Я увела ее к себе в комнату. Оксанка, ни на секунду не остановившись, продолжала:
- Нет, ты подумай, Лиз! Я дома уже ни-че-го не решаю! Меня уже ни о чем не спрашивают! Осчастливили!
- Да что случилось-то?
- Женят меня, понимаешь?! Женят! Говорят: куда ты теперь, одна с ребенком, кому нужна? А тут женишок объявился, мать его за ногу!
Мы обе не выдержали и расхохотались.
- Где хоть его откопали? - спросила я. - Что он из себя представляет?
- У маминой подруги сынок из армии вернулся. Дяденька такой: двадцать шесть лет, деревня, машина, дача - что еще надо для счастья?! Его мамаша в принципе не против, - издевательским тоном продолжала Оксанка, кружа по комнате.
- Ты его хоть видела?
- Как же, как же, уже познакомили! В гости пригласили. Пришли они с мамашей, сели, этот бугай как на салат накинулся, я думала, все сожрет и не подавится! Я думала вообще к столу не выходить, так мать меня чуть не насильно в платье всунула!.. Ой, Лизка, ты б его видела: сидит шкаф такой, метр восемьдесят, здоров, как бык, нос толстый, противный такой, а губы, наоборот, тонкие, как приплюснутые, стриженый... Тьфу! Да меня стошнит, если я с этим уродом поцелуюсь!
- Что, такой страшный?
Оксанка погасила злые искорки в глазах и уже спокойнее продолжала:
- Ну, не то чтоб страшный... Так, ничего особенного... Просто... ну не хочу я! Мои говорят: "Дура, чем одной куковать... После спасибо скажешь!" А потом... может, уйду я от них, жить буду у него... Дома вообще невозможно: каждый день хоть кто-то да подколет: то ребенком, то еще чем. Дед особо старается. Мать - та жалеет, а теперь с этим женихом все повзбесились... Институт я уже тогда сто процентов не кончу, некогда будет, у них же дача с деревней! В общем, конец, Лиз: дом, хозяйство, ребенок - и все, ничего больше не будет, Лизка... А не выйду за него, так меня дома сожрут, каждый день пилить будут: мол, счастье свое упустила, а теперь сиди одна, сама виновата! Домострой, блин!
Оксанка замолчала.
- Послушай, но не могут же тебя заставить! Не хочешь - и все, и пошли они со своим женихом куда подальше! А побесятся - и перестанут. Так ты полгода потерпишь, а так - всю жизнь с каким-то кретином мучаться!
- Да я и сама думаю, Лиз... Да если б полгода... Не могу я с ними. Вообще не могу. Понимаешь?! Почему им обязательно нужно, чтобы я была, как говорится, при мужике?! Мне от этого точно лучше не будет... Да я... не такое уж это счастье... ну, ты понимаешь, о чем я... Я ведь почти ничего с ним не испытывала... ну, с Олегом... Знала бы, что овчинка выделки не стоит! И потом... Андрюшку жалко. Ему-то за что эти вечные скандалы?! И ведь все из любви, они же мне добра желают, и Андрюшке моему... тоже, без отца растет... Ой, Лиз, не знаю... плохо мне... Не все так просто: любишь - выходи замуж, не любишь - не выходи. А тут еще столько всего намешано!..
Бедная моя Оксанка... Кажется мне, не выдержит она, махнет рукой устало и скажет домашним: "Ну, замуж так замуж, и не приставайте больше, надоели!" Сейчас она кричит, протестует, а потом и этого не будет. Доломают ее, привыкнет...
На прощание Оксанка начала грозить кулаком так называемому жениху и проходиться по его адресу, но уже без прежнего задора.
- Слушай, Лиз, - на минуту оживилась она. - А может, я вас познакомлю, и ты его отобьешь?
- Ничего не выйдет: такие, как я, не в его вкусе.
- Да уж... - протянула она и добавила, - Господи, только ушла - и опять домой возвращаться...