк-морпоркской Стражи, хоть и давно тебя тут не видел.
  - Времена меняются, - Катрин тоже прищурилась, - а травмы остаются.
  - Ну что ж, проходите, - Кони Недвин жестом пригласил гостей войти, перстни сверкнули в свете лампы, - что у вас там?
  Однако, стоило ланкрцам только переступить порог самодельного лазарета, как их бездыханный пациент вдруг резко очнулся, вывернулся из рук Шона и Церна и с громким стуком упал на пол. Он сел на полу посреди небольшой прихожей и принялся тереть лицо руками. Вышло жуткое зрелище: долговязый парень с лицом в серо-жёлтую полоску размахивал перемазанными в том же серо-жёлтом гриме руками и вопил фальцетом:
  - Я здоров! Это ошибка! У меня всё на месте!
  Кони Недвин от неожиданности замер, не в силах сказать ни слова, но уже через мгновение его рука вытянулась в сторону входной двери, лицо побагровело, рот широко открылся, а из ушей, казалось, вот-вот повалит дым.
  - Пшёл отсюда, симулянт! - прорычал он с такой силой, что с потолка посыпалась побелка, а местами и пакля.
  Роберт так стремительно ретировался, что никто не услышал даже звука шагов на лестнице.
  - Извините, мистер Недвин, - развела руками Катрин, тоже направляясь к выходу.
  - Не беда, - отмахнулся тот, - покалечишься - приходи, буду рад.
  - Не сомневаюсь, - прошептала она, едва закрылась дверь за спинами овцепикцев, - со стражников он, надо признать, всегда драл втридорога.
  - Надо было меч захватить, - усмехнулся Шон.
  - Теперь уже и не пойдёшь никуда - Гравий на смене, - посетовала Катрин.
  - Опять энтот прохвост нас обдурил! - возмущался Церн.
  - Одного не понимаю - когда он успел грим-то нанести? - удивлялся Шон.
  Дорога домой заняла у ланкрцев гораздо больше времени, чем стремительный бег из дома, но этого никто не заметил - Катрин рассказывала всё, что знала о Гильдии шутов, о том, чему там учат, что рассказывают, но главное - что средний выпускник может нанести на лицо боевую раскраску минуты за две.
  
  ***
  
  Роберт Витинари ворочался в постели гораздо сильнее, чем когда-либо прежде. Ему снился один и тот же сон, но каждую ночь он обрастал новыми подробностями: сначала ему привиделось, что он промахнулся мимо нужного дома, потом горожане вместо того, чтобы убегать, стали гнаться за ним, далее выяснилось, что это и не горожане вовсе, а разъярённые клатчские воины с мечами и копьями наперевес. Сегодня же ряды бойцов возглавила четвероногая бабулька, ежеминутно догонявшая его и знатно стучавшая клюкой по хребтине. От этого бедняга Роберт махал руками и переворачивался, рискуя упасть с кровати. Во сне он то и дело оборачивался, мечтая, чтобы пожилого монстра догнали клатчцы с копьями, но те почему-то позорно отставали. "Правильно, - подумал беглец, - у них же по две ноги". И в тот момент, когда он увидел впереди себя парапет моста и начал прикидывать, не броситься ли с горя в Анк, старушка открыла рот и с ужасающим орлейским акцентом заверещала:
  - Где меч-то, сынок?!!!
  Бум! Роберт Витинари проснулся на полу, крепко-накрепко завёрнутый в одеяло. На дворе стояла глубокая ночь, но про сон он теперь и думать забыл. С огромным трудом высвободив из-под одеяла руку, он вытер со лба холодный пот и выплюнул со злостью:
  - Старая вешалка!
  Война с одеялом шла буквально за каждую конечность и продолжалась ещё с полчаса, но в итоге Роберт одержал победу, шатающейся походкой подошёл к письменному столу и с пятого раза зажёг свечу. Одежда, в отличие от кровати и постельных принадлежностей, на него пока не нападала, но он решил не рисковать и сел за стол в чём мать родила. Трясущимися руками он разгладил чистый пергамент, обмакнул перо в чернильницу, посадил на столе кляксу, выругался, промокнул стол чистой тряпкой, вновь занёс перо над чернильницей, промахнулся, попробовал ещё раз... "Командору Стражи Анк-Морпорка", - легли, наконец, на пергамент первые слова.
  
  Катрин Ветровоск поутру проснулась вне себя от ярости: бабулька, снившаяся ей каждую ночь, день ото дня вела себя всё хуже, а сегодня и вовсе позабыла все правила приличия. Этой ночью у неё откуда-то взялось четыре ноги, и она вместо обновления зарубок на деревьях гналась за молодой ведьмой от Дурного Зада до Ломтя, размахивая своим кривым ножом и каждые пять минут требуя вернуть меч. Её акцент и менторский тон доводили до белого каления, но сегодня, по крайней мере, одной загадкой стало меньше: старушка нацепила залихватскую фиолетовую бандану, на которой красовались жёлтые буквы "Орлея - мама".
  Пару дней назад Катрин пыталась использовать Заимствование, но во сне оно не действовало. Днём ранее она хотела поговорить с навязчивой собеседницей с помощью Вызова - тоже не сработало: у неё и раньше-то он не слишком хорошо выходил, а уж теперь удалось вызвать только хозяйку квартиры. Зато с ведром анкской воды наперевес - ей почему-то почудилось, что в доме пожар. Несчастную мадам Пироман насилу разубедили, успокоили, пару раз плеснули в лицо водой из её же ведра, после чего она ушла ещё более несчастной, а Ветровоск зареклась практиковать Вызов вообще. Но сегодняшняя ночь побила все рекорды: бабулька потеряла интерес к зарубкам, отрастила лишние ноги и во весь опор бежала через весь Ланкр с ножом и в бандане, голося не хуже госпожи Господиеси. Ради столь интересной картины Катрин решила досмотреть сон до конца и обнаружила любопытную деталь: проворная старушка, не снижая скорости, ухитрялась одной из своих ног на бегу поправлять сползающую на нос бандану. Это зрелище оказалось для неё непосильным - она проснулась от смеха, так и не узнав, чем кончилось дело. Это-то в конечном счёте её и разозлило.
  - Меч, говоришь? - с досадой твердила она. - Ну, будет тебе меч. Такую ерунду смотрела, чтобы самого интересного не увидеть? Да теперь я его отдам из принципа!
