Нестеров Вячеслав : другие произведения.

Proelium ad Abydus

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Попытка в деталях реконструировать сражение времен древнеримской республики, со всеми сопутствующими подробностями. Хронология исторических событий максимально соблюдена. Относительно же истории героев - осмелюсь допустить, что некое подобие описанного в принципе могло иметь место. Но... Если отбросить весь этот древнеримский камуфляж - о чём тогда повесть? Решайте сами.
   Битва при Абидосе.
  
   Предисловие:
   30 год до н.э. Армия Октавиана вступает в Александрию. Клеопатра пленена, Антоний погибает. С его смертью заканчивается кровопролитная, длившаяся почти два десятилетия гражданская война. Дальше последует смерть Клеопатры, окончательное усмирение Египта и превращение его в римскую провинцию, и - 44 года прямого или косвенного правления Октавиана - императора, прозванного Августом (благодетелем). Но ниже речь пойдёт не об этом - а о последнем сражении этой гражданской войны, всеми забытом, в песках Египта, в году A.U.C. 723, в месяце августе, который на тот момент звался ещё секстилисом (шестым).
  
  
   1.
  
   ...И безмолвный звёздный океан над головой...
   Гай перевернулся на спину, немного отстранившись от жара костра, заложил руку за голову и погрузился в созерцание глубоко-чёрного и необъятного звёздного неба.
   Над горизонтом сияла почти полная Луна. Она освещала край безжизненной Ливийской пустыни, начинающиеся за ней каналы и дамбы, залитые наводнением поля и, поодаль, где-то там мерцающий в свете Луны и случайных огней широко разлившийся Нил - великую реку великой цивилизации, широкой лентой рассекавший долину. Впрочем, присутствие разлившейся реки явно выдавал доходивший до этого места влажный, освежающий, с привкусом преющих гнилых камышей воздух. И этот римский лагерь, разбитый на самой границе пустыни, и одной стороной упиравшийся в самый "верхний", дальний от реки и в это время года заполненный до краёв оросительный канал. Обычный военный лагерь, какие разбивают на марше - с ровными рядами палаток, вязанным частоколом из кольев-ежей, ночными кострами и факелами - лагерь, неизвестно откуда взявшийся на просторах среднего Египта, среди позабытых временем и полузасыпанных древних развалин.
   И какая-то мертвецкая тишина. Природа притихла в этот мёртвый, далеко за полночный час. Только некое космическое дуновение откуда-то сверху, из темноты небес. Легионер невольно поёжился, плотнее закутался в плащ. Зябко. Всё-таки ночи здесь прохладные - в отличие от горячих знойных дней. Однако спать можно спокойно. Противника поблизости нет. Противник завис где-то там, впереди. Уже неделю они преследуют неприятеля и получают обрывочные сведения о нём, но ещё не настигли. Легионеры беззаботно спят в палатках; часовые стоят, патрули совершают обход. Можно непринуждённо расслабиться и подумать о мироздании. Об этом великом Космосе, окутавшем сейчас его, проникавшем в каждую частичку его тела.
   "Быть может, пройдут тысячелетия, и давно уже не будет ни его, ни Октавиана, всех этих людей этого безумного времени - время безжалостно предаст забвению все их подвиги и деяния, забудут их имена - и только звёзды будут - словно Боги - бесстрастно светить их далеким потомкам. Небеса... Сколько они видели... Сколько ещё перевидят..."
   Подошёл Валерий, центурион, завершивший вместе с тессерарием обход и смену второй стражи. Он поудобнее пристроился у костра, намереваясь отойти ко сну. Заметив, что товарищ не спит, поинтересовался:
   - О чём задумался?
   - ...Так... обо всем этом. - Гай отозвался не сразу, уклонившись от ответа, переспросил, сменив тему. - Как там?
   - Всё спокойно. Даже собаки спят. Разведка, наверное, вернется только к утру.
  Он подозрительно покосился на товарища.
   - Думаешь о ней?
   Гай слабо улыбнулся. Валерий был посвящён в эту почти невероятную историю, случившуюся несколько лет назад...
  
  
   2: Александрия, две недели назад.
  
   - Salve! Приветствую тебя, Император!
   - И тебя приветствую! Проходи, садись,... обойдёмся без церемоний.
   ...Поздний летний вечер накануне 2 числа месяца августа* в Александрии, уже захваченной легионами Октавиана. Клеопатра пленена. Слишком много эйфории - ведь армия Антония сдалась без боя, практически вся перейдя на сторону Октавиана и сената. Александрия безропотно открыла свои ворота. Кто бы знал - ведь ещё несколько дней назад все наступали на город и готовились к большой крови. А теперь разбивают статуи Антония... Но всё равно в городе ещё тревожно и неспокойно, царит анархия. Часть вооружённых египтян бесследно растворилась в городских кварталах, по окрестностям. Появились даже слухи, что где-то поблизости скрываются ещё крупные отряды коптов, изготовившиеся к внезапному нападению или каким-то точечным, диверсионным вылазкам... по крайней мере нервозность ощущается. Царский дворец. В небольшой полутёмной зале дворца, куда вошёл Гай, освещённой в этот сумрачный час факелами и лампадами, помимо Октавия Гай заметил Марка Випсания - легата и начальника штаба, Гая Мецената - легата и советника, Корнелия Галла и ещё какого-то неизвестного, по виду египтянина. Октавиан выглядел усталым и был задумчив. Вдвоём с легатом они склонились над столом, на котором была разложена карта Египта и что-то прикидывали.
   Гай подошёл к столу, сел на предложенное ложе и обратился весь во внимание.
   - Значит так. У нас тут возникла небольшая проблема... - Октавиан выдержал паузу, подбирая слова, затем перешёл к сути:
   - Птолемей* (сын Цезаря и Клеопатры) бежал. Всё это несколько путает мои планы. У меня есть к тебе одно дело. Марк, объясни ситуацию.
   Император (титул, присвоенный ему с 38 года до н.э.) присел, немного отстранившись и отдав инициативу своему легату. Марк Випсаний, полководец и приближённый Октавиана, жестом пригласил Гая к карте и начал:
   - Судя по всему, это произошло накануне осады, в одну из ночей. Точный его маршрут неизвестен: вероятнее всего ушёл, затерявшись среди беженцев, по западному берегу Нила, в сторону Мемфиса - это южная оконечность дельты... - он указал место на карте. - Теперь что нам известно: по сведениям, Клеопатра решила отправить сына на восток, желая обезопасить, при этом щедро снабдив золотом. Царица утверждает, что сын сбежал на Синай - но это, скорее всего, дезинформация: всем известны её напряжённые недавние отношения с арабами; к тому же она прекрасно понимала, что в этом случае беглецы могут нарваться на разведку наступающей римской армии. Доподлинно известно, что обоз с золотом ушёл к Абидосу - из этого следует заключить, что, вероятнее всего, Птолемей тоже ушёл на юг, в сторону Абидоса, скорее всего по западному берегу - Нил сейчас в разливе, а по западному берегу более широкая долина, и есть хорошие дороги. Из Абидоса - прямой путь через пустыню к Красному морю. В пользу последнего говорит так же то обстоятельство, что из дворца накануне осады исчезла так же внучка Нефера - номарха восьмого нома* (области Египта). Девица эта в дружеских отношениях с царевичем - наверняка подалась к деду, подальше от боевых действий. И, возможно, они ушли вместе.
   Гай молча слушал. Постепенно до него начало доходить осознание того, что ему хотят поручить. И было так же заметно, что его явно насторожили и озадачили последние слова легата.
   Легат продолжил:
   - Значит так: тебе поручается особая миссия. Возьмёшь 200 всадников и четыре когорты из своего легиона. Ваш отряд пойдёт авангардом, ты будешь за старшего. Твоя задача - первое: отыскать Птолемея и вернуть его в Александрию. Второе: отыскать и захватить то золото, которое при нём и так же его вернуть. Попутно вы будете производить разведку местности, выявлять отступившие части - если таковые имеются, настроения людей. В случае обнаружения крупных сил противника, сопротивления - действовать по обстоятельствам. Ходят слухи, что от Александрии отступили большие силы египтян на юг - но это сомнительно: судя по допросам пленных, у египтян не осталось мало-мальски боеспособных частей - лишь малочисленные, готовые разбежаться при одном виде римских орлов; плюс гарнизоны городов, не представляющие угрозы. Связь держать посредством гонцов.
   Ещё: с тобой пойдёт Туриг - он местный, хорошо знает Египет и будет вас ориентировать по местности. А так же Гай Цильний, мой советник - он по административным делам, но будет подчиняться тебе. Вы выступите завтра утром, засветло, из лагеря в сторону Мемфиса, далее - по обстоятельствам. Я уже отдал распоряжение Квинту Циронию, квестору вашего легиона взять запас провианта на несколько дней; а так же возьмёшь всё, что посчитаешь нужным. Мы вам доверяем, как наиболее опытным и боеспособным частям. В этой ситуации действовать надо стремительно ...сам понимаешь. Вопросы есть?
   "Понятно, почему посылают их, - подумал Гай. - Их легион не участвовал в Александрийских "зачистках", сейчас сосредоточен в лагере и полностью отмобилизован - в отличие от других, частично успевших расквартироваться в городе. Сейчас расстрою ребят..."
   Гай оценивающе, с недоверием посмотрел на египтянина.
   От легата не ускользнул его взгляд.
   - Успокойся! Доверяй этому человеку, как мне...
   - И ещё... - Октавиан поднял голову - ...насчёт отношения к властям на местах - мы пока не определились. По пути следования вам придётся пополнять запасы провианта и фуража. По отношению к местному населению вести себя предельно корректно, никакого мародерства и насилия не допускать. Вот тебе сопроводительное письмо, подписанное мною, а так же скреплённое моей печатью и царской печатью Клеопатры - это чтоб у местных правителей не возникало сомнений относительно твоих полномочий. В случае расспросов относительно их будущей судьбы - успокаивай их и сообщай следующее: Октавиан не собирается никого снимать, убирать и желает (пока) оставить всё как есть. Пусть спокойно сеют и собирают урожай.
   Гай некоторое время молча изучал карту, потом всё же решился затронуть щекотливую тему.
   - У меня вопрос. Я должен Птолемея доставить... живым?
   - Да... по мере возможности. - Голос императора был глухим; по его тону Гай понял, что вопрос больной, и император ещё не определился. Гай мельком вспомнил про Антилла - сына Антония, которого сегодня обезглавили, но потом подумал, что это - не его дело.
   - Известно, сколько человек ушло с Птолемеем?
   - С ним - Родон, его учитель; из охраны, скорее всего, вообще никого. Это по поводу Птолемея.
   С золотом сложнее - сокровища, также по сведениям, сопровождал отборный отряд египтян - не тех греко-римлян и наёмников Антония, которые сдались нам здесь, в Александрии. Вряд ли их больше тысячи, но проблемы как раз с ними могут быть. Возглавляет их некий Тот - из коптов, коренных египтян.
   Кроме того, часть египтян, часть наёмников, даже непримиримые из римлян, не желавших сражаться за Антония и Клеопатру, затаились и прячутся; есть сигналы, что многие небольшими отрядами и в одиночку отходят на юг. Большинство египтян, понятное дело, возвращаются к своим домам. Кто-то просто бежит, надеясь затеряться. Но не все. По личному распоряжению царицы населению раздавалось оружие - Египет наводнён оружием и наёмниками. Так что надо опасаться всего. При желании могут воспользоваться этими деньгами против нас. Короче, ситуация в отличие от севера, на юге страны не так однозначна. У многих египтян есть ненависть к нам, римлянам; египтяне способны ещё организовать отдельные очаги обороны, особенно на юге страны они могут если не в военном, то в экономическом плане осложнить нам жизнь так, что мы здесь надолго завязнем - не считаться с этим нельзя. Понятно?
   Октавиан счёл нужным вмешаться и пояснить:
   - К чему всё это так откровенно? Я знаю тебя, как человека неглупого, ты должен ориентироваться в ситуации. Египет - страна со сложным ирригационным земледелием. Скоро разлив Нила пойдёт на убыль, начнётся посевная. Сейчас крайне важно, чтобы люди на местах спокойно занимались своим прямым делом, а не дёргались и не отвлекались на саботаж и никому не нужные вооружённые авантюры. Попытайся донести это до них.
   Гай думал.
   - Такой вопрос: ежели, к примеру, золото хранят в Абидосе, но нам не откроют ворота - что тогда делать? Ведь сил и техники для осады у меня не будет.
   - Думаю, вряд ли - для них это равносильно самоубийству. Вам - сообщить нам донесением и пикетировать город, чтобы золото не ушло из него. Ваш отряд, повторюсь - это авангард и разведка. Мы сейчас обдумываем свои дальнейшие действия. Если возникнет необходимость - мы двинем на юг крупные силы.
   - Думаете, они могут избрать Птолемея в качестве лидера? - Гай виновато сконфузился - ...просто хочу понять, с чем могу столкнуться.
   Марк пояснил:
   - Что до Птолемея - сомневаюсь, что его могут использовать, как законного правителя - сами египтяне ему не очень-то доверяют - как сыну Цезаря... хотя римляне, ушедшие с ним, могут драться за него... Все дети Клеопатры - как правители и наследники - сейчас во дворце под присмотром. Но... в Египте есть богатые и влиятельные номархи, землевладельцы, владельцы золотых рудников - все они крайне заинтересованы в сохранении своей власти. Говорят, как раз вышеназванный Нефер - верховодит югом страны и настроен крайне недружелюбно. Кроме того, стало известно, что скрылся Хесир - достаточно опытный полководец, из коптов - коренных египтян, личность амбициозная и талантливая. Короче - все они могут воспользоваться неразберихой - не в нашу пользу... расслабляться ещё преждевременно - не всё так просто. - Повторил он.
   Так что - действуй решительно и стремительно, но без суеты, на рожон не лезьте. Основная задача - найти Птолемея, вторая - золото. Кстати - если это будет возможно - попробуйте захватить в заложницы эту девицу, внучку Нефера - думаю, тогда номарх будет более сговорчив. Скорее всего она застряла в Мемфисе вместе с другими беженцами, и ждёт, чем всё закончится.
   Гай, внимательно слушавший легата, показалось, вновь насторожился, озадачившись чем-то.
   - Что за девушка?
   - Зовут Юлия. На вид лет 17, достаточно красивая. Утверждают, что она - дочь некоего Тита Ареция - офицера Цезаря, и дочери этого самого номарха; по отзывам - личность непростая и амбициозная. У них здесь во дворце есть художник, поразительно талантливо рисует лица - я распоряжусь, чтобы он до рассвета нарисовал её портрет. Тебя что-то смущает? - спросил он, заметив непонятное колебание на лице Гая.
   Действительно, центурион пребывал в странном и непонятном окружающим замешательстве. В некотором смятении поднял голову.
   - Не надо рисовать. Я так думаю, мы с ней уже виделись.
   Октавий пристально, с удивлением посмотрел на офицера...
  
