С. Нещадов

Вступление

          В то время были океаны света, и города в небе, и дикие бронзовые птицы. Прошло лишь полтора десятилетия со времени Великого Краха, от эпохи распада СССР. То было время богов, сошедших на землю, великанов, блуждающих по воде. Время безумных философов, вообразивших себя реинкарнациями Маркса и Энгельса, и уходивших в бездны преисподней лишь тогда, когда им приносилась многомиллионная кровавая жертва. Время Чумаков и Кашпировских, изобретателей коллективуйской физики и пролетарской химии, время магии, волшебства, меняющейся природы, ужасных парадоксов. Снов, которые сбывались, кошмаров, обращающихся в реальность. Богатое на события время, мрачное время.

     Студенты, следуя традиции, изучали устаревшие естественные науки. Профессора проводили долгие часы в размышлениях. Но даже седовласые академики не могли поверить, что на смену марксизму и анархизму идет тоталитарный коллективизм, что в науке грядут перемены. И поэтому, как всегда бывает, не замечали их зловещих признаков. Казалось несправедливым, что мудрецы должны погибнуть от рук невежественных коллективуев, здоровых циников, которые мало чем отличались от животных. "Если б они ценили то, что украли, если б они познали то, что уничтожили - сказал один седовласый умирающий профессор - я был бы утешен".

     Но это не означает, что во Вселенной не осталось Индивидуальных Личностей, которые борются за справедливость и пытаются превозмочь невозможное. Студент Кольрин принадлежал к их числу. Он был одним из последних устаревших материалистов, и называли его "Троцкист в Алой Мантии". В этой хронике повествуется о нем.

Глава 1. Кольрин отправляется в путь

     Много-много лет жил студент Кольрин в просторной Черниковской Башне. Башня была древней, еще сталинской постройки. Хрустальные фонтаны в его комнатах играли замысловатые композиции в стиле trance и acid, стены были украшены портретами койоаканского пророка Арслана бен Дауда, книжные шкафы ломились от рукописей марксистских, анархистских и социал-демократических теоретиков, журнальный столик - от изданий всяких полулевых оппортунистов, социал-шашистов и либертарных шахматистов. Впрочем, на взгляд Кольрина, это был просто архив левой прессы за истекшие 15 лет. А еще в Башне был цветущий сад, комната для телевизионных медитаций, музей старых игрушек, красный уголок, и многое другое...

Глава 2. Марлен Враль и байки о науке.

     Троцкист в Алой Мантии шел по дороге и видел пепелища костров и груды пластиковых бутылок. Их оставили после себя имморалисты, упившиеся "кровью политики" и обкурившиеся "топливом революции". Тут Кольрином овладел азарт зверолова, и пришла мысль: "Наконец-то я напал на след оригинальных теоретиков ! Скоро я увижу кого-нибудь из них.". В долине росли тополя, березы и вязы. На самом дне её текла речушка Инсар. Вдалеке виднелся храм богини Иштар. Извиняюсь, меня слегка занесло в пелевинщину. Виднелся музей скульптора Эрзи, или быть может Нефедова - глядя из пригородного леса, разобрать надпись на табличке было сложно. Наш герой оторвал пристальный взор от терявшегося в тумане городка, вмещавшего более трехсот тысяч индивидуйских душ - и увидел рядом с собой единственного на всю округу обладателя души коллективуйской.

     Незнакомец был абсолютно развязен и относительно интеллигентен. В глазах его блистал здоровый цинизм и пренебрежительное высокомерие человека, поминутно слышащего голос Истории.

     - Да, хочу....

     - Ну, что ж. Назвался груздем - полезай в кузовок. Назвался коллективуем - в автозак. Если я римейком Маркса-Энгельса себя объявил, Инштейном диалектики и корифеем всех наук провозгласился - так кто ж еще вам, грешным, подаст хвылософию энтих самых наук ?

     -Да, на вас у меня вся надежда. Другие ведь ни черта не рубят в естественных науках. Ничем, кроме написания макулатурных брошюрок, в жизни не занимались, а рядятся в мантии учителей!

     - Ну, насчет безграмотности, это ты зря... Подумаешь, препятствие ! Побольше бесстрашия, активности, классового подхода! Хочешь есть калачи - не лежи на печи. Эйн, цвей, дрей - готова эпистемология ! "И очень просто !" - как говаривал парижский санкюлот Жан-Поль Шариков. Я уж было на полянке отдохнуть хотел - а меня распросами мучают. Видно, будет досуг, когда вон понесут. Начнем, кормилец... - торопливо загнусил Марлен Враль, забивая "топливо революции" в наспех скрученную цигарку - Сперва растолкую тебе историю науки... Короче - жили-были в пещерах дикие люди. Мир они себе представляли по типу первобытной общины - коллективы равноправных духов, лешие да кикиморы всякие... Что ? Предельный маразм, говоришь ? Не бывает хоббитов и эльфов на белом свете ? Я вот тоже думаю, что их тогда не было... Есть такой хмырь Арендарь - так он говорит, будто были гномы и даже тролли... "Христианскую физику" ему подавай - ишь ты, какой конкурент выискался ! Только мы, ГПРК, абсолютную-то истину знаем. Не было никаких духов да русалок. Правда, объективных законов физики тоже не было - их выдумали нонешние философы...

     - А что же тогда было ?