  Пока Шон и Церн пили утренний чай, она вихрем пролетела мимо них, взяла меч, хлопнула дверью и вышла в коридор.
  - Чё энто было? - недоумённо спросил Церн, прислушиваясь к грохоту армейских ботинок и скрипу ступеней.
  - Не иначе, опять бабка приснилась, - пожал плечами Шон, отхлебнув горячего чаю из металлической кружки.
  Оказавшись на улице, Катрин резко затормозила и огляделась: не висит ли над ней торт, нет ли сюрпризов на брусчатке, не прячется ли в кустах добрый человек лорда Ржава, желая зарубить её на месте? Удивительно, но её в этот час никто не ждал. Тем не менее, она твёрдо решила не ходить во дворец привычной почти прямой дорогой - путь в обход занимает больше времени и представляет собой сплошные извилистые переулки, дворы и сквозные подворотни, но там, по крайней мере, вряд ли можно натолкнуться на Роберта, а выходишь не к постоянно охраняемым лучшими головорезами главным воротам, а к боковым, где со стражником всегда можно договориться. "Знатные отпрыски такими дорогами не ходят, - мысленно усмехнулась она, - а вот местные из этих дворов днями напролёт не вылезают".
  Ноги не подвели свою хозяйку и понесли её в верном направлении практически без участия головы. Она миновала два узких переулка, петлявших под такими углами, что порой казалось, будто они ведут прочь из Анк-Морпорка. Обернув меч в полу своего чёрного платья, она быстрым шагом оставила позади беднейший квартал в этой части города. Любой горожанин после этого сказал бы, что до дворца осталось пройти совсем чуть-чуть, и дорога полностью безопасна, но зайдя в очередную подворотню, Катрин, к своему удивлению, едва не налетела на двоих стражников.
  - Прошу прощения, - пробормотала она и осторожно отступила.
  Стражники последовали за ней. Приглядевшись, она обнаружила, что один из них тролль, а второй - бледный худощавый парень, подозрительно напоминавший вампира. "С этими шутки плохи", - промелькнула мысль, и ведьма остановилась посреди подворотни, вытянув вперёд руки с мечом.
  - Добрый день, - вкрадчиво произнёс вампир, - городская Стража. У нас есть основания предполагать, что этот меч украден.
  - Документы, пожалуйста, - пророкотал тролль.
  Катрин полезла было за документами, действующими в долине Сто и Овцепиках, но вовремя вспомнила, что по ним её вот-вот объявят в розыск. Поэтому она с пристрастием покопалась в бездонных карманах своего ведьминского чёрного платья, извлекла на свет анк-морпоркский паспорт и беззаботно протянула его вампиру, рассудив, что тролль читать всё равно не умеет.
  - Катрин Дубль-Вэ, стало быть, - протянул тот, - очень хорошо. Сегодня утром поступило заявление о краже меча в чёрных кожаных ножнах, с гравировкой на клинке. На этом клинке есть гравировка?
  - Есть, - Катрин вынула меч из ножен и показала девиз, начертанный на нём.
  - Кхм-кхм, - стражник разглядел надпись и поперхнулся, - ага... кхм... отлично. Боюсь, мы вынуждены его конфисковать.
  Лицо молодой Ветровоск, к немалому удивлению тролля и вампира, внезапно расплылось в широкой улыбке.
  - Забирайте, - ликующим тоном предложила она, протягивая меч попеременно то одному, то другому стражнику.
  - Вас, к сожалению, придётся арестовать на пару-тройку дней, - продолжил сбитый с толку вампир.
  - До выяснения обстоятельств, - добавил бесстрастный тролль.
  - Это ещё лучше, - уголки рта Катрин, казалось, вот-вот коснутся ушей, если она растянет их ещё шире.
  Стражники в недоумении переглянулись - какой сумасшедший в этом городе обрадуется аресту? Затем вампир медленно взял из рук Катрин спорный меч, тролль надел на неё наручники, и они втроём неспешно двинулись в сторону Псевдополис-Ярда, где уже довольно давно располагалась штаб-квартира городской Стражи. По пути арестованная ведьма не переставала внутренне радоваться тому, как удачно сложились обстоятельства: два-три дня в камере Ярда - и все приёмы Диска, назначенные на это время, пройдут мимо неё. В конце концов, она не отлынивала от них, а честно сидела в тюрьме. Время работало на неё, а в Ярде были лучшие камеры из всех, что имелись в распоряжении Стражи.
  - Кого привели? - позёвывая, спросил дежурный на входе - очевидно, почти отдежурил ночную смену.
  - Женщину вот поймали, - вкрадчиво ответил вампир, поправляя зачёсанные назад волосы, - по заявлению о краже меча.
  Дежурный дёрнул головой и усмехнулся.
  - А быстро вы! Ну что ж, ведите её в пятую камеру, там народ сейчас смирный.
  "Из сердитого народа сделать смирный - беда небольшая, - подумала Катрин, наблюдая, как вампир берёт из шкафчика увесистую связку ключей, а тролль заходит ей за спину, - вот из смирного сердитый - посложнее будет, но это пока и не нужно". Она смутно припоминала дорогу, которой её вели, и шла практически в ногу с резво шагавшим вампиром. Тролль надеялся, что будет подгонять её толчками в спину, но сам едва мог за ней угнаться и плёлся на три шага позади, бубня себе под нос не то троллью песню, не то отборные ругательства. Оставшись без меча, ведьма обратила внимание на обстановку: по правую руку тянулась выкрашенная в светло-зелёный цвет каменная стена с бравурными плакатами о преимуществах службы в Страже. Она было задумалась, для кого их развесили внутри Псевдополис-Ярда - чтобы не разбежались имеющиеся стражники или чтобы соблазнять заключённых обедами и бесплатной униформой? - но по левую руку показались помещения с решётками, и она сосредоточилась на них. Пара-тройка похожих на фермеров мужчин с невинными лицами - явно серийные убийцы, огромный детина с бычьей шеей и ничего не выражающими глазами - не иначе, зачинщик какой-нибудь поножовщины, дамы в сильном подпитии, два гнома и тролль...
  - Вот и пятая, - прервал молчание вампир, лязгая ключами в замках, - прошу. Питание в семь, двенадцать и семь, отбой в девять, Ваше место вон там. Желаю удачи!