  
   3: от Александрии до Абидоса.
  
   Со времени того разговора в Александрийском царском дворце прошло уже почти две недели.
   Уже две недели они шли по западному берегу Нила вверх по течению - обстоятельно и уверенно продвигаясь вглубь этой незнакомой им страны, беспрепятственно до этого момента вступая в египетские города и получая снабжение. Местные правители, номархи явно напуганы и не помышляют вступать в конфронтацию - так, по крайней мере, внешне выглядит и происходит. Местное население встречало римлян с настороженным любопытством, впрочем, не проявляя открытой вражды... что поделаешь - Египет вот уже много столетий не принадлежал египтянам - тут господствовали персы, Александр Македонский и его греческие потомки, и ещё много кто до них... так уж сложилось: хорошему хлеборобу некогда воевать - воители этим беззастенчиво пользуются. Цильний большую часть времени общался с местными властителями, улаживая с ними какие-то свои административные и хозяйственные дела. Тревога, сопровождавшая римлян в начале похода, усиленная слухами об якобы отступивших из Александрии крупных египетских силах, намеревающихся взять реванш, постепенно улетучилась - по донесениям разведки таких сил попросту не было - так, по крайней мере, происходило в первые дни. Легионеры, в начале похода ворчавшие и сетовавшие на то, что их без отдыха сорвали в эти пески, в то время как их товарищи сейчас наслаждаются Александрийскими красотками и прочим, со временем освоились, постепенно обрастая в походе какими-то своими солдатскими радостями.
   Авангард шёл вдоль разлившегося Нила - местами разлившегося настолько широко, что отдельные прибрежные деревни превратились в острова, связанные с остальной сушей лишь дамбами; да островки пальм, торчавших из воды. Один из легионеров прилежно срисовывал разветвлённую ирригационную сеть, пытаясь разобраться в её сути. Утренние росы были обильными - впрочем, так обычно и бывает на жаре. Справа, по пути попадались пирамиды - отдельные, целыми комплексами; развалины дворцов - отряд делал незапланированные остановки, и легионеры с благоговейным трепетом изучали величественные и безмолвные остатки былых тысячелетий. В целом погода благоприятствовала - ветер поднимался и дул в основном к вечеру, северный и не такой сильный. По рассказам местных жителей сухие и раскалённые ветра пустыни, приносящие едкую пыль, дуют преимущественно весной, но в это время года их практически не беспокоили. В какой-то момент поход начал напоминать лёгкую туристическую прогулку, со всеми вытекающими. Солдаты позволяли себе некоторые вольности, вряд ли допустимые в других, более боевых обстоятельствах, даже при недавнем походе на Александрию: вечерние попойки, азартные игры; девицы лёгкого поведения, облегчавшие кошельки солдат... некоторые куртизанки, самые отчаянные, сопровождали поход, держась в обозе. Впрочем, Гай смотрел на это сквозь пальцы - в конце концов, все - живые люди, явно устали от всей этой войны, и, к их чести, при определённых отступления от строгой дисциплины, дисциплину всё же чтили, не создавая проблем. Мародёрства и насилия не было. Что ни говори, люди в его когортах были отборные, проверенные делами, никогда не подводившие - он за них ручался.
   Что до цели экспедиции... Птолемей в скором времени был найден и схвачен - этому отчасти способствовал его учитель, убедивший юношу возвращаться назад - царевич повернул обратно и вскоре напоролся на римскую разведку. С одной проблемой было покончено. Но оставались ещё сокровища, относительно которых юноша прямо указал, что они, во-первых, в Абидосе или сейчас уже неизвестно где, а во-вторых, им, римлянам не принадлежат, и никто их (сокровища) выдавать римлянам не собирается, несмотря ни на какие письма и требования Октавиана.
   Всё это тревожило. Гай понимал, что его римский отряд, всё больше удаляясь от Александрии, сильно оторвался от основной армии, путей снабжения и связи, и на этой нехоженой для римлян территории, непокорённой, становился уязвимым. Разведка ежедневно получала сведения, что куда-то на юг отходили обозы, сопровождаемые вооружёнными; потрёпанные египетские части, а так же многочисленные разрозненные одиночки. Ситуация получалась не очень уютная - его отряд, по сути разведка и малочисленный авангард, мог столкнуться с противником численно превосходящим их - и в результате задача, перед ними поставленная, окажется им не по зубам. Мало того - египтяне, увидев их малочисленность, наверняка захотят показать свою силу, сквитаться и отомстить и за Клеопатру, и за Александрию, за все унижения, которые им пришлось пережить.
   И так они шли уже почти две недели. Беспокойство, улетучившееся после первых дней, теперь, в ситуации, когда противника и противостояния нет, но есть слухи о нём, опять начало давать о себе знать. По поводу беспокойства солдатам не надо было ничего объяснять - на памяти ещё сохранились воспоминания о недавних парфянских войнах и трагическом разгроме Красса - одного из триумвиров, победителя Спартака, в междуречье, в примерно схожей ситуации. Тревога витала в воздухе. Гай считал это нормальным - по крайней мере легионеры будут проявлять больше дисциплины и осмотрительности - и меньше предаваться тому, что, к сожалению, часто сопровождает подобные походы. С другой стороны, Гай намеренно не спешил, дабы излишне не утомлять людей - день-два в его ситуации ничего не решат. О секретности продвижения его отряда и, соответственно, всей операции можно было говорить условно - идут они открыто, каждую их стоянку к лагерю тут же, словно из под земли, стекаются окрестные торговцы-перекупщики - и если неприятель ещё способен организовать разведку, о приближении римлян узнает без труда. Насколько понимал Гай, противоположная сторона, оставшись без руководства, явно выжидает дальнейшего развития событий - это было на руку римлянам; в конце концов бесследно раствориться в египетских песках этому Тоту вряд ли удастся. А они всё удалялись от Александрии и от Средиземного моря куда-то в бесконечные просторы Африки...
  
  
   4: Первая встреча.
  
   - ...Какой хорошенький...
   - ...Это римлянин. Он, наверное, не понимает по-гречески...
   Осторожное шушуканье за спиной... кажется, по его душу.
   Гай обернулся.
   Две девочки, прячась неподалеку за колонной, шептались между собой со смешками и ужимками, и украдкой подглядывали в сторону незнакомого юноши-римлянина, явно желая обратить на себя внимание.
   Юноша из любопытства невольно задержал на них взгляд, чтобы повнимательнее рассмотреть. Старшей из них было на вид лет 15 - смуглая, по виду явно египтянка, одеждой попроще (служанка - так определил её Гай). Второй на вид было лет 13; одета она была более богато, чертами лица не походила ни на эллинку, ни на египтянку... может быть лишь разрезом своих раскосых глаз.
   Он встретился взглядом с той, что помладше. Этот её взгляд... - заносчивый, гордый, и в то же время робкий и нерешительный. Что-то забавное в этом всём было, детское - он не смог сдержать улыбки. Девочка смутилась, перестала смеяться, отвела взгляд, ...затем вновь исподлобья сверкнула по нему глазами, снова отвела, что-то сказав подруге. "Совсем ещё дети" - подумалось ему. Юноше сделалось неловко...
  
   719 год Римской эры. Александрия. Царский дворец. Римская делегация - посланцы консула Октавия и сената - прибыли к Клеопатре и Антонию для непростого разговора. Антоний женился на Клеопатре - но в Риме у него жена: теперь по римским законам он - двоеженец. Антоний раздаёт своим детям от Клеопатры римские земли, завоёванные кровью римлян. Сенат и римский народ возмущён. Пахнет войной. Но всё это - политика. Он, Гай - офицер сопровождения и охраны. В какой-то момент члены делегации удалились для переговоров, товарищ его отвлёкся разговором, а он в томительном ожидании оказался предоставлен самому себе и вышел на колоннаду, обрамлённую парапетом, с которой открывался великолепный вид на Средиземное море, гавань и кварталы Александрии. Он... был на тот момент совсем ещё мальчишкой, которому по большому счёту было плевать на тонкости вершащийся в этих стенах политики; облокотившись на парапет, он просто наслаждался зрелищем... в конце концов будет что рассказать друзьям. Где, собственно, и был застигнут врасплох этими двумя девчушками...
   Откровенно говоря, он был польщён вниманием к своей персоне. Новость, что прибыла делегация из самого Рима, конечно же, облетела Александрийский царский дворец - придворная челядь любопытствовала, прекрасно осознавая ту критическую ситуацию, которая сложилась, и, казалось, словно пыталась по внешнему виду римлян определить, что грядёт, и что их ожидает. Но такого, прямо скажем, не ожидал...
  
   - Ты - римский офицер?
   Он обернулся. Девочка, что помладше, осмелилась подойти и заговорила с ним по-латински.
   - Да.
   Он повнимательнее рассмотрел её. Скорее всего она была младше 13-ти, но выглядела вполне взрослой - она пребывала в том возрасте, когда девочки из неуклюжих подростков начинают превращаться в волнительно красивых девушек. Смуглая, загорелая кожа. Раскосые глаза; стрижка - египетское каре; диадема на голове. По виду египтянка. Разодетая как принцесса.
   Вторая, осмелев, тоже подошла поближе и встала в двух шагах, слушая и не осмеливаясь вступить в разговор.
   - Я тебя раньше не видела. Ты из новых легионов Антония?
   Он пристально посмотрел на неё.
   - Я - из легионов Октавиана!
   Он произнёс это гордо и решительно, сам подивившись спокойной, уверенной интонации своего голоса.
   "Видно, она плохо разбирается в воинских знаках различия, если путает его с легионерами Антония, - подумал Гай. - Или от волнения..."
   - Ты знакома с легионерами Антония? - Он улыбнулся.
   - У меня есть знакомые среди легионеров - похвалилась она, улыбнувшись в ответ.
   "Открытый и добродушный ребёнок" - подумал Гай. Эта незнакомая девочка располагала к себе.
   Видимо, девочка, наконец, сообразила:
   - А... Так это вы приплыли сегодня?
   - Да.
   - Вы прямо из Рима?
   - В общем да... по пути заходили в греческие порты.
   Судя по кивку и глазам у детей было хорошо с географией.
   - Как там в Риме?
   - Шумно и многолюдно... так же, как и у вас - юноша улыбнулся, потом откровенно признался: - у вас море, красиво. У нас - только Тибр.
   - Говорят, у вас по всему городу вывешены списки людей, которых надо казнить... - девочка тяжело вздохнула. - Кошмар. Как вы там живёте...
   Юноша опустил голову.
   - Было такое. После войны. Но сейчас этого уже нет.
   Девушка внимательно слушала.
   - Значит, ты приехал из Рима вместе с делегацией?
   - Угадала - юноша улыбнулся, в душе подумав о том, как хорошо осведомлена эта девчушка.
   - Вы приехали поздравить Антония?
   - Не совсем...
   "Какой-то двусмысленный вопрос" - парень замялся, не зная, стоит ли рассказывать подросткам перипетии политики. Всё же решил пооткровенничать.
   - ...Несколько по другому поводу. Римскому Сенату не нравится, что Антоний женился. У него ведь есть жена - жениться второй раз не по римским законам. Кроме того, у Антония слишком много разногласий с Сенатом и Римом... Короче - всё это не очень хорошо. Тебя волнует политика?
   Девушка неопределённо повела головой.
   - Сейчас всех всё волнует... по крайней мере все это обсуждают. Что не так? - она заметила смущение в глазах собеседника.
   - На самом деле несколько смущён таким вниманием к моей скромной персоне - откровенно, со смущением признался юноша.
   Девушка пристально посмотрела на него, взгрустнула. Он вдруг остро почувствовал какое-то вселенское одиночество в её сердце...
   - На самом деле я - тоже римлянка... наполовину. Мой папа - римский офицер, он погиб... давно. Моя бабушка живёт в Риме - только я её ни разу не видела.
   - Я уже заметил - ты не очень похожа на египтянку. Именно поэтому ты так хорошо знаешь латынь?
   - Нет. Я своего папу не помню - он служил у Цезаря и погиб в Александрийской войне. Но у меня хороший учитель. И есть друзья среди римских легионеров... я уже говорила. - Она улыбнулась.
   Гай взволновался. Он помнил по рассказам и читал про Александрийскую войну 48 года до н.э.* - года Фарсальской битвы и смерти Помпея, первого визита Цезаря в Египет, его встречи с Клеопатрой, и истории их любви... и последующим сражении за Александрию. История почти пятнадцатилетней давности. И перед ним стояла сейчас девочка - плод чьей-то другой любви, случившейся среди той жестокой войны.
   - Как тебя зовут?
   - Юлия. А тебя?
   - Меня - Гай. Сколько тебе лет?
   - Тринадцать.
   "Всё сходится" - он, поражённый совпадением, покачал головой, улыбнулся.
   Видимо, снисходительность тона задела девочку. Она расценила его по-своему.
   - Я совсем не ребёнок. Может быть, когда-нибудь я вырасту и тоже стану царицей!
   Признаться, такое провокационное и наглое откровение девушки шокировало парня, он невольно огляделся. Впрочем, они были практически одни: чуть поодаль стояли дворцовая охрана, какие-то люди, которым до них не было абсолютно никакого дела. Да и глупо это было, детские игры и фантазии: с законнорожденными наследниками и кандидатами был явный перебор - готовы были хоть сейчас перегрызть друг другу глотки за власть. А тут - ребёнок, заигравшийся со своими детскими фантазиями...
   - Если честно - никогда не общался с будущими царицами. Так ты воспитываешься при дворце?
   - Да. Клеопатра мне - как мама.
   Она наморщила лоб, о чём-то задумавшись, потом добавила:
   - Но у меня есть ещё дедушка, он - номарх.
   - Номарх - это кто? Извини, не силён в ваших египетских словах.
   - Он - правитель нома, области. Очень богатый. - Она словно пыталась произвести впечатление, внимательно наблюдая за его реакцией. Всё это со стороны выглядело забавно.
   - И кто же будет твоим царём?
   Явно шутил. Девушка запнулась на шутке, наморщила лоб.
   - ...Не определилась ещё.
   - В поиске, стало быть... понятно. - Он выдержал многозначительную паузу, не смог сдержать ироничной улыбки. Девочка тоже не сдержалась и улыбнулась в ответ, исподлобья расстреливая его своими раскосыми глазами.
   - Говорят, Птолемея прочат в цари. Или я ошибаюсь?
   Девочка запнулась.
   - Очень может быть. Мы с ним дружим, вместе играем, он мне как брат. Только, говорят, Рим на это не пойдёт.
   - Кто говорит?
   - Мама... то есть царица Клеопатра.
   Гай в задумчивости покачал головой.
   - Как у вас здесь всё серьёзно...
   Она вдруг посерьёзнела.
   - Вы когда уезжаете?
   Парень неопределённо пожал плечами.
   - Наверное завтра. Только пополним запасы. Нам здесь больше делать нечего.
   - Это значит... - может быть война?
   Гай был потрясён таким откровением и задумался.
   - Это как договорятся... Никому не хочется войны. - И, помолчав, добавил: - Впрочем, иногда случаются вещи, которые не зависят от наших желаний.
   Девушка посерьёзнела. Скосила на него глаза.
   - И ты тоже пойдёшь воевать?
   Парень посуровел.
   - Я - солдат.
   Девочка погрузилась в молчание. Потом неожиданно предложила:
   - Хочешь, я подарю тебе амулет - он защищает от смерти!
   - Буду рад! - парень растерянно улыбнулся, нисколько не ожидая такого щедрого жеста. - Только удивлён. За что мне такая честь? Ты ведь меня совсем не знаешь, мы почти не знакомы. Знаешь, если честно, я вдруг подумал, что мы сейчас расстанемся, и больше никогда не увидим друг друга...
   - Не знаю... Может быть, увидимся...
   Он пристально посмотрел ей в глаза. Она отвела взгляд, смутившись. Какая-то беззащитность и отчаяние в этом её поступке. Некая бессмысленная симпатия одинокой души...
   Девушка сняла с шеи предмет, протянула его парню.
   - Я не хочу, чтобы тебя убивали. Ты ведь знаешь, где меня искать. Может быть, когда-нибудь ты придёшь и завоюешь меня! Но... моё сердце сложно завоевать! - она при этих словах хитро улыбнулась.
   - Тогда прими в ответ мой талисман - он всегда оберегал меня от смерти. - Гай стянул со своей шеи оберег и в свою очередь положил девочке в её маленькую ладошку. И с улыбкой добавил: - Когда ты подрастёшь, станешь взрослой и очень красивой - я обязательно приду и завоюю тебя!
   - А дальше? - видимо, эта игра доставляла ей удовольствие. Она игриво на него покосилась.
   - Ну... Потом поцелую и... - он улыбнулся, смутившись от неловкости. - Короче - подрасти для начала!...
  