     - А энто я, мил человек, тебе расскажу.... Чтоб в ГПРК поступить, душу надо иметь чистую, как у даоса или дзен-буддистского монаха. Убивать индивидуев ежедневно... То двоих, то троих... Встретишь будду - убей будду. Встретишь святого - убей святого. Встретишь отца и мать - соответственно. Да, кстати... Встретишь себя - убей и себя ! Такие встречи случаются, особливо если куришь "топливо революции"... А ведь член ГПРК без "полезных экстазов" - уже не член. Или член, но уже не ГПРК. Так-то вот... Ну, сам посуди, выдержишь ты такое ? Ты ж полулевый оппортунист, по носу вижу... Ныне полковник, завтра покойник. С тобой только отрицательный опыт можно накопить. Хоть и полезный, а отрицательный - при всей твоей профессорской левизне.

     - Неужели я никогда про хоббитов и русалок не узнаю, и гносеологией коллективизма не вооружусь ?

     - Тут дело такое... Выпрыгнуть из социальных условий своего времени ты не можешь, мил человек. Чтобы коллективуйскую гносеологию понять, не будучи членом ГПРК и не слыша голоса Истории - нужно тебе в коллективуйском будущем хоть на миг очутиться. А чтоб между будущим и нонешним временем дверки-то приоткрыть, есть у меня в запасе один ритуал. Простой он, но больно уж кровавый... Зовется "Обряд Вызывания". Один бельгийский физик, Илья Романыч Пригожин, утверждает что необратимость Стрелы Времени возникает на фундаментальном уровне. Ни человечий глаз, ни самый точный прибор не может углядеть траекторию - геометрическую линию без толщины, а различает лишь тоненькие трубки. Внутренность таких трубок неразличима - это и порождает необратимость времени. Но ведь, мил человек, если в этих трубках-траекториях по обе стороны времени, в прошлом и будущем, находятся вещи тождественные - то можно на короткий момент перемещаться во времени ! Такая вот термодинамика структуры, устойчивости и флуктуаций... Читал я один древний манускрипт - "Письмо Жиденкову". Сказки в нем сказываются о коллективуйском будущем. В числе прочих есть и такая - мол, будут там сжигать людей на кострах. Индивидуев, понятное дело... Будут, мол, делать это "более-менее быстро". Так вот... Если мы успеем сегодня ночью...

     - Почему ночью ? - встревожено спросил Троцкист В Алой Мантии

     - Сова Минервы вылетает в то самое время, когда воют упыри - напыщенно изрек Марлен Враль - Так вот... Если успеем ночью, в заброшенной каменоломне на горе Брокен сжечь попавших в западню индивидуев совершенно тем же способом, что и при коллективизме - то появится возможность переместиться в будущее на краткий момент. Такое я проделывал уже не раз.

     - Не дрейфь! - подмигнул Марлен Враль, ухмыляясь сатанинской усмешкой - Насчет ритуалов коллективизма - ты забываешь, что я член ГПРК, и потому слышу голос Истории, рассказавший мне о будущем вплоть до мельчайших деталей. А моральный барьер свой отбрось. Эх ты, неокантианский студиозус ! Выкинь на помойку свою мораль, а заодно и марксизм, теоретически несостоятельный и практически контрреволюционный. Пора понять - марксизм борется за развитие и улучшение капитализма, а не за его тотальное уничтожение! Экий хлам твой марксизм - весь построен из буржуазного прогрессизма, наивного демократизма, легального парламентаризма, да еще просветительского пропагандизма. Чтоб отважиться сжигать людей, надо вытряхнуть из рюкзака этот мусор.

     - Ну, насчет марксизма вопрос открытый, я сам не свободен от сомнений... - осторожно промолвил Кольрин - Но вот мораль... Вы, как я понял, "здоровый циник". Вы объявили жалким малодушием боязнь попрания любых моральных заповедей. По-вашему, плохо если такие заповеди нарушаются из природного влечения к пороку, но хорошо, если при полном сознании того, что гадость есть гадость, ее совершают бескорыстно, в угоду "логике Истории" или из чистой решимости стать выше буржуазных понятий о добре и зле. Мне кажется, что это не путь революционера, а тем более - не путь социалиста. Это путь нравственных калек и одержимых: Раскольниковых и Иванов Карамазовых, Нечаевых и Дегаевых.

     Тут Марлен Враль просто взвыл от возмущения:

     - Этический барьер ему мешает ! Тебя слушаю - аж ерши по телу встают ! Большое несчастье, что люди не умеют освободиться от предрассудков. Почему-то все боятся свободы... Почему-то никто не смеет дерзать! Скажешь: неправда? Ах, я всегда говорил: какие детские сказки, что нужно думать о каких-то законах! Где они, эти законы? Я смеюсь над всеми законами... На дурака была надежда, а дурак-то поумнел ! Я сам себе закон ! Свободному человеку позволено все. "Человек - это звучит гордо!" Понимаешь: гордо! Ну, а ты? Даже смешно!.. Эх, молодо-зелено... Ты хоть читал статью Луначарского о Ницше? Непременно прочти... Глубже пашешь - веселей пляшешь. Стесняться нечего. Я знаю, как спасти человечество от гибели! Впрочем, что это я болтаю перед тобой - это ведь тоже оккультное знание. Оно доступно лишь тем, кто отверг философию, мораль и буржуазные науки... Ладно, никто тебя не заставляет людей поджаривать... Эх ты, интеллигент в очках... Хлюпик ! Я проведу ритуал сам. Ухватись за мой камзол... Пойдем, толстовец.... Сентименталист недорезанный...