  Катрин двинулась туда, куда указал ей уже растворившийся в воздухе стражник. Лицо её оставалось непроницаемым, однако сохранять его таковым становилось всё труднее - конечно, питание здесь было трёхразовым, но вот место ей выделили самое что ни на есть поганое: в самом дальнем углу камеры, где почему-то было сыро и всё время сквозило. Раскладушка, на которой предстояло коротать дни в заключении, состояла сплошь из железных пружин, каким-то чудом удерживающих на себе в одном и том же положении тонкий протёртый матрас. Позже она поняла, что здесь и чуда-то никакого не было - просто некоторые пружины намертво торчали наружу и давным-давно заржавели, на них-то матрас и держался. Подушка была набита соломой, но того, кто жил в Ланкре, это не могло смутить никогда. Огорчало другое - поставщик соломы, не иначе, обманул Стражу и привёз нечто, по твёрдости не уступающее упомянутым пружинам.
  Молодая Ветровоск пригляделась к стене и заметила, что первая же надпись предупреждала её обо всём - нетвёрдым почерком, мелкими буквами было нацарапано:
  
  Насквозь я зад весь проколол,
  Зато раскаянье нашёл.
  
  Чуть ниже кто-то размашистыми буквами продолжил:
  
  В царапинах все уши!
  Спасите наши души!
  
  "Поэзия, однако", - пронеслось было в голове у Катрин, но размышления тут же прервал грубый голос:
  - Что, стихи любишь?
  Язык говорившего так сильно заплетался, что ведьма поневоле вспомнила гамак Шона, поначалу за версту разивший укипаловкой, и практически почувствовала тот аромат. Она обернулась и только в этот момент разглядела соседей по камере: четверо лихих ребят разной степени трезвости. Вероятно, этой ночью где-то в Анк-Морпорке было грандиозное застолье, перешедшее в попойку и драку с участием всего, что пьётся, и всего, чем можно огреть противника. К утру Стража растащила всех по камерам, где они и начали просыпаться. Точнее, в её камере более-менее проснулся только один - изрядно побитый громила, приближающийся к ней, насколько позволяли подкашивающиеся ноги. Остальные выглядели худосочными выпускниками какой-то ближайшей гильдии и, понятное дело, ещё крепко спали.
  - Я, м-м-может, тоже с-с-стихи м-м-м-могу ч-ч-читать, - не унимался голос громилы. - Вот з-за твою ш-ш-шапку даже спою.
  - В ней не поётся - сама проверяла, - спокойно ответила Катрин. - И танцевать лучше не пробовать.
  - А я вот сейчас возьму и... ик!.. попробую, - заключённый протянул руку к ведьминской шляпе, находясь ещё на полпути.
  "Ох, - вздохнула Ветровоск, заглядывая собеседнику в глаза. - Не люблю я Заимствовать людей - ты же всё-таки не ворон. А вообще-то нет - у ворона мозгов-то побольше будет. Так-так-так... тут у нас болит, здесь нам приспичило шляпу, вот здесь остатки здравого смысла. Так вот: ланкрцев обижать нельзя, в Ланкре просто прекрасно, вот выйдем отсюда - и сразу в Ланкр. А шляпа - она для девочек, мужчины её не носят".
  Трезвеющий на глазах участник застолья остановился посреди камеры.
  - Не... Я вот тут т-т-такое подумал: а з-з-зачем мне женская шляпа? В такой м-м-меня засмеют... в Ланкре. Вот выпустят - и м-махну туда. Знатное местечко, ага?
  - Точно, - кивнула Катрин.
  Самый большой заключённый с мыслями о неведомом доселе Ланкре повернул обратно, добрёл до своей раскладушки, упал на неё лицом вниз и захрапел на всю камеру. Ведьма вновь принялась изучать надписи на стене - пробуждения трёх студентов можно было не опасаться до вечера.
  
  Роберт стоял на пороге самой огнеупорной квартиры Анк-Морпорка, переводя встревоженный взгляд со злобного лица Шона на ещё более злобное лицо Церна. Он был одет в свой самый дорогой костюм, поэтому всеми силами старался избежать рукоприкладства. Что до ланкрцев, то они были одеты в походную армейскую форму и готовы к любому варианту развития событий, вплоть до вооружённого конфликта. Особенно теперь, когда они единственный раз отпустили Катрин одну бороздить улицы города с мечом, а она взяла и куда-то делась - да ещё и попала в тюрьму, как утверждал её плутоватый отпрыск.
  - Чё она туда попала-то? - прогремел грозный бас Церна. - Её ж даже не искали ещё.
  Роберт потоптался на пороге, подбирая слова.
  - Ошибка, очевидная ошибка. Я навёл справки - говорят, её задержали из-за того, что она украла меч патриция.
  - Меч украла? - удивился Шон. - Но мы же с ним приехали, и его никто не разыскивал. Как она могла его украсть, если никто в этом городе его толком в глаза не видел?
  - Вот я и говорю, господа - ошибка. Я, как вы все знаете, ношу фамилию Витинари и могу это подтвердить, посему маменьку и меч я бы вызволил сам, да вот нужен мне ваш политический пергамент - её вот-вот в розыск объявят.
  - Больно надо нам тебе отдавать всё, чё у нас есть. Веди давай в энту вашу тюрягу - глядишь, сами управимся, и без бумажки.
  Буркнув "Воля ваша", Витинари выскользнул из квартиры и направился к Псевдополис-Ярду самой короткой дорогой, которую знал. Шон и Церн следовали за ним, не забыв прихватить собой письмо Веренса, свои удостоверения личности и, на всякий случай, кандалы. Шуршащая и позвякивающая компания привлекала внимание всех прохожих даже на противоположном берегу Анка, но представительный вид Роберта и военная форма овцепикцев тонко намекали, что вопросов лучше не задавать. Однако то, что пугает простых горожан, должно вызывать интерес у Стражи - так и произошло в холле Псевдополис-Ярда, куда трое мужчин вошли размашистым шагом, чуть не вынеся дверь, и сразу же наткнулись на пузатого дежурного в чине капрала.
  - Кто такие? - грозным, словно вяленый карась, голосом вопросил стражник, одновременно запустив руку в шкафчик в поисках пончика.
  - Как изволите видеть, капрал, Роберт Витинари, - мягко произнёс Роберт, изящным жестом извлекая из внутреннего кармана пиджака свой паспорт.
  Дежурный выдернул из его руки документ и поднёс к глазам. Он разглядывал его долго, с жаром и неподдельным интересом, шевеля губами и даже причмокивая - казалось, что бедолага-капрал едва сдерживается, чтобы его не съесть. "Наверное, он у них уничтожает секретные документы", - подумал Шон.