   ...Воспоминания об этой мимолётной встрече. Где сейчас эта девушка? Наверное, совсем взрослая. Как сложилась её судьба?...
   Или он совсем не о том думает - втайне боится признаться даже самому себе... Ведь сколько человеку надо, чтобы влюбиться? Общаться месяцами? Или, может, хватает пяти секунд...
   Что он хочет? Зачем так упорно стремится в эти пески?...
  
  
   5.
  
   - Что за шум?
   Гай приподнялся, опёршись на локоть, заслышав отдалённый цокот копыт и приглушённые переговоры со стороны преторианских ворот лагеря. Он давно ожидал новостей и разволновался.
   Через несколько минут к костру подошёл посыльный от Александра, префекта конницы и разведки. Посыльный был взмылен от долгой езды и взбудоражен - по его состоянию и выражению лица Гай понял, что что-то произошло.
   Гонец передал донесение. Гай жестом пригласил его к костру, приказал напоить, а сам принялся внимательно читать свиток.
   - Расскажи, как было дело... своими словами. - Попросил он гонца после того, как тот напился.
   - Мы своей авангардной турмой напоролись на их передовой дозор - всадников, человек десять. Они, не приняв бой, отступили. Мы преследовали их около часа, но потом пошли скалы, начало темнеть, и Александр опасался засады - поэтому прекратили преследование и остановились на ночлег... примерно в трёх часах конного перехода - мы скакали обратно во весь опор...
   - Что случилось? - Валерий, разбуженный ночным шумом, продирал глаза ото сна.
   - Противник где-то совсем рядом! - Гай достал папирус с картой, развернул его и попросил гонца: - Ты можешь указать на карте место, где вы остановились на ночлег?
   Посыльный озадаченно уткнулся в рисунок и после наводящих пояснений и подсказок ткнул пальцем в точку примерно в сорока милях от того лагеря, где они сейчас находились.
   - Сколько человек наших они видели?
   - Только турму - то есть около тридцати.
   - Хорошо. Сейчас отдыхай.
   Посыльный удалился.
   - Что думаешь делать? - спросил Валерий.
   Гай пытался сориентироваться по карте.
   - Впереди - изгиб Нила, за ним - Абидос и развилка дорог. До него - довольно узкое место, зажатое с одной стороны Нилом, с другой - скалами. Идеальное место для лагеря, и чтобы перекрыть нам путь на юг. Видимо, они не пошли в город, а стоят лагерем где-то в этой горловине и выжидают. Возможно, накапливают силы - если у них именно такой план. Улизнувшие доложат, что видели римских разведчиков. Если завтра с рассветом Александр выдвинется вперед - может напороться на засаду...
   - Александр не глупый - на рожон не попрёт. Только, сдаётся мне, надо поднимать людей. - Валерий был серьёзен.
   Гай прикинул: тянулась третья ночная стража, люди достаточно поспали. Медлить было губительно.
   - Прикажи трубачу трубить подъём и сбор. Я - к Лентулу...
  
  
   6: Утро.
  
   Раскалённое Солнце медленно всходило из-за скал, на восточном берегу Нила, озаряя скалы на западном берегу кроваво-красными бликами и бросая от камней длинные и резкие тени.
   Квинт вёл свою кавалерийскую разведку по западному берегу Нила вверх по течению, вдоль каналов, заполненных красноватой мутной водой, по самой кромке пустыни, растянув турму по фронту почти на полкилометра и прочёсывая местность по утренней прохладце, никуда не торопясь. Это продолжалось уже почти три часа после рассвета, когда, наконец, впереди показалось облако пыли, и замаячили неприятельские всадники. Квинт отдал приказ остановить продвижение, собраться под значок, молниеносно выслал назад гонца и выжидал действий от неприятеля (Александр строго настрого запретил ему ввязываться в бой). Неприятельские кавалеристы, численностью значительно превосходившие их отряд, тоже остановились, видимо оценивая ситуацию. После короткой паузы с криками бросились в атаку.
   Квинт презрительно ухмыльнулся, подпустил неприятеля поближе и... бросился наутёк.
   Преследование продолжалось около часа. Египтяне, сидевшие на хвосте у римлян, не отставали, постреливали из луков, что, впрочем, было неэффективно из-за расстояния. Так продолжалось до тех пор, пока впереди перед отступавшими не показался основной римский авангард кавалерии с подошедшим ночью подкреплением, стоявший наизготовку и уже ждавший неприятеля. Квинт со своими людьми прошёл сквозь фронт своих, развернул лошадей в задней шеренге и тоже изготовился к атаке. Александр осмотрел своих, приближающегося врага и поднял руку.
   Римляне атаковали стремительно, не давая противнику опомниться. Часть неприятельских кавалеристов благоразумно осадила лошадей и остановилась, но египетский военачальник, в запале преследования не удосужившись оценить численность противника (римлян оказалось почти в два раза больше), видимо, приказал продолжать атаку. Египетский отряд в итоге был рассеян и смят в коротком и жестоком лобовом столкновении: часть бойцов сразу полегла; остальные, рассеянные, опомнившись, бросились врассыпную в разные стороны; те, которые не успели присоединиться к атаке, развернули лошадей и так же стремительно помчались назад. Стычка продолжалась недолго - римляне добили немногих замешкавшихся и пытающихся оказывать сопротивление, для порядка взяли пленного и бросились преследовать египтян.
   Ситуация поменялась с точностью до наоборот - теперь римляне преследовали, а египтяне удирали. И эта гонка-преследование продолжалась примерно два часа - прежде чем Александр в свою очередь не уткнулся в огороженный частоколом лагерь противника, перекрывший путь на юг. Прежде чем римские кавалеристы успели опомниться и развернуться - египтяне с вала успели дать пару залпов из луков, ранив при этом несколько человек и лошадей. Видимо, их ждали - хотя по звукам тревоги в лагере было видно, что римляне обрушились, как снег на голову. Александр приказал своим всадникам оттянуться назад на безопасное расстояние, недосягаемое для неприятельских стрел, выслал разведку вправо и влево и, выстроив кавалеристов в две шеренги и рассчитавшись, стал ожидать развития событий.
  
   Местность эта западного берега Нила близ Абидоса выделялась тем, что дальше вверх по течению река изгибалась, заворачивая налево; а здесь, на незначительной полоске земли скалы ливийской пустыни подходили почти вплотную к верхнему, довольно глубокому каналу, образуя узкую и протяжённую горловину. С места, на котором стояли сейчас римские всадники, ширина этой полосы не превышала километра; в том же месте дороги, которое египтяне перегородили рвом и частоколом, ширина вообще составляла всего несколько сот метров. Таким образом египтяне перекрыли дорогу на юг рвом и частоколом в самом узком её месте. Справа стеной высились неприступные скалы Ливийского плато, скрывавшие свои основания в горах обрушившейся горной породы и песка; само плато рассекали ущелья с высокими и обрывистыми краями: одно - прямо напротив правого фланга римлян, другое - чуть позади, в месте расширения горловины. Слева, за каналом, начинались пахотные земли, большей частью затопленные паводком; дамбы, другие каналы, опять затопленные поля - и так целый лабиринт вплоть до камышовых зарослей вдоль берега Нила.
  
   Тем временем противник дал понять, что готовится к бою: из ворот лагеря начали выходить один за другим отряды щитоносцев, которые выстраивались по фронту сомкнутыми рядами; под их прикрытием в тылу у них изготовились лучники. Все эти приготовления вызвали озабоченность Александра: понятное дело, при неприятельской атаке вся его кавалерия окажется бесполезной и вынуждена будет отступать: обойти противника и закидать стрелами не получится - местность не позволит: слева - вода, справа - отвесные скалы. Конечно, большого урона его коннице отступление вряд ли нанесёт, просто неприятно - видимо, противник решил атаковать римлян на подходе - то есть в тот момент, когда те ещё не окопались и не выстроились в боевой порядок.
   В момент, когда со стороны неприятеля послышался сигнал к атаке, и отряды египтян под прикрытием щитов начали осторожно продвигаться вперед, подоспел на подмогу Гай с авангардом колонны римлян - легковооружённых, и с ними немного тяжёловооружённых легионеров налегке, с повозками, которые с ходу заняли позицию, рассредоточившись на некотором расстоянии позади кавалерии.
   Неприятель тем временем приблизился к коннице на расстояние лучного выстрела и начал пристреливать дистанцию. Кавалеристы вяло стреляли в ответ, но вынуждены были пятиться, и постепенно отошли за линию изготовившейся центурии велитов. Гай, потрясённый видом огромного количества неприятеля, подъехал на лошади к Александру для уточнения ситуации.
   - Что показал пленный? Сколько их?
   - Да ничего конкретного - бестолковый, упёрся, как баран. Только твердит, что их - тьма, и что нам всем не жить. Что-то мне всё это не нравится...
   Тем временем египтяне, завидев пехотинцев в тылу конницы, остановились в нерешительности. Даже прекратили метать стрелы.
   Гай, испытывая внутреннее замешательство и волнение, но внешне сохраняя выдержку и спокойствие, выехал вперед на пустое пространство перед строем на своей лошади, погарцевал, решительно вглядываясь в сторону противника, всем своим видом предлагая переговоры.
  
  
   7: Вторая встреча.
  