     И они зашагали вверх по склону мордовской горы с немецким названием Брокен.

Глава 3. Обряд Вызывания

     На гору Брокен неудержимо наваливалась ночь. Посреди старой каменоломни возвышались глыбы неотшлифованного обсидиана, напоминающие Стоунхендж. Колеблющийся свет костра освещал многочисленные надписи, вырезанные на камне. В основном это были имена и фамилии сэнсэев прошлого, познавших Дао Революции. Несколько имен были написаны кириллицей, но большая часть - латиницей. Одни надписи казались свежевырезанными, другие уже почти стерлись. Некоторые буквы были заляпаны кровью жертв предыдущих Вызываний, и потому Кольрин разбирал их с трудом.

     -Амадео Бордига, Онорато Дамен, Герман Гортер, Пауль Маттик, Грандисо Мунис - сбивчиво читал он по складам - Генрик Сневлиет... Рая Дунаевская... Генрих Брандлер... Макс Шахтман...

     Где-то раздавалось уханье филинов. Сова Минервы играла на нервах. На курганы лег туман. Завывал и ураган. За горой, надув пузырь, заиграл волынщик, левых съездов богатырь, глупостей зачинщик. Если бы волынщик смолк, каждый этой ночью здесь друг друга бы, как волк, разорвал на клочья. Ладно, хватит гетевских реминисценций о съезде и расколе ДзРП. Вернемся в каменоломню...

     В холодном ночном воздухе трепетали кожистые крылья летучих мышей.

     - Сирил Джеймс... Август Тальгеймер... Корнелиус Касториадис... - читал Кольрин. Последние слова неожиданно прозвучали заклятьем средневекового иатрохимика.

      Вокруг надписей "Александр Богданов" и "Антон Паннекук" кто-то начал вырезать рамочку из черепов и гирлянду из свивающихся змей, но бросил грубую работу на полпути, отчего камень выглядел устрашающе. Кольрин услышал скрип деревянных колес. Марлен, пыхтя и отдуваясь, втаскивал на вершину горы большую клетку, установленную на примитивной тележке. В клетке находились пойманные Марленом индивидуи - дети, молодые девушки, несколько юношей крестьянского сословия и благообразный седой старик, похожий на иностранца. Взрослые давно уже не пытались утешить детей, и, уцепившись за прутья, с отчаянием смотрели на своего мучителя.

     - Ага ! - кровожадно вскричал Марлен Враль. Исчезли его поговорочки, и благодушие оказалось фальшивым. Мгновенно он преобразился из деревенского краснобая в клыкастого кровожадного монстра. - Вот они, отчужденные уроды-индивидуалисты, полуфабрикаты личности с психологией рогатого скота в народе ! Но ведь полуфабрикат ценен лишь тем, что из него может выйти! Через полчаса из него выйдет завтрак коллективиста... Приведите ко мне ваших детушек - я сегодня их за ужином скушаю ! Эй, Кольрин, взгляни вон на того старика ! Редкий экземпляр разумной овцы - профессор Ассен Игнатов, либеральный советолог... Сейчас я из него бугорчики по-панекукиански делать буду... Нежная пища, вкусная пища ! Лакомый кусочек для будущего Киберчеловека !!! Сейчас я зажарю этих индивидуев ! Сладкий запах дойдет до коллективуйского рая и возбудит аппетит киберлюдей. Они придут к нам !!!

     Одна из девушек громко всхлипнула и упала в обморок. Юноши склонили головы и заплакали. Старик был шокирован безжалостным отношением коллективуя к себе и к другим, но будучи джентльменом, не подал виду. Дети испуганно смотрели по сторонам, не понимая, что их ждет.

     Сквозь верхние прутья клетки была продета веревка, перекинутая через верхнюю каменную балку Стоунхенджа, и Марлен потянул за нее, подымая несчастных индивидуев к потолку. Глаза его возбужденно блестели.

     - Главное в этом деле - не отступать от желтенькой брошюрки... "Сожгут живьем более-менее быстро" - написано там... Да... придется убивать много... Расчищать дорогу к будущему коллективизму в этом мире эгоизма и насилия очень трудно... - сладострастно бормотал Марлен, и сделался в этот миг неуловимо похожим на мольеровского Тартюфа. Даже самое чуткое ухо не уловило бы в его словах никакого сострадания или жалости.

     Кольрин хотел остановить ужасное жертвоприношение, но мускулы его оцепенели. То ли злодею - коллективую помогали законы Истории, то ли Кольрина сковал ночной холод - cдвинуться с места он не мог. Тогда Кольрин вжался в каменную стену, глаза его закатились под лоб... Марлен Враль подсунул под клетку с индивидуями огромную жаровню и вылил на раскаленные угли кувшины с маслом. Пламя столбом поднялось в воздух. Обезумевшие жертвы дико кричали. Марлен весело хохотал...

     Крики индивидуев постепенно утихли. Огонь слегка потрескивал, пахло горелой человеческой плотью. Смех Марлена утих, и в каменоломне воцарилась мертвая тишина.

     А после этого в городе Саранске, на лысой горе Брокен, раздался вой. Вой нарастал. Он леденил кровь. Костер и факелы погасли. Гора погрузилась во тьму. Жуткий вой слышался со всех сторон, то затихая, то усиливаясь. Затем послышалось грозное рычание. Эти звуки издавали Грядущие Киберчеловеки - темные и страшные боги адептов ГПРК.