  - Ваша светлость, - изрёк, наконец, капрал, - чем могу помочь?
  - Видите ли, произошла ошибка. Намедни к вам пришло заявление о краже меча в чёрных ножнах с гравировкой на клинке.
  - Мда, мда... И что же?
  - По этому заявлению арестовали не того человека не с тем мечом. Точнее, меч-то тот, но его никто не крал - он находился именно у того человека, которому его отдали.
  Для дежурного стражника, так и не нашедшего пончик, это было слишком: лицо его покрылось морщинами, как у щеботанского бульдога, а в глазах отразился мыслительный процесс аж из трёх шагов.
  - Ну не знаю, Ваша светлость, - он вновь пожевал губами, - а если я его отдам, а окажется, что это та самая кража и есть? Тогда у меня будут проблемы.
  - Ща у тебя точно будут проблемы! - рыкнул Церн, держа наготове документы и кандалы.
  - Спокойно, - Роберт поднял руки, - это меч нашей семьи. Вы можете это проверить, капрал, ведь меч за Вашей спиной, а на нём начертан наш девиз. Вы девиз-то семьи патриция знаете?
  - Само собой, сэр, как не знать, - полный мужчина предательски покраснел.
  Меч не помещался ни в один сейф, поэтому его просто-напросто поставили на пол за спиной дежурного. Капрал обернулся, осторожно вытащил клинок из ножен и несколько минут изучал гравировку. Затем он вернул всё как было и, не разгибаясь, завопил:
  - Гартвальд!
  Шона с перепугу одолела икота, Церн подпрыгнул и дёрнул в воздухе рукой с кандалами. Те печально лязгнули и огрели пониже спины молодого Витинари, а уж он, в свою очередь, без ложной скромности высказал своё отношение к происходящему. И без того красный дежурный побагровел до кончиков волос и уставился на свои ботинки.
  - Вызывали, капрал? - тихо спросил тощий бледный парень с нашивками старшего констебля, слегка смягчив неловкое положение.
  Звеня кандалами и выслушивая мнение Роберта, никто не услышал, как он подошёл, но незаметное появление констебля всё равно оставило неприятный осадок у всех, кроме дежурного.
  - Гартвальд! - начав вопить, капрал уже не мог остановиться. - Ты кого привёл, кровосос несчастный?
  - Не кровосос, а черноленточник, - поправил парень, дёрнув двумя пальцами за чёрную ленту, приколотую к лацкану форменного кителя. - Я завязал.
  - Это неважно - вампир он и есть вампир. Ты задержал даму с мечом, а за ней пришёл лично его светлость Роберт Витинари - меч, мол, его семьи, а женщина ни при чём.
  - Но заявление же...
  - Заявление, заявление... Живо выпускай даму и отдавай меч. Только, ради всех богов, не наоборот!
  Гартвальд, оценив момент, мгновенно отдал честь, подбежал к шкафчику с ключами, достал связку слегка тронутых ржавчиной ключей от пятой камеры и жестом пригласил Роберта следовать за ним. Шон и Церн направились следом, неизменно звеня громоздкими кандалами, а дежурный был так поражён, что даже не догадался спросить у них документы. Его "Э-э-э-э" долетело до них, только когда они уже оттаскивали Церна от второго плаката.
  - Пойдём уже, - внушал ему Шон. - Сюда ты даже со своим металлоломом не завербуешься.
  Сержант Смит, подозрительно хихикая, покорно уходил от цветастых картинок с торжественными лозунгами, так и не признавшись, что каждая следующая почему-то казалась ему смешнее предыдущей. Нет, ну кто же в здравом уме и твёрдой памяти будет предлагать новобранцу такую хлипкую кольчугу? Вот в Ланкре кольчугу дают, хоть и не по размеру, зато крепкую и надёжную - поэтому и плакатов таких нет: все солдаты служат долго. Кто-то мог бы подумать, что это всё из-за того, что заменить их некем, но Церн-то знал - всё потому, что кольчуга крепкая. И кто, скажите на милость, вооружает бойцов дубинками? Неужто противники такие худосочные? Вот в королевской армии каждый из двух её сержантов мог воспользоваться алебардой, мечом или топором - чем-то иным уважающего себя овцепикского бандита не прошибёшь. Правда, алебарды были церемониальными, то есть тупыми, а меч с топором и вовсе числились в одном экземпляре, но ведь и армия не слишком многочисленна.
  Чем дальше стражник вёл Роберта, Шона и Церна, тем больше последний убеждался: ничего они в своём Анк-Морпорке не понимают в организации вооружённых сил. Вот в Ланкре - другое дело. Когда же они подошли к пятой камере, Катрин вдумчиво изучала надписи на стене, а четверо её товарищей по несчастью, видимо, прониклись Церновой мыслью, потому что все хором печально вздыхали и мечтали увидеть тот самый далёкий Ланкр.
  - Горы - это ж красота!
  - Да... А воздух! Вот чего мы раньше туда не подались? Что нам делать с этими дипломами Гильдии воров?
  - А кабаки там наверняка высший класс - я б туда враз вышибалой устроился. Вот только выйду - и махну.
  - Все махнут.
  - Катрин Дубль-Вэ! - прервал их мечты старший констебль, брякнув для верности ключами. Начинание ключей поддержали кандалы.
  Катрин обернулась - в коридоре стояли Шон, Церн и Роберт в сопровождении уже знакомого вампира, ковырявшего ключами в замках.
  - К сожалению, мисс, произошла ошибка, - таким же вкрадчивым тоном, как и при задержании, посетовал последний, - примите наши извинения. Вы свободны. Сейчас Вы можете...
  - Ты открывай быстрей, - пригрозил Церн, - и меч отдать не забудь.
  - Меч получите на выходе. А сейчас Вы можете...
  - Тьфу ты, зануда. Уйти она может, энто я и так знаю. С мечом.
  Тщедушный вампир, наконец, осилил все замки, открыл дверь камеры и выпустил Катрин. После встречи с Церном он уже здорово пожалел, что дал зарок отказаться от человеческой крови, и чем дольше они находились в одном помещении, тем сильнее был соблазн выкинуть чёрную ленточку в ближайшую мусорку. Когда он вёл всю процессию назад к выходу, от хохота сержанта Смита перед каждым агитационным плакатом у него уже вовсю чесались зубы, а уж в холле он быстренько вручил Катрин меч по описи, насилу попрощался и побежал в раздевалку кусать поролон.