   Ему была неприятна эта вражеская контратака - как продолжение бессмысленного и слепого кровопролития, толком не разобравшись, что к чему, не осмотревшись, не переговорив, единственно - для поднятия боевого духа египтян. "Стиль Хесира" - подумал он про решительные действия неприятеля, и то, что ему рассказывали об этом египтянине - и сейчас глазами выискивал его среди коптов, надеясь переговорить и, по меньшей мере, оттянуть время. Остальные его силы были уже на подходе,... час-другой - и римляне подтянутся, скинут с себя походную амуницию и будут готовы к бою. Но если противник двинется вперед сейчас - его людей попросту сметут и обратят в бегство. Гай в душе уже ругал себя за столь опрометчивый выпад, озирал окрестности и прикидывал какой-нибудь обходной манёвр конницей, способный вызвать замешательство среди коптов и остановить их.
   Тем временем в действиях противника продолжалась нерешительность и бездействие, непонятно чем вызванное. Видимо, египетский полководец тоже понял, что решительной и стремительной, но неподготовленной атакой по большому счёту мало чего добьётся, и принимал решение. Через некоторое время из первых рядов выехал одинокий всадник на белом коне, весь в белом: он не спеша приближался к Гаю, и вскоре оказался рядом. Гай с удивлением разглядел во всаднике девушку - девушка эта - вся в белом одеянии, с роскошной диадемой на лбу, вооружённая коротким мечом - подъехала к нему почти вплотную... что в данной ситуации показалось довольно смелым с её стороны. Горделиво держа голову, она пристально смотрела на римского офицера, изучая его глазами.
   Парень несколько стушевался. У него перехватило дыхание.
   -...Ты?
   - Узнал таки! - Девушка, по всему было видно, тоже взволновалась, хотя старалась держаться холодно и независимо. - А то мне доложили, что какой-то Гай преследует нас... было смутное предчувствие... - она насмешливо улыбнулась.
   Парень поражённо усмехнулся в ответ:
   - А мне сказали... некая Юлия чего-то там мутит... я, конечно же, сразу подумал про тебя - только и в самых смелых своих фантазиях не мог до конца поверить, что это действительно окажешься ты... - Парень выказывал в голосе и насмешку, и решительность и спокойствие одновременно, постепенно приходя в себя. - Я, конечно, извиняюсь - как тебя теперь величать?
   Девушка пристально посмотрела ему в глаза.
   - Вчера до нас дошла весть, что Клеопатра мертва. Все эти люди, которые здесь, готовы провозгласить меня царицей! И они готовы умереть за меня. Надеюсь, ты понимаешь...
   Гай был шокирован новостью. На лице его отобразилось недоумение.
   - Насчёт Клеопатры, извини, не в курсе. Мы поддерживаем связь с Александрией и войсками, но нам ничего не сообщали. Ты уверена, что тебя не обманули? Насколько мне известно, Октавий не собирался лишать царицу жизни...
   - Но собирался унизить! ...проведя по улицам Рима, как пленницу...
   Парень некоторое время молчал, переваривая услышанное. Он со сдавленным любопытством разглядел её. Повзрослевшая, превратившаяся в прелестную красивую девушку, манящую, соблазнительную... неудивительно, что египтяне, которых она собрала под свои знамёна, готовы её и царицей провозгласить, и на смерть... Некий массовый гипноз... Или всё серьёзнее?...
   - Что замолчал? - переспросила его девушка.
   - Хорошо у вас почта работает... Пытаюсь осмыслить сказанное - насчёт Клеопатры. И потом - не каждый день разговариваешь с будущей царицей Египта. Только... Ты ничего не забыла? Про Октавиана и римскую армию, например... Ты догадываешься, почему я здесь?
   - Примерно догадываюсь. - Взор девушки помрачнел.
   - Я в том смысле... - парень попытался объяснить. - Не знаю, кто за тобой стоит или прикрывается... согласен, ты выглядишь, как царица и производишь впечатление... - только глупо идти против римской военной мощи. Мне кажется, ты чего-то недопонимаешь... Или, скорее всего, не понимает тот, кто прикрывается тобой.
   - Мною никто не прикрывается. - Она обиделась. - Я - сама по себе.
   - Что-то с трудом в это верится...
   Девушка недружелюбно посмотрела ему в глаза.
   - Мы разобьём ваш жалкий отряд!
   Гай равнодушно улыбнулся.
   - Дело не во мне. Даже если разобьёшь - только дашь повод Октавиану не церемониться с вами: не сегодня - завтра сюда по Нилу подойдёт римский флот и остальная армия. Я так понимаю, Риму ещё одна царица не нужна. Тебя уничтожат, и сотрут о тебе память - о тебе никогда не вспомнят. Я хочу, чтобы ты это поняла и не ввязывалась в никому не нужное и бессмысленное кровопролитие. Это даже не мои слова - это велел вам передать Октавиан. - Парень вдруг очень посерьёзнел. - Послушай: в конце концов плевать на меня - я говорю сейчас за тех ребят, что пришли со мной. Среди нас нет трусов. И среди вас нет трусов. Только ты должна понимать, что большинство этих людей не переживут сегодняшний день. Кому нужны их смерти? Родным? ... Задумайся! - это тебе мои слова.
   Девушка цепким взглядом посмотрела на парня, снисходительно улыбнулась.
   - Ты уже на "ты" с Октавианом!? Я тронута до глубины души. Так что он мне хочет предложить?
   "Вон куда она клонит"...
   Гай внутренне насторожился, однако виду не подал.
   - Если официально - Октавиан не желает больше кровопролития, готов простить вам всё - если вы сложите оружие, разойдётесь по домам и вернете казну Птолемея - то, что вам не принадлежит...
   - Почему это вдруг он такой добрый? - Юлия усмехнулась.
   Гай был серьёзен:
   - Он не добрый и не злой - он разумный и последовательный. Он предлагает мир - война всем надоела. Не знаю, какие у вас цели, кто за тобой стоит - только вы обречены. Вы должны это чётко для себя уяснить. - Он спокойно и твёрдо расставлял акцент на словах. Помолчав, добавил: - И потом: ты ведь - не дочь Клеопатры, и все это прекрасно знают. Ты - дочь римского офицера! Офицера Цезаря! Бояться тебя, как претендентки на власть Октавиану нет смысла. Совсем другое дело - Птолемей.
   Девушка задумалась.
   - Что до Птолемея - то мне нет до него никакого дела. Он - глупец, и я догадываюсь, какая участь его ждёт - девушка боролась со своими противоречивыми мыслями... - А то, что я наполовину римлянка - это ни о чём не говорит - моя мать была знатная египтянка, я прожила здесь всю жизнь, и здесь - моя Родина. А золото - это золото египетского народа - вам бы не знать! - и ещё претензии на него предъявлять.
   Парень с досадой покачал головой, выдохнул.
   - Я, откровенно говоря, поражён. Тебе всего 17 лет, и ты так цепляешься за эту самую призрачную власть, которой у тебя по сути нет... так, мираж... Зачем тебе это? Желаешь повторить путь Клеопатры? Только ситуация иная: история ведь второй раз повторяется лишь в виде фарса. И такого, как Цезарь, поблизости нет - то есть готового встать на твою сторону.
   Девушка пристально посмотрела ему в глаза, желая что-то недвусмысленное даже не сказать, но подумать, но произнести вслух не решилась. Они были настолько рядом, что он улавливал дурманящий запах её кожи. Некоторое время они рассеянно изучали друг друга, каждый при этом терзаемый своими противоречивыми мыслями.
   Девушка горделиво подняла голову.
   - Знаешь... Я видела настоящую жизнь... знаю, что такое настоящая власть! Власть денег, удовольствие от власти, власть над мужчинами... Хочешь подробности? Знай: Я далеко уже не та наивная девочка, которую ты встретил тогда в Александрии. И сейчас, когда у меня есть всё - ты предлагаешь мне отказаться от всего! Ради чего!? Ради нищенского прозябания где-то там?... Что ты знаешь о жизни? - ты ведь кроме казарм и лагерей ничего не видел. Знаешь: каждый из нас сам выбирает себе судьбу. Я свою уже выбрала! Со мной - коренные египтяне, мои соотечественники, они готовы вознести меня, как царицу - и они готовы биться за свою Родину насмерть! Вы пришли отнять у нас всё, при этом утверждаете, что мы обречены... Посмотрим!
   Парень тяжело вздохнул, сделал долгий выдох. Проглотил ком в горле.
   - Ты сказала, что у тебя есть всё. Так ли уж всё?...
   Девушка запнулась, отвела глаза. Лицо её было охвачено смятением.
   - О чём ты?...
   Парень не ответил. Он взял себя в руки, бегло огляделся. С досадой покачал головой:
   - Знаешь... Про "настоящую жизнь" я бы поспорил с тобой... в другой раз. А власть - это, конечно, здорово - голову кружит, как хорошее вино в большом количестве... только власть предполагает ещё и Ответственность - за судьбы людей, которые поверили тебе и не осознали ещё, что подписали себе тем самым смертный приговор. А ты, как я смотрю, как была ребёнком, так им и осталась. К сожалению.
   Девушка помолчала, потом спросила:
   - Сколько вас?
   Гай проглотил ком в горле. Пожалуй, на этот момент это было самое больное место. Однако решил сыграть в открытую:
   - Около тысячи.
   - ...Усталых и измученных походом. А нас - три тысячи хорошо вооружённых! А завтра-послезавтра будет 30 тысяч! Вы ещё не поняли!? Там, в Александрии римляне и греки сдались римлянам - но не коренные египтяне! Египтяне - здесь, со мной! Я тебе это в открытую говорю, потому что вижу, что ты - человек неглупый... как мне показалось... Я не хочу твоей смерти. Надеюсь, ты понимаешь, чем закончится сражение, если вы его примете... Если тебе и твоим людям дорога жизнь - советую этой же ночью бежать отсюда до самой Александрии. И передать Октавиану, что Мы - сила, с которой он вынужден будет считаться! Александрия - не весь Египет! Если поутру вы останетесь стоять на этом месте - мы нападём и разобьём вас. У нас не будет другого выбора, и мы сделаем это! У меня были хорошие учителя... Задумайся! Это наша Родина! Мы не хотим ходить под властью римлян! И отступать нам некуда!
   - Что ж... Надеюсь, ты тоже прекрасно понимаешь, что мы никуда не побежим - вам придётся пройти по нашим трупам! Если сможете!...
   - Отлично, поговорили. Прощай! Думаю, больше не увидимся. - Девушка развернула лошадь, в последний раз обернулась и пристально посмотрела на парня, мучимая своими неведомыми мыслями. Ничего больше не сказав, удалилась к своим.
  
   - Вы знакомы? - Хэсир недоверчиво наблюдал за девушкой по возвращении.
   - Виделись... когда-то давно. - Девушка была поглощена своими мыслями и не обращала ни на кого внимания.
   - Ты уверена в себе?
   - Да. Отступать я не намерена. Впрочем, и они тоже. Он сказал, что их всего тысяча. Я сказала ему, что завтра утром выстрою войска для сражения. Хэсир, мы разобьём их?
   Хесир запнулся. По выражению его лица было видно, что он жаждал мести сейчас, немедленно. Однако противиться не решился.
   - Мы обязаны это сделать! Преимущество на нашей стороне, они против нас бессильны. Наши лучники засыпят их стрелами, мы обрушим на них атаки одну за другой, расстроим их ряды, а потом решительной атакой когорт уничтожим и захватим их лагерь. Спасутся лишь немногие на лошадях. А потом мы будем говорить с самим Октавианом. Ты в чём-то сомневаешься?
   - Жалко их...
   - Не жалей! Они сами пришли на нашу землю с оружием, они сделали свой выбор.
   Юлия развернула лошадь.
   - Прикажи солдатам сегодня отдыхать. И скажи, что бой будет завтра!
   Хесир проводил её озадаченным, подозрительным взглядом.
  
  
   8: История Юлии.
  
   В тот вечер она долго не могла уснуть, практически ничего не ела - только немного фруктов и вина. Отослала от себя Мерит - служанку, пожелавшую растереть ей тело; Асенат, вторая её служанка ("моя совесть" - так называла её Юлия за предельную откровенность и преданность; та самая, которую Гай видел в Александрии), давно заснула в своём углу палатки. А Юлия всё думала, вспоминала - события в Александрии, слова Гая сегодня, всю свою жизнь... и то, что может случиться завтра. Теребила в руке талисман, подаренный когда-то им. И от всех этих мыслей становилось тяжело на сердце...
  
   Она не помнила своих родителей. По скупым рассказам отец её - римский офицер, прибывший вместе с Цезарем и сгинувший в Александрийской войне в том же году. Тем не менее у него случились романтические отношения с одной из знатных египтянок - дочери номарха и одной из приближённых Клеопатры, волею случая оказавшейся в Александрии и вынужденной выносить все тягости Александрийской блокады. Следствием сего романа стало рождение Юлии. В свою очередь мать её умерла при родах. Царица, на тот момент родившая сына от Цезаря, посчитала нужным оставить новорождённую девочку при дворце. Сложно сказать, чем она руководствовалась на тот момент... но всё-таки Юлия была наполовину римлянкой, наполовину - знатной египтянкой, внучкой влиятельного номарха; к тому же её собственному сыну не помешает детская компания. Девочка воспитывалась, как сестра Цезариона: играла вместе с ним; позднее в подростковом возрасте наравне с ним училась военному делу, языкам и наукам, верховой езде... - при этом не представляла опасности трону, поскольку не была наследницей. Однако, когда девочка подросла и начала превращаться в прекрасную девушку, и Птолемей, в свою очередь, начал заглядываться на неё, это по вполне понятным причинам озаботило царицу. Опасаясь, как бы сын не наделал глупостей, она отдалила её от себя.
   Это произошло уже после той памятной встречи Юлии и Гая в 34 году - году скандального триумфа Антония по случаю восточных побед, последующего беспардонного раздаривания римских земель своим египетским наследникам - детям Клеопатры, но уже от Антония, и, как следствие этого - окончательного разрыва с Октавианом. Всем стало окончательно ясно, что война не за горами.
   В тот период Юлия стала проводить больше времени у деда, много путешествовала по Египту, пыталась разобраться в своих чувствах и в происходящем вокруг; слушала разговоры деда и людей его окружения, и юную детскую головку посещали совсем недетские мысли, в том числе и о власти. В отличие от многих приспособленцев на местах дед её был патриотом, на удивление хорошо принял её, несмотря на её двоякое происхождение, и впоследствии настраивал на патриотический лад. В частности, она была хорошо знакома с Хесиром - стратегом из коптов, другом её деда; впоследствии именно с его подачи учитель Цезариона фактически сдал юношу Октавиану.
   Цезарион (или, официально - Птолемей) иногда заезжал к ней в гости; впоследствии они вместе вернулись в столицу. Именно тогда девушка, накрученная дедом, завела серьёзные разговоры с царицей, досадуя на некоторые вещи, которые многим не нравились. Ей на тот момент было почти 15 лет. Царица, искавшая на тот момент опору не только в Антонии и его легионах, и разглядевшая в подрастающей девочке амбиции и хватку, показала ей, что такое власть, дала вкусить - как женщина женщине - и многому чему научила - поскольку увидела в ней человека, который далеко пойдёт и может быть ей полезен. А так же то, что это был человек искренний и откровенный, который верен ей и не предаст ни при каких обстоятельствах - не в пример многим из её окружения. Она хорошо помнила слова Нефера, пересказанные Юлией: "Хесир - египтянин и верен вам, римляне же при первой возможности предадут".
   Откровенно говоря девушка-подросток повидала многое из того, чего её неокрепшей детской психике вряд ли стоило бы видеть - предательство, пытки, убийства и насилие. Предалась сексуальным удовольствиям и разврату. Впрочем, это - жизнь, составляющие власти - когда сталкиваешься с этим лоб в лоб, поневоле начинаешь смотреть на многие вещи по-другому. А потом случились эти мрачные "загробные" приготовления перед приходом Октавиана...
   Весной 30 года, когда была предательски сдана римлянам крепость Пелусий на границе Египта, Октавиан с армией приближался к Александрии, и исход войны был в целом предрешён, больше всего Клеопатра опасалась за жизнь Птолемея - сына Цезаря, а, следовательно, прямого его наследника - в противовес Октавиану, племяннику Цезаря, которому всё досталось по завещанию. Поэтому решила отправить сына куда подальше, а именно в Индию, при этом щедро снабдив золотом. Правда, первая попытка не увенчалась успехом - корабли на Красном море, готовые к отплытию, были сожжены её врагами. Тогда она решила действовать через Нефера, договорившись с ним о содействии: Цезарион должен был тайно добраться до Абидоса, а уже оттуда пересечь пустыню на восток до Красного моря и отплыть оттуда. Для этих целей решила использовать Юлию - как посредницу.
   В ночь накануне осады Александрии Птолемей и Юлия тайно бегут из города, с ними ещё Родон - учитель Птолемея, и Ур - телохранитель и друг Юлии. По прибытии в Мемфис - город, который находился в месте начала дельты Нила - они, затерявшись среди беженцев, какое-то время напряжённо ожидают известий из Александрии. После известий, что город пал, а Клеопатра пленена, отправляются дальше на юг вдоль Нила. Но здесь происходит непредвиденное. Юлия прекрасно понимает, что Птолемея убьют, и прямо говорит ему об этом. Родон же убеждает Цезариона вернуться, внушая ему, что Октавиан не посмеет этого сделать. Движимый сыновними чувствами, Птолемей поворачивает назад (обрекая себя на последующую гибель). Юлия же продолжает движение на юг, имея при себе письма Птолемея и непосредственно царицы.
   Что до сокровищ... Они были секретно переправлены к Абидосу ещё раньше, в сопровождении когорты отборных, верных Клеопатре египтян. Тот - начальник отряда египтян, сын другого номарха - имел приказ и распоряжение тоже непосредственно царицы. Отряд его встал лагерем неподалёку от Абидоса и ожидал Птолемея больше недели, временно переподчинившись Неферу. Это понятно: номарх подчинялся Клеопатре и поставил государевых людей на довольствие. За это время в лагерь стихийно стекались наёмники, большей частью коренные египтяне, не желавшие сдаться в плен под Александрией. (Понятное дело, о золоте им не было ничего известно.) Так что в скором времени образовалась разношёрстная вооружённая группировка, не имеющая ни единого командования, ни планов, больше напоминающая табор. Нет сомнения, что при приближении многотысячной армии Октавиана люди эти попросту бы разбежались. Но... здесь не было ни Октавиана, ни его армии. И неизвестно, чтобы стало с ними в дальнейшем, если бы не появились Юлия и Хесир.
   Многие солдаты знали девушку и смотрели на неё с неким вожделением и надеждой, чуть ли не причисляя её к царскому роду. Она была очень красива - это тоже сыграло свою магическую роль. Хесира тоже знали и уважали, как "своего" военачальника. Разъяснив людям обстановку и пообещав поддержку, Юлия, Хесир, Тот встретились с Нефером и ещё с несколькими номархами, чтобы посовещаться относительно дальнейших действий в условиях образовавшегося безвластия.
   Надо сказать, пленение Клеопатры, как царицы, и оккупация дельты Нила римлянами поставила юг Египта в сложное положение безвластия и анархии. Как человек неглупый, Нефер, во-первых, прекрасно понимал всю нереальность открытого вооружённого противостояния римской военной машине - сильной, как никогда. По идее ему и другим номархам верхнего и среднего Египта надо было сейчас сидеть тише воды, ниже травы и договариваться с Октавианом. Но также прекрасно осознавал, что Октавиану ничего не стоит скинуть местную бюрократию и посадить вместо них своих наместников, превратив Египет в очередную римскую провинцию (а, скорее всего, к этому и шло); и момент очень удобный... Всё, чем Нефер мог располагать и воздействовать на данный момент - это экономические рычаги: он может сорвать посевную, саботировать поставки золота с золотых рудников. Хлеб - вот что в первую очередь нужно Риму - поэтому римляне вряд ли станут резко и кардинально нарушать систему власти на местах, прекрасно понимая, что в Египте, с его сложным ирригационным методом земледелия любой саботаж будет иметь самые пагубные последствия. Кроме того, предложение Хесира о воссоздании вооружённых сил посчитал разумным - средства для этого есть, в любом случае при переговорах это прибавляет шансов. Тем более, во время войны в Александрию были стянуты почти все вооружённые силы, и, тем самым, оголен в военном отношении остальной Египет, в частности южные его границы, от набегов диких племён нубийцев в том числе. В крайнем случае римлянам можно даже не открыто противостоять, но навязать партизанскую войну - те должны это понимать. В конце концов номархи всё ещё подчиняются Клеопатре - как своей царице, и эти войска - войска Египта. В худшем случае - если Хесир наломает дров - в любой момент можно откреститься от его действий. Такова была позиция Нефера и некоторых других номархов - в чём-то конкретная, в чём-то расплывчатая. Единства, конечно же, не было.
   Тем временем Хесир, как опытный стратег, за несколько дней из разрозненной и разношёрстной толпы организовал достаточно боеспособный отряд из 5 тысяч человек, вооружил их, как мог тяжёлым вооружением (в частности щитами - поскольку многие приходили налегке, лишь с лёгким оружием); организовал отряд кавалерии, отряды лучников, систему дозора и разведки.
   Что до верховодства... Формально военными силами руководил Хесир - как старший военачальник. Что до Юлии - она по возвращении к деду не захотела возвращаться к гражданской жизни, а предпочла остаться в лагере, имея какие-то свои ей одной ведомые амбиции. Многие солдаты, как уже говорилось, знали её, боготворили, готовы были идти за ней и положить за неё жизнь... - уж так устроены мужчины, когда рядом красивая девушка. Короче, пребывание в лагере среди тысяч мужчин было ей приятно. В конце концов ей было 17 лет - то есть она была по сути ещё в чём-то неустоявшийся ребёнок. Накрученная историями про свою приёмную мать, она втайне помышляла собрать огромную, верную ей армию в борьбе за призрачный трон, который, казалось, был в руках. На самом деле она была внучкой номарха, приближённая Клеопатры, то есть по статусу оказалась самой титулованной, даже выше Хесира. Впрочем, Хесир был поумнее и помудрее - в части полководческой и организаторской ему не было равных; ему была не очень по душе эта выскочка, рвущаяся во власть, однако он знал её слабые стороны и в конфликт с ней не вступал, спокойно "разжёвывал" девушке свои решения - и Юлии, как всё же достаточно разумной, приходилось прислушиваться к нему и принимать все, что тот предлагал. На данный момент они нуждались друг в друге; к тому же их вооружённое противостояние Риму и Октавиану, хоть и пассивное, всё же не имело на тот момент плана... люди метались: постоянные разговоры, кто-то уходил, кто-то прибывал...
   В этот момент и застал их Гай со своим авангардом: Хесир готовил армию, Юлия была поглощена своими грёзами...
  