Глава 4. Врата между сферами

     Каменные глыбы слабо осветились, и между ними выросло призрачное подобие вавилонских (извиняй, Пелевин!) ворот Иштар. В радужном сиянии, раздражающем глаз, появилось сверхчеловеческое существо. Из обоих полушарий мозга у него свисали провода для подключения к футуристической сети GRID. Открыв клыкастую пасть, Киберчеловек поворачивал голову в разные стороны, жадно принюхиваясь. Динамики киборга издавали рычание. Куда более грозное рычание раздалось с другой стороны каменной глыбы. Свет сгустился, превратившись в дородного, будто Азеф, сверхчеловека, облаченного в серое суконное пальто с хлястиком. Над полушариями его мозга возвышались похожие на рога антенны для радиосвязи с сетью GRID, прикрытые для приличия ушанкой. Он злобно наморщил нос, обнажив на миг из-под черных усиков острые желтые клыки, схватил неправдоподобно пухлым бело-розовым манипулятором прутья клетки, и притянул ее к своей луноликой физиономии. Оба Киберчеловека накинулись на еду, запихивая в рот куски индивидуйского мяса, хрипя и чавкая, хрустя костями, вылизывая кровь. Марлен Враль доедал остатки. Насытившись, Киберчеловеки уставились на Марлена. Наконец, усатый толстый киборг противно и тоненько запищал сквозь динамики:

     - Ты приготовил для меня то, что я просил, мой верный ловчик Хаперс ?

     - Да, товарищ Бугоров - угодливо кланяясь, отвечал Марлен Враль, очевидно имевший и множество других имен - Вот он - молодой марксист, которого я обманом оторвал от его бывших полулевых соратников и заманил сюда живым... Я еще думал - может стоило взять пример с безупречного Нечаева, злостно оклеветанного буржуазией? То бишь придушить Кольрина в каменоломне, без шума и пыли...

     - Зачем ты хотел пощадить его ? - вкрадчиво спросил Бугоров, и услышав эти слова Кольрин задрожал от ужаса. - Мы утащим его с собой в будущий коллективизм, пройдя через Врата между сферами. Киберлюдям нет дела лишь до обывателей или безнадежных оппортунистов... Но я увидел, что он интересуется нашей теорией, что марксизм его тяготит. Мы уже выдернули из реформистского болота целую уйму таких критиканов. Нам позарез нужны эти фаршированные бордигизмом поросята. Вернее, нам пригодится их физическая оболочка, их услуги, но вовсе не их неповторимая личность. Вы, надеюсь, помните книгу Эммануэля Голдстейна "Идеология олигархического коллективизма" ? Английский вариант такого коллективизма назывался в ней "ангсоц", евразийский - "необольшевизм", а остазийский.... Помните, как ? Вот именно. "Стирание личности". Личность отдельного индивида заключает в себе антагонизмы, болезненные напряжения и расколы, зародыши психопатии и психоза. Мы поможем вам, Кольрин - заботливо пропищало Киберчудовище - Личность индивида есть уродство по определению - и тем большее уродство, чем более она развита, в том числе и "гармонически", то есть разносторонне. В коллективуйском будущем у многих даже личных имен нет; да и зачем они, если достаточно знать имя общины, неотъемлемой частью которой ты являешься... Вас мы утащим в будущее сквозь Врата, и превратим в гармоничного коллективуя. Мы сомнем вас так, что вы уже никогда не подниметесь. С вами произойдет такое, от чего нельзя оправиться, проживи вы еще хоть тысячу лет.

     Тут киборги - монстры подхватили Кольрина, слепящий купол Врат мелькнул на секунду перед его глазами, и несчастный пленник вместе со своими поработителями начал двигаться сквозь измерения в светлое коллективуйское будущее.

Глава 5. Город на крови

     Чудовищная кавалькада моментально проскочила поздний капитализм, вдали остались апокалиптические ужасы третьей мировой войны, просвистел за плечами путников постреволюционный переходный период... Так летели они в молчании, пока и сама местность внизу не стала меняться, открывая пораженному взгляду Кольрина суровые ландшафты раннего коллективизма.

     О, какова была эта эпоха ! Коллектив существ, одинаковых как чапековские саламандры, для которых личность утратила самоценность. Община, где термины "собственный шкаф" или "собственное полотенце" звучат столь же нелепо, как "собственный поезд" или "собственный театр". Мир, где людей накрепко отучили от захламления квартир мебелью и предметами домашнего обихода. Где каждому жителю позволяется иметь лишь носок или ботинок, и не более, чем один... Потянулись вдаль вереницы обветшалых домов, подпертых бревнами, с залатанными картоном окнами, лоскутными крышами, пьяными стенками палисадников, улочки с оврагами и прогалинами, где вилась алебастровая пыль и кипрей карабкался по грудам обломков.

      Подслеповатые красные фонари освещали площадь перед бывшим Дворцом культуры, превратившуюся в арену всевозможных видов и форм массового бесстыдства. Часть коллективуев была сшита между собой по двое или по трое, будто сиамские близнецы. Чтобы полнее усваивать дефицитную энергию и перераспределять ее между собой, им пришлось стать физически и биологически единым организмом. Там и сям оказывалось, что в искромсанное скальпелем тело коллективуя вживлен сканер, принтер или акустические динамики. Это делало некоторых жителей города похожими на Дарта Вейдера. Оргии киберлюдей и киберлядей были столь разнообразными, изощренными и напряженными, что нашему современнику трудно их даже представить себе. Казалось, буйная вакхическая толпа обладает единой системой обмена веществ...