  Молодая Ветровоск полной грудью вдохнула густой анк-морпоркский воздух, проверила, тот ли клинок ей выдали, и впервые за последнее время сняла булавки, намертво крепившие шляпу к волосам.
  - Странные там люди были. - пояснила она, - какой-то громила всю ночь пил со свежеиспечёнными выпускниками Гильдии воров, потом устроил драку кабак на кабак, а едва начав трезветь, захотел примерить мою шляпу.
  - Тут чё хошь примерить захочется, - Церн покатывался от смеха, - кто ж их будет к порядку призывать? Вон нас хмырь вёл - тощий, бледный, да ещё и нервный какой-то. Как их таких берут-то?
  - Церн, это был вампир, - уточнила Катрин, - они всегда такие.
  - Чё? Вампир? Я думал, энтот пузатый шутит, ан нет - натуральный кровосос.
  - Не кровосос, - на сей раз вмешался Роберт, - а в завязке. Но что-то мне подсказывает, что после разговоров с некоторыми из нас он точно кого-нибудь сожрёт.
  Глядя на бледнеющего Церна и багровеющую Катрин, Шону Яггу захотелось сменить тему.
  - Меч-то возвращать ещё собираешься? - спросил тот.
  - Само собой, - ответ был уже готов, - только завтра. Как бы мне ни хотелось от него избавиться, но сегодня, насколько я помню, тот самый приём.
  - Не сегодня, - весело откликнулся Роберт, - завтра. Мы успели как раз вовремя.
  Катрин так резко обернулась к нему, что все трое сопровождающих испугались, как бы она не свернула себе шею.
  - Тогда идём прямо сейчас, - отчеканила она.
  - Как ты пойдёшь? - запротестовал Роберт. - В таком виде? Прямо из тюрьмы? И даже ванну не примешь?
  Ветровоск покачала головой и двинулась в сторону центра города.
  - Уже вечереет, а нам идти и идти, - юный Витинари чуть не плакал.
  - От Ярда до дворца идти всего ничего. Я прямо сейчас пойду и верну патрицию этот меч. Мне это надоело.
  - А мы? - спросил Церн, громыхая кандалами.
  - А что вы? Вы должны передать меня с рук на руки. Только, Церн, ради всех богов, не вздумай заявиться во дворец с этими цепями - нечего подавать людям ненужные идеи.
  Смит угрюмо кивнул. Перед ним возникла новая проблема: куда бы деть эту лязгающую груду металла, если с ней нельзя пойти во дворец. Несомненно, будь это его личное имущество, он бы без сожаления выкинул его в Анк, но потерять на чужбине единственные во всём Ланкре кандалы он просто не мог себе позволить. Поэтому он просто нёс их в руках, по дороге прижимая к себе оглядываясь, не заложить ли их куда-нибудь, но ни одного ростовщика, как на грех, ему не встретилось. Зато на ступенях парадного входа во дворец овцепикцев встретил дюжий мужчина в форме и с алебардой. Чем ближе они подходили к нему, тем лучше удавалось его разглядеть: подтянутая фигура, скучающее выражение лица, минимальное присутствие интеллекта в глазах - ни дать, ни взять, дворцовый стражник. И кандалы ему, скорее всего, были не нужны - в этом был его несомненный плюс.
  - Кто вы и к кому? - с вызовом в голосе осведомился он, когда путники подошли достаточно близко.
  - Чё, так не видно? - спросил было Церн, но Шон вышел вперёд, развернув свиток, и пояснил:
  - Согласно этому документу, мы должны доставить задержанную подданную Ланкра во дворец.
  - Сейчас для этого неподходящее время, - заявил стражник.
  - Мы можем это сделать в любое время - видите ли, нас ждут по политическому делу, - парировал Шон, подчеркнув интонацией последние слова.
  На мгновение лицо дворцового привратника исказилось мыслью, но затем вновь разгладилось, а в глазах появилась даже некоторая гордость.
  - Проходите, - сказал он.
  Роберт вошёл во дворец первым, Катрин последовала за ним, Шон и Церн, для пущей достоверности взяв её под руки, замыкали процессию. Минуя стражника, Смит задержался.
  - Э, приятель, - виноватым тоном обратился он к коллеге, - не в службу, а в дружбу...
  Пока тот пытался сообразить, чего от него хочет нагловатый иностранный боец, сей боец хорошенько размахнулся и набросил свои кандалы на древко его алебарды.
  - На выходе заберу, - пообещал сержант Смит.
  - Церн! - возмутились Шон и Катрин.
  Он ойкнул, похлопал дворцового стражника по шлему, в три огромных шага догнал остальных путников и взял Катрин под левую руку. Идти так было не очень-то удобно, если учесть, что в правой руке задержанная, как ни в чём не бывало, несла меч. Конечно, он был в ножнах, но надо было постоянно следить за тем, чтобы никого им не задеть, да и Шону, шедшему справа, приходилось постоянно уворачиваться.
  К удивлению ланкрцев, во дворце было многолюдно. Дамы в вечерних платьях и их кавалеры в строгих фраках, казалось, стекались сюда со всех уголков Диска. Люди уже заполонили все свободные комнаты и коридоры, а экипажи всё продолжали прибывать.
  - Я вот не понимаю, - произнесла Катрин, - если приём завтра, то это что такое?
  - Ну, это... как бы сказать, - Роберт смутился. - Подготовка к приёму. Рети... пети... петиция.
  - Ретипетипетиция, говоришь? - съехидничала она. - Что-то я не упомню, чтобы такие вещи репетировали.
  - Времена меняются, - глухим голосом пробормотал юноша.
  Он огляделся по сторонам, остановил первую попавшуюся горничную и мягким голосом задал вопрос:
  - Не подскажете ли, сударыня, когда состоится торжественный приём по случаю юбилея городской налоговой службы?
  - Завтра, сэр, - доброжелательно ответила горничная и поспешила в другой конец коридора.
  - Вот видишь? - чуть приободрился Роберт. - Иногда мне можно верить.
  - Ты, чем философствовать, показал бы, куда идти, - огрызнулась ведьма. - Меня уже суду пора предать, а я вот-вот кому-нибудь на подол наступлю или мечом стукну.