  
   9: Совещание.
  
   Отъехав к своим, Гай некоторое время недоверчиво наблюдал за неприятелем и за действиями своих легионеров. Мало помалу он начал остывать от горячки противостояния, и до него постепенно начало доходить осознание того ужасного положения, в котором они оказались. В какой-то момент он испытал почти панический страх - скорее даже не за себя, но за тех людей, которых своей волей привёл сюда, в эту ловушку, и обрёк на гибель. Его бросило в жар. Однако внешне оставаясь спокойным, он с некоторым усилием смог взять себя в руки. Так или иначе у них было время ...по крайней мере до утра. Его солдаты тем временем уже стремительно вырыли ров с валом против неприятеля и почти закончили вязать частокол, так что можно было с облегчением вздохнуть - даже если бы неприятель бросился сейчас в атаку - ему пришлось бы уже преодолевать укрепления. Впрочем, Юлия не обманула - египтяне, постояв немного, с сигналом трубы начали отходить в свой лагерь. Легат облегчённо вздохнул, хотя и пребывал ещё в замешательстве от такого неожиданного подарка со стороны противника. Отдав необходимые распоряжения по лагерю и вновь прибывавшим отрядам, Гай приказал старшим центурионам когорт собраться в его палатке.
  
   В палатке на совещании присутствовали:
  
   Гай - легат.
   Цироний - квестор (снабженец) отряда.
   Марий - примипил легиона и центурион 1 когорты.
   Гай Германик - центурион 1 когорты.
   Валерий - ст. центурион 3 когорты.
   Ливий - центурион 2 когорты.
   Секст - ст. центурион 2 когорты.
   Александр - префект конницы.
   Лентул - заместитель префекта конницы.
   Кассий - ст. центурион 4 когорты.
   Север - ветеран, отвечающий за постройку лагеря.
   Гай Цильний - советник Октавиана.
   Туриг - "египтянин".
  