     Некоторые развлечения коллективуев походили на излюбленные зрелища римской черни, ибо суровость нравов почиталась у них естественным проявлением гармоничной психики. Посреди площади были установлены высокие помосты. На одном из них чернела гильотина, на другом двое гладиаторов - мирмиллон с мечом и ретиарий с трезубцем, ожесточенно сражались друг с другом. Они изображали на лицах оргиастическое наслаждение и громко смеялись, хотя оба были смертельно ранены. Трое других гладиаторов корчились на земле в агонии, а сражающиеся топтали их ногами. В толпе раздавались рукоплескания и поощрительные возгласы, взоры зрителей были прикованы к сражающимся.

     - Неужели вы ввели в коллективуйской общине казни, оргии, пытки и гладиаторские бои ?! - с отвращением и удивлением воскликнул Кольрин.

     - А почему бы и нет - ответил киборг Бугоров - ведь издевательства над одним членом общины развлекают остальных ее членов... Вот они и решили, что ежедневно пятнадцать выбранных по жребию общинников должны умирать на потеху остальным. Решили большинством голосов, через сеть GRID. Так что консенсус соблюден. Более того, гладиаторам это должно нравиться ! Наша мифология гласит, что у общины и отдельного общинника нет взаимоисключающих интересов.

     - Хм... Я давно подозревал, что "всеобщее" решение не означает "верное", и что общее собрание не обязательно будет тратить больше денег на экологию, и меньше - на зарплату. Но почему же обреченные общинники не восстанут ?

     - Для них не бывает ситуаций нравственного выбора. Их образ поведения однозначно задается нравами и обычаями общины, а те, в свою очередь - заветами коллективуйских теоретиков прошлого. Мучительный вопрос о выборе между добром и злом для них никогда не вставал. Не вставал даже вопрос о том, что такое добро и зло: к чему размышлять над этим, если очевидно, как надо себя вести, и никаких сомнений в этом не может быть в принципе? Соблюдай систему табу - и все тут ! Представляете, насколько цельна и гармонична их психика в отличие от вашей - ведь на ваши плечи классовое общество взвалило столько проклятых вопросов ! А здесь попробуй только, не выполни табу - и мигом окажешься в гетто для вымирающих индивидуев. Жизнь там намного хуже смерти. В полпотовской Кампучии такие резервации назывались "деревни, где китайцы плачут".

     Тут только Кольрин обратил внимание, что часть улицы была огорожена колючей проволокой. За этим заграждением начиналось угрюмое гетто, громоздились семьи убогих дощатых хибарок, похожих на курятники. Несчастные индивидуи, не пожелавшие потерять свою Независимую Личность, просовывали между проволочными рядами свои изможденные руки, моля о пище... Каким укором коллективуйскому обществу выглядели эти обитатели бездны! Обезьяны - рядом с тиграми; обреченные смерти чахоточные - рядом с грузными, заросшими шерстью вьючными животными; болезненные восковые лица людей, из которых община-вампир высосала всю кровь - рядом с чудовищными мускулами и опухшими образинами, раздутыми развратом и пьянством; иссохшие ведьмы, скалящиеся, убеленные сединами черепа, гниющая заживо юность и разлагающаяся старость, видения из преисподней, скрюченные, изуродованные, искалеченные чудища, изъеденные болезнями и голодом. Оборванные индивидуйские дети рылись в грудах картофельных очисток и жмыха. Лишь немногие из них могли надеяться, после суровых психологических испытаний, преодолеть процентную норму и попасть в касту коллективуев - в стан ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови... Пролезть в коллективуи было для этих детей вожделенной мечтой, почти недостижимой привилегией. Гораздо вероятнее было попасть на ритуальный костер или стать жертвой побивания камнями... Некоторым везло чуть больше - коллективуи ловили их и упаивали до состояния пьяной откровенности, чтобы показать своей молодежи, "как безобразна личность". Выплескивая агрессию на индивидуев, общинники даже не подозревали, что показывали детишкам вовсе не "безобразие личности", а безобразие разрушающего личность пьянства.

      - Но ведь в опусах ГПРК писалось, что кастовое деление при коллективизме быстро отомрет ! - воскликнул Кольрин - да и не говорилось там, будто бесправные индивидуи составят большинство населения !

      - О ценности и назначении наших брошюрок мы еще поговорим - пропищал Бугоров - Пока отмечу лишь одно. Благосостояние сглаживает резкость неравенства, снижая ценность мелких привилегий. Нищета же это неравенство обостряет. Данную закономерность нам приходилось замазывать, лукаво объясняя пассивность рабочих эпохи НТР лишь "ростом атомизации и задавленности". Мы бегло обходили тот неудобный факт, что западный рабочий в 21-ом веке материально жил лучше, чем во времена Маркса. Нам приходилось скрывать, что в мире, где каждый владеет личным автомобилем или дачей, кастовые различия не очень резки. Другое дело - наш мир, где не самоценны ни комфорт, ни "бутерброды с маслом", ни роскошь, ни долгая жизнь, ни счастье - где самоценна только власть, чистая власть. У нас никто, включая работников СЦС, даже знать не желает, сколько обуви, одежды и пищи производит промышленность. В нашем мире аскетичную жизнь ведет, конечно, и верхушка демцентралистской партии. Но немногие преимущества, которые даны нам, лидерам ГПРК - большая, хорошо оборудованная квартира, одежда из лучшей ткани, лучшего качества пища, табак и напитки, два или три слуги, персональный автомобиль или вертолет, - пропастью отделяют нас от рядовых коллективуев, а они в свою очередь имеют такие же преимущества перед беднейшей массой, которую мы именуем индивидуями. Это - социальная атмосфера осажденного города, где разница между богатством и нищетой заключается в обладании куском конины. Ну ладно, что об этом на улице толковать - протянул Бугоров ошеломленному Кольрину - пойдем в ближайший пункт КСТ...