  Младший Витинари кивнул, резко свернул из вестибюля в широкий коридор, умудрившись при этом никого не задеть, и уверенно пошёл вперёд. Идти пришлось довольно долго - коридор, как назло, попался самый длинный. По левую руку его боковые ответвления сменялись высокими сводчатыми окнами, по правую сплошь шли какие-то двери, но рассмотреть не удавалось почти ничего - Роберт шёл слишком быстро. За окнами часы на зданиях гильдий каждые в своём темпе отбивали восемь вечера. Отчётливо слышались часы Незримого университета. Роберт всё ускорял шаг, изо всех сил стараясь не бежать. Вот уже Катрин смогла увидеть, что коридор заканчивается массивной деревянной дверью.
  - Не торопись, а то успеешь, - съязвил Шон.
  Парень лишь поднял вверх палец, прошёл ещё с десяток шагов и притормозил. В этот момент дверь, к которой направлялись ланкрцы, открылась изнутри, и в коридор вышел патриций Витинари. Ошибиться тут было невозможно: высокий, худой, одетый в абсолютно чёрный костюм мужчина выглядел на свои годы, сколько бы их ни было, и буквально излучал уверенность. Даже если бы Катрин никогда в жизни не бывала в Анк-Морпорке, она узнала бы правителя только по одному его внешнему сходству с Робертом.
  - Одно лицо, - почти беззвучно отметила она.
  Шон и Церн напряжённо вглядывались то в патриция, то в своего бывшего капрала. Они казались практически идентичными, если не считать разницы в возрасте и черт лица, доставшихся Роберту от матери. От увиденного все на некоторое время потеряли дар речи.
  Первым нашёлся непосредственный виновник заминки Роберт.
  - Ваша светлость, арестованная Картин Ветровоск в сопровождении военнослужащих из Ланкра, - громко и внятно представил он делегацию из Овцепиков.
  Синие глаза патриция взглянули на Катрин в упор. "Почему-то самые крутые перемены у меня происходят после вот такого взгляда", - подумала она, а вслух сказала:
  - Добрый вечер, Ваша светлость.
  Роберт подозрительно фыркнул, Церн, судя по звуку, двинул ему локтем в рёбра.
  - Добрый вечер, мисс Траймон. Добрый вечер, господа, - после непродолжительного молчания ответил Витинари. - Уже не в первый раз мы с вами встречаемся при незаурядных обстоятельствах.
  "Куда уж незауряднее", - подумал Роберт.
  "Обстоятельства как обстоятельства. Бывало и хуже", - подумал Шон.
  - Есть ещё одно подобное обстоятельство, сэр, - сказала Катрин. - Ваш меч у меня. И, раз уж меня всё равно этапировали сюда, я решила отдать его сразу.
  Она протянула несчастный меч его настоящему владельцу. В последнее время ей приходилось не раз передавать его разным людям, и сейчас она делала это с облегчением - наконец-то он не вернётся к ней. А там, глядишь, можно будет поговорить о сокращении срока за сломанные ноги Ржава, а то и вовсе о замене его штрафом. По одному анк-морпоркскому доллару за каждую ногу - и дело с концом.
  - Вот как? - Витинари с интересом оглядел сначала ножны, а затем и сам клинок. - В самом деле, это меч патриция. Вы, наверное, знаете о некоторых его особенностях.
  - Не совсем, сэр, - созналась Катрин. Не рассказывать же, в самом деле, что ей пришлось прочесть целый фолиант о знаменитом оружии Анк-Морпорка всего-навсего за день, а посему описания она зачастую читала по диагонали.
  - Ну, например..., - правитель пустился было в объяснения, но перевёл тут взгляд его упал на стоящих неподвижно сержантов. - О, прошу прощения. Вы ведь уже благополучно доставлены в Анк-Морпорк. Не вижу повода задерживать здесь сержантов армии Ланкра. Полагаю, они необходимы королевству.
  - Да мы вполне можем..., - начал Церн.
  - Право же, не стоит, - прервал его Витинари.
  - Нам пора идти, - пробормотал Шон, прежде чем Церн набрал в лёгкие достаточно воздуха для очередного возражения.
  Патриций взмахнул рукой, и из бокового коридора тотчас появился молодой человек в форменной одежде. Он вытянулся в струнку и сам не заметил, как на него вместо указаний нагрузили невесть откуда взявшийся меч.
  - Джеральд проводит вас, господа. И снарядит для вас карету. Вас доставят в Ланкр за счёт города. А клинок я прошу отнести в оружейную комнату, - указания также не заставили себя ждать.
  - Да, Ваша светлость, - кивнул юноша, одним глазом пытаясь рассмотреть доставшийся ему меч, а другим - вверенных ему людей. - Прошу вас следовать за мной.
  Шон и Церн переглянулись и поспешили отправиться туда, куда их приглашали. Роберт немного помедлил, но в конце концов присоединился к сержантам Ланкра. В коридоре остались только Катрин, отчаянно пытавшаяся в чёрном платье слиться со светлыми стенами, да Витинари.
  - А юный лорд Ржав быстро идёт на поправку, - произнёс последний.
  - Очень этому рада, милорд, - сдержанно ответила Катрин.
  - Думаю, здесь вполне можно обойтись без суда, - продолжил он мысль, - семья получит некоторую... компенсацию.
  - В таком деле есть шанс избежать суда? - брови младшей Ветровоск взметнулись вверх. - Я очень удивлена.
  Она сознательно делала ударение на последнем слове, но всё равно изрядно поскромничала: сравнить её состояние в тот момент с обычным удивлением было равносильно сравнению укипаловки с яблочным компотом. Она по-прежнему держала в голове мысль возвратом меча вывести его владельца на переговоры, снискать симпатию суда и, может быть, свести дело к штрафу - но чтобы вообще избежать суда! К такому повороту событий она была явно не готова.
  - По правде говоря, это дело не такое уж и громкое, - пояснил патриций. - К тому же возвращением меча уже Вам удалось меня удивить - я считал его давно утраченным.
  - Я считала само его существование исключительно легендой, - заявила Катрин.
  - Этого я тоже не исключал, - Витинари усмехнулся. - Было бы весьма познавательно услышать, каким образом он попал в Ваши руки. Я, в свою очередь, тоже должен кое-что Вам прояснить насчёт него.
  - Не вижу препятствий, сэр, - ответила Катрин, приготовившись самозабвенно наврать.
  - Думаю, имеет смысл присоединиться к общему празднику, - последовало предложение. - Обстановка главного коридора не слишком располагает к долгим беседам.