   Собрались быстро. По всему было видно, все были разгорячены произошедшей стычкой и ошарашены видом огромного количества неприятеля, явно не ожидая подобного оборота событий. Все подавленно молчали. Марк, самый старший центурион и примипил легиона, желая расставить все точки над "i", первым прервал молчание.
   - Итак, что мы имеем?
   Гай оторвал взгляд от карты и начал без предисловий:
   - Значит так... Перед нами - противник, численностью в три тысячи хорошо вооружённых, со слов... - он запнулся, не зная даже, как определить,... - ...противоположной стороны. Пленный также подтверждает, что их несколько тысяч, и, вдобавок, подходят новые подкрепления. Нам предлагают убраться отсюда подобру-поздорову - иначе завтра на рассвете они атакуют нас. Такая вот ситуация. Высказывайте свои соображения. Не стесняйтесь, здесь все свои.
   Воцарилось тяжёлое молчание.
   В какой-то момент все вдруг поняли, что туристическая прогулка по Египту закончилась. Так вдруг внезапно. Что они надеялись на лёгкую добычу - а в итоге нарвались на силы, по численности почти втрое превосходившие их. И в открытом бою их шансы на благополучный исход практически равны нулю. А это означало, что все они с этого момента - смертники. Смерть наступит завтра. И время пошло...
   Кто-то из центурионов угрюмо покосился на Гая Цильния - советника Октавия - человека "не совсем своего", неприметно сидевшего в углу палатки. От Гая не ускользнул этот мимолётный взгляд... собственно, потому что он его ожидал - люди его держатся с оглядкой потому, что есть человек из ближайшего окружения Октавиана, который наблюдает ситуацию. Поэтому счёл нужным добавить:
   - ...И Цильния не стесняйтесь - нам всем хочется жить, и ему тоже - завтра в сражении он ведь не побежит трусливо а так же разделит участь остальных. - Гай обменялся с легатом проницательными взглядами, почувствовал волнение этого вполне разумного, покладистого человека, и подумал, что человек этот на его стороне, тоже переживает и в случае неудачи не пойдёт против них.
   Видимо, это почувствовали и остальные.
   - Да уж... вляпались мы конкретно - в сердцах высказался Лентул, молодой центурион 2 когорты, покачав головой. - Мне казалось, что война закончилась. Уже и не думал, что придётся поиграть со смертью...
   Марий счёл нужным разобраться до конца:
   - Поскольку на карту поставлены наши жизни... так понимаю, и твоя - он пристально посмотрел на Гая - ...уточни без утайки, что происходит? Откуда эти войска? Чего они хотят? Кто эта девушка?
   Гай посмотрел на ребят. По всему было видно, что, хотя они и ожидали чего-то такого, появление девушки больше всего смутило всех. До этого момента всё происходящее походило на преследование некой банды с обозом сокровищ. Теперь же...
   Он счёл нужным пояснить.
   - Её отец - Тит Ареций - офицер Цезаря, погибший в 48 году; мать - египтянка, из местных. - Гай сосредоточенно попытался подобрать слова, потом с усмешкой выложил:
   - Вы будете смеяться, но она, судя по её же словам, возомнила себя будущей царицей Египта! Ни больше, не меньше! По сути, мне думается, она - лишь подставная кукла, причём достаточно эффектная, избалованная придворной жизнью, которой вскружили голову, а теперь используют. Кто? Понятное дело, сама она всё это вряд ли бы провернула - в этом деле нужен военный и административный талант. Я так понимаю, Хесир, как стратег, руку приложил - решил своего шанса не упускать, под прикрытием её деда и других местных царьков, которые решили таким вот способом поиграть в борьбу за независимость. А в планах у них, насколько я понял - во-первых, остановить нас - показать, что они - сила, с которой стоит считаться; а во-вторых, поторговаться с Октавием. Денег у них предостаточно: они собирают огромную армию из коренных египтян, коптов. Она прямо сказала, что к ним на помощь спешат более крупные силы.
   - Нормально: римлянка - и воюет против нас! - язвительно вырвалось у кого-то.
   - Если уж на то пошло - среди них достаточно антониевых и других, осевших здесь римлян, бежавших из Александрии. Уверяю - биться против нас они будут на совесть, с вдохновением.
   Гай счёл нужным добавить:
   - И ещё... она сказала, что Клеопатру убили! Не знаю, откуда у них такие сведения, но это серьёзно. Можете считать их вооружённое выступление - как акт мести за свою царицу.
   Кто-то присвистнул. Видимо, новость ошарашила всех. Наверное, каждый из присутствующих по-своему относился к этой царице, но такого исхода не ожидал никто.
   - ...И они всерьёз думают противостоять Октавиану и Риму? Безумие! Ведь они только что без боя сдали нам Александрию!
   Кто-то из сведущих центурионов осёк:
   - Ты в Александрии видел много египтян, которые сдались тебе без боя? Из египтян - только жалкие наёмники, которым всё равно, от кого деньги получать. Лично я примерно такого и опасался, что будет: соберутся, а потом дадут нам бой!
   Гай сокрушённо покачал головой.
   - Дело даже не в этом. Они увидели, что нас мало, и решили показать силу. Так сказать, отомстить за всё хорошее...
   - Может, хватит этих разговоров! - счёл нужным прервать Валерий. - Какая разница, что они хотят. Мне лично ясно следующее: завтра они намерены дать нам бой и разбить нас. И лучше думать о том, что предпринять в ответ.
   - А куда нам спешить? Можно и поговорить. На тот свет мы всегда успеем, - хладнокровно отозвался Секст, старший центурион 2 когорты.
   - Может, они только пугают - а на самом деле боятся или не желают реального противостояния!? Ведь все понимают: до тех пор, пока не пролилась кровь - возможно в мирных переговорах выторговать себе почётные условия. После пролития крови сделать это будет уже невозможно. Тем более все понимают, что римская армия сильна, как никогда, и однозначно ясно, кто в конце концов выйдет победителем. - Высказался Кассий, центурион 4 когорты.
   - Мне тоже так кажется: они должны понимать, что разбив нас, только развяжут руки Октавиану - ведь император им этого точно не простит. По логике вещей они должны вести себя тише воды - ниже травы, молить о достойных условиях сдачи... - присоединился к предыдущему мнению Гай Германик, центурион 1 когорты, тоже совсем ещё молодой парень.
   Гай с досадой усмехнулся.
   - Это как раз то, что я пытался втолковать этой девушке. Что-то моего красноречия совсем не хватило. Если желаешь - сходи сейчас к египтянам и попытайся ещё раз.
   - Только учти: они - народ дикий, пленным отрезают всё их мужское начало...
   Воздух разорвал короткий болезненный смешок, который так же быстро заглох.
   Вновь воцарилось молчание.
   Гай, размышлявший о чём-то, поделился мыслью вслух:
   - На самом деле нужно сказать ей спасибо: ведь эту самую мясорубку они могли устроить прямо сейчас, в тот момент, когда мы были не готовы к сражению - то есть обрушились бы на нас всей своей массой, рассеяли и обратили бы в бегство, отомстив за своих кавалеристов. Что-то они не договорились между собой... Хесир, наверное, кусает локти - упустить такую победу...
   Александр с сомнением изрёк:
   - Ну, это ещё спорный вопрос - кто кого. За нами равнина: мы могли отступить на пару миль, а потом мои кавалеристы на ровном месте окружили бы их и перестреляли.
   - Может быть. - Гай не стал развивать эту тему.
   Марий - самый опытный и обстоятельный вояка, счёл нужным высказать своё мнение:
   - Если уж на то пошло - никто не заставляет нас лезть на рожон - мы можем послать гонцов к Октавиану, а сами спокойно отсидеться в лагере, сил для его обороны достаточно. А через несколько дней подойдут корабли и легионы, и те сдадутся без боя.
   - ...И мы станем посмешищем перед легионами - испугались какой-то девчонки! - ехидно добавил один из центурионов. - До конца своих дней не отмоемся.
   - Будет ещё хуже - добавил Секст. - Египтян наберётся целая свора в несколько десятков тысяч, и когда подойдут легионы, нас, как трусов, первыми бросят в атаку.
   - Вы видели, какой песок мы сегодня копали, и все эти дни лопатили? - критически высказался Север, пожилой и опытный ветеран, руководивший постройкой лагеря. - Это вам не земля с дёрном. Думаю, всем понятно, что укрепления лагеря - условные... - это к тем, кто желает "отсидеться". Не надо строить иллюзий.
   Вал лагеря действительно был песочный, с примесью камней, далёк от идеального знаменитого римского неприступного лагерного укрепления - при приступе достаточно легко разрушаемый; оставался лишь вязанный частокол из острых кольев. В действительности, обороняться, конечно, можно - нападавшие будут увязать в песке - однако полноценной лагерной защитой назвать трудно.
   Гай счёл нужным обрисовать ситуацию:
   - Гонцов мы, конечно, пошлём... То, что мы никуда отсюда не уйдём - это однозначно. Не думаю, что среди вас есть трусы и безумцы, которые захотят ночью втихую снять палатки и удрать отсюда. Хотя бы потому, что нам не дадут так просто уйти - устроят преследование со свистом и улюлюканьем по полной программе, а потом ещё всем раструбят, что римлян разбили - короче, будет такой позор, от которого потом жить не захочешь. Это во-первых. Октавия с легионами и кораблями не будет ни завтра, ни послезавтра - это во-вторых. Нам стоит рассчитывать только на свои силы. Надеюсь, всем это понятно - чтобы и по этому поводу не возникало иллюзий.
   Гай был категоричен.
   "Зачем он это сказал?" - подумал Гай. - "Затем, чтобы все поняли, что: позорного отступления не будет. И то, что единственный шанс выжить - принять бой и выиграть его". Для себя он это понял. Осталось донести до ребят. Что будет бой. И что придётся стоять насмерть...
   - То есть считаешь, сражение неизбежно? - пессимистично выдохнул Секст.
   - Давайте сразу уточним. - Гай высказался откровенно и уклончиво. - Я многих из вас знаю очень давно. Меня повысили в звании и уполномочили возглавлять отряд - но у меня нет желания никого принуждать и навязывать своё мнение. Мы собрались здесь затем, чтобы выработать единственное и верное решение, и стоять за него до конца.
   - Думаю, нам в любом случае надо принимать бой - подытожил Марий. - Возможно, они выйдут в поле, но не решаться атаковать - разум преобладает. В худшем случае мы отойдём за линию лагерных укреплений и займём оборону - какие бы не были плохенькие укрепления, но они есть, лагерь мы точно удержим.
   - А если их к утру будет уже 10 000? Так и пойдём в атаку, как бараны на заклание?
   Валерий, тоже старый и бывалый солдат, высказался более категорично:
   - Думаю, к утру не будет. Но если промедлим и уйдём в оборону - тогда за пару дней точно набежит и 30 (тысяч). Вывод - надо бить их решительно и сейчас, пока не собрались всем скопом.
   Насчёт этого Гай был солидарен со своим офицером. Существует такое понятие в военной науке - бить противника по частям. То есть противник может превосходить вас численно даже в десять раз, быть гораздо лучше вооружённым - но если противник не отмобилизован, силы его расчленены и разбросаны, и не способны одновременно вступить в бой - можно легко разбить отдельные его отряды - каждый по отдельности - и, в конце концов, выиграть войну. Это самое проделал совсем недавно Цезарь в Галлии, примерно то же проделывал Ганнибал, то же самое мог проделать сегодня Хесир, всей массой своих войск обрушившись бы на римлян в тот момент, когда они были растянуты на походном марше, и не были готовы к бою. Гай начинал осознавать, что его авангард обрушился на египтян, как снег на голову, и что, узнав о приближении римлян, армия противника за несколько дней быстро соберётся в кулак, пополнившись добровольцами, желающими сквитаться... но так же и то, что, сумей римляне разбить противостоящих им - остальные египтяне, узнав о поражении, попросту разбегутся.
   Александр, префект конницы, высказал сожаление:
   - Пространство здесь узкое по фронту: с одной стороны - затопленные поля, с другой - скалы. Конницу развернуть не удастся, а конница - это единственное преимущество, которое у нас было на настоящий момент. Придётся спешивать бойцов и использовать их, как лучников. Или отступать, выманивая их на равнину.
   - Всё равно, как ни считай: тысяча или полторы - против трёх! Тут в любом случае без вариантов - сомнут нас в нескольких атаках. Как считаешь, Гай?
   Легат задумчиво поднял голову.
   - Хесир хорошо разбирается в тактике римлян; думаю, против нас применит такую же - то есть атакует нас, последовательно сменяя линии. Полагаю, пару атак отобьём, но долго не продержимся. Я прикинул: если они растянут фронт по максимуму - а, скорее всего так и будет - мы сможем выставить по фронту в открытом строю только четыре шеренги в глубину - это несерьёзно. Они разорвут фронт, где захотят. Единственное, что радует - тесно не будет. - Полусерьёзно-полушутя добавил он в своей привычной саркастической манере.
   - Меня вот что волнует, - высказал озабоченность Валерий. - Даже если случится чудо, и мы вынудим их отступить в сражении - они отойдут в лагерь за свои укрепления, и мы останемся ни с чем. Атаковать их лагерь - безумие - сил для штурма лагеря у нас явно недостаточно...
   - Хочу огорчить тебя ещё больше. Ты видел скальные уступы с их стороны? Думаю, они поставят туда своих лучников и в случае нашего наступления засыпят нас стрелами сверху и во фланг. И вообще будут всё сражение беспокоить нас, лишая возможности идти вперед. В общем, ты прав - идти на приступ их лагеря - безумие и большие потери.
   - Короче, дела - хуже некуда! - подытожил Лентул.
   - Хотите, откровенно скажу то, что думаю? Думаю, нас специально подставили - чтобы впоследствии на нашей гибели решать свои проблемы. Кинули им - как приманку...
   Гай напрягся. Это в сердцах произнёс Кассий, и это уже было похоже на панику.
   - Думаю, ты неправ в принципе. - Гай посерьёзнел. - Октавиану или кому бы-то ни было наша смерть не нужна. Мы - всего лишь авангард, разведка, имеющий конкретные поставленные перед нами задачи - и мы никак не рассчитывали вступать в какое-то серьёзное сражение. При этом нас мог быть и легион - а их могло оказаться 10 000. Так получилось.
   Александр, мучимый какими-то мыслями, осторожно, исподлобья покосился на Гая:
   - Эта девушка... Мне показалось, вы знакомы? Или я ошибаюсь?
   Гай расправил спину, вздохнул, выдержал паузу, немного растерявшись от подобного вопроса.
   - ...Виделись...
   Молчание. Удивление. Несколько пар глаз оценивающе, с любопытством изучают его.
   Кассий оживлённо завёлся:
   - Когда это вы успели? Удовлетвори уж любопытство.
   - В прошлой жизни. - Гай ответил резко, дав понять, что объяснений не последует.
   Собеседник его недоверчиво кусал губы.
   - Просто хочу понять для себя: ты желаешь выслужиться - или готов положить всех нас ради своих любовных амбиций?
   Гай презрительно посмотрел на него, но смолчал, сохраняя самообладание.
   - Спасибо за откровенность. Вот только не знаю, где ты разглядел амбиции. Она выбрала себе дорогу, и теперь это - её трудности. И я её жизнь на жизнь кого-то из Вас разменивать не собираюсь. - Он произнёс слова чётко, с расстановкой. Взгляд его посуровел.
   Кассий тяжело выдохнул, опустив голову.
   - Просто объясните: ради чего нам всем завтра жизнями рисковать? Сделайте это сейчас - ведь завтра, когда мы все будем гнить и распухать мёртвые на этом поле, будет уже поздно.
   - Если кишка тонка - можешь и не рисковать: дам тебе лошадь и охрану в придачу - скачи в Александрию с донесением. - В сердцах предложил Александр.
   - Кстати, мне эта девочка смутно намекала вообще перейти на её сторону! - Гай с улыбкой повёл головой, давая понять всю нелепость подобного предложения.
   - ...Вот-вот: может, эта новоиспечённая "царица" расчувствуется и осчастливит тебя... в знак благодарности - зло добавил Валерий. Видимо, его начало раздражать подобное нытьё.
   - Ты подозреваешь меня в трусости? - Кассий недружелюбно сверкнул глазами.
   Гай не по доброму посмотрел куда-то в сторону.
   - Хватит, я полагаю - резко прервал Марий. - Думаю, кому-то надо нервы свои попридержать - а то сейчас все переругаемся. Я хорошо знаю Гая, и не думаю, что он будет перед кем-то выслуживаться или ради чьей-то прихоти людей класть. И трусов среди нас нет. Точка.
   - Спасибо за поддержку. - Гай умолк.
   - Лично я бежать не хочу! - презрительно отрезал Валерий. - Но и глупо умирать неохота - поскольку не вижу способа, как их разбить, а на деле скорее всего они нас всех перебьют.
   - Может, не стоит хоронить себя раньше времени?! - Александр тоже был на взводе - только не надо мне говорить, что мы, кавалеристы, бежим первыми.
   - Как-то глупо - под самый конец войны... Что-то мы все совсем уж расслабились. Хотя бы денег пообещали... - с сожалением вздохнул Ливий.
   "Кому чего..."
   Кто-то из центурионов усмехнулся, но смолчал.
   - По поводу денег - хочу расстроить: ничего такого особенного нам не обещано. Возможно, дадут премию за удачный исход операции, за пленённого Птолемея. Сокровища в неприятельском лагере нам не достанутся - поскольку это царские сокровища. Всё, что мы можем завоевать - это трофеи в завтрашнем сражении. Лично мне думается, они будут немалые - в случае победы это наше, никто их у нас не отнимет. Кроме того, неприятельский лагерь - это не совсем римский лагерь с его дисциплиной, в нём немалое количество золота, а так же женщин разных мастей - это о приятных трофеях. - Гай с сарказмом усмехнулся. - Если вдруг завтра чьи-то ребята засомневаются, в какую сторону бежать - напомните им об этом!
   - Может, не стоит всё сводить к примитивным плотским желаниям? - осторожно поправил Гая Север.
   - Ты прав! Не стоит! - посерьёзнев, согласился Гай.
   - Эх... У солдата так мало радостей в жизни, - с иронией взгрустнул Германик - пожрать, поспать и потрахаться по случаю. Зачем же отнимать у них то малое, что у них есть?
   - Я отнимал? - с улыбкой переспросил Гай. - Ты можешь меня в этом упрекнуть? Мне казалось, по количеству женщин в лагере мы давно уже не являемся эталоном.
   - К тебе претензий нет. - С ответной улыбкой примирено согласился тот.
   Офицер намекнул на то, что в начале похода, когда армия шла на Александрию, в присутствии консула и начальства дисциплины и сдержанности было больше. Сейчас же, по взятии столицы Египта и официальному окончанию войны, тем более здесь, вдали от начальства, солдаты откровенно расслабились. Впрочем, все это прекрасно понимали и пропустили мимо ушей:
   Секст задумчиво поднял голову, оглядел товарищей.
   - А лично мне чутьё подсказывает, что ещё неизвестно, кто кого... ведь то, что их больше - ещё ни о чём ни говорит. Военная арифметика - вещь скользкая. Если суждено жизнью рискнуть - то я рискну: повезёт - не повезёт. Без этого жизнь скучна. Даже рад, что попал в такую передрягу. Завтра буду биться за свою жизнь - а если суждено погибнуть - дорого они заплатят. Всё равно на том свете рано или поздно мы все будем.
   - Какие Вы все умные, отчаянные... - Кассий нервно усмехнулся. - А мне вот что-то пожить захотелось в удовольствие, демобилизоваться наконец...
   - Ты чего завёлся? - попытался приструнить его Секст.
   - Да надоела вся эта война...
   Валерий ухмыльнулся, из любопытства покосился в его сторону.
   - Забавно! И какие же это ещё удовольствия тебе нужны от жизни? Пьянствовать и девок портить? Что ты вообще умеешь ещё кроме искусства убивать?
   - Обещали же, что будут землю давать, субсидии. Построю домик, женюсь, жена детишек нарожает... Чего улыбаешься? - он заметил улыбку на лице Лентула.
   - Так... Представил тебя с плугом - смешно стало. А жениться можно и неофициально - вон, как Секст.
   - Чтобы потом ревновать ко всем смазливым новобранцам? Нет, этот вариант не для меня.
   (Секст, центурион, обзавёлся неофициальной женой, которая сопровождала их легион и даже числилась на какой-то вспомогательной должности. И таких неофициальных жён по всему лагерю наберётся с десяток.)
   Секст равнодушно-снисходительно на него поглядел. Валерий махнул рукой.
   - Всё равно - война кончится, все заживут по другому... какая-то другая начнётся жизнь. - Лентул улыбнулся в мечтах.
   Германик в сердцах махнул рукой.
   - Почему нас? Сейчас бы сидели в Александрии, наслаждались бы жизнью - как остальные...
   - Потому что мы - самые лучшие! - Гай улыбнулся. - Есть такая обязанность у самых лучших - быть впереди и рисковать первыми.
   - Кроме всего прочего Октавий намеревается объявить набор в элитную гвардию - где срок службы меньше, сама служба полегче, и довольствия побольше. Будут отбирать самых лучших, отличившихся, - счёл нужным вставить Цильний.
   - Ну, это не ко мне - усмехнулся Валерий - Я не отношусь ни к патрициям, ни к всадникам, мне это точно не светит. И кровь за призрачные льготы проливать не собираюсь.
   - А за что ты был бы готов умереть? - Гай спросил серьёзно. - Кому-то вот девочек не хватает, кто-то из-за денег. Копты вот готовы свою жизнь за родину отдать...
   Валерий задумался.
   - Вы ведь меня знаете - сколько раз я ради своих товарищей жизнью рисковал!
   Гай признательно посмотрел на товарища.
   - Да, знаю. И уважаю тебя за это.
   - Сам-то за что готов умереть? Помимо товарищеской солидарности... Мы ведь по сути тоже наёмники - завтра все ляжем здесь, а кто-то над нашими трупами будет египетское золото делить...
   Гай некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Потом произнёс:
   - Есть такое слово, как долг. Долг перед Родиной. Может, это глупо и неуместно звучит... Тут кто-то в недавнем разговоре обвинял, что мы захватчики и оккупанты. Не знаю... Я не грабитель, не убийца и не насильник. Я далёк от политики, торгашеских дел, может быть предпочёл бы сидеть где-нибудь в Италии, чем топтать калигами эту землю. Только мы здесь и сейчас представляем Рим, от нас сейчас зависит, насколько быстро закончится война, и наступит мир - а, стало быть, будет хорошо и Риму, и моей матери, которая сейчас там. Работа у нас такая, если хотите. И ещё хотел добавить: лично я завтра за вашими спинами прятаться не собираюсь - если потребуется - лично поведу ребят в атаку.
   Марий оглядел присутствующих.
   - Валерий прав - тут все готовы друг за друга умереть. Смертников здесь нет! Ни одного! И все мы хотим и девочек поиметь, и пожить в удовольствие. И про долг, и про присягу понятно. Вопрос не в этом. Вопрос - как нам выжить завтра...
  