     Входя в гигантский холл КСТ, Бугоров повелительно крикнул:

     - Эй, там, индиви-Дунька, сними с меня эту нелепую ушанку! Давай, пошевеливайся!

     Подбежавшая девушка-чернавка была молода и хороша собой. Ей оставалось еще долго доживать век в гетто, гордясь своей Независимой Личностью. Но, несмотря на эту затаенную гордость, она привычно и покорно сняла лохматый треух с головы своего киберхозяина. Видимо, он обращался с ней не очень мягко - на руке ее был виден свежий синяк. Впрочем, мягкосердечие отнюдь не было характерным для членов коллективуйского общества... Тут Кольрин обратил внимание, что пол и стены гигантского вестибюля струятся, как вода. В воздухе стоял смутно знакомый солоноватый запах...

     - Из какого же материала построен КСТ ? - нервно спросил Троцкист в Алой Мантии.

     - Неужели не понятно ? - пропищал Бугоров - Дом этот снаружи облицован бетоном, но изнутри он построен из крови! Да, из крови... Тысячи индивидуев умерли, чтобы холл получился красивым... Тут нет ни капли другого материала - только кровь! Из вас, Кольрин, получилось бы ма-а-ленькая стенка... А из анархо-тусовщиков вашего города можно было бы сделать целую комнату! Вы просто не поверите, какой это прекрасный для коллективуя материал - кровь! Какой он тягучий! И какой вкусный! Впрочем, вам, толстовским гуманистам, этого не понять. Вы совсем не гурманы... Ну ладно, Кольрин. Заболтался я с вами. Эй, общинники, тащите его в камеру! Приготовить все для Великой Операции! Скальпель! Спирт! Огурец!

      Бугоров наблюдал, как киберчеловеки перенесли нашего героя в камеру и приковали к операционному столу.

     - Кольрин, сейчас вы станете гармоничным коллективуем! Вы потеряете отчужденную индивидуальную личность, которая несет в себе внутренние конфликты и невротические комплексы. Вы никогда больше не будете способны на обыкновенное человеческое чувство. Внутри у вас все отомрет. Любовь, дружба, радость жизни, смех, любопытство, храбрость, честность - всего этого у вас уже никогда не будет. Вы станете полым. Мы выдавим из вас все до капли, а потом заполним собой.

     Кольрин уставился на Киберчеловека расширенными от ужаса глазами. Бугоров громко расхохотался.

     - Я вижу, вы оценили мою заботливость. - Он взмахнул пухленькой розовой рукой - Начнем, ребята!

Глава 6. Дважды два по Оруэллу

     Очнулся он, лежа на том же столе. Страшная операция еще не началась. Кольрин силился понять причины этой отсрочки.

     Он увидел, что к операционному столу подключен аппарат, на котором выделялся индикатор со стрелкой. Электроды змеились от этого аппарата к телу Кольрина. Вдруг над столом склонилась грузная туша в белом халате, с блестящим ножом в руке.

     Марлен говорил мне, что вы интересуетесь гносеологией коллективизма... О ней мы сейчас и побеседуем. Я в ней собаку съел. Нет, съел человека. Даже несколько сот человек! Я в ней кандидат наук, живой классик и людовед. Уж вы поверьте, после себя я оставлю след, который не снился основателям государств и финансовых империй. Вы плохой исторический материалист, Кольрин. До сих пор вы даже ни разу не задумывались, что значит существовать. Например, существует ли прошлое конкретно, в пространстве? Есть ли где-нибудь такое место, такой мир физических объектов, где прошлое все еще происходит?

      - Нет.

      - Тогда где оно существует, если оно существует?

      - В документах. Оно записано.

      - В документах. И...?

      - В уме. В воспоминаниях человека.

      - В памяти. Очень хорошо. Мы, ГПРК, через систему GRID контролируем все документы. Мы управляем воспоминаниями. Значит, мы управляем прошлым, верно?

      - Но как вы помешаете людям вспоминать? - закричал Кольрин, забыв про орудия пытки - Это же происходит помимо воли. Это от тебя не зависит. Как вы можете управлять памятью? Моей же вы не управляете?

     Бугоров снова посуровел. Он опустил руку на рычаг пыточной машины.

