Наступила Пасха, и уездный город N погрузился в благостное оживление. Врач земской больницы Иван Петрович Смирнов, человек сухопарый и желчный, сидел у себя в кабинете и с отвращением разглядывал принесённый ему кулич - пышный, украшенный глазурью, с торжествующе торчащим изюмом.
- Поздравляю, коллега, - сказал фельдшер Егорыч, потирая руки. - Кулич, говорят, старение замедляет. Изюм - клетчатка, яйца - витамин D, молоко - кальций. Одним словом, эликсир бессмертия.
Иван Петрович вздохнул.
- Да-а... Если бы Гомер знал, что секрет вечной молодости не в амброзии, а в пасхальной выпечке, "Одиссею" пришлось бы переписывать.
Он отломил кусок, жевал с видом человека, принимающего горькое лекарство, и подумал о том, что, должно быть, все долгожители мира - это монастырские просвирни, годами питающиеся куличами. А может, и сам Господь, создавая человека, сначала испёк ему кулич, дабы тот не старел, а потом уже, в виде эксперимента, добавил грехопадение, болезни и смерть - для баланса.
- О да, - ответил Иван Петрович. - Ещё парочку таких "подкреплений здоровья" - и меня можно будет хоронить с музыкой.
Фельдшер рассмеялся, но доктор не шутил. Он уже представлял, как через неделю к нему на приём повалят пациенты - с несварением, с обострением гастрита, с сахаром, подскочившим до небес. И каждый будет уверен, что кулич - это лекарство, а не просто сладкий хлеб, который, если "лопать по пять штук подряд", превратится в яд.
- Нет, - проворчал он, отодвигая тарелку. - Лучше уж стареть, как все нормальные люди, чем умереть молодым, но от кулича.
И, достав из ящика бутылку с надписью "Настойка горькая", он налил себе полрюмки - для профилактики.