   Тем временем в палатку вошёл один из декурионов - совсем молодой парень, разведчик Александра, весь перемазанный красной глиной и тиной, чтобы передать последние сведения разведки. Гай обратился к нему:
   - Расскажи всем, что вы обнаружили.
   Декурион доложил, оживлённо жестикулируя:
   - Здесь канал достаточно глубокий по всему протяжению - пехотинцы вброд не перейдут. Мы переплыли его здесь (он указал место на карте и ориентиры) налегке... и прочесали местность до самых камышей (Нила). Во-первых, у египтян повсюду выставлены дозоры, к тому же местность открытая и просматриваемая - так что захватить их врасплох не удастся: они обнаружат нас ещё во время переправы, выставят за валом лучников и перестреляют. В любом случае просто успеют перегруппироваться. Сами поля здесь представляют болота - через них не пройдёт ни пехота, ни конница.
   - ...Ты сказал, за валом?...
   - Да... Вот здесь, в глубине неприятельской обороны по всей длине вырыт ров с валом, на котором частокол. Высотой метра 4 - это от глубины рва; по строению - такой же песок и камни, как и у нас. Короче: обойти их слева, переправившись через канал, у нас вряд ли получится.
   - Неплохо подготовились - мрачно подытожил Валерий.
   - ...Орут нам что-то непонятное, на своём языке... Мы не вступали в стычки - как вы приказали. - Декурион был немного взбудоражен.
   - Ты чего, нырял в этот канал? - с улыбкой поинтересовался кто-то из ветеранов.
   - Ну да...
   - Что представляет из себя эта дамба? - Гай указал на карте.
   - Ведёт к деревне, окружённой со всех сторон водой. Достаточно узкая: легко выставить заслон и остановить наступающих... как с одной, так и с другой стороны.
   - Продолжай.
   - Теперь справа. Здесь, по ущелью дозоры на скалах - если попытаемся обойти их, они об этом сразу узнают. Само это ущелье довольно протяжённое, и непонятно, куда выходит. С их стороны - практически отвесные скалы. Но в одном месте ребята изловчились и забрались на высоченную скалу с нашей стороны, с которой была видна часть неприятельского лагеря (декурион указал место). Так вот: ров вырыт только с этой стороны! С противоположной лагерь незащищён!
   - Что думаешь сам? - прервал его размышления Марий.
   Гай посмотрел на ребят. Хмурые, с надеждой лица. Он подозвал к себе Турига, египтянина, жестом указал на карту:
   - За грядой этих скал начинается плато Ливийской пустыни. Как считаешь, если направить конницу в обход этих скал.. - он описал протяжённую дугу - смогут ли они пройти этот путь за ночь с тем расчетом, чтобы завтра до полудня оказаться в тылу неприятеля?
   Туриг задумался. Валерий, Александр, ещё пару человек с любопытством придвинулись к карте и уткнулись в неё, оценивая манёвр.
   - Думаю, смогут - если считать по расстоянию. Здесь только это ущелье глубокое - но его можно обогнуть. Только вряд ли этот манёвр удастся сохранить в тайне.
   - Александр, сколько у тебя осталось в наличие кавалеристов?
   Префект задумался.
   - Примерно 220... - он помялся, высказал сомнение. - Я тоже об этом думал - мне показалось, это нереально. Что нам это даст?
   - Если они до полудня увязнут в сражении - вы даже малыми силами легко захватите лагерь, фактически их окружив. Это в корне изменит ситуацию - не мне вам объяснять. По крайней мере они остановятся... - Гай помолчал, собираясь с мыслями. - Я прикидывал варианты. Думаю, это наш единственный шанс на победу. Если мы вступим во фронтальное сражение - попросту увязнем в потерях... в лучшем случае, даже если чудом опрокинем их - они выставят заслон и успеют скрыться. Рискнёшь? - Гай выразительно глянул на друга. Усмехнувшись, напомнил: - Тут кто-то заикался про девочек. В лагере, который напротив нас - их навалом! Я предлагаю Александру захватить лагерь, ударив по нему с тыла - чтобы ни одна красотка не улизнула. - Гай сдавленно улыбнулся. - Желаете рискнуть жизнью ради девочек и золота? Девочки - самые лучшие!
   Александр обдумывал. Вдвоём с Туригом они прикидывали маршрут.
   Марий счёл нужным высказать сомнение.
   - Думаешь, Хесир такой дурак? Наверняка учитывает и этот вариант: у него выставлена разведка и дозоры.
   - Думаю, понимает. И разведка у него есть, и заслон выставит. Только, скорее всего, не ждёт такого сложного манёвра от нас. Нам ведь проще ввести конницу в сражение здесь, на поле.
   Александр прикидывал по карте расстояние.
   - Не уверен, успеем ли... ночью, по незнакомой местности можем заблудиться...
   - Ну... ночи сейчас лунные. - Гай улыбнулся. - И потом я же сказал: с вами пойдёт Туриг - как проводник. Возьмёте всех запасных лошадей - на случай, если своих загоните.
   План следующий: дай час отдыху своим людям, накорми и напои лошадей. Потом вся кавалерия отступает к развилке, которую мы проходили... - он указал на карте. - Здесь ты оставляешь 50 кавалеристов под началом Лентула, а сам с остальными сворачиваешь к скалам в это ущелье (он указал), проходишь его насквозь, затем разворачиваешься на юг, совершаешь обходной манёвр и завтра к полудню или раньше выходишь неприятелю в тыл. Я знаю, ты умный - умеешь заметать следы... ну... ты понял.
   Задача Лентула - разведать местность здесь - на предмет вражеских разведчиков, и отдыхать, ... убить время с тем расчётом, чтобы вернуться в лагерь уже затемно.
   Гай выдержал паузу.
   - Безусловно, неприятель наблюдает за нашим лагерем и за всеми перемещениями. Хесиру доложат, что конница ушла, и что конница вернулась. Пусть поломает голову. Даже если догадается о манёвре - хуже нам точно не будет; может, раздумает вступать в бой и отступит. По крайней мере уверенности в бою у него поубавится.
   Нам здесь останется сдерживать неприятеля. - Гай закончил.
   - То есть примерно 1300 против 3000 - уточнил Валерий.
   - Что представляет из себя противник в военном отношении? - не унимался Марий. - Вот в чём вопрос. Ведь первоначально речь шла, если мне не изменяет память, об одной или двух когортах.
   Гай пытался логически рассуждать:
   - По сведениям, с обозом из Александрии отступило не больше тысячи - регулярных, хорошо вооружённых бойцов, причём преимущественно из коренных египтян. Плюс немного кавалеристов для разведки - большую часть которых мы, надеюсь, сегодня перебили. Мы, к сожалению, не знаем, сколько ещё когорт и разрозненных частей и даже единиц отступило до этого... скорее всего, намного больше. Я вот думаю: вряд ли они отступали с тяжёлым вооружением - вероятнее всего они плохо вооружены, в частности, защитным вооружением. Кроме того, подозреваю, значительная часть неприятеля - свеженабранные добровольцы... с соответствующей боеспособностью - догадываетесь, какой.
   Если дело обстоит именно так, Хесир по логике сначала бросит в атаку несколькими волнами этих новобранцев, донимая нас обстрелом и короткими рукопашными схватками, рассчитывая, что мы не выстоим и побежим. А если не побежим - атакуем напоследок своими обученными когортами - то есть применит против нас нашу же римскую тактику: при их численном превосходстве мы вряд ли сдержим натиск. К тому же, как вы заметили, у них неплохие лучники - соответственно всё сражение они будут нам досаждать. Единственное, что радует - стрелы практически не пробивают щиты и доспехи.
   Исходя из всего вышесказанного план сражения простой: стоять на месте, вперед не идти, всячески провоцируя неприятеля атаковать; тянуть время; взять побольше пилумов и забрасывать ими врага прицельно, затем - кинжальные контратаки и - сразу отход,... короче - продержаться до полудня, до подхода Александра. Конница Лентула будет стоять в тылу и ликвидировать прорывы. В худшем случае отступим за лагерные укрепления и будем обороняться здесь. По тактике боя окончательно сориентируемся завтра, по противнику. - Гай запнулся, потом сурово заключил: - Я знаю - бой будет страшный: придётся стоять насмерть, будут большие потери. Но так же уверен, что мы в конечном итоге разобьём их! В общем, я высказался. Dixi. Теперь хочу услышать Ваше мнение.
   Гай посмотрел на товарищей...
  
  
   10: Сражение.
  
   Солнце медленно всходило за Нилом, растворяя утреннюю прохладу и тишину, и озаряя светом каменистую равнину, серебристую водную гладь залитых водой полей, скалы поодаль и прозрачное голубое небо. Беззаботная, почти идиллическая картина,... порождающая страстное, непреодолимое желание жить...
  
   Римляне встали раньше египтян, не спеша позавтракали и начали выходить из лагеря на поле, выстраиваясь под значками в боевом порядке, согласно диспозиции. Гай намеренно спокойно, без спешки и суеты это делал, демонстрируя врагу, что готов к бою и не боится его. Он выстроил свои четыре когорты, первоначально сдвоив центурии в восемь шеренг и оставив по фронту разрывы. Справа, против скал он расположил первую когорту, наиболее опытную, во главе с Марием и Лентулом; на левом фланге - вторую, усиленную, во главе с Секстом; позади этого фронта растянулись две центурии велитов, вооруженных каждый двумя дротиками. Кроме того, оставил небольшой резерв из пятидесяти человек, в дальнейшем оттянув его назад, ближе к лагерю. А так же вся оставшаяся конница заняла позицию в тылу, справа от лагеря с намерением прикрывать тыл фронта на случай прорыва неприятелем центра. После построения трубач выдал сигнал к выдвижению. Фронт римлян, поделенный на прямоугольники центурий, с интервалами, по команде единой массой двинулся вперёд, равномерно шагая и в такт бряцая оружием. Пройдя примерно треть дистанции, разделявшей неприятельские лагеря, Гай приказал остановиться и - как и согласовали накануне - сразу закрыть фронт. Задние центурии переместились налево-вперед, вышли на линию передних, образовав с ними единый сплошной фронт в четыре шеренги. И теперь вся римская армия в вольном строю, ощитинившая фронт из поставленных на песок щитов-скутумов, в зловещем суровом молчании ожидала неприятеля.
   Враг не заставил себя долго ждать. Примерно через час из ворот неприятельского лагеря начали выходить отряды, выстраиваться и выдвигаться на рубежи. Со слегка возвышенного места перед фронтом, откуда наблюдал Гай, были довольно хорошо видны особенности построения неприятеля. Египтяне выстроились в две боевые линии: передняя, судя по коротким щитам и разношёрстному вооружению, была из новобранцев, наспех вооружённых; вторая состояла из бойцов, которые отступили из Александрии вместе с обозом - об этом можно было судить по равномерному блеску шлемов и доспехов. Свою малочисленную конницу, которой на этом узком участке негде было развернуться, египтяне тоже пока оставили в тылу.
   - Ну что, ребята, покажем им... Всё будет хорошо.
   Гай посмотрел на лица солдат - суровые, сосредоточенные. Кто-то в эту ночь, наверное, вообще не сомкнул глаз, думая, думая... Гай сдавленно улыбнулся солдатам, подумал, что многие из этих ребят через час погибнут. Ему сделалось не по себе. Почувствовав злость и ненависть к врагу, обернулся в сторону египтян, поднял руку, дав сигнал к выдвижению - с тем, чтобы продвинуться на сотню метров вперед до дороги, ведущей в ущелье справа, и поросшей по обочинам сухим кустарником. Единым строем легионеры выдвинулись вперед, достигли дороги и остановились перед ней. Солдаты немного взбодрились от ходьбы.
   Противник также начал сближение, выдвинулся навстречу и остановился лишь, не дойдя метров 200 до римлян. Строй египтян был с промежутками, но более глубокий, впрочем - без тактических неожиданностей. В последний момент отряд неприятельских лучников выдвинулся на левый фланг египетского войска, заняв неприступную возвышенность у самых скал и намереваясь в дальнейшем обстреливать правый фланг римлян, чуть нависая над ним. То есть даже если римляне обратят основные силы в бегство - лучники в этом случае будут обстреливать атакующих во фланг, причём с незащищённой стороны (легионеры носили щиты левой рукой).
   - Что думаешь? - Гай Цильний, подъехавший на лошади, обратился к нему с вопросом.
   - Дают понять, что атаковать их бесполезно. Что ж - нам это на руку. Пусть атакуют сами!
   Гай пытался разглядеть среди неприятелей девушку, Хесира, всё ещё наивно и отчаянно надеясь, что разум преобладает - но не увидел...
   - Отойдите в тыл, не подставляйтесь! - резко почти приказал подошедший Валерий, перед позициями когорты которого они сейчас стояли. И сдавленно добавил: - Сейчас наш черед.
   - Командуй!
   Гай с легатом отошли в тыл боевой линии.
   Со стороны неприятеля прозвучал сигнал к атаке.
   От неприятельского строя отделилась цепь копьеносцев, которые двинулись вперед, постепенно переходя на бег. "Пытаются прощупать". Солдаты, как и было приказано, выжидали. Как только египтяне приблизились и начали метать дротики, последовал сигнал к контратаке: легионеры первой шеренги, подняв скутумы и прикрывшись ими, дружно и стремительно бросились вперед, в свою очередь метая дротики. Египтяне, отметавшись, быстро ретировались, не вступая в рукопашное столкновение и в конечном итоге не причинив римлянам особого вреда. Легионеры продвинулись ещё метров на 50 вперед, вконец оседлав дорогу; подобрав свои разбитые пилумы и заклепав их по новой, вновь замерли в готовности.
   Последовал второй сигнал. Теперь вся первая боевая линия египтян, по численности примерно равная линии римской, грузно бряцая оружием, пошла вперед.
   Выждав небольшую паузу для передышки, Гай приказал контратаковать, ещё раз напомнив про пилумы - египетские новобранцы и наёмники, даже отсюда было хорошо видно, имели недостаточное защитное вооружение, плюс скверную строевую выучку - поскольку в горячке атаки нарушали строй и выбегали из него, подставляя незащищённые бока. Исход этой стычки был так же предрешён. Приблизившись к противнику, приняв их удар, легионеры обрушили на них в упор залпы из пилумов, последовательно сменяя шеренги. После того, как последние бросили свои дротики в расстроившиеся неприятельские ряды, легионеры с обнажёнными мечами атаковали неприятеля, дружно ударив щитами и поражая противника мечами направо и налево.
   Сеча была ожесточённой местами, но всё же короткой - плохо подготовленные и наспех собранные отряды новобранцев и наёмников вначале подались назад, потом и вовсе побежали. Римляне преследовали их накоротке, однако по команде быстро прекратили атаку и вернулись к своим значкам; теперь, используя короткую передышку, подбирали оружие, освобождали свои щиты от застрявших в них дротиков и наспех приводили в порядок свои ряды; санитары из обслуги оттаскивали раненых в тыл. Все прекрасно понимали, что основное сражение по сути ещё не начиналось. Гай приказал центуриям велитов выдвинуться вперед, в первую линию, заняв позиции впереди основного фронта.
   - Валерий тяжело ранен дротиком! - легкораненый из третьей когорты, отошедший в тыл для перевязки, сообщил новость.
   - Куда?
   - В бок - легионер указал жестом под правую руку.
   Гай призывно кивнул дежурившему поблизости санитару.
   "Началось..."
   Вторая контратака оказалась эффективной - только уже несколько десятков наших убито - и это только начало...
   Противник, не медля, начал стремительную атаку основной своей линии.
   По сигналу римские велиты, рассыпавшись цепью и прикрывая своих, бросились в контратаку, завязав перестрелку и пытаясь сбить атакующий порыв египетских когорт. Это был некий момент отчаяния, ожесточения, переломный, что ли в сражении - когда понимаешь, что на карту поставлено очень много, и игры кончились, когда вдруг понимаешь, что обречён умереть, что никуда от этого не уйти, что оказался не в том месте не в то время - и остаётся лишь умереть красиво и достойно, дорого заплатив за свою жизнь.
   Египтяне пытались только отбросить их, надеясь, что те убоятся их количества - но римляне продолжали метать пилумы, пробивая щиты, раня, нарушая ряды - и тогда обозлённые египтяне обрушили на дерзких атакующих целый град копий, в короткое время убив и ранив большую часть отряда. Оставшиеся велиты, вместо того, чтобы отходить, обнажили мечи и, истекая кровью, решительно бросились на врагов. Отряды основной римской линии, видя это, не раздумывая кинулись на помощь своим.
   Кровавое сражение вспыхнуло по всему фронту.
   Ожесточённый порыв римлян был так силён, что на какое-то время им даже удалось остановить, а местами даже потеснить египтян. Однако длилось такое положение недолго. Спустя некоторое время начала сказываться свежесть неприятеля и его численное превосходство. Если 5 когорта на левом фланге намертво вцепилась в свой кусок земли у канала, то центр римлян начал подаваться назад, образовывая бреши во фронте. Первая когорта на правом фланге под командой Мария, упрямо не желавшая отступать и подвергавшаяся сильному обстрелу лучников с возвышенности, вскоре оказалась прижатой к скалам, а потом вообще отрезанной от основных сил; противник, расчленив соседнюю с ней 4 римскую когорту пополам (впоследствии выяснилось, что к тому моменту боя все центурионы четвёртой, включая Кассия, были убиты или тяжело ранены), сосредоточил на первой весь основной обстрел; римляне, в свою очередь, сгрудившись черепахой и заняв круговую оборону, стойко держали удар. Выяснилось, правда, что обстрел в целом малоэффективен: подавляющая масса стрел застревала в щитах; и лишь малая толика стрел попадала в незащищённые части тела, причиняя в основном лёгкие ранения; кроме того, судя по интенсивности, египтяне явно не располагали запасом стрел для длительного боя. Марий по этому поводу острил и вообще всячески воодушевлял боевой дух бойцов. Таким образом паузы, когда египтяне вынужденно отходили, чтобы обрушить на римлян очередной град стрел (поскольку невозможно было в тесном рукопашном бою продолжать обстрел, не поражая при этом в спину своих же солдат), римляне использовали как передышку. Однако сколько они могли ещё так продержаться, было непонятно.
   Египтяне между тем, приведя в порядок часть сил, отошедших после первых атак, бросили их в прорыв на участке 4 римской когорты, одновременно усилив натиск на 1 римскую когорту и охватывая центр римлян. Сюда же, помедлив, Хесир бросил конницу.
   Этого Гай ждал - он приказал своей коннице, стоявшей в тылу, контратаковать. Лентул со своими кавалеристами встретил врага.
   Тем временем египтяне всё же прорвали фронт 3 когорты, стоявшей в центре, рассеяв её правое крыло, и устремились к римскому лагерю, преследуя бегущих. Пятая с боем отступала шаг за шагом, в кровавой ненависти оказывая отчаянное сопротивление и устилая землю убитыми. Было видно, как идёт ожесточённая борьба за один из значков центурии третьей когорты: он то взмывал вверх, то исчезал.
   Между тем копты подступили к лагерю. Лагерь был почти пуст - в нём оставались несколько десятков раненых, больных и единицы охраны, не считая полувоенной обслуги и гражданских. Все, кто способен был держать оружие, даже самые отчаянные из женщин, прекрасно понимая, какая участь их ждёт, расхватали луки, пилумы и другое оружие с обозов и какое-то время сдерживали египтян, отстреливая их на частоколе - но противнику всё же удалось прорваться в лагерь с разных сторон, и копты начали его грабить.
   Гай увидел, что происходит, и поразился глупости врага: вместо того, чтобы развернуться и ударить римлянам в тыл, довершив разгром, неприятельские наёмники, видимо лишившиеся старших офицеров и посчитав, что управятся без них, практически самоустранились от битвы, предавшись грабежу.
   Тем временем египетская кавалерия, по численности чуть уступавшая римской, была разбита и рассеяна в ожесточённом встречном бою. Это сейчас было необходимо, как воздух. Высвободившиеся кавалеристы и часть бежавших с поля легионеров из 3 и 4 когорт, устыдившихся своего бегства, развернулись и пришли на помощь своим в лагере, и за короткое время отбросили и рассеяли нападавших. После чего кавалеристы вышли в тыл египтян, атакующих 1 когорту, и начали забрасывать их стрелами и рубить замешкавшихся одиночек.
   В этот критический момент Гай, спешившись и взяв скутум, выстроил в две шеренги свой последний резерв из 50 человек, присоединив к ним нескольких бойцов из других когорт; затем стремительно атаковал египтян, возглавляемых Тотом, на стыке 3 и 5 когорт, в яростном поединке убив самого коптского военачальника, и на некоторое время отбросив и дезорганизовав противника. Вот только надолго ли...
  