  С этими словами патриций направился в сторону зала, через который не так давно Катрин прошла в сопровождении Шона, Церна и Роберта. Ощущение, что последний всё же здорово её обманул, притащив-таки на приём, не давало ей покоя. Как она могла поверить этому хитрому прохвосту? Неужели где-то, в каком-то из вариантов развития событий на Диске она воспитала его своими же собственными силами? У неё явно было не всё в порядке с головой.
  Внезапно перед входом в зал она краем глаза приметила знакомые черты. Одного взгляда хватило, чтобы понять: упомянутый прохвост никуда не ушёл - он ожидал исхода разговора старших в толпе людей.
  - Ретипетипетиция, говоришь? - яростно прошептала Катрин, проходя мимо него и стараясь не остановиться.
  - Ты хоть представляешь, чего мне это стоило? - на ходу возмутился Роберт. - То заявить о краже собственного же меча, то сказать, что я ошибся, как последний болван, а теперь ещё и волосы на себе рвать, чтобы ты поверила!
  - Так это всё ты? - охнула Катрин, не сбавляя шага.
  - А кто ж ещё доведёт дело до конца? - Роберт улыбнулся. - И потом, не очень-то я и соврал - городская налоговая служба и впрямь отмечает юбилей завтра. Сегодня день города. Пора бы знать.
  - Однажды я тебя убью, - ведьма сверкнула глазами.
  Его улыбка стала ещё шире. В этот момент силуэт молодого Витинари начал бледнеть. Он заметил это и поспешил сказать самое важное пожелание:
  - Ты только не называй меня Робертом. Как хочешь назови, хоть взаправду Вальдемарусом, слова не скажу никогда. Только не Робертом!
  Катрин не выдержала и обернулась. Какая-то молодая пара поймала её взгляд и с удивлением воззрилась на неё. Роберта уже не было.
  
  ***
  
  Спустя несколько дней Шон и Церн благополучно вернулись в Ланкр. Анк-морпоркский извозчик не испугался дороги через бесконечные поля капусты и довёз их прямо до королевского дворца, передав Веренсу практически с рук на руки - точнее, передал бы лично, если бы короля удалось найти во дворце. "Не иначе, боялся, что мы вдруг передумаем и назад вернёмся", - шутил позже Шон. Церн пытался сунуть ему пару анк-морпоркских долларов, но тот только покачал головой и заявил:
  - Его светлость платит мне достаточно, господа.
  Не успели сержанты хоть что-нибудь возразить, повозка круто развернулась и поехала обратно той же дорогой, какой недавно прибыла в столицу Ланкра.
  - Вот странный тип - даже передохнуть не остановился, - пожал плечами Шон.
  - Ни денег не взял, ни в кабак не зашёл, - вторил Церн. - Какие у нас кабаки, какая укипаловка! Я б ему показал. Ну ничё, сейчас и без него...
  Договорить он не успел - их обоих окликнули из королевского сада. Узнав голос Веренса, военные в который раз распрощались с мыслью о выпивке и поспешили предстать перед королём.
  - Ваше величество, сержант Ягг и сержант Смит вернулись в Ланкр, - отрапортовал Шон с красным лицом и сбившимся дыханием после вынужденной пробежки - от входа в сад до места, где находился Веренс, было не менее двух километров.
  - Великолепно, - Веренс резко повернул голову. - Как всё прошло?
  Размашистым жестом он пригласил Шона и Церна пройтись вместе с ним, и те с радостью воспользовались этой возможностью - в конце концов, во время прогулки, быть может, получится более-менее сносно изложить безумные события прошедших дней, а на шероховатости никто не обратит внимания.
  - Всё вышло именно так, как Вы говорили, сэр, - начал рассказ Шон, с интересом разглядывая яблоню, - перед нами были открыты все двери.
  - Стражники не стали связываться с политикой? - полувопрос-полуутверждение Веренс сопроводил усмешкой.
  - Куда им, Ваше величество! - заявил Церн. - Они там все мочёные какие-то. Зато корона наша, оказывается, не украдена - её наш бывший капрал переложил в нашу же сокровищницу, да и смылся. Шутят они там так, в энтом Анк-Морпорке.
  - Мало того, что шутят, так ещё и интересовались на каждом шагу, - развил мысль Шон. - Тем не менее, нас даже дворцовый стражник впустил во дворец во время какого-то местного банкета.
  - А что мисс Ветровоск? - задумчиво уточнил король.
  - Её пришлось оставить там, - ответил Шон. - Думается мне, она таки сумеет... вывести анк-морпоркского правителя... на... переговоры.
  Подбор слов для последней фразы дался Яггу с трудом - он то и дело запинался, опускал взгляд себе под ноги, хмыкал и покашливал. Несмотря ни на что, он был кристально честным парнем, и это не ускользнуло даже от ушей пробегавшей мимо полёвки. В середине фразы она пискляво хихикнула и пробежала мимо собственной же норы.
  - Что-то не так? - Веренс приподнял бровь.
  - Нет-нет, Ваше величество. Всё так, - торопливо ответил Шон, с ужасом понимая, что краснеет уже не от пробежки. - Лучше и быть не могло.
  - Вот даже как? - удивление нарастало.
  - Да, сэр. Боюсь, что так.
  На некоторое время воцарилось молчание. Церн переводил взгляд с короля на своего боевого товарища, пытаясь понять, о чём они только что говорили и как им удалось друг друга понять. Шон облегчённо переводил дыхание и снова бледнел, а Веренс пытался осмыслить услышанное.
  - Ну что ж, - хлопнул в ладоши последний, - будем надеяться, что конфликт исчерпан. Тем более, что матушка Ветровоск вновь полна сил.
  - Как так? - Церн выглядел сбитым с толку. - У кристалла мозги встали на место или энта грымза Тик вывела на своих болотах какую-то особую ведьму?
  - Не знаю, что было тому причиной, - Веренс изо всех сил старался не слишком явно смеяться в рукав, - но болезнь матушки отступила. Она больше не чувствует скорую смерть.
  - Она пошла на поправку дней пять назад? - уточнил Шон.
  Теперь шокирован был не только Церн, но и Веренс. Он озадаченно поскрёб в затылке, поправил сюртук и ответил вполголоса:
  - Не знаю, как ты это выяснил, но ты прав. Вообще, Шон, в Анк-Морпорке вы с Церном отлично послужили Ланкру. Поэтому я решил присвоить тебе звание лейтенанта. Насколько я знаю, твоя жена ждёт третьего ребёнка?