     - Напротив,- сказал он.- Это вы ею не управляете. Поэтому вы и здесь. Вы здесь потому, что не нашли в себе смирения и самодисциплины. Вы не захотели подчиниться коллективуйскому табу - а за это платят душевным здоровьем. Вы предпочли быть индивидуем, остаться в меньшинстве, в единственном числе. Только дисциплинированное сознание видит действительность, Кольрин. Действительность вам представляется чем-то объективным, внешним, существующим независимо от вас. Но человек может смотреть на природу только сквозь призму общества. Когда, обманывая себя, вы думаете, будто что-то видите, вам кажется, что все остальные видят то же самое. Однако действительность не есть нечто внешнее. В физическом мире нет красного, желтого и др. цветов, а есть колебания световых волн определенной длины, которые преобразуются в человеческом глазе и мозге в зрительные цвета. Даже знания питекантропа координировались в целостную картину работой его головного мозга, работой мышления. Социология мышления - это prolegomena ко всякой философии. Мышление же с самого начала есть общественный феномен. Познает не абсолютный дух, а социально-исторический человек. Действительность существует в человеческом сознании и больше нигде. Не в индивидуальном сознании, которое может ошибаться и, в любом случае, преходяще - только в сознании партии, коллективном и бессмертном. Почему так ? Потому, что познающим субъектом является лишь общественный человек. А т. к. общество, выйдя из первобытного своего состояния, разделилось на классы, человеческое познание было классово и социально обусловлено. Иначе говоря, метод организации данных опыта в каждом классе был обусловлен способом организации этого класса. Класс же организуется посредством демцентралистской партии. Поэтому то, что ГПРК считает правдой, и есть правда. Невозможно видеть действительность иначе, как глядя на нее глазами ГПРК. И этому вам предстоит научиться, Кольрин. Для этого требуется акт самоуничижения, усилие воли. Вы должны смирить себя, прежде чем станете гармоничным коллективуем.

      - Вот уж никогда... - с яростью подумал Кольрин. - Нахватался импортных словечек... Социология мышления - это prolegonema... Да ведь "примыслить" можно себе и всяческий ад, и всяческих леших... Луначарский, было время, "примыслил" к марксизму религиозные понятия... Бугоров с Марленом тут дали маху... И если бы одному только Маху - а то ведь и Авенариусу с Беркли... При чем тут материализм? Мышление субьективно, но его основа и причина объективны. Конечно, отражение тел и природных являений в сознании ученых может быть упрощенным или приблизительным, но нельзя же его назвать "произвольным" или "обусловленным всецело социальными причинами"! С такой философией ГПРК объявит, дважды два - пять, и придется в это верить... Но свобода - это возможность сказать, что дважды два четыре! Если дозволено это - все остальное отсюда следует...

      Бугоров будто подслушал мысли Кольрина. Он поднял левую руку, спрятав большой палец и растопырив четыре.

      - Сколько я показываю пальцев, Кольрин?

      - Четыре.

      На последнем слоге он охнул от боли. Стрелка на шкале подскочила к пятидесяти пяти. Все тело Кольрина покрылось потом. Воздух врывался в его легкие и выходил обратно с тяжелыми стонами - Кольрин стиснул зубы, но все равно не мог их сдержать. Бугоров наблюдал за ним, показывая четыре пальца. Он отвел рычаг. Боль слегка утихла.

      - Сколько пальцев, Кольрин?

      - Четыре.

      Стрелка дошла до шестидесяти.

      - Сколько пальцев, Кольрин?

      - Четыре! Четыре! Что еще я могу сказать? Четыре!

      Стрелка, наверно, опять поползла, но Кольрин не смотрел. Он видел только дебелое черноусое лицо и четыре пальца. Пальцы стояли перед его глазами, как колонны: громадные, они расплывались и будто дрожали, но их было только четыре.

      - Сколько пальцев, Кольрин?

      - Четыре! Перестаньте, перестаньте! Как вы можете? Четыре! Четыре!

      - Сколько пальцев, Кольрин?

      - Пять! Пять! Пять!

      - Нет, напрасно, Кольрин. Вы лжете. Вы все равно думаете, что их четыре.

      Так сколько пальцев?

      - Четыре! Пять! Четыре! Сколько вам нужно. Только перестаньте, перестаньте делать больно!

     - Вы непонятливый ученик,- мягко сказал Бугоров.

     - Что я могу сделать? - со слезами пролепетал он,- Как я могу не видеть, что у меня перед глазами? Два и два- четыре.

     Тут Бугоров, уловив удивление на лице Кольрина, вышел из роли О'Брайена и чуть отвлекся от темы:

     Впрочем, продолжим разговор о законах развития... Развитие - это не постепенное эволюционное накопление мелких изменений, а взрывной, катастрофический, скачкообразный процесс. Вернее даже, волевой акт. Мы называем его "покорение действительности" или "двоемыслие". Старый материализм был неспособен познать само познание. Мы же познали и покорили процесс познания.Мы покорили материю, потому что мы покорили сознание. Действительность - внутри черепа. Внешний мир, объект, обусловливает собой субъект, общественно-исторического человека, но и человек изменяет и переделывает внешний мир, преобразует объект сообразно своим потребностям. Для старого материализма познающим субъектом был любознательный одиночка, а не живущий в определенную эпоху и принадлежащий определенному классу конкретный человек. Исторический же материализм подчеркивает прежде всего социальную и историческую обусловленность всякого познания. Познание есть результат активного взаимодействия субъекта и объекта и зависит поэтому не только от свойств второго, но и от свойств первого. Вы это постепенно уясните, Кольрин. Невидимость, левитация - для нас нет ничего невозможного. Если бы я пожелал, я мог бы взлететь сейчас с пола, как мыльный пузырь. Ведь если я думаю, что взлетаю с пола, а другие общинники думают, что видят это - значит, так оно и есть! Сейчас я этого не желаю лишь потому, что этого не желает ГПРК. Вы должны избавиться от представлений девятнадцатого века относительно законов природы. Мы создаем законы природы. Кибернетика и генетика являются буржуазными науками не больше и не меньше, чем физика и химия, биология и геология. Земле столько же лет, сколько нам, она не старше. Как она может быть старше?