   Возможно, это был переломный момент битвы - ряды сражавшихся сильно поредели (поле в некоторых местах было сплошь усеяно убитыми и ранеными), и вдруг выяснилось, что на поле примерное равенство, и ни одна из сторон не может переломить ход поединка в свою пользу. Хесир, уже предвкушавший победу, собирал людей для последней, решающей атаки. Впрочем, такое положение вещей продолжалось до тех пор, пока в тылу у египтян не послышались звуки римской тубы.
   - Наши прорвались!
   Возглас пронёсся по рядам римлян, воодушевив их. Звук этот означал, что Александр вышел в тыл неприятельского лагеря и атакует его.
   Так и было. Всадники Александра, совершив изнурительный ночной маршбросок и почти загнав лошадей, в этот момент обрушились на немногочисленную, совершенно не ожидавшую нападения охрану неприятельского лагеря: египтяне, застигнутые врасплох, не сумели дать какого-либо организованного отпора и большей частью предпочли в страхе разбежаться кто куда. После чего всадники, спешившись, заняли оборону северной стороны лагеря по валу против отступившего на поле неприятеля.
   Как это часто бывает в таких случаях, в стане врагов последовала сумятица. Поняв наконец, что они зажаты с двух сторон, Хесир, собиравший отряд для последней, решающей атаки, теперь вынужденно развернул людей и предпринял попытку прорыва, ещё надеясь как-то выправить ситуацию в свою пользу. Однако отряд его был подпущен поближе, затем расстроен несколькими залпами из стрел, потом дротиков, а затем контратакован и рассеян; телохранители Хесира были убиты, а сам он трусливо сдался в плен. Всадники, тем временем, развернувшись, ударили по тылам неприятельских когорт, внося сумятицу и панику в их ряды.
   После этого организованное противодействие со стороны египтян сошло на нет. Оставшиеся, практически лишённые командования, и понявшие, что участь их незавидна, действовали каждый сам за себя, помышляя лишь о спасении собственной жизни: часть египтян смогла отойти в ущелье, некоторым повезло уйти по дамбе к ближайшей деревне. Большие отряды египтян (лучников в том числе) оказались зажатыми у скал, а так же в центре, и легионеры, пребывающие в той эмоциональной фазе боя, когда внутри уже не остаётся ничего человеческого - лишь яростное и слепое желание убивать - остервенело и безжалостно перерезали их, невзирая на отчаянные вопли ужаса. Бойцы отборных когорт неприятеля, противостоявшие 5 когорте, сопротивлялись дольше всех, не желая уступать римлянам в ненависти и стойкости, и презирая смерть - но под конец они тоже были окружены и перебиты; лишь единицам удалось спастись бегством, перебравшись через канал и по заболоченным полям, вплавь уйти к камышам.
   В итоге из всей массы египетского войска с поля боя удалось улизнуть, может, сотне или двум (не считая тяжелораненых и гражданских в лагере - не оказавших сопротивления Александру, поэтому не тронутых; с ранеными же, которые оставались на поле, не церемонились). Особенность сражения была таковой, что пленных почти не было - остервенелые от больших потерь римляне, мстя за убитых товарищей, безжалостно добивали и продолжающих сопротивляться, и тех, которые бросали оружие и молили о пощаде.
  
   Юлия всё сражение восседала верхом на лошади рядом с Хесиром, в центре событий, и всё кровавое действо происходило на её глазах. Когда побежали первые её солдаты - её это обеспокоило - но Хесир сказал, что всё идёт по плану. Затем её войска разбили неприятельский центр, куда Хесир бросил всю свою оставшуюся конницу и большую часть из отступивших во время первых двух неудачных атак. Казалось, противник побеждён: практически в окружении бились его фланги, египтяне атаковали лагерь. Но затем что-то пошло не так. Конница египтян была разбита - и теперь римские всадники метались по опустевшему полю, расстреливая из луков с тыла атакующих египтян и рубя замешкавшихся одиночек; римляне перегруппировались и выбили египтян из своего лагеря. На правом фланге римляне перешли в контратаку и отбросили египтян, убив Тота - её старого друга. И вот теперь оказалось, что они окружены! Хесир, бросив девушку на произвол судьбы, с теми людьми, что были вокруг, бросается обратно к лагерю на прорыв, и в стычке попадает в плен. Теперь, никому уже не нужная кроме своей телохранительницы, девушка вдруг с ужасом поняла, что проиграла и обречена. Отступать некуда: позади - враг, впереди - тоже враг, добивающий сейчас последних сопротивляющихся. Они остались вдвоём посреди пустого поля, в этом месте усеянного немногими убитыми и брошенным оружием. Некоторое время римляне игнорировали её, продолжая вести бой и добивать тех, кто продолжал ещё оказывать сопротивление. Асенат призывала её бежать через каналы пока не поздно, но Юлия медлила... до тех пор, пока её не заметили, и не устремились к ней с разных сторон.
   Девушка, проглотив ком в горле, переглянулась с подругой, потом, нагнувшись с лошади, выдернула торчащую из земли римскую пику и, мало соображая, что делает, во весь опор бросилась к каналу в самую гущу стоявших там легионеров. Приблизившись, с силой бросила копьё в ближайшего легионера, пробив ему щит и сбив с ног. Остальные отпрянули в сторону. Один из солдат кинул в ноги лошади щит ребром - лошадь споткнулась, опрокинулась, сбросив с себя всадницу, потом поднялась на ноги и убежала прочь.
   Девушка сумела подняться, прихрамывая. Подскочившая к ней Асенат спрыгнула с лошади и встала рядом, обнажив кинжал.
   Ошарашенные от неожиданного нападения разъярённые легионеры взяли девушек в полукольцо, но не нападали. Приблизились несколько всадников.
   Юлия поняла, что её хотят взять живьём. Она обернулась к подруге с глазами, полными слёз, схватила её за плечи.
   - Ну, давай! Сделай то, о чём просила! Или ты хочешь, чтобы надо мной надругались!?...
   - Стреляйте в смуглую! - выкрикнул декурион-кавалерист.
   Асенат коротким выпадом вонзила кинжал в грудь подруге. Тут же в её спину впились три стрелы, одна даже вышла лезвием насквозь. Девушка вздрогнула, замерла, пыталась сделать вдох и что-то сказать, беззвучно шевеля губами... Через мгновение кровь пошла у неё ртом, бездыханное тело осело на землю. Юлия тоже опустилась на землю рядом, закатила глаза, корчась от болевого шока. На груди девушки по её белоснежному платью расплывалось кроваво-красное пятно.
   Солдаты, ещё минуту назад готовые разорвать её на части, теперь, потрясённые поступком, обступили девушку, молча наблюдая за её предсмертной агонией...
   ...- Где она? - Гай, пробежавший полполя, запыхавшийся, увидел всё и понял, что опоздал. Он отложил щит, присел на колени перед девушкой, боясь коснуться её, снял свой шлем, отёр с лица пот и чужую кровь.
   Юлия была ещё жива. Она повернула к нему голову, с трудом прерывисто дыша смотрела на него, не отрываясь. Видимо, кинжал причинял острую боль. Гай посмотрел на кинжал, потом обернулся, заметил рядом легионера-санитара с белой повязкой на рукаве, вопросительно посмотрел на него. Тот глянул на рану и отрицательно покачал головой.
   Он в сердцах не выдержал:
   - Зачем всё это надо было? Зачем столько крови? Зачем?... - голос его срывался от боли и отчаяния.
   Глаза девушки были наполнены слезами. Она вдруг улыбнулась, зашевелила губами.
   - Помнишь: ты обещал прийти и завоевать меня, и... поцеловать. Я... помню... И вот... Ты завоевал меня... теперь ты со мной... Прости... - она улыбнулась, слабеющей рукой нашла его руку.
   Он сжал её ладонь, замерев... не отрывая взгляд, наклонился...
   Девушка бездыханно сникла. Взгляд её остекленел.
   Юноша ещё некоторое время сидел без движения, смотря в одну точку. Подскочил на лошади Александр - не выспавшийся, осунувшийся - видя состояние друга, отдал легионерам какие-то распоряжения. Наконец Гай поднялся с колен, рассеянно оглядел побоище, простиравшееся на сотни метров вокруг, потерянно бродивших по полю солдат, остывавших от крови и с трудом приходивших в себя.
   - Мы победили! - доложил Александр. - Бой закончен. Золото благополучно лежит в лагере - ребята нашли.
   Гай безразлично кивнул головой.
   - Только какой ценой? Осталось меньше половины. Стоило ли это того?
   Товарищ посмотрел на мёртвую девушку.
   - Иногда судьба выбирает нас. И - ничего уже не изменить... Что с ней делать?
   Гай вложил меч в ножны. Сурово сжал скулы.
   - Она - дочь офицера Цезаря. Гражданская война окончена. Похороним её вместе с нашими. - Помолчав, добавил: - Вчера она спасла нам жизнь!...
   . . .
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"