У Большого театра клокотала необузданная клика театралов. Вот кто -то сзади заработал локтями и закричал: "Потеснитесь граждане!". Впереди откликнулся другой голос: "Не напирайте, господа!" В это время на работу в театр шел осветитель Толик Кувшинников. Он опасливо оглядел толпу со всех сторон. Страждущие искусства окружили свое святилище и стояли насмерть. Кувшинников почесал в затылке, затем грустно посмотрел на часы и, глубоко вздохнув, Толик врезался в толпу. - Посторонитесь, господа! Пропустите! Я на работу опаздываю! Но господам, очевидно, было не до него. Граждане наступали друг другу на пятки и отрывали пуговицы. - Куда прешь! - воскликнул красноносый толстяк в шляпе, когда Толик попал ему локтем в зубы. - Извиняюсь! - скромно улыбнулся Кувшинников. - Да что же это! - завизжал за спиной женский голос. - Последние ноги отдавили! Толик ловко снял свои ноги с женских и переставил на мужские. - Позвольте, мне кажется, - возмутился сухонький гражданин в очках, - Извольте... Кувшинникову надоело извиняться и он мощнее заработал коленями. Через несколько минут, растеряв в баталии запас пуговиц и шарф, из-за которого, его едва не удавили, Толик очутился рядом с кассой. - Ничего последний бросок и все! - произнес он вслух. - Извините, я здесь стою! - вскричал благовоспитанный мужчина, толкая Кувшинникова в грудь. Мужчина стал прорываться к кассе, за ним волочилась его жена, уцепившись за хлястик пальто. - Господа! Товарищи! Граждане! Пропустите, пожалуйста! Мне обязательно нужно! Настоятельно вас прошу - я эстет! Стоявшие впереди ответили ему презрительным молчанием. - Позвольте, я же эстет! Я занимаюсь культурой! Мне необходимо! - верещал мужчина. Кувшинникову, наконец, удалось проскочить к служебному входу. - Пропустите меня, пожалуйста! Умоляю вас, граждане! - не смолкал эстет. - Саша, ну ладно тебе. Ну его ... Не досталось билета так что же делать. Пойдем домой! В другой раз, - теребилa за хлястик жена эстета. - Что?! Мне эстету не досталось ?! А иди ты в жопу! - крикнул ей эстет и бросился на штурм кассы. Кувшинников в это время входил в театр и краем глаза заметил, как в воздухе мелькнул крупный предмет. - Вот всегда так, один вред от этих эстетов, - произнес Толик и захлопнул за собой тяжелую дверь. Москва, 1988 год.