     - Хмм... - ошарашеннно протянул Кольрин - А скажите, чьими субьективными формами были пространство, время и причинность в дочеловеческую эпоху ? Формами ихтиозавров ? И чей рассудок диктовал свои законы природе ? Рассудок археоптерикса ? Чьим "социальным опытом" была земля до развития социума ? Может, опытом червяка ? А в эпоху до возникновения жизни вообще?

     - Сначала попробуйте доказать, что дочеловеческая эпоха существовала... - пропищал Бугоров.

     - Но ведь в земных породах - кости вымерших животных... мамонтов, мастодонтов, огромных рептилий, они жили задолго до того, как стало известно о человеке.

     - Вы когда-нибудь видели эти кости, Кольрин? Нет, конечно. Их выдумали биологи девятнадцатого века. Кое-кто уже пытался опровергнуть такими ссылками нашу философию. В работе "Материализм и эмпириокритицизм", если не ошибаюсь. Но автор этой работы не применил классовый подход к философии материализма, не дорос еще до идей коллективуйской физики или пролетарской геологии. Его ошибки были исключительно грубыми. В его мировоззрении было много индивидуйского. И потому он, в отличие от нас, не смог верно познать само познание. Он не понимал, что до человека не было ничего. После человека, если он кончится, не будет ничего. Нет ничего, кроме человека. Вне человеческого сознания ничего не существует. Слово, которое вы пытаетесь вспомнить - "солипсизм". Но вы ошибаетесь. Это не солипсизм. И даже не коллективный солипсизм. Это нечто другое; в сущности - противоположное. Подлинная власть, власть, за которую мы должны сражаться день и ночь, это власть не над предметами, а над людьми. Кольрин, как человек утверждает свою власть над другим ?

     - Заставляя его страдать...

     - Совершенно верно. Заставляя его страдать. Послушания недостаточно. Если человек не страдает, как вы можете быть уверены, что он исполняет вашу волю, а не свою собственную? Власть состоит в том, чтобы причинять боль и унижать. В том, чтобы разорвать сознание людей на куски и составить снова в таком виде, в каком вам угодно. Теперь вам понятно, что такое мир коллективизма ?

Глава 7. Побег из тьмы

     Кольрин, взглянув на Бугорова, из последних сил отрицательно мотнув головой, и лицо его оставалось спокойным. Чудовищный монолог киберчеловека дал Кольрину маленькую отсрочку. Оказавшись перед угрозой стирания личности, он лихорадочно быстро размышлял, превозмогая нечеловеческую боль.

      Балансируя на грани смерти, Кольрин, тем не менее, уже знал, как спастись. Он попробовал восстановить в своем мозгу ортодоксальный марксизм, и затем послать свою мысль в прошлое, на той длине волны, которой ни он и никто другой до сих пор не пользовался, ибо этот ментальный канал считался слишком низкочастотным. Вначале Кольрину было трудно, однако новая частота обладала фантастическими возможностями. Кольрин принялся мысленно исследовать окружающее, разыскивая поблизости другой разум. Сперва он наткнулся на мозговое излучение киберчеловека, находившегося в соседней комнате. Этот адепт ГПРК, очевидно, отдыхал, его разум находился под воздействием "топлива революции". Кольрин мог видеть часть большой комнаты, завешенной темными драпировками и содержащей множество странных приборов, расставленных на столе. Под потолком плавали облака голубоватого дыма. Пахло мокрыми вениками. Расслабленное воображение киберчеловека содержало в себе много причудливого и чувственного, но еще больше - ужасного и злобного. Кольрин оставил в покое грезящего адепта, и всеми силами сконцентрировался на времени. Он представил себе мирную Женеву 1903-го года, летние кафе, аккуратные газоны парка Монрепо, тихие особнячки, фиакры близ отеля на улочке Рю де Лозанн - и принялся посылать свою мысль на новой полосе частот по все возрастающей и расширяющейся дуге. Хорошо зная мысленные облики членов ЦК РСДРП, Кольрин начал розыски... Почти отчаявшись и собравшись было прекратить поиск, он нашел наконец мозг своего спасителя.

     Тем временем Бугоров подсоединял уже к вискам Кольрина электроды GRID, чтобы выжечь из сознания бедняги все индивидуальные черты...

***

     Вдруг кровавая пульсирующая стена камеры раскололась надвое. Возник сияющий проход между мирами. Кольрин увидел в просвете огромную фигуру с рыжеватой бородкой и добрым прищуром мудрых глаз. "Дедушка Гений, забери меня отсюда !" - теряя силы, прошептал наш герой. Мощными руками Кольрин был выброшен на освещенный солнцем безмятежный луг, увидел невдалеке родную Черниковскую Башню, понял что спасен - и потерял сознание. Но сочувственно-укоризненный, чуть картавящий голос успел проникнуть в его измученный ум:

     - Марксизм - это цельное гуманистическое мировоззрение. Он не терпит, чтобы его опошляли цинизмом, пятнали садизмом, разжижали коллективуйскими вставочками и приставочками. На всех, кто пытается этой дрянью дополнять марксизм, нужно лепить бубновый туз, даже не разбираясь. Если на дороге вы встречаете зловонную кучу, вам не требуется копаться в ней руками, чтобы определить, что это за вещь. Вы носом сразу чувствуете, что это г..но, и проходите мимо.

КОНЕЦ