  - Так точно, Ваше величество, - радостно охнул Шон.
  - Тогда тебе нужно больше времени проводить с семьёй, - заключил Веренс. - Значит, часть обязанностей придётся отдать Церну.
  - Но, Ваше величество, я же тоже отлично послужил Ланкру! - возразил Церн.
  - Верно, - согласился король, - поэтому тебе в качестве награды выдадут парадную дудку. Освоишь, как будет время. Кстати, пара наших молодых ребят хотят служить в армии - надо будет ими заняться.
  От этой новости Церн снова повеселел - вновь будет, кем командовать. Шон тоже находился в приподнятом настроении - и из-за долгожданного повышения, и по каким-то своим причинам. Не менее довольный Веренс посчитал нужным более их не задерживать, и боевые друзья едва ли не бегом отправились по домам.
  
  Трое мужчин в длинных широких рясах, вытянув ноги, сидели вокруг ствола широкого дерева и наблюдали за цветением вишни.
  - А всё-таки прекрасная работа, - тихо произнёс самый старший из них, проводя рукой по идеально лысой голове.
  - Несомненно, о Лю-Цзе, - откликнулся второй, обладатель длинных седых волос и глубокого низкого голоса. - Хотя, признаться, я волновался. Отрок под предлогом кражи короны заставил юных северян последовать в Анк-Морпорк - это было довольно-таки хитро, но ему, в конечном итоге, просто повезло: женщину так и так должны были выдать Анк-Морпорку. Он использовал меч, чтобы заманить женщину во дворец - тоже хорошо. Но вот когда он специально извалял клинок в иле из реки Анк, чтобы путники не пришли раньше времени - тут я немного занервничал. А уж самодеятельность Ви Экса и вовсе повергла меня в ужас.
  - Почему, о брат Иланг? - беззаботно спросил Лю-Цзе. - Перенося отрока сюда, мы видели, что он умён. А Ви Экс... он сделал всё, что мог, и это принесло свои плоды.
  - Видишь ли, Лю-Цзе, я вырос в Анк-Морпорке, - ответил брат Иланг. - Хоть и много лет прошло, но я прекрасно помню, что речной ил можно отчищать целую вечность, а порою испачканную вещь проще выкинуть. Они могли мучиться с этой проблемой дольше, чем нужно, или вообще не взяться за неё. А уж как четвероногая старушка никого в гроб не вогнала - вообще не понимаю!
  - Ох, брат Иланг, ты мнителен, как вегетарианец в горах Убервальда! - неожиданно резко отозвался третий мужчина, крупный и приземистый, с коротко подстриженными седыми волосами. - Девица меч ни за что бы не выкинула, потому как через него можно было поправить здоровье её наставницы. Больше того - вместе с двумя парнями она разобралась с мечом и без очистки. Напротив - она стала скоблить многострадальный клинок, чтобы подтвердить догадку. Уж не думаешь ли ты, брат Иланг, что ведьма, оружейник и сын кузнеца не сумели бы догадаться, что делать с одним-единственным мечом? А уж тем более, что такую компанию можно какой-то бабкой испугать.
  - Ты прав, брат Хошан, - признал высокий мужчина, - но всё же это было рискованно.
  - Когда у тебя нет права на ошибку, приходится идти на риск, - примирительным тоном произнёс Лю-Цзе. - Однако все мы знаем, что брат Иланг принимает судьбу Анк-Морпорка близко к сердцу, не зря же наш настоятель поручил ему смотреть за этим городом. Будь к нему терпимее, о брат Хошан.
  - Я просмотрел вдоль и поперёк всю биографию этой девицы, - уязвлённо ответил межвременной геральдист, - чтобы обнаружить у неё благородных предков по прямой линии. Я мог бы этого не делать, если бы знал, что у неё три боевых медали, к тому же она вернула во дворец одну из легендарных вещей. Брат Иланг даёт задачи, но не даёт сведений.
  С этими словами он вперил в брата Иланга укоризненный взгляд. Вслед за ним то же самое сделал и Лю-Цзе. Длинноволосый монах почувствовал нарастающую неловкость.
  - По крайней мере, - он немного сменил тему, - если отрок, который появится на свет в этой вселенной, хоть наполовину будет похож на юного Роберта, он будет славным патрицием.
  Укоризненные взгляды сменились одобрительными. Каждый из монахов, знакомых с этой запутанной историей, уже давно отметил про себя то же самое. Лю-Цзе, брат Иланг и брат Хошан переглянулись, утвердительно покивали и вновь вернулись к молчаливому созерцанию вишни.
  
  Опытная дворцовая паспортистка в пятый раз плевала на жёсткий ластик, пытаясь стереть выведенную химическим карандашом двойную галочку хотя бы до состояния одинарной.
  - Дубль-Вэ, - бурчала она под нос, - Дубль-Вэ. Кто ж так написал-то?
  В полном отчаянии она в очередной раз приложила ластик к бумаге и потёрла. Затем снова потёрла. Затем потёрла сильнее. Раздался треск, и одна из страниц паспорта упала на пол.
  - О боги, надо ж такой документ испортить! - ужаснулась женщина.
  Она тяжело вздохнула и взяла с полки перо и чистый бланк. Раздался аккуратный ритмичный скрип, потрясающей красоты буквы медленно ложились на бумагу. Впереди было ещё много времени. Тремя этажами выше Катрин подошла к высокому сводчатому окну. Ей открылся вид на город, где с наступлением вечера жизнь ремесленников, торговцев, студентов постепенно сменялась жизнью совсем другого рода. В это время суток достаточно сделать один неосторожный шаг - и останешься без головы... Кстати, насчёт головы: надо будет на следующий же день вернуть в библиотеку Незримого университета тот фолиант о знаменитом оружии, а то библиотекарь уже сейчас сильно огорчён из-за его задержки. Заодно нужно будет забрать вещи из квартиры на Заиндевелой улице, раз уж срок аренды закончился. В принципе, кроме посоха, никаких вещей там и не осталось - Катрин никогда не брала в дорогу ничего, кроме посоха и смены белья. Последнюю она держала при себе, а вот посох предстояло забрать. Он словно бы был частью её истории. Он не мог попасть в чужие руки. Потому что в любой из множественных вселенных всё должно быть на своём месте